Бип. Бип. Бип.

Боже, я ненавидела этот звук. Я хотела, чтобы он прекратился. Всё, чего я на самом деле хотела, так это спать дальше. Я хотела заснуть на очень-очень долгое время.

Я не знала, где я и что происходит. Мое тело чувствовало боль и слабость, словно я вся была каким-то огромным пульсирующим синяком.

Где бы я ни была, я лежала на кровати. Это я могла сказать с точностью.

Ладно, Хедли, сказала я себе. Разберись с этим шаг за шагом.

Потребовалось несколько минут, чтобы мой ум медленными темпами разобрался, в чем дело.

Я попала в автокатастрофу. Это было всё, к чему пришел мой мозг. И ещё этот дурацкий писк.

— …думаете, она будет в порядке?

Я напряженно прислушивалась к голосу. Я не узнала его, но он казался странно знакомым.

— Я не знаю. — Следующий голос казался уставшим и немного грустным. — Она сильно пострадала в этой аварии. Её диафрагма дернулась, когда она ударилась о землю, что сразу же стало причиной её смерти. Как ей удалось выжить, я даже не знаю. К тому же, у нее три сломанных ребра, перелом руки, разрыв аппендикса и тяжелое сотрясение. Удача не на её стороне.

Ладно, значит, меня точно сбила машина. Значит, я была в больнице. Это объясняло пискливый звук.

Но кем были эти люди в комнате?

— Она скоро проснется?

— Трудно сказать. Может, да. Может, нет. Сейчас это на самом деле зависит от нее.

Я услышала сопение и тихий всхлип, в то время как другой человек заговорил, и я сразу поняла, кто это.

— Что ж, я оставлю вас одних, — сказал другой человек. — Если что, зовите, не стесняйтесь.

Всё, что я слышала в течение нескольких минут — это как открылась дверь, бормотания, а затем, как она закрылась.

Я изо всех сил пыталась издать какой-нибудь звук, чтобы сообщить им, что я в порядке и могу проснуться, но было легче сказать, чем сделать.

Казалось, что мой язык покрыт наждачной бумагой и приклеен к нёбу.

Когда мне, наконец, это удалось, прошло, наверное, полтора часа.

— М-М-Мам…

Кто-то сразу же приблизился к моей постели.

— Хедли? Ты слышишь меня, милая?

— Мама…

Я старалась открыть глаза, было ощущение, словно на вершине моих век лежат кирпичи, и когда у меня, наконец, получилось, всё вокруг было расплывчатым.

Обеспокоенное лицо моей мамы появилось в поле зрения, облегчение затопило меня. По крайней мере, я всё ещё могла видеть.

— Ох, слава Богу, — вздохнула мама, на её глаза наворачивались слезы. — Мы думали, ты никогда не очнешься.

— Ха-ха… — выдавила я из себя.

— Как ты себя чувствуешь? — торопливо спросила мама. — Мне позвать медсестру? Тебе нужно обезболивающее? Ты…

— Микаэла, дай ей вздохнуть.

Папа встал со стула возле двери и присоединился к маме возле кровати.

— Привет, папочка, — сказала я, заставив себя улыбнуться.

Я сразу же сморщилась от жгучей боли. Мое лицо, должно быть, было в порезах.

— Привет, милая, — сказал папа, слегка улыбнувшись.

Мама и папа выглядели измученными. Мамины глаза налились кровью, а лицо было бледным, и выглядела она так, словно не спала несколько дней. У папы был болезненный вид.

— Сколько я была без сознания? — осторожно спросила я.

Мои глаза ощущались вялыми, как будто я снова сейчас засну.

— Три дня, — ответил папа, проводя рукой по лицу. — Три очень долгих дня.

Три дня. Я была без сознания три дня?

Я быстро сделала подсчеты в голове — ну, настолько быстро, насколько я была способна — и почувствовала, как страх нахлынул на меня.

Меня сбили в субботу, верно? Это означало, что сегодня вторник.

Вторник.

Я старалась как можно лучше рассмотреть свою забинтованную руку, но она была так сильно обернута бинтом, что я не смогла увидеть свое запястье.

Боже. Это было не хорошо.

— Арчер, — удалось мне выдавить. — Где Арчер?

Мама с папой обменялись взглядами, никто из них не казался слишком счастливым.

— Мам! Пап! Где Арчер?

