После школы Ашер отвёз меня домой. Он повернул на нашу улицу, однако оставил мотор включенным. Этим вечером Бен хотел дать мне урок езды, поэтому мне нельзя было мешкать.

— И, мы увидимся завтра? — Я надеялась на то, что это было не так очевидно, что я ещё не хотела отпускать его.

Он ухмыльнулся и протянул мне сумку, взяв её с заднего сиденья.

— Да, если конечно ты переживёшь урок вождения. Будь осторожна!

Я смеясь запротестовала.

— Эй, ты ещё даже не видел, как я езжу!

— Это правда, но зато слышал твоё прозвище.

Всё ещё смеясь, я потянулась к дверной ручки. Он остановил меня, удержав за руку и когда я подняла глаза, его взгляд потемнел.

— Мы говорили об этом, но всё же не сказали по-настоящему. Ты и я, мы вместе.

А именно, не из-за какого-то союза между защитником и целительницей, над которым у нас нет контроля или же твоей способностью, которая может излечить нас. Ты мне очень нравишься и я думаю, ты чувствуешь тоже самое.

Он сказал это так между прочим, что я не поняла, что он ожидал — нет, нуждался в том — чтобы я что-то ответила. Когда мне стало ясно, что он хотел услышать моё согласие, я медленно кивнула. Его угловатая челюсть расслабилась, как будто он боялся, что мой ответ мог быть другим.

Спокойным голосом он продолжил.

— В субботу мне хотелось бы кое-куда с тобой поехать. В одно место, которое может тебе понравиться.

При мысли о том, чтобы рассказать о нас Бену, я поморщилась.

— Что такое?

— Мне не нравится всегда уходить тайком. Это несправедливо по отношению к Бену. — Ашер улыбнулся.

— То, что происходит между нами, да пусть хоть все узнаю. У нас и без того достаточно тайн. — Я пообещала этим вечером рассказать моему отцу о нас.

* * *

Как я уже догадывалась, не всё прошло гладко. Бен сказал мне ехать к форту, чтобы я могла попрактиковаться на пустой стоянке перед Палей павильоном. Официально форт Ворден закрывался на закате солнца, но для гостей молодёжного общежития, отдыхающих в палатках и путешественников на караване, наслаждающихся вечером в городе, ворота оставались открытыми.

Когда я успешно припарковалась и повернула, Бен зааплодировал и не переставал меня хвалить. Сияя от гордости он дал указание ехать домой. Я решила рассказать ему либо немедленно, либо никогда.

— Бен, я хотела кое о чём тебя попросить. — Он посмотрел на меня с любопытством, наверное потому, что я почти никогда не о чём его не просила, с тех пор, как он привёз меня сюда. Надеюсь это теперь окупиться.

— Да, конечно. О чём речь?

— Ну, тут есть парень… — Выражение лица Бена стало настороженным, и я поспешила рассказать и остальное. — Он мне действительно нравится, а в субботу он хочет кое что со мной предпринять. У нас можно сказать будет свидание.

— Ни в коем случае, — сказал он решительно.

— И ты даже не позволишь обсудить нам это?

Он скрестил руки на груди и уставился, сверкая глазами, на лобовое стекло.

— Нет.

В первый раз, с тех пор, как Бен забрал меня к себе, я разозлилась на него. Неистово фыркая, я выехала со стоянки. Луна спряталась за облаками и улица казалась чёрной. Высокие сосны стояли между домами. В отличие от Нью-Йорка уличные фонари встречались редко, так что длинный участки улицы оставались тёмными. Здесь в кустах палисадников часто можно было встретить олений, из-за чего я нервничала, потому что они в любой момент могли выскочить на улицу.

Если бы я радикально не снизила скорость, то наверное не заметила бы его в зеркале заднего вида. Дина. Он стоял поблизости от входа в парк и прятался в тени. Завизжали шины, когда я затормозила и остановилась. В мгновение ока я расстегнула ремень и выскочила из машины, но он исчез.

— Реми? Что случилось? — Бен открыл свою дверь и разглядывал темноту. Либо мне всё это показалось, либо Дину удалось скрыться за деревьями. Так как он собственно должен был быть в Бруклине, я не хотела излишне беспокоить Бена.

— Ничего, я думала, что увидела на улице оленя. Мне жаль, если я напугала тебя. — Даже я могла слышать, каким измождённым был мой голос.

— Хочешь за руль сяду я?

Я кивнула. Мы поменялись местами и молча ехали домой. Не успел Бен закрыть входную дверь, как я вернулась к нашему разговору.

— Ты не мог бы объяснить мне, почему ты против того, чтобы я пошла на свидание? Дело здесь не может быть в парне, ты же его даже не знаешь!

Когда я зашла за Беном в гостиную, Лаура, подняв брови, посмотрела на нас. Люси нигде не было видно.

Бен выскользнул из пальто и перчаток, а потом со строгим взглядом повернулся ко мне.

