Глава 1 Memento mori

Хрусь, хрусь, хрусь… – стонали битые стекла.

В соседней комнате и на лестничной площадке слышалось сонное бормотание полицейских, сквозняк шелестел страницами древней бумажной еще книги, а из-за разбитого окна долетал привычный гам большого города: перестук дождя, треск веток, далекие крики и визг автомобильных шин… Вот только звуки эти сейчас казались совершенно пустыми, ничего не значащими и далекими.

Хрусь, хрусь… хрусь…

Шепот стеклянного крошева заполонил собою весь мир и отдавался вязкой болью где-то в затылке.

Очередной порыв ветра швырнул в проем окна горсть холодных капель. Яркий луч-клинок, пролетающего мимо дома полицейского дрона, пробежался по полу, и сотни мутных бисерин вспыхнули ясным белым огнем. Сумрак колыхнулся, отпрянул, в стекле уцелевшей рамы отразился мужчина… высокий, жилистый и смуглый, лет тридцати на вид, в черном кителе с серебристыми нашивками в виде аптечных весов. Выдающийся, с большой горбинкой нос недвусмысленно намекал на предка-горца, и казался клювом на фоне впалых щек. Из-под густых бровей бесстрастно поблескивали темно-карие глаза, смотрели пристально и внимательно, будто ощупывали все, до чего могли дотянуться. Высокий лоб прикрывали мокрые смоляные пряди, припухлые веки выдавали хроническую усталость…

Игорь невольно потрогал царапину на подбородке, поморщился. Капризная мода сейчас благоволит совершенно иному типажу – голубоглазым блондинам с мускулатурой античных божеств. Стоит оглядеться, и вот они – светловолосые, подтянутые, раздражающе улыбчивые, – ходят стадами. И с каждым днем таких больше, народ как умом повредился – толпами валит на коррекцию внешности, подражая какой-то знаменитости.

Стрекотание дрона стало тише, луч в последний раз пошарил по полу, задел кресло, журнальный столик и книгу. На желтоватых от времени страницах серебрилась пыль и алела кровь – огромное расплывчатое пятно, что поглотило большую часть текста.

Хрусь, хрусь… – вот и сломались людские судьбы.

Звук ударил по нервам сильнее обычного, заставил вернуться к действительности. Игорь вздрогнул и с трудом расслабил напряженные мускулы, с неприязнью глянул на судмедэкспертов, что тенями в белых комбинезонах плавали по квартире.

Один парень возился с портативным ДНК-анализатором, другой собирал пробы… и, конечно, неловко топтался по осколкам. Но становилось гораздо хуже, когда вступал в багровые лужи. К хрусту прибавлялось отвратительное чавканье, невнятная ругань. Прибавьте к тому вонь – будто в туалет кто сходил, – странным образом переплетающуюся с ароматом дождливой свежести и вязкого духа крови, – и картина станет полной.

Просить ребят быть аккуратнее Игорь не видел смысла. Стеклянного крошева слишком много, да и крови хватало. Тонкие алые потеки покрывали полированный пол, неопрятные наполовину подсохшие капли застыли на стене, бесформенные пятна виднелись и на спинках опрокинутых кресел, диване.

Такое ощущение, что в гостиной долго и с особой жестокостью резали свинью. Но кровь человеческая, и тела… миловидная восточного типа женщина лежала у лестницы, пожилой мужчина – у стены справа. Первую будто пытались расчленить, столько ран, второй отделался лишь перерезанным горлом.

Хочешь, не хочешь, а работать надо.

Игорь вздохнул и встряхнулся, медленно отвернулся от окна. На мужчину взглянул лишь мельком, отметил позу, удивленное выражение лица – умер быстро, без сопротивления. Рана тонкая, ножом полоснули. Сбоку на шее маленькое фиолетовое пятнышко – сюда вонзилась игла с ядом, почти наверняка – нейротоксином. Сам мужик явно из небогатых: на коррекцию внешности и омоложение, очевидно, никогда не хватало денег. Полноватый, с короткими волосами и грубыми чертами: нос картошкой, массивный лоб, узкие бледные губы и мозолистые пальцы рабочего…

Что такой человек может делать в престижном районе Пангеи? Домушник? Вряд ли, не тот типаж. Пришел кланяться в ножки дальнему родственнику?.. Возможно.

Женщина казалась из чужого с «работягой» мира. Холеная, гибкая, с нежным детским лицом и удивительно длинными, до колен, иссиня-черными волосами. Сразу видно, при средствах. Но даже в смерти она казалась красивой странной устрашающей красотой. Серый шелк платья сменил цвет на красный, колотая рана под грудью проглядывала сквозь дыру в одежде, а рот исказила гримаса ужаса и боли.

Игорь заметил длинный кровавый след, проследил взглядом до опрокинутого кресла. Присел и осмотрел несчастную внимательнее: ногти сломаны, плечи в синяках, но шея чиста. Убийца и тут целил в сонную артерию, однако женщина что-то заметила или почувствовала, дернулась, заряд попал гораздо ниже. Хотя все равно погибнуть должна была сразу, мужик тот мигом оцепенел, а ведь потяжелее будет. Но яд почему-то не подействовал. Она бросилась убегать, кричала и звала на помощь, упрямо ползла… а нужно было прикинуться мертвой. Дура.

Навязчивая туалетная вонь все-таки заставила отступить. Игорь не выдержал и поморщился. Один из экспертов заметил, фыркнул скептически:

– С полчаса назад полицейские заходили, и минуты не продержались. Возьмите носовые фильтры в сумке у входа, будет легче.

– Спасибо, – кивнул Игорь, не сдвинувшись с места. – Время смерти определили?

– Да. Мужчина погиб первым, в пятнадцать минут первого, дамочка – чуть позже.

– Что-то еще накопали?

– Да кто сейчас разберет, – равнодушно пожал плечами парень. – Следов навалом, как и во всяком доме. Но большинство старые. Из новых – наша парочка и хозяин квартиры. Мужчина, – эксперт мотнул головой в сторону трупа, – напичкан имплантатами как мешок Деда Мороза, но порог КМ не превышен. У женщины от рождения усиленная кровеносная система, сердце Хат-про третьей конфигурации. Плюс к тому печень повышенной фильтрации, дополнительная пара почек.

– Ого!

– Да, сам удивляюсь, но модификации наследственные.

– Родовитая дама, – хмыкнул Игорь, про себя сделав заметку – вот почему яд не подействовал сразу, улучшенная печень ускоренно чистила кровь. – А тип токсина определили?

– Пока нет, – отмахнулся парень. – Отвезем образцы в лабораторию, завтра получите подробный отчет. Но я бы поставил на хозяина квартиры. После того, как повязали, сделали осмотр и нашли кучу свежих боевых имплантатов. Игломет в том числе.

– Занятно.

– Ага. Ума не приложу, зачем богачу уродовать свой организм дерьмом с черного рынка. Живи и радуйся, но нет, потянуло на приключения.

– В самом деле? – тускло улыбнулся Игорь.

– Ну а как иначе? – разгорячился эксперт. – Кредитки им, видите ли, девать некуда. Раньше к восьмидесяти годам в постели лежали и слюни пускали, гадили под себя, а сейчас с ума сходят. Не выдерживает психика долгой жизни. По-моему таких надо усыплять принудительно.

– Думаю, ты изменишь точку зрения, – ответил Игорь с иронией, прищурился. – Лет через пятьдесят с мелочью.

– Э-э… а как вы угадали? – округлил глаза парень. Открыл и закрыл рот, но опомнился и смущенно потупил взгляд. – Я имею в виду, насчет возраста.

– Способов хватает, – пространно ответил Игорь, предпочтя избежать лишних объяснений. И про себя подумал, что периоды психологического созревания никто не отменял. Пусть сейчас даже восьмидесятилетние выглядят на двадцать, но они менее эмоциональны, более сдержанны. Молодости же присущ максимализм, энергия и неумение держать язык за зубами.

– В Агентство ненужных людей не возьмут, – осторожно сказал эксперт.

– В Лабораторию тоже, – вернул любезность Игорь. – Так что ты говорил насчет богачей?

– А, так думаю, хозяин квартиры приключений захотел, – ответил парень. – Мужчина не знаю кто таков, а женщина… как правильно – гейша или гетера?..

– И так, и так. Только первое понятие пришло из Японии, второе греческое.

– Точно! Пусть будет гетера… притом гетера из дорогих. Посмотрите на запястье, там мелкая татуировка.

– Действительно, – признал Игорь, разглядев символ Зеркала Венеры, знак женского пола на руке погибшей. – И что?

– Так в Океании клеймят… хм… девушек из эскорт-услуг. Народ победнее и в Нейронете забавляется, а богачи Сиднея держат при себе вот таких, породистых.

– Ты-то как узнал?

– В прошлом году ездил на серфинг с друзьями, видели пару раз в клубах. Холеные дамы. У них там вроде признания статуса, держать при себе подобных.

Взгляд парня затуманился, на губах всплыла мечтательная улыбка. Но Игорь не позволил ему предаться приятным воспоминаниям, резко спросил:

– Личность установили?

– Конечно, ваш офицер связи уже передал данные, – подтвердил эксперт, сорвался на сухой канцелярский тон: – Дженни Вэй, регистрация Сиднея. Двадцать два года, студентка филологического факультета Австралийского Окружного Университета. По базам данных Агентства не привлекалась, по полицейским есть пара штрафов за мелкое хулиганство. Коэффициент модификации двадцать девять процентов.

– И что гетера из страны кенгуру забыла в Пангее?..

– Кенгуру вообще-то вымерли.

– И Австралия давно не страна, а округ Зеленого Права. Я не буквально.

– На практику по филологии приехала, – встрял другой парень, что бродил у стены с портативным анализатором, хихикнул и сделал неприличный жест. – Совершенствоваться во владении языком.

– Сомневаюсь, – поморщился Игорь. – А мужчина…

– Юрий Юрьевич Сухинов, – деревянным голосом выдал первый эксперт. Судя по остекленевшим глазам и горящему огоньку на пластине нейрокоммуникатора за ухом, читал прямиком из Сети по защищенному каналу: – Место регистрации – Новый Киев. Возраст – сорок лет. Коэффициент модификации на граничном уровне, но допустимый, только имплантаты. Не женат, работал подсобником на ферме по выращиванию мяса… три дня назад уволился, выписался из общежития и уехал в неизвестном направлении.

– В известном, – сказал Игорь.

– В известном, – кивнул второй парень. – Хрень какая-то получается, а не приключение для богатенького.

– Или господин не решил опробовать остренького, – возразил опытный первый. – Убийство, говорят, бодрит. Вот и выписал тех, кого искать не будут.

– Тоже в Сиднее видывал? – фыркнул второй.

– А если и так?

– Бред. Думаю, троица попросту забавлялась в Сети на досуге. На развлекательных ресурсах обычно чтут анонимность, но этим понравилось вместе, захотели реала, и хозяин дома устроил встречу.

– Ага, и собственноручно зарезал обоих в порыве страсти, – рассмеялся первый.

– Так мало ль, какой мотив, – хмыкнул второй. – Что если тут любовный треугольник? Узнал о баловстве дамы сердца с другим, вот и решил наказать. Единоличники еще встречаются.

– Не проще ли купить пистолет? Зачем уродовать себя палеными органами и векторами?

– Оружие легко отслеживается. А имплантаты средство верное. Убил, тихо вывез и закопал, отдал кредиты – и ненужные модули отправились обратно в банки. И если найдут тела, что подумают такие как мы с тобой?.. Правильно, бандиты из Красного района баловали.

Парни так увлеклись, что забыли о присутствии в гостиной агента: спорили, размахивая руками, строили предположения. Но Игорь не протестовал. Лучшая проверка собственных умозаключений – проверка чужой логикой, мозговой штурм. И потому продолжал внимательно слушать, оставаясь спокойным и равнодушным, сопоставлял, анализировал, делал выводы.

Все, что говорили судмедэксперты, имело место быть, и каждый в чем-то являлся правым. Но в суждениях не хватало важных деталей, парни не ухватывали всех фактов. Да и место преступления выглядело как-то странно: не так лежали осколки, не так перевернута мебель, – и четкая картинка в воображении Игоря отчего-то не складывалась.

Движимый смутным чутьем, агент прошелся по гостиной. Выглянул из разбитого окна и с трудом подавил головокружение – этаж последний, двадцатый, люди и авто внизу выглядели мелкими букашками. Потрогал острые зубцы стекол в раме и отступил. Мысленно прикинул передвижения жертв и подозреваемого, порыскал взглядом среди мусора. Скривился и помянул незлым тихим словом любителей полумрака, отыскал сенсорную панель, перетащил ползунок до упора.

Лампы вспыхнули как прожектора, второй эксперт болезненно зашипел и зажмурился, потащил из кармана темные очки… ого, обладатель сенсорного мод-пакета, но ничего, потерпит.

– Э-э, господин как-вас-там! – попытался воспротивиться парень с ДНК-анализатором. Но осекся, наткнувшись на взгляд Игоря, и умолк. На молодом лице отразилось замешательство, в глазах мелькнула мысль, видимо, только что посетившая юнца – это же агент, законник.

Игорь помедлил и аккуратно переступил лужу крови, прошел к дивану. Здесь повертелся на месте, сверился с внутренним компасом, присел и пошарил рукой по полу. Немного сдвинулся, порыскал вокруг опрокинутого кресла.

– Что ищете? – рискнул полюбопытствовать второй эксперт.

– Это, – коротко ответил агент и достал из щели под креслом маленькую стрелку. Пластиковую, с металлическим оперением и тонкой полой иглой.

Глаза ребят стали круглыми как пятаки. Первый выругался, второй сначала покраснел, а затем побелел и пошел лихорадочными пятнами.

– Мы…

– Вы бестолочи.

Зычный голос прозвучал как гром среди ясного неба. Игорь задрал голову и увидел троих на лестнице: незнакомого полицейского, маленького корейца в черном кителе законника, и еще одного товарища в белом комбинезоне, лысого и плечистого, с шеей как у быка. Последний грозно хмурился, сжигал молодых экспертов недобрым взглядом…

Ух ты, Кириллыч! Его как сюда занесло? Обычно ведь не вылезает из Лаборатории.

Удивление вспыхнуло и потухло, память услужливо подсунула информацию о начальнике судмедэкспертизы округа.

Фигура значительная и в некоем роде скандальная, окутанная аурой таинственности. Один из лучших специалистов, опытный и старый, но донельзя экстравагантный. Начальство Боровина недолюбливало, но терпело, в полиции и Агентстве относились с уважением. Ходило множество слухов о необузданном нраве Кириллыча, что по легенде явился причиной многих бед и неприятностей. Самая распространенная сплетня – будто был он раньше чуть ли ни при министерстве, но дал в ухо какому-то высокому чиновнику по пьяному делу. В ранге понизили, но гонор Кириллыч не растерял. И продолжал резать правду-матку в лицо, наплевательски относиться к авторитетам, поучать молодежь.

– Но…

– Дурачье, – изрек Боровин. – Чему вас в академиях учат? А ты сенсорик, или мимо проходил? Нахрена фильтры в нос забил?

– Так пахнет, – развел руками эксперт.

– Видишь, кого присылают работать, Ким? – тяжело вздохнул атлет.

– Вижу, Николай, – вежливо ответил Виктор, непосредственный начальник Игоря.

Мелкий и щуплый, плосколицый, восточного типа мужчина не внушал такого трепета как большой и громкий глава оперативного отдела Лаборатории. Но агент знал, впечатление весьма обманчиво. Под скромной внешностью прятался острый ум, лицензионный боевой пакет «Ловкач» и твердый как глыба льда характер.

– Ничего ты не видишь, Кимка, глазки-то узенькие. Наверное, потому, что твои предки собак жрали. Такое не съешь, не зажмурившись. А присылают дебилов, прости великий Дарвин! Накачают информацией через проводки, мозги как были обезьяньи, так и остались. И нафига я подрядился натаскивать молодняк? Счас бы сидел где-то в лаборатории, труп резал в тишине и спокойствии, пиво пил…

– Николай Кириллыч, – взмолился сенсорик.

– Молчать! – взревел старший эксперт. – Ну, обгадилась баба, и что? Подохнете, тоже обделаетесь, мама не горюй. Или мне вас носом ткнуть ей в задницу и заставить нюхать, а? Чуть улику не проворонили, кретины. Нейротоксин-то и металл поди выбиваются из общего амбре… А твой парень молодец, Кимка, даром, что калека. И нос не воротит, и голова на плечах.

Вряд ли им предстоит узнать, что такое смерть. По крайней мере, в ближайшие лет сто. Если денег хватит.

Но, естественно, Игорь не стал озвучивать мысли. Отдал стрелку парню с анализатором, спросил у полицейского:

– Оружия не находили?

– Э… нет, – невнятно пробормотал страж порядка.

– Проверьте крышу.

– Э…

– Господин сержант обязательно последует твоему совету, – встрял Виктор. Посмотрел куда-то сквозь агента и добавил: – Миронов, на пару слов.

Оба – и безымянный полицейский, и Кириллыч поняли правильно. Первый, брезгливо зажимая нос, кинулся к выходу, а второй остался далее учить уму-разуму нерадивых подопечных. Игорь же поднялся по лестнице и проследовал за начальником в узкий коридор второго яруса.

– Ты опоздал.

– Обстоятельства, – слегка поморщился Миронов.

– И опять забыл включить комм.

Честное признание ошибок являлось лучшей тактикой в разговоре с корейцем. Ким на дух не переносил оправданий, жалоб, пустых обещаний. Но сейчас агент чувствовал, что неудовольствие начальника лишь возросло, и вспомнил: старый коммуникатор очень некстати сломался, пришлось обзаводиться новым.

– Виноват.

– И перестань выключать на ночь.

– Не люблю, когда в моей голове живет кто-то еще. По крайней мере, пока я к тому не готов.

– Знаю, сам такой же. Ладно, оставим тему… Что скажешь об увиденном?

– Дело темное, – хмыкнул Игорь, чуть расслабившись – похоже, казнь через промывание мозгов откладывается.

– Темнее, чем ты думаешь, – блекло усмехнулся Виктор. – Аналитики проверили мертвецов. Никто из них ранее с подозреваемым не сталкивался.

– Нейронет…

– Базы данных тоже прошерстили. Никаких контактов, разговоров, случайных встреч на социальных ресурсах, конференциях, играх. Ни-че-го.

– Но как такое возможно?

– Голубиная почта, не иначе.

– Только если голуби способны долететь из Пангеи в Сидней.

– Верно. И, тем не менее, позавчера к хозяину квартиры явился Сухинов, причем явился с ящиком, полным препаратов общего и местного действия – обезболивающих, ускоряющих регенерацию, ДНК-активаторов. Консьержка внизу засомневалась, отправила запрос. Что удивительно авторизация уже значилась одобренной. Сегодня же с утра пришла Дженни Вэй…

– И ее тоже пропустили без проблем, словно давно ждали, – понятливо кивнул Миронов.

– Безусловно, – подтвердил Виктор. – Теперь вопрос – что может быть общего у трех совершенно разных людей: зажиточного инженера-биотехника из Пангеи, эскорт-девицы из Сиднея и работяги-подсобника из Нового Киева?..

– Постой-ка, – пробормотал Игорь. – Хозяин квартиры…

– Антон вроде должен был тебя встретить внизу и посвятить в детали. – Ким не спрашивал, а утверждал. Но едва взглянув на лицо подчиненного, понял и нахмурился. – Жрать умелся?!

– Наболтал каких-то глупостей и рванул в ближайшее кафе.

– Чертов Берсеркер! На уме еда и развлечения.

– Но боец-то он хороший, – возразил Миронов.

– Потому и держу в команде, – вздохнул начальник. – Ладно, разборы полетов тоже оставим на потом. Хозяин квартиры – некий Александр Павлович Романов. Физический возраст – тридцать пять лет, фактический – восемьдесят четыре. Не женат, вредных пристрастий не имеет, соседи оставили неплохие отзывы: человек степенный, никому не мешал. Имеет сына и дочь по программе Удаленного Воспроизводства, но за всю жизнь виделся с ними лишь пару раз. Зарегистрированный КМ сорок процентов, моды и имплантаты высокого качества. Эффекты: продление жизни, усиленный метаболизм и иммунитет, ускоренная мыслительная активность.

– Серьезный господин, – присвистнул Игорь, задумчиво склонил голову набок. – Мозговые моды не каждый себе позволит. Но пока вроде ничего сверх… Хотя постой, ты сказал инженер-биотехник?!

– Ловишь на лету, – вновь усмехнулся Ким. – Романов работает в Дженетик Индастриз, недавно представлен к повышению до начальника отдела.

– Дело дрянь, вырвалось у Игоря.

Компании… в самых сложных и темных делах всегда замешаны компании. Незримые войны между крупнейшими из них идут чуть ли не с момента принятия Зеленого Права, а то и раньше, с Темных лет.

И в Берлинском инциденте виноваты именно они. Глава одной в то время вдруг решил, что экономической власти мало, отдал приказ готовить армию модифицированных солдат для захвата округа. Но ни имплантаты, ни технологии ДНК-кодирования не могли похвастаться тогда достаточной безопасностью и стабильностью. В итоге десятитысячная толпа обезумевших и частично мутировавших существ поглотила старый мегаполис, и один из немногих оставшихся целым городов Западной Европы пришлось сжечь.

Правительство сделало правильные выводы, и на волне общественного негодования изрядно подрезало дельцам крылья. Да и сами торгаши изрядно поутихли, напуганные демонстрацией того, что случается, если взяться не за тот конец меча. Тогда же родились и две новые организации, обеспеченные широкими полномочиями: ПСБ, или Планетарная Служба Безопасности, и АКМ, то есть Агентство Контроля Модификаций… а в народе – просто Агентство, что продолжало держать компании и обывателей в узде.

Вот только время теперь иное, и в погоне за прибылями корпорации все чаще наглеют: выпускают новые биомодули, наводняют черный рынок нелицензированной продукцией, втихую приторговывают боевыми имплантатами. А народ кушает и просит еще. Потому что верит в треп некоего Алекса Веллера сочинившего Доктрину: мол, человек звучит гордо, и мы обязаны стать лучше. Любыми способами, ибо «хомо сапиенс» ушел в историю, возник «хомо новус», вечно молодой и почти бессмертный, сильный.

Наверное, Игорь никогда бы не придавал такого значения роли компаний. Да только слишком много агентов гибло каждый год от рук придурков, чересчур увлекшихся и превысивших КМ, то есть Коэффициент Модификаций. Не говоря о боевиках мафиозных кланов, напичканных имплантатами как шелудивые псы блохами.

Его первый наставник и командир умер во время погони за ублюдком, обладающим новейшим в то время пакетом «Волколак». Второй и третий сослуживцы сгинули похожим образом, пока в АКМ не ввели более эффективное деление на тактические группы вместо двоек. Но и потом смертность превышала разумные пределы.

И все знали, что компании втихую сливают бандитам новейшие разработки, проводят полевые испытания. Но доказать ничего не могли.

В общем, не любил Миронов дельцов. Сильно не любил. Как и каждый Законник.

– Игорь.

Вспышка выдала с головой, и агент мысленно проклял некстати нахлынувшую злость.

– Я в порядке.

– Верю, – хмыкнул Виктор.

В полумраке коридора фигура начальника сливалась с фоном, и лишь тусклый свет ламп да мерцание фильтрующего мха на потолке позволяли разглядеть лицо – бесстрастное и равнодушное лицо корейца похожее на одну из статуэток Будды. Но судя по оценивающему взгляду, Ким не поверил ни на йоту.

– Кто вызвал наших? – спросил Миронов, пытаясь скрыть неловкость.

– Сегодня около полудня соседи услышали сильный шум, грохот и крики, донесли полиции, – объяснил Виктор. – Служители порядка первым делом заглушили связь и перекрыли входы-выходы. В общем, действовали по стандартной программе. Затем вскрыли замок и обнаружили два тела и полнейший кавардак, плюс живого хозяина в совершенно невменяемом состоянии. Кто-то догадался сделать экспресс-анализ на КМ, и в итоге отправили запрос в Агентство.

– Коэффициент превышен?

– Многократно. Романов под завязку накачан векторами. Да и полно свежих шрамов. Группа Николая Кирилловича провела предварительный осмотр и выявила кучу боевых имплантатов. Видно и невооруженным взглядом, операции проводились недавно.

– Операции утаить трудно. Соседи и консьержка должны заметить, да и подпольные клиники…

– Клиник сотни, – перебил Виктор. – Каждый день мы закрываем десятки, а на утро следующего дня появляются новые. Если не будет прямых улик и наводок, не найдем. А соседи Романова действительно заметили странности: хозяин квартиры последнее время либо не выходил вовсе, либо бродил глубокой ночью, причем в плаще с капюшоном. На работе Александр Павлович тоже давно не появлялся. Но там все законно – отпуск.

– Они будут отрицать.

– Несомненно. Но наш человек в Дженетик Индастриз подтвердил официальный ответ. Романова назначили главой отдела, в качестве награды отправили отдыхать. Если и есть какая-то подоплека, то глубоко сокрыта.

– Странно как-то. Обеспеченный человек, и начал вставлять паленые имплантаты с черного рынка.

– Как и то, что в его квартире обнаружилась гетера из Океании на пару с работягой фермы по выращиванию мяса, – пожал плечами Ким. – Не забивай себе голову, Игорь, странностей в жизни хватает. По факту у нас человек с превышением КМ. Вот им и займемся, остальное – дело полиции.

С этими словами кореец нажал на сенсор двери, рядом с которой стоял, и решительно распахнул створку. Глаза Миронова резануло ярким дневным светом, за проемом обнаружилась большая комната, по виду спальня, сейчас забитая народом: служителями порядка и экспертами. Молодежь в белых комбинезонах утюжила пол и стены в поисках пятен крови и волосков, полицейские просто маялись бездельем и скучающе переговаривались. У выхода торчал один, затянутый в хитин громоздкого бронекостюма, другой мех маячил у окна с огромной штурмовой винтовкой наперевес.

Таков порядок задержания, народ попадается всякий.

Сама спальня выглядела под стать квартире – стильно и богато. С первого взгляда Игорь заметил просто гигантскую кровать, толстый как разжиревший медведь лакированный комод и огромные кресла с дорогой обивкой. На стенах полыхали лампы в изящных абажурах, по лакированным рамкам старинных фотографий с видами довоенных городов скользили тусклые блики. К слову бумажных фотографий, а не чернильных или жидкокристаллических экранов, что значило, стоили они немало.

Виновник «торжества» смирно сидел на кровати. Среднего роста холеный мужчина, по последней моде с развитой мускулатурой, голубоглазый блондин. Но лоб высокий, что вроде бы свидетельствует об интеллекте, черты лица приятные и незлобивые. Правда, вид не совсем товарный.

Романов мало того, что находился явно в невменяемом состоянии, так еще и перемазан кровью, исцарапан, а волосы взлохмачены. Вылитый Джек Потрошитель. Плюс к тому бледный как смерть, с воспаленными белками глаз и гнойными язвами на шее – верный признак генетического сбоя. На виске здоровенная ссадина, губы разбиты, из носа капало. Но вряд ли Александр Павлович замечал. Покачивался взад-вперед, смотрел куда-то в пустоту. И в такт движениям за ухом мигал красный диод на пластине нейрокоммуникатора. Режим «оффлайн»… и в буквальном, и в переносном смысле.

Полицейские экранировали Сеть в доме. Остался лишь выделенный защищенный канал…

– Тут его и нашли, – буркнул один из полицейских, кивнул на Романова. – Сидел, медитировал.

– Ничего не сказал? – полюбопытствовал Игорь.

– Нет, господин зако… э-э-э…

– Просто агент.

– Господин агент, – поправился служитель порядка. – Нет, не сказал. Да он и с виду – пациент психлечебницы, переклинило крепко.

– Подготовьте фургон для транспортировки подозреваемого, сержант, – приказал Виктор. – Мы его забираем.

– А остальное… м-м-м…

– Дальнейшее расследование частично не в нашей юрисдикции. Только то, где преступник добыл и установил биомодули.

– Но как же… хм…

Ким продолжал терпеливо разжевывать косноязычному полицейскому, что надлежит делать, а Игорь тем временем подошел к Романову. Присел рядом и внимательно осмотрел, затем аккуратно раздвинул полы рубахи и хмыкнул – шрамы, много шрамов. Плоть припухшая и покрасневшая, что значит, имплантаты прижились плохо. Так определить трудно, но наверняка инсталлированы подкожные защитные хрящи, какие-то железы. На руках проще: вот длинные когти с металлическим напылением, вот пятно стрекательных клеток на костяшках, а на запястье вздутие с характерными отверстиями – игломет с запасом яда. И одному богу известно, что за дрянь бродит в крови, как меняет организм. А ведь метаморфозы в разгаре, обычно в таком состоянии люди спят в биореакторах, чтобы избежать слабости, страшной боли.

Последняя часть головоломки внезапно нашла свое место, образ произошедшего в мозгу Миронова кристаллизовался. Агент осмотрелся и сразу обнаружил рядом с кроватью большой пластиковый ящик-холодильник, в котором обычно перевозят лекарства. Внутри ворох упаковок с фирменными тиснениями, частично пустые, на откинутой крышке валялся шприц-пистолет с пустой ампулой в обойме.

– Виктор!

– Что? – сразу откликнулся начальник, чутко уловив напряженные нотки в голосе подчиненного.

– Тут был и четвертый.

– Продолжай, – приказал Ким, заставив жестом умолкнуть полицейского. – Откуда такие выводы?

– Судя по форме осколков и количеству стекла на полу, окно в гостиной выбито снаружи – раз, – начал перечислять Миронов. – Раны на телах жертв сделаны не когтями Романова, а чем-то более острым и тонким, скорее ножом – два. Найденная стрелка с нейротоксином используется в пистолетах-иглометах, а оружия вы не нашли – три. У Александра Павловича сейчас послеоперационный период, что подтверждают препараты… Кто из вас смог бы в таком состоянии убить двух крепких и здоровых людей?

– Но кровь на когтях… – возразил один из экспертов.

– А вы проводили анализ? – быстро спросил агент.

– Нет, нам показалось… зачем? – смутился парень. В поисках поддержки оглянулся на полицейских, и те, конечно, одобрительно покивали как китайские болванчики.

– Кириллыч прав, из Академии присылают слабоумных, – презрительно изрек Ким. Опалил парня взглядом и жестко приказал: – Возьмите пробы, молодой человек.

– А вы, господа, проверьте крышу, – обратился к стражам порядка Игорь.

– Сделаем.

На лицах полицейских проступило смущение. Двое бегом кинулись к выходу, третий, судя по отсутствующему виду, нырнул в Сеть, чтобы наспех поправить уже составленный отчет. И даже статуи в боевых костюмах подали признаки жизни – принялись неуверенно переминаться с ноги на ногу, крутить головами. За темными визорами забрал ничего не видно, но Миронов готов был поклясться – оба покраснели. Приехали первыми, вообразили, что раскрыли дело. И когда появились эксперты, выдали ребятам свою гениальную версию, чем и сбили с толку. Да еще потом капали на мозги и похлопывали молодежь по плечам – мол, учитесь, пока мы живы.

Зряшным честолюбием Игорь себя не тешил, ибо знал – среди стражей порядка полно умных и внимательных следователей, опытных детективов. Но здесь и сейчас сработал пресловутый человеческий фактор. Полиция привыкла работать по шаблонам, тут же дело совершенно необычное… И потому промолчал, позволил разразиться суматохе. Пока эксперты скоблили когти Романова, а доблестные люди в синей униформе решали, что делать, чуть отступил и задумался.

Вопросов осталось великое множество. Кто неизвестный убийца и зачем нагрянул в квартиру Александра Павловича? Чем тот мог кому-либо не угодить? Да и загадочное появление эскорт-девицы с фермером внушало беспокойство. Последний, очевидно, поработал медбратом, притащил реагенты для скорейшего завершения метаморфозы. Но как связывались? В Нейронете следов не осталось… и правда, не голубями же. А самое главное – какие цели преследовал сам Романов? Готовился воевать? В точку. Однако неизвестные враги нашли биотехника первым, сделали упреждающий удар.

Начальник отдела в «Дженетик Индастриз». Вот где нужно начинать копать…

Агент прекрасно понимал – твердых доказательств нет, и по уставу предварительное расследование должны проводить уполномоченные представители полиции. Таков порядок. По факту тут лишь превышение КМ, вживление незаконных имплантатов. Романова с вероятностью в девяносто девять процентов осудят, конфискуют имущество и средства, отправят на ремодификацию и обнуление. Иными словами возьмут образец исходной ДНК в генетическом банке и вернут организм в то состояние, в котором тот находился при рождении.

Строгое наказание, особенно если учесть, что многие люди десятилетиями зарабатывали на моды. И равнозначно медленной мучительной смерти, немногие умудряются вновь скопить на вечную молодость.

А вот расследование затянется. Несколько дней полицейские будут собирать улики, и лишь после заключения следователей инициативу отдадут в руки агентам АКМ. Когда след уже простынет. Интуиция же Миронова назойливо нашептывала – нужно действовать решительно.

Поддавшись порыву, агент решил немедленно связаться с командором, взять ордер для посещения офиса компании. Но тут некая странность кольнула взгляд, отвлекла, и Игорь так и не прикоснулся к комму. Напрягся, внимательно осмотрелся, пытаясь понять, что изменилось в комнате.

У окна над коробом портативного ДНК-анализатора колдовала тройка экспертов, шумно и взволнованно переговаривались. За стеклом опять зажужжало, мелькнул стальной шар со стрекозиными крылышками, ощетинившийся лучами прожекторов – патрульный дрон. Не то…

Рядом с кроватью застыл полицейский в громоздкой броне меха похожий то ли на рака-мутанта, то ли на звездного пехотинца из фантастических рассказов и игр двадцать первого века. У двери собралась группа других, бездоспешных. Обступили Кима и что-то обсуждали на повышенных тонах. Снова мимо… хотя вот! Вот же оно!..

То ли виноват обман зрения, то ли какой-то сбой, но Миронову на мгновение почудилось, что нейрокоммуникатор за ухом Романова мигнул зеленым. Агент с сомнением потер подбородок, осторожно подошел ближе.

Из носа Александа Павловича продолжало капать, разбитые губы чуть заметно подрагивали. Просто нервный тик. И взгляд стеклянный.

Овощ и есть овощ, точно показалось.

Как это часто бывает, сразу несколько событий произошло практически одновременно, слились в одно. Время устрашающе замедлилось, Игорь будто влип в смолу: наблюдал, осознавал происходящее, но как-то повлиять на ход событий не мог. Мир затянуло туманом, действительность воспринималась яркими всполохами, дробилась на куски…

Пластина неуверенно моргнула зеленым, а через секунду вспыхнула ровно и ярко. Внешние динамики мехов издали тревожный сигнал и взревели:

– Внимание! Несанкционированный Взлом! Изоляция Сети Нарушена! Внимание!..

Стальной шар дрона за окном дрогнул и будто взорвался: ощетинился стволами, антеннами, из миниатюрных сопел хлынуло голубое пламя. А люди в комнате… люди двигались вяло и медленно: кто-то удивленно выпучил глаза, кто-то потянулся к оружию, страж у кровати неуверенно повел дулом винтовки из стороны в сторону.

Никто ничего не понимал, не видел. Полицейским боевые модификанты высших уровней не положены, а единственный обладатель таковых – Виктор – оказался зажатым в гуще тел. Кричал, пытался растолкать стражей порядка, но не успевал. И лишь Игорь остался скалой посреди бури: стоял и смотрел на Романова, который странно преобразился.

Нет, выражение лица Александра Павловича осталось прежним: непроницаемое, тупое лицо идиота. Да и глаза казались пустыми: зрачки широкие, незрячие. Но Миронов отчего-то знал, что преступник очнулся, чувствовал всей кожей взгляд. Внимательный, чуждый.

Губы Романова шевельнулись, и агент скорее прочитал, чем услышал:

«Ты поплатишься за то, что сделал».

В следующий миг преступник каким-то образом разорвал путы и прыгнул. Сразу. Без подготовки, и с места. Только сидел на кровати, и вдруг вытянулся в воздухе.

В ушах отдался громом хруст кандалов. Чудовищный толчок сбил Игоря с ног, в плечи и спину ударила стена и угол комода, боль ослепила. Но Миронов успел заметить черное пятно, гибкое расплывчатое движение, и понял – Ким… Ким оттолкнул подчиненного, но и сам оказался на полу рядом: с хлещущей из рваных ран на предплечье кровью, с десятком зеленоватых невызревших до конца игл в груди. Преступник же врезался в толпу полицейских у входа, легко оторвал голову одному, вспорол живот другому. На пол с хлюпаньем упал ворох синих вздутых змей, сверху рухнул сам обладатель кишок.

Комната отвратительно закружилась, крики слились в сплошной вой на высоких тонах. Но Игорь каким-то образом сумел выхватить из кобуры игломет, нажал на курок трижды. И когда разъяренный монстр, что меньше минуты назад был безвольным человечком, взревел и резко развернулся, с сожалением подумал об оставленном в багажнике авто арсенале.

Виктор сказал, что ничего серьезного… сказал… но никому нельзя верить в таких вещах.

Последнее, что увидел Миронов – отвратительно оскаленный рот преступника, страшные глаза. Агент никогда не встречал таких глаз, они заставляли чувствовать себя мышью рядом с мамонтом…

А затем на него словно упал потолок, грохот расколол голову, в ноздри шибануло жутким зловонием.

 

Глава 2 Черная полоса

Миронов никогда не доверял суевериям. Одно дело интуиция, чутье неприятностей, когда подсознание ненавязчиво подсовывает выводы, от которых отмахивался рассудок. И совершенно другое – мракобесие с разбитыми тарелками, черными котами, ночными кошмарами. Глупо верить в такое, когда за окном середина двадцать второго века, века науки, торжества биотехнологий и активного освоения космоса. Глупо и стыдно.

И, тем не менее, сегодня утром открыв глаза и взглянув в покрытое дождливой моросью окно, Игорь ощутил иррациональную тревогу.

Долго ворочался на постели, слушал умиротворяющее бульканье дом-систем в стенах и наблюдал за мерцанием модифицированного мха на потолке, что трудолюбиво фильтровал воздух в квартире, поглощая углекислый газ и лишнюю влагу. А еще агент пытался избавиться от воспоминаний о сне с давно не виданным старшим братом в главной роли.

Уговорить себя едва получилось, когда старый будильник разразился хриплым гитарным ревом и воплями Бон Джови «Это моя жизнь…».

А ведь он когда-то любил песню.

Пришлось встать, чтобы заткнуть адскую машинку, потом плестись в ванную, по дороге отчаянно завидуя счастливым обладателям специальных имплантатов-будильников.

И тут мелкие неприятности посыпались как из Рога Изобилия. Сначала обезумела лейка душа: ошпарила крутым кипятком, и коварно ударила вдогонку ледяным потоком. Затем Игорь порезался бритвой, подвело тупое лезвие. Следующий сюрприз настиг на кухне, когда вместо запрограммированного витаминного коктейля с клубничным вкусом пищеблок выдал неаппетитную на вид серую жижу.

Не разбитые тарелки и не черные кошки, но настроение надежно скатилось до отметки «мрачнее некуда».

Еле сдерживаясь, чтобы не выругаться, Миронов облачился в брюки и китель, пристегнул кобуру игломета и вывалился в прохладу коридора. Но в подвале гаража ожидал очередной удар. Только плюхнулся в потертое скрипучее кресло своего видавшего лучшие времена желтого «Форд Мустанг» и прошел авторизацию ДНК-сенсора, как на лобовом стекле высветилось издевательское и многозначительное «Проверьте двигатель».

Вот как тут не разозлиться?

Первой мыслью было отправиться на монорельсе, но Игорь отмел ее сразу. Московский район, где он обитает, один из старейших в Пангее и находится на отшибе – до станции четыре пересадки. Да и потом придется побегать, в офис Агентства явится хорошо если к полудню. Так есть ли смысл?..

Нет, решил Миронов. И нажал на кнопку запуска.

Как ни странно, но двигатель заработал. Билось наносердце с перебоями – то затихало, то срывалось в ошалелую барабанную дробь. Пустяки, ехать можно.

Игорь и поехал. На ближайшую станцию техобслуживания. А потом на другую, когда выяснилось, что здесь специалистов по старым механизмам нет.

Дождь хлестал как из ведра, встречные авто окатывали ковыляющую как хромая кобыла машину Миронова грязными потоками. Дома нависали над дорогой злобными великанами, гневно перемигивались множеством глаз, а система оповещения то и дело возмущенно выла – помеха слева, помеха впереди! Экраны-окна не успевали генерировать образы препятствий, так что двигаться приходилось фактически вслепую.

Хотя, в конце концов, агенту повезло, на одной из станций попался толковый молодняк. Ребята поначалу лишь посмеялись:

– А что под капотом? Гибрид или ДВС?

Ты еще о паровом двигателе вспомни.

– Вы б заменили древний хлам чем-то более современным, а?! Желательно с нейронным интерфейсом.

Впрочем, юморили техники привычно и беззлобно. Облазив половину Сети, отыскали на каком-то заштатном сервере необходимые данные. А затем методом проб и ошибок исправили программу бортового компьютера.

О коммуникаторе Игорь вспомнил лишь в два часа дня, когда сообразил, что тот подозрительно долго не подает признаков жизни. Попытался связаться с офисом, но обнаружил – девайс также надежно мертв. Проклял день, который начался столь отвратительно, и свернул к ближайшему маркету.

Новое устройство не успело включиться, как пришел вызов от на редкость раздраженного Виктора. Командир даже не спрашивать ничего не стал, просто приказал мчаться по «этому адресу». Вот так Миронов и оказался, в конце концов, в тихом дворике одного из престижных районов Пангеи.

С минуту постоял, подставляя лицо косым струям дождя и порывам ветра. Поздоровался с Антоном, тот на ходу выдал скороговоркой нечто вроде: «Ребята там, ничего сложного, найдете меня в кафе за углом…». Слегка удивленно посмотрел вслед бойцу команды, перевел взгляд на двадцатиэтажное здание-древо с неправильной формой окнами-дуплами. Вздохнул и отправился навстречу новым неприятностям в виде залитой кровью квартиры, зеленой команды экспертов-стажеров и неразрешимых загадок…

Странно, но темные мысли оставили Игоря. Работа заставила позабыть и о мелких неурядицах, и о кошмаре. Он занимался тем, что умел, и думал лишь о конкретных делах. А зря. Потому что на деле предчувствие оказалось именно чутьем. И уже очнувшись в карете Скорой Помощи, Миронов проанализировал факты, признал – решительно все вело к проблемам. Просто не хотел замечать, раздраженный и смущенный каким-то глупым сном, а снежный ком превратился в лавину.

Сломанный душ и пищеблок – пустяки, хотя давно думал о том, чтобы вызвать ремонтника дом-систем, но откладывал.

Хуже с авто. Машину тоже слегка лихорадило последнюю пару недель, однако времени заехать на станцию техобслуживания не находил. Да и успокаивал себя мыслями – ездит же, чего трогать.

В итоге машина сломалась, Игорь опоздал, не успел изучить детали дела, не подготовился к возможному бою, чего никогда и ни при каких обстоятельствах не делал. И сон… проклятый сон заставлял совершать одну глупость за другой. Нужно было остановить Приходько и подробно расспросить, следовало вызвать аналитиков или Кириллыча, потребовать последний отчет о незаконных модификациях преступника. И на основании этого подобрать соответствующее оружие…

Похожим образом Миронов поступал всегда. А если точнее, вынужден был поступать, так как по сравнению с другими агентами являлся ущербным.

Он обречен жить семьдесят или восемьдесят лет – ровно столько, сколько жили предки до Войны. Стареть, дряхлеть, болеть и слабеть, покрываться морщинами, когда все вокруг остаются вечно молодыми, красивыми и здоровыми.

Он не мог привить себе усиленный иммунитет или регенерацию, любой из боевых и гуманитарных мод-пакетов оставался для него недоступным. Да что там, по жизни приходилось юзать лишь устаревшие девайсы прошлой, графеновой эпохи. И имплантатами также не пользовался. Во-первых, из упрямства и чувства протеста – мол, и так обойдусь. Во-вторых, чтобы организм не отторгнул биомодули, необходимо принимать соответствующие лекарства. Постоянно, всю жизнь. А это в свою очередь попахивало зависимостью. К тому же пропусти одну-две инъекции, и здоровые ткани воспалятся, начнут гнить. Кто-то, может быть, и смирялся с неудобствами, но агент боялся ослабеть.

Болезнь называется СГУ, или Синдром Генетической Устойчивости – дурацкий и пока необъяснимый каприз природы, что заставлял ДНК Игоря и нескольких тысяч таких же неудачников сопротивляться любым изменениям. Для современного общества – страшный недуг. Ведь другие смогут купить здоровье, интеллект, таланты и долголетие. Тебе же остается пользоваться скудным набором матушки-природы.

У Миронова было достаточно времени, чтобы свыкнуться со своим положением. С СГУ рождаются, а не заболевают. И к снисходительному отношению приятелей-знакомых он привык. И к постоянной борьбе за выживание в современном мире, где истоки (такое уж неказистое название закрепилось за людьми без модификантов, с «чистым» генофондом) занимали лишь низшие должности, звались никто и оставались никем. Но смиряться Игорь не пожелал.

Если ты один из последних «хомо сапиенс» среди «хомо новус», так и пользуйся тем, чем славился человек предыдущих столетий – разумом. Так считал Миронов, и с детства постоянно тренировал мозг наравне с телом. В результате окончил гимназию с отличием, затем к всеобщему изумлению поступил в Академию АКМ. Что еще удивительнее – тоже закончил и стал одним из лучших оперативников в округе. Вот только в боевой обстановке сложнее…

Что может сделать исток в бою с противником заведомо более сильным, быстрым и живучим? Достойно умереть?! Нет, думать. Осмысливать каждый шаг, каждое действие, реагировать на любое изменение ситуации.

Модифицированные люди имеют слабые места. На одних действуют яды, другие восприимчивы к мощным электрическим разрядам. Тех же «Сенсориков» можно оглушить концентрированным запахом, звуком или вспышкой. «Ловкачи» невероятно гибки, но пасуют перед грубой силой. От неповоротливых «Броненосцев» проще убежать, способности «Силачей» работают непродолжительный период – законы физики и физиологии никто не отменял.

Короче говоря, акцентируя внимание на чем-то конкретном, моды теряют в остальном. Идеального баланса не существует, да и других недостатков хватает. Главное найти, узнать и надавить побольнее.

Давить Игорь умел. И потому тягал с собой целый арсенал: от обыкновенных пузырьков с аммиаком до светошумовых бомб, электрошокера, разнообразных мин, гранатомета. Перед любым делом сначала изучал обстановку и думал. Потом тщательно подбирал «инструменты воздействия», и лишь затем куда-либо шел.

Долгое время система работала без сбоев, а сотрудники дивились, как Миронов порой обезвреживает и опаснейших преступников. Но в этот раз он впервые сломал последовательность. Поддался раздражению, послушал Антона и Виктора, и в результате ограничился одним иглометом с парализующими зарядами, за что и поплатился. Чихать хотел Романов на нейротоксин, и чихал бы, если б выжил.

Уже на полпути к госпиталю Игорь очнулся достаточно, чтобы выслушать окончание квартирной истории от сидящего рядом Кима.

Оказывается, один из стражей в броне успел сориентироваться и пальнул из винтовки. Правда, пули полетели куда угодно, но не в озверевшего биотехника: посекли своих, включая Миронова.

Положение спас дрон. Очередью из крупнокалиберных пулеметов разбил стекло, и в доли секунды нейтрализовал Романова, прежде чем тот успел серьезно достать агента. Смрадом же потянуло от разлившегося дерьма из кишок выпотрошенного полицейского…

На этом месте законник снова рухнул в беспамятство. Но когда очнулся, понял – прошло не больше секунды. Мрачный как грозовая туча Виктор с трудом цедил слова, кривился и хватался за перебинтованное предплечье. Двигатель «скорой» продолжал мерно вибрировать, а санитары в кабине по-прежнему травили плоские шутки.

Пришлось сделать определенное усилие, чтобы справиться с накатывающей дурнотой. Но у Игоря получилось, и агент даже сумел оценить потери.

Погиб полицейский, которому Романов открутил голову. Второго, с животом… или уж скорее без живота успели спасти, остальным достались пули и глубокие порезы. Кима частично парализовало – иглы преступника все-таки покрывал яд. Миронов же вроде и упал удачно, и когтями по лицу не получил, а рука и пара ребер сломаны, в бедре пуля, да и слабенькое сотрясение приключилось.

– А с этими что… в белом? – нашел силы спросить агент, когда Виктор закончил описывать обстановку.

– С экспертами?! – уточнил командир, и пожал плечами. Точнее попытался, ибо неосторожное движение заставило опять скривиться и зашипеть сквозь зубы. – Ничего. Зеленое дурачье, но упасть на пол догадались. К слову, вовремя. В тот момент уважаемый Александр Павлович соблаговолил обратить внимание на тебя и твой весьма раздражающий игломет, подставился под залп дрона.

– Один хрен погано получилось, – просипел Миронов.

– Плохо, – согласился кореец. – Ума не приложу, какого демона Романов так резко очухался.

– В смысле?

– Николай Кириллыч сказал, что еще неделю слюни пускать будет. Вроде б в его крови куча всякой дряни нашлось.

– Успокаивающее, или…

– Да я откуда знаю?! В подробности не вдавался, завтра сам с Боровиным пообщаешься.

– А что за оповещение было?.. – поинтересовался Игорь.

– Нарушение информационной изоляции здания, – вновь попытался дернуть плечом Ким. – Говорят, сбой в системах спутников связи. Какой именно, Орбитальное Управление не сказало, а я не настаивал, не тот уровень допуска. Завтра Самохин отправит запрос. Если посчитает нужным.

– Странно, – пробормотал Миронов. – И тогда же очнулся Романов.

– Странно, – кивнул Виктор и одарил подчиненного взглядом. Наполовину изучающим, наполовину настороженным. – Думаешь, бродил где-то по Нейронету, а потом вернулся?! Так копирование разума – из разряда фантастики. Слишком сложно, да и сознание не может существовать без телесной оболочки, доказано.

– Пару веков назад люди думали, что старость неизбежна, – изрек агент философски. – Но нет, меня просто беспокоит, что в деле слишком много неясностей.

Очередная вспышка боли зажала разум в раскаленных тисках. Миронов заскрипел зубами, с трудом переждал. А когда изматывающая волна схлынула, пораскинул мозгами насчет предположения Кима, но сразу засомневался. Иллюзий питать не стоит. Сознание человека слишком сложно для записи, и основано отнюдь не на голых алгоритмах или двоичном коде, как в довоенных компьютерах. Адаптивный и вариативный механизм, электрохимическая машина, неразделимая с физическим носителем.

Ученые которое десятилетие бьются над способами обработки и переноса информации от одного индивидуума к другому, и добились неплохих успехов. Создали нейронные сети, имплантаты-переходники, коммуникаторы Нейронета, научились программировать дроны с биомозгами. Да что там, сейчас и авто управляется силой мысли, а обучение происходит с помощью непосредственной загрузки навыков, рефлексов. Одно лишь «Но» – никому пока не удавалось списать разум полностью, от корки до корки, и чтобы тот оставался полноценным в новой оболочке.

Пару лет назад поговаривали о некоем любопытном эксперименте одной из компаний, что занималась интеллектуальными системами. Выбрали добровольца, рядом посадили дрона, установили кабели и кодировщики электрохимических импульсов, запустили процесс копирования.

Бедный парень честно просидел в кресле две недели. Но когда дрона активировали, обнаружилась сразу куча проблем. Матрица сознания не смогла приспособиться к нервной системе робота, и вошла в шоковое состояние. Во-вторых, знания и образы при передаче претерпели изменения, частично потерялись и перемешались. В итоге получился шизофреник, только при внешнем воздействии способный повторять отдельные умения и навыки оригинала. Хорошо, добротно, с механическим усердием…

После того случая гуманитарии восторжествовали, человек – венец творения и пошли вы в задницу со своими роботами, никто нас не заменит. Религиозные экстремисты тоже радовались. Долго, нудно и туманно говорили о душе, хрустальных сферах бытия, прочей чепухе. А вот ученые лишь пожали плечами. Сегодня сделать нельзя, но кто знает, что будет завтра?

Хотя иногда и дикие гипотезы могут натолкнуть на верные выводы. И ты помнишь глаза Романова. Человек не может так смотреть. Да и Ким почему-то заговорил именно об этом. И ведь не фантазер, любит исключительно сухие факты. С другой стороны вариантов множество, и сейчас гадать нет смысла. Нужно расследовать дальше.

– Много, – кивнул Виктор. – Но пока советую не забивать голову, хорошенько отдохнуть. Тебя сегодня потрепало.

– Как и тебя, – улыбнулся Игорь. – Спасибо, что прикрыл.

– Пустяки. Сочтемся как-нибудь. Ты как?

– Могло бы быть и лучше, – вымученно улыбнулся агент. – Но и хуже тоже могло. Пожалуй, ты прав, нужно отлежаться.

– Отлежишься, – пообещал кореец. Напряжение в его глазах сменилось слишком явным облегчением. Это показалось Миронову странным, но поразмыслить он не успел, так как вернулась боль: приглушенная лекарствами, но тянущая и изматывающая. Маленькая каморка «скорой» начала кружиться перед глазами, мысли стали путаться.

Случайностей не бывает. Любое действие или бездействие вызывает последствия. Сам виноват, терпи.

Игорь терпел. И долгую дорогу через мегаполис, и тряскую перевозку на второй этаж клиники. Его ни о чем не спрашивали, не интересовались, где болит и не хочет ли попить. Медсестры окидывали лишь слегка заинтересованными взглядами, тут же отворачивались. Санитар долго и с удовольствием курил, прежде чем потащить повозку дальше, в регенерационную.

В который раз агент убедился, что многие люди в белых халатах воспринимают больных как вещи, нуждающиеся в починке.

– О, а кто одел истока в китель законника? – хмыкнул дежурный врач, нимало не заботясь о том, что Игорь в сознании. – Что там в досье? Ого, восемь лет службы! Герой! Ладно, Владимирыч, топи пациента в бочке.

Пара сестричек угодливо захихикала, фыркнул ассистент.

И вновь Миронов терпел: боль, холодные вязкие объятия капсулы, зуд и щекотку от проникающих в плоть ботов, кислый привкус дыхательной трубки во рту. Терпел, но неумолимо свирепел и помаленьку начинал ненавидеть эти одинаково гладкие рожи, молодые тела, ясные глаза юнцов.

Время замедлилось, мучительное существование стало бесконечным и обременительным. Но, в конце концов, ад закончился. Крышку биореактора откинули, голый, покрытый слизью физраствора Миронов с трудом выполз наружу и поймал кинутое врачом полотенце.

– Как из материнской утробы, – зычно отпустил явно махровую шутку дежурный лекарь. – Девочки, наложите шину на бедро и запястье, вколите успокоительное.

– Не надо.

– Что ж, хозяин-барин, но завтра будете валяться в лихорадке. Ткани мы вам нарастили, кости залатали, но остаточная регенерация…

– Мне нужен трезвый ум. Спасибо.

– Хозяин-барин. Управлять транспортом в таком состоянии не рекомендую. Вас может кто-то забрать… м-м-м… Игорь Константинович?..

– Вряд ли.

– Родственники? Друзья?

Агент помолчал, немигающе глядя на улыбчивого врача.

– Какой вы нелюдимый, – слегка напрягшись, укорил эскулап. – Тогда…

– Полагаю, вам не составит труда вызвать для меня такси.

– Конечно-конечно! Всего доброго, Игорь Константинович. И будьте аккуратнее, в следующий раз вас могут элементарно не довезти.

– Учту.

Последняя реплика прозвучала непозволительно сухо и холодно. Но агент понимал, врач прав. Его точно могут не довезти.

Скопившаяся злость и раздражение требовали выхода. И Миронов твердо решил отправиться в офис, чтобы направить запал в конструктивное русло. Да и с командором стоило переговорить. Однако осуществить задуманное помешали две вещи. Во-первых, предсказанная эскулапом дурнота и ноющая боль в руке. Во-вторых, отыскав выход, Игорь обнаружил, что давно наступила ночь.

Пораскинув мозгами, агент вынужденно признал – смысла мчаться на работу нет, тем более время близится к полуночи. Самохин уже дома. В лучшем случае будет лишь сонная и скучающая дежурная группа, с которой каши не сваришь и в разведку не сходишь.

Вывод? Валите-ка вы домой, сударь. Утро вечера мудренее.

Так Миронов и поступил. Подождал такси, плюхнулся на заднее сиденье и попытался немного вздремнуть – путь предстоял неблизкий. Но не получилось. Мешала и боль, и перестук неугомонного дождя по стеклам, болтовня водителя, веселого чернокожего парня с ослепительно-белой, вызывающей непреодолимое желание дать по зубам, улыбкой.

Предчувствие никуда не делось. Смутное ощущение грядущих неприятностей плескалось где-то глубоко внутри, томным холодком прокатывалось по внутренностям. Чего-то он не учел, не заметил. И как бы ни напрягался, уловить эфемерную мысль не мог. Но зато почему-то твердо уверился – будет хуже.

Ночная Пангея пролетала за окном: гигантские деревья-небоскребы, рядом как грибы торчали дома поменьше, из более дешевого модифицированного коралла, перемигивались разноцветными глазами-окнами. Под неугомонным дождем уныло покачивались деревья, лужи сверкали как озера топленого серебра, отражая обилие огней: дорожных фонарей, подсветки фонтанов, прожекторов и фар. То тут, то там покачивались на ветру тончайшие полотнища экранов, навязчиво предлагали, что душе угодно: от экологически чистых салфеток до вечной молодости и туристических туров на Луну. Где-то вверху стремительной сороконожкой промчался поезд монорельса, а еще выше в желтом, без единой звезды, небе кружились светлячки вертолетов и патрульных дронов.

Пангея – с греческого Всеземля. Так раньше назывался один гигантский пра-материк, что в результате катаклизмов разбился на более мелкие. Теперь же просто город, столица Евразийского округа и символ послевоенного Возрождения. Был и планетарной столицей, пока правительство не переехало в освобожденную ото льдов Антарктиду. Но дух величия тут остался, да.

Интересно, что бы сказали люди старого времени, если б смогли увидеть это?.. Того, где жгли нефть, читали бумажные книги… и вообще читали, смотрели фильмы. Того, где стояли незатронутые ядерным пожаром Москва, Нью-Йорк, Варшава и Старый Киев…

Агент вспомнил фотографии, виданные в квартире Романова. А потом и Мертвый Город, что примыкал к Пангее с запада: бетонные коробки, черные пустые окна, унылые улицы, казалось бы, наполненные тенями тех, кто когда-то там жил. Екатеринбург, один из немногих оставленных в качестве памятника, незатронутый буйством флороморфа-переработчика.

Были и другие, но мало. Какие-то исчезли, покинутые жителями и за неполную сотню лет размолотые в труху крепкими зубами матушки-природы. Другие стояли, населенные бандами, общинами Детей Христовых, прочим отрепьем, но инфраструктура оставалась в плачевном состоянии.

Игорь не удержался и приник к окну, постарался представить. И невольно отшатнулся, потрясенный до глубины души.

Вдоль дороги копошились промышленные роботы, расчищая место под фундамент нового здания. Большие и маленькие, уродливые и странные. Одни напоминали людей с ободранной кожей и множеством полыхающих глаз, другие насекомых – массивные крабы в хитиновой броне, с руками-ковшами, руками-бурами. Черные волокна наномышц влажно блестели, вода вяло стекала по защитным пластинам.

Вдалеке, на краю светового пучка фар мелькнула большая гибкая тень. В темноте сверкнули желтизной холодные круглые глаза, блеснули длинные клыки. Саблезубая кошка, явно отпущенная хозяевами на ночную прогулку, секунду наблюдала за приближающимся чудовищем-автомобилем, а потом прыгнула в кусты.

Безумие. Чужие миры.

Наверное, он произнес вслух, ибо отчаявшийся разговорить пассажира водитель, радостно подхватил:

– Какой-то автор давным-давно сказал: Иногда надо творить безумства. В мире, где нет логики и разума, только сумасшедший найдет правильный путь.

– Угу, – промычал Игорь, выслушав пафосную тираду. – А еще сказал гораздо позже: Если я ляпнул глупость, нефиг ее повторять. И не дерите цитаты без подтекста.

– Да ладно? – округлил глаза чернокожий. – В Сети я такой не встречал, а мы… то есть общество эрудитов… многие знаем, изучаем и постигаем философию.

