По распоряжению Стивена Бо был похоронен в семь часов вечера в фамильном склепе Фоксвортов. В безграничном отчаянии стояла Карен под проливным дождем, держа фонарь в руке. Стивен сколотил Бо маленький деревянный ящичек. Он медленно разровнял могилу и положил сверху букет астр. Карен даже не была в состоянии прошептать небольшую молитву или сказать последнее прости своему другу. Взяв ее за руку, Стивен повел ее в дом. Печально посмотрел он на нее.

— Мне так жаль, — тепло произнес он.

Карен выдавила из себя пару слов благодарности за его участие и понимание, горло сжимал спазм. Ей хотелось остаться одной.

— Я попрошу Пул, чтобы она принесла вам что-нибудь поесть, — нежно сказал Стивен, — хотя хочу попросить вас позднее спуститься вниз. Будет лучше, если сегодня вечером вы не останетесь одна.

Она слабо кивнула.

— Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне, все в порядке. И, пожалуйста, не надо никакой еды, я не могу есть.

Войдя в комнату, она бросилась на кровать и закрыла глаза. Она не хотела больше видеть ни этой комнаты, ни этого дома — дома несчастий. Печальные события дня не выходили у нее из головы. Ей казалось, что здесь она уже целую вечность, хотя прошло всего двенадцать часов.

Мысли постоянно возвращались к Эльвире. Она жила в доме Эльвиры, в ее комнате. Это была ее кровать, полированный дуб с тяжелой резьбой; рядом стоял ночной столик с прекрасной мраморной плитой. Напротив располагался письменный стол, за которым Эльвира провела, вероятно, немало часов, составляя приглашения на свои элегантные приемы.

Золотистая парча шезлонга, хотя и немного потускневшая, была изумительной, и можно было себе представить хозяйку Броудмура, как она здесь отдыхала, читая книгу — воплощение изящества и красоты.

Что там говорила Элти? Мертвая Эльвира собиралась властвовать в Броудмуре еще сто лет. Почему именно сто лет? И что произойдет потом?

Огонь почти погас, и Карен неожиданно почувствовала холод в комнате. Беспокойно принялась она ходить по комнате, потом села в одно из кресел, трогая то изящную китайскую безделушку, то хрустальную вазу. Предметы, вдруг заинтересовавшие ее.

В углу комнаты Карен заметила стенной шкаф, которого до этого не видела. Большие деревянные двери, покрытые резьбой, казались продолжением обшивки стен, где было искусно спрятано отверстие для ключа.

На письменном столе она обнаружила плоский ключ, который как раз подходил к отверстию. Двери со скрипом открылись, сильная струя свежего аромата кедра обволокла Карен. Увидев изумительные бальные платья, Карен тотчас поняла, кому они принадлежали. Они висели в шкафу совершенно невредимые, может быть, немного поблекшие. Карен была ослеплена многочисленными, такими разнообразными туалетами Эльвиры.

В ней пробудилось любопытство, и она выбрала розовое шелковое платье. Быстро освободившись от своих одежд, облачилась в платье Эльвиры. С удовлетворением рассматривала она себя в огромном зеркале над викторианским комодом.

Сходство между нею и полотном в библиотеке стало теперь поразительным. Карен совершенно преобразилась, улыбка, скользнувшая по ее лицу, глаза, глядящие из зеркала — были улыбкой и ироничными глазами Эльвиры Фоксворт.

В этот момент в зале раздался монотонный бой старинных часов. Пробило девять, Карен не должна была больше заниматься своими размышлениями. И хотя это было ей неприятно, она должна была спуститься к остальным в библиотеку. Сейчас, в этом платье Эльвиры, она почувствовала вдруг, что принадлежит этому дому.

В дверь постучала Пул.

— Миссис Элти желает, чтобы вы присоединились к семейной трапезе в библиотеке.

— Благодарю, — ответила Карен, — я скоро буду готова.

Быстро сбросив чужое платье, она открыла дверь. Пул держала в руках стакан с теплым молоком.

— Это для Тери?

— Да, мисс. Она чувствует себя не очень хорошо.

— Что с ней?

— У нее температура, — равнодушно ответила Пул, — такое часто с ней бывает.

— Если позволите, я отнесу ей молоко и присмотрю за ней, пока она не уснет.

Не возражая, Пул отдала ей стакан, и Карен направилась в комнату Тери. Осторожно постучала в дверь.

— Войдите! — послышался голос девочки.

