Глава 67

Четырехугольник, Крайст Чёрч, Университет Оксфорда

Когда я прихожу в себя, я сижу на скамье рядом с фонтаном посреди сада Колледжа Крайст Чёрч. Снег по-прежнему укрывает большую часть земли вокруг меня. По ощущениям, моей ране оказали медицинскую помощь, и прошла всего пара часов или около того. Солнце блеснуло в вечерних сумерках и зашло. Наступила ночь.

— Долгий выдался денек, — произносит Пиллар. Он сидит рядом со мной на жестяном краю фонтана, как и всегда.

— Почему я здесь? — говорю я. — Разве мне не нужно прямо сейчас возвращаться в лечебницу?

— Я удивлен, что ты сперва спросила об этом, — замечает Пиллар. — Я думал, ты спросишь о Констанции.

— С какой стати? — я борюсь со слезами. — Я неудачница. И все из-за Вас. — Я знаю, что неразумно перекладывать всю вину на него. — Вы продолжаете верить, что я — настоящая Алиса, когда как я всего лишь чокнутая из психушки.

— Что наводит меня на мысль, — отвечает он, равнодушный к моим обвинениям. — Что для тебя сейчас важнее: узнать, что ты — настоящая Алиса или же узнать кто ты такая на самом деле и на что способна.

— Я по горло сыта Вашими загадками, — говорю я. — Я по горло сыта нормальным миром. Я хочу обратно в свою палату, где мне самое место. Легче быть безумной, чем жить с чувством вины, что я отступилась от Констанции.

— Знаешь, кто такие безумцы, Алиса? — говорит Пиллар. — Это всего лишь нормальные люди, которые слишком много знают.

— Я старалась изо всех сил. Всякий раз, когда я думала, что спасла Констанцию, Чешир забирал ее обратно. Могу поспорить, что он уже высосал ее душу и вернул свои силы обратно. — Я пытаюсь подняться. От его слов все в голове перемешалось.

— Нет, не вернул, — Пиллар обмахивается маской Чешира. — Я украл у него маску, когда был в башне. Он хочет ее обратно.

— Он связывался с Вами?

— Да. Он хочет обменять Констанцию на маску.

— Но какой прок в маске без Констанции и фестиваля? — удивляюсь я.

— Он уже высосал душу Констанции и ритуал технически удался, — объясняет Пиллар. — Оказывается, девушки умерли, когда он высосал их души, поскольку ни одна из них не была той самой единственной. У Констанции есть запасная душа для него. Какую бы магию не использовал Льюис, он заручился гарантией, что девочка останется жива, на случай если Чешир получит свою душу обратно. Это не убило ее. Теперь, она для него бесполезна.

— Так все что ему нужно — это маска? — Мое лицо светлеет. — Так чего же мы ждем? Давайте отдадим ему маску и заберем Констанцию.

— Все не так-то просто, Алиса. Ты должна осознавать, какую опасность он будет представлять для всего мира, как только он восстановит свою силу. Он просто напросто станет неудержимым, и начнет открывать двери Монстрам Страны Чудес. Не удивлюсь, если он вскоре освободит Безумного Шляпника и всех прочих.

— Но Констанция…

— Вот тут все осложняется, — говорит он, все еще глядя на Том Тауэр. — Видишь ли, я мог просто сжечь эту маску и усмешку Чешира вместе с ней, но не стал. Я хочу предоставить тебе выбор. Я до сих пор верю, что ты — настоящая Алиса, и я доверюсь твоему решению.

— Вы единственный продолжаете верить в меня, тогда как другие не верят, — вздыхаю я. — Интересно, почему.

— Я достаточно безумен, чтобы верить в тебя, вот и все, — отвечает Пиллар. — Мир слишком нормален. Немножко безумия не помешает.

— Значит, либо я позволю Констанции умереть и спасу мир от Монстров Страны Чудес, либо же я спасу Констунцию и обреку мир на гибель, — говорю я. — Кто я такая, чтобы принимать подобные решения?

