— Клайф, проверь, вся аппаратура готова? Камеры работают? — спросил в приколотый к нагрудному кармашку микрофон Джерри Торнтон.
— Все о, кей, Джерри. Камеры пишут, звук отличный.
— Операторская, как картинка?
— Можно начинать.
— Спасибо, ребят. Я вас понял. — удовлетворенно кивнул Джерри. Он подошел к удивительно красивой девушке с рассыпавшимися по плечам белокурыми волосами. Она расслабленно расположилась в просторном удобном кресле. Голову откинута назад, глаза закрыты, руки неподвижно лежат на подлокотниках, ладонями вниз. На висках, и запястьях участницы шоу прикреплены датчики, и результат их работы отображается на дисплее компьютера за ее спиной. Все показатели указывали на то, что Дезире спит. Ее сознание погружено в транс. Сердцебиение замедленное, давление упало до нижних пределов, пульс так же занижен. Никакой угрозы для ее здоровья подобные показатели не представляли. Проснувшись, она не вспомнить ничего из того, что будем с ней происходить сейчас.
На всякий случай, Джерри дотрагивается до запястья Дезире и считает пульс. Все отлично. Спящая красавица готова. Торнтон возвращается к кушетке и подвинув ее поближе к креслу, присаживается. Взгляд останавливается на безмятежном лице участницы. Никогда в жизни Джерри не доводилось видеть столь идеальной и совершенной красоты, а он повидал немало лиц. Наверно, именно внешность мисс Вильмонт, и сопротивление ее разума на первом кастинге так раззадорили Торнтона. Он не верил в то, что она именно та особь, которую он ищет уже много лет. Сотни самых разных женщин, девочек и девушек побывали в этом кресле, но ни одна не подошла. Джерри не ограничивался Штатами, и, прикрываясь известностью и популярностью шоу "Гипноз", проводил кастинги по всему миру, но так и не достиг результата. Его миссия была близка к провалу.
— Дезире, ты готова поговорить со мной? — мягко спросил Торнтон, разглядывая тонкие идеальные черты Вильмонт. Она не реагировала. — Ты слышишь меня, дорогая? Я — Джерри Торнтон. Помнишь, мы говорили с тобой вчера.
— Да. Я знаю, кто ты. — неожиданно произнесла девушка мелодичным нежным голоском. Джерри быстро взглянул на прибор. Никаких изменений. Она совершенно спокойна и расслаблена.
— Ты позволишь мне задать тебе несколько вопросов, Дезире?
— Ты уже их задаешь, Джерри. — последовал спокойный ответ.
— Расскажи мне о том, что тебя больше всего интересует?
— Задай более конкретный вопрос, Джерри. — губы Вильмонт растягиваются в легкой ироничной улыбке. Торнтон озадаченно смотрит на монитор. Все в норме. Но она ведет себя иначе, чем в бодрствующем сознательном состоянии. Даже голос другой. Как будто говорит человек гораздо старше, чем Дезире, увереннее и умнее. И если таким образом пробудилось ее внутреннее я, то на мониторах и датчиках это должно отразиться. Разум и все реакции обязаны реагировать.
— Хорошо. Начнем с простого. Что ты любишь читать?
— Я не читаю книг.
— Есть причина?
— Есть. Мне не интересно.
— А что тебе интересно?
— Мне интересна моя работа. Я люблю проводить время в клубах и с друзьями. Люблю розовый цвет, и покупки, люблю роскошь и дорогие автомобили. Я ответила на весь перечень простых вопросов, Джерри?
— Почти. А как насчет страхов? Чего ты боишься, Дезире?
— Нищеты и одиночества, и еще, войны. И смерти. Болезней, клеветы. Предательства. Ничего нового ты не услышишь, Джерри.
— Почему ты все время повторяешь мое имя?
— А почему ты повторяешь мое?
— Тебя это раздражает?
— Я не знаю.
— Как мне называть тебя? Чтобы ты не раздражалась? Аманда?
— Я не знаю.
— Значит, оставим Дезире. Итак, у тебя есть парень?
— Нет. Только друзья.
— Ты боишься отношений?
— Нет…. - брови участницы шоу хмуро сдвинулись, и кривая, отвечающая за всплеск эмоций начала выдавать штрихи пол нарастающей. Но она быстро овладела с собой. Неизвестно, как ей это удалось под гипнозом. — Я не знаю. — на мониторах первоначальные значения.
— Ты кем-то увлечена сейчас, Дезире?
— Что значит увлечена?
— Нравится кто-то из мужчин, или женщин?
— Да. Мои друзья, и мой шеф, еще несколько коллег из офиса.
