7. Фрагменты стенограмм сессий, посвященных обучению фокусированию 

Приводимые в этой главе фрагменты стенограмм показывают, как обучают фокусированию не в рамках психотерапевтической сессии, а с целью обучения именно этой технике. Поскольку психотерапия — нечто гораздо большее, чем просто техника (в том числе и техника фокусирования), то и психотерапевтическая сессия обычно включает в себя многие другие моменты. В приводимых же примерах фокусированию обучают специально.

Первая группа стенограмм была получена от психотерапевтов, с которыми я лично не знаком. Они проходили обучение фокусированию и умению слушать клиента у доктора Мэри Хендрикс в Школе профессиональной психологии (штат Иллинойс). Некоторые из них были достаточно опытными психотерапевтами и проходили дополнительное обучение; опыт же большинства оказался не очень большим. В технике фокусирования все они являлись новичками, поэтому и обучали своих клиентов достаточно простым вещам. Но, как это ни парадоксально, такая простота лишь подчеркнула некоторые моменты в процедуре фокусирования.

Кроме того, все эти психотерапевты не имели опыта работы с активным слушанием, а их клиенты также не получали никаких инструкций по фокусированию перед началом сессий.

Фрагмент 1

Стенограмма

П1: Если можете, еще раз сосредоточьтесь на теле. Оставайтесь там какое-то время и спросите у тела: “Можно ли назвать это чувство яростью? Подходящее ли это слово? Действительно ли ваше чувство является яростью?” Затем снова спросите у тела, отражает ли слово “ярость” то, что вы чувствуете, — состояние, которое вы называете “ярость”. Подходит ли это слово? Пусть тело само подскажет вам.

К2: Да, интересно. Когда я спрашиваю свое тело или какую-то его часть: “Это оно?”, у меня возникают только зрительные образы. Да, вы же знаете, что у меня возникают картины...

П2: Эти картины связаны с яростью?

К3: Да...

П3: Итак, вы выбрали слово “ярость”. Действительно ли ваши чувства соответствуют ему?

К4: Да, это действительно ярость. Не просто слово, это еще и образ. И образ оказывается сильнее слова — если вы понимаете, что я имею в виду. Так что это не просто слово...

П4: У вас возникает картина...

К5: Да. Слова для меня — просто слова, а картина, образ соответствует чему-то реальному.

П5: Картина действительно более реальна, чем слово “ярость”. (Клиент: М-да... М-да...) Какого же рода эта картина?

К6: Образ дикаря, он крутится и наносит удары во все стороны. (Психотерапевт: М-да...) Да, образ безумного дикаря... Совершенно неистового... Или сумасшедшего...

П6: Он полностью не контролирует себя...

К7: О Боже, да... Вокруг меня нет ничего, никакой точки отсчета... Никакой системы координат... Ничего... Только это... полностью не управляемое, не контролируемое... Вы понимаете, о чем я говорю? (Психотерапевт: Да.) Это движется так быстро, как только можно представить... наносит удары во все стороны...

П7: Да, да... Оно очень сильно и непредсказуемо...

К8: Да, и движется настолько быстро, что почти невозможно уследить... Со страшным шумом... (Психотерапевт: М-да...)

П8: Можете ли вы сейчас погрузиться в себя и сосредоточиться на этом ощущении хотя бы на минуту? (Пауза 30 секунд.) Что самое неприятное в том ощущении, которое вы называете “яростью”, — в образе этого чудовища, безумного дикаря? Что хуже всего для вас? Подождите немного, пусть тело даст вам ответ...

(Пауза 15 секунд.)

К9: Действительно, самое неприятное — контроль. Я могу позволить себе испытать это чувство лишь отчасти. Чувство такое, как я и ожидал... если только дать ему волю, тут же придется загонять обратно... Потому что если я позволю себе испытать это чувство, я действительно начну делать все, о чем только что говорил. (Психотерапевт: Хм-м...)

П9: Видимо, вы испытываете страх при мысли о возможности погрузиться в это чувство...

К10: Для меня это не просто страх, а реальный факт.

П10: Действительно, это очень реально.

К11: Если я позволю себе отказаться от контроля... то вскочу, вышвырну стул в окно и начну крушить и ломать все вокруг... Во мне проснется ярость, и я впаду в неистовство.

П11: Давайте прямо сейчас попробуем отключить все сдерживающие вас ограничители...

К12: Давайте...

П12: М-да... Это действительно пугает.

К13: Когда я вхожу в соприкосновение с этим чувством, оказывается, что в нем нет ничего пугающего... Просто очень сильное, мощное чувство, вы знаете...

П13: Так что, слово “пугает” не походит для этого чувства?

К14: Да, наверное, оно не подходит... В сущности, мне нравится это чувство, это ощущение силы...

П14: Оказывается, в нем есть нечто привлекательное для вас.

К15: Это всемогущество... Как будто я говорю: “Эй, вы! Да я вас всех... Никто ничего не сможет мне сделать!” Вы знаете, что если так и произойдет... тогда никто не сможет сделать со мной ничего плохого.

Обсуждение фрагмента 1

Этот короткий фрагмент относится только к одному небольшому шагу и не охватывает всего процесса проработки состояния гнева. Однако для нас важно увидеть как можно точнее, какой шаг был сделан. Это существенное изменение содержания переживаний — от состояния одержимости и неистовства до чувства обладания некоторой силой (“...никто ничего не сможет мне сделать...”).

Перед тем как мы начнем обсуждать это изменение, я бы хотел убедиться, что вы осознаете его значение. Этот шаг — часть процесса роста, процесса развития человека. Теперь он живет по-новому — как обладатель некоторой силы. Не просто живет, повинуясь охватившим его неконтролируемым эмоциям или подавляя внутреннюю энергию, как это было раньше.

То, о чем мы говорили в общих чертах ранее, отчетливо показано в этом небольшом фрагменте: мы не можем удовлетворяться просто фактом появления не изменяющихся переживаний. Мы не стремимся к тому, чтобы гнев проявился — такой же, каким он был давным-давно. Мы хотим понять, как по мере возникновения переживаний происходит процесс роста и развития человека и как сами переживания изменяются по мере их возникновения.

В данном фрагменте речь идет о проявлении чувства гнева. Вначале клиент говорит: “У меня возникают только зрительные образы”, но после 15 секунд сосредоточения на ощущениях в теле он начинает явственно ощущать и свой гнев, и то, что гнев заставляет его делать.

С точки зрения возникновения переживаний это не так уж много. Но с точки зрения процесса психотерапии можно сказать: произошел важный шаг. Клиент стал сильнее; он приобрел новый опыт и по-новому чувствует себя — личностью, обладающей силой; а слепой гнев, превращавший его в обезумевшего от ярости человека, изменился: теперь человек ощущает, что овладел собственной силой. С нашей точки зрения, такой шаг весьма желателен.

Маловероятно, что в будущем клиентом периодически будет овладевать неуправляемый гнев, если учесть, что этот небольшой шаг изменил ситуацию и дал возможность овладеть своей силой. Каждый такой шаг приводит к изменениям, и это не просто изменения содержания переживаний, а шаги в развитии самого клиента.

Как же это достигается?

