Порыв морозного ветра выжег глаза, стеганул плетью по загривку. В белом мареве проступили горы: блистающие ледники, сосновые рощи на склонах, скалы. В небе стремительными серыми волками мчались тучи, затмевая холодную голубизну. С востока тонкими оранжевыми иглами били лучи взошедшего солнца.

Завывание стало громче, и землю опять закрыло покрывалом метели. Но в мареве был различим громадный силуэт. Чуть дальше еще один, и еще.

Слышалось поскрипывание задубевшей кожи, скрежет металла, угрюмое сопение. Кто-то поправлял ремни, кто-то поудобнее перехватывал щит или меч. Изморозь сыпалась с доспехов серебристым песком, во мгле маячили рогатые шлемы.

Здесь в ущелье тридцать воинов, что успели прийти на Зов. Но больше и не нужно, врагам хватит за глаза. Всегда хватало.

Впередистоящий оглянулся, кивнул мне. В щелях забрала сверкнули ярко-синие смеющиеся глаза. Сколько столетий прошло, а Лис так и не растерял жизнелюбия. Да и все мы почему-то существуем, ждем освобождения. Кто-то по привычке, иные в надежде на предсказанного давным-давно потомка, лишенного влияния Нитей Судьбы. И возможно время пришло, если верить словам Стража о вчерашнем происшествии…

Хотя он мог и ошибиться. Подарки Творца – несусветная редкость.

Мысль потухла, далеко за спиной почудились шаги. Я обернулся и заметил вышедшего из межевого дома собрата. Тот неторопливо и уверенно приблизился к строю с мечом на плече. Как обычно невозмутимый, каменно-спокойный. И даже ветер затих, потерся о ноги старейшего как выпрашивающий косточку пес.

Наши взгляды столкнулись, возник поверхностный ментальный контакт. Страж кивнул, но тут же сорвал меч с плеча и что-то крикнул. А впереди дернулся Лис, быстро поднял толстый щит.

Мглу рассекли зеленоватые всполохи, раздалось частое «тук-тук-тук». И все бы ничего, но друг оступился, случайно толкнул спиной. Чтобы не упасть пришлось выбросить руку в сторону для равновесия, отшагнуть.

Грудь ожгло, сильнейший удар отбросил назад. Я ударился затылком, застонал и хотел выругаться. Но едва зрение вернулось, слова застряли в горле. В моей груди торчали три тонких древка, а с неба продолжал падать дождь зеленых огней.

Магия! Ненавистная и такая знакомая магия остроухих. Но почему смолчали охранные Печати, поддались доспехи? И отчего я не чувствую боли?

Хотя последнее не совсем соответствовало истине. Боль я ощущал. Жгучую и дикую, выворачивающую наизнанку. Но она казалась далекой, смутной. Сие позволило понять, что бой для меня завершился, не успев толком начаться.

Глупо. И обидно.

Конечно, я разозлился. И конечно попытался встать. Но тело не слушалось, руки и ноги налились свинцом, а в жилах струился яд: нечто ужасающее, пожирающее Силу.

Проклятые отродья наверняка зачаровывали стрелы месяцами. Вряд ли у них много подобных подарочков, но залп сделал свое дело – нас стало меньше.

Метель начала затихать. Солнечные лучи проникли в ущелье и волной хлынули к далекой темной полосе леса. Секунда – и из сугроба встал первый воин в изящных узорчатых латах и крылатом шлеме. Затем второй, третий.

Пологий склон перед опушкой запестрел от мелких фигурок. Я успел увидеть, как эльфы споро строятся в боевые порядки: впереди щитоносцы и копейщики, на флангах лучники. А затем сияние снегов стерло детали.

Смежив веки, я приготовился окунуться в покой, еще чувствуя рядом присутствие Стража.

Печально, что не дожил до дня, когда получим свободу, не узрю ликования братьев. Но и так неплохо, ведь потеряю память, уйду на звездную дорогу перерождения из Астрала. И уйду не в одиночестве.

Но брат вместо того, чтобы попрощаться что-то сотворил. Вроде крикнул беззвучно, мысленно, кого-то позвал. И вскоре я ощутил маленькую раскаленную искорку, что вошла в мозг.

