В детском саду Вовка был самым маленьким. Его все так и называли Маленький Вовка. Каждый день он носил одно и то же: коротенькие голубые шортики и белую майку. Он успевал перепачкать всю свою одежду еще до обеда, но каждый следующий день она снова становилась чистой.
У Вовки не было отца. Наверное, поэтому, а еще и за маленький рост вечно взъерошенные волосы, которые никогда не хотели расчесываться, его дразнили все кому не лень.
Как-то раз его мама привезла ему из Москвы красивый синий значок. Маленький Вовка пришел в детский сад очень гордый. На белой майке красовался значок, который из-за своих размеров, на Вовкиной груди казался орденом.
После завтрака Ира увидела, что Маленький Вовка сидит в углу и беззвучно плачет, повернувшись ко всем спиной. Его маленькие плечи дергались так, что казалось, будто кто-то повернул большую ручку и тем самым выключил звук, потому что когда так плачут, хоть что-то, но должно быть слышно.
Ира подошла к Вовке сзади и погладила его по голове. Малыш попытался успокоиться, но от этого расплакался только сильнее. Ира села рядом и обняла его за плечи. Значка на груди не было…
С тех пор после обеда, когда всех укладывали спать, Ира рассказывала Маленькому Вовке сказки.
Однажды в детском саду все делали картонных лошадок. Вырезали круг из картона. Складывали его пополам. Затем делали картонную шею и мордочку. Из капроновой нити делали хвост.
Маленький Вовка очень старался. Он делал свою лошадку для мамы. Тело лошадки было синим, а мордочка и шея — серыми. Вовке никто не помогал. Он сидел за столом один и делал подарок для мамы. Ему казалось, что его картонная лошадка получится лучше всех.
Вечером, когда детей пришли забирать, пришла и Вовкина мама. Он побежал за своей лошадкой. Все дети хвастались своим родителям своими поделками. Они подходили к столу, быстро находили свои творения и несли их родителям. Каково же было удивление Вовки, когда он не нашел своей лошадки. Он спросил воспитательницу, где то, что он сделал.
— Я выбросила ее. Она получилась хуже всех. Ты не должен обижаться. Она была так плоха, что только позорила поделки твоих товарищей.
— Спасибо, — ответила Вовка, и пошел к маме.
Следующие дни для Маленького Вовки был одним из самых ужасных дней его детства. Утром он не хотел идти в детский сад. Он не плакал и не кричал, как часто делают многие дети, когда не хотят чего-нибудь делать. Он тихо сказал:
— Мама, я не хочу туда идти…
— Прости меня малыш. Но мне надо работать. Я постараюсь забрать тебя пораньше. Хорошо?
Чтобы поднять хоть как-то настроение Маленькому Вовке, мама дала ему апельсиновую жвачку в зеленой обертке с обезьянками. Польские жевательные резинки тогда только появились в магазинах и стоили не дешево.
Вовка спрятал ее в карман. Пока мама вела его в детский сад, он представлял, как вечером, когда мама придет его забирать, он отдаст ей эту жвачку.
В детском саду сразу же все узнали про Вовкину тайну. Многие хотели, чтобы Маленький Вовка отдал им половину апельсинового «заграничного» лакомства.
— Хочешь, я подарю тебе волчка? — спросил кто-то.
Конечно, Вовка хотел. Так у него появился волчок на целых два часа.
Вовку все звали играть в тот день. На прогулке, сразу несколько ребят захотели идти с ним в паре, хотя до этого, кроме Иры, никто не брал его за руку.
День шел к концу. Многие уже поняли, что Вовка ни с кем не поделится жвачкой. Первым подошел тот «друг», который подарил волчка.
— Отдавай моего волчка! — со злостью потребовал он.
Маленький Вовка, не споря, отдал волчок. Он знал, что так будет с самого начала.
— Мальчишки сказали, чтобы ты больше не подходил к нам. А то будет тебе плохо.
— Я и так к вам не подхожу… Вы сами меня сегодня позвали с вами играть.
Вовку ударили в живот.
У мамы не получилось прийти раньше. Она пришла в то же время, когда забирали и остальных детей.
— Мамочка, я хочу тебе кое-что показать! — сказал Вовка в раздевалке.
