Смертокрыл Разрушитель спустился на нижние уровни Грим-Батола. Холод и тьма обступили его. Неведомые создания Древних, скрытые темнотой, рычали и скребли когтями камни. Ему неведом страх. Н-Зот стал частью его самого.

Он двинулся вперед, в облике человека, по слишком узкому для дракона проходу. Один за другим, стоило ему пройти, вспыхивали вбитые в стены факелы. Их покореженные, оплавившиеся металлические части были лучшим напоминанием, что однажды Смертокрыл уже преодолел этот путь. Это он выдохнул то пламя, что раскалило каменные стены. Он разозлился.

Аспекту Времени Ноздорму не стоило водить за нос Темных Советников из Сумеречного Молота.

Они привели Ноздорму сюда. Это не составило труда, даже для смертных. Бронзовый дракон оставался в облике высшего эльфа. После того, как Смертокрыл разоблачил его в Багровом зале в присутствии Первого Советника, Аспект Времени более не приходил в сознание.

Никто из Сумеречного Молота, кто в тот раз ступил на нижний уровень крепости, не выжил. Не драконий огонь отнял их жизни, твари Грим-Батола. Прошло достаточно времени, сейчас темные создания Н-Зота опять голодны, но они не посмеют. Он пройдет этот путь, как и тогда. Они будут ждать, прятаться от него в тенях позеленевших каменных арок. Они не тронут Разрушителя.

Проход расширялся. Позже он сможет перекинуться в дракона, если возникнет необходимость. Он сомневался, что она возникнет. Дни шли, а состояние Ноздорму не менялось. Адамантитовая цепь сковала его по рукам и ногам, а огонь Смертокрыла спаял ее звенья. Эта цепь не остановила бы Аспекта, обрети он настоящие силы. Но каким-то образом Ноздорму утратил их, сомневаться не приходилось.

Каменный потолок взмыл кверху, стены расступились. Факелы позади него потухли, и темнота вернулась. Вновь заскрежетали когти, завыли глубинные порождения мрака.

Огонь прополз змеей между стыками каменных плит на полу в обе стороны от Смертокрыла вдоль всей залы и вернулся, замкнув круг пламени. Взвился к самому потолку. Тени заиграли на каменном алтаре в центре помещения.

Ноздорму лежал на спине с раскинутыми руками. В том же положении, в каком они оставили его. Культисты сняли с него аметистовый плащ, насквозь пропитавшийся кровью. Рунические татуировки на правой половине тела Ноздорму истекали кровью, будто неведомая сила желала их вырвать, стереть с кожи бронзового дракона. Других ран не было. Его бронзовые глаза стали серыми и невидящим взглядом глядели в темноту арочного потолка.

Смертокрыл не приближался. Стена огня бушевала за его спиной, но не близость стихии внушала ему страх. Как и Н-Зот, огонь стал частью его самого. Жидкое пламя текло по его венам, заставляя сердце биться.

Он опасался Аспекта Времени. Даже в его нынешнем состоянии. Ноздорму нельзя недооценивать, Смертокрыл давно уяснил это. Была причина, по которой Ноздорму оказался в Грим-Батоле добровольно, а Смертокрыл до сих пор не знал ее.

Он не желал быть частью игр Вневременного.

Дни шли. Культ одерживал победы, Советники привели в крепость Аспекта Магии и смертного мальчика, которому по силам справиться с Оковами Света. Разрушитель приказал закрыть крепость от остального мира. Им предстояло сосредоточиться на последних Оковах.

Оковах Мироздания.

Смертокрыл успел позабыть о собственном назойливом смертном потомке, которого опекал Ноздорму. Мальчишка исчез на долгое время. Но теперь он вернулся. Смертокрыл сразу ощутил его возвращение в Азерот, а обращение к Земле выдало мальчика с потрохами.

Смертокрыл никогда не воспринимал всерьез жалобы Каменной Матери. Земли Азерота многое выстрадали в дни Катаклизма, и им еще многое доведется испытать, когда Оковы Тверди падут. Они оба с Теразан служили Древним Богам, а разрушения были необходимы Н-Зоту.

Мальчик не только посмел обратиться к подвластной Аспекту стихии, но и обещал Теразан помощь. Немыслимо! Какую вообще помощь этот смертный может оказать Лейтенанту Древних Богов? Однако высланные по его следу драконы так и не вернулись в Грим-Батол. Даже сумеречный дракон. Мальчик был не так прост, как казалось вначале.

