— Она оглохла, что ли? — Лайза Кристен очередной раз с раздражение нажала на звонок. — Ты уверен, что эта идиотка не сбежала?

— Нужно быть полной дурой, чтобы сбежать из хорошей квартиры обратно в грязную халупу, в которой вы жили. — насмешливо сказал Джон, доставая из кармана ключи.

— С нее станется. Я ее еле уговорила взять деньги, которые ты нам подбросил. По-моему, это вверх идиотизма.

— Брось, Лайза, не все так меркантильны, как ты. — спокойно произнес Крейн, вставляя ключ в замочную скважину. — Скорее всего, просто звонок неисправен.

— Теперь ты за нее заступаешься. — насупилась Лайза. — Если бы я так хорошо не знала тебя, мой дражайший кузен, то решила бы, что она тебе симпатична.

— Сейчас не время и не место для таких разговоров, моя дражайшая кузина. — передразнил Крейн. Взгляд его, обращенный на рыжеволосую красавицу, был жестким. — Вперед, Лили, снова твой выход.

Девушка грациозной походкой вошла в квартиру, залитую предзакатным солнечным светом. Тишину нарушало только тиканье часов на столике в гостиной. Лили сняла туфли, и бесшумно передвигаясь, прошла в спальню.

— Спит, как ребенок. — усмехнулась она, оборачиваясь к дверям. Взгляд Джонатана был прикован к прикроватному столику. Точнее, к кольцу, которое бледно мерцало в розоватых красках уходящего дня.

— Можно, все закончить здесь и сейчас. — холодно произнесла девушка, тоже глядя на тонкое колечко. — К чему этот фарс?

— Я не люблю легких побед, ты же знаешь. — Крейн широко улыбнулся, подходя к кровати, и разглядывая лицо спящей. — Лайза, ты еще помнишь, что такое сон? Крепкий человеческий сон?

— Что ты делаешь, она же проснется…. - зашипела Кристен, когда Крейн сел на край кровати, глаза его неотрывно смотрели на безмятежное девичье лицо.

— Не бойся, я почувствую ее пробуждение за несколько секунд до того, как она откроет глаза. — мурлыкающим голосом проговорил Крейн. Протянув руку, он осторожно дотронулся до вьющихся волос спящей девушки, рассыпавшихся по подушке. — ты чувствуешь, как она дышит, Лайза? Это сводит меня с ума. Как ты выдерживала эту пытку столько ночей подряд? Она такая теплая, живая…. - кончиками пальцев мужчина провел по щеке Джейн. — И кожа, как бархат. И душа такая чистая без единого пятнышка. Словно ангел. Ты знаешь, как я люблю маленьких ангелочков, но их осталось так мало. Может быть, она последняя?

— Откуда тебе знать, что она так уж чиста? Ты же не можешь проникнуть в ее голову. В ее мысли. — раздраженно фыркнула Лили, кружа вокруг прикроватного столика, и разглядывая колечко из лунного камня, которое так не осторожно сняла Джейн перед сном.

— Не могу. — согласился Крейн. Лицо его на мгновение потемнело. — Я думал, что это из-за кольца, но сейчас оно не на ее пальце, и я ничего не слышу.

— Может, если она будет дальше….

— То есть? — не поднимая головы, спросил Крейн, продолжая ласкать лицо спящей своими легкими прикосновениями.

— Дальше от кольца. — пояснила Лили. — А что именно тебя интересует? Хочет ли она тебя? Так это ясно даже слепому. Тебя все хотят, причем с первого взгляда и без всякого колдовства, а если ты пустишь магию, то можешь сделать ее одержимой тобой.

— Я этого не хочу. — покачал головой Джон. — Мне нужно, чтобы она отдавала себе отчет, в том, кто я, и что она должна сделать для меня.

— Я и не думала, что ты такой романтик, Креймон. — зло усмехнулась Лайза.