— Я имею в виду сексуальное влечение.
— Я не испытываю сексуального влечения.
— Совсем? — потрясенно выдохнул Торнтон.
— В данный момент.
— Понятно. Ну, и напугала ты меня. Кто бы твоим первым парнем, Дезире. Я имею в виду первый интимный опыт.
— Я не знаю.
— То есть?
— Я не знаю, Джерри.
— Не помнишь? Ты была пьяна?
— Я не могу ответить на твой вопрос. Я действительно не знаю ответа.
— А кто был вторым?
— Почему тебя так интересует тема секса? У тебя проблемы, Джерри?
Торнтон был потрясен. За все время практики, подобное с ним происходило впервые. Создавалась впечатление, что не он владеет ситуацией, а девушка, находясь в состоянии транса, умудряется манипулировать его сознанием.
— Ты можешь ответить, Дезире? Кто был вторым.
— Тот же, кто был первым.
— И кто он?
— Я не знаю.
— Что происходит, Дезире?
— Ты задаешь неправильные вопросы. Я не могу на них ответить. Мне неизвестен ответ.
— Как такое может быть?
— Я не знаю.
— Ты подвергалась гипнозу раньше?
— Я не знаю.
— Как зовут твою маму?
— Аманда. Меня назвали в честь ее.
— А отца?
— Филипп Вильмонт. Он был… французом. Теперь я знаю, откуда взялись познания в французском.
— Ты любила их? В анкете сказано, что они погибли в аварии.
— Да, я была с ними в машине. Но меня спасли.
— Ты скучаешь по ним, Дезире?
— Нет. Я их не помню.
— Не помнишь?
— Да. У меня амнезия после травмы головы. Не помню ничего, что было до аварии.
— Это многое объясняет. Я могу тебе помочь.
— Не можешь, Джерри.
— Могу. Я работал с подобными случаями. Я достану воспоминания из твоей головы.
— Я не уверена, что хочу вспоминать.
— Тебя что-то пугает.
— Да.
— И что, Дезире?
— Я не знаю. Но уверена, что прошлое ворошить не стоит.
— Тебе станет легче, когда ты все вспомнишь.
— Мне будет больно. Я пойму, как много потеряла.
— Но ты узнаешь, кто ты есть на самом деле, Дезире. Ты хочешь этого?
— Я не знаю.
— Ты видишь сны?
— Да.
— О чем они?
— Я не знаю.
Торнтон нахмурился, разглядывая девушку. Необходимо прервать сеанс. Мисс Вильмонт не готова идти дальше, ее сознание отрицает все попытки проникнуть глубже. Какие-то внутренние установки защищают мозг от постороннего вмешательства. За время сеанса Джерри не сумел из нее вытащить никакой важной информации, кроме того, что она страдает амнезией. Сопротивление разума слишком велико, но он попробует пробить установленные барьеры. Нужно только увеличить дозу экспериментального препарата, который освобождает даже самый неприступный разум.
— Ты можешь расслабиться и уснуть, Дезире. Мы продолжим завтра.
Убедившись, что девушка заснула, Торнтон повернулся к операторам.
— Позовите Сунн, пусть введет девчонке инъекцию и проводит ее в спальню. Я ухожу. Устал.
Я открыла глаза. Поздняя ночь. Не помню, как очутилась в постели. Ничего не помню. Помню, как не спала до утра, и задремала на рассвете. Потом меня раззудила азиатская девушка, одела в длинное белое платье и отвела в кабинет Торнтона. Он усадил меня в кресло…. И все. Это последнее воспоминание. Дальше пустота.
Я смотрю в окно, звезды усыпали черный небосвод, а ночной Манхеттен пестрит огнями. Мне больно. Все тело горит, я не в силах пошевелиться, в голове туман. Мысли путаются. Я плыву. Меня не предупреждали, что будет так плохо. Пытаюсь поднять голову и не могу. Чем-то накачали, мелькает последняя осознанная мысль, и я проваливаюсь в безмолвие и пустоту.
— Ты готова, Дезире? — Торнтон садиться напротив, взгляд прикован к бледному лицу девушки. Она кажется изможденной. Но он не испытывает чувства вины. Дезире Аманда Вильмонт заинтриговала его.
— Я устала, Джерри.
Торнтон смотрит на монитор. Показатели в порядке. Девушка блефует.
— Я помогу. Представь, что ты на чудесном необитаемом острове. Где-то в океане. Лазурный берег, белый песок, и теплый ветер ласкает твои волосы. Ты дышишь полной грудью, тебе хорошо. Ты счастлива и спокойна. Вокруг только красота. Ты чувствуешь покой, Дезире?
