Джаред

Господи, видеть ее — было лучшим, что я когда-либо испытывал. Меня захлестнули волны головокружительного облегчения, заполнив пустоту.

Эли.

Нервно проведя рукой по волосам, я приложил все усилия, чтобы сидеть неподвижно, под пристальным взглядом зеленых глаз, сосредоточенных на мне. Прядки черных как смоль волос развевались от легкого бриза, появившегося с наступлением темноты. Замерев на полушаге, она схватилась за перила, будто боялась упасть, словно у нее из-под ног выбили почву.

Я полагаю, что земля ушла у меня из-под ног в тот момент, когда в ту первую ночь она нависла надо мной на диване.

Бог знал, что она была единственной, способной все изменить.

На моих губах заиграла мрачная улыбка, в то время как что-то тяжелое тянуло мое сердце.

Эта девушка была такой красивой. Умопомрачительно красивой.

Казалось, воздух просто исчез, мой пульс стал едва заметным. Каждая моя клеточка кричала, чтобы я встал и притянул ее в свои объятия, поцеловал и убедился, что она настоящая, потому что я провел так много ночей, мечтая о ней, и я не был уверен, что все еще мог отличить сон от реальности.

Я осторожно поднялся на ноги. Мысли с шумом проносились в голове, и я не мог произнести ни слова. Я понятия не имел, как она отреагирует на мое присутствие, не имел ни малейшей подсказки на то, о чем она думает, не мог сказать, была ли она счастлива, испытывала облегчение или злость, потому что она выглядела чертовски печальной.

Я хотел стереть печаль с ее лица и из сердца, потому что, без сомнения, именно я был тому причиной. Самая эгоистичная часть меня вернулась, но я по-прежнему не знал, как это сделать. Знал только то, что больше не могу быть вдалеке от нее. Это было просто невозможно, потому что ее образ постоянно стоял перед глазами.

— Эли. — Мне, наконец, удалось выдать шепотом ее имя, сложив все мои мысли в голове. Для меня она была важнее всего.

Она стояла там, в пяти шагах от меня, не двигаясь, прежде чем начала медленно трястись, губы задрожали, а слезы хлынули из глаз. Зажмурившись, Эли опустила лицо, ее руки сжались в кулачки, когда она заговорила:

— Ты вернулся.

Ее голос был пропитан неуверенностью и болью потери, перекликающейся со смятением, и показал сломленную девочку, которую я оставил на парковке, выкрикивающую мое имя.

И это ранило. Эта девочка, страдала так же сильно, как и я.

Но чего я ожидал? Что с ней все хорошо? Что был хоть малейший шанс, что она двинется дальше, как я и обещал?

Я имею в виду, черт, невозможно было отрицать то, что я чувствовал в ее прикосновениях.

И сейчас не было смысла отрицать, как сильно я ранил ее.

Я наморщил лоб.

— Разве я мог не вернуться? — я протянул к ней руку, желая, чтобы чертов дюйм, разделяющий нас, исчез. — Я солгал тебе, Эли. В ту ночь… — с трудом сглотнув, мое внимание привлекло то место, где я ее оставил, и снова посмотрел на нее. — Я уехал, осознавая, что никогда не смогу забыть тебя, но молился, чтобы, каким-то образом ты забыла про меня. И знаю, что не должен здесь быть. Знаю, что должен дать тебе шанс забыть, но Эли… я скучаю по тебе.

Я скучал по ней. Боже, как же я скучал.

Эли посмотрела на меня сквозь завесу волос, обрамляющую ее лицо — лицо, которое было искажено от боли, пропитано слезами и душевными шрамами, которые я оставил.

— Эли…

Она резко покачала головой — тихая команда. Начав подниматься по ступенькам, она не отвела от меня взгляд. Она сдвинулась влево, и я позволил ей пройти. Подавляющий страх отказа скрутил мои внутренности, когда я понял, что опоздал.

Пока, проходя мимо, она не посмотрела умоляющими глазками.

На своем этаже Эли повозилась с ключами и открыла дверь. Пройдя внутрь, она оставила ее открытой. Не останавливаясь, она сбросила с плеча огромную сумку на пол, от этого жеста на меня нахлынули воспоминания о тех днях, когда я ждал, что она войдет в эти двери. Черт. Мог ли я быть большим глупцом? Потому что я появился здесь, нуждаясь в том же комфорте, что и тогда, понимая, что никогда не заслужу его. Что, черт побери, я думал, изменилось? Но что-то… что я ощущал внутри… то, что поразило меня на той пустынной дороге в Неваде, той ночью, я осознал, что хочу жить. Что у меня есть ради чего жить.