— Не называй меня этим именем. Не сейчас. — холодно сказал Джонатан, поднимая голову. Глаза его были похожи на два куска льда. Лайза в страхе отшатнулась. Жесткая зловещая улыбка раздвинула красивые губы Джона, придав его лицу хищное выражение.

— Ну, что, Лайза, похож я на романтика? — стальным голосом спросил он.

— Ты похож на того, кем являешься. — сбросив оцепенение, ответила Лайза. — Что ж, если тебе хочется убивать медленно, это твое право.

Девушка равнодушно отвернулась от него и наклонившись, еще раз всмотрелась в кольцо, которое вновь стало переливаться и мерцать.

— Как красиво. — прошептала Лайза, протягивая руку.

— Лайза, нет. — окрикнул ее Крейн, но было поздно. Поддавшись соблазну, девушка дотронулась до кольца, и, вскрикнув от боли, одернула руку. Кончики ее пальцев на глазах покрывались волдырями.

— Черт, я же говорил, что нельзя его трогать. — разозлился Крейн. Глаза его метали молнии. Внезапно он вскочил и в одно мгновение исчез из комнаты. Лайза растеряно захлопала ресницами.

— Лили? — сонный, с нотками недоумения голос, донесся с кровати. Теперь Лайзе стала понятна причина внезапного исчезновения Креймона. Девушка натянула на лицо улыбку.

— Привет, соня. Как спалось?

— Я не слышала, как ты пришла. — пробормотала Джейн, растеряно хлопая глазами. Лили широко и искренне улыбнулась, потрепав подругу по голове.

— Мы звонили раз пятнадцать, и даже пинали двери, но ты спала, как убитая.

— Извини. Ты не одна?

— Джон в гостиной. Вставай, одевайся, а я к нему пойду, налью чего-нибудь выпить.

— А здесь есть? — удивилась Джейн, все еще чувствуя себя не до конца проснувшейся.

— Здесь все есть, малыш. — Лили хитро улыбнулась и легонько щелкнула Джейн по носу.

Джейн Браун невольно напряглась. Ее что-то смущало, но она не могла понять, что именно. Лайза казалась неестественно довольной жизнью, слишком уж улыбчивой, и ласковой. Обычно она была очень скупа на прикосновения, объясняя это потребностью в сохранении личного пространства. Иногда Лили говорила такую нелепицу, что Джейн не то, чтобы понять, но даже и дослушать была не в состоянии.

Джейн дождалась, пока Лайза выйдет из спальни, и только потом откинула одеяло и встала. Порывшись в своей брошенной в кресло дорожной сумке, девушка извлекла из нее трикотажное белое платье прямого покроя. Без ремня и аксессуаров, оно было больше похоже на длинную футболку, но Джейн оно понравилось своим свободным покроем, широкими сползающимися с плеч рукавами и приличной по ее меркам длинной. Девушка не любила выставлять колени и оголять руки. Но когда она подошла к зеркалу, предварительно умывшись и расчесав по-быстрому волосы, обнаружила, что трикотаж слегка просвечивает ее новое нижнее белье. Джейн решила не паниковать, все же она в Лондоне, а здесь кружевным бюстгальтером никого не удивишь. Лили, например, явилась в красном шерстяном платье с вырезом почти до пупа, из которого так и грозилась выпасть ее аппетитная грудь. И ничего! Очень комфортно себя чувствует.

— Простите, что заставила себя так долго ждать. — смущенно улыбнулась Джейн, проходя в гостиную, тихо ступая белыми тапочками с бомбошками по мягкому ворсу ковра. Бросив быстрый взгляд на вальяжно развалившегося на миниатюрном диванчике, Джонатана Крейна, уже успевшего переодеться в стального цвета деловой костюм и классические туфли, она ощутила уже знакомое смятение. В груди болезненно екнуло сердце, а когда он поднял свои фантастические глаза, то Джейн вся вспыхнула, пожалев, что рискнула надеть полупрозрачное платье. Похоже, взгляд Джонатана проник под тонкую ткань и теперь свободно гулял по ее онемевшему от смущения телу. Лайза сдвинула брови, озадаченно разглядывая Джейн.

