На рассвете они отвязали лодку и вышли в море. Мальчики помогли рыбаку поднять косой парус и наладить снасти. Феликс сидел на корме. Он взял у рыбака нож и усердно кроил себе войлочную шапку, задумав смастерить ее так, чтобы она совершенно закрывала клеймо. А боясь, как бы по рассеянности не снять шапку и не обнажить клейменый лоб, он еще прикрепил к ней две суживавшиеся книзу лопасти, которые закрывали уши и завязывались у подбородка.

Закончив работу, Феликс гордо нахлобучил свое изделие на голову и потребовал, чтобы все полюбовались им. Шапка вышла нескладная и плохо сидела на голове, но моряки ведь носят всякие, самые причудливые шапки, значит, успокаивали себя его товарищи, он не привлечет к себе внимания. Но Феликс так неосторожно вертелся во все стороны, желая похвастать, до чего умело он прикроил ее на затылке, что едва не свалился за борт. Это несколько отрезвило его. Он взял на себя обязанность вычерпывать воду и усердно орудовал предназначенной для этого огромной раковиной. Дела ему хватало: со всех сторон в лодку летела водяная пыль, а на дне было несколько небольших пробоин.

На второй день они увидели деревья, а причалив и оглядевшись вокруг, нашли источник, наполнили водой мехи и просмоленный по пазам ящик, привязанный к корме лодки. Теперь им должно было хватить воды на несколько дней. Они уже достигли той части Африки, где много небольших портовых городов, и старались держаться подальше от взморья: ведь они не знали, как к ним отнесутся в какой-нибудь мавританской гавани.

Они дочиста съели всё, что у них было, но рыбак быстро научил мальчиков ловить сетями рыбу, которую они поздно вечером пекли в золе на берегу. Временами рыбак показывал свое искусство в метании пращи и без промаха бил диких птиц. Наскоро ощипав, готовили их тем же способом, что и рыбу.

Однажды они увидели речку, по прибрежным скалам струившуюся в море, и смогли спокойно, ничего не опасаясь, снова наполнить мехи и просмоленный ящик. Другой раз пошел проливной дождь, и стоявшее в лодке ведро наполнилось до краев. Это тоже обеспечило их водой на много дней.

Так они медленно, упорно продвигались вдоль берега. Мальчики быстро привыкли к этой жизни; суровые требования, которые она изо дня в день предъявляла к ним, почти изгладили из их памяти всё пережитое.

Однажды разразился шторм, но рыбак чуял ненастье, и они успели вытащить лодку на берег, прежде чем оно их настигло. Обычно они не прерывали плаванья и при сильном ветре. Даже Феликс и тот не так уже страшился моря. Но свою шапку он, несмотря на все уговоры, носил день и ночь не снимая.

– Всякое бывает. Неровен час, можно и в открытом море напороться на кого-нибудь, а я второй раз не намерен подвести всех нас. Кроме того, я должен привыкнуть носить шапку, чтобы мне было в ней удобно и не захотелось не ко времени почесать макушку.

Наконец, они добрались до Геркулесовых столпов, до пролива, за которым расстилается Атлантический океан. Некоторое время им пришлось плыть вдоль берега на север; затем они обогнули большой мыс, и на противоположной стороне Марон увидел землю.

– Испания, – сказал рыбак.

– Испания! – воскликнули беглецы, а рыбак повернул руль и повел лодку через пролив – прочь от берегов Африки. Приближаясь к противоположному берегу пролива, они увидели высокую скалу Кальпе, словно страж стоящую над водами, а позади Кальпе тянулись луга, покрытые сочной, кое-где пожелтевшей от солнца травой.

– Теперь уже недолго, правда? – спросил Бренн, погрузив руку в прохладную воду.

– Мы должны быть в Гадесе через два-три дня, – ответил рыбак. – Так сказывали другие, сам я никогда там не бывал.

Бренн вдруг встревожился.

– А что, – спросил он, – там, я думаю, всюду торчат римские чиновники?

– Уж это наверно!

Наклонясь к Марону, Бренн шепнул:

– Нельзя допустить, чтобы они нашли наше золото. Что, если таможенные надсмотрщики вздумают обыскать лодку?

Повернувшись к рыбаку, он громко сказал:

– Тебе, наверно, придется платить стояночный сбор или какие-нибудь другие сборы?

Рыбак пожал плечами. Он понятия не имел о портовых порядках, но ему не хотелось признаться в этом.

– Они спросят, откуда мы приплыли, – сказал он, помолчав. – Что им ответить?

– Разве мы не можем сказать, что мы рыбаки из какой-нибудь испанской гавани на Средиземном море? Мы можем наплести, что нас занесло гораздо дальше на юг, чем мы хотели.

– Ловко придумано, если только не подвернется кто-нибудь из этой гавани, – возразил рыбак.

– Что ж, надо пойти на риск. Какую гавань мы назовем?

Подумав, рыбак сказал:

– Малаку.

Беглецам названия незнакомых мест ничего не говорили, и все четверо быстро столковались: они укажут Малаку, а отвечать чиновникам будут на том морском жаргоне, на котором изъяснялся рыбак.

– Нам нужно запастись хорошим уловом, чтобы всё было, как у заправских рыбаков, – заметил Бренн.

Итак, все подробности прибытия в Гадес были предусмотрены. Трое друзей чуяли, что минута последнего, величайшего напряжения вот-вот наступит. Бренн окинул взглядом зыбившиеся вокруг синие водные просторы и сказал:

– Вот мы, наконец, и в океане!

– Как! – заорал Феликс и пригнулся к самому дну лодки, где его тотчас обдало брызгами невычерпанной воды. Убедившись, что ничего страшного не произошло, он опасливо поднял голову и укоризненно сказал:- Стыдно так шутить! Я из-за тебя пребольно стукнулся. К чему ты это выдумал? В океане всякие водяные чудовища, и ураганы, и водовороты, и сирены, чего-чего там только нет! А здесь – вокруг та же вода, что и раньше.

Он сплюнул за борт.

– Это океан, – упрямо повторил Бренн.

– Вот уж не думал, не гадал! – крикнул Феликс, с глубочайшим презрением глядя на волны. – После этого я никогда в жизни не поверю никаким россказням! Я всегда воображал, что океан – конец света и что там слышно, как солнце шипит, когда оно погружается в волны.