— Да.
— Тебе больше не страшно?
— Нет. Я счастлива.
— Ты хочешь увидеть своих родителей?
— Да.
— Они идут к тебе. Выходят из-за кромки тропического леса. Они улыбаются. Они уже близко. Ты видишь их?
— Да, Джерри. Я вижу… — губы девушки тронула улыбка.
— Что ты хочешь сказать им?
— Я сожалею, что забыла, как много они для меня сделали.
— Твои родители отвечают?
— Да. Они говорят, что я не виновата.
— Конечно, ты не виновата.
— Так было нужно.
— О чем ты говоришь?
— Так было нужно. — пальцы Дезире вцепились в подлокотники, аппаратура запищала, все датчики пришли в движение.
— Все хорошо, ты не должна волноваться. Успокойся. Дыши ровно и глубоко. Ну, вот, умница. Что еще говорят тебе родители?
— Я не должна быть здесь. Мне нужно уйти.
— Замечательно. — мрачно выдохнул Торнтон. — Обними их на последок, Дезире, и позволь покинуть тебя Ты снова одна. Но тебе хорошо и радостно. Есть человек, которого бы ты хотела увидеть рядом с собой?
— Да.
— Кто он?
— Я не знаю.
— Хорошо, а теперь представь, что ты дома. В своем доме. Где ты родилась, Дезире?
— В Бруклине.
— Отлично. Ты в Бруклине. Тебе пять лет. Что ты видишь?
— Я не знаю…
— Черт побери. — пробормотал про себя Джерри. — И медленно начну считать, и на цифре шесть ты уснешь. Раз, два, три…., шесть. Все, ребята, она спит. Камеры отключаем, весь материал на мой ноутбук, и девушку верните не место. Сунн, утром инъекцию повторить. Она у меня заговорит. Да что там — запоет!
— Джерри… — Сандра Свенсон поймала прославленного гипнотизера в коридоре. Он поспешно направлялся к лифту. Вид у него был весьма озабоченный и взволнованный.
— Что случилось, Сандра? — раздраженно спросил он, резко оборачиваясь. Женщина нервно провела пальцами по коротко стриженным светлым волосам, и неуверенно произнесла:
— Ты уверен, что третья доза препарата необходима?
— А когда я спрашивал твое мнение? — сузив светло-карие глаза, спросил Торнтон.
— Девушка молода, а препарат в стадии разработки. Ее психика может не выдержать.
— Черта-с два, она не выдержит. Этой девочке кто-то уже взломал мозг. И я не я, если не докопаюсь до правды.
— Мы нарушаем условия контракта. Она может подать на нас в суд, я уже не говорю о возможных последствиях.
— Ты знаешь, какие люди стоят за мной. Не исключено, что Дезире Вильмонт именно та, кого ОНИ ищут.
— Она — просто несчастная девочка, потерявшая родителей и память.
— Не будь наивной. Травмированная психика, она, как пластилин, для такого профессионала, как я. Но эта Вильмонт — крепкий орешек. Она здорова, нет никаких признаков стресса или депрессии. Говорю тебе, в ее голове покопался настоящий спец. И я исправлю заложенную программу, так сказать, восстановлю недостающие файлы. Говоря на твоем языке — жесткий диск поврежден, информация утеряна, но я меня есть собственный ключ, антивирусная программа восстановления.
— Иллюзион?
— Он самый. Дезире выдержала две дозы. И она в своем уме. Ничего с ней не случиться. А юридические проблемы с легкостью решаться при помощи еще одного нуля к ее гонорару. Она даже жалобу писать не станет.
— А как же эфир?
— Забудь про эфир. Дезире Вильмонт — мое личное дело.
Я открыла глаза только на пару минут. Веки казались чудовищно тяжелыми, а в голове раздавался звон колоколов, и ни одной разумной мысли. Вокруг меня много света, но он исходит не от ламп или солнца, светом пронизано все, воздух, небо, и я сама. Свет внутри меня. И он звучит, льется, шепчет. Тысячи голосов врываются в сознание. Я ухожу на их зов, и погружаюсь в состояние полного блаженства, я парю над…. То, что простирается подо мной нельзя назвать землей. Это совершенно другой мир, стеклянный город, прозрачные русла рек и округлые дома, построенные из кристаллов. Хрустальный город, утопающий в сверкающей серебристой дымке, излучающей сияющие волны тепла и яркого слепящего света. Я не чувствую тела и земного притяжения. Только радость и любовь. Я дома….
