Он не пришел на крик. Я ждала, была уверена, что придет, но Адам Блейк не появился. У него есть дела поважнее меня. Отчаянно захотелось узнать, над чем же работает его гениальный ум в окружении не менее блистательных умов. Психологическое оружие? Новый вирус, для уничтожения человечества? Или вакцина против смерти? А, может, наркотик, заставляющий видеть вымышленные миры? Все предположения казались реальными, имеющими смысл. Мой мозг был подвержен невидимым атакам, которые не прекращались ни на минуту. Но с какого времени? Как долго я во власти неизвестных чар?

Он сказал, что я особенная. Но в чем состоит особенность? Моя мать тоже считала, что я должна изменить мир, если верить словам Ванессы, если, вообще, верить, что наша встреча с подругой матери была реальной. И не могла ли вера Аманды Вильмонт в избранность ее дочери, в итоге привести к трагической кончине? Как жаль, что я никогда не смогу задать ей ни один из многочисленных вопросов.

Адам пришел вечером. Странно, но голограммный пейзаж отсчитывал время, совсем, как настоящий. Солнце скрылось за несуществующим горизонтом, выпусти на волю ровный и круглый нимб луны. Небо с россыпью печально мерцающих звезд почернело и опустилось ниже. Он застал меня, любующейся четкими, словно нарисованными созвездиями, названия которых я только что вспомнила.

Он ждал, что я обернусь, услышав его шаги, но так и не дождался. Прошел в комнату, не включая свет. Встал за моей спиной. Я слышала его дыхание, биение собственного сердца. Мне показалось, что мы одни в этом вымышленном мире, и успела загадать желание на упавшую звезду. Я попросила ненастоящее небо отпустить меня. Вернуть обратно, забыв, что я когда-то была здесь. Но разве ненастоящее небо могло по-настоящему помочь?

— Ты можешь увидеть правду. — произнес Адам. Теплое дыхание шевельнуло волоски на моем затылке. Я обхватила себя руками. Я стояла перед окном несколько часов, и не чувствовала ног. — Если захочешь. Тебе станет легче, если ты поймешь, что не пленница, не моя пленница.

— Та птица, упорхнувшая за горизонт, считает себя свободной? — спросила я, вспомнишь о белой пташке с черной грудкой.

— Нет, раз она все еще там. — ответил он.

— А где Я?

— Ты знаешь ответ, Дезире. Ты уже видела…. Когда стояла у окна офиса.

— Игра воображения. — покачала головой.

— Если ты так хочешь, то ДА.

— Я не хочу.

— Тогда смотри. Не только глазами, которым доступен лишь мизерный участок электромагнитного спектра. — шептал его загадочный голос, от которого меня тянуло в сон. Он завораживал, убаюкивал, растворял реальность, внушал уверенность, дарил силы, отворял невидимые двери чистого сознания. Те, что так немилосердно захлопнул вчера.

Звездное небо, желтая луна и миллиарды звезд качнулись, как картинка на экране компьютера. Я вообразила себя ластиком и начала медленно стирать… дюйм за дюймом, пока на месте ночного неба не осталась простая серая стена. И мне стало грустно и горько, как любому человеку, потерявшему нечто прекрасное и удивительное, получив взамен пустышку.

В следующий момент, я подумала о свете, и комната вспыхнула в ярких лучах светодиодных ламп.

Я обернулась и увидела спокойные и мудрые глаза Адама Блейка. Он улыбался мне.

— Все просто, Дезире. Гораздо проще, чем ты думаешь. И этим ты отличаешься от других. В этом заключенная твоя особенность. Я ответил на вопрос?

— Я его не задавала. — проговорила я, не в силах хотя бы на миг вырваться из мягкого плена темных глаз.

— Чтобы сказать не всегда нужны слова. — загадочно произнес Адам.

— Но вместо ответов, ты всегда даешь почву для новых и новых вопросов. Ты скажешь, где мы? — я выжидающе смотрела, как он неспешно обходит меня, и прислоняется к той самой стене, которая минуту назад была небом, луной и звездами. Это был его ответ. Но я не понимала….

— Ты убрала одну преграду, можешь убрать и другую. Смелее. — подсказал он.

Я сконцентрировалась. Сосредоточилась на нем, посылая один энергетический удар за другим. Звучит бредово, но так и было. Я чувствовала, как сила вырывается из меня и бьет в расслабленную уверенную фигуру Блейка. Его броня сильна, а мой воображаемый ластик непригоден. Адам Блейк не исчезал. И он смеялся.

— Ты не поняла. Убрать меня не получиться. Я — не преграда. Попробуй еще.

Я больше не стирала, я била в стену за спиной Блейка огромным кулаком, рожденным в моем больном разуме. Меня никто не учил, я знала, что могу и должна делать. И делала. Стена рухнула, распавшись на осколки из белых кирпичей.

Инстинктивно отшатнувшись, я закрыла голову руками, приготовившись умирать….

Он остановил меня, успокоил.