Возникло странное ощущение двойственности. Я словно был собой… и не был. Воспоминания перемешались, реальность и небытие путались. А затем в сознании раздался чей-то упрямый голос:

«Борись! Сражайся, Древний!»

Я вяло отмахнулся от чужака. Но тот не отставал, кричал и призывал, бил своей жгучей волей к жизни как молотом. Сообразив, что не собираюсь подчиняться, взвыл яростно и ожесточенно. И в меня хлынула Тьма…

Толчок.

Вздрогнув, я распахнул глаза и с вялым удивлением обнаружил, что держусь за древко одной из стрел, засевших в груди. Древесина тлеет и рассыпается пылью, а сквозь пальцы бьет поток энергии – странная смесь магии потомков и Остролиста с вкраплениями Знаков, Хаоса.

Дикое сочетание. И не моя магия, чужая…

Вслед за первой стрелой сгнила вторая и третья, из ран плеснуло отчего-то черной как смола кровью. По ушам ударило грохотом и скрежетом железа, частым перестуком и свистом, дикими воплями. Фонтан изморози запорошил глаза, рядом с глухим стуком вонзился дротик. Второй попал в ногу, срикошетил от брони и сломался.

Выругавшись, я перекатился и вскочил как ни в чем ни бывало. Ошеломленно огляделся и выругался повторно.

Снег вокруг покрылся густой порослью стрел, с неба сыпались новые и новые. Ломались о камни, кололи лед. Буквально в десяти шагах впереди кипело сражение. Свистели клинки, гремело железо, слышались отчаянные боевые кличи. То тут, то там лежали припорошенные изморозью трупы, алыми дорожками выделялась застывшая кровь.

Первый залп принес плоды, но последующие оказались не так эффективны. Как я и думал, зачарованных стрел оказалось немного. Обычные же не пробивали доспехи братьев, и потому отряд вражеских лучников начал маневрировать. Сначала присоединился к пехоте, затем рассредоточился по скалам, стараясь целить в стыки лат, в смотровые щели.

Тем не менее, лишь двое выбыли из общей свалки. Один сидел на коленях, рычал и тащил из глаза короткий деревянный обломок, второй прикрывал соратника щитом.

Рысь и Бер, почему-то с трудом вспомнил я. Шагнул навстречу друзьям и как во сне поднял руку. С ладони сорвался комок бледно-синего сияния, вспыхнул вокруг головы раненого ярким нимбом. Обломок стрелы упал на землю, кровавое месиво в глазнице высохло.

Соратники оглянулись и посмотрели на меня как на восставшего из мертвых. Но заговорить не успели, шум битвы перекрыли грозные крики, рычание, особенно громкий лязг. В тонкую линию братьев ударил эльфийский клин, и строй начал прогибаться, Древние попятились…

«Древние? Да что со мной твориться такое?..» – подумал я в недоумении. И испытал большее потрясение, обнаружив, что Сердце Души на месте, что внутри меня плещется сила. Неведомо откуда появившаяся, злая, хаотичная. Да и внешняя защита иная, состоящая из тугих потоков энергий.

Но сомнения быстро испарились под напором второй мысли: «А какая к демонам разница? Должен был погибнуть, но почему-то живу, получил шанс отомстить. Значит, стоит им воспользоваться».

Крепко сжав рукоять меча, я кинулся на помощь братьям. И успел как раз вовремя, в строю образовалась брешь. Один из остроухих пожертвовал собой, кинулся в ноги бойцу. Тот не мудрствуя лукаво пригвоздил безумца к земле острым низом щита. Но тем самым открылся и застонал, когда сразу несколько копий впились в шею и грудь, упал вперед.

В образовавшуюся прореху половодьем хлынули эльфы с короткими мечами, принялись рубить по ногам, целя в сухожилия. Упал второй защитник ущелья, третий, пятый. Тонкая шеренга заколебалась, начала рассыпаться, и окрестности огласил победный клич.

На меня выскочил один из светлорожденных, попытался поднырнуть под клинок и ударить снизу-вверх, в живот или пах. Но лед подвел, и эльф поскользнулся, я встретил пинком кованого сапога. Перешагнул труп с лицом, что превратилось в кровавую грязь, разрубил очередного врага от ключицы до пояса. И пока выдергивал клинок, отшвырнул следующего ударом кулака. Догнал, обрушил на череп воющего Сына Леса тяжелый противовес…

Жизнь свелась к набору четких и простых движений, шагов, отскоков. Но напор постепенно усиливался, и я попросту завяз. Болью ожгло бедро, затем живот и поясницу. По спине потекло нечто горячее и липкое, на плечи будто рухнуло само небо, начало вгонять в землю.

