Какъ ни скромно было новое помѣщеніе, нанятое Мильвэномъ для себя и для своихъ сестеръ, однако оно стоило дороже ихъ прежнихъ комнатъ, и онъ взялъ этотъ лишній расходъ на себя, хотя заработокъ его только-только что позволялъ ему сводить концы съ концами даже при прежнемъ образѣ жизни. Но онъ разсчитывалъ на бракъ, рѣшивъ, что свадьба должна быть сыграна до Рождества. До того времени можно было призанять изъ маленькаго капитала сестеръ съ тѣмъ, чтобы уплатить имъ потомъ изъ приданаго Мэріанъ.

— А что съ нами будетъ, когда ты женишься? спросила Дора въ первый-же вечеръ послѣ того, какъ они поселились подъ одною кровлей.

— Я уже думалъ объ этомъ, отвѣтилъ онъ, стоя спиною къ камину и куря папиросу. — Сначала я пріищу для васъ приличныя комнаты поближе къ намъ, а черезъ нѣкоторое время, можетъ-быть, возьму помѣстительную квартиру и тогда вы будете жить съ нами.

— Ты, кажется, забываешь, что Мэріанъ принесетъ тебѣ пять тысячъ капитала, а не годового дохода, замѣтила Модъ.

— Помню и сожалѣю, что не дохода. Она принесетъ мнѣ по 500 фунтовъ въ годъ на десять лѣтъ, вотъ какъ я смотрю на это. Съ моимъ заработкомъ, это составитъ около шести или семи сотъ фунтовъ, а потомъ, можетъ-быть, и болѣе тысячи. Вы знаете, что я разсчетливъ и отлично соображаю, на что могу разсчитывать теперь и на что — черезъ десять лѣтъ. Деньги Мэріанъ пойдутъ на проложеніе моей карьеры. Въ настоящее время меня считаютъ ловкимъ малымъ, или чѣмъ-нибудь въ этомъ родѣ, но никто и не подумаетъ предложить мнѣ редакторство или какую-нибудь серьезную поддержку. Нужно сначала доказать, что я съумѣю обойтись и безъ посторонней помощи, и тогда ко мнѣ со всѣхъ сторонъ потянутся руки. Такъ всегда бываетъ на свѣтѣ. Я запишусь въ клубъ, буду давать скромные обѣды избранному кружку людей; дамъ понять всѣмъ и каждому, что я уже составилъ себѣ общественное положеніе, и тогда всѣ начнутъ относиться ко мнѣ иначе; всѣ поймутъ, что со мною нужно считаться. И хотите держать пари, что черезъ десять лѣтъ я буду стоять въ передовыхъ рядахъ литературныхъ извѣстностей?

— Одобряетъ Мэріанъ твои планы?

— Я не высказывалъ ихъ ей, но она одобритъ все, что я одобряю.

Самоувѣренный тонъ его насмѣшилъ дѣвушекъ.

— А если тебя постигнетъ неудача?

— Это невѣроятно, если я не потеряю здоровья. Я вовсе не имѣю въ виду особеннаго развитія моихъ умственныхъ силъ. Съ меня довольно и того, что я есть; мнѣ нужно только составить себѣ до извѣстной степени независимое положеніе, и у меня сейчасъ-же явятся поклонники. Однихъ талантовъ мало; для нихъ нужна рамка, чтобы они выдавались. Напиши я самую удивительную книгу, но если имя мое безвѣстно, то книга эта не пойдетъ, или пойдетъ медленно. Напиши я ту-же самую книгу будучи уже человѣкомъ съ именемъ, — слава о ней прогремитъ въ обоихъ полушаріяхъ. Еслибы Рирдонъ писалъ свои романы будучи уже извѣстнымъ, — ихъ расхвалили-бы всѣ рецензенты. Словомъ, нужно составить себѣ извѣстность, прежде чѣмъ создать что-нибудь такое, что заслуживаетъ ея. Вы знаете старую исторію о французскомъ издателѣ, который сказалъ Александру Дюма: «Составьте себѣ имя, и я буду печатать все, что вы ни напишите». — «Но какого-же чорта имя могу я составить себѣ, если не нахожу издателя?» вскричалъ писатель. Пляши на головѣ среди улицы, если не можешь обратить на себя вниманіе другимъ способомъ; а потомъ издай томъ своихъ стихотвореній. Понятно, что я говорю о людяхъ, которые не хотятъ ждать извѣстности, покуда у нихъ не выпадутъ всѣ зубы.

