Калесгос испытал чувство резкого пробуждения — его глаза распахнулись внезапно, а сердце, будто его поймали на месте преступления, отчаянно колотилось. Навязчивая мысль не давала покоя — неужели он мог заснуть вот так, стоя, внезапно, окруженный десятком других драконов? Посол лазурной стаи прекрасно помнил, как его веки помимо его же воли сомкнулись, а темнота, последовавшая за этим, несколько затянулась.

Но и остальные гости Королевы, к удивлению Калесгоса, явно разделяли его чувства — Старейшины украдкой поглядывали друг на друга, пытаясь понять, не заметил ли кто их оплошности. Калесгос перевел свой взгляд на Королеву, и увидел у ее Трона невесть откуда появившегося высшего эльфа. Алекстраза не выказывала волнения, значит, она хорошо знала незнакомца, плечо и руку которого покрывали необычные черные татуировки.

— Признаться, за свою жизнь я чаще видел дедушку Зиму, чем Аспекта Времени, — узнал его первым древний Кейерос. — Мое почтение, Вневременный.

С детства Калесгос слушал истории Кейероса о Войне Древних, не верил в них и считал почти что сказками, но Старейшина, оказывается, действительно встречался с Аспектом Времени.

— Кейерос, — тепло улыбнулся Ноздорму. — Вам, вероятно, подвластно Время? Вы совсем не изменились.

Гости Драконьего Чертога, только пришедшие в себя, как и Калесгос, окончательно опешили. Старейшины во все глаза глядели на неуловимого Аспекта Времени, и лишь Кейерос с гордостью распрямил свои дряхлеющие плечи.

— Мое почтение Старейшинам Синего рода и тебе, Аригос, потомок Малигоса, — продолжал Ноздорму, отступив от Трона к представительницам Драконьего союза и Калесгосу. — Прошу прощения, что помешал вам.

Восхищенные дамы Драконьего Чертога сбились в стайку за широкой спиной бронзового дракона, всячески стараясь, чтобы их приглушенный шепот звучал еще как можно тише. Калесгос услышал, как они принялись сравнивать Ноздорму с Дейегосом—лавеласом. Как знакомо. Когда он только поступил на службу к Королеве, дамы Чертога находились в таком же восторге от его черных, отливающих бирюзой волос.

— Торреаргос, продолжайте, — обратилась к Старейшине Алекстраза.

Среди Старейшин Синей стаи были ораторы и получше Торреаргоса, к примеру, тот же Залиарос, но Калесгос помнил, что именно аквамариновая стая заслужила благосклонность Королевы в войне Нексуса, тогда как Залиарос долгое время провел в немилости.

Впрочем, вскоре Калесгосу пришлось признать, что из Старейшины аквамаринового рода тоже вышел неплохой оратор. Вновь собравшись с мыслями, Торреаргос говорил коротко и по существу о том, что в это неспокойное время Синяя стая приняла решение о необходимость сплотиться под единым началом.

Калесгос достаточно хорошо изучил Королеву драконов за проведенное в Чертоге время, и он видел, как нетерпеливо горят ее насыщено—зеленые, как и у сестры Изеры, глаза. Будь она Аспектом Времени, а не Хранительницей Жизни, Алекстраза с удовольствием бы ускорила речь Торреаргоса. Возможно, поэтому она то и дело поглядывала на бронзового дракона, хранившего полную невозмутимость. Интересно, что так неожиданно привело Аспекта Времени в Чертог именно сегодня?

— Да вы что! — Прошипела одна из дам позади Калесгоса. — Вы только поглядите, какие у него широкие плечи.

Дальнейший жаркий шепот заглушил их разногласия, и Калесгос так и не узнал, кто ведет в счете за женские сердца — синий или бронзовый дракон.

Торреаргос остановился, что перевести дух, и Королева не могла не воспользоваться этим моментом.

— Кого же выбрала Синяя стая? — прямо спросила Алекстраза.

Старейшина немного смешался оттого, что придется пропустить значительную часть заготовленной речи, но ему ничего не оставалось, как ответить:

— Выбор стаи пал на самого молодого, но не менее достойного из нас. Синяя стая объявила новым Лидером — Аригоса из сапфирового рода!

