На рассвете я просыпаюсь от громкого звука, задвигающегося ящика комода. В голове звучит миниатюрный оркестр, когда я щурю глаза от солнечного света.

Язык словно наждачная бумага, а во рту такие ощущения, словно я мела наелась. Значит, я достаточно напилась вчера, раз понимала, что у меня похмелье.

И если похмелье после шампанского достаточно поганое, то похмелье после шампанского с пуншем это вишенка на хреновом пироге похмелья. Мне минимум нужно пять часов, чтобы снова почувствовать себя человеком.

- Проснись и пой! - поет Лилит, слишком бодрая после вчерашней ночи. Черт, она еще была на ногах, когда я ложилась.

- Какого чёрта, - хрипло произношу я, в горле так пересохло, что я в прямом смысле слова могу ощущать, как мои голосовые связки трутся друг о друга с каждым мучительным словом.　

- Что ты здесь делаешь в такую рань?

- Пакую вещи.　

Она аккуратно складывает свитер на одно плечо и укладывает его в чемодан, лежащий на краю кровати.

- Упаковываешь вещи? Зачем?

- Ты, Легион, Феникс и Тойол отправляетесь в маленькое путешествие. Тойол получил сообщение от своего колдуна. Он готов встретиться, но на его условиях и его территории. Так что вы должны поехать к нему.

- О.　

Страх сплетается с моими нервами. Колдуны, ведьмы... я не знаю, во что ввязываюсь.

- Тебе лучше поторопиться. Вы уезжаете через полчаса.

Полчаса? Я собираю последние крупицы сил, которые у меня остались, и встаю с кровати.

Комната вертится и кружится, и я практически сдаюсь и плюхаюсь обратно. Это наш шанс, и я не могу все испортить из-за какого-то похмелья. Я все преодолею.

- Куда мы хоть едем? - спрашиваю я Лил, пока практически ползком добираюсь до ванной комнаты. Кажется, что мне понадобиться часов восемь, чтобы счистить зубов налет от выпивки.

Лили замолкает на какое-то время, а затем дьявольски улыбается и игриво шевелит бровями.

- Колорадо Спрингс.

* * *

- Почему мы не можем полететь туда? - спрашиваю я, ерзая на пассажирском сидении Ягуара. Легион полностью сосредоточен на трассе-80, но я не сомневаюсь, что он закатывает глаза под своими черными очками от Рей-Бенс.

- Если человека Призовут в воздухе, то полет кончится весьма плохо. И я не думаю, что мы сможем пронести на борт самолета винтовки AR-15, шесть глоков, и боеприпасы, которые лежат в нашем багажнике.

Мои глаза вот-вот выпрыгнут из глазниц.

- Ты взял всё это оружие?

Его рот кривится в ухмылке.

- Иден, это только в этой машине. В машине Тойола и Феникса остальное оружие, включая катана Тойола.

- Но зачем? Разве колдун представляет для нас угрозу?

- Каждый для нас угроза, Иден.

Я причина всему этому. "Каждый - угроза".

Все оставшуюся жизнь - неважно, сколько мне отпущено - я буду оглядываться. Я не могу всю жизнь сидеть в четырех стенах и полагаться на других, что они защитят меня.

Я использовала мою способность, как опору, с тех самых пор, как узнала про нее, и могла манипулировать людьми, лишь прошептав им слово. Но что, если я не смогу больше ее использовать? Что, если встречусь с чем-то бесчеловечным?

- Я хочу научиться сражаться.

Легион, наконец-то, смотрит на меня.

- Что?

- Я хочу научиться драться. Не могу просто сидеть, сложа руки и полагаться на вашу защиту. Я должна что-то сделать - внести вклад. И не могу же я вечно жить с тобой.

Снова уставившись на дорогу, он сжимает губы в мрачную линию.　

- Уверена?

- Да, - кивнув, искренне говорю я. - Феникс чуть не погиб из-за меня. Если бы я была обучена и умела защитить себя, я могла бы помочь.

- Если именно этого ты хочешь, - уныло произносит он.

- Но ты этого не хочешь.

Я вижу, как он кривит губы в отвращении, после чего отвечает:

- Я хочу всеми способами уберечь тебя, Иден. Если научить тебя сражаться, означает дать тебе полное чувство безопасности, которое я не могу тебе обеспечить, пусть будет так, - произносит он слова, в которых скрыт глубокий смысл.

Один из них связан с болезненным прошлым.　- Ли, я не имела в виду, что не чувствую себя в безопасности. Чувствую. И хотя я не понимаю, зачем ты все это делаешь для меня, но я благодарна - за себя и за безопасность окружающих. Я просто ненавижу чувствовать себя беспомощной. И не хочу быть обузой.

