— Привет, старина! Вот уж не ожидал тебя увидеть. — Майк Бенджамин пожал руку Сторму и подтолкнул его к дверям офиса роскошного клубного отеля, которым он управлял вместе с женой. — Говорят, ты взял курс на Тринидад.

Сторм развалился на диване, положив ноги на подлокотник.

— Точнее, собирался, но сбился с курса.

— Полагаю, твой визит как-то связан с телефонным звонком.

— Ты угадал.

Майк уселся во вращающееся кресло у письменного стола.

— Ты звонил с борта яхты и спрашивал, все ли места на самолеты, улетающие на следующей неделе, забронированы или остались свободные, но сам заказывать билет не собирался. Я ничего не пропустил?

— Все правильно. Это запутанная история.

— И это все, что ты можешь сказать?

Как Сторм мог объяснить то, чего и сам толком не понимал?

— Если я когда-нибудь разберусь в том, что происходит, тут же посвящу тебя во все детали, договорились?

— Ладно, договорились. — Майк указал на стопку журналов на столе. — Я прочел твою последнюю статью в «Яхтинг уорлд». Ты пишешь все лучше и лучше.

Сторм усмехнулся:

— После того как мои работы десять лет возвращали обратно, редакторы наконец решили, что разбираюсь в том, о чем пишу. Теперь они готовы покупать почти все, что я им посылаю.

— И остальные журналы тоже. — Майк взял карандаш и стал постукивать по столу. — Как продвигается рукопись?

— Понемногу. Я над ней работаю, но все еще не уверен, хватит ли материала на целую книгу. — Он невесело усмехнулся. — Не хочется давать повод думать, что я пытаюсь соревноваться с братом.

— Дэн пишет ради славы и денег, а у тебя совсем другие цели, мы оба это знаем, — серьезно возразил Майк.

— Решу я писать книгу или нет, торопиться все равно некуда. Сейчас у меня как никогда много работы: тестирую навигационные приборы, веду консультации в яхт-клубах. Потребности у меня небольшие, на жизнь я зарабатываю, а зачем мне куча денег?

— Кстати о деньгах, вчера пришло подтверждение из банка, что средства с твоего счета в Ньюпорте переведены.

— Будем надеяться, что в этом году они не понадобятся.

— Хорошо бы, но опыт учит нас не доверять матушке-природе. Она может разбушеваться и оставить тысячи людей без крова. — Майк посмотрел на большую карту, приколотую к стене над диваном. — Ты не думаешь сообщить родственникам, что основал фонд помощи пострадавшим?

— Ты знаешь моего старика не хуже меня. Он просто взорвется от злости, если узнает, что я пустил весь доход от своего трастового фонда на помощь жертвам карибских ураганов. — Сторм усмехнулся. — Он считает, что благотворительность только тогда хороша, когда приносит рекламу или помогает снизить налоги.

— А твоя не дает ни того, ни другого.

Сторм пожал плечами:

— Майк, моей родне нет дела до того, что и как я делаю, я для них все равно человек пропащий.

— Что, последний семейный сбор в Ньюпорте прошел как всегда скверно?

— Даже хуже. — Раньше Сторм не стал бы тратить время на рассказ о семейных распрях, но последняя ссора не выходила у него из головы, а Майк был одним из немногих, знавших всю предысторию. — Я никак не пойму, зачем они изо всех сил пытаются вернуть меня в лоно семьи.

Сторм не мог без дрожи вспоминать те самые ужасные шесть месяцев в своей жизни. Он сдался и поступил на работу в компанию, основанную его прадедом. Ему шел двадцать первый год, и он был еще настолько наивен, что полагал, будто сможет угодить родне, стоит только постараться. Он ошибся.

— Они могли бы уже понять, что к чему. Я никогда не буду носить костюм-тройку и раз в неделю играть в гольф в клубе. Такая жизнь не по мне. Зачем им нужно, чтобы я изменился? Почему они не могут принять меня таким, какой я есть?

— Вероятно, родителям нелегко сознавать, что один из их отпрысков не вписывается в общие рамки.

— Это точно. Никчемный бездельник только позорит уважаемую семью. На этот раз даже бабушка не притворялась, что принимает мою сторону. Всю встречу она просидела молча с недовольной миной.

— И что же ты собираешься делать?

— То же, что и всегда.

