Сон отпускал измученное физическими и душевными потрясениями тело Джейн не постепенно. Она долго лежала без движения, остро чувствуя под собой шершавое на ощупь покрывало и далеко не самый мягкий матрас.

Она была не в машине.

Наступило утро.

Голодные спазмы сжали желудок, и к горлу подкатила тошнота.

Нужно набраться смелости и открыть глаза.

Посмотреть в лицо новому дню.

Джейн сделала это. Она смогла перебороть страх. Не отчаялась, не превратилась в жалкое хнычущее существо, не сошла с ума, но с последним можно поспорить.

Очень медленно девушка заставила свое тело сесть. Шестое чувство подсказывало, что резкие движения способны вызвать головокружение или даже обморок. Она смутно помнила, как выходила из машины, когда Брайан привез ее…. Куда, интересно, привез ее Брайан? Вряд ли, сейчас это имеет какое-то значение. Они далеко от Лондона. Не меньше десяти часов езды. Заброшенная хижина, в которой они остановились, явно знавала лучшие времена. Ветхие стены, прогнившая крыша, и провалившийся в нескольких местах пол, а на километры вокруг только поля и холмы. Джейн не задавала Брайану вопросов, когда он сказал, что какое-то время им придется пожить здесь. У нее не было на это сил. Ему лучше знать, он живет пятьсот лет, а она только двадцать два.

— Здравствуй, Джейн. — произнес незнакомый женский голос. Девушка резко повернула голову. В проеме, там, где должна была быть дверь, но ее не было, стояла поразительная красавица. Джейн Браун онемела. Оправданное изумление вытеснило неуместное в сложившейся ситуации любование ослепительной женщиной, появившееся неизвестно откуда и непонятно зачем. Насмотревшись на всякого рода нечестивых созданий, Джейн не сомневалась, что и эта дива принадлежала к их числу. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы почувствовать угрозу, исходящую от этой ангельской и хрупкой на вид девушки. За внешней оболочкой яркой чарующей, но холодной и жесткой красоты, таилась ядовитая и готовая к броску беспощадная кобра. И на дне ее золотистых светло-карих глаз плескалась бездна тьмы и мудрости. Матовая белоснежная кожа казалась почти прозрачной, а медные волосы горели подобно пламени, вокруг восково-бледного лица, черты точные, идеальные. Придраться можно было только к узким губам, сложенным в фальшивую улыбку. Нет, ей не нужно притворяться, ее хищная порода просматривается в каждой черточке, в манере держать голову, в глазах, движениях, позе.

— Где Брайан? — наконец, спросила Джейн осипшим от волнения голосом. В доме было жутко холодно, и она зябко поежившись, обхватила себя за плечи.

Незнакомка чуть склонила голову, ее волосы колыхнулись, переливаясь всеми оттенками красного, и Джейн показалось, что она даже услышала серебряный звон. Этот звук показался ей смутно знакомым. Словно из сна….

— Его здесь нет. — ответил ей мелодичный певучий голос, он лился, словно музыка с ее губ, медленно растворяясь в звуковом поле.

Кто ж она?

— Он в другой комнате? — спросила Джейн. В широко-распахнутых прекрасных глаза мелькнули золотые огни, и она узнала их.

Забыв про усталость и ноющую боль в мышцах, Джейн Браун резко вскочила и дернулась назад, уткнувшись спиной в стену, о которой отвалилась штукатурка и посыпалась на пол. Девушка наступила на нее ногой, побелка отвратительно заскрипела, напомнив, что мир вокруг — реален.

— Брайана не было? Это ты… — выдохнула Джейн. Грудь сдавило стальным кольцом, она не могла вдохнуть, и стала медленно оседать на пол.

— Встань. — приказал голос незнакомки, вытащившей ее из дома Креймона. — И дыши. Я не враг.

— А кто?

— Я Дайана. Слышала обо мне? — девушка лучезарно улыбнулась, пытаясь внушить Джейн обманчивое ощущение безопасности.