— Ты слышишь меня, Дезире? — Торнтон с тревогой изучает физические показатели состояния девушки. Никаких отклонений, но она сильно похудела с лица, щеки ввалились и кожа бледная. Питательных капельниц, которыми накачивали обессиленную жертву гипнотизера, оказалось недостаточно. Пациентке нужен отдых и нормальный сон.
— Я слышу тебя, Джерри. — выдает ее голос внятную и спокойную речь.
— Как ты себя чувствуешь, Дезире?
— Я устала и хочу домой.
— Я отпустил тебя домой. Тебе шесть лет, и ты стоишь на пороге квартиры в Бруклине. Ты ушла гулять без спроса, и твои родители очень волнуются.
— Я бы никогда так не поступила, Джерри.
— Но ты это сделала. И боишься нажать на звонок. Отец будет ругаться, а мама плакать. Тебе очень стыдно и страшно, и поэтому ты неуверенно стучишь в дверь. Ты видишь дверь?
— Я вижу дверь. — голос девушки неуловимо меняется. Становиться значительно выше. Несомненно — говорит ребенок.
— Опиши мне ее.
— Она большая, деревянная, покрытая облупленной серой краской.
— Что еще?
— Пахнет едой. Соседка снова варит суп для своей кошки.
— Как зовут соседку?
— Марта Стюарт.
— Какая она.
— Совсем старая, лет сорок, носит парик и мешковатые платья. У нее кривые ноги и большая задница. Мне она не нравится. Марта все время кричит на меня, когда я играю с Сэмми.
— Сэмми?
— Саманта — ее кошка. У нее рыжая шерстка и белые лапки, словно ботиночки. И очень умные глаза. Сэмми добрая, она меня любит, но Марта не знает этого. Она не понимает языка животных.
— А ты понимаешь?
— Да. Все живое в этом мире умеет разговаривать. Нужно просто слушать.
— И что говорит тебе Сэмми?
— Она терпеть не может суп, который ей варит хозяйка, и ее носки сильно воняют. Она редко меняет горшок, а Сэмми очень чистоплотная кошка.
— Замечательно. У тебя богатое воображение, Дезире. Ты впечатлительная и добрая девочка. Но ты ослушалась маму, и скользнула из дома, чтобы погулять во дворе с Сэмми.
— Правда?
— Да, Дезире. А теперь ты постучишь в дверь.
— Я боюсь. Мама сильно огорчиться. Я стараюсь ее не расстраивать. Ей и так сложно со мной.
— Ты не можешь весь вечер простоять под дверью. Уже темнеет. А ты очень голодна. Нужно решиться и постучать.
— Хорошо… — тяжелый вздох.
— Ты слышишь шаги за дверью?
— Да.
— Замок щелкнул, и на пороге появилась мама. Ее глаза влажные от слез. Ты видешь свою мать, Дезире?
— Нет. Это не она. — девушка дернула головой, брови ее нахмурились, на губах смущенная улыбка.
— А кто? Кто открыл тебе дверь.
— Друг.
— Чей друг? Твоего отца?
— Да, друг семьи.
— Как он выглядит?
— Я не знаю…. Он высокий. И у него светлые глаза, как у ангела.
— И все?
— Такой же высокий, как папа. Я не вижу его лица. Только глаза. Почему?
— Я не знаю, Дезире. А как зовут друга семьи?
— Я не знаю…. Я не могу. — приборы резко запищали, датчики вышли из строя. Торнтон подбежал к пациентке и проверил пульс. Сто сорок ударов в минуту.
— Все хорошо. Расслабься, я не настаиваю. Ты можешь не смотреть на него. Проходи в комнату.
— Я не могу. — приборы по-прежнему не работают, но Торнтон не останавливает сеанс. Его глаза лихорадочно горят.
— Почему?
— Он говорит, что мне нельзя здесь быть. Я должна вернуться….
— Куда вернуться?
— Сюда.
— Что еще он говорит?
— Что накажет Джерри Торнтона, если он не отпустит Еву.
— Кто такая Ева?
— Я не знаю.
— Ева — это ты?
— Я не знаю. Первый раз слышу это имя.
— Что он делает с тобой, Дезире? Проводит какие-то опыты, вводит тебя в транс?
— Нет, он друг….
— Он — твой первый мужчина, Дезире?
— Да.
— Сколько тебе было лет, когда все случилось?
— Семнадцать.
— Ты любила его?
— Неправильная постановка вопроса. Вы вкладываете в слово любовь совсем другое значение. Я создана для него.
— Создана? Ты считаешь, что он твоя половинка?
— Нет. Нас не разделяли. Мы одно.