Сторм встал и направился к выходу. В данный момент его больше интересовала Александра, чем беседы о прошлом. Нужно быть поблизости на случай, если она захочет его найти. Сторм нервничал, ему не терпелось выяснить, придет ли она в конце концов сама, или ему придется произнести небольшую речь, чтобы снова заманить Алекс на «Кривую дорожку».

Он приготовился ко всему.

— Не может быть! — воскликнула Алекс. — Мне необходимо улететь следующим самолетом!

— Очень жаль, мисс, но мы не можем посадить вас на самолет. — Девушка за стойкой разговаривала по-английски с легким акцентом. — Самолет небольшой, и все билеты уже зарезервированы туристами.

— А на следующий рейс?

— Следующий самолет будет через три дня, и на него тоже уже нет билетов.

Алекс нервно забарабанила пальцами по гладкой мраморной стойке. А как удачно все складывалось! Последние несколько дней дул попутный ветер, и «Кривая дорожка» шла с хорошей скоростью. Сторм больше не пытался ее поцеловать, хотя временами Алекс казалось, что это дается ему нелегко. Самое ужасное, что она ждала поцелуя, ей хотелось проверить, повторится ли волшебство во второй раз.

Но Сторм как ни в чем не бывало стал учить ее управлять яхтой. Стоять на палубе, держать в руках штурвал оказалось великолепным занятием. Алекс упивалась этим, ей нравилось все: звуки, запахи моря, соленый привкус ветра на губах. Как же она ошибалась, считая себя пленницей!

Прошлой ночью, когда они со Стормом лежали на палубе и смотрели на небо, усыпанное звездами, она вдруг поняла, что никогда еще не чувствовала такого умиротворения.

Всю жизнь она суетилась, о чем-то переживала. Сначала боялась расстроить мать, потом стремилась угодить отцу, у которого, кроме нее, никого не осталось. Она постоянно волновалась, как бы не совершить неверный шаг, не уронить безупречную репутацию семьи. В небольшом городке, где они жили, больше половины жителей работали на «Клейтон-текстиль».

Было нелегко вновь вернуться к реальности, повернуться лицом к непредсказуемому будущему. Но хочешь не хочешь, она должна вновь стать трезвой, практичной женщиной. Плавание на яхте со Стормом напоминало путешествие в сказку. Как ни печально, любая сказка когда-нибудь кончается. Ей нужно восстанавливать свою жизнь из руин, и никто другой не сделает это за нее.

— Но может быть, кто-то передумает и сдаст билет, — с надеждой осведомилась Алекс. — Я сниму комнату в отеле и буду ждать, когда представится случай улететь.

Портье лучезарно улыбнулся:

— Вам повезло, мисс. Один клиент отменил заказ в последнюю минуту, и у нас есть свободная вилла. Стоимость проживания с полным пансионом — пятьсот долларов в сутки.

Алекс нервно сглотнула. Проживание на виллах стоимостью в пятьсот долларов за ночь решительно не вписывалось в ее бюджет.

— А нет ли чего-нибудь попроще? Мне нужен всего лишь небольшой одноместный номер.

— Сожалею, мисс, но у нас только отдельные виллы с видом на океан. Наши клиенты предпочитают простор и уединение.

— Может, на острове есть другие отели?

— Увы, мисс, нет. Это частный остров, других отелей нет.

— Что ж, спасибо, я подумаю и вернусь позже. — Но она знала, что не вернется.

Подхватив свой жалкий багаж, Алекс прошла через открытое кафе на веранде и вышла к пляжу. Над ее головой кружилась какая-то маленькая ярко-зеленая птичка. На крайнем столике сидела такого же цвета ящерица и смотрела на Алекс выпуклыми глазами.

Алекс опустила голову, глядя, как ноги по щиколотку проваливаются в белый песок. Должен быть какой-то выход, безвыходных положений не бывает. Не попала же она в замкнутый круг, где ее ждут только несчастья и катастрофы.

На песок упала чья-то тень. Алекс подняла голову и увидела парочку. Молодожены? Просто любовники? Обнявшись, мужчина и женщина шли медленно, чуть не через каждый шаг останавливаясь, чтобы поцеловаться.