— Уверен, твое решение окажется гораздо лучше, чем те, что принимает Маргарет Кент и подобные ей политики, которые высасывают наши жизни, как кошки у младенцев. Каждый день, они принимают решения, которые в конечном итоге становятся завязкой войн. Впрочем, я надеюсь, ты примешь верное решение, — Пиллар обращает свое лицо ко мне. — Я знаю кое — кого, кто поможет тебе решить.

— Это же не Ваш шофер, да?

— Конечно же, нет. У него крысиные мозги, и на каждый вопрос он почти всегда отвечает “сыр”. — Говорит Пиллар. — Видишь Том Тауэр? — Он кивает на него. — В прошлом, я убил кое-кого на ней. Я запудрил ему мозги и заставил его спрыгнуть вниз.

— Я не в настроении слушать Ваш…

— У Том Тауэр ты найдешь ответы, Алиса, — перебивает он меня. — Помнишь, когда я рассказывал тебе, что он звонит 101 раз в девять вечера по Оксфордскому времени?

— Вы упоминали об этом больше, чем один раз, — я бросаю взгляд на величественное сооружение.

— Сейчас без пяти девять, — говорит Пиллар. — Через пять минут он начнет звонить. Если поднимешься наверх, найдешь маленькую дверцу в северной стене. Она спрятана за шкафом. Просто отодвинь его, и ты найдешь ее.

— Дверца?

— Помни, что ты должна вернуться обратно прежде, чем часы закончат звонить 101 раз, в противном случае, ты потеряешься навеки.

— Что же за дверью? — Я уже поднялась, любопытствуя, что же поможет мне принять решение. — Сокровище? — подшучиваю я над ним.

Пиллар прислоняется к фонтану.

— Нет. Двери в этом Университете гораздо ценней, чем это. Это дверь к одному из твоих воспоминаний.

 

Глава 68

Том Тауэр, Крайст Черч, Университет Оксфорда

У меня уходит не слишком много времени, чтобы найти дверь в Том Тауэр. Я опускаюсь на колени, чтобы открыть ее. Все о чем я могу думать — это Алиса из книг. Разве не клево, если я съем что-нибудь, чтобы уменьшиться, вместо того, чтобы проползать через дверцу на коленках?

За дверью бесконечный белый свет. Он исчезает лишь с первым звоном Том Тауэра. Я иду дальше и оказываюсь в том же самом месте на крыше Том Квод, только сто пятьдесят лет назад. Я стою в комнате. Она похожа на студию. В ней полно всевозможных видов искусства: рисунков и фотографий. На дворе ночь. Летняя пора. Я прохожу мимо одной из фотокамер 19 века. Здесь также стоит стол, заваленный фотографиями маленьких девочек. Фотографии старые, черно-белые, а некоторые в сепии. На большинстве фотографий девочка, сильно похожая на меня.

Я копаюсь в фотографиях и нахожу множество фото других девочек. Имена и даты написаны на обороте. Очевидно для этих фотографий существует какая-то важная цель. К ним прилагаются диаграммы, карты и письмена. У меня нет времени читать их.

Я нахожу фотографию Алисы Констанции Уэстмаскотт. Она выглядит в точности как Констанция, которую я знаю в реальной жизни. Я переворачиваю фотографию и читаю:

“Дочь Ричарда Уэстмаскотта. Не забыть спросить его, какая из масок с настоящей кошачьей усмешкой.”

Должно быть, это запись Льюиса Корролла. Я в его студии в Университете Оксфорда.

Ниже написано: “Думаю, Красная Королева была права. Чеширу нельзя отрубить голову, потому что он продолжает появляться и исчезать. Единственный способ — украсть его улыбку. В ней его сила.”

Я слышу какой-то звук в саду Крайст Чёрч. Когда я выглядываю наружу, кто-то убегает, но тут же пропадает из виду. Я спускаюсь вниз и седую за беглецами до самого Большого Зала.

Внутри, я подхожу к камину с собаками. Только сейчас это не камин, а дверь, ведущая куда-то. Дверь закрыта, но из-под нее льется золотое сияние. Она сотрясается от глухих ударов борьбы и драки. Раздаются крики. Я не знаю, что делать. За ней словно идет война. Что если за этой дверью Страна Чудес.