Потому что, я хотел жить ради нее.

Я хотел этого. Хотел быть с ней. И я не хотел, черт побери, больше скрывать это.

Засомневавшись у двери, я переступил через порог. Квартира была той же, но, в то же время, ощущалось пустой, как будто я пропустил так много того, что произошло здесь, за эти несколько месяцев, пока меня не было.

Я тихонько ее закрыл.

Не взглянув на меня, Эли исчезла в своей комнате. Я пошел за ней, не зная чего ожидать. В дверном проеме я замер. Комната утопала в полумраке сумерек, естественный свет почти исчез в наступающей ночи. Тени танцевали и играли, насмехались и дразнили. Здесь мы разделили так много всего, то, что изменило жизни, сердца и реальность.

Эли стояла возле кровати, лицом к окну, обнимая себя руками, словно изо всех сил старалась не упасть на колени. Ее плечи вздрагивали, и я понял, что она плачет, пытаясь взять себя в руки.

Я потер ладонями лицо, осознавая, что хотел быть тем самым — хотел быть достаточно сильным мужчиной, чтобы поднять ее, когда она упадет. Но я был слабаком, черт побери, не подходил ей, и не знал, как сделать все правильно, когда все внутри меня было неправильным.

Тем не менее, я хотел попытаться. Я был полон решимости попробовать.

Очевидно, ее дверь была отремонтирована, но не то повреждение, которое я нанес. Я закрыл за собой дверь. Сделав несколько медленных шагов, я развернул стул, который стоял у ее туалетного столика, лицом к комнате. Я сел на него, поставив локти на колени, все мое тело покорно согнулось.

Комната погрузилась в тишину.

— Эли, скажи мне, о чем ты думаешь, — наконец, взмолился я. Слова звучали как гравий, царапая горло. — Если ты хочешь, чтобы я ушел, просто скажи, и я уйду за дверь, и обещаю тебе, что на этот раз, ты больше меня не увидишь. — Может, я опоздал. Может, она двигалась дальше. Боже, я, мать вашу, не мог вынести мысль, что кто-то прикасается к ней, идею, что кто-то любит мою девочку. В тот же миг, во мне выросло старое безумие. Закрыв глаза, я пытался сдержать, заблокировать это, потому что я не имел права предъявлять ей претензии.

Почувствовав ее движение в мою сторону, мои веки распахнулись, лицо исказилось, когда я посмотрел на нее. Она осторожно подошла, с опущенной головой, ее движения были медленные и неуверенные.

— Ты думаешь, я не хочу, чтобы ты был здесь? — ее лицо исказилось от боли. — Ты не веришь в то, что я сказала тебе? Или ты думаешь, что произошедшее между нами, было просто игрой для меня? Я имела в виду каждое сказанное слово. Я отдала себя тебе. — Она ударила кулаком перед собой, каждый удар, рассекающий воздух, подчеркивал ее слова, затем она положила руку на сердце. — Три месяца, я едва могла спать… три месяца… потому что все, что я могла делать — беспокоиться о тебе.

Ее нижняя губа задрожала, и она прикусила ее зубами.

— Посмотри на себя. Боже, Джаред, ты разбиваешь мне сердце. Что с тобой случилось? — вытянув руку, она пробежалась тыльной стороной по исчезающим синякам, на моей щеке и коснулась пальчиками сморщенной кожи над левым ухом. Волосы достаточно отросли, чтобы слегка прикрывать оставшуюся часть шрама, извивающегося на затылке.

Я был счастливчиком. Так они говорили. Как много раз я слышал это? В этот раз, когда я очнулся в отделении интенсивной терапии, доктор не шутил со мной. Он решительно сказал мне:

— Ты должен был умереть. — И посмотрел на меня так, как будто думал, что я заслуживал этого.

— Я случился. — Сев прямо, я поднял подбородок, чтобы встретиться с ней глазами, потому что у меня не было оправдания. — Это всегда я. Я чертова неприятность, Эли, но без тебя, я катастрофа. Я… — вздрогнув, я переместил свое внимание на тень на полу, прежде чем набрался смелости, оглянуться назад. — Ты делаешь меня лучше. Я даже не знаю, что делаю здесь, но те три месяца, что я провел с тобой, были лучшими в моей жизни. Ты заставляешь меня чувствовать то, что я не чувствовал прежде.