Алекс кольнула острая зависть к незнакомой женщине. Как хорошо иметь рядом мужчину, который смотрит на тебя с откровенным обожанием, обнимает так крепко, что кажется, вот-вот задушит…

Она остановилась и села на теплый песок. С такой страстью ее целовал только Сторм, всего лишь одним поцелуем он пробудил в ней затаенные желания, дремавшую доселе чувственность.

Мужчина и женщина засмеялись и побежали к коттеджу. Им не терпится заняться любовью, поняла Алекс. Она подтянула колени к груди и опустила голову.

Даже целоваться со Стормом оказалось неизъяснимым удовольствием. А что бы она испытала, займись они любовью? Любой союз со Стормом грозил ей смятением чувств, сомнениями, неопределенностью. Вот уж чего ей решительно не нужно. Та жизнь, к которой она привыкла, кончена, ей предстояло построить новую.

Что же ей делать дальше? Неужели еще недавно она могла всерьез считать месть единственным смыслом дальнейшей жизни? Теперь, когда у нее появилось время подумать, перспектива бороться с Троем больше ее не привлекала.

Чувствуя необычайный прилив сил и оптимизма, Алекс поднялась с песка. Наконец-то она выбрала то, что подсказывало сердце, а не разум.

Сторма она нашла в баре на пляже. Алекс взобралась на высокий табурет рядом с ним. Обстановка напоминала их первую встречу, но как же она сама изменилась с тех пор!

— Эй, морячок, пригласить на ленч?

Сторм перестал помешивать соломинкой в стакане с соком и посмотрел на Алекс.

— А я думал, что вы сейчас ожидаете посадки на самолет.

— Мои планы столкнулись с препятствиями.

— В самом деле?

Что-то не слишком Сторм удивился. Он бесстрастно выслушал пересказ ее разговора с портье.

— Как видите, у меня нет выбора.

— Ну почему же, всегда можно переночевать на пляже.

Алекс с трудом удержалась от резкого ответа.

— Вы не собираетесь мне помочь? — Сторм молчал, сверля ее пронзительными зелеными глазами. — Ну хорошо, скажу прямо: я хочу вернуться с вами на яхту.

— А что я за это буду иметь?

Никак он не может обойтись, чтобы не поддеть ее!

— Боюсь, что не много. Вероятно, только лишнюю головную боль, с которой вам приходилось мириться последние пять дней.

— Рад, что вы не пытаетесь изобразить смирение. Я бы все равно на него не купился.

— Не думаю, что смирение — моя козырная карта.

Он скупо улыбнулся:

— Это вы верно подметили.

— Естественно, я не рассчитываю кататься бесплатно. Я буду платить свою долю за топливо, продукты и что там еще нужно для яхты. Могу взять на себя готовку и уборку.

Сторм вынул из стакана соломинку и зажал ее в пальцах.

— С вашей предприимчивостью вы наверняка нашли бы выход и из этого затруднения. Почему же вы предпочли плыть со мной?

— Я… — Алекс показалось, что за ней захлопнулась дверь. — По-моему, у меня пропала жажда мести. Впервые со дня смерти отца я вдруг почувствовала себя свободной. Если я буду думать только о том, как отомстить Трою, то получится, будто он управляет моими мыслями и поступками. Так я никогда от него не освобожусь.

Неожиданная улыбка Сторма едва не ослепила ее. Он улыбался так искренне, с таким нескрываемым одобрением, что у Алекс закружилась голова.

— И какое же место в ваших новых планах отводится мне и моей яхте?

— Я решила последовать вашему совету и воспользоваться шансом пережить необыкновенное приключение. — Интересно, удовлетворит ли его такое объяснение, или он попытается копнуть глубже? Истина состояла в том, что Алекс не хотела видеть, как пират уходит в море без нее. Если Сторм будет настаивать, придется признаться и в этом.

— Ладно, пока сгодится и такое объяснение. — Дункан встал и протянул ей руку. — По рукам, Принцесса. Кажется, мне обещан ленч. Что вы скажете насчет омара?

— Скажу, что он ужасно дорогой, — пробурчала Алекс, еле скрывая улыбку.

— А вы как думали? Я — первоклассный парень.

Поскольку Сторм явно не спешил рассказывать о себе, Алекс решила закинуть удочку наудачу:

— Часто вы бываете в Ньюпорте?

Его рука замерла в воздухе на полпути к тросу.

— Что вы знаете о Ньюпорте?

