- Ты меня до сих пор ещё не знаешь? - спросил Ашер. Радость и удивление боролись во мне, и ему не нужно было прикасаться, чтобы услышать мои мысли. Ашер расстегнул ремень, и подняла вверх подлокотники, находящиеся между нами. Потом пододвинулся ко мне и притянул к себе. Мягкий хлопок его футболки тёр мне нос, когда я обняла его.

Я откинулась назад.

- Ашер, что ты здесь делаешь? Я конечно безумно рада, но все равно не понимаю.

Он поцеловал меня нежно в лоб.

- Очень просто. Я сопровождаю тебя.

Когда я собралась возразить, его лицо помрачнело. Он отодвинулся от меня, и мне тут же стало не хватать его тепла.

- Никаких дискуссий, - продолжил он. - Ты решила лететь без меня, и я пытаюсь извлечь из этого пользу. Даже не пытайся сказать мне, чтобы я оставался дома, в то время как ты рискуешь своей жизнью ради всех нас!

Бортпроводник остановился в узком проходе рядом с нами. Ашер заказал воду для себя и кофе с сахаром и сливками для меня. Когда он ушел, Ашер продолжил разговор, как будто бортпроводник его и не прерывал.

- Ты сердишься, мне ясно, и я это переживу, Реми. Но не смогу жить без тебя!

Он развернулся вперед и сделал вид, что расслабился, но тело выдало его. А именно сжатые кулаки, лежащие на коленях. Когда-нибудь у него сломается челюсть, если учесть, что он так сильно скрипит зубами, когда сердится.

Мне вдруг захотелось уметь читать его мысли, чтобы понять, что с ним происходит. Но в этом отношении я была такой же как все остальные смертные.

- Ашер?

Темно-зеленые глаза посмотрели в мои. В них читалось упрямство.

- Я вовсе не хочу одна проходить эти испытания.

Я положила его кулак к себе на колени и погладила его, чтобы снять напряжение, до тех пор, пока его расслабленная ладонь не осталась лежать на моем бедре.

- Поднявшись на борт, я больше всего хотела, чтобы ты был рядом со мной. Я должна была с тобой поговорить, и безумно жалею, что не сделала этого.

Он положил свою ладонь в мою, наши пальцы сплелись.

- Ты ведешь себя так, как будто ничего и никого не боишься. Меня это пугает, Реми!

Я робко улыбнулась.

- Я тоже боюсь. И если буду бояться ещё больше, то лягу, свернувшись клубком, в каком-нибудь уголке и буду качаться взад-вперед. Мне кажется, ты не совсем понимаешь, что эти годы сотворили со мной и моей мамой.

Не в состоянии смотреть ему в глаза, я внимательно рассматривала наши руки. По возможности я избегала разговоров о матери и о времени до того, как я приехала в Блэквелл Фоллс. Ашер довольно хорошо знал, что произошло. Иначе и быть не могло, он ведь постоянно появлялся в моей голове. Но это было нечто другое, чем говорить о своих чувствах.

- Я годами залечивала раны Анны. Каждый раз, когда Дин избивал ее, я так сказать собирала после него груду осколков.

Я сощурилась.

- Она умоляла меня, никому не рассказывать об этом. И я сказала себе, что все равно ничего не изменится, если я попрошу у кого-то помощи. Неважно, что я делала, она все равно возвращалась к Дину. Но я все-таки должна была рассказать об этом, Ашер. Кому-нибудь рассказать. Если бы я это сделала, может быть, она осталась бы жива.

- Ты не можешь этого знать.

- Нет? Но знаешь, что самое ужасное? Мне казалось, что я помогаю Дину. Если бы кто-то увидел ее раны, то наверное, помог бы нам. Но я скрывала доказательства, как сообщница. И все время я ждала и надеялась на чудо. Хотела, чтобы кто-нибудь пришел и спас нас.

Ашер не перебивал меня, хоть я и чувствовала, что ему очень этого хотелось. Мне не нужно было, чтобы он дискутировал со мной на эту тему. Мне нужно было, чтобы он меня понял.

- Ты сказал, они будут охотиться за мной, - продолжала я. - Габриель и Лотти думают также. Я верю вам. Хватит сидеть, сложа руки, и ждать чуда. Я не буду ставить на карту твое благополучие и благополучие моей семьи. Понимаешь?

Как раз в этот момент вернулся стюард с нашими напитками, и нам пришлось оторваться друг от друга и опустить столики. Нетерпеливо я ждала, пока он всё не поставил и снова исчез.