— Реми, никаких дискуссий по этому поводу. Ещё слишком рано. Твоя мать умерла на той недели.

Я как раз снимала пальто и шарф и замерла.

— И ты думаешь, ты должен напомнить мне об этом?

Он скрестил руки на груди.

— Лаура и я говорили об этом. Мы считаем, тебе следует пойти к психотерапевту. Я думаю, ты не можешь справиться со своей скорбью сама.

— Откуда тебе это знать? Ты меня почти не знаешь!

Его взгляд ожесточился.

— Я знаю то, что видел. Ты совсем не плакала. Даже на похоронах.

Гнев, который я каждый раз подавляла, когда видела, какой совершенной была его жизнь здесь — без меня — закипел как яд на поверхности.

— И ты думаешь, у тебя есть право поэтому судить меня? Я здесь один месяц и внезапно ты знаешь, что для меня лучше! Кем ты себя возомнил?

Лаура поднялась и положила Бену предупреждающе руку на грудь, но он не обратил на неё никакого внимания.

— Я твой отец, Реми!

С невесёлым смехом я сняла одетый на футболку пуловер и бросила на диван.

— Ты не мой отец! Если бы ты им был, ты бы никогда не оставил меня с Анной в этой грязной дыре, не имело значения, чтобы она там тебе не сказала!

— Я не знал, что там происходит, Реми, — защищался он. — Я хотя больше и не могу этого исправить, но стараюсь изо всех сил.

Яд не только вскипел, нет, он вспенился и выступил за края.

— Как ты можешь что-то исправить, если даже не знаешь, что случилось? О, ты думаешь, что знаешь, потому что слышал сокращённую версию, которую я рассказала полицейским. Но что ты знаешь действительно? Что Дин время от времени немножко пихал меня?

Теперь ко мне подошла Лаура.

— Реми, давай сначала успокоимся, прежде чем вы оба что-то скажите, о чём потом пожалеете. У тебя есть право сердиться…

— Не обижайся, Лаура, но можешь себе представить сколько людей говорило мне, что у меня есть право, сердиться или грустить или обижаться? Обычно тогда, когда они хотели, чтобы я замолчала. Бен хочет, чтобы я с кем-то поговорила, поэтому давайте поговорим! Я считаю, вы в этом отношении в долгу передо мной. — Я пронзила Бена взглядом и спросила вызывающе: — У тебя достаточно мужества выслушать то, что у меня есть тебе сказать?

— Что бы ты не хотела мне сказать, я слушаю. — Печаль в его голосе не остановила меня.

— Это приятно слышать, папа! С чего мне начать? Может с того места, когда Дин избил меня в первый раз? Тогда мне было всего одиннадцать. По правде говоря это получилось нечаянно — он как раз бил маму по лицу, а я вмешалась — но это не удержало его от того, чтобы ударить меня во второй раз и таким образом припадать урок.

Я ходила дуда сюда, потому что не могла стоять на месте.

— Видимо я не выучила урок достаточно хорошо, потому что он преподавал мне его в последующие годы снова и снова. Потребовалось восемь сломанных костей и два сотрясения мозга, но в конце концов я поняла. Вот это? — Я задрала футболку вверх и повернулась, чтобы показать кровоподтёк величиной с футбольный мяч, который превратил моё бедро и нижнюю часть спины в уродливую смесь из голубых, фиолетовых и зелёных оттенков. Лаура, которая видела травмы в первый раз, ахнула. — Вот это — ничто. Что-то подобное, несущественное я зарабатывала тогда, если посмотрела на него не так как надо. Вам нужно увидеть, каким был урок, если я не приносила ему достаточно быстро пиво! А мой голос? Ребятам он кажется нравится, но он не всегда так звучал. Он был прощальным подарком Дина!

Я выкрикивала мои слова теперь более сурово. Они содержали столько же презрения как по отношению к Дину, который издевался надо мной, так и по отношению к Бену, который оставил меня на произвол судьбы. Лаура от ужаса распахнула глаза и схватилась за шею.

— Кровоподтёки на твоей шее?

— Я уверенна в том, что он в тот последний вечер собирался меня убить. Кто знает?

Она задыхалась от рыданий. Бен тоже плакал, беззвучные слёзы бежали по его щекам вниз. Но я просто не могла остановиться.

— Знаете, урок, который Дин собственно хотел преподнести мне, я не выучила. Но по чистой случайности он преподал другой. Это были слёзы, это ими Дин наслаждался, понимаете? Ему нравилось, причинять нам боль, и он любил заставлять нас плакать. Поэтому я решила в 14 лет не проливать больше ни одной слезинки — мой жалкий способ показать ему, чтобы он шёл к чёрту. Хотите знать, как он отомстил? -

Несколько шагов и я стояла перед Беном, сунув ему под нос мою руку. — Ты ведь это уже видел в больнице. Полицейская и врач подозревали, как он появился. Ты тоже? С того года, когда Дин снова и снова тушил свою сигарету об одно и то же место, ожёг на ожёг, на… Вы понимаете, как всё происходило, не так ли? Он злился, потому что не мог заставить меня плакать. А Анна смотрела на это и ничего не предпринимала. НИЧЕГО! — Я поднесла своё лицо близко к его, а мои крик отдавался от стен. — Хочешь ещё раз сказать, что мне стоит из-за неё плакать?