Мой голос был слишком слабым и хриплым, но я ни за что не позволила бы им проигнорировать меня.

Когда мама с папой не ответили, я начала паниковать.

Что если Арчер покончил с собой? Что если он действительно сделал это вчера? Если это так, то это полностью моя вина.

— Хедли, успокойся, — примирительно сказала мне мама, протягивая руку, чтобы погладить мои волосы. — Ты ведь не хочешь перенапрячь себя. Ты только что пришла в себя. Ты же не хочешь на самом деле увидеть этого мальчика, не так ли?

— Хочу! — Мой голос повысился как минимум на две октавы. — Мне нужно увидеть его!

Сердечный монитор, к которому меня подключили начал дико пищать.

— Ладно, Хедли, я позову его, — быстро сказал папа, выглядя явно встревоженным.

Он без лишних слов вышел из комнаты, украдкой бросив на меня взгляд через плечо.

С дрожащим вздохом я закрыла глаза. Я старалась сдержать свои губы от дрожи и слезы, которые едва не покатились из глаз. У меня не очень-то получилось.

Мне нужно было увидеть Арчера. Я должна была знать, что он в порядке. Услышать, что кто-то сейчас говорит об Арчере — это одно, но увидеть его своими глазами — это совсем другое.

— Хедли, милая… ты в порядке? — спросила мама, с тревогой глядя на меня.

Я проигнорировала её. Очевидно, что я не была в порядке.

Где же папу черти носят? Если бы Арчер был уже здесь, то найти его не заняло бы много времени, верно?

Я пыталась отвлечься, оглядывая больничную палату. В ней не было ничего особенного. Она была покрашена чисто в белый цвет. Жалюзи закрывали вид на город. Я была подключена к множеству аппаратов, которые пищали в случайном порядке.

Как только дверь в палату открылась, я заметила, что на тумбочке возле кровати сидит маленький плюшевый пингвин.

Пингвин?

Папа осторожно шагнул в комнату, за ним вплотную вошел человек, которого я буквально до смерти хотела увидеть.

Арчер выглядел не очень хорошо. Но каким бы совершенно истощенным он не казался, я была так рада увидеть его, что на самом деле начала плакать.

— Арчер.

— Хедли, — мягко сказал Арчер, его голос был тихим. — Привет.

— Давай дадим им минутку, Микаэла, — пробурчал папа, протягивая руку и кладя её на мамино плечо. — Хедли никуда не денется.

— С тобой все будет хорошо? — Мама бросила на меня тревожный взгляд и не двигалась с места.

— Мам, — вздохнула я, закатив глаза. — Я буду в порядке. Прошу тебя.

Она наклонилась и поцеловала меня в лоб, а затем папе пришлось практически вытаскивать её из комнаты. Это, правда, было довольно шокирующе. Мама не проявляла ко мне таких сильных чувств с тех пор, как мне было семь или около того.

Атмосфера в комнате стала напряженной, как только дверь захлопнулась, оставляя нас с Арчером одних.

Арчер на мгновение уставился на меня, как будто не мог поверить, что я на самом деле проснулась, а потом сделал несколько робких шагов вперед.

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но прежде чем он сумел произнести хотя бы слово, я остановила его.

— Если ты собираешься сказать то, что я думаю, то не нужно, — сказала я — Не стоит этого делать.

— Я не собирался извиняться, если ты об этом. — Арчер прерывисто вздохнул и бросил на меня недовольный взгляд.

— Ты не собирался? — Я приподняла бровь.

— Нет. — Он покачал головой, подходя ближе к кровати. — Я собирался сказать, что если ты ещё раз сделаешь со мной что-то подобное, я лично тебя убью.

О. Это было обнадеживающе.

— Было так плохо? — нервно спросила я.

— Ты не представляешь. — Арчер наткнулся на стул рядом с кроватью и провел рукой по волосам. — Так получилось, что тебя поместили в палату рядом с моей бабушкой. Я видел, как они со спешкой врываются с тобой внутрь… И слышал, как говорят, что ты мертва.

Я сделала глубокий вдох и сглотнула слезы. Если бы я начала плакать, то, вероятно, не смогла бы остановиться.

— Как Виктория? — заботливо спросила я.

Арчер проигнорировал мой вопрос.

— Я практически начал прыгать от радости, когда они начали кричать, что ты вернулась, — признался он.