— Ничего, кроме того, что там находятся летние резиденции богачей. Я видела фотографии — дома оригинальной архитектуры и безумно дорогие.

— С какой стати вы меня о нем спрашиваете?

В глазах Сторма блеснули льдинки, и Алекс уже пожалела, что начала этот разговор. Но любопытство пересилило осторожность.

— На борту яхты написано «Ньюпорт, Род-Айленд». Напрашивается вывод, что это ваш родной город.

— Я родился и вырос в Ньюпорте, но мой дом — море. — Голос звучал холодно и напряженно.

— То есть у вас нет…

— У меня есть только то, что вы видите. Ни дома, ни роскошной машины, ни карточки престижного оздоровительного клуба.

Под его свирепым взглядом Алекс крепче стиснула штурвал. Она уже не сомневалась, что такое поведение Сторма имеет какое-то отношение к его семье и прошлому, от которого он безуспешно пытается убежать.

— Вы живете на этой яхте с двадцати лет?

— Последние пятнадцать лет я в основном плаваю один, но этой яхте всего четыре года. До нее у меня было шесть других лодок.

— Значит, это счастливый седьмой номер?

— Да, это моя малышка. Я надеюсь сохранить ее навсегда.

Алекс поняла, что Сторм, как обычно, увел разговор в сторону.

— Почему вы называете ее малышкой?

— Потому что я в ответе за ее зачатие, я находился рядом, пока она созревала, и помогал ей родиться на свет.

У Алекс ослабели колени. «Дурочка, он говорит о лодке!»

— Вы принимали участие в строительстве «Кривой дорожки»?

— От закладки киля до спуска на воду. Я провел долгую зиму на севере Финляндии, почти за Полярным кругом. Озера там покрываются таким толстым слоем льда, что по нему можно ездить на грузовике.

Алекс окинула взглядом его загорелое тело и улыбнулась. По цвету кожи он мог вполне сойти за полинезийца.

— Неужели вы ходили в меховой парке и валенках?

— Поверьте, я быстро адаптировался к теплой одежде. У финнов говорят: зимой так холодно, что нельзя ничего делать, нужно лежать под одеялом, заниматься любовью и вылезать из постели только затем, чтобы построить лодку.

К досаде Алекс, она легко представила, чем занимался Сторм длинными зимними ночами. Нарисованная воображением картина лишь подогревала постоянно теплившийся внутри нее огонек возбуждения, не угасавший с той минуты, как она снова ступила на борт «Кривой дорожки».

— Ну, одно совершенно ясно: яхта у вас прекрасная. — Алекс прикусила язык и воздержалась от дальнейших комментариев. — Скажите, постоянная жизнь на яхте, как она ни прекрасна, не вызывает ощущения неволи? Вы никогда не чувствовали себя узником?

Сторм на миг даже растерялся.

— Вы что, шутите? Все как раз наоборот. Яхта — это свобода. Вам бы посидеть в тюрьме, тогда бы вы не стали задавать такие дурацкие вопросы.

На этот раз растерялась Алекс.

— А вы сидели в тюрьме?

— Да.

Опять односложный ответ. Алекс стиснула зубы. Не хочет говорить — не надо. Но ее терпения хватило не больше чем на минуту.

— За что вас посадили? За убийство? Изнасилование? Угон автомобиля?

— Который раз вы имеете в виду?

— Вы что, рецидивист?

Сторм усмехнулся:

— Да, я такой. Крепкий орешек. Разве не похож?

— Возможно, — уклончиво ответила Алекс. Ей вдруг вспомнились когда-то услышанные по телевизору сообщения о современных пиратах. — Так какие преступления вы совершили?

— Ничего страшного. Я бы назвал их детскими проказами.

— Что вы натворили?

— Мое первое правонарушение — угон. Я угнал автомобиль классного наставника, чтобы покататься. Тогда меня продержали в участке до утра.

— А второй раз?

— Я избил до полусмерти одного подонка, пристававшего к девчонке, которая еще не доросла до его желаний. Мне просто «повезло», что его папаша оказался мэром Провиденса и приятелем моего старика. Благодаря их совместным усилиям я провел две ночи в кутузке и предстал перед судом.

— И то и другое не похоже на уголовные преступления. Почему вместо того, чтобы угрожать и запугивать, никто не попытался использовать вашу энергию в мирных целях?

Веселые огоньки в его глазах угасли.