— Не бойся. Не пускай страх. И ничего не произойдет.

Я неуверенно открыла глаза и робко улыбнулась, любуясь теперь совсем другим пейзажем. Голубоватая толща воды, разноцветные гирлянды водорослей, и маленькие пестрые рыбки, снующие туда обратно. Я не знала, моя ли воля удерживает холодные потоки о проникновения в комнату, или Адам помогает сохранять равновесие. Мне казалось, что я на подводной лодке и смотрю в огромный иллюминатор.

— Как красиво. Это настоящее? — я перевела взгляд на Адама, и видение скрылось за восстановившейся в одно мгновение стеной.

— Да. — кивнул он. — Теперь ты понимаешь, что сама способна ответить на любой вопрос.

— Как это возможно? — проговорила я со странным не соответствующим ситуации спокойствием. Адам снова прошел мимо меня и сел на кровать, похлопал ладонью рядом с собой, приглашая составить ему компанию.

Я устала стоять.

Я не боялась его.

Я села рядом.

Он взял мою руку.

— Дезире, ты на пути к исполнению своего предназначения. Ты больше, чем те, кого ты привыкла называть людьми. Ты можешь видеть сквозь шоры, сквозь завесы, установленные дикторскими амбициями поработителей человеческого сознания. И ты откроешь правду другим. — сказал он, глядя мне в глаза. Звучало неправдоподобно и дико, но как красиво. Кто не хочет быть спасителем человеческих душ от… как их там? Поработителей человеческого сознания.

— Но разве один человек может изменить мир? — спросила я. И действительно?

— Ты не одна. — он пронзил меня взглядом, сила которого вызвала боль в области груди. Почему я так испугалась, услышав, что не одна? Разве мне не должно полегчать от мысли, что можно разделить с км-то еще весь этот бред об исцелении мира? Я чувствовала скрытый подвох в его словах, но он не собирался ничего объяснять мне. Как всегда….

— Ты такой же, как я? — поспешила задать очередной вопрос, пока Адам проявляет необычную сговорчивость.

— Сейчас — нет. — ответил он, отпуская мою руку, и отворачиваясь. — Ты только учишься быть мной. — пояснил Блейк. Я ухмыльнулась. Как это похоже не мужчин. Курица не птица, женщина — не человек. Она только учиться им быть. Я вас умоляю! Я только что стирала стены и разбивала кирпичи. Глазами! Или чем-то другим. Но я сделала все сама. Без его помощи. Наверно….

Лукавая улыбка, проскользнувшая на губах Адама, дала понять, что он догадался о ходе моих мыслей. Ну и пусть! Мне нечего скрывать. После всего, что между нами было, не смотря на то, что, по сути, ничего и не было. Так, пудрит девчонке мозги, тихонько накачивая своими загадочными пилюлями.

— Значит, твоя лаборатория находиться под водой? Мы в реке, в море или в океане? Это лодка? Откуда столько денег?

— Откуда столько вопросов. — передразнил меня Адам. Мы улыбнулись друг другу, как старые друзья. А вот это опасно. Я начинаю разделять его параноидальный бред. Нельзя забывать о том, что он не спросил, хочу ли я участвовать его безумных планах.

— Мы на дне озера. И засечь лабораторию с поверхности невозможно. Помощь не придет. Ты уйдешь отсюда, когда будешь готова, и только вместе со мной.

— Это Швеция? Там много озер…

— Ты права. Мы в Швеции. — задумчиво разглядывая меня, сказал он.

Ну, хоть что-то прояснилось. Лаборатория — не плод воображения. Она реальна. И мне известно, в какой стране я нахожусь.

— Что вы создаете, Адам? — задала следующий важный вопрос. Он молчал. — Оружие? — уточнила я. — Или лекарства?

— Мы создаем новую расу, Дезире.

Я раскрыла рот, и застыла, как громом пораженная. Это еще что за хрень? Какая еще раса?

— Клонирование? — испуганно предположила я.

— Нет.

— Тогда что?

— Только то, что я сказал.

— Но новую расу нельзя создать из ничего. Нужен биологический материал. — я с тревогой всматривалась в непроницаемое лицо Блейка, пытаясь отыскать истину в выражении его глаз. И вдруг до меня дошло. Какой же я жираф. Меня не пичкают разработанными в кулуарах этой кандейки лекарствами, не тестируют на мне новые препараты…. Я сопоставила факты, и чуть не лишилась чувств от открывшейся истины. Все мои провалы приходились на середину менструального цикла, то есть предположительно на день овуляции. Я чертова матка. А это еще хуже, чем подопытный кролик.

Я вскочила на ноги, с ужасом глядя на невозмутимого Адама Блейка. Как он смеет! Как смеет быть спокойным, говоря такое!? Мой взгляд обшарпал кровать, на которой он сидел, пытаясь восстановить утраченные воспоминания. Но не увидела, ровным счетом, ничего. Он здорово постарался, прополоскав мои мозги, и вынув из них то, что я не должна знать.