Всё же Ашер и я молчали. Я не знала, что мне ещё ему сказать, и поэтому смотрела из окна. Вид облаков, там снаружи, к сожалению, не давал ответов. А кофе на вкус было просто ужасным.

- Ладно. – Казалось, Ашер пришёл к решению.

- Ладно? - спросила я с надеждой.

- Ладно, мы сделаем это. Мы встретим твоего дедушку и получим наши ответы. Не будем больше ждать. Но при первых признаках опасности мы выходим из игры. Не спорь! Если потребуется, я схвачу тебя и унесу прочь!

Я обняла его и крепко поцеловала.

- Этого не потребуется. Я не хочу умирать. Или объяснять Габриэлю, почему у его брата болит спина, из-за того, что ему пришлось тащить меня через всю страну.

Ашер облегчённо рассмеялся, и я знала, нам обоим удастся это сделать. Вместе у нас получиться. Вместе мы были сильны.

***

Остальная часть полёта прошла быстро.

Моя мать хотела, чтобы я скрывала мою кровь защитника. Поэтому я ни в коем случае не могла появиться у дедушки с моим парнем-защитником. Как выяснилось, Ашер игнорировал меня в последние дни не для того, чтобы досадить мне. Он был занят поиском жилья в Сан-Франциско, чтобы можно было оставаться вблизи от меня.

- Почему ты мне этого не сказал? - спросила я почти укоризненно.

- Ты бы попыталась отговорить меня.

Я подумала об этом одно мгновение и потом кивнула.

- Точно. Я рада, что ты не перезвонил.

Когда я хотела взять мою чашку, он опередил меня и поменял кофе со своей содовой. Он поморщился.

- Пожалуйста, не пей его. Он ведь отвратителен!

Я поняла, что он фактически попробовал моё кофе со мной вместе, потому что мы прикасались друг к другу, когда я пила его. Я рассмеялась, и другие пассажиры повернулись в нашу сторону.

- Ты действительно размышлял над тем, как он ужасен на вкус и всё-таки потом выпил глоток!

Сбитый с толку, он покачал головой, и я снова захихикала. Он любил кофе совсем не так, как я, даже если тот был вкусным.

- Мне нужно подбодриться кофеином. Я плохо спала прошлой ночью.

- Я не даю тебе спать, - сказал он.

Я подняла брови вверх, а он покраснел.

- Я не имел в виду то, как это прозвучало.

- Жаль! - подразнила я его.

У него появился тот взгляд, который говорил, будь на чеку ... Две секунды я думала об искрах, которые образуются и которые могли видеть остальные, а потом мне стало всё равно, потому что Ашер целовал меня. Снова и снова целовал.

Я подумала: «Я люблю тебя», а он улыбнулся. Потом мы долгое время больше не разговаривали.

***

Я ехала на эскалаторе вниз одна, а Ашер остался на довольно большом расстояние позади. Мой дед хотел забрать меня возле выдачи багажа, и Ашер и я решили, что им не стоит встречаться, пока мы не узнаем больше. Мы поцеловались на прощение, выйдя из самолёта, и с тяжёлым сердцем расстались.

Внизу, возле эскалатора ждала целая толпа людей, из которых некоторые держали вверх таблички для ориентации прибывших. Я дрожала от нервозности и вытирала влажные ладони о джинсы. Узнаю ли я моего дедушку и почувствую ли автоматически связь с ним, потому что в наших жилах текла та же кровь?

Я разглядывала толпу, но никто не выделялся. Потом вперёд протолкался мужчина с копной седых волос. Я ещё никогда никого не видела, кто был бы такого огромного роста: должно быть он был выше двух метров!

И у него были такие широкие плечи, что через некоторые двери ему должно быть приходилось проходить боком. Если бы у него была зелёная кожа, то он легко мог бы сойти за стареющего Халка. И подходящая манера поведения у него тоже была. Не только его рост заставлял людей отступать, в нём было что-то властное. И это могло по-настоящему напугать.

Несомненно, этот хмуро смотрящий человек был моим дедом, Франсуа Марше.

Увидев меня, выражение его лица тут же изменилось, сменившись широкой улыбкой. Теперь он выглядел не угрожающе, а скорее лукаво. Не успела я спуститься с эскалатора, как он тут же подскочил и прижал меня к себе.