Онъ закурилъ новую папиросу.

— А я изъ тѣхъ, кто не ждетъ, милыя мои. Мои таланты не изъ такихъ, которые цѣнятся потомствомъ; я пишу для сегодняшняго дня. Поэтому весь вопросъ для меня сводится на то, какъ обратить на себя вниманіе. И я знаю какъ: притворяясь независимымъ отъ него. Успѣхъ я буду имѣть, въ этомъ я не сомнѣваюсь, и тогда велю выбить медаль въ память дня моей свадьбы.

Однако въ душѣ Джэсперъ вовсе не былъ такъ увѣренъ въ благоразуміи своего выбора, какъ онъ старался казаться передъ своими сестрами. Импульсъ, которому онъ уступилъ, былъ все такъ-же силенъ и даже сталъ сильнѣе съ тѣхъ поръ, какъ сближеніе съ Мэріанъ позволило ему лучше узнать ея сердце и умъ. Онъ былъ несомнѣнно влюбленъ, — не безумно, не такъ, чтобы всѣ соображенія казались ничтожными передъ желаніемъ обладать предметомъ своей страсти, но все-же на столько, что ему бывало трудно иногда сосредоточиваться на своихъ дневныхъ дѣлахъ. И тѣмъ не менѣе любовь не могла заглушить въ немъ тайнаго голоса, напоминавшаго ему о надеждахъ и возможностяхъ, отъ которыхъ онъ отказался. Съ тѣхъ поръ какъ онъ сдѣлался женихомъ Мэріанъ, онъ былъ въ Вимбледонѣ, у своего друга и покровителя, Ораса Барлоу, и опять встрѣтился тамъ съ миссъ Рупертъ. Эта дѣвушка не будила въ немъ никакихъ тайныхъ желаній, но ему казалось, что она интересуется имъ, и когда онъ соображалъ, что могъ-бы дать ему бракъ съ нею, то въ душу его закрадывалось тайное сожалѣніе о своей опрометчивости. Онъ сознавался себѣ, что онъ уступилъ вульгарной слабости, что онъ не первоклассный карьеристъ.

Разговоръ съ Эми Рирдонъ не могъ уменьшить его недовольства собою; эта умная женщина не скрыла своего удивленія, что человѣкъ его калибра дѣлаетъ такой неразсчетливый шагъ. Ахъ, еслибы сама Эми была свободна теперь, когда у нея 10,000 фунтовъ! Онъ былъ убѣжденъ, что она не совсѣмъ равнодушна къ нему. Иначе, зачѣмъ-бы

ей было говорить съ такою ироніей объ его выборѣ?.. Но что пользы думать объ этомъ!

Мэріанъ только-что кончила вчернѣ статью о Гаррингтонѣ, авторѣ «Океана». Отецъ ея просмотрѣлъ статью въ тотъ-же вечеръ и поутру похвалилъ трудъ дочери.

— Мнѣ такъ мало пришлось работать надъ этой статьей, сказалъ онъ, — что я, право, затрудняюсь пустить ее въ печать подъ моимъ именемъ. А напечатать ее безъ подписи было-бы непростительно; ты должна подписаться подъ нею, Мэріанъ, и пожать плоды твоего таланта.

— Стоитъ-ли? возразила дѣвушка, чувствуя себя неловко отъ этихъ похвалъ: въ послѣднее время она наслышалась ихъ слишкомъ много, и это заставляло ее относиться къ отцу подозрительно, что еще болѣе усиливало тревогу, которую возбуждало въ ней сознаніе, что она имѣетъ отъ него такую важную тайну.

— Право, тебѣ слѣдуетъ подписаться подъ статьей. Я убѣжденъ, что ни одна дѣвушка твоихъ лѣтъ не совладала-бы съ подобнымъ сюжетомъ такъ хорошо, какъ ты. Мы можемъ разсчитывать на тебя, какъ на будущую полезную сотрудницу, прибавилъ онъ съ нерѣшительной улыбкой. — Кстати, расположена ты поѣхать со мною въ воскресенье къ Джедвудамъ?