Заставила меня чувствовать то, что я никогда не думал, буду чувствовать, то, что не позволял себе чувствовать, то, что дарило радость и кружило голову от любви. И сейчас я это чувствовал, все эти эмоции собирались во мне, решительная борьба замешательства и потребности.

Я чувствовал на себе дыхание Эли, она уверенно подвинулась вперед, и ее ноги ударились об мои колени. Может, это чем-то напоминало первую ночь, когда она подтолкнула нас к краю, это напряженное отчаяние, что присутствовало, когда она говорила мне остаться. Но сегодня, ничего в ее намерениях не казалось соблазняющим, как тогда. Во всяком случае, она выглядела испуганной.

Бл*дь. Я не мог остановить дрожь в ногах, когда она медленно оседлала меня, ее тепло окутало меня целиком.

Потребовалось все мое самообладание, чтобы не обрушиться на нее.

Медленно, она прошлась кончиками пальцев по моему подбородку и наклонила голову.

— Ты не представляешь, как я скучала по тебе, — прошептала она сквозь боль, которая, казалось, не отпускала ее.

Но она была неправа. Это, вероятно, единственная вещь, которую я мог понять.

Покачав головой, я взял ее лицо в свои руки, кончики пальцев оказались в ее волосах. Она положила свои ладошки, поверх моих.

— Джаред, — прошептала она. Слезы текли по ее лицу, горячие и быстрые.

— Мне жаль, — обещал я. — И я знаю, что не могу вернуть те месяцы, что меня не было, но я хочу попытаться… хочу попытаться, чтобы это сработало. Боже, Эли, скажи мне, что хочешь этого.

Эли поперхнулась и снова прошептала мое имя.

Я лихорадочно искал ее глаза, чувствуя боль, что отражалась на поверхности ее кожи. Еще был страх, и я снова подумал, что, может быть, я опоздал, что нанес слишком много ущерба, и она готова оттолкнуть меня.

Но она держалась за меня, как будто собиралась держаться за меня вечно.

Облизав губы, я покачал головой.

— Детка… скажи мне, что не так.

Убрав мои руки со своего лица, Эли уставилась на меня с подавляющим страхом. Несколько мучительных секунд, она сжимала руки между нами. Опустив, она положила их на свой живот. Ее теплые ладони держали мои руки на нем, прижимая, говоря. Движение было напряженным, умоляющим, ее щеки были мокрые от слез, что, не переставая, текли из ее глаз.

Все мышцы моего тела напряглись. Разум проиграл в голове каждый сценарий, потому что не было никакой возможности принять то, что она имела в виду.

Но она не объясняла, не забирала это назад.

— Нет, — вырвалось из моего рта, когда я отстранился, нуждаясь в пространстве, и тряс головой.

Ее пальцы впились в мои руки, когда она сильнее прижала их к животу.

— Да. — Это было заявление.

— Нет, Эли, нет.

Под кожей растекалась паника. Каждая клеточка моего тела горела в мучительном пламени.

— Как? Как я мог сделать это?

Она отвернулась, затем резко повернулась ко мне.

— Я не знаю. Я… Я все испортила.

Она все испортила? Тихий, насмешливый смех грозил вырваться из моей груди.

Я тот, кто все испортил. Я всегда все портил.

Стены давили, и комната вращалась. Я слегка подталкиваю ее со своих коленей.

Встав на ноги, Эли отшатнулась.

— Джаред, пожалуйста, поговори со мной.

Но я был единственным, кто пошатывался. Спотыкался. Поднявшись на ноги, я запустил руки в волосы и сжал в кулаки, начав расхаживать по ее комнате. Как я мог позволить этому случиться?

Я не достоин этого.

— Не делай этого, Джаред. Я знаю, о чем ты думаешь, и ты не прав.

— Я должен… я должен уйти, — я направился к двери. Мне просто нужно немного воздуха. Потому что я, черт побери, не мог дышать.

— Не смей оставлять меня, Джаред. Пожалуйста… не делай этого со мной. — Ее слова были резкими и торопливыми. Она схватила меня сзади за футболку, отчаянно потянув назад. — Я не позволю тебе сделать это со мной… Не позволю тебе сделать это с нами.

Я развернулся, схватив ее за запястья, устроив ее руки между нами, когда мы стояли грудь к груди. На меня уставились широко раскрытые, испуганные глаза, ее идеальный рот приоткрылся в шоке.