Торнтон делает паузу, чтобы дать Дезире Вильмонт передышку, и себе самому тоже. Он не улавливает смысла в словах девушки. И вопросов только прибавляется. Какая к черту Ева? И что за педофил соблазнил несчастную девушку, запудрив мозги так основательно, что даже великий Джерри Торнтон не может ее починить?
— Дезире, тебе семнадцать лет. И ты учишься в школе. Тебе нравится твоя школа?
— Нет. Я все время хочу домой.
— Ты не понимаешь того, что говорят учителя?
— Понимаю, но гораздо раньше, чем они это скажут.
— Значит, ты слишком умная для школы?
— Да, я особенная.
— Это ты так решила?
— Нет, это так и есть.
— У тебя есть друзья, Дезире?
— Один друг.
— Тот, который бывает в вашем доме?
— Да.
— Он взрослый?
— У него нет возраста.
— Кто он, Дезире?
— Друг.
— Ты влюблена в него?
— Это секрет. Он не должен знать.
— Но он знает. Поэтому он соблазнил тебя?
— Он не соблазнял. Ему это не нужно.
— А что ему нужно?
— Я не знаю.
— Как его имя, Дезире.
— Я не знаю.
— Он — красивый?
— У него нет лица.
— Ни возраста, ни лица. Может быть, это воображаемый друг? Ты одинока, Дезире?
— Нет. Он всегда со мной.
— И сейчас?
— Да.
— Где же он. Я его не вижу.
— Мы одно.
Джерри тяжело втянул воздух, покачал головой. Бессмыслица какая-то.
— Расскажешь, когда он впервые поцеловал тебя?
— Он никогда не целовал меня.
— Ты сказала, что он был твоим первым мужчиной.
— Он никогда не целовал меня.
— Где происходили ваши встречи?
— Дома.
— Родители знали, что у тебя роман со взрослым мужчиной, их близким другом?
— У нас не было романа.
— А как назвать сексуальные отношения между двумя людьми?
— Необходимость. Так было нужно.
— И часто было нужно?
— Один единственный раз.
— Ты говорила, вторым мужчиной был тот же, кто и первым.
— Я так сказала?
— Прости, я забыл, что тебе семнадцать. Почему вы расстались, Дезире?
— Мы не можем расстаться. Он всегда со мной. Мы одно.
— Как его зовут, Дезире?
— Я не знаю.
— Расскажи мне об аварии, Дезире.
— Что ты хочешь знать?
— Что произошло?
— Авария. Родители погибли. А я выжила.
— Ты действительно потеряла память?
— Я ничего не помню.
— А его?
— Кого?
— Друга.
— Дэв и Джо — мои друзья.
— Значит, не помнишь. Что ты можешь сказать о Еве?
— Ева? — голос звучит спокойно, но временно успокоившиеся датчики снова выдают волнение. Руки и плечи Дезире напрягаются, и тело начинает мелко дрожать.
— Нееет. — внезапно кричит она диким голосом, словно ее ножом режут без наркоза. — Я не могу. — аппаратура издает протестующий писк и гаснет, приборы, закрепленные на голове, грудной клетке и запястьях девушки начинают дымиться, а потом просто отскакивают от тела Дезире. Глаза ее распахиваются, и Торнтон в ужасе отступает назад. Зрачки практически отсутствуют, и в глубине светлой радужки виднеются маленькие темные точки, вертикально вытягиваясь и расширяясь, и из них вырываются лучи чистого серебристого света. Лазерные глаза смотрят на Торнтона немигающим взглядом, пронзая его мозг, сжигая, превращая пепел. Он цепенеет, и не слышит, какой переполох происходит в операторской. Силы и разум временно покидают тело великого гипнотизера. Он не может оторваться от жутких сияющих глаз, чувствуя их угрозу и несгибаемую волю. Теперь Джерри в ее власти. И тут тело Дезире неестественно изгибается и обессилено опускается в кресло. Она закрывает глаза и тяжело дышит. Торнтон отказывается верить в реальность происходящего, наблюдая, как кривые черные линии опускаются от правого виска девушки до середины щеки, образуя замысловатый узор.
— Яркий, очень яркий свет. — шепчут губы Дезире. — Я лежу на чем-то жестком. Я ослеплена, я ничего не вижу, в голове пустота, но мне легко. Я чувствую любовь, она пронизывает меня. Она сияет. Живая, бесконечная. Она повсюду. Мир дышит любовью, создан ею и служит только ей. Она — начало. Она — истина. Вы не можете видеть ее. А Ева может. Она — любовь.
— Ты Ева?
— Проект "Ева" активирован…. - произносит девушка, голова ее откидывается назад. Она без сознания. Торнтон в шоке.
