Сеанс Психотерапии, Психиатрическая Лечебница Рэдклифф.

Я снова там же, где все и началось: в жуткой темной комнате с ужасным врачом. Я лежу на кушетке, ноги не двигаются.

— Значит, так все и произошло? — спрашивает он.

— Более или менее, — отвечаю я. — Это было довольно напряженное приключение. Самое бессмысленное из всех.

— И как же ты выжила после взрыва?

— Оказалось, что Пиллару удалось сбежать из своей палаты…, конечно, будто прежде чего что-то останавливало. — Говорю я. — Он подстроил ненастоящий взрыв, чтобы люди разбежались в стороны и тем самым, он дал им то, чего им так не хватало. Облегчения от того, что все закончилось.

— А кролик?

— Он не взорвался. Бомба в кролике тоже была обманом. Шляпник заставил его проглотить какую-то мигающую штуковину, чтобы одурачить меня.

— Значит, все, что ему на самом деле было от тебя нужно — это ключ, — говорит он, скептично, как и всегда.

— Я в это верю, — отвечаю я. — Еще он хотел устроить в моей голове полный кавардак.

— У тебя есть какие-либо соображения относительно того, на что способен ключ?

— Полагаю, это один из ключей, чтобы вернуться в Страну Чудес. — Я не говорю ему, что у меня тоже в палате есть ключ. Я не настолько ему доверяю.

— Хммм…, - я слышу, как он что-то записывает.

— Хммм… что?

— Ничего, — отвечает он. — Думаю, твое состояние ухудшается, Алиса. Я имею в виду, одна твоя история чего стоит. Бессмыслица какая-то. В ней даже нет контекста. Она противоречива. Во всем этом нет смысла.

— В безумии нет смысла. И оно противоречиво.

— Значит, в итоге ты признаешь свое безумие?

— Не это безумие, — отвечаю я. — А другое.

— Уже появилось две разновидности безумия? — Ему и вправду не по душе этот разговор.

— Да, безусловно. Существует буйно-помешанное безумие, при котором ко всем чертям съезжает крыша; тут не избежать смирительной рубашки и полной изоляции.

— А другое безумие?

— Оно в мире, котором Вы живете, доктор, — отвечаю я. — Может, Вы и не считаете это безумием, лишь потому, что привыкли к нему. Но там определенно полная неразбериха.

— Охо-хо. — Он делает глубокий вдох. — Послушай, Алиса. Начиная с этого момента, я уже не знаю, к чему приведет терапия. Все, что мне сейчас известно, я пропишу тебе больше Успокоительных Таблеток и, мне жаль говорить это, но на этот раз, я бы предпочел снова отправить тебя в Мухоморню. Пара разрядов может дать своего рода прогресс.

Я ненадолго поджимаю губы, размышляя над тем, по-прежнему ли меня страшит шоковая терапия. Думаю, нет. Это всего лишь боль. И поверьте мне, в этом мире существуют вещи гораздо хуже боли.

— Скажите, доктор, — говорю я, — Вы хоть поверили в то, что я рассказала о цирке, о Невидимой Чуме?

— Я знаю, что сей факт реален, — говорит он. — К сожалению, к большинству психически нездоровых людей ошибочно относились в прошлом. Вот во что я действительно не верю, так это то, что ты путешествовала во времени и увидела все это своими глазами, включая Чудесников.

— Но давайте представим, что Вы всё же верите, — говорю я. — Что тогда? Вы бы встали на сторону психически нездоровых людей?

Доктор долгое время не отвечает, затем произносит нечто такое, что повергает меня в шок:

— В какой-то степени, все мы психически больны, Алиса. По шкале от одного до десяти, ты бесконечно больна. Что означает бесконечность в смирительной рубашке в одиночной камере.