Бездельники, вот вы кто. Если человеку нечем заняться, он придумывает дело… конечно же, важное и умное. И как, черт побери, удобно драть цитаты с Нейронет-ресурсов, чтобы в глазах окружающих выглядеть интеллектуалами! Никто не признается, что самим думать лень.

И тем не менее, законник решился ответить:

– Советую почитать книги. Местами неплохо, но вообще-то автор средненький.

– Почита-а-ать?

На лице водителя отразилась непередаваемая смесь эмоций: от смущения до легкой гадливости. Игорь скрипнул зубами, но кивнул.

– Да. Чтение неплохо развивает мышление.

– Скучно, – вынес вердикт таксист. – И долго. Не, в Сети жемчужины лежат. Да и насчет развития – не легче ль просто купить интеллект-мод?

– Ага, легче, – поперхнулся Миронов. Прикусил язык и назло любителю потрепаться молчал до самого дома.

К счастью, путешествие долго не продлилось, и через пятнадцать минут агент стоял перед домом. На стоянке обнаружил свой «Форд», мирно мокнущий и одинокий, понял – Виктор побеспокоился. Загонять машину в гараж Миронов не стал, слишком усталый для каких-либо сложных действий. Просто проверил замок на багажнике и нырнул в сырую прохладу подъезда.

Лифт не работал, а восхождение по лестнице на девятый этаж показалось мучительно бесконечным. Сонный, больной и мокрый как собака Игорь считал ступеньки, мечтая о горячей ванне и постели. Но едва нажал пальцем на ДНК-сенсор и дверь послушно отворилась, сонливость как рукой смахнуло.

В квартире звучали голоса, играла музыка, по стенам гостиной прыгали цветные всполохи!..

Фильм – секунду спустя понял законник, распознав мрачную тему из «Терминатора». Но он четко знал, что уходя утром, оставил терминал выключенным.

Кто? Как? Зачем?..

Вопросы бились под черепом гулкими тамтамами, сердце оглушительно колотилось, подстегнутое изрядной дозой адреналина. Но ладонь прилипла к рукояти игломета, а мозг принялся вспоминать, где стоит мебель, каким путем лучше уклоняться, чтобы противник натыкался на кресла, стол, шкаф.

Шаг… второй… третий… ступаем мягко, с пятки на носок, не забываем дышать.

Краем глаза Миронов заметил отпечаток ботинка на ковре у входа, принюхался и ощутил запах прогорклого масла, паленой курицы и густой дух спиртного. Неуверенно замер, влипнув в стену – какой бандит заходит, чтобы посмотреть кино и пожрать?.. Плавно скользнул к проему, выглянул из-за угла. И опустил пистолет, почти не изумившись, когда обнаружил в кресле отдаленную копию себя: по виду моложе, но на деле старше на пять лет, выше и мускулистее, затянутую в защитный комбинезон байкера.

– Расстреляешь или все-таки обнимешь брата? – ослепительно улыбнулся поздний гость, отсалютовав полупустой бутылкой виски.

– Как ты вошел? – мрачно спросил Игорь. Спрятал игломет в кобуру и попытался унять дрожь в пальцах.

– И тебе привет, младший, – легко рассмеялся Алекс. – Давно не виделись.

– Давно.

– Вижу, ты рад бы не видеться и дольше. Ну-ну, не хмурься. Совсем не изменился чертяка: такой же нудный, подозрительный и неласковый, хе-хе. Хотя морщинок прибавилось, морда огрубела, синяки под глазами. Седина уже появилась? Значит, скоро появится.

– Как ты вошел?..

– О, Господь Всемогущий, я и забыл, какой ты параноик! – закатил глаза старший Миронов. Тяжко вздохнул, но соизволил объяснить: – Я, конечно, хотел взломать замок, ведь твой ДНК-сенсор единственная новая, современная и сложная штуковина в занюханной берлоге. Но авторизация и так прошла успешно. Родная кровь творит чудеса.

Идиот! Глупая обезьяна! Ты оставил заводские настройки уровня безопасности, а согласно им ближайшим родственникам вход разрешен. Не слишком ли много выползло ошибок для одного дня, сударь?!

– …а вообще я погорячился, тут неплохо. Для музея, – продолжал разглагольствовать Алексей. Кивнул в сторону экрана, на котором ободранный до стальных костей мускулистый мужик опускался в ванну с раскаленным металлом. – Вот забавная штука, и фильмов я давно не видел. Кварцевые технологии или графеновые?.. Нет, последние, слишком тонкая и легкая фиговина. А вот представления фантастов конца двадцатого и начала двадцать первого века о роботах не может не вызывать улыбки. Дурачье почему-то поголовно считало, что те обязаны быть стальными, с шестеренками, гидроприводами… И киборги бред. Ладно в Терминаторе, фильм ценим за злое предвиденье, но в других картинах – нонсенс, калеки с протезами…

Проклятый кошмар, в котором брат умирает. Хотя Алекс давным-давно перестал для тебя существовать. С той ссоры, когда ваши пути разошлись. Так успокойся же, тряпка! А то в высшие силы поверишь, бога, душу. Виновата усталость и воспаленное подсознание, не более.

– …жратва у тебя паршивая, – пожаловался старший Миронов. – Пищеблок барахлит, а в холодильнике мышь повесилась. Пришлось бежать в ближайший магазинчик за пивком и орешками.

– Чую, как смердят твои орешки, – проворчал агент, невольно отметив: а брат не изменился. Такой же порывистый, с ослепительной белозубой улыбкой, острый на язык. И внешность отчего-то не менял. Словно в зеркало смотришь на себя: помолодевшего, живого, с гладким чистым лицом без единой морщины.

Они всегда были похожи: оба жилистые и носатые, кареглазые и черноволосые, смуглые. Разве что Игорь чуть ниже, да черты лица резче. Но родство чувствовалось сразу, с первого взгляда. И одновременно братья Мироновы различались как день и ночь. Старшего будто солнце поцеловало: одарило веселым нравом и порывистостью, безумством авантюриста и любовью к жизни. Младший – прямая противоположность: хмурый и вдумчивый, рассудительный, местами мрачный.

Впрочем, разделяло их иное. Одному повезло, другой родился с Синдромом. Первый искренне наслаждался существованием, второй боролся за него… и проигрывал, судя по тому, что выглядел намного старше брата, появившегося на свет на пять лет раньше.

– Фу, как вульгарно! – расхохотался Алексей. – Но я серьезно, когда в твою нору в последний раз заглядывала женщина? Мужчина? Пойми меня правильно, я не против, но сам предпочитаю класть шары в лунки… ха-ха… глуповато, конечно, и довольно старомодно, сейчас вообще принято заниматься этим в Нейронете. Говорят, ощущения незабываемые: полное физическое и мысленное слияние, духовное единение… Но знаешь, что я тебе скажу? Бред! Лучше живой бабы с мощными сиськами ничего не придумали. А душевное единение палка о двух концах. Вдруг дуре противно? Или мечтает о другом? Брр…

Брат поежился и передернул плечами, умудрившись плеснуть на ковер виски. Игорь же скрипнул зубами, подавляя приступ ярости. Рано или поздно Алекс проболтается.

– Ты пришел, чтобы обсуждать мои сексуальные предпочтения?

– Просто поддерживаю разговор, – ухмыльнулся старший. – О чем там мужики разговаривают?! Баб обсудили. Футбол… э-э-э… честно говоря, не люблю. Ну, какой интерес наблюдать за беготней роботов? У кого машины круче, тот, естественно, и побеждает. С людьми гораздо интереснее.

– Алекс.

– Авто?! Ты еще ездишь на той желтой развалюхе? Не спорю, экземпляр коллекционный, с одним из первых двигателей-сердец на нанотрубчатых мускулах. И таких больше не будет, «Форд» загнулся вместе с Северной Америкой. Но я бы подобрал что-то новее, послевоенное, тогда нейронных интерфейсов не существовало, а безопасность на порядок выше.

– Алексей!

– Стоп, я кажется угадал! Точно-точно, политика! Слышал, Независимый Космокорп пытается оттяпать у Планетарного Управления центральный пакет акций на орбитальный подъемник? Как по мне, пусть забирают, лишь бы не тянули лапки к Лунной Дороге и Шахтам, иначе сырье резко вырастет в цене… Ты что-то говорил?

Бесконечный поток слов, наконец, иссяк. Старший Миронов, будто лишь сейчас заметил свирепое выражение на лице Игоря. Но не смутился, развеселился еще больше.

Дразнит как в детстве. И я поддаюсь. Как у него получается?

– Что. Тебе. Нужно, – раздельно произнес Игорь. Зорко углядел у кресла пару пустых бутылок, заметил слишком уж расширенные зрачки Алекса и понял – кроме спиртного наелся и какой-то наркотической дряни. Это отчего-то взбесило больше всего, недоумение сменилось испепеляющим гневом. Нестерпимо захотелось вышвырнуть пьяного дурака прочь и лечь спать.

– Проходил мимо. Дай, думаю, навещу любимого брата. Сколько мы не виделись? Два года? Три?

– Три.

– Вот, – с удовольствием подхватил старший. – Никуда не годиться. Разве таковы должны быть родственные отношения?! Нет, я понимаю, теперь в ходу разные штучки типа программы Удаленного Воспроизводства, детей из пробирок, и обычных семей почти не осталось. Но мы-то с тобой выросли как раз в традиционной: с отцом и матерью, квартирой и машиной, котом. Могу же я хоть иногда проявить заботу к младшему брату?

– Нет, – брезгливо скривившись, отрезал Игорь.

Ну вот, мелодраматическая пена полезла. Не дай бог обниматься кинется, слезу пустит, наркоман чертов.

Алексей хотел по инерции ляпнуть еще что-то, но натолкнулся на взгляд агента и осекся. На подвижном лице проступило огорчение. Старший нахмурился, поставил бутылку на столик и медленно встал, заметно покачнулся, чем укрепил подозрения младшего.

– Я так не думаю, брат. Ты живешь как в антикварном магазине, сам напоминаешь пережиток прошлого. Разве трудно вживить парочку имплантатов? Но нет, ты и коммуникатор внешний купил, продолжаешь собирать хлам. Книги, накопители информации, графеновый терминал. Знаешь, до сих пор встречаются идиоты, верящие, будто все беды от старых технологий. Узнают, голову проломят.

– Ты преувеличиваешь.

– Разве что самую малость. Но друзей сюда ты точно не водишь.

Реплика попала в цель, Игорь действительно избегал людей, гости в его квартиру хаживали более чем редко. Да он и сам не особо стремился показывать, насколько утонул в прошлом, которое остальные старались забыть, от которого шарахались как от чумы. Слишком многое в доме агента напоминало о Темных годах, Войне, прошлой эпохе.

До сих пор никто не мог внятно сказать, что привело к конфликту, унесшему миллиарды жизней, сделал добрую половину планеты непригодной для существования. Одни проклинали древние компьютерные технологии, говорили о том, что мир сгубила повальная автоматизация и глобализация, ошибки несовершенных машин. Другие вспоминали об обострениях отношений между странами и нациями, о борьбе за истощающиеся ресурсы. Третьи как всегда бормотали о боге, страшных пророчествах и прочей мистике.

Хотя началось-то все действительно с технологий. А если точнее, то в 2039-м году США приступила к сотворению оборонной системы «Спайдернет» или «Паучьей Сети», что по слухам могла противостоять ядерному оружию. Но тем самым Штаты нарушили паритет, и вызвали нешуточную тревогу у союзников и противников. Волнение нарастало, войска пришли в движение, пока в один прекрасный момент не случилось самого страшного.

Нервы, естественно, тогда были у всех на пределе, а пальцы зависли над «красными кнопками». И надо такому случиться, что США в то же время проводили тестирование новой системы спутникового отслеживания вражеских ракет. Но по непонятным причинам в отдельные гарнизоны и бункеры оповещение о профилактических работах пришло с запозданием, экраны ничего не подозревающих военных предупредили об атаке со стороны Франции. Присутствующий на боевом дежурстве полковник действовал согласно инструкции – отдал приказ перехватить бомбы, ударить в ответ. И плевать, что «лягушатники» союзники, что их ракетные шахты оставались наглухо закрыты. Правила и приказы не обсуждаются.

Пока разбирались, пока осознавали факт совершенной глупости, пока деактивировали заряды, летящие ракеты заметили в России, Китае и Корее, той же Франции, Иране. Весь мир встал на дыбы, и ответил ненавистным американцам аналогично. США закидали бомбами даже преданные союзники. «Паучья Сеть» то ли не сработала, то ли не была готова, и великая страна перестала существовать в одно мгновение, сгорев в пламени ядерных пожаров. Но еще имела на вооружении подводные лодки.

Пекин, Париж, Дели, восточное побережье Китая, южное – Индии, и львиная часть Европы отправились в тартарары, несколько десятков бомб ударили по России и превратили ее западную, густонаселенную часть в пепелище. И одна вроде бы случайно рухнула на Припять, пробудила дремлющую Смерть, что прошла острой косой нейтронной радиации по территории бывшей Украины, Евросоюзу, Турции…

Треть мира разом сгорела, половина стала непригодной для жизни. На долгое десятилетие воцарился полнейший хаос. Землетрясения разбивали оставшиеся целыми города, небо заволокло тучами пыли, цунами смыло в океан Японию, Кубу, Великобританию, другие островные страны. Целые народы бежали с насиженных мест. Свирепствовали эпидемии, лучевая болезнь, дети умирали в утробах матерей, а родившиеся редко проживали дольше года. Потом пришла очередь мутаций, что косили каждого второго.

Но люди смогли воспрянуть. Ядерная Зима почему-то так и не разразилась. Пыль попросту смыло дождями в океаны, литосферные плиты устояли на месте, ость планеты сместилась незначительно. Климат и рельеф изменились: теперь на Урале порой бушевали тропические ливни, Антарктида лишилась ледяного панциря, а многие прибрежные районы ушли под воду. Однако сама Земля сумела уцелеть.

Труднее было с радиацией, заполонившей воздух, воду и землю, с последствиями в виде мутаций. Но еще оставались дееспособными некоторые из правительств, научные институты, лаборатории крупнейших компаний, а уровень развития довоенных технологий позволял решить проблему. Главы государств создали Комитет Спасения на базе ООН, а затем и Планетарное Правительство. Где уговорами, а где огнем и мечом, что, кстати, происходило гораздо чаще, навели порядок, прекратили междоусобную грызню за ресурсы. Потом пришел черед искоренения эпидемий, контроля переселения, защиты от заражения.

Таким образом, мир спасли не гуманизм и доброта, а тотальный и жесткий, временами кровавый, контроль. А еще корпорации, кои оказались более живучими, чем страны. Ведь именно они в нарушение старых законов начали эксперименты над больными. Именно они трудились над расшифровкой ДНК, изучением способов стабилизации и управления генами, производили множество векторов: плазмидов и ретровирусов, – что помогали держать мутации в узде.

В 2075-м был создан биор и медицинские наниты. Мир изменился. Выросли новые города с живыми домами и небывалой инфраструктурой похожей на цельные организмы. Изменились люди, поддавшись соблазну возможностей ДНК-программирования: стали сильнее, моложе, умнее. Компании окрепли, даже несмотря на печально известный Берлинский инцидент, внедряли биотехнологии всюду – от выращивания фруктов до создания мозгов промышленных роботов.

В 2085-м люди снова вышли в открытый космос, через год слетали на Луну, через два соорудили Орбитальный Подъемник и первые рудники на естественном спутнике. Тогда же появились биокомпьютеры. Более медленные, чем традиционные, они, тем не менее, сулили удивительные перспективы, а в спайке с графеновыми открывали новые горизонты. В 2111-м удалось запустить первые сервера Сети, в продажу поступили коммуникаторы и авто с нейронным интерфейсом, баннеры вовсю кричали об умных роботах.

И действительно, постепенно прогрессивные вычислительные машины превзошли старые по многим параметрам. В первую очередь, в удобстве использования, в полноте ощущений, что давали людям, иллюзии контроля. Да и многие объекты инфраструктуры вроде растительных зданий уже не могли обходиться без биосетей. Как часто водится, одна технология потащила за собой целый комплекс других, и Земля совершенно незаметно вошла в неизведанное будущее.

Многое произошло, но еще больше предпочли забыть. И не любили, когда им напоминали. Да и стереотипы, которые во многом правят умами людей, четко соотнесли старые технологии с Войной. Агрессивная реклама добавила масла в огонь, вдалбливая в головы обывателей: графен – ненадежная и неудобная рухлядь, пережиток, рудимент, а Нейронет – благо и процветание.

Иногда старина становится винтажем и антиквариатом, которыми восхищаются. Но в данном случае древняя машинерия стала архаикой и символом разрушения. Тем более, что некоторые ветераны здравствовали до сих пор, помнили. Да и молодых вандалов хватало, которым только дай повод, и психов разных мастей. А квартира Миронова являлась практически монументом той эпохе, могла стать красной тряпкой для нервных кретинов.

Алекс преувеличивал, за такое линчевали лишь в Темные годы, когда страхи затмевали рассудок. Но есть репутация и общественное мнение. Узнают, и шепотки за спиной станут невыносимыми. И так обзывали питекантропом.

– Возможно, – нехотя проворчал агент, поразмыслив. – Но тебе какое дело?

– Считай элементарным беспокойством, – хмыкнул Алекс.

– Не начинай.

– А я начну! Ты решил вычеркнуть детские годы, словно их и не было. Стал законником, написал жизнь заново. Но так нельзя. В память о родителях.

– Ты прекрасно знаешь, что они натворили, – процедил младший Миронов.

– Кретин! – взорвался Алекс, смахнул бутылку с недопитым виски на пол. Стекло жалобно звякнуло, золотистая жидкость плеснула на стену. – Они старались ради тебя! Пожертвовали собой, чтобы вылечить! И так ты оцениваешь…

– Именно так, – с прохладой в голосе, что сгустилась до свирепой стужи, ответил Игорь. Выдержал яростный взгляд брата, добавил: – Беды начались, когда мать и отец вообразили, будто я болен, и принялись экспериментировать на себе, чтобы найти лекарство.

– Делать такое в лаборатории Нова-дженетик им запретили.

– И правильно сделали, некоторые вещи трогать попросту нельзя.

– Чтобы найти лекарство, нужно воспроизвести стадии болезни, понять причины.

– И к чему это привело?

– Семья для тебя ничто!

– Совершенно верно. Моя семья разрушена давным-давно, – глядя в пустоту, горько изрек Игорь. – Родители преступили Закон и понесли наказание. Умерли от отказа модов. Мой брат не вынес никакого урока из произошедшего. Выучился на генного инженера, в конце концов, взяться за ту же бредовую идею. Правда, на себе экспериментировать не решился, обратился к мафии, дабы те подобрали человечка.

– Ты не можешь простить мне того бродягу?! – вспыхнул Алекс. – Я говорил…

– Да-да, никчемное существо, бывший сервер, мутант и вообще не жилец, – процитировал агент. – Помню.

– Зря я тебе тогда сказал, – поморщился старший Миронов.

– Зря ты вообще пришел. На что ты надеялся? Что обнимемся, бахнем пивка, да по бабам как правильные братья?

– Нет. Но мы могли бы пообщаться.

– Изволь, – криво усмехнулся законник, картинно развел руками в издевательском полупоклоне. – Здравствуй, Алексей! Как дела? По-прежнему, травишь бродяг и участвуешь в сомнительных бандитских делишках? Помнится, в прошлый раз ты пришел, когда требовалось отсидеться после облавы полицейских на твою подпольную лабораторию. В позапрошлый притащил ко мне в дом ящик доверху забитый векторами. Ах да, забыл, ты заявился в компании какой-то обдолбанной шлюхи…

– Ассистентки.

– Ну, конечно! И во что же ты вляпался теперь? Или думал, я не замечу подсохшей крови на твоем комбинезоне?

– Внимательный, – скрипнул зубами Алекс, скосил глаз на рукав, где красовались бурые пятна. В долгу не остался, смерив грязный и окровавленный китель младшего красноречивым взглядом. – А ты по-прежнему гоняешь придурков, что пичкают организмы сверх всякой меры разнообразной дрянью? Или они гоняют тебя?.. Морщин много появилось в последнее время? Сколько ты протянешь до дряхления?..

Снова ниже пояса. Ему доставляет удовольствие напоминать. Как и тебе… равный счет.

– Заканчиваем комедию, – процедил агент. – Ты пьян.

– Меньше, чем ты думаешь. И в отличие от тебя я не смирился, продолжил искать лекарство. О, и представь себе – нашел.

– В прошлый раз ты говорил то же самое. И выклянчил денег, тут же спустил в ближайшем казино.

– Мне нужно было гораздо больше, – попытался оправдаться брат. Вновь пошатнулся, дохнул перегаром. – На сейчас я правда отыскал Лекарство! СГУ – не болезнь. Точнее не совсем болезнь, а часть цикла, плана… сложно объяснить с ходу, но во всем виновато правительство. Политики заключили сделку со Странниками…

И как бы желая подчеркнуть значительность сказанного, старший состроил загадочный вид, указал пальцем в потолок. Но Игоря это произвело обратный эффект. Законник лишь убедился, что Алекс мягко говоря не в себе.

– Ты мелешь чепуху. Не хочется огорчать, но Теория Заговора полтора столетия как неактуальна.

– Выслушай меня! – с пьяной настойчивостью потребовал Алекс. – За то, что я сделал, меня разберут на запчасти.

– Ты пьян, – с нажимом повторил агент. Вздохнул, и указал на дверь спальни. – Сейчас пойдешь и проспишься. Утром разберемся.

Он не стал говорить, что не настроен выслушивать очередную сказку, одну из многих. И вместе с тем четко понимал: если продолжит сейчас упорствовать, спор продлится до бесконечности.

– Ты не понимаешь, Игорь. Все сложно, и очень глобально. Хочешь того или нет, но будешь причастен.

– Иди спать!

– Черт! – выругался старший. Посмотрел как-то осознанно-трезво, изучающе, и помрачнел. А затем обошел агента по дуге, остановился на пороге квартиры. – Постоянно забываю, насколько ты закостенел, насколько тебе удобно ничего не замечать.

– Я тебя не выгонял, – напомнил законник. – Заметь.

– Премного благодарен, – фыркнул брат. – Но если останусь, у тебя точно будет неприятное утро. И, в конце концов, ты не сможешь прятаться в своей раковине вечно. Уже не сможешь. Ладно, я сделал, что смог.

– Определенно, – иронично хмыкнул Игорь.

Нечто в лице старшего неуловимо изменилось. Или в глазах?.. Агент насторожился, но прочитать выражение не смог. А в следующую секунду дужка замка клацнула, хлопнула дверь, и прозвучали удаляющиеся шаги.

– Дрянь, – выдохнул Миронов. Без сил рухнул на диван и с отвращением посмотрел на дрожащие руки. В голове гудело, боль стучалась горячим кулаком в мозг. А вместе с нею и воспоминания. Как никогда яркие, причиняющие страдания. Мать и отец, оба улыбчивые, веселые. И брат, мелкий худощавый подросток тогда…

Что за закон всемирной подлости? Ведь он избавился от прошлого. Жил, работал. А теперь старую рану вскрыли, опять придется прикладывать усилия, чтобы избавиться от призраков. И что за байки о таинственной сделке, Лекарстве, каких-то Странниках?.. Впрочем, Алекс всегда отличался буйным нравом, фонтанировал нелепыми идеями.

Руки дрожали, не желая успокаиваться, сердце трепыхалось как птица в клетке, а по спине ползали липкие отвратительные мурашки. Комната плыла перед глазами, в нос била навязчивая вонь прогорклого масла и спирта.

В попытке успокоиться Игорь включил проигрыватель. Но выставленная на случайный подбор программа словно почувствовала настроение, из динамиков под аккомпанемент хрипения неисправной вентиляции полился голос давно позабытого барда:

 

Глава 3 Тучи сгущаются

Вопреки ожиданиям утро не принесло никакого облегчения. Игорь проснулся усталый и разбитый, в холодном поту, с явными признаками прогрессирующей лихорадки, воспаленными глазами и заложенным носом. А за окном по-прежнему лил дождь, по небу ползли тяжелые тучи и мокли деревья, в памяти клубилась дымка очередного кошмара. На этот раз сна-воспоминания о гибели родителей.

Помянув недобрым словом незваных гостей, больных идиотов напичканных имплантатами, собственную немощь и погоду, агент почувствовал себя чуть лучше. Скатился с кровати и с непередаваемым наслаждением заткнул будильник, поплелся в ванную остервенело скоблить бритвой непокорную щетину. Потом терпел температурные перебои душа, упрямо выполнял защитные комплексы инфайта, давился безвкусной жижей из пищеблока под хриплое клокотание вентиляции. В общем делал все, чтобы максимально забить лезущие в голову мысли.

Получалось хреново, перед внутренним взором то и дело возникало лицо брата, в ушах эхом отдавались слова. Но Миронов не отчаивался, зная простую истину – забыться поможет работа. И потому твердо решил разгадать вчерашнее дело, если нужно, поскандалить с Самохиным, выбить ордер для посещения представительства «Дженетик Индастриз».

Задумано – сделано.

Игорь второпях влез в новые брюки и китель, спустился на первый этаж и, прорвавшись сквозь ливень и лужи, юркнул в машину, плюхнулся на холодное сиденье. На миг замер, испугавшись новых капризов древнего механизма, но нажал на сенсор и с облегчением перевел дух. Ток аккумулятора пробудил могучее сердце, сплетенные между собой наномышцы вошли в рабочий ритм и перестали потреблять энергию. А поток густого масла крутанул маховик генератора, в ответ сытыми котами заурчали электродвигатели.

К счастью, болезнью Старой Москвы – дорожными пробками, Пангея не страдала, и путь выдался относительно спокойным. Через сорок минут плаванья по лужам Игорь въехал на парковку. Остановился и мельком глянул на серое здание с вертолетной площадкой на крыше, высокой трубой шахты запуска патрульно-поисковых дронов и маленькими окнами-бойницами, – осмотрелся и хмыкнул.

Час ранний и на стоянке всего с десяток авто: парочка служебных, маленький красный «жучок» невесть как сюда попавший, пятерка знакомых агрегатов сотрудников и два громадных черных монстра с наглухо тонированными стеклами, броней из модифицированного хитина. Такими, как правило, пользуются в правительстве.

Гости?! Возможно. В АКМ часто заглядывают с проверками и отчетами.

Агент выскользнул под дождь и рванул к входу. Взбежал на крыльцо и хлопнул ладонью по ДНК-сенсору, поднялся по лестнице на второй этаж, где располагались основные офисы. Здесь обнаружилась довольно большая группа сотрудников, сгрудившихся у двери в кабинет начальника.

– Как отдохнулось, Ли? Говорят, на Луну летал.

– Скучно отдохнулось. Кабаки там паршивые, пляжей и борделей нет. И разве ж то полет? Сначала лифтом на орбиту, потом на Лунном Экспрессе. И там, и там поезд по металлизированной ниточке из N-графита бегает, никакой романтики или приключений. Первый час невесомость забавляет, потом начинаешь скучать и оставшиеся пять дней дрыхнешь на полке.

– Ха! А тебе бы все бордели, и чтоб инопланетянки с тремя титьками и антенками! Но приключения случаются. Говорят, реакторный отсек одного Экспресса протаранил астероид с кулак размером, кольцевые электромагниты отключились, и поезд около суток болтался в пустоте. В другой раз пылевым облаком накрыло, пять или шесть вагонов в решето. Хорошо хоть пассажирские не зацепило, посекло товарняки с рудой.

– Гад! Ну, вот зачем ты мне душу травишь? Интересное как всегда мимо.

– А ты запишись в экспедицию на Марс. Туда обычные корабли пока летают.

– Именно, что пока. Полгода на подготовку убью, а за это время тросы протянут. С моим-то везением.

– О, Игорь! – воскликнул Приходько, заметив застывшего в дверях сотрудника. – Жив, курилка?..

– Да что со мной станется? – проворчал агент, кивнул присутствующим.

– А выглядишь плохо, – с вежливым участием сказала Наталья, аналитик второй команды. – Бледный, глаза красные. Что стряслось?

– Не слышала? – буркнул Ли, низкорослый крепыш-китаец, что рассказывал о путешествии на Луну. – Вчера клиент очнулся в разгар следствия, порвал двух полицейских, зацепил Игоря и Кима. Но наш исток как всегда умудрился выжить.

– Эй-эй! – хохотнул кто-то из молодых. – Завидовать настолько откровенно неприлично.

– Да я немного, – пожал плечами Ли.

– Я бы с удовольствием с тобой поменялся, – улыбнулся законник. – А что за очередь?

– Обычные утренние отчеты, – хмыкнула Наталья. – И разборы полетов.

– Угу, – промычал Игорь, украдкой посмотрев на Антона. Ким явно где-то задержался, прислал «Берсеркера». Такое случалось и раньше, у командира хлопот больше, чем у подчиненных, но обычно отдуваться перед начальством приходилось Миронову. С другой стороны баба с возу, кобыле легче.

– Но первыми какие-то важные шишки влезли, – добавила сотрудница. – Кто, не видела, пришли рано. А Сергеевич нас послал и заперся. Совещаются. Подождешь?

– Пожалуй, нет, – решил агент.

Ломиться и стучаться смысла никакого, можно лишь нарваться на неприятности. Да и на памяти Игоря Самохин запирал дверь весьма редко, только при разбирательстве действительно важных дел. Так что лучше подождать и провести время с пользой. Например, изучить подробные досье Сухинова и Вэй, поискать ниточки связей. Наверняка информационный отдел получил пакеты из Нового Киева и Сиднея.

Попрощавшись, законник направился в свой кабинет. Но дойти не успел. Еще на лестнице услышал тяжелые шаги и шумное сопение, внизу блеснула шикарная лысина Боровина.

– О, а я по твою душу! – обрадовался начальник экспертизы. – Ты-то мне и нужен, дохляк.

– Здравствуй, Николай Кириллович, – ответил Миронов, внутренне пожалев о том, что не успел сбежать. Бесцеремонный медик чем-то сродни вредному родственнику – чем дальше, тем любимее. – Точно я?

– Вроде есть выбор, – фыркнул Боровин. – Что за команда? С младшим говорить бесполезно, только жрать горазд и черепа ломать. А узкоглазый потомок любителей собачатины куда-то запропастился. И коммуникатор отключил, зараза… вот ты и остался. Пойдем! Не зря же я у вас на ночь куковать остался. Пойдем-пойдем, не бойся.

– Почему-то когда так говорят, понимаешь, что бояться надо, – кисло пробормотал агент. Но подчинился и отправился вслед за главным экспертом вниз по лестнице, в подвалы, где располагались лаборатории АКМ.

– Тоже мне шутник, – проворчал Кириллыч, тяжело раскачиваясь на ходу. – И вообще, жиденькие нынче пошли законники. Я вашего брата на своем веку успел насмотреться, уж поверь. Вот лет сорок назад – богатыри! Опытные, сильные, бандюков в капусту крошили. А сейчас?.. То клоунов набирают, то безмозглых, вот и до синдромников докатились. Но у тебя-то хоть голова варит. Остальные выскакивают из Академии, и норовят мод-пакет урвать покруче. Потом вроде и думать не надо, мускулы-то есть.

– Сомневаюсь, что раньше агенты были сильнее, – осторожно возразил Игорь. – Скорее выглядели таковыми. В бандах еще не использовали комплексные модификации. Да и мощных имплантатов не водилось, на векторах сидели.

– Тоже верно, – к удивлению Миронова одобрительно ухмыльнулся эксперт. – Я ж говорю, варит котелок. Далеко пойдешь, парень, если не пристрелят.

– Спасибо. А по какому поводу я, собственно, понадобился?

Задал вопрос Игорь исключительно ради приличия, ибо уже начал догадываться. Лестница привела на нижний уровень, в озаренные мертвенным белым светом узкие коридоры с рядами безликих дверей. Ни табличек, ни каких-либо иных обозначений, лишь панели ДНК-сенсоров да миниатюрные наросты камер под потолком. Но агент знал, что за частью дверей скрываются многочисленные арсеналы и склады, за другими – лаборатории, полные разнообразного оборудования: от биоров… то бишь биореакторов до экспериментальных оружейных установок. Чуть поодаль – ангар дронов, а в самом конце – морг. Туда Кириллыч и направлялся.

– Вот! – объявил медик, когда они прошли в длинное помещение с рядами ячеек-холодильников у стен, и широким столом посередине, на котором лежало распотрошенное тело Романова. – Полюбуйся!

– Э-э-э? – вопросительно протянул Миронов. Глянул на труп и невольно поежился, вспомнив вчерашнее происшествие. Александр Павлович и раньше не выглядел красавцем, сейчас так и вовсе стал напоминать препарированную лягушку. Бледный до синевы и обескровленный, измочаленный пулями, с распоротым животом и грудиной, срезанной верхушкой черепа, откуда выглядывало нечто серое и морщинистое, множеством язв на коже, опухолями. К тому же в морге, несмотря на собачий холод, явственно ощущался тяжелый дух. – Любуюсь, но…

– Бестолочь, – с удовольствием прогудел Боровин. Натянул пару перчаток, одну бросил Игорю. – Смотри! Вот! Вот и вот!.. Подержи, сейчас кожу отверну. Сюда смотри!

Эксперт принялся тыкать пальцем в различные точки трупа, открывал надрезы и показывал имплантаты. Потом схватил черный слизистый комок, что лежал рядом, заставил Миронова подержать в ладонях и помять пальцами, приговаривая: «Чувствуешь? Чувствуешь же?» Отобрал и всучил другой – тут агент все-таки распознал изрядно опухшую и деформированную печень. Затем подвел к голове со стороны отсутствующего темени, указывал на какие-то почерневшие области.

– Теперь понял? – спросил Кириллыч с таким видом, будто говорил не с агентом, а как минимум – проводил научный диспут с коллегой.

– Нет, – честно признался Игорь, сдерживая дурноту. Не то, чтобы боялся вида крови и внутренностей, успел насмотреться, но вот так цинично, как в мясной лавке приходилось редко.

– Балбес! – победно заключил эксперт. – Советую пойти на курсы повышения квалификации по биохимии и анатомии, в работе пригодится. Ладно, объясняю для дураков. Язвы, опухоли и области некроза – признак апоптоза, клеточного распада. Отсюда и запах. Мутация произойти не успела, ткани начали попросту разрушаться. А то, что ты так нежно тискал в пальчиках в начале – сердце. Правда, выглядит неаппетитно? Тут я тебе указывал на имплантаты. В наличие имеются: когти, иглометы, усиленные надпочечники, защитный хрящевой каркас, мышечные усилители 4-го уровня, тип – Бронза, специальные железы-запасники для эндорфинов, нейростимуляторов.

– Бронза работает до пятнадцати минут, не больше. И остальное… набор смертника, – кивнул Миронов. – Чтобы дойти и победить.

– Именно, – важно поднял окровавленный палец Кириллыч. – Но любопытно другое. Видишь, здесь темные пятна на тканях коры мозга? Подобные встречаются лишь у людей, когда-то работавших серверами. Что бы ни пели компании о полной безопасности такого занятия, но после одного цикла лежки в анабиозе с нейрокабелями на черепе, мозг деградирует, целые области серого вещества отмирают. Итог – потеря памяти, различные расстройства ЦНС, душевные болезни, повышенный риск инсульта.

– Это объясняет состояние Романова на момент ареста.

– Запредельная концентрация препаратов в крови и процесс метаморфоз усиливали эффект. Абсурдная ситуация. С такими повреждениями люди не вскакивают и не бросаются в драку, они медленно умирают. Конечно, подкорковые соматические центры остались в порядке, двигательные функции не задеты, но кто мы без рассудка и сознания? Куклы. Я могу предположить, что имплантаты преступника как-то преодолели действие лекарств, но…

– С сожженным мозгом не бегают.

– Точно. Да и степень разрушения такова, будто держали нашего парня в капсуле минимум лет пятнадцать. А сердце? Ресурс выработало за считанные минуты, разорвалось. Так что дрон мог и не стрелять.

– Ну, насчет прочих тканей в принципе понятно, – сделал заключение агент. – Гормональный взрыв вернул Романова в чувство, вместе с лекарствами дал лишние секунды на рывок. Потому и печень не справилась. А вот мозг…

– Мозг да, – озадаченно поскреб затылок эксперт. – Состояние заведомого овоща. К тому же непонятно, как зажиточный биотехник побывал сервером. Были б медицинские записи, свидетельства. Но досье чистое. Догадки есть?

– Пока не знаю, – сдержано ответил Игорь. А сам подумал о диком наборе случайностей: взбесившихся спутниках, пробое информационной блокады здания, странных результатах вскрытия. Слишком много совпадений, прямых связей. Пора на прием к психиатру? Или вызвать Малдера и Скалли? Ведь логический вывод один – повреждения мозга Романов получил лишь вчера.

А еще вспомнилась оговорка Кима тогда, в карете скорой помощи. Командир выдвинул версию о копировании сознания, хотя Миронов подумал лишь о варианте атаки из Сети… тоже, кстати, фантастическом, но более правдоподобном. К тому же медик сказал, что соматические узлы в подкорке подозреваемого не повреждены. Теоретически Романова могли использовать как дрона. Но нужно доказать. Насколько знал агент, технологий, позволяющих провернуть подобное, официально не существовало.

Определенно следовало поговорить с Виктором. Корейца должно позабавить, что их игры разума похожи на правду. Вместе можно придумать, что и как делать дальше. Командир хоть и кажется местами мрачноватым и загадочным, парень неплохой.

– Анализы я сделал, – продолжал отчитываться Кириллыч, не заметив задумчивого выражения в глазах Миронова. – Налицо неумелая попытка склепать боевой пакет, работа дилетантов из подпольных клиник. Биомодули вживлены небрежно, отторжение замедленно слабеньким Коктейлем Двадцать Два, в крови полно конфликтных препаратов и гормонов. Отдам должное – если пренебречь выживаемостью объекта, результат неплох. Вам просто повезло, что метаморфоза не успела закончиться. А вот ДНК-сканирование еще не закончилось, но позже я пришлю отчет.

– Буду признателен, – пробормотал Игорь. – Вскрытие потерпевших делали?

– Да, – ответил Боровин. Сделал трагическую паузу и добавил: – И тоже… хм, любопытная деталь. Угадаешь?

– У обоих аналогичные повреждения мозга.

– Ага, – хмыкнул эксперт. – Не настолько тяжелые, но оба также похожи на серверов. Тот работяга мог, но преуспевающему инженеру и обеспеченной шлюхе подобное триста лет не нужно… Уже нащупал ниточку?

– Просто бью наугад.

– Брешешь. По морде лица вижу, что брешешь. Гипотеза есть, но боишься высказать, чтобы не записали в психи.

– Может и так, – поморщился Игорь. – Но лучше пока не буду спешить с громкими заявлениями.

– Дело твое, – пожал плечами Боровин. – Случай действительно любопытный, попахивает чьим-то грязным бельишком… Помнится лет двадцать назад была похожая оказия. Начали находили тела с кислотными ожогами, бросились искать маньяка. Полгода мучились, трупы считали, теории выдумывали. Пока не обнаружился первый выживший – парень гражданским вариантом Ловкача обладал, сумел извернуться. И оказалось, реальность проста до безобразия. У одной из компаний попросту сперли прототип имплантата, ты его знаешь как Дыхание Виверны. Ну а распространяться о таком никто не стал, ваших тоже предупреждать не удосужились… кто ж в таком признается-то? Потом, когда все открылось и бандюка поймали, лапками развели, компенсации и штрафы выплатили. Но имплантат-то скопировали и размножили… Думается мне тут тоже дело нечисто. Либо биомодуль новый сочинили, либо наркотик какой-то.

– Или оружие. Или просто пытались покопаться в мозгах, – подхватил Миронов. – Гадать бесполезно, нужны факты. Так что если тут закончили, я пойду.

– Вали, – хмыкнул Кириллыч.

Выкинув грязные перчатки, Игорь направился к выходу. Но на лестнице остановился и мучительно наморщил лоб, попытался разложить новую информацию по полочкам.

В одном медик прав – попахивает неприятно. И причем здесь Сеть? А при том. Не мог же Романов двигаться без сознания. Сидеть, слюни пускать и гадить в штаны – легко. Но на разумные действия без внешнего вмешательства он способен не был. Значит, нечто пришло из Нейронета, заставило очнуться. Какой-то импульс, сигнал или приказ.

Версия действительно выглядит слегка безумной. Хакерские атаки и компьютерные вирусы остались в старой довоенной эпохе. Нет, и сейчас совершаются попытки создать нечто подобное, очень уж велик соблазн. То один умник, то другой периодически расшифровывают конкретные последовательности активации нейронов: приводящие к срывам и неоправданной агрессии, помешательству, параличу, слепоте…

Однако, во-первых, передача команд нужна непосредственная, через заведомо «паленый» коммуникатор. А такой попробуй подсунуть. Внешний модуль можно как-то подменить. Но встроенные, какими пользуются большинство людей, делаются с учетом уникальных особенностей каждого индивидуума. Разве что в отделениях фирмы-производителя… что, во-вторых, также нонсенс. Скандалы нужны корпорациям меньше всего. Народ кушает, что дают, но с чего началась Война, помнит прекрасно. Компании вынуждены блюсти репутацию и умельцев-ремесленников отлавливают сами, примерно наказывают.

Или кому-то удалось? Нет, нужны факты, а не догадки и фантазии.

Решение созрело мгновенно, и Миронов без колебаний рванул выше по лестнице, на четвертый этаж, где находилась информационное бюро Агентства. Но едва приблизился к искомой двери, как послышался перестук каблуков, створка с грохотом распахнулась и на пороге возникла взъерошенная как воробей миловидная девушка.

– Привет, Игоречек! Ко мне? Прости, спешу. Шеф затребовал материалы по куче дел.

– Утро доброе, Инна, – невольно усмехнулся законник. Краем глаза заметил длинный пенал в руках девушки, удивленно вскинул брови. Ого, больше двадцати ДНК-чипов, а ревизор-то зол и щепетилен. – Но минуту уделишь?

Откинув непослушную прядь, девушка слегка перевела дух и задумалась.

– Вечером – вся твоя. И файлы передам, и на чай соглашусь. Сейчас – уж извини, иначе мою шкурку повесят сушиться на фасаде здания.

– Да ладно!

– Что ладно? Смотри, оставишь команду без офицера связи.

– Но вечером…

– Понимаю, поздно, а тебе нужно немедленно. Но тогда с Самохиным будешь разбираться сам.

– Легко!

– Ай, каков храбрец, – очаровательно заулыбалась Инна. – Но если ты такой рыцарь, то мог бы и пригласить даму на свидание.

– Ты меня с кем-то путаешь. Да и твои кавалеры, боюсь, заклюют.

– Что за мужики пошли? Чуть что – в кусты. А мои кавалеры не стена, подвинуться… хм, на край постели. Ладно-ладно, не хмурься, шучу. Служба на первом месте. Так что хотел-то?..

– Вчерашнее дело, – обронил Игорь. И видя возмущение на лице сотрудницы, торопливо поднял руки в примирительном жесте. – Хотя бы самое важное, необычные детали, в двух словах.

– В двух… да черт знает, я ж умею добывать информацию, но не сортировать. На крыше, как ты и говорил, нашли моток нити из N-графита, крюки. Но убийца был в курсе расположения камер, ни на одной не засветился.

– Никаких наводок?

– Нет. Ясно лишь то, что профессионал, подготовился изрядно. И явных следов не оставил. Оружие забрал, иглы подмел. Кроме той, что нашел ты. Но изделие стандартное, следов ДНК на нем нет, как и на остальной амуниции.

– Анализ с когтей подозреваемого?

– Тоже пусто. Такой генетической последовательности в базе не значится.

– Ого!

– Ага. Наш скалолаз тип серьезный. Либо в Банке Данных пошарили, либо прибыл откуда-то, где обязательного сканирования при рождении нет. Из Африки, например.

– Первое вряд ли возможно. Второе вероятно. Но ничем помочь не сможет.

– Я отправлю запрос нашим информаторам среди мафии. Этот человек мог засветиться. Хватит описания или фото, программы поиска и распознавания отследят через камеры в городе.

– Хорошая идея, действуй. Что-то еще?

– М-м-м… Сухинов оказывается, страдал Синдромом.

– Многое объясняет. Перебор с имплантатами, – вспомнил агент. – Граничный уровень КМ. Но и плохонькие стоят приличных денег, особенно если с лицензией.

– С лицензией, – подтвердила девушка. – И не плохонькие, а уверенно-хорошие. Догадываешься, каким образом обыкновенный подсобник на ферме по выращиванию мяса мог заработать такую сумму?

Игорь догадывался. В сущности, и выбор-то не особо велик. За исключением единичных уникумов вроде Миронова, народ с СГУ можно сравнить с инвалидами прошлых столетий. Таким власти из гуманных побуждений выплачивают скромное пособие. Чтоб не подохнуть с голоду и одеться-обуться кредитов хватит, а вот на имплантаты – извините. Заработать же самостоятельно нереально. Синдромников почти никогда не берут на высокие должности, не дают хороших окладов. И не потому, что заочно записывают в изгоев, нет, тут работает обычный принцип целесообразности. Ту же работу моды выполняют лучше и быстрее.

Таким образом, любой «калека» рано или поздно становился перед выбором: либо пойти в курьеры какой-нибудь мелкой банды, либо стать сервером. Но первые часто погибают, а вторые при известных недостатках труда в виде хранителя информации могут надеяться хоть на что-то.

К слову, ученые вроде прогнозировали: лет через десять-двадцать появятся достаточно сложные искусственные мозги, способные выполнять ту же работу, что и человеческие, но с более высоким быстродействием. Это окончательно добьет графен, однако сейчас Сеть нуждалась в людях. И каждый третий исток с Синдромом охотно подписывал Договор аренды.

– Сколько?

– Стандартные пять лет.

– Остальные тоже?

– Ничуть, – уверенно мотнула головой девушка. – И предрекая твои дальнейшие скучные расспросы – в чем-то серьезном не замечены, не привлекались, не нарушали. Так, мелочи: дорожные штрафы, хулиганство… в общем, жизнь вели неинтересную и тоскливую.

– Лучше б вели и дальше.

– Похоже на сарказм.

– Стараюсь. А что насчет вчерашнего аврала со спутниками связи?

– Специально не копала, да и официальные запросы вправе делать только Шеф, но слушок там, сообщеньице здесь…

– Не томи.

– Какой нетерпеливый. Даму сначала потанцевать надо… Со спутниками нечто странное – без какой-либо команды изменили орбиты, начали маневрировать и что-то активно передавать. Спецы в Управлении попытались восстановить контроль, но без толку. И говорят, какая-то бессмыслица, набор путаных сигналов, не поддающийся расшифровке. Грешат на сбой в центральном Мозге, отправляют гневные петиции в Майкрокорп, чтоб те исправили баги… Короче, никто ничего не знает. Да и спутники глючило недолго, через пару минут вернулись на исходные позиции. Но наверняка вспышка на солнце, магнитные возмущения.

– Возможно, – пробормотал Игорь. – А что насчет…

– Вечером! – отрезала Инна. – Или ты станешь виновником моей кончины, в жутких мучениях, между прочим. Все, улетела.

Торопливо развернувшись, она побежала к лестнице. Только китель мелькнул и волосы взметнулись. Миронов же беспомощно развел руками и проводил взглядом… чересчур затянувшимся взглядом.

Хороша! Стройная, хрупкая, с отличной фигурой – видно и сквозь китель. И в ней есть то, что всегда неосознанно ищут мужчины в женщинах – некий огонек, внутреннее пламя.

Но показной флирт не более, чем игра. Спать с истоками моды-женщины опасаются…

Отмахнувшись от непрошенных мыслей, агент на всякий случай решил проверить, что делается у кабинета командора. Но спустившись вслед за Инной, с удивлением обнаружил, что толпа выросла вдвое. Кроме того рядом с дверью объявились два неизвестных пассажира в строгих черных пиджаках – широкие и здоровенные лбы. Причем – отметил Игорь наметанным взглядом, – не какие-то «секьюрити» из частных лавочек, а профессионалы. Пепельно-серая и словно шершавая, чрезмерно плотная кожа выдавала «Бессмертных». Защитный же пакет высшего уровня доступен не каждому оперативнику в АКМ. Самохин во всем отделении и мог похвастаться.

Дорого проводить такую модификацию, дорого и долго, вливается в месяцы и годы постепенных метаморфоз, болезненных инъекций и лежки в биоре. Да и потом, Миронов знал, последствия вряд ли порадуют обладателя «редкости.» Вместе со специально уничтоженными болевыми рецепторами ты лишаешься и львиной доли тактильных ощущений, напрочь отнимается обоняние. Кожа уплотняется настолько, что мимика становится скудной, движения – скованными. Плюс к тому каждый «Бессмертный» примерно раз в полугодие уходит «на линьку» – внешние покровы из гибкого модифицированного хитина должны обновляться в специальных условиях.

Хотя в бою помогает. И весьма. Убить человека с подобным модом очень трудно. Ранить можно лишь чем-то мощным: например выстрелом из гранатомета или рельсотрона.

Сам факт присутствия двух охранников столь высокого ранга не мог не насторожить. Кто ж пожаловал? Из Антарктиды нагрянули, или…

Агент испытал новую волну иррациональной тревоги и украдкой окинул гостей изучающим взглядом. Зацепиться не за что: ни бейджиков, ни знаков отличия. Просто детины с серой кожей в дорогих костюмах, и судя по характерным выпуклостям на одежде – со стандартными атакующими имплантатами, стандартными пистолетами. Уже эта характерная унификация и безликость свидетельствует о чем-то смутно знакомом.

Еще больше агента удивила реакция сотрудников. Обычно если утреннее затворничество Самохина затягивалось, отчеты автоматом оставлялись на вечернюю планерку. Народ спокойно расходился, занимался делами. Но сейчас отчего-то продолжали толпиться, взволнованно переговаривались.

В происходящем стоило разобраться, такая суматоха не к добру. Но Игорь мог дать руку на отсечение – большинство в неведении, а посвященные промолчат. Таким образом, самой выгодной тактикой остается ожидание и правильное действие. К примеру, самостоятельный сбор информации.

Недолго думая, Миронов направился к лестнице и поднялся на следующий этаж, вошел в темный узкий коридор с рядами безликих дверей. Следовало побыть в тишине, полазить в Сети и поискать прецеденты.

Но на полпути к собственному кабинету законник сбился с шага и недоверчиво моргнул. Слух уловил звуки торопливых шагов, вдалеке мелькнула знакомая тень.

– Ким? – неуверенно позвал Игорь.

Тот, кто показался командиром, сорвался на бег. Свернул за угол и бросился к пожарной лестнице. Миронов кинулся следом, но через пару метров остановился и мотнул головой. Глупости! Не хватало за призраками гоняться. Почему Виктор повел себя так странно?

Агент поскреб макушку и раздраженно фыркнул. В том, что видел начальника, не сомневался. Да и в здание никто из посторонних проникнуть не сможет. Так что здесь делал Ким? И зачем создал видимость опоздания, отключил коммуникатор, убегал, в конце концов?..

Вопросы остались без ответа, внятных объяснений Игорь не видел. Но сделав несколько шагов, наткнулся взглядом на дверь с табличкой «Командующий 2-й оперативной группы». Поколебавшись, проклял детское ощущение того, что творит нечто неприличное, и толкнул тяжелую створку. Дверь распахнулась легко, без скрипа – язычок замка так и не успел защелкнуться.

Он бывал тут не раз. Обстановка сухая, канцелярская. Металлический стол и кресло, парочка шкафов с пеналами ДНК-чипов, оружейный стеллаж, настольная лампа…

На первый взгляд ничего не изменилось.

Заметив неплотно задвинутый ящик стола, Игорь потянул за ручку и удивленно хмыкнул. Фоторамка. Старая. И с одним единственным снимком – Виктор вместе с симпатичной русоволосой женщиной на фоне пальм и лазурного неба. Оба смеющиеся и счастливые, у обоих на пальцах тонкие кольца. Подпись гласила: «Анна и я, Африка, 2134».

Странно. Ким никогда не упоминал, что женат.

Озадаченный агент еще раз прошелся по комнате. Хотел махнуть рукой – ведь бывает же. Забежал командир по какому-то срочному делу, постарался смыться, пока никто не остановил, не начал рассказывать о проблемах. Пора к психоаналитику, везде загадки мерещатся.

Но сделав шаг к двери, Миронов углядел мелкий сор у стены. Задрал голову и заметил сдвинутую решетку вентиляции. Подтащил стул, поднялся и аккуратно снял, пошарил рукой в лазе. Зацепил кончиками пальцев небольшую коробку и аккуратно вытянул, снял крышку.

В футляре лежало лишь две вещи: короткий пластиковый стержень с парой кнопок и древняя потускневшая монета с изображением бюста какого-то лысого мужчины.

Монету агент узнал. Сама по себе ценности не представляла – дешевый сплав, не более. Но то, что можно за нее купить… Такими расплачиваются среди мафии. Не за товары. За конкретные услуги: убийства, защиту, право прохода через территорию. Одна монета – одна услуга. По-своему ценная штука. И опасная.

Со стержнем оказалось проще и сложнее одновременно. Подобных устройств Игорь никогда не видел, но знакомство с довоенными технологиями помогло понять. Миронов просто нажал на кнопку, потянул за выступ. Из прибора выскочил тонкий лоскут экрана, озарился светом и выдал список с наборами цифр.

Вот вам и почтовые голуби, господа! Спутниковый телефон! По виду новый, произведен недавно. И это тогда, когда официально подобной связи больше не существует. Руку на отсечение – звонки отследить невозможно, соответствующее оборудование пылится где-то в музеях.

Трофеи? Просто сувениры? Или же нечто большее?.. Ведь приходил за чем-то, что лежало в коробке, успел забрать. А при выходе услышал шаги, запаниковал и постарался сбежать.

Осознание того, что всерьез размышляет о командире как о некоем абстрактном злоумышленнике, заставило Миронова нахмуриться. Так нельзя. Быть может, тут имеет место элементарное совпадение. Не лучше ль подождать и поговорить начистоту? А с другой стороны странности начались именно вчера, после боя в квартире Романова.

Какая-то связь?..

Интуиция говорила о последнем. И решив перестраховаться, агент засунул телефон и монету во внутренний карман кителя. Если ничего серьезного, всегда можно объясниться, Ким поймет. В обратном случае лучше иметь зацепки при себе.

Выйдя в коридор, Игорь плотно прикрыл дверь. В задумчивости преодолел несколько метров и приложил руку к сенсору, переступил порог собственного кабинета. И сразу столкнулся взглядом с человеком, который сидел в его кресле.

– Доброе утро, Игорь Константинович! – произнес незнакомец, доброжелательно улыбнулся. – Извините, что вот так без спросу, и на ваше место позарился. Очень уж интересно стало, в каких условиях работают доблестные агенты АКМ. Хотите картофеля? Очень рекомендую, в кафе по соседству делают исключительно вкусно…

Миронов проигнорировал и улыбку, и протянутый бумажный пакет с картофельной соломкой. Оцепенел, внимательно изучая гостя, и попытался не обращать внимания на холодные мурашки, что поползли по спине.

Опасным мужчина не выглядел. Совершенно. Среднего роста, щуплый, в строгом черном костюме, белых перчатках. Из воротника сорочки поднималась тонкая цыплячья шея. И лицо… конечно молодое, открытое и ничуть не грозное: нос-кнопка, пухлые губы, привыкшие часто и профессионально улыбаться, выпуклый блестящий лоб, прикрытый жиденькими светлыми волосами. А вот бледно-голубые глаза казались холодными и внимательными.

Но нет, опасным незнакомец все равно не выглядел. Слишком хилый и слабый, ни намека на мышечные усилители. Одет как средней руки чинуша в городском департаменте, ведет себя немного нелепо. Но общая безликость напоминала о серых громилах перед кабинетом командора. К тому же агент не питал иллюзий – сюда могли зайти только те, кто имел на то право.

Страх по-прежнему не отпускал. Лишал сил, заставлял трястись руки и колени, бил холодным кулаком под дых, мешал думать. А мужчина, так и не дождавшись слова или жеста от Игоря, пожал плечами. Вновь откинулся в кресле, принялся с удовольствием хрустеть картошкой.

– Не хотите, как хотите. А я люблю такое, хотя говорят – вредно. Но знаете что? Пускай. Человек должен позволять себе маленькие слабости.

– Исключительно маленькие, – с трудом сказал Миронов.

– Точно, – кивнул неизвестный. – От больших потом слишком много проблем… Скажите, вы счастливы?

– Нет, – ответил законник, немного удивленный подобному вопросу.

– И вас это устраивает?

– А должно быть иначе? Счастье в абстрактном смысле недостижимо. Как и все абстрактное. На примитивном же уровне счастье можно считать полным удовлетворением потребностей.

– Но удовлетворение заставляет останавливаться, – кивнул мужчина. – Прекращается любое движение, развитие.

– Да.

– Замечательно. Не люблю людей, что считают себя счастливыми. В их глазах я выгляжу чудовищем, что приходит и разрушает хрустальные мирки. Но мы с вами знаем – реальность проще, подчиняется причинно-следственному принципу. Они создают причины, я – неизбежное следствие.

Последняя фраза прозвучала невнятно, незнакомец снова принялся аппетитно есть. Украдкой посмотрел на застывшего в дверях Миронова, чуть приподнял брови. Встал, суетливым жестом пригласил агента сесть.

Миронов лишь качнул головой, спросил напрямик:

– Феромоны? Или Глас Иерихона?

– Гром, – не стал юлить мужчина. Улыбнулся как можно располагающе, виновато развел руками. – Не напрягайтесь, разработка секретная, чуть помощнее Гласа. Но простите, работа такая. Сейчас деактивирую.

Искусственный страх схлынул резко, волной. Но опаска и раздражение остались. Последнее – из-за неуклюжей попытки надавить на него при помощи запаха и низкочастотных колебаний. Дешевый трюк. Дешевый, но действенный, ведь он сразу воспринял незнакомца всерьез, чего тот и добивался. И вообще видно, что умеет играть на противоречиях внешности, слов и содержания, постоянно атакует… Первое же – из-за понимания, кто зашел на огонек. И от кучи вопросов, что бились в мозгу.

– Спасибо, – бесстрастно произнес Игорь, стараясь держать лицо непроницаемым.

– Не стоит благодарности, – улыбнулся незнакомец. – Я забыл представиться. Артур Геринг.

– Чем обязан, уважаемый?

– Визит вежливости так сказать. Да и хотелось посмотреть на местную… э-э-э… знаменитость.

– Хотели сказать достопримечательность?

– Вы любопытный человек. И не лишены самоиронии. Самоирония – признак ума. Кроме того отличный послужной список, множество расследованных дел, награды и поощрения. И одновременно – исток. Откройте тайну, Игорь, как вы справляетесь с работой в поле? Большинство ваших противников сильнее и быстрее, некоторые почти неуязвимы.

– Почти не считается. Они люди, – сдержанно ответил законник. – А люди совершают ошибки.

– Замечательный ответ, – рассмеялся гость. – Чувствую, слегка увиливаете. Но да ладно, у каждого есть право на маленькие тайны.

– Многие из которых вам известны.

– Подловили, – расплылся в улыбке Геринг. Присел и к немалому удивлению агента поднял со стола планшет со стопкой самых настоящих бумажных листов, принялся читать: – Игорь Константинович Миронов. Возраст – тридцать действительных лет. Родился в семье талантливого биотехника Константина Анатольевича Миронова, и не менее талантливого генного программиста Елены Сергеевны Фандориной. Есть брат, Алексей… так дальше нудятина о детстве: что кушал, чем какал, академии-дипломы, поступил на службу, бла-бла-бла… о, тут интересно! С раннего возраста обнаружен СГУ. Родители долгое время пытались разрешить проблему, в конце концов, занялись изучением Синдрома напрямую. Но так как некоторые эксперименты являлись опасными и лаборатории наложили запрет, принялись экспериментировать на…

– Хватит, – сказал агент, почувствовав себя не в своей тарелке. Обычно читал чье-то досье, а не слушал собственное. – Я понял, что мои маленькие секреты вы знаете.

– Вряд ли все, – вздохнул Артур. – А я такой любопытный. О чем вы вчера вечером говорили с братом?

Внезапно! Но как раз чего-то подобного Игорь ожидал. И выдержал удар, внутренне окаменел. Влип Алекс, влип крепко. Что же такого натворил, если…

– Ни о чем особенном, – ответил Миронов. – Я с братом не в дружественных отношениях и общением не горел. Тем более после клиники. Напомнили друг другу о старых обидах и разбежались.

– Понимаю, Алексея Константиновича трудно считать приятным человеком. И добропорядочным гражданином тоже, – хмыкнул гость. – Какая ирония: один из братьев – преступник, второй – законник. Если б не ваша репутация, я бы подумал…

– Но вы не подумаете? – с вызовом спросил законник.