Наконец, дверь распахивается. Из нее выходит молодой человек. На нем черное одеяние священника, а в его руке стрижающий меч, тот самый, который я видела у Белой Королевы. Он закрывает за собой дверь золотым ключиком, затем вешает его себе на шею. Он тяжело дышит после борьбы, что происходила за дверью. У мужчины такая аура, которая заставляет меня полюбить его с первого взгляда. Ту же самую любовь я ощутила по отношению к Белой Королеве. Теперь я поняла, что это. Эту любовь разделяют все те, кто ходит по белым клеткам на шахматной доске жизни.

— Алиса? — удивляется он, до сих пор пытаясь отдышаться. — Что ты здесь делаешь? — Он заикается. Маленький белый кролик выглядывает из его кармана, грызя морковку. Это забавный кролик.

— Алиса? — он похож на человека. — Что ты здесь делаешь?

— Ты меня видишь? — я ослеплена сиянием.

Льюис Кэрролл смеется. Это восхитительный смех. Смех того, кому удалось вырасти и не растерять свое детство. Он очень мне нравится. Мне лишь любопытно, отчего он заикается.

— Я вижу тебя, — отвечает он и осторожно засовывает руку в карман. После он берет меня за руку. Я вся таю от его прикосновения, я вдруг осознаю, что мне семь лет, и я скорее всего одета в голубое платьице. Я до сих пор избегаю зеркал, куда бы я не пошла.

Мы прогуливаемся по саду и садимся на ту же самую скамью, где сидели я и Пиллар.

— Я сделал это, Алиса, — говорит Льюис. — Я заточил их.

— Монстров Страны Чудес?

— Если пожелаешь называть их подобным образом, то да.

— Это дверь в Страну Чудес? — спрашиваю я его, думая, что в реальной жизни — это камин. Кирпичная стена.

— Одна из многих, — отвечает он. — Я заточил монстров за каждой дверью. Они связаны, но они могут проникнуть в этот мир лишь через ту дверь, за которой я их запер.

— А Чешир?

— Он единственный, до кого я не смог добраться, но я украл его улыбку, — говорит он. — Я спрятал ее лучше некуда.

— Оу, — говорю я. Интересно, что произойдет, если я расскажу ему о будущем.

— Ты в порядке? — Он нежно обхватывает мое лицо ладонями. Я киваю. Его прохладные руки теплеют на моих щеках. — Мне так жаль, Алиса. Это я во всем виноват, но я не знал, чем все это обернется.

Я не понимаю, почему он извиняется, но я осознаю, что вдалеке звонит Том Тауэр. Не думаю, что он слышит его звон. — Вот, — он снимает цепочку с ключом и надевает на мою шею. — Это один из шести ключей, который необходим, чтобы открыть каждую дверь в Страну Чудес, когда я заточил всех там. Верю, что ты сможешь сохранить его в целости.

Ключик сияет золотом на моей шее. Я понимаю, что это тот самый ключ, что нарисован на стене моей палаты.

— Льюис, — спрашиваю я. — Что произойдет 14 Января?

— Четырнадцатого? — удивляется он. — Понятия не имею. А что?

— Не важно, — у меня нет времени на то, чтобы рассказывать ему о своей палате. Пиллар отправил меня сюда, чтобы Льюис помог принять мне решение. — Мне нужна твоя помощь, чтобы кое-что решить.

— Надеюсь, что смогу. — Отвечает он.

— Если все сводится к спасению жизни одной девочки и спасению мира, что мне выбрать?

— Ты уже начала спасать жизни? Я всегда знал, что так и будет, — на его губах возникает улыбка, похожая на волны океана, о которые мне хотелось бы разбиться. — Хочешь узнать мое мнение по этому поводу?

— Ты действительно хочешь знать его мнение? — Кролик с морковкой снова выглядывает. Льюис смеется, протягивая ему еще одну морковку, и засовывает его обратно в карман своего сюртука.

Кролик высовывает руку из кармана Льюиса. — Она тут занимает слишком много места.