Мэріанъ поняла, съ какою цѣлью онъ приглашаетъ ее. Она ясно видѣла, что отецъ ея не обезкураживается ея упорнымъ молчаніемъ о предпріятіи, которое ждало ея рѣшенія, и старается незамѣтно и постепенно втянуть ее въ свои планы. Ей было больно видѣть худо скрываемую тревогу, съ которою онъ ждалъ ея отвѣта на свое предложеніе поѣхать съ нимъ къ Джедвудамъ.

— Я готова, папа, если ты желаешь этого, но предпочла-бы не ѣхать.

— Отчего-же? М-ссъ Джедвудъ навѣрное понравится тебѣ: она неглупая женщина, хотя и пишетъ плохіе романы. И, наконецъ, отчего-же тебѣ не сопутствовать иногда твоему отцу?

Мэріанъ промолчала. Юль въ раздумья покурилъ трубку и прибавилъ:

— Пробовала ты когда-нибудь писать романы?

— Нѣтъ, и не имѣю ни малѣйшей наклонности къ этому.

— А мнѣ сдается, что ты могла-бы писать недурныя беллетристическія вещи. Я пробовалъ, но мнѣ не удалось, хотя едва-ли мои романы были хуже иныхъ, которые выходятъ нѣсколькими изданіями. Въ какихъ родахъ я себя не пробовалъ! Надѣюсь, что я заслужилъ названіе литератора.

— Надѣюсь.

— Кстати, какъ по твоему, хорошо-ли было-бы назвать новый журналъ «Изящною Словесностью»? Это ясно показало-бы, что въ нашу программу не входятъ статьи о «биметаллизмѣ» и тому подобномъ.

Замѣтивъ, что дочь отвѣчаетъ неохотно, онъ прибавилъ: — Надо будетъ предложить Джедвуду это названіе, — и прекратилъ разговоръ.

Мэріанъ была рада, когда Джэсперъ рѣшился наконецъ написать ея отцу, какъ ни страшили ее результаты этой мѣры. Съ тѣхъ поръ какъ было рѣшено, что деньги ея не пойдутъ на изданіе журнала, затѣваемаго ея отцомъ, она сознавала необходимость предупредить его объ этомъ, пока онъ не зашолъ слишкомъ далеко въ приготовленіяхъ къ осуществленію своего плана. Еслибы любовь не придавала ей мужества, то врядъ-ли она была-бы въ силахъ отказать ему въ рѣшительную минуту. Удержать деньги для своей личной пользы казалось-бы ей слишкомъ большимъ эгоизмомъ, какъ ни мало вѣрила она въ воздушные замки своего отца. Другое дѣло выйти замужъ. Тогда никто не станетъ и ожидать отъ нея подобной жертвы. Тогда можно будетъ только противиться ея выбору, но въ этомъ отношеніи она чувствовала себя въ силахъ выдержать самый бурный гнѣвъ своего отца. Нервы ея дрожали, но въ сердцѣ таился неистощимый родникъ мужества.

Отъ Альфреда не укрылась перемѣна, происшедшая съ нѣкоторыхъ поръ въ характерѣ его дочери; онъ незамѣтно, но внимательно наблюдалъ за нею. Здоровье ея видимо укрѣпилось, и послѣ долгихъ часовъ труда, она не имѣла прежняго усталаго вида, который раздражалъ и смущалъ ея отца. Въ ея манерахъ и рѣчахъ замѣчалось болѣе женственности и вмѣстѣ съ тѣмъ болѣе самостоятельности, что, впрочемъ, легко объяснялось какъ ея возрастомъ, такъ и сознаніемъ, что у нея есть независимыя средства къ жизни. Даже такой опасный симптомъ, какъ нѣкоторая явившаяся у нея наклонность къ нарядамъ, могъ объясняться естественнымъ въ молодой дѣвушкѣ желаніемъ пользоваться своими средствами.