Рука Бена взлетела. Годы привычки заставили меня отпрянуть от неё и поднять руки, чтобы защитить лицо от предстоящего удара.

Всё остановилось. Мой крик. Рыдания Лауры. Моё и Бена тяжёлое дыхание наполнило комнату.

— Реми, дорогая. Всё хорошо. Ты в безопасности.

Мягкий голос Лауры наконец дотянулся до меня сквозь охвативший меня кошмар. Я опустила руки и увидела замешательство Бена. Он хотел утешить меня, а теперь смотрел так испуганно, как будто действительно ударил.

Во мне будто что-то переключилось и гнев уступил место стыду. Меня затошнило, когда он отступил на несколько шагов и спрятал руки за спиной, чтобы казаться менее угрожающим. Как будто Бен собирался когда-либо угрожать мне.

Инстинктивно я обняла его за талию, чтобы попросить прощение и тут же по привычке и из-за раскаяния исцелила его нерегулярное биение сердца.

— Мне очень жаль, Бен. Прости меня, прости! — Под моей щекой его сердцебиение было сильным и я чуть не задохнулась, когда он ответил на мои объятия, при этом тщательно избегая ушиба на спине. — Я не это имела в виду. Мне жаль.

Его дыхание растрепало мне волосы.

— Ты имела в виду каждое слово, что сказала. И, Реми, я клянусь, что никогда не причиню тебе боль!

Я должна была убраться подальше от него и сильных эмоций в комнате. Когда я упёрлась в грудь Бена, он неохотно отпустил меня.

— Я верю тебе, что ты не будешь меня бить, но ты можешь причинить мне боль. -

Когда он захотел возразить, я подняла руку вверх. — Я не Люси. Я не выросла в твоём безопасном доме, где меня целовали и рассказывали на ночь историю, прежде чем отправить спать. Я люблю Люси, но иногда я ненавижу тебя за то, что ты любишь её больше. Так как ты не можешь сказать мне, что на земле есть хоть что-то, чему ты позволил бы забрать её у тебя. А меня ты отпустил.

Бен сглотнул и молчал. Казалось вот вот вспыхнет головная боль и я потёрла лоб.

— Извини, Бен. Я не хочу делать тебе больно, но я уже долгое время сама забочусь о себе. Я научилась без тебя, как выживать и теперь не могу изменить этого, только чтобы ты почувствовал себя лучше.

— Чего ты хочешь от меня?

— Я хочу… я хочу то, что ты уже предложил мне. Будь моим другом. Никаких психотерапевтов и ни в коем случае никаких заявлений, будто знаешь, что для меня лучше. Поверь мне.

Бен сделал шаг вперед.

— Это я могу сделать, но и ты должна сделать кое что для нас. Теперь я твой опекун, как в радости так и в горе. Нужно установить правила.

— Это справедливо. — В попытке вернуть к нормальность, я улыбнулась, даже если улыбка казалась была из пластика. — Как выглядят твои правила для свиданий?

В этот раз вперёд вышла Лаура и взяла Бена за руку.

— Свидания это привилегия. Если твои оценки будут страдать, привилегия аннулируется. В школьные дни самое позднее ты должна возвращаться домой в десять часов вечера, в выходные, в полночь. Ты всегда рассказываешь нам, где будешь находиться и сначала мы хотим познакомимся с парнем.

Её речь прозвучала так, будто она её отрепетировала, как будто тоже самое продекламировала Люси.

— С этим я могу жить. Ашер Блеквелл будет здесь завтра утром, чтобы взять с собой в школу. Тогда и сможете познакомиться с ним. — Имя Ашера что-то сказало Бену, его глаза вспыхнули и он кивнул.

— Хорошо.

Обессиленная я повернулась, чтобы уйти. Когда я проходила мимо неё, Лаура коснулась моего плеча, а я извиняясь сжала её руку. Я никогда не планировала, чтобы в этот вечер всё так обострилось и больше всего мне хотелось спрятаться в какой-нибудь дыре. Я взбежала вверх по лестнице и уже находилась на верху, когда Бен позвал меня. Он стоял у подножия лестницы, положив одну руку на перила.

— В одном пункте ты ошиблась. Я не люблю Люси больше, чем тебя, Реми. — Я не знала, как реагировать на честность в его голосе. Я только кивнула, развернулась и нажала на ручку двери моей комнаты. — Спокойной ночи, Реми! — крикнул Бен мне вслед.