Не психотерапевт должен решать, должен или не должен возникать гнев. Необходимо просто принимать все происходящее, не отбрасывая ничего, и тогда гнев будет уже не просто гневом — он станет целостной реакцией тела. Психотерапевт предлагает клиенту направить внимание на ощущение тела как целого и на проверку возникающих изменений с точки зрения этого целого.

Вначале у клиента есть только слова и образы, никаких чувствуемых ощущений. Один из способов, которым психотерапевт может помочь клиенту в возникновении таких ощущений, — нахождение ключевого слова или фразы, более всего подходящих для описания целостных ощущений. Для того чтобы определить, соответствует ли это слово (или, может быть, образ) целостным ощущениям, клиенту следует подвергнуть его проверке на внутреннем уровне. Если избранное ключевое слово подходит для описания целостного ощущения, такая проверка скорее всего поможет этому ощущению проявиться.

Другой способ вызвать чувствуемые ощущения — дать клиенту следующие инструкции: “Спросите у своего тела...”, “Подождите, пока тело даст вам ответ...”.

В нашем примере появление целостного телесного ощущения является совершенно новым для клиента. Это не какие-то подавленные на протяжении долгого времени чувства из прошлого, только сейчас вышедшие на поверхность. Нет, телесные ощущения возникают сейчас, у взрослого человека в его нынешнем состоянии и присутствуют в настоящем. Так возникновение телесных ощущений оказывается продвижением вперед, обретением нового образа жизни и нового ее содержания.

Проявление чувствуемых ощущений дает индивиду возможность сделать сильнее свое “я”. Поскольку чувствуемые ощущения — некая целостность, присутствующая во мне, обладание ими в некотором смысле делает меня более свободным. В отличие от этого, эмоция овладевает человеком, захватывает его. Если человек захвачен эмоцией, его “я” временно уменьшается, хотя полная идентификация эмоций является кратковременной, а не привычной. Конечно, эмоции тоже жизненно важны, особенно если речь идет о новых эмоциях. Но столь же важно, чтобы овладевающие человеком эмоции сопровождались активной внутренней проверкой. В ответ на нее может возникнуть совершенно новая целостность. Дальнейшее развитие сущности, “я”, связанное с этой новой целостностью, требует не просто ответов на вопросы: “Что я испытываю к своему гневу?” Необходимо включить возникшее содержание в жизнь целостного организма. В противном же случае это снова будет все то же старое, никак не изменившееся “я” и столь же старое чувство гнева, не способное к контролю.

В данном примере мы не стремились выяснить, что именно клиент чувствовал по отношению к своей неспособности контролировать происходящее; это можно довольно легко представить. Мы же хотели бы получить нечто иное — телесное ощущение целостного процесса жизни; чувствуемое ощущение, когда гнев будет постепенно изменяться и превращаться в нечто новое, а “я” — расти и развиваться.

Причиной изменений, небольшой этап которых отражен в приведенном фрагменте стенограммы, было то, что клиент позволил прийти целостным телесным ощущениям, делал это снова и снова, проверял на уровне этих ощущений каждую ситуацию и ожидал ответной реакции.

Фрагмент 2

К1: Я не уверена... Что вы имеете в виду, когда спрашиваете: “Как вы это чувствуете?” Я чувствую разочарование.

П1: Ну, хорошо... Вы действительно чувствуете сейчас нечто, и это все?

К2: Я думаю, что еще я чувствую гнев.

П2: Давайте теперь проверим это чувство и посмотрим, в этом ли его суть для вас. Пусть ваше тело почувствует целостно все, что связано с этим чувством, — гнев, разочарование или, может быть, что-то еще?

К3: Да, да... у меня возникает образ... (Пауза.) Как будто картинка из мультфильма... это женщина... не знаю, как лучше описать... Как будто она почти полностью вырвала у себя волосы и у нее текут слезы... (Смеется.)

П3: Итак, у вас возникает образ женщины, вырвавшей у себя все волосы и залитой слезами.

К4: Понимаете ли вы, что я имею в виду? Можете ли вы почувствовать выражение страдания на лице этой женщины?

П4: Давайте теперь возьмем образ этой страдающей женщины и проверим его на уровне телесных ощущений, возникающих у вас. Соответствует ли этот образ вашим ощущениям?

К5: Да, давайте... (Смеется.)

П5: Хорошо... Соответствует то, что вы чувствуете, правильным... Что вы при этом испытываете?

К6: Да, я смеюсь, потому что мне приятно... Это забавно, потому что теперь я вижу все по-другому.

(Молчание 10 секунд.)

Обсуждение фрагмента 2

Диалог начинается с тупикового чувства. “Разочарование”, о котором говорит клиентка, означает просто чувство разочарования и ничего более. Клиентка даже не понимает вопроса психотерапевта. Она говорит, что не уверена, правильно ли поняла вопрос о том, что она сейчас чувствует. В конце концов клиентка рассказывает психотерапевту о своих чувствах, называя их “разочарованием”. Это подобно тому, как если бы она задала вопрос: “Знаете ли вы, что такое разочарование?” Сейчас у нее пока нет доступа ни к одному из смутных ощущений, и поэтому она не может соприкоснуться с чем-либо, ведущим к дальнейшему развитию переживаний. Поэтому вопрос психотерапевта вызывает у клиентки замешательство. Она хотела бы сказать что-то большее о своих чувствах, но разочарование остается просто чувством разочарования. Как в подобной ситуации могут быть сделаны шесть шагов изменения процесса переживаний?

Психотерапевт предлагает клиентке подвергнуть проверке слово “разочарование”, а затем отметить отличие между самим словом и тем, что следует подвергнуть дальнейшей проверке. Таким образом, “нечто”, которому клиентка пытается дать название, становится не зависящим от конкретного слова.

Используя различные намеки, психотерапевт помогает клиентке приобрести на телесном уровне прямой доступ к своим ощущениям. Поэтому психотерапевт задает наводящие вопросы: “Вы действительно чувствуете сейчас нечто?”, подводя клиентку к тому, чтобы та почувствовала свои ощущения целостно. Именно на это и направлены все его усилия, когда он предлагает клиентке испытать свои целостные ощущения на уровне тела (“Пусть ваше тело почувствует целостно...”)

Из “нечто” возникает образ, наполненный новым значением и передающий чувства страдания, боли и возбуждения, а состояние клиентки изменяется. Она смеется и пытается привести примеры, чтобы выразить смысл данного образа.

Изменения связаны с образом, но они не являются самим образом. В действительности они происходят в теле клиентки и приводят к новому шагу. Этот шаг неким принципиально новым образом включает в себя прошлый опыт, который, однако, изменился и в своем новом значении служит элементом целостной жизни клиентки.

Образ приходит из целостных телесных ощущений, возникающих при “проверке” ключевого слова. Образ — не просто картина, содержание которой никак не изменяется. Правильнее будет сказать, что вместе с возникновением образа у клиентки происходят физически ощутимые изменения, а образ возникает как часть нового бытия тела. Поэтому можно говорить не просто о возникновении нового образа, а о действительно реальном шаге, приносящем изменения.

Во многих случаях (но не в этом) при возникновении образа необходимо предлагать клиенту обращать внимание непосредственно на телесные ощущения, связанные с данным образом. Зачастую люди обращают внимание только на образ, не воспринимая связанных с ним телесных ощущений и не позволяя произойти изменениям на соматическом уровне. Поэтому необходимо позволять проявиться всем телесным ощущениям, скрыто присутствующим в возникающем образе.