— Кое-что. — слабо кивнула Джейн, постепенно приходя в себя.

— Вот и славно. Мы с тобой подружимся, я уверена.

— Да? — с сомнением пробормотала Джейн.

— Да. — утвердительно кивнула Дайана, глаза ее снова полыхнули. — Разве в истории Луизы Браун я не сыграла роль освободительницы? Разве не я спасла Сомерсет от Эдреда?

— Ты заперла полчища демонов в мире смертных. — напомнила Джейн, все еще с опаской поглядывая на новую знакомую. Или на старую.

— Необходимая жертва. Их нельзя было вернуть. Это может сделать только Эдред. Или Креймон, когда впитает в себя силу кольца, которое ты носишь. Не бойся. Заклинание действуют и на меня. Я одна из них, и мы покинули Сомерсет все вместе.

— Не могла сделать для себя исключение?

— В магии нет исключений. Она абсолютна, как воля Богов. Можно попытаться обойти правила, но для этого нужны годы и знания, которые даны лишь избранным.

— И что ты хочешь? — спросила Джейн, почувствовав себя уверенней после слов Дайаны.

— Защитить тебя. — мягко промурлыкала красавица. Слушать ее было невыносимо. Словно сотни серебряных колокольчиков в одно мгновение слились в чудную райскую песню. Здесь присутствовали все оттенки звуков от шелеста травы и неуловимого взмаха крыла бабочки, до соловьиной трели и дрожания листвы на ветру.

— У тебя голос…. Он…

— Как у ангела? Я жила в раю. Ты забыла? Или Джон не сказал тебе?

— Сказал. — кивнула Джейн, зачарованно разглядывая Дайану. — Это твое настоящее лицо?

— Да. Перед тобой я не хочу скрываться, Джейн. Мы старые друзья.

— Ты знакома не со мной.

— В тебе ее дух.

— Откуда ты знаешь?

— Так должно быть, Джейн. Все возвращается. Мы все ждали слишком долго. Пора отдавать долги.

— О чем ты?

— О тебе, обо мне, о Гвине. Я должна заслужить его прощение. И поэтому я здесь, я хочу все исправить.

— Твоя жажда мести угасла?

— Я не хотела мстить. Я просто ошиблась. Так бывает с женщинами, которые любят, с женщинами, которых предали.

— Ты сейчас о ком говоришь? О Гвине, сыне Нуда — повелителе Авалона, или о Эдреде?

— Об обоих. Предавших меня. Время не способно излечить боль, Джейн. Оно дано нам взаймы, чтобы понять причины и смириться с болью. Оно не дает забвения, не освобождает. Я никогда не хотела жить вечно. Я хотела быть Богиней, хотела быть прекрасной, и хотела быть любимой. Теперь ничего не хочу, кроме покоя.

— Это все пространные рассуждения о времени, о любви, прощении. Джон говорит нечто подобное, но я хочу конкретного ответа. — Джейн уверенно посмотрела в глаза рыжеволосой колдунье. — Зачем ты меня спасла? И спасение ли это? Что именно ты собираешься исправить?

— Я должна вернуть кольцо Гвину, чтобы он вернул себе украденные души и освободил ваш мир от бессмертных скитальцев.

— То есть, теперь я должна отдать кольцо тебе? — губы Джейн тронула ироничная улыбка. — Откуда мне знать, что ты не выпустишь своего скованного любовника?

— Ты забыла, Джейн, что я заперла его в лунный камень. Для чего мне освобождать Эдреда, который предпочел мне эту пустую и холодную Элизабет?

— Соскучилась или передумала. Откуда мне знать, я не жила пятьсот лет, тоскуя по бросившему меня любовнику.

— А ты не такая белая и пушистая, как кажешься. — золотистые глаза прищурились и заинтересованно оглядели Джейн. — И ты совсем не похожа на Луизу. В тебе больше от Элизабет, но…. Я редко так долго сомневаюсь, но тебе удалось меня заинтриговать. Ты не красавица, как Элизабет, и не владеешь силой, как Луиза….