Послышались голоса Рыси и Бера, звон железа, крики – и я сумел вздохнуть свободнее. Получил еще один коварный укол в живот, взъярился и кинулся напролом. Расшвырял врагов, с размаху развалил стену щитов и, отпустив бесполезный в толчее меч, замолотил кулаками.

Под латными перчатками ломалось, хрустело, брызгали фонтанчики крови, россыпью летели чужие зубы. А я бил и бил, без устали, с каким-то алчным остервенением и жестокостью. Меня пытались оттолкнуть, но без толку. Копья сразу стали обузой, дотянуться до кинжалов никто не успел. С флангов же прикрывали Рысь и Бер, добивали оглушенных и раненых.

И эльфы попятились. Сначала медленно, затем быстрее. Ярость и упрямство во взглядах сменились страхом. Зверь во мне требовал догнать и растерзать, но на плечо легла тяжелая ладонь, остановила.

– Волк, не надо, – с одышкой проворчал Бер, угрюмо посмотрел единственным глазом. – Хватит.

В горле родился рык, я сбросил чужую руку, но и сам понял – брат прав. Нельзя высовываться дальше самого узкого места ущелья, иначе попаду в окружение. Главное, дело сделано. Прорыв закрыт, а враги отброшены, отступают, оставив на снегу множество трупов.

В грудь ударило, осыпало щепками, клюнуло в наплечник, в шлем. Четвертую стрелу я поймал на излете, добавил совсем немного магии и метнул обратно. Далекая фигурка лучника на седой от инея сосне камнем рухнула вниз.

Осмотревшись, я кисло усмехнулся. Ущелье растеряло великолепие. Вокруг десятки тел, брошенное оружие, заросли стрел похожие на высохший камыш. Снег частично растаял, частично приобрел ярко-алый оттенок. Воняло гарью, слышались стоны.

Тьма! Сколько же раз я видел такую картину?

Пересчитав братьев, напрягся и повертел головой. Одного нашел лежащим у огромной глыбы льда рядом со скалами. Густо присыпало снегом, да и внешне выглядел пустой изломанной куклой. В броне торчало несколько мерцающих зеленым светом стрел, от ран тянуло чем-то едким и гнилым. Еще двое валялись недалеко от строя. У обоих подрезаны сухожилия, на животах глубокие раны. Неподалеку распластался мертвый эльф в деревянных латах, в снегу искрился зеленью изящный кинжал.

Значит, есть и ручное оружие с соответствующими заклинаниями. Надо запомнить, быть осторожнее. Остальные вроде живы, лечатся магией.

– Пойдем, – позвал Рысь. – Сейчас опять начнется.

– И постарайся не лезть вперед, – добавил Бер. – Не поддавайся безумию.

Предостережение отрезвило, я кивнул, принялся наспех затягивать раны. Заметил изумленные взгляды, и с раздражением осознал, что снова пользуюсь чужим исковерканным волшебством. Но лишь дернул плечом – работает и ладно. Хотел вернуться в строй, но услыхал тихий стон и невольно задержался, посмотрел на черноволосого эльфа у собственных ног.

Наверное, недавно остроухий был знойным красавцем. Но сейчас кожа на левой половине лица содрана до мяса, из дыры на щеке проглядывали мокрые кровоточащие десны с осколками зубов, волосы растрепаны. Судя по всему, сломан хребет, но губы шевелились, он с ненавистью шептал:

– Мы победим! Победим и убьем вас, зверушки… грязные животные, твари, ошибка Создателя! Начнем с детишек, перейдем на женщин…

«Долголетие стало проклятием, – подумал я. – В отличие от людей светлорожденные не умеют забывать. И как бы ни убегали от прошлого, все время натыкаются…»

Жалость смешалась с брезгливостью, сменились усталостью. Я вонзил в грудь раненого меч. Не ради мести и не из злобы, а просто избавил от страданий. Отвернулся и вошел в строй, пробрался в задние ряды. Поймал хитрую улыбку потного и раскрасневшегося Лиса, кивнул в ответ.