Льюис снова смеется, затем поворачивается ко мне.

— Как я уже сказал, ты, правда, хочешь знать мое мнение?

Я киваю.

— По моему мнению, никто не может спасти мир, Алиса, — отвечает он. — Мы лишь можем спасти тех, кто нам дорог; тех, кто нам близок, если нам повезет, то мы сперва можем спасти их.

После этого, мы сможем спасти еще одного, затем еще одного. По одному в день, Алиса. По одному в день.

— Так значит, таких чудес, как спасение мира, не существует?

Льюис смеется.

— Есть два способа прожить эту жизнь, Алиса. Первый, чудес не бывает. Второй, чудеса на каждом шагу. Второй мне нравится больше.

— Мне тоже, — говорю я.

— Кстати, человек по имени Эйнштейн через много лет перефразирует эту фразу, — Льюис поднимается и убирает свой меч. — Не говори ему, что я сказал ее раньше. Мы ведь не хотим поколебать его уверенность.

— Почему?

— Он изобретет множество безумных вещей, важных для человечества, и в начале никто не будет ему верить, — отвечает Льюис.

— С безумцами так всегда. Никто поначалу им не верит.

Я тяну его вниз и целую в щеку. Он краснеет.

— Ты хороший человек, Льюис. Мир полюбит твое безумие после твоей смерти.

— Ты так думаешь?

— Твоя книга вдохновит миллионы, поверь мне, — говорю я и бегу обратно к Том Тауэру.

— Какая книга, Алиса? — кричит он мне вслед. — Погоди! Я напишу книгу? О чем?

— Если ты знаешь, что Эйнштейн будет цитировать тебя годы спустя, ты должен знать, что напишешь книгу. — Я не оборачиваюсь, отвечаю ему пока бегу.

— Книгу? — я слышу вопрос кролика. — Льюис, ты напишешь книгу? Напишешь обо мне, пожалуйста?

— О чем книга, Алиса? — я слышу последние слова Льюиса, прежде чем добираюсь до Том Тауэра.

— О Безумии, Льюис. Ты напишешь книгу о прекрасном безумии.

 

Глава 69

Четырехугольник, Крайст Чёрч, Университет Оксфорда

Я стою посреди четырехугольника Крайст Черч с маской Чешира в руке. Тут и там снуют несколько студентов, парочка профессоров и даже мамашка с маленьким ребенком, у которого в руке леденец на палочке. Думаю, по какой-то причине организовалось ночное собрание. Никто из них не обращает на меня внимание. Я здесь за тем, чтобы отдать Чеширу его маску и вернуть назад Констанцию. Чешир не теряет времени. Пара мгновений и передо мной оказывается та самая старушка, что я видела прежде.

— Я верю, что у тебя есть что-то, что у меня украли, — произносит она.

— Где Констанция? — спрашиваю я.

— Со своими родителями. Я лично отвез ее и они даже пригласили меня на мороженное, пока я не ушел, — усмехается женщина. — Позвони Пиллару, чтобы удостовериться.

Я звоню. Пиллар отвечает утвердительно. Я прошу его позвать Констанцию к телефону, потому что я не доверяю ему. Когда она говорит со мной, я спрашиваю ее, о чем она думала, прежде чем спрыгнуть с башни. Она отвечает, что о Мэрри Поппинс. Теперь, я уверена, что это она.

— Вот твоя дурацкая ухмылка, — я передаю ему маску.

Женщина немедленно надевает маску. На этот раз, она растворяется прямо у нее на лице, словно мыло. На мгновение, она закрывает глаза, затем открывает их с самой жуткой улыбкой на лице, какую мне только доводилось видеть. Могу сказать — это настоящая улыбка Чешира. На такое не захочется долго смотреть, в противном случае он высосет вашу душу.

— Как хорошо, — произносит женщина. — Будь я на твоем месте, я бы начал отсчет.

— Чего?

— Конца света, дорогая Алиса, — улыбка женщины не сходит с ее лица. — Думаешь, я уже отомстил, да? — Она щекочет мой подбородок пальцами и уходит. Я ощущаю беспомощность. Не смотря на то, что я спасла Констанцию, я только что приобрела миру билет в Ад Первым Классом.