Тери показалась ей маленьким эльфиком, белокурые волосы свободно рассыпались по плечам. В ночной рубашке она, выпрямившись, сидела в кровати, обложенная множеством подушек.

— Как ты себя чувствуешь, радость моя? — спросила Карен, хотя и так было видно, что ребенок еще не отошел от шока.

— Мне ужасно жарко и сильно болит голова, — пожаловалась Тери.

Карен пощупала ее лоб. Он был горячим, а ладони влажными. Карен протянула ей стакан с молоком и попыталась приободрить:

— Выпей, пожалуйста. После этого у тебя будет крепкий сон.

Но Тери отрицательно покачала головой.

— Нет, — и пояснила, — оно такое невкусное.

Карен, склонившись, понюхала стакан. Молоко действительно пахло странно — горьким миндалем.

— Тетя Клеа всегда мне дает этот напиток, когда я иду спать, а я ненавижу этот вкус. У меня от него болит желудок, и когда она не видит, я выливаю его.

Карен осторожно попробовала молоко. Тери оказалась права, молоко имело неприятный привкус и отдавало горечью. Что за лекарство Клеа могла давать ребенку?

Поднявшись, Карен прошла в ванную и вылила молоко в раковину. Затем вернулась к кровати Тери.

— Мы скажем, что ты все выпила, хорошо?

Тери облегченно откинулась на подушки.

— Я только что слышала, как лаял Бо. Карен замерла.

— Что… что ты имеешь в виду?

— Он теперь у рыжей колдуньи, — сообщила Тери, — они оба были в комнате, но я больше не боюсь их.

У Карен набежали слезы на глаза. Быстро поцеловала она ребенка в лоб и направилась к двери.

— Я должна спуститься вниз к остальным, а ты должна спать.

Тихо погасила свет и вышла из комнаты.

Уже перед библиотекой Карен услышала пронзительный голос Клеа. Вероятно, она спорила со Стивеном. Карен вошла в комнату и увидела, что Клеа пригубила бокал. Элти сидела на своем любимом месте у камина, перед ней тоже стоял бокал с вином.

Стивен поднялся ей навстречу, черты лица сразу разгладились, как только он увидел Карен.

— Мы как раз обсуждаем проблему с Чарли, — с почти неприкрытым раздражением в голосе начал он. — Он не появился к ужину, и я боюсь, что он что-то замышляет против вас.

— Если ты так уж беспокоишься о благополучии мисс Скотт, тебе следовало сегодня после обеда увезти ее, как я предлагала, — резко вклинилась в разговор Клеа. — Когда у Чарли депрессия, нельзя быть уверенным, что ему придет в голову. Ты же знаешь, как он непредсказуем. Кроме того, — тут она подчеркнуто посмотрела на Карен, — мисс Скотт первая вызвала у него раздражение.

— Мне жаль, — извинилась Карен, — я знаю, что не должна была, эта пощечина все испортила. Я ударила инстинктивно, потому что он меня схватил…

— Вы не должны оправдываться, — подскочил к ней Стивен. — За все должна нести ответственность Клеа. Я не исключаю, что это она подстрекала Чарли к нападению.

— Ты с ума сошел, — возмутилась Клеа. — Кроме того, о присутствующих нельзя плохо говорить. Главное, что в последующие дни мы должны взять себя в руки. Я уже послала на его поиски Пул и Шокли. Пока безрезультатно.

Карен слушала тирады Клеа и вдруг отчетливо поняла, что ненавидит эту женщину. На какое-то краткое мгновение она пожалела, что не уехала после обеда из Броудмура. Бо был бы жив, и ей не пришлось бы терпеть бесконечные обиды от этой Клеа.

Потом она вспомнила беспомощно лежащую в своей кровати Тери и устыдилась своего эгоизма. Кроме того, она уже поняла, что принадлежит этой семье, и даже Клеа не сможет оспаривать принадлежащие ей по праву рождения права.

Вполуха слушала она теперь перепалку между Стивеном и Клеа. Внезапно ее взгляд упал на то место над камином, где висел портрет Эльвиры. К ее удивлению портрет исчез.

— Где портрет Эльвиры? — с беспокойством спросила она.

Элти нервно поерзала в своем кресле.

— Клеа сняла его. Она хочет заменить его чем-нибудь подходящим.

— Верно, — подтвердила Клеа, язвительно улыбнувшись, — надоело смотреть все время на это ухмыляющееся лицо.

И добавила, обращаясь персонально к Карен:

— Слишком долго Эльвира Фоксворт околдовывала этот дом.