– Нет, – отрезал Геринг. – Я верю фактам, а факты в вашу пользу. Алексей ни о чем странном не упоминал?

Теперь осторожно!

– Смотря, что считать странным, – задумчиво обронил агент. – У меня сложилось впечатление, что брат не в себе. Да и выпил изрядно. Болтал о каком-то мировом заговоре, о преследованиях.

– Помочь спрятаться не просил?

– Нет. Но я бы отказался в любом случае.

– Что ж так?

– Я служу в АКМ.

– Похвальная преданность, – чуть скис гость. – Он не говорил куда пойдет? Не упоминал мест? Из тех, что знаете только вы двое?

– Боюсь, что нет, – пожал плечами Миронов.

– Прискорбно, – поморщился Артур. – Лучше б задержали. Но спишем на родственные чувства, усталость, последствия ранения.

– Не имел права. КМ брата на дозволенном уровне, запретных устройств или модов я не заметил. Все прочее под юрисдикцией полиции.

– Не замечать – очень удобная позиция, – хмыкнул гость. Помедлил и встал с кресла, выкинул пакет с картофелем в мусоропереботчик, отряхнул крошки с перчаток и забрал планшет. – Что ж, если что-то вспомните…

– Свяжусь с ПСБ, – кивнул Игорь.

– Вы хорош, – протянул Артур, с новым любопытством глянул на агента. – В АКМ остались талантливые аналитики.

Лицо Игоря дрогнуло, в глазах проступило сомнение. Со стороны выглядело так, будто не выдержал внутреннего напряжения, и взволнованно спросил:

– Что натворил Алекс?

– А я все ждал, когда изволите проявить любопытство, – победно засмеялся агент Планетарной Службы Безопасности. – Что ж, право знать имеете. Так, мелочи: проник в закрытую лабораторию Дженетик Индастриз, умыкнул контейнер с секретным составом, по дороге туда и обратно зашиб троих охранников. А так ничего особенного.

В ушах Миронова забили тамтамы, голова отвратительно закружилась. Вспомнилась квартира Романова, стекла и кровь, слова преступника перед нападением:

«Ты поплатишься за то, что сделал».

Но меня просто перепутали с братом.

А еще слова старшего вчера:

«Я нашел Лекарство!..»

Лекарство?! Или ты мне солгал, чтобы выпросить помощь?..

Однако эмоции законник сдержал, произнес холодным официальным тоном:

– Прошу разрешения на расследование данного дела.

– Брат-законник ловит брата-преступника. Каков сюжет для сна-постановки, – мечтательно улыбнулся Геринг. Но тут же потушил ухмылку, отрезал: – Отклоняется.

– Но…

– Я не сомневаюсь в вашей компетенции, агент, – перебил безопасник. – Не сомневаюсь и в преданности, хотя изъянов у вас предостаточно. Вы закрывали глаза на шалости брата. Потому нет. Вы отстранены. Вам запрещается вести расследования, принимать участие в работе отдела до специального распоряжения. Кстати о вчерашнем инциденте также постарайтесь забыть. Дело Романова мы берем на себя.

– ПСБ отдает приказ АКМ?

– Наш приоритет выше, – небрежно парировал Артур. – Но чтобы развеять сомнения посмотрите во внутренней сети, ордер пришел. От себя же рискну дать совет: идите в отпуск, Игорь. Отдохните, слетайте на какой-нибудь курорт. Посетите врачей, наконец, вы плохо выглядите. И очень прошу, не творите глупостей.

– Иначе вы станете следствием для меня? – краем губ улыбнулся Миронов.

– Да, – просто ответил Артур. Аккуратно обошел Игоря и уже у выхода бросил через плечо: – Не создавайте причин.

Дверь мягко закрылась, щелкнул замок, а законник еще пару минут торчал посреди комнаты и таращился в пустоту. На щеках играли желваки, лоб рассекла глубокая вертикальная морщина, кулаки сжимались и разжимались…

Угроза безопасника являлась более чем реальной. В погибшем США тоже была подобная служба – легендарная ЦРУ, у Российской Конфедерации – КСБ. Но ПСБ переплюнула обе по всем параметрам, и люди там не привыкли церемониться. Да и люди ли?..

Агенты того же АКМ имели право превышать Коэффициент Модификации на 30 %, а какие права имеют безопасники никто не знал. Но весьма показателен тот факт, что бойцы СБ сильнее. «Гидры» намного живучее «Бессмертных», любой из «Атлантов» или «Гераклов» может ломать «Ромомах» и «Берсерков» пачками. Шептались и о пакете «Зевс». О «Посейдоне», «Аиде».

Впрочем, угрозы неприятны, но не более. Миронов не собирался ни с кем сражаться. Но то, что рассказал безопасник, привело агента не просто в замешательство, а в ступор. Часть осколков мозаики сложились сами собой, недостающие детали встали на место, и картина изрядно прояснилась. Ключевые точки – «Дженетик Индастриз» и тот секретный состав, какая-то угроза в Нейронете, интерес ПСБ, брат.

Совершенно очевидно, что некто при помощи незабвенного Александра Павловича планировал выкрасть контейнер из лаборатории, но попросту не успел. Ведь неплохо получалось… биотехник, начальник отдела со всеми допусками. Снабди такого боевыми имплантатами на случай заварушки, и можно отправлять – принесет, что нужно.

Вот только план не удался. И Алекс опередил гипотетического злоумышленника, умыкнул «товар». И самого исполнителя с помощниками потрепали. Кто? Да кто угодно – корпорация прознала о готовящейся акции, послала боевика, или те же безопасники встряли. Но как ни прискорбно признавать, команда АКМ сама того не ведая стала «случайным свидетелем».

А что чаще всего происходит с людьми, попавшими не в то место и не в то время? Правильно, их хоронят. Если объявилось ПСБ, дело серьезное, и Алекс спер по-настоящему секретную и важную вещь. Жаль, что он не дослушал старшего вчера…

Игорь не сомневался – в покое его никто не оставит. Попытаются использовать, чтобы подобраться к Алексу и отобрать загадочный состав. Следовательно, мирному существованию пришел конец. Можно конечно, уехать, спрятаться, залечь на дно, но тактика пассивного ожидания не самая лучшая. Значит, надо действовать! Быстро и решительно! И кто знает, если он вернет украденный контейнер, быть может, ему позволят возвратиться на службу… да и старшего возможно удастся прикрыть.

Первое – найти Алекса. Второе – точно понять, кто участвует в деле. Третье – узнать больше о том составе. Четвертое – разведать насчет угрозы из Сети, что бы то ни было: копирование разума, вирусы или прямое управление.

Привычный алгоритм работы вернул самообладание. Миронов уселся в кресло и долго размышлял, перебирал возможные варианты действия. Отбрасывал одни, измышлял другие… и тоже отбрасывал. Стоило помнить – отныне он агент в отставке, и обычные пути не годились. Ни Ким, ни Антон, ни Самохин и пальцем не пошевелят, чтобы помочь. Не имеют права, да и втягивать сотрудников идея плохая. Еще хуже то, что полномочия законника аннулированы.

В конце концов, поняв, что он попросту оттягивает неизбежное, Игорь вздохнул и коснулся пластины за ухом, перевел нейрокоммуникатор в активный режим. Мысленным усилием вызвал образ списка контактов, долго листал вниз, пока не остановился на последнем – безымянном, с одним лишь значком в виде двуглавого орла. Выждал секунду и активировал.

Мир как обычно затуманился, предметы утратили четкие очертания и подернулись зыбкой пеленой. Звуки исчезли, в ухо вошла раскаленная игла и пронзила до горла.

Абонент долго не отвечал. Слишком долго. Но когда агент отчаялся, возникло легкое ощущение контакта: запахло сигаретным дымом, во рту появился привкус дрянного виски, и по нервам ударило чужим раздражением.

«Рус?!»

«А то кто же! – внутренний голос низкий и рокочущий, недовольный. – Младший Миронов, надо же… Как принято говорить в подобных случаях? Что-то в лесу подохло, да. Надеюсь, у тебя веские причины снимать меня со сладкой бабы, законник».

В последнем слове почувствовалось презрение. Модуль-кодировщик выставленный на «минимум» гасил большую часть эмоций и ощущений, но не все.

«Твой долг отцу выплачен полностью?»

«Нет», – оппонент заметно насторожился.

«Тогда нужна помощь».

Бесплотный голос затих, и даже показалось, что контакт оборвался. Но нет, просто чужой коммуникатор временно изолировал мысленный ряд, перевел в приват-режим.

«Хорошо, – ответил, наконец, собеседник. – В девять вечера. У меня. Явишься с дружками-законниками – пристрелю».

Вызов разорвали с той стороны раньше, чем Игорь успел ответить. Рус никогда не отличался особой обходительностью. Но главное, цель достигнута.

Агент хотел выключить коммуникатор, когда кончики пальцев пощекотало, образ списка контактов перекрыла огромная надпись «Входящий Сигнал». А снизу мелким шрифтом возникла приписка «Офис компании Дженетик Индастриз».

Удивления Игорь опять-таки не испытал, но прыть корпорации внушала опаску и восхищение. Хваткие ребята. Ответить или послать?..

Ответить, – решил Миронов.

«Игорь Константинович?!»

На этот раз повеяло запахом дорогих духов и озона, посреди кабинета возник объемный образ тоненькой девушки в строгой юбке и пиджаке, с длинными светлыми волосами.

«Он самый».

Девушка улыбнулась. Застенчиво и слегка заискивающе, что смотрелось очень мило. Таким трудно отказывать.

«Я говорю по поручительству главы компании, господина Тэкеши Накамуры. Господин Накамура попросил поинтересоваться, не изволите ли вы заглянуть в офис для делового разговора…»

Ловушка? Маловероятно, агента пусть и отстраненного от службы тронуть не посмеют. А вот попытаться купить могут. К тому же мудрый человек добывает знания отовсюду.

«Передайте господину Тэкеши, что я изволю».

«Сегодня в полдень вас устроит?»

«Вполне».

Девушка снова улыбнулась…

«Замечательно».

 

Глава 4 Чаепитие с демоном

– Вам не нравится наша компания, господин Миронов.

Японец не спрашивал, японец утверждал.

А Игорь молчал. Он чувствовал себя очень неуютно.

Тому в частности способствовала одежда гражданского, которую пришлось прикупить в подвернувшемся по дороге магазине: рубашка навыпуск и пиджак, джинсы. И хотя тряпки подобрал удобные, но без формы с серебристыми весами ощущал себя голым.

Отсутствие оружия тоже заставляло напрягаться. Но особенно раздражала окружающая обстановка, а если говорить конкретно – четверка охранников, что каменными изваяниями застыли в углах большой светлой комнаты.

Телохранители выглядели неприятно опасными: высокие широкоплечие шкафы напичканные с ног до головы боевыми имплантатами. В их холодных глазах читалась покорность цепных псов и готовность убивать по первому знаку хозяина…

Однако же какая ирония – китель, оказывается, был частью брони, что защищал от мира. Но с ним пришлось расстаться. Агент опасался «подарков» Геринга – миниатюрных передатчиков, пахучих или радиоактивных меток. Ведь ничего не стоит капнуть особым составом, а потом пустить по следу модифицированную пчелу.

И потому Игорь не без сожаления выкинул форму в мусоропереработчик на заднем дворе магазина. С машиной тоже распрощался. Верный старый «Форд» оставил на первой попавшейся парковке, предварительно перегрузив большую часть арсенала в объемистый туристический мешок.

Впрочем, агент предвидел, что в офис корпорации не пустят с таким набором террориста-любителя. Да и ходить по улицам тревожно, любой полицейский обратит внимание. Удостоверение законника пусть и частично аннулированное, заткнет рот внимательному стражу порядка, но отчет все равно поступит в общую Сеть. А быть найденным столь быстро Игорь не планировал… добрался до ближайшей станции монорельса и скрепя сердце запер мешок в камере хранения, оставив при себе лишь необходимое.

Внимание ПСБ не повод, чтобы ложиться в гроб и закрывать крышку. Но определенные неприятности безопасники доставить могли. Например, помешали бы провести частное расследование. Агент не сомневался, что за ним ведется слежка. Он – заинтересованное лицо, может привести к Алексу. Тот же Геринг прекрасно осознает это, наверняка приставил несколько молодчиков к «телу», наблюдателей у дома, устроил прослушку коммуникатора. Когда поймут, что рыбка не клюнула на столь детские уловки, подключатся к городской системе камер…

Стоило воспользоваться форой на полную.

А еще его изрядно встревожило поведение командора. После ухода представителей ПСБ Миронова вызвал Самохин, слово в слово повторил Артура: временное отстранение, отпуск, совет отдохнуть и подлечиться. Но слишком уж нервничал начальник, прятал взгляд, казался подавленным…

В тот момент он списал несуразности на неприятное общение с безопасниками.

К счастью отстранение не коснулось информационных прав, и немного повозившись, законник нашел то, что искал на сервере АКМ – отчеты, заметки о происшествиях, рапорты команд других округов Пангеи и региона в целом. Вчитался, и изумленно присвистнул.

Оказалось, случаи подобные вчерашнему происходили не раз и не два, а намного больше. Нет, если не знать, что искать, то связи между делами выглядели эфемерно. Человек непосвященный вряд ли бы смог провести аналогии между исчезновениями, непонятными происшествиями, загадочными смертями. Но Миронов провел, и понял – твориться нечто удивительное.

И полицейские, и законники сообщали о случаях потери памяти, необъяснимых и противоречивых действиях здоровых вроде бы людей, нелепых убийствах. И иногда поступали отчеты судмедэкспертизы о телах с повреждениями головного мозга характерными для серверов.

Пролистав отчеты несколько раз, агент обнаружил еще одну любопытную деталь: восемь происшествий из десяти возникали со служащими компаний. Разных, но неизменно крупных. В той же «Дженетик Индастриз» три случая, что по сравнению с другими корпорациями сущая мелочь. Сходили с ума клерки и охранники, умирали руководители, ученые, простые служащие превращались из серых мышек в разъяренных психопатов.

Что служило причиной инцидентов, Игорь понять так и не смог. Но заинтересовался сильнее и сделал неожиданный вывод – корпорации подвергаются атакам. Кто действует и какими методами, неизвестно, но незримая война несомненно ведется.

Темой хакерства в Нейронете и системами нападения из Сети Миронов тоже поинтересовался. Ничего особенного не ожидал, в общий доступ все равно никто не выложит подобное, но с первого же запроса обнаружил популярную ссылку на любопытнейшую лекцию некоего Олега Григорьевича Весенского, профессора нейрокоммуникаторики и генетики. Включил режим визуализации и с полчаса внимал тихому голосу мужчины с интеллигентным лицом и бородкой клинышком.

Ученый обстоятельно рассказывал о структуре Сети, о механизмах связи между разумами, процессе кодировки сигналов из электрохимических в электрические и обратно. Приводил примеры, демонстрировал малопонятные графики и упирал на то, что связь намного сильнее, чем считается. Что существует другая группа сигналов – от подсознания. Она, то есть подсознательная составляющая, ничем не ограничивается и не регистрируется операторами, но существует и может приводить как к различным сбоям, так и к странным явлениям типа «Эха» и «Призраков» в глобальной паутине. Служить путем атак хакеров, желающих внушить жертвам фобии или маниакальные стремления.

Запись выглядела очередной мистификацией. Такие прорастают как грибы после дождя ежемесячно. Пугают заговорами, рассказывают о чудодейственных свойствах сточной воды, аурах, зеленых инопланетянах. Но порядка ради Миронов проверил досье профессора. И удивился вновь.

Оказалось, что господин Весенский известен в научных кругах как специалист талантливый и прагматичный. То есть славы ученых, которых раньше саркастически называли «британскими», за ним не водилось. Работал сразу на несколько корпораций, получал неплохие гонорары, часто публиковался. До тех пор пока не получил отворот-поворот от всех заказчиков разом. Роскошный дом профессора сгорел при невнятных обстоятельствах, банки закрыли счета якобы из-за нарушений в налогообложении. Кроме того в полицию поступили заявления от Олега Григорьевича о слежке, анонимных угрозах, кои служители порядка благополучно проигнорировали.

Последнее слишком явно смердело чьим-то вмешательством. Дела закрыли, пометив как «ложные вызовы». Кому и чем мог помешать безобидный профессор?

Решив копнуть поглубже, Миронов поискал конкретных работодателей Весенского. Но безуспешно, вместо списка вспыхнуло одно яркое слово «Секретно!», и ниже приписка «Уровень допуска не ниже восьмого». А у Игоря шестой… вот незадача-то.

Получалось интересно. Лапку приложили либо правительственные чиновники, либо ПСБ, третьего не дано. Миронов на всякий случай запомнил адрес. Но так как время поджимало, решил отложить эту ниточку на потом. Собрался и вышел из офиса, с легким удивлением посмотрел в очистившееся от туч небо, сверкающие окна окрестных зданий и яркую зелень парка. Глубоко вдохнул свежий, напоенный ароматами недавнего ливня воздух, и прошествовал к авто, старательно игнорируя внимательные взгляды двух детин в безликих костюмах.

Еще около часа он колесил по Пангее, часто меняя направление. И лишь когда убедился, что хвост в виде громадного черного фургона отстал, свернул к ближайшей парковке, переоделся, потом отправился к станции монорельса…

Но, как и всякий водитель, Игорь давным-давно позабыл ждать прибытия поезда, пробиваться к дверям, чувствовать десятки разнообразных запахов и слышать сотни голосов, отшатываться от вонючего бродяги. К тому же приходилось прятаться от глаз скучающих полицейских, пролетающих мимо патрульных дронов.

Непривычно. И странно. Странно быть в толпе, быть ее частью: незаметной, обыкновенной, каплей в серой массе.

Люди говорили обо всем подряд. Кто-то делился впечатлениями о поездке к морю или в горы, кто-то рассказывал о преимуществах своего модификанта, многие ругали правительство, законников, цены. Экраны на стенах полыхали броской рекламой туров в Запретные Зоны и на Луну, упрашивали сделать омоложение, цитировали положения Доктрины и предлагали новейшие имплантаты.

«Ты человек! Ты хозяин Земли и себя! Будь лучше и быстрее, стань бессмертным, вечно молодым!..»

Кто-то переключил канал, и на тончайшем полотне возникло изображение зала Совета в Антарктиде. Министр земельных угодий Жданов долго и нудно рассказывал о положении дел в Запретных Зонах, о борьбе с радиацией и новых победах. Мол, там-то и там-то вернули кусочек территории, скоро можно селиться. На заднем фоне маячил советник Никольский, явно суфлировал и подсказывал через коммуникатор.

Бормочущие динамики пытался перекрикивать бродячий проповедник из Детей Христовых. И вполне ожидаемо исток, грузный пожилой мужчина, седой и бородатый, с выпирающим сквозь грязную накидку пузом.

– Покайтесь! Покайтесь, покуда не поздно! Гордыня – смертный грех! А вы возгордились, решив, что богомерзкие модификации возводят вас в ранг богов. Господь создал нас, дал естественный порядок вещей…

Некоторые смеялись над монахом, шутливо комментировали изречения. Другие гадливо отводили глаза и ругались сквозь зубы. Старость в мире вечно молодых кажется особенно отвратительной. Третьи просто не обращали внимания. Проповедников много, но кто их слушает, несчастных глупцов?

Две девочки-подростка в углу вагона сидели с отсутствующим видом. Но судя по блаженным улыбкам и полыхающим зеленью пластинам коммуникаторов, занимались виртуальным сексом. Никто не мешал. Лишь кое-кто ворчал – а в наше время было принято делать это вживую.

На одной из станций вместе с прибывшим потоком народа в двери протиснулся другой исток: оборванный, распространяющий запахи пота и перегара. Протащил в вагон самую настоящую гитару: рассохшуюся и потертую. Сразу ударил по струнам, хрипло запел:

Бродяга просто пел. Не канючил, не рассказывал о горестях. Пел. Самозабвенно, чуть прикрыв веки и хрипло вытягивая слова. Но денег ему никто не подавал. Отворачивались, прятали глаза.

Миронов нащупал в кармане двадцадку и сунул в котомку музыканта. Тот не заметил. Прошел мимо, и на первой же станции исчез вместе с половодьем людей.

Слова песни долго отдавались в ушах раскатами затихающего грома, нос терзала вонь перегара, а мозг – понимание того, что жизнь изменилась. По-настоящему. Впервые. И он теперь не над толпой, не вне нее, а заодно. И кто знает, хорошо это или плохо, есть ли путь назад.

У здания «Дженетик Индастриз», огромного небоскреба напоминающего хрустальную башню, Миронов оказался ровно в полдень. Пообщался с девушкой у стойки ресепшна, прошел идентификацию и позволил охране изъять оружие, поехал наверх.

На семидесятом этаже лифт остановился, индикатор моргнул красным – последний. Надо же, а снаружи здание казалось выше…

Но через мгновение, когда дверь ушла в сторону, Миронов понял – контрольный пост. Ему в лицо посмотрело огромное дуло автоматической винтовки, голос искаженный динамиками отдал приказ:

– Выходи.

Двое в боевых скафандрах заставили стать к стене и поднять руки. Один охранник в обычной форме тщательно прощупал одежду, похлопал по плечам и бокам, затем просветил рентгеновским излучателем, проверил анализатором вирусов. Впрочем, от него не ждали неприятностей, иначе б вывернули наизнанку.

Пока стоял, Миронов успел краем глаза заметить длинный коридор. Чуть поодаль виднелась дверь второго лифта – наверняка отдельного, связанного лишь с верхними этажами. Догадку подтверждало и то, что лестница заканчивалась именно здесь.

А еще посреди холла на тяжелой тумбе располагалась автоматическая турель. Два толстых дула медленно ходили по кругу, контролируя сектор, изредка задерживались напротив двери нижнего лифта и, что неприятно, на Игоре…

Двадцатимиллиметровая пушка производства «Стил-Механикс» с функцией саморемонта и синтетическим мозгом третьего поколения. Серьезная штука.

– Чисто, – констатировал тот охранник, что проводил досмотр. Отобрал комм Миронова и добавил: – Иди.

Дверь очередного лифта гостеприимно открылась. И во второй раз – через десяток этажей. Перед лицом агента снова возникло дуло винтовки. Охранники-мехи, копия предыдущих, заставили выйти. Обыскивать не стали, просто держали на прицеле, пока из коридора не вышла четверка в черных костюмах.

Эти не понравились Миронову еще больше. Наметанный глаз законника сразу подметил у одного серый оттенок кожи – «Бессмертный». Второй отличался чрезвычайной легкостью движений – «Ловкач»… или скорее «Ночной Охотник», судя по наличию темных очков, характерным вздутиям под перчатками. Третий являлся «Ищейкой» – шумно принюхивался, постоянно дергал головой, реагируя на звуки. Четвертый оказался банальным «Берсеркером».

Хотя ударило по нервам законника не то, что тут собрались бойцы с лучшими современными пакетами модификаций, на которые имело право лишь Агентство. И не то что, судя по внешнему виду, эти четверо «доработаны» больше. У каждого вздутия на запястьях – иглометы или газовые мешки. «Берсеркер» чрезмерно волосат – намек на усиление «Волколаком», что вообще-то считалось невозможным. «Бессмертный» же слегка горбат – то ли подкожная сумка, то ли нечто похуже. И это лишь то, что сумел заметить Миронов.

Но нет, суть в ином. Все они многократно превысили КМ. Однако перед ним, агентом, никто скрываться не стал… Издевательство? Демонстрация силы? Мол, ничего ты не сделаешь гигантской компании? Или…

Осознание того, что собственное любопытство загнало в ловушку, заставило иронично усмехнуться. Но отступать поздно.

Предельно сосредоточившись, он двинулся в указанном направлении. Шагал, а сам отмечал детали: едва заметные контуры пазов на стенах, отсутствие дверей и узость коридора – своеобразный оборонительный рубеж. Убегать будет трудно, практически невозможно. От пули или иглы не спрячешься, элементарно негде.

Коридор привел в уютную приемную с обилием мягкой мебели, гигантским столом посередине. У маленького бара хлопотала знакомая по утреннему звонку секретарша.

Девушка как раз наливала кипяток в изящный чайник. Но услыхав шаги, оглянулась и застенчиво улыбнулась, чем изрядно растопила лед нехорошего предчувствия. Указала на широкую двустворчатую дверь, торопливо сказала:

– Добрый день, Игорь Константинович! Проходите, господин Накамура ожидает.

Председателя совета директоров «Дженетик Индастриз» Миронов никогда не видел. Зато много слышал. От знакомых и случайных людей, в новостях и конференциях Нейронета. Одни проклинали Накакмуру, другие поклонялись как идолу, третьи боялись, четвертые тихо ненавидели. Имя главы одной из крупнейших корпораций Евразийского региона у всех на устах, и многие предпочитали произносить его шепотом. Зело могущественный человек, мстительный и коварный.

Слухов, как водится, витало мириады. Но какие из них правдивы? Игорь судить не брался. С другой стороны нет дыма без огня. Да и факты, факты…

К примеру, весьма показательно, что взошел на пост Тэкеши всего в тридцать два действительных года. Новостные хроники свидетельствовали о разразившихся тогда нешуточных скандалах. Всплыли неопровержимые доказательства, что главный противник Накамуры являлся одним из инициаторов запретных исследований по выведению боевых гибридов людей и животных. Другому припомнили давнее участие в Берлинском инциденте, третьего взяли с поличным на подписи тайных договоров с мафией о поставке партии векторов, четвертый попал в аварию.

С тех пор «Дженетик Индастриз» стала развиваться семимильными шагами, быстро превратилась из средненькой компании в могучую корпорацию. Увеличивала номенклатуру изделий, захватывала новые сегменты рынка и поглощала одного конкурента за другим. Иных разоряла и покупала за бесценок, некоторые присоединялись по обоюдному согласию, но единицы буквально пожирала. С шумом, гамом, плясками репортеров и полиции. Родственников непокорных глав конкурентных компаний брали в заложники неизвестные террористы, аварии следовали одна за другой, объявлялись убийцы, компроматы, возникали забастовки работников.

Еще один интересный факт – никто и никогда не смог доказать виновность Тэкеши. Ходили слухи и о грязных делишках «Дженетик»: мол, промышляет в Запретных Зонах, устраивает военные базы, создает солдат. Но слухи так и оставались слухами, никому не удавалось собрать достаточно доказательств. А в Сети председателя правления вскоре начали звать не иначе, как Тэкеши Они Накамура.

Кто не в курсе, Они – японский демон, кровожадный и грозный…

Так что агент собирался встретиться с монстром во плоти. Но увидел человека. Низкорослого и мелкого в кости японца в дорогом костюме, с лицом фарфоровой куклы и медленным взглядом сытого дракона. Да и кабинет столь грозного человека ничем не напоминал логово сказочного злодея – огромный зал с зеркальным потолком и полом, широкими окнами, за которыми ветер гнал облака над пиками соседних небоскребов, стрекозами порхали вертолеты и вились дроны-мошки.

Хорошее место, чтобы почувствовать себя на вершине мира.

И Тэкеши Накамура действительно ждал Миронова. Сидел за абсолютно пустым столом в глубоком мягком кресле и задумчиво смотрел в окно. Но услышав шаги, медленно повернулся и пронзил вошедших взглядом.

Сказать, что Игорь почувствовал себя неуютно – ничего не сказать. Взгляд японца резал, проникал в сознание. Тяжелый как пудовая гиря, и холодный как ледник он заставлял чувствовать себя мелким и незначительным. А тут еще и свежие воспоминания о путешествии по городу, непривычная одежда и отсутствие оружие, утренние неприятности, тревожные мысли…

– Вам не нравится наша компания, господин Миронов, – наконец сказал Тэкеши.

Японец не спрашивал. Японец утверждал.

А Игорь молчал. Изучал обстановку, хозяина кабинета, пытался избавиться от липкого холодка опаски.

– Мне не нравятся все компании.

– Почему?

– Вы слишком часто нарушаете Закон.

Миронов бросил красноречивый взгляд на застывшего в углу «Берсеркера». Вновь посмотрел на хозяина кабинета, попытался понять, что скрывается за одеждой и кожей.

Очевидно стандартный мод «Вечная Молодость», плюс частенько ходит на процедуры по наращиванию теломер, активации стволовых клеток и чистки тканей. Но глаза нормальные, мимика тоже, видимых опухолей нет. Либо КМ в порядке, либо модификанты и имплантаты такого качества, что просто незаметны.

Японец тускло улыбнулся. Встал с кресла и самую малость поклонился.

Дань традиции – вспомнил агент. – Рукопожатие вошло в моду лишь, когда острова стали посещать европейцы. Культура самой Японии оказалась настолько сильна, что рукопожатия так и не вытеснили поклоны, но стали скорее знаком дружеского расположения. Да и потом – любые прикосновения считались нечто глубоко личным, порой оскорбительным.

А ведь странно получилось. Япония погибла в Войну: одни острова в результате тектонических сдвигов погрузились в океан, жизнь с других смыло цунами, оставшиеся поразила зараза нейтронной радиации. Но японцы выжили. Всего сотня тысяч на двух суперсовременных плавучих городах посреди Тихого Океана. И смешиваться с другими народами не пожелали. Сохранили язык, культуру, продолжали строить новые плавучие острова, щепетильно относились к бракам с представителями регионов Зеленого Права. Великие нации погибли, а маленькая, но упрямая продолжала существовать, заняла нишу таких безземельных народов как цыгане или евреи.

– Правила существуют лишь для того, чтобы их нарушать, – сказал Накамура. Указал на второе кресло, сел и бросил взгляд на дверь. Вошла секретарша, поставила на стол серебряный поднос с чашками и заварником. – Так кажется, говорят у вас?

– У нас вообще любят болтать, – нейтральным тоном ответил Игорь, присаживаясь.

– Например, о том, что Законы устанавливаются сильными.

– Тогда я рад, что компании не настолько сильны.

– Вы так думаете?

– Да. Иначе б не существовало АКМ и ПСБ, правительства. Правила действительно диктуют победители.

– Что ж, доля истины в ваших словах есть. Им приходится быть сильней. Потому что сильны мы. Но они зависят от нас, пользуются нашей продукцией, тратят наши деньги. И порой забывают о маленьких нарушениях правил.

– Вы мните себя спасителями человечества?

– Мы и есть спасители человечества. Не будь нас, Темные десятилетия могли закончиться совсем иначе. Например, возвратом в Каменный Век или полным вымиранием. Но корпорации оказались гораздо прочнее многих правительств, и именно наши лаборатории трудились над сыворотками.

– Берлинский инцидент… – начал говорить Миронов.

– Наша первая серьезная ошибка, – перебил Тэкеши.

– Неплохо так ошиблись, – криво усмехнулся агент. – Гунтер Бернс, глава Био Технолоджикс захотел диктовать Закон. И что из того получилось? Десять тысяч сильных, неутомимых, быстрых, с невероятной регенерацией и способностью выживать в любых условиях… нет, не солдат, а напрочь безумных мутантов, зараженных какой-то дрянью…

– Модифицированным вирусом бешенства, – подсказал Накамура бесстрастно. – К слову один из подвидов такого используется в подготовке современных Берсеркеров. Но тогда Бернс просто поспешил, никто не успел заметить, что вирус мутирует. И мало того, что вскипятил мозги бойцам, так еще и стал передаваться через слюну, кровь.

– В результате чего город-милионник превратился сначала в бойню, а потом в огненный ад, – холодно процедил Игорь. – Стоит вспомнить и об экспериментах над гибридами, о чуме, выкосившей половину Австралийского округа.

– Насчет последнего… Ген-про АвстроКомпани готовило средство для зачистки Запретных Зон от мутантов.

– Но не получилось. Зараза плевала на мутантов с высокой колокольни, зато людей полюбила.

– Очередная ошибка.

– Ваши ошибки стоят слишком дорого.

– Возможно, – Накамура оторвался от спинки кресла и потянулся к заварнику: сначала налил чаю Миронову, затем плеснул себе. – Тогда почему компании существуют?

Тонкий аромат щекотал ноздри, в зелени напитка отражалось солнце, а над чашкой вился пар. Отличный сорт, выращенный на плавучих городах в правильных широтах, и правильно ухоженный. Но агент не притронулся, несмотря на то, что Тэкеши пил из того же заварника. Немного подумал, признал:

– Корпорации эффективны. И в работе, и в управлении. Доказано Войной и Темными Десятилетиями. Кроме того на данный момент не существует сколько-нибудь внятной экономической системы, что могла бы стать альтернативой.

– Но признавая этот факт, вы по-прежнему нас недолюбливаете.

И вновь японец не спрашивал. Утверждал.

– Да. Я говорил почему.

– Вы мыслите, как обыкновенный человек.

– А должен как глава Дженетик Индастриз?

Накамура промолчал и озадаченно поболтал чаем в чашке. Сделал небольшой глоток, покатал на языке, стараясь ухватить тона и полутона вкуса. А затем вдруг поморщился и склонил голову.

– Вы правы, господин Миронов. Не должны. Но тут действительно конфликт интересов. Обывательские потребности начинаются с еды и заканчиваются самосовершенствованием, не более.

– Интересы компаний идут дальше, – понял агент.

– Да. Мы хотим создать новое будущее.

– И набить карманы медяками.

– Не без того. Но наши устремления давным-давно отошли от банального обогащения.

– И, конечно, ни одно великое дело не обходится без жертв.

– Скорее без оплаты по счетам. Каждый из нас платит. Во сне и во время бодрствования, ежесекундно. За электричество и тепло, за удобства, за ошибки, за жизнь и за смерть. Говорите Берлинский инцидент? Но именно тогда и правительство и корпорации осознали необходимость стороннего контроля. Появилось АКМ. Так что вы тоже в Системе, господин Миронов. Однако в отличие от меня не имеете права на нее влиять.

– И не стремлюсь.

– Почему? Закон создан людьми. Просто свод правил, буквы, слова…

– Любой Закон работает лишь тогда, когда в него верят. И соблюдают.

– Тогда вынужден огорчить. Там вас уже списали, – Тэкеши поставил чашку на стол, указал взглядом на потолок и добавил жестко: – Закон предал тебя, законник.

По голове Игоря будто пыльным мешком огрели. Но внешне агент не выдал волнения, лишь крепче вцепился в столешницу.

Вот так-то, философский диспут закончен, пришло время раскрыть карты.

Миронов нарочито медленно повернул голову и посмотрел за окно, где продолжала бурлить Пангея: солнце полыхало в окнах соседних домов-башен, где-то далеко внизу копошился людской муравейник.

Черт, а ведь с утра небо застилали тяжелые тучи, хлестал дождь.

– Что вы имеете ввиду?

– Произошло то, о чем я говорил, – небрежно ответил хозяин кабинета. – Правила нарушили ради важной цели. Моя разведка доложила, что ПСБ планирует операцию по захвату вашего брата. Наживка – вы.

– Тогда смысл меня отпускать?

– Надеялись взять вечером, в квартире. Чтоб без лишних свидетелей.

– Алекс не настолько глуп, чтобы клюнуть на уловку.

– Именно настолько. В Сеть отправят предупреждение. С вашими снимками из пыточных застенков Службы Безопасности. Любящий брат не сможет отказаться от предложения. В итоге вас обвинят заодно, либо просто составят отчет – упал в пропасть на конной прогулке в Тибете. А истоки такие хрупкие… Вам предлагали пойти в отпуск?..

Ругательства рвались с языка, холод в животе превратился в морозную стужу. Дрянь! Он поверил в то, что сотрудника АКМ тронуть не посмеют. Но еще утром успел изумиться необычайно мрачному настроению Самохина. Списал на неприятное общение с безопасниками. А Юрий Сергеевич просто знал… повторял слова Геринга об отстранении, советовал «не светиться», пока не позовут, и умалчивал о важном.

Существовал и шанс того, что Накамура лжет. Но описанный план очень в духе ПСБ. Для безопасников цель оправдывает средства, и вопрос стоит лишь в цене. Но насколько же ценный тот загадочный состав, что похитил Алекс? И каков интерес «Дженетик Индастриз»? Зачем-то пригласили, начали разговоры разговаривать.

Пауза затянулась. Миронов сидел и размышлял с отсутствующим видом, Накамура ждал. Но, в конце концов, глава корпорации не выдержал.

– Повторюсь – Закон предал вас. Что собираетесь делать?

Меня предал не Закон. Люди.

– Что в контейнере? Боевой вирус? Вектор? Имплантат?..

– Информация засекречена, – чуть ли не впервые фарфоровая маска Тэкеши дала трещину, голос дрогнул. – Даже от нас.

– Но состав хранился в вашей лаборатории, – возразил Игорь.

– И в полсотни других, – скривился Накамура. – Заказ правительства. Нам дали фрагмент формулы, технологический процесс. Остальные части делались в других компаниях, но нам выпала честь завершающей фазы. Потом прибыли ведомственные ученые, офицеры СБ, установили защитный периметр и выгнали моих людей. Что там происходило, не знаю, следящие приборы отключили. Но догадываюсь, проводили финальные работы.

– Ваши биотехники настолько бездарны, что не смогли понять смысла работы по фрагменту?

– Сарказм неуместен, – холодно парировал Тэкеши. – Мои работники вполне квалифицированы. Но здесь не какая-нибудь железяка. Сложнейшая модель из белков и нуклеотидов. Ученые компании лишь приблизительно определили назначение – состав должен как-то влиять на реликтовую ДНК.

– Это та, что не участвует в рекомбинации и служит основой спирали?

– Да. Никто так и не сумел понять, для чего нужна, по умолчанию считают фактором стабилизации. В отличие от активной части, влияющей на все в человеке – цвет глаз, волос, костную структуру, органы, срок жизни.

– Интересно. Значит, если разбить реликтовую часть, ДНК рассыплется?! Тогда состав может быть оружием.

– Вероятно. Но повторюсь – мы не знаем.

– Очень хотите узнать.

Японец злился. Нет, внешне это было почти незаметно, Тэкеши Они Накамура прекрасно владел собой, но Игорь получил достаточно времени, чтобы изучить «маску». Сейчас глава «Дженетик Индастриз» слишком плотно сжимал губы и чуть повышал голос. К тому же немного изменился цвет лица. И слова, переход с вежливого «вы» на «ты» – явная агрессия, атака.

– Хотим, – не стал увиливать хозяин кабинета. Задумчиво пожевал губами, встал и прошелся к окну, взглянул на небо. – Поймите правильно… Мы в Системе, мы поддерживаем ее. Производим многие известные модификанты и имплантаты. Широкого назначения: вроде той же Вечной Молодости, Нейтрализатора радиации, Иммунитета-про, усиленных сердец, почек, желез. И узкоспециализированные для спортсменов, медиков, пожарных, армии. Усилители ЦНС и чувств, мускулов, подкожные хрящи, различные драйвера-прошивки рефлексов, боевую начинку. Ваши сотрудники пользуются лучшими мод-пакетами: Бессмертный, Ищейка, Росомаха. В лабораториях тестируются другие, новые и более мощные…

– И что? – рискнул перебить Накамуру агент.

– А то, что мы не знаем, откуда берутся Зевсы и Посейдоны, – отчеканил Тэкеши. Резко развернулся и ожег Миронова бешеным взглядом. – Не знаем!

– Любопытно, – осторожно изрек Игорь.

– Мне тоже, – хмыкнул японец, успокаиваясь. – Открою вам секрет. В мире правят не самые умные и не самые богатые. Этим миром правят те, кто обладает наиболее мощными модификациями. Вы знали, что состав Планетарного Правительства не менялся с Войны? А то, что первый биореактор создали не мы, а ведомственные ученые? Но у них на тот момент и лабораторий не было. Да и сейчас пользуются нашими. Как? Каким образом?.. Непонятно. И, тем не менее, они сильнее нас – тех, кто занимается производством.

Проговорился узкоглазый. И раньше не особо скрывал, но сейчас подчеркнул: Берлинский инцидент, Австралийская Чума, и прочие случаи – лишь попытки посягнуть на власть. А так философствовал, так пел о великой миссии корпораций.

Странного выражения, промелькнувшего в глазах агента, Накамура, к счастью, не заметил. Мерил ногами пол рядом с окнами, и продолжал задумчиво вещать:

– Я помню отчет о появлении первого Зевса, ясно помню. Мне принесли запись о рейде ПСБ на одно из секретных хранилищ. Единственный Зевс, господин Миронов, против нашей тройки Призраков и Дракона. Лучшие пакеты, лучше всех, что есть у вас сейчас. И они погибли… С Посейдонами мы не сталкивались. А вот об Аиде знаем по отчету Зоо-Дженетикс. Говорят, мод-боец опылил чем-то часть охраны. Да так, что те стали напоминать зомби, порвали оставшихся людей.

– Некромант? – восхитился Игорь. – Здорово!

– И мы по-прежнему не представляем, как работают эти пакеты, – скрипнул зубами глава компании. – Кем разработаны. Но по косвенным свидетельствам члены Планетарного Совета обладают и более мощными. Откуда? Как?.. Вам не нравится быть пешкой, Игорь Константинович? Мне тоже. А правительство ведет игру за пределами нашего понимания.

Алекс вчера тоже говорил чем-то подобном. О Плане, каких-то Странниках, заключивших сделку с правительством.

– Сетевые атаки из той же корзины? – быстро спросил агент.

– Простите? – удивился Тэкеши, уставился на Миронова с подозрением. – Иногда я слабо понимаю ваши метафоры.

– Случаи спонтанного безумия, – уточнил Игорь. – Убийства, похищения и нападения, люди с выгоревшими мозгами… Я выяснил, что большинство инцидентов связаны со служащими крупных компаний. Вчера моя команда разбиралась с неким господином Романовым, начальником одной из лабораторий Дженетик.

– Понял, – кивнул японец. – Еще одна неразгаданная часть судоку. С самого начала на лаборатории, где готовился состав, проводились нападения. Мы тоже ломали головы, отчего здравомыслящие люди вдруг сходят с ума. Но думали о происках конкурентов. Как вы сказали – хакерские атаки? Получается, в болтовне Весенского присутствовало зерно истины, и не зря ПСБ попросило…

Накамура резко осекся и отвернулся. Игорь же мысленно выругался. Обмолвка… а столько интересных выводов. Первое – к убийству Вэй и Сухинова «Дженетик» непричастна. Второе – с ученым не все так просто. Жаль только, что он и сам невольно проболтался, профессору придется нанести незапланированный визит. Желательно раньше подручных Тэкеши.

Внешне Миронов остался совершенно спокойным, встал и потянулся. Охранники напряглись, глава корпорации метнул в агента быстрый взгляд.

– Вы что-то говорили о некоем Весенском, – вежливо улыбнулся Игорь.

– Ничего особенного, – увильнул японец. – Работал такой на нас, занимался адаптацией нейронных сетей. Потом разорвали контракт по запросу Планетарной Службы Безопасности… не важно. Вы понимаете, зачем я вас пригласил, Игорь Константинович?

– Хотите разобраться, – снова улыбнулся агент. – И перестать быть пешкой.

– Да. И для этого мне нужен Состав. Уточню – на вас и Алексея мне наплевать.

– Предлагаете сделку?

– А если и так? – пожал плечами Накамура. – Найдите и верните контейнер нам. И у вас появятся новые документы, на счета поступят неплохие суммы.

Бровь японца красноречиво приподнялась, в глазах мелькнуло странное выражение. Но какое, Игорь уловить не успел, отвлеченный движением за окном. На стекло упала тень, мимо на большой скорости промчался темный шар со стрекозиными крылышками, следом – второй. Один из охранников, «Берсеркер», вздрогнул и остолбенел, явно принимая вызов с комма, на широком лице отразилась тревога.

– Что если я откажусь? – вежливо поинтересовался Игорь. Отступил к стене и внимательно всмотрелся в небо над крышами соседних небоскребов.

– Я предполагал и такой ответ. Что ж, если не оставите выхода, придется действовать несколько иначе…

– Посягательство на жизнь и здоровье агента АКМ карается Законом.

– Не те обстоятельства, – ответил Тэкеши. Жестом заткнул открывшего рот охранника, с ледяной угрозой посмотрел на гостя. – Я говорил, вас списали. И если неожиданно пропадете, подумают, что решили залечь на дно, исчезнуть.

– План предусматривает шантаж Алекса? – хмыкнул Миронов. – Но под логотипом Дженетик? Пойдут же слухи.

– Зачем так грубо? – усмехнулся японец. – Мы, конечно, специализируемся на модификантах и имплантатах, в хакерстве понимаем мало, но подкинуть вам навязчивую идею сумеем. Вы сами найдете Алексея, приведете сюда. Правда, такой способ чреват невосполнимыми потерями для вашего психического здоровья.

– В АКМ и ПСБ узнают, – спокойно сказал Игорь. – Город напичкан камерами, а я под колпаком.

– О, вы недооцениваете нас и наши ресурсы, – фыркнул Тэкеши. – Время потянуть сумеем.

– Господин… – глухо произнес «Берсеркер».

– Так что выбираете? – спросил японец. – Добровольное сотрудничество, или…

– Господин Накамура! – опять перебил боец.

– Что? – с прорезавшейся злостью рявкнул глава корпорации, порывисто развернулся к подчиненному. Явно хотел обругать, но так и замер с открытым ртом. Потому что даже здесь, на защищенном и всячески изолированном этаже почувствовался мощный удар. Стекла дрогнули и завибрировали, пол толкнулся в пятки.

Ровно мгновение длилась мучительная тишина. Падающий из окон яркий солнечный свет обтекал напряженные фигуры охранников, застывшие в грозных гримасах маски лиц. А затем толчок повторился. За стеклом сверкнуло пламя, взметнулся столб пыли и дыма, на проезжую часть и тротуары дождем упали осколки. Взрыв произошел десятью этажами ниже. Патрульные дроны засуетились, стаей мух нырнули к земле, точки на горизонте превратились в вертолеты.

– Я согласен сотрудничать, – торопливо произнес Миронов.

Дверь распахнулась и на пороге возникла бледная секретарша, в зал из приемной брызнул багровый свет, ворвался рев сирены.

– Господин!..

Слова девушки поглотил шум. Охранник-«Ищейка» скользнул к окну, «Бессмертный» и «Ночной охотник» сделали неуловимое движение и оказались за спиной японца готовые защищать до последней капли крови.

– Отключить сигнализацию, – крикнул глава корпорации. И уже в тишине посмотрел на секретаршу. – Займите пост, Светлана… Первый, что происходит?

«Берсеркер» очнулся, неуверенно сказал:

– Доклады противоречивые. Некоторые посты говорят о нападении террористов, другие твердят о том, что никакого вторжения нет, буянят сотрудники. Двадцатью этажами ниже перегрузили экспериментальную энергетическую установку, на складах произошло возгорание токсичных веществ. Там паника, идет бой… хотя я не понимаю с кем. Взбесились автотурели, бьют по своим, сервера здания перегружены извне.

Словно в подтверждение издалека прилетели крики и грохот, низкое рявканье пулеметов, винтовочные выстрелы. Игорь вздрогнул и сжал кулаки.

Ситуация до отвращения напоминала вчерашнюю. Тот же пробой информационной безопасности, та же внезапная буря. Совпадение? Неизвестный враг нашел резервы для чуть запоздалого нападения на офис компании? Черта с два! Ведь Романов отчего-то знал, что Алекс выкрал Реагент. Следовательно, пришли за ним, за Игорем. И как бы ни фантастично звучало, но незнакомец действует через Нейронет.

– Почему не упредили? – сухо спросил Тэкеши Накамура.

– Никаких признаков готовящихся диверсий, – ответил «Берсеркер». – После вчерашней кражи я усилил охрану, ввел дополнительную смену.

– Неэффективно, – отрезал японец. – Гасите очаги сопротивления. Против людей разрешаю использовать парализаторы: газ и иглы, шокеры… Полиция?..

– В пути. Но у нас другая проблема. Кто-то внизу сообщил о террористической атаке, ПСБ отреагировало на вызов. Сюда стягиваются вертолеты, патрульные дроны.

– Плохо, Первый. Действуйте по правилам, я не собираюсь давать повод безопасникам в чем-то нас уличить.

– Так точно!

– Игорь Константинович…

Напряженный взгляд черных глаз остановился на агенте, глава «Дженетик Индастриз» слегка поморщился. Но Миронов успел очнуться и повторил:

– Я принимаю ваше предложение.

– Быстро соображаете, – сказал Накамура с раздражением в голосе. – В создавшихся условиях наиболее логичный выход, чтобы избежать встречи с ПСБ. Я сожалею, разговор не окончен… но надеюсь, очень скоро мы продолжим обсуждение дела.

– Несомненно, – кивнул агент.

– Тогда встретимся позже. Первый и Второй, остаетесь здесь, будем гасить бунт и разбираться в причинах. Третий и Четвертый, проводите гостя. Через мой личный лифт и подземный этаж, ожидайте на запасной штаб-квартире.

Лицо японца снова превратилось в фарфоровую маску, но Игорь уловил недосказанность. Он пленник. И неизвестно, что взбредет в голову Они позже, как решит разыграть фигуру агента. Но здесь и сейчас иного выхода действительно не существовало. Возвращаться тем же путем? Мимо взбесившихся турелей в лапы Герингу?.. Увольте.

Накамура что-то тихо сказал «Берсеркеру» и активировал личный коммуникатор. Рядом с Тэкеши остался «Бессмертный». «Ищейка» на пару с «Ночным Охотником» подтолкнули Игоря к открывшемуся в стене проходу, увлекли в еще один коридор.

Ход оказался узким, но коротким, привел к двери очередного лифта. «Охотник» нажал на ДНК-сенсор, «Ищейка» толкнул Миронова внутрь, прижал агента к стене и скупо обронил:

– Запоминай. Мы говорим, ты слушаешься. Шаг в сторону, и я сделаю тебе больно. Совершишь глупость, что-нибудь сломаю. Понял?

– Не дурак, – пробормотал Игорь, судорожно соображая, как поступить дальше. Идти до конца? Нет, с Они ему не по пути. Драться?.. Здесь слишком тесно, у «Охотника» преимущество. Значит, нужно немного подождать.

– Вот и молодец, люблю понятливых, – осклабился боец и хлопнул по сенсору. Лифт секунду помедлил, словно в раздумьях, ухнул вниз с бешеной скоростью.

С трудом подавив приступ тошноты, агент прижался к стене и тяжело сглотнул. Охранники переглянулись, тихо зафыркали – исток, дохлятина… Но Миронову было откровенно наплевать, что думают эти двое. Да и слегка подыгрывал, чтобы воспринимали слабее, чем являлся. Сам же украдкой осматривался и прислушивался.

Звукоизоляция здесь оставляла желать лучшего. Сквозь натужный вой электродвигателей прорывались смутные крики, грохот выстрелов. Однажды совсем близко тяжело бахнуло, кабина дрогнула и потух свет. На агента свалился «Охотник», нечаянно ударил локтем под дых. Миронов согнулся пополам, рефлекторно ухватился за бойца и успел удивиться тому, насколько тот горяч: под одеждой чувствовались гибкие канаты мышц и сухожилий, кожа казалась раскаленной.

Выбросив руку в сторону, Игорь ухватился за рубашку «Ищейки» и попытался выпрямиться. Один охранник ругнулся, второй промолчал, но оба помогли занять устойчивое положение, «Охотник» достал из кобуры пистолет.

– Спокойно.

Лампы вспыхнули, лифт поехал дальше гораздо медленнее. На индикаторе вспыхнула цифра «3», крики и гомон стали громче. Миронов вопросительно глянул на «Ищейку». Тот поморщился и нехотя процедил:

– ПСБ.

– Не полиция?

– Нет, у тех амуниция тяжелее. Шли б как стадо слонов на водопой.

– Быстро добрались.

– Тихо! У них тоже «Нюхачи» имеются, – перебил второй боец. Напряженно посмотрел на индикатор, дождался отметки «-2» и оглянулся на напарника. Тот лишь пожал плечами.

– Много дыма, недалеко пожар. Крики и топот, но отличить не могу.

– Тогда выбора нет, – решился «Охотник», занес ладонь над сенсором. – Не глупи, исток.

Ответить агент не успел. Коротко пискнули динамики, створка с шелестом откатилась в сторону, обнажив кусочек узкого темного коридора с обилием гибких труб на стенах. Что-то булькало, журчало и вздыхало, чудилось мерное биение – рядом двигатели и биопереработчики дом-систем. Далеко слева сверкало пламя, багряные блики танцевали в неглубоких лужах, озаряли полотнища фильтрующего мха. Справа виднелась тонкая вереница тусклых светильников, пространство расширялось и тонуло в полумраке.

Первым выскользнул «Ищейка». Снял очки и покрутился на месте, махнул рукой. «Охотник» и агент выбрались в коридор, торопливо двинулись направо. Вышли в широкий холл, заполненный стальными бочками и ящиками, поднялись по небольшой лестнице.

Полсотни шагов показались десятком километров. На голову постоянно капало, запахи сырости и дыма забивали ноздри. То и дело слышалось эхо чьих-то воплей, по стенам метались тревожные тени. Один раз мимо беглецов пробежали двое мужчин в комбинезонах рабочих с огнетушителями наперевес, во второй – прополз сервисный дрон. Но явной опасности не обнаружилось, и вскоре Игорь вместе с охранниками вышел в обширный зал, хорошо освещенный и заполненный автомобилями… гараж.

«Охотник» повертел головой и указал на большой фургон с логотипом компании.

– Сюда!

Однако ни Миронов, ни «Ишейка» не сдвинулись с места. Первый понял, что лучшего момента для бегства не предвидится, оцепенел и попытался просчитать дальнейшие действия. Второй же ощутимо принюхивался, водил головой из стороны в сторону.

– Чего ждете? – прикрикнул «Охотник». – Уходим!

Уйти не удалось. Потому что послышался торопливый топот и из двери неподалеку выскочил мужчина в форме охранника. За ним второй. Оба пошатывались, нечленораздельно хрипели и дико вращали глазами. Лица бледные и потные, зрачки расширенные. И взгляды каждого… агент узнал их. Так смотрел вчера Романов.

– Панкратов? Цзы? – выдохнул «Охотник». – Что с ва… Стоять!..

Но крик запоздал. Мужики заметили Миронова, бросились стремглав навстречу. Один на бегу выхватил игломет, попытался выстрелить. Не получилось. Рядом материализовался «Ищейка», подбил руку и хлестнул ребром ладони по горлу. Сухой хруст сминаемого кадыка и ломаемых позвонков прозвучал как-то особенно громко и страшно, безумец начал медленно оседать на пол.

Второй мужчина успел уклониться. Непостижимо, но обычный служащий лишенный каких-либо специальных модов и имплантатов двигался подобно элитному воину. Конечно, чуть уступал «Ищейке», но только чуть. Сместился в сторону и по-обезьяньи запрыгнул на крышу ближайшей машины. Оттолкнулся пятками, рухнул всей массой на не ожидавшего такого оборота дел бойца. Тот успел заметить опасность, упал на колено и успел поставить блок под неожиданно мощный удар. Охнул и покачнулся, с натугой крикнул:

– Третий! Помоги!

«Охотник» не отозвался. Стоял, вздрагивал мотал головой, будто пытался избавиться от ощущения кошмара наяву. Игорь же с испугом заметил – пластина коммуникатора за ухом цепного пса Накамуры перестала моргать, вспыхнула ровным зеленым светом. «Онлайн»…

Вздрогнув и резко вскинув голову, «Охотник» вперил страшный нечеловеческий взгляд в Миронова. По-кошачьи вертикальные зрачки расползлись вширь, поглотили радужку. Губы шевельнулись, горло исторгло какой-то механический скрежет:

– Захватить цель. Отмена… требуется устранить помеху.

– Третий! – взвыл «Ищейка». Отбросил мужчину в сторону, перекатился через плечо и выбросил вперед руки, характерно изогнув кисти. Послышались хлопки, в лицо и грудь противника вонзились короткие коричневые иглы. Но тот лишь покачнулся, накинулся опять.

«Ищейки» – относительно слабые бойцы. Улучшенная сенсорика требует специальной переработки нервной системы. Усложнять ЦНС ради контроля мышечных функций не рекомендуют, велик шанс летального исхода. И хотя Четвертый явно подвергался такой процедуре, но физическую мощь не развивал, понадеявшись на скорость и гибкость. Это и подарило ему лишние секунды.

Боец сообразил, что иглы неэффективны и уклонился, сделал подсечку. А когда враг покатился по полу, навалился сверху. Ударил раз, второй. Застонал от встречного пинка в грудь, гибко отпрыгнул и содрал с пожарного щита топор, размашисто вогнал в грудь противника.

Затрещали ребра, на лице Четвертого возникли темные капли крови. Враг дернулся и затих. Боец устало стер испарину со лба, и с выражением возмущения на лице повернулся к напарнику.

– Тре…

Голос бойца сорвался на невнятное сипение. «Ищейка» посмотрел в дуло пистолета соратника, направленного ему в кончик носа, глуповато моргнул.

– Попытка контроля? – проскрежетал «Охотник» задумчиво. – Отмена. Информационный канал сужается. Устранение.

Пистолет коротко рявкнул, изрыгнув пламя и смерть. На бетон колонны и ближайшие авто брызнул кровавый дождь, тело «Ищейки» отбросило на пару метров назад. Третий бесстрастно посмотрел на труп с размозженной головой, резко повернулся к Игорю…

Для агента происходящее заняло всего несколько секунд. Испугаться не успел, но опасность оценил и понял – надо драпать. Бежать обратно в подвал показалось глупым, заблудиться там и попасть в лапы «Ночного Охотника» раз плюнуть. Мчаться по лестнице на первый этаж в надежде спрятаться за спинами безопасников? Помилуйте, спецназовцы прибьют не разбираясь. К тому же защита сомнительная, сами же разделают на запчасти на денек позже. А до выезда из гаража он попросту не успеет… Пат?!

Но как часто бывало, на Миронова накатила волна холодной отстраненности. Он чувствовал и накатывающий страх, и безысходность, но разум владел ситуацией и просчитывал ходы как хороший компьютер. Вбирал информацию, раскладывал по полочкам, выдавал решения.

Взгляд прошелся по полу и стенам в поисках оружия: игломет далеко, а топор застрял глубоко в грудине второго нападающего… Стоп! Шагах в десяти маленькая кабинка управляющего парковкой, сейчас пустая.

В несколько прыжков Игорь добрался до стеклянной тумбы и пинком вышиб хлипкую дверцу, жадно пошарил глазами. Оружия нет, но на полке валялся фонарь, рядом какой-то металлический стержень, весь в масле и копоти. Чуть в сторонке обнаружился пульт с рядами сенсоров – управление дверьми, вентиляцией и освещением, следящими системами.

Грохот выстрела застал врасплох, заставил сердце болезненно сжаться. Миронов встретился взглядом с существом, в которое превратился «Охотник». Назвать человеком не поворачивался язык. Внешне боец не изменился, лишь сильно вспотел, но агент с трепетом чувствовал – сейчас под этой черепной коробкой кто-то другой.

– Захватит цели невозможен, отсутствует интерфейс доступа, – бесстрастно проскрежетал Третий. И тут же ответил сам себе другим голосом, гневным и рокочущим: – Физический захват! Допрос!..

– Кто ты? – спросил Игорь, стараясь потянуть время. – Что тебе нужно?

– Контакт. Режим коммуникации, – скрежетнул «Охотник». С любопытством посмотрел на агента, добавил иным голосом: – Мы совершили ошибку, перепутали. Вы похожи. В базах данных ты значишься, как брат Алексея Миронова. А нужно нам то, что забрал твой родственник.

– Но я ничего не знаю о том, что сделал Алекс и где скрывается, – возразил агент. Опасливо глянул на пистолет в руке существа, плавно отступил вглубь кабинки.

– Нам нужно то, что похитил твой брат. Эта вещь должна достаться нам, а не Странникам.

– Я не могу.

– Можешь. Иначе Мы заставим тебя.

Угроза звучала внушительно. Но Игорь добился, чего хотел: подобрался к пульту и незаметно положил руку на сенсор контроля освещения. Чуть помедлил, повторил:

– Кто ты? Что за Странники?

– Я… – существо запнулось, лицо Третьего скривилось, будто он хотел вспомнить нечто важное. Но пауза затянулась ненадолго, из горла охранника вырвался хрип и возник третий голос, интеллигентно-мягкий: – Внимание. Время истекает. Канал связи достиг критического минимума, ЦНС субъекта деградирует, есть опасность инсульта.

– Ты не ответил, – попытался настоять Миронов.

– Требуются активные действия. Предлагаю ранить объект, зоны поиска при следующем сеансе сузятся, – пробормотал «Охотник». И сразу ответил сам себе: – Решение одобрено.

Рука охранника дрогнула, ствол пистолета рванулся вверх. Но агент успел первым, передвинул ползунок сенсора до упора. Лампы под потолком полыхнули, гараж залило нестерпимо-белым светом. Раздался гневный вопль, громыхнула пара выстрелов. Одна пуля просвистела у щеки Игоря, опалила кожу, вторая разнесла вдребезги стекло.