— Девять жизней не слишком трудно убить, — бросаю я через плечо. Она останавливается. — Теперь, я знаю, кто я такая, и я убью тебя девять раз, если придется.

— Чем же, своим волшебным розовым зонтиком? — Женщина оборачивается и снова приближается ко мне. — Ты действительно хочешь увидеть отблеск роскоши моей силы?

Она не дожидается ответа и жестом подзывает проходящего мимо молодого человека. Она стукает его по плечу и парень, внезапно, поворачивается ко мне с ее усмешкой на лице.

— Как я тебе сейчас, Алиса? — спрашивает меня парень своим мужским голосом. Он машет своей девушке и она приближается к нему. Они целуются. Как только он прикасается к ней, усмешка появляется на ее лице.

— А теперь, Алиса? — молодая девушка ухмыляется мне. Она бросает своего парня и я следую за ней по саду, где она помогает старику найти бумажник. Как только она прикасается к нему, он становится новым Чеширом.

— Ну а теперь, Алиса? — произносит старик. Он снова роняет свой бумажник, и ребенок с леденцом на палочке поспешно приносит его ему. Пару секунд спустя и уже на лице малышки появляется жуткая усмешка.

— Любишь леденцы, Алиса? — малышка предлагает мне свой.

Я стою парализованная. Теперь я знаю, почему Льюис не смог поймать Чешира, почему его сила страшнее всего на свете. Чешир не один, он повсюду. Словно зло распространяется по всему миру одним касанием руки. Я вижу, как девочка опускается на колени и гладит бездомную кошку. Усмешка переходит к кошке. Она мяукает и бежит сквозь толпу. Я бегу за ней. Куда бы я не посмотрела, на мгновение я вижу улыбку уже у другого человека. Я стою посреди четырехугольника, чувствуя себя потерянной. Я ничего не смогу сделать, чтобы поймать Чешира.

 

Глава 70

Палата Пиллара, Психиатрическая лечебница Рэдклифф, Оксфорд

Пиллар лежит на диване. Он курит и слушает “Алиса в Небе с Алмазами”. Бабочка в банке теперь спокойнее. Она больше не бьется о стекло. Я слишком устала для визитов, но я подумала о том, чтобы сообщить ему, что я готова к работе. Я готова спасать жизни.

— Вижу, что бабочка теперь намного спокойнее, — замечаю я.

— Я выдохнул ей немного своего дыма из кальяна, чтобы успокоить ее, — отвечает он.

— Мне любопытно, зачем она Вам.

— Я же гусеница, Алиса, — фыркает он. — Однажды я стану таким же прекрасным, как и она. Она помогает мне помнить об этом.

— Не важно, — у меня нет сил для еще одной загадки. — Я здесь за тем, чтобы сообщить Вам, что я..

— Готова спасать жизни?

— Да.

— Готова принять, что ты Алиса, даже если это не имеет смысла?

— Да.

— Готова к принятию безумия в твоей жизни?

— Да. — На эту часть вопроса я отвечаю неохотно.

— Как на счет техники ЧепуХу? Ты в ней теперь мастер?

— Не совсем, — смеюсь я. — Я пыталась, но она не сработала. Это полнейшая чепуха.

— Кстати, как Джек?

— Мы сходили на свидание. Это было свидание по — калифорнийски, никто из нас не платил, потому что мы пробрались в ресторан после закрытия. Он пытался поцеловать меня, но от него пахло игральными картами. Я больше не буду с ним встречаться. Он мелет шутки без передышки. Ну, то есть вы же его не видели, — говорю я. — С ним сложно найти общий язык. Со всей этой бессмыслицей, я прониклась к нему. То есть, он настоящий сталкер, но он всего лишь хотел встретиться с сумасшедшей и одинокой девушкой вроде меня. О чем мне еще просить? Надеюсь, с ним все в порядке.