Аспекту Времени многое известно об этом черном драконе. Смертокрыл не мог оставаться в неведении. После провала драконьего рейда, после того, как Алекстраза была замечена в Сумеречном Нагорье, он понял, что медлить нельзя. Он решился и вот он здесь, вновь. Все еще не рискует приближаться к Ноздорму. Залитая кровью грудь слабо вздымалась. Значит, он жив. И опасен.

Вдруг рука эльфа дернулась. Из разжатого кулака с тихим шорохом посыпался белый песок, но ни одна песчинка не коснулась пола. Песок взмывал к темным сводам, собираясь в перевернутую пирамиду.

Песочные часы, вдруг понял Смертокрыл. Медленно, они начали свой обратный отсчет. Песчинка за песчинкой. Белым прахом они сыпались на темные плиты и в тот же миг исчезали.

— Я ждал тебя, Нелтарион.

Никто, кроме Ноздорму, не звал его этим ненавистным именем. Это не было голосом Ноздорму, каким Смертокрыл его помнил. Скорее тихий шелест опавшей листвы, отголоски былого, безликие воспоминания прошлого.

Высший эльф с серыми пустыми глазами неловко поднялся с алтаря. Бронзовые волосы разметались и спутались за его спиной, часть из них побурели из-за крови. Не моргая, Ноздорму глядел куда-то вбок, в одну точку. Он заговорил:

— Единственное время, что у меня осталось. Это время ответов, Нелтарион. Оно пришло. Задавай терзающие тебя вопросы. Теперь я могу ответить на каждый.

Когда-то он ждал этого часа. Давно и при иных обстоятельствах его первой вопрос мог быть совсем иным.

Но он был Разрушителем Миров и Древний Н-Зот давал ему силу.

— Что есть Оковы Мироздания? — спросил Смертокрыл.

Ноздорму слабо улыбнулся.

— Предсказуемое начало, — сказал он. — Подойди ближе, Нелтарион.

Аспект Времени не раз вставал на пути Древнего Бога. Зов сковал черного дракона по рукам и ногам, пригвоздив к полу. Нельзя, не позволено, это враг. Лживый изворотливый Аспект.

Ноздорму перевел на него пустые серые глаза.

— Разве может могущественный Н-Зот опасаться меня? Посмотри мне в глаза, черный дракон. Они пусты. Бежать мне некуда. Мое время на исходе.

Песок сыпался. Неровные тени пламени искажали лицо слепого Аспекта Времени.

— Ты говорил, что Слеза Земли остановит меня. Как? — задал еще один вопрос черный дракон.

— Его зовут Тарион.

— Кого?

— Твоего сына. Его зовут Тарион. Ты знаешь, где он сейчас?

— Странное имя. Ты беспокоишься о нем, Ноздорму?

— Ты сильный противник, Нелтарион. Тариону придется нелегко.

— Как он остановит меня от задуманного?

— Если тебе нужны ответы, сделай то, о чем я прошу.

Чем настойчивее Смертокрыл хватался за прошлое, тем крепче становились путы Н-Зота, тем яростнее обрушивалась на него власть Зова. Их борьба была постоянной, жестокой. Но Н-Зоту нужны ответы. Он близок к свободе как никогда.

Зов велел Смертокрылу приблизиться к каменному алтарю.

— Узнаешь, где мы? — спросил его Ноздорму.

Черный дракон огляделся. Исчезли пламя и древние стены крепости. Только песочные часы оставались на месте. Вместо каменной кладки переплетались цветы всевозможных оттенков и зеленые лианы. В чистом небе над их головой пять драконов парили вокруг шпиля Драконьего Храма. Дни, когда Титаны впервые наделили пять драконьих стай Азерота властью Аспектов. А созданный Титанами совершенный мир еще не знал ни войн, ни проклятия Древних Богов.

— Ты даже не представляешь, насколько это было давно, — продолжал Ноздорму. — Вы прожили целых две жизни, а я, наконец, расстанусь со своей первой. Смотри вокруг и не дай обмануть себя похожими событиями в твоей жизни. Это не Война Древних, Нелтарион. Такого ты прежде не видел. И не увидишь впредь.

Земля задрожала под их ногами. С черных небес рухнул наземь красный дракон. Еще один. Алекстраза была среди них. Красная стая сражалась с Древним Богом. Среди песков и пирамид сновали гигантские насекомые. Древний уничтожал одного дракона за другим, он добирался до Королевы. И ему это удалось. Хранительница Жизни рухнула вниз.

