– Похоже, он опять принялся за старое «я дикарь, живу в лесу», – предположила Майя. Они с Тони стояли в конце пятикилометровой пыльной дороги где-то за поселением Оксидентал в округе Сонома, штат Калифорния.

– Все лучше, чем когда он вдруг решил стать минималистом-сыроедом.

Через заросший участок Тони направился к входной двери. Дом выглядел просторным и новым. В принципе, ничего особенного, если не считать пристройки из ДСП, покрытой плотной укрывной тканью.

– Сидеть в пустой квартире на полу, чувствуя, как твои легкие горят от его газов? Нет, спасибо. Смотри-ка, хотя бы водопровод имеется, – Майя кивнула в сторону ванной справа от входа.

– Ну, почти, – заметил Тони, указывая на водосборник на крыше. – Проточная вода, спасибо дождю и гравитации.

Майю слегка передернуло:

– Пить хочется, но не здесь. А то еще придется выяснить, как тут туалет работает.

Тони подошел к двери, нажал на звонок. Вдали заиграла мелодия, Тони насторожился.

– Что за мелодия?

– Что-то с Вудстока. Какие-нибудь «Грейтфул дэд». – Майя скрестила руки на своей розовой шелковой блузке, поджав губы.

– Кто?

– Ой, Тони, не надо делать вид, что ты их не знаешь.

Тони усмехнулся.

Сэл открыл дверь.

– Дети мои, – сказал он, раскрывая объятия. – Заходите, заходите! Добро пожаловать в утопию! Повод открыть бочонок пива, не считаете?

Тони оглядел Сэла: гавайская рубашка с ярким цветочным принтом, солнечные очки, неприбранные седые волосы и борода, старенький айпод на веревочке вокруг шеи.

– Нет, спасибо, – ответил Тони. – Я завязал. Да и возможно, мне сегодня еще лететь.

– Я тоже больше не пью, – заверила Майя.

Сэл скептически вздернул бровь.

– Мне от выпивки… а-а… спать хочется.

Притворившись шокированным, Сэл провел их по коридору, увешанному западноафриканскими масками и его собственными пейзажами в духе импрессионистов.

– Мои дети стали на путь истинный! Кошмар. Ну, проходите, у меня есть свежевыжатый яблочный сок.

Они вошли в гостиную. Почти полностью стеклянные стены смотрели на запад, впуская в комнату послеполуденное солнце. Сэл указал на пару деревянных стульев возле стола:

– Садитесь, садитесь. Понимаю, для тех, кто на зарплате у больших компаний да у военных, это, может, и слишком скромно, но по мне – в самый раз.

– Я работаю на себя, Сэл, – ответил Тони. – А что до Майи, ей платит независимая…

– Да-да, – нетерпеливо пробурчал Сэл. – Военные, корпорации, правительство, ЩИТ – вопрос лишь в названии. Ты почему-то не понимаешь, что это все одно и то же. Это банальная истина: нельзя заниматься наукой, не замаравшись. – Он поднял графин с соком, разлил в три бокала.

Майя сделала осторожный глоток.

– А я ведь об этом много говорю на наших летних занятиях под Ученым Древом в колонии в Биг-Суре.

– Ученое дерево? – Брови Майи поползли вверх, а Тони закатил глаза.

– Да знаю, знаю! – Сэл засмеялся и присел в мягкое кресло, поднимая бокал. – Кстати, технари там тоже бывают. Есть один парень, он верит, что новые технологии должны идти от сердца. Приводит туда своих «компьютерных мартышек» и заставляет заниматься йогой, пока им плохо не станет, – он весело фыркнул. – Это будто бы раскрывает сердечную чакру.

Тони молчал. Сэл, конечно, гений, но чтобы его слушать, нужен большой запас терпения.

– Вот в чем проблема такого мышления. Есть простая истина: Америка – это постполитический корпоративный конгломерат, и управляют ею соответственно. Слишком горькая правда для очень многих. Шибко умным проще поверить в то, что для свободы обязательно стоять по часу на одной ноге.

Майя нахмурилась:

– Я тоже йогой занимаюсь – помогает успокоиться, когда злюсь.

– А раньше тебя устраивал «Джек Дэниэлс».

– Я и сейчас не против, но изредка – с ним работать не получается.