— Уверен, так и будет, — отвечает Пиллар. — Тебе следует поспать. Теперь, когда Чешир на свободе, я не удивлюсь, что нас через несколько дней пригласят на чаепитие.

— В Парламент, наверное?

— Или во дворец Королевы Англии, — он превосходит все мои подшучивания. — Вы ведь даже еще не знаешь, что такая Красная Королева и почему она всегда говорит “головы с плеч”.

— Прошу, — я вскидываю руку. — Хватит на сегодня. И знать не хочу. Вы правы. Мне нужно поспать.

— Как прошла встреча с Кэрроллом? — спрашивает он, прежде чем я успею уйти. — Могу я узнать, он дал тебе что-нибудь?

— Совсем ничего. Просто посоветовал спасти Констанцию, — я ощущаю в кармане ключик, что Льюис дал мне. Я не собираюсь рассказывать о нем Пиллару. Эту часть информации я Пиллару не могу доверить. — Раз уж у Вас в палате есть письменный стол, не скажете, что у него общего с вороном?

Пиллар поворачивает ко мне голову и улыбается. Он знает, что я поменяла тему разговора, в точности как он всегда делает.

— Не сейчас. Зато я могу позволить тебе задуматься над вопросом побезумнее, тем самым, который историки вечно упускают из виду и не стараются вникнуть в него.

— Оу, и какой же?

— Что общего у Льюиса Кэрролла и Красной Шапочки? — спрашивает он.

— Что? Вы с ума сошли? Конечно же, у них нет ничего общего. — Я закатываю глаза и разворачиваюсь, чтобы уйти. — Никогда бы не подумала, что буду желать серийному убийце спокойной ночи, но тем не менее, спокойной ночи, Профессор Пиллар.

— Еще одно, Алиса, — останавливает он меня. — Меня кое-что смущает.

— Смущает Вас? — я вскидываю бровь.

— В предыдущие дни ты ни разу не попыталась найти информацию о своей автобусной аварии, ни в интернете, ни где-либо еще, — говорит он. — Мне любопытно почему.

— Не знаю, — отвечаю я. — Наверное, я была занята.

— Маловероятно.

— Быть может, я просто еще не готова увидеть лица друзей, которых убила. Адам сказал мне что-то подобное во сне.

— Оу, — он делает затяжку из трубки. — Это более вероятно.

Он гасит свет и исчезает во мраке.

 

Глава 71

Палата Алисы, Лечебница Рэдклифф

В палате я ставлю зонт рядом с Тигровой Лилией и готовлюсь ко сну. Вальтруда сообщает мне, что сегодня шоковой терапии не будет. Она считает, что в прошлый раз Оджер перестарался, и у меня снова начались галлюцинации. Я даже не пытаюсь понять, почему она мне не верит.

Когда я вхожу в палату, Вальтруда не запирает за мной дверь. Прежде чем я пытаюсь понять причину, я удивлена, увидев, что в моей палате посетитель.

— Фабиола? — удивляюсь я. — То есть, Белая Королева.

— Как твои дела, Алиса? — она улыбается, как всегда, искренне. — Думала, устроить тебе сюрприз.

— Как Вы вошли?

Ее улыбка становится шире, словно она намекает на то, что ей подвластно многое.

— Ваш визит для меня честь.

— Вижу, зонт оказался полезным, — говорит она.

— Очень полезным. Спасибо, — говорю я. — Могу я спросить, откуда он у Вас?

— Это одно из приспособлений Льюиса Кэрролла, — рассмеялась Белая Королева. — Он таких изобрел великое множество в последние годы своей жизни. Он даже изобрел свое собственное боевое искусство. Оно называется ЧепуХу.

— Мне уже рассказывали, — я закатываю глаза. — Это работает?

— Не со всеми, — отвечает она. — Я пришла затем, чтобы сказать тебе кое-что, Алиса.

— Я вся внимание, Фабиола, — я опускаю голову.

— Помнишь, когда я сказала, что ты — ненастоящая Алиса?

Я киваю.

— Я солгала, — говорит она. — Знаю, что женщине моего положения лгать не пристало, но это была…. белая ложь.

— Почему Вы солгали?