Да, мы живем, брат. Здесь и сейчас.

К сожалению, отдохнуть не получилось. Эльфийские войска перегруппировались и снова пошли в атаку. И снова клином. Узкое ущелье значительно снижало тактические возможности, да и строй можно пробить лишь таким образом. Это если не прибегать к уловкам, но время мощной магии пока не настало. Остроухие что-то готовили, а мы берегли силы, дабы противостоять удару.

Всему свое время.

Стрелы стали падать чаще, забарабанили по шлемам, наплечникам, панцирям. Наверху, на краях неприступных по идее скалистых уступов в очередной раз появились маленькие фигурки в плащах. Я не сдержался, сложил несколько Знаков в Печать и метнул в ближайшую скалу. Та заскрипела, затрещала и рассыпалась грудой мелкого щебня, похоронив под собой отряд лучников.

Полегчало, хотя я и заслужил недовольный взгляд Стража. Пожал плечами – мол, прости, больше не буду. Но чувства вины не испытал. Только смутное любопытство, направленное на привычный вроде бы способ создания заклинания. Однако и оно вскоре потухло.

Мы успели подготовиться, но удар все равно был страшен. Грохот казалось, взлетел к небу и разогнал тучи. Щитоносцы ухнули, крякнули, но уперлись в мерзлую землю и остановили напор. Вместе с другими мечниками я вступил в дело, и началась мясорубка, давка. Лезвие не резало, мяло и дробило шлемы и доспехи, кости, плоть.

Бой занял минут пятнадцать, но для меня растянулся на целую жизнь. И едва эльфийский вал откатился прочь, ноги подкосились. Я упал на одно колено, откинул забрало и вытер лоб жменей снега.

Никакая магия не могла помочь удержать подобный ритм. Особенно с таким соотношением сил. И светлорожденные далеко не последыши с их слабой магией, а старые, жестокие и хитрые враги…

– Как ты, брат? – с усмешкой поинтересовался Лис. Воин выглядел ничуть не лучше меня: лицо распаренное, ко лбу прилипли мокрые пряди волос, а в глазах тускло мерцала усталость. Из стыков лат били струйки пара, с кончика носа капало.

– Жив, – прохрипел я. Пересчитал собратьев и помрачнел, заметил еще пару зачарованных клинков в руках мертвых остроухих. Эта атака унесла пятерых, в том числе и ловкого Рыся.

Приятель заметил мою кислую мину, неожиданно легко рассмеялся.

– Ты чего?

– Большие потери, – проворчал я. Но сразу осекся, сообразив – фраза и чувства чужие. Какая к демонам разница? Живем столько, что смерть кажется избавлением и подарком. Пусть и не уходим по звездной дороге, а остаемся в Сущем бесплотными духами. – Не бери в голову.

– Дурак, – добродушно хмыкнул Лис. Глянул на эльфийскую рать, подмигнул. – Помнишь? Как когда-то… история повторяется.

– Или мы глупцы, раз за разом прыгаем на те же грабли, – ответил я чужой фразой. Дрогнул под порывом ветра, оглянулся и с недоумением посмотрел на Стража, который уходил к своей хижине. Любопытно, что там забыл?..

Но безмолвный вопрос остался без ответа.

Третья атака светлорожденных стерла шестерых, в том числе и Лиса. На этот раз эльфы поступили умнее. Один из отрядов лучников ухитрился скрытно пробраться по гребню скал и ударил в тыл. Мы и ахнуть не успели, как в строю образовалась новая брешь. Стрелы посыпались настолько густо, что возникло ощущение, будто стоим под ливнем. Одна зацепила Бера, и собрат упал, попытался зажать пальцами брызжущую из раны на бедре кровь. Вторая сбила шлем с рядом стоящего бойца, следующая тут же вошла в обнажившийся висок…

Остроухие хлынули как вода из прохудившейся бочки, набрасывались как мелкие муравьи на жуков. Кромсали кинжалами, старались бить в узкие щели между стальными пластинами. Упал еще один защитник, второй, третий, и линия обороны рассыпалась.

На меня кинулись сразу четверо. Ловко окружили, попытались зажать в тиски. И пока двое отвлекали ложными выпадами, один рухнул на землю и пнул под колени, другой занес мерцающий ядовитой зеленью меч.