Я громко выдохнула, после чего он ослабил хватку и позволил мне немного отойти назад. Я огляделась украдкой и увидела, что Ашер снова принял расслабленную позу. На какое-то мгновение он принял бурное приветствие дедушки за нападение и тут же включил модус защитника.

- Надеюсь, ты Реми, а то после всего этого я бы себя неловко чувствовал.

Дедушка положил руку мне на спину и отвел меня от эскалатора, чтобы другие могли пройти. Хриплый голос подходил ему, в нем слышалась и теплота, позволившая мне немного расслабиться.

Я улыбнулась.

- Я Реми!

- Ну тогда ...

Он щелкнул языком, вытянул руки и попросил меня повернуться.

- Дай на тебя посмотреть, дитя!

Я повернулась вокруг своей оси.

- Доволен?

Он скрестил руки на груди, как будто раздумывая, но было видно, как блестят от удовольствия его глаза.

- Слишком худенькая! К сожалению, у меня дома тоже ничего не изменится. Я никудышный повар. Но в остальном, можно сказать, что я доволен!

Я ждала, нетерпеливо притопывая ногой. Он вопросительно поднял бровь, и я пальцем нарисовала в воздухе круг.

- Видимо, ты вся пошла в мать, - проворчал дедушка, но всё-таки покрутился, как и я, вокруг себя.

- Довольна?

Я пожала плечами.

- Не считая твоих ужасных кулинарных способностей? Нам придётся выходить обедать.

Мы стояли и улыбались друг другу, как идиоты. И я заметила, что дедушка мне определенно понравился.

***

Должно быть, ему было около шестидесяти, но не считая его белоснежную гриву, никогда бы не подумал об этом. Он ни в коем случае не хотел, чтобы я помогала ему нести багаж, и без проблем поднял его вверх. Даже если я лично почти не знала стариков, я считала их в целом ворчливыми. Франсуа Марше однако, много смеялся, иногда так громко, что я автоматически присоединялась к его смеху.

Короткая поездка, из аэропорта в город, прошла быстро и совсем без напряжённого светского разговора, который я ожидала. Вместо это, казалось, он чуть не лопается от любопытства, и завалил меня вопросами. Он так же поинтересовался друзьями, у которых я жила со смерти мамы. К этому вопросу я была готова, потому что отрепетировала ответы с Ашером.

Здесь и там он указывал мне на достопримечательности, мимо которых мы проезжали. На мост Бэй Бридж, ведущий в Окленд. Ратушу, которая с золотыми украшениями выглядела так, будто сошла с парижской открытки. Оранжево-красный мост, Золотые Ворота, ведущие в океан.

Я видела фотографии Сан-Франциско, но реальность превзошла мои ожидания. Между зданиями на горизонте снова и снова вспыхивала серо-голубая вода, а грузовик моего деда поднимался с холма на холм, только чтобы с другой стороны съехать снова вниз. Город, казалось, состоял только из гор и долин, без того, чтобы где-то можно было найти ровную поверхность.

Я провела большую часть моей жизни в Нью-Йорке, но там, где этот казалось посвятил себя стальной и бетонной промышленности, Сан-Франциско каким-то образом удалось оставить место между зданиями для природы. Когда мы заехали через большие ворота в Президио, я стала разглядывать выставленную там пушку.

- Она стоит здесь только для красоты, - объяснил мой дедушка. - Президио был военной базой, прежде чем от него отказались и превратили в национальный парк. Между тем жильё для солдат преобразили в частные дома и бюро.

- И ты живёшь здесь? - спросила я. На ближайших холмах росли эвкалипт и сосны, которые возвышались над аккуратными рядами красивых домов из дранки.

- Да. Это как будто живёшь посреди леса. И всё же есть все преимущества города за углом.

Несколько минут мы ехали по извилистым улицам, пока не добрались до одного из этих двухэтажных, белых, деревянных домов и красной черепицей на крыше.

Мой дед припарковал грузовик на обочине дороги.

- Дом, милый дом. Мы на месте!

Он поднял мои сумки с грузовой площадки грузовика, как будто они были наполнены перьям, и я последовала за ним вверх по лестнице на веранду. Тёплый свет наполнял дом. Это было моё первое впечатление, когда он открыл входную дверь.

На деревянном полу лежали яркие тканые ковры. Большую часть гостиной занимал гигантский, коричневый, кожаный диван. На стенах висело несколько картин и всё прямо-таки кричало о том, что здесь живёт одинокий мужчина.

