Четырехугольный Том в Крайст Чёрч, Университет Оксфорда, 14 Января, 1862

По-прежнему идет сильный дождь. Над Викторианской атмосферой нависает темная тень. Облака серые и тяжелые, в отсутствии солнца, заслоненного грязным смогом и дымом во всем этом мире. Мире, который пахнет помоями и вонью. Передо мной нищета и бездомность властвуют в этой, отнюдь не красочной, картине Англии Викторианских времен.

Я проскальзываю сквозь толпу, подальше от университета. Я за пределами Сент Олдейтс. В самой глубине Оксфорда, я вижу полчища бездомных, укрывающихся газетами от проливного дождя. Кашель и рвотные позывы слышны повсюду, будто здесь эпидемия. Детишки в оборванной одежде с перебинтованными руками, испачканные в грязи, снуют вокруг меня. Все они выпрашивают деньги. Пенни. Шиллинг. Даже бронзовую половинку шиллинга с изображением Королевы Виктории. Если не клянчат денег, тогда выпрашивают еду: буханку хлеба, яйцо или картофелину, открыв рот. Некоторые даже просят щипотку соли или глоток воды.

Старик с палкой отгоняет нескольких детишек.

— Возвращайтесь обратно в Лондон, вы, поганые попрошайки! — он крякает, падая на землю сам. Он, как и все остальные, слаб и расстроен тем, что они выпрашивают еды и на свою долю.

Люди, кажется, меня не замечают. Большинство людей значительно ниже, чем обычно. Быть может, на самом деле не ниже, просто их спины сгорбила бедность, нехватка питания и жилья.

Я продолжаю шагать по грязной земле, понимая, что пару Страна Чудес за пару вздохов обратилась кошмаром старых времен. Викторианских времен. Похоже, я фактически оказалась в настоящем историческом отрезке времени. Я переместилась назад во времени?

Я осознаю, что стоит мне открыть глаза и видение исчезнет. Но я не делаю этого. Я хочу понять, зачем оно возникло. Не поэтому ли 14 Января так важно? Руки скользят к ключику на цепочке, что Льюис дал мне в последний раз. Один из шести ключей, чтобы открыть двери Страны Чудес, — сказал он.

Я застываю на месте и смотрю вперед только за тем, чтобы увидеть как из сизой дымки появляется Льюис Кэрролл. Он одет в одежды священнослужителя, а подмышкой у него кипа бумаг. В его нетвердой руке потрепанный зонтик, который тут же выхватывают детишки и убегают, ударив им старика. Льюиса это не заботит. Он засовывает руки в карманы и вынимает горсть панировочных сухарей. Он предлагает их бездомным детям. Дети окружают его, словно муравьи вокруг гигантского насекомого, которое они только что поймали. Дети выхватывают хлеб, а затем валят Льюиса на землю; листы его рукописи взвиваются в воздух. Они начинают бить его, выпрашивать денег, но он даже не отбивается, пораженный их агрессивными поступками. Они крадут его часы, бумажник, шляпу.

Я бегу к нему. Они оставили его наполовину раздетым. Кажется, он единственный меня видит.

— Льюис, — кричу я. — Что происходит?

— Я не смог спасти их, Алиса, — кричит он сквозь дождь. — Я опоздал. Не смог их спасти.

— Спасти кого? Я не понимаю, — говорю я, в это же самое время несколько детишек внезапно замечают мое присутствие.

— Я…. я… ппытался, — заикается он. — Ттех ббедных детей. — Дрожит Льюис. Еще, я понимаю, что мое время в этом видении ограничено. Дети меня полностью раскрыли, и теперь они приближаются ко мне. Они разорвут мою ночную рубашку в клочья, только чтобы убедиться, что у меня нет ни хлеба, ни денег.

— Беги, Алиса, — требует Льюис, напоследок сжимая мою ладонь. — Не говори никому, что мне не удалось спасти их!

Я не понимаю, но вынимаю руку и уже убегаю от зловещих викторианских детей. Внезапно, я ударяюсь головой, а губы опухают, словно я столкнулась с поездом. Я открываю глаза, когда мое видение исчезает, возвращаясь обратно в неинтересный реальный мир. Когда мне удается восстановить спокойствие и силы, я понимаю, что ударилась о стену сада.

— Этого не может быть, — шепчу я. — Мне пришлось убегать от детей, вместо того чтобы спасти Льюиса. Что это было? Кто эти люди, кому он не смог помочь?

Я намеренно закрываю глаза снова, желая вновь перенестись в свое видение. Его больше нет. Я не знаю, как это работает. Я стою беспомощная и плененная, задыхаясь в стенах этой лечебницы. Либо я совсем сбрендила, либо я могу путешествовать во времени. Либо я была права на счет того, что нужно забыть обо всем, что произошло со мной на прошлой неделе, либо это была чудовищная ошибка.

Что Льюис имел в виду? Я не смог их спасти, Алиса.