— Господи! — воскликнула я, хватаясь за голову. — Ева — это я? Да? Адам и Ева! Как же до меня раньше не дошло.

— Имена не имеют значения, они лишь символы. Так же, как остальные….

— Остальные? Кто-то еще делал мне детей? — свирепо закричала я. — И как успехи?

— Успехов нет. — он удручено качнул головой, не реагируя на мой гнев и источаемую каждой порой ярость. — Все эти годы, мы не теряли надежды, но твой организм отвергал мой, как ты выразилась, биологический материал.

— Слава Богу! — воскликнула я с облегчением. Я смотрела в красивое равнодушное лицо, лишенное эмоций, не способное на сострадание, и не могла поверить, что раз в месяц спала с этим существом, похожим на человека. А потом напрочь забывала.

— Как же я тебя ненавижу! — прошипела я сквозь зубы. Можно было бы ударить его, разодрать в кровь самоуверенную рожу, но что изменят побои? Мне даже легче не станет. То, что он творил со мной, с моей душой, с моим телом — невозможно ни понять, ни оправдать. Ни один из знакомых мне мужчин, не способен опуститься до такого.

— Ты сумасшедший. — я приблизилась, глядя в темные пустые глаза. — Это не законно. Я — свободный человек. Ты не имел права… пользоваться мной, как шлюхой.

— Прекрати истерику. Сильные эмоции лишают тебя сил. — спокойно заявил этот полоумный ублюдок. — Оплодотворение происходило не естественным путем, если тебя именно этот факт возмущает. Последние пять лет я не прикасался к тебе.

— А кто прикасался? А?

— Последнего ты помнишь. — он прищурил глаза, и вспыхнула, как от пощечины. И еще больше рассвирепела. Черт, я совсем забыла о маленьком инциденте с Кларком. Но Блейк второй раз напоминает мне о нем.

— Но он не был первым. — все-таки нашла в себе силы для ответа. И Адам отвел глаза, словно смотреть на меня ему было крайне неприятно. Посмотрите-ка, какие мы нежные. Прям, оскорбленная невинность. Я села на кровать рядом с ним и обхватив ладонями каменное лицо, заставила посмотреть на себя. Но то, что я увидела в глубине обсидиановых глаз, заставило испариться и гнев, и ярость, оставив только изумление.

— Тебе больно. — потрясено прошептала я. — Не может быть….

Он резко убрал мои руки, и отстранив от себя, встал на ноги. Я все еще была под воздействием шока, я не могла принять то, что увидела. И нашла свое объяснение.

— Любимой игрушкой попользовался другой. — скривив губы в грубой усмешке, цинично заявила я. — Да еще и по-настоящему, так, как ты не мог себе позволить. От души попользовался. — слова, как стрелы, слетали с моих губ, предназначенные лишь для одной цели — ударить врага посильнее. Пробить толстую шкуру бегемота и попасть прямо в сердце, если оно у него есть. — И знаешь, мне понравилось. Я бы с удовольствием повторила, но ты держишь меня здесь, как святую мадонну в ожидании непорочного зачатия. Открою тебе секрет — дети не рождаются от святого духа. Они рождаются, когда два человека по-настоящему любят друг друга.

Адам хотел было уйти, не жаля и дальше выслушивать поток моей брани, но внезапно остановился, обернувшись в приоткрытых дверях. На его губах теплилась улыбка. Я отказывалась понимать этого человека.

— Ты хотела убить меня своим презрением, хотела причинить боль, а сделала счастливым. — мягко сказал он.

Я подняла ладони вверх, признавая полную капитуляцию.

— Сдаюсь. — выдохнула с усталостью. — Ты просто непробиваем.

— И это действительно так, Дезире. Меня нельзя убить, ни словом, ни делом. Я человек номер один. Не забывай. А ты — номер два.

— Третьего не будет. — категорично заявила я.

— Третьего — недостаточно. Рано или поздно, я выявлю причину, по которой твое тело отторгает оплодотворенные яйцеклетки, и ты будешь носить моих детей, хочешь ты этого или нет. У тебя нет выхода. Разрешаю не любить меня.

— Как ты добр! — я тоже вскочила на ноги и приблизилась к нему. — Только, даже если ты упадешь на колени и будешь умолять меня, я никогда не испытаю к тебе даже сотой доли того, что чувствовала с Кларком Винзором.

— Ты думаешь, я способен на подобную глупость? — скептически смерив меня взглядом, спросил Адам. — Или мне нужно то, что ты чувствовала к Кларку? Не забыла, что он хотел убить тебя?

— Это твоя версия. А я тебе не верю, и можешь подавиться своей иронией и показным равнодушием. Ты не получишь ни моего сердца, ни моих детей, ни моего разума. Я найду лазейку, отыщу способ сбежать отсюда. А потом приведу Кларка, и мы вместе посмотрим, как ты будешь ухмыляться в надетых на руки кандалах. Я действительно сделаю мир лучше, когда избавлю его от тебя.

