Несмотря на довольно сумбурные воспоминания Радима, Наташа сумела в них вычислить главное. Для этого пришлось запрятать подальше невольные слёзы и жалость - и вооружаться беспощадной деловитостью. Итак. При всей той силе, которая продолжала стихийно разливаться вокруг Радима, привлекая к нему людей, парень сумел воспользоваться интуитивно уловленным свойством управлять снами, насылая их на тех, кто оказывался в зоне тактильного доступа.

Сначала парень заметил, что ему подают одни и те же, потому что "ставил" на тех, кто ему казался добрей и жалостливей. А на деле податели милостыни видели во сне нечаянно уловленные образы его желаний. Одна из сердобольных старушек призналась, что видела Радима во сне. После третьего или какого там по счёту признания он осторожно, словно в пустой болтовне, выспросил у других подателей и выяснил: все они спят спокойно, если кинули монетку в его коробку для подаяния. И почти все считают, что нищий приносит им удачу.

Наташа знала, что удача и в самом деле присутствовала. Сила Радима. Парень был искренне благодарен за подаяния, и его благодарность превращалась в волну, на которой податели милостыни легко делали то, что ранее не получалось. Вот и удача.

Искренняя благодарность Радима основывалась на вере, что он не зря пришёл в этот город. Поэтому деньги ему были нужны только на еду. Одежду и обувь ему носили те, с кем он сдружился, - продавцы-частники. Ночевал и впрямь в картонных коробках, затолкав их под веранду старого садика. Веранда располагалась в глухом углу, и его крики по ночам никого не пугали. И он несколько лет терпел эту жизнь, истово ожидая, когда же произойдёт то, из-за чего его "позвали" в этот город.

Как теперь, несмотря на все отнекивания Наташи, истово верил, что пришёл в город, чтобы встретить её.

Напрямую он этого не говорил. Но его взгляд... Он знал, что нельзя смотреть ей в глаза пристально, но не умел справиться с собой, кажется всё больше наполняясь страхом, что сморгнёт - а девушки уже и нет.

Наташа признавалась в душе, что боится этого взгляда и этой веры. А если ничего не получится? Пыталась уверить себя: если даже она и Алексеич не смогут вытащить из глубин сознания Радима блокированную ужасом той ночи память, парень всё равно останется с ними. Алексеич поможет ему адаптироваться к нормальной жизни, поможет восстановить документы на ту личность, которая существовала до трагедии... И страшилась той ломкости, той шаткости Радимова бытия, которую ему приходится испытывать сейчас и ещё некоторое время в будущем.

Спрятать чувства Наташа старалась в деловых переговорах.

- Ты хочешь знать, что с тобой произошло?

- Хочу.

- А почему не хочешь идти к Алексеичу? Ты уже знаешь, что он сразу снимает блок. То есть тот блок, который ставит тебе память. Или сниму я - под его наблюдением.

- Я... - Он замялся, а потом слишком очевидно растерялся. Даже лицо стало каким-то по-детски встревоженным из-за мысленных метаний. Наконец выпалил: - Я хочу встретиться с Алексеичем! Но тогда ты... Ты - останешься рядом? Потом?

- Конечно, останусь! - даже удивилась Наташа. - Тебя же учить надо с таким даром, с такой силой... - она споткнулась, сообразив, о чём она только что чуть не проболталась, и поспешно поправилась: - С таким умением, как умение насылать сны! - Прервалась, вглядываясь: в лице не изменился, не понял, о какой силе она говорит. Рано ему рассказывать, кто он такой и что за сила ему дана. Только под внимательным слежением Алексеича можно будет сказать. Иначе натворит ещё чего-нибудь, не умея контролировать, не умея управляться с такой силищей. И добавила, сама успокоенная, что он не уловил её заминки: - Кто же тобой будет ещё заниматься, кроме меня?