В этот момент притихли даже шушукающиеся дамы. Какое—то время они оценивающе оглядывали с ног до головы сначала покрасневшего, затем опять побледневшего Аригоса, пока одна из них доверительно не прошипела подругам:

— Ему определенно нужно подкорректировать выбор одежды. Темно—бирюзовый не его цвет.

Хотя Калесгос и предвидел этот поворот событий, он все же оказался не готов к тому, что выбор стаи — это окончательный и свершившийся факт. Возможно, он многое пропустил из жизни Синей стаи за то время, пока служил Королеве, но Тиригоса ни разу не обмолвилась в своих письмах о решенном выборе Старейшин. Наоборот, она всегда писала о постоянных разногласиях и спорах между ними. Как же это могло произойти?

К сожалению, об Аригосе Калесгос знал только то, что он достаточно долго провел в плену у Киражских силитидов, а потому никак не мог оценить их выбор.

— Очень хорошо, что перед лицом опасности Синяя стая решила объединиться, — медленно произнесла Алекстраза. Калесгос видел, что новость Старейшин произвела и на нее неизгладимое впечатление. — Но ведь главой лазурных драконов должен быть тот, чья способность к магии намного выше, чем у любого другого члена стаи.

— Совершенно верно, Королева, — ответил Старейшина Залиарос, стоявший по левую руку от Аригоса. — В библиотеках Даларана мы нашли упоминание о древней церемонии, благодаря которой можно передать необходимое количество магических способностей выбранному участнику. Старейшины Синей стаи согласны наградить молодого лидера силой, необходимой ему для того, чтобы стать сильнейшим среди нас.

Брови Калесгоса поползли вверх. Королева и Старейшины общались так, будто и не стоял рядом с ними этот выбранный Лидер, на плечи которого возлагалась вся доступная синим драконам магия. Никто из них — ни Алекстраза, ни Старейшины, — даже не ждали ответа молодого Лидера, который, кроме приветствия—то, ни слова не произнес.

— Выдержит ли молодой Аригос подобную церемонию? — волновалась Алекстраза.

— Безусловно, нет, — ответил за Аригоса Старейшина Торреаргос. — Мы не будем проводить церемонию за раз. Восемь Старейшин будут проводить обряд столько времени, сколько потребуется для безопасности молодого лидера. Мы не хотим, чтобы… Чтобы…

Торреаргос притих, так и не окончив мысли. Но окружающим не требовались дополнительные объяснения, пример был уж очень нагляден — «мы не хотим, чтобы его разорвало на части, так же как Смертокрыла, когда он овладел душой дракона», хотел ответить Торреаргос. Переизбыток магии либо убьет Аригоса, либо… Либо он станет таким же безумным, как и его отец, а это тоже, так или иначе, приведет только к смерти. Вряд ли такая перспектива очень уж радовала Королеву Алекстразу.

Какое—то чувство не давало покоя Калесгосу, но это не было волнением о судьбе Аригоса. Он перестал следить за разговором и как умалишенный пересчитывал Старейшин — от крайнего Вестейегоса до ближайшего к нему древнего Кейероса, словно от их числа зависела его собственная жизнь.

Восемь.

Мысль вспыхнула таким ярким пламенем в его сознании, что даже сердце пропустило несколько ударов.

«Восемь Старейшин будут проводить обряд…». ВОСЕМЬ!

Калесгос мог поклясться, что видел, как перед его взором выросла огненная цифра восемь, верхняя завитушка которой терялась в арочных сводах Круглого зала. Цифра полыхала, как соломенный человечек, которого сжигали по всему Азероту на Тыквовин. Лазурный дракон чувствовал, что должен что—то сказать, что невысказанное обжигает горло так же, как первый глоток гоблинского особого пойла. Но что? Что он должен произнести?

Жар затопил остатки логики и силы воли, и молодой лазурный дракон услышал собственный голос, который без запинки произнес:

— Сколько Старейшин проголосовало за тебя, Аригос?

Так же неожиданно, как и до этого, жар отступил, приводя биение сердца в обычный для него ритм. Калесгос несколько раз глубоко вздохнул и взволнованно провел рукой по волосам. Только тогда он понял, что взгляды собравшихся прикованы к нему и вспомнил, что задал какой—то вопрос. Странно, но он не помнил, какой именно.

— Калесгос, ты слишком много времени провел у Трона Королевы, раз забыл, сколько Старейшин насчитывает Синий род, — пошутил Залиарос.

Бесцветный взгляд Аригоса впился в Калесгоса. «Что ему нужно от меня?», — удивился Калесгос.