— Конечно, ведь я другой человек. Пусть во мне и бродят гены Браунов, я — Джейн. А они обе мертвы. Причем, очень давно.

— Нет, дело не в этом. Ты что-то знаешь, что-то…. Ты еще сама не догадываешься, но в тебе есть знание, большее, чем, то, которым обладаем мы. Тебя не так-то легко сломить, так?

— Да. Уже пытались.

— Да. Я знаю. На тебе запах Креймона. Не верь ни одному его слову.

— Есть хоть один человек, который скажет мне обратное?

— Есть. Этот человек — ты. — Дайана улыбнулась. — Я узнаю в тебе себя много-много лет назад. Я была слепа, и вот чем все кончилось. Я вижу, что у тебя есть еще вопросы. Задавай, я готова ответить.

— Как ты собираешься отдать кольцо Гвину? И зачем? Был совершен ритуал, в котором участвовали трое — Ты, Луиза, Элизабет. Значит, и для того, чтобы его снять, нужны трое. Элизабет не оставила потомков, но мы-то с тобой здесь. Кольцо создала ты, уничтожила Эдреда, направив его в лунный камень ты, и Сомерсет оградила от его последователей тоже ты. Значит, нам нужно снять заклинание. Ты знаешь слова, знаешь, где и как нужно их сказать. Мы снимаем заклинание, а я живу дальше.

— Я поняла твою позицию. А теперь подумай, Джейн. Подумай хорошенько. Что даст тебе отмена гейса?

— Гейса?

— Гейс- это запрет. — пояснила Дайана, присаживаясь на край кровати, в которой провела ночь Джейн. — Что будет, когда ты лишишься защиты кольца? Ведь именно наложенный на него, гейс защищает тебя от демонов-последователей Эдреда. Он поработил их души, и вне зависимости жив он или нет, они принадлежат ему. И их действия вполне предсказуемы. Забрать кольцо и освободить того, кто обещал им бессмертную жизнь в раю.

— Я ничего не понимаю. — отчаянно покачала головой Джейн. Она совсем запуталась. Доводы Дайаны звучали убедительно, но для себя девушка не видела никакого выхода. Как не верти, а долгая и спокойная жизнь ей не светит. — Зачем им служить Эдреду? После естественной смерти, они и так попали бы в Авалон. Джон сказал, что Эдред украл их у Гвина. Но что такого мог пообещать им Эдред, чего не дал бы Гвин.

— Он ничего не обещал. Эдред пришел и взял их, точно так же, как Креймон взял Брайана, Лиандру и Розали. Только Эдред в силах отпустить украденные души. Не забывай, что и Креймон заложник Эдреда. Он изменник, а это еще хуже. Вот зачем ты нужна ему. Снять заклинание, освободить Эдреда и вместе с ним занять Авалон. Все очень просто. И чтобы он не говорил тебе о своем раскаянии и желании вернуться к Гвину, это ложь. Все, чем жил Креймон — это стремление к власти, к порабощению слабых. И Эдред смог бы помочь ему в достижении этих целей. У них много общего. Но Креймон не знает, как снять заклинание. Ты здесь не просто так, Джейн. Он предугадал, что я приду за тобой. И он будет следовать за нами по пятам, чтобы в самый ответственный момент сделать решительный ход. Для этого нам нужен кинжал. Ты защитишь себя и меня, когда я буду готова к переходу.

Джейн опустила голову, осознавая правоту говорившей. Ей нечего было возразить. Не осталось ни одного разумного довода в пользу Креймона. Только ее любовь, и боль, и страх, что она упустила нечто важное. Самое важное…. Единственное, во что она должна верить.

— Как Гвин распорядиться кольцом? У него хватит сил уничтожить бессмертный дух своего брата и вернуть изгнанников домой? — хрипло проговорила Джейн, не поднимая глаз.