- Ну... Тогда я сначала присмотрюсь к твоей, как ты говоришь, команде, а потом пойду к твоему Алексеичу, - с огромным облегчением сказал парень. - А ещё... Этот твой Игорь... А где можно посмотреть, как он дерётся? Ну, как ты сказала - бесконтактно?

- Всё опять упирается только в дом Алексеича, - уже свободней улыбнулась девушка. - Там, знаешь, какие залы тренировочные! Тебе точно понравятся. Глядишь, и сам захочешь позаниматься.

- А Лена - это та булочка, да? - уже успокоенно и даже насмешливо спросил Радим. - Ну, с длинной русой косой которая? Я думал, у вас все тренированные.

- Ты про Лену так не говори, - тоже насмешливо ответила Наташа. - Она полная, потому что у неё свой страх есть, и она его никак не может преодолеть. - И, видя приподнятые брови парня, поневоле объяснила: - Лена - эмпат-миротворец. Профессия будущего, между прочим. У нас с таким даром ещё один есть, но у него послабей, ему пока развивают его. А Лена сильная. И Алексеич хочет, чтобы она попала в какую-нибудь группу, которая ездит с полицейскими или вообще за границу. Он уже проверил её на нескольких уличных и пьяных скандалах. Она умеет усмирять людей, выравнивая их эмоциональный уровень ауры. Ты, наверное, знаешь, что иногда человек словно срывается с катушек и не может остановиться. До истерики доходит в крике. Лена с такими как раз и работает. Она бы отощала, если б не страх, что от неё слишком многое зависит. А так... Да, она полная, потому что страх требует заедания вкусным. Нервничать перестанет - сразу постройнеет.

- Ничего себе... - пробормотал Радим.

А Наташа втихомолку вздохнула: реклама команды Алексеича у неё получается неплохо, если парень постепенно проникается. Ишь, как заворожённо уставился в ничто. Пытается представить в воображении какую-нибудь заваруху? Типа, потом приходит та "булочка" и легко раскручивает ситуацию?

- Какие планы у тебя на сегодня? Мне нужно знать твоё свободное время. Игорь и Лена будут свободны после шести вечера. Сможешь подойти к тому времени?

- Мне надо уйти через полчаса, - неприязненно взглянул он на часы мобильного. - А потом - буду.

- Радим, - решилась Наташа, хотя и продолжая осторожничать. - А ты на любого человека спокойно насылаешь кошмар? Не боишься, что однажды заставишь пережить эти кошмары человека с больным или просто слабым сердцем?

- Ну, я никогда не думал об этом.

- Жертву выискивают ведь подельники?

Поморщился. Кажется, слово "жертва" не понравилось.

- Да, они. А что?

- А если вдруг... - Она нерешительно помолчала. - Если вдруг попадётся такой человек - слабый... Радим, ты скажи мне сразу о нём, а? Номер моего мобильного у тебя есть. Позвони мне, а я дальше передам. Алексеич придумает, как сразу встретиться с этим человеком и снять с него твой кошмар. А ты перед своими будешь чист: ты же предупредил их о нас.

Он подумал.

- То есть... Сон-то я передам? - уточнил он.

- Конечно. Просто слабый (она выделила это слово) человек так его и не увидит.

- Тогда можно. Всё, мне пора.

Он встал, задумчивый, и глубоко вдохнул. Потом последовал ещё один вдох. Кажется, он пока не замечал, что именно вдыхает, но запах ему нравился. Зато девушка знала, чем он машинально наслаждается. Во дворе дома расцвела черёмуха - здесь, а именно на газонах, росло несколько деревьев, и одна черёмуха была как раз под окнами квартиры. И остро-сладкий холодный запах вливался в кухню через балкон с каждым дуновением ветра...

Постоял, наслаждаясь черёмуховым ароматом, а потом кивнул, вспомнив:

- Наташа, я уйду. Можно парочку книг оставить здесь, на кухне? Я видел - у тебя есть по всяким эзотерическим техникам. Вдруг приду - тебя нет?..

- Хорошо - выбирай.

Парень было повернулся к двери, и Наташа спохватилась сама. Встала следом.