— Так все же сколько? — твердо повторил вопрос Калесгоса Хранитель Времени.

— Все восемь Старейшин, Вневременный, — растерялся Фреймос.

— Я бывал в библиотеке Даларана, — задумчиво произнес Ноздорму, — и знаком с книгами по истории магии. Так вот там сказано, что голосование нельзя считать действительным, если Старейшины голосовали не в полном составе.

Сердце Калесгоса вновь забилось чаще, чем положено, а дыхание стало прерывистым. «Что же со мной происходит?», только и промелькнуло в его сознании прежде, чем огненная лава затопила его, снося все на своем пути. Любые чувства, память и воспоминания меркли в его разуме, и только одно—единственное слово, как и цифра восемь в прошлый раз, огненными письменами горело перед помутненным взором.

Азурегос.

Наученный прошлым горьким опытом, Калесгос знал, что не стоит сопротивляться этому чувству.

— Азурегос, — выдохнул посол лазурной стаи, и всепоглощающий жар, как туман на рассвете, стал отступать. — Голосовал ли Азурегос?

— Как это ни прискорбно, Калесгос, но Азурегос давно выжил из ума, — качая головой, ответил Старейшина Залиарос.

Казалось, они даже не замечают его состояния, поглощенные беседой, за которой Калесгос теперь был просто не в состоянии уследить, хотя и принимал в ней участие.

— Старейшина Азурегос находится в здравом уме, — не согласился с ним Аспект Времени. — Другое обстоятельство несколько осложняет его участие в выборах лидера. Глава турмалиновой стаи предпочитает проводить свои дни в мире духов.

Кейерос вздохнул.

— Вы только подтвердили то, что турмалиновая стая мертва, Аспект Времени, — отозвался древний Старейшина. — Мертва вот уже несколько веков. Азурегос оставался последним из этого рода, но он покинул Нексус, предпочитая ему Азерот. Да хранят Титаны его прах.

— Ни в одном временном потоке я не натыкался на огромный синий труп Азурегоса, — возмутился Ноздорму. — Я сказал, что он в мире духов.

Шепоток разногласий промчался среди Старейшин Синей стаи.

— Смертокрыл разнесет мир в пух и прах прежде, чем мы разберемся с древнейшими правилами, — пробормотала Ксенегоса.

— Разве это существенное нарушение, Аспект Времени? — недоумевал Залиарос. — Один голос против восьми ничего не изменит.

— Увы, мой друг, — покачал головой бронзовый дракон, — вы взялись следовать древним правилам, а там четко указано, что голосование действительно только в полном составе Старейшин. А теперь, когда мы выяснили, что Азурегос ни сном, ни духом не знает о ваших выборах, разве может Королева одобрить назначение Аригоса?

Кажется, Аригос каждый раз реагировал на упоминание своего имени только резкой бледностью и растерянностью.

— Стоит ли упоминать, — спросил Ноздорму, — что до тех пор, пока выбор Стаи не будет одобрен Королевой, вы не имеете права проводить церемонию?

Залиарос, стиснув зубы, кивнул.

— Так и думал, что вы тщательно изучили древние манускрипты, — закончил Ноздорму.

— Раз так, — сдался Залиарос, — мы попробуем найти Азурегоса.

Резкий шум перекрыл все происходящее. В висках сдавило так, что перед глазами Калесгоса в секунды потемнело. Почему никто не замечает происходящего с ним? Лазурному дракону хотелось кричать, хотелось вырваться из тех огненных цепей, что сковали его разум, подчинили его себе, не давая вырваться из оков.

Как марионетка, он склонил свою голову, совсем не желая этого, и произнес, ни слова не понимая из того, что сам же говорит:

— Я могу найти турмалинового дракона.

Залиарос перевел удивленный взгляд на молодого лазурного дракона.

— Зачем же тебе заниматься этим? Ты связан службой, Калесгос…

Владевшая им сила еще не отпустила разум Калесгоса, и он только и мог, что наблюдать, как решается его судьба, не в силах сопротивляться ей. Вся его сущность бесновалась под непроницаемой маской спокойствия, он извивался и корчился в агонии, тогда как на самом деле стоял ровно и глядел, не отрываясь, в сторону Королевы.

Тело Калесгоса вдруг обмякло, одна нога почти подкосилась, и он буквально рухнул на это колено перед Троном.