На краткий миг законник и сам ослеп. Каково «Ночному Охотнику» с его кошачьими, заточенными под темноту, глазами оставалось лишь гадать. Вряд ли приятно. Хотя в ту секунду агент не особо задумывался о комфорте противника. Закрылся от стеклянного крошева рукой и подхватил со стола железяку, бросился вперед. Толкнул врага грудью и одновременно ударил лбом в переносицу. Зашипел от боли, отшатнулся, но сориентировался и двинул металлическим стержнем в солнечное сплетение.

Те, кто считал Игоря слабаком, не ошибались. По сравнению с генетически модифицированными, агент сильно проигрывал. «Хомо сапиенс» не отличался ни живучестью, ни мускульной мощью, не обладал повышенной сенсорикой. Но отчего-то выходил победителем из стычек с накачанными векторами и обладающими боевыми имплантатами преступниками. Кто-то из сотрудников списывал это на слепую удачу, иные со смешками поговаривали – заговоренный.

Реальность являлась более простой и циничной. Миронов умел находить слабости противников, бить по больному. И хотя яро противился вживлению имплантатов, все блага цивилизации не отвергал, пользовался драйверами умений.

Логично – зачем тратить годы на тренировки, если можно запустить обучающий аппарат и через пару дней в совершенстве пилотировать вертолет, стрелять, сражаться? Специальные программы формируют устойчивые связи в особых группах нейронов – и вуаля, из обезьяны ты превратился в слесаря четвертого разряда. За ночь. А если потренируешься, то эффект из временного станет постоянным. Очень удобно.

В академии, когда встал вопрос, какие боевые искусства выбрать базовыми, Игорь долго колебался. Опытные преподаватели рекомендовали самбо, боевое таеквон-до и жесткие стили карате, тайский бокс. Но студент-исток прекрасно понимал, что ему ничего из списка не подходит. Любая прямая стычка окончится плачевно, у противников и кости крепче, и мышца мощнее.

Впрочем, кто ищет, тот найдет. Промучившись несколько дней в раздумьях и перешерстив базы данных, Миронов обнаружил пакет данных по забытой технике инфайта, что в переводе – информационный бой или компьютерный стиль. Комплекс разрабатывался в двадцать первом веке как теоретический, заключался в наиболее рациональном ответе на угрозу. Если приводить примеры, то любой удар ногой весьма расточителен по времени и энергии. Машины просчитали – можно заменить обычным толчком коленки. В нужное место. В строго отведенный момент…

Понятно, в те годы никто воспользоваться стилем не мог – слишком уж требователен к координации нервной системы, чересчур долго разучивать. Позже о его существовании забыли. А Миронов возродил, начал пользоваться. Изучал и постоянно правил, вводил в изначальную программу новые данные о слабых местах тех или иных модов, подолгу тренировался, подгоняя слабое тело под нужные параметры. И пока что выигрывал сражения с «хомо новус».

Вот и сейчас агент не стремился нанести красивых и бестолковых ударов. Попытался вывести «Охотника» из равновесия. Ослепил светом, ударил по нервному узлу на переносице и пробил железякой хрящевой каркас, защищающий солнечное сплетение. Третий «поплыл», зашатался и отступил. Осталось добить. Но тут Миронов совершил роковую ошибку.

Он привык драться с преступниками. С теми, кто хоть и обладал недюжинной силой, быстрой реакцией и хорошей живучестью, но пользовался модами палеными, ушербными. Владелец боевого пакета «Ночной Охотник» оказался не в пример крепче. Быстро очнулся, гневно зарычал. Извернулся и полоснул когтями, вдогонку пнул коленом.

Мир перед глазами Игоря померк, удушливая боль сковала тело. И словно издалека прилетел смутный хруст ребер. В спину врезалась колонна, затылок прошили десятки раскаленных игл.

Конец! Сейчас порвет, гад.

Но Миронов вновь ошибся. Никто его добивать не стал. Сумев вздохнуть и усилием воли раздвинув удушающие объятия мрака, Игорь обнаружил врага на том же месте. Третий тихо хрипел и бился в конвульсиях, царапал когтями бетон пола. Из уголка рта охранника Накамуры стекала ниточка слюны, глаза слепо и бестолково вращались в глазницах.

«Канал связи достиг критического минимума, – эхом прошелестело в ушах. – ЦНС субъекта деградирует, есть опасность инсульта…»

Игорь застонал. Потом Игорь встал. И тяжело побежал к выходу, на ходу сражаясь с дурнотой и наступающим беспамятством. Но не успел преодолеть и половины пути, как послышался гул покрышек, в гараж заехала машина.

Убраться с дороги агент просто не смог бы. Остановился, с покорностью фаталиста ожидал решения судьбы. Но авто – стандартный седан «Джили», – повел себя странно. Заложил крутой вираж, развернулся и остановился рядом. Дверь бесшумно скользнула вбок.

– Инна? – охнул Миронов с непритворным изумлением. – Но как?

– Работа у меня такая – знать все и обо всех, – ответила девушка. Нахмурилась, окинула агента тревожным взглядом. – До чего докатился, Игорек? В гроб краше кладут… садись!

– У тебя будут проблемы. ПСБ…

– Возможно, но я позаботилась об алиби, не волнуйся. И идентификатор на машине подделала.

– Зачем…

– Неужели ты думал, что я позволю тебе умереть, не пригласив меня на свидание? – хмыкнула Инна. – И для чего еще существуют друзья, как ни для того, чтобы приходить на помощь? Давай, окно маленькое, надо успеть сбежать.

 

Глава 5 В овечьей шкуре

Выехать из гаража «Дженетик Индастриз» они успели едва-едва. Полная блокировка здания не завершилась, да и парковка располагалась в стороне от главного входа. Беглецы промчались в опасной близости от заградительной линии. Миронов успел заметить суетящихся стражей порядка, мехов с винтовками наперевес, десяток карет скорой помощи, клубы дыма, груды мусора на проезжей части. Небоскреб компании продолжал гореть, вокруг башни кружили пожарные и патрульные дроны, в вышине парил вертолет репортеров.

Картина разрушений мелькнула и пропала. Машина Инны выскочила на соседнюю улочку, промчалась через сквер и влилась в сплошной поток авто на магистрали, затерялась. Минут сорок беглецы катались по городу, запутывая возможные следы, пока не остановились у неприметного частного домика в каком-то небогатом районе.

– Старое жилье, – объяснила девушка. Помогла Игорю выбраться наружу и завела в гостиную, усадила в скрипучее кресло. Метнулась на кухню и притащила стакан воды, извлекла из шкафа аптечку. Замерла в нерешительности, пытаясь найти слова.

– Спасибо, – произнес агент с искренней признательностью.

– Тебя ранили.

– Царапины. Я исток, а не кисейная барышня. Просто будет заживать дольше, чем у других… Беги. Я не хочу, чтобы у тебя возникли неприятности.

Коротко кивнув, девушка прикусила губу и отступила к выходу. Но сразу вернулась и буркнула:

– Время есть. Давай перевяжу, а то подохнешь, вонять будешь.

– Какая ты ласковая и нежная, – бессильно съязвил Миронов. Поддался и позволил содрать с себя пиджак и рубашку. Оценил глубину царапин и вынес вердикт: – Мелочь, зашивать не придется.

– Зашивать? – ахнула Инна.

– А ты думала, как предки справлялись без биореакторов? – проворчал агент. – Спиртом промой и аэрозолем… У-у-у! Черт!..

– Прости.

– До свадьбы заживет.

– Не поняла.

– Говорили так в старину. Шину давай.

С грехом пополам вытерпев перевязку и приняв внутрь убийственный коктейль витаминов, обезболивающих и регенерационных препаратов, Миронов почувствовал себя немного легче. Поискал глазами часы. Вспомнил, что не дома, а остальным устаревший прибор не нужен, выругался и спросил время у девушки. Немного подумал, сказал:

– Скоро уйду. Ты меня не видела.

– Обижаешь, – фыркнула Инна. Беспокойно нахмурилась и добавила: – Тебе бы в клинику. Выглядишь хреново.

– Знаю, – кивнул агент. – Но в больницу нельзя. Как нашла?

– Ты как уехал, вдруг обнаружилось, что нужен для чего-то важного. Прям кровь из носа, а необходим. Тот безопасник мелкий… как его?..

– Геринг.

– Точно! Поставил на уши Агентство. А потом выяснилось, что и Кима нет, связаться никто не может.

– Виктор не явился? – перебил Миронов.

– Нет, – мотнула головой девушка. – И квартиру проверяли, и друзей-знакомых опрашивали. Как в воду канул. Не знаю, что вы натворили, но безопасник чуть пеной не изошел.

– Я – ничего, честно, – пробормотал агент. Секунду помедлил и спросил: – Слушай, а ты вчера следила за ходом операции в квартире Романова?

– Естественно.

– Кто прибыл первым?

Девушка задумалась, активировала коммуникатор и на минуту провалилась в виртуальную реальность. Медленно сфокусировала глаза на Игоре, явно процитировала хронологию:

– Предполагаемое время инцидента – от четырнадцати минут после полудня до половины первого. Вызов в полицию поступил в двенадцать пятнадцать. Первые стражи порядка подъехали без четверти час. Еще через пятнадцать минут сообразили связаться с АКМ. И… хм, странно…

– Что?

– Я как-то не придала значения. Ким приехал раньше всех, в двадцать три минуты второго. Антон и медики лишь к двум часам дня.

– Виктора не было в офисе?

– В том и дело, что нет. Официально работал с агентом под прикрытием одной из группировок Красного Района. Но оттуда в центр ехать минимум сорок минут. Может, закончил дело и находился на полдороги к офису?..

В голове агента зашумело, тошнота подкатила к горлу. Вспомнилось и то, что Виктор упорно торопил с арестом Александра Павловича, и предложение проверить крышу пытался игнорировать. Небрежность? Или прекрасно знал, что там осталось? Второпях забыл спрятать крюки и канаты?.. Тогда и бегство в здании АКМ объяснимо. Увидел сотрудников ПСБ, понял – пахнет паленым, забрал нечто важное из кабинета, и смылся.

Черт! Стройненько получается. Часа достаточно, чтобы спокойно прикончить Вэй и Сухинова, замести следы. Но как же Романов? Смысл оставлять живым? С другой стороны соседи подняли шум, да и объект буйствовал. Проще скрыться, потом вернуться и сцапать на законных основаниях… если знать, что преступник превратится в овощ.

Так… стоп!

Не пори горячку, спокойно. Поведение Кима, конечно, подозрительно. Но раннее появление ни о чем не говорит, Инна права. Да и Кириллыч обмолвился, что ДНК собранная с когтей Романова в банке данных не значится. Не мог же командир подделать собственную кровь. Или мог?! Но как регенерировал? А-а-а, мрак! Чем дальше, тем запутанней!..

Скривившись, Миронов тихо пробормотал:

– Возможно. Но я буду признателен, если поищешь отчеты об аналогичных расследованиях.

– И проверю причастность Кима, – закончила Инна. Прищурилась и медленно покачала головой. – Ты считаешь…

– Как думаю я, значения не имеет, – перебил законник, прямо посмотрел девушке в глаза. – Важны факты. Вот и прошу собрать информацию.

– Ладно, – кивнула девушка с сомнением. – Твой аккаунт Сети заблокирован, придется подыскать другой способ связи. Но что-нибудь изобрету, попытаюсь передать отчет.

На миловидном лице отразилось внутреннее напряжение: брови сползлись на переносице, обычно пухлые губы сложились в тонкую упрямую линию. Инна притихла, ушла в себя. Но агент не позволил зря тратить драгоценное время. Лишь мгновение полюбовался ею: бледной, с растрепанными волосами, беззвучно вздохнул и напомнил:

– Ты рассказывала о том, как сумела меня отыскать.

– Ничего военного, – хмыкнула, очнувшись, сотрудница, – безопасники устроили жуткий скандал, заставили тебя искать. А потом как-то резко упаковались и дали деру. Я прыгнула в Сеть, декодировала их канал и вычитала о переполохе в Дженетик. Потом вскрыла список вызовов твоего комма…

– И поняла, что я там. Сколько скрытых талантов в такой маленькой девочке, – попытался пошутить Игорь. – Взломать файервол ПСБ трудновато.

– Ну, далеко не лезла. На внутренней сети у них действительно мощная защита, а внешняя прикрыта самую малость, иначе б прямые переговоры шли с запозданием. Сложнее оказалось с твоим аккаунтом. Пришлось напрячься, чтоб не потревожить сторожевые программы и замести следы… А я и пироги умею печь, – похвасталась Инна. Улыбнулась, но сразу погрустнела. – Ты точно в порядке? Чего они к тебе прицепились?

– Выкарабкаюсь, лекарства скоро подействуют. А почему ловят, лучше тебе не знать. Но поверь…

– Верю. Иначе б не помчалась выручать.

– Спасибо, – опять поблагодарил Миронов с теплотой в голосе. – Но тебе пора.

– Время поджимает, надо появиться на вечернее совещание, – вздохнула девушка, указала на старый комод у стены. – В верхнем ящике немного наличных. В кладовке куча тряпья. Еще с Академии, сдавала экзамен по социальной мимикрии. Может, что и сгодиться.

Поколебавшись, она шагнула вперед и легко прикоснулась губами ко лбу Миронова. Затем развернулась и молча вышла вон.

Оставшись в одиночестве, Игорь некоторое время напряженно обдумывал ситуацию. Но мысли путались, боль и лихорадка терзали измученное тело. Как-то незаметно агент провалился в дремоту полную невнятных кошмаров.

Очнулся спустя пару часов совершенно разбитый и потный, с температурой и жутким зудом на месте царапин. Кое-как встал и побрел в душ, долго стоял под ледяными струями. Мимоходом глянул на собственное отражение в зеркале и поразился серому оттенку кожи, черным кругам под глазами и обилию ссадин, огромному синяку на боку. Такое ощущение, будто сапогами пинали.

Ну, ничего, мы тебя подлечим и накормим…

Следующие двадцать минут пошли на сборы и сеанс самолечения. Миронов принял очередную лошадиную дозу витаминов и активаторов регенерации, наложил плотную повязку на грудь. Затем с огромным трудом вернул пищеблок к жизни, и пока тот готовил белковый коктейль, полез в кладовку.

Инна не соврала, в нескольких объемистых ящиках обнаружилась целая куча старого пыльного тряпья. По большей части женского, но наличествовали и мужские комплекты: костюмы техника, полицейского, почтового служащего, проповедника.

Если б Игорь сам не проходил курс социальной мимикрии, то мог бы подумать, что здесь некая шпионская база. Но подготовка каждого агента включает способность сливаться с толпой, быть незаметным, следить за потенциальными преступниками с близкого расстояния. Так что Миронов лишь хмыкнул и выбрал наряд по размеру. Переложил личные вещи во внутренний карман, проглотил коктейль со вкусом абрикоса, выгреб мелочь из комода и украдкой покинул дом через черный ход.

Первым порывом было вернуться на памятную станцию монорельса, забрать сумку с оружием. Но поразмыслив, агент отбросил идею как дурацкую. Безопасники не идиоты, давно обнаружили и вскрыли ячейку. Не стоит забывать и о Накамуре. Вряд ли Тэкеши обрадовался гибели элитных охранников, побегу пленника. Будет землю носом рыть, но найдет.

Плохо. Количество противников удваивается. А если учесть то странное существо или механизм из Сети – стоит умножить на три.

Вывод? Как бы ни хотелось обзавестись пушкой, нужно потерпеть.

Что остается? Сидеть в доме Инны? Рано или поздно девушку вычислят. А если и нет, то попросту проверят любой адрес, где он мог появиться.

Следователи ПСБ разберут его жизнь на запчасти, проверят каждый винтик и болтик, привычки и предпочтения, каждого родственника, приятеля и знакомого. И как только уловят алгоритм, Миронов попадется. Но сейчас лишь начинают разматывать клубок, и немного времени есть. Нужно воспользоваться форой, самому вникнуть в суть игры…

Безопасников у двери не обнаружилось, никто пальцами не указывал, и не кричал – воры! Да и с районом повезло. В стороне от шумного многолюдного центра, кишащего камерами, дронами и полицейскими патрулями. Тихий, безмятежно-сонный, с маленькими домиками в окружении аккуратных газонов и пышных садов. Ровно такой, чтобы спокойно спать по ночам, эдакое уютное болотце. И народ соответствующий – ленивый, равнодушный. Сотрудница вольно или невольно избрала прекрасное убежище.

Скакать палисадниками и вообще изображать из себя беглого зэка Миронов побрезговал. Лучшая тактика социальной мимикрии – играть роль. Агент и играл. Шел открыто, неспешно, горбился и прятал глаза под капюшоном. А случайные свидетели видели усталого и больного проповедника-истока в просторном балахоне Детей Христовых. Спешили отвернуться, уступали дорогу, брезгливо кривились.

Те же люди попадались Миронову нечасто. День будний, большинство еще в трудах. Дома тонули в успокаивающем шелесте листвы, купались в солнечном свете. И лишь где-то вдалеке слышались смутные голоса, шорох шин, в вышине застрекотало, промчался патрульный дрон.

Игорь наклонил голову, спрятал лицо в тени капюшона.

Однажды мимо прокатилась полицейская машина. Агент напрягся, приготовился драпать, но стражи порядка лишь мазнули любопытными взглядами. Авто чуть замедлилось и снова набрало ход. О преступлении никто не заявлял, так что смысла суетиться нет. Идет человек, и пусть идет. Главное никого не трогает, спокойствие не нарушает. Вот начнет орать о Судном Дне, нечистотах в геноме и прочем, тогда и арестуем.

На крыльцо одного из ближайших домов вышел молодой мускулистый мужчина в просторных шортах. Рассеянно посмотрел вдаль, на расплывчатые силуэты небоскребов делового района, прищурился на солнце и хлебнул чаю из высокой кружки. Явно ночной житель – бармен или танцор, а может просто какой-нибудь диспетчер.

Обыватель, естественно, увидел смутный силуэт в тени раскидистых вишен, прищурился с любопытством. Но поморщился и поторопился отвернуться. На юном гладком лице отразилось удивление пополам с отвращением – и сюда добрались, святоши.

Через десяток шагов за низким заборчиком мелькнул шезлонг с загорающей на нем обнаженной девушкой. Игорь невольно замедлил шаг, прикипел взглядом: кожа золотистая, каштановые волосы разбросаны по настилу, глаза чуть прикрыты, грудь большая, с темными сосками. И каждая линия, каждый изгиб совершенен – от профиля скул и разреза глаз, до диаметра тех же сосков, хоть штангенциркулем проверяй.

Почувствовав чужое присутствие, девушка дрогнула и открыла глаза, но никого не увидела. Миронов потерял интерес и пошел дальше.

Скучно. Вроде и красавица, но какая-то слишком стандартная. Нет той милой неправильности, что приковывает взор, нет естественности. Кукла с заказанной внешностью от лучших дизайнеров Пангеи…

Но случись чудо, сам бы рванул в ближайший салон – менять ДНК. Просто они идеальны, а ты – нет.

Раздражение заставило забыть о боли и слабости. И в краткий миг прозрения Миронов понял, что злит больше всего. Вчера жил в том мире, крутился среди «нормальных». А сейчас суровая реальность крушит и плющит зыбкие иллюзии. Хотя ничего особо не изменилось, просто встало на свои места. Его вина, что не желал замечать…

Устыдившись слабости, агент встряхнулся и настроился на деловой лад. Заторопился, преодолел улицу и вышел на широкий проспект. Тут поймал такси, направился в центр города. Но, немного не доехав до делового района, остановил машину прямо у светофора и расплатился с извозчиком. Зашел в ближайший дворик, выбрался с противоположной стороны… и сел в другое такси, назвал адрес отдаленной клиники. Вновь сошел на середине пути, спрятался в столпотворении на одной из площадей, где проходил митинг в поддержку ослабления Закона. Немного послушал крики демонстрантов, вместе с людским потоком выбрался на дорогу. Скользнул в сторону и двинулся скверами, тихими переулками, тенистыми аллеями.

Таким образом, законник убивал сразу несколько зайцев. Во-первых, путал следы. Во-вторых, давал возможным соглядатаям ложное направление – центр, основные дистрикты. В-третьих, попросту убивал время, мало-помалу приближаясь к истинной цели путешествия – Красному району. Месту, где камер почти нет, где полицейские появляются изредка, и то днем, где в ходу свои правила и собственные законы.

При любых других обстоятельствах в трезвом уме и твердой памяти Игорь никогда бы не рискнул соваться в осиное гнездо. Ведь каждый добропорядочный гражданин Пангеи знает: коль недороги тебе жизнь и кошелек – иди в Красный район. Улыбнется удача, и тебя просто ограбят. Повезет чуть меньше, и нарвешься на банду «Потрошителей» – лишишься парочки дорогих имплантатов и органов.

И, тем не менее, народ туда хаживал и хаживал с охотой. Не только изгои Мертвого города в надежде прикупить продуктов и чуть подзаработать, но и холеные жители центра, южных и северных окраин.

Почему? Ответ прост, Красный район славился увеселительными заведениями: барами, клубами, борделями, виртуальными и настоящими боевыми аренами, наркопритонами. И если знать когда и где можно передвигаться, если иметь проводника из местных и оплатить бандам «абонемент», никто тебя не тронет… теоретически.

Опасным Красный район был не всегда. Да и головной болью полицейских, правительственных чиновников и законников стал не сразу, построенный изначально для доступного отдыха на берегах Белярского. Но шли годы, и здания там ветшали, культурные заведения потихоньку перекочевывали на центральные улицы и площади.

Но настоящим рождением дистрикта можно считать тот год, когда в близлежащей тюрьме вспыхнул бунт, и около трех тысяч заключенных вырвались на свободу. Единицы ушли в Запретную Зону, но большая часть – в Пангею. И бывшую столицу поразила эпидемия преступности: началась волна краж, разбойных нападений, убийств, изнасилований. Граждане взвыли, полиция и спецслужбы сбивались с ног, а политики рвали волосы от бессилия.

Целых полгода на улицах Всеземли бушевала криминальная война. А затем все как-то улеглось и притихло. Самых буйных уголовников истребили, самые хитрые ушли в Красный район. Сначала там завелись банды, у банд появились главари, которых сместили другие, угодные крупным игрокам вроде корпораций. А дальше закрутилось – передел сфер влияния, притоны торговцев векторами, подпольные казино, контрабандные склады…

Естественно, чиновникам подобное болото не нравилось. Но выжечь не получалось. Полицейские облавы собирали обильную жатву, законники ловили озверевших модов и накрывали лаборатории, а преступность по-прежнему существовала. Кто-то предлагал попросту сровнять дистрикт с землей. Другие возражали, резонно опасаясь, что «крысы» расползутся по цивильным районам и станет хуже. Проще знать, где твой враг, держать на коротком поводке. И пока споры не утихали, бандитский район процветал, собирая ночами желающих повеселиться, принять новый наркотик и вживить запретный имплантат.

Лезть в «крысиную нору» Миронову совершенно не улыбалось. Без кителя, без оружия и поддержки. И уж тем более на ночь глядя, когда жиденький дневной дозор полиции уходил прочь, и на улицах открыто появлялись настоящие хозяева.

Хотя в данных условиях разница между стражами порядка и преступниками виделась небольшой. При встрече с первыми подоспеет и ПСБ, спецназ «Дженетик Индастриз», и чем черт не шутит снова возникнет пробой Сети. На фоне подобных перспектив столкновение с уголовниками выглядело милой вечерней прогулкой. К тому же другого выхода агент не видел. Лишь в Красном городе можно затеряться, найти информацию, и возможно – помощь.

И потому выбравшись из очередного спального района, он окунулся в переплетение узких аллей Набережного парка, вышел к зданию старого химического завода. Тут немного постоял, с неприязнью осмотрел руины цехов и складов невдалеке, поежился.

Мерзкое место! Впереди сплошная мешанина бетона и ржавой арматуры. Обгрызенные колонны казались сточенными клыками мертвецов, в ямах и глубоких колодцах масляно поблескивала черная вода, тени отплясывали замысловатые па…

О данном пути законник узнал от одного из допрашиваемых недавно контрабандистов. Тот уверял, что заброшенная промзона используется работниками со стороны, желающими обойти кордоны полиции. И самое главное – здесь недавно произошла локальная война. Два мелких преступных клана сцепились за право взимать дань, срезали друг друга под корень. Так что если повезет, подходы никто охранять не будет, можно тихонько проскочить.

Глубоко вздохнув, Миронов сделал первый шаг…

Светило плавно, но неуклонно сползало по небу как подогретый кусок масла по сковороде. Последние красноватые лучи бессильно цеплялись за изрытую трещинами и оспинами поверхность бетонного забора, тени удлинялись и сгущались. В прозрачном вечернем воздухе, избавленном от дневного зноя, витал горьковатый дух пыли и застарелых химических реагентов. Мерно хрустели камешки под ногами, успокаивающе шелестели чахлые кусты… но вот что-то звякнуло, хлопнули крылья, зашуршало.

Втянув голову в плечи, Игорь замер и настороженно огляделся. Мягко перепрыгнул глубокую канаву с гнилой водой, взобрался по куче щебня. В очередной раз припал к земле, скрипнул зубами. Он умел слиться с толпой, умел прятаться в городе. Здесь, на открытом пространстве, чувствовал себя неуютно. Благополучно преодолел две трети пути, но не мог отделаться от ощущения слежки и смутной угрозы.

Пригрезилось? Нервишки шалят? Или свято место пусто не бывает?..

Не бывает, – понял агент спустя пять минут, когда пересекал пустырь густо поросший полынью. Раздался приглушенный хруст и затейливый мат невдалеке, почудилась возня. Из темноного пролома в стене ближайшего склада выскочила парочка типов и неспешно двинулись наперерез. Оба грязные, но одежда добротная и крепкая, морды сытые, а в руках громадные охотничьи ружья. Один, помельче, странно переваливался с ноги на ногу. Худощавый, с близко посаженными мутными глазами и лысым черепом. Второй, более плотный и отдаленно напоминающий колобка, едва поспевал, увязая в мелком щебне.

– Эй, папаша! Обожди! – неприятно-скрежещущим голосом крикнул мелкий. Махнул рукой и ослепительно улыбнулся, явив свету желтоватые, но острые зубы. – Таможня.

Бежать Миронов раздумал, сразу оценив возможности ружей в руках бандюков: меткости никакой, зато бьют широко, какой-то осколок да и зацепит. Агент оцепенел и лишь тоскливо глянул вперед: там высились старые коралловые дома, горели ранние фонари. Но до первых зданий метров двести, в засаде могут сидеть другие.

– Кто такой? Куда идем? Башли есть? – осыпал Игоря вопросами лысый. – А пропуск?

– Какой нахрен пропуск, Жаба? – буркнул второй бандит, угрюмый патлатый мужик с рябой рожей. – Не видишь что ль, очередной батя идет души спасать в оплот греха. Гол как сокол, не наваримся.

– Так проверить тоже надо, – осклабился мелкий преступник. – А вдруг законник переодетый?.. Слышь, батя, скидай тряпье, будем обыскивать!

Дуло ружья угрожающе качнулось в сторону Миронова, в глазах лысого промелькнуло предвкушение забавы. Но Игорь лишь стиснул зубы и слегка попятился, оценивающе глянул исподлобья.

– Но-но, батя, не зыркай так, – окрысился лысый, почувствовав напряжение агента. – Порешим и гнить оставим без заупокойной. Скидай тряпье, говорю!

– Господь с тобой, – пробормотал Игорь. Изобразил легкое смущение, перекрестился. – Истинно Христов сын я, проповедовать иду. Мирские блага не для нас…

– Достали! Три часа сидим – и только две шлюхи шелудивые кордон прошли. Никакой прибыли. Хоть повеселюсь, раз взять нечего.

– Остынь, Жаба, – прогудел мордатый флегматично. – Святой человек ведь. Исток, и болезный в придачу.

– Тебя не спросили, Пень, – зло фыркнул лысый. – Чтоб таможня добро дала, таможню задобрить надо. И вообще – я тут главный. Что-то имеешь против?

– Псих, – буркнул напарник мелкого. Но почему-то отвел глаза и сделал вид, будто любуется птичками.

– То-то же. Я тут главный. Что хочу, то верчу, – со сварливыми интонациями сказал Жаба, указал на Миронова. – Вот чем ему платить? Истока и потрошителям не сдашь. Есть че, батя? А если найду?..

Преступник обошел Игоря по кругу, разглядывая как какую-то корову. Затем резко рванулся вперед и сделал вид, будто хочет ударить прикладом. Агент отшагнул, сохранил относительное спокойствие. Это, видимо, не понравилось бандиту еще больше: в маленьких блеклых глазках сверкнуло бешенство, губы некрасиво искривились.

– С-сука! В смельчака играешь? Думаешь, бозенька поможет? Хрен тебе! Счас посмотрим, что у тебя в кармашках, а потом на ремешки порежем.

Высказанная мысль так понравилась, что лысый глупо захихикал. Шагнул вперед и небрежно похлопал по карманам Миронова, выудил несколько потрепанных кредитов. Скривился – мало, – и продолжил неумело ощупывать полы балахона в поисках зашитых драгоценностей.

Парочка не представляла особой опасности. Лысый, несомненно, накачан векторами: ускорителями реакции, обмена веществ. Видно по чрезмерно расширенным зрачкам, неадекватному поведению. Кожа масляная, словно искупался в ближайшей канаве, чуть зеленоватого оттенка, но похоже на какой-то побочный эффект. А из имплантатов на горле какое-то вздутие, наверняка мешки с ядом – нецелесообразно и неудобно.

Вердикт? Слабак из мелкой шушеры. Среди гопников называют «говорунами»: боевого опыта ноль, навыков ноль, реальной мощи ноль, но заболтают и мертвого. К тому же наркоман и психопат, а такие долго не живут. Непонятна лишь реакция второго – вроде как побаивается лысого. Хм, с чего бы?..

Напарник мелкого выглядел чуть серьезнее: кряжистый, крепко сбитый, с неестественной осанкой и непомерно толстыми конечностями. Очевидно, тут мышечные усилители и подкожные хрящи. Но не «Бронза», а нечто более халтурное. И сердце слабое, не успевает питать лишние органы. Вон морда какая серая, дышит тяжело.

Выключить лысого и отобрать ружье. Всадить заряд картечи в грудь Пня, потом бежать.

Но атаковать Миронов не спешил. И хотя нелепый разговор с обыском раздражали, агент сдерживался, чуя подвох. «Таможенники» работали чересчур халтурно: подошли вплотную, с оружием обращались как с дубинами.

Действительно такие неумехи? Или провоцируют? Зачем-то же «говоруна» приставили в компанию.

Ответ нашелся спустя минуту. Агент заметил тень на крыше последнего склада – та маячила на фоне багровеющего неба ровно мгновение, затем легко сиганула вниз с пятнадцатиметровой высоты. Вскоре в полумраке блеснули желтые глаза, рядом с Пнем бесшумно материализовался третий бандит.

Ловко! Действительно провокация. Выжидал только чтобы убедиться. Если бы на месте Игоря был переодетый оперативник, уже б схватился за оружие и начал бой. Двоих увальней группировка потеряет, зато и полицая вычислит. Приманка и снайпер – классика жанра.

Посмотрев на прибывшего, Миронов внутренне похолодел. Высокий, чрезвычайно худой и будто растянутый по вертикали мужчина. Глаза кошачьи, суставы гибкие, а движения четкие. Под суховатой кожей двигались тонкие как струны мышцы, которые, агент знал, крепче стальной проволоки.

«Вор», аналог «Ловкача». Может, в физических показателях и проигрывал мод-пакету Агентства, но обычно оснащался множеством дополнительных имплантатов: от иглометов и когтей, до разнообразных плетей-щупалец, газометов и стрекал. На элитного бойца не тянет, но и слабаком назвать нельзя. А уж истока убить для него – как таракана размазать.

– Батя-батя… – озлобленно бормотал тем временем лысый, потихоньку подбираясь к внутреннему карману с главными ценностями Миронова. – Разочаровал. Денег и на таблеточку не хватит, золотишка нет, на органы тебя никто не возьмет. Разве что я постреляю, а ты станцуешь. Выживешь, пропущу. Как тебе предложение?

Агент оказался перед нелегким выбором. Если ублюдок нащупает карман, придется драться. Но драться нельзя пока рядом «Вор». С поврежденными ребрами и общей лихорадкой он бы смог вырубить этих двоих, понадеявшись на эффект неожиданности. А если в снайперском гнезде еще кто-то?..

– Жаба, – осторожно позвал мордатый.

– Не мешай, – огрызнулся «говорун». – Не нравится он мне.

– Жаба-а…

– Что? – рявкнул лысый. Резко развернулся, явно намереваясь обложить Пня затейливым матом, но увидел «Вора» и осекся. – А… э… Олег? Ты что? Как?..

– Завязывай, кретин, – тихо, но внятно, без каких-либо интонаций произнес третий бандит. – Задолбал перегибать. Клиентура уйдет, Валентин Александрович твои кишки на вилку намотает и съест. Рядом коридор Хищников, и если отобьют хоть одного ходока…

– Но, Олег… – попытался воспротивиться Жаба, ткнул пальцем в Миронова.

– Завязывай, – повторил «Вор».

В глазах «говоруна» полыхнуло безумие, губы начали расплываться в жестокой ухмылке, а пальцы нащупали курок. Но боевик никак не отреагировал. Продолжал стоять, сверлить подчиненного взглядом. И лысый сдался. Разом как-то обмяк, опустил голову и процедил:

– Я развлечься хотел. Вот постоянно так…

«Вор» не стал выслушивать ругань. Лишь убедившись, что инцидент исчерпан, отвернулся и неторопливо пошел обратно к складу, занимать позицию. Но удалиться далеко не успел.

– Эй! – смущенно позвал Пень. – А с батей что?..

– Обыскали? – промычал боевик. Остановился и прицельно посмотрел на агента, чуток помедлил.

– Да.

– Оружия нет?

– Да что я, пушку не нащупаю что ли? – взорвался Жаба. – Чистый.

– Тогда отпустить, – небрежно отмахнулся Олег. – Проповедников не трогаем. Шерсти не настрижешь, едят немного. Покричат и уйдут. А кто-то и веру сменит, к Патриарху пойдет. Лучшие челночники из братьев во Христе получаются: характерные, с осанкой, полицаи проверяют редко.

– Дай бог тебе здоровья, – с неприкрытым облегчением выдохнул Игорь сквозь пересохшие губы. Поднял руку и сотворил крестное знамение, стараясь скрыть дрожь в пальцах.

– Бог тут ни причем, – прошелестело насмешливое из полумрака.

Стремительная тень метнулась к зданию дальнего склада, растворилась в одном из проломов. На минуту повисла тягучая пауза, тут же прервалась грязными ругательствами лысого.

Жаба проклинал небо. Жаба проклинал землю и воду, отцов и матерей командира, что прекратил забаву. Брызгал слюной, порывался броситься то на Миронова, то вдогонку за боевиком, бессильно ярился.

– Убью! Убью, падлы!

– Конечно, убьешь, – успокаивающе гудел Пень, похлопывал приятеля по плечу. – Но потом… Ты ж знаешь Олега. Сказал – отрезал. Потерпи чуть, вот караван пойдет, кто-то обгадится обязательно, тогда душу отведешь.

– Точно?

– Сукой буду!

– Но я хочу батю прирезать, – плаксиво возразил мелкий.

– Олег запретил. Давай-давай, пошли. Вечером развлечешься. А сейчас водочки тяпнем, в картишки перекинемся.

– Ладно, живи… пока, – разрешил, наконец, Жаба Игорю. Одарил взглядом, не предвещающим ничего хорошего, и потопал обратно к наблюдательному пункту с видом оскорбленного достоинства. Пень некоторое время семенил рядом, бормоча нечто утешительное. Но на полдороги остановился и обернулся, размашисто перекрестился.

– Ты, бать, звиняй. У братухи крыша протекает.

– Бог простит, – на автомате ляпнул агент. – А как же пропуск?

– Да кому ты нужен? – ухмыльнулся мордатый. – Детей Христовых на районе никто не трогает, только таможня досматривает. Ну, ты в курсе, чтоб законники не пробрались, а то случалось.

– Понятно, – протянул Миронов. Посмотрел на удаляющихся уголовников и обескуражено мотнул головой. Вот уж не знаешь, плакать или смеяться. С одной стороны благополучно пересек кордон, а с другой – жизнь висела на волоске. Но хорошо, что хватило ума не кидаться в драку, иначе б хана.

И правильно кто-то сказал: чем ближе человек к дьяволу, тем исступленней крестится…

Порыв холодного вечернего ветра вернул к действительности. Проник под капюшон и выстудил покрытый бисеринами пота лоб, попытался забраться за шиворот. Игорь встряхнулся и решительно направился к мрачным силуэтам домов. Проходя мимо последнего склада, различил на крыше тонкое дуло двух винтовок и чуть заново не осенил себя знамением, уже искренне. Вот как знал – два стрелка!

Засматриваться агент не стал, поторопился удалиться. Продрался через одичавший садик, прошел мимо заброшенной десятиэтажки с выбитыми окнами. Мельком подметил глубокий серый цвет коралла, множество трещин, и понял – здание мертво. Следующее такое же, дальше тоже. Кругом царил пыльный сумрак и зловещая тишина. Под ногами громко хрустели битые стекла и камни, эхо гулко разлеталось окрест. Возникло ощущение множества неприязненных взглядов, тьма в некоторых окнах зашевелилась.

Внутренне приготовившись к новому столкновению, Миронов застыл на месте и чуть развел руки в стороны. Тишина сгустилась, облепила плотным саваном и стала невыносимой. Мрак затрепетал, придвинулся ближе… и отпрянул назад. Послышался кашель, чей-то тихий голос и смех, звук возвращаемого в исходное положение затвора.

Его признали безобидным, пропускали.

Более красноречивого приглашения могло и не последовать. Агент осторожно двинулся дальше, прислушиваясь и принюхиваясь к темноте. Иногда что-то слышал, иногда замечал движение – неуловимо быстрое, размытое. И боялся гадать, сколько же пистолетов и автоматов, иглометов следило за ним в данную секунду.

Но обошлось. Спустя десяток минут Игорь увидел первый живой дом. С желтоватыми стенами, озаренными светом подслеповатыми глазками-окнами. За ним последовал второй, третий, появились уличные фонари, рекламные вывески разнообразных питейных и игорных заведений. В уши ворвался гул голосов, смех, рев музыки, он попал в веселую пьяную толпу.

Вот он, настоящий Красный район. Где-то там, за спиной просто стерегут границы, здесь же – делают деньги, заключают сделки, пьют и прожигают жизнь. Дело за малым. Найти нужный бар, по возможности не встревая в неприятности.

Хотя легче сказать, чем сделать. Игорь попросту забыл, куда попал. Не успел преодолеть и десятка шагов, как из ближайшей подворотни вылетело какое-то тело и с шумом распласталось на мостовой. Пьяно икнуло, вскочило. Но перепутало цель и бросилось на агента, беспорядочно молотя кулаками.

Рефлексы сработали как должно, и законник попросту шагнул в сторону, подставил ногу. «Тело» рухнуло как подкошенное, рванулось вперед: то ли в надежде свалить врага, то ли укусить за ногу. Но агент лишь легонько двинул носком ботинка в висок, отправил дурака в глубокий нокаут.

Сбоку раздался взрыв хохота. Миронов оглянулся: пяток крепких парней и парочка девушек. Навеселе, морды раскрасневшиеся и довольные, глаза подернуты наркотической пеленой. И судя по гладким лицам не местные, просто отдыхают… а точнее бесятся с жиру. Днем в офисах сидят, продажами руководят, а вечером меняют строгий костюм на тряпье из кожи и шипов, бегут развлекаться.

Похоже, избивали какого-то задохлика. Потом решили подшутить, швырнули несчастного в проповедника.

– Ай, ловко ты, святой отец! – заржал самый крупный из парней. Мощный, обросший мускулами как перекормленный стероидами бык, с низким лбом и тяжелой челюстью. – Выйдешь против меня, а?..

Смельчак поиграл бицепсами, красиво изогнулся, чтоб показать народу и пудовый кулаки, и массивные грудные мышцы. Окружающие одобрительно засмеялись, принялись подбадривать.

Со всех сторон начали стягиваться праздные зеваки: из ближайшего кабака, от дверей борделя. Кто-то настраивал коммуникатор на запись через зрительные центры мозга, другие вызывали приятелей, чтобы рассказать о забавном случае.

Твою ж мать!..

Молча развернувшись, Миронов заковылял прочь, спрятал лицо под капюшоном. За спиной послышались разочарованные возгласы, глумливый смех. Кто-то попытался догнать, но нагруженные спиртом и наркотой ноги подвели, бегун просто смачно харкнул вдогонку. Комок слюны попал на полу накидки, и хохот усилился.

Иллюзии продолжают рушиться. Ты тот, кто есть… исток. Но эти хотя бы не скрывают брезгливость под маской сострадания, презирают открыто…

Проглотив унижение, агент постарался затеряться в толпе. Но сбоку надавила стена тел, оттеснила к какому-то танцевальному залу. Игорь скривился и рванул подальше от низких аритмичных басов, разрывающих барабанные перепонки. Наступил кому-то на ногу, кого-то толкнул. Услышал много интересного в свой адрес, получил звонкую оплеуху. Но сумел вырваться с боковой улочки на центральную.

Он не раз проезжал здесь днем, в конвоях авто Агентства. Но при свете солнца проспект ничем не выделялся – широкий, грязный, уныло-серый, в окружении ветхих замызганных домов. Сейчас же улица разительно преобразилась: шумела и бурлила, колыхалась, сверкала огнями реклам, тончайшими полотнищами экранов.

В казино и боевые арены валили толпы ценителей в разноцветном тряпье, с разноцветными прическами. Живые зазывалы, надрывая глотки, приглашали посетить их рестораны, обещали невообразимые деликатесы. Голые девицы и юнцы выплясывали в клетках, спущенных с крыш. Местные открыто торговали с самодельных прилавков оружием и гашишем, таблетками, разнообразным алкоголем, ампулами с векторами.

Бродячие проповедники кричали с импровизированных трибун. Одни призывали следовать Доктрине, славили Алекса Веллера. Каждое слово публика воспринимала с восторгом, поддерживала дружным ревом. Другие, что стояли, через дорогу, вещали Слово Господне. Заклинали отказаться от грязи в геноме, вернуться к пути естественного отбора, эволюции, читали молитвы. И что удивительно их тоже поддерживали, многие крестились, били поклоны.

В дополнение к прочему повсюду сновали мелкие дроны всех форм и комплектаций: стрекозы-посыльные, крабы-официанты, катались какие-то меховые шары, тяжело лязгая конечностями, бродили роботы-охранники с пулеметами наперевес.

– Купи таблеточку, отче! – заорал на ухо Игорю какой-то чумазый паренек. Ухватил за накидку и потащил к своему прилавку. – Купи! Хорошая таблеточка, ангелов узришь! Не хочешь ангелов? Тогда давай тебе имплантат соорудим! Будешь светиться в темноте, верующие вдохновятся.

Еле избавившись от цепких пальцев торговца, Миронов шарахнулся в сторону и чуть не оглох от грозного рева, с трудом уклонился от удара когтистой лапы. Гигантский кот обиженно взревел и боднул лбом прутья клетки.

– Осторожно, батя, – засмеялся хозяин зверинца. – С утра не кормил, чтоб нрав сторожа показал.

– Скорее уж людоеда, – пробормотал агент и под смешки продавца поспешил удалиться. Но через десяток шагов понял, что забрел куда-то не туда. Из укромного уголка рядом с крыльцом заведения под кричащим названием «Красная плесень» выскользнула гибкая обнаженная женщина, заключила его в объятия и жарко дохнула на ухо.

– Есть денюжка, отче? Заходи, покажешь силу веры. Есть у тебя сила?

Женщина гортанно рассмеялась и опустила ладошку, захватила гениталии агента. Округлила рот и восторженно ахнула: мол, чую, есть силушка богатырская! Миронов как-то извернулся и бегом отступил в ближайший скверик, надеясь хоть на какую-то передышку.

Место приманило уютным полумраком, отсутствием ярких всполохов и громыханием, наличием нескольких скамеек. Но как только глаза привыкли к освещению, до Игоря дошло насколько ошибся.

На скамейках сидели молодые девушки и парни с длинными серебристыми волосами и остроконечными ушами, одетые в дурацкие лоскуты и узорные железяки.

Один из парней играл на кастрированном подобии то ли гитары, то ли балалайки, тонким сладким голосом тянул какую-то песню. Другие обильно угощались из нарочито грубых кувшинов и подпевали. А чуть в сторонке прямо на траве сплелись в сплошной клубок сразу три или четыре тела, слышались охи и ахи. Причем девушка присутствовала всего одна, и позицию занимала достаточно пассивную.

– Да чтоб я сдох! – не выдержав, от души воскликнул Миронов.

Песня прервалась, взгляды присутствующих сошлись на агенте. Но через секунду музыкант опять принялся тренькать на инструменте, интерес погас. И лишь один из пареньков все-таки собрав в кучу разбегающиеся глаза, хрипло произнес:

– О! Служитель бога вражеского пришел в обитель света и любви перворобж… перворожбе… Тьфу! Язычники мы, вот. Водку будешь?

– Буду, – брякнул Игорь. Принял из рук юнца кувшин, сделал осторожный глоток. Зажмурился и выдохнул. – Благодарю.

– Вот и помирились, о служитель бога вражеского, – с пафосом заявил парень. Отобрал кувшин и тоже отпил. А затем мягко свалился со скамейки в траву и размеренно засопел.

Миронов сплюнул под ноги и пошел прочь. Как ни удивительно, ему полегчало: то ли алкоголь помог, то ли краткая передышка. Лихорадка по-прежнему сотрясала тело, по вискам стекал горячий пот, а ребра стегало колючей болью. Но расплываться в глазах перестало, мысли стали стройными и ясными. Агент вспомнил планировку района и приблизительно оценил свое местонахождение.

Где-то час пути. Нормально.

С центрального проспекта Игорь ушел. От греха подальше. Держался менее людных, но светлых улиц, перекрестков, старательно избегал столпотворений. И не зря, потому что пару раз слышал звуки выстрелов, отчаянные крики множества людей. Вопли, впрочем, быстро затихали. К жизни здесь относились легко, к потери оной – еще легче.

Выбранная тактика помогла, и законник быстро продвигался к цели. Избегал и торговцев, что норовили всучить какую-то дрянь, а между делом ощупать карманы на предмет наличия кредитов. И шлюх обоего пола, которые слишком уж активно зазывали в бордели, просто в укромные уголки. И всякого рода сомнительных личностей, дерганых и нервных, с лицами прожженных наркоманов.

Лишь пару раз вышли серьезные проколы. В первом случае Миронов необдуманно шагнул в темную подворотню. Почувствовал у горла холодную остроту металла и послушно замер. Неизвестные торопливо ощупали карманы, презрительно фыркнули и исчезли в ночи. Потайной они, кстати, тоже нашли, но лезть не стали, как-то определив – денег там нет.

Второй инцидент произошел спустя пять минут после первого. Игорь как раз проходил мимо невзрачного дома с плюгавенькой вывеской «Ломбард», когда послышался выстрел, звон стекла и крик. Из заведения выскочил мужик с каким-то свертком в одной руке и с пистолетом в другой. Гибко изогнулся в прыжке, что-то с яростью крикнул и трижды выстрелил в дверной проем. Упал, кувыркнулся, рванул с низкого старта.

Раньше, чем поняв, что происходит, Миронов рухнул наземь, откатился под прикрытие стены. И еще успел заметить неудачливого вора, ставшую удивительно пустынной улицу. А затем раздалась настоящая канонада.

Палили с крыши и из окон, стреляли из-за декоративных оградок, мусоропереработчиков. Пьянчуги, воры и проститутки как по волшебству ощетинились стволами, азартно поливали свинцом, сталью и иглами середину дороги. Несчастного грабителя изорвало на куски в считанные секунды.

Пальба длилась начала затихать. Нервно рявкнул запоздавший пистолет, наступила оглушительная тишина. Убедившись, что ни у кого не сдадут нервы, из разбитого ломбарда выглянул толстенный волосатый мужик с дробовиком в руках. Подошел к перемолотому на фарш вору и пнул останки.

– Дрянь! Кореша пристрелил, курва! Совсем охренели наркоши. Ладно, спасибо за поддержку, соседи. Представление закончено.

Ружье мужик сменил на большую лопату, принялся буднично убирать. А движение на улице, шум и гам, тут же вернулись к обычному уровню.

Вот, пожалуй, и все наиболее опасные моменты. К прочему законник как-то притерпелся, привык. И лучше вжился в роль временами трусоватого, а временами глупого и наглого проповедника: перехватывал характерные словечки, находил оптимальные алгоритмы поведения. В конце концов, так наловчился, что стал незаметным в толпе. Где шел, а где и бежал, иногда канючил милостыню, порой громогласно заявлял: «Отриньте грязь модификаций!», раздавал благословения.

Мимикрия прошла успешно, преподаватели Академии могли бы гордиться выпускником. Но, несмотря на успехи, агент чувствовал смутную тревогу, которая с течением времени лишь усиливалась.

В попытке осмыслить зыбкое ощущение Миронов остановился и сделал вид, что рассматривает товар на прилавке одного из уличных барыг. Сам же сконцентрировался на периферийном зрении, просканировал окрестности на наличие опасности. Но таковой не обнаружилось. Шагах в десяти несколько шлюх и сутенер скандалили с клиентом об оплате. Чуть дальше пятерка чужаков обильно угощалась сомнительным пойлом. Тем временем к гостям района аккуратно подбирался карманник. Орали зазывалы, сверкали огни, кто-то кого-то бил, кто-то кого-то свирепо любил, повсюду мелькали молодые лица, совершенно безумные наряды.

На первый взгляд ничего необычного. Для Красного района, конечно. Но Игорь успел проанализировать ощущения, явственно чуял чье-то назойливое внимание.

– Отче, брать будешь что? Или с богом говоришь? – не выдержал барыга.

Не проронив ни слова, агент отвернулся и медленно пошел вдоль по улице. На ходу придал лицу выражение крайней озабоченности, порой останавливался, рассматривал вывески, дома. Со стороны же казалось: проповедник явно заблудился, ищет ориентиры.

На первом же перекрестке Миронов свернул направо. Преодолел метров тридцать, и повторил маневр, скользнув в малолюдный проулок. Потом еще раз, и еще.

На третьем повторе старая как мир уловка сработала, Игорь вычислил «хвост». Им оказался мощный мускулистый мужчина, затянутый в потрепанную джинсу, патлатый и щетинистый, с угрюмой мордой записного уголовника. И сразу мелькнуло воспоминание – видел в толпе зевак, когда развеселая компания пыталась вызвать проповедника на потешный бой. Тогда не придал значения, слишком поглощенный желанием убраться от назойливого внимания. Запомнил на автомате, как всякого представляющего опасность.

До цели путешествия осталось минут пять ходьбы. Но тащить потенциальный «хвост» не хотелось, и агент решился в последний раз повторить маневр, дабы убедиться в предположениях. Преодолел десяток метров, свернул в ближайшую подворотню. Но на этот раз допустил крупную ошибку. В спешке вышел не на оживленную улицу, а попал в темный и тихий дворик, заросший густым ивняком. И сразу осознал, что неизвестный не просто следил… охотился. За спиной послышался тяжелый топот и хриплое дыхание, грубый голос приказал:

– Стой!

То, что незнакомец нагнал в считанные мгновения, говорило о многом – мод, сильный и быстрый. От такого улизнуть одним броском не получится. Из двора выйти не даст, да и на улицах оторваться надежды мало.

К горлу подкатил плотный удушливый комок, но внешне Миронов не выдал напряжения. Остановился и развернулся, посмотрел в глаза противнику. Желтые глаза, волчьи. И сейчас заметно, что кожа плотная, покрыта густыми волосами. Осанка неправильная, скелетная структура искажена, а лицо чуть вытянутое и хищное. Из-под нижней губы выглядывали клыки, пальцы же длинные и узловатые, вооруженные кривыми когтями.

Оценка врага не принесла облегчения. «Волколак», аналог «Росомахи» Агентства. Ай, влип! Хуже «Вора» на кордоне. На такого зверя надо выходить как минимум с пулеметом.

Но еще больше агент встревожился, когда за спиной преследователя мелькнула быстрая тень. Лишь на долю секунды перекрыла поток красноватого света из арки, будто кто-то заглянул и отскочил… Второй гость?!

– Благослови тебя Бог, – осторожно произнес Миронов и перекрестил «Волколака». – Чего тебе, чадо?

Незнакомец молчал. Долго. Мучительно. Стоял и сверлил Игоря немигающим взглядом, тихо сопел. Во мраке яркой желтизной полыхали холодные волчьи глаза, блестели клыки, пахло хищным зверем.

– Пойдешь со мной, – низким гортанным голосом изрек «Волколак». – Награду получу я.

– Господь с тобой! – нарочито испуганно воскликнул агент. – Да кому я нужен? Обычный брат во Христе, несу свет в заблудшие…

– Можешь не стараться, – перебил незнакомец. – Я узнал тебя, законник, приметы полностью совпали с описанием. И не пытайся бежать.

Последнее «Волколак» выделил особо. А Игорь, еще играя роль, устрашено отшатнулся, закрылся рукой. Но внутренне похолодел и напрягся – кто-то объявил награду за его голову? Тогда вообще повезло, что не остановили сразу после кордона. Видимо многих обманула накидка проповедника. Но не всех.

– Тут какая-то ошибка, – обреченно сказал Миронов. – Я спасаю души, молю…

– Молить ты будешь позже, – раздраженно проворчал враг. Двинулся навстречу и поднял руку, чтобы схватить за шиворот, но замер и мотнул головой. Шумно принюхался, оскалил зубы и тихо зарычал.

Свет в арке снова перекрыла тень, задержалась чуть дольше. Расплылась, медленно просочилась во двор. Во мраке послышались шаркающие шаги, ехидный смешок.

– Я так и знал! Ха! Законник!.. Обманул и Пня, и Олега. Но меня не надуешь. Что я, батюшек не щупал? Щупал десятками. И каждый батя мягкий да жирный. Но не ты, курва… Че, обгадился?! Сча я тебя буду на ремешки резать, как обещал.

Вот кого не ожидал увидеть агент, так памятного «таможенника-говоруна». Готов был к встрече и с эмиссарами ПСБ, Накамуры, вторым охотником за головами. Но в полумраке ясно виднелась знакомая щуплая фигура, влажно поблескивал лысый череп. На губах Жабы играла торжествующая ухмылка, в голосе чувствовалось предвкушение забавы.

Этому какого хрена нужно? Хотя вопрос глупый – навязчивая идея покарать «батю» переросла в одержимость… и с поста сбежал, несмотря на реальную угрозу получить по шее от командиров. Но на что надеется? Или не видит, кто рядом стоит?..

Жаба если и видел, то старательно игнорировал. Пританцовывал на ходу от возбуждения, дурашливо смеялся и бахвалился, что раскрыл заговор проклятых законников. Затем вытащил из-за пояса длинный нож, принялся напоказ полировать лезвие о рукав.

– Слышь, засланец? Читай заупокойную, потому что потом будешь только кричать. Я за тобой полрайона шел, имею право на веселье. А ты, псина, свали куда-нибудь, не воняй.

С последней репликой лысый явно погорячился. «Волколак» взревел, распрямленной пружиной сиганул с места. Рубанул когтями и клацнул зубами, целя в тонкую шею «говоруна».

Упав набок и откатившись под защиту ближайшего дерева, Игорь заметил, что каким-то невероятным образом мелкий уголовник сумел избежать стремительного удара. По-лягушачьи отпрыгнул и присел на четвереньки, издал странный клокочущий звук. Наплыв на шее лысого начал раздуваться, глаза округлились и полезли из орбит, рот раздался от уха до уха.

Промах изумил «Волколака» до глубины души. На лице отразилось то непередаваемое выражение, что по-научному обзывается когнитивным диссонансом, а в простонародье разрывом шаблона.

Но следует отдать боевику должное, колебался недолго, доли секунды. Гневно взревел и развернулся, опять распластался в полете. Когти засвистели, вспарывая воздух, гибкое сильное тело рухнуло всей массой, давя и круша… пустоту.

Мелкий бандит вновь уклонился, невозможно-длинным прыжком разорвал расстояние и приземлился прямиком на стену ближайшего дома. Прилип к шершавой поверхности, распластался и насмешливо квакнул. Мешки на шее лысого раздулись, рот широко раскрылся, и из глотки вырвалось нечто длинное и гибкое, скользкое, вооруженное роговым гарпуном.

«Волколак» дернулся, уклоняясь. Но когда понял, что не успевает, выхватил из кобуры пистолет. Тьму прорезал сноп пламени, оглушительно громыхнуло, и пуля ушла далеко в сторону. Язык лысого успел захватить руку боевика, оплел змеей и легко перетер пополам.

К небу взлетел наполненный злостью и болью вой, о камни тяжело звякнуло оружие, послышалось хлюпанье. Модифицированный организм «Волколака» закупорил сосуды, и крови вытекло немного. Однако покалеченный и ослепленный болью боец сразу стал легкой мишенью. Попытался прыгнуть, достать ненавистную тварь, что издевательски квакала на уровне второго этажа, но лишь приблизил конец. Язык Жабы ударил повторно, хлестко и стремительно. Угодил в грудь «псине», с отвратительным хрустом взломал защитные хрящи и ребра, вышел со спины.

На этот раз кровь хлынула обильно, темными ручейками оросила землю. Багровые отблески далеких фонарей озарили куски влажного мяса на костяном гарпуне, позволили Миронову увидеть лицо наемника… серое, искаженное гримасой страдания. Боевик по инерции пытался сражаться, нелепо дергался, кусал зубами воздух, шагал вперед…

Захрустело и чавкнуло. Гибкий канат рванулся обратно, оставив после себя огромную дыру. Охотник за головами пошатнулся и рухнул навзничь.

– Ква-ха-ха, – булькнул заливисто лысый. – Теперь… ква… твоя очередь.

Жалкие секунды, которые длилась схватка – чересчур мало для измученного истока. Игорь как упал под дерево, так и остался лежать, изумленно наблюдая за боем. И если уж «Волколак» испытал шок, то агент тем паче. И теперь до Миронова начало доходить: снайперы там, на границе лишь для подстраховки, напарник – чтоб отвлечь кровожадного кретина, а реальную угрозу представлял именно мелкий бандит.

Весь… буквально весь немалый опыт оперативного аналитика говорил: такого произойти не могло. Жаба ничем особым не отличался ни при первом рассмотрении, ни при втором. Да, походка странная и кожа влажная. Да, опухоль на горле. Но таких персонажей в Красном районе пруд пруди. Денег на нормальные модификации не хватает, вот и жрут векторы пополам с наркотиками, пичкают тела низкосортными имплантатами. Итог – куча неприятных побочных эффектов вроде нарушения психики и некрозов, мутаций и болезней, быстрой смерти в ближайшей канаве.

Какой самый логичный вывод? Корпорации тестируют новый боевой мод-пакет. А значит, пора применять тактическое отступление. То бишь руки в ноги, и валим, хлопцы, пока живы!..

Недолго думая Игорь ухватил отрубленную кисть боевика, что намертво вцепилась в пистолет. Нажал на палец, застывший на спусковом крючке. Оружие низко рявкнуло и дернулось. Первая пуля ушла выше, выбила фонтан коралловых крошек. Вторая и третья попали в цель, с чмоканьем вонзились в спину Жабы.

Бандит издал полукрик-полукваканье, мешком свалился со стены и завозился у фундамента. Миронов же отбросил мертвую руку и бросился к выходу со двора. Но в арке понял, что избавиться от преследования так просто не выйдет. Раздался угрожающий свист: костяной гарпун промазал всего на несколько сантиметров, чиркнул по стене.

– С-сука, к-ква! – послышался обиженный вопль. – Порешу!

Умирать лысый очевидно не спешил. И вопреки желаниям законника чувствовал себя неплохо. Агент бросил лишь короткий взгляд назад: Жаба успел встать на ноги, готовился к очередному прыжку. Лицо набралось жгучей зеленью, глаза бешено сверкали и лезли из орбит, а мешок на горле часто пульсировал.

Из подворотни Миронов вылетел так, будто за ним гналась свора голодных демонов, сдуру чуть не попал под колеса первого же автомобиля. Но каким-то образом увернулся, больно ударился плечом о борт машины и перекатился. Не обращая внимания на визг тормозов и забористые маты, вскочил и рванул, что есть духу, смешался с толпой.