— А ты способна на это. — пристально глядя мне в глаза, произнес Блейк. Еще бы! Я аж фыркнула от удовольствия, что заела его, приготовившись сказать еще массу неприятных вещей, но он развернулся и вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Тяжело дыша, словно после долгой пробежки, я прислонились спиной к закрытой двери, и медленно сползла вниз. Я боялась даже представить, что случилось бы, получись у него напичкать меня своими сперматозоидами. Маленькие сверхчеловеки. Новая раса. Уму непостижимо. Он не прикидывается. Он на самом деле псих.

Но вопрос так и остался открытым. С Блейком все ясно. А кто же тогда я?

И, если придерживаться слов, сказанных этим ненормальным, почему именно я способна стать матерью новой расы. И зачем нужна новая раса? Какие у нее цели? Что она сделает со старыми добрыми расами?

Если мыслить логически, и предположить, что версия Блейка правдива, и я обладаю определенными знаниями, которые впоследствии могу передать детям, то кто тогда вложил необычные возможности в меня саму? Еще одна кучка ученых? Или кто-то более могущественный? Бог? Или дьявол? Ответ станет известен, только когда мне откроется истинная цель моего существования. Но Адам не собирается просвещать меня. Он зациклен на идее оплодотворения.

Мне нужно бежать. Пока его лабораторные крысы не изобрели способ заставить мои биологические часы работать в их пользу.

— А в ее словах есть доля истины. — сухо заметил Майкл Розмунд, почесав свой отмеченный благородной сединой висок. Рассеянный уставший взгляд Блейка оторвался от изучения данных на голографическом дисплее, его пальцы продолжали менять местами запутанные замысловатые изображения молекул и клеток ДНК, в то время, как он сам смотрел в порядком износившееся лицо старого профессора. Тот по старинке обрабатывал информацию с помощью клавиш и мыши.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Блейк. Мужчина повел плечами, кивнув на как бы подвешенные в воздухе формулы, над которыми корпел Адам.

— Мы далеко шагнули вперед, опередив технологии программ Винзора и тех, кто стоит за ним. Мы стираем и перезаписываем память, мы создаем и уничтожаем, мы манипулируем сознанием, и решаем, что и как должна делать Ева. Но мы забыли, что, прежде всего, она — человек. Рожденная в мире, который обязана изменить. Да, она знает свою цель, и следует программе, но частые сбои говорят о том, что ее душа не согласна. Она не чувствует себя свободной, а ведь именно свободу должна подарить другим.

— Я не могу пойти на такой риск. — категорично отмахнулся Адам, вернувшись к своей голограмме, зависшей над столом, за которым он сидел. — Слишком большой объем для полной загрузки. Она не выдержит.

— Проект "Ева". Вслушайся в эти слова.

— Слова ничего не значат.

— Для тебя. А для нее? Она не отожествляет свою суть с холодным понятием "Проект". Она человек. Ее создали человеком в том пространственном уровне, в котором жила Дезире Вильмонт, росла и взрослела. Ее сознание шире, сильнее и свободнее, чем у других, но оно ограничено рамками физической оболочки и свойственными этой оболочке эмоциями, чувствами и желаниями. В ее ДНК содержится ген совершенного существа из твоей реальности, но она тем и особенна, что сочетает в себе черты обеих рас, чтобы дать жизнь третьей — более совершенной, чем твоя или та, которую ты хочешь исправить. Конфликт заключается в том, что она не знает, как соединить несоединимое, не предав при этом саму себя. Ты заставляешь ее выбирать, но как сделать выбор, если в любом случае — она теряет часть…

— Ты понятия не имеешь, что означают слова "совершенное существо из моей реальности". Я выше реальностей, ниже, снаружи и внутри. Майкл, у нас нет и не может быть выбора. Мы просто знаем, что слияние произойдет. — прервал профессора Блейк.

— Но не происходит. Должна же быть причина. И мне кажется, что искать надо на поверхности. Девушка правильно сказала — дети не рождаются от святого духа. И уж тем более не создаются в пробирке.

— Сотни женщин наземного населения каждую минуту зачинают будущее потомство искусственным путем, не имеющим никакого отношения к непорочному зачатию.

— Ева — не сотни женщин. И ты — не принадлежишь нашей узкой полосе частот, ты сущность из другого спектра. — Майкл положил руку на плечо Блейка. И Адам, прервав свои манипуляции, посмотрел в серьезное лицо старика. — В тот первый раз мы совершили ошибку, Адам. Мы зря ее стерли. Не нужно было.

— Мы просто исполнили свой долг, Майкл. И не мы принимали решение.

— Ты позволил, Адам. Позволил Им решать за вас. Ты слепо идешь за своим сознанием, неужели к тебе не приходила мысль, что оно может заблуждаться? Зачем все это? Для чего? Кларк Винзор — тоже ступень, через которую ей предстояло перешагнуть? Испытание? Но кого они испытывали на самом деле? Ее или тебя? Задай себе правильный вопрос. И ответ раскроет горизонты, которых ты никогда не видел.