Но неожиданно для себя я резво прыгнул вперед, словно какой-то мелкорослый потомок. По нагруднику заскрежетало, в поле зрения появилось искаженное удивлением лицо эльфа. Я с мстительным удовольствием впечатал кулак, услышал вой и хруст костей, немедля крутнулся, выбросил руку и развалил напополам второго бойца. Третьему подрубил ногу, четвертого сбил наземь плечом и наступил, проломил грудную клетку.

Странно. Кажется, я двигался гораздо быстрее, чем обычно. По мышцам растеклось тепло, энергия питала тело. Никогда не сталкивался с подобной магией. И как получилось?

Изумляться времени не было. Мы бились уже в окружении.

– Нет, – прошептал я. Услышал яростный рев и увидел Бера невдалеке. Брат расшвырял накинувшихся на него остроухих, подхватил меч и широко размахнулся. Кого-то убил, остальных просто заставил отпрыгнуть. Уронил клинок и начал обращаться в медведя, но не успел. Стрела впилась под лопатку, толкнула навстречу высокому красавцу-эльфу в крылатом шлеме. Тот шагнул вперед и в сторону, плавно провел кинжалом по горлу.

– Нет! – взвыл я, когда из тонкого разреза хлынула парующая кровь.

Мир исказился, перед взором мелькнул образ совершенно другого поля боя: по-осеннему холодный дождь, множество трупов, тьма войск вдалеке и два противника. Один источал веселый золотистый свет, второй напоминал закованного в костяную броню медведя…

Образ развеялся так же быстро, как возник. Но горечь потери осталась. А вместе с ней – жажда мщения.

В пятки бьет земля. И вот я в гуще врагов, размахиваю тяжелым двуручником. Кричу на незнакомом языке, плююсь, дико и грозно рычу. Клинок едва-едва подрагивает в руке, словно рубит камыш, за лезвием тянутся пряди черноты. А вокруг танец лиц: изумленных, устрашенных, непонимающих.

Прыжок, перекат. Навстречу бежит с десяток копейщиков, сбоку рвут тетивы лучники. Снова прыжок и снова перекат. Кисть рисует в воздухе Знак Огня, раздается хлопок, и на месте отряда стрелков появляется раскаленная дымящаяся воронка. Разворачиваюсь и рублю древки копий, вонзаю меч в мерзлую почву и иду в ближний бой. Под перчатками часто хрустит, вякает, стонет, отряд разбегается, не выдержав натиска.

Вновь хватаю меч, ибо из пустоты выбегают новые эльфы. Кисть рисует затейливую фигуру, губы горячо шепчут слова Истинного языка, и по рядам светлорожденных хлещут ветвистые молнии. Первых превращает в пыль, остальные валятся обожженные и покрытые волдырями, дымящиеся. Выжившие кричат, бегут…

Куда? Трусы!

Взгляд опускается ниже, вижу оледеневший нагрудник, истерзанный и измочаленный, помятый. Из дыр вяло сочится нечто черное, бьют тонкие дымки. На металле какие-то светящиеся узоры, линии.

Недоуменно моргаю, но отвлекаюсь на плотную стену из щитов, на частокол копий и мечей. Во втором ряду мелькают личности в зеленых балахонах, рвут тетивы лучники. Еще шаг – и воздух со свистом рассекает ворох острой листвы, разрывает бок.

Тьма! Вот теперь больно.

Губы торопливо шепчут слова заклинания, в мозгу мелькают схемы и цифры, формулы, переплетаются со Знаками. Выбрасываю ладонь в отталкивающем жесте, и рядом возникают мои призрачные копии. Но вооружены не мечами, а луками. Вскидывают оружие и бьют пучками пламени по строю врага.

Взрывы поднимают в воздух комки земли, кипящую воду, мелькают изорванные фрагменты тел. Струи пламени чертят пространство, испаряют лед и железо, камень. Остроухие не выдерживают, бегут, а двойники переключаются на стрелков, что засели на скалах…

Когда начал хохотать, точно не помню. То ли после того, как призвал Астральных Лучников, то ли когда жахнул вдогонку отступающим Огненной Стеной. И словно по команде тени рядом со стенами ущелья зашевелились, обрели человеческие очертания. Сотни желтых щелочек-глаз впились в меня, шипящие голоса ворвались в сознание:

«Слушаем, господин…»

– Вперед! – крикнул я, и указал острием меча на бегущих в панике остроухих.