- Радим, подожди.

- Что?

- Устрой мне тот сон, про который я думала, что сплю.

Он шагнул к ней. Девушка помнила, что он тогда погладил её, словно мимоходом, по голове. Ни о чём не подумала, настроенная на работу, и вдруг оказалось, что она стоит так близко к нему, что, попытайся он или она чуть наклониться, они сразу коснутся друг друга. Более того - Радим медленно поднял руки, не прикасаясь к ней, но будто огладил её плечи. Но этого она уже не видела. Он смотрел в глаза - упрямо, не соглашаясь даже на то ограничение, о котором она предупредила... И этот взгляд уже не имел никакого отношения к колдовской силе. Это был взгляд мужчины, который понимает, что женщина, оказавшаяся в его руках, не сможет уйти, пока он не позволит ей это сделать... Наташа, затаив дыхание, смотрела в тёмные глаза Радима и только ждала, смущённая и встревоженная его упрямством... Одна ладонь легла на её плечо - будто удерживая на месте, хотя девушка никуда и не собиралась сбегать, а вторая скользнула по её голове - так мягко, так нежно, словно приглаживая волосы... Она попыталась опустить глаза - и не смогла. И даже испугалась. Он не хочет, чтобы она отвела взгляд. И подсознательно, на уровне инстинктов, использует ту силу, которая ему дана, чтобы заставить её смотреть на него. Вовремя сообразив, Наташа снова заставила себя смотреть только на цвет его глаз, изучая его и размышляя об оттенках... Разочарованный её эмоциональным отсутствием, Радим "отпустил" её взгляд и только слабо улыбнулся.

Когда он отвернулся, Наташа успела заметить нервное движение его большого рта, чуть скривлённого в гримасе горечи и в то же время предвкушения. "Странное и опасное сочетание", - смущённо думала она, закрывая за ним дверь и признаваясь себе - увы! -в небезопасном теперь для неё жилище, что желала его поцелуя, хотя сознательно и удерживала парня взглядом на расстоянии.

Легла, предварительно закутавшись в шаль, и попробовала осознанно войти в наведённый Радимом прозрачный сон. Экспериментировала: выспаться-то надо по требованию Алексеича и Лены, но ведь во сне можно решить один вопрос.

Среди двенадцати дел, оставленных её группе, она должна выбрать самое яркое, чтобы увлечь Радима, кое-чему его обучить и прямым ходом провести к Алексеичу. Кроме того, это дело должно быть самым срочным.

Осознанный сон должен помочь выбрать такое дело.

Сомнение одно, разумеется, было. Радим - взрослый человек, несмотря на шесть пропавших, оторвавших его от нормальной жизни лет. Одно-единственное дело может и не увлечь его. А уж тем более не заставит его идти к Алексеичу, которого парень явно побаивается. Значит, мало - выбрать. Надо ещё все двенадцать дел расположить так, чтобы Радим постепенно привык к необычному, чтобы его потянуло участвовать в необычном.

А где легче отобрать эти дела по яркости, как не во сне, когда интуиция, пущенная на волю, работает лучше всего?

Решив наконец все условия, Наташа в полминуты проделала комплекс дыхания, чтобы уснуть немедленно. И уснула. Сон сначала был сумбурным. Мелькали все сегодняшние ситуации и люди, с кем встретилась... Девушка, по впечатлениям, шла по дороге, руками отводя ненужное, словно снимая натянутые поперёк дороги призрачные покрывала, и они таяли, пропадая бесследно.

Наконец Наташа добралась до главного. Она стояла уже не на серой дороге, которая изменялась ежесекундно, а на асфальтовой дорожке перед высотным домом. Такой был в списке дел - согласно покачала она головой. Следующее, пожалуйста...

И снова шла по дороге, снова останавливалась, изучая приснившееся - и запоминая. Список закончился, и девушка вздохнула, собираясь скомандовать себе обычный сон - где-то на часок...

Бессовестный!!!