Смертокрыл увидел черного дракона. Он не смог бы узнать в нем себя. Со времен Войны Древних его тело сковали пластины адамантита. Проклятый металл в знак вечного союза с Н-Зотом. Его черная кровь превратилась в смертоносную лаву, а сердце стало огненным. Древний питал его силой, неуемной, первозданной, разрушительной для тела дракона Аспекта. Он стал смертью, он нес гибель этому миру.

На теле Аспекта Земли, что он видел в небе, не было раскаленного адамантита. Земля не стонала от боли в тени его крыльев. Стихия отвечала ему, отвечала, чтобы бороться вместе с ним с хаосом Древних. Выжившие драконы других стай сражались под его началом.

Но под натиском трех Древних Богов дракон в небе слабел. Боролся не на жизнь, а на смерть. Пока сердце не перестало биться. Дракон погиб, и земля разверзлась, вызволяя наружу истинные тела Древних. Со смертью Аспекта Земли разомкнулись Оковы Тверди, последние, что сдерживали их. Щупальца вспарывали земную твердь и взмывали к небесам. Мир первозданного хаоса обрел свободу. Хотя это были лишь видения, созданные Ноздорму, мрачное темное торжество Н-Зота росло в душе Смертокрыла.

— После дара Титанов, — заговорил Ноздорму, — я обрел возможность путешествовать сквозь века, я видел, как возводились и рушились города. Как рождались и умирали значимые для этого мира Вожди и короли. Но однажды я зашел так далеко во Времени, что увидел конец этого мира. Таким он стал, Нелтарион, — Ноздорму развел руками. — Когда-то Титаны даровали этому миру равновесие. По воле Титанов Хаос уступил порядку, а разрушительные стихии были усмирены и заточены в элементальном плане. Но Титаны знали, что равновесие не продержится вечно. Не могли не знать этого. Древние Боги — часть этого мира, их нельзя уничтожить. До прихода Титанов это была планета разрушительных стихий и первозданного хаоса. И путешествуя во Времени, я узнал, что однажды она вновь станет такой. Древние Боги погубили Азерот и его Аспектов-Хранителей. Первой стала Алекстраза. Ее стая раскололась и предала ее. Может быть, поэтому она так настороженно относиться к заговорам и интригам, даже проживая свою вторую жизнь. Из-за гибели сестры Изера покинула Изумрудный Сон и тоже погибла. А Малигос пожертвовал жизнью… ради твоего спасения. Ты погиб последним, Нелтарион Защитник. Ты дольше всех продержался под Зовом Древних Богов. Возможно, поэтому тебе до сих пор иногда удается сопротивляться им. Я не поверил, что это конец. Титаны не спроста наделили нас именно теми способностями, которыми мы обладаем. Я верил в это. Я принялся искать во Времени тот единственный способ сохранить Азерот. И нашел его. Я прождал миллионы лет или несколько часов, не знаю, но я воспользовался даром Титанов — умение управлять Временем — и повернул Время вспять, чтобы жизнь и равновесие в Азероте обрели второй шанс. Я приложил все усилия, чтобы судьба нового мира развивалась только так и никак иначе. Я коверкал и кромсал Временное пространство, и это не прошло без последствий. Моя верная, но неопытная стая пропадала в неправильных поворотах Времени. Так появились драконы Пустоты и Пещеры Времени.

Смертокрыл увидел, как исчезли щупальца, а земля покрылась травою. Как ожил черный дракон, а за ним и остальные Аспекты-Хранители. По всему миру умершие поднимались из своих могил и проживали жизнь в обратном порядке. Восстанавливались разрушенные королевства, отступали от осажденных стен армии противников. Пустыня отступала под натиском буйства зелени. Пускали корни поваленные деревья, распускались высохшие цветы. Снег шел снизу вверх, заново собираясь в темные тучи на небе. Лианы и цветы опять завладели этим миром, над которым ярко светило солнце на чистом небосводе.

И пять драконов парили вокруг шпиля Драконьего Храма.