— Ты выглядишь иначе сегодня. — улыбка ее получилась вымученной. — Но мне нравится эта перемена.

— Спасибо. — мягко поблагодарила Дженни подругу, и скромно села в кресло. — Вы закончили все свои дела? — поинтересовалась она.

— Да. — Лили рассеяно тряхнула рыжими кудряшками. — Я теперь мало-мальски обеспечена на ближайшее будущее. Будет время на поиски достойной меня работы, но, черт побери, я никогда не забуду эти два месяца в "свободной курице" и несносного Томаса Стоуна.

— О, он был в тебя влюблен. — развеселившись, хохотнула Джейн. В присутствии подруги девушка почувствовала себя увереннее. Осмелев, она снова посмотрела на Джонатана, который о/очень серьезно и внимательно рассматривал ее грудь, при этом лицо его сохраняло лениво-снисходительное выражение. Дженни покоробила подобная наглость, но что она могла сделать? Пусть смотрит, с нее не убудет.

— Джи, Томас был влюблен в каждое хорошенькое личико. — продолжала Лайза Кристен.

— Да, я видимо, к этому числу не относилась. — Джейн изобразила вселенскую скорбь. Лили расхохоталась.

— Джен, крошка, ты просто прелесть. Я уверена, Томас, с удовольствием приклеился к тебе, не будь ты такой серьезной.

— Он считал, что я странная.

— Дамы, я достаточно наслушался о пристрастиях абсолютно не знакомого мне мужчины. — бархатистым глубоким голосом произнес Джон Крейн. — Я очень сильно ценю свое время, о чем уже упоминал. Лайза, дорогая, будь добра, расскажи странной серьезной Джейн Браун о нашем предложении.

Лили бросила на кузена теплый взгляд, что сильно удивило Джейн. Как быстро у них все меняется. Еще вчера Лайза готова была бежать от него на край света без гроша в кармане, а сегодня разговаривает с ним, как с лучшим другом, и даже пытается шутить. Джейн говорила себе, что ее это мало волнует, что Лили должна сама решать, с кем ей дружить, а кого ненавидеть и кого любить…, но бедное глупое сердце болезненно вздрагивало и томилось.

— Джи, малыш! — спохватившись, Лили в порыве чувств сжала холодные ладошки Джейн. — Мы с Джоном всю ночь ломали голову, как тебе помочь.

Джейн с сомнением бросила взгляд на Крейна, который пытался спрятать невольную улыбку, вызванную словами Лили.

— Слушай, — с энтузиазмом продолжила Лайза. — У Крейна есть свой антикварный магазин. Не какая-то там лавочка для туристов, а настоящий большой магазин, причем, недалеко отсюда. Там работает Роуз и Брайан, заместитель Джонатана. Мой кузен очень часто уезжает из города. У него есть еще один магазин в Бате, а так же он владеет несколькими художественными галереями.