— Что ты — человек, можешь знать о горизонтах? — спокойно улыбнулся Адам. — Как мы можем спорить с волей, подаривших мир. Весь мир.

— Если ты собираешься принести нам мир, лишенный чувств, способный предать самое дорогое и священное, то мне такой мир не нужен. И ей тоже. Она не человек номер два. Она женщина, у которой украли жизнь, на которую она имела право.

— Розмунд, ты говоришь так, словно мне безразлично все, что происходит. Но это не так. У меня хватает ума осознавать, что не все так однозначно, просто, логично и объяснимо, как кажется на первый взгляд.

— Ты споришь со мной. Споришь впервые за долгие годы совместной работы. И я понимаю почему. Ты понимаешь, что в моих словах есть доля правды. Проект "Ева" был обнулен шесть лет назад, и снова запущен несколько недель назад. У нее не осталось даже частички памяти, ее жизнь стерта до чистого листа, но сегодня она дала тебе необходимую подсказку. И не как созданный в лабораториях "Проект", а как женщина, которая однажды любила. Ты уверен, что твои хваленые технологии способны управлять тем, ради чего вы существуете? Можно ли стереть любовь?

— Если любовь — эмоция. — кивнул Блейк. Взгляд его стал холодным, усталым и пустым. — Если она мешает цели, ставит преграды и разрушает.

— И созидает, Адам. Созидает. Дарит жизни.

— Эмоции не властны над жизнью. Это миф. Похоть, жадность, страх, эгоизм и жажда удовольствий, страсти и низменные инстинкты — не более, чем разновидности тюрьмы, клетки, из которых нет выхода.

— Хорошо. Ты можешь продолжать бесконечные попытки при помощи технологий. Но, если есть хотя бы призрачный шанс, что я прав, нам стоит попробовать.

— Да, но пробовать придется мне. Одному. Ты видел ее реакцию? — криво усмехнулся Блейк. — Она вбила себе в голову, что увлечена этим Винзором. А я не собираюсь совершать… акт, пока она сыплет на мою голову проклятия. Я не насильник.

— Но ты — совершенное создание.

— Не в глазах Дезире.

— Но в глазах Евы. Разбуди ее.

— Это нечестно. Она ничего не вспомнит потом. И твой план потеряет всякий смысл.

— Дай ей время. Загрузка завершиться…. Когда-нибудь. У вас впереди вечность.

— А твоя вечность зависит от скорости возникновения новой расы.

— Зачем мне вечность здесь? Если все мы однажды будем там?

Блейк промолчал, заметив, что старый профессор улыбается.

— Ничего смешного.

— Впервые вижу парня, который отказывается любить женщину, которая создана для него.

— Но сейчас ты говоришь не о любви, мой пожилой друг.

— А что твоя новая раса, проникнувшаяся бесконечной любовью, будет плодиться в пробирках?

— Конечно, нет. — раздраженно ответил Блейк. — Для создания совершенного существа необходимо исключить любые изъяны. Эмоции уровня пешек, вроде Кларка Винзора, являются изъянами. Понимаешь? Однажды я позволил эмоциям проникнуть в нас, и ты знаешь, что из этого вышло….

Я проснулась среди ночи от звука собственного голоса. Я пела песню из фильма по Стивену Кингу "Буря столетья".

— Я маленький чайник, который кипит… — нелепые, ничего не значащие слова. И не имеющие ко мне никакого отношения. Но я снова и снова напевала одну и ту же строчку, и время от времени мне казалось, что моему голосу вторит тихое одинокое эхо. Я прижала колени к груди, перекатившись на бок, и горько заплакала. В этот момент я ни о чем не думала, а в груди образовалась дыра. Мое сердце разрывалось от боли, и я не знала причины. Точнее, причин было бесконечное множество, но ни одна из них не имела отношения к этому приступу дикого отчаянья. Я прислушивалась к тишине, окружившей меня, в надежде снова услышать тонкий грустный голосок моего невидимого гостя. Я запела вновь, и о чудо, совершенно явственно услышала вторящее нежное сопрано. Горькой музыкой незнакомый мелодичный голос лился в мое распахнувшееся сознание. Я искала источник, мучительно долго бродила по лабиринтам света и тени, но каждый раз натыкалась на невидимые преграды. Отчаявшись, я вернулась обратно, испытав все муки земного притяжения. Меня била дрожь. Я встала и босиком вышла в коридор. Я шла по холодному полу, толкаемая в спину рукой подсознания, которое вело меня и направляло.

Знакомые стеклянные двери, светлый широкий холл, мягкие кресла, я сворачиваю в другой коридор. Я знаю, что в конце него есть дверь в точно такую же комнату, как моя. Я прибавляю шаг, окрыленная уверенностью, что должна быть там. Обязана.

Но натыкаюсь на преграду. Материальную преграду в лице Адама Блейка. Он удивленно взглянул на меня, и я отпрянула назад.