— Ты не должна сомневаться в Боге, ведь это он создал тебя. — мягко проговорила Дайана. — Я понимаю, как тебе тяжело. Я знаю, что выбор всегда сложно сделать, даже, если уверен в его разумности и правоте. Послушай свой разум, Джейн. Ты не зря пришла в этот мир, и только я могу пообещать, что ты останешься в нем дольше, чем отмерил Джон Креймон.

— Он ничего мне не обещал. Ничего. Он только просил освободить его и вернуть домой. Я так хотела ему помочь. — Джейн стряхнула с щеки слезинку. Ее вдруг осенило. — Как ты пройдешь в Авалон? Ты тоже изменница.

— Так же, как вышла. С кольцом на пальце. — Дайана посмотрела на Джейн глубоким тяжелым взглядом. — Этого он тебе не сказал. Что ж. Слушай.

Мне исполнилось восемнадцать лет, когда отец в первый раз позволил мне пойти на деревенский праздник. Белтейн. Чудесное первое мая. Говорили, что в этот день случаются чудеса, и сам Повелитель фей спускается с вершин Авалона и гуляет среди смертных. Мы с подружками оделись в лучшие платья и прыгали через костры. Я была так юна, прекрасна и… бедна. Я всегда чувствовала, что родилась для другой жизни и ждала чуда. И чудо случилось. Я встретила прекрасного незнакомца. Красивее его не было на земле и нет. Только Бог может быть совершенным. Я влюбилась в него без памяти с первого взгляда. Колдовство, наваждение, огонь, пульсирующий в крови. Я сразу поняла, что он не такой, как все. Но не хотела стать одной из многих. И не уступила ему.

— И он забрал тебя в Авалон, сделал тебя царицей райских полей?

— Нет, Джейн. — Дайана покачала головой, снова зазвенев своими музыкальными волосами. — Он убил меня.

— Нет. Джон говорил….

— Джон знает только то, что ему позволено знать. Боги не всегда честны, не всегда благородны, у них есть слабости, прихоти, им не чуждо вероломство. Я попала в Авалон, но какой ценой. Его любовь не была долгой. Ты, наверно, слышала о его вечной возлюбленной Кройддилад? Но и она не единственная. Появилась другая женщина, и ради нее он нарушил все запреты, не побоявшись гнева Верховной Богини Дон. Никогда до нее и никогда после на священные холмы Авалона не ступала нога смертной. Это кольцо, что на твоей руке, Гвин создал для своей смертной возлюбленной. Оно позволяло ей находиться в загробном мире, и не быть замеченной его адскими псами.

— Ты украла его. — выдохнула Джейн, распахнув глаза. — Как?

— Кольцо имеет колоссальную божественную силу, и она защищала возлюбленную Гвина. Никто не знал, что она смертна. Конечно, ничто не может длиться вечно, Гвин тоже это понимал. Однажды он отпустил ее, заставив ее забыть обо всем, что с ней случилось в Авалоне. Она ушла через озеро, что в низине долины, и когда она погрузилась под воду, Гвин снял с ее руки кольцо. Я была рядом, я видела, куда он спрятал символ моей свободы. И теперь я знала, как смогу уйти от того, кто предал меня. Да, я украла кольцо и покинула Авалон незамеченной. Да, я хотела отомстить. Да, я веками я придумывала сотни хитроумных планов, но ни один из них не мог нанести Гвину сокрушительного удара. Потом я встретила Эдреда. Стоит ли говорить о том, что наши цели совпали? Я хотела мести, он хотел Авалон. Но потом он захотел Элизабет, и все полетело к черту. Я пробыла в призрачной Стране Вечного Лета достаточно, чтобы обрести огромные знания, я одна из фей Гвина ап Нуда. Я знаю все нюансы магического искусства. И они помогли мне в борьбе против Эдреда. Теперь я понимаю, что моя месть ему стала одним из лучших поступков в моей жизни. А теперь я должна вернуть долг тому, судить, кого не имела никакого права. Я забрала кольцо у своего Создателя, именно я должна все исправить. Он знает, что я много страдала, и, быть может, его милосердие распространится на ту, что отреклась от него тысячи лет назад.