— Ближе к делу, Лили. — хмуро бросил Джонатан Крейн, многозначительно поглядывая на свои дорогущие часы. — Хотя лучше я сам все объясню. У Лайзы неисправимая страсть к отступлениям от темы. — Джон сделала характерный жест рукой. — Мисс Браун, я хочу предложить вам интересную и хорошо оплачиваемую вакансию консультанта в моем магазине. Жить вы пока будете здесь с Лили, если она не пожелает остаться у меня. Отсюда до магазина всего пятнадцать минут ходьбы, так что сэкономите на проезде. Открытие в девять утра, в восемь вечера Роуз обычно закрывает, но вам не обязательно работать до самого закрытия. Меня вполне устроит, если вы будете уходить в семь. О выходных вы договоритесь с Роуз. Она трудоголик, и не любит отдыхать, и вы сможете выбрать любые удобные для вас дни. Какое-то время вы будете обучаться. Роуз и Брайан введут вас в курс дела. Так же вы сможете консультироваться по всем вопросам у меня, когда я буду посещать магазин. Никаких особых сложностей вы не встретите. Посетили магазина в основном интеллигентные и обеспеченные люди, но часто мало понимающие в настоящей ценности экспонатов, выставленных в торговом зале. Для этого и нужны вы. На носу лето, и в город пребудет множество туристов, покупателей стает больше. А Роуз всего одна. Общение с потенциальным покупателем порой занимает много времени. При всей ее работоспособности, Рози просто не в состоянии справится без помощницы. И, если вас все устраивает, то можете приступать завтра. Лили скажет вам, куда нужно подойти. Роуз уже в курсе. Есть вопросы? — Джонатан приподнял одну бровь. Зеленые глаза смотрели на нее с пристальным вниманием, а она думала только о том, как немыслимо жестока красота этого мужчины. Восхищение в ее душе мешалось с болью. Никогда и никто не сможет погладить по холке этого ласкового с виду хищника. Как дикая пантера, Джонатан ступал на мягкие лапы, в который затаились острые когти.

— Сколько вы будете мне платить? — проговорила Джейн, отводя взгляд от его лица. Пусть он не думает, что она абсолютно не приспособлена к жизни и готова работать за гроши, лишь бы остаться в Лондоне.

— Две тысячи долларов вас устроят? — лениво разглядывая свои ухоженные ногти, небрежно спросил Джонатан.

Онемев от потрясения, Дженни снова уставилась на него, но он истолковал ее взгляд неверно.

— Когда вы обучитесь, я добавлю вам оклад. — сказал он, нахмурившись.

— Хорошо, мистер Крейн. Я согласна. — с бешено бьющимся сердцем ответила Джейн, не веря своей удаче.

— Тогда я жду вас завтра с документами. — кивнул он. Тон его был сугубо деловым, в то время, как глаза нагло гуляли по ее телу. — Что ж, я выполнил свою миссию. Теперь мне нужно идти. — Джонатан быстро встал и взглянул на Лайзу.

— Ты со мной, Лили?

— Нет, я останусь с Дженни. Нам нужно о многом поговорить. Я позвоню тебе завтра. — Лайза сухо улыбнулась, подставив ему щеку для прощального поцелуя. Джон повернулся к Джейн.

— До завтра, мисс Браун. Доброй ночи. — подчеркнуто вежливо произнес он, протягивая руку для рукопожатия. Джейн неуверенно и робко вложила в нее свою хрупкую ладошку, и в тот момент, когда он уверенно сжал ее своей большой и сильной рукой, ее охватило какое-то дикое не знакомое чувство, обдав горячей волной. Губы внезапно пересохли, и стало трудно дышать, ноги онемели, а перед глазами поплыли радужные огоньки.

— До встречи, мистер Крейн. — запинаясь, пролепетала она. Он улыбнулся ей так, словно без труда разглядел в ее глазах все тайные помыслы и желания. Еще раз кивнул кузине, потрясающий Джонатан Крейн покинул скромную обитель.

— Ох, Лили. Я чувствую себя такой провинциальной коровой, когда вижу твоего кузена. Он так сдержан, холоден. Он настоящий англичанин. — посмотрев на подругу, с тяжелым вздохом произнесла Джейн Браун.

— Да. У него отличные манеры. И он умеет себя преподнести в любом обществе. — согласилась Лайза, внимательно наблюдая за Джейн. — Но его натура двойственна.

— Это чувствуется. — кивнула Браун. — Лили, я немного смущена переменой в ваших отношениях.

— Честно говоря, дорогая Дженни, я тоже. — Лили натянуто улыбнулась, проведя рукой по длинным золотым кудрям. — Джонатан обладает неимоверным обаянием, когда это ему выгодно. Я могу презирать его за некоторые проступки, но не уважать и не восхищаться им просто невозможно. И это пугает меня. Рядом с ним самый уверенный человек чувствует себя не в своей тарелке. Когда он начинает говорить, все мои доводы рассыпаются в прах. Я начинаю сомневаться в том, что еще вчера казалось священной и неоспоримой истиной.