— Чья там комната? — требовательно жду ответа, глядя в красивое жесткое лицо.

— Моя. — небрежный ответ. Я недоуменно хмурюсь. Странно. Зачем меня с такой силой потянуло в комнату Блейка? Или это снова его штучки?

— Пошли, я провожу тебя. — говорит он, протягивая руку. Я скептически ухмыляюсь. Он серьезно? Думает, что я прикоснусь к нему? Дудки! Не дождешься, красавчик.

Он пожал плечами и пропустил меня вперед, а сам следовал по пятам, как мрачный конвой.

— Блейк, ты ведь гений? — пустилась в рассуждения я. Спиной почувствовала его изумление.

— Допустим. — лаконично ответил он.

— У всех гениев просто обязан иметься запасной план.

— К чему ты клонишь, Дез?

— Если со мной ничего не выйдет, и окажется, что я бесплодна, ты же не остановишься?

— Ты не бесплодна. — резкий ответ.

Я раздраженно фыркнула.

— Хорошо, я не способна зачать от тебя.

— Это не так.

— Ты невыносим.

— Это так.

— Если я умру или заболею, ну, мало ли что со мной случится? Винзор снова зачипует меня своим смертоносным чипом…..

— Ты же мне не веришь?

— Не передергивай. Допустим, просто порассуждаем, я умерла. Да, ты можешь сказать, что этого не произойдет. И все же. У тебя есть запасная "Ева"?

— Не смеши.

— Ответь! Я же не одна такая особенная. Ты сам сказал недавно, что я не одна.

— Пока одна.

— Вот ключевое слово "пока". Значит, разработки ведутся?

— Это возможно. Но не нужно.

Я резко остановилась и обернулась, взглянув ему в лицо.

— Все-таки есть запасной план. — заключила я, и выстрелила следующим вопросом. — Ты имеешь какое-то отношение к гибели моих родителей и той аварии?

— Нет. — даже не вздрогнув и не изменившись в лице, ответил он.

— Как ты нашел меня?

— Ты сама нашла меня, Дез. Ты приехала на собеседование. Или не помнишь?

— Помню. И ты так сразу понял, что я твоя Ева?

— Я знал, что ты придешь. К чему все это?

— Я хочу знать масштабы твоих преступлений относительно моей личности.

— Ищешь новые причины ненавидеть меня?

— Возможно.

— Они скоро будут. Добрых снов, Дезире.

Легко склонив голову, он развернулся и ушел. Я стояла возле двери в свою ком… свою тюрьму. И снова чувствовала себя одураченной.

Я так и не смогла уснуть, снова и снова прокручивая в голове разговор с Блейком. С чего он взял, что я такая уж особенная и избранная? Я даже не экстрасенс, я не вижу ауры людей, не читаю мысли, и даже прошлого своего не помню. Какой-то бред! Столько медиумов на земле, гораздо более продвинутых и обладающих способностями проникать за границы реального мира. Гипноз, путешествия в астрал, спиритические сеансы, магические ритуалы, дети индиго, колдуны, знахарки и травницы — все эти категории людей и их способностей не имеют со мной ничего общего. И все же Блейку нужна я. Почему? Неужели мало-мальски способный медиум не в состоянии проделать то, что вытворяла вчера я? Что он скрывает от меня?

Я уставилась в пустую холодную серую стену, сожалея о том, что поддавшись уговорам Адама, стерла чудесный пейзаж. Мне было одиноко и грустно в кромешной темноте. Никаких звуков, кроме собственного дыхания. Если я могу уничтожать иллюзии, то способна ли создавать новые? Я сосредоточилась на этой мысли, направив на пустую стену поток мощного желания.

Может ли ластик стать кистью?

Чтобы рисовать то, что угодно воображению?

Я старалась из-за всех сил, чувствуя напряжение в глазах и звенящую пустоту в голове. И вдруг осознала, что зрение только мешает мне, отвлекая, и нервируя. Я закрыла веки, и ушла вглубь себя, настроившись на волну импульсов, и проникнув в вибрирующий энергетический поток, описать который словами было выше моих сил, и не существовала таких слов, чтобы обозначить увиденное. Я перестала думать, дышать и чувствовать. Я плыла, растворялась и соединялась снова, я стала частью той картины, которую хотела видеть, созидала и направляла ее и отпускала, прощаясь с ней, оставляя в ней частичку свой сущности, как художник оставляет на мольберте крупицу души. И когда дело было сделано, вихрь, раскрашенный сотнями цветов и оттенков, захватил меня и затянул в огромную воронку, на дне которой я увидела свое тело. Почему меня не удивляет, каким образом сознание и разум отделяются от тела, блуждая в потоках света и тьмы, замысловато переплетенными между собой? Привыкну ли я когда-нибудь возвращениям в телесную оболочку? К боли от первого вздоха и неизмеримой тяжести в груди? Открывая глаза, я думала о том, что на самом деле слепа, и то, что вижу сейчас — ничто, по сравнению с мгновением в вечности.