— Я прошу Королеву, — скороговоркой произнес посол лазурной стаи, — освободить меня от службы и позволить найти девятого Старейшину Синей стаи.

Алекстраза не совсем понимала происходящее. Появление Ноздорму лишило происходящее логичности и последовательности, и обернулось для визита Синей стаи совсем не тем, на что они сами рассчитывали.

Стоявший на коленях Калесгос молил Свет, Титанов, предков, кого угодно, лишь бы это испытание кончилось как можно быстрее, и Королева вынесла свой вердикт.

— Ты должен помочь своей Стае, Калесгос, — решила, наконец, Алекстраза, и из уст лазурного дракона вырвался вдох облегчения.

Уже самостоятельно он поднялся с колен, и хотя изнутри его всего трясло, внешне, к его удивлению, это никак не проявлялось.

Аспект Времени отстраненно глядел в сторону арки, ведущей на заснеженную террасу. Дамы Драконьего союза к тому времени, наверное, уже определились, кому достается первенство обольстителя, но Калесгос не слышал их выводов. Только Старейшины, едва сдерживая кипевшие внутри них страсти, почтительно склонили головы перед Королевой драконов. Даже Алекстраза уже не источала ту уверенность, как в самом начале этого визита.

В тот же момент со стороны террасы раздались крики стражи:

— Предательство! К оружию!

Только это смогло стряхнуть с Калесгоса охватившее его оцепенение.

С пиками наголо лазурные дракониды выскочили вперед, спрятав опешившего Аригоса за их широкими спинами. Красные стражники окружили Королеву стеной из щитов и копий. Оставшиеся без защиты Старейшины сбились вместе.

Ноздорму виновато улыбнулся Алекстразе.

Черный, будто весь покрытый сажей, дракон с нескрываемым любопытством в голубых глазах глядел на испугавшихся собратьев—драконов с заснеженной террасы.

Аспект Времени, преодолев разделявшее их расстояние, легонько толкнул черного дракона обратно на балкон. Голова молодого дракона спряталась, но очень быстро показалась вновь. Он явно не разделял ужаса ощетинившихся копьями охранников Королевы. Тогда Ноздорму бесцеремонно щелкнул непослушного дракона по носу, и тот окончательно исчез за колонной.

— Опустите оружие, — приказала Алекстраза и коснулась руки Кореалстраза, с пальцев которого в любой момент готовы были сорваться огненные молнии.

Рубиновые стражники недоверчиво расступились, опустив копья. Кореалстраз с недоверием покосился на супругу, только дракониды Аригоса не двинулись ни на шаг.

— Все, — повторила Алекстраза.

Ноздорому сверкнул янтарными глазами.

— Дорогая Королева, вы спрашивали, зачем я здесь. Так вот причина моего визита уже шею себе свернула, наблюдая за нами, не так ли?

Застигнутый врасплох, черный дракон улыбнулся присутствующим, обнажая ровный ряд верхних клыков. Калесгос услышал, как консорт Королевы пробормотал:

— Если он притащил из прошлого молодого Смертокрыла, мы обречены...

— Что это чудовище делает здесь? — выкрикнул Залиарос.

— Он такое же чудовище, как и вы, только другого цвета, — парировал Ноздорму, не отрывая взгляда от Королевы драконов.

— Кто он, Ноздорму? — тихо произнесла Алекстраза.

Черный дракон медленно нырнул под арку, пригибая голову, и поравнялся рядом с Ноздорму. Дракон был совсем молодым — с тонкими, угловатыми крыльями и незначительными рожками на голове. Даже в облике высшего эльфа, стоявший рядом Ноздорму был одного с ним роста, а в настоящем облике бронзового дракона Ноздорму должен был превосходить его раз в пять по размерам. Но чешуя молодого дракона была черной, как мир, сожженный огнем Смертокрыла, и только это делало его невероятно опасным.

— Перекидывайся, — приказал Аспект Времени черному дракону. — Не пристало тебе королев пугать.

У него это заняло больше времени, чем требовалось. Увидев черного дракона в его человеческом облике, многие ахнули.

Рядом с Ноздорму стоял человеческий ребенок.

— Почти младенец, — прошептала Королева. — Сколько ему?

— По человеческим меркам около двух лет.

— Может, вы объясните, что здесь происходит? — с раздражением спросил Залиарос.— Почему мы должны умиляться этому отпрыску Изменника?