– Мы стоим перед лицом будущего, но не способны его разглядеть, – продолжал Сэл. – Я всегда думал, что вы станете теми, кто поведет в будущее остальных. Но вот ты, – он обвиняюще указал пальцем на Майю, – ты просто стегаешь биологические структуры, снова и снова, пока они не сделают то, чего тебе хочется. А ты, Тони? У тебя в руках были медицинские патенты, ты создавал оружие, а теперь собрал супергеройский костюм.

Тони сделал глоток и выплюнул сок обратно. Гадость.

– Она – Эдвард Теллер в биологии, а ты – Дин Кеймен в технологиях.

Тони решительно поставил стакан на стол.

– Ну, не надо так, – сказал он. – Дин сделал много хорошего и полезного.

– Ага, а известен он благодаря чему? Сегвею. А Клайв Синклер? Он превратил Британию в образцовый центр массовых микрокомпьютеров, но запомнили его за C5 – тот же сегвей, только с педалями. Тони Старка запомнят как того, кто изобрел способ чихать в маске. У вас двоих на могилах будет написано «Почти пригодились».

Сэл окинул взглядом своих учеников и улыбнулся.

– С другой стороны, у меня тоже. – Он откинулся в кресле, заливаясь смехом.

Тони покачал головой, надеясь, что Сэл все-таки не прав. Он ведь сделал гораздо больше, чем изобрел пару гаджетов. Было бы здорово не думать о том, что, возможно, он скорее похож на комбинацию Камена и Теллера, отца водородной бомбы. Недавний разговор с Беллингэмом все еще живо всплывал в памяти.

Маллен выбил дверь фургона изнутри и спрыгнул на асфальт. На нем был кожаный плащ чуть выше колен и коричневая футболка, торчащая поверх джинсов.

– Жди здесь! – рявкнул он Нильсену.

– Прям здесь? Перед штаб-квартирой ФБР?

В ответ Маллен лишь улыбнулся, оскалив зубы, и отправился прямиком через зеленую калитку к главному входу. Нильсен пожал плечами и вопросительно глянул на Бека. Тот и не думал парковаться. Скоро Маллен покажет друзьям, чего он на самом деле стоит.

И всем остальным тоже.

Тони решил сменить тему:

– Так чем ты сейчас занимаешься?

– По большей части, – начал Сэл, поднимая брови, – принимаю наркотики. Весь день вывариваю ДМТ из шаманских трав и ухаживаю за грибочками.

Тони раздраженно вздохнул:

– Опять твои гребаные психоделики. – Он подхватил одну из книжек с журнального столика – в аннотации говорилось о приключениях Олдоса Хаксли под мескалином.

– Ты бы никогда не бросил ЛСД, правда?

– Пусть этим компьютерщики занимаются. Всегда предпочитал виски. Но я завязал… много с чем, так что теперь пью только воду.

– Молодец, – похвалил его Сэл. – Я вот стал сомневаться в психоделической ценности ЛСД. Просто проигрывает все твои воспоминания в случайном порядке. То ли дело ДМТ и грибы – гораздо интереснее и живее.

Тони и Майя переглянулись. Иногда кажется, что Сэл из тех, кто творит будущее, а иногда – что ему пора в реабилитационную клинику. ДМТ – галлюциноген природного происхождения. Некоторые верят, что он позволяет достучаться до скрытых участков мозга. Когда-то его использовали шаманы Южной Америки, но никто особенно не изучал. Кроме Сэла, конечно.

А тот продолжал:

– ДМТ интересен тем, что может унести тебя за пределы воспоминаний. А вы знаете, что почти шестьдесят процентов людей видят одни и те же галлюцинации под ДМТ? Теренс Маккена, земля ему пухом, рассказывал о «самотрансформирующихся машинных эльфах». Маленькие технологические артефакты, говорящие на базовом коде, так что их мог понимать любой.

Тут Майя стала слушать внимательнее. Она занималась перепрограммированием мозга с помощью науки. Сэл по сути говорил о том же самом, только вместо манипуляций с физическим кодом в его методе используются психоделики. Тони задумался: а не идут ли все они к одной и той же цели – раскрыть и увеличить человеческие силы, просто разными путями?

– Маккена думал, что заглянул на тот свет. Я считаю, что он увидел операционную систему человеческого тела.

Так оно и есть: Сэл работал над той же биологией мозга, что и Майя. Тони взглянул на нее, пытаясь разобрать, понимает она это или нет. Сэл понимал, почти наверняка, и пытался подтолкнуть своих протеже, навести их на мысль, не говоря прямым текстом, к чему ведет.