Но психованный уголовник не отставал. Приземлился на крышу машины, как заправской акробат прыгнул опять и прилип к очередной стене, ударил языком-гарпуном вдогонку, потом еще и еще. Промазал, раздробил череп кому-то из местных мужиков, убил случайную шлюху. Азартно заквакал и сиганул, упал в толчею. Пытаясь нагнать ускользающего врага, принялся раздавать смертельные французские поцелуи практически вслепую.

Моментально возникла паника, народ взвыл и каждый ломанулся куда попало, но лишь бы подальше от опасности. Плотная стена тел опрокинула агента, в живот и грудь угодили чьи-то сапоги, затрещали ребра. Попало и в голову, отчего из глаз брызнули искры, а в ушах загудело. Но Игорь интуитивно перекатился, сумел обхватить чье-то обмякшее тело, взвалил на себя и прикинулся мертвым.

Через секунду толпа отхлынула в стороны, разлетелась стаей мальков по подворотням. Кто-то спрятался за машинами и рекламными щитами, опрокинутыми прилавками, кто-то просто попадал на землю. Лысый внезапно оказался один посреди опустевшей улицы. Впереди же, у приземистого здания ночного клуба ждал заслон: пяток боевиков с автоматами, парочка военных роботов-жуков, вооруженных спаренными зенитными пулеметами… вряд ли пригнали специально, все произошло слишком быстро. Просто охраняли вход, когда на них выскочил обезумевший от крови ублюдок.

Недобрые взгляды бойцов вонзились в бандита, и тот не выдержал, дрогнул.

– Вы че, братцы? – запоздало очнувшись, просипел Жаба. Торопливо стер чужую кровь с подбородка и груди, но лишь размазал сильнее. – Вы че?! Я ж, ква, свой…

Даже сквозь надсадный гул в ушах агент услышал грозное грохотание, сумрак улицы разрезали огненные дорожки. Но звуки отдалились, мир погрузился во мглу, и ряженый законник на минуту потерял сознание – удар в голову оказался сильнее, чем показалось вначале. А когда очнулся, все закончилось. Вокруг слышались голоса, шаги, кто-то ругался, кто-то всхлипывал, пахло кровью и порохом.

Миронов поднатужился, попытался скинуть с себя теплый труп какого-то парня. Рядом раздался кашель, ему помогли и потрепали по плечу, дохнули в лицо парами спирта.

– Отче, жив?

Из мглы соткалось лицо мужчины. Вроде гладкое и юное, но носящее следы лютого запоя: глаза красные и слезящиеся, нос нежно-лилового цвета, на скуле свежая ссадина.

Застонав, Игорь с трудом сел. Глянул на местного алкоголика и людей, настороженно выходивших из укрытий. Мучительно скривился и кивнул.

– Ну, слава тебе, Господи! – прохрипел пьяница. Неумело перекрестился и добавил: – Повезло тебе, отче… Ты, к слову, шел куда? Могу помочь, отвести, если на таблеточку мелочи досыплешь.

– Нет, – ответил агент, заворожено посмотрев на вывеску за спиной алкоголика. Полстены приземистого здания занимало тонкое полотно экрана, на нем скалил зубы огромный бурый медведь, сверкало название клуба – «Берлога». Законник с трудом поднялся, заковылял прямиком к входу. – Уже пришел.

 

Глава 6 Приют негодяев

Рус ожесточенно курил. Жевал кончик толстой сигары и глубоко вдыхал густой вонючий дым. Под потолком клубилось плотное облако, хоть топор вешай, всполохи далеких софитов красили эфемерные нити в красный и синий, желтый. Оттого создавалось странное впечатление, будто над хозяином клуба нависла мрачная туча с извивающимися внутри плазменными змеями.

Колориту обстановке добавляла и сама внешность дельца. Лицо широкое, испещренное морщинами и уродливыми шрамами. Густые кустистые брови собрались на переносице, на выпуклом лбу громоздились тяжелые складки. Из ворота рубахи неопрятными клоками выглядывала жесткая черная поросль, мощный подбородок напоминал ковш дрона-экскаватора. Единственный живой глаз прятался в тени. Второй же, кибернетический, тускло поблескивал в глубине мертвой черной глазницы…

То ли демон-привратник Ада, то ли похититель душ из старинных фильмов ужасов.

Рус душу купить не предлагал, и вообще помалкивал. Шуршал какими-то бумагами, пыхтел сигарой и пытался выглядеть жутко занятым. Но агент знал, что просто собирается с мыслями. И не мешал процессу, сам погруженный в невеселые думы. Сидел в кресле напротив, чистый и переодетый в свежее, с зудом на месте недавних ран и ушибов. Вяло обозревал внутреннее убранство кабинета, пытался навести порядок в голове.

Получалось плохо.

С одной стороны мешали откаты после недавнего процесса регенерации: слабость и чесотка. Кроме того симптомы лихорадки никуда не делись. Агента знобило, в носу хлюпало, а члены жутко ломило.

Причиной тому биореактор столь любезно предоставленный хозяином. Древний агрегат не отличался ни совершенством, ни стабильной работой. Смахивал на аквариум с грязными стенками, вооруженный трубками и иглами, и являлся скорее пыточным инструментом, чем лечебным. Чрезмерно крупные нанозонды сращивали одну ткань, но рвали другую, дыхательный аппарат травил воздух…

Совсем не удивительно, что излечиться полностью не удалось. Машина третьего поколения, старая и износившаяся, предназначенная лишь для грубых манипуляций вроде восстановления мышц и костей, но никак не для фильтрации крови или ловли вирусов.

Хотя дареному коню в зубы не смотрят, да.

С другой же стороны мозг-дурак то и дело выдавал на гора образы произошедшего, по сотому разу прокручивал сцены на кордоне, в темном дворике, где нагнали «Волколак» и «говорун». И в сотый раз пытался осознать – была ли тогда иная альтернатива?..

Грудь время от времени сдавливало, едкая желчь наполняла рот. Агент будто наяву видел трупы тех, кто падал рядом под ударами языка-гарпуна Жабы, ощущал на лице чужую кровь и неосознанно сжимал кулаки. Если б не кинулся в толпу, и жертв не было. Но выжил бы тогда сам?.. Вряд ли.

Чтобы хоть как-то отвлечься, пошевелился в кресле, окинул мрачным взглядом место, куда так стремился и наконец, попал.

Длинная и чуть изогнутая полукругом комната скорее напоминала средних размеров танцевальный зал, чем кабинет. Кое-где тонула в абсолютном мраке, кое-где просматривались странные гротескные силуэты.

Вон шкаф с настоящими бумажными книгами, а вот стеллаж с древним оружием: мечи и арбалеты соседствуют с пороховыми ружьями, пистолетами архаичных форм. Чуть дальше расположен стенд с тактическим мехом-скафандром времен Войны: грубый и неуклюжий на вид, с потрепанной броней. Ни намека на модифицированный хитин, только металл и пластик. Опорная платформа опущена, створки кормового люка распахнуты – забирайся и вперед, в сражение. На груди полузабытый герб: двуглавый орел на фоне триколора.

Лишь в малой части кабинета присутствовал свет. Желтоватый – настольной лампы, синеватый – от нескольких тонких экранов. Здесь царствовало полированное дерево и потертая кожа: паркет, стол и пара глубоких удобных кресел, полки забитые ридерами и падами, пеналами с ДНК-чипами. На столешнице эпохи и вовсе перемешались в дикий коктейль: бумага и чернильные ручки двадцатого века, компьютерный терминал – привет из двадцать первого, пластина коммуникационной станции – эхо современности.

Картину довершали широкие окна, выходящие в залы-ячейки клуба. Большинство затемнены, но три активны. За одним виднелся главный танцпол, где билась в экстазе толпа. За другим – аналогичное действо. Судя по искаженной музыке, зал предназначался для модов-сенсориков: и свет глуше, и звуки иные. За третьим окном виднелась вип-кабина, где четверо мужчин обсуждали дела, прихлебывали напитки из высоких стаканов, обнимали холеных женщин.

Миронов знал, что любой дом похож на своего хозяина больше, чем мог бы предположить сам владелец жилища. Внимательный гость увидит не просто мебель, стены и личные вещи, но черты характера, увлечения, преобладающее настроение. Все вокруг нас – искаженное отражение необъятной вселенной, зовущейся разумом. А мысли реальны, мысли могут превратиться во что угодно.

Например, в старую картину, древний массивный комод. Или в полки до отказа забитые ДНК-чипами с играми и виртуальными романами. В пыль на столе, и в крошки на кухне, в запахи и звуки.

А еще дома хранят воспоминания и настроения. Они бывают разные: женственно-мягкие, по-мужски грубые, одинокие и тоскливые, радостные и вздорные.

Дом Руса вызывал недоумение. Странный, противоречивый и местами зловещий он походил и на логово злодея, и на музей, и на замок с привидениями в одном лице…

Удар ручки о столешницу и особенно шумный вздох оторвал агента от изучения обители преступника. Хозяин клуба, в конце концов, устал изображать занятость, откинулся в кресле и пристально уставился на гостя. В полумраке блеснул стеклом искусственный глаз, очередное облачко табачного дыма потянулось к потолку.

– Ну?

Голос прозвучал раскатом грома, тяжелым и близким.

– Что? – попытался уточнить агент, вновь отметил: массивный, мордатый и вообще внушительный. Морщины – не следствие бедности или желания поддерживать образ, нет. Чем-то болен, процедуры омоложения не действуют. Уродство и наличие техно-имплантатов вроде б из той же оперы.

Как мог отец сойтись с ТАКИМ человеком?! Что сблизило? Ведь видно – мерзавец и преступник.

Доподлинно Игорь не знал, как блестящий ученый Константин Миронов столкнулся с Русом. Не знал и того, что послужило причиной дружбы. Но в одном агент не сомневался – хозяин «Берлоги» вел грязные делишки еще тогда, когда его отца и в планах не было. Преступника с более длинной биографией стоило поискать. А если б такой и нашелся, то выяснилось бы, что в чем-то, да и не дотягивает.

Досье Агентства давало неполную информацию. Предположительно Рус родился до Войны. Сражался в Темные годы с мародерами, потом переметнулся к одной из банд и делал то же самое, но уже убивал вчерашних соратников. Грабил обозы с гуманитарной помощью, промышлял на зараженных радиацией территориях. А когда возникло Планетарное Правительство и банды попали под общий прессинг, бесследно исчез. Опять возник лишь в восьмидесятых годах прошлого века в Пангее. Поселился в Красном районе, купил клуб и тихо вел дела.

То есть относительно тихо. Прямых доказательств не существовало, но Рус подозревался в кражах, убийствах, вымогательствах, изготовлении и распространении наркотиков, оружия, векторов и незаконных имплантатов.

Список можно продолжать до бесконечности. Но взять с поличным хитрого и жестокого урода никогда не удавалось. Не раз и не два Миронов пытался поймать Руса на горячем. Планировал операции, готовил налеты. Мечтал упечь в тюрьму, отчасти виня в смерти родителей. Но вот парадокс – наступило время, когда друзья стали врагами, а враги превратились в друзей.

Уловив в глазах агента противоречивые эмоции, Рус качнулся вперед и вонзил взгляд в Игоря, изобразил добродушное участие. Свет настольной лампы озарил изъеденную застарелыми язвами и шрамами щеку, короткий ежик темных с сединой волос и огрызок правого уха. В темной глазнице что-то влажно блеснуло, зрачок глаза-камеры прицелился в лоб гостя…

– Как ты себя чувствуешь, законник?

– Дерьмом, – не стал юлить Миронов. Помрачнел и задумался, добавил глухо: – Полным.

Судя по ехидной ухмылке, Рус хотел излить на Игоря парочку тонн сарказма и едких комментариев. И даже рот открыл, но почему-то заколебался и поморщился.

– Ты мне столько крови попортил. Но грешно злорадствовать над поверженными недругами. Лучше расскажи, как докатился до такой жизни? Сначала вызываешь спустя годы молчаливого противостояния, потом являешься побитый и окровавленный, в одежде проповедника. Лучших тряпок не нашел? И нафига полез через кордон Змей? Они ж поголовно отморозки. В итоге на мутанта нарвался, резню спровоцировал… Ты законник, образец порядка и послушания, а тут такое…

– Мутанта?

– Ага.

– А я подумал, что на экспериментального мода попал, – признался агент. – Но как? Вроде бы мутанты не могут… и вообще гибнут быстро.

– Из официальных отчетов вычитал? – фыркнул преступник. – Забудь! Никто не признает, что стабильные существуют. И что лезут к нам из Запретных Зон.

– Почему?

– Думаешь те, что живут в красивых удобных домах с ровными газончиками во дворах и аккуратными садиками обрадуются известию? Да скажи ты такое любому сытому хомо, и поднимется жуткий вой. Правительству не нужны протесты и бунты. Не нужны и бесполезные военные кампании.

– Но кто-то должен был обнаружить…

– Естественно. Но к таким приходят гости и вежливо просят не распространять панику. А стабильные существуют. Да, от нейтронной радиации мутантами не становятся, дохнут сразу. Были и те, кто забаррикадироваться в бункерах, а бункеры случалось, прятались и в относительно чистой местности. Но когда кончались припасы, выходили на поверхность и сразу наедались изотопов по самое не горюй. Болели, дохли, мутировали, плодились и снова дохли. В итоге многие вымерли после Войны. Но наиболее стойкие сумели выжить. Немного, несколько разрозненных групп и племен.

– Потому и не видел почти никто, – пробормотал Миронов.

– Логично, – подтвердил Рус. – И войска на границах Зон стоят. Подумай, какого хрена? Сталкеров ловят, охотников за артефактами?.. Да кому тот хлам нужен? Кроме того есть мнение, что в появлении стабильных виноваты компании.

– В смысле?

– Об экспериментах над совмещением ДНК животных и людей слышал?

– Угу. Но их же вроде прикрыли.

– Прикрыть-то прикрыли. Официальную часть во всяком случае. Но некоторые объекты экспериментов тихонько вывозили в Зоны.

– Такое невозможно сохранить в полном секрете.

– Точно. Но под полуправдой можно похоронить любую самую гнусную ложь. Я не знаю деталей. Кто-то поговаривает, что когда информация начала просачиваться, в правительстве утроили шумиху вокруг боевых модов. И крайних нашли.

– Похоже на сказку.

– Тому мутанту расскажи. Стабильные проскальзывают сквозь заслоны, уходят в Мертвые города. Потом куда кривая выведет. Иногда и в Красный район. Полезных в банды берут, хотя и побаиваются – дикие, психованные, сильные. Тебе жутко повезло, что голову на плечах сохранил.

– Ага, – промычал Игорь. – Повезло.

Хозяин кабинета замолк и принялся рассматривать агента. Пристально, как какую-то чудную зверушку. В настоящем глазу мелькнула насмешка, губы чуть дрогнули.

– Переживаешь, что столько народу из-за тебя положили? – догадался Рус. Но законник промолчал, сидя с безучастным выражением лица, и преступник усмехнулся шире. – Понимаю.

– Откуда узнал?

– Оттуда. У меня камер по улице натыкано как грибов в осеннем лесу. Должен понимать, безопасность прежде всего. Пока тебя штопали, просмотрел записи. Откровенно говоря, не вижу ничего страшного. Тактически поступил верно – дал мутанту сожрать Волколака, нырнул в толпу. Я и сам бы так поступил.

– Я – не ты, – отчеканил Миронов.

– Действительно, – признал преступник. – Меня б совесть просто не грызла. Ну, положил мутант пяток-другой случайных хомо, и что? Красный район, тут у семидесяти процентов жителей КМ зашкаливает. А знаешь, сколько тут в сутки народу дохнет от наркотиков, векторов, перестрелок?

– Что ты пытаешься доказать? – мрачно спросил агент.

– Ты – добро. Я – зло, – усмехнулся Рус. – Именно я торгую наркотой и палеными векторами, стреляю… иногда. А ты поддерживаешь Закон, не даешь остаткам человечества прыгнуть в пропасть. И мучаешься, когда принимаешь трудные решения. Но повторюсь, тактически поступил верно. Другого пути для спасения не было.

– Наверное.

– Точно. Но лучше расскажи, с чего устроил такое представление? Не мог проехать через полицейские посты?

С удовольствием затянувшись сигарой, Рус выдохнул облако сизого дыма. А Игорь, поморщившись – что за архаизм, травиться банальным табаком, – глубоко задумался. Помедлил, и начал нехотя рассказывать. Острые углы обходил, кое-что утаивал, но в целом картину обрисовывал честно. Бандит внимательно слушал, иногда записывал… Ручкой. На бумаге.

Как ни странно, но рассказ о собственных злоключениях помог Миронову настроиться на рабочий лад. Воспоминания о недавних событиях чуть поблекли. И где-то в глубине души агент осознал – Рус прав.

– В общем, у меня проблемы…

– Я бы назвал иначе, – пророкотал хозяин клуба. – И воспользовался бы другим словом. Но да, у тебя проблемы, законник. А я думал, что у Алекса талант притягивать неприятности.

– Именно Алекс втянул меня в историю.

– Ты же знать ничего не знаешь, ведать не ведаешь. Собственную шкуру пытаешься спасти.

– Если б только собственную, то залег бы на дно.

– Лечи кого-нибудь другого. Ты слишком умен для подобного. И прекрасно понимаешь, что иного выхода нет. Залечь на дно – значит, влачить жалкое существование где-то на периферии. Ты так не сможешь. Хочешь вернуть свое уютное гнездышко, друзей и форму законника.

– Если и так, то что плохого?

– Ничего. И мотивацию я понимаю.

– Но?

– Глупо, – прямо ответил Рус. Перехватил взгляд гостя, поджал губы. – Тебе не стать таким, как они. И мне тоже. В этом мы похожи. Оба отвергнуты, оба исключены из Рая.

– Рая не существует.

– После Войны многие говорили об утопии, о возрождении цивилизации в новом виде. Мол, не будет старых и больных, не будет обделенных. Планета – сад, вокруг любовь и голуби, бессмертные человеки. Что же получилось? Погляди вон туда.

Хозяин «Берлоги» кивнул на одно из окон, за которым во всполохах света бесновалась толпа. Моргали фонари, сверкали хромом украшения, в мареве мелькали сплошь молодые лица. Мужчины со стандартными фигурами атлетов, полуголые женщины с внешностью кукол. Народ пил, поглощал наркотики, танцевал. На периферии мелькали местные. Иные напоминали людей достаточно отдаленно: с искаженными фигурами, когтями на руках, фосфоресцирующими глазами. Сквозь толстенное стекло пробивались далекие крики, тяжелые басы.

Что ответить агент попросту не нашелся. И оттого разозлился сильнее, чувствуя себя котенком, макнутым мордочкой в собственную лужицу. А Рус продолжал гулко и внушительно говорить:

– То же дерьмо, только в профиль. И бедность, и преступность остались, и социальное неравенство. Часть Земли в руинах, другую медленно жует флороморф, абсорбируя и перерабатывая изотопы, и лишь последняя треть – сад да благодать. Но, во-первых, людей больше, чем может поместить Рай. Во-вторых, мы разные… а Доктрина не терпит отличных. Ты другой, я тоже. И с этим стоит смириться.

– Я попробую.

– Даже если цена – твой брат?

И вновь законник не смог уловить интонации. Насмешничает? Издевается? К чему-то подводит? Ощущение того, что он – сопливый ребенок, – общается с взрослым умудренным дядей, вызвало волну иступленной неприязни. Не так Миронов представлял разговор с Русом, совершенно не так.

– Кто сказал, что собираюсь продать? – стараясь вернуть инициативу, сказал агент. – Старший преступил черту, рано или поздно попадется. Если же верну я, то смогу добиться смягчения приговора. Или спрячу.

– И Алексу придется либо сидеть в тюрьме, либо залечь на дно какого-нибудь болота, – подхватил преступник.

– Брат последние годы только и делал, что подставлял меня! – не выдержал Игорь. – Таскал в мой дом векторы, прятался от погонь. Я же покрывал его безумства, защищал. Но как Алекс отплатил? Втянул в очередную историю… Что ты предлагаешь сделать? Подставить другую щеку?

Последняя тирада вырвалась сама собой. Миронов и не заметил, когда поддался бешенству, все-таки позволил чувству прорваться наверх. И очнулся лишь тогда, когда осознал – стоит и кричит, бьет кулаком в столешницу. В груди жар, мир окрашен алым.

Сипло вздохнув, агент отшатнулся от издевательски-спокойного Руса. Провоцировал, гад. И у него получилось, бил по больному. Захотелось позлорадствовать? Ведь ситуация такова, что правильного выбора не существует. Конечно, законник лгал себе, измышляя идеализированные варианты исхода. И да, он хочет вернуть китель любой приемлемой ценой. И право имеет… Имеет? Да!..

Мысли путались, голова кружилась. Но Игорь снова овладел собой, вонзил в хозяина клуба ненавидящий взгляд. Тот лишь нахмурился, неловко дернул обезображенной частью губ.

– Знаешь, что это?

Палец негодяя указал на потрепанный скафандр дальше у стены. Агент медленно оглянулся и без выражения процитировал:

– Тактический боевой мех первого поколения с жестким экзоскелетом и мышцами из углеродных нанотрубок. Управление аналоговое, питание – компактный атомный реактор, вооружение опциональное – от пулеметного до ракетного. Хорошая машина, но медленная и тяжеловесная. Эксплуатация запрещена из-за грязного источника энергии.

– Ты хорошо запомнил то, что я тебе рассказывал в детстве, – слегка улыбнулся Рус. – А машина и сейчас даст прикурить любой современной поделке. Да, мускулы энергоемкие, нет новомодных нейроинтерфейсов, зато мощь… тогда делали на совесть.

– И? – приподнял бровь Миронов.

– Мой мех, – просто ответил хозяин клуба. – Из первого мобильного комплекса тяжелых десантных войск Российской Конфедерации. На нем я прошел половину Темных лет, благодаря ему выжил… Мы получили машины, прозванные убийцами танков, начали обкатывать на полигоне под Питером, когда на центральный район упала ракета. Рванули к окраине, начали спасать выживших, выводить из зоны загрязнения. Но потом выяснилось, что сгорела и Москва, и Волгоград, и многие другие города. Не было ни точек эвакуации, ни ресурсов, ни энергии, установился хаос. Мы пытались помогать всем, искали врагов. Но не встречали, потому что те умерли еще раньше. Ждали приказов, верили командирам, пытались выжить. Потом боролись с бандами мародеров, делали налеты на подконтрольные чужим группировкам склады, дрались с такими же солдатами за еду…

– Лекция по философии сменилась историей. И что? Я в курсе, ты воевал.

– У тебя есть досье. Только ты не знаешь, что происходило на самом деле. Мы до последнего надеялись, что правительство выползет из какого-то бункера, начнется наведение порядка. Но шло время, мир вокруг менялся, а мы продолжали жить прошлым. Кто-то погибал, кто-то уходил, отряд редел, люди забывали, зачем делаем те или иные вещи. А затем выяснилось, что превратились в организованную банду ничем не отличающуюся от других.

– Мы не виноваты, обстоятельства сделали нас убийцами и насильниками, – вставил агент. – Чушь!

– Ага, – в тон сказал бандит. – Хотя я пытаюсь донести совсем другую мысль. Когда гонишься за целью, стоит иногда оглядываться по сторонам. Потому что ситуация меняется, и благие намерения…

– Я понял.

Фраза прозвучала бесстрастно, но некая интонация в голосе законника заставила преступника запнуться. Рус побарабанил пальцами по столешнице, проворчал:

– Ладно, оставим тему. Что ты собираешься делать?

– Для начала найти Алекса.

– А потом?

– Не знаю.

Взгляды обоих скрестились, в воздухе прозвучал звон металла. Но Игорь глаз не отвел, и Рус вынужден был отступить. Отвернулся, размазал остаток сигары по пепельнице и неторопливо потянулся к следующей. Чиркнул колесиком бензиновой зажигалки, глубоко затянулся. Миронов же с кристальной ясностью осознал то противоречие, что его раздирает. Обещал, надо выполнять. Но проще помогать Алексу, ведь никогда не отвергал приемного родителя.

Да-да, как бы ни хотелось отрицать, но старый негодяй действительно принял мальчишек после смерти родных. Оберегал, растил, пытался воспитывать. Но лишь один оценил, второй обвинил во всех смертных грехах и пошел во вражий стан. И теперь жутко неудобно обоим.

– По крайней мере, честно, – раздраженно сказал Рус. – Ладно. Ты, конечно, козел и урод, но без поддержки подохнешь. Не от рук корпоративных наемников, так свои же схарчат, или в ближайшей подворотне на кол посадят. Ко мне приходили представители Дженетик, заявлялись и казачки от ПСБ, сулили торбы с монетками за любую информацию. Тебя ищут. И наши, и чужие. Кто-то рано или поздно проболтается.

– Мне откупиться нечем.

– А я что, деньги требую? Хотел бы сдать, ты б тут не стоял и рожу не кривил.

– Хочется верить, – нейтральным тоном отозвался агент. С усилием запихнул гордость подальше и разлепил непослушные губы. – Где Алекс?

– О, ты изрядно преувеличиваешь мою осведомленность, – проворчал преступник. – Может, промочим горло? Есть неплохой старый виски…

– Нет. И хватит увиливать.

– Трезвенник… Зря, такого нектара уже не делают. А я выпью, с мыслями помогает собираться, – фыркнул хозяин «Берлоги». Достал из ящика стола бутылку, плеснул в стакан. Шумно понюхал напиток, смочил губы и причмокнул. – Пить – здоровью вредить. Я третью печень разменял… но есть-таки преимущества в прогрессе, есть. Поверишь ли, но пришлось искать и заказывать старые модели. Новые спирт перерабатывают слишком быстро, никакого удовольствия. Хорошо, с чего б начать?..

– Сначала.

– Ты ведь знаешь, что Алекс искал лекарство?

– Чересчур хорошо.

– Ну да… Я в его дела не вмешивался, помогал по мере сил, и вопросов не задавал.

– Подопытных подсовывал.

– Ты о той нелепой истории? Забудь, дрянь людишки, при смерти. Я тех и брал, которым часы оставались. По сравнению с тем, что творят компании, эксперименты твоего брата – дело гуманное. Так о чем я? Лешка занимался поисками лекарства от Синдрома. Я лабораторию выделил, подкидывал материалы и не задавал вопросов. Иногда краем уха ловил – мол, куча трудностей.

– Глупо, – вставил законник. – Гигантские компании потерпели поражение, а тут заштатная лаборатория, примитивное оборудование.

– Согласен, – пожал плечами Рус. – Но всегда остается надежда на чудо. Копался твой старший, и пускай. Я не мешал. Вот только спустя несколько лет Алекс забросил опыты, пришел ко мне и сказал, что напал на след.

– Подробности? – насторожился Миронов.

– Да муть какая-то… Лешка тогда связался с парочкой хакеров из местных, хорошо им приплатил и попросил взломать медицинский сервер правительства. Хотел получить отчеты по исследованиям СГУ, вдруг кто-то подобрался ближе к ответу.

– И у самоучек получилось.

– В точку. Не знаю как, но эти типы умудрились обойти защиту, обнесли сервер как яблоньку. А через пару дней ко мне примчался Алекс. Вроде б раскопал несколько тонн грязного белья. Говорил, будто Синдром распространен специально. По приказу сверху и очень давно. Ну, и потребовал с меня самолет, пришлось искать знакомых пилотов…

– И куда направился?

– В Северную Америку.

– Куда-а?..

Вот теперь Игорь изумился по-настоящему. От Северной Америки осталось немногое. Большинство территорий превратились в радиоактивные пустыри, немногочисленные же города-призраки светились по ночам. И мало кто мог там выжить без защиты, кучи антирадиационных модов, специальных имплантатов.

Что забыл брат в той Преисподней?..

– Я тоже так отреагировал, – усмехнулся старый преступник. – Но Алекс словно ошалел, бормотал о тайных базах и лабораториях в районе Оклахома-Сити, о каком-то глобальном эксперименте, Договоре…

– А о неких Странников не говорил? – спросил Миронов, вспомнив слова брата. Да и та тварь, что овладела охранником Накамуры, упоминала. Он поначалу списал на пьяные бредни старшего, но потом понял, что тот не оговорился.

Кто такие? Орден? Организация? Нечто вроде масонов, заключивших сделку с правительством?.. Черт их знает. Пока понятно лишь то, что выступают в союзе с Антарктидой, а кому-то подобный расклад очень не нравится.

– Нет, – ответил Рус, озадаченно нахмурился. – Да я сильно и не расспрашивал. Поначалу хотел вообще в морду дать и запереть, чтоб не чудил. Но упрямый же стервец, сбежал бы. Потому я плюнул и снабдил транспортом, выпил за упокой души… Что за Странники кстати?

– Да пока не знаю, сам пытаюсь разобраться. Значит, помог, нашел самолет? А дальше?

– Через полтора годаАлекс опять объявился как ни в чем ни бывало. Но о том, где побывал и что видел, молчал. Я уж и так, и сяк подбирался, а он как рыба об лед.

– Ясно, – протянул агент. Немного помолчал, и подумал вслух: – Зачем вообще кому-то заражать Синдромом людей?

– Нелепость, – кивнул хозяин клуба. – Хотя возможно хотели создать устойчивый к мутациям вид. Лешка сказал лишь, что некоторые подозрения оправдались. Начал собирать информацию о группе компаний, часто уходил, встречался с невнятными личностями… более невнятными, чем я.

– Но на что-то же намекал?

– Ну да. Я так понял, влез он в весьма серьезные дела. Вроде столкнулся с кем-то в Америке. Месяца четыре в камере сидел, потом как-то убедил тюремщиков в своей лояльности. А как случай представился, смылся.

– И тебе не стало интересно?

– Стало. Я попытался тех хакеров найти.

– Удачно?

– Могилки отыскал. Хотел чипы с информацией урвать, да их и след простыл. Спросил у Лешки, а он посоветовал не лезть не в свои дела.

– А ты?

– Я и не лезу. Пятерых отличных людей потерял, пока вынюхивал. Исчезли без следа, как в воду канули.

– Предупреждение?

– Вроде того. Намекнули, что меньше знаешь – крепче спишь. По мелочи я подбирал, но недостаточно.

– Мне нужна эта информация, – заявил Игорь. – И ты так и не сказал, когда Алекс появлялся в последний раз.

– Не вопрос, наметками поделюсь, – кивнул старый негодяй. – А приходил вчера ночью. Избитый и уставший, поспал часа два. И прежде чем до меня вести долетели о лаборатории Дженетик Индастриз, смылся. Обмолвился о каком-то Весенском…

Вот так новость! Похоже, события скрутились в тугой клубок и вертятся вокруг одних и тех же действующих лиц. Третье упоминание одного человека, многовато за день.

Вроде что-то начинает прояснятся, но слишком медленно и тяжело. И если мотив вроде ясен – ищут потерянный Состав, – то действующие лица еще в тени. С «Дженетик Индастриз» и Тэкеши Накамурой относительно прозрачно. Но кто остальные?..

Обмануть прожженного бандита каменным выражением лица не удалось. Да и кибернетический глаз, очевидно, был оборудован кучей наворотов, что отслеживали изменение температуры кожи собеседника, малейшие движения мимических мышц. Рус насторожился сразу, из расслабленного старого пьяницы превратился в готового к прыжку волка.

– Нечто важное?

– Скорее интересное, – ответил Миронов. – Ты же про Весенского сказал не просто так? Много успел накопать?

– Зришь в корень, – расплылся в улыбке преступник. – Значит, важная шишка. А в моем досье не указано… Обычная жизнь, скучная как у лягушки в болоте. Разве что с полгода назад погорел с несколькими статьями о безопасности Нейронета. ПСБ и компаниям подобное не понравилось.

– Ты официальную версию цитируешь, – перебил агент. – А что по твоим каналам? Я тебе рассказал и о случае в здании Дженетик, и о вчерашнем инциденте. Какие слухи витают?

– Разные, – сразу скис бандит, осознав – нового не выведает. – О том существе… назовем условно существом, много всякого говорят. Но внятного мало. Одни обзывают оружием, другие – глюком в Сети, третьи – богом.

– Богом? – изумился Миронов.

– Ага, – серьезно кивнул хозяин «Берлоги». – Богом.

– Надеюсь, шутишь.

– Ну, не стоит верить в болтовню идиотов. Эта штука захватила всего с десяток наших, выжило двое, зато слухов потом поползло ей-ей. Один из счастливчиков так овощем и остался. Второго прихватило краем, он-то и начал языком трепать. Будто испытал блаженство и единение с чем-то могучим, будто вела его воля Высшего существа.

– Бред, – вынес вердикт законник.

– Бред, – согласился Рус. – Но многие верят. Тот кретин в трансе трех лучших боевиков клана Медведей положил, стальные решетки пальцами гнул. За ним сейчас как за Моисеем ходят, благословенья просят.

– А что твои приятели среди авторитетов района?

– Сказки говорят не хуже. Будто существо захватывает кого угодно, и нет спасения, будто делает людей одержимыми. Я особо не верил, пока ты не начал ту же песню петь.

– Ну, один способ защититься есть – выключить коммуникатор, – задумчиво произнес Игорь. – Меня-то в гараже Дженетик не зацепило. Да и канал связи этой штуке нужен широкий, каждый раз спутники использует.

– И местные ретрансляторы, – добавил хозяин клуба. – К тому же говорят, что степень контроля разная. Кого-то подминает полностью, кого-то частично цепляет. Словно пробует на вкус и сплевывает. Может, есть и физическая несовместимость, но пока неизвестно.

– Алекс интересовался существом, – утвердительно сказал Миронов.

– Да, – не стал юлить Рус. – Ходил и к тому юродивому, что выжил, и трепотню местных дурачков выслушивал. Я навел справки: купил еще парочку спецов, заставил собирать информацию на Весенского.

– Странно, – шепнул под нос агент. – Сам боится лезть в Нейронет. И вчера я не заметил на нем коммуникатора.

– Дело темное, – подтвердил старый негодяй.

– А ты что ж не бережешься? – перебил Игорь, взглянул на горящую зеленым пластину комма Руса.

– Чего мне боятся? – вопросом на вопрос ответил преступник. – Существо преследует какие-то свои цели, выбирает жертв осмысленно. Если б я понадобился, уже накрыло. Да и защита на линии стоит: канал маленький, дискретный.

Взгляд Руса метнулся в сторону коммуникационной станции на столе, и Миронов понял – да, меры приняты. Такой аппарат стоит немало, зато и сигнал меняет так, что вклиниться кому-то не судьба.

– Но за мной-то следит. Не опасаешься?

– Нет. Во-первых, клуб защищен. Во-вторых, оно явно тебя потеряло. Вспомни – в офисе Дженетик существо объявилось достаточно быстро. А сейчас тишина.

Разговор замер сам собой. Оба умолкли, погрузились в мысли. О чем думал бандит, осталось загадкой. Просто сидел и смотрел на окна, смаковал виски и пыхтел сигарой. Агент же пытался распланировать дальнейшие действия. Но чем дальше, тем становилось очевиднее – пора навестить пресловутого Весенского, задать пару вопросов.

То, что погоня за братом может затянуться, Игорь осознал быстро. Изначально рассчитывал на то, что старший зависит исключительно от Руса. Тогда осталось бы лишь тряхнуть старика, выудить адреса и пароли. А так… придется поработать. Если только старый проходимец не темнит.

– Что ты знаешь о Составе? – спросил агент.

– Практически ничего, – отвлекшись от окон и виски, ответил преступник. – Лешка отмалчивался, а связей с правительством у меня нет. Представители корпораций тоже не распространялись, но обещали огромные деньги за любую наводку.

– И ты не соблазнился?

– Я похож на самоубийцу? Сулят золотые горы, но дарят пули. А жить я люблю несмотря ни на что. И понимаю, когда нужно перестать задавать вопросы. В отличие от вас, Мироновых…

В голосе Руса прозвучало раздражение. Игорь понял, разговор закончен. Старик знает намного больше, чем говорит, увиливает и скрывает часть правды. Но вытянуть сейчас бесконфликтно не получится. Следовательно, лучше подождать до более удобного случая.

– Ладно, – нехотя сказал агент. Вспомнил, достал из кармана архаичный телефон и бросил на стол. – Видел раньше такие штуки?

– Откуда он у тебя? – не на шутку изумился преступник. Глянул на законника, потом на прибор, но трогать не стал.

– Значит, сталкивался.

– У Алекса есть такой. Где достал?

– Тайник обнес. Виктор Ким, слышал о таком?

– Кореец, – кивнул старый негодяй. – Законник, как и ты. Приходил пару раз, что-то с Лешкой обсуждал.

– Очаровательно! – не удержавшись, воскликнул Миронов. Закусил губу и прошелся по кабинету в попытке погасить волнение.

Он-то как предполагал? Что Виктор на крючке или у корпораций, или у какого-нибудь бандита вроде того же Руса. Монету же откуда-то получил? И с его женой вероятна связь. Возможно, кто-то взял супругу в заложники, шантажирует. Вот и понесло командира уничтожать Романова, Сухинова и Вэй, получив наводку от заказчиков. Двойные агенты внутри АКМ случались, хоть и редко.

Но нечто не сходится в версии. Причем тут Алекс? Или начальные предположения в корне неверны?

Ты упустил нечто важное, идешь на несколько шагов позади. Нужно разыскать брата, нужно прояснить обстановку… и поскорее.

– О чем говорили, не слышал?

– Нет. Пытался просмотреть записи камер, но базы данных подчистили. Не любит твой брат, когда за ним подглядывают.

– А твои спецы могут проследить, откуда шли звонки?

– Я спрошу, – пообещал преступник. Осторожно прикоснулся к телефону, повертел в руках и спрятал в ящик стола.

– Оружие выделишь? – поколебавшись, сказал законник.

– Пошли, – просто кивнул хозяин «Берлоги». Отставил стакан, захватил сигару и тяжеловесно двинулся в сторону выхода. Вместе спустились на пару этажей вниз. Тут Рус провел Игоря в боковой ход, ведущий к еще одной лестнице: узкой, винтовой, тонущей в сырости и мраке.

Впрочем, спустились неглубоко, вскоре остановились перед бронированной створкой. Преступник поковырялся с ДНК-сенсором и сделал приглашающий жест, когда дверь отъехала в сторону. Глаза агента резануло ярким белым светом, ноздри пощекотало запахом оружейного масла.

Помещение длинное, с низким потолком, но хорошо освещенное. Со стеллажами и полками, на которых аккуратно сложены смертоносные игрушки: от пороховых пистолетов до ультрасовременных пушек-рельсотронов. У Миронова глаза разбежались от такого ассортимента, а на лице проступило плохо скрываемое удивление.

– Тут хватит, чтоб армию вооружить.

– Не очень большую, – хмыкнул преступник. Но стало заметно, что ему приятно. – Мои хомячьи запасы.

– А хомяк-то не бедствует.

Взгляд агента привлек стенд с импульсными винтовками. Перепрыгнул на тяжелые веерные иглометы, мощный зенитный ракетомет.

Как он сумел собрать такую коллекцию? Если память не подводит, то в углу, древний пулемет Максима. А вот «Кольт» начала двадцатого века, «Парабеллум». И тут же по соседству – новейший биомет. Тяжелая махина похожая на клешню рака, с массивной рукояткой и кучей пипеток-клапанов по бокам. Неудобное оружие, жутко дорогое и трудное в обслуживании. Зато в своем роде живое. Способно бить и струей кислоты на десяток метров, и со страшной скоростью метать отравленные дротики. Главное же преимущество в том, что заряжать не нужно, только почаще подкармливать любой органикой.

– Лучшее – детям, – усмехнулся Рус.

– Ага, мечта мальчишки помешанного на оружии, – пробормотал Миронов. Потрогал рукоять «Кольта», провел ладонью по направляющим рельсотрона. Углядел «Токарев» последней модификации, но отвлекся на громаду в другом углу… мех, копия того, что стоял в кабинете преступника. Но этот как с конвейера, ни царапинки, считай в масле.

– Нашли на забытом военном складе, я и купил, – пояснил хозяин клуба. – Ностальгия.

– Рабочий?

– Да. Хоть сейчас прыгай и в бой. Батарея помощнее, и вот тут, видишь?

– Реактивные двигатели?

– Точно. Сзади складные крылья-противовесы. Летать не может, конечно, но скользить над землей на воздушной подушке – легко. Единственный экземпляр, мобильный прототип. Держу для коллекции.

– Занятно… – протянул Игорь. Еще раз глянул на могучего меха, что напоминал грузно осевшего великана, отвернулся. – К делу.

Привычный набор собрать не удалось, не хватало кое-каких мелочей, но и беззащитным агент не остался. Минут пять бродил по комнате, стаскивал к столу приглянувшиеся игрушки. Пара «Токаревых», глушители к ним, стандартный игломет, связка светошумовых, газовых, осколочных и электромагнитных гранат. Затем пришел черед ремней с удобными кобурами и кармашками, боеприпасов. Напоследок Миронов отыскал шкаф с одеждой, подобрал себе куртку полувоенного образца с вшитыми в ткань защитными пластинами. С сомнением посмотрел на автомат, но покачал головой. Громоздко и непрактично.

– Позволь, порекомендую, – встрял Рус. Взял с полки коробку, откинул крышку. Внутри обнаружилось два отделения. В одном – горсть гладких черных шариков размером с крупный горох, в другом – какая-то мелочевка: иголки, пуговицы, бусины.

В ответ на непонимающий взгляд законника, преступник лишь хмыкнул и вытащил тоненькую иголку, кинул подальше. И захватив парочку шариков, бросил на пол, поколдовал с управляющей пластиной. Горошины сразу ожили, стремительно покатились вперед. Раздались хлопки, взвились столбики ослепительно-белого пламени. А когда опали, на бетонном полу остались ровные круглые дыры, глубиной сантиметров в десять.

– Мины, – сообразил агент.

– Самонаводящиеся, – подтвердил хозяин «Берлоги», показал маленькую панель на крышке коробки. – Умное оружие. Можно запрограммировать идти на маяк, либо на тепловые следы. Эффект кумулятивных боеприпасов, то есть прожигают любую преграду кроме особо тугоплавких. Зона действия – пара квадратных километров. Официальное название слишком длинное и невнятное, я предпочитаю обзывать тараканами.

– Интересно, – настороженно высказался Миронов. Но коробку взял, потрогал горошины. – Может и пригодятся.

– Не вздумай на меня спустить, – угрюмо пошутил Рус.

– Откуда это? Я и в специализированных базах не видел описаний.

– Оборонка. Новейший и пока засекреченный образец. Как достал, рассказывать не стану, уж прости. Если вернешь китель, потом кинешься мои каналы крыть. И учти, склад я тоже отсюда уберу. Так… что еще? Ах да, вот забавная штучка.

«Штучкой» оказался поруч-щиток из пластика и полированного металла. Преступник закрепил на руке, отступил назад и нажал на кнопку. Из мелких отверстий рванулась субстанция, отдаленно смахивающая и на полиэтилен и на паутину одновременно. Но за доли секунды преобразилась, обратилась в прямоугольный полупрозрачный щит. Законник лишь присвистнул, ибо понял, что преграда сделана из модифицированных углеродных волокон.

– Кинетический щит, – с удовольствием пояснил старый негодяй. – Отражает пули, осколки. От газа не защитит, под пламя я б тоже не подставлял, но и так неплохо. А энергию отрубишь, складывается обратно.

– Беру!

– Ха, не сомневаюсь! Векторы не предлагаю, тебе без надобности. Но есть и старые добрые боевые коктейли, вон в том ящике погляди.

Сняв поруч, Рус положил его на стол. А Игорь отыскал в указанной коробке ампулы-шприцы с «дурью», взял две. Не то, чтобы собирался использовать химию, побочных эффектов многовато, но и про запас не помешает. Накинул ремни, приладил обоймы и пистолеты, игломет прицепил на бедро. Ленты с гранатами застегнул на груди и поясе. Затем влез в куртку, одел поруч с кинетическим щитом. Немного поразмыслил и коробку с «тараканами» положил в небольшую сумку, туда же отправил прочую мелочевку. Застегнулся и на пробу прошелся. Нормально. И удобно, да и из оружия только игломет на виду.

– Я ж не расплачусь, – мрачно сказал агент.

– В счет долга, – отмахнулся хозяин клуба. – Не боись, не стану я тебя брать за жабры. Тебе нужнее, хоть какой-то дополнительный шанс выжить.

– Машина нужна, – добавил Миронов. – Без неврального интерфейса.

– Совсем обнаглел? – возмутился преступник. – Ты за кого меня держишь? За волшебника, что кроликов из шляпы мечет?

– Мне нужно авто.

– Мироновская порода… Куда хоть намылился?..

– К Весенскому. Может, найду след Алекса. В худшем случае просто расспрошу.

– Ну да, не лишено смысла, – проворчал старик. – А машину дать не могу. Рухлядь найдется, но пока ее приведут в порядок… Лучше подгоню нормальный аппарат, да пару-тройку людей в качестве прикрытия.

– Исключено! – отрезал Игорь. – Пусть твои дуболомы дома сидят.

– Тогда жди до утра, – уперся Рус. – Пока хлам не облагородят.

– А побыстрее?

– Можешь пешком попытаться. Но вряд ли далеко отойдешь. У клуба люди Накамуры крутятся, через пару улиц безопасники засели, и твои приметы каждая шавка знает. Я предлагаю нормальный вариант – минимум водителя и хорошего оперативника. И отвезут, и помогут, обратно доставят.

Всем видом бандит показывал искреннее желание помочь, прикрываясь нарочитым равнодушием и легким недоумением. Но Миронов заметил странное выражение во взгляде негодяя, крепко задумался. Очевидно, приятель отца хотел навязать ему надсмотрщиков. Вопрос, зачем? Ведет какую-то свою игру? Определенно. А с другой стороны есть ли выбор?.. Нет. Пока нет. Тем боле, что прав – своим ходом он далеко не уйдет. Придется потерпеть, но надо держать ушки на макушке.

– Черт с тобой! – плюнул Миронов.

– Хороший мальчик, – усмехнулся преступник. Нажал на пластину коммуникатора и на мгновение замер. Через минуту широкая двустворчатая дверь на противоположной стороне комнаты открылась, вошел высокий лысый мужчина с бледным безучастным лицом и глазами профессионального убийцы. – Кнут, скажи Ирбису, чтобы готовил транспорт. Поможешь молодому человеку. Отвезете, куда скажет.

Взгляд подручного медленно переполз на агента, в холодных голубых глазах отразилась неприязнь. Но эмоция пропала, мужчина обозначил кивок и удалился.

Рус проводил Игоря обратно в кабинет, опять уселся в кресло. Порыскал в ящиках стола и кинул на столешницу ДНК-чип.

– Информация по делу Алекса? – на всякий случай спросил Миронов.

– То немногое, что удалось собрать, – подтвердил хозяин «Берлоги». – И машина готова, в гараже ждет.

– Тогда до встречи. Если Алекс появится…

– Сразу сообщу. Постарайся не подохнуть.

– И не надейся, – съязвил законник. Взялся за ручку двери, но на пороге задержался и оглянулся. – Рус, ты никогда не рассказывал, почему должен отцу.

– А ты не спрашивал, – парировал старый негодяй. Помедлил и неохотно указал пальцем на обезображенную глазницу. – Вот поэтому. Лет тридцать пять назад меня многие пытались убить. Даже больше и чаще, чем сейчас. И одному придурку таки посчастливилось. Где-то раздобыл экспериментальный образец Ф-бактерий…

– Тех, из которых по слухам хотели оружие сварганить, но запретили?

– Угу. Охранник меня прикрыл, конечно. И превратился в кучу гнили за полчаса. Я тоже получил на орехи. Глаза лишился сразу, половины лица тоже. В клинике же умыли руки: мол, никогда не сталкивались. Наниты не действовали, лекарства тоже.

– Живой труп, – хмыкнул агент.

– Ты не представляешь, насколько точно выразился, – мрачно прогудел Рус. – Мне осталось пару дней скоротать. Притом, что наступление бактерий пытались замедлить любыми доступными способами. Твой отец тогда в лаборатории при клинике работал. И как-то умудрился за сутки изучить заразу, перепрограммировал группу нанитов. Боты связали тварей, хотя убить и не смогли.

– И до сих пор…

– Да, они во мне, активные. Меньше чем в сантиметре от мозга. Позже соорудили кибернетический имплантат, сумели провести нейронную связь к зрительному центру в мозгу. Но кожу восстановить не судьба, противоядия не существует, пластика тоже не помогает, мелкие твари высасывают все соки… Вот так и получилось, что я обязан Косте жизнью. Но долг отдать не смог, теперь выплачиваю вам.

– Любопытно, – нейтральным тоном сказал Игорь. Задумчиво закусил губу, но быстро очнулся и махнул рукой. – Мне пора.

– Катись, – напутствовал бандит. Проследил за исчезнувшим за дверью Мироновым, прислушался к удаляющемуся звуку шагов. Взял стакан и сделал добрый глоток, покатал старый виски на языке…

Через минуту по выделенному каналу связи пришло подтверждение – объект прибыл в гараж, взят под наблюдение. Рус повернулся к компьютерному терминалу и вывел на один из экранов изображение с камеры – машина неторопливо выезжала на улицу.

Бесстрастная маска сползла с лица преступника, в единственном живом глазу мелькнуло раздражение. Хозяин «Берлоги» грохнул стаканом о столешницу и полез в ящик стола, выудил стержень телефона. Но совсем не того, что притащил агент, а другого. Развернул экран, набрал последовательность цифр и сказал:

– Ты не представляешь, кто приходил по твою душу. Шевелись, выпроводил, время есть.

Динамик не издал ни звука, экран потух. А Рус отложил аппарат в сторонку, поджег потухшую сигару и принялся мрачно размышлять над последствиями того, что сделал.

 

Глава 7 Бог из человека

– Эй, законник! Кого арестовывать будем?

Бандит на переднем сиденье поерзал и в очередной раз оглянулся. Набежавшая волна света от уличного фонаря озарила лицо с правильными мужественными чертами, трехдневную щетину на щеках, широкую белозубую ухмылку.

Водителя явно распирало от любопытства. С самого гаража засыпал вопросами, травил байки, плоско шутил, стараясь задеть, выудить ходя бы пару слов. Но агент стоически терпел, смотрел в окно и поминал незлым тихим словом Руса – всучил же провожатых, будто специально подбирал.

Но почему будто? Определенно специально.

Болтун смахивал на гибрид «Ловкача» и «Берсеркера». Обросший мускулами настолько, что казался эдаким плотненьким мишкой в куртке военного образца и свободных штанах цвета хаки. Но движения гибкие и по-звериному текучие, руки длинные, а запястья чрезмерно толстые – намек на боевые имплантаты. Какие, не разглядеть, но мысленную пометку Миронов сделал: спиной лучше не поворачиваться, и вообще быть настороже.

Хотя Ирбис, а именно так звали жизнерадостного водителя, тревожил Игоря гораздо меньше, чем его напарник. От лысого наемника буквально веяло холодком, несмотря на внешнюю слабость и чудовищную худобу. Лицо неприятное, узкое и скуластое, на фоне впалых щек острым клювом выделялся тонкий нос, глаза как у змеи – неподвижные и внимательные. Одет в строгий костюм, мятую рубашку.

Кнут не выглядел сильным. Не выглядел и быстрым. И сенсориком не являлся, на цвета и запахи-звуки реагировал нормально. Но безволосый преступник определенно был опытным, жестоким и прагматичным мерзавцем. Именно он являлся мозговым центром в паре, оставляя болтуну роль мускулов.

Умный враг хуже просто мощного. И то, что оба в любой момент могли предать, законник не сомневался. Они служили Русу, а старый негодяй слишком уж… негодяй, да. Весь долгий разговор корчил из себя эдакого ворчливого дядюшку-злодея, с иголками снаружи и пушистого внутри. Но сквозило нечто и в словах, и во взгляде. Переигрывал. Провоцировал, злил, путал. Накормил, подлечил и вооружил, позволил уйти. Однако преступник никогда и ничего не делал просто так.

Чего же добивался Рус? Чего стоило ждать от подручных?

Но, в конце концов, мозг законника начал перегреваться в тщетной попытке отыскать скрытые мотивы и предугадать последствия, в виски кольнуло острой болью.

Миронов поморщился, нехотя признавая поражение. Гадать бесполезно. Да и других вопросов навалом. Какова роль Алекса в происходящем? Сколько сторон участвует в конфликте? Пока насчитал две явных: корпорации и правительство. И две теневых: Странники, та тварь из Сети. Но крутится все вокруг таинственного Реагента… И что за дела связывали брата с Кимом?

Сведений катастрофически не хватало, это раздражало и злило. Но как бы ни психовал агент, реальных выводов получалось немного, зато новых загадок – выше крыши.

Они давно покинули гараж клуба, помчались в ночь. Остановились лишь раз, около полицейского блокпоста. Явно подкупленный часовой выглянул из будки и мазнул взглядом по номерам, сделал отмашку. Машина свернула на перекрестке и взлетела на эстакаду, набрала скорость. Возникло пугающее ощущение набора высоты, оранжевое беззвездное небо начало приближаться, а навстречу огненным ручейком потекли фонари. Время позднее, за полночь, и дальше дороги ничего не видать. Густая тьма лишь кое-где разбавленная тусклыми пятнами света: одинокие окна домов, рекламные полотна.

Ему всегда нравились ночные поездки. Успокаивали, нагоняли странное настроение детства и уюта. Только ты и темнота. Такое ощущение, словно мир создан исключительно для тебя: деревья, столбы, бесконечная серая лента дороги. Но теперь мрак угнетал и выматывал, замыкал в крепкие объятия, стягивал череп стальным обручем…

Почему Америка?

О территориях бывших США Игорь знал немного, и то официальные данные. Континент превратился в радиоактивную пустыню в первые же часы Войны. Что немудрено, учитывая сколько ядерных подарков туда швырнули вроде бы любимые союзники. Да и множество электростанций подлили масла в огонь. Мирным атом остается, пока его не трогают, трепетно холят и лелеют.

Согласно хроникам последние радиосигналы из США и Мексики перестали поступать через неделю после начала Армагеддона. Аляска и Канада продержались чуть дольше, но тоже затихли. Уцелевшие самолеты оказались бесполезны благодаря жесткому электромагнитному излучению, корабли выбросило на берег цунами. Короче, сбежать никак и выжить проблемно. И понятно, что никаких спасательных операций не проводилось. Все мало-мальски развитые страны в то время захлестнули хаос и паника.

Гораздо позже, когда Планетарное Правительство восстановило контроль над спутниками, стали появляться первые снимки: мертвые пустоши, заброшенные города и обрушившиеся мосты, разбитые дороги, гигантские кратеры. Растительность сохранилась, а кое-где и живность. Но о судьбе людей, что могли там оставаться, никто ничего не знал. Садить самолеты не рисковали, сбросили капсулы с флороморфом и махнули рукой, объявили континент потерянным на столетия вперед… официально.

Такое безобидное слово, а сколько подтекстов содержит, сколько лжи подразумевает. Ну, радиация… дальше? Еще в двадцатом веке научились как-то противостоять. Сейчас середина двадцать второго, и способы защиты улучшены многократно. Иное дело, что объявить целый материк закрытым выгодно. Под прикрытием страшилки можно и тайные базы строить.

Что же обнаружил Алекс? Лабораторию?! Что там вообще произошло?..

Резкая боль в висках напомнила о себе. Растеклась по позвоночному столбу и огненным молотом рухнула вниз, задевая органы, круша ребра. Мир за стеклом расплылся кольцами тумана, дыхание перехватило…

Приступ застал врасплох, чуть не отправил в обморок. Ухватившись за сиденье, Игорь кое-как пропихнул воздух в легкие, ущипнул себя за руку до крови. И мало-помалу очнулся: дрожащий как лист на ветру, задыхающийся и потный. В горле першило, глаза слезились

Таки вирус. Или древний биор Руса что-то повредил, в старину от подобных лечений хрупкие «хомо сапиенс» даже погибали.

Не расслабляйся. Это обычная инфекция, да и в машине растрясло, размяк в тепле и уюте. А может слишком частые ранения и «штопанье» изнурили, предупреждал же тот костолом в клинике.

Дурнота неохотно отступила, оставив после себя слабость и головокружение. И одновременно словно врубили звук в динамиках, сквозь гул в ушах прорвался голос Ирбиса:

– Черт, законник, ты меня вообще слушаешь?

– Ирб, заткнись, – не выдержав, проскрипел лысый. – Много болтаешь. Как язык не отвалился?

– А он у меня без костей, – хмыкнул водитель.

– Что случилось? – просипел Миронов с запинкой. Взглянул в окно и понял – центр Пангеи с его стеклянными и древовидными небоскребами остался позади. Опять пошли спальные районы, старые коралловые дома, темные переулки и глухие подворотни.

Ого! Не заметил, как преодолели львиную долю пути.

– А я думал, ты заснул, – ухмыльнулся пилот. – Говорю, кого арестовывать будем? С детства мечтал в законников поиграть.

– Никого, – пробормотал агент, стирая испарину со лба. – Я с личным визитом.

– Ври, – вальяжно разрешил Ирбис. – Люблю, когда интересно врут. Только не стал бы Рус посылать нас лишь… м-м-м… для личного визита.

– Законник, – с неохотой вновь подал голос Кнут. Чуть повернулся и внимательно посмотрел на пассажира. – Мой друг-шутник хочет спросить, что нас ожидает? К чему готовиться? Неприятности будут?

Взгляд лысого Игорь выдержал, на секунду заколебался. Покосился на водителя, но тот уже куда-то подевал ухмылку. Маску балагура снял и выбросил, стал серьезным и сосредоточенным. Метаморфоза мгновенная и яркая. И тем сильнее заметно – профессионалы.

– Мы тебе не нравимся, – внятно и спокойно произнес водитель. – Поверь, чувство взаимное. Будь моя воля, вывез бы тебя в ближайший лесок и поупражнялся в стрельбе по живой мишени. Но у нас приказ. Сейчас сидим в одной лодке, и не хотелось бы глупо утонуть.

– Согласен, – вынужденно кивнул законник. – Но разве Рус не дал никаких указаний?

Тон получился невинный, да и выражение лица сделал простецким. Преступники же переглянулись, в воздухе повисла беззвучное «и везет нам на придурков!» Кнут резко дернул губой и отвернулся, а Ирбис снизошел до объяснений:

– Конечно. Обычно звучит так – ребята, поезжайте туда-то и устраните проблемы. Но времени на подготовку дается побольше. Мы попросту не успели ни изучить обстановку, ни составить какой-либо план. Даже схемы района пришлось выхватывать из Сети на бегу, и ситуация неудобная. Считай, сунулись в темную нору, рискуя получить по голове дубиной.

– Угу, – промычал Миронов. Мысленно чертыхнулся – идиот, вот тебя и макнули. Вооружился, а адресок не проверил. Можно было додавить старого негодяя, выпросить дрона-разведчика. Но поспешил на радостях, ринулся сломя голову за ответами. Ребята же действительно спецы. И больше похожи на опытных военных, чем на заурядных бандитов.

– Рад, что мы достигли взаимопонимания, – осторожно сказал Ирбис. – Итак?..

– Визит, правда, личный, – пожал плечами агент. – Собираюсь просто поговорить с неким Весенским Олегом Григорьевичем, профессором нейрокоммуникаторики.

– Случаем не потомок того Весенского, что работал над Нейронетом? – удивленно присвистнул водитель.

– Наверное, – пробормотал Игорь. Покопался в памяти и выудил кусочки досье. А ведь верно, отпрыск знаменитого ученого. И удивляться нечему, в Войну и Темные годы знания часто передавались от отца к сыну, сложились династии. И подобное происходило не только среди ученых, техники и врачи следовали аналогичной практике. Позже, когда возникли векторы и биореакторы, родовую линию укрепляли модификациями, выращивали детей с определенными наклонностями и талантами. Жесткая кастовая система не прижилась, но некая научная аристократия появилась. Неформальная, конечно, весьма уважаемая, опора правительства.

– Хм… – изрек Ирбис. – Тогда какого хрена живет в занюханном районе?

– В немилость попал, – механическим голосом ответил Кнут. Судя по остекленевшим глазам, лазил по Сети, собирал сведения. – Сболтнул лишнего. Хотел сболтнуть еще, но припугнули.

– А-а-а, – протянул водитель с облегчением. – Хуже нет лезть в особняки богатеев, здесь справимся и с наскоку. Подъезжаем. К камерам подключился?

Последняя фраза подняла рейтинг боевиков в глазах агента еще на пару ступенек. Удивительно разносторонние личности. Не каждый оперативник АКМ, насколько помнил Игорь, мог взломать защиту муниципальной сети. А Ирбис и Кнут переговаривались спокойно и деловито, будто занимались подобным день через день.