— Мы нашли ее. — хрипло говорит он, оборачиваясь к операторской.
Они больше не вводят мне странные витаминные инъекции, но я подозреваю, что витаминами в шприце даже и не пахло. Скорее всего, вместо них использовали психотропные вещества или даже наркотики, чтобы снизить мою сопротивляемость при гипнозе. Как иначе объяснить происходящее? Я не знаю, сколько прошло дней, мое сознание постоянно уплывает, каждое движение сопровождается жутким головокружением и приступами тошноты. Наверно, мое критическое состояние заставило безумного Джерри приостановить эксперимент. Я уже ничему не удивляюсь. Торнтон — сумасшедший, сдвинутый, чокнутый докторишка. И все его действия только подтверждают мои догадки.
Они держат меня в белой комнате. Я лежу на жесткой кушетке, или операционном столе, одетая в тонкую больничную рубашку. Я не помню, как попала сюда, но в краткие минуты, когда способность мыслить здраво возвращается, я вижу вокруг себя пластиковые стены, высокий потолок, с которого льется яркий свет, огромное количество медицинского оборудования, людей в белых комбинезонах и марлевых повязках. У них совершенно пустые ничего не выражающие глаза. Словно они запрограммированные роботы, а не разумные существа со своими мыслями и эмоциями. Со мной не разговаривают, постоянно колют иголками, подключают то к одному аппарату, то к другому, сверяют данные, переговариваются на незнакомых мне терминах. Не нужно быть гением, чтобы уловить суть происходящего. Торнтон и его команда ставят на мне какие-то опыты, зачем иначе бесконечные тестирования и анализы крови? А самое ужасное состоит в том, что я обессилена настолько, что не могу сопротивляться. Мне вводят успокоительное и снотворное, и большую часть времени я провожу в бессознательном состоянии, пока шайка эскулапов изощряется над моим слабым телом. Иногда я просыпаюсь от холода. Я хочу остановить их, закричать, но даже на это у меня не осталось сил. Неужели так все и кончится? Я умру тут, в холодной жуткой комнате с белыми стенами, во имя сдвинутого светила психологии — Джерри Торнтона.
Временами мне кажется, что я на самом деле дома, и все, что происходит вокруг меня — дурной сон, иллюзии больного воображения, затянувши меня так глубоко, что выбраться нет ни одного шанса. Я хватаюсь за жизнь из последних сил, и раз за разом пытаюсь воскресить в памяти вереницу событий, которые привели меня в белую комнату. Это единственная возможность — не сойти с ума, не потерять себя, не лишиться сознания. Я проклинаю тот день, когда в пьяном угаре поспорила с Дэвидом и Джонни на тысячу баксов, что позвоню с шоу "Гипноз" и запишусь на кастинг. Я проклинаю собственную глупость. И совершенно не думаю о деньгах. Жажда легкой наживы привела меня сюда, легкомысленность в принятии решений и наивная вера в порядочность людей, и мифическую силу юридических обязательств. Заключенный со студией контракт вряд ли поможет в сложившихся обстоятельств. Я попала в руки фанатиков, и им плевать на законы. Они все обо мне знают. Я одинока, бедна, не имею связей. Меня никто не будет искать. Была когда-то Дезире Аманда Вильмонт — красивая белокурая девушка, обожающая все розовое и блестящее, а теперь ее нет. Может быть, Дэвид Берг или Джонатан Престон несколько раз наберут номер пропавшей подружки, или даже наведаются ко мне домой. Так же поступит и Мелисса Гордон — менеджер по кадрам в "Технолоджи Бест", когда в назначенный день я не выйду на работу. Но никто из них не пойдет в полицию и не объявит о моем исчезновении. Мало ли куда подалась молодая легкомысленная девушка. И что за опилки в голове у этой блондинки? Никакой ответственности! Да, именно так и будут рассуждать все, кто знали меня или думали, что знали. Им невдомек, что я в опасности, и пока они злословят на мой счет, я здесь — медленно умираю.
С шприцом в руке ко мне подходит невысокая женская фигура в нелепом облачении. Космонавты хреновы. Поработители свободной воли. Зачем я им понадобилась? Какой смысл во всех проводимых надо мной манипуляциях? И подвергались ли другие участницы подобному обращению? Живы ли они?
Я смотрю в лицо женщины, склонившееся надо мной. Она делает свое черное дело, но я не чувствую боли. Ничего не чувствую. И внезапно узнаю раскосые глаза над маской.
— Сунн, что происходит? — едва шевеля губами, прохрипела я. Но на лице азиатки полнейшее равнодушие. Она словно не слышит меня.