Черные кляксы заскользили по снегу, устремились вслед за светлорожденными. Последний из эльфов оглянулся, и я увидел совершенно белое от ужаса лицо, выпученные глаза – тот самый гад, перерезавший горло Беру. Воин взвыл дурным голосом, попытался резко свернуть, но поскользнулся, тень накрыла смертным саваном. Прошли секунды – и на землю упала трухлявая мумия, а потустороннее существо накинулось на следующую жертву.

Паника в рядах эльфийского войска быстро обратилась полной сумятицей. Тени загнали армию под кроны леса, по пути сожрав отставших. Но у опушки резко остановились, словно вмерзли в воздух. Мерцали, корчились, расползались клочьями грязного дыма под ударами противников.

Я ощутил враждебную магию, криво усмехнулся. Что ж, кто-то из заклинателей додумался вырвать существ в наш мир полностью, сделал уязвимыми для физического воздействия. Но можно и обратить эффект…

Однако начав плести заклинание, я сбился, умолк и опустил руки, так как услышал душераздирающий треск, грохот. Над стеной леса взвилась стая воронья, кроны начали ходить ходуном, словно там пробирались настоящие великаны. Между стволами загорелся бледный изумрудный свет, из-за кустов вышли десятки эльфов в длинных балахонах. Упругая волна теплого воздуха хлынула в ущелье, стерла остатки теней и призраков-лучников.

Проклятье! Немного замешкался – и потерял свою бестелесную армию. А повтор заклинания займет время. Да и есть ли смысл?

Треск в чаще стал громче, одна из сосен со стоном упала. Через минуту рухнула вторая, третья, сияние чуть притухло, а за стволами возникло смутное движение. Я вздрогнул, ощутив присутствие разума – чуждого всему человеческому, холодного и сонного.

Полузабытое чувство. И очень неприятное. А также мелькнуло смазанное воспоминание, о разговоре, произошедшем явно не при мне.

«Лес! – мысленно взвыл я. – Они призвали Лес! Но как?.. Ведь давным-давно утратили власть над Духом Чащ…»

Сомнения исчезли, когда стоящие на опушке сосны раздвинулись, и на снег ступило… дерево. Встряхнулось, роняя серебристые листья, широко растопырило кривые лапы-ветки. Крона – волосы, корни и низ ствола – ноги, наплывы на коре напоминали искаженное гневом лицо, а в дуплах горели яркие огоньки.

Взгляд твари медленно обошел окрестности, уперся в меня. Я невольно отступил на шаг, поднял меч в защитную позицию. Толку? Длаэн-Дур, древо-воин почти неуязвимо для обычного оружия, обладает собственной магией. Но я думал, вымерли тысячелетия назад, а для призыва новых светлорожденным не хватит сил.

Что ж, получается, хватило. И это паршиво, если не сказать громче.

Словно в ответ на мысли треск повторился, и теперь вся опушка пришла в движение. Сосны ломались как тонкие прутики, появлялись новые существа, отдаленно смахивающие на дубы, березы, толстые пни. А за ними вырвалась сплошная волна листвы, кустов и лиан. Сугробы начали стремительно таять, на голых камнях распустились цветы…

Устрашено попятившись, я указал мечом на ближайшую тварь, рявкнул заклятие. Громадный огненный шар метеором рассек воздух, взорвался. Но когда развеялся дым, стало видно, что не причинил особого вреда. Лишь кора обгорела, да травы и листья обратились в пепел. Ненадолго, к слову. Из земли тут же проклюнулись новые побеги.

Вот главный удар. Вот почему так долго тянули, ведь подобных существ поднять нелегко. Не банальные големы, не простые Охранные Деревья, а квинтэссенция жизни эльфийских рощ.

Но кто-то во мне не желал покоряться и отступать. Настойчиво требовал битвы и радовался тому, что встретил достойного противника. И поневоле я поддался безумию. Захохотал, метнул в наступающий Лес широкий серп черноты.