Сердце неспокойно толкнулось в груди, вновь обуяли подозрения насчет Руса. Но поддаться не успел, потому как лысый внезапно вздрогнул и издал непонятный звук: нечто среднее между раздраженным шипением и удивленным вздохом. Мотнул головой, уже ровно сказал:

– Странно.

– Что? – быстро спросил Ирбис. – Засекли?

– Нет, вошел нормально. А вот дальше не пробиться.

– Кто-то специально постарался?

– Не знаю. Но надо быть осторожнее, мы слепы.

– Я могу ошибаться, но лучше отключите коммы, – сказал агент. – И вообще снимите.

Оба обратили на Игоря вопрошающие взгляды.

– С чего бы? – поинтересовался водитель. – Минут пять ехать, а без коммуникатора машина не послушается.

– Пройдемся. Заодно изучим обстановку.

Бойцы снова переглянулись, лысый чуть нахмурился.

– Ты не объяснил…

– Считайте просто предчувствием, – ответил Миронов, умолк и закусил губу.

На мгновение показалось, что не послушаются. Засомневались, посматривали с недоумением, что-то прикидывали про себя. Но через минуту лысый принял решение, прикоснулся к пластине за ухом. Дождался выключения, аккуратно снял. Ирбис ругнулся и заставил авто съехать с главной дороги, завел в дворик потемнее, заглушил двигатель и тоже отрубил связь.

– Надеюсь на твою интуицию, парень. Без связи работать неудобно, станем уязвимыми.

Агент промолчал. И так прекрасно знал, что оперативники, действующие в группах, часто используют прямую нейронную спайку. В таком режиме ощущаешь каждый вздох и движение союзников, каждую мысль. Результативность повышается многократно.

Но сейчас в подобной тактике таилась опасность. Он мог и ошибиться, но после неприятностей в башне корпорации предпочитал перестраховаться. К тому же оставались безопасники. На Геринга работают целые отделы аналитиков, для них ничего не стоит поднять последние сетевые запросы, на всякий случай устроить наблюдение. Сам бы так поступил.

Хмурый Кнут первым выбрался из машины, зябко поежился и с неприязнью посмотрел в огненно-рыжее небо большого города. Вокруг унылые приземистые пятиэтажки, отстроенные в прошлом веке, густые заросли кустов и чахлые клены. Во мраке подслеповато горело несколько окон, там мелькали смутные тени.

– Гребанные полуночники, не спиться им, – беззлобно фыркнул Ирбис, захлопнул дверь и встряхнулся. – Что за лето такое? То тропические ливни хлещут, то полярным холодом тянет.

– Климат после Войны переменился.

– Я в разведку?

– Иди, – разрешил Кнут. – Мы следом. Медленно. Если что, успеешь вернуться и предупредить. И по крышам не сигай, небо светлое.

– Не учи папу делать детей. Осмотреться тоже нужно.

Прежде чем кто-либо успел возразить, боец мягко скользнул к стене ближайшего дома. Разбежался и оттолкнулся от стены, в прыжке дотянулся до скрытой в темноте пожарной лестницы. Качнулся и, использовав инерцию, рванулся вверх, ловко вскарабкался по перекладинам. Вскоре на фоне оранжевого зарева мелькнула черная фигура, тут же пропала.

– Пойдем, законник, – скупо обронил лысый.

– У него нет ночного зрения, – нейтральным тоном заметил Миронов. Напряг и расслабил мускулы, потрогал рукоять игломета. Затем расстегнул молнию куртки, чтобы не тратить время, если придется схватиться за пистолеты.

– Нет, – подтвердил Кнут. – Но света достаточно. Да и ПНВ еще производят.

Они двинулись по узкому тротуару, что петлял между замерших в дреме домов, старались избегать света фонарей. Пахло свежескошенной травой и тухлыми яйцами – очевидно, где-то рядом протекали коммуникации дом-систем. Царила звенящая тишина: ни шума покрышек, ни людских голосов. Тьма надежно скрывала и трещины в асфальте, и скамейки.

Вскоре пятиэтажки закончились и показалось открытое пространство заурядного частного района: вереницы фонарей, беговые дорожки, аккуратные коттеджи в окружении низких заборчиков, стриженные газоны.

Стиль откровенно слизан из старых американских фильмов, но теперь об этом мало кто знал. И скрытно идти здесь намного труднее. Разве что садами, но там есть вероятность нарваться на злого пса или хуже – на модифицированного кота. На фоне свирепого теленка с огромными клыками и когтями пасуют и охранные дроны, те хоть предупреждают: мол, стрелять буду… буду-буду!..

Преступник сделал остановку, вместе с Игорем спрятался в густых зарослях кустарника у дороги. На гладком безволосом лице не отразилось ни единой эмоции, но глаза стали цепкими и внимательными. Агент то и дело косился, пытался угадать, какие способности использует.

Все-таки странный тип, боевых имплантатов нет. А по виду явно изменен – отсутствие волосяного покрова и поведение, да. Но как? Регенерация? Маловато для преступника. И не сенсорик, сейчас так же слеп как и Миронов.

Точно! Всю дорогу по Сети лазил. Наверняка моды связаны с нервной системой. Спец по взлому, управлению коммуникациями… Или «Городовой». Очень редкий комплект, лет тридцать не производят. Нифига не сбалансированный, с кучей неприятных побочных эффектов, но порой полезный. И потому так колебался, когда я заставил отключиться – считай, лишился эффективности наполовину.

Впрочем, внимание агента быстро переключилось, так как вдалеке мелькнул пучок света, проворчал двигатель. Дальше, на границе района полыхало тусклое алое зарево, виднелись изломанные силуэты сервисных роботов, облака то ли пара, то ли дыма.

Хм, это что такое?..

На той стороне дороги в тени раскидистых яблонь мелькнуло черное пятно. Ирбис показался на миг, поманил.

– Ну? – угрюмо спросил лысый, когда он и законник преодолели освещенный участок, вломились в заросли.

– Не понукай, не запрягал, – огрызнулся боевик. – Дом я нашел, там тишь и гладь. Два дрона патрулируют на высоте: один рядом, второй на границе чувствительности первого. Зуб даю – хозяева у стрекоз разные.

– Провести сможешь?

– Да, интервал вычислил и тропку отыскал. По задним дворам пойдем.

– Что еще?

– Конкуренты от корпорации.

Кнут чуть слышно присвистнул, а Игорь мысленно чертыхнулся – чувствовал же.

– Много?

– Не знаю. Рассмотрел пять бойцов, остальные – слухачи и техники. Но им сейчас не до нас, вроде б недалеко какая-то авария, дронов как тараканов в хлебнице, информационные каналы отданы ремонтным службам. Техники пытаются восстановить связь, охранка курит.

– Вот почему к камерам подобраться не смог, но они тоже слепы, прорвемся. А ты что скажешь, законник?

Интуиция Игоря глухо ворчала, предупреждая о грядущих неприятностях. Да и окружающая обстановка ему не нравилась – слишком тихо. Ветер куда-то убежал, деревья будто стали меньше, старались слиться с темнотой. Окна не горели, псы несмело лаяли где-то дальше, здесь же как вымерли. Со стороны улицы раздался цокот, словно шел конь, в просветах между строений мелькнул гладкий хитиновый панцирь сервисного робота. Дрон прополз мимо, скрылся за поворотом…

Но Кнут прав – лучшего момента, чтобы проскочить, не появится.

– Рискнем.

– Ладно, – буркнул Ирбис. – Тогда за мной.

Указав направление, боевик на цыпочках побежал вперед. Вывел из садика, перемахнул через забор и углубился в задние дворы. Лысый осторожно двинулся следом, Миронов шел последним. Никто и словом не обмолвился, но агент понял – знают о том, что он хрупкий исток. Вели, чуть ли не за руку тянули. Кнут словно невзначай сместился в сторону, блокировал фланг и контролировал тыл.

Чуть поразмыслив, Игорь предпочел не протестовать и не проявлять инициативу. Во-первых, сейчас без поддержки напарников-законников, без оперативных съемок и прикрытия он действительно слаб. А во-вторых, прикинуться идиотом и неумехой никогда не помешает. Мало ли.

Спустя пятнадцать минут проводник резко поднял руку, пулей рванул между деревьев, скользнул за угол ближайшего гаража. Рядом с агентом возник лысый, хлопнул по плечу и указал в небо. Миронов кивнул – ясно, патрульный. Дождался повторного хлопка и метнулся за Ирбисом.

Боевик уже ждал. Помог погасить скорость, заставил присесть у высокого крыльца. Кивнул на дверь и шепнул:

– Вроде пронесло.

– Чисто, – подтвердил Кнут, мягко выскользнув из мрака. – Здесь?

– Да. Второй этаж, гостиная. Один человек. Замок я взломал.

– Как? Отмычки без коммов бесполезны.

– Смекалкой, – белозубо ухмыльнулся в темноте боец и показал ржавый железный прут.

– Дурак! – прошипел лысый. – Ты нас угробить хочешь? А если б сигналка?

– Так нет ее, – фыркнул Ирбис. – Задело и охранные системы. Эх, нашим бы весточку послать, здесь до утра рай для домушников. И не ворчи, пришлось рискнуть… Ладно, я пока покараулю. Постарайтесь управиться побыстрее.

В ответ Кнут лишь неразборчиво выругался. Поднялся и приоткрыл дверь, втиснулся в узкую щель. Игорь юркнул следом и замер на пороге, присматриваясь к мраку. Силуэты небольшой кухни: плита и холодильник, тяжелый деревянный стол и консоль пищевого синтезатора. Вкусно пахнуло свежим хлебом, клубникой, в воздухе чувствовался остаточный жар духовки.

В проходе как привидение явился лысый с огромным пистолетом в руке, сделал отмашку. Каким-то образом он успел пройтись по первому этажу, обследовать на предмет опасностей.

Миронов запоздало подумал, что без волос неплохо. При такой работе рассыпать генетический материал нежелательно. Руку на отсечение – у бандита и кожа модифицированная, плотная, вот и не пробивается растительность. Кстати, а не потому ли Ирбис остался снаружи, что лишен подобных способностей?..

Еще минуту агент потратил на то, чтобы надеть перчатки и натянуть тонкую обтягивающую шапочку. Защита зыбкая, но у ДНК-анализаторов тоже есть погрешности. Прошел в гостиную, углядел в сумраке черную громаду лестницы и оглянулся на подручного Руса. Тот ответил жестом: мол, побуду внизу, проконтролирую.

– Хорошо, – одними губами вымолвил Игорь, начал медленно подниматься, попутно осматриваясь и запоминая обстановку.

И в темноте заметно, что дом далеко не новый. Первый этаж строился из кирпича – совершеннейшая дикость, – второй нарастили модифицированным кораллом. Мебель роскошная, но в воздухе витал непередаваемый дух старины и пыли. Полы паркетные, укрытые коврами, фильтрующего мха нет, а стены составлены из лакированных деревянных панелей.

Ирбис говорил, что объект в гостиной второго этажа. Но поднявшись на площадку и заглянув сквозь стеклянные вставки в двери, законник понял, что комната погружена в темноту.

Спит?.. Успокоить и уговорить будет непросто.

Взявшись за ручку, Миронов приоткрыл створку, опасливо шагнул внутрь. Раздался щелчок, свет старинного бра озарил каменную кладку пустого и холодного камина, полки с множеством бумажных книг, журнальный столик.

Весенский сидел в тяжелом кресле и смотрел прямо на Игоря. Такой же, как в виртуальной записи: невысокий и худощавый, с интеллигентным лицом и тронутой сединой бородкой. Последнее – дань образу. На самом деле кожа гладкая и чистая, процедуру омоложения проходил сравнительно недавно. Но человек отчасти публичный, а зрителям и студентам надо пускать пыль в глаза. Что за профессор без бороды и роговых очков? Нонсенс. Как генерал с внешностью сопляка и оторванным погоном.

Одет не в какой-нибудь замызганный халат, а в элегантный костюм. И кричать, спрашивать «что вы здесь делаете?» не стал. Просто сидел и смотрел на гостя с любопытством, затаенной опаской. Последнюю умело скрывал под ширмой показного дружелюбия… словно сам пригласил на деловой разговор. Хорошая маска.

Ждал? Определенно. Но кого?..

Подметив легкую заминку, Весенский истолковал по-своему, и тускло улыбнулся.

– Проходите. Чаю?

– Не откажусь, – ответил агент, принимая условия игры. Проследил за тем, как профессор тянется к журнальному столику, разливает красноватый парующий напиток по изящным фарфоровым чашкам.

Свет лег чуть иначе, стали заметны глубокие тени под глазами, сеточка лопнувших капилляров. Усталость? Да. И продолжительный стресс. Плюс испуг – руки заметно трясутся. Но держится хорошо, бодрится.

Причина нашлась тут же, на краю столешницы лежал пистолет. Небольшой вороненый «Глок» гражданской модели, изящный и дорогой. Только тянуться далековато, перехватить будет нетрудно. Хотя вряд ли придется. Если бы хотел убить, пальнул сразу сквозь дверь. Без разговоров.

– Не волнуйтесь, – произнес профессор. – Я не умею стрелять… Сахар?..

– Спасибо, нет.

– Говорят, сахар портит вкус чая. Но признаюсь, люблю сладкое.

Подцепив щипчиками пару желтоватых кубиков, Весенский отправил их в свою чашку. Размешал, поднял взгляд на гостя и жестом указал на кресло напротив. Игорь слегка помедлил, но сел, убрал игломет в кобуру, принялся с интересом изучать хозяина дома.

– Тогда зачем достали оружие, если не планировали использовать?

– Поначалу намеревался, – признался профессор. Погрел руки о чашку, с наслаждением отпил. – Но потом понял, что смотрюсь козой в сарафане. Я ведь не убийца, и не боец.

– Разумно, – согласился Миронов. И отстраненно подумал о том, что нашел очередной минус модификаций. Пудель и овчарка псы, но разные. А вот у волка еще остается выбор – служить или убивать. Как и у «хомо сапиенс». – Как догадались о том, что нанесу визит?

– Я ждал вас.

– Точно меня?

– А какая разница? – пожал плечами ученый. – Не вы, так кто-то другой. В последнее время я слишком популярен. Гости, гости, гости… Преимущественно незваные и вооруженные. Приходят, что-то требуют, угрожают. После той роковой ошибки иначе и быть не могло.

В голосе хозяина дома явственно прозвучала ирония. Он улыбнулся и приготовился интеллигентно пошутить, но Игорь перебил:

– Ошибкой вы называете публикацию статьи и виртуальную запись?

– Что? Какой статьи? А, вы о моей попытке намекнуть?! Нет, просто хотел предупредить общественность, заставить людей думать. Но главные записи успели изъять.

– Тогда что вы сделали? Почему вами заинтересовались? И кто, кстати?

В глазах Весенского усталость отступила под напором недоумения и проблеска любопытства. Ученый поставил чашку и откинулся в кресле, с новым интересом посмотрел на гостя.

– Не понимаю. Конкурентов должны бы знать. Пытаетесь запутать? Бесполезно, я буду молчать. Никто не повторит мою работу, никому не позволю использовать. И вообще, пора бы вам приступить к тому, ради чего пришли. Одна просьба – сделайте это быстро.

Покосившись на «Глок», профессор помрачнел. Но выпрямился, глянул с вызовом. Агент же помедлил и аккуратно, будто, пробуя слова на вкус, изрек:

– Вы меня с кем-то путаете, Олег Григорьевич.

– Разве? – деревянно усмехнулся хозяин дома. – То есть убивать не будете? Тогда пытать, запугивать? Но я предугадал и такой вариант, пару недель назад повысил болевой порог. И внедрил под череп колонию нанозондов, которые уничтожат мозг, если сердце не будет биться дольше пяти минут… Или желаете похитить, чтобы заставить работать на себя? Не трудитесь, с ПСБ я наотрез отказался сотрудничать, но они вживили мне довольно хитрый маячок, следят за домом. Если выйду за пределы района, вас накроют. А оперировать здесь не сможете, нет необходимого оборудования.

– Компании засылали представителей, пытались сманить, – сообразил законник. – Но выкрасть или разговорить никак. Безопасники же знают, что рано или поздно кто-то найдет способ. Силой перевезти в укромное место почему-то не захотели или не смогли. И потому вы ждали либо ликвидатора. Либо потрошителя от компаний.

Весьма озадаченный хозяин дома снова окинул взглядом Игоря.

– Вы не из ПСБ. Но тогда откуда? Очередная корпорация, проверяющая слухи, разведывающая ситуацию? Не трудитесь. Я слишком хорошо представляю, насколько опасны сведения о проекте Слияние. Сначала поймете, с чем столкнулись, потом захотите изучить и повторить.

Упрямо поджав губы, ученый сложил руки на груди. А Миронов чертыхнулся, сообразив, что недооценил ситуацию. Ехал к благополучному человеку с немного подмоченной репутацией, а попал к загнанному и готовому к смерти. Храбрится, улыбается, но подобное больше похоже на танец над пропастью. Ему нечего терять… или думает, что нечего. Как разговорить? Давить глупо. Упрашивать тоже. И время поджимает.

Поставленный перед нелегкой задачей, агент незаметно вздохнул и окинул взглядом гостиную, словно надеялся отыскать ответ. За окном мрачно нависли тени деревьев, царапали в стекло кривыми ветвями-лапами, снаружи прилетел звук проезжающей машины, потом раздались характерное цоканье – очередной робот…

В конце концов решившись, законник порылся во внутреннем кармане и положил на стол удостоверение. Ученый глянул лишь мельком, удивленно хмыкнул:

– АКМ? Вы тут каким боком?

– Дело в том, что я здесь неофициально и вообще отстранен. Если начистоту, то попал в неприятную историю, столкнулся с весьма загадочным явлением… Призраком из Сети, делающим людей одержимыми. После себя оставляет повреждения мозга сходные с теми, что проявляются в результате долгой работы сервером.

Раскрывать карты было рискованно, но Игорь не видел иного варианта. Потому сухо и сжато рассказал о том, что произошло. Опустил детали, утаил имена и постарался избегать умозаключений. И чем дальше говорил, тем нервознее становился профессор: кусал губы, порывался что-то спросить, хватался за пустую чашку. Но слушал внимательно, и мрачнел с каждой минутой. И когда агент закончил, немного помолчал, изрек:

– Нейронные связи не выдерживают перегрузки, разрушаются. Кроме того растет внутричерепное давление, случаются инсульты. Он торопится, внедряется слишком быстро, грубо. Не представляю, что так напугало, если стал действовать нагло и агрессивно. Раньше скрывался… Угораздило вас, молодой человек.

– Вы мне верите? Вот так сразу?

– Почему бы и нет, – ответил Весенский. Задрал рукав и отлепил от запястья тонкую пластину похожую на комм: управляющий или сигнальный сенсор, так сразу не понять. – В кресло встроен полиграф. К тому же вижу, что техническая документация вам не нужна, а небольшой экскурс никому не повредит.

– Умно, – признал Миронов. – Но кто Он? Вирус? И разве программа способна испытывать эмоции?

– Нет, конечно, нет, – кивнул ученый. Потер лоб, скривился. – Современные вирусы примитивны и скорее напоминают гипнотические внушения. Да и тех единицы, компании строго контролируют, дабы не отпугнуть покупателей.

– Тогда что? – жадно поинтересовался законник.

– Бог, – заявил хозяин дома. Увидел выражение в глазах Игоря, и усмехнулся. – Бог, Коллективное Сознательное… называйте, как хотите.

– Но как? – с недоумением спросил агент, украдкой посмотрел на Весенского. Тот выглядел вполне адекватным, на сумасшедшего не похож.

Разыгрывает? Выдает дезинформацию? Искусственный разум – сказка старая, поросшая мхом и пылью. Нет, попытки создать предпринимались не раз. Отдельными энтузиастами, лабораториями. До Войны, в эпоху кварцевых и графеновых технологий, и после. Примитивный интеллект вроде тех, что используют дроны или авто, сотворили, да назвали огромным прорывом. Но действительно Сознание с большой буквы так и осталось фантазией, мифом.

Во взгляде ученого мелькнуло сочувствие.

– Ну же, не стесняйтесь, назовите психом.

– У меня детектора лжи нет, – натянуто пошутил Игорь.

– Тогда придется по старинке, – в тон ответил профессор. – Верить или нет, дело ваше. Лет десять назад я работал на правительство в секретной лаборатории…

– Проект Слияние?

– Совершенно верно. Слышали когда-нибудь о прямом нейронном соединении?

– И пользовался. Между несколькими коммами создаются широкие каналы, группа работает в единой связке.

– Верно, прием известный. Идет мгновенный обмен мыслями, зрительными и осязательными импульсами. Правда, нагрузка на мозг колоссальная, соединятся больше чем с четырьмя-пятью абонентами опасно. Есть ограничения и по времени. Но способ перспективный, результативность повышается в разы. Мы же решили использовать принцип и создать программу, которая поможет увеличить количество людей в связке без каких-либо неприятных последствий. До сотни или до тысячи, десятков тысяч.

– Перегрузка…

– Вы правы. Любой мозг превратиться в кисель, попросту не выдержит потока информации. Но выход мы нашли. Программа задумана так, чтобы брать от каждого донора малую часть ресурсов. Крохотные доли, объединенные общим алгоритмом. Естественно, для активных действий не годится, но вычислительная мощность Коллектива повышается в алгоритмической прогрессии.

– Смелая идея.

– Смелая, – с горечью подтвердил Весенский. – Чересчур. Тогда никто из нас не думал о последствиях. В первую очередь – о перспективах. Они вдохновляли… Что смогли бы сотворить с таким интеллектом? Причем, работающим не по шаблону, а вполне осознанно и творчески? Да межзвездный двигатель изобрели бы за месяц! Но мы ошиблись, поторопились с бета-тестом. Первые часы эксперимент проходил отлично. А затем произошел непредвиденный сбой, и адаптивный алгоритм рухнул, программа начала потреблять все ресурсы. В итоге добровольцы превратились в серверов, погибли.

– Многие годами лежат в капсулах, – рискнул заметить Игорь.

– Да, принимая во внимание то, что введены в управляемую кому, – парировал ученый. – И если, не дай бог, кто-то очнется во время работы, синоптические связи коллапсируют, нервная система буквально сгорит.

– Понял, простите, – пошел на попятную законник. Сделал примирительный жест, а сам отстраненно подумал о вскрытии тела Романова, что провел Боровин.

– Худшее случилось чуть позже, – продолжил рассказывать хозяин дома. – Общий сбой разрушил файервол, части кода расползлись по Сети. Поначалу никак себя не проявляли, лежали мертвым грузом в базах данных и глубинной памяти пользователей. Проект же спешно заморозили. Наверху боялись огласки, на мои протесты не реагировали. Расследование провели и признали, что непосредственной угрозы нет. Но примерно через год я нашел подтверждения того, что куски программы как-то взаимодействуют, развиваются. Причем используют не только интеллект доноров, но и подсознание.

– То есть Слияние стало работать?

– Да. Но не так, как задумывалось. Не имея конкретной задачи, программа распространялась по Сети, самосовершенствовалась. И я не знаю как, но обрела подобие сознания, а затем научилась влиять на доноров.

– Разум, – задумчиво пробормотал Миронов. Вспомнил встречу в гараже «Дженетик Индастриз» и зябко дернул плечом. То странное ощущение, будто глазами одержимых охранников смотрело множество людей. Слова механизма, а голос и интонации ломались каждую секунду. – Искусственный разум. Поразительно… Но как Он мыслит? Чего хочет? И какого черта прицепился ко мне?

– Понятия не имею, – виновато пожал плечами Весенский. – Мотивацию такой сущности понять трудно. Я пытался изучить в меру сил, проводил исследования. К примеру, пять лет назад Он проявлялся гораздо реже. Постепенно активность начала возрастать, теперь инциденты следуют один за другим. Рискну предположить, что чем-то напуган, от кого-то защищается.

– Например? – спросил агент.

– В первую очередь Он пытается устранить непосредственные угрозы, – вздохнул профессор. – Советую разузнать больше Составе. Еще раньше Он интересовался космическими программами. Не знаю, как это связано, но активность практически на уровне.

– Космическими, – почти не удивившись, повторил Игорь. На фоне лекарства от Синдрома и тайных баз в радиоактивной Америке интерес Сущности к космосу – рядовая мелочь.

Добытые сведения не ломали сложившуюся картину, лишь чуть меняли и вносили коррективы. Коллективное Сознание? Пусть так, сейчас некогда охать и ахать, предаваться философским диспутам. Примем по умолчанию. Гораздо важнее мотивация, тактические возможности.

Ученый прав, Разуму нужен Состав. Охотится, нападает на корпорации, теперь преследует Алекса и его заодно. Зачем? – вопрос иного плана, тут можно гадать до бесконечности. Гипотетическое Лекарство несет какую-то угрозу? Бред, какое дело бестелесному существу, чем себя развлекают доноры?.. А с другой стороны могут быть глобальные побочные эффекты… вроде перестройки нейронных связей, при которой не сможет распространяться и управлять людьми. Тогда да, боится обоснованно, и агрессия оправдана.

Поняв, что строит воздушные замки, Миронов усилием воли вернулся на грешную землю. Гораздо важнее, на что способна Сущность, и как защищаться. На первый взгляд дела обстоят паршиво. Имея в распоряжении ресурсы Нейронета, представляется всевидящей и всезнающей. Плюс может брать под контроль рядовых пользователей: от обывателей до элитных бойцов. Считай, борешься против человечества.

Но нет, у каждого есть слабости. И Разум не исключение. Например, для захвата контроля нужен широкий информационный канал. Когда вселялся в Романова, использовал спутники. И Рус обмолвился, что может перенастраивать наземные ретрансляторы… Вывод? На синхронизацию каналов связи требуется время, появление одержимых легко предсказать.

Второе ограничение виделось в том, что Коллективное Сознательное крепко привязано к Нейронету. Да, в мире, где Сетью пользуется подавляющее большинство, обладает огромной властью. Но свой мозг легко защитить, просто отключив комм, что уже сделал. И бороться с одержимыми… можно.

Идея возникла после столкновения в гараже «Дженетик». Поначалу в виде догадки, теперь здорово окрепла. Материальная часть уязвима. И если уничтожить спутники на пару с ретрансляторами проблематично, то коммы подконтрольных Сущности людей в пределах досягаемости. Срывать пластины бесполезно, у многих антенны и кодирующие устройства встроены под череп, питаются от мышечных генераторов в аорте. Так что целиться нужно в головы или шеи. Кроме того, любой механизм имеет предел прочности, слабые детали. И коммуникаторы не исключение.

Грубыми штрихами набросав тактику противодействия, Игорь вновь вернулся к загадкам. С неудовольствием признал – расследование не сдвинулось с места. По-прежнему неизвестно, что за Состав украл Алекс. Да и о брате Весенский не обмолвился и словом, хотя должен бы заметить сходство, как-то отреагировать.

Ученый воспользовался заминкой, чтобы опять налить чаю. И теперь неспешно прихлебывал, с пониманием поглядывал на ушедшего в себя законника. По лицу профессора то и дело пробегали тени, во взгляде сквозило любопытство пополам с беспокойством. Он почему-то то и дело замирал, прислушивался и косил в сторону окна.

Ирбис выдал себя неосторожным шорохом – решил агент. Тоже прислушался, но в комнате царила мертвая тишина. Лишь ветви продолжали скрестись о стекло, далекий фонарь подмигивал сквозь листву. Тьма гостиной давила физически, мебель смахивала на жутких потусторонних тварей.

– Олег Григорьевич, вы говорили о посетителях. Можете описать незваных гостей подробнее?

– Вас интересует кто-то конкретный? – проницательно прищурился профессор, отвлекшись от чая. – Ко мне многие заглядывали в последнюю пару недель. Дважды – служащие ПСБ с предупреждениями. Раз пять пытались разговорить засланные казачки от корпораций. Только вчера заходил человек от Дженетик Индастриз: сначала сулил золотые горы, потом угрожал, обещал вернуться.

– Хм… – промычал Миронов, вспомнив об отряде неподалеку.

Готовились установить прослушку? Или пойти на захват, устроить мини-операцию по извлечению маячка? Вероятно. Но перенаправление ресурсов Нейронета сервисным службам сыграло злую шутку, идти вслепую побоятся. Да и патрульные дроны наверняка работают в автономном режиме, иначе б подобраться так просто не получилось. Повезло. Теперь главное отступить, пока никто не хватился и не очнулся.

– А необычные посетители являлись? – спросил агент.

– Смотря кого считать необычным, – фыркнул ученый. Задумался и добавил ворчливо: – Но вы правы, заходил один странный. Я так и не понял от кого: одет в гражданское, а выправка бойца. Предлагал работу, деньги, но заказчиков назвать отказался. Я и послал подальше. Он пообещал зайти… не зашел.

– Представился?

– Да, назвался. Виктор Ким.

И тут обошел, гад! Да кто же ты такой? Кому служишь?..

С трудом сохранив бесстрастное выражение лица, Игорь кивнул в знак благодарности, выдержал паузу и поинтересовался о главном:

– Никто не являлся… похожий на меня?..

– Ждали того, кто втянул в неприятную историю? – догадался хозяин дома. Глянул остро, улыбнулся. – Родственник?

– Брат.

– С родственниками всегда трудней, чем с посторонними, – сочувствующе сказал профессор. Всмотрелся в лицо гостя, медленно качнул головой. – Нет.

– Ладно, – убийственно-ровным голосом изрек Игорь. С холодным бешенством пообещал устроить Русу муки Ада. Урод и козел, старый хрыч! Обвел вокруг пальца как ребенка. Специально же упомянул Весенского, направил на ложный след.

В душе начал нарастать гнев. Но поддаться эмоциям законник не успел. Проследил за взглядом ученого, который настороженно повернулся к окну, и на этот раз сам услыхал… приглушенный топот? Удары?

Странное ощущение уюта, что нагонял желтоватый свет бра, разбилось о гнетущее напряжение в воздухе. Миронов снова услышал топот, быстро подхватился с кресла и шагнул к окну, застыл чуть сбоку. Как раз заметил пробежавшего мимо дома сервисного робота похожего на мокрую блестящую сороконожку. Через минуту из темноты ближайшего сада вышел другой, гуманоидной компоновки, с четырьмя верхними конечностями.

Дрон неторопливо и тяжеловесно перевалил через низкую ограду. Игорь подумал, что пойдет дальше, но тот остановился посреди проезжей части, резко вскинул мощную голову. Под тяжелым лобным выступом сверкнули алые глаза-угли, агент вздрогнул от ощущения пристального взгляда. Робот смотрел не на коттедж или на окно, а именно на него… смотрел неотрывно, внимательно.

Из коридора, ведущего к спальням, послышались торопливые шаги. Дверь с грохотом распахнулась, и в гостиную ввалился запыхавшийся Ирбис. Лицо обескураженное, в глазах нешуточная тревога, а в каждой руке по пистолету.

Одновременно с появлением боевика, отворилась дверь на лестницу, в проеме бледным призраком соткался Кнут. Бросил безучастный взгляд на опешившего ученого, кивнул соратнику и буднично сказал:

– У нас проблемы.

– Мягко сказано! – выпалил чуть отдышавшийся Ирбис. – Тут творится какая-то неприятная хрень. Надо уходить, законник. Сейчас же!

– Что случилось?

– Роботы! – воскликнул боец. – Много роботов! Стягиваются со всего района. Я поначалу думал, идут к месту аварии, но ошибся. Двигаются сюда, окружают.

Ирбис говорил что-то еще, горячо и путано, призывал немедленно убираться. Но агент уже не слышал, неотрывно смотрел в окно, и пытался изгнать лютую стужу из внутренностей, боролся с подступающей тошнотой.

Рядом с первым дроном возник второй, похожий на массивного краба, с клешнями-лопатами. Через секунду невдалеке появилась «сороконожка». И как прорвало…

Мрак у заборов и гаражей, среди окрестных домов начал подрагивать и шевелиться, под свет фонарей выползали все новые машины. Маленькие и большие, уродливые и странные: уборщики, строители, смотрители коммуникаций. Одни напоминали насекомых, иные – животных, лишь некоторые отдаленно походили на людей… механизмы останавливались, обращали взгляды камер-глаз на жилище Весенского.

Но хуже стало, когда раздался звук разбитого стекла. В доме напротив вывалилось окно первого этажа, сквозь проем перебрался мускулистый парень в одном лишь белье. Споткнулся и упал, прихрамывая и оставляя на земле следы крови, медленно двинулся к дронам. Лицо безмятежное, глаза незрячие и пустые, как у куклы, за ухом полыхающая зеленью пластина комма.

Из-за угла вышел другой, на дороге чуть дальше появились смутные силуэты: женщины в ночных рубашках, мужчины, несколько подростков.

Все-таки ловушка Разума. Умело же Он прикрылся аварией. Кто заподозрит подвох, когда каналы Нейронета якобы взяты под контроль сервисными службами?

Бросив взгляд на побледневшего ученого, агент иронично произнес:

– Нельзя поминать черта к ночи, уважаемый Олег Григорьевич.

 

Глава 8 Возвращение в дом блудного отца

На секунду установилась гнетущая тишина. Весенский вжался в кресло: бледный и беспомощный, с обреченностью в глазах. Люди же Руса наблюдали за перемещениями дронов, крепко сжимали рукояти пистолетов.

– Какого хрена? – шепнул Ирбис. Перевел взгляд на окровавленного мужчину, что медленно ковылял через проезжую часть, и зябко передернул плечами. – Что тут, мать вашу, творится?

– Гребаный постановочный кошмар, – с издевкой ответил Кнут. – Ты взломал дверь железным прутом, забыв о системе охраны, автоматы нашпиговали тебя иглами с психотропным ядом. Сейчас пускаешь ртом пузыри и мочишь штаны в полицейском фургоне, ловишь волшебные глюки.

– Очень смешно. Иди, знаешь куда…

– Знаю. Я помню твой скудный словарный запас наизусть. Не психуй.

– А ты не умничай, – фыркнул боец, принялся проверять обоймы. – Как пойдем? Я крою с крыши, ты на земле? Прорываем кольцо в одном месте, и валим?

– Не беги впереди поезда, – пробормотал лысый. Глянул на мрачного Миронова, спросил: – Парень, твои соображения?..

Агент промолчал, продолжая смотреть в окно. Бледный, с крупными бисеринами пота на лбу и темными синяками у глаз, он выглядел откровенно больным. Да и чувствовал себя аналогично. Некстати прилипшая лихорадка прогрессировала, температура на пару со слабостью истязали тело. Пока пробирались задними дворами кое-как держался. Теперь посидел в тепле и размяк: мир в глазах расплывался, колени подгибались, в ушах непрерывно звенело.

Впрочем, близкая опасность не позволила рухнуть в обморок. Запоздалая доза адреналина встряхнула, мозг разогрелся и вошел в рабочий ритм: привычно тасовал информацию, анализировал, строил схемы.

– Очнись! – рыкнул Кнут и шагнул вперед, явно намереваясь встряхнуть. Но Игорь упредил движение, поднял руку в останавливающем жесте.

– Дайте минуту.

– Какую к черту минуту? – возмутился Ирбис. – Валить надо, пока не начали штурмовать! Мы здесь как в мышеловке.

Вообще-то прав. Использовать здание как укрепление, не получится. Дроны строительные, пробьются. Но и лезть на рожон глупо…

Оценив толщину брони ближайших машин, Миронов признал – стрелять бесполезно, пули лишь оцарапают. Да и много их, прибывают еще и еще.

Но логично. Мозги дронов подобны человеческим, работают на том же принципе электрохимических реакций. Правда, неизмеримо примитивнее и используют едва ли десятую часть мощностей, но для Сущности – подарок с Небес, послушное воинство. Что стоит стереть простенькие программы и написать собственные? Или немного изменить?

К машинам присоединялись и жители района. Полуголые, в ночных рубашках и пижамах, иные и вовсе обнаженные. Лица расслабленные как у спящих, но взгляды страшно-осмысленные. И движения… вялые, дерганые, и вместе с тем синхронные.

Сколько полуночников сидело в Нейронете? Десятки? Сотни?

Жуткое впечатление. Словно кукольщик управляет толпой безвольных марионеток. Но одержимые почему-то не нападают. Стоят, давят на психику. Не уверены, что цель здесь? Или чего-то ждут?

Капкан сработал, и вот-вот захлопнется.

– Ты прав, убираемся! – кивнул агент.

Боевик вздохнул с облегчением, покрутил пальцем у виска.

– Знал бы, что здесь проходит собрание кружка самоубийц, никогда б за дело не взялся. Наконец-то, телитесь долго. Тогда, как и говорил, я на крышу? Гранатами пугану, попытаюсь подбить парочку роботов, вы поддержите с земли и под шумок прорветесь.

– А уверен, что пробьешь броню? – засомневался Миронов.

– Буду в стыки целить.

– Темно. Попадешь? Надо в нервные узлы бить. Промажешь – патроны на ветер.

– Попытаюсь. У тебя есть план получше? – огрызнулся Ирбис. – Импульсная винтовка осталась в багажнике. Выход один – закидать бомбами.

– Вот потому на вас, идиотов, и охотятся как на дикое зверье, – не сдержался Игорь. – Сидели б тихо, но играет дурь. Осколками мирных жителей зацепит. И нас тоже кстати. Да и пока раздолбаешь панцири роботов, сто раз на куски порвут.

– Хм, уел, – признал боец. С сомнением посмотрел на проезжую часть перед домом, поежился. – Но не выглядят они мирными. Стадо зомби.

– Пусть, – заупрямился агент. А сам подумал, что Ирбис опять прав – после захвата Разум оставляет выжженные оболочки, можно со спокойной совестью хоть из пулемета крошить. К тому же кое-кто не так давно рассуждал, что бить надо в головы. Но нахмурился и добавил: – Должен быть другой способ.

– Идейный, – скривился преступник. – Ладно, музыку ты заказываешь. Тогда как поступим?

– С дом-системами дело имел? – спросил Игорь, после секундных раздумий.

– Общался со спецами, сам баловался, – кивнул Ирбис. – Но зачем…

– Сможешь отключить предохранители и пустить генераторы вразнос? – перебил законник. – Так чтоб случилась цепная реакция?

– Хочешь устроить перегрузку в электросети района, – тотчас сообразил бандит. Ухмыльнулся и недоверчиво вскинул брови. – Голова! Я бы не догадался. Вырубится узловая станция – погаснут фонари. Среди зомбаков вряд ли отыщутся сенсорики, а у нас ПНВ. Только с роботами проблема, они как раз приспособлены: и зрение ночное, и ультразвуковые локаторы, и вибриссы.

– Светошумовые гранаты есть?

– Найдутся. Точно, оптика погорит моментом. Но и наши приборы тогда бесполезны.

– До границы района минут пять бега. По дороге, естественно, но от кого на задних дворах теперь спрячемся?

– И то верно, должны успеть. Там прыгнем в машину, рванем к ближайшему убежищу.

– Так как с перегрузкой? – напомнил Миронов, дипломатично промолчав о том, что собирается как можно быстрее вернуться в клуб.

– Придется в подвале пошуровать, – ответил боец. – Интерфейс аналоговый, просто вырвать предохранители и задать команды. Время нужно, чтобы сорвать баланс теплообмена дома, потом чуть подождать пока разгонится генератор. Ну и замкнуть конденсаторы на внешнюю сеть.

– Хорошо, – одобрил агент. – Но учти, идем вчетвером.

– Усложняешь.

Бандит с неудовольствием покосился на ученого, что продолжал сидеть с отсутствующим видом. Лицо серое, ни кровинки, в глазах отчаяние. Профессор то и дело морщился, беззвучно шептал: то ли молитву, то ли попросту спорил сам с собой. Но, почувствовав, что речь о нем, вздрогнул и поднял голову. Во взгляде мелькнула искорка надежды… и погасла.

– Спасибо за беспокойство, молодой человек, – пробормотал он, – я тронут.

– Оставаться здесь небезопасно.

– Конечно. Но вы не понимаете…

– Не боись, отец! – встрял Ирбис. – Уйдем, схоронимся, план есть. Кнут, а ты чего молчишь как рыба об лед? Что насчет гениальных идей?

Как и ученый лысый преступник не участвовал в разговоре. Стоял рядом с окном и равнодушно следил за дронами. Еще более бесстрастный и холодный, чем раньше, не человек – глыба льда. Оклик напарника, конечно, услышал. Блеклые глаза медленно сдвинулись в орбитах, вперились в бойца. Зрачки сузились, а уголки губ дрогнули.

– Да, идея есть, – проскрипел лысый. Вскинул руку и нацелил пистолет в лицо напарнику.

Все произошло настолько стремительно, что никто не успел толком отреагировать. Боец смог бы уклониться, скорость и гибкость мода позволяли. Но просто не ждал подвоха, опешил и ахнул:

– Какого…

Стоя боком к лысому, Игорь крутнулся, подбил руку. Яростный сноп пламени разорвал полумрак, оглушительно громыхнуло. Пуля ушла выше и раздробила деревянную балку под потолком. Миронов наступил на ногу противнику, толкнул плечом в грудь и одновременно ткнул локтем в солнечное сплетение, добавил головой в висок.

Несмотря на общую слабость, связку провел четко, в строгом духе инфайта: быстро, экономно, максимально эффективно. Никаких красивостей и изящностей канонических восточных единоборств, сухая наука. Использовал инерцию поворота, сбил равновесие Кнута, ошеломил и парализовал ударом по нервному узлу. Но только нацелился прикончить, лысый преступник неожиданно вывернулся. Падая, ухватил законника и мощно швырнул через себя.

Покатившись кубарем, агент тут же вскочил. Вновь сократил дистанцию, поднырнул под руку с пистолетом и ударил коленом в пах. Услышал хриплое уханье, распрямленной пружиной рванулся вверх и вперед, локтем двинул в подбородок и нос… точнее хотел двинуть. Кнут присел ниже, принял Миронова на плечо и перекинул через себя.

На этот раз сгруппироваться не получилось, и законник с размаху грохнулся на пол, ослеп и задохнулся. А когда мир вокруг перестал расплываться, столкнулся с равнодушным взглядом бандита, увидел дуло пистолета перед носом.

Равны. У него нет боевых модификаций, но развитая нервная система сотворила эффект замедления времени. Просчитывал, находил решение и делал ответный ход… как в шахматах. Да и я далеко не в лучшей форме, двигался заторможено.

Мысль промелькнула вспышкой молнии, растворилась. Игорь сделал единственное, что мог в таком положении – пнул лысого в голень и откатился. Но еще в начале движения с холодком осознал – чересчур медленно, мышцы не слушаются.

Положение спас очнувшийся от шока Ирбис. Налетел с гневным рыком, выбил оружие из руки напарника, попытался скрутить.

– Да что ты творишь, кретин? Рехнулся?

Лысый промолчал. Вывернулся и ткнул бойца большим пальцем под мышку. У того сразу обвисла плетью левая рука, но правой Ирбис нанес мощный удар в челюсть. Кнут рухнул на колено и сплюнул кровью, очумело мотнул головой, попытался встать. Вторая зуботычина пригвоздила к полу, третья отправила в нокаут.

Четвертого удара боец сделать не успел. Шесть раз громко хлопнуло, тени заметались в панике, убегая от бледных вспышек. Затрещало дерево, звякнуло и осыпалось стекло. Три пули ушли в «молоко», но три попали в цель. Ирбиса отшвырнуло к противоположной стене, он болезненно застонал и тоже отключился, раненый, но пока живой.

Случившееся заняло секунды, агент не успел даже вскочить с пола. С трудом перекатившись, поднялся на колено и ошеломленно уставился на Весенского. На лице профессора смешанное выражение усталости и внутренней боли, рука тискает рукоять «Глока». Из дула вытекает тонкий дымок, на ковре валяются горячие гильзы.

– Говорил же, не умею стрелять, – виновато изрек ученый. Недвусмысленно направил пистолет на законника, добавил: – Вам нужно было уходить сразу, молодой человек.

– Вы не похожи на одержимого, – холоднокровно заметил Игорь.

– В том и проблема, – тяжело вздохнул хозяин дома. – До активации марионетки ничего не подозревают, живут обычной жизнью. Но и тогда действуют внушенные установки и запреты, линия поведения. А после отбоя режима, память виртуозно тасуется, подменяется. Завтра я буду убежден, что вчерашний вечер провел в постели.

– Следы пуль и разбитое окно объяснить трудно, – хмыкнул Миронов. – Но как подобное возможно?

– Бандитский налет или стычка сил корпораций с ПСБ. А меня в то время намеренно усыпили, – улыбнулся профессор. Скривился, добавил тише: – Разница в степени слияния. Полное молниеносно, но приводит к неисправимым повреждениям. Таких как я Разум контролирует с помощью вирусов-внушений. Это позволяет действовать скрытно, оставляет жертве личность и кое-какую свободу действий.

– Забавно. А отключить комм?

– Вы забыли? Я из семьи военных ученых. Модифицирован с рождения для работы программистом. Развит интеллект, увеличена плотность нейронов-аксонов. Позже вживлен коммуникатор продвинутой модели: антенна и микросхемы встроены в кости черепа, все тесно связано с мозгом. Широчайшие возможности для работы, отличный информационный канал. Единственный недостаток таких устройств – выключить нельзя в принципе, лишь перевести в фоновый режим… У вашего безволосого друга, кстати, аналогичная проблема.

– И давно? – спросил агент, мысленно выругался: Кнут-гад мог бы и признаться. Но то ли не осознал угрозы, то ли предпочел оставить в секрете. А вероятнее всего поймал «вирус» в машине, потом просто подыгрывал.

Профессор понял верно, мотнул головой.

– Нет. Около полугода назад. Разум посчитал, что могу сболтнуть лишнего противникам… а я мог, конечно. Если б кто-то слушал раньше…

В голосе ученого послышалась горечь, Весенский снова тускло улыбнулся. Рассеянный и побитый жизнью человек, усталый и сломленный. Но никак не одержимый.

Внешность обманчива – напомнил себе Игорь, глядя на подрагивающий пистолет в руке ученого. Медленно поднялся и посмотрел на подручных Руса. Кнут валялся плашмя: из носа и рта сочилась кровь, скула опухшая и синяя. Пока без сознания. А вот Ирбис начал шевелиться. Тихо стонал, кривился, скреб когтями пол. Как и многие боевые моды, невероятно живуч: то ли регенерация повышена, то ли защитные хрящи задержали пули, не дали добраться до важных органов.

Сквозь разбитое окно проникал холодный ветер, трепал занавески и шуршал бумагами на полке. Шелестела листва, свет уличных фонарей тусклой оранжевой волной полз по ковру. Снаружи изменилось немногое, лишь толпа стала гуще. И дроны, и люди неподвижно смотрели на дом, ждали.

– Перейдем к делу, – шепнул законник.

– Вы правы, – согласился ученый, не уловив двусмысленности в словах гостя. – Теперь можно, когда препятствующие элементы устранены. Меня обязали предложить вам сделку.

– Душу не продам.

– Шутите? Нет, душа Ему не нужна. Лишь тело. Разум хочет заполучить вашего брата как ценный источник сведений о противнике. Но почему-то не может найти в реальном мире. А в виртуальном отметил лишь следы деятельности. Вам предложено частичное слияние.

– То есть я стану таким, как вы? – пробормотал агент. – Заманчивая перспектива, ничего не скажешь. О мотивах тоже догадываюсь – хотите использовать как заложника и приманку. Не ново. И к слову, кто этот загадочный противник?

– Противник… противник, хм, – сказал Весенский с запинкой. – Точно не знаю, Он не говорил, только упоминал каких-то Странников, правительство.

– Кто такие Странники? – потребовал Игорь. – Орден? Тайная структура?

– Не знаю. Разум не объяснил, а я почувствовал лишь Его страх и злость. Они не наши, они… чужие, другие, извне… боже, как трудно интерпретировать! Когда же меня отпустят? – прохрипел профессор. Скрипнул зубами и добавил: – Ваше решение?..

– Вынужден отказаться.

– Мне право неловко и если уж начистоту – отвратительно. Но противиться приказу не могу. Я вас раню, молодой человек. Те, кто снаружи, помогут обездвижить и доставят в безопасное место.

Ученый нажал на курок.

Совершенно отчетливо прозвучал металлический щелчок. На лице профессора отразилось облегчение пополам с удивлением. Но рука будто жила отдельной жизнью, пальцы судорожно рвали спусковой крючок, бесполезные щелчки следовали один за другим.

– Вы действительно не умеете обращаться с оружием, – со смесью жалости и отвращения сказал Миронов. – Магазин данной модификации Глока вмещает шесть патронов.

И с этими словами, законник вытащил из кобуры игломет, выстрелил. Профессор с изумлением уставился на оперенный дротик в груди. Попытался встать, но упал обратно, немеющими губами шепнул:

– Спа-сибо… я хотел…

– Не надейтесь. Просто сильное снотворное.

– Лучше бы… – булькнул он. И закатил глаза.

Еще несколько секунд Игорь смотрел на потерявшего сознание ученого, пытался избавиться от натужного гула в голове. Затем очнулся и всадил в начинающего подавать признаки жизни лысого бандита две иглы, кинулся к стонущему Ирбису.

– Ты как?

– Паршиво, – прохрипел боец. С трудом сел у стены и прижал руку к груди. – Но жить буду. Хрящи защитили, у той пукалки пробиваемость слабая. Что вообще произошло? Я с Кнутом два года нормально работаю, а тут с катушек съехал.

– Потом объясню, – пообещал агент. – Скажу одно – напарника ты потерял.

– Черт!

– Идти сможешь? Нужно убираться, сейчас штурмовать будут.

В ответ преступник стиснул зубы и рывком поднялся, оперся на плечо агента. Вместе кое-как двинулись к лестнице, спустились на первый этаж. Миронов отыскал люк в подвал и, оставив раненого наверху, торопливо нырнул во мрак. Около минуты как слепой котенок тыкался в вентили и мягкие шланги, ощупывал стены. Вокруг слышалось натужное шипение, бульканье, пальцы то обжигало, то морозило.

Любой современный дом – живое существо. Берет питательные вещества из отходов человеческой жизнедеятельности, генерирует тепло, используемое для производства электричества. Часть пускает на собственные нужды вроде освещения, систем фильтрации воды и прочего, излишки отправляет через разветвленную сеть на узловые станции. Предкам и не снилась подобная экономия… экономия симбиоза, а не бездумного потребления.

Неосторожно вляпавшись в мягкое и осклизлое, законник выругался. Но все-таки нашел панель контроля теплообмена, запустил процессы нагрева. Затем нащупал щиток электропитания, вырвал предохранители и включил срабатывание конденсаторов на внешнюю сеть.

– Долго ты, – угрюмо буркнул Ирбис, когда агент выбрался наверх запыхавшийся и грязный. – Я тут вздремнуть успел.

В полной мере проявить остроумие бандит не успел. Стены дрогнули от мощного удара, по стене побежала ветвистая трещина. Второй удар – и с потолка посыпалась штукатурка, раздался звон битого стекла, треск и грохот. Оба замерли как истуканы: глаза круглые, лица бледные и встревоженные, – но сразу потянулись к оружию.

Метнувшись к окну, Миронов увидел снаружи черную громаду строительного «краба», который мощно долбил клешнями-лопатами стену дома. Со стороны входа приближались люди, гуманоидный дрон-ремонтник и парочка сервисных «сороконожек».

– И не спиться вам по ночам, – буркнул Игорь. Снял с ремня две гранаты, приоткрыл парадную дверь и швырнул под ноги нападающим. Металлические цилиндрики тускло сверкнули в свете фонарей и упали точно, куда наметил. Послышалось пощелкивание, диоды колпачков вспыхнули ярко-алым.

Никакого взрыва не произошло. Просто возник низкий гул, как в высоковольтных проводах, запахло грозовой свежестью. На секунду мир застыл в глазах агента: темные силуэты деревьев, оранжевое небо, фонари и десятки людей, черные оплывшие силуэты роботов. А затем мужчина-азиат, что шел первым, споткнулся и рухнул на землю. Чернокожая женщина в легкомысленном халатике закатила глаза и упала рядом, чуть поодаль растянулся на газоне подросток.

Дроны продержались дольше людей, но ненамного. Первыми отключились «сороконожки», затем ремонтник: как-то разом обмяк, опустил конечности и уронил бугристую голову на выпуклую грудь, из вентиляционных отверстий пошел едкий черный дым.

– Неплохо, – пропыхтел Ирбис, добравшись до двери и выглянув наружу.

Догадка насчет того, что слабое место Разума именно коммуникаторы, оказалась верной. Соответствующие сделал выводы после стычки в гараже «Дженетик», а по пути в Красный район прикидывал так и эдак, в арсенале Руса нагреб побольше электромагнитных гранат. Такие обычно используют, чтобы вырубить технику: авто, дронов, тактические блоки и автоматику турелей. Штуковины достаточно редкие и капризные, стоят дорого. Работают считанные секунды, да и зона поражения невелика.

В последнем Миронов убедился, когда увидел, что упало меньше десятка противников. Остальные почуяли неладное, побежали к крыльцу, стремясь затянуть дыру в оцеплении. И одновременно по первому этажу посыпались стекла, в окна полезли люди и дроны.

Вскочившего на первую ступеньку щуплого паренька, законник отбросил мощным пинком. Тот укатился прочь, сбил с ног патлатого мужика в просторных шортах. Двоих обывателей законник отправил спать, нашпиговав иглами. Затем выпустил обойму из пистолета в резвого робота похожего на мокрицу, но размером с обычную кошку. Механизм попался упорный, бежал до последнего, расплескивая черную жижу и теряя чешуйки оболочки, умер всего в паре шагов от цели.

Пока Игорь менял магазин за спиной раздалось гудение. В холл влетела дозорная «стрекоза» – черный футбольный мяч с прозрачными крылышками и парой стволов, эдакое миниатюрное подобие стандартных полицейских дронов. Выпустила длинную очередь, целя в Ирбиса, изрешетила облицовку стен. Но бандит умудрился рухнуть на пол, со второго выстрела сбил агрессивную тварь. Перекатился и вскочил на колено, задрал рукав, обнажив сопло имплантата. Взъерошенная девушка, показавшаяся из кухни, поймала иглу, споткнулась и растянулась на паркете.

Первую волну вроде отбили, но боковая стена практически рухнула под ударами «краба», в широком проломе тяжело возилась массивная туша. И сколько преступник ни стрелял, пули рикошетили, выбивали мелкие крошки брони.

Осознав, что промедление смерти равно, агент сорвал с пояса три ЭМ-гранаты, кинул вперед: на газон и проезжую часть. Две поставил на таймер и уронил под ноги, схватил бойца за шиворот, гаркнул:

– Уходим!

Противиться бандит не стал, наоборот крепко навалился на плечо и засеменил, отстреливая дальних роботов. Ближайшие уже падали как спелые груши, дымились и рассыпали искры. Падали и люди…

Едва отбежали метров на пятьдесят, позади громыхнуло и отчаянно затрещало, вспухло облако пыли. Строительный «краб» пробил стену, пересек гостиную и снова выбрался наружу, превратив крыльцо в груду обломков. Но на пороге клюнул носом, вспахал глубокую борозду и поджал лапы как дохлый таракан – сработали часовые мины.

Преступник и законник переглянулись, не сговариваясь, прибавили ходу. И хотя за пределами оцепления стало полегче, навстречу то и дело попадались дроны, одиночные жители района. Приходилось задерживаться, отбиваться: где отравленными иглами и пулями, а где и просто кулаками. Но силы быстро таяли, как и боеприпасы, а врагов не убывало.

Ах, как паршиво попали! Числом задавят. К тому же неизвестно, сколько ретрансляторов успел подчинить Разум. Но живым не дамся. Лучше подохнуть, чем быть послушной куклой…

Горячечные мысли утонули в вяжущем отупении. В груди Игоря клокотало, ноги подкашивались, а мир грозил развалиться на куски. Они ковыляли уже на чистом упрямстве. Ирбис окончательно сдал от потери крови и боли, оставлял на асфальте вереницу алых пятен. Хрипел как загнанный конь, постанывал. Миронов еле тащил тяжеленного бандита на горбу, и с каждым шагом клонился ниже к земле.

Вид близких многоэтажек слегка приободрил. Да и противников стало намного меньше: Сущность то ли исчерпала живые ресурсы, то ли смутилась напору беглецов. А может, попросту не успела захватить соседний дистрикт. В лоб-то теперь не атаковали, что вселяло некоторые надежды.

Надежды истаяли, когда из ближайшей подворотни выбежала новая группа людей. Агент споткнулся и уперся ногами в набегающий волнами асфальт, зло ругнулся, когда дошло – одеты иначе. Предыдущие выглядели обычными жителями, вырванные из кресел и постелей: в халатах и пижамах, домашних шлепанцах. А эти щеголяли строгими костюмами, да и телосложение ясно указывало на профессию.

– Что? – простонал преступник. – Что случилось?

– Ложись! – приказал Игорь, краем глаза уловив движение на одной из ближайших крыш и алую точку лазерного прицела на груди бандита. Толчком отправил бойца в полет до ближайших кустов, сам рухнул и перекатился в другую сторону, спрятался в сточной канаве.

Как раз вовремя. Раздались звонкие щелчки, на дороге вспухло несколько столбиков осколков и пыли. Разброс большой, так что, к счастью, не снайперская винтовка, а обычная штурмовая с глушителем. И бандит молодец, не вскрикнул, не попытался бежать, а затаился. Или быть может, просто упал в обморок.

Об оперативниках «Дженетик Индастриз» Миронов банально забыл, поглощенный более насущными проблемами. А вот Разум напротив, держал отряд в рукаве как козырного туза. И теперь хвастливо бросил на стол, зная, что крыть беглецам нечем. Сзади подтягивались отставшие дроны, спереди ждали «типы в галстуках», а с боков крыли стрелки… пат.

– Эй, парень! – тихонько позвал Ирбис, вяло зашевелился в кустах. – Жив?

– Да, – ответил агент. Стараясь не слишком высовываться из укрытия, торопливо сменил обоймы в пистолетах. Достал из сумки ленту с гранатами и положил перед собой, вставил в игломет последний магазин. Затем оглянулся и оценил расстояние до приближающихся роботов: метров сто пятьдесят.

Остается лишь подивиться, как это они оторвались. Правильно говорят, у страха глаза велики. Но машин все равно многовато – десятка три, плюс столько же обывателей. Причем жители идут впереди плотной группой, прикрывают главную ударную силу. А среди дронов много гуманоидных с хорошей броней, сзади как танк ползет второй строительный «краб».

Сразу сообразил, что людей не убиваем, воспользовался. Игл восемь, не хватит, и ЭМ-граната последняя…

Обреченность тихонько подышала холодком в загривок. Игорь не поддался, приподнялся на локтях и оценил обстановку впереди. Криво ухмыльнулся – тут Разум просчитался. Оперативники «Дженетик» стоят стеной метрах в пятидесяти. В руках пистолеты-пулеметы, да и сами по виду моды не из слабых, но не прячутся. Стоят и ждут.

– Парень! – окликнул боец. Голос слабый, но говорит внятно – очухался. – Что-то я совсем плох, проворонил засаду. Ловко ты, молодец. Рус говорил, исток… нам бы в команду таких истоков. Ты стрелков засек?

– Одного, – проворчал Миронов. – Третий дом справа, чердачное окно. Но наверняка поменял лежку.

– Согласен, – уныло проворчал бандит. – Хреново мы попали.

Опять зашуршало, преступник выглянул из укрытия и сразу нырнул обратно. Раздался пронзительный свист, рядом с зарослями взметнулись фонтанчики взрыхленной земли, упала ветка, срезанная случайной пулей, очередь прошила кусты насквозь.

Агент даже выругаться не успел идиотскому поступку. Заметил вспышки на крыше соседнего дома, разрядил во мрак половину обоймы. Один тип в камуфляже и легкой броне дрогнул, мешком рухнул на газон, второй с грохотом покатился по черепице и упал где-то на заднем дворе. Агент же поспешно отполз назад. Туда, где только что лежал, воткнулось несколько оперенных игл, упал пластиковый цилиндр, и с шипением выпустил клуб желтоватого газа.

Задержав дыхание, Игорь выхватил из сумки одноразовый шприц, без колебаний всадил в бедро. Дикая боль заставила выгнуться дугой, по ноге начало распространяться отвратительное жжение, покалывание. И одновременно сердце забилось как отбойный молоток, мир приобрел резкость…

Откаты после «дури» будут ужасающими, но сейчас выхода нет – лишь боевой коктейль способен погасить эффект большинства токсинов и ядов.

Судя по рези в глазах и усилившейся тошноте, не ошибся – газ парализующий. Но стимуляторы действовали, и законник мысленно махнул рукой на последствия.

– Ты ж вроде запретил убивать, – ехидно прокомментировал подручный Руса. – Или если очень хочется, то можно? Гибкая у тебя совесть, парень… избирательная.