Он показал сжатый кулачок.
— Что там? — Улыбаясь, спросила мама.
Маленький Вовка разжал кулак. На маленькой детской ладошке лежала апельсиновая жвачка в зеленой, немного испачканной, обертке с обезьянками.
Мама отвернулась от других родителей. Вовка заглянул ей в лицо и увидел, что она плачет. Он запрыгнул на скамейку, стоявшую рядом, и быстро затараторил:
— Мамочка! Мамочка! Что с тобой? Не плачь! Ты не любишь такие жвачки? Не плачь. Когда я выросту, я куплю тебе много-много жвачек. Какие захочешь куплю! Честно!
Мама закивала головой. Улыбнулась теплой маминой улыбкой, потрепала его по голове, и обняла. И держала так долго-долго. А Вовка не вырывался. Он чувствовал мамино тепло.
Это была пятница. После выходных, в понедельник, Вовке пришлось не сладко. Мальчишки не забыли историю со жвачкой. И прощать унижение, которому они подверглись, играя с Маленьким Вовкой, они не собирались.
О наборах в желтых коробках, состоящих из пяти индейцев, мечтали все мальчишки. Такой набор был только у одного мальчика в детском саду. Он разрешал всем играть с его индейцами. Всем, кроме Вовки.
Пока Вовка завтракал, а завтракать он заканчивал позже всех, мальчишки спрятали одного индейца в его шкафчике, а когда Вовка поставил тарелку на стол для грязной посуды, вокруг раздались крики:
— У Сережки пропал индеец! У сережки индеец пропал!
— Дети, успокойтесь! — сказала воспитательница. — Какой индеец?
— Индеец! Индеец из набора! Это он украл!
И сразу несколько пальцев устремились в сторону Вовки, с интересом наблюдавшему за происходящим.
Через минуту все дети, воспитательница и нянечка стояли возле Вовкиного шкафчика.
— Ты не хочешь честно признаться? — Спросила воспитательница. — Если дети говорят, значит, у них есть на то основание.
— Я не брал ничего, — ответил Маленький Вовка.
Воспитательница кивнула нянечке и она, открыв шкафчик, стала пересматривать вещи Вовки. Долго искать не пришлось. В первом же белом пакете для сменной обуви нашелся индеец.
— Что скажешь? — грозно спросила воспитательница.
Маленький Вовка ничего не сказал. Он знал, что ему все равно не поверят.
— Вы с ним сами разберитесь, — шепотом сказала воспитательница мальчишкам, которых отозвала в сторону. — Я же не могу его наказывать. Меня тогда уволят. А такое прощать нельзя.
Мальчишки, ехидно улыбаясь, закивали головами.
После этого инцидента детей посадили лепить. Вовка достал новенькую коробку пластилина, купленного мамой недавно, и стал разминать брусок черного цвета. Он хотел сделать черного слона.
Почти сразу после начала лепки, Вовку окружили мальчишки.
— Что делаешь? — спросил один из них.
— Слона, — беззаботно ответил Вовка. Он уже почти забыл историю с индейцем.
— А разве слоны черные бывают? — не унимались мальчишки.
— Ну, а почему нет? — Удивился Вовка. — Конечно, бывают. А если нет, то скоро один точно появится.
— А ты не умничай, — сказал другой мальчишка и положил на голову Вовке разогретый кусок пластилина.
Они громко рассмеялись.
Маленький Вовка аккуратно потрогал голову. Встал и пошел к воспитательнице. Она не стала разбираться с мальчишками. Молча вымыла Вовкину голову. Швырнула ему полотенце, и грубо сказала:
— Вытирайся!
А сама пошла дальше ни чем не заниматься.
После обеда все одевались на прогулку. Маленький Вовка и тут был медленнее всех. Обычно воспитательница говорила все детям идти и ждать ее на первом этаже, а сама помогала одеваться Вовке. В тот день вместо нее остались мальчишки. Когда воспитательница ушла, они схватили Вовку и потащили к двери. Его правую руку положил на стык, где соприкасалась дверь, когда была закрыта.
— Ну, ты, вор, пожалел нам свою жвачку? Мы с тобой играли, а ты ни с кем даже не поделился, — говорил самый толстый мальчишка. — Ты, маленький гаденыш!