И она ничего не могла сделать. Только смотреть - в ошеломлении!

Радим словно стоял напротив - шагах в трёх!

И - целовался!

С кем?! С нею... Наташа стояла и не могла пошевелиться. И... Как только узнала - свою фигурку, чьё отражение прикрыто в зеркале напротив телом этого мальчика-мужчины, как мгновенно очутилась в его объятиях! Он задыхался сам и не давал дышать ей, яростно целуя её. Оторопь заставила её сначала покорно подчиняться ему. Потом девушка попыталась оттолкнуть его, но парень прижал к себе её так, будто его руки резко каменно отвердели - и в то же время, как ни странно, стали горячими. Он придерживал её за затылок и впивался в губы так - словно дорвался, дорвался, дорвался!.. Он стонал от наслаждения и выдыхал ей в рот своё запаленное дыхание и неразборчивый шёпот... Было слишком больно - сопротивляться ему, и девушка прильнула к нему, сама лихорадочно гладя его по спине, по плечам, которые напряжённо согнулись так, будто пытались прикрыть её от всего мира, чтобы она принадлежала только ему!..

... Она прервала убийственную сцену во сне единственной мыслью.

Виртуальный секс.

Ледяная мысль... Сновидческий Радим оцепенел. Тяжело дыша, отступил от неё. Глядел так, словно она грязно обозвала его. Обиженный - до слёз. Он всё так здорово придумал, а она... "Мальчишка..." - во сне Наташа сама чуть не расплакалась над ним. Придя в себя, осторожно дотронулась до него.

- Не надо так... Во сне... Пожалуйста, Радим...

Он отвернулся и пошёл из внезапно безграничного пространства, где твёрдым оставался лишь пол под ногами, постепенно исчезая. А она, проклиная свою бесчувственность и неумение смягчить ситуацию, заснула обычным сном.

... Проснувшись, она некоторое время лежала, глядя в угол потолка. Мысли скакали через одну. Что этим сном он хотел от неё? Зачем придумал именно это? Признание, что она нравится? Признание, что он неравнодушен к ней?.. И ушатом холодной воды: а если он таким образом соблазнял других девушек и женщин? Рядом с ним всегда были те, которые ему сочувствовали. А он, хоть и постоянно голодал, нормальный парень. Со своими желаниями... Если так... Наташа быстро села и помотала головой. Если так, он причислил её к ряду доступных.

Где-то глубоко в душе робкий голосок напомнил, что для него все те женщины, потенциально бывшие у него, остались для него теперь в прошлом.

- Но зачем со мной так? - прошептала она.

Брезгливое чувство, которое испытывала Наташа, проснувшись, отдалило от неё Радима. Теперь, когда она думала о нём, парень стоял где-то на периферии её внутреннего взгляда. Смотрел на неё пренебрежительно и свысока.

От звонка мобильного она подпрыгнула и с облегчением подбежала к столу, на котором оставила телефон. Счастье, что не надо думать о сновидении... Тыкая в кнопку, она не заметила, как поднимая затем мобильный к уху, она провела пальцем по губам.

- Да, Рита, слушаю.

- Наташа, как у тебя сегодня со временем? - поинтересовалась девушка, которую Наташа видела за всё время пребывания у Алексеича всего пару раз, но с которой часто разговаривала по телефону.

- Вечер свободный.

- Алексеич сказал, что список у тебя есть. Вечером сможешь подойти к тому дому? Сегодня утром там произошло самоубийство. Пора серьёзно просмотреть этот подъезд.

- После шести буду там, - пообещала Наташа.

Дежурная на телефоне в доме Алексеича коротко попрощалась и отключилась.