Но дня черезъ два послѣ вышеприведеннаго разговора Юля съ дочерью, всѣ его сомнѣнія разсѣялись. Въ то время, когда онъ сидѣлъ одинъ въ своемъ кабинетѣ, служанка подала ему письмо. Оно было написано незнакомымъ ему почеркомъ, и вскрывъ конвертъ, Альфредъ прочелъ:

«Любезный мистеръ Юль, берусь за перо, чтобы написать вамъ съ полною откровенностью объ одномъ дѣлѣ, которое имѣетъ для меня величайшій интересъ. Надѣюсь, что вы взглянете на мое письмо съ тою-же снисходительностью, какую я нашолъ въ васъ при первой нашей встрѣчѣ въ Финденѣ.

«Въ то время я имѣлъ счастье быть представленнымъ миссъ Юль. Я встрѣчалъ ее передъ тѣмъ въ британскомъ музеѣ и уже тогда заинтересовался ею, не зная ея имени. Встрѣча съ нею въ Финденѣ показалась мнѣ особенно счастливою случайностью. Я вернулся въ Лондонъ съ сознаніемъ, что въ жизни моей явилась новая цѣль, которая будетъ поддерживать и воодушевлять меня на избранномъ мною поприщѣ.

«По смерти моей матери, сестры мои переселились въ Лондонъ. Уже раньше этого времени, между ними и миссъ Юль завязалась дружеская переписка, а съ переѣздомъ ихъ въ Лондонъ представилась возможность и для частыхъ свиданій. Такимъ образомъ, я встрѣчался иногда съ миссъ Юль у моихъ сестеръ и встрѣчи эти укрѣпили мою привязанность къ вашей дочери. Чѣмъ лучше узнавалъ я ее, тѣмъ болѣе находилъ ее достойной уваженія и любви.

«Было-бы естественно въ такомъ случаѣ стараться возобновить знакомство съ вами, начатое въ деревнѣ, и я, конечно, съ радостью сдѣлалъ-бы это. Я былъ однажды въ вашемъ домѣ до переѣзда сестеръ моихъ въ Лондонъ; надѣялся застать васъ дома, но не засталъ. Вскорѣ послѣ того я узналъ, къ моему крайнему прискорбію, что отношенія мои къ газетѣ «Current» и ея издателю дѣлаютъ повтореніе моего визита нежелательнымъ для васъ. Хотя я сознавалъ, что въ моей литературной дѣятельности не было и нѣтъ ничего такого, что давало-бы вамъ основательный поводъ быть недовольнымъ мною, тѣмъ не менѣе, боясь показаться докучливымъ, я воздерживался отъ повторенія моего визита и съ глубокимъ горемъ считалъ лучшее мое желаніе неосуществимымъ. Средства мои очень ограничены; я принужденъ браться за всякій трудъ, какой встрѣчается, и только случайность поставила меня въ такое положеніе, которое грозило убить надежду, что вы признаете меня когда-нибудь достойнымъ претендентомъ на руку вашей дочери.

«Обстоятельства поощрили меня сдѣлать шагъ, который раньше казался невозможнымъ. Убѣдившись, что миссъ Юль раздѣляетъ мои чувства, я попросилъ ея руки и она дала свое согласіе. Я питаю надежду, что вы позволите мнѣ теперь посѣщать вашъ домъ. Миссъ Юль извѣстно, что я пишу вамъ. Не позволите-ли вы ей сказать два слова въ мою защиту, чтобы доказать вамъ, что насъ раздѣляетъ одно недоразумѣніе. Какъ Мэріанъ, такъ и я горячо желаемъ, чтобы вы одобрили нашъ союзъ; иначе счастье, на которое мы разсчитываемъ, было-бы неполнымъ.

«Искренно преданный вамъ

«Джэсперъ Мильвэнъ».

Съ полчаса послѣ того какъ Альфредъ Юль дочиталъ это письмо, онъ сидѣлъ въ мрачномъ раздумьи, которое было прервано приходомъ Мэріанъ. Она вошла блѣдная и робко приблизилась къ отцу. Онъ оглянулся, когда стукнула дверь, и, увидѣвъ дочь, отвернулся.

— Прощаешь ты мнѣ, папа, что я скрыла отъ тебя это?

— Прощать? повторилъ онъ рѣзкимъ, протяжнымъ голосомъ. — Повѣрьте, что мнѣ совершенно все равно. Вы совершеннолѣтняя и я не вправѣ удерживать васъ, когда вы лѣзете въ сѣти перваго встрѣчнаго пройдохи. Мнѣ нѣтъ дѣла до васъ; вы можете имѣть столько секретовъ, сколько пожелаете, и толковать о моемъ прощеніи есть чистое притворство.

