19. Жизнеутверждающее направление

В этой главе обсуждаются формы реагирования психотерапевта на первые признаки устремления клиента к тому, что я назвал бы “жизнеутверждающим направлением”. В качестве одного из аспектов оно рассматривалось во многих примерах, приведенных в предыдущих главах. Теперь я бы хотел рассмотреть жизнеутверждающее направление само по себе.

Психотерапевтам необходимо распознавать проявления этого направления и реагировать на них. Вначале такие проявления могут быть весьма несмелыми и скрытыми. Нам необходимо прежде всего чувствовать, где это могло бы проявиться, чтобы пытаться найти его там. Поэтому следует знать, как распознавать такое направление.

Клиент может почувствовать что-то волнующее внутри себя, хотя на протяжении долгого времени там все было окоченевшим и мертвым. Если волнующее чувство является новым и жизнеутверждающим, необходимо отметить его. Когда мы говорим “жизнеутверждающим”, значит, человек позволяет себе испытывать чувства, являвшиеся прежде заблокированными, или готов положительно относиться к тому, что ранее просто игнорировалось. Клиент получает возможность выразить то, что на протяжении долгого времени ощущалось, но не высказывалось. А еще это помогает почувствовать небольшой проблеск надежды.

Нам необходимо всегда искать проявления новой исцеляющей силы, подобной звонкому смеху. Эта сила позволяет клиенту испытывать чувство интереса (к чему угодно) и стремление испробовать что-то новое; желание создать для себя новое пространство; повышение самоуважения и готовности принять все происходящее; научиться чему-то новому и разрабатывать какие-то личные планы, привнося элемент игры; открывать что-то новое, характерное для своей сущности, развивая творческое и сильное начало.

Психотерапевт, почувствовав возникновение у клиента жизнеутверждающего процесса, должен — особенно в самые первые моменты — продемонстрировать позитивную реакцию и одобрение. Не обязательно быть уверенным, что этот процесс действительно начался. В конце концов, даже если порыв клиента и не был жизнеутверждающим, ничего страшного не произойдет. В любом случае проявление реакции психотерапевта должно быть достаточно кратким, чтобы клиент мог внести в него свои коррективы. Затем можно будет отреагировать на эти коррективы: “Да-да, я вижу, это действительно так...” Только чувства самого клиента служат критерием оценки того, действительно ли данное направление является жизнеутверждающим. Если такое подтверждение в самом деле происходит, психотерапевт может повторить свои одобрительные реакции, чтобы клиент не утратил необходимого направления.

Часто оказывается, что психотерапевт хорошо обучен только восприятию негативных проявлений. Однако мы работаем с отрицательным материалом только потому, что из него может возникнуть нечто положительное. Нам бы не хотелось встречать все новое словами: “Должно быть, это лишь еще одно проявление вашего старого комплекса”.

Покажем на примере, как необходимо принимать возникновение новых шагов.

К: Я сержусь на себя за то, что позволяю другим людям уговорить меня — буквально во всем. Я знаю, что хочу попытаться сделать то, что мне необходимо, но не могу.

П: Итак, вы действительно сердитесь на то, что позволяете другим управлять собой... Это уже возникло... или возникает сейчас...? Сохраняется ли у вас сейчас желание попытаться сделать то, что вы хотите?

Поэтапно работая с шагами, мы убедились, что люди обычно наказывают себя за попытки обрести жизнеутверждающее начало, поскольку обычно их не удается довести до конца. В приведенном примере появляется что-то новое (“Я хотела бы пойти и попытаться сделать это”), однако все это можно легко упустить из виду, потому что попытки каждый раз оказывались неудачными. Клиентка, выражая это новое, говорит о его утрате и о неудаче. Но в данном случае психотерапевт рассматривает такие попытки как новый шаг со стороны клиентки. Конечно, на слова о неудаче необходима соответствующая ответная реакция, но утрачивать новый шаг не хотелось бы! Сейчас, несмотря на вмешательство Супер-Эго, у клиентки обнаруживается потребность попытаться сделать что-то новое.

Вот еще один пример.