— Отец решил, что меня следует хорошенько проучить и пребывание в тюрьме послужит мне уроком.

— Ну и как, урок пошел на пользу?

Он снова усмехнулся:

— Я все еще на свободе, как видите?

Сторм явно собирался посвящать ее только в самые темные детали своего прошлого. Алекс почувствовала угрызения совести за то, что снова навязала ему свое общество, тогда как он мечтал об уединении и покое. Он действительно имел право на нее злиться. Однако Алекс не показалось, чтобы он сильно возражал против ее возвращения на яхту, иначе ее бы здесь попросту не было.

Она задала еще пару вопросов, но, получив на них столь же сжатые ответы, сдалась и переключила все внимание на штурвал. Сторм без устали работал, казалось, он успевал находиться одновременно в разных концах палубы и еще раза два быстро спускался зачем-то вниз.

Спустя час, на протяжении которого никто из них не проронил ни слова, он наконец сменил Алекс у штурвала.

— Я вас отпускаю. Не могли бы вы принести что-нибудь поесть? Все равно что, возьмите из холодильника.

— Да, конечно, я мигом, — ответила Алекс, озадаченная его непривычной вежливостью.

Через несколько минут Сторм так же вежливо поблагодарил ее за толстый бутерброд с ветчиной, пару крутых яиц и яблоко. Алекс сделала, как он велел, но поймала себя на мысли, что хотела бы накормить его горячей и более сытной едой. Какая глупость, одернула она себя, Сторм не нуждается в ее материнской опеке! А если она поведет себя как жена, так это еще глупее.

— Спускайтесь в каюту, — распорядился Сторм. — Вы заслужили отдых.

— А вы?

— Спускайтесь, я сам о себе позабочусь.

Быстро приближалась ночь, а вместе с ней темные, устрашающего вида тучи. Сильный ветер высушил губы Алекс почти до трещин, щеки стали шершавыми. Она подчинилась и спустилась в каюту. Алекс чувствовала, что Сторм хочет побыть один. Подкрепившись бутербродом, она стала разглядывать его обширную и весьма разнородную библиотеку. Чего в ней только не было: Макиавелли, современные приключенческие романы, множество книг на морскую тему и, как ни странно, литературная критика. Но больше всего Алекс заинтересовала большая тетрадь, исписанная почерком Сторма. Открыв ее, она уже не могла оторваться и увлеченно читала страницу за страницей.

«Иногда я начинаю сомневаться, не напрасны ли эти поиски своего места в жизни, существует ли вообще на Земле некий райский уголок, где можно найти спасение от темной пустоты, погнавшей меня в это путешествие, которому не видно конца. Но что-то в моей душе продолжает цепляться за мечту, хотя с каждым годом она кажется все более несбыточной. Существует ли утопия в реальности? Не получится ли так, что однажды я проснусь озлобленным, жалким стариком, который попусту потратил всю жизнь, гоняясь за призраками?!»

У Алекс защемило сердце, глаза защипало от слез. Этот прекрасный отрывок глубоко тронул ее. Все еще находясь под впечатлением, она зашла в каюту и легла на узкую койку. Ей хотелось как следует обдумать прочитанное, но она так обессилела, что сразу же заснула. Яхту сильно качало, и Алекс несколько раз просыпалась. Казалось, с каждым разом качка усиливалась. Проснувшись в очередной раз, Алекс выглянула из каюты. Часы показывали половину второго, но Сторм все еще не ложился. Алекс засомневалась, стоит ли подняться на палубу и посмотреть, что он там делает, но в конце концов решила не подниматься. Вероятно, Сторм будет недоволен ее появлением, ведь он с упорством на грани одержимости играет роль моряка-одиночки, отвечающего за все и всех вокруг. И в этом нет бравады, мотивы его поведения более глубокие, личные.

Алекс вернулась в маленькую каюту. Качка усилилась настолько, что ей приходилось при каждом шаге хвататься за поручни, чтобы устоять на ногах. Яхта сильно кренилась на правый борт. Хорошо, что у койки есть бортики, подумала Алекс, а то недолго и вывалиться. Но слишком усталая, чтобы долго волноваться, она снова заснула.

— Александра, проснитесь.

Почему Сторм вдруг стал ее трясти, когда лишь несколько секунд назад нежно целовал? Голос Сторма вернул ее из мира снов к реальности. Алекс проснулась, отбросила простыню и села.