– Человеческий мозг спокойно усваивает и перерабатывает ДМТ. Вы об этом знали? Мне кажется, мы и должны его принимать. Мы должны рассматривать свою операционную систему. Возможно, даже взломать. Возможно, мы должны изменять свои тела.

Тони скептически молчал.

– Наркотики – это тоже технология, Тони, – сказал Сэл тоном учителя, объясняющего что-то маленькому наивному ребенку. – Там, где зародился наш вид, росли галлюциногенные грибы. Врачам известно, что они улучшают зрение, а значит, люди могли лучше охотиться. Костюм Железного Человека – в нем ведь тоже есть сенсоры, зум, линзы?

– Есть. – Тони наклонился поближе. Возможно, из разговора и выйдет что-то толковое.

Майя не шевелилась. Она уже поняла, что Сэл говорит практически о теме ее исследований.

– Ну вот, ты лучше видишь. Как и первые люди, которые регулярно питались этими грибами. Майя, а твой проект, Экстремис, он же улучшает работу глаза?

– Да, и других органов чувств.

– Вы занимались тем, что помогали людям становиться лучшими охотниками. Недалеко ушли от первобытного строя, так ведь? Так зачем вы пришли?

Тони посмотрел на Майю.

– Нужен совет.

– А, пришли к мудрецу в зарослях леса. К шаману. А знаете, как называют шаманов в Австралии? «Смышленый малый». Ну и у кого из вас проблемы?

Майя отвела взгляд.

– Похоже, что у меня.

– Дай угадаю: та тема с суперсолдатами? Твоя страсть. Микроэлектронные импланты в мозг?

– Да.

Сэл вздохнул и продолжил:

– То, что сделал старик Эрскина с Капитаном Америка, никто повторить так и не сумел.

Тони внимательно слушал. Капитан Америка – его напарник и друг. Его сила – пик человеческих способностей, ему не нужны ни технологии, ни броня, в отличие от Железного Человека. Его физиологию полностью перестроили семьдесят с лишним лет назад, и никто не смог повторить того успеха. Майя подошла ближе всех.

Сэл все продолжал. Он вообще много говорил.

– Вы же знаете, что такое Машина Иеронима?

– Конечно, – ответил Тони, – бесполезная коробка, псевдонаучный хлам.

– Неверно. Она делает в точности то, что пожелает экспериментатор, преобразуя силу его воли. Некоторые полагают, что суперсыворотка Эрскина была как раз такой машиной. Его собственная сила воли превратила Кэпа в суперсолдата при помощи сыворотки.

– Ну это просто смешно, – среагировал Тони. – Ты не учитываешь самоотверженность Стива. К тому же если бы что-то можно было создать силой воли, то в мире было бы полно суперсильных амбициозных злодеев.

Сэл со злобой ткнул пальцем в Старка:

– Проблемы у вас обоих. Просто ты об этом еще не знаешь!

Ошарашенный, Тони замолчал. Он рассчитывал, что главным героем тут будет Майя, а не он.

– Ты даже в зеркало на себя смотреть не можешь. Ведь так? Ты богат, больше не зависишь от военных, готов поспорить, даже стараешься делать добро, когда можешь. Но этого недостаточно, несмотря на твой ум и твою власть. Перед тобой будто стена из чувства вины, и она никуда не сдвинется. Ты бы и рад идти вперед, да не можешь.

Сэл перевел палец на Майю:

– А ее проблема в том, что она женщина. Стеклянный потолок. Ей потребуются годы, чтобы добраться туда, где ты сейчас, ведь она зависит от чужих денег. Но, Майя, что ты сделаешь, если займешь место Тони?

– Четыре года у чертежного стола, и я смогу вылечить рак. – Майя была уверена в своей цели. Если сыворотки можно создавать силой воли, у нее это точно получится.

– Вот, уже лучше, – сказал Сэл. – Тони, а ты о чем думаешь по ночам?

– Как улучшить костюм Железного Человека.

– Чтобы и дальше бороться с монстрами, или чем ты там занимаешься?

«С меня хватит», – подумал Тони. Это уже слишком.

– Нет. Кстати, твой сок – настоящая отрава.

– И чем же Железный Человек занят, если не дерется с Фин Фан Фумом?

– Моя компания, как оказалось, подпитывала войну. Железный Человек это остановит.

Сэл улыбнулся благородным намерениям Тони.