П: Дайте возможность проявиться этому чувству и на протяжении минуты просто ощущайте его.

К: Нет, я не сделаю этого.

П: Ладно, пусть будет так...

В этом примере неуверенный тон голоса клиентки внезапно становится настойчивым. Она отвергает знакомое и характерное для фокусирования предложение с новой, весьма энергичной настойчивостью, которой у нее не было раньше. Вначале психотерапевт захвачен врасплох, но затем находит в этой энергии целительное начало, возникающее где-то в глубине тела, и чувствует желание похвалить клиентку, затем понимает, что это может быть расценено как покровительственное и снисходительное отношение, после чего решает, что лучше просто сказать: “Пусть будет так”.

Если клиентка после этого станет критиковать себя (“Я слишком часто не соглашаюсь...”), психотерапевту необходимо сказать ей что-нибудь вроде: “Когда вы отвергли мое предложение, это звучало так, как будто вы создаете для себя свободное пространство. Заключается ли в этом положительная энергия? Чувствуете ли вы ее?” Некоторое время спустя можно спросить: “Я думаю, вы, возражая мне и произнося: “Нет, я не сделаю этого”, испытываете позитивные чувства. Не так ли?”

Не следует быть чрезмерно восторженными. Но было бы неплохо, чтобы клиент понял: психотерапевт одобряет то, что он становится сильнее. А ведь в большинстве подобных ситуаций далеко не всегда приветствуется стремление клиента стать сильнее.

Приведем еще один пример. Психотерапевту необходимо, чтобы клиентка последовательно и определенным образом пересказала свое сновидение. Он испытывает гнев и раздражение, когда та пытается сделать это по-своему.

К: Я хочу рассказать вам свое сновидение... Там был один человек с моей работы... Потом все захотели, чтобы я взяла их с собой, и у меня дома оказалась куча народа...

П: Это ваш сон?

К: Да нет, это было на работе. Они просили меня...

П: Пожалуйста, если вы рассказываете о сновидении, говорите о только о сновидении.

К: Я не могу сделать так, как вы говорите.

П: Но я хотел бы узнать, в чем состоял ваш сон и что происходило в реальной жизни — если вы, конечно, можете отделить одно от другого.

К (как будто не слышит): Я могу просто рассказать вам мой сон: там столько всего накручено, и мне необходимо сказать об этом.

П: Только рассказывайте так, чтобы я все-таки мог понять, где одно, а где другое, хорошо?

К: Итак, мой сон... этот человек на работе...

П (почти кричит): Я так и не могу понять, это было во сне или же на самом деле.

К (кричит): Вы что, будете мне рассказывать, что я должна делать со своим сном? (Начинает орать.) Я не собираюсь разрывать себя пополам — ни для вас, ни для Бога — ни для кого! Слышите, ни для кого!

П (Молчит.)

К: Вы расстроились?

П: Просто мне необходимо несколько минут, чтобы собраться с мыслями... Мне нравится, что вы кричите.

К: Я знаю, что совсем разошлась...

П: Нет, нет, я привык к тому, что это с вами иногда случается. Тут дело во мне, в том, как я работаю с вашим сновидением... Я пытаюсь определенным образом раскрыть его содержание... Это мой подход, и мы рассмотрим его немного позже... Мне нравится, что вы кричите. Вам действительно не нужно разрываться ни для кого — ни для меня, ни для Бога, ни для кого-то еще.

К: Вот это правильно!

П: Прекрасно!

К: Я знаю, что вам нужно. Нужно не смешивать одно с другим, чтобы вы смогли разобраться, где сон, а где явь.

П: Где-то там внутри мне стало весело. Я ощущаю это совершенно отчетливо. Да, сейчас все в порядке.

К: Знаю. Но на самом деле я могу разделить эти вещи. Я думала, вы требуете, чтобы я рассказала свой сон — и только сон.

П: Что означают ваши слова “Не хочу разрывать себя ни для кого”?

К: Но я действительно не могу сделать это! Просто не могу!

П: Ну хорошо, пусть будет так.

К: Вот это правильно.

