Когда я прибыла к Маку прямо из аэропорта Кеннеди, пирушка в честь приезда была уже в самом разгаре. Мак, Дел, Флора, Пол – все были в сборе.
– Похоже, журавль оказался синицей, – шепнул мне на ухо Пол, обняв меня.
– Какой журавль? – не поняла я.
– Юная Любовь, – сказал он.
– А, – сказала я, – да.
Подошла Делла с шампанским. Она потрясла бутылку и обрызгала всех пеной с криком:
– Она вернулась!
– Спокойнее, – попыталась я ее урезонить. Рядом села Флора и обняла меня.
– Нам нужно поговорить, – сказала она своим самым распутным голосом. Брови работали с повышенной нагрузкой.
– Нужно, – согласилась я.
Мак приветственно махнул мне рукой с сигаретой, а потом вывел на обозрение высокую обесцвеченную блондинку и объявил:
– Это Чикита – моя нынешняя жена.
Я взглянула на Дел. Она мне подмигнула. Это было что-то новенькое – в самом деле. Раньше она никогда не подмигивала. Возможно, подхватила в Нью-Йорке. А может, она менялась. Пожалуй, все мы менялись.
– Привет, красотка, – сказала Чикита. – Я слышала о тебе.
– Жена? – переспросила я Мака. – Жена?
– Это долгая история, – ответил он. Дел сказала:
– История включает в себя Феллини и поездку в Тихуану. Кое-где вступают мескаль и Вегас.
– И ударная работа столетия, – вставил Мак.
– Которая не помешала браку, – заметила Флора.
– Когда я представила Мака его жене, – сказала Дел, – он не знал, куда ее деть. Он думал, что все юридические формальности можно загладить небольшой ловкостью рук и кое-какой бумажной работой.
– Но теперь я возбудила дело, – сказала Никита.
– Она действительно хочет вытащить это на суд, – нетерпеливо проговорила Дел и взяла под руку Мака.
– Вы снова вместе? – спросила я.
– Ну конечно, – ответила Делла.
Я взглянула на Мака. Он был занят курением. И казался довольно счастливым. Улучив момент, я отвела Дел в сторонку. Мы пошли в ванную.
– Что с кольцом? – спросила я.
– Я подарила его Никите, – ответила она.
– А что говорит об этом Мак?
– Что он может сказать? – быстро проговорила Дел. – Он же не может ходить вокруг, предлагая полмира, чтобы я вышла за него.
– Ты единственная, на которой он захотел жениться.
Дел отвела взгляд. В дверь просунулась голова Флоры.
– Как тебе нравится цвет? – спросила она. Ванную от пола до потолка покрывала кричащая лимонно-желтая мозаика.
– Желтый, – сказала я.
– На самом деле зеленовато-лимонный. Для гармонии, – поправила меня Флора.
– Мне он напоминает цвет мочи после принятия витаминов, – заметил вдруг возникший откуда-то Пол. – Флора здорово сечет в фэншуй. Все кинозвездочки Мака стоят в очереди, чтобы она переставила им кровать на кухню и вообще разгромила всю квартиру.
Раздался звонок в дверь. Все тревожно оглянулись.
– Это, должно быть, Любовь-Всей-Моей-Жизни, – сказала я и, подойдя к выходу, нажала на кнопку, чтобы открыть входную дверь.
Все столпились вокруг меня:
– Кто?
– Любовь-Всей-Моей-Жизни, – повторила я.
– Обожемой, – сказала Флора. – О! Боже! Мой!
– Он был в гостинице, – пояснила я, – собирал вещи. – И открыла дверь Эду.
По пути в аэропорт я вкратце рассказала Флоре и Дел о том, что случилось в Мексике, и Флора сказала, что совершит поездку в Тицакалькупуль – если когда-нибудь научится произносить это название.
Когда мы добрались до аэропорта, она вкратце проинструктировала нас, что в случае внезапного падения давления воздуха в салоне мы должны сначала надеть свои кислородные маски и только после этого пытаться помочь другим. Я решила, что она беспокоится о нашей безопасности в полете, но, оказывается, она метафизически говорила о сохранении счастливого брака.
– Я рада, ребята, что вы снова любите друг друга, – сказала Флора.
Когда мы вошли в зал отправления, Дел проговорила:
– Так что до свиданья. Хотела бы заплакать, да не умею. Такая уж я гадкая.
– А разве ты не возвращаешься в Лондон? – спросил Эд.
– Возможно, – ответила она, – но я предполагаю стать леди, которая подает гостям обед. – Она выглядела смирившейся.
Флора заставила меня и Эда попозировать для фото.
– Вы только взгляните, – сказала Дел. – Опять.
– Что? – не поняла Флора.
– Опять эта любовь. Я чувствую, как она так и прет из них, – и поежилась, будто кто-то прошел над ее могилой.
Добравшись домой, мы с Эдом отправились к Терезе, чтобы пожить несколько дней у нее. Она обещала ждать и действительно ждала.
В наш первый вечер мы с Эдом отправились на прогулку. Начался дождь. Эд расстелил под деревом плащ, и мы легли среди корней, глядя вверх, на ветви. На нас капало. Эд прижал меня к себе. Он любил это.
Я издала долгий вздох. Иногда я так делаю. Не знаю почему.
– Ты определенно Тот Единственный, – сказала я.
– Да? – ответил он. – А я думал, что он.
– Дело в том, что я никогда не говорила тебе: да, есть Тот Единственный – но есть и Другой Единственный. Мне казалось, что он Тот Единственный, а на самом деле Тот Единственный – это ты, а он – Другой Единственный.
– Выдумываешь, – сказал Эд. – Я ведь вполне мог оказаться и Другим Единственным?
– Нет-нет, – заверила его я, – ты Тот Единственный.
– Но если есть Единственный, то почему бы не оказаться еще и Двойственному? Что, если появится Двойственный?
– Не будь наивным, – сказала я.
– Наивным? – удивился он. – По-моему, если кто-то обвиняет кого-то в наивности, то…
– Разве ты не хочешь быть Тем Единственным? – перебила его я.
– Ну, откровенно говоря, от этого были бы одни неприятности. А не отменить ли вообще всю эту теорию?
– Да ты революционер, – сказала я.
Кому: Honey@globalnet.со. uk
Тема: Привет
Дорогая Хани,
хочу сказать лишь об одном. Мы провели все это время в усилиях, думая, кого любить и любим ли их достаточно сильно. Но самое трудное – это когда любят тебя. Труднее всего.
Догадываешься, кто оказался в соседнем кресле, когда я летел домой?
Встретимся в нашей следующей жизни.
Береги себя.
Алекс.