Существа дрогнули и издали звук похожий на крик боли. Листья и кора иссыхали, падали невесомыми чешуйками. Зацепило несколько эльфов, эти и пикнуть не успели – рухнули дымными головешками. Через мгновение сработало второе заклинание, и ярчайшая вспышка озарила мир, стерла горы. По латам дробно застучали осколки, грудь и лицо опалило – и там где буйствовала зелень, поднялся гигантский огненный гриб.

Ударная волна докатилась и до меня, дым и пепел запорошили глаза, а жар заставил отступить. Я прикрылся рукой, пригнулся. Но едва хотел выпрямиться, как в грудь толкнуло, небо и земля поменялись местами. Кости захрустели, боль рванула сердце.

Умудрившись остановиться, я застонал и начал упрямо вставать. Но вторая гигантская пощечина закрутила волчком и швырнула на скалы. Дыхание вылетело из груди, в глазах потемнело.

Издав полувсхлип-полувздох, я с огромным трудом отжался от земли. Мотнул головой и устрашено посмотрел на обугленное дерево, показавшееся из облака дыма. За первым вышло второе, третье.

Черные от сажи, с голыми ветвями и красными от внутреннего жара стволами они выглядели еще чудовищнее. Но прямо на глазах угли стали тухнуть, покрываться свежей корой и мхом, на ветках распустилась листва. И как по команде в спекшейся почве пробилась трава, победоносно потянулась ввысь. Дерн затянул трещины, погасил пламя, кусты и вьюны заполонили выжженную область, потянулись ко льду. А затем из дымной пелены выступили и эльфы…

Разочарованно взревев, я рывком поднялся на ноги и ринулся навстречу врагу, швырнул заклятие. Но плетение расползлось в полете, наткнувшись на рой зеленых светлячков, второе постигла та же участь. В ответ выстрелили длинные лианы, хлестнули колючими плетьми.

Боль затопила сознание, я опять упал. На латах появились глубокие вмятины, длинные рваные канавки. Черная жижа обильно полила снег, накатила вяжущая слабость. Проросшие травы опутали ноги, начали раздвигать пластины доспехов и рвать плоть. Ближайший Длаэн-Дур взмахнул веткой-лапой, и в меня полетели острые листья, звонко заколотили по броне. Дерево-воин приблизилось, могучим ударом отбросило меня на добрых двадцать шагов.

И снова скрежет, боль, темнота перед глазами. Но я поднялся. Поскользнулся, упал, встал, попытался сплести заклятие…

Лес заполонил весь вход в ущелье, стремительно продвигался вдоль устья. Древа-великаны равномерно шагали впереди, а за ними прорастали молодые рощи, пышными кронами ломали каменные уступы. Лианы и плющи оплетали валуны, мхи ползли сплошной волной зеленой плесени, поглощали и растворяли трупы.

Не сдамся.

«Хватит, – раздался голос в сознании. Я узнал Стража, который оказывается так и не разорвал ментальный контакт. – Прекрати».

«Почему?» – изумился я, начав смутно догадываться, что собрат обращается не ко мне, а к тому, кто слился с моим разумом.

«Потому, что ты уже помог, – с усмешкой пояснил Страж. – Отвлек, сдержал… Смотри!»

И вместе с последней фразой мельчайшие льдинки у ног задрожали, соткались в тонкие потоки, начали танцевать. В спину дохнуло морозом, ветер запел в скалах, и в песни почудилось величие Севера, крепость гор, Вечность.

Удивленный я глянул на руку и замер, затаил дыхание. По доспехам быстро ползла изморозь, пальцы и запястье обросли пушистым ломким инеем, а корочка льда то и дело трескалась, на землю сыпались прозрачные стекляшки. Лютый холод опалил, сковал мышцы и куснул кости. Свист ветра превратился в рев, окружающее заволокло белой мглой.

И почему-то я был уверен, что стужа мне не страшна. Она казалась родной, привычной. В метели тускло вспыхивали и тухли Знаки, каждая снежинка стала магическим символом.

С усилием обернувшись, я увидел братьев, застывших вокруг древнего форпоста ледяными статуями. А из окон крепости вырывались потоки ветра, несущего снег, над крышей полыхала гигантская Печать, составленная из десятков Знаков.

