Если все мы созданы по образу и подобию Божию, то каждый из нас становится ближе к Нему в объятиях другого человека.

Соломон Краткий

- Я думаю, мне надо объясниться и попросить прощения, - начала она.

- Я тоже так думаю, - буркнул я, по-прежнему стоя на пороге.

- Ну, входи же, Джим, и закрой дверь.

Я не сдвинулся с места, тогда Лиз обошла меня, сама захлопнула дверь, потом взяла меня за руку и повела в комнату.

- Ох уж эти лейтенанты, - пробормотала она и показала на диван. - Садись и выслушай меня. - Лиз придвинула стул и села напротив. - Хочешь чего-нибудь выпить?

Я покачал головой. Комната была обставлена шикарно. Ничто не говорило о том, что находится она на тридцатиметровой глубине.

Лиз мягко произнесла:

- Знаю, что вела себя отвратительно. Поверь, я ужасно переживаю, но была веская причина.

- Да? И какая же? - поинтересовался я.

- Дело в том… Нет, я не могу сказать. Могу только извиниться. - Она выжидающе посмотрела на меня. - Джим?

Дурацкая ситуация.

- Не знаю. У меня в голове все перепуталось.

Я потер лицо ладонями, потом снова взглянул на Лиз. Нужные слова куда-то испарились.

- Я… просто… Ты сумасшедшая, понимаешь? Она вздохнула и покорно кивнула.

- Может быть. Но только так я могла сдержать его.

- Что сдержать?

Она горестно посмотрела на меня.

- Мое обещание. Тебе.

- Твое обещание?.. - Я шагнул и поднял ее со стула. - Черт побери, что здесь происходит?

Она сжалась в моих руках, но на лице не было злости - один испуг. Неужели она испугалась меня? Неожиданно Лиз воскликнула:

- За мной следили! За тобой тоже! Армейские службы. Это единственное место, где нам гарантировано уединение.

Я в изумлении отпустил ее. Запах духов остался со мной.

- Следили? Почему?

Она беспомощно развела руками:

- А почему нет?

- Значит, небольшой спектакль наверху был предназначен не для меня? Так?

- Мне очень жаль…

- Ах, все-таки для меня?.. - Я почувствовал, как во мне закипает ярость. - Ничего не понимаю. За мной следили и раньше. Каждый на этой проклятой базе знает, как меня напоил Тед. Все давно сплетничают о нас с тобой. И какая разница, если кто-то увидит нас, или увидит запись, или какие-нибудь улики?

- Ты не понимаешь. Для меня есть разница! - отрезала Лиз.

- Почему же ты мне не сказала?

- Не могла.

- Почему? Неужели я такой кретин или бесчувственное бревно, что общаться со мной можно, только держа меня в неведении?

- Знаешь, действительно трудно быть твоим другом, - парировала Лиз. - Порой ты невозможный зануда.

- А ты самодовольная, толстозадая, непробиваемая, уродливая, рыжая Медуза Горгона, не способная удержать в руках даже пластиковый миксер! И ты желаешь лечь со мной в постель?

- У меня задница не толстая, а желание было обоюдное.

- Вот именно «было»! - завопил я.

- Ладно, тогда… - Неожиданно она взволновалась до слез. Лизард плачет? - Может, ты все-таки согласишься, Джим? Ну, пожалуйста.

- Ага, чтобы поутру проснуться и обнаружить, что ты снова превратилась в мегеру? К черту! Мне и так больно.

- Джим. - Она сжала мои руки. Ее глаза были бездонными. - Я ужасно виновата и страшно жалею, что причинила тебе боль. Ты такой чувствительный. Прошу, поверь, если бы у меня существовала какая-нибудь иная возможность… Но только так я могла устроить нашу встречу.

- Хотелось бы верить, - сказал я. - Правда, хотелось… - Я держал ее руки, они были теплые. - Но я… я просто не знаю.

- Мне хотелось провести эту ночь с тобой, - прошептала Лиз. - Ради этого я пошла на все…

- Я тоже хочу быть с тобой. - У меня сжало горло. - Мне просто нужно услышать, что ты этого хочешь.

- Хочу. - Ее голос был очень нежным. - Поверь мне, я правда хочу.