Голос слышался за теми же кустами, но благодаря обострившемуся зрению законник разглядел невысокий бетонный заборчик. Ай да, Ирбис, ай да сукин сын! Не глупил, а специально отвлек внимание, чтобы вычислить стрелков, переместился в заранее присмотренное укрытие.

– Гражданских нельзя, – неохотно отозвался Миронов. – А охранка корпораций знала, чем рискует.

– Ты заранее предупреждай о таких нюансах и тонкостях.

– Можно подумать, тебя бы это остановило.

– Кто знает… иногда я жуть какой правильный. И о Бытии задумываюсь, о судьбах Родины. Прям, поверишь ли, до слез.

Боец говорил, непрерывно бубнил ругательства. Очевидно, оценил ситуацию и признал, что выбраться нереально. Но явно решил продать жизнь подороже, уйти с музыкой. И потому ярился, заглушал болтовней страх.

Игорь не слушал, всматривался в подходящую с тыла группу. Когда до передних осталось метров двадцать, метнул ЭМ-гранату, выстрелил из игломета.

Заметив угрозу, люди резво кинулись врассыпную. Но дротики достали крайних, а самых нерасторопных зацепило электромагнитным импульсом. Лишенные коммуникаторов и как следствие – связи с Сущностью, жители района попадали замертво. Агент переключился на дронов, пулями раздробил двоим сенсорные модули. Выбросил опустошенную обойму из одного «Токарева», зарядил последнюю, с бронебойными патронами, трижды пальнул «крабу» по опорным лапам. Из сочленений брызнуло вязким гидравлическим маслом, и тяжелая машина замедлилась.

Развить успех не получилось, в схватку вступили оперативники «Дженетик». Рядом с Игорем упала еще одна пластиковая канистра, цветочным бутоном распустился газ, по гребню канавы брызнули фонтанчики почвы вперемешку с травой – стреляли не на поражение, а чтоб не смог поднять головы.

Хрен вам!

Хлопнув по кнопке поруча, законник развернул кинетический щит. Стал на колени и, не обращая внимания на бьющиеся в прозрачную преграду пули и иглы, подхватил шипящий цилиндр, швырнул в подступающих роботов, рухнул обратно. Дроны остановились – их органические части тоже уязвимы для всякого рода токсинов. Одна из машин использовала «пылемет», попыталась ударами сжатого воздуха развеять газ.

Отрывисто застучал пистолет Ирбиса, с крыши кувыркнулся третий боец в камуфляже. Рухнул на площадку перед гаражом, вскочил и, приволакивая ногу, довольно резво кинулся в укрытие. Остальные перенесли огонь на бандита, и агент снял четвертого, рискнув на секунду высунуться. Получилось удачно – пуля с вольфрамовым сердечником отыскала голову увлекшегося стрелка, протаранила шлем. С кашей вместо мозгов не живут даже моды.

Но реально помочь преступнику не удалось. В дело вступили оперативники в цивильном, и желтоватый сумрак улицы на минуту разорвало множеством ярких вспышек. Кусты лишились листвы, бетонные забор раскрошило в труху. А в довершение там глухо хлопнуло, взвилось облако дыма и полыхнуло пламя, пронзительно засвистели осколки.

Готов.

Ошибся. Едва пламя притухло, вновь заговорил пистолет бойца, послышался топот и надсадное дыхание. Ирбис проломился через остатки кустарника с тяжелым канализационным люком в руках. У края дороги отбросил импровизированный щит, выстрелил. Один из типов в цивильном упал с пробитой головой, но и сам бандит поймал пулю. Вскрикнул, схватился за бедро и свалиться в канаву рядом с законником.

Дышал он с присвистом и хрипами, от него несло гарью и кровью. Лицо белее мела, зрачки сильно расширены. Тоже вколол какую-то дрянь, иначе б не геройствовал. Сразу завозился, устраиваясь поудобнее, пальнул в ближайшую крышу. Перезарядил пистолет и буднично сообщил:

– Последняя.

– У меня тоже не густо.

– Что будем делать?

– Ждать.

Во взгляде бандита мелькнуло недоверие. Но, украдкой покосившись на связку гранат, посерьезнел и коротко кивнул. Уловил момент, сбил прорвавшегося через задние дворы гуманоидного дрона.

– Ладно. Хорошо пошумели.

– Хорошо, – согласился агент. Стиснул зубы и выстрелами отпугнул недобитого стрелка, что крался между деревьев. Увы, но курок вскоре сухо и бестолково щелкнул. Нащупав ремень с кармашками для обойм, Игорь внутренне поежился, когда почувствовал – пусто. Пошарил в сумке, но там тоже ничего. Преступник расстрелял последние патроны, швырнул в ближайшего врага бесполезное оружие и нашел увесистый булыжник…

Неужели придется делать то, о чем подумал Ирбис?

Все существо Миронова протестовало против такого исхода. И не потому, что боялся смерти, нет. За годы службы успел свыкнуться с тем, что может погибнуть в любую минуту. Работа агента АКМ опасна и полна неожиданностей. И вроде б неплохо красиво подохнуть в бою, подорвавшись на связке гранат, но… ради чего? Расследование не закончено, брат не найден, секреты не раскрыты. Глупая смерть. Глупая и никчемная.

– Ждем, – упрямо повторил законник. Схватил бойца за шиворот и прижал к земле, чтоб не вздумал кинуться в рукопашную.

– Чего?

Сквозь грохот выстрелов прорвалось непонятное шипение и треск. Поначалу тихие и невнятные звуки медленно нарастали, приближались. Игорь рискнул приподняться и разглядел на дальнем конце улицы снопы искр, лопающиеся фонари, гаснущие окна. Неумолимой океанской волной накатывала сплошная тьма.

– Этого, – выдохнул Миронов. И когда мрак накрыл с головой, отрывисто приказал: – Зажмурься!

Послушался бандит или нет, проверять не стал. Быстро нащупал на перевязи сферические светошумовые гранаты, схватил горсть и швырнул навстречу роботам, еще одну отправил в сторону оперативников в цивильном.

Сквозь сомкнутые веки глаза обожгло слепящим белым светом, по ушам ударил пронзительный визг. В адском гаме послышались хлопки выстрелов, но сразу исчезли. Земля дрогнула под чьими-то тяжелыми ботинками, кто-то из одержимых с разбегу перемахнул канаву и врезался в дерево, рухнул невдалеке.

Подхватив бойца, агент выскочил из укрытия. На секунду оцепенел, но по памяти определил направление и как можно быстрее потащил преступника прочь. Ирбис сообразил, что к чему, начал шевелить ногами самостоятельно. Мысленно воздав ему хвалу, законник опять щедро сыпанул гранатами, развернул кинетический щит.

И вновь чудовищно засверкало, уши вообще перестали различать какие-либо звуки. Со спины нагнало горячей волной, швырнуло на землю. Игорь перекатился через плечо, забористо выругался – в спешке бросил и термитную бомбу. Помог оглушенному преступнику подняться, потащил дальше. Через минуту споткнулся о чье-то тело, оттолкнул другое, пнул третье. И, наконец, почувствовал голый асфальт под ногами, побежал из последних сил.

Очнулись они в темном неприметном дворе, окруженном старыми пятиэтажками. Просто упали у первого попавшегося подъезда и долго надсадно дышали, ожидая, пока перестанут плавать зеленые пятна перед глазами и восстановится слух. Иногда тревожно поглядывали в сторону частного района, но их никто не преследовал. Там царила темнота, слышались чьи-то испуганные вопли, вяло разгоралось зарево пожара.

Короткое замыкание сожгло и ретранслятор. Можно было и не выдрючиваться со светошумовыми.

Оба выглядели не ахти: потрепанные и грязные, обожженные, с серыми осунувшимися лицами. У Миронова ко всему бежала кровь из уха, Ирбис зажимал бедро и болезненно кривился. Пули Весенского застряли в хрящах, а эта явно задела вену – штанина быстро становилась мокрой, приобретала красный оттенок. Хорошо хоть не артерию, а то б уже околел.

– Ты как? – громко поинтересовался боец.

– Что? – отозвался агент.

– Ты оглох?

– Что? Не слышу, оглох.

Прочитав по губам, сообразили и на секунду обескуражено прикусили языки. А потом переглянулись и нервно зафыркали. Но вскоре веселье затихло, оба посерьезнели. Постепенно вернувшийся слух позволил уловить рев сирен вдалеке, в красноватой мгле неба мелькнул силуэт патрульного дрона. А во тьме частного района начали моргать ручные фонарики, раздавались тревожные крики. В соседних домах зажглось несколько окон, на светлом фоне проявились фигуры сонных жителей.

– Погуляли весело, – пробормотал Ирбис, – но пора бы и честь знать.

– Идти сможешь? – спросил законник. С трудом встал, поднял преступника и потащил к ближайшей арке.

– Да не сюда, – запротестовал боец. – В другую… машина там.

У автомобиля сделали вторую передышку. Миронов пошарил в багажнике и отыскал аптечку, наспех залил раны бандита гелем-герметиком, вдогонку вколол обезболивающее и активатор регенерации. Прислушался к себе, отметил жжение в животе и дикую головную боль. А вот слабость ушла, сердце дико колотится, в теле играет злая сила. Ненадолго, скоро действие «химии» закончится.

Пока Игорь размышлял над мрачными перспективами, преступник успел влезть на сиденье. Секунду поколебался, но прилепил сенсор комма за ухо, соединил с нейропроводами. Оглянулся и пояснил:

– Поставил ограниченный режим, только для связи с машиной. Валим отсюда, легавые близко. Недалеко есть убежище: комната в подвальчике неприметного дома. Там и спальники, и еда с лекарствами… отсидимся.

– Нужно срочно вернуться в Берлогу.

Бандит помрачнел и украдкой потянулся к кобуре. Но ничего не нащупал и начал закатывать рукав, чтобы высвободить сопло имплантата-игломета. А потом заметил гранату, зажатую в кулаке агента: маленький цилиндрик с красной окантовкой. Термитная, от человека и пыли не останется. Утром, скорее всего, найдут лишь пережженный напополам автомобиль и глубокую воронку с оплавленными краями.

Взгляды столкнулись, на губах Ирбиса возникла кривая ухмылка, но глаза суматошно забегали.

Конечно, Миронов знал, что гложет бойца. Простой и внятный приказ, отданный Русом – ни в коем случае не пускать подопечного обратно. Мол, пусть гуляет, присматривайте и защищайте. А захочет вернуться раньше срока, оглушить и связать.

Обстоятельства изменились. И судя по выражению лица, преступник прекрасно это понимал. Медленно и напоказ расправил рукава куртки, устало вздохнул.

– Старик меня на кол посадит.

– Я думал, премию урежет.

– Шутник, – хмыкнул Ирбис, чутко уловив иронию. – Почему-то всегда казалось, что у законников нет чувства юмора… Хотя вообще-то я буквально. У нас трудовой договор построже.

– Не сомневаюсь. Но ты можешь сказать, что я обманул или пригрозил. Во-первых.

– А во-вторых?

– Рус же не проинформировал, что вас ожидает? К чему готовиться?..

Здесь Игорь немного слукавил. Вряд ли старый негодяй твердо знал, какие неприятности ждут у Весенского. Иначе б измыслил другое место, куда якобы отправился Алекс. Просто для того, чтобы младший Миронов немедленно покинул клуб, вел долгие и безрезультатные поиски там, где брата никогда и не было.

Но приятель отца немного прогадал. Развлекательная поездка превратилась в бойню. А среди преступников, насколько знал агент, подстав не любили. Потому-то и намекнул на предательство. И бандит клюнул.

– Старый мерзавец, маму родную продаст! Ладно, твоя взяла! Но с Русом сам разбирайся, подвезу к притону и сразу свалю. Устраивает?

– Вполне.

– Тогда чего ждешь? И палец с детонатора убери, не буду я нападать, не буду…

Едва законник уселся, авто пулей рвануло с места, взвизгнув покрышками. Боец лихо развернулся, еле-еле успел нырнуть в боковой проезд, прежде чем из-за поворота показались полицейские машины. Проскочил между двумя домами по узкой ухабистой грунтовке, выбрался на трассу. Но углядел впереди сине-алые всполохи и снова нырнул в какое-то темное ответвление, виртуозно матюгнулся, поддал газу.

Игра в прятки с полицией длилась недолго. Стражи порядка не представляли масштабов побоища разразившегося в одном из не особо престижных районов. Потому и дороги не перекрыли, а патрульных дронов Ирбис засек и вовремя уходил из поля зрения. Минут пятнадцать петлял по второстепенным улочкам с выключенными фарами, резко тормозил и разгонялся. А затем вырвался на скоростное шоссе, включил огни и поехал спокойно, не привлекая внимания.

И вновь навстречу потекла бесконечная серая лента дороги, огненная дорожка фонарей, цветастые полотнища рекламных баннеров, прячущиеся во мраке многоэтажки. Лишь чуть посветлевшее небо да сырая дымка тумана в низинах напоминали о том, что времени прошло много, скоро утро.

Сюда ехали через центр. Надсмотрщики тянули время, ведь по окружной действительно быстрее. Похоже, мой новый друг решил соблюдать условия договора.

Гранату он так и не убрал, держал опасную игрушку на виду. Сидел и смотрел в окно, кусал губы, иногда ловил себя на том, что мягко поглаживает кнопку детонатора.

Алекс еще может быть в клубе. Но вряд ли тебя там ждут с распростертыми объятиями.

В памяти всплыла примерная планировка заведения, Миронов начал прикидывать, как зайти: через парадный вход, гараж или изобразить альпиниста, полезть на крышу.

Последний вариант отмел сразу – с повернутого на безопасности Руса станется замкнуть люки на магнитные мины и расставить автоматические турели. Или элементарно развесить мономолекулярные паутины. Такие без специального фонаря не увидишь, а режут получше лазера. Камер и датчиков движения опять-таки полно, никакой скрытности.

Напролом? Нет, не получится по той же причине: камеры, плюс куча вооруженных до зубов бандитов с зашкаливающим КМ. Да и насчет шпиков от безопасников и корпораций старик мог ради исключения сказать правду. Тогда в лучшем случае удастся дойти до двери, и сразу начнется стрельба. Или перехватят подручные, уведут на долгое «чаепитие».

Вывод? Конечно, гараж. В идеале уговорить Ирбиса, чтобы провез мимо охранников. Своя машина не вызовет особых подозрений, а дальше придется импровизировать. Патронов нет, но осталась взрывчатка. Можно устроить спектакль в духе «брысь, а то взорву», если кто-то вздумает остановить. А если нет, спокойно подняться в кабинет Руса, устроить допрос с пристрастием, положив ему на гениталии активированную гранату с радиоуправлением.

Решив перепроверить арсенал, Миронов пошарил в сумке. Чуда не произошло и лишнюю обойму он так и не нашел, зато нащупал разрекламированную коробку. Вытащил, открыл и прочитал короткую инструкцию. Поколебавшись, высыпал «тараканов» прямо под ноги. Управляющую пластину приклеил к тыльной стороне запястья, а пару индикаторов в виде булавок пришпилил к рукаву… должно хватить.

От размышлений агента отвлек мягкий толчок, в боковое стекло ударил сноп света. Оглянувшись, Игорь с удивлением отметил, что проезжают КПП на въезде в Красный район. Даже не заметил, как добрались. И машину опять пропустили свободно, сбоку как раз махал рукой охранник – мол, езжай-езжай, не задерживай.

– Странно.

Свет очередного фонаря ударил в лобовое стекло, озарил лицо преступника: бледное, в крупных градинах пота, мышцы натянуты, а губы плотно сжаты. Настолько сосредоточен на управлении, что и глаза закрыл, полностью перешел на внутренние и внешние сенсоры.

– Что? – встрепенулся законник. За окном неторопливо плыли знакомые старые дома с узкими окнами, горели цветастые вывески и полотнища. До клуба осталось всего ничего. Людей маловато, но и время к утру, пора бы.

– Не знаю, – озадаченно изрек боец. – Охранник другой.

– Может, сменился?

– Я каждого в лицо знаю. И рановато.

– Сворачивай!

– Да не бойся! Наверное, просто отпросился по бабам, и такое случается. Эту машину каждая собака знает, не тронут. А большим отрядам корпораций и легавым…

Что хотел сказать бандит, так и осталось тайной. Где-то далеко во мраке улицы сверкнуло. Раздалось угрожающее шипение, хлопок, и агента окатило дождем кровавых ошметков, забрызгало сиденья и стекла.

Миронов не успел ни шевельнуться, ни испугаться. В какой-то момент все было в порядке, они ехали, разговаривали. И через секунду в лобовом стекле образовалась дыра… не пробитая, а проплавленная: края выгнулись подобием цветка, брызнули веером раскаленных капель. Одновременно голова Ирбиса лопнула как перезревшая тыква. Верхнюю половину черепа просто снесло, из окровавленного обрубка брызнул алый фонтан, показались обломки костей и нижняя челюсть.

Рельсовая винтовка. Снайпер на крыше. Нас ждали.

Машина начала неуверенно вилять, замедляться. Но в синтетическом мозгу явно произошел какой-то сбой из-за некорректного разъединения, и авто понесло на бетонный отбойник.

Удар!.. Жалобно заскрежетал пластик и модифицированный хитин, капот взорвался ворохом обломков и фонтаном черного масла. Лобовое стекло покрылось сетью мелких трещин, небо и земля поменялись местами.

Второй удар! Крыша вмялась, стойки согнулись как тонкая проволока. В салоне все перемешалось: кровь и осколки, оружие. Но аварийная система сработала штатно: подушки безопасности сдавили Игоря, уберегли от переломов и ушибов. Подержали немного и быстро обмякли, когда резервные системы признали, что повторного столкновения не предвидится.

Толчок все равно оказался чересчур силен, агент на какое-то время потерял сознание. Но очнулся быстро, перевернулся на спину. Мельком заметил обезглавленного Ирбиса, почувствовал липкое на лице и груди, руках. Стиснул зубы и отвернулся, пнул пятками в дверь, еще раз…

Искореженный кусок хитина, металла и пластика наконец-то поддался, законник мешком вывалился из салона на асфальт. Застонал от боли в груди и острой рези в расцарапанном лице, ошеломленно уставился в оранжевое небо, задрожал от пронизывающего ветра. Уколол ладони о стеклянное крошево, с трудом отполз в сторону и приготовился встать на колени. Но услыхал торопливый топот, резко вскинул голову.

Из тени выпрыгнул мужчина в серой мешковатой униформе. Плечи мускулистые, но на вид гибкий, в чертах лица сквозило нечто от хищника. Слегка вздернутый нос заметно подергивался, ноздри раздувались, втягивая запахи. А когда вышел в свет фонарей, глаза под защитой мохнатых бровей сверкнули как у кошки, на пальцах блеснули длинные загнутые когти.

Одновременно слева, из-за раздробленного отбойника показался другой боец: огромный и неуклюжий как медведь, с чрезвычайно толстыми ногами и руками, выпуклой грудью, бычьей шеей. Двигался медленно, грузно вбивал ботинки в асфальт, дышал тяжело и надрывно. Лицо грубое, кожа плотная и будто в мелких чешуйках.

Очаровательно! Классические «Росомаха» и «Броненосец».

Миронов не выглядел опасным, и потому оба не торопились, уверенно брали в клещи. Синхронно вытащили иглометы, переглянулись и усмехнулись – легкая добыча.

До боли закусив губу, агент терпеливо ждал, пока приблизятся. Дрожал, торопливо шарил пальцами по земле, периферийным зрением наметил узкую щель между ближайшими домами – путь отхода.

Когда «Броненосец» навис над ним, резко вскочил, ударил острым обломком автомобильного хитина в строго выверенное место под ребрами. Порезал пальцы, застонал, но воткнул между плитами подкожной брони прямиком в нервный узел. Надавил, услыхал низкий крик боли больше похожий на рев рассерженного зверя. И сразу упал, сорвал с перевязи последнюю гранату, швырнул под ноги подбегающему «Росомахе».

Гибкий боец успел отпрыгнуть, но недостаточно быстро. Во мраке полыхнуло пламя, оглушительно громыхнуло, мускулистое тело подхватило взрывной волной и швырнуло на землю. «Росомаха» ослеп от вспышки, потерял оружие, но выжил – и теперь вяло возился посеченный осколками.

О том чтобы добить, Игорь и не помышлял. Того же «Броненосца» не возьмет и армейская винтовка в упор, а противопехотные мины ему как детские хлопушки. Да и удар по нервному узлу лишь слегка затормозил – лишенные кожных рецепторов «громилы» теряются от острой боли. С «Росомахой» вообще повезло: сопротивления не ждал. Но оба скоро очнуться, и станут осторожнее.

И потому едва отгремел взрыв, законник откатился от ослепленного болью мордоворота. Вскочил и, прихрамывая, бросился прочь. Обогнул искореженный остов автомобиля, метнулся в спасительную щель между зданий…

Осознание ошибки настигло после того, как рухнул на землю, сбитый мощной зуботычиной. Мир перед глазами расцвел снопом искр, тошнотворно крутнулся.

Скрипнули мелкие камешки, и из тени выступил тип в строгом костюме, при галстуке. Агент успел подметить серый отлив кожи, массивное телосложение. В мгновенной вспышке прозрения осознал, кто пришел по его душу. Попытался ползти, но безрезультатно – мышцы попросту не послушались. Тогда оторвал одну из булавок от рукава и, вцепившись в ногу врага, приколол к штанине. Однако нажать на управляющую пластину не успел. Противник без всяких изысков нанес второй удар, отправил Миронова в глубокий нокаут…

 

Глава 9 Зевс разящий

Наверное, Игорь должен был злиться. Или испытывать страх.

Вполне логичные эмоциональные реакции. Планы обрушились, он потерпел поражение в борьбе с обстоятельствами, людьми и чужими интересами. Упустил след брата, так ничего и не узнал о таинственном Составе, еле-еле в очередной раз смылся от твари из Сети и опять попал в передрягу.

Более того, агент должен бы даже беситься. Ибо страх и злость – слишком тусклые определения для адекватных ситуации чувств.

Но на самом деле законник испытывал лишь вялое раздражение. Чересчур многое свалилось за последние сутки: беготня, переживания, драки, ранения, болезнь. Он просто устал морально и физически. Вымотанный до предела организм молил о пощаде. А разум включил защитные механизмы, чтобы не поддаться истерике.

Вероятно, именно потому Миронов совершенно и не удивился, когда, очнувшись, увидел перед собой Артура Геринга: улыбающегося, холеного и подтянутого, жующего огромный бутерброд с мясом и сочной зеленью.

Хотя увидел – сказано громко. Долгое время Игорь не различал ничего, кроме света ламп и смазанных силуэтов мебели, людей. Один глаз не открывался вовсе: заплывший и запухший, веки склеены коркой подсохшей крови, – второй же никак не мог сфокусироваться. Пресловутая корка неприятно стягивала и кожу лица, лопалась при каждом движении, а от макушки к позвоночнику простреливали искры боли.

И кровь не моя. Ирбиса… никто не удосужился смыть.

Первая яркая мысль вызвала цепную реакцию. Агент вспомнил и фактически обезглавленного бойца, и забрызганный мозгами салон авто, и короткий бой посреди улицы. И то, как его куда-то тащили волоком. Но образы не вызвали отклика. Возникло ощущение, будто это происходило с кем-то иным, чужим и незнакомым.

На секунду сознание зависло над пропастью, сделало шажок в сторону блаженного забытья. Приготовилось рассыпаться карточным домиком, когда рядом послышались шаги, прозвучал чей-то искаженный голос:

– Я бы не рисковал давать что-то тонизирующее. Экспресс-анализ выявил токсины пополам с дикой смесью гормонов и опасных препаратов. Коктейль под поэтическим названием Последняя Песнь, редчайшая дрянь. И выражаясь простонародным любой другой исток давно бы откинул копыта.

– Рискнем, док. Он крепче, чем выглядит.

– Тогда о Взломщике придется забыть. Иначе отправим в мир иной собственными руками. Я не уверен, но с его организмом происходит нечто странное.

– Хм, тогда придется по старинке. Ну что вы на меня так вытаращились, уважаемый? Дыбу использовать не буду, клещи и раскаленные иглы тоже. Цивилизованные люди находят компромиссы в ходе общения. Разбудите, через часок сможете забрать в лабораторию и препарировать сколько угодно.

– Препарировать? Но я хотел поместить в биор, провести диагностику.

– Куда подевался ваш черный юмор, док? Ладно, не важно. Выполняйте!

Укола агент не почувствовал. Но вскоре сердце выровняло ритм, разум всплыл в реальность как пузырь воздуха на поверхность водоема. Миронов открыл глаз и медленно огляделся, бесстрастно отметил, что находится в кабинете Руса.

Правда, выглядел зал теперь несколько иначе. Обзорные экраны потушены, окна затемнены, а потолочные панели ярко полыхали, заливая длинное изогнутое помещение белым светом. Атмосфера мрачной загадки исчезла вместе с тьмой, зато стала видна толстая подушка пыли у стен, битое стекло и лужица виски на полу, следы от грязных ботинок, мелкие капли крови.

Врач успел исчезнуть. Зато у сорванной с петель двери дежурил знакомый по офису АКМ «Бессмертный»: здоровяк с пепельно-серой кожей и неподвижным лицом изваяния. Второй, в котором Игорь узнал своего противника из подворотни, изображал статую у противоположной стены. В кресле Руса невозмутимо восседал Геринг, а сам старик поместился рядом с агентом на небольшом диванчике.

Чуть ли не впервые законник осознал, почему приемный родитель так любит полумрак. Сейчас, когда лампы горели на полную мощность, стало особенно заметно уродство: словно изъеденный кислотой огрызок уха, багровые шрамы, черная глазница с искусственным глазом в глубине.

Хозяин «Берлоги» казался подавленным и злым, слегка помятым. Просторная рубаха разорвана на груди, на скуле длинная царапина. Руки, как ни странно, свободны, но шею стягивал широкий пластиковый обруч непонятного назначения. Рус угрюмо косил то на охранников, то на Артура, но сидел смирно и лишь крепко сжимал кулаки.

С ПСБ не шутят. И последние события – яркое тому подтверждение. Красный район всегда гордился собственной независимостью. Эдакая Тортуга, пиратская республика в сердце империи Порядка. Ни АКМ, ни правительство города на пару с полицией долгие годы не могли ничего противопоставить бандитским группировкам, действовали в стиле «холодной войны». А безопасники просто взяли и вошли, разогнали вооруженных обывателей, заняли резиденцию не последнего авторитета.

Данный факт о чем-то да свидетельствует. Хотя бы о том, что существование района угодно высшей власти. В качестве клапана, помогающего Пангее спускать накопившийся пар. Или для того, чтобы согнать асоциальные элементы в одну большую смердящую кучу. А может и как полигон корпораций.

Но так ли это важно? Нет. Сейчас главное, что клуб захвачен оперативниками ПСБ и превращен в огромный капкан. Что ситуация не ясна, и что Алекса тут определенно нет. Иначе б сидел рядом со стариком…

– Приветствую, Игорь Константинович! – вполне дружелюбно сказал Геринг, отсалютовал недоеденным бутербродом. – Как самочувствие?

– Не очень, – хрипло признался агент. Попытался открыть второй глаз, но потерпел поражение. Глубоко вздохнул и откинулся на мягкую спинку, якобы собираясь с силами, а сам украдкой ощупал карманы. Тут же убедился – вывернули наизнанку. На изящном столике невдалеке лежали ремни, разряженные пистолеты, и увы – управляющая пластина от «тараканов», поруч кинетического щита. Но вторую булавку на рукаве проглядели.

– Верю, – хмыкнул безопасник. С долей жалости посмотрел на залитого подсыхающей кровью Миронова, пожал плечами. – Охотно верю.

– Сейчас скажете, что виноват исключительно я, – криво усмехнулся Игорь. – Если бы сотрудничал, подобного не произошло.

– О, у вас остались силы иронизировать! – восхитился Артур. – Я поражен. Нет, правда… и то, как расправились с младшими сотрудниками на улице, весьма впечатляет. Прикинулись оглушенным, метко поразили нервный узел Броненосца, ослепили Росомаху. Теперь понятно, как сумели проработать столько лет в АКМ и не умереть.

– Как? – поинтересовался законник. Все-таки содрал корку подсохшей крови и с трудом разлепил второй глаз, неприязненно глянул на безопасника: мелкий инфантильный тип с цыплячьей шеей и открытым лицом ботаника, выпуклым лбом и жидкими светлыми волосами. Даже строгий костюм смотрелся на нем пошло. А вот взгляд холодный, профессионально-прицельный, что сразу рушило образ «белого воротничка».

– Вы думаете, – легко изрек Геринг. Откусил от бутерброда и, сочно похрустывая зеленью, небрежно покрутил пальцем в воздухе. – Большинство же предпочитает полагаться на физическую силу и здоровье.

– Но только не вы, – сказал Миронов.

– Не-а, не я, – польщено согласился безопасник. – Остальные забывают, что именно разум вывел нас на вершину пищевой цепочки. Но есть и специалисты получше. В парочке отделов ПСБ работают люди с интеллект-модами. Мыслят, считают…

– Не так и хороши ваши аналитики, если смогли вычислить меня лишь сутки спустя.

– Да, побегать пришлось. И головы поломать. От камер и патрульных машин вы увиливали весьма успешно. Но сработал старый способ, наши информаторы в Красном районе подали весточку.

– И вы устроили засаду.

– Сюрприз! – с глуповато-восторженной интонацией воскликнул Артур. Сразу посерьезнел, нахмурился: – Вопрос в том, что с вами теперь делать, уважаемый.

– Понять и простить? – предположил агент.

– А вы мне нравитесь, – оживился резидент ПСБ. – Нет, правда нравитесь. Знаете же, что влипли, но присутствия духа не потеряли. Избиты, больны, а все равно имеете нахальство шутить… Хотите бургер?

Порывшись в бумажном пакете, Геринг извлек второй бутерброд и протянул Игорю. Но того замутило от запаха еды, и он лишь качнул головой.

– Я не голоден.

– Ах, право зря! Очень сочное мясо. И пусть выращено искусственно, в банке, но не отличается от настоящего, уж мне-то поверьте, знаю. А салат и лук? Экологически чистый продукт. И главное – за сущие гроши.

– Боюсь, я потерял нить нашего разговора, – проворчал Миронов.

– Да ладно? – вскинул бровь Артур. Откусил и старательно прожевал, подобрал крошки с пиджака. – Вот видите бутерброд?! Хороший и вкусный, по доступной цене. Знаете в чем суть моей работы?

– Есть бургеры?

– Конечно, нет. Суть в том, чтобы обыватели могли позволить себе подобное. Есть, пить, развлекаться, плодотворно работать…

– Поменьше думать, – подхватил законник.

– Поменьше думать об опасности, – поправил Геринг наставительно. – Мир далеко не идеален, мы обязаны защищать, хранить.

– Перебрали с пафосом.

– Правда? Эх, не получается у меня пропагандировать, нести в массы доброе и вечное. Проще пристрелить.

– Ради того, чтоб остальные кушали бутерброды.

– А хоть бы и так. Чем не оправдание? С другой стороны я мог бы скучно отметить: мол, работа такая. Порядок зиждется на насилии и страхе насилия.

– Должно быть вы правы.

– Вот! Во-от!.. – воскликнул безопасник, хлопнул бутербродом по столешнице так, что на пол полетели обрывки зелени. – Вы признали. Теперь я буду спать спокойно. А то обзывают палачом. Темнота!

– Не думаю, что вас это сильно тревожит.

– Вообще-то не очень.

Губы Артура растянулись в холодной улыбке. Рядом с Мироновым дрогнул Рус, еле слышно пробормотал:

– Заткнись, дурак! Голову смахнет и скажет, что так и было.

Агент проигнорировал реплику, хотя знал, что Геринг действительно непрост. Сейчас играет как сытый кот с мышью, а потом придушит и съест. Однако Игорь намеревался как минимум прояснить обстановку.

– Вы собрались использовать меня в качестве наживки.

Безопасник оцепенел на мгновение. Показное дружелюбие исчезло, зрачки превратились в острые иглы, впились в пленника.

– Не глупи. Мы похожи, оба готовы совершать неприятные поступки при необходимости. А теперь ответь – как бы ты поступил на моем месте? И почему объявил меня мировым Злом?

Удар достиг цели, Игорь смутился. Почти незаметно, на секунду, но внутренне уязвлено дрогнул. Он сам не единожды пользовался одними, чтобы ловить других, устраивал ловушки. Но теперь лично оказался в подобной ситуации… и растерялся.

– Мы похожи, – повторил резидент ПСБ, серьезно посмотрел на пленника. – И да, я собирался сделать тебя живцом. Но думаешь, меня б погладили по голове за уничтожение лояльного и эффективного законника? Другое дело – придушить отступника.

Украдкой сглотнув тяжелый ком, Миронов с усилием выдавил:

– Я не предатель.

– Точно? Твои действия говорят об обратном: скрылся, начал сотрудничать с потенциальным противником, потом вовсе связался с преступным миром. Быть может, в тебе ошибались? Да о чем я? Ты уничтожил собственную репутацию.

– Я пытался ее восстановить.

– Да? Получилось из рук вон плохо, – лицемерно вздохнул Геринг. Закинул ногу за ногу и чуть откинулся в кресле. – Но изъян зарыт гораздо глубже. Ты воспитывался в семье, по отсталой методике, когда род и родичи – главное. Считаешь, система удаленного воспроизводства придумана ради элементарного удобства? Нет, новое, идеальное общество должно иметь другие ценности, иное воспитание.

– Допустим, – процедил агент. – Хотя связь между моим воспитанием и лояльностью кажется слабой.

– Тогда почему ты здесь? Почему не пришел за помощью к коллегам и начальству, а обратился к приятелю отца? Отчего кинулся спасать брата?

Злость вернулась, разъедала грудь Игоря ворохом раскаленных углей. Черная и едкая, перемешанная с пеплом застарелой боли. Но в чем-то Артур дал промашку, перебрал с философией. От реплики несло фальшью. Эдакий театр одного актера для единственного зрителя. И это отрезвило, помогло агенту немного успокоиться.

– Или я просто не знал, могу ли доверять сотрудникам.

– Зато родным – легко. Даже если они преступники, – со змеиной усмешкой сказал безопасник. – А зря. Хочешь, докажу? Мы применили весьма любопытное устройство, новейшую разработку. Называется Взломщик Разума, на порядок превосходит любые полиграфы и сыворотки правды… Эй, добрый хозяин! Как ты относишься к Игорю Константиновичу?

На ошейнике, что украшал Руса, загорелся зеленый огонек. Старик побледнел, скривился и порвался встать, но обмяк и глухо произнес:

– Хр-р… презираю…

– Точнее! – потребовал Артур. – Расскажи то, что говорил мне.

– Он… хр-р… он охотился за мной, травил… – с бульканьем и хрипами сказал преступник. По щеке старика сбежала капля пота, глаза стали совершенно безумными. – Законник! Мерзость! Я… я хотел отплатить, отыграться. Помогал Алексу, Игорю лгал… и направил младшего по ложному следу, чтобы старший смог свободно…

– Стоп! Хватит!

Рус умолк на полуслове, с клацаньем захлопнул рот. Метнул бешеный взгляд на мучителя, затем беспомощно посмотрел на Миронова. Поднял руку к ошейнику, но сразу одернул, словно ожегся.

Подсознательно агент ожидал чего-то подобного, догадывался. Но к собственному удивлению ощутил боль. Где-то там, глубоко. И от этого стало еще гаже.

Лицо Игоря омертвело. А бандит глянул исподлобья, отвернулся.

Коротко хохотнув, Геринг щелкнул пальцами.

– Убедился?

– Я знал, – устало ответил Миронов. Потер окровавленную щеку, поморщился. – Вы сделали неверные выводы. Я лишь желал расследовать дело, использовал доступные ресурсы.

– Ага, – понимающе кивнул Артур. – Работа под прикрытием, внедрение в стан противника под предлогом побега от властей? Что ж, ловко. Полагаю, и местоположение брата ты скрывать не собирался?

На лице резидента ПСБ проступило странное выражение: то ли недоверие, то ли восхищение, – глаза сверкнули льдом. Но законник проигнорировал реакцию собеседника: слишком усталый, избитый, грязный. Он выглядел как человек готовый упасть в обморок, смирившийся и подавленный.

– Да. Только я не знал и не знаю, где Алексей. Собирался разыскать, призвать к ответу.

– Чтобы облегчить наказание брату?

– Его проступок бьет и по мне. Я хотел… все вернуть.

– Логично. И прагматично, – пробормотал безопасник, нехотя признал: – Возможно, я ошибался на ваш счет. Но что это нам дает?

– Например, я, правда, могу побыть приманкой, – сказал Игорь. – Добровольно. Раз уж мой план потерпел крах. К тому же успел накопать информацию, которая, безусловно поможет.

Говоря это, агент еще сомневался. Слишком сложные чувства обуревали. И до конца не мог понять, верит ли сам в произнесенное. Готов ли смириться с поражением, отдать брата на растерзание спецслужбам. Но краем глаза заметил злобный оскал Руса, напрягся и мысленно сказал: «К черту! Ты и Алекс подставили меня, получите в ответ… да и кто знает, быть может, я слишком усложняю?»

Бандит попытался изрыгнуть проклятие, но голос подвел. Ошейник, по-видимому, контролировал и волю. О подобных устройствах Миронов и слыхом не слыхивал, но предположил, что действие основано на принципе нейронного программирования. Неприятная вещь.

Короткая пауза дала возможность законнику немного прийти в себя. Инъекция помогла, сознание очистилось. Тело по-прежнему находилось в плачевном состоянии: губы разбиты, нос сломан, один глаз заплыл, ладони в порезах, а руки и ноги в гематомах, ушибах, царапинах. Да и лихорадка колотила не на шутку, внутренности то обжигало, то вымораживало. Но боль плескалась где-то далеко. Он мог бы и прыгнуть, побежать… правда, недалеко и недолго, но по привычке высматривал пути отхода, моделировал ситуации. А ведь собрался договариваться…

Собрался?! Ну, наверное.

Впрочем, дышал Игорь нарочито тяжело, старался сделать взгляд блуждающим, то и дело отирал дрожащими руками подсыхающую кровь. Оценивающе посмотрел на «Бессмертных», метнул взгляд на стол, где лежали вещи, прислушался. Из коридора доносились шаги. Далекие, тихие. Людей немного, большинство на охране внешнего периметра. Все-таки не центр Пангеи, а Красный район.

– Соблазнительно, – наконец изрек Артур. – И вы хотите возвратиться к работе в АКМ. Взамен гарантируете полное сотрудничество и помощь… Так?

В голосе резидента ПСБ прозвучали опасные нотки, отчего по спине Миронова побежали мурашки. Законник вспомнил брата. Скрипнул зубами и упрямо склонил голову.

– Да.

– Что ж, неплохо. Вы не безнадежны.

Безопасник вновь расслабленно откинулся в кресле, взял бутерброд и начал рассеяно жевать, разглядывая древнего меха.

– И все? – не выдержал Игорь.

– А чего вы ожидали? – в свою очередь удивился Геринг. – Согласие сотрудничать зачтется при разбирательстве. Я лично составлю отчет. Думаю, наказывать не станут… сильно.

– Но Алекс…

– Вы в самом деле не понимаете? – как у идиота спросил Артур. – Ваша помощь не требуется. И так навели нас на свежий след. Добрый хозяин давно рассказал, куда направился опасный преступник. И примерно… – он метнул взгляд на древние настенные часы, – через девяносто минут группа захвата отрапортует об успешном завершении операции.

– Тогда зачем устраивать представление? – задохнулся агент.

– Надо ж как-то скоротать время, – невинно развел руками безопасник. – Да и составление рапортов о мотивации подозреваемого входит в мои обязанности. А если начистоту, вы подписали себе приговор, когда ослушались. Я предупреждал – приду и за вами. Кто меня послушал? Никто. Так что расслабьтесь, торговли не будет.

– Но я невиновен.

– Можно поспорить. Ваша жажда деятельности и неуемное любопытство, дурацкие фобии привели к жертвам. За вами тянется кровавый след: Дженетик Индастриз, Красный район, двадцатый дистрикт Пангеи… везде стрельба, везде трупы. Но с данной проблемой будет разбираться следственная комиссия. От себя добавлю – зря вы полезли в это дело, Игорь Константинович. От больших знаний много проблем.

– О разгуливающем по Сети Коллективном Сознательном намекаете? – решился пойти ва-банк Миронов. – И, наверное, о сути Составе в курсе? О Странниках?..

– Странниках? – нахмурился Геринг. Маска дала трещину, в голосе послышалась неуверенность. Но быстро очнулся, сделал небрежный жест. – Я знаю достаточно. А вы слишком много, уважаемый. Правительственную тайну никто не отменял. И кто знает, как бы использовали важную информацию. Вдруг, чтобы посеять панику среди гражданского населения?

Резидент ПСБ вернулся к насмешливому тону, и законник понял несколько важных вещей. Во-первых, белобрысый ублюдок не имел ни малейшего понятия о Реагенте. Ничего не слышал и о Странниках… ибо мелкая сошка в своей структуре, рядовой исполнитель, тем не менее, обожающий власть. Сказали поймать и доставить, ловит и доставляет, не задавая вопросов. А во-вторых, Игоря списали. Теперь в лучшем случае завербуют. После долгих проверок, допросов, заключения. Но вероятнее один из служащих АКМ попросту исчезнет.

Хотя больше бесило то, что с ним играли. Тонко, методично втаптывали в дерьмо, заставляя почувствовать себя полным ничтожеством. Причем не по необходимости или от злости. Так, из скуки будничной… надо ж как-то скоротать часок-другой. А тут мелочь какая-то: наступим и размажем, посмотрим, какой цвет оставит, оторвем крылья.

И, наконец, худшее – он позволил себе поддаться, почти поверил.

Что ж, стоит признать, Артуру наконец-то удалось его расшевелить, вызвать вспышку ярости. Игорь мельком посмотрел на Руса, потом на безопасника, и резко прыгнул с дивана.

– Тварь!

Добежать до стола Миронов естественно не смог. Потерял скорость в начале рывка, споткнулся и зашатался. Сзади навалился тот «Бессмертный», что дежурил у выхода, скрутил как щенка. Агент взбрыкнул ногами, кое-как оттолкнулся и ударил затылком. Без толку, как бетонную стену боднул – лишь голова загудела.

Захрипев, Игорь ударил еще и еще. В глазах потемнело, затылок раскололо болью, но и охранник чуть дрогнул, попятился. Законник вывернулся, незаметно сорвал с рукава вторую булавку-индикатор и воткнул в отворот вражеского пиджака, неуклюже толкнул бойца на стол со своими вещами. Ремни и пистолеты с грохотом рассыпались на полу, поруч отлетел ближе к двери…

– Смешно, – откровенно издеваясь, прокомментировал резидент ПСБ нелепую возню. Пронаблюдал, как очнувшийся мод подобрал с пола агента, опять скрутил и отволок к дивану, хмыкнул: – Я надеялся, что совершите нечто подобное. Знаю, насобачились бороться с модифицированными, но неужто обнаружили слабые места и у Бессмертных? Расскажите, мне весьма любопытно, ведь официально их можно уничтожить лишь из пушки.

– Идите-ка вы.

– Фу, как пошло. А повежливее?

– Как-нибудь потом.

Улыбка на губах Артура привяла. Безопасник чутко уловил тон, превратился из смешливого тролля в хищного волка. Но понять, отчего пленник воспрянул духом, не смог. Игорь в свою очередь осторожно извлек из рукава маленькую сенсорную пластину, которую успел подобрать в суматохе, сдавил в кулаке.

– Угрожаете? – спросил Геринг. – Или бравируете? Помирать, так с музыкой и высоко поднятой головой?

– Сейчас как раз угрожаю.

– Нет, вы положительно забавны…

Не удержавшись, резидент ПСБ язвительно рассмеялся. Хохотал долго и от души, потому и не заметил, как из решетки вентиляции упала маленькая черная жемчужина. Металлически звякнула и подпрыгнула, повертелась, будто обнюхивая пространство, подкатилась к ноге одного из «Бессмертных». Боец наклонился и подобрал, с любопытством повертел в руках.

Тихо замычал Рус, вытаращившись на Миронова. А безопасник поперхнулся смехом, настороженно прищурился. Снова раздался звон, рядом с охранником упала еще одна горошина, вторая, третья…

– Брось! – взвыл Геринг.

Но было поздно. Раздался хлопок, шипение – и струя пламени слизнула пальцы «Бессмертного». Боец охнул, недоверчиво уставился на дымящиеся обрубки. И тут же вентиляционную решетку вышибло черным водопадом, по полу рассыпались десятки шариков. Разделились на два шуршащих потока, ринулись к обоим охранникам. Одни выпустили миниатюрные крылышки, взлетели роем мух и прилипли к одежде, волосам, коже. Другие вскарабкались по туфлям и спрятались под штанинами.

Выругавшись, Артур оттолкнулся от столешницы каблуками, рухнул вместе с креслом и кубарем откатился к стене. Миронов тем временем рванул ошейник с горла бандита. Прибор хрустнул и развалился, под пластиком и хитином обнажились тонкие металлические волокна, проросшие в кожу старика. Брызнуло бледно-розовой жидкостью, хозяина клуба ощутимо тряхнуло и скрутило в судорогах. Но агент не стал разбираться, что с ним происходит. Пинком столкнул с дивана, упал и сам.

Вовремя. Раздались множественные хлопки, вопли, в комнате стало светлее, пространство заволокло дымом, удушающей вонью паленого мяса. Оба «Бессмертных» на краткий миг превратились в огненных ежей, а затем рухнули кучками горелой плоти, ткани, костей.

Под потолком вспыхнули алые диоды пожарной сигнализации. Отчетливо потрескивал остывающий пол, где-то далеко послышались обеспокоенные крики. Игорь бросил взгляд на поверженных «Бессмертных»: из многочисленных дыр на телах бойцов били дымки, тлела ткань. Часть плоти просто спеклась до состояния шлака, рассыпалась сажей, ибо кумулятивные струйки прожгли и уплотненную кожу, и хрящи, и перестроенный костный каркас. Часть же осталась нетронутой, но надежно мертвой…

Услышав возню и кашель чуть дальше к выходу, агент узнал Руса. Мельком удивился живучести старика – двужильный, зараза, ведь бился в припадке, подыхал, а гляди-ка как драпанул, – перекатился и встал на колени. Но тут раздались шаги, скрипнуло битое стекло под подошвами, и из мглы вышел Геринг.

Выглядел резидент ПСБ жутко злым.

Мать! Почему взял всего две булавки-индикатора? Да и проклятая слабость не дала дотянуться до главного противника. К тому же следовало бежать сразу, как только посыпались «тараканы».

Взгляды встретились, Артур неприятно оскалился и сообщил:

– Теперь я просто обязан тебя казнить.

По загривку Миронова сыпануло холодом, сердце забилось тяжело и надрывно, а руки начали слабеть от иррационального ужаса. Он попытался вскочить и броситься к выходу, но лишь неловко завалился на бок.

Судя по изменившемуся голосу, безопасник использовал пресловутый «Гром», перешел на сверхнизкие частоты. Но Игорь никогда не слышал, чтобы подобные имплантаты могли развивать такую мощность. Внушать беспокойство – да, устрашать, но не лишать сил, не ввергать в шок. С подобной силой действительно не нужны мускулы или укрепленные кости, достаточно лишь открыть рот и победить.

Хотя сдаваться просто так законник не собирался, пополз прочь. А Геринг неторопливо наступал, бил словами как молотом:

– Ты лучше, чем я думал. Кумулятивные мины с самонаведением, надо же. Конечно, скоро умники в лабораториях придумают и активную броню, что-то вроде отстреливающихся чешуек, но пока… мои поздравления. Я преклоняюсь, рукоплещу… и скорблю.

Безопасник снял перчатки, пару раз хлопнул в ладоши. Но Игорь этого не заметил, так как голос врага почти вогнал его в обморок. Агент сумел доползти до ближайшего трупа, когда в груди страшно заныло – сердце не выдерживало, разрывалось. Выход маячил чертовски близко, за порогом лежал Рус: бледный, с перекошенным лицом… а перед носом поблескивала рукоять чудом уцелевшего пистолета, торчащего из кобуры на теле мертвого охранника.

Переборов слабость, законник вытащил оружие. Помолился, чтоб на нем не было ДНК-блокиратора, перевернулся на спину и нажал на курок. Невероятно, но прогремел выстрел. И еще невероятнее то, что попал, пуля оторвала Герингу мочку левого уха.

Рана пустяковая. Но Артур просто не ожидал сопротивления. Вскрикнул, отшатнулся, затем сиганул под прикрытие стола. Навеянный страх ослаб – безопасник позабыл о контроле имплантата, и Миронов несколько раз пальнул вдогонку. С трудом поднялся, бросился к проему двери. Подобрал поруч, рванул за шиворот Руса.

– Быстрее! К Арсеналу!

Старый негодяй неодобрительно крякнул, но сумел подняться. Вместе пролетели короткий коридор, на перекрестке услышали близкий топот и замедлились, переглянулись. Агент молча протянул преступнику пистолет, а сам надел щиток и нажал на кнопку.

Из-за поворота выскочили двое в форме, принялись с ходу стрелять из винтовок. Но из мельчайших отверстий на поруче уже выскочили тонкие паутинки, развернулись в полупрозрачный щит, и пули срикошетили, желтыми шмелями впились в стены. Над ухом законника низко рявкнуло, лицо обожгло пороховыми газами. Один из нападающих схватился за ногу, второй ловко упал и укатился в распахнутую невдалеке дверь. Ошибся, так как попал не в просторную комнату, а в обычную тесную подсобку.

Безжалостно добив раненого, Рус отшвырнул опустошенный пистолет и подобрал винтовку, кивнул Миронову. Тот понял, прикрыл проем кинетическим щитом, и преступник расстрелял заблокированного вояку в упор.

– А ведь поначалу жалел, что отсыпал тебе столько вкусных игрушек, – глухо проворчал старик. – Хотя и думал, что вернешь, когда набегаешься за призраками. Чертова жизнь! Никогда не предугадаешь, где найдешь, а где потеряешь…

Комментировать Игорь не стал слишком занятый тем, чтобы не потерять сознание. Короткая пробежка далась нелегко, в груди клокотало и сипело, а по лицу градом катился пот. Кроме того, позади слышались громкие проклятия, возня. Артур появился в коридоре спустя секунду: бледный от ярости, с кровоточащим ухом. Законник неуклюже развернулся, прикрываясь щитом от возможных пуль. Но резидент ПСБ и не подумал тянуться к кобуре, просто вскинул правую ладонь.

Жест показался нелепым, боевых имплантатов агент у него не заметил. Но интуитивно отступил и спрятался за углом, задвинул туда же хозяина «Берлоги». И в последний момент заметил, что с руки безопасника сорвалось облачко пара, оставляя тонкий след, помчалось вперед.

Для газовых имплантатов дистанция великовата, да и действуют не так. На что он надеется?..

Раздался сухой треск и шипение, ярчайший всполох озарил коридор. Лицо Миронова обожгло волной раскаленного воздуха, глаза резануло, и он на секунду ослеп, отшатнулся изумленный и устрашенный. А когда зрение вернулось, увидел на полу россыпь дымящихся обломков и пыли, глубокую воронку в стене напротив кабинета.

– Твою мать! – выругался бандит. Высунулся из укрытия и пустил длинную очередь по врагу. Попал или нет, проверять не стал, подставил плечо оглушенному Игорю, поволок вниз по ступенькам. Через пару уровней затащил в боковой проход, услышал топот позади, яростный крик, и торопливо повернул за угол.

Вспышка, хлопок. Стены коридора отразили свет, глаза резануло. В спины толкнуло волной жара, осыпало горячим пеплом и жгучими каплями расплавленного стекла – разрядом разметало стеклянную перегородку. Но из зоны поражения успели выскочить, буквально проломились сквозь очередную дверь и скатились по ржавой винтовой лестнице прямиком к бронированной створке арсенала. Рус нетерпеливо ударил ладонью по ДНК-сенсору, затравленно прохрипел:

– Ну, давай! Открывайся!

Створка послушалась, медленно отъехала в сторону. Но пролетом выше появился Геринг: оскалился, вскинул руки. И полумертвый от слабости Игорь сообразил – не успеют… просто не успеют.

Рус избрал единственно верный вариант, отшвырнул Миронова в сторону, а сам рыбкой нырнул внутрь помещения. Струя плазмы угодила в то место, где только что стоял преступник. Взорвала плитку, обдала агента осколками, искрами. Щит смягчил и отразил удар, но не выдержал запредельной температуры и сгорел.

Острая боль в руке привела в чувство лучше всяких стимуляторов. Законник понял, что для следующего удара Артуру нужно какое-то время. Поднялся, стряхнул полыхающий щиток и, прикрыв лицо руками, кинулся в облако раскаленного газа. Почувствовал, что волосы вот-вот вспыхнут, взвыл, когда перед носом проскочила яркая дуга разряда, споткнулся о порог, рухнул и откатился к столу.

Шипение закрывающейся створки прозвучало как ангельский хор. Бронированная дверь с лязганьем перекрыла проход, и наступила тишина. Запах оружейной смазки потерялся в вони паленого коралла и пластика, в воздухе клубились нити дыма.

Взгляды Руса и Игоря скрестились, бандит пожаловался:

– Эта тварь громит мой клуб!

– Ты сейчас можешь думать только о собственности? – прохрипел агент. С усилием перекатился и встал на ноги, вперил в преступника тяжелый взгляд.

– А о чем мне думать? – огрызнулся старик, сидя у стены. – Ты вообще понял, что у него за моды?

– Гром…

– Зевс! Он Зевс! Лупит далеко не молниями, а газовыми разрядами. Но суть в том, что мерзавец может выковырять нас и отсюда.

Словно в подтверждение слов, свет в оружейной моргнул, снаружи раздался удар, а дверь содрогнулась, с потолка посыпалась пыль. Хозяин «Берлоги» поежился и угрюмо закусил губу, затравленно огляделся. Миронов же подумал, что преступник прав – Артур попросту прожжет дверь. Или позовет саперов. Отсидеться не получится, и смерть – вопрос времени.

– Где Алекс?

– Что? – переспросил Рус, покачал головой. – До сих пор не оставил безумной идеи выследить брата? Должен понимать, что даже если приведешь Лешку в цепях, в покое тебя не оставят.

– Посмотрим, – хмуро ответил Игорь. Но мысленно сыпанул проклятиями. Нет, с позиции Закона он невиновен. Но Герингу наплевать на правила, у него во главе угла безопасность планеты. И если почует угрозу, удавит и грудного младенца. Хотя небольшой шанс все-таки есть.

– Кретин! – презрительно бросил бандит. – Я знал, ты идиот.

– Ты высказал все, что мог, – перебил агент. – Не трудись.

Поперхнувшись словами, хозяин клуба отвел глаза и помрачнел.

Дверь дрогнула. Гладкая полированная поверхность осталась безупречной, но от выхода как-то разом повеяло теплом. Свет погас, включились аварийные лампы. В призрачном красном свете Рус показался выходцем из Ада: обожженный уродливый демон.

– Ты тоже молодец, – проворчал старик. – Скажи… там, в кабинете, хитрил или действительно хотел сдать брата? Нет, можешь не отвечать.

Миронов промолчал. Впрочем, четко помнил – готов был продать и душу лишь за призрачный шанс вернуть былую жизнь. А сейчас… он не знал. Но чувствовал себя отвратительно. Потому что уже не понимал, кому и во что верить.

– Где Алекс?

– Упрямец, – вздохнул Рус, устало смахнул пот со лба. – Что это даст? Твоего брата арестуют, как и хотел, выгоды никакой.

– Во-первых, хуже точно не будет, – предельно холодно произнес Игорь. – Во-вторых, приоритеты изменились. И если уж не могу вернуть утерянное, разберусь в происходящем. Алекс сможет просветить.

– Тебе придется столкнуться с ПСБ, – осторожно заметил старый негодяй. – Возможно, убивать.

Осекшись, преступник внимательно посмотрел на агента. Но лицо того в алом полумраке выглядело страшноватой маской, казалось равнодушным. И лишь глаза лихорадочно поблескивали, отражали эмоции: опаску, задумчивость, мрачную решимость.

– Что-нибудь придумаю.

– Не сомневаюсь. А как насчет в-третьих?

– Не знаю. Но я обязан вникнуть в происходящее. А теперь расскажи о том, что утаил в предыдущий раз.

– В общем-то, не солгал, – пожал плечами бандит после недолгих раздумий. – Полуправда надежней лжи… Лешка не распространялся о секретах, а я предпочитал не спрашивать. Удалось узнать, что имеет дело с одним из ваших, Кимом. Связь держат по довоенным спутниковым телефонам, договариваются о встречах. Никакого голоса, текстовый режим. Отследить невозможно, сигнал хитро встроен в общий канал.

– Где аппарат? – встрепенулся Миронов. – Не говори, что оставил в кабинете.

– Обижаешь, – проворчал Рус. С кряхтением поднялся и подошел к тяжелому сейфу в углу, приложил палец к сенсору. Достал стержень коммуникатора и бросил Игорю.

– Благодарю, – кивнул законник, спрятал прибор во внутреннем кармане.

– Об интересе к новоявленному богу я говорил. Но разузнать подробнее не получилось. Вот и все, пожалуй.

– Так куда направился Алекс?

– Частный аэродром на окраине. Рядом с комплексом лабораторий СверхЗвери, рядом мясные фермы, старые склады, питомники.

– Место знаю. А что там?

– Зафрахтованный орбитальный челнок, – поколебавшись, ответил преступник. – Алексей меня в известность не ставил, так что пришлось аккуратно проследить. Глава мелкой транспортной фирмы, которая владеет кораблем, за небольшую мзду дал официальные данные: мол, нанят для прогулочного полета. Но запас топлива великоват…

– Хватит для межконтинентального прыжка, – понял Игорь.

– Более чем, – подтвердил хозяин «Берлоги». – Но как ты проскочишь мимо безопасников?

– Я надеялся, ты одолжишь мне крылья.

Перехватив взгляд агента и чуть повернувшись, старик сначала прищурился, а затем изменился в лице.

Алые блики и тени скользили по гладкому серому металлу боевого скафандра, подчеркивали рубанные очертания, грозную грацию механизма. Визор шлема тонул в абсолютном мраке, на выпуклой грудной броне расправил крылья двуглавый орел давно несуществующего государства. Машина казалась живой, древним рыцарем, что готов сорваться с места и кинуться в кровавую сечу…

Довоенные конструкторы знали толк в дизайне. Знали они толк и в оружии.

– Ты или шутишь, или издеваешься, – осторожно кашлянул Рус. – Хоть в курсе, сколько ему годков?

– Только не заливай, что не следишь за техникой, – хмыкнул Миронов. – Я уверен – каждые выходные сидишь тут, маслом шестеренки протираешь.

– А об усталости металла ты слышал, умник? Музей, боевые качества сомнительные.

– А есть выбор?

Бровь законника красноречиво поползла вверх. И тут как по заказу загрохотало сильнее, на поверхности двери расплылось багровое пятно, начало выгибаться горбом.

Втянув голову в плечи, бандит выругался и погрозил кулаком невидимому противнику.

– У любого старого лиса есть запасной отнорок.

Сделав шаг в сторону, Рус трижды ударил кулаком по стене. В полу появилась узкая щель, превратилась в тесную шахту, ведущую во мрак. Агент удивленно покачал головой.

– Забавно. И куда ведет?

– В канализацию, конечно. Что уставился? Боишься испачкаться?..

– Нет. Но если уйду с тобой, точно не успею перехватить Алекса. Пока будем ползти, пока искать авто… предпочту экспресс.

– Ты псих, – вынес вердикт хозяин клуба. – Ладно, управлять умеешь?

– Как-нибудь разберусь.

– Ах, ты ж болван! Разберется он… – запричитал Рус. Засуетился, бросился к машине, но на полдороги свернул и начал копаться среди хлама на полках. Выудил небольшую коробочку с длинным проводом и пластиной нейроконтакта, порыскал на стеллаже и выбрал ДНК-чип, вложил в прибор и протянул агенту. – Держи. У тебя пара минут на загрузку.

– Обойтись никак?

– Никак. Или хочешь рухнуть посреди полета, перепутав кнопку?

Пользоваться драйверами умений Миронов не любил. Не потому, что якобы новейшие технологии, которые от Лукавого. Просто нервные пути истока с трудом выдерживали экстренную загрузку данных, последствия мучили несколько дней. Именно потому он и засомневался. Но зерно истины в словах преступника разглядел, нехотя взял протянутый коммуникатор.

Плевать, голова и так болит.