— Тысячи?

— Я родилась в двести первом году нашей эры. — печально ответила Дайана. — Если сравнивать с Джоном, то я еще дитя.

— А кем была та женщина? Которую полюбил Гвин.

— Гвеневра, жена короля Артура.

— Боже мой. — ахнула Джейн. — Какой она была? Я столько слышала легенд, неужели они не лгут.

— Половина всего, что пишут в мифах — ложь, другая половина — очень сильно преувеличенная пародия на имеющие место события. Человеческий разум не способен воспринимать некоторые вещи, он не может видеть события глазами Богов и описывает так, как умеет. Я не буду рассказывать тебе о Гвеневре. Она к нам не имеет никакого отношения.

— Но раньше ты так не считала.

— Да, и я ошиблась. Нам с тобой предстоит долгий путь, но мы отправимся в него не сейчас.

— Почему? — спросила Джейн. — Я бы хотела, чтобы весь этот ужас скорее закончился.

— И ты права. Но нам нужны помощники. Те, кто защитят нас. Мои последователи. Не только Джон умеет создавать слуг.

— Как вы это делаете?

— Магия. — Дайана равнодушно повела плечами, вставая на ноги и потягиваясь. От нее невозможно отвести глаз. И Джейн не сомневалась, что все последователи Дайаны — мужчины. Она могла бы обойтись и без магии. Странно, как обманчиво первое впечатление. Джейн больше не думала о ней, как о красивой хищнице. Она была жертвой, жертвой Богов, людей, своих страстей, заложница собственных грехов, ищущей путь к свету. Но кем же был Джонатан Креймон? Темный отступник, жаждущий только власти. В таком случае он тоже раб, раб своих желаний. А Джейн чуть не поверила, в то, что и полуночного принца тьмы есть сердце.

— Мне бы помыться…. - вспомнила о насущном Джейн Браун.

— За домом в саду есть пруд. Вода ледяная, но что делать.

Принимая самый прохладный душ за всю свою сознательную жизнь, Джейн вспомнила, что так и не спросила у Дайаны, где и как именно будет снято заклинание. Ее зубы стучали от холода, пока руки остервенело натирали покрасневшую от ледяной воды кожу вторым оторванным рукавом от своего свитера. Дайана выделила ей кусок мыла, но мочалки в заброшенном жилище не нашлось. Спасибо и на этом. Да, ей много о чем стоит подумать и поразмыслить, но для начала нужно смыть с себя всю грязь. Последние сумасшедшие сутки стали для нее своеобразным тестом на выживание, и пока она его прошла, но что будет завтра? Если следовать логике Дайаны, то для нее — Джейн будущее может сложиться не так трагично, как рисовало ее измученное воображение. Было одно "но" в этой истории. Весомое "но". И у него было имя. Джон Креймон. Его представление о Дайане выглядело иначе. Но откуда ему было знать подробности событий, свидетелем которых он не был. И Джейн снова задумалась о планах самого Джона. Если поверить ему, если допустить, что он действительно хочет вернуть расположение своего Бога, не выпуская силы Эдреда, не воскрешая кровожадного мстительного монстра…. Как он может сделать это? Снять заклинание и пройти в Авалон, чтобы вернуть кольцо? Вполне возможно. Но разве Авалон пустит предателя, пусть и с кольцом Повелителя на пальце? И с заклинанием выходит неурядица. Ни он, ни Джейн не имеют понятия, как его обратить. Джон говорит, что ее душа хранит память о прошлых жизнях, но чтобы добраться до них ему придется воспользоваться магией, проникнуть в ее голову, что повлечет за собой смерть Джейн. Другого выхода у него нет. Вот, что предлагает ей Креймон — смерть ради него, ради освобождения его души. Но является ли освобождение настоящей целью Джона? Он поддался чарам Эдреда, стал его последователем, и, наверно, это нельзя изменить, об этом не стоит забывать. Разве не эта же причина не позволяет украденным душам вернуться в Авалон? Так почему Джон думает, что он сможет переступить границу мира, от которого давно отрекся, пусть и с кольцом Повелителя. Дайана защитила земли Сомерсета и врата Страны вечного лета. Так говорят обе стороны. Так зачем же защищать врата, если изгнанники и так не могут пройти через них, пока их держит неумирающая магия Эдреда?