– Сложно убить кого-то в костюме Железного Человека… Поначалу. А потом кто-нибудь придумает что-нибудь получше. А может, и уже придумал.

Он указал на Майю, она отвернулась.

– Может, даже она. А может, непредсказуемое создание, получившееся в результате ее работы. Просто подумай, Тони. Капитану костюм не нужен. Думаешь, рано или поздно не появится кто-нибудь больше и сильнее? Кто-нибудь, кто не захочет помогать людям?

– Кэп не сильнее меня, – пробормотал Тони.

– Не уходи от темы. Неужели костюм – это все, на что ты способен? Майя работает на военных, потому что только так можно заработать деньги на разработку лекарств. А ты-то что? Зачем тебе Железный Человек?

Тони не ответил.

Маллен подошел к пункту досмотра в лобби здания ФБР. Он ничем не отличался от среднестатистического жителя Техаса тридцати лет, а от странного кокона, которым он оброс на скотобойне, уже не осталось никаких следов. Короткая темная челка спадала на лоб, на котором проступали новые морщины. Он уверенно шел вперед, нахмурив брови.

Он мог спокойно снять плащ и положить на ленту досмотра, как и остальные полдюжины посетителей. Он мог спокойно пройти через металлодетектор – ни ключей, ни мелочи у него не было, а в оружии он больше не нуждался.

Оружием был он сам.

Маллен поднял голову и посмотрел в камеру наблюдения; усмехнулся в объектив и уставился на охранника возле рентгеновского аппарата.

– Будьте добры, ваш плащ, сэр, – вежливо попросил сотрудник.

Маллен ответил ударом правой в челюсть. Брызнула кровь, на пол полетели зубы. Охранник рухнул, а Маллен сорвал с его пояса кобуру с пистолетом.

На него пошел второй охранник, в бронежилете, как и все сотрудники у входа. Но Маллен даже не собирался стрелять. Он вытащил пистолет из кобуры и запустил им в охранника.

Того сбило с ног, будто пушечным ядром. Мужчина отлетел, сшибая растянутые заграждения, и приземлился на пол. Маллен тут же подскочил к нему и одним движением руки вскрыл живот. Его пальцы, как когти, прошли сквозь человеческую плоть, будто это был нежнейший стейк.

Три охранника наставили на него пистолеты. Маллен увидел, как посетители и другие работники пытаются сбежать. Он удивленно взглянул на свои окровавленные руки и два бездыханных тела на полу. Инъекция сделала его сильнее, чем он мог мечтать.

Он хрустнул пальцами и набросился на оставшихся в живых охранников, как раз когда те открыли огонь. Плащ и футболку пули прошивали насквозь, но на лице они оставляли только еле заметные следы. Маллен разорвал одного из стрелявших пополам, а второму оторвал голову. Третий успел выстрелить в упор, прежде чем Маллен сломал ему шею одним взмахом руки. Гражданские и работники бюро пытались выбраться из помещения, но Маллен оказался между ними и выходом. Мужчина в деловом костюме судорожно нажимал кнопку вызова лифта. Это был единственный выход.

В горле что-то защекотало. «Ни хрена себе», – подумал Маллен, осознавая, что происходит. Он сделал глубокий вдох, выпуская голубоватый туман. Откуда-то из самой глубины тела он исторг струю оранжевого пламени.

Человек шесть в галстуках и пиджаках буквально испарились, оставив на полу лишь горстки пепла и ДНК. Другие разбегались, объятые огнем, выкрикивая что-то нечеловеческое, пока их легкие не сгорели и они не рухнули на пол. Маллен испепелил их следующей струей огня. Люди, которые еще утром прощались с семьей перед выходом на работу, прихватив список покупок и коробочку с заботливо приготовленным обедом, превратились в еле тлеющие кучки на полу.

Краем глаза Маллен заметил еще двух мужчин.

– Ой, чуть вас не пропустил!

Он схватил одного левой рукой за лицо и сжал пальцы. Второго пробил насквозь правой.

Лифт все еще не пришел, поэтому Маллен открыл двери шахты руками, выдохнул струю огня вверх и сорвал электрический щиток со стены. Теперь этим путем никто уйти не сможет.

Сделав еще один глубокий вдох, Маллен дождался щекочущего ощущения в горле и залил огнем все лобби. Наконец удовлетворенный, он смотрел, как помещение заполняет черный дым от пылающих портфелей и коробочек с обедом.

– Как на барбекю, – произнес он.