Она не лгала. Как я желал ее… Я наклонился и коснулся губами ее губ. Очень сладких. Прошла не одна вечность, когда мы, отодвинувшись, посмотрели друг на друга - легко и смущенно.

- Значит, ты останешься на обед?

- Гм… может быть. Смотря что подадут.

- Солдатский паек и консервированную воду.

- Вы обещали омара.

- Послушайте, вы же знаете, как трудно было заказать этот номер…

- Прошу прощения, но либо омар, либо ничего.

- Ну… ладно.

Она повела меня в столовую.

Омар на столе был такой, что в живом виде мог бы до смерти напугать собак, кошек и маленьких детей. Рядом стояло ведерко с охлаждающейся бутылкой.

~ А вы, оказывается, довольно самоуверенны.

Она пожала плечами.

- Еще не наступил тот день, когда я не смогу уговорить лейтенанта…

Я высвободил свою руку.

- Кончай! Давай договоримся: сегодня ни слова о делах!

Полковник армии Соединенных Штатов Лизард Ти-релли из Агентства Специальных Сил согласно кивнула. Она распустила длинные рыжие волосы, и они рассыпались по плечам.

- Приступим, - предложила она.

Обед прошел как в сказочном сне. Лиз была прекрасна. Я не сводил с нее глаз. Мы обменивались смущенными улыбками и нарочно беседовали на посторонние темы.

- Я должен кое в чем признаться, - решился я.

- В чем?

- Я… ревновал тебя. Я думал, что ты и Дэнни Андерсон были… ну, понимаешь… любовниками.

- Неужели? - Лиз рассмеялась. - Глупости: ведь Дэнни голубой.

- Ты не шутишь? Может, поэтому Дьюк?.. Я прикусил язык.

- Вполне возможно.

- Черт возьми!

Я недоверчиво покачал головой. Дэнни?..

- Я тоже хочу признаться.

- В чем?

- Я тоже ревновала тебя к Флетчер. Вы проводили столько времени вместе.

- Нет! - Да.

- Но она… - Я пожал плечами. - Я никогда не думал о ней как о партнерше.

- Я рада.

Потом мы перешли в спальню, и я снова начал нервничать, сам не знаю почему.

В ожидании Лиз меня одолевали мысли новобрачного. Прикрутив свет и музыку, я вернулся к постели, быстро разделся и, скользнув между простынями, стал ждать.

После всего, что было…

Она вышла из ванной в ночной рубашке, над которой пара тутовых шелкопрядов трудилась едва ли больше одного дня, да и то с перекурами. Она легла рядом, а я раздумывал, можно ли до нее дотронуться. Я так ждал этого момента!

Я взглянул на Лиз. Она выжидательно посмотрела в ответ.

- Может, проявишь инициативу? - поинтересовалась она. - Или начинать мне?

- Э… - только и выдавил я. Все оказалось не так просто. - Ты такая красивая…

Она погладила меня по щеке.

- Больше не надо делать мне комплименты, Джим. Это у нас позади, - мягко сказала она. - Теперь - время любви.

Я пробормотал:

- Мне… Я знаю, что это звучит глупо, но ты слишком красивая. Я даже не знаю, смогу ли заниматься любовью с такой красавицей.

Лиз готова была расхохотаться, но из жалости быстро справилась с собой.

- Открою тебе один секрет, - сказала она. - Я самая обыкновенная. В ванной я посмотрелась в зеркало и сказала: «Фу, какая уродина». Правда. А потом я подумала: «Джим заслуживает лучшего. Значит, надо притвориться для него прекрасной». И видишь - ты поверил.

- Ты слегка перестаралась, - заметил я. - Стыдно признаться, но я страшно боюсь.

- Обманываешь, - обиделась Лиз.

- Мне двадцать четыре года. Невинность я потерял в девятнадцать. С тех пор у меня было три девушки, нет, четыре, считая Теда. Вот и весь опыт. У меня никогда не было такой пронзительно прекрасной женщины, как ты. И еще, - добавил я, - никогда и никого я не хотел так сильно, как тебя.

Она задумчиво посмотрела на меня.

- Ты боишься, да?

- Боюсь… разочаровать тебя…

- Спасибо за честный ответ.