Фрагмент 3

К1: Проблема состоит в том, что сегодня вечером я должна встретиться с подругой. Проблема связана с чувством вины: я ей не писала... но я осознала, что мои отношения с подругой являются вовсе не такими, как мне казалось, поэтому я не могу ей доверять; да и мое отношение к ней носит двойственный характер.

П1: Хорошо, вполне достаточно. Пусть это целостное ощущение остается с вами. Итак, проблема связана с предстоящей встречей и с тем, что ваши взаимоотношения на самом деле совсем не такие, как вы считали, и еще с чем-то, правильно? Давайте попробуем почувствовать все это. Нет необходимости перечислять все свои проблемы и их аспекты — пусть естественно проявятся те ощущения, которые с ними связаны. Так вы сможете испытать чувство, охватывающее всю проблему.

К2 (причмокивает губами): Я чувствую беспокойство.

П2: Можете ли вы сказать, что это и есть целостное чувство, связанное с тем, как вы воспринимаете свою проблему?

К3: Да. Но, кроме того, я испытываю гнев. Его причина в том, что я не знаю, насколько я могу быть правдивой со своей подругой.

П3: Итак, проблема в степени вашей частности и правдивости.

К4: Да...

П4: Можете ли вы сейчас войти в это чувство, не пытаясь выразить его словами или перечислять все детали ваших проблем, войти в это чувство и охватить его целиком: ваше участие, участие вашей подруги; ситуация — попытайтесь взглянуть на все это со стороны. Охватите целиком и посмотрите, что получится. Пусть то, что придет к вам, будет основано непосредственно на ваших чувствах.

К5: Вы хотите, чтобы я описала возникающее у меня чувство или образ, и рассказала вам об этом?

П5: Да, если увидите что-либо или если у вас возникнут подходящие слова.

К6: Я чувствую напряженность.

П6: Напряженность?

К7: Да.

П7: Хорошо, я вижу, вы киваете.

К8: Хм-м...

П8: Можно ли в действительности назвать это чувство напряженностью?

К9: Да.

П9: Не могли бы вы вновь проверить слово “напряженность”, сравнивая его с тем чувством, которое было у вас первоначально?

К10: Вы имеете в виду первоначальное чувство беспокойства, связанное с подругой?

К10: Да, да. Подходит ли оно?

К11: Я чувствую, что слово “напряженность” подходит больше.

П11: Хорошо...

К12: Да, это напряженность... и стремление к самозащите.

П12: Есть ли у вас образ самозащиты?

К13: Да, образ того, как я защищаю себя и проверяю подругу.

П13: Можем ли мы погрузиться в это состояние глубже? Какое чувство связано у вас со стремлением защитить себя и проверить подругу? Что лежит в глубине этого чувства?

К14: Думаю, что это связано с доверием. И это беспокоит меня. Есть вещи, о которых я хотела бы сказать, но не могу, потому что не доверяю ей.

П14: Итак, можно ли считать это другой частью образа?

К14: Конечно. Образ нашей встречи, когда мы выпьем с ней по бокалу вина и я скажу о многом, о чем хотела бы сказать. Я чувствую, что мне трудно сказать ей многое. (Пауза.) При общении с подругой мне трудно сохранять уверенность. Сложно будет произнести: “Не могу обсуждать с тобой этого человека”; или: “Я не согласна на это...”

П15: Итак, все это вызывает у вас затруднения, вся ваша встреча целиком.

К16: Хм-м...

П16: Ну, хорошо... Вы знаете, что у вас есть много соображений о том, что все это означает, но нам необходимо отвлечься от них и попытаться погрузиться в сам образ, в картину, чтобы посмотреть, не проявится ли что-то новое. Мы попытаемся получить целостное ощущение происходящего, охватывающее все, что связано с вашим образом.

К17: Образ начинает изменяться.

П17: Он изменяется.

К18: Я могла бы описать эти изменения. Сделать это?

П18: Да, может быть, вы попробуете определить, в чем суть этих изменений?

К19: В наших отношениях. В том, что я уже не тот человек, которому она помогает утвердить свое положение.

П19: Изменение состоит именно в этом?

К20: Да. И по этой причине я больше ничего не должна ей и не обязана. Это чувство долга или что-то подобное...

П20: Уже ближе...

К21: Да, да...

П21: Нашли ли мы то, что находится в глубине чувства напряженности?

К22: Да, правильно, все это связано с чувством, как будто я что-то должна своей подруге.

П22: Итак, вы чувствуете, что как бы должны ей что-то...

К23: Да...

П23: Можете ли вы взглянуть на все это со стороны или же вы полностью погружены в свое чувство?

К23: Нет, я действительно могу увидеть все со стороны...

П24: Хорошо... (Пауза 30 секунд.) Не могли бы вы пойти еще глубже, за это чувство? Можете ли вы взглянуть внутрь вашего чувства?

К25: Да... Не знаю, как у меня возникает это, но тут есть некоторая связь... Мы с ней отличаемся друг от друга, очень сильно отличаемся, но мне нелегко было бы объяснить ей это.

К25: Происходящее оказывается неожиданным для клиентки, что довольно часто происходит при подобном изменении содержания.

П25: Итак, возвратимся к чувству, что вы ей должны. Чувствуете ли вы, что оно все еще верное? Можете ли вы еще раз проверить его, сравнив с самым первым чувством, с беспокойством? Было ли там что-нибудь еще?

К26: Сочетание двух моментов... Чувство, что я ей нечто должна, переходит в чувство, что я вынуждена терпеть ее поведение по отношению ко мне.

П26: Думаю, это правильная мысль. Давайте попробуем взглянуть на чувство, что вы ей что-то должны. Вы говорите, что здесь наблюдается сочетание разных моментов и поэтому речь идет не просто о чувстве, что вы ей чем-то обязаны. Там есть и какая-то другая часть... Можете ли вы увидеть, что это за часть?

К27: Я снова думаю о том, что не могу сохранять такое чувство... Это тяжело для меня...

П27: Может быть, мы неправильно называем это чувство?

К28: Ой, Боже, да! Такое впечатление, что она хочет от меня что-то такое, что я не хочу ей давать.

П28: Что же это такое? Хотя нет, не будем делать упор на вопросе “Что это?” — просто оставайтесь со своим чувством, сохраняйте его в себе, хорошо? Итак, она хочет от вас нечто, что вы не можете ей дать. Просто оставайтесь с этим чувством, и пусть в нем проявится что-то еще.

К29: Я чувствую, что застряла во всем этом....

П29: Погрузитесь в это чувство. Что оно собой представляет?

К30: То, чего она хочет.

П30: И что же она хочет?

К31: Я думаю (хихикает), она стремится к самоутверждению. Но я не дам ей сделать это так просто, хотя мне и нелегко ссориться с ней.

П31: Итак, на что все это похоже? Прежде всего давайте определим, выдерживает ли это проверку сравнением с первоначальным чувством?

К32: Да...

П32: Итак, вы не можете ссориться с подругой. И это часть вашего первоначального чувства.

К33: Да, в значительной мере. Действительно, я боюсь. Боюсь, что она отвергнет меня, если я буду с ней ссориться и перестану оказывать ей поддержку.

П33: Именно в этом и проявляется ваш страх?

К34: Да. В необходимости сказать ей, что мы сильно отличаемся друг от друга. (Смеется.)