— Вы ревнуете к Эльвире, не правда ли? — поинтересовалась Карен.

Элти посмотрела на нее, легкая усмешка коснулась ее губ.

— Клеа ревнует к каждому, кто встает на ее пути. Никто не застрахован от этого, ни вы, ни Тери, ни Стивен, ни даже я. Это относится и к портрету давно умершей женщины.

Стараясь повернуть разговор в другое русло, Элти продолжила:

— Карен, вы видели Тери? Пул сказала, что она чувствует себя не очень хорошо.

— Прежде чем спуститься вниз, я зашла к ней. Думаю, у нее температура.

— А вы еще к тому же и медицинская сестра, — не унималась Клеа. — Вы обладаете многими талантами: учительница, пианистка, медсестра. Существует вообще что-нибудь, чего вы не можете?

Карен призвала себя к хладнокровию.

— Мне интересно, — обратилась она к Клеа, — это вы дали Тери такое странное лекарство? Я обнаружила привкус в молоке, а Тери утверждает, что ей от него только хуже.

— Не будьте смешной, мисс Скотт. Я дала Тери только две таблетки аспирина. А если она вам что-то другое рассказывает, то вы с нее и спрашивайте. Если она и больна, то это лишь легкая простуда.

— Боюсь, что это гораздо серьезнее, — воспользовалась Карен возможностью высказать то, что уже давно угнетало ее. — Тери малокровна, у нее недостаточный вес, и эта постоянная температура является настораживающим симптомом.

Прежде чем проблема, затронутая Карен, начала обсуждаться всеми присутствующими, в дверь постучали.

— Войдите, — крикнула Клеа.

В комнату вошел Шокли. Он внес какой-то большой завернутый предмет, глаза его со странным выражением перебегали с одного лица на другое.

— Куда это поставить, миссис Клеа?

— Сюда, у камина, — приказала Клеа, — я сама распакую.

Шокли выполнил, что ему приказали и прошаркал к двери.

Как только он вышел, Клеа подошла к камину и произнесла с фальшивым пафосом:

— Мне бы хотелось представить вам новое привидение замка Фоксвортов. Эльвира довольно долго властвовала в нашем доме. Теперь я преподношу новый дух, который без сомнения имеет больше прав и определенно вызовет ваши аплодисменты.

С этими словами она развернула плотно упакованное полотно. В тот же миг послышался испуганный возглас, который издал Стивен, стоявший у окна.

— Дебора!

Бокал Элти упал на пол и разбился. Рука ее дрожала.

— Откуда это у тебя? — с дрожью в голосе спросил Стивен.

— Со свалки, дорогой, — протяжно ответила Клеа. — Когда ты однажды туда его выбросил, я подобрала его. Я была уверена, что ты не догадаешься об этом. Кроме того, это и впрямь для кое-кого прекрасное напоминание.

Стивен молчал, застывшим взором уставившись на портрет.

Лицо Деборы выражало неприкрытый ужас, глаза вылезали из орбит, рот был открыт в крике, ее окружали бушующие волны. Скрюченные пальцы рук тянулись в пустоту.

— Печальный вид смерти, — продолжала Клеа, — ужасно, вот так очутиться в воде… особенно женщине, не умеющей плавать. Как тебе удалось, Стивен, затащить в лодку Дебору, если у нее был просто панический страх перед водой?

Тягостная тишина повисла в комнате. И тут Стивен заговорил.

— С самого начала наш брак был неудачным. И мы оба знали это. Если бы не родилась Тери, мы бы расстались уже в первый год. Можешь ты себе представить, что происходит с мужчиной, который женился на богатой, самостоятельной женщине, которой он нужен лишь как очередное украшение? Дебора всегда ревновала меня к моей работе… моей карьере. Да, я попросил ее сесть со мной в лодку, поскольку это было единственное место, где мы могли бы без помех, без Клеа, поговорить. Может быть, нам удалось бы еще что-нибудь спасти… этот злой дух Клеа… поскольку именно она преследовала цель разрушить наш брак.

На лице Клеа застыло выражение ненависти.

— Да, я признаю это. Я делала все, что было в моей власти, чтобы разрушить этот брак.

— Но для чего? — тяжело дыша, спросила Элти. И поскольку дочь молчала, вновь заговорил Стивен.

— Возможно, мне удастся ответить. Клеа хотела получить меня. Любым, самым немыслимым способом пыталась она склонить меня к измене, и когда я не пошел на это, она решила уничтожить меня. В тот день я просил Дебору уехать из Броудмура. Мы вместе с Тери хотели отправиться в Нью-Йорк, куда-нибудь подальше, где смогли бы начать новую жизнь. Но Дебора отказалась.