— Мир, как пущенное с горы колесо, катился к Войне Древних, Аспектов стали донимать голоса. Они все приходили ко мне. Возможно, я уже говорил тебе это. Алекстраза, Изера, Малигос и ты, нас всех интересовало будущее. Я знал, чтобы подкупить Древних Богов, нужно отдать им самого опасного и сильного из нас. И тогда я велел тебе смириться с этой участью. В этом мире не могло быть Нелтариона Защитника. Этот мир должен был познать силу Смертокрыла Разрушителя. В Войне Древних, пока высокорожденные эльфы во главе с королевой Азшарой призывали в этот мир демона Саргераса, Н-Зот заполучил твое сознание, и это дало нам время. Ты с черными драконами повернул против синей стаи, и это свело с ума Малигоса. Его безумие тоже подарило миру время для собственного спасения. На этот раз я не позволил Древним объединить свои усилия. К-Тун, Йогг-Сарон и Н-Зот пробуждались и наносили удары по Азероту по одному. Сначала запертый под песками Силитуса К-Тун. Затем Йогг-Сарона в снегах Нордскола. Близится час Н-Зота. Он сделал все, чтобы Азерот поверил — Смертокрыл стремиться разрушить этот мир, никак не он. Пример Йогг-Сарона и К-Туна не прошли для него даром, Н-Зот хотел руководить тобой, направлять и питать твою мощь и силу, оставаясь при этом в тени. Не в моих силах было повергнуть Древних Богов, но я мог дать этому миру второй шанс. Тарион — и есть этот шанс.

Вновь Смертокрыл увидел молодого Нелтариона. В облике человека он неумело управлял стихией, но та не подчинялась ему, коверкала приказы, оборачивала их против него самого. Смертокрыл поддался вперед.

— Это… — вырвалось у него.

— Мне остается лишь догадываться, что ты видишь, — ответил слепой Ноздорму. — Но, вероятно, это он. Твой сын. Он очень похож на тебя.

Смертокрыл увидел Драконий Храм и королеву Алекстразу, что проводила рукой по щеке человеческого младенца. Увидел Аригоса, еще не ставшего Аспектом Магии, только ступившего под своды Храма. Увидел черно-белых медведей в тени хвойных лесов и, наконец…

Он отшатнулся.

А бесстрастная иллюзия, созданная Ноздорму, продолжалась. И Смертокрыл увидел ее. Образы из прошлой жизни, до этого исчезавшие в то же мгновение, что и появлялись, теперь обретали четкость, становились ближе. Окружали его. Среди многообразия теней выделялась одна, светловолосая, в белом коротком платье. Вода переливалась яркими цветными пятнами, будто кто-то усыпал морское дно драгоценными камнями. Но зачем кому-то украшать безжизненное серое дно океана самоцветами? Когда-то, очень давно, он знали этот ответ тоже.

Он не сумел сохранить в памяти ее облик. Н-Зот сделал все, чтобы уничтожить воспоминания о ней.

Зов и теперь бесновался внутри него. Но в этот миг он ничего не значил для Смертокрыла. Каким простым и естественным стало его противостояние сейчас, когда он увидел ее. Когда вспомнил.

Волшебница прыгнула в темную воду, и он за ней. Они куда-то плыли, а разноцветные каменья отдалялись. Он касался ее рук, ее губ, она не боялась его. Пока однажды, среди мурлоков и мирмидонов, на дне Великого Моря он не вспомнил, кто он такой и не превратился в дракона. Он позволил ей выбирать. И она сделала свой выбор. Она выбрала Нелтариона.

Море отступало, вызволяя песчаный берег. Теперь, как и тогда, ему хотелось остановить этот миг, заставить его длиться вечно. Он увидел себя, спящим. Увидел, как она поднялась, задержалась на мгновение. Останови ее, шептал он самому себе, хотя понимал, что никому не по силам изменить видения. Не дай ей уйти.

Она прошептала одно слово. Его настоящее имя. Тарион — часть его имени, осознал Смертокрыл. Самое просто родовое имя черных драконов. Но Безмятежность скоро кончилась. Взрыв небывалой силы сотряс небольшой атолл. Песчаная буря на мгновение поглотила их. А затем пыль рассеялась.

На террасе ненавистной крепости Грим-батол ветер трепал аметистовые штандарты Культа Сумеречного Молота. Смертокрыл видел Ноздорму и самого себя. Тогда глаза Аспекта Времени еще были бронзовыми, а тело украшали руны.

Сидевший на алтаре слепой Ноздорму произнес:

— Я не ожидал, что ты настолько сильно привяжешься к смертной волшебнице, Нелтарион. Ради нее ты упрямо сопротивлялся Зову. Ты не оставил мне выбора. В тот день я рассказал тебе о ее смерти. Ведь ты должен служить Н-Зоту.

Она умерла, дав жизнь их сыну. А значит, его всепоглощающая ненависть к сыну основана не на стихии Земли. Вовсе нет.