— Мальчик действительно кровный наследник Нелтариона…

— Смертокрыла! — хором ответили Старейшины Синей стаи.

Ноздорму всегда забывал, что все они, кроме него самого, видели существенную разницу, в том, как звали черного дракона.

— Неважно, — отмахнулся Вневременный и будто бы невзначай сказал то, чего так ждала Алекстраза. В его голосе звучала гордость. — Этот мальчик станет новым Аспектом—Хранителем.

Старейшины Синего рода отступили назад к балконной арке — им было спокойней около пропасти с завывающим ветром, чем возле еще одного сумасшедшего Аспекта. Даже Кореалстраз, почувствовав слабость в ногах, схватился за резную спинку Трона. Только Алекстраза не испытывала страха. Она медленно преодолела разделявшее их с Ноздорму расстояние и опустилась перед мальчиком на колени.

Ребенок, одетый в простой коричневый льняной жилет и такие же короткие штаны, с интересом разглядывал венчавшие голову Королевы рога с тяжелыми кольцами из красного золота. Он нерешительно коснулся протянутой к нему руки Алекстразы и улыбнулся, опустив синие глаза долу.

Черные кудряшки и золотистая кожа. Только голубые глаза неуловимо меняли его, но становились неотделимой частью его самого. Алекстразе не доводилось видеть Аспекта Земли ребенком, но одного взгляда хватило, чтобы знать — Нелтарион был бы точно таким же.

— Как его зовут, Ноздорму? — спросила Алекстраза.

— Тарион.

Бедный ребенок. Ноздорму дал ему почти что кличку, лишь окончание имени одного из рода черных драконов и близость к главе ее стаи. Такое имя не подходило Новому Аспекту Земли. Жестокий Ноздорму хотел, чтобы Королева сама выбрала мальчику полное имя. Как будто этот человеческий младенец с невинным выражением лица мог смягчить ее сердце по отношению к черным драконам и заставить забыть все горе, причиненное ими Азероту.

— Смертный ребенок станет Аспектом? — это были первые слова Аригоса, на которые он решился после приветствия.

Калесгос поразился силе ненависти, звучавшей в голосе молодого Лидера. Каждый из присутствующих испытывал к черным драконам разные чувства — от страха до ненависти, — но все же к тем, другим черным драконам. Тем, что парили в небесах Хиджала, сжигая ветви Великого Древа, что атаковали красную стаю в Сумеречном Нагорье. Если этот ребенок действительно потомок Смертокрыла и он не осквернен проклятием Древних, это может стать их спасением. Силы Аспектов в эти дни ослаблены, как никогда ранее.

— Расскажите Азероту, что мы стали выбирать в Аспекты незаконнорожденных, и к вечеру здесь будет не протолкнуться от сорванцов, подобных этому, — продолжал с презрением Аригос.

Даже Алекстраза, поднявшись с колен, с нескрываемым удивлением глядела на молодого сапфирового дракона.

— Аригос, — с угрозой в голосе процедил Фреймос.

В этот момент стоявший дальше всех от Аригоса, Калесгос ощутил, как от сапфирового дракона исходят волны того же жара, что терзал его самого, заставляя творить необдуманное.

Как могли собравшиеся драконы не видеть очевидного? И тогда Калесгосу стало ясно.

Жар источали татуировки Аспекта времени. Будто ожившие змеи, они двигались на плече Ноздорму, и невидимым для всех остальных, кроме Калесгоса, коконом обвивали тело Аригоса, вынуждая поступать его так, как одному только Ноздорму необходимо. «Благодаря» вмешательству Вневременного, Калесгос теперь отправится в странное путешествие в мир духов на поиски девятого Старейшины Азурегоса, из—за происков Ноздорму Королева не смогла одобрить кандидатуру Аригоса. Что же теперь ему нужно от самого Аригоса? Ведь без вмешательства Ноздорму, он и дальше молчал бы?

Глядя на испуганного мальчика, Аригос улыбался.

— Не делай этого, Аригос!

Крик Калесгоса не остановил его. Да и разве мог он соперничать с силой Ноздорму, если недавно сам же не мог вырваться из—под ее контроля?