Однажды клиентка написала мне: “Иногда я ощущаю вашу заботу о моем внутреннем росте, даже когда пытаюсь игнорировать его. И тогда я вынуждена (если я хочу быть честной) попытаться обратить на него внимание и допустить его существование. Я думаю: “Юджин ожидает, что я найду свой центр независимо от того, сколько человек меня изнасиловало”. Эта мысль помогает мне попасть в центр самой себя. Да, меня изнасиловали, но ваше отношение ко мне связано не с этой патологией, а скорее с моим подлинным центром. Вы очень верно поняли историю о том, как мой отец давал мне деньги для обучения игре на фортепиано даже тогда, когда пришлось заложить за долги наш бакалейный магазин... Потому что отец хотел (я только потом это поняла), чтобы у меня был внутренний центр. Потом, уже почти достигнув этого центра, я снова утратила его, — вы реагировали на это молчанием, потому что это был мой собственный выбор. А утратила я его, когда сама отвергла. Вы верно отметили, что мне очень не хотелось утрачивать его...

Я спрашивала вас: может быть, не нужно работать с моей патологией, пока я не достигну своего центра? Вы ответили: “Действительно, почему бы вам не попробовать достичь своего центра, а потом мы снова сможем вернуться к работе с патологией — если в этом будет необходимость”.

Ее письмо подтверждает, что жизнеутверждающее устремление составляет сущность личности (клиентка называет эту сущность своим центром). Необходимо отреагировать на него еще до того, как мы убедимся, что он находится в нас. Если предполагать, что этот центр скрывается за страхом и нерешительностью, клиенту потребуется наша реакция на присущее человеку стремление к жизни.

Идентификация патологии никогда не являлась целью психотерапии. Патология — это нечто, стоящее у нас на пути. Однако возникает вопрос: на пути к чему? Вот это и важно (независимо от того, как мы это называем) — то, что способно вывести нас из трясины, “нечто”, заблокированное патологией, жизнеутверждающий процесс.

Идея существования жизнеутверждающего направления не означает, что какие-то определенные вещи и поступки в одинаковой мере подходят для всех, не всегда самоутверждение является правильным направлением абсолютно для всех в любой момент жизни. В определенный момент шаг, направленный на самоутверждение, действительно может выражать ваше продвижение вперед, и вы очнетесь от безмолвия и оцепенения. Но, возможно, вы всю жизнь самоутверждались и боролись с другими за жизненное пространство. Поэтому если вы станете отмечать очарование, присутствующее в других людях, или попытаетесь ощутить, что они чувствуют в тот момент, когда вы самоутверждаетесь за их счет, это тоже может стать для вас жизнеутверждающим шагом.

После совершения нескольких шагов жизнеутверждающее направление может потребовать чего-то, что кажется полностью противоположным отмеченному ранее. Например, для одной клиентки самым большим шагом стала способность к борьбе — без попыток найти убежище и укрыться в нем. Чтобы преодолеть существовавшую ранее модель поведения, приводившую к стремлению спрятаться, она начала вести борьбу открыто, явно, демонстративно. Позднее оказалось, что ее борьба станет более эффективной, если будет менее открытой. Так, умение вести борьбу тайно стало ее новым шагом. Кое-кто мог бы воспринять это как противоречие, поскольку клиентка снова начала скрывать свои действия. Однако это уже не был тот, прежний комплекс поведения, приводивший к стремлению найти укрытие. Само определение жизнеутверждающего начала может неоднократно изменяться.

На основании одних только слов мы не можем решить, что является для данного человека жизнеутверждающим направлением. Однако когда внутри человека действительно возникает нечто, ведущее его вперед, это ощущается со всей очевидностью, хотя все это, конечно же, довольно легко можно отвергнуть или проигнорировать. Поэтому, если психотерапевт не уверен, что то или иное событие или явление, переживаемое клиентом, носят жизнеутверждающий характер, его реакция должна быть весьма осторожной. Но если становится очевидным, что в данном случае речь идет действительно о жизнеутверждающем направлении, но сам клиент игнорирует его, психотерапевту необходимо всячески поощрять происходящее.