Смертокрыл обернулся к слепому Аспекту.

— Ты не достоин легкой гибели, Ноздорму, — процедил он. — Слишком многое ты исказил в моей жизни, слишком многое.

— Та жизнь, что ты зовешь своим настоящим, еще не худшая из возможных, — ответил Ноздорму. Мерцание его серебряных глаз стало слабеть.

В его сопротивлении не было никакого смысла. И Зов вернулся, захлестнул его разум, наслаждаясь еще одной победой. Но Древний все еще не получил нужных ответов, к чему эти игры, к чему клонит Аспект Времени? Хватит ходить вокруг да около.

— Как разомкнуть Оковы Мироздания? — повторил Смертокрыл.

— Аспект Времени должен умереть, — ответил Ноздорму. — Время это основа Мироздания, а жизнь — ключ. Аспект должен отдать свою жизнь Древнему Богу. Если ты разомкнешь Оковы Тверди, то тоже умрешь, Нелтарион.

Он умрет ради свободы Древнего Бога. Такой исход вполне его устраивал. Ноздорму, должно быть, рассчитывал на другую реакцию. Однажды Аспект Времени сказал, что пройдут века, прежде чем он обретет спасение от власти Древних. Теперь Смертокрыл, наконец, понял истинное значение этих слов. Его спасение — это смерть. Никаких иллюзий. Только смерть подарит ему свободу.

Ноздорму знал о собственной смерти. Разумеется, иначе и быть не могло. Он остался в Грим-Батоле, чтобы разомкнуть Оковы. Но зачем? В чем смысл?

Будто отвечая его мыслям, Ноздорму продолжил:

— Я ждал этой встречи с того дня, когда ты впервые спросил о голосах, что донимали тебя. Я отвечал, но видел твои горящие глаза и изуродованное тело. Я изменял время и чужие судьбы, но наша встреча оставалась неизменной. Я исходил сотни дорог, и все они вели к одному — Оковы Древнего Н-Зота падут. Он обретет свободу.

Оковы падут. Ничто не помешает торжеству хаоса.

— Но зачем были эти видения? О единственном шансе этого мира? Где будет Тарион? Что он предпримет?

— Тарион, — повторил Ноздорму. — Прислушайся к себе. Где он сейчас?

В Подземье, вдруг понял Смертокрыл. Тарион у Теразан Мать-Скалы.

Ноздорму и теперь встал на его защиту. Он отвлек его видениями, иллюзиями, воспоминания, пока смертный потомок обратился к стихии Земли. Смертокрыл не услышал этого. Ноздорму все же удалось провести его.

— Мироздание — единственные Оковы, что удерживали Н-Зота, — прорычал Смертокрыл. — Разве смертный способен остановить меня?

— Остановить — нет. Но задержать — да.

— Что это значит?

Ноздорму не слышал его.

— Эти видения, что ты видел, лишь мгновения прожитой жизни. Они появляются перед самой смертью. Я обещал рассказать тебе обо всем и сдержал свое слово. Песок вот-вот кончится.

— Зачем тебе Оковы Мироздания, безумец? Чего ты добился, спасая этот мир?

— Прощай, Нелтарион.

Смертокрыл обернулся на песочные часы. Они исчезли.

Как и тело высшего эльфа, когда он вновь посмотрел на каменный алтарь.

На каменных плитах лежал мертвый бронзовый дракон. Алтарь рядом с ним казался крохотным. Своей смертью Аспект Времени только что разомкнул Оковы Мироздания.

Смертокрыл сменил облик. Н-Зот велел ему. Тело человека не способно выдержать натиск Древнего. А Смертокрыл нужен ему. Следующими будут Оковы Тверди. В облике дракона он вдохнул полной грудью. Он сожжет тело Ноздорму. Н-Зот остановил его. Бронзовый дракон еще послужит им. Даже после смерти. После Мироздания воля Н-Зота стала сильнее, сейчас сопротивляться ей было почти невозможно.

Сквозь стену огня, что ограждала залу от тьмы подземелий, прошли бестелесные порождения мрака. Устремились к телу мертвого дракона. Проникли сквозь потускневшую бронзовую чешую внутрь, коснулись его сердца.

Cердце Ноздорму ударило один раз. Затем еще.

Глаза мертвого дракона распахнулись. Им никогда не быть золотисто-бронзовыми, но и серыми тоже. Отныне в них безраздельно правила тьма.