— Ты права в своих сомнениях, Джейн. — раздался с берега голос Дайаны. Джейн быстро обернулась, уронив тряпку в воду. — Я защитила врата на случай, если кто-то из Браунов нарушит клятву и покинет Сомерсет. Что и случилось. Попади твое кольцо в руки врагов, они, не раздумывая, выпустили бы Эдреда на волю. А уж он не стал бы медлить. Авалон — его цель, и без моей защиты он уязвим. Теперь ты понимаешь?

— Нет. Если они могут заставить меня снять кольцо, то почему бы не заставить меня снять заклинание?

— А ты знаешь, как это сделать?

— Нет. Но Джон говорил….

— Джон лгал. Он знал, что я приду. Знал, что я не позволю ему расправиться с тобой, потому что ты мой последний шанс на спасение. Только я знаю, как снять заклинание, Луиза и Бет были лишь пешками. Настоящей силы у них не было, и у тебя нет. Джон думает, что сможет справиться со мной, убрать с дороги. Но Креймон сильно ошибается. Я не зря все эти столетья скрывалась и бродила по свету. И моя магия не слабее, чем его, мои познания велики и с кинжалом мы станем непобедимыми. Все зависит только от тебя, Джейн. Ты должна быть храброй. Пойми, на кону и твоя жизнь. И твое бессмертие. Ни я, ни Креймон не можем прикоснуться к кинжалу, ты должна будешь защитить нас, если ситуация выйдет из-под контроля. Помни об этом: со мной — жизнь, с ним — смерть и вечные скитания.

Джейн опустилась под воду, смывая с волос мыльную пену. Голос Дайаны все еще звучал в ее ушах. Она была права. Выбора нет. Но сердце шептало другое. Оно верило в Джона Крейна и томилось. Любовь сжигала ее. Разве возможно любить убийцу и предателя?

— Мы долго пробудем здесь? — спросила Джейн, расчесывая подсохшие волосы. Дайана нашла для нее чистое теплое платье из ангоры с длинными рукавами, удобные туфли лодочки и нижнее белье. Все вещи были новыми, и Джейн не стала спрашивать, где их взяла ее спасительница. Может быть, наколдовала или у нее чемодан с одеждой в багажнике Порше. Этот вопрос волновал ее гораздо меньше, чем все остальные.

— Мои люди будут ждать нас на границе Сомерсета, в условленном месте. Но им нужно время, чтобы добраться. Я думаю, что и Креймон занят сборами.

— Значит, все решиться там?

— Да. Мы вместе доберемся до Гластонбери.

— А как ты войдешь на запрещенную территорию?

— Ты отдашь мне кольцо.

Джейн невольно взглянула на переливающийся зловещий камень на своей руке.

— И что дальше?

— Мы поднимемся на вершину холма. Там в руинах есть особое место, где два мира- реальный и божественный — соприкасаются между собой. Это и есть врата. Но ты не увидишь их, пока смертна.

— А как я прочту заклинание? Ты скажешь?

— Среди развалин есть древний камень, ты сразу его узнаешь, на нем вырезаны слова, которые не могу увидеть я, пока бессмертна. Вот такая ирония, Джейн. Мы нужны друг другу. Заклинание написано на санскрите, древнем языке, который тебе неизвестен. Луиза тоже его не знала. И лишь пролив на камень свою кровь, она смогла прочесть магические слова. Это сложно объяснить тебе, не ведающей силы Богов. С каждой новой каплей крови, упавшей на камень, слова сами отпечатаются в твоем мозгу, выжгут огненную печать на языке, и лишь произнося их, ты будешь исцеляться от боли и ран. Если хотя бы слово останется не сказанным, оно выжжет дотла твое тело и душу. Ты будешь проводником гласа Богов, и пройдя через физический сосуд твоей души, заклинание рассеется по ветру, не оставив в памяти ни буквы. Это великая тайна, доступная лишь избранным, и ни один смертный не может коснуться ее, не может унести с собой в материальный мир.

