Я не должен был позволить Тэйлор уйти, когда говорил с Самантой. Черт, я даже не должен был позволить Саманте войти ко мне в комнату, но я был настолько потрясен, увидев ее в дверях, что не мог ясно мыслить. Я должен был провести ее к входной двери и сказать, что между нами все кончено.

Я всегда подозревал, что она хотела от меня чего-то большего. Она знала, что между нами не было никаких официальных отношений, что я встречался с другими девушками, и раньше она никогда не представляла опасности. Впрочем, раньше у меня никогда не было девушки. Это все было ново для меня. Но сейчас Тэйлор исчезла, и я до смерти боюсь, что все испортил.

Осмотрев спальни общежития, а затем комнату отдыха, я понял, что знаю, где она находится. Я иду на четвертый этаж и нахожу ее, сидящей возле компьютера.

Она устремляет на меня взгляд, когда слышит, как я вхожу. Темно-голубые глаза обжигают меня; они влажные от слез, которые она быстро вытирает тыльной стороной руки. У меня в груди что-то сжимается, наполняя грустью и смущением.

Она снова плачет из-за меня.

Я подхожу к ней и падаю на колени напротив ее стула.

— Детка, прости меня.

Она подавляет всхлип и запускает пальцы в мои волосы.

— Все в порядке.

Я кладу свою голову ей на колени, позволяя ей играть с моими волосами и зная, что не заслуживаю этого. Я поднимаю голову, встречаясь с ней глазами.

— Нет, не в порядке. Я не должен был позволять ей входить в комнату. И я не хотел, чтобы ты уходила. Теперь ты со мной. Она для меня ничего не значит. Между нами все кончено. — По ее щеке скатывается одна слезинка, и я вытираю ее. — Ясно? — спрашиваю я, беря ее за руку.

Она кивает, но я вижу, что она все еще грустная. Я обидел ее, и я ненавижу это.

Все эти эмоции пробуждают во мне забытые чувства. Вещи, от которых я давно прятался. Я знал, что не должен был позволять себе привязываться. Это был урок, который я выучил после того, как наблюдал, как моя мама заболела и умерла, когда мой младший брат сломался, и мой отец, больше не желающий смотреть на двух мальчиков, которые напоминали ему о жене, целиком посвятил себя своему бизнесу. Было намного проще не чувствовать, не привязываться… ни к чему-либо или кому-либо. Я кладу голову ей на колени, полностью отдаваясь ее власти. Я знаю, что не заслуживаю ее. Знаю, что я не достоин и не смогу дать ей то, в чем она нуждается, но я достаточно эгоистичен, чтобы попробовать.

* * *

Следующим утром я застаю Мак-Аллистера в холле, катящего за собой чемодан. Он останавливается, когда видит меня. У него на лице отражается вина, но потом он расправляет плечи и разворачивается ко мне лицом.

— Мне нужно отлучиться по делам на несколько дней. Я только что отправил тебе электронное письмо. Ты отвечаешь за решения по текущим вопросам. Если произойдет что-то серьезное, то звони мне.

Не попрощавшись, он поворачивается и продолжает двигаться по коридору, везя чемодан за собой. Наблюдая за его удаляющейся спиной, сумка в руках вызывает у меня нехорошие воспоминания. После того, как мама умерла, он начал уезжать в короткие командировки все чаще и чаще, и дошло до того, что он крайне редко был дома.

— Ты не можешь сбежать на этот раз, — кричу я ему вслед.

Он останавливается, застыв, и снова разворачивается ко мне лицом. Он встречается со мной глазами, и я вижу, что он пытается решить, стоит ли ему просто уйти.

Я продолжаю давить на него, прежде чем он сможет принять решение.

— Знаю, ты думаешь, что я был слишком мал, чтоб запомнить, но я помню все.

Его взгляд нервно скользит по мне, неуверенный в том, что я скажу дальше. Честно говоря, я тоже. Но сейчас я в ударе. Я делаю шаг ближе к нему.

— После того, как мама умерла, ты погряз здесь как никогда раньше. Ты редко бывал дома, иногда ночевал здесь, оставляя меня и Рейса с миссис Лии для того, чтобы не иметь с нами дела.

Он нервно переступает с ноги на ногу, теребя ручку чемодана.

— Ты давным-давно отказался от своей семьи, пап. — Я давно не называл его так, и нас это обоих удивляет. Выражение его лица меняется. Сочувствие? Печаль?

— Тебе нужно все исправить с Тэйлор.

Он наклоняет голову, выражение его лица постепенно меняется, как только я упоминаю ее имя.

— Я расстроил твое «последнее завоевание»? Какая досада. С меня хватит. Не думай, что я не в курсе того, что здесь творится. Мне все подробно изложили. Я рад, что твоей матери нет рядом, и она не видит, каким ты стал.

Он разворачивается и идет по коридору, рывками везя за собой чемодан.

— Давай, беги! — кричу я ему в след. — Это то, что ты делаешь лучше всего.

Болван.