Его голос упал до шепота.

— Да, я был пьян и безрассудно гнал лодку вперед… но я не хотел, чтобы она умерла. Я не знаю, как произошло это. Скала, водоворот, не знаю. Я вдруг очутился в воде, а Деборы нигде не было видно. Бог свидетель. Я бы никогда не смог заставить человека так ужасно умереть. Никого, даже Дебору.

Глотая слезы, он выскочил из комнаты. Карен хотела последовать за ним, но ее остановила Элти.

— Нет, пусть он идет. С этим справляются в одиночестве.

В дверях появилась Пул с двумя серебряными подсвечниками.

— Не хотите отправиться в свою комнату, мадам? — обратилась она к Элти.

Элти поднялась с трудом, изо всех сил опираясь на руку Пул, и медленно направилась к дверям. Перед Клеа она остановилась и долгим взором посмотрела на дочь.

— Сколько же в тебе зла, Клеа… ты как рак, который все должен разрушить вокруг себя. Пусть Господь рассудит и поможет тебе.

Карен стояла у подножия лестницы и, держа в руках подсвечник, вглядывалась в темноту. Когда ее глаза привыкли к темноте, ей показалось, что она увидела знакомую фигуру. Бо? Она тихонько позвала его по имени. Затем обернулась и прислушалась. Она подала свистом привычный сигнал, на который он всегда сразу отзывался. Ей самой показалось это все смешным. И вдруг она почувствовала знакомое обнюхивание своих ног.

Слабый голубоватый отсвет упал с потолка галереи, и вновь услышала она воркующий смех Эльвиры. Бо моментально отозвался громким лаем. Звук разнесся по пустым коридорам и внезапно стих.

Карен нащупала ручку двери своей комнаты, нажала и решительно вошла. Помедлив, она прислонилась спиной к двери, которую закрыла.

— Ах, Бо, — прошептала она, и горячие слезы заструились по ее лицу. Так стояла она неподвижно, держа подсвечник в руках, который отбрасывал на стены причудливые тени.

Она поставила свечу на стол и попыталась включить электрическую лампу, света не было. Тогда она зажгла большой подсвечник и направилась в гардеробную. Начала заниматься туалетом и вдруг увидела нечто, от чего у нее застыла кровь в жилах.

Кто-то кровью нарисовал на зеркале знак, похожий на череп. Но это напоминало и гримасу сатира. «Чарли», — тут же подумала Карен, уверенная, что это его проделка и что он хочет ее убить.

Через несколько минут Пул нашла ее сидящей в кресле с вытаращенными глазами.

— Что это? — испуганно спросила Карен.

— Знак сатаны, мисс.

— Но что это значит?

— Что ваша жизнь в опасности, — невозмутимо ответила служанка.

Затем, положив руку на плечо Карен, загадочно улыбнулась.

— Вы не должны бояться. Пока рыжеволосая ведьма охраняет вас, с вами ничего не произойдет.

Карен пристально посмотрела на нее.

— Вы считаете, что дух Эльвиры привел меня сюда?

— Вы вернулись, — произнесла Пул, нежно погладив Карен по плечу.

Затем взяв серебряную щетку для волос, начала медленно и плавно расчесывать волосы девушки. Руки Пул были нежными и умелыми, кроме того, это занятие, казалось, доставляло ей удовольствие.

Потом Пул подошла к шкафу, достала богато расшитую ночную рубашку и надела ее на Карен. Та стояла молча, не в силах пошевелиться. Пул приготовила постель и уложила туда Карен.

Как только девушка опустила голову на мягкие подушки, Пул протянула ей бокал с горячим вином. — Миссис Элти приказала принести вам это. Выпейте, и будете крепко спать.

Карен взяла бокал, выпила питье. Оно было приятным на вкус, тепло разлилось по всему ее телу. Карен почувствовала, как напряжение тут же покинуло ее.

Не успела она выпить бокал, как веки ее смежились. Но прежде чем Пул погасила свечи, она спросила сонным голосом:

— Сегодня вечером вы что-нибудь подмешали в молоко Тери?

— Нет, мисс. Повар всегда готовит напиток на кухне и отправляет его с подъемником для пищи наверх. Я не имею к этому отношение.

— Ах, — пробормотала Карен, — я думала, что…

Дыхание ее замедлилось, и она провалилась в глубокий сон.