И тут появляется великий и ужасный. Джерри Торнтон собственной персоной. Маленький толстенький лысеющий псих, возомнивший себя гением. Его свита исчезает в мгновения ока. Мы остаемся вдвоем. Я слышу, как пищат приборы. Это мое сердцебиение дало сбой.
— Не надо бояться, Дезире. — этот говнюк еще смеет ласково улыбаться мне. — Я пришел поговорить с тобой. Ты достаточно отдыхала. Теперь можно продолжить сеанс.
Серьезно? Я отдыхала? Это так называется? Он, что, издевается надо мной? Или просто больной? Говорить не могу, и поэтому вкладываю в свой взгляд всю силу испытываемой к нему ненависти. И самое странное во всем этом то, что я не боюсь. Мое сердце бьется сильнее, но не от страха перед Торнтоном и его изощренных методов. Я просто знаю, что не должна быть здесь. И этот человек — мой враг, он хочет причинить мне боль. Разрушить меня, но сначала разобрать на атомы.
— Смотри мне в глаза, Дезире. — бархатистым голосочком произносит Торнтон. И, что удивительно, я послушно выполняю его просьбу. В мысли проникает холод и растекается, парализуя сознание. — Ты очень устала, и очень хочешь спать. Ты расслаблена. Боли нет, мыслей нет. Ты спокойна. Веки тяжелеют, ты медленно проваливаешься в сон. Ты слышишь только мой голос и веришь мне. Я хочу помочь. Я твой друг, Дезире. Мне можно рассказать все….
— Дезире, тебе восемь лет. Ты дома. В безопасности. Родители рядом, они помогают тебе делать уроки. Кто обычно проверяет твое домашнее задание?
— Он…. - хрипло и тихо отвечает девушка. Джерри наклоняется над ней, чтобы лучше слышать. Рисунок с лица Вильмонт так и не исчез. Знать бы, что он означает.
— Друг семьи? — подсказывает Джерри. Дезире кивает головой.
— Он живет с вами?
— Нет. Но приходит каждый день. В одно и то же время. Я жду его у дверей. И мы сразу уходим в комнату.
— Чем вы занимаетесь?
— Разговариваем.
— О чем?
— Обо всем.
— Например?
— О мире, о том, как он устроен.
— Вы говорите о Еве, Дезире?
— Нет.
— В прошлый раз ты сказала мне "Проект Ева активирован". Что это значит?
— Вы включили то, что еще не до конца исправлено.
— Объясни, пожалуйста.
— Проект дал сбой и подвергся полному обнулению заложенной информации.
— В чем заключалась причина сбоя?
— Эмоции. Чрезмерные эмоции.
— Ева не должна испытывать эмоции?
— В пределах нормы. Преобладание примитивных эмоций недопустимо. Ева — совершенство.
— И как можно исправить Еву?
— Записать заново, исключив источник сбоя.
— Ты знаешь, что стало источником?
— Нет. Данная информация утеряна.
— Ты — Ева, Дезире?
— Да. Я — Ева.
Торнтон делает короткую паузу, чтобы подвергнуть девушку тщательному осмотру. О да, она совершенна. Внешняя оболочка не имеет дефектов.
— И в чем смысл твоего существования? На что ориентирован проект? Основная цель создания?
— Любовь, свет, сознание. Новый мировой порядок.
— Ты обладаешь какими-то особенными способностями?
— Я не знаю. Программа не завершена.
— Ты — человек, Ева?
— Разве многочисленные анализы и тесты не дали тебе ответ, Джерри?
— У тебя человеческое тело, но разум может управлять им по- своему, изменять его.
— Разум не может. А сознание — да.
— И твое сознание способно изменить мировой порядок?
— Да.
— Каким образом?
— Бесконечная любовь откроет горизонты, снимет шоры с глаз миллионов людей, уничтожив паутину поработителей человеческой воли. Даст начало новой расе.
— А те, кто не хочет узреть новые горизонты?
— Их не станет.
— Ты убьешь их?
— Я не убиваю. Я несу любовь. Бесконечную любовь. Она очистит мир. Вернет его к истокам, подарит человечеству истину.
— Очень громкое заявление. И кто помогает тебе в этом нелегком деле? Кто исправляет программу?
— Я не знаю. Их много.
— А твой друг? Он — главный?
— Там, откуда он — нет главных, нет подчиненных. Там свобода. И све…
— И свет, и любовь, я это понял. Мне нужно имя, Ева. Ты назовешь мне имя?
— Я не могу назвать тебе имя. В твоих руках оно станет оружием против него.