— Даже если бы я осталась мертва, с тобой бы всё было хорошо, — сказала я ему правду. — Ты бы отлично справился и без меня.

Арчер выглядел потрясенным, когда посмотрел на меня. Он поднялся на ноги и подошел ближе, наклоняясь, чтобы провести пальцами по моей щеке. Его голос был низким, когда он заговорил.

— Нет. Не справился бы.

Было трудно оторвать от него взгляд, когда он был так близко. Я очень хотела поцеловать его, но не могла подняться, чтобы сделать это самой.

— Ты не знаешь, какого было смотреть на тебя в таком виде. Это было… — ему было трудно подобрать нужное слово. — Больно. Я просто продолжал думать, что это моя вина, потому что меня не было там с тобой, что я мог бы оттолкнуть тебя в сторону от машины, и я понял, что мне просто хотелось немного больше…

— Немного больше чего? — прошептала я, когда он замолчал.

Он начал краснеть и выглядел чуточку смущенным. Но он сделал глубокий вдох и продолжил.

— Времени. Я хотел больше времени с тобой, — сказал он, его голос надломился. — Времени, чтобы сказать тебе, что… что я по-новому отношусь к пингвинам.

Я начала смеяться, что оказалось огромной ошибкой с моей стороны. Мои ребра сжались ещё сильнее, чем раньше, из-за чего я согнулась от боли.

— Какого?.. Пингвины?

Я смеялась и плакала одновременно, но мне было совершенно наплевать. Я никогда не думала, что услышу что-то подобное из уст Арчера.

Я сразу же поняла то, что он имел в виду.

Это объясняло маленького плюшевого пингвина, сидящего на тумбочке. Это объясняло, почему он так покраснел и почему был так смущен.

В тот вечер, когда я потащила его в Центральный зоопарк к вольеру с пингвинами, я знала, что он был серьёзен, когда сказал, что любовь — это нечто за пределами человеческого понимания.

У него было ужасное мнение по поводу этого слова и не удивительно. Тот факт, что немного раздражающая, маленькая я изменила это, было за гранью понимания.

Этих слов было достаточно, чтобы всё то, из-за чего я чувствовала себя ужасно, стало абсолютно бесполезным.

Смерть был прав. Может быть, эти 27 дней повлияли на Арчера так же сильно, как и на меня.

— Черт возьми, Хедли, перестань смеяться! — в ужасе воскликнул Арчер. — Ты навредишь себе ещё больше!

— Я в порядке! В порядке, — захрипела я, пытаясь прочистить горло. — Просто, это было… смешно.

— Вот я здесь, раскрываю перед тобой свою душу, а тебе хватает наглости смеяться надо мной! — пробормотал он, закатив глаза, теперь выглядя очень расстроенным. — Это много значит для меня, Джеймисон!

Поверьте, мы с Арчером уже спорили, даже при том, что я попала в аварию практически со смертельным исходом.

— Я знаю! Знаю. Просто… я не знаю, я просто… Я имею в виду, ты…

Я бросила попытки объясниться и вместо этого поманила его ближе, достаточно близко, чтобы я могла поцеловать его. Это было неловко и, честно говоря, немного странно, но мне было плевать. Думаю, что и Арчеру тоже.

— Похоже, мы увязли в этом надолго, не так ли? — отстраняясь и тяжело дыша, спросил Арчер.

— Может быть, — сказала я. — Может быть, нет. Такое ощущение, что мы несчастные влюбленные. Я имею в виду, я фактически умерла, добиваясь тебя.

Он сразу же всё понял.

— Нет, — сказал он, качая головой. — Мы не Ромео и Джульетта. Мы ни в коем случае не несчастные влюбленные. Мы сами творим свою судьбу.

Думая обо всем, что произошло, я поняла, что он прав. Арчер не должен был жить, а я не должна была вернуться назад во времени, чтобы спасти его. Но посмотрите, где мы теперь.

— Ты прав, — согласилась я. — Думаю, мы сами творим свою судьбу… пингвин.

— Теперь ты будешь использовать это против меня, верно?

— Конечно.

— Дерьмо.

Потому что если мы действительно сами творим свою судьбу, то я собиралась убедиться, что то, что показал мне Смерть, сбудется. Будущее, где мы с Арчером женаты и у нас есть маленькая девочка, казалось, очень приятным после всего, что случилось с нами.