На стене напротив меня колосились березы, подпирая нависшее предгрозовое небо, затянутое серыми тучами.

Я могу быть кистью. Мне стало страшно. Мысль пронзила, как разрывающая внутренности пуля.

Я могу быть Богом.

Все потеряло значение, кроме открывшейся истины.

Нет никаких границ.

Кроме тех, что мы создаем себе сами.

Я не пленница.

Я могу уйти в любой момент.

Когда пойму, как это сделать.

Кларк Винзор опустил палец на кнопку небольшого дисплея, в котором через пару секунд появилось строгое лицо дворецкого.

— Мистер Винзор. Чем могу быть полезен? — монотонным тоном произнесло изображение. -

— Ты можешь открыть ворота, Стив. — раздраженно рявкнул Кларк, возвращаясь к машине. Раздался механический щелчок, и мощные стальные ворота медленно поднялись.

Кларк Винзор въехал в частные владения своей семьи. По широкой, выложенной мраморными плитами дороге он миновал чудесный живописный сад, переехал через речку, огибающую огромный особняк с башенками и колоннами, построенный в стиле ампир. Его дом был похож на дворец, но на самом деле являлся неприступной крепостью. Эти стены никогда не посещали люди, не соединенные с ним кровным родством.

Бросив машину у парадной лестницы, молодой человек стремительно вбежал вверх по вычищенным добела ступенькам и, распахнув двери центрального входа, нос к носу столкнулся с чересчур ответственным дворецким.

— Что-то случилось, Стив? — спросил Кларк, заметив напряжение на сдержанном лице мужчины.

— Все в порядке, сэр. — развеял его подозрения дворецкий. — Ваш отец ожидает в кабинете. Он просил зайти к нему, как только вы вернетесь.

— А Каролина? — поинтересовался Винзор, проходя в операторскую, где служба безопасности отслеживала все показания камер, установленных внутри дома и по всей территории.

— Леди Каролина отдыхает. — вежливо ответил Стивен Джонс, следуя по пятам за своим хозяином.

— Отдыхает от отдыха. — усмехнулся Кларк, пробежавшись взглядом по многочисленным мониторам. Один из операторов, развернулся в сторону вошедшего и невыразительным тоном продекламировал:

— Все в порядке, сэр. Система работает без сбоев.

— Отлично. Если появится что-то подозрительное, сразу сообщайте мне. Мы сейчас должны быть особенно внимательны.

— Сэр, кофе?

Кларк обернулся, и снова наткнулся на дворецкого. Раздраженно закатил глаза.

— Можешь расслабиться, Стив. Ничего не нужно. Я к отцу.

Преодолев еще одну лестницу, на этот раз с резными перилами, и застеленными кроваво-красным ковром ступеньками, Кларк уверенно прошел через коридор, стены которого были увешаны многочисленным портретами его предков, и остановился у тяжелой дубовой двери. Постучав три раза, молодой человек вошел.

Чарльз Грегори Винзор, шестой граф Ротмунд, вальяжно развалившись в кресле за столом из самого качественного красного дерева, молчаливо смерил сына задумчивым взглядом, жестом предложив ему сесть напротив. Кларк натянуто улыбнулся, чувствуя, что отец снова чем-то недоволен.

— Как твои успехи, Кларк? — деловито спросил граф, дымя сигарой, и разглядывая птичку, прыгающую по веткам яблони, раскинувшейся за окном.

— "Технолоджи Бест" работает в прежнем режиме, сэр. Мы опустились на пол пункта ниже, но это временное явление. Мировой кризи…

— Меня мало волнует "Технолоджи Бест", Кларк. — оборвал сына грозный отец. — Меня больше занимает личность ее бывшего руководителя. Тебе удалось выяснить, кто такой Адам Блейк?

— Только то, что вы прочли в отчете, предоставленном мной. — опустив голову, ответил Кларк.

— То, что ты накопал на Блейка — вода, ничто. Ясно? Нашим могущественным родственникам необходимо знать, как мог парень, появившийся шесть лет назад из ниоткуда, построить огромную корпорацию, в руках которой вращаются миллиарды долларов.

— Но теперь все капиталы Блейка принадлежат им. Я справился с поставленной задачей.

— А как насчет теневой деятельности. Лаборатории, Кларк. Ты выяснил, над чем работали ученые этого выскочки в Вашингтоне?

— К сожалению, в момент захвата, все программы лаборатории были подвержены неизвестному вирусу, а сотрудники отказываются комментировать свою деятельность.

Тяжелый взгляд почти бесцветных глаз, остановился на бледном лице сына.

— Ты разве не знаешь, как развязать язык несговорчивым патриотам Блейка?

— Их память чиста, сэр. — Кларк растерянно повел плечами. — Не понимаю, как подобное возможно. Мы — единственные способны на столь сложные воздействия на человеческую память. Я могу предположить, что команда ученых, которую Адам Блейк собрал по всему миру, нашла способ создать технологии…

— Это невозможно, если он не один из нас. — категорично рявкнул шестой граф Ротмунд. — Ты хоть понимаешь, что корпорация одного человека собрала в своих руках столько капитала, что могла напрочь разрушить экономику страны, ударив по всем сферам, которые нам с таким трудом удалось взять под контроль?