Лиз положила руку мне на грудь. Это было как ожог, как удар током. Какоето время я не чувствовал ничего, кроме ее руки, нежных пальцев, ногтей. Спустя мгновение она мягко произнесла:

- Послушай, любимый, это ведь не кинопроба. Никто не собирается оценивать твои таланты. Позволь мне на пару секунд стать твоей мамочкой и поведать кое о чем: необходимо вдохновение. У тебя оно есть?

- С избытком, - ответил я. - Боюсь, как бы от него не полопались сосуды.

- Хорошо. - Лиз легла на бок. - Это неверный путь, Джим - так ты можешь только все испортить. Но даже если так случится, я заранее прощаю тебе все.

Я положил руку ей на грудь. Она была теплой, а моя ладонь - ледяной. Я боялся пошевелиться.

- Я… э-э… так не могу. У меня такое чувство, словно я должен попросить разрешения.

Она не рассмеялась; взяла мою руку и стала целовать пальцы, потом вздохнула и прошептала:

- Любимый, расслабься. Забудь о сексе как о работе, которую ты должен сделать для другого человека, и начни думать о том, что ты должен разделить с другим человеком.

- Я бы хотел этого, - признался я, - но у меня никогда не получалось.

Лиз не осуждала меня, а просто слушала, сжав мою руку.

- Послушай меня, дурачок. - В ее устах это звучало ласково. - Я расскажу все, что тебе нужно знать о сексе.

- Кажется, у нас очень мало времени, - возразил я.

- Не беспокойся. Это займет одну минуту.

Она приподнялась на локте и прижала руку к моим губам. Ее пальцы были само совершенство. Я поцеловал их.

- Единственное, чем ты действительно владеешь в этом мире, - твое тело, - начала она. - Им ты можешь поделиться.

- Мне это никогда не приходило в голову, - сказал я.

- Тише, малыш, я не договорила. Ты ведь не ляжешь в постель с человеком, тело которого тебе не нравится?

Я кивнул.

- С другой стороны, и с тобой никто не ляжет в постель, если твое тело ему безразлично. Секс осязаем. Если тебе нравится тело, мой дорогой, он есть, не нравится-и секса нет.

- Да, мне нравится твое тело, - прошептал я и осторожно коснулся ее руки.

- А мне - твое, - улыбнулась она в ответ.

- Не может быть.

- Какой же ты балбес. Милый, но все же балбес. Не следует думать о себе плохо. Разве ты не понимаешь, что это обижает того, кто собирается с тобой переспать? Значит, ты презираешь его вкус и относишься к нему потребительски. Понимаешь? Ты не получишь полного удовольствия от секса с кем бы то ни было до тех пор, пока не почувствуешь собственную красоту.

- Мою красоту?… - просипел я и откашлялся. - Я… всегда считал, что каждый человек должен быть… честным.

Лиз фыркнула.

- Честность - крайняя степень высокомерия и самомнения. Она помогает замкнуться в себе, а это разъединяет людей. Если ты прекрасен - а ты прекрасен, - поделись своей красотой. Разве люди вокруг тебя не прекрасны?

- Конечно. Но только я не прекрасен, как ты выразилась.

Она села и посмотрела на меня в упор.

- Кто сказал такую гадость? - Что?

- Я спрашиваю, кто сказал такую гадость? Поверь мне, ты просто потрясающий.

- Нет.

- Да.

- Мне неловко это слушать, - признался я. - Может, нам лучше заняться тем, для чего мы сюда пришли?..

- Нет, не лучше. До тех пор, пока ты не согласишься со мной. Я считаю тебя прекрасным.

Я отвел глаза. Лиз взяла меня за подбородок и повернула к себе:

- Значит, тебе можно считать меня красивой, а мне нельзя считать тебя потрясающим?

- Ноя не такой…

- Я. Тебе. Говорю. Ты, Потрясающий. - Ее тон делал дальнейший спор невозможным.

- Я слышу, - только и мог произнести я.

- Да ну? Правда слышишь? Соглашайся с этим, глупенький. Я не сплю с замухрышками. Я выбрала тебя. Ты никогда не задумывался: почему?

- Вероятно, у тебя плохо со зрением, - пошутил я. Она ударила меня по лицу. Довольно сильно.