Мой дед исчез, поднявшись вверх по лестнице, и несколько мгновений спустя снова появился без моего багажа.

- Должно быть ты голодна, не так ли?

Я торжественно кивнула.

- В конце концов, я ведь растущий подросток!

- Ха! Если ты подрастёшь ещё немного, то сможешь с облаков плевать на меня!

Удивлённая, как хорошо я понимала его юмор, я скривилась.

- Тебе бы говорить, Краконош.

Это сравнение он посчитал забавным и ухмыльнулся. На кухне я села на стул и наблюдала за тем, как он готовил большие, толстые бутерброды.

- Как долго ты уже живёшь здесь? - спросила я. То, что он действительно мало готовил, было видно по блестящим рабочим поверхностям и по тому, что у него явно было не слишком много посуды.

- О, уже пару лет. На протяжении многих лет я много переезжал, но здесь мне действительно нравится. - Он начал отрезать ломтики от куска сыра. - Здесь везде есть походные тропы и ...

Он остановился посреди предложения и начал ругаться. С его пальца закапала кровь, и он поспешил к раковине и открыл кран. Когда он подставил палец под струю, вода окрасилась красным цветом. Он порезался.

Я глубоко вздохнула и подошла к нему. Сейчас или никогда, подумала я.

- Можно? - Я протянула руку.

Он немного помедлил, затем закрыл кран и вложил свою руку в мою. Мне не нужно было дотрагиваться до раны, чтобы вылечить его. Я открыла свое сознание и почувствовала нарастающее гудение внутри меня. Я представила себе, как края пореза двигаются навстречу друг другу и в конце концов срастаются. У дедушки перехватило дыхание, когда он увидел, что рана зажила.

Я опустила взгляд, чтобы не смотреть ему в глаза. Я боялась, что его отпугнет увиденное, хоть этот дар мне и достался от бабушки, а значит должен быть знаком и ему. Тонкие, голубые искры вспыхнули, когда я отпустила его руку.

Он отвернулся, чтобы смыть остатки крови с пальцев. Я была рада этому, так как он не заметил, как я вздрогнула, почувствовав колющую боль, когда у меня на пальце треснула кожа.

Как Ашер, так и моя мама говорили мне, что другие целительницы не перенимали на себя повреждения, которые лечили. Наверное, в моем случае это было следствием того, что в моих жилах текла кровь защитника. Мне пока что не хотелось рассказывать дедушке о таком побочном явлении. Он все еще стоял у мойки, когда я быстро извинилась и отправилась на поиски ванной комнаты.

Закрыв за собой дверь, я открыла воду, смыла кровь с пальца и бросила мрачный взгляд на свое отражение в зеркале. Десять минут. Я находилась здесь примерно десять минут и уже применила свои силы. Ашер страшно бы разозлился.

Вздохнув, я начала лечить свой палец. Когда я вернулась на кухню, ничто не указывало на то, что я поранилась, если не считать озноба, обычно начинающегося после каждого исцеления.

Придвинув стул, я села за небольшой обеденный стол, в ожидании того, что дедушка присоединится ко мне. То товарищеское чувство, которое я испытывала вначале, как будто ветром сдуло, на смену ему пришло смущение.

Дедушка опустил плечи от грусти и усталости, теперь был виден его настоящий возраст. Он поднес к столу две тарелки, одну из которых поставил передо мной, а сам сел напротив.

Поцарапанная деревянная поверхность стола содрогнулась, когда он поставил на нее локти и оперся подбородком о руки. В то время как я унаследовала темно-синие глаза от отца, дедушка видимо передал матери карие глаза. Эти карие глаза еще никогда не смотрели на меня так проницательно, что мне хотелось отвернуться.

- Когда ты написала мне о своих способностях, я надеялся, что ты ошиблась, - произнес он.

- Ты думал, я тебя обманываю?

Он покачал головой.

- Нет. Я просто старый человек, который желал бы, чтобы его внучке не пришлось мучиться с этим проклятием, разъединившим нашу семью. А теперь ешь.

Я попыталась, но у меня пропал аппетит. Я и не ожидала, что он будет прыгать до потолка от радости, узнав, что я целительница. Тем не менее, было не ясно, как я должна была интерпретировать его разочарование.

Дедушка тоже перестал делать вид, что ест. Отодвинув тарелку, он в очередной раз глубоко вздохнул и потер своей мощной ручищей лицо.

- Ну что ж, может теперь самое время рассказать мне, что случилось с моей Анной.