— Правда в том, что я до сих пор немного не уверена, что ты — Алиса, но я также не вполне уверена в обратном.

— Вы судите по моему внешнему виду?

— Тут все хитро. Прежде чем мы покинули Страну Чудес, Льюис заставил нас выпить зелье, из-за которого мы позабудем твое лицо. — Вздыхает она.

— Зачем?

— Он хотел защитить тебя на случай, если Монстры Страны Чудес сбегут и ты снова нам понадобишься. Он так заботился о тебе. — Сказала Белая Королева. — Я слышала, что ты совершила множество храбрых поступков за последние пару дней. — Она улыбается так же, как и Льюис улыбался мне. — Я горжусь тобой, настоящая ты Алиса или нет.

— Спасибо Вам, Фабиола. Это много для меня значит.

— Поэтому я принесла тебе подарок, — она достает ручное зеркальце. Я отпрянула в тот же миг. — Не бойся. Я не позволю чему-либо тебе навредить. Но если ты хочешь пойти по стезе спасения жизней, тебе нужно заглянуть в него хоть на мгновение.

— Фабиола, зачем? Вы ведь знаете, что я боюсь зеркал.

— На то есть своя причина, Алиса, — отвечает Фабиола. — Порой зеркала показывают правду. Твой разум подавляет ее, а моя работа — показать ее тебе, чтобы ты узнала, где твое место. Сильного и храброго сердца не достаточно. Правдивое сердце, и не важно насколько правда ранит, сильнее всего на свете.

— Думаете, мне, правда, стоит?

— Знаешь, что означает имя “Алиса”? Оно означает “правда”. Захочешь ли ты ее узнать, или же нет — это твой выбор. — Она опускает зеркальце на пол. — Воспоминание будет болезненным, но тебе оно просто необходимо. Иногда правда приходит вместе с незначительной болью. Боль со временем пройдет, а истина останется. До скорого, маленький герой, — говорит она мне, и направляется к двери. Она не проходит сквозь стену, ничего подобного. Всего лишь через дверь в палате, которую она запирает снаружи. Она оставила меня запертой в комнате с зеркалом.

 

Глава 72

Немного погодя в мою палату входит Вальтруда. Я понимаю, что проснулась. Должно быть, я уснула после визита Белой Королевы. Вальтруда ставит тарелку с едой рядом со мной. Порция гораздо больше и питательней, чем прежде. Что если, это все влияние Пиллара.

— Так значит это Вы позволили Белой Королеве войти?

— Что за Белый Королефа? — Вальтруда делает затяжку.

— Я имею в виду Фабиолу.

— Кто такая Фабиола? — Вальтруда выглядит раздраженной.

— Монахиня, — я корчу рожу.

— Нет никакой монахиня, — отвечает Вальтруда. — Никто не фходить ф твой комната, после того, как я принести тебя сюда, Алиса. О чем это ты гофорить?

— Не играй со мной в эти игры, Вальтруда. — Я ощущаю, как гнев вырывается на поверхность. — Сперва, ты притворялась, что не видела меня по телевизору, теперь вот это. Зачем ты делаешь это?

Вальтруда смеется.

— Твоя ситуация ухудшается. Я сообщу Доктору Траклу.

— Да что с тобой такое? — кричу я. — Почему ты хочешь, чтобы я так себя чувствовала? Разве ты не видишь, Тигровая Лилия мне не отвечает? У меня нет галлюцинаций.

— Фо-перфых, цветок никогда не гофорить с тобой, — Вальтруда смеется не переставая. Мое горе ее забавляет. — Почему молчалифый цветок должен быть знаком тфоей нормальсности? Ты фсе фыдумать, Алиса.

— Нет, это не так, — я хватаю зонт и открываю его. — Взгляни на этот странный зонт. На нем есть экран. — Я смотрю на него и не вижу никаких навигационных настроек. На нем даже нет курка. Я не могу в это поверить. Я поворачиваюсь к Вальтруде. — Ты должна поверить мне. Я — настоящая Алиса. Сегодня я спасла жизнь.