Наташа положила телефон на стол. Первая часть прозрачного сна подтвердилась. Двенадцатиэтажный дом, бывший в её списке, значился как один из опасных в городе. Жители ещё не совсем понимали эту опасность, но уже несколько звонков по нему, то есть по одному подъезду в этом доме, уже поступало. Подъезд этот значился как подъезд несчастий. Смертельных, причём. Во всех двухкомнатных квартирах этого подъезда умирали люди. Или кончали с собой. За полгода похороны были в четырёх квартирах. И вот теперь пятое убийство. Самоубийство. Наташа уже бывала там - вместе с кем-то из ребят Алексеича. Кажется, был там Григорий - из тех, кто умел искать "куклы" или другие подставы. Не нашёл. Но решили, что дом останется в списке опасных.

Продолжение последовало.

Если она успеет, попробует приглядеться к людям, которые там сейчас наверняка собираются. Попробует разглядеть истинное лицо того, кто всё это устраивает, если только... Если только всё происходит из-за человека, а не из-за опасной, патогенной зоны, на которой стоит дом.

Девушка снова взяла мобильник. Время - пятый час. Звонить своим - не звонить? Они знают, что она ждёт от них звонка, когда освободятся. Поэтому сейчас только одна проблема... Она вышла на кухню, бесцельно огляделась.

Она принесёт и оставит ему книги - попроще, с чего легко начать изучение эзотерики. Пусть сидит и читает. Пусть ест всё, что найдёт в холодильнике из притащенного им же. Пусть. Но остаётся в квартире... Наташа очнулась от тягостных мыслей. Значит, так. Больше никаких просьб о помощи со сном. Это раз. Второе - сегодня же надо заехать к Алексеичу, благо что Игорь туда же отправится после поездки к дому, и попросить шефа снять остатки сновидческого наваждения.

Он оскорбил... Губы словно сами уродливо изогнулись от сильной обиды...

Робкий голосок снова попробовал достучаться до сознания через сонм смятенных чувств: "А если он по-другому и не умеет признаваться, что ты ему нравишься?"

- Ты не поедешь с нами, потому что я не хочу тебя сегодня видеть! - процедила она сквозь зубы.

"Но ведь Алексеич..." - попытался вякнуть голосок.

- Вот пусть он сам и приманивает! - огрызнулась Наташа. Мелькнула даже мысль отобрать у Радима ключи. Но по здравом размышлении пришлось от неё отказаться. Для Радима это будет чересчур. Озлобится, замкнётся - и прости-прощай вся работа с ним.

От звонка домофона она подпрыгнула.

Игорь. Обещал заехать - и уже не один.

- Лена, - прошептала Наташа, вжав кнопку домофона, и решительно принялась одеваться для выхода из дома. "Лена вправит мне мозги, умиротворит", - решила она, старательно забывая, что, пока она в состоянии жёсткого напряжения, даже сильный эмпат не сумеет пробиться к её эмоциям, чтобы успокоить.

Быстро собралась сама, забросила всё, что нужно для выхода, в сумку и открыла замок. И - чуть не столкнулась с Радимом.

- Ох, прости! - запыхавшись, сказал он, радостно улыбаясь и протягивая ей букет роскошных роз. - Это тебе!

Она встала, как вкопанная, глядя на него и прозревая. Он - пока не знает, чем закончилось то действо, которое подсунул в её сон. Он придумал сценарий, чтобы подтолкнуть её к пониманию, что с ним происходит. И сейчас жадно всматривается в её глаза, чтобы узнать, как она восприняла предложенный им вариант развития их событий. Нет, это не виртуальный секс. Особенно для него. Наташа облизала губы и взяла букет, с тревогой уже наблюдая, как широченная улыбка парня медленно тает...

- Прости, Радим. У нас - ЧП. Самоубийство. Ты можешь с нами не ехать. Я сейчас поставлю цветы в воду, а потом поеду. А ты оставайся. Приеду...

- Нет, - спокойно перебил он. - Я еду с вами. И ты познакомишь меня со своей...

Он замолчал и вдруг отвёл потухший взгляд.

- Как хочешь! - бросил он и, задрав подбородок, прошёл мимо неё в квартиру.

Она постояла перед порогом, неожиданно отчётливо понимая суть этой небольшой реечки. Порог. Переступи - и... И что?