П34: Итак, одна часть проблемы состоит в том, что вам необходимо сообщить о ваших различиях, а другая — в том, что она может отвергнуть вас.

К35. (Молчание.)

П35: Давайте проверим еще раз первоначальное чувство страха.

К36: Да, Карла (имя женщины-психотерапевта), это действительно подходит.

П36: Ну, хорошо... (Тишина, клиентка открывает глаза.) Мы далеко зашли, правда?

К37: Да, это оно. (Смеется) Оказывается, все это довольно тяжелая работа.

П37: Сегодня вам пришлось потрудиться. Но вы сделали все, что было необходимо.

К38: У меня такое чувство, что я была на другой планете, а сейчас возвратилась. Думаю, я действительно сделала это... Все это очень полезно... Я запомню надолго...

Обсуждение фрагмента 3

В этом фрагменте мы видим, как психотерапевт пытался ускорить ход событий (видимо, были и другие паузы, не отмеченные в стенограмме, которые замедляли ход сессии). Необходимо уделить внимание и время — пусть небольшое, минуту или полторы, — всему, что возникает в процессе работы. Поэтому нельзя сразу же задавать новые вопросы.

За исключением скорости продвижения, фрагмент стенограммы можно считать неплохим примером последовательности шагов, приводящих к изменению содержания переживаний.

Отметьте, насколько каждый из этих шагов отличается от тупиковых чувств, возникающих как результат психодинамической интерпретации. И даже если предлагаемую интерпретацию можно считать (в определенном смысле) полностью верной, ей явно не хватает реальных шагов, связанных с изменениями в переживаниях, а также положительного разрешения проблемы, как это было в приведенном фрагменте.

Однако как именно содержание переживаний изменяется в нечто совершенно иное? Ответ состоит в том, что человек обращает внимание не столько на само содержание, сколько на целостные телесные ощущения (связанные с этим содержанием). Так из телесных ощущений (рассматриваемых как некая скрытая целостность) возникают все дальнейшие шаги процесса изменения. Само же по себе содержание переживаний, без изменения телесных ощущений просто повторяется много раз.

На первом этапе фокусирования клиентке предлагается расположить проблему перед собой, что позволяет воспринять ее как некую целостность. С этим связаны слова психотерапевта, предлагающего взглянуть на проблему как бы со стороны. Однако такой подход можно довольно легко спутать с чем-то совершенно иным, когда непосредственные ощущения не возникают вообще. Это делается для того, чтобы обсуждать проблему как целое, а не вдаваться в поверхностное обсуждение ее составных частей. Поэтому вместо того чтобы погружаться в проблему, как мы обычно делаем, клиенту предлагается посмотреть на проблему как бы со стороны, пока не сформируется ее целостный образ.

Фрагмент 4

П1: Сейчас мне хотелось бы спросить вас, что является наиболее неприятным в этом чувстве; что больше всего заставляет вас чувствовать себя плохо. Я не предлагаю, чтобы вы дали мне ответ прямо сейчас, но помните этот вопрос и не позволяйте своему рассудку высказывать все подряд, как вы это делали раньше. Пусть ответ возникнет в какой-нибудь точке, например, где-то в желудке. Пусть говорит само ваше тело. (Молчание, клиентка вздыхает.) Вероятно, это придет к вам не как слово, а в форме образа.

(Пауза.)

К2: Хотелось бы вам узнать, какое чувство я испытываю?

П2: Нет, я хотел бы знать, что в вашей проблеме является наиболее неприятным. Главное — в вашей проблеме. Не могли бы вы назвать какое-нибудь ключевое слово или описать образ, неожиданно возникающий перед вами? Это нельзя постичь с помощью интеллекта, и вы не сможете понять этого, даже если будете снова и снова говорить об этом.

К3: Это образ коробки, ящика.

П3: Коробки?

К4: Да...

П4: Вы видите эту коробку?

К5: Да, это квадратный ящик с четырьмя стенками.

П5: И что вы можете сказать об этом ящике?

К6: У него есть верх и низ, но он пуст.

П6: Теперь мне хотелось бы, чтобы вы сравнили образ этого пустого ящика с теми чувствами, о которых вы говорили, и определили, действительно ли этот образ пустого ящика соответствует самому неприятному в ваших чувствах? Верен ли ваш образ?

К7: Да.

П7: Возникает ли у вас что-либо еще?

(Молчание.)

К8: Ящик изолирован от всего, вокруг ничего нет.

П8: Опять пустота?

К9: Да, просто пустой ящик.

П9: Вокруг которого ничего нет...

П10: Ну, хорошо, теперь попробуйте спросить себя, что означает все это... это чувство пустого ящика. О чем оно? Пусть ответ, как и раньше, исходит изнутри вас, из некоторой точки где-то в желудке... Пусть тело скажет вам, что означает пустой ящик...

(Молчание, потом клиентка начинает плакать.)

П11: Подсказывает ли вам что-либо ваш рассудок?

К12: Не знаю.

П12: Что бы это ни было, оно причиняет вам боль.

(Клиентка продолжает плакать.)

К13: Я очень напугана... Там, внутри.

П13: Пугает ли вас ящик, его пустота? Или же страх — часть чего-то иного?

К14: Я боюсь стать таким ящиком.

П14: Вы думаете, что пустой ящик — вы сами?

К15: Да...

П15: Ладно.... Вы боитесь там, внутри себя, найти образ пустого одинокого ящика? Именно это вас пугает?

К16: Да. Все это одно и то же — одиночество...

П16: А сейчас давайте попробуем снова обратиться к чувствам испуга, одиночества и опустошенности. Произнесите: “Если бы их не было, мне было бы хорошо, поэтому я вынимаю их и кладу вот здесь. Теперь они не во мне, они снаружи, я смотрю на них, и мне должно стать хорошо”. Можете попробовать?

(Клиентка вздыхает. Тишина...)

П17: Скажите себе: “Я чувствую себя хорошо. А это чувство одиночества... я беру пустой ящик и убираю его. Да, действительно, это часть меня самой — та часть, которой я боюсь, но сейчас я беру его и ставлю вот сюда. И мне хорошо”.

(Клиентка вздыхает.)

К18: Хорошо, я попробую.

П18: Ну как, появилось ли у вас сейчас это чувство снова?

К19 (почти неслышно): Да.

П19: Хорошо, сосредоточьтесь на этом чувстве минуты на две. Скажите: “Да, это часть меня, я хочу позаботиться об этой части, и буду заботиться, но чтобы сделать так, эту часть пока нужно убрать. Тогда мне будет хорошо, и я смогу лучше работать с ней”.

(Молчание.)

К20: Хорошо...

П20: Чувствуете ли вы себя лучше?

К21: Да (усмехается).

П21: Но вы, конечно, знаете, что находится снаружи?

К22: Да.

П22: А что касается пустого ящика... Давайте еще раз спросим себя, обратившись к тому же самому телесному ощущению, что и раньше, — чем плох пустой ящик? Что именно настолько неприятно в одиночестве, в том, чтобы быть одной? Не отвечайте умом, пусть ответ придет сам.

(Молчание.)

П23: Может быть, вы спросите: “Что нужно этому пустому ящику?”

К24: Он хотел бы, чтобы о нем позаботились...