- Что заставляет тебя думать о том, что ты обуза? - почти огрызается Ли на меня.

Я качаю головой.　

- Я просто не понимаю. Ты слышал Наблюдателя - я не... я не хороший человек. Зачем спасать меня? Зачем беспокоиться о том выживу я или умру? В этом нет никакого смысла.

- Это моя работа.

- Нет, здесь гораздо большее, не так ли? Ты все свои миссии тащишь домой и спишь с ними в собственной кровати?

- Нет, - сквозь зубы он произносит, раздувая ноздри.

- Тогда почему, Ли? Зачем рисковать всем ради меня? Зачем тратить свое время на одного жалкого, ничтожного человека, которому суждено стать орудием зла?

В течение мучительно-долгих нескольких секунд я вглядываюсь в его профиль, смотрю, как желваки ходят на его сильной, острой челюсти, а затем он отвечает:

- Адриэль умрет, если тебя убьют. Она может прыгать из жизнеспособного хозяина в другого, но она должна быть готова. И даже если она будет готова, то хозяин должен быть жив.

Я чувствую, как реальность врезается в меня.

Всё это время, все ночи, которыми я прижималась к его груди, он укрывал от всего мира не меня. А Адриэль. Не меня он хочет защитить. А ангела, который вторгся в мою жизнь и тело, когда мне было всего лишь пять лет.

Ангела, который стоял и наблюдал, как меня избивали и морили голодом. Ангела, который даровал мне силу, которую в порыве гнева я обрушиваю на невинных людей.

Я чувствую себя полной дурой.

Прошлой ночью между нами пробежала искра. И возможно это просто реакция, присущая Прыгуну, но я точно знаю, что Легион почувствовал это тоже. Черт, я практически чувствовала, как он трется об мою задницу.

И потом, после душа, я могла бы поклясться, что мы разделили гораздо большее, чем простое желание, вызванное алкогольным опьянением. Я никогда бы и не подумала, что Ли может быть настолько ранимым.

Он позволил прикоснуться к нему... увидеть его... пусть хоть даже на мгновенье. А в ответ, я позволила себе ощутить нечто особенное, помимо страха или смущения, или даже боли.

Я почувствовала надежду, понимание. Меня задела эта крупица правды - небольшого акта, сломанной человечности.

И теперь я вижу, что он показал себя не мне. А Адриэль. Я всего лишь оказалась посредником, смертным мешком из кости и плоти, который стоял между Легионом и тем, с кем он по-настоящему хочет общаться.

На протяжении нескольких миль я молчу. Когда мы останавливаемся на заправке, я без лишней спешки выхожу из машины.

- Подожди, - говорит он, прежде чем мои ноги успевают коснуться, пропитанного бензином, асфальта.

Запах бензина тошнотворен, но это лучше, чем оказаться в ловушке с Ли и его ароматом полночного жасмина и палёной земли.　

- Ты не должна идти одна.

- Я в порядке, - отвечаю ему и встаю.

- Позволь пойти с тобой.

- Нет.

Он снимает очки и проводит рукой по волосам, отчего выбившейся локон падает на эти странные серебряные глаза, бросая на них тень.　

- Иден, - вздыхает он.

- Что? - сквозь зубы говорю я.

Когда он не отвечает, я воспринимаю это как сигнал, что мне пора выходить, но часть меня хотела бы, чтобы Легион немного сильнее сопротивлялся. Я бы все равно настаивала на своем, чтобы пойти одной, но все же... его раздражение лучше, чем ничего.　

Когда я выхожу из придорожного туалета, на удивление чистого - учитывая все обстоятельства - Легион стоит под дверью. Я борюсь с желанием усмехнуться, но вспоминаю, что он заботится не обо мне.

- Хочешь, что-нибудь поесть или выпить? - настороженно спрашивает он.

Я качаю головой.

- Я в порядке.

Я поворачиваюсь обратно к машине, но Ли не следует за мной. Когда через несколько минут он появляется, то в его руках пластиковый пакет из магазина.

- Я взял тебе воды и приторно сладкой херни, которая зовется кофе, - гримасничает он, выражение смотрится забавным, на его обычно каменном лице. - У них ничего не было свежего, что выглядело бы аппетитно, так что я взял тебе вяленое мясо индейки, смесь из орехов и сухофруктов и что-то, что должно быть вегетарианскими чипсами.

Я беру контрабанду и одариваю его благодарной ухмылкой.

- Никаких конфет или картофельных чипсов.

- Черт, нет. Лучше уж ешь стекловату. Я не собираюсь рвать задницу, чтобы сохранить тебе жизнь, только ради того, чтобы ты умерла от гидрогенизированного масла.

Я хочу засмеяться, но Ли предельно серьезен. И все же, легкая улыбка появляется на моем лице.