— Я не думаю, что он хотел…

— Ты, вообще, не думаешь! Какого черта, ты, мальчишка, вообразил себя великим стратегом? Девчонка, которую умыкнул из-под твоего носа этот липовый бизнесмен, нужна была нам живой, здесь и сейчас! Но нет, ты возомнил, что контролируешь ситуацию!

— Я установил чип. Я был уверен, что смогу вычислить ее нахождение, и в случае опасности уничтожить. — нерешительно проговорил Кларк.

— Какое уничтожение, идиот? Мы потратили долгие годы, чтобы найти ее. Ты хоть понимаешь, с чем или кем имеешь дело? Ева — это бомба замедленного действия, способная одним махом уничтожить все, что строили наши великие предки сотни, тысячи лет. И для той сущности, что создала ее, твой чип, все равно, что банка с килькой, которую необходимо вскрыть. Мне нужно знать, что такое Адам Блейк! Пешка, или тот, кто диктует правила. И если он — второе, то мы все можем рассчитывать только на чудо. Объединившись с Евой, они просто сотрут нас в порошок, словно нас никогда и не было.

— Их только двое! А нас — сотни.

— Мы — люди, Кларк. Мы — марионетки, я наши хозяева не способны выйти в открытое противостояние, они принадлежат узкому частотному спектру, из которого выхода в нашу сферу реальности не существует, только через наши телесные тела. Мы — проводники, мы те, кто питает их. Разрушив то, на чем держится наша власть, эти двое уничтожат всю программу, открыв рабам доступ в параллельные миры, соединив их с бесконечным сознанием. А ты сам знаешь, чем это грозит нам всем.

— У нас есть технологии, деньги, власть, мы контролируем политику, банки, СМИ….

— Если Блейк — то, что я думаю, все перечисленной тобой для него — тьфу. Единственный способ остановить существо его уровня — разделить с Евой. Я знаю, что он задумал. Коллапс не произойдет в один день. Это будут точечные постепенные удары, как вирус они распространятся по всем уровням, подконтрольным нашим создателям. Ему нужно время, чтобы создать армию совершенных существ, которые перепишут историю мира. Найди мне место локализации второй лаборатории. Я уверен, что они там. Тебе известна страна. Швеция не так уж велика. Думай, Кларк. Ты зациклился на промежутке времени, ограниченном шестью годами. Не ищи Адама Блейка. Десять лет назад у него было другое имя и, может быть, другое лицо. Нельзя построить целую лабораторию незамечено для окружающих. Что угодно, любая зацепка, незаметная деталь в итоге выведут на него. Все наши силы сейчас направлены на поиск Блейка. Но я хочу, чтобы именно ты стал первым.

— Я сделаю все возможное, сэр. — с готовностью согласился Кларк. — Простите, что подвел вас с Дезире Вильмонт. Я был уверен, что успею и возьму обоих. Мне очень жаль.

— Ладно. Кто не ошибается, тот никогда не станет победителем. А теперь иди. И найди мне этого ублюдка с его подружкой. И зайди к жене, она жаловалась на боли в спине. Ей сейчас нельзя волноваться.

— Каролина с детства любит привлекать к себе внимание. — небрежно бросил Кларк.

— Она носит наследника. Наша кровь не должна прерваться. Так что иди и успокой ее. Твоя кузина всегда была испорченной девицей, но не нам выбирать себе спутниц.

Кларк мрачно кивнул, посмотрев на отца. Он никогда не любил Каролину, как женщину, и вынужденный брак сделал несчастными их обоих. Они выросли в одном доме, и Кларк привык считать ровесницу и подругу по играм сестрой. Родная сестра Чарльза Винзора, мать Каролины, умерла, когда девочке едва исполнилось шесть лет, а ее муж за месяц до нее — от рака легких. Мать Кларка тоже успела произвести на свет лишь одного наследника. Все эти обстоятельства решили судьбу детей. Кровный род не должен прерваться. Никогда.

Кларк Винзор не посмел ослушаться приказа отца, и удрученно поплелся в спальню своей жены. Ему было стыдно, что он не оправдал ожидания и просчитался. И еще он боялся, что однажды грозный граф Ротмунд узнает, что его сын не собирался активировать программу уничтожения в чипе, установленном Дезире Вильмонт. Кларк сделает все, чтобы найти Адама Блейка, и отобрать то, что необходимо ему самому — Дезире Вильмонт. Ева она или нет, но он найдет способ спрятать ее от всего мира, ибо те, кто сейчас управляют им, будут пытаться убить ее. Снова и снова.

Кларк Винзор был человеком. И он впервые в жизни влюбился. В женщину, которая создана, чтобы уничтожить его и рожать совершенных созданий — от другого.