Обсуждение фрагмента 4

Вопрос состоит в том, правильно ли поступал психотерапевт, пытаясь вывести клиентку из чувства изолированности и напуганности, чтобы она могла ощутить все это новым, целостным образом? В данной ситуации вопрос можно было бы вообще не ставить, но мы говорим об общих правилах, пытаясь определить, при каких условиях это является верным, а при каких — нет.

Понятно, что для клиентки важно почувствовать, что она сейчас испытывает, не отбрасывая ни одно из возникающих у нее чувств. В особенности это относится к тем случаям, когда чувство является новым и еще не было в полной мере испытано. Однако некоторые чувства возникают вновь и вновь, а у клиентки может возникать ощущение, что она увязла в них. Как выйти из подобной ситуации?

Когда нечто испытывается много раз подряд, разумнее всего будет поступать именно так, как сделал данный психотерапевт, — необходимо дать клиентке возможность отстраниться от проблемы и увидеть ее по-новому, целостным образом. Известно, что повторное возникновение чувства депрессии или изоляции не приведет ни к чему, кроме того, что повторялось уже множество раз.

Поэтому когда чувство является старым и возникает много раз подряд, при первом же его появлении необходимо попытаться отстраниться от него, чтобы у клиентки появилось восприятие целого, а это, в свою очередь, создаст условия для возникновения нового шага.

В особенности это справедливо для чувств, на которых индивиду свойственно зацикливаться. Их можно без труда распознать: клиент поступает таким образом, потому что так уже происходило прежде не раз.

Однако в данном случае клиентка зациклилась на чувстве страха и одиночества. Как ей удалось выйти из этого состояния?

Первый этап фокусирования мы называем “созданием пространства”. При этом клиент дистанцируется от проблемы. Это один из способов воспринимать ее целостным образом. Еще один способ — “проверка” ключевого слова. “Действительно ли слово является сутью всей проблемы?” Есть и другие пути — переход от содержания переживаний к ощущению их целостности, например, возникшая у клиентки потребность в том, чтобы о пустом ящике позаботились.

Так, удаление чего-либо на некоторую дистанцию, отстранение, взгляд со стороны позволяет получить целостный образ. Поэтому цель первого этапа фокусирования состоит не просто в установлении приемлемой дистанции. Даже если клиент не испытывает переполняющих его бурных чувств, полезно попытаться не погружаться в саму сущность проблемы, как обычно поступают многие, заходя при этом в тупик. Вместо этого мы советуем немного отступить назад, взглянуть на проблему как бы со стороны и позволить ей проявиться в виде целостного образа. Мы рекомендуем так поступать особенно в тех случаях, если существует угроза, что какие-либо переживания могут стать чрезмерно переполняющими и драматичными. В данном случае мы принимаем решение пока не работать с ними, но и не уходить от них, а позволить им проявиться целостно, оставаясь на некоторой дистанции, чтобы клиент мог “перевести дух”. Потом, спустя некоторое время, к проблеме можно вернуться, и клиент будет в состоянии продолжить работу с ней. В данном примере у клиентки возникли чувства, “овладевшие ею”. Когда психотерапевту стало понятно, что подобные чувства будут возникать снова и снова, клиентке было предложено почувствовать их целостным образом, отстранившись от них, как бы отдалив на некоторую дистанцию.

Такой способ может быть применен ко всем труднопереносимым негативным переживаниям (а не только к чувствам, которые часто “овладевают” челоовеком). Если эти переживания поместить на некоторой дистанции, они будут не настолько далеко, чтобы индивид вообще перестал воспринимать их, но и не настолько близко, чтобы клиент полностью погружался в них. При таком дистанцировании не только работа оказывается более эффективной, но и сами переживания начинают восприниматься целостно, что создает новое к ним отношение. Индивид может сказать: “Я — здесь, эти переживания — там. Поскольку я не отождествляюсь с ними, у меня есть возможность выбирать, как относиться к ним”.

Каким может быть такое отношение? Метод фокусирования предполагает дружественное отношение ко всему, что возникает у клиента. В нашем примере психотерапевт предлагает клиентке “позаботиться об этой части самой себя”.

Происходящее оказывается изменениями такого типа, которые возникают, если индивид позволяет сформироваться целостным чувствам и относится к ним дружественно. Страх и опустошенность превращаются в нечто, нуждающееся в заботе и ласке.

Фрагмент 5

Следующие три примера взяты из описания случаев при демонстрации примеров фокусирования для его лучшего объяснения. Первый эпизод связан с интервью, которое я дал для радио. Разговор длился около 15 минут — примерно половину времени, отведенного для передачи.

Корреспондент: Я не очень хорошо понимаю, что такое смутные телесные ощущения, о которых вы говорите. Думаю, что многим нашим слушателям это тоже будет не совсем ясно.

Джендлин: Хорошо, выберите какую-нибудь свою проблему. Не нужно пытаться описать ее, просто думайте о ней.

Корреспондент: Это не сложно. Такая проблема есть. Дом, в котором мы живем, переходит в совместную собственность новых владельцев, и нам придется переезжать. Это очень раздражает меня. Просто такой способ выжимания денег из жильцов, причем весьма немалых денег. Подобная политика мне не нравится. Да, мы чернокожие, что тоже играет свою роль. Но я просто ненавижу всякие переезды, когда нарушается то, к чему привыкаешь. Поэтому я не готов к переезду в другую квартиру.

Джендлин: Я знаю, это действительно очень серьезная проблема, о которой можно было бы говорить долго. И я понимаю ваш гнев. А расовая проблема еще более масштабна. Но для того чтобы продемонстрировать вам технику фокусирования и лучше пояснить ее сущность, предлагаю вам сделать нечто совершенно иное. Не могли бы вы почувствовать в виде целостного ощущения свой дискомфорт, связанный с предстоящим переездом? Есть ли слово, которое лучше всего передает качество данного ощущения?

Корреспондент: Да, я знаю, что чувствую, но не готов к этому... Ко всем этим неожиданным сюрпризам...

Джендлин: Давайте сосредоточимся на ощущении “не готов”. Вы, конечно же, знаете, что означают эти слова, но давайте на мгновение представим, что вам неизвестно их значение и перед вами просто неприятное чувство, которое вы называете “не готов”.

(Молчание... Пауза длится около 15 секунд, но поскольку это радиопередача, оно кажется особенно долгим.)

Джендлин: Понимаю, что это нелегко сделать прямо сейчас... Ведь вам надо вести программу... Но мы пытаемся пояснить слушателям, как все это делается... может быть, немного позднее, когда вы успокоитесь...

Корреспондент смеется.

Джендлин: Почему вы смеетесь?

Корреспондент: У меня получилось. Это чувство пришло ко мне, ответило на мой вопрос, и я теперь знаю, что это такое.

Джендлин: Вам нет необходимости прямо сейчас говорить, что это.

Корреспондент: Да нет, могу сказать. Это значит быть немолодым... человеком среднего возраста. Вот и все...

Джендлин: О да...

Корреспондент: Я не готов носить тяжести. О чем говорят женщины, когда приходится переезжать? Я боюсь повредить спину. Мы давно уже никуда не переезжали, и я не поднимал тяжести лет двадцать. Я понимаю, все это глупо... Просто я уже не молод, и это действительно беспокоит меня. А переехать мы, конечно, как-нибудь сможем.