— А, что будет, если я не смогу, если у меня не хватит сил? — испуганно спросила Джейн. Перспектива ожогов на языке ее мало прельщала. Это, конечно, лучше, чем смерть, но неужели нельзя обойтись без болезненных процедур.

— Джейн, вы Брауны сильны духовно и физически. Не сомневайся, ты справишься. — уверенно улыбнулась Дайана. У нее был безмятежный вид, и настроена она была весьма оптимистично. Следовательно, бояться нечего, раз Дайана не сомневается в успехе. Но Джейн боялась. И этот страх снова толкал ее на сомнения и размышления.

— Мне не нужно было уезжать из Пилтона. Я заварила такую кашу. — выдохнула Браун, обхватив ладонями лицо.

— Не вини себя, Джейн. Ты дала мне шанс на спасение, кто знает, сколько еще мне пришлось бы ждать. Это я наделала кучу ошибок, заплатить за которые пришлось многим, очень многим людям.

— Здесь ты права. — согласилась Джейн. Она вдруг задумалась. — Скажи мне, Дайана, а чем не угодил этот мир? И ты, и Джон бессмертны, сильны, красивы, у вас есть магические способности и великие знания древних, живи, да радуйся. Вы обладаете огромной властью над людьми, создаете себе рабов, купаетесь в деньгах. Что же такого там, в Авалоне?

— Здесь нам не место, Джейн. — после небольшой паузы, ответила Дайана. В глазах ее мелькнуло удивление. — Мы должны вернуться туда, откуда пришли. Сейчас ты дорожишь своей жизнью, ты не хочешь уходить, и смерть пугает тебя. И это нормально, закономерно, так и должно быть. Ты не помнишь, кто ты. Откуда ты. Не знаешь цели, смысла бытия, ты представления не имеешь о Создателе и его планах на твой счет. Ты хочешь бежать от всего сверхъестественного, нерационального и все, что тебе нужно — это возвращение в тихий и спокойный знакомый до боли мир. Но для меня, Джейн, твой мир чужой. Ты ведь понимаешь это, посмотри на меня, разве здесь я должна быть?

— Нет. Не здесь. — Джейн покачала головой, не сводя зачарованных глаз с полного грусти лица Дайаны.

— Вся жизнь человека — это путь к Богу. Не всегда до конца осознанный, но неумолимый. Каждое мгновение времени приближает вас к встрече с Ним. И те, кто раскрыл секрет, догадался о смысле существования, не бояться, они идут вперед с широко распахнутыми глазами и чистым сердцем. Теперь ты знаешь многое, но не готова открыть свою душу Богу, не готова принять его, и поверь, он не ждет этого. Всему свое время. Ты идешь по своему пути, вот, что важно. Главное, не свернуть с дороги, как это сделала я. Всего один поворот, и дорога назад исчезла. Я знаю так много, я помню все, но не могу вернуться. Ты поможешь мне, Джейн?

— Да. Я помогу. — растрогано кивнула Браун. Ей не показалось — из прекрасных глаз Дайана, видевших так много чудес и горя, текли слезы.