— Ты думаешь, я могу? Черт… Эли…

Разве она не понимает это?

Я сглотнул, когда смотрел на девочку, с которой так неправильно поступил. Я не знал, как быть в порядке с этим, потому что я никогда в жизни не был так напуган. Я отнял жизнь и не имел права давать ее. Но я не мог держаться подальше от единственной, кто затронула мое сердце.

Я усилил свою хватку.

— Я…. пожалуйста, дай мне немного времени.

Изучая меня, губы Эли вытянулись в тонкую линию, лоб сморщился, как будто она хотела сопротивляться. Вместо этого, она быстро кивнула и сделала шаг назад.

— Хорошо. — Сглотнув, она снова кивнула. — Но прежде чем ты уйдешь, мне нужно, чтобы ты знал, что я люблю тебя, Джаред.

Я знал это. Я верил в это.

Я бы отдал все, чтобы знать, как любить ее в ответ, потому что она должна быть любима, целиком и полностью и безо всякой хрени, что удерживала меня. Я хотел быть достойным. Моя натура скорчилась. Как я мог быть таким?

Когда я повернулся и пошел к двери, Эли застонала, словно от боли, но не попыталась остановить меня.

Я пронесся вниз. Ночь уже вступила во владения. Я забрался на дерьмовый байк, который купил, чтобы добраться сюда. Завел двигатель. Отъехав, я пытался смотреть сквозь беспокойство, охватившее меня, легкие сжало, заставляя сердце бешено стучать. Все было неправильно… так неправильно.

Остановившись у ворот, я потер глаза, громко выдохнув. Неизвестные эмоции нахлынули на меня, застряв в горле, пытаясь выбраться наружу. Выехав на затуманенную улицу, я широко раскрыл глаза, желая очистить зрение.

Я знал, куда направлялся.

Меня тянуло туда.

Улицы были забиты машинами. Я хотел закричать. Проведя рукой по волосам, я бессвязно бормотал, неуверенный, что смогу держать себя в руках. Когда я, наконец, пересек город, я перестроился в левый ряд. Перед глазами всплыли воспоминания, и я вздрогнул. Я буквально задыхался, проезжая то место, где начал все это, где она истекала кровью, и даже не плакал. Те нерастраченные эмоции столкнулись с гневом, борьбой, изо всех сил пытаясь выбраться на свободу.

Через четверть мили, вниз по улице, я подъехал к обочине. Остановившись, вокруг меня поднялось облако пыли. Я спрыгнул с байка. Старый район был устрашающе тих, свет лился из окон, а деревья колыхались на ветру. Тяжело дыша, я осмотрел поле через улицу. Втянув воздух в легкие, я пересек улицу. Запихнув носок ботинка в забор из сетки рабицы, я перелез через него и спрыгнул с другой стороны.

В центре поля возвышалась высокая трава. Добежав до середины, я упал на четвереньки. Воспоминания будто взбесились, подбираясь слишком быстро и желая выбраться на свободу. Маленькая Эли… мама зовет ее по имени. Обе тянули меня, я вел борьбу между тем, в чем нуждался и долгом, который никогда не смогу оплатить сполна. Я правда заставил себя поверить в то, что если вернусь сюда, то смогу избежать этого? Но я сделал это импульсивно, инстинкт вел меня сюда, обещая, что все изменится.

Да. Все изменилось, точно.

Я сделал вдох.

Встав на колени, я поднял руки вверх, пытаясь найти смысл в миллионе эмоций, которые боролись в сердце и голове.

— Мам, — крикнул я, желая, чтобы она могла услышать. Молясь, чтобы могла. — Мне так жаль… так жаль. Я пытался. Я чертовски сильно пытался, и что бы я ни делал, ничего не выходит правильно. Я хочу, чтобы все получилось как надо.

Я наклонился вперед, схватившись за живот, осознавая, что сейчас потеряю контроль. Ее лицо всплыло перед глазами, ее голос был таким нежным.

— Мам, — пробормотал я, — Пожалуйста, скажи, что мне делать.

Я просто, черт побери, не знал.

Сгорбившись, я спрятал лицо в руках. Я знал, что больше не мог так жить. Надо что-то изменить. Я пытался и, черт побери, провалился. Я устал от постоянных неудач. Устал причинять боль людям, о которых забочусь.

В этот момент, мысли об Эли поглотили меня. Впечатления от маленькой девочке, которая выросла, чтобы обладать мной, промчалось по мне и растворилось в воздухе.