Пылал весь первый этаж. Маллен огляделся: здание ФБР превратилось в огненный ад.

Он спокойно вышел на улицу – невредимый темный силуэт среди всполохов пламени.

Сэл сказал Тони что хотел, натолкнул его на размышления. Теперь можно было откинуться и немного расслабиться.

– Я пытался поделиться с вами ощущением будущего. С самого института. Помните? Ты пришла пьяная, а он – в костюме. Но в вас обоих я видел будущее. Почему вы еще не там?

Тони молчал, как и Майя. Тишину прервал звонок.

– Прошу прощения, – сказала Майя, вытаскивая телефон из кармана.

Звонили из Остина, она молча слушала с минуту, затем обратилась к Сэлу:

– Можешь включить Си-эн-эн?

– У меня нет телевизора, и Интернета тоже.

Вмешался Тони:

– Давай передам изображение с телефона тебе на ноутбук. Он же заряжен?

– Ой, нет, – ответил Сэл, слегка смутившись. Он нажал какую-то кнопку на пульте, и где-то за окном заработал дизельный генератор.

– Сэл! Ископаемое топливо? – Настала очередь Тони усмехаться.

– Мы все идем на компромиссы с совестью, – пожал плечами Сэл. – Тебе приходится летать на самолете, а мне надо охлаждать пиво. Все лампочки на солнечных батареях, лаборатория – на ветряках, а холодильник с пивом и компьютер – на гнилых динозаврах.

Тони передал трансляцию новостей на экран компьютера. Втроем они смотрели, как разворачивается шоу ужасов Маллена. Здание ФБР в Хьюстоне объято пламенем, в лобби можно разглядеть горящие останки людей. Надпись внизу экрана рекомендовала отвести от экранов детей.

– Да, я тут, – Майя все еще была на телефоне с кем-то из «Фьючерфармы». – Тони, сделай погромче.

Тони провел пальцем по дисплею телефона, индикатор звука на экране компьютера пополз вверх. Репортер вел прямой эфир с улицы возле горящего здания.

«…по заявлениям выживших, безоружный человек вывел из строя лифты и поджег первый этаж здания, заперев оставшихся внутри работников в огненной ловушке и оставив погибших – и раненых – догорать в лобби. Это какое-то сюрреалистическое… – о господи, передвинь камеру. Приношу извинения…»

В камеру попал пожарный в респираторе. Он поддерживал голову еще живого человека с ужасными ожогами, наполовину обернутого бинтами. У него или нее – определить было невозможно, – не осталось губ, в камеру смотрело лицо с голыми зубами. Камера стала отворачиваться, мельком показался один из работников скорой.

Репортер обратился к обожженному мужчине – одному из свидетелей.

«Он… он дышал огнем. Было видно, как у него из глотки выходит газ… а потом он вернулся, и у него из рук…»

Остальное из-за рыданий было не разобрать.

Тони выключил трансляцию.

– Зачем мы это смотрим, Майя?

– Все сходится. – Она избегала смотреть ему в глаза. – Огонь, руки, другие детали. Так работает Экстремис.

Майя закрыла глаза, будто пронзенная болью.

– Должно быть, вор принял дозу сам, выжил и сотворил все это… Но откуда такая злоба…

– Ему бы следовало попробовать йогу, – заметил Сэл.

В шоке от столь неуместной шутки, Майя открыла глаза, но Сэл подошел к ней, приобнял и взял за руку.

Тони поднял телефон:

– Хэппи, мы возвращаемся. Подготовь самолет, полетим в Остин. И пусть миссис Ренни сообщит властям, что Железный Человек будет помогать в расследовании происшествия в штаб-квартире ФБР.

Фургон выезжал из Хьюстона на трассу номер десять, направляясь на восток. Маллен сидел сзади; о номерах никто больше не волновался. Все правоохранительные органы были заняты тем огненным ужасом, что творился в здании ФБР, и до одинокого автомобиля, выезжающего из города, никому не было дела.

Бек и Нильсен не проронили ни слова с тех пор, как Маллен заскочил в фургон, оставляя позади пляшущие языки пламени, в которых тонула штаб-квартира ФБР. Нильсен сел за руль, и Бек наконец-то смог развернуться и посмотреть Маллену в лицо. Маллен увидел в его глазах страх. «Отлично», – подумал он.

– Что ты наделал, Маллен?

– Пока ничего. – Маллен усмехнулся со смесью ярости и наслаждения. – Я только начал.