- Что? - спрашивает он, пока заводит машину.

Я качаю головой.

- Знаешь, а ты сам себе противоречишь.

Он хмурится. Не так, что его черты ожесточаются, а так, что Ли выглядит почти... как человек.　

- Это как же?

Мы выезжаем на дорогу с Тойолом и Фениксом, тащившимися за нами в черном Range Rover.

- Ты долбаный бессмертный, который по жизни убивает людей. Черт, ты и меня поначалу убить хотел. И все же ты беспокоишься о гидрогенизированном масле? Что будет дальше? Шалфей и лебеда в бардачке?

Легион морщится, а потом делает то, чего я никак не ожидала.

Он смеется.

- Думаю, ты права.

- Я знаю, что права. Жизнь слишком коротка, Ли. По крайней мере, для меня уж точно. Я предпочла бы умереть совершенно счастливой и покрытой оранжевой присыпкой от Читос, чем чахнуть от поедания хрустящего картона.

Он снова смеется и этот звук, словно бархат, ласкает мои уши. В нем нет намека на мрачность или злость. Нет привычных ноток снисходительности в его знойном баритоне.

Он смеется, потому что я сказала, что-то смешное. И через весь мрак и грязь, которые запятнали мою душу, я нашла повод пошутить, даже если это было банально. Но это было наше банально, пусть хоть и на мгновение.

- В следующий раз, я выбираю закуски, - говорю я, наблюдая за тем, как на его щеках появляются ямочки от улыбки. Они казались настолько редкими и красивыми, что возникало ощущение, будто его лицо жаждало навеки их запечатлеть, приклеить на кожу щек до скончания времен.

- У тебя ямочки. - Я понимаю, что дыхание сбилось, как только увидела их.　

Он бегло смотрит на меня, все еще красуясь ими.

- Полагаю, что есть.

- Почему я раньше не замечала их?

- Не знаю, Иден, - пожимает он плечами. - Ты, наверное, не внимательно смотрела.

Я хочу ответить, но ничего не произношу. Может быть, я так была занята поисками причин, чтобы оттолкнуть его от себя, что не увидела такую красоту.　

Нет, это неправильно.

Возможно, я видела. А возможно меня это напугало, также как его потрясающие физические качества, которые обезоружили меня. Может быть, меня так сильно к нему влекло, что я хотела ненавидеть его - просто необходимо ненавидеть его - чтобы дать себе шанс на искупление.

Потому что, если я позволю этому взять вверх надо мной, я пойму... что испытываю чувства к нему. Влюбилась в него. И это совершенно нелепо, во всех смыслах этого слова.

- Нам нужна музыка, - говорю я, нуждаясь в том, чтобы встряхнуть интимное молчание, возникшее между нами. На протяжении нескольких часов, которые мы были в пути, единственное, что мы слушали, так это мое тревожное дыхание, повторяющееся по кругу.

Я включаю волну на радио, и меня встречает гребаное банджо, гитара и скрипка. Я быстро выключаю.　

- Какого черта это сейчас было?

Легион смеется низко и чувственно.　

- Мы в Айове, Иден. Деревенская Айова, вот что. - Он нажимает кнопку с изображением блютуза. - Подключи телефон.

С удовольствием, я достаю его из кармана своей толстовки.

- Уверен?

- Да. Почему бы нет?

По какой-то странной причине в животе щекочут нервы. Музыка всегда была святое для меня, она мой побег из разрушающего мира, находящегося за пределами моих наушников.

Она заглушает язвительный голос в голове и мой собственный порочный разум.

Разделить мою музыку с Ли, своего рода, значит отдать кусочек собственной души, который я выделала только для себя. Что-то, из-за чего мне не будет стыдно.

Я пролистываю, любимый плейлист, сочный микс из хип-хопа и рока, даже есть немного поп-музыки. Когда навязчивые басы начинают вибрировать через динамики, Ли косо смотрит на меня.

- Что?

- Интересный выбор, - качает он головой, а губы изгибаются в улыбку.

Я с трудом сдерживаю себя, чтобы тоже не улыбнуться.　

- Я думала, что это подойдет.

- Монстру?

- Слишком напоминает дом? - спрашиваю я, сладким голосом.

- Нет. Совсем нет. Но серьезно? Канье?

- Он сокровище Чикаго!

- Но он Канье Уэст. И поверь мне это не постановка. Он серьезно верит в собственную чушь.

Я не спрашиваю, откуда ему известна эта информацию, но откладываю этот вопрос на потом. Вместо этого, я выбираю другую песню. Он громко смеется, как только из динамиков доносится Bose.

- Ты, должно быть, шутишь надо мной.

Я хлопаю ресницами.

- Что?