(На лице корреспондента появляется выражение облегчения.)

Обсуждение фрагмента 5

Можно было бы подумать, что корреспондент просто перескакивает на совершенно другую, более общую проблему. Однако он воспринимает более масштабную проблему возраста совершенно по-иному, чем проблему переезда. Он проявляет чувство юмора и уверенность, что у него достаточно времени для работы с проблемой. Между тем связанная с переездом напряженность ослабевает, и он посмеивается над тем, что выглядел глупо.

Конечно, не всегда первый шаг приносит чувство облегчения, пусть даже относительное. Часто облегчения вообще не удается достичь с помощью какого-то одного шага. Менее развитый человек вообще может не испытать облегчения, и ему не удастся посмеяться, обнаружив свои опасениями выглядеть глупо. Но тогда можно предпринять другой шаг и попробовать еще раз почувствовать целостное ощущение, связанное с опасениями выглядеть глупо.

Я хотел бы подчеркнуть, что нисколько не пытаюсь принизить и представить как тривиальную проблему вынужденного переселения или расовой дискриминации, с которой столкнулся мой собеседник. И достигнутый шаг в изменении отношения к проблеме вовсе не снижает социальной значимости и серьезности всех этих вопросов. Более того, я заметил, что если личная энергия человека высвобождается, он приобретает возможность более эффективно работать над социальными вопросами.

Давайте попробуем определить, что нового узнал мой собеседник — такого, чего он действительно не знал ранее? Это не хорошо знакомый ему дискомфорт при переезде, к которому он “не готов”. Это нечто иное, пришедшее к нему, когда он позволил смутному и неопределенному чувству совершить следующий шаг.

Фрагмент 6

Следующий пример также связан с интервью на радио. Меня пригласили участвовать в программе, в которой необходимо было давать ответы на вопросы по телефону. Задающая вопрос женщина жаловалась на мужа, который все время смотрит телевизор и заявляет, что имеет на это право. И жена, и дети приносили ему еду к телевизору, а однажды, когда телевизор сломался, муж чуть не сошел с ума от ярости. Что делать этой женщине, как помочь ей заставить мужа обсудить их семейную проблему?

Джендлин: Можно было бы сказать многое... Но я предложу вам кое-что другое. Не могли бы вы на время отложить все беспокоящие вас мысли и попытаться проникнуться тем, как вы чувствуете эту проблему в своем теле?

Женщина: Что вы имеете в виду?

Джендлин: Если вы попробуете вызвать в своем теле чувство, что все в порядке и никаких проблем не существует, то, могу поспорить, у вас ничего не получится. Давайте попробуем. Скажите себе: “У меня все в порядке” — и посмотрите, что вы почувствуете после этого в теле. У вас возникнет некое неотчетливое чувство дискомфорта по отношению к вашим проблемам.

(Молчание... Поскольку это радиопередача, я не могу позволить длиться ему слишком долго.)

Джендлин: Можете ли вы отметить в своем теле отчетливое чувство, связанное с данной проблемой?

Женщина: Да.

Джендлин: Попробуйте подобрать слово или фразу, вернее всего передающие суть ощущения. Как бы вам хотелось назвать его?

(Молчание, потом смех.)

Джендлин: Почему вы смеетесь?

Женщина: Я нашла подходящее слово — “презрение”.

Обсуждение фрагмента 6

Моя собеседница совершенно неожиданно для себя вошла в непосредственное соприкосновение со своим отношением к проблеме недостатка общения с мужем. Она засмеялась, а смех в подобной ситуации является верным признаком того, что человек может взглянуть на проблему шире. Собеседница воспринимала мужа как человека, который ее не любит, а себя — как утомленную длительными страданиями женщину. Но когда она нашла ключевое слово, то вдруг рассмеялась.

Конечно, это весьма незначительный шаг, и во время радиопередачи у меня не было возможности подробно анализировать реакцию собеседницы. Но мне хотелось бы думать, что этот небольшой шаг изменит ее отношения с мужем и таким образом окажется весьма важным. Серьезные проблемы, как правило, не решаются с помощью одного лишь шага, да и сам этот шаг было бы нелегко описать словами за то короткое время, пока я говорил с ней.

Понятно, что “презрение” (ее действительное отношение) было чем-то иным, чем все сказанное ею прежде, и ни она, ни я не ожидали такого развития событий. Но, тем не менее, в этом был большой смысл.

Фрагмент 7

Однажды мне позвонила издалека женщина-журналист, чтобы задать некоторые вопросы о технике фокусирования. Она хотела бы написать статью для журнала о том, как люди помогают друг другу, и рассказала мне, что сама в нерешительности оттого, что не знает, как найти подход к одной женщине, явно нуждающейся в помощи. Журналистка хотела использовать этот пример в своей статье и спросила меня, чем вызывается нерешительность в подобных ситуациях. Она хотела бы знать мое мнение о том, в чем причина того, что люди не склонны сопереживать и выслушивать чужие проблемы. Желая проанализировать эту проблему в своей статье, она думала: возможно, ее знакомая не желает принимать от нее помощь или она сама не способна ей помочь. Находились и другие причины.

Журналистка рассказывала о произошедшем недавно случае, когда она легко спросила собеседницу, которую едва знала, нужна ли ей помощь и есть ли у нее желание поговорить о себе. Почему же с другой женщиной, спрашивала она у меня, такое общение не удается?

Я предложил ей направить внимание на тело и подождать некоторое время, наблюдая за тем, что будет возникать, при этом говоря себе: “У меня все хорошо, и ничто не мешает обратиться к моей знакомой”. “Да, но я же знаю, что у меня далеко не все в порядке”, — ответила она. Я объяснил, что нам это известно, но если она попытается вызвать у себя чувство, что “все хорошо”, в ее теле возникнет “ответ” на физическом уровне, который поможет ей лучше почувствовать, почему же “не все хорошо”.

Она попробовала сделать это и засмеялась. “Нет, вы знаете, у меня явно не все хорошо. Однако по тону ее голоса я понял, что нечто все же произошло. Поэтому я предложил ей сосредоточиться на телесном ощущении и задать ему вопрос: почему “не все хорошо”?

Через некоторое время моя собеседница произнесла: “Вы знаете, может быть, я просто не настолько хороший человек”. Итак, ответ от телесного ощущения явно был получен. Через несколько секунд женщина с удивлением спросила: “Могу ли я быть уверенной, что причиной моих проблем является возникшее у меня чувство, а не то, о чем я думала раньше?”

У нас было несколько способов проверить правильность полученного ответа. Я использовал один из них, предложив журналистке сосредоточится на теле, как она уже делала это раньше. Затем я предложил ей спросить себя: “Если я по какой-то причине могу с уверенностью утверждать, что я хороший человек, то могу ли я считать, что у меня нет проблем в отношениях с другими женщинами?” Собеседница вздохнула, а когда она заговорила, в ее голосе чувствовалась новая энергия: “Абсолютно! Я чувствую, что тогда у меня действительно все было бы замечательно!”

Немного позже она заметила: “Я поняла, что в той ситуации, когда мне было легко обратиться к человеку, я действительно была хорошей. Мне удалось это проверить”.