— Что случилось?

— Погода портится.

Эти слова окончательно разбудили Алекс. Пусть она еще не разобралась во всех тонкостях управления парусной яхтой, но держать штурвал вполне способна.

— Хотите, чтобы я встала к штурвалу?

— Нет, я хочу надеть на вас спасательный костюм.

Сторм поднял ее на ноги и стал просовывать ее ступни в штанины утепленного непромокаемого комбинезона на меховой подкладке.

— Разве идет дождь?

Он деловито заправил внутрь футболку, в которой Алекс спала, и застегнул молнию. Алекс вздрогнула, но Сторм, казалось, вообще не заметил, что дотронулся до ее груди.

— Дождя пока нет, зато захлестывают волны.

Покончив с нижней частью комбинезона, он занялся верхней: просунул руки Алекс в рукава длинной куртки и надежно закрепил «липучки» на запястьях.

— Ну и как я выгляжу в этом наряде?

— Потрясающе. Только если хотите стать настоящим моряком, нужна другая обувь.

Алекс нагнулась, чтобы зашнуровать кроссовки.

— Это первое, чем я займусь в следующем порту.

— Теперь наденьте спасательный жилет, — распорядился он, помогая ей одеться. — Он автоматически надуется, если вы вдруг окажетесь за бортом. Видите эти привязные ремни? Они пристегиваются к страховочному канату и надежно привязывают вас к яхте.

— У нас что, учебная тревога?

— Нет, ветер усилился. И похоже, что скоро мы попадем в шторм.

— И что из этого следует?

Сторм замысловато выругался и пробормотал под нос что-то неразборчивое.

— Из этого следует, что вам лучше принять таблетки от морской болезни, потому что нас ждет крепкая качка.

— Я уже говорила, что не страдаю морской болезнью. Да и вряд ли у вас есть эти самые таблетки.

— Александра, спорить будете позже, а сейчас идите и выпейте эти чертовы таблетки! — Сторм схватил ее за руку и потащил за собой.

Проходя мимо рубки, Алекс постучала пальцем по латунной табличке, прибитой к переборке.

— Наверное, вы слишком часто читали эту заповедь.

— Я помню ее наизусть. «Обязанность капитана — бороться с неподчинением, ленью и бунтом на корабле». Как раз этим я сейчас и занимаюсь.

Алекс изобразила сладкую улыбочку.

— Разве я могу отказать, когда меня так вежливо просят? — Она выпила таблетки под бдительным взглядом Сторма. — Есть еще приказания, капитан?

Сторм не поддержал шутку.

— Есть. Обойдите все каюты и убедитесь, что все люки задраены. После этого советую вам положить на пол несколько подушек на всякий случай и залечь в койку. Так вас не будет швырять.

— А вы что собираетесь делать?

— Сейчас откачаю воду из трюма, а потом вернусь на палубу.

— Я присоединюсь к вам, когда закончу.

— Нет, вы останетесь в каюте.

— Почему?

Сторм прищурился и с угрожающим видом шагнул к Алекс.

— Потому что я так сказал. А если это для вас недостаточно веская причина, могу добавить: внизу вам будет гораздо удобнее и безопаснее, чем на палубе.

— Если наверху достаточно безопасно для вас, то, значит, и для меня тоже. Какой смысл напяливать на меня этот костюм, если я спрячусь в каюте?

— Это называется подготовиться к худшему, помните?

На этот раз Алекс не собиралась легко сдаваться.

— Если дела пойдут совсем плохо, вам не помешает лишняя пара рук.

— Не женщина, а наказание Господне! Вы меня вообще не слышите! И это продолжается с первого дня.

— Кажется, кто-то говорил мне: если человек не делает то, что вам хочется, это еще не значит, что он вас не слышит.

Сторм не ответил и ушел, хмурясь и бурча что-то под нос. Алекс как можно быстрее выполнила задание, затем с величайшей осторожностью поднялась по трапу на палубу.

Сторм протянул ей руку.

— Держите.

Алекс собиралась возразить, но прежде чем она успела открыть рот, Сторм пристегнул страховочную веревку к стальному кольцу ее спасательного жилета. Сам он был пристегнут таким же образом. Алекс улыбнулась: она победила. Доказать, что она тоже на что-то годится на море, было для нее делом чести. Она взяла Сторма за руку, и тот втащил ее наверх.