— Да, он определенно влияет на окружающих одним своим присутствием, даже не говоря ни слова. — печально вздохнула Джейн, разглядывая свои руки. Она вспомнила, что забыла надеть кольцо Мадлен. Без него она ощущала внутри некое беспокойство, незащищенность. Как это странно….

— И как же мой кузен влияет на тебя, милая Джи? — лукаво подмигнула подруге Лайза.

— Я уже говорила, что рядом с ним я чувствую себя несобранной и нелепой.

— "Хорошего влияния не существует. Всякое влияние уже само по себе безнравственно". -цитировала Лайза слова Оскара Уайльда из самого знаменитого и не сколько раз экранизированного произведения "Портрет Дориана Грея". — Ты уже начла думать не своими мыслями, пылать не своими страстями, Джейн?

— Боюсь, я не так начитана, Лили. Мне нечего сказать тебе на это. Я не читала Уайльда.

— А, между прочим, он очень занятен. Особенно в некоторых моментах. Мне особенно нравятся рассуждения одного из героев Уайльда о грехе. Согрешив, человек избавляется от влечения к греху, ибо осуществление — это путь к очищению.

— Это привело бы к полному хаосу. Религия священна. Каждый грех будет наказан. — строго сказала Джейн.

— О, Джон бы поспорил тобой. Религия делает нас пассивными и лишенными индивидуальности. Иногда нужно позволить себе жить так, как желает сердце. Я именно так и живу.

— Бог есть в каждом сердце, Лили. И в твоем тоже. Доброта, искренность, сострадание, совесть. Все эти качества присущи каждому.

— Я бы не была так уверена, Джи.

— Это так. — горячо воскликнула Дженни. — Просто кому-то дано чуть больше сострадания, кому-то чуть больше любви.

— А, если не дано ничего, Джейн? Если душа пуста или ее вовсе нет? Если сердце бьется лишь для того, чтобы потакать своим тайным желаниям и амбициям, если голос Бога не слышан и сам он забыт. — холодный ответ смутил Джейн Браун, и она озадаченно посмотрела в спокойные голубые глаза Лили.

— Так не бывает. Бога нельзя забыть. Мы все — часть его. Плохая или хорошая. Это, словно картина для художника. Нравится или нет, но она — создана рукой автора, под ней его автограф. А значит, художник часть своей картины, а она часть его самого.

— Джейн, ты философ. И неисправимый романтик. — улыбнулась Лайза.

— А ты — просто фантазерка. Какой странный у нас получается разговор. Скажи мне, зачем ты выдумала себе другое имя? Мне можно доверять.

— Я знаю. Просто порой ничего не могу с собой поделать. Жизнь так скучна, банальна, однообразна, если не внести в нее капельку вымысла.

— Я бы назвала это ложью.

— Пусть так. Я — лгунья. Но я так хочу. Я вижу мир и людей такими, какими сама придумала. Это интересно, гораздо занятнее, чем ковыряние в лабиринтах подсознания. Самоанализ, нравственность, рассудительность — это не для меня. Практичность? Ужас. Я бы сошла с ума, взявшись всерьез смотреть на серьезные вещи. Легкость дает нам большой выбор, отсутствие комплексов массу новых впечатлений и удовольствий.

— Это слова, но я знаю, что на самом деле, ты придумала этот воображаемый мир, чтобы защитить себя от того, что пугает, заставляет думать и принимать решения. И твой большой выбор — это отсутствие такового. — взволновано проговорила Джейн, теребя широкий рукав платья. — Я хочу, чтобы со мной ты не притворялась. Почему ты изменила свое отношение к Джону? — в лоб спросила она, пристально глядя в глаза подруги.

— Как ты быстро меняешь тему. — покачала головой Лили. — Ты не дашь мне уйти от ответа?