Обсуждение фрагмента 7

Приведенный пример особенно хорошо показывает, как тело может “отвечать” на наши вопросы. Журналистке не удается на уровне тела испытать чувство “все хорошо”, хотя она и пыталась это сделать, работая над статьей. Но, предположив, что она “хороший человек”, журналистка сумела ощутить в теле чувство уверенности в том, что теперь у нее нет никаких проблем в общении, несмотря на то, что это было всего лишь предположение. Мы можем видеть, как “ответы”, предоставляемые нам телом, могут быть весьма определенными, хотя и в довольно своеобразной форме.

“Ответы” тела позволяют производить двойную проверку: по какой причине возникают проблемы и какие изменения будут ощущаться на уровне тела, если эта причина исчезнет?

Изменения ощущений (речь идет о конкретных физических изменениях) часто бывают весьма незначительными. Однако человеку необходимо просто сосредоточиться на возникающих у него ощущениях примерно в течение минуты, и тогда эти изменения усиливаются. В нашем примере изменения вначале также были весьма небольшими, и журналистка все время настойчиво спрашивала об их достоверности, пытаясь развеять свои сомнения. Многие люди часто поступают точно так же: когда у них возникает нечто новое, они испытывают сомнения в его достоверности или обращаются к воспоминаниям о ситуациях, подтверждающих обоснованность их сомнений. В нашем случае у журналистки также возникает сомнение (“Как я могу быть уверенной?”). Такой быстрый переход к сомнениям уничтожает возникающие ощущения еще до того, как они приведут к изменениям на физическом уровне. В случае с журналисткой это изменение полностью так и не произошло, пока не был получен “ответ” на “проверяющий” вопрос.

Фрагмент 8

К1: Если я пребываю в расстройстве, то единственное, что я пытаюсь сделать, — это позволить самому расстройству сказать мне, что происходит. И это действует! Таким образом я избежала сердечного приступа. Не знаю, в чем здесь секрет, но это действительно помогает.

П1: Итак, фокусирование приносит вам облегчение?

К2: Да, правильно. Если бы я не делала этого, то уже, наверное, сошла бы с ума. А так я пытаюсь как-то справиться с этим... и получается. Я вообще удивляюсь, почему этого не делают другие.

(Смеется.)

К3: Однажды я чуть не умерла со смеху. Мой адвокат сказал, что у него не получаются некоторые дела, так как “на него оказывают сильное давление”, и он очень расстроен. Я посоветовала ему обратиться к своему чувству давления, чтобы оно ответило, где именно оно находится. При этом я подумала: “Боже мой, Марта! Что ты делаешь, это же твой адвокат... Но ведь это работает. Конечно, похоже колдовство, но тем не менее...

Фрагмент 9

В данном фрагменте описывается работа психотерапевта с клиенткой, имеющей диагноз “шизофрения”. Во время сессии он впервые попытался обучить ее фокусированию. Ниже приводятся его записи.

Я встречался с клиенткой раз в неделю на протяжении примерно трех месяцев после ее непродолжительного пребывания в психиатрическом стационаре. Этой молодой женщине (ей было немногим больше 20 лет) было очень трудно соприкасаться со своими переживаниями о прошлом. Мы записывали на магнитофон две предыдущие сессии, что вызвало явное беспокойство клиентки, и в этот раз мы решили не делать запись.

В середине сессии клиентка сообщила, что “застряла” и ей все труднее сосредоточиться. Я сказал, что есть метод, который поможет идентифицировать ее проблемы, и предложил попробовать его. Клиентка пребывала в нерешительности, и тогда я предложил ей привести “пример” этого метода, на что она согласилась.

Я сказал ей, что в теле может содержаться некоторое знание, не доступное для ума. Иногда тело предоставляет как бы укрытие для того знания, которое ум не желает воспринимать. Скрытое знание может локализироваться то в желудке, то в ногах, то под коленями, то в какой-то иной точке, о которой мы можем даже и не подозревать.

Я предложил клиентке расслабиться и глубоко дышать, а в тот момент, когда она почувствует, что расслабление достигнуто, — закрыть глаза. Клиентка села в удобное кресло и без труда расслабилась. Затем я предложил ей заглянуть как бы внутрь тела и найти там любые места, где она испытывает дискомфорт или напряжение, а после, если ей удастся найти эти точки, попытаться расслабить их. Если будет найдена точка, оказывающая сопротивление, необходимо осознать это и как бы двигаться вокруг этой точки, зная, что напряжение присутствует, и позволяя ему там оставаться. Потом клиентка сможет вернуться к этим точкам.

После того как была достигнута полная релаксация, я предложил клиентке попробовать определить, какие проблемы возникают у нее прямо сейчас — не погружаться в них, а просто взглянуть, увидеть. Когда она выполнила мое задание, я предложил ей представить, что она кладет каждую проблему в отдельную коробочку. После этого я поручил написать на каждой коробочке название спрятанной там проблемы. Когда клиентка сделала и это, предложил отложить коробочки в сторону и создать некоторое пространство между ней и проблемами, отдалив их на комфортную дистанцию.

Я спросил у клиентки, как она ощущает это пространство, и клиентка ответила, что чувствует его расслабленно. Я предоставил ей еще несколько секунд, чтобы испытывать это чувство, а затем снова предложил взглянуть на проблемы и представить себе, что они исчезли, спросив себя: “Если все это исчезло, довольна ли я своей жизнью?” “Нет”, — ответила клиентка. Я обратил ее внимание, что иногда, устраняя одни проблемы, мы обнаруживаем за ними другие. Я предложил ей взять новые проблемы, точно так же разложить их по коробочкам, написать названия и отложить в сторону, на удобное для нее расстояние. Затем я снова спросил пациентку, какие чувства она испытывает. После ее ответа, что чувства положительные, я опять попросил ее представить, что все проблемы исчезли, и спросить себя, довольна ли теперь она своей жизнью. Клиентка кивнула, ответив положительно. Я предложил ей осознать это чувство благополучия, а затем взглянуть на свои проблемы и позволить телу самому выбрать проблему, с которой необходимо работать в первую очередь.

Некоторое время спустя клиентка сказала, что выбрала проблему. Я предложил ей сосредоточиться на ней, не погружаясь, а просто рассматривая и пытаясь почувствовать, как она воспринимается на уровне тела. После того как было сделано и это, я спросил у клиентки, может ли она назвать чувство, испытываемое ею на уровне тела. Клиентка сосредоточилась и вздохнула (признак возникновения изменения), после чего я заметил, что по моим наблюдениям у нее что-то произошло. Клиентка ответила, что возникшее у нее чувство напоминает нерешительность. Я повторил слово “нерешительность”, предложив ей сравнить его со своей проблемой, взвесить слово и проблему и определить, действительно ли они соответствуют друг другу или же это разные вещи. Она выполнила мою инструкцию и через некоторое время второй раз вздохнула (признак еще одного изменения) и произнесла: “Думаю, тут что-то еще”. Оказалось, что более подходящим является слово “фрустрация”. Я предложил ей сосредоточиться на новом слове и почувствовать, чем оно для нее является; снова взвесить слово “фрустрированность” и проблему, сравнить их и решить, подходит ли новое слово для описания проблемы или же необходимо искать что-то другое. Клиентка сделала и это, а спустя некоторое время у нее произошел еще один сдвиг в переживаниях. Она вздохнула, и по ее щекам потекли слезы. Я сказал, что она, вероятно, почувствовала кое-что новое, и клиентка ответила: “Да, чувство вины”. Я снова предложил ей почувствовать слово внутри, на уровне тела. “Что внутри вас означает выражение “чувство вины”?”.