Вечером, как только стемнело, они отправились в путь. Они больше не говорили о Боге и заклинаниях. Дайана, молча, вела машину, а Джейн смотрела через запотевшее окно на мелькающий серый пейзаж, спрятавшийся за стеной дождя, который неумолимо шествовал за ними, накрывая своим плащом слез и скорби. Джейн ни о чем ни думала, она просто смотрела, душа ее горела адским огнем, затушить который не мог никакой дождь. Она старалась вспомнить картинки из своего детства, что-то доброе, успокаивающее, дарующее покой, но словно злое ведение, в ее мыслях мелькало одно и то же лицо. Лицо Джонатана Креймона. Прекрасного и жестокого, умеющего искусно лгать, внушившего ей любовь, которой не было предела. Если бы любовь была живой, имела телесную оболочку, Джейн не сомневаясь, вонзила бы кинжал прямо в ее сердце. Но у любви не было сердца, точнее оно было, но билось в груди Джейн, а свое сердце девушка пронзать не хотела. Она не знала, сколько осталось времени, и как долго продлиться путь, и лучше бы он не кончался. Джейн боялась того, что ждет ее впереди. Но больше всего ее пугала возможная встреча с Креймоном. Ей хотелось выбросить жгущий руку кинжал в окно, чтобы забыть о том, для чего они достали его из древнего хранилища. Только на этот раз ей не удастся спрятаться, она пройдет весь путь до конца. И, быть может, случится так, что в конце, ее драгоценная жизнь, которой она так дорожит, станет не так важна, потеряет смысл, лишившись надежды.

Джейн закрыла глаза, жесткая боль рванула сердце. Если ей придется убить Джона, она не сможет жить. Это невыносимо. Страшно.

Не стоило так сразу верить Дайане. Если бы поговорить с ним, хотя бы раз. Теперь Джейн была уверена, что одного взгляда в его глаза ей хватило бы, чтобы понять, кто из них лжет. Какая она глупая, разве мало она провела рядом с ним, но так и не смогла понять, почувствовать, поверить…. Он никогда не снимет свою маску, не откроет ей двери своей души, не позволит прикоснуться к сердцу. Ему никто не нужен. Джейн бессильно опустила голову. Он сказал, что будет горевать по ней…. Но, видимо, все сложиться иначе. Это ей придется горевать остаток своей короткой жизни. Но любая боль лучше той участи, которую обещал ей Джон.

— Перестань мучить себя, Браун. — отозвалась Дайана, впервые за всю дорогу, подав голос. — Ничего нельзя изменить. Мы то, что мы есть. Любовь со временем теряет свой первозданный божественный смысл. Опаленное временем и кровью, его сердце потеряло способность любить.

— Я никогда не верила в любовь. Пока не встретила Джона. Я словно ждала его всю свою жизнь.

— И правильно, что не верила. Любви нет. — Дайана улыбнулась. — Такой любви, о которой думаешь ты. И умирать ради мифического чувства глупо и неразумно. Бог дал тебе жизнь, и у него на твой счет свои планы. Только он вправе решать, когда наступит твой час.

— Да, в твоем случае, Бог не долго думал.

— Ирония? Это хорошо. Я тоже злилась. Но кто я такая, чтобы судить того, кто создал меня.

Они снова замолчали, и до прибытия в точку назначения, уже больше не говорили. Джейн удалось переключить себя на другую волну. Она вспоминала Мадлен, ее последние слова. Она просила защитить Сомерсет от демонических сил. Именно это и собиралась сделать Джейн.

Дорога казалась бесконечно долгой. Лондон, о котором мечтала Джейн, принес ей только беды. Теперь он был далеко позади. Порше, управляемое уверенной рукой Дайны, несло их сквозь бесконечные голые равнины графства Уилтшир. Пейзаж за окном был настолько однообразным, что не стоило и смотреть. Ночь скрывала грань соединяющую небо с землей, все казалось черным, бесконечно-печальным, как ее мысли.

Джейн стряхнула охватившее ее апатичное оцепенение, невольно подавшись вперед и вглядываясь в зловещие очертания колоссальной монументной постройки, внезапно показавшейся вдали. Сооружение представляло собой мегалитический круг, состоящий из вертикально стоящих серых каменных блоков, соединенных горизонтальными плитами. Дайана свернула с дороги и направилась прямо к громадному храму из грубо обтесанных камней.

— Что это такое? — изумленно спросила Джейн.

— Стоунхендж. — просто ответила Дайана.