Обозлившись, Наташа дёрнула на себя дверь и громко хлопнула ею. И, жёстко ступая по полу, чтобы было слышно, пошла в кухню, где сидел Радим, ссутулившись, не глядя на брошенный на стол букет.

- Есть только одно, что может смягчить ситуацию. Дай слово, что больше не будешь злоупотреблять моим доверием! И тогда...

- Тебе не понравилось, - бесстрастно сказал Радим, не поднимая головы.

Девушка открыла рот немедленно ответить: "Да!" И закрыла. Нужно быть честной перед собой. Она вспомнила сновидческий эпизод. Она соврёт, если скажет, что поцелуй не понравился. Нагло соврёт. Но именно о нём говорить вообще не хочется.

Невольно придерживаясь его манеры говорить, она глухо сказала:

- Вопрос не в том, что мне понравилось или нет. Вопрос в доверии. Я попросила тебя сделать то, что у тебя легко получается. А ты... Ты воспользовался моим доверием и добавил в сон... Ты понимаешь, что мне теперь просто страшно? Я боюсь прикоснуться к тебе - и... Мне... - Она сглотнула. - Мне обидно, что я доверилась тебе.

Радим молчал.

И Наташа не могла заставить себя уйти, пока он не скажет хоть слово.

Наконец он заговорил, всё ещё глядя в пол.

- Я... Первый раз такое сделал. У меня были... - Он осёкся, только бросил на неё быстрый взгляд, но упрямо продолжил: - Были женщины. - Парень не хвастался - он объяснял. - Я смотрел на них и сразу понимал, как они ко мне относятся и чего от меня хотят. А тебя... Я не вижу. Я не понимаю тебя. Ты привела меня сюда, но видно, что... - Он уже как-то виновато глянул на неё. - Что переспать со мной ты не хочешь. Ты дала мне ключ, и опя-ать... - Последнее слово он выговорил медленно-медленно, словно прозревая, и уставился на неё, потрясённый. - Ты... Ты всё это делала... Делала, чтобы я... И ты мне говоришь о доверии?!

Пока он с трудом выталкивал из себя слова, Наташа вдруг вспомнила, как совсем недавно наблюдала за общением Игоря и Лены. И как тогда подумалось: Лена - эмпат. Почему же она не видит зарождающейся взаимной приязни? Тогда казалось - это странно. А теперь...

Может, и глупо. Но слова Радима о женщинах, которые были в его жизни и которых он сразу понимал, на этот раз не задели её. Наташа поняла, о чём он говорит. О животных инстинктах и о потребностях тела.

В их с Радимом взаимном притяжении Наташа уже не сомневалась: иначе бы у неё не было такой острой обиды на сон с его странной приправой. И это притяжение гораздо тоньше и сложней, чем всё его бывшее общение с другими женщинами. Поэтому он не понимает её, почему она так зла на него.

"Что будет, если он сейчас встанет, подойдёт и обнимет меня? А то и будет, что вырываться не буду!" - думала она, новыми глазами рассматривая парня, который снова упёрся взглядом в пол.

Она бросила сумку на ближайший табурет. Два шага - и она рядом с Радимом. Обошла его. Встала сзади, за спиной, - и положила ладони на его плечи, вздрогнувшие от неожиданности.

- Сказать, что твои догадки насчёт Алексеича - пшик, слишком грубо, - тихо сказала она. - Да, была такая мысль, которая быстро и легко растворилась в совершенно иных... Радим... Выразить такое трудно. Ты не спеши, ладно? Тебе надо разобраться во многом. Мне - тоже. Не торопи. Я не слишком хорошо в этом разбираюсь, но главное знаю: не стоит спешить... Давай так: сейчас ты что-нибудь быстро съешь, пока я ставлю тебе чайник на огонь, а потом мы пойдём знакомиться с ребятами. Согласен?

Он поднял одно плечо и склонил голову, чтобы щекой дотронуться до её ладони.