Посмотрев на Лес, я удивился сильнее. После первого удара буря немного ослабла, и в белом мареве начали проступать контуры, штрихи. Показалось первое дерево – искореженная коряга в толстой шубе из снега, скованная панцирем льда. Ветер срывал листья, и те тяжело падали, звенели как стекло, рассыпались хрупкими осколками. Огоньки в дуплах потухли, жизнь покинула гиганта.

Через минуту рядом показалось еще одно существо, укрытое инеем и молчаливое, следом другие. Высокие травы позвякивали, рассыпались трухой, куски лиан падали на землю. Гротескные лица кривились в жутких гримасах, в пустых глазах клубилась тьма. Зыбкая поземка овевала корни-ноги, кружилась и гонялась сама за собой.

А дальше… дальше стояли эльфы. Светлорожденные смахивали на скульптуры, выполненные искусным мастером. Вот один натягивает лук, лицо напряжено, а глаза прицельно смотрят в пустоту. Второй торжествующе смеется, призывает жестом к атаке и тащит меч из ножен. Третий бежит, четвертый воздел руки для магического жеста, пятый кривится и зажимает ладонью рану на плече.

Я слушал, настороженно ловил дыхание жизни, но чувствовал лишь пустоту. Ни пульсации аур, ни магических всплесков. Север встал на защиту Древних, выпил силу эльфов до капли, стер с лика мира остатки величественного в прошлом народа.

«Нужно было выманить, – сказал Страж. – В Лесу бы не достали. А ты помог, заставил запаниковать, совершить ошибку…»

Странно, но теперь я начал четко различать чужака в собственном разуме. Чужака и его Тень. И понял, что собрат обращался именно к нему.

Раздались тяжелые шаги, скрип снежного наста. В белой пелене возник силуэт могучего воина в толстых латах и рогатом шлеме. С другой стороны послышалась иная поступь, легкая и почти неразличимая. Воздух пошел рябью, невдалеке остановилась изможденная женщина в черном. Взгляд бесцветных глаз скользнул по мне, тонкие губы скривились в подобии улыбки.

Сердце сбилось с ритма, я устрашено попятился. Но едва повернулся, воин поднял руку в останавливающем жесте, покачал головой. Помедлив, откинул забрало, подставил ветру лицо. В волосах и бороде, на заплетенных косичками бровях серебрился иней, глаза смотрели прямо и спокойно, а на щеках тускло мерцали Знаки.

«Отпусти Волка… хватит».

«Он умрет», – с упрямством ответил чужак.

«Да, – кивнул Страж. – Все умирают. Вспомни, кто ты. Возвращайся, у тебя своя жизнь».

«Мне нужна ваша помощь!»

«Я помог тебе».

Холод терзал внутренности сильнее, сердце стучало с огромным трудом. И тем не менее язычок пламени в подсознании заставлял бороться. С трудом, но я оттолкнул, и устало попросил:

«Отпусти. Я хочу этого. Дождусь перерождения в Астрале».

«Нет!» – зарычал незнакомец. Израненные ноги не выдержали, мир качнулся в сторону, но меч пришел на помощь и я сумел удержаться. Отмахнулся от кинувшегося на помощь Стража, подарил женщине в черном угрожающий взгляд и заковылял вдоль ущелья.

Ноги предали через пару десятков шагов, а земля уткнулась в колени. Меня буквально захлестнуло чужими воспоминаниями, а подошедший Страж мягко сказал:

– Прости. Я воспользовался, позвал тебя и твоего Духа на помощь через нашу связь, через Знаки. Я не знал, насколько сильно ты хочешь жить, сколь многое тебя держит в мире… Но сейчас пора уходить. И тебе, и Волку. Вспомни, кто ты. Вспомни, что хотел сделать.

Чувство раздвоения усилилось, я уловил сомнения чужака. Ему не хотелось, чтобы я умирал. Но где-то там у него был иной долг. И через минуту разум ушел.

Страшная боль обрушилась на меня, кровь хлынула из десятков ран. Но я успел вдохнуть свежий морозный воздух, приподнял голову и окинул взглядом устье ущелья, сверкающие невдалеке пики гор и небо.

Страж помог скинуть измятый шлем.

– Я рад, что знал тебя, Волк.

– Взаимно, Старейший, – с усилием ответил я. – Встретимся когда-нибудь. По ту сторону.

Горы качнулись, оледенелая земля вдруг оказалась очень близко, а вверху закружились тучи. Я победил. Мы все победили.