После этого другой мальчишка, стоявший снаружи со всей силы толкнул дверь. Маленький Вовка закричал. Мальчишки испугались. Они с шумом побежали на улицу.
Вовка упал на колени. Ему не хватало воздуха. Посиневшие пальцы тряслись, и на них выступила кровь. Отдышавшись, он снова закричал.
Никто так и не прибежал. Никто, кроме Иры. Она услышала крик с улицы.
К счастью у Вовки не было перелома. Только ушиб.
Ира дружила с мальчиком Борей. Играя в «дочки-матери», они всегда были мужем и женой. Даже, когда они пошли в разные школы, они часто виделись. Все-таки жили в одном доме. Боря говорил Ире, что, когда он вырастет, то возьмет ее в жены. Наверное, он сдержал бы свое слово, если бы за четыре года до его совершеннолетия его не нашли повешенным в подъезде. Ходили слухи, что Боря покончил с собой, но все-то знали, что его отец был одним из первых, кто работал на такой работе, которая называлась странным неологизмом — «бизнес», и это ни что иное, как убийство. Никто, правда, не спросил, почему убили сына, а не отца. Да и кого надо было спрашивать?
В школе Маленький Вовка был такой же замкнутый. Свою первую учительницу он не любил, в отличие от своих одноклассников, которые души в ней не чаяли. Не любил он ее за ее жесткость.
— С кем вы делаете уроки, — спросила она у своих учеников на «Классном часе».
— С папой! С мамой! — послышалась с разных уголков класса.
— А я с папой, — тихо сказал Вовка, когда все смолкли.
— А у тебя, его вообще нет, — ответила учительница.
Класс разразился веселым смехом. Маленький Вовка почувствовал тридцать пять пар глаз на себе. Больше всего на свете в эту минуту ему хотелось убежать.
Все свободное время Вовка посвящал моделированию поездов. Это было его самым любимым делом. Сначала это были бумажные модели, которые он сам чертил на ватмане, а потом вырезал и клеил. Первой моделью был поезд метро. Вовка болел тогда, и не ходил в школу. Поздним вечером он сидел один перед телевизором, по которому показывали фильм о войне во Вьетнаме. На всю жизнь Маленький Вовка запомнил, как американские солдаты насиловали маленькую и хрупкую вьетнамскую девушку. А потом они ушли и одному из молодых солдат, который не принимал участие в изнасиловании, велели убить ее, а в качестве доказательства принести уши. Солдат выстрелил два раза в сторону, когда они ушли. Достал нож, и, расплакавшись, стал умолять девушку, чтобы та молчала.
— Только молчи, — просил он и отрезал ей уши. — Пожалуйста, молчи…
Голая вьетнамская девушка плакала, закусив губы, чтобы не издать ни звука.
Картинка сменилась. Солдат выходил из дома.
— Убил? — улыбаясь, спросил другой солдат, которого все в фильме называли сержантом.
Ему под ноги упали окровавленные уши.
В этом месте Маленький Вовка выключил телевизор. Тихо, чтобы не разбудить маму, спящую в другой комнате, он достал папку с ватманом, клей, карандаши, линейку и ножницы.
Утром на его толе стоял готовенький поезд метро, сделанный со всеми деталями: зеркала, выпуклые полоски по бокам поезда. Стекла были сделаны из полиэтиленового пакета. Внутри салона были диваны, а обе кабины машиниста имели кресла и пульт управления. Все это чудо стояло на платформе, точь-в-точь как настоящие рельсы.
Маленький Вовка рос. Друзей он так и не нашел. И по-прежнему оставался изгоем.
На двенадцатом году жизни Вовка влюбился в девочку по имени Женя. Она пришла к ним в класс во второй учебной четверти, и сразу стала всеобщей любимицей. Кстати «новенькой» была не одна она. С сентября месяца у них в классе учился Вадим. Он остался на второй год.
Вадим был самым высоким в классе. И уж, конечно, был намного выше Вовки.
Кстати, Маленький Вовка был первым, кто заговорил с Вадимом.
— Привет, — сказал он.
— Здорово, — буркнул Вадим.
— Меня Вовка зовут…
— Ну и что?