Едва ступив на палубу, Алекс поняла, насколько сильно ухудшилась погода, пока она спала. Хорошо, что Сторм заставил ее принять меры безопасности, подумала она. Качало так сильно, что устоять на ногах было почти невозможно. Грохот стоял невообразимый: вой ветра и рокот моря сливались в единый оглушительный хор, напоминающий рев гигантского водопада. Со всех сторон летели брызги, а время от времени в борт яхты с устрашающим ревом ударяла большая волна. Чтобы услышать друг друга, им приходилось кричать.

— Это ураган? — крикнула Алекс.

— Нет, но приличный шторм.

— Что мы будем делать дальше?

— Нам остается одно из двух. — Сторм на время замолчал. Даже ему с трудом удавалось удерживать штурвал. — Оседлать шторм или убежать от него.

Алекс ничего не поняла из его объяснения и поинтересовалась:

— Последнее означает трусливое бегство?

— Нет, в данном случае это значит идти по ветру с большой скоростью, как бы впереди шторма. Способ довольно рискованный, если шторм затянется, борьба с ним вымотает до последнего.

— А если выбрать другой вариант?

— В таком случае мы просто убираем паруса, спускаемся в каюту и ложимся спать или читаем книжки, предоставляя яхте выбираться самой.

— Звучит слишком заманчиво, чтобы быть правдой.

— Да, в этом случае мы полностью зависим от милости погоды и от выносливости яхты. Но моя малышка никогда меня не подводила, мне уже приходилось доверять ей свою жизнь.

Сторм говорил о своей яхте, как старый ковбой о любимом коне.

— По-моему, второй вариант лучше.

Сторм покачал головой:

— Я склоняюсь к первому. Ветер все усиливается, поэтому лучше попытаться уйти от бури, и как можно быстрее.

Алекс окатил целый водопад соленых брызг. Она встряхнулась, как мокрая собака.

— Что мне делать?

— Ну что же, вы сами напросились, только потом не говорите, что я вас не предупреждал. Первое, что от вас требуется, — слушать меня, не спорить и делать все в точности, как я говорю. Поднимите правую руку и поклянитесь подчиняться приказам.

В этом возвращении к детскому ритуалу было что-то трогательное. Алекс подняла руку:

— Клянусь.

— Придется передать вам штурвал, а я займусь парусами. Нам нужно держаться строго по ветру, что бы ни случилось.

Алекс забыла о боли в уставших мышцах и полностью сосредоточилась на выполнении своей задачи.

— Понятно.

— Будьте начеку. Яхта начнет быстро набирать скорость.

Сторм немного ослабил свою страховочную веревку и двинулся к мачте. Алекс в последний момент схватила его за руку.

— Сторм, вам страшно?

— Нет.

— И мне тоже, — храбро ответила она. Она надеялась, что сможет выдержать испытание. Возможно, ей предстоит сделать самое важное из всего, что она когда-либо совершала в жизни.

Вести в кромешной темноте яхту более сорока футов длиной оказалось жутко. Единственным источником света служило боковое освещение, да еще на мачте еле виднелись три огонька: красный, зеленый и белый. Алекс не хотелось даже думать о том, что произойдет, окажись поблизости другое судно. Словно в ответ на ее мысли на мачте загорелся сигнальный фонарь, свет стал вспыхивать каждую секунду.

— Может быть, это и противозаконно, — прокричал Сторм, — но сегодня будем считать это сигнальной ракетой. А если кто-то примет наш свет за буй, значит, он еще более сумасшедший, чем я. Пусть попробует подать на меня в суд.

В эту минуту Алекс поняла, что готова пойти за Стормом куда угодно и вручить ему свою жизнь, хотя он и не относился к числу мужчин, которые могут подставить женщине свое широкое плечо и дать уверенность в завтрашнем дне. Хуже того, Алекс подозревала, что она даже не нравится этому человеку. Но все это не имело никакого значения.

Яхта накренилась, и Алекс вцепилась в штурвал, пытаясь выровнять ее. Во вспышках света она видела, как впереди Сторм старается спустить парус. Вдруг нос захлестнула огромная волна, гораздо больше и мощнее всех остальных. Через мгновение Сторм исчез из поля зрения.

— Сторм! — закричала Алекс. — Не-е-ет!