Когда я проморгался, то обнаружил, что Лиз лежит на мне и смотрит сверху вниз.

- А теперь послушай очень внимательно, - сказала она. - Никогда больше не поступай так!

- Как так?

- Не оскорбляй мой вкус. Я умею выбирать любовников. Ты настолько увлекся самоуничижением, что даже не заметил, как я унижаюсь перед тобой. Ну, согласен или нет?

Ее глаза были так близко, что казались бездной, в которую хотелось прыгнуть.

Я решил было сказать еше кое-что, но растерялся. Хотел попросить ее о помощи, но не думал, что она сможет помочь. Ее пальцы вцепились в мои плечи, ноги обвились вокруг моих ног. Я испытывал невероятное желание - и боялся.

Должно быть, Лиз поняла это по моим глазам.

- Что-нибудь не так, да?

- Я тебя недостоин, - сказал я.

- Конечно нет, - согласилась она. - Я отдаюсь не за деньги. - Она вдруг замолчала и внимательно посмотрела на меня. - Да ты не умеешь наслаждаться сексом, верно?

Я промолчал. Лиз права. Мне доводилось видеть, как смеются и играют другие пары, и я всегда удивлялся, как им это удается. Я же… словно прокаженный какой-то.

- Ладно, сдаюсь, - вздохнула Лиз. - Делай, как привык.

Неожиданно она перекатилась через меня и соскочила с кровати.

- Куда ты?

- Я сейчас.

Она вернулась с флагом - пятьдесят две звезды, тринадцать полос. Я вспомнил, что рядом находится небольшой конференц-зал.

Лиз забралась обратно в постель и начала устраиваться с преувеличенной тщательностью.

- Я предлагаю следующее, - заявила она с серьезной миной. - Я закрою лицо флагом, - она надела его на голову как платок, - а ты сделаешь это ради любви к своей стране.

- Что?

Она не отвечала. Я стянул флаг с ее лица. Лиз улыбалась мне.

- Я не знаю, что еще придумать, - сказала она и снова натянула флаг.

- Ты спятила!

- Ну и что? - Ее голос доносился из-под звезд и полос. - Разве ты не патриот? - Она сжала свои груди. - Представь себе, что это оплоты свободы!

- Лиз!

Она потрясла грудями.

- Это не смешно, - сказал я. Флаг мелко задрожал.

- Тогда почему я хохочу? - поинтересовалась она сдавленным от смеха голосом.

Я сдернул флаг. Лиз снова натянула его.

Тогда я толкнул ее в бок. Она взвизгнула и закрыла живот руками. Я потянул флаг, она вцепилась в него. Я толкнул ее еще раз и еще.

- Эй! Ты хотела патриотизма? Сейчас получишь Перл-Харбор! - Я сопровождал каждый толчок звуком взрыва. Лиз взвизгивала, но хохотать не переставала. Она прижала коленки к груди. Я завопил: - Банзай! - и шлепнул ее по заду.

- Ты, кажется, начинаешь понимать… - начала она.

- Ага!

Я сбросил флаг. Лиз легла на бок, свернувшись калачиком, но слишком ослабела от смеха, чтобы сопротивляться. Я перекатил ее на спину.

- Оплоты свободы, говоришь? Скорее, двухпартийная система. Сначала я вступлю в эту партию…

- Джим! - удивленно воскликнула Лиз.

- А теперь перейду в другую. А это еще что такое? Раскол в телесной политике? - Я устроился между ее грудями и зафыркал. Лиз хохотала как сумасшедшая. Она подтянула ноги, чтобы сбросить меня, но я уперся грудью в ее колени и хохотал тоже. - А что это там внизу? Роковая щель?

Ее глаза встретились с моими. В этот момент я все понял. И улыбнулся, чувствуя, что излучаю радость. Мой смех отражался в ее глазах.

Я не мог отдышаться, Лиз тоже. Мы хихикали, и посреди веселья ее колени раздвинулись, и я проник в нее. Она крепко обхватила меня руками и ногами. Мы подарили себя друг другу и были счастливы.

Лиз оказалась права - я был прекрасен.

В. Какая разница между хторранином и вулканом?

О. Вулкан повоспитаннее.