Ледяная стрела, тонкая и острая как игла, сорвалась с пальцев Аригоса. В считанные секунды, не понимая еще зачем, Калесгос сотворил хрупкий ледяной барьер, прозрачным полукругом накрывший маленького черного дракона. Он не мог позволить новому Лидеру ввергнуть Стаю в еще большие разногласия, не мог позволить Вневременному играть ими себе на потеху.

— Изменник! — не своим голосом заорал Аригос. — Весь Азерот желает смерти черным драконам, а ты встал на их защиту?

Без страха, не обращая внимания на крики Аригоса, Калесгос посмотрел прямо в глаза бронзового дракона, сохранявшего невозмутимый вид.

— Да, — ответил посол лазурной стаи. — Ведь стоит поискать изменников не только среди черной стаи.

Дракониды рванули к Королеве. Несколько огненных стрел Кореалстраза попали под ноги Калесгосу, но он только перешагнул через лужицы пылающей лавы, сотворив барьерный щит и вокруг себя.

Старейшины, выставив вперед посохи, медлили с принятием решения. Только то, что конфликт развязали драконы их собственной стаи, останавливало их.

Но Залиарос первым направил лазурит, венчавший его посох, в сторону Королевы. Старые разногласия не были забыты.

— Синяя стая натерпелась сполна и от красных собратьев! В этом Калесгос прав! — крикнул Залиарос.

«Я вовсе не это имел в виду», — успел подумать Калесгос, но его ледяной щит с треском лопнул под напором огненных стрел консорта Королевы.

Калесгос вложил в этот удар всю нерастраченную силу. С десяток острых и крепких из—за магии льда иголок рухнули на Вневременного дракона, ничего не предпринявшего для собственного спасения.

«Я не ошибся в своем выборе, Калесгос», — громыхнул в сознании лазурного дракона голос Аспекта.

Огненная стрела Кореалстраза настигла Калесгоса. Почти настигла. На мгновение раньше перед глазами Калесгоса все потемнело, а ноги сами по себе подкосились. «Он хочет спасти тебя», — мелькнуло в его сознании. — «Не нужно сопротивляться».

Сила Аспекта тяжелым грузом легла ему на плечи, и Калесгос, как подкошенный, рухнул на мраморный пол Круглого зала. Огненная стрела консорта, не встретив на своем пути препятствий, проскользнула прямо над головой Калесгоса.

«Твой выбор?!», — ворвался в сознание лазурного дракона крик Королевы.

Алекстраза, все это время не предпринимавшая ни единого действия для собственной защиты или нападения, одним взмахом руки остановила любое проявление магии вокруг себя. Оставив ребенка, она перешагнула через рухнувшего у ее ног Калесгоса, и направилась к Ноздорму. От ее воинственного вида Аспект Времени даже отступил на шаг назад.

«Происходящее позабавило тебя, не так ли?» — вопила Королева драконов.

Только Аспекты, даже в облике смертных, могли общаться телепатически. Но измученный Калесгос, до сих пор прижатый к мраморным плитам силой Вневременного, не совсем понимал, причем здесь он и почему он слышит их разговор? Голова и без того раскалывалась, а от криков Королевы и вовсе хотелось умереть прямо на месте.

«Аригосу не быть Аспектом Магии, Алекстраза! Нельзя этого допускать! Кто угодно — лишь бы не он», — не сдавал своей позиции Ноздорму.

По—видимому, они общались и до этого, и небольшой обмен волшебными стрелами даже не прервал их разгоряченной беседы.

— Вот, к чему приводит любое присутствие черных драконов, — твердо произнес Аригос.

«Хватит, Ноздорму. Прекрати это!».

«Это не я, Алекстраза», — опешил Вневременный. — «Это он сам».

Ноздорму не ожидал, что кто—то другой подхватит его игру и даже ответит ему. Аригос двигался к ребенку медленно, и остальные, как завороженные, следили за ним, не в силах ничего сделать. По рукам и ногам Аспектов связала иная сила, для которой не осталось незамеченным появление того, кого они так долго искали. Пусть и был тот, кто внушал Культу такой страх, всего лишь двухлетним ребенком. Главное, что он смертен.

«Теперь они знают, что это не артефакт».

Словно отвечая мыслям Ноздорму, Аригос рассмеялся чужим, резким смехом.

— С артефактом я поступил бы точно так же.

С кончиков его пальцев сорвался ледяной вихрь. Каждая вращающаяся грань смерча состояла из тысячи острых кусочков льда. Аригос направил его прямо в грудь мальчика.