— А тебя, как зовут?
— Вали-ка ты отсюда, — предложил Вадим.
В конце недели была контрольная по математике. Маленький Вовка любил математику. Он вообще очень любил точность и пунктуальность. На контрольной Вадим сидел за Вовкой.
— Эй! Как там тебя… Вовка! — шепотом позвал он. — Дай списать мне то, что ты уже сделал.
Вовка написал ему решение всех задач.
После выходных, в понедельник, раздали тетради. Маленький Вовка получил «пять». Вадим «два», и приписку: «За наглое списывание».
Последним уроком была физкультура. Когда она закончилась, Вадим начал задираться с Маленьким Вовкой.
— Вот скажи мне, что ты получил по контрольной? — громко, чтобы все слышали, начал Вадим. — Ты получил пятерку? Правильно? А что получил я? Я получил двойку. А за что, знаешь? А за то, что списал. Ты как думаешь: я сам пошел и сказал об этом этой дуре? Я не говорил! Значит — это ты все рассказал!
— Я ничего не говорил…
Вадим ударил Вовку в лицо. До этого никто из присутствующих не видел, как бьют по лицу. Только в кино. Но в кино ведь все возможно!
— За вранье! — сказал Вадим.
Не стоит даже говорить, что Маленький Вовка действительно никому ничего не рассказывал. И все это знали, но ни один, не сказал ни слова в его защиту.
Прошел день. Многие уже позабыли то, что произошло в раздевалке мальчиков. Только впечатленные поступком Вадима девочки, обсуждали его силу и красоту. Женя, как только все узнала, сразу влюбилась в сильного, красивого и благородного второгодника.
— Как ты ему вмазал! — с восхищением сказала Женя Вадиму на перемене.
— Хочешь, я ему еще морду набью? — входя во вкус, спросил Вадим, облокачиваясь рукой о стену.
— Так ведь не за что… — грустно сказал Женя.
— Сейчас будет за что?
Вадим подошел к Вовке, поедающему булочку.
— Булкой поделись! — потребовал он.
Маленький Вовка разломал булочку на две части и протянул одну половину Вадиму. Тот выбил ее из рук, и она, описав дугу, упала на пол.
— Ты бросил мою булочку на пол! Ты ответишь за это.
Домой маленький Вовка пришел с рассеченной бровью, заплывшим веком и большим синяком под глазом.
У Жени и Вадима началась любовь. Он рисовал красным стержнем на тыльной стороне ладони сердце, пробитое стрелой и именем возлюбленной. А она делала за него все уроки.
К восьмому классу все начало меняться. Никакой любви у звездной пары не было, как и не было ее в самом начале. Вовку больше никто не обижал — после того, как Вадим избил его, он нашел себе товарища в старших классах, который всегда вовремя появлялся в нужном месте и вежливо «объяснял», кого можно трогать, а кого нет. С Вовкой не хотели дружить его сверстники, но старшие ребята с удовольствием принимали его в свою компанию, и стояли за него горой.
Восьмой класс Женя закончила почти с одними тройками. Это было странно, что отличница, стала так плохо учиться. После каникул все выяснилось. У Жени была настоящая, взрослая работа. Она стала проституткой.
Женя не стеснялась приходить в школу с разбитым лицом. Ее голос стал более грубым. Детская красота куда-то исчезла. А Вовка…
Вовка, на последнем году учебы, сменил школу. Свой первый день в ней он запомнил на всю жизнь, во многом, потому что он — день — предопределил его будущее. Когда он вошел через большие двери в новую школу, к нему подошла одна ученица и, улыбнувшись, сказала:
— Привет. Ты будешь учиться в нашем классе!
Она повела его к большой группе школьников, расположившихся на диванчиках, стоявших в вестибюле.
— Меня зовут Оля, а это…
И Оля стала назвать по именам всех по очереди. Последней сидела девочка по имени Инна. Вовка заметил ее самой первой, потому что, когда Оля подвела его к ребятам, она звонко рассмеялась.
