Им не удалось попасть в Орлеан до наступления темноты, и сразу после захода солнца они устроились на ночлег в лесу. Долгие ночные часы, замерев на неудобном ложе за спиной Роуланда, Бригитта пыталась убедить себя, что некоторое время надо потерпеть. В конце концов она сбежала из Берри, от Друоды.

Что ей стоило бы сделать, так это выйти замуж. Потому что после этого Друода не сможет претендовать на Лоруа, и даже в случае ее смерти ничего не получит. Но чтобы выйти замуж, необходимо разрешение Арнульфа или его сеньора. Сам король Франции был сеньором Арнульфа. Вот в чем дело. Она выйдет замуж прежде, чем Друода узнает. Надо, чтобы кто-то отвез ее в Иль-де-Франс, к Лотеру. Она станет свободна, а Друоде ничего не останется, как убраться из Лоруа.

Размышления успокоили и ободрили Бригитту. Она уже не смотрела так мрачно на свое положение. Третий день пути пролетел незаметно — Роуланд учил ее странному языку своих предков. Это был трудный язык, но Бригитта запомнила несколько слов, что произвело на Роуланда сильное впечатление.

Начало каждого дня становилось приятным, потому что Вульф оказался удачливым охотником. Ко времени пробуждения их ждали два крупных зайца или жирный дикий гусь.

Роуланд радовался, что собака охотится вместо него, и подружился с Вульфом. К изумлению Бригитты, и Вульф принял Роуланда. Рыцарь уже не был так суров и груб с Бригиттой, и все трое одолевали милю за милей в хорошем настроении.

В полдень они прибыли в Орлеан, погрузились на судно и стали спускаться вниз по реке. Роуланд оставался в хорошем настроении. Бригитта поняла, что его прежнее дурное расположение духа объяснялось тем, что из-за нее он опаздывал домой. Вечером, после ужина, она спросила:

— А почему ты так спешишь? — она лежала на палубе, подперев голову рукой, а Роуланд сидел у ее ног с отсутствующим взглядом.

Роуланд рассказал, что отец послал за ним своего вассала, потому что в Монтвиле скоро начнется война.

— К сожалению, Гай много месяцев искал меня и нашел только на юге Франции. Кто знает, может быть, война уже кончилась…

— Значит, ты только что вернулся с юга?

— Да. Я прямо с битвы с сарацинами.

Глаза ее засверкали:

— Я надеюсь, ты многих прикончил! — воскликнула она, ведь именно от руки сарацинов погиб ее брат.

— Да, пожалуй, — промычал он. — А почему ты спрашиваешь? Они ведь угрожали только югу, а это далеко от тебя.

— Я боялась не за себя. — Ее большие голубые глаза сверкали ненавистью к тому, кто убил Квентина. — Я надеюсь, что погибли все сарацины. Все до одного!

Роуланд рассмеялся:

— Какая кровожадная у меня Венера! Вот бы не подумал!

Бригитта опустила глаза и вздохнула. Какой смысл говорить ему о своих чувствах? Они его не интересовали.

— Я не кровожадная, — тихо проговорила она. — Но сарацинов надо было разбить. Вот и все.

— Их и разбили.

Бригитта отвернулась от него, села спиной к огню, но чувствовала на себе его взгляд. Ей стало неловко. Что он имел в виду, сказав «у меня Венера»? Значило ли это, что теперь она кажется ему более подходящей для него? Она молилась, чтобы это было не так.

Чувствуя, что Роуланд все еще наблюдает за ней, Бригитта заволновалась, пока, наконец, не вспомнила, что они на этой барже не одни. И Вульф рядом. Ее верный пес не позволит норманну напасть. И, успокоенная этой мыслью, она заснула.

Весь следующий день собирался шторм, но так и не разразился. Луара переполнилась бы от ливня и вышла из берегов, поэтому взоры всех были прикованы к черным тучам, закрывшим солнце. От сильного ветра стало холодно. К тому же он мешал плыть быстрее. Роуланд помрачнел и молчал.

Он рассердился на себя за то, что мерз, а было не так уж холодно по сравнению с тем, к чему он привык. Значит, последние шесть месяцев, проведенные под солнцем юга, изнежили его. И он счел это слабостью.

Ночью стало еще холоднее. Бригитта прижималась к Вульфу, и даже не противилась, когда Роуланд лег рядом, защитив от ветра ее спину. Это надо же, он возвращается домой в середине зимы! Когда приедет в Монтвиль, стоит сшить одежду потеплее. Роуланд надеялся, что девушка справится с этим. Это будет одна из ее обязанностей.

Он повернулся на бок, лицом к ней. По ее ровному дыханию он догадался, что она заснула. Роуланд взял одну из длинных светлых шелковых прядей и снял с ее щеки. Он не видел сейчас ее лица — было слишком темно, но он хорошо представлял его себе, потому что прошлой ночью долго рассматривал. И ее образ навсегда отпечатался в его памяти.

А недавно он впервые почувствовал гордость за нее. Она была не только хороша собой, но и обладала быстрым умом — она так легко схватывала его язык.

Похоже, девушка уже смирилась с тем, что он ее хозяин, и хотела ему служить. Приятно. Значит, теперь он не будет зависеть от слуг своего отца. Когда ему что-то требовалось от слуг, они всегда были при деле — выполняли приказания Хедды.

А девушка станет служить ему. И нельзя ее укладывать себе в постель. Он чувствовал, что если сделает так, то совершит ошибку, которая изменит их отношения. Роуланд отвернулся и вздохнул, кляня девушку за то, что она такая хорошенькая.