В этот момент у клиентки возникли затруднения, которые она не смогла объяснить, и я предположил, что тело препятствует получению преждевременного и чрезмерного знания. Я отметил, что мы достигли осознания некоторых совершенно новых явлений, хотя это и не устранило самой проблемы. Затем я предложил клиентке попытаться увидеть, что именно она открыла. Был задан вопрос, хочет ли она продолжать работу или ее следует прекратить. Клиентка ответила, что на сегодня хотела бы завершить работу, и сессия была закончена.

Фрагмент 10

Я привел примеры того, как люди сравнительно легко могут использовать телесные ощущения, необходимые для успешного фокусирования. Я избрал именно эти фрагменты стенограмм, потому что хотел показать, как возникает непосредственное ощущение чего-то смутного и неотчетливого, но безусловно присутствующего; показать процесс проявления, раскрытия и изменения смутного “нечто”.

В первых семи примерах, приведенных выше, клиенты ранее никогда не сталкивались с фокусированием, и все приводившиеся инструкции оказались для них совершенно новыми. Но даже несмотря на это, они смогли сосредоточиться на телесных ощущениях. В восьмом примере клиент ранее обучался фокусированию. Сейчас я приведу случай, когда клиенту было трудно сосредоточиться на телесных ощущениях.

Этот отрывок стенограммы относится к самому первому интервью. (Клиент объяснил мне: “Я прохожу курс психоанализа уже восемь лет и прекратил его потому, что мой психоаналитик пошел на пенсию”.) Клиент слышал о фокусировании и обратился именно к этому психотерапевту, чтобы обучиться данной технике. Поэтому он проявил больше настойчивости, чем другие клиенты, которым тоже не удавалось сразу освоить фокусирование. Хочу отметить, что вообще не рекомендую проводить первую беседу таким образом, как в данном примере. Психотерапевт слишком старается идти навстречу специфическим потребностям клиента. Обычно в процессе психотерапии подобные инструкции следует растягивать на 10—20 сессий, если у клиента возникают затруднения. В ином случае они оказываются преждевременными и лишь мешают.

Я выбрал этот фрагмент стенограммы именно потому, что он хорошо демонстрирует тип инструкций, предлагаемых при фокусировании, а также неблагоприятные результаты, к которым приводят попытки ускорять процесс и подталкивать клиента. Надеюсь, вы отметите, что тип взаимодействий, представленный здесь, нельзя считать правильным для психотерапии.

В данном случае клиенту удалось найти ключевое слово. Это произошло почти в самом конце психотерапевтической сессии, на протяжении которой многие другие попытки оказались неудачными. Психотерапевт просто следовал за всем, что говорил клиент. Несмотря на неудачи, клиент сохранял готовность продолжать свои попытки, и психотерапевт давал ему инструкции по фокусированию, предлагая непосредственно почувствовать проблему, с которой клиенту хотелось бы работать.

П1: Давайте снова обратимся к тому, что вызывает у вас чувство напряженности, и зададим вопрос: “Чем же все-таки является эта напряженность?” Но не торопитесь задавать этот вопрос до тех пор, пока не вернетесь немного назад.

(Короткая пауза.)

К2 (глубоко вздыхает): Я совершенно запутался...

П2: Может быть, вам поможет, если вы спросите у себя: “Могу ли я относиться дружественно к чувству “запутанности”? Большинству из нас кажется, что они просто сходят с ума, когда оказываются перед запутанным вопросом.

К3: Да, действительно. Я тоже в таких случаях испытываю сильный гнев...

П3: Хорошо, не могли бы вы сказать себе: “Да, я вижу, что испытываю гнев”, а затем отбросить чувство гнева?

К4: У меня возникает чувство, что я слишком сильно все это интеллектуализирую.

П4: Ну, хорошо... Продолжаете ли вы чувствовать “запутанность”?

К5: Да, немного есть.

П5: Давайте посмотрим, можете ли вы быть более дружественно настроены к этому чувству... Попытайтесь провести с ним приятную беседу...

К6: Хорошо, давайте попробуем...

П6: Было бы хорошо, если бы это чувство что-то рассказало нам. Для этого необходимо просто быть дружественным по отношению к нему. Если мы хотим, чтобы какой-то человек согласился участвовать в исследовании и на протяжении двух часов заполнял опросник, необходимо быть дружественным по отношению к нему. (Смеется.) Не могли бы и вы сохранять такое же отношение к чувству “запутанности”?

К7: Ну что ж, давайте попробуем. Не знаю... действительно не знаю правильного ответа на этот вопрос...

П7: Снова, как и в П4, психотерапевт избирает путь выхода из тупика: “Посмотрим, можете ли вы прикоснуться...”

К7: Вы знаете, я действительно плохо понимаю, о чем идет речь.

П8: М-да... Значит, мои слова вам непонятны... Давайте попробуем сказать иначе. Можете ли вы все еще чувствовать “запутанность”?

К9: Не знаю... Может быть, это от того, что я неудобно сижу...

П9: Попробуйте выпрямиться.

К10: Да, сейчас я чувствую запутанность. Хотя и не знаю, мое ли это чувство...

П10: Хорошо, если это прошло, все в порядке. Давайте снова попробуем спросить у тела: “Подходит ли для этого чувства слово “конфронтация”?”

К11: Как будто в этом есть нечто большее...

П11: Итак, это нечто большее, чем просто телесная реакция на ключевое слово или фразу.

К12: Да, да!

П12: Может быть, оно подобно этому вашему “Да!”? Пусть это будет лишь легкое касание... Нам необходимо одно слово. Мы могли бы произнести целую фразу, но пусть это будет только одно слово. Какое слово мы выберем? “Конфронтация”? Или “отталкивание”?

К13: “Отталкивание”, пожалуй, ближе. Да, “отталкивание” — более определенно... Я могу почувствовать это!

П13: Наконец вы это почувствовали.

К13: Да, у меня возникло ощущение в ответ на слово “отталкивание”.

П14: Да, вы действительно смогли почувствовать это...

Обсуждение фрагмента 10

В тех случаях, когда некоторым клиентам бывает трудно сосредоточиться на теле так, как это необходимо для фокусирования, и если неотчетливые телесные ощущения так и не возникают, будет вполне достаточно, если для начала клиенту удастся лишь небольшая часть фокусирования. В данном случае это переживание непосредственного ощущения, возникающего в большей мере в ответ на слово “отталкивание”, чем на слово “конфронтация”. Клиент сможет обучиться дальнейшим тонкостям техники фокусирования во время следующих сессий, но успех уже достигнут, если он научился чувствовать непосредственно и узнал, что такое чувство возникает в ответ на одни слова, а в ответ на другие — не возникает. Клиент действительно прямо сейчас почувствовал нечто неотчетливое и неведомое, но вызывающее вполне определенную реакцию. Он никак не управляет тем, что будет вызвать внутреннюю реакцию: слово “отталкивание” или же слово “конфронтация”. Но теперь клиент уже знает, что значит работать с чем-то неведомым, но ощущаемым непосредственно, а также знает, как проверить ключевые слова. Если уделить достаточно пристальное внимание какому-то одному, даже столь незначительному и слабому ощущению, станет ясно, как происходит фокусирование.