— Именно это ты и пытаешься сделать последние десять минут. — Джейн ласково улыбнулась.

— Мне нечего тебе ответить. Мое отношение к Крейну неизменно. И воспринимаю его так же, как и в момент нашей встречи. Разве тебе самой не хочется бежать от него, как можно дальше? Я бы хотела видеть только его красоту попасть под его невероятное обаяние раз и навсегда. Только есть в нем что-то противоестественное, и отталкивающее, заставляющее срабатывать инстинкт самосохранения. Бежать от него — это единственный способ не стать его вечной послушной рабой. Я говорю тебе это от чистого сердца. Я хочу, чтобы ты запомнила эти слова, и он не простит меня, если узнает, о чем мы сейчас с тобой говорим. Своими разглагольствованиями о Боге ты затронула забытые струны моей души, которые вызвали во мне странную и незнакомую мне чуткость, даже жалость. Придет время, и ты будешь смеяться, вспоминая, как была наивна и до невероятного добродетельна. Сейчас трудно представить, но такой день настанет, и ты поймешь, какая это роскошь, чувства…. Молодость, красота, любовь это иллюзии, Джи. Мы хотим удержать их, но все равно теряем, не одно, так другое.

— Молодость и красота не исчезнут в глазах, полных любви. — неожиданно прошептала Джейн. Лили рассмеялась, откинув назад свою красивую изящную головку. И Дженни подумала, что не может представить Лайзу через пять или десять лет. Ее красота казалась такой естественной, неоспоримой и мощной, нерушимой, неподвластной времени. Она чудачка, но у нее есть на это право.

— Джи, милая, наивная, Джи. — сквозь смех, ласково сказала Лайза. — Я так рада, что жизнь свела нас. Это совершенно новый опыт. Я думала, что таких, как ты, больше нет. Жаль, что всего мгновенье существует такая сокрушительная умиляющая чистота и невинность. И чем искреннее и светлее человек, тем тяжелее его грехи, ибо в силу своей наивности и неприспособленности к жизни, он не ведает, что творит, не распознает самого источника зла, пока не отхлебнет из него сполна. Мотылька всегда влечет к пламени, и он летит нему необдуманно и покорно, сгорая дотла в своем божественном порыве к свету. Но может быть на этот краткий миг, когда крылышки мотылька еще тлеют, пламя заколеблется перед этим слепым и искренним самоотречением, чтобы потом разгореться еще сильнее, поглотив свою слабую, но святую жертву.

— Безумно красиво и красочно звучит, но ты так и не дала мне прямого ответа.

— Не на все вопросы есть ответы, Джейн Браун. — Лайза посмотрела на Дженни своими стеклянными глазами, в которых нельзя было ничего подсмотреть.

— Ты изменилась со вчерашнего дня. Дело не только в другом имени или Джонатане, а в тебе самой. — Джейн хмуро сдвинула брови, задумчиво морща лоб. — Вчера ты была легкомысленной девчонкой, а сегодня рассуждаешь о мотыльках.

— Дурное влияние Крейна, стало быть. — усмехнулась Лили. — Поэтому я не хотела возвращаться. — Мой карточный домик разрушен. Больше нет Лили Стокер. Я снова Лайза Кристен, а быть ею очень и очень сложно.

— Значит, я была права, когда говорила, что ты бежишь не от кузена, а от себя. — сделала вывод Джейн.

— Возможно. — неуверенно протянула Лайза. — А от кого бежишь ты? Или куда?

— Это мне еще предстоит узнать.

Этот разговор мог тянуться до бесконечности, но Джейн почувствовала, что моральные и физические возможности на пределе. Переведя разговор в другое, более прозаичное русло, девушки поболтали еще полчаса и отправились спать. Лили легла в гостиной на диване, уступив гостье свою спальню. Джейн предстоял сложный новый день, который должен был многое изменить в ее жизни, но тогда она еще не знала, как необратимы будут перемены.