- "Люцифер" вместе с Джей-Зи? Уверена, что ничего не знала об ангелах и демонах?　

- Уверена. Мне переключить?

- Нет, - ухмыляется он. - Пусть играет. Мне нравится быть внутри твоей повернутой маленькой головки, хлопушка.

- Как ты меня назвал?

Мои щеки краснеют от смущения.

- Хлопушка. Именно так Каин описал тебя в ту ночь. Думаю, это слово точно описывает тебя.

Я сжимаю губы в линию, только чтобы не продемонстрировать широкую улыбку, как у шута, и сосредотачиваюсь на предстоящей дороге. Я еду в машине с одним из самых крутых демонов в истории и вот я искренне переживаю о какой-то глупой кличке и пытаюсь произвести впечатление на него своим музыкальным вкусом.

Приоритеты, Иден.

- Мне нравится, - говорит он через несколько песен.

- Да? - Мое сердце спотыкаться в груди. Словно я смотрю на себя.

- Ага. Кто это?

- Logic. Я могу сделать тебе плейлист, если захочешь.

Он кивает, прежде чем его губы растягиваются в широкой ухмылке, обнажая белые зубы.

- Все в порядке? - мягко спрашиваю я.

Он снова кивает, но даже это телодвижение, кажется надуманным. Я открываю рот, чтобы узнать больше, но потом передумываю.

Момент упущен. Легкость, которая поселилась между нами, непринужденное подтрунивание - исчезли. Возможно, мне это всё привиделось.

После нескольких миль и множество минут, он, наконец, вздыхает.　

- Я очень давно не слушал музыку.

Я поворачиваюсь к нему, но ничего не говорю, опасаясь, что его откровение предназначено вовсе не мне.

- Это очень напоминает мне... дом. Там всегда играла музыка.

Затаив дыхание, я мысленно представляю это - чужое место. Он помнит дом. Помнит небеса.

- Расскажи мне о нем, - тихо прошу я, действительно осознавая свое желание.

Черты постоянно напряженного лица Легиона, кажется, смягчаются. Он ослабляет хватку на руле. Даже его широкие плечи, кажутся, расслабленными, пока он вспоминает место, так не похожее на мой мрачный и разрушенный мир, и его тоже.

- Там вечно светит солнце, укачивающее в мягкой благодати. Никакой борьбы и нищеты. Нет войн, спровоцированных завистью или алчностью. Мы улыбались и танцевали. Мы свободно любили, бесконечно и беззастенчиво.

Потому что любовь - это не просто чувство. Это не розы и конфеты или другие материальные блага. Любовь - это то, чем мы являемся. То, чем я был.

Я боюсь произнести слово, даже дышать не осмеливаюсь. Я просто смотрю на Легиона, желая прикоснуться к нему и утешить. Желая для себя чего-то похожего на любовь, о которой он говорит.

- Но это было давным-давно, - произносит он, его слова переполнены эмоциями.

- Как давно? - шепчу я.

- Задолго до создания. Задолго до появления человечества. В его голосе слышатся нотки многовековой мудрости, Ли говорит так, словно собственными глазами видел сотворение мира.

Осознание того, что я сейчас сижу с человеком - нет, с ангелом, ставшим демоном, который жил на этой земле задолго до появления человечества, обрушивается на меня, как тонна кирпичей. Как?

Как может кто-то или что-то, так долго оставаться молодым и энергичным? Какая небесная магия течет по его венам?

- Сколько тебе лет?

Он искоса смотрит на меня.　

- Для меня не существует понятие "возраст". Я просто есть.

- Так ты не знаешь, когда именно был создан?

Он пожимает плечом.　

- Землю создали около четырех с половиной миллиардов лет назад. Верю, что когда-то я- кем был когда-то – был рожден до этого.

У меня пересохло во рту, но я не отступаю.

- Значит, ты живешь миллиарды лет?

С ухмылкой на губах, он отрицательно качает головой.　

- Когда ты ангел, время течет по-другому. Годы проходят, как дни. Недели - это всего лишь мгновение ока. Тогда у меня не было понятия времени. До тех пор, пока я не ушел.

- Тогда, когда...- знаю, мне не следует спрашивать, но я ничего не могу поделать с собой. Так много вопросов, на которые я хочу получить ответы. Словно я всю жизнь была парализована, а теперь вижу, слышу и чувствую все сразу. - Когда ты пал с Небес?

Его челюсть напрягается, и на лице появляется мрачное выражение, несмотря на обычный тон.　

- Эту историю перенесем на другое время. Как на счет другого плейлиста?

Я делаю, как он просит, но не игнорирую гложущее чувство в внутри, которое призывает узнать большее. Падение Легиона с Небес - эта история, которую он стойко избегает. И это возможно еще не самое важное.