Прошел месяц. Маленькому Вовке нравилось в новом коллективе, не смотря на то, что Инна постоянно доставала его идиотскими провокационными вопросами. На уроке английского языка, она прислала Вовке записку: «Какой у тебя номер телефона». Вовка, ничего не подозревая, написал семь цифр. Приблизительно через два часа после занятий, когда Маленький Вовка, уже давно переставший быть маленьким, — он превратился в красивого, пускай и немного худого юношу, — снял трубку домашнего телефона.
— Алло?
— Привет. Это Инна.
— Привет, Инночка.
— Я тебе не Инночка, — Вовку сразу же осадила такая вежливость. — Я тебе чего звоню… А что ты там делаешь?
— Ты звонишь узнать, что я делаю? — удивился Вовка.
— Ну, да. А что тут такого?
Вовка улыбнулся.
— Ничего в этом такого, — ответил он. — Здорово, что позвонила…
— Правда? — обрадовалась Инна.
— Правда, — ответил Вовка, не переставая улыбаться. — Я делаю макет свой.
После того, как Вовка сделал бумажный поезд, он решил построить макет: с деревьями, домами, животными, людьми и, конечно же, с поездами. За много лет работы он сделал очень многое. По его макету постоянно курсировали поезда по трем направлениям. Были построены фермы, дома, три вокзала, по одному в каждом городе, и множество промежуточных станций. Полотна, по которым ходили поезда, переплетались между собой. Два поезда проезжали через туннель, высеченный в горе, а один пересекал длинный мост. В стороне от всех, отдельно на холме, куда не ходили поезда, а вела только одна маленькая дорожка, стоял одинокий домик. Он выделялся на фоне всех остальных построек, и в то же время на него не сразу обращали внимание из-за всего того великолепия, построенного Вовкой.
— Какой еще макет? — спросила Инна.
— Я тебе покажу, если захочешь?
— Я хочу, — ответила Инна.
— Значит покажу.
— Хорошо. А может, перед этим сходим в кино?
— Ты меня приглашаешь на свидание или просто сходить в кино за компанию?
— Если ты еще не заметил, что я влюбилась в тебя по уши еще в тот день, когда ты к нам пришел, то дурак, — заключила Инна.
В воскресный солнечный день, Вовка пришел в условленное место на двадцать минут раньше. В часах села батарейка, а потому ему все время казалось, что уже давно пять часов, и Инна, скорей всего, не придет, потому что она или забыла, или просто пошутила… Последнюю мысль Вовка отгонял, как мог. Каково же было его счастье, когда Инна появилась из-за угла! И как раз вовремя.
В кино они так и не попали. Вместо этого обошли пешком весь город.
— Я с тобой больше никуда не пойду! — смеялась Инна.
— Почему? — спрашивал Вовка.
— Да потому, что ты сумасшедший! — звонкий голос разорвал темноту улиц. — И знаешь что?
— Что? — Спросил Вовка.
— Ты самое лучшее, что есть в этом мире. Ты теперь мой. Я тебя никому не отдам.
Инна взяла Вовку за руку, и они побежали прямо по проезжей части.
— Что это? — спросила Инна, показывая на домик, стоявший на холме в стороне от всех. Она искренне была поражена тем, что сделал Вовка. Если бы ей кто-нибудь сказал, что такое можно создать в обычной квартире на втором этаже, она ни за что бы не поверила.
— Это дом, в котором жил я… А теперь живу там вместе с тобой.
Теплые дни осени сменились дождями. Дожди превратились в снег. Снег растаял и потекли ручьи. Уроки закончились. Прозвенел последний звонок. Наступило лето. А Вовка и Инна поехали на море.
Он сидел на кровати в гостиничном номере, облокотившись на стену и согнув ноги в коленях. А она сидела на его животе. Инна была в трусиках и длинной Вовкиной майке.
Вовка думал, почему она выбрала именно его? Сама красота сидела перед ним. Более того, сидела на нем и пожирала его своими большими глазами.
Инна думала, что… Слова вырвались раньше, чем мысль созрела в голове:
— Можно я рожу тебе ребенка?!
Саша закончил писать как раз в тот момент, когда в дверь позвонили. Он положил ручку и пошел открывать. На пороге стоял мужчина сорока лет и рыжая двадцатилетняя девушка с довольно эксцентричной внешностью. На руках мужчина держал девушку без сознания. Саша посмотрел на нее и чуть сам не упал на пол.
Это была Анфиса.