Пластина неприятно обожгла холодом кожу за ухом. Но Игорь стиснул зубы и активировал прибор. В виски и затылок укололо, появилось ощущение ползающих по коже муравьев, а потом…

Дикая резь под черепом, ощущение, будто лопнули глаза. И неожиданно четкие образы, схемы, чертежи. Голоса за кадром не было, просто с каждой секундой возникало чувство понимания. И по мере того, как оно крепло, усиливалась боль. Пульсировала, волнами прокатывалась от головы к конечностям, коже. Позвоночник превратился в полыхающее полено, раскалялся с каждой секундой, каждая клеточка тела молила о пощаде.

Транс прекратился так же резко, как и начался. Миронов очнулся на полу, дрожащий и жалкий, всхлипывающий. Из глаз градом катились слезы, в голове стоял протяжный гул, свирепо тошнило. Но желудок пуст, и агент блевал желчью, желудочным соком.

Судя по внутренним ощущениям, прошла вечность. Но в реальности – не больше трех минут. Удары на дверь сыпались один за другим, грохотало, в воздухе плавали облака пыли. В толстой створке появилось множество мелких отверстий, причем не пробитых, а пропаленных, металл горячими ручейками стекал на пол, образовав остывающую лужицу.

Да кто такой, этот Геринг? У любых боевых имплантатов есть ресурс, а он долбит как заводной.

Воспоминание о рассказе Накамуры про сверхсекретные моды ПСБ вызвало неприятный холодок в спине. Если Тэкеши не солгал, Артур – настоящее чудовище. Но тогда почему замешкался в кабинете? Испугался пистолета? Сработали рефлексы? Или защитные способности на нуле?..

Поежившись, Игорь откатился подальше от створки и с нетерпением глянул на Руса. Тот суетился: подключал к скафандру толстые кабели и шланги, ставил на место боксы с патронами. А в вентиляционных щелях на корпусе машины медленно разгоралось алое зарево, слышался низкий гул.

Почувствовав взгляд, старик оглянулся и неожиданно широко ухмыльнулся.

– Корежило тебя знатно.

– Начинаю привыкать. Что с мехом?

– Разогрет и готов к бою. Реактор вышел на тридцать процентов мощности. На тридцати пяти можно лететь, но с высотой не балуйся. Если потратишь заряды ускорителей и навернешься с десятиэтажного дома, ничто не спасет. С боеприпасами для зенитного пулемета не густо, но есть. Пушка пустая, сейчас демонтирую, чтоб не таскать лишнюю тяжесть. Ракеты… ну, парочка имеется, управляемые, с тепловым наведением. В остальном, порядок. Как открою противоположную дверь, сразу прыгай, обычные стены моя лапушка снесет как картон.

– Тебя прикрыть?

– Не беспокойся, успею спрятаться, – ухмыльнулся бандит. – Внизу еще одна бронированная камера, где храню настоящие ценности. Отсижусь, потом тихой сапой…

– Далеко?

– Если б мог, убрался на другую планету. А так махну в Африку. Или в Австралию. В ближайшее время не увидимся.

– Скучать не буду, – съязвил агент. Подождал, пока из спины машины опуститься трап, а обшивка слегка сдвинется в посадочное положение. Поднялся наверх, чуть задержался перед входом.

– Знаю, – изрек Рус. – Я тоже. От тебя слишком много проблем.

Переглянувшись, преступник и законник неловко отвернулись друг от друга, а Игорь с непонятной оторопью понял – вражда осталась. Давняя, родившаяся как последствие чужих ошибок… но и враги со временем сближаются настолько, что становятся почти родственниками.

– Удачи, – с усилием произнес Миронов. И быстро, как в омут головой, нырнул в кабину меха. Услышал тихое «Прощай», и до боли закусил губу, беззвучно ругнулся.

Внутри машины витал запах казенного пластика, машинного масла и нестиранных носков. Необычное ощущение – будто лежишь на неудобной наклонной кушетке, лицом вниз. Пальцы устроились в специальных углублениях-манипуляторах в руках меха. Управление архаичное, аналоговое, так что на каждое нажатие кнопки будут сгибаться пальцы машины, отдельные клавиатуры для управления вооружением и мощностью, тактическим модулем.

Системы дублированы голосовым интерфейсом. Кроме того, за основные движения вроде ходьбы и прочего отвечают встроенные гироскопы, вибро и тензорные датчики. Машина поймет, когда пилот захочет изогнуть запястье или прыгнуть, и изогнет, прыгнет. А вот высоту надо регулировать вручную.

На экране перед глазами возникла надпись:

«Авторизация?»

– Авторизовать, – приказал агент. – Позывной… эээ… Исток. Включить боевой режим.

– Принято, – холодным женским голосом отозвался мех. Гул усилился, раздался лязг, и доспех собрался воедино как бутон цветка. Грудь и спину несильно сдавило, экран приблизился и загорелся. Фронтальные камеры показали внутренности арсенала, тлеющую бронированную дверь и метающегося среди полок старика, клубы пыли и дыма. Поверх картинки возникли индикаторы, схема неполадок, графики мощности, счетчики и списки вооружения.

«Ожидайте, – попросила очередная надпись. – Производится изоляция контура».

Внешние звуки пропали, зато внутри что-то жужжало, постукивало, шипело. Игорь знал – сейчас заканчивается трансформация, приводы и тяги соединяются, стыки герметизируются.

Со стороны наверняка выглядит красиво.

Он потрогал манипуляторы, попробовал поднять руку. Перед лицом появилось мощное металлическое запястье. Мех медленно разогнулся, обзор стал получше, и включились динамики, по ушам ударило грохотом. Индикатор мощности поднялся до первого деления, экран оповестил:

«Наномускулы активны. Реактор активен, мощность 32 %. Вооружение подключено. Эффективность системы 85 %».

* * *

Рус торопился. Выгребал из сейфа бумаги и ДНК-чипы, деньги и прочую мелочевку, ссыпал в плотный мешок. То и дело вжимал голову в плечи, опасливо поглядывал на дверь арсенала, считал секунды и потел. Дышать трудно, кислород выгорел, да и пыль… откуда взялась?..

Первый мешок отправился в черный зев шахты, и старик взялся за второй. Но понял, что больше не выдержит, свалится без сил. Даже улучшенные легкие страдали от удушья, а модифицированное тело отказывалось работать. К тому же дверь грозила вот-вот рухнуть, и мех практически ожил. Поднял руку, разогнулся и тяжело шагнул вперед, подвигался как человек, что едва-едва проснулся. Бронированные плиты сдвинулись в рабочее положение, зарево в вентиляционных решетках стало ярко-желтым.

– Сейчас, – прохрипел преступник, когда заметил, что машине мешают провода и шланги. Замахал руками перед камерами и кинулся отсоединять.

К счастью, Игорь понял, и двигаться перестал. Рус успел отключить все, потом отвинтил пару зажимов и сорвал со станины длинную противотанковую пушку на левой конечности меха. Кажется, готово.

В последнем усилии бандит кинулся к противоположной двери, хлопнул по сенсору. Но когда уже возвращался к спасительному люку, мир неожиданно померк, колени подогнулись, и хозяин клуба упал. Попытался встать – не получилось, попробовал вдохнуть – воздух ожег глотку.

«Допрыгался», – со странным облегчением подумал старый негодяй.

Искусственный глаз таки сумел подать изображение: черно-белое и размытое, смахивающее на пляску снега в абсолютной черноте. Мелкие горячие льдинки кружились вокруг, танцевали. А впереди восходило солнце.

Это было красиво. И страшно. Но Рус знал, что больно будет недолго.

…Ледяная пыль взвихрилась, выпуская из своих объятий угольно-черного великана. Монстр тяжело шагнул навстречу и легко приподнял бандита. Хозяин «Берлоги» почувствовал движение, в лицо дохнуло сыростью, а пальцы уцепились в прохладный металл поручня. Старик рискнул подтянуться и бросил последний взгляд… у великана выросли крылья.

– Лети, – беззвучно шепнул Рус. – Лети!..

И отпустил поручень, рухнул в Кроличью Нору, когда наверху взошло солнце.

 

Глава 10 Ангел с дюралюминиевыми крыльями

Время текло как густая патока, пока преступник отсоединял провода и пушку. Умом Игорь понимал, что прошли секунды. Но все равно томился в вынужденном бездействии. В голову лезли суматошные мысли, вопросы.

Быстрей! Быстрей же!..

Мучения оборвались с сервисным сигналом, на экране вспыхнула надпись «Внешнее питание отключено».

Наконец-то!

Рус справился, но выглядел неважно. Потный и красный как вареный рак, задыхающийся, с подгибающимися ногами. В единственном живом глазу полопались капилляры, из носа сочилась кровь. Однако сумел доковылять до двери, нажал на сенсор.

Когда створка начала отползать в сторону, Миронов подал машину вперед. Сначала осторожно, потом чуть увереннее. Мех реагировал на диво чутко, хотя и двигался скованно, будто к ботинкам налипли толстые ломти грязи. Тяжеловато и неудобно, но жить можно. К тому же Игорь учился. С каждой минутой получалось лучше и легче, возникло знакомое ощущение. Словно когда-то давно, в другой жизни он занимался подобным, и теперь просто вспоминает.

Начали работать драйвера. Не зря мучился.

Вновь прозвучал сервисный сигнал. Но теперь тревожный. Тактический компьютер сообщил, что снаружи, в подземном гараже люди: около двух десятков, вооруженные. И вывел на экран схему помещения, приблизительное расположение целей.

Агент выругался.

У безопасников было полно времени. И пока Геринг стабильно долбил в одну дверь, бойцы устроили засаду напротив другой, погасили свет, чтобы скрыть диспозицию. Бессмысленно, датчики позволили вычислить и обычных оперативников, и троицу в бронекостюмах. В непосредственной близости парили патрульные дроны. У выезда расположился приземистый колесный броневик, вооруженный автоматической пушкой.

Но в чем-то враги ошиблись. Например, не учли, что в «лисьей норе» может скрываться мех. Пусть морально устаревший, но вполне боеспособный. Слегка перемудрили и с освещением. Расплавленная дверь на заднем фоне мешала сенсорикам, сделала ПНВ бесполезными. Пыль нейтрализовала преимущества лазерных целеуказателей и ультразвуковых локаторов.

Нужно прорываться. Снаружи будет пространство для маневра, уйти легче.

Машина сделала несколько шагов вперед и прижалась к стене у выхода. Агент лихорадочно прокрутил список вооружения, активировал дымовые шашки на одной руке, на второй включил обычный пехотный пулемет. И уже приготовился к рывку, когда вдруг заметил, что Рус еще тут.

Не успел старик, не дошел. Всего пару метров. И теперь сидел на коленях, дрожащими руками отпихивал наваливающийся пол. Кровь из носа капала непрерывно, одежда потемнела от пота. Судя по показаниям приборов, оружейная превратилась в натуральную духовку, приоткрытая дверь и вытяжки помогали слабо.

Первым порывом было плюнуть и уйти. Возиться некогда, да и рискованно – враги рядом. Но законник вернулся. Аккуратно подхватил бандита, подтащил к шахте и опустил внутрь. Рус попытался что-то сказать, мучительно скривился, и рефлекторно ухватился за поручни.

– В расчете, – резюмировал Миронов. Начал разворачиваться, но тут по ушам стегануло грохотом выстрелов, в спину слегка толкнуло. Камеры заднего вида показали яркие всполохи. Обнаружили? Или просто заметили смутное движение?

Стреляли из автоматов – значит, второй вариант. Иначе б шмальнули из пушки и закидали гранатами. А вот то, что не попытались поговорить… По-видимому, Геринг решил списать обоих: мол, оказали сопротивление аресту. И в каком помещении скрывались беглецы, враги тоже явно не знали. Боеприпасы в арсенале могли детонировать в любую секунду.

Обливаясь холодным потом, Игорь попытался найти меню управления реактивными двигателями и ускорителями. Но простой поиск ничего не дал, слишком много систем и подсистем.

Стоп! Нестандартный модуль! Значит, стоит порыскать на внешних секторах памяти.

Тридцать секунд, в течение которых по обшивке меха стучали пули, показались бесконечностью. Но агент сумел активировать систему. Внутри заскрипело, обшивка ощутимо зашевелилась, и на боковой камере всплыло изображение короткого крыла, что выдвинулось в сторону…

– Полет невозможен, – с холодной вежливостью объявил женский голос. – Закрытое пространство. Если хотите активировать систему в обход запрета, отключите протоколы безопасности.

– Стерва! – в сердцах выругался Миронов. Принялся опять просматривать меню программы, но тут случилось то, чего так опасался.

Внутренняя дверь арсенала, наконец, сдалась под напором высокотемпературной плазмы. Поверхность вздулась как пузырь на воде, лопнула и плюнула вокруг раскаленными каплями. Внутрь ворвалась ослепительно-белая струя газа, прошлась по полкам, разбилась на искры и электрические дуги, полоснула по груди машины.

Игорь успел заметить Артура, стоящего на потайной лестнице. Одной рукой резидент ПСБ держался за кровоточащее ухо, с ладони второй бил испепеляющий луч. Мертвенно-белый свет, что изгнал тени, придавал обстановке оттенок сюрреализма. С небес словно сошел карающий ангел, и жег, жег грешников.

А спустя мгновение законнику показалось, что он ослеп. Но тут вспыхнули красные огни, и до него дошло – просто погас экран. В грудь ощутимо толкнуло, из вентиляции потянуло паленой обмоткой. Экран ожил через секунду, изображение дергалось, а посередине мигала красная надпись: «Перегрузка. Обход поврежденных энергопроводов».

– Да чтоб тебя! – выдохнул Миронов. – Когда же ты зарабо…

Экран полыхнул белым, потом погас опять, мир тошнотворно крутнулся, и возникло чувство полета. Внешние динамики больно ударили по ушам ревом и грохотанием, лязгом, свистом.

Удар! Еще! Третий!.. Агент прикусил язык и взвыл дурным голосом. В челюсть как лошадь лягнула, по внешней обшивке часто застучало, затем раздался угрожающий скрип металла, и наступила тишина.

Нервно сглотнув, Игорь попытался изгнать пронзительный свист в ушах. Но тот не уходил, и напротив, постепенно усилился, стал голосом сервисной системы:

– Тревога. Обшивка повреждена. Износ двадцать процентов.

– Тревога. Критический перегрев охлаждающего контура.

– Тревога. Опасность детонации боезапаса. Опасность повреждения реактора.

– Тревога… тревога… тревога…

– Заткнись, – слабым голосом попросил Миронов. Затем вспомнил и добавил: – Отключить голосовое оповещение.

– Отключено на десять минут, – ответил голос.

– Стерва, – буркнул агент. – Упрямая стерва.

Он попытался поднять руку, но потерпел поражение. Шевельнул ногой – без толку. Вывод? Наномускулы отключены. К тому же внутри стало явно теплее.

Здорово. Не успел завестись, споткнулся о грабли и сломал хвост. Что радует, взрывов было несколько. И хоть один да накрыл Геринга. Второй плюс – вроде никто не стреляет. Следовательно, оглушило и бойцов в гараже. Ударная волна в закрытом пространстве удовольствие сомнительное. Минус – если машина не оживет, извлекут тебя консервным ножом.

Нащупав второстепенную клавиатуру, Игорь торопливо вывел в отдельное окно схему повреждений. Изучил и присвистнул. Нет, машина не в критическом состоянии и взрываться не собирается. Но на зеленом фоне прибавилось множество желтого, а то и красного. Изрядно побита броня, часть камер просто сгорела, а охлаждающие стержни на максимуме. К тому же, если правильно понял текстовую часть, в несущем каркасе наметились опасные микротрещины. Не врал Рус про усталость металла, ох не врал.

Пока агент изучал поломки, температура слегка упала, в спину подуло прохладным воздухом. И одновременно послышался равномерный гул, сигналы тревоги один за другим перешли в «желтый» режим. Возникла картинка: пыль и дым, языки огня, смятые как консервные банки автомобили, огромная дыра на месте арсенала и ветвистые трещины по потолку. По гаражу как смерч прошелся. Горели аварийные фонари, поодаль истерично метались световые пучки прожекторов и фонарей.

Судя по всему, меха откинуло метров на десять. Машина раздробила две опорных колонны и упала на роскошный лимузин бандита, сделав тот похожим на высушенную и покоробленную подметку. Рядом рухнула потолочная плита, валялись крупные обломки модифицированного коралла, горы щебня. Сломанными зубами щерились арматура, с потолка свисали мокрые шланги дом-систем похожие на кишки, капала бурая маслянистая жижа.

То тут, то там лежали тела бойцов. Обожженные и посеченные осколками, присыпанные пылью.

Справа Игорь заметил чью-то оторванную по локоть руку. Поморщился и сместил взгляд, увидел хозяина конечности – в обугленном куске мяса человек почти не угадывался. Чуть поодаль вяло возился выживший: выпученные глаза, открытый в немом крике рот, опаленное лицо. Дальше явный «Бессмертный» с раздражением запихивал внутренности в развороченный живот. Запихивал вместе с мусором, мелкими камешками…

У выхода суетились поживее. Кто-то кричал, кто-то размахивал руками, иные помогали раненым ковылять наверх. Сверкали фонари, суетились дроны. Но в пыли и дыму зачастую путались, работали бестолково.

Гул в кабине стал отчетливее, индикатор температуры упал еще немного, и появилась надпись: «Активный режим».

– Не прошло и полугода, – проворчал законник. Попробовал пошевелить рукой: стальные пальцы дрогнули и сжались, шевельнулась нога.

Мех поднимался как тяжело контуженый человек. Медленно, неуверенно покачиваясь, лязгая обшивкой и сминая расплющенный автомобиль сильнее. Миронову пришлось сделать несколько мелких шагов, ухватиться за надтреснутую колонну.

Уже лучше.

Сколько прошло времени? Артур говорил, что ждет отчет через полтора часа.

Испуг ушел так же быстро, как и появился, когда взгляд натолкнулся на часы. Нехитрые вычисления позволили понять – сорок минут… осталось примерно столько же.

Выведя планировку города, агент задал начальный и конечный пункты, заставил просчитать максимально короткий маршрут. Компьютер выдал результат – пять часов в походном режиме. И час, если лететь.

Черт! Стоит поторапливаться.

И вновь ему повезло. Взрыв не только проредил ряды врагов, но и ошеломил оставшихся. Никто не ожидал, что кто-то может выжить в эпицентре огненной бури. Все занимались поисками раненых и мертвых, приходили в себя. Пара «Берсеркеров» бегали с носилками, им помогали «Бессмертные» и «Броненосцы». Командовал «Росомаха», заставлял людей идти обратно, вытаскивать товарищей. Двое в неповрежденных бронекостюмах разбирали завалы над третьим, дроны сканировали опасные места на признаки жизни.

На вышедшего из облака пыли и дыма громадного меха никто не обратил внимания. Одни были поглощены спасением жизни сослуживцев, другим мешала видеть боль, третьи приняли размытый силуэт за своего. И лишь слегка контуженный сенсорик, что сидел неподалеку от броневика, таращился прямо на незнакомца. Моргал, морщился и мотал головой, будто углядел привидение.

Но нет, массивная металлическая машина с побитой броней и гербом двуглавого орла не пропадала. Тяжеловесно приближалась, аккуратно обходила тела, дула орудий настороженно ощупывали пространство – кто же выстрелит первым?

Несмотря на внешнюю молодость, боец был стар, очень стар. Он не помнил лиц родителей, забыл многих друзей. Но примерно раз в три-четыре месяца видел кошмары с десятками и сотнями таких машин, убивающих и жгущих все на своем пути. Таких же могучих, неповоротливых с виду.

По лицу сенсорика разлилась мертвенная бледность, глаза расширились, а рот приоткрылся в немом крике.

– Ты чего, Лю? – полюбопытствовал проходящий мимо напарник. – Призрака увидел?

И глянул в том же направлении. Прищурился, обругал пыль. А потом тоже побледнел и закричал:

– К оружию!

Но предупреждение опоздало, чужой мех успел подойти вплотную. Несколько суматошных пуль срикошетили от брони, а бить гранатами никто не рискнул – своих зацепит. Кто мог бежать, разбежались, спрятались за завалами. Двое сообразили и кинулись к распахнутым люкам броневика, забрались внутрь, но выстрелить не успели.

Мех-бандит прошел в метре от оцепеневшего сенсорика. Старый китаец успел рассмотреть погнутые и надтреснутые броневые пластины на ноге машины. Стальная подошва с хрустом раскрошила обломок коралла. Бойца осыпало пылью и мелкими камешками, овеяло горячим сухим воздухом. Несколько камер мазнули равнодушными взглядами по замершему человеку, отвернулись.

Обойдя броневик по кругу, монстр аккуратно ухватился за орудие. Раздался натужный скрип, дуло согнулось пополам. Мех помедлил, будто в раздумьях. А затем развернулся и, тяжело вбивая ноги в асфальт, двинулся наверх под прицелом десятков изумленных взглядов.

Лучшего момента, чтобы уйти и быть не могло. Игорю даже стрелять не пришлось. Только повредил пушку, ибо тактический компьютер отметил: «Шанс пробития брони 72 %». Но едва впереди показался клочок серого утреннего неба, внезапно подала голос сервисная система:

– Опасность!

На экране всплыло окошко с камеры заднего вида: огромные ворота, облако плотного дыма, и где-то чуть дальше – блеклые фонари в утреннем мареве.

«Где?» – хотел уточнить Миронов. Но увидел, как из дыма вырвались две сферы, отливающие чернотой, зависли в воздухе и раскрылись, ощетинились дулами.

Черт, дроны! И парочка господ в бронекостюмах. Пока шагал вперед, те копались в дальнем конце гаража. Думал, что удастся проскочить. Не удалось. Обученные бойцы быстро очнулись, пропустили его мимо раненых, а затем нагнали и ударили в тыл.

В спину толкнуло, машина клюнула носом, и агент еле удержался в вертикальном положении. На экране заднего вида расцвели всполохи выстрелов, длинные дорожки трассеров. Роботы лупили безостановочно, как и один из бойцов. Второй возился с какой-то массивной штуковиной, похожей на… гранатомет.

– Что ж вы пристали-то? – прошипел Игорь. Развернулся грудью, там броня толще, и попятился. Поймал в прицел одного из дронов, затаил дыхание и нажал на кнопку.

Пулемет выплюнул короткую очередь из пяти-семи пуль, и неожиданно умолк.

«Необратимые повреждения модуля, – высветилась равнодушная надпись. – Также повреждены модули № 3, 5 и 6».

Ругнувшись, законник сбросил пехотный пулемет. Активировал зенитку, но сообразил, что не успевает. Второй боец-мех уже закончил возню, прицеливается.

На глаза попался автомобиль припаркованный рядом с клубом. Слегка устаревший модный пони-кар с хищными очертаниями. Миронов тяжело шагнул к машине, схватился за крышу и опрокинул на плечо на манер щита.

Через миг руку рвануло, боль пробила до позвоночника, а экран заволокло дымом и пламенем. Картинка смазалась, навстречу прыгнула дорога и тротуар, стена противоположного здания. Мех кувыркнулся, выбивая горы осколков, снес фонарный столб и врезался прямиком в полицейский фургон.

– Гады, – простонал агент. – Какие же вы гады. Я просто хочу уйти.

Острая резь в ребрах изрядно разозлила. Игорь скрипнул зубами и заставил машину перекатиться. Мельком отметил – щит-авто размололо в труху. Но тут же поймал в прицел дрона, и опять нажал кнопку.

Крупнокалиберный пулемет рявкнул низко и грозно. Механическая муха разлетелась на куски: лишь брызнуло чем-то липким и черным, в стороны полетели обломки корпуса. Второй робот попытался увильнуть. Схлопнулся и метнулся за угол ближайшего дома, но пули пробили и стену – Миронов успел заметить, как шар с вмятиной на полкорпуса рухнул на землю, загорелся.

Показательная расправа над летающими тварями заставила вражеских мехов вести себя осторожнее. Один спрятался за бетонным ограждением, второй – за углом. И оба непрерывно стреляли. Обычные пули не пробивали корпус, но постепенно уничтожали камеры-глаза, изнашивали обшивку. Последняя сдавалась как-то уж чересчур быстро. Индикатор неуклонно опускался к отметке, где уничтожение пилота станет делом решенным.

Игорь же отступал, пятился. Следовало выйти из-под огня. Сейчас реактивные двигатели закрыты стальными плитами. Но если развернуть, станут уязвимы, разогнаться не получится.

Враги не отставали. Более легкие и быстрые «гражданские» машины легко обгоняли, лупили сзади и с боков, спереди. Законник постреливал из зенитного пулемета, но без толку – прятались. Мех Миронова стал напоминать медведя с вцепившимися в пятки псами. К тому же огонь понемногу усиливался: от клуба бежали бойцы, карабкались на крыши окрестных зданий.

Не прошло и трех минут, как агент оказался в полном окружении. А если верить тактическому компьютеру, от границы района ехали броневики, приближалась новая стая дронов. Экран пестрел предупреждениями о попаданиях, индикаторы полыхали алым.

– Опасность, опасность, опасность… – твердил голос сервисной системы.

Злость разгоралась сильнее, законник стонал и хрипел, отмахивался от пуль и набегающих врагов. А когда рядом взорвалась очередная граната, и меха тряхнуло сильнее обычного, не выдержал.

– Прочь!

Вопль вырвался сам собой, дикий и отчаянный. И вместе с тем родилась идея, простая, но вполне осуществимая. Миронов стиснул зубы и повернулся к одной из вражеских машин, активировал патрон ускорителя.

Возникло чувство, будто под зад крепко пнули. Каждая пластина в мехе жалобно застонала, а мир на экране стремительно полетел навстречу. Перед глазами возникло черное хитиновое чудовище, лишь отдаленно напоминающее человека. Агент ухватил его, протащил за собой, с силой вмял в стену здания.

Взвихрилась пыль, брызнули осколки. Толстая плита на груди врага смялась как бумага, из щелей хлынуло нечто черное и густое. Визор треснул, оружие упало наземь. Мех безопасников еще попытался бороться, отпихивал огромную стальную махину, но тщетно, это походило на борьбу гнома со снежным великаном. Второй рукой Игорь раздавил псевдоголову с тактическим модулем, пробил горб на спине и вырвал батарею. Конечности машины безвольно обвисли, бронекостюм с пилотом внутри рухнули наземь.

Перестарался.

Показалось, или компьютер как-то радостно подсказал вторую цель с тыла?

Противник явно спешил на помощь товарищу, но совершил ошибку, подставился. И Миронов не преминул воспользоваться: резко развернулся, впечатал кулак в головную часть, сминая хитин, круша механизмы, нервные узлы.

Постояв с секунду, враг рухнул на колени, задымился и раскрылся как бутон цветка. Пилот мешком свалился на асфальт, обреченно глянул вверх… прямиком в дуло огромного пулемета.

Один выстрел – и кто-то лишится головы.

Убивать законник не стал. Шагнул в сторону, мельком уловил вокруг лица: ошеломленные, испуганные удивленные. Никто не ожидал, что неповоротливый монстр может двигаться так резво. И конечно стрелять перестали, напряженно переглядывались – элементарно опасались попасть в пилота погибшего меха.

Заложник попытался отползти. Но красноречивое движение дула заставило примерзнуть к земле. На минуту установилось затишье, враги осмысливали новое положение дел. На крыше послышался чей-то командный голос, бойцы уходили и прятались.

– Изложи свои условия, – громыхнуло над домами. – Мы можем найти компромисс…

Говорили спокойно и деловито, предлагали варианты. Но Игорь не слушал. Стоял и смотрел на утопающие в утренней серости старые дома, погасшие вывески магазинов и всевозможных притонов, старые фонарные столбы. В тусклых окнах чудилось движение: то ли местные, то ли спецназ, что не сильно и важно. А на востоке медленно разгоралось зарево нового дня, пламенели облака, красноватые иглы-лучи изгоняли последние звезды, ввысь тянулся столб жирного черного дыма.

Экран алел различными предупреждениями, ссылками, графиками. Автоприцел прыгал с одного врага на другого – тактический компьютер искал наиболее опасного противника. А схема повреждений почти полностью пожелтела, прибавилось красного. Звук механизмов тоже изменился: стал дребезжащим, ровный гул то и дело прерывался неприятным рычанием.

Миронов переключился на карту района, отметил – полно двух и трехэтажных зданий. И раскиданы удобно, не по прямой, а в замысловатом порядке вперемешку с более высокими. Краем глаза он заметил очередное оповещение о приближении новой группы противников. Но лишь мазнул взглядом и вернулся к интерфейсу управления ускорителями, начал вручную регулировать мощность и угол реактивной струи, то и дело косил глазом в сторону таймера.

– …мы освободим проход, позволим уйти. Не убивай бойца, он просто исполнял приказы. Итак, твои условия?

– Отвалите! – буркнул агент, включив динамики. И сразу, пока никто не успел очнуться, сделал шаг в сторону, ударил по кнопке подтверждения.

Пинок под зад получился гораздо ощутимее, серое небо устрашающе надвинулось. Мех как кузнечик сиганул на крышу соседнего здания. Тяжело приземлился, с ходу расстрелял томившихся в засаде дронов и шуганул людей, прыгнул на крышу через дорогу.

Здесь ждали, послали в лоб гранату, добавили свинцом. Но взрыв заставил меха лишь слегка покачнуться, а пули срикошетили. Игорь приземлился на полусогнутых и, разбивая ногами хрупкую твердь, помчался дальше. Позади испуганно кричали: крыша просела в аккурат за машиной, и бойцы попадали кто куда.

Прыжок! Снова прыжок, стреляющие вдогонку безопасники, изрыгающая пламя очередная двойка дронов…

На четвертом скачке прямиком на меха бросился какой-то отчаянный храбрец. Ловко спрыгнул с высотки, повис на груди. Весь экран заняло странное узковатое лицо с приплюснутым носом, чуть зеленоватой кожей с чешуйками возле губ и глаз.

Миронов споткнулся от неожиданности, чуть не провалился вниз. Но вовремя очнулся и попытался стряхнуть пассажира. Тот держался цепко. И вообще вел себя достаточно выдержанно. Дождался очередного приземления и спрыгнул сам, откатился в сторону, предварительно плюнув чем-то ядовито-зеленым на грудь машины.

Чем – гадать долго не пришлось. Ибо и так немногочисленные камеры начали гаснуть одна за другой.

Рептилия!

Очень эффективный комплекс боевых модификаций. Ловкость и гибкость плюс улучшенная регенерация, плюс специальные железы в пищеводе, вырабатывающие едкую дрянь по эффекту сходную с серной кислотой. Мод разрабатывался лет тридцать назад, считался перспективным и активно внедрялся среди спецслужб и военных. До тех пор, пока не всплыл существенный недостаток.

В силу строения нервной системы у «Рептилий» напрочь отсутствовало чувство самосохранения, они не умели бояться. Поначалу это считалось преимуществом. Но когда во время Новосибирского инцидента религиозные экстремисты заложили вакуумную бомбу под медицинский центр, поголовно и глупо погиб отряд в количестве двадцати оперативников. Просто слепо кинулись в здание в надежде отключить детонатор, а террористы взяли да и нажали на кнопку. И потом смертность среди модов превышала мыслимые границы. Проект закрыли, и в серию пустили современных «Ловкачей».

По официальным данным последний из «Рептилий» погиб пятнадцать лет назад. Этот либо хорошо скрывался, либо кто-то влиятельный решил возродить проект. Зачем – другой вопрос, над которым Игорь предпочел поразмыслить как-нибудь потом. Тем паче, что опять подала голос сервисная система:

– Опасность. Обнаружено неизвестное вещество органического происхождения. Поражены органы наблюдения, броня. Рекомендация…

– Черт!

– Некорректный запрос, – холодно отчеканил голос.

– Знаю, – фыркнул законник. – Открыть забрало!

Тяжелая пластина, закрывающая визор, отъехала вниз и в стороны. И только потом до Миронова дошло, что камеры уничтожили явно с какой-то целью. Хотя долго гадать не пришлось, так как во время следующего прыжка он заметил тусклый голубоватый всполох в конце улицы. Страшно ругнулся – ведь чувствовал, знал, сам бы так поступил, – и потратил последние заряды ускорителей прямо на пике параболы.

Второй рывок швырнул машину еще выше. Но недостаточно быстро, в левое бедро ударило. Не помогли никакие амортизаторы, никакая броня. Последняя и вовсе разлетелась как черепица, порвались тугие переплетения наномышц. А боль… боль была такова, что агенту показалось, будто ногу вообще оторвало. Мех закувыркался в воздухе, рухнул в крутой штопор.

Но везение противников закончилось. Ждали, что машина упадет вниз, а не рванет вверх. Следующий всполох прошел гораздо ниже, третий – чуть выше. А потом законника закрыла стена подвернувшегося здания. И хорошо. Второго попадания из ручной рельсовой пушки мех не выдержал бы.

Постанывая от боли, Игорь сумел включить программу полета, и с возрастающим испугом посмотрел на налетающую землю. Быстро, чересчур быстро, реактивные двигатели запуститься не успеют. А если и успеют, то не выйдут на номинальную мощность.

Интересно, а как будет выглядеть размазанный по дороге мех?

Тихий рокот совершенно неожиданно перешел в надсадный вой. Обшивка начала двигаться, вздыбилась как у рассерженного ежа, улеглась в другое положение. Одни пластины обеспечили лучшие аэродинамические свойства, иные превратились в крылья, рулевые лопасти. На фоне восходящего солнца машина напоминала побывавшего в сражении серафима.

Крутое пике, в самом деле, едва не закончилось фатально. Но у земли агент инстинктивно поменял положение, принял первый удар на ноги и пробежал по инерции десяток шагов, оставляя за собой борозду раскрошенного асфальта. Двигатели взвыли как стая демонов, и медленно, словно пробуя воздух на прочность, потащили тяжелую махину обратно вверх.

В полуметре от земли подъем и закончился, мех помчался на воздушной подушке. Отбросил чью-то неосторожно припаркованную на дороге легковушку как сухую шишку, сбил пару-тройку фонарных столбов и неловко вписался в поворот, проломил фасад какого-то дома. В воздух подбросило гору обломков, столб пыли, а в проломе мелькнуло лицо с отвисшей челюстью и выпученными глазами.

Машину ощутимо клонило влево: то ли движок не тянул, то ли не хватало части крыльев. И пока программа адаптировалась под новые реалии, Миронову пришлось изрядно помучиться: вручную делать поправки, уклоняться от препятствий. Не раз законника бросало в холодный пот, когда мех как пьяный матрос норовил врезаться в жилое здание, протаранить парковку, сбить раннего пешехода. И это на скорости порядка двухсот километров в час.

Зубодробильная вышла поездочка.

Но наличествовал и несомненный плюс – Игорь все-таки прорвал блокаду, вырвался из окружения.

Одураченные спецназовцы ПСБ остались далеко позади. Никто из них не мог тягаться с машиной Войны, а подкрепление не успело самую малость. Разве что дроны… пяток черных шаров со стрекозиными крылышками растянулись в полукруг, следовали позади. В ускоренном режиме данные модели стрелять не могли, просто гнали и следили.

Пускай. У него имелась еще одна идея. Не зря же изучал карты Пангеи, искал оптимальный путь.

Пропетляв по узким улочкам Красного района, побитый мех снес заграждения на КПП, чем до икоты напугал ленивых охранников-полицейских. Миронов даже успел заметить ошарашенные лица молодчиков, с одного порывом ветра сорвало шлем. Но задерживаться не стал, рванул на шоссе и вывел реактивные двигатели на максимальную тягу.

На прямом участке боевой скафандр помчался как демон. Дорога слилась в серую гладь, навстречу замелькали цветные рекламные полотнища, тусклые фонари. Дроны слегка отстали, и агент позволил себе выдохнуть.

Рано.

Из пустоты вынырнул потрепанный синий универсал. Игорь охнул, резко вильнул влево, избежав столкновения. На лету чуть обернулся и успел заметить, что машину закружило, кинуло на бетонное ограждение.

Современные модели оснащаются надежными системами безопасности. Пассажиры выживут.

Не успел подумать, и тут же врезался в зад автоматического грузовика, внезапно возникшего на дороге. С трудом отмахнулся от искореженного прицепа, уклонился от пошедшего юзом тягача, выскочил на встречную полосу. И с руганью ткнул кнопку форсажа. Мех отчаянно взвыл движками, как рассерженный черт перемахнул одну легковушку, вдавив крышу в салон, отшатнулся от другой.

– Рекомендация: снизьте скорость. В наличии движущиеся помехи, – казенным тоном выдала система.

– А то я, твою мать, не знаю! – с сарказмом выпалил Миронов, отчаянно виляя сквозь поток транспорта. – Нашлась, леди Очевидность…

– Некорректный запрос.

– Я тебя тоже люблю, милая.

– Некорректный…

– Тьфу!..

Спорить с программой оказалось бесполезным. Игорь лишь помянул недобрым словом конструкторов, не учевших возможность передвижения меха по гражданским трассам в мирное время. И полностью сосредоточился на управлении.

Повреждения от взрыва в арсенале давали о себе знать. Бронекостюм реагировал замедленно, маневрировал лениво и неохотно. Автомобилей же на шоссе становилось больше и больше. Пока успевали уклоняться, но уже раза два случались массовые аварии. Где-то далеко за спиной орали сирены патрульных машин.

А еще в утреннем сумраке назойливо маячили дроны. Двенадцать штук, два – тяжелые, напоминающие гладкие черные наконечники стрел. Эти изредка постреливали из пушек: крошили асфальт и перекрытия эстакад, – постепенно приближались на дистанцию пуска ракет.

Кто-то умный и инициативный взялся за поимку беглеца. Вопрос времени, когда загонят в засаду, и тогда потрепанному меху конец.

Двадцать минут!

Пот крупными градинами катился по лбу законника, выедал глаза. Мысли путались, мир расплывался, терял цвета. Боль слегка поутихла, нога изредка напоминала о себе огненными вспышками. Боялся зря – не перелом, а скорее накол. Крупнокалиберная пуля расплескала защитные пластины, разорвала внешний слой наномышц, но застряла во внутреннем. Терпимо.

Но хуже то, что подпитывающая сыворотка, вколотая в клубе, начинала выдыхаться. Усталость наваливалась удушающим мешком, пальцы дрожали. И лишь упрямство да страстное желание победить заставляли держаться в сознании, думать, принимать решения.

Восемнадцать минут…

Эстакада с объездной трассой на ней пошли на спуск, внизу рядом с бетонным отбойником показались крыши домов. Миронов скрипнул зубами, и рванул машину в ту сторону. С усилием оттолкнулся, и спланировал на ближайшее здание. Перепрыгнул на другое, пониже, и тяжело рухнул на пустынную улицу какого-то торгового района. Спрятался за углом, выждал секунд двадцать.

Дроны появились точно по расписанию, спикировали роем жужжащих пчел. По инерции промчались мимо, но заметили беглеца и стали разворачиваться, на краткую секунду сбившись в кучу.

Последняя уцелевшая камера зафиксировала цели, из пусковой установки на плече со свистом метнулись ракеты, зенитный пулемет начал рассерженно рычать. На минуту улица превратилась в огненный ад: прогремели взрывы, повалил дым, посыпались стекла витрин и обломки коралла.

Один из больших роботов рухнул сразу, второй успел пальнуть, но промахнулся и получил ракету в хвост. Боезапас детонировал, и машина превратилась в пыль. Осколки и взрывная волна посекли часть мелких дронов, другую агент покрошил из пулемета. И стрелял до тех пор, пока не наступила оглушительная тишина, а счетчик боезапаса не показал нули.

Сбросив бесполезную зенитку, Игорь в последний раз окинул взглядом картину разрушений: изрешеченные машины, дырявые стены и голые витрины салонов, дым и чадное пламя… развернулся и полетел дальше. Но не к шоссе, а вглубь района. Пересек несколько широких проспектов, пару раз свернул и выскочил на небольшую площадь рядом с входом в подземку.

Ранние обыватели, спешащие на работу, опешили, когда из подворотни с воем и скрежетом вывалился громадный крылатый мех: обожженный и побитый, дымящийся, теряющий на лету чешуйки брони, истекающий маслом. Но потом закричала какая-то женщина, и вопль подхватили, редкая толпа ринулась врассыпную.

Миронов мельком отметил бледные молодые лица, строгую одежду клерков. Чуть помедлил и полетел прямо к входу. С трудом протиснулся в шахту магнитного эскалатора, обдирая стены, скатился вниз, на перрон. Спрыгнул, опять врубил двигатели и умчался в темноту тоннеля.

Четырнадцать минут…

То, что маневр поможет сбросить хвосты, Игорь не сомневался. И изначально заметил, что тоннели проходят вблизи нужного дистрикта. Красота – ни машин, ни дронов, ни погони. Знай себе лети, изредка уклоняйся от встречных поездов. Но беспокоила возможность «теплой встречи» на аэродроме и подступах. Там группа, что готовилась захватить Алекса, туда подтянут подкрепления. А ресурсы меха исчерпаны.

Быть может брата спугнет суета, и он откажется от идеи использовать челнок. Хотя зная его упрямство, надежд мало. Всегда рисковал, шел ва-банк, хренов любитель приключений. Но есть элементарное здравомыслие, чувство самосохранения. Лешка кто угодно, но не идиот. И понимает, что если взлетит, орбитальные платформы выпустят по тревоге с Земли ракеты-перехватчики.

Несмотря на логичные выводы, тревога не отпускала. Агент потратил неоправданно много времени на разборки с преследователями. И теперь злился, ярился, гнал машину вперед, попутно сверяясь с картой. Бронекостюм мчался так, что дрожали стены, а сонных людей на перронах отбрасывало вглубь вокзалов.

Но это не смертельно. Получат компенсации от страховых компаний, многие смогут купить новую ультрамодную модификацию или имплантат. Или пройдут очередное омоложение бесплатно.

Двенадцать минут.

Поезд вынырнул из мрака как чертик из табакерки, ослепил огнями прожекторов, ударил встречной звуковой волной. Мех содрогнулся и жалобно застонал, уклонился едва-едва, нырнул в соседний тоннель.

Свет ударил в спину, машину начало болтать. Законник слегка повернулся и выругался. Второй состав буквально дышал в спину, стремительно догонял. В окошке кабины виднелось посеревшее от ужаса лицо машиниста.

– Тормози! – крикнул Миронов. – Тормози сейчас же!

Но машинист вопреки правилам и предписаниям плечом вышиб дверь в вагон, кинулся прочь. Трус.

– Критический перегрев реактивных двигателей, – ехидно сообщила сервисная система. – Падение мощности.

Игорь не успел даже выругаться. Мех врезался кормой в головную часть поезда, мягко смял кабину, распластался на груде искореженного хитина, пластика и металла. Брызнули искры, пошел едкий дым. Состав начал замедляться – сработал аварийный контур. Но в течение пары минут агент чувствовал себя Мюнхгаузеном на пушечном ядре.

– Охлаждение завершено. Режим полета возобновлен.

– Ты будто издеваешься, – буркнул Миронов так, чтобы система не восприняла как запрос. С усилием вырвался из плена обломков, врубил форсаж и как раз успел нырнуть в ответвление, ушел на соседнюю ветку.

Нужная законнику станция оказалась совсем крохотной, выходила на поверхность рядом с шоссе в «живописнейшей» местности рядом с цехами мясной фермы. И ни следа великолепия центральных районов Пангеи: унылая серость стен, чахлые каштаны рядом с парковкой и супермаркетом, парочка административных высоток в отдалении.

Атмосферу подчеркивало сонное чириканье воробьев, красноватые лучи взошедшего солнца и бродяга в замызганном плаще, увлеченно пытающийся обмануть автомат с горячими бутербродами.

Далекий вой сирен и кружащие за дальней многоэтажкой патрульные дроны не особо волновали мужчину. Ну, ловят кого-то… и что? Такое случается через день, а поесть надурняк удовольствие редкое.

– Давай, зараза, – бормотал нищий, обстукивая переднюю панель в строго определенном порядке. – Не жадничай.

Конечно, у бродяги имелось немного кредитов. Но зачем тратить деньги, если может улыбнуться удача? Да и стайка воробьев неподалеку явно что-то знала, расселась на пластиковой ограде.

И упорный автомат, в конце концов, не выдержал издевательства. Душераздирающе пискнул, выбросил в пищераздатчик огромный парующий бургер.

– А компот? – возмутился мужчина. – Мое кун-фу сильнее твоего.

Но грязные пальцы с криво обкусанными ногтями так и не успели прикоснуться к еде. Воробьи захлопали крыльями, шумной стаей упорхнули прочь. Нищий услыхал нарастающий вой, и по въевшейся привычке кинулся подальше от источника звука.

Окна задребезжали, пыль на площадке начала танцевать. Раздался оглушительный хлопок, из тоннеля подземки вырвался огромный металлический мех. Завывая двигателями прыгнул на перрон, разнес походя стекла и опрокинул автоматы с мелочевкой. Но задерживаться не стал, перемахнул через высокий забор фермы, и полетел в сторону высоток.

И вновь наступила сонная тишина, лишь ветер шелестел обертками рассыпанных бутербродов. Бродяга выглянул из-за угла. И убедившись, что опасность миновала, кинулся подбирать еду, жадно рассовывал по карманам…

Игорь давно перестал следить за часами. Просто боялся посмотреть и понять, что опоздал. Не реагировал он и на назойливые предупреждения сервисной системы о многочисленных неполадках. Он просто летел, мчался наперегонки с неумолимым временем. И смыслом жизни стало движение, преодоление препятствий.

Хренов Форрест Гамп с крыльями.

Вырвавшись из тоннелей подземки, двинулся в сторону аэродрома. И конечно заметил кружащих в вышине роботов – проклятое воронье. Как над трупом пируют.

Одно из двух: либо все закончилось, и Алекс попался, либо встречающая команда так и не дождалась контакта, пошла проверять объект. Но при любом раскладе следовало осмотреться.

И потому Миронов немного изменил намеченный маршрут. Вместо того, чтобы ломиться по трассе прямиком к аэродрому, углубился в нагромождение складов и цехов, направился к высотным зданиям. Два из них сверкали хромом и стеклом, пестрели голографическими лозунгами: «Кушай здоровое!», «Будь человеком, ешь искусственное мясо!», «Сочно и жирно!» Вспыхивали картинки и ролики: огромный бифштекс, щекастый мальчуган, вкусно поедающий содержимое консервной банки, миниатюрный поросенок запертый в той же жестянке…

По случаю раннего времени башни выглядели безлюдными и пустующими. А вот третья высотка была не достроена. Располагалась немного в стороне, окруженная временным забором, казалась высушенным скелетом: сплошные колонны и перекрытия, стены не успели нарастить кораллом.

Вот к ней и рванул Миронов. С ходу снес хлипкую ограду и, обогнув, выключенных строительных ботов, подлетел к фундаменту. Примерился и вывел двигатели в режим форсажа, подпрыгнул метра на три, схватился за перекрытия и подтянулся, опять включил тягу.

На третьем скачке программа адаптировалась, и мех пополз вверх сам собой. На крышу агент лезть не стал, опасаясь быть обнаруженным или нарваться на дозор, остановился на десятом этаже. Пересек площадку, загроможденную оборудованием, ящиками и мешками, спрятался за крайней колонной и настроил зум камеры.

Дыхание перехватило, а голова закружилась. Но не от высоты, а потому что он действительно опоздал. Буквально на минуту-две… но опоздал.

Внизу, примерно метрах в пятистах впереди располагались два длинных ангара. Один – с распахнутыми воротами и стоящим рядом древним винтовым самолетом, заправщиками и парой тягачей. Вдаль убегала лента взлетной полосы, возвышалась диспетчерская башенка. Солнце блестело в редких лужах, стена света медленно отодвигала ослабевшую рать теней и сумерек.

На полосе стоял готовый к полету челнок чем-то смахивающий на лягушку: приплюснутой формы, с тупым закругленным носом, короткими крыльями и сдвоенным хвостовым оперением. А вокруг в живописном беспорядке рассыпались броневики, наземные боевые дроны-жуки, и десантные мехи. Людей тоже хватало: человек тридцать навскидку, вооруженных до зубов. И каждый щеголял униформой ПСБ, являлся модом высокого уровня.

Ни черта себе облава! Такой силой обычно травят организованные банды и группировки религиозных фанатиков. Но чтобы посылали за одним-единственным человеком? Нечто из ряда вон.

Летающих роботов тоже хватало, и законнику приходилось сохранять осторожность, чтобы не попасть в зону чувствительности сенсоров. Парочка кружилась рядом с башней как с наиболее опасным объектом в радиусе патрулирования.

Понятно, понадеялись на технику, поспешили. Если б устраивали засаду по правилам, то Игоря встретили еще на подходах. Но Рус раскололся недавно, проклятый недостаток времени подвел и безопасников. Пока собирали команду, пока организовывались… Такие вещи не делаются с бухты-барахты.

Компьютер немного подумал и предложил режим маскировки: уменьшить температуру брони, выключить часть систем, чтобы не фонить в электромагнитном диапазоне, подстроить цвет покрытия под окружающую обстановку. Агент автоматически подтвердил, продолжая рассматривать действо на взлетной полосе. Сердце то срывалось на барабанную дробь, то стучало медленно и тяжело, в ушах грохотало от волнения.

Алекс… где Алекс?..

Брата Миронов не видел. Да и спецназовцы вели себя как-то расслабленно: прогуливались рядом с челноком, перебрасывались ленивыми фразами и явно чего-то ждали. Или кого-то. Должно подъехать начальство? Эксперты?

Игорь был готов поверить в счастливое стечение обстоятельств, осторожность старшего. И плевать, что выслеживать придется заново, главное не достанется ПСБ. Алекс всегда умел вовремя сделать ноги.

В душе робкой птицей шелохнулась надежда, начала набирать силу. Но агент продолжал ждать и наблюдать, чтобы убедиться наверняка. Пренебрегая опасностью обнаружения, наплевав на погоню.

Через минуту у ангаров началась какая-то суета. Бойцы на поле как-то подобрались, перестали трепаться и рассредоточились вокруг. Одновременно на территорию аэродрома въехал бронированный фургон, остановился невдалеке от челнока. Такими, как правило, пользуются инкассаторы.

А еще в подобных перевозят опасных преступников.

По спине сыпануло изморозью. Но Миронов знал, что любое предчувствие имеет логические объяснения. И понимал, что сейчас увидит. Но не хотел верить.

Суета слегка улеглась, из ворот ангара вышла группа людей в количестве четырех модов ПСБ с винтовками наперевес. Двое прикрывали, двое тащили под руки избитого и окровавленного пленника.

Лютая стужа охватила внутренности Игоря, в ушах тоненько зазвенело. Камера потеряла фокус, тут же нашла, дала большее увеличение. Агент увидел себя со стороны: лицо в кровоподтеках, нос разбит, волосы превратились в толстые иглы от подсохшей крови, толстая куртка измазана в грязи и порвана. Хотя двойник чуть моложе.

– Алекс, – прохрипел Миронов. – Дурак.

Пленник едва перебирал ногами. Явно сопротивлялся при аресте, и его долго со вкусом избивали. А может, проводили предварительный допрос. Но теперь брата тащили двое дюжих оперативников. И тащили к фургону. Грубо, волоком.

Первым порывом было кинуться вперед, ворваться в гущу врагов и отбить старшего. Ведь никто не ждет нападения, слишком уверены в собственной силе.

И, наверное, законник так бы и поступил, если б осталось хоть какое-то оружие. Но счетчики боезапаса упрямо показывали нули, а с дымовыми шашками никто не идет в атаку на пушки. Да и броня изрядно разбита. Он не успеет спуститься, как начнут палить дроны. Потом подключаться броневики и мехи, древний серафим сгорит на полдороги к цели.

Бессильно кусать губы – вот, что осталось агенту. И он кусал, не чувствуя боли, не ощущая крови на подбородке. Жадно разглядывал брата, пытался навести порядок в голове и решить, как поступить.

Изображение расплылось, чуть придвинулось.

Игорь вздрогнул.

На поле случилась заминка. Алекс что-то сказал охранникам, уперся ногами в землю. Встал и упрямо мотнул головой, вырвался из захвата. Один из конвоиров зло ухмыльнулся и схватил пленника за плечо. Лицо старшего исказила гримаса гнева, глаза засверкали бешенством – он всегда был слишком вспыльчивым.

– Нет! – выдохнул Миронов. – Не делай этого.

Поздно. Лешка перехватил руку «Росомахи» и очевидно сломал. Легко, как спичку. Увернулся от удара «Броненосца», наступил ему на ботинок и коротко ударил локтем в челюсть снизу вверх. Мягко уложил на асфальт, потянулся к валяющейся невдалеке винтовке. Но так и не притронулся.

Отреагировали дроны…

Механизмам плевать на жизни, плевать и на ценного пленника, у них программа. А программа предписывала уничтожить агрессора.

Сразу две пулеметных очереди крест-накрест прошлись по старшему, превратили спину в кровавое месиво, швырнули вперед. Фонтан алых брызг заляпал асфальт, Алекс кувыркнулся как сбитый на бегу заяц, перевернулся на спину и раскинул руки. Посмотрел прямо на недостроенный небоскреб, и попытался что-то шепнуть…

* * *

Как спускался на землю, Игорь не помнил. Не помнил и того, как крался между складов и цехов, скрываясь от подоспевшей погони, летел к станции метро. Небо почернело от вертолетов и роботов, по трассе мчались полицейские авто, фургоны спецназа. Но Миронов умудрился четко рассчитать «окно», выбрался к подземке и, спугнув лишь стайку воробьев, углубился во мрак тоннелей ровно за пять секунд до того, как зона попала в поле зрение разведдронов.

Смерть старшего означала лишь одно – он проиграл. Окончательно и бесповоротно, по всем параметрам. Смысл продолжать расследование? Да и уцепиться не за что.

Нет, можно перехватить какого-нибудь резидента ПСБ, устроить допрос с пристрастием. Но, во-первых, гарантии на то, что кто-то иной знает об украденном Составе нет, ибо и в спецслужбах полно тайн. Во-вторых, если попадется еще один «Зевс», то заставит исповедаться самого исповедника.

Твои усилия тщетны. Смирись. Алекс мертв, Рус в бегах, старую жизнь не вернуть. Пора и тебе на «черный» континент. Или в Южную Америку. Там остались государства, не признающее «Зеленое право».

Но успокоиться законник не мог. Медленно летел сквозь тьму подземелья, прятался от поездов, и думал, думал…

Остался Ким. Неразговорчивый и замкнутый начальник оперативной группы АКМ каким-то образом связанный с братом. Тот, кто сидел за кулисами, но чьи следы попадались повсюду. И в деле с Составом, и в заварушке с Разумом. Агент же имел возможность перехватить неуловимого «Ловкача», неповрежденный телефон лежал во внутреннем кармане.

А вдруг получится? Если уж суждено стать изгоем, следует хоть что-то довести до логического завершения.

Игорь летел. Слушал бормотание сервисной системы, равнодушно смотрел на убегающий вдаль рельс, влажные живые шланги, трубы и провода. И думал, вспоминал.

Мозг привычно разогрелся, хаотично искал в событиях последних дней нестыковки, противоречия. Перед внутренним взглядом проплывали лица, в ушах эхом звенели голоса. В груди поселилась жадная холодная пустота, пила эмоции и саму жизнь. А перед глазами мелькала та картинка: брат отбивается от конвоиров и падает, смотрит в пустоту…

Для чего поперся к челноку? Чувствовал себя в безопасности? Или отвлекал ПСБ? Тогда зачем? Хотя старший вообще никогда и ничего не делал просто так.

Помимо воли разум подсунул воспоминание о том вечере, когда он вернулся из клиники после заварушки в квартире Романова. Звуки, запахи, ощущения… нелепая ситуация, нелепый разговор. И агент неожиданно вздрогнул, наконец, осознав то, что и так лежало на поверхности.

Да, брат никогда и ничего не делал просто так. И если заходил в гости, то по какому-то важному поводу, а не пожрать и поскандалить, рассказать об очередной бредовой идее… Черт!

Машина не поняла команды и остановилась как вкопанная, ударилась плечом о стену тоннеля.

– Броня повреждена, – плаксиво сказала система. – Мышечные волокна подверглись необратимой деформации. Опасность, через десять минут неизвестное вещество прожжет защиту и поразит…

– Сбросить нагрудную броню, – приказал Миронов. – Отключить голосовое оповещение.

Взгляд ухватил карту, пальцы лихорадочно отстучали команду на прокладку нового маршрута, увеличение тяги реактивных двигателей. Мех стряхнул защитные пластины, из-за чего изрядно похудел, вильнул на месте, чуть наклонился и резко рванул с места.

И снова рельс, трубы, короткие всполохи вокзалов. Но на этот раз путь получился немного короче, да и время пролетело незаметно. Немного не долетев до нужной станции, агент остановился и выбрался из брони. Провел ладонью по горячему шершавому боку – вроде попрощался с верным другом, – и, прихрамывая, двинулся дальше своим ходом.

Рядом с перроном законник удачно подметил чуть приоткрытую дверцу технического хода. Скользнул туда и взбежал по пустующей служебной лестнице. В одной из подсобок отыскал универсальный санузел. Тщательно стер кровь с лица, помыл голову и кинул в стиральную машинку окровавленную куртку и брюки. Через пять минут оделся в сухое и чистое, нахлобучил найденную тут же форменную бейсболку и вышел на улицу. Его окружил яркий свет утреннего солнца, блеск стекол и хрома, гул голосов, спешащие куда-то люди.

В час пик народ озабочен лишь одним – как побыстрее приехать на работу. Все сонные, погружены в мысли о предстоящем дне. Так что никто и не обратил внимания на обычного бродягу-истока. Морда побита, хромает?.. Сам виноват, подставился. Обратится в социальную службу, там помогут, предоставят врача и психолога.

Без приключений преодолев шумный проспект, Игорь углубился в спальный район. И лишь когда вокруг показались знакомые здания родной улицы, не выдержал, сорвался на шаткий бег. С ходу ворвался через черный ход, задыхаясь, помчался наверх.

Похоже, наблюдатели от ПСБ давно перестали следить за квартирой неблагонадежного сотрудника АКМ, так как он беспрепятственно дошел до двери. Но здесь случилась дурацкая заминка, замок не узнал хозяина. И сколько бы Миронов ни прикладывал ладонь к сенсору, на маленьком экране вспыхивало: «ДНК не опознано. Уважаемый гость, желаете оставить сообщение?»

Наверняка виновата адская смесь препаратов в крови. Или судебные приставы уже отписали имущество в пользу города, сбили настройки.

В конце концов, агент не вытерпел, сбегал в общую кладовую и вернулся с универсальной отмычкой – стальным прутом. Поддел непокорную створку и налег на рычаг. Душераздирающе заскрипело, хрустнуло, на пол полетели щепки, со звоном упал импровизированная монтировка. Игорь торопливо вошел, кинулся в спальню.

Здесь! Где-то здесь!

В стенах хрипло булькнуло, заклокотало. Опять барахлили дом-системы.

Миронов хотел начать с комода и порыскать под кроватью, за диваном в гостиной, но оцепенел, вспомнив, что греметь громче стало после встречи со старшим.

Рванувшись на кухню, законник вскрыл сервисную панель в углу. Жадно осмотрел трубы водопроводов, опознал рядом газовый и пищевой. Залез глубже в нишу и стал копаться в переплетениях проводов, гибкой паутине, подпитывающей фильтрационные мхи. И лишь забравшись по пояс, увидел это.

В темном углу, рядом с внешней стеной.

Там проходила широкий рукав воздуховодов, стояли вентиляторы, закачивающие воздух в квартиру, рядом – выводящие «отработанный». Но вот внешний контур был аккуратно перерезан, а квартирные «вход» и «выход» закольцованы длинным резиновым шлангом.

Затаив дыхание, Игорь потянул за патрубок и аккуратно извлек массивный цилиндрический контейнер, вставленный в систему на манер фильтра. Повертел в руках, открыл люк сбоку и тупо посмотрел на прозрачную колбу внутри.

Пусто.

Агент моргнул. Встряхнул канистру в слепой надежде на то, что содержимое вдруг появится, потащил на свет. Но тут почувствовал мокрое на губах, стер и тупо посмотрел на вымазанную в темной крови ладонь.

Лихорадка навалилась с новой силой: озноб драл до костей, мир перед глазами расплывался, ныли мышцы и кости. Пот часто барабанил по полу, стекал по лбу и щекам, горела кожа, горело все тело. И кровь из носа теперь сочилась безостановочно.

А я дурак грешил то на простуду, то на неисправный биореактор.

Понимание того, что произошло, и какую комбинацию провернул Алекс, поразили как громом. Ноги законника подкосились, Игорь без сил упал на ковер.

Все гонялись за Составом. Все! «Дженетик Индастриз», ПСБ, тварь из Сети. И никто не понял, что тот был постоянно под носом. Ходил, говорил, убегал, когда ему грозили расправой…