— Ты фсего лишь чокнутая дефочка в подвале психушки, — Вальтруда продолжает смеяться, закрывая дверь. — Быть может, это и имел в виду Льюис Кэролл в “Приключениях Алисы под Землей”.

Она захлопывает дверь, ее смех эхом раздается за ней.

— Ты федь знаешь оригинальное название, да?

 

Глава 73

Я решаю, что мне ничего не остается, как посмотреть в зеркало. Я не чокнутая. Я знаю, что я не сошла с ума.

Поначалу, я ничего не вижу в зеркале. Оказывается, оно покрыто слоем пыли, поэтому я протираю его. Я держу его в руке, думая, что разобью его, как только покажется кролик. В зеркале я вижу себя, стоящую на автобусной остановке и ждущую друга. Мне около семнадцати, и я держу парня за руку. Это снова Адам, на нем по-прежнему толстовка с капюшоном. Приходят друзья и начинают вести себя в точности так же, как в моем старом сне, где в конце я убиваю их всех. Я не знаю, почему я вижу все это, но продолжаю смотреть.

Мы залезаем в автобус. Все по-прежнему шутят, а я также недоверчиво поглядываю на водителя. Это снова кролик. Ничего не могу поделать и снова хватаюсь за руль, пытаясь спасти автобус.

— Нет, Алиса, — раздается крик Адама из-под капюшона. — Не делай этого. — Он до сих пор думает, что это я убью всех в автобусе. Ну, может, это и была я. Я не уверена.

Внезапно, Адам снимает капюшон. Это душераздирающий момент. В это самое мгновение я вижу его лицо. Катись оно все к черту, я не знаю, что и думать. Парень в капюшоне — Джек Даймондс. Если поменять местами буквы в имени Джек Даймондс, получится Адам Джей Диксон, не забывая о том, что “икс” превращается в буквы “К” и “ЭС” в Джек Даймондс. Должно быть, мой разум провернул этот трюк, чтобы сбежать от ужасной правды, что именно я убила Адама в школьном автобусе. В конце воспоминания кролик вновь появляется в зеркале. Он убирает торчащие волосы с лица, и это оказываюсь я. Это всегда была я.

Я падаю на колени, и роняю зеркало, разбивая его на кусочки. Я не знаю, что настоящее, а что нет. Я не знаю, почему я убила тех людей в автобусе. Неужели я выдумала личность Джека? Все произошло лишь в моем воображении? Но как это возможно? Он ведь столько раз спасал меня? Или, как сказала Вальтруда, я никогда не покидала подземную палату и все произошло лишь в моем воображении?

Я встаю и хватаюсь за прутья окна, что на моей двери и начинаю вопить:

— Я не сумасшедшая, — рыдаю я. Я стучу кулаками по двери, но никто не отвечает. Да и с какой стати? Я всего лишь чокнутая девушка в подвале психиатрической лечебницы. — Кто я в этом мире? — бормочу я, уставившись на длинный коридор. Он кажется бесконечным с того места, где я стою.

Мне необходимо выяснить, что я не сумасшедшая. Мне нужно встретиться с Пилларом. Уж он-то не может быть плодом моего воображения. Я не знаю, как долго я смогу выждать. Я погибаю здесь.

Оджер медленно приближается к моей палате, когда я долго не перестаю кричать. Коридор темен, но я узнаю его по лысине.

— Я же говорил тебе, Алиса, мы все здесь безумцы, — произносит он и мое замешательство возрастает. Зачем Оджеру говорить такое?

Мне удается разглядеть его, лишь когда тусклый свет из моей палаты освещает его лицо. Он становиться перед зарешеченным окном моей двери, и все тут же обретает смысл. Он — Чешир. Я узнаю его по ухмылке.

— Теперь, если извинишь меня, мне нужно устроить мировой Апокалипсис. — Он мгновение смотрит на меня, а потом отворачивается, насвистывая и уходя прочь. Пока он удаляется, я слышу, как он бормочет детскую песенку:

Когда она была нормальной, она была очень — очень нормальной.

А когда она сошла с ума, она стала Алисой.

КОНЕЦ…