— Но ты знаешь, кто он? Ты вспомнила его?
— Не имеет значения состояние памяти Дезире Вильмонт. Ева всегда знает, кто он. Она создана для него. Мы одно.
— Как заезженная пластинка. — нахмурился Торнтон. — Ты любишь его, Ева?
— Так же, как тебя, Джерри. Как всех остальных существ. У нас с тобой разные понятия о любви.
— Ой ли, а как насчет интимной составляющей вашей неземной любви? Не обошлось без примитивных эмоций.
— Необходимый шаг. Не пытайся понять то, что недоступно твоему порабощенному системой разуму.
Торнтон раздраженно нахмурился. Он не считал себя не способным что-либо понять.
— Он будет тебя искать, Ева? Он знает, что ты у нас?
— Ему не нужно меня искать. Мы одно.
— Вы одно. Я это понял. Но он — реальный человек? С руками и ногами?
— Конечно. Пока мы находимся здесь, а не в мире духов. — легкая улыбка тронула красивые губы девушки.
— Назови мне имя, и я отпущу тебя. Я обещаю.
— Ты лжешь, Джерри. Я чувствую ложь.
— Черт бы тебя побрал. — выругался Торнтон.
Он не видел смысла продолжать сеанс. Дезире не поддавалась, слишком сильная была установка защиты в мозгу девушки. Даже, если еще одна инъекция убьет ее, он обязан выполнить миссию. Ему необходимо имя. Ибо именно человек, способный создать подобные защитные установки является основной целью. А Дезире Вильмонт — лишь инструмент для получения необходимой информации. В любом случае, после завершения операции, "Проект Ева" подлежит уничтожению.
— Тебе семнадцать лет, Дезире. Ты дома, в Бруклине. Ты готовишься к свиданию. В квартире кто-то есть, кроме вас двоих?
— Я попросила родителей уйти.
— Разумное решение, Дезире. Тебе страшно?
— Нет. Как я могу бояться Его?
— Как происходит ритуал?
— Как у всех человеческих особей. Ничего нового в этом процессе мы не изобрели.
— Что ты чувствуешь, Дезире?
— Радость, силу, свободу, тепло, единение, благословение Истинных.
— Истинных?
— Да.
— Кто они?
— Начало всего. Суть. Они создали Сознание и подарили нам.
— Твой друг… как он называет тебя? Есть какое-то ласковое имя?
— Дез.
— Как оригинально!
— Он с детства зовет меня Дез. А все остальные — Мэнди. Но мне больше нравится первое имя. Потому что оно нравится ему. После ритуала все пошло не так, как должно было. Программа дала сбой.
— Почему?
— Я начала чувствовать то, что не должна была. Истинные узнали об этом. И приняли решение о перезапуске.
— Они убили твоих родителей?
— Смерти не существует, Джерри. Ее придумали вы, чтобы контролировать разум, перекрыв доступ сознанию. Ваша система держится на множестве страхов.
— Хорошо, отпустим это вопрос. Поговорим о твоих чувствах. Ты влюбилась, Дезире?
— Если тебе нравится такое определение, то да.
— А сейчас?
— Программа обновлена, и данный вариант эмоций невозможен для меня.
— Ты не жалеешь?
— Нет.
— Ты помнишь, как называла его? В те моменты, когда память принадлежала тебе?
— …..
Джерри Торнтон, насвистывая незатейливую мелодию, бодро направлялся в свой кабинет. Он был в чудном расположении духа, и, встретив в коридоре Сандру, попросил заказать на вечер столик в ресторане на двоих. Мисс Свенсон напряженно улыбнулась, но вынуждена была согласиться. Отказывать шефу — чревато последствиями. Но, если бы кто-то знал, как ее тошнит от него.
Закрывшись за надежными звуконепроницаемыми дверями личного кабинета, Торнтон сел за стол из дорого дерева и подключил электронный носитель к компьютеру. Загрузив информацию в файл, отправил на один единственный адрес, указанный в почте. И сразу после получения сообщения о доставке уничтожил письмо и сам электронный ящик.
Через две минуты на личную защищенную линию Джерри поступил звонок.
— Ты справился с задачей. Наши семьи в скором будущем придумают, как отблагодарить тебя. — сказал измененный механический голос.
— Не скажу, что было легко. Но я рад, что угодил Вам. Что делать с девушкой?
— Доставь ее в лабораторию. Теперь Дезире Вильмонт — наша забота. Забудь, что когда-то видел ее. И заставь забыть других.
— Как скажете. Какие еще будут указания?
— Никаких. Я свяжусь с тобой, Торнтон, если сочту нужным.