— Я говорю искренно. Я съ самаго начала открыла-бы вамъ все, еслибы это было возможно; но вы знаете, что удержало меня отъ этого.

— Знаю; и полагаю даже, что къ этому примѣшивалась нѣкоторая доля стыда.

— О стыдѣ тутъ не можетъ быть рѣчи, холодно возразила Мэріанъ. — Я не имѣю и никогда не имѣла повода стыдиться.

— Допустимъ. Желаю вамъ никогда не имѣть повода и къ раскаянію. Когда-же ваша свадьба?

— Это еще не рѣшено.

— Вѣроятно, какъ скоро душеприкащики вашего дяди выдадутъ вамъ документы, которые очевидно имѣютъ близкое отношеніе къ этому браку.

— Можетъ быть.

— Вы предупредите вашу мать?

— Я только-что сказала ей.

— Прекрасно. Стало-быть, болѣе объ этомъ нечего толковать.

— Вы отказываетесь принимать Мильвэна?

— Отказываюсь самымъ рѣшительнымъ образомъ и прошу васъ передать ему этотъ отвѣтъ на его письмо.

— Едва-ли такой поступокъ достоинъ джентльмена, замѣтила Мэріанъ, у которой глаза заблестѣли негодованіемъ.

— Очень обязанъ вамъ за нравоученіе.

— Скажи мнѣ, папа, прямо и просто: за что ты не любишь Мильвэна?

— Я считаю лишнимъ повторять то, что уже было говорено. Впрочемъ, во избѣжаніе недоразумѣній, я могу предупредить васъ, какія будутъ практическія послѣдствія моей нелюбви къ этому человѣку. Со дня вашего брака съ нимъ, вы перестанете существовать для меня. Я положительно запрещаю вамъ ступать ногою въ мой домъ послѣ того. Вы сами сдѣлали свой выборъ, идите-же своею дорогой. Я надѣюсь, что никогда болѣе не увижу вашего лица послѣ этого брака.

Они впились другъ въ друга глазами.

— Если таково ваше рѣшеніе, сказала Мэріанъ дрогнувшимъ голосомъ, — то я не могу долѣе оставаться въ вашемъ домѣ. Ваши слова безразсудно жестоки. Завтра я съѣду отсюда.

— Повторяю, вы, какъ совершеннолѣтняя, свободны въ своихъ поступкахъ. Мнѣ все равно, когда-бы вы ни съѣхали отъ меня. Вы доказали мнѣ, что я менѣе чѣмъ ничего не значу для васъ, и разумѣется, чѣмъ скорѣе мы перестанемъ мозолить глаза другъ-другу, тѣмъ лучше.

Столкновенія съ отцомъ, казалось, развили въ Мэріанъ такую-же вспыльчивость характера, какою и онъ самъ страдалъ. Лицо ея, обыкновенно носившее печать кротости и серьезности, теперь горѣло гнѣвомъ; ноздри раздулись, губы дрожали, темные, блещущіе гнѣвомъ глаза были великолѣпны.

— Вамъ не придется повторять мнѣ это, сказала она и вышла изъ комнаты.

Она вошла въ гостиную, гдѣ мать ея ждала результатовъ этого объясненія.

— Мама, этотъ домъ не можетъ долѣе оставаться моимъ домомъ, сказала ей дочь мягкимъ, но серьезнымъ тономъ. — Завтра я съѣду и проживу до брака въ меблированныхъ комнатахъ.

Мистриссъ Юль горестно вскрикнула и вскочила съ мѣста.

— О, не дѣлай этого, Мэріанъ! Что онъ сказалъ тебѣ? Пойдемъ, разскажи мнѣ, голубушка; не волнуйся такъ.

Она съ отчаяніемъ уцѣпилась за руку дочери, приведенная въ ужасъ такою перемѣной въ ней, какую она считала совершенно невозможной.

— Онъ сказалъ мнѣ, чтобы я не показывалась ему болѣе на глаза, если сдѣлаюсь женою Мильвэна. Я не останусь послѣ этого въ его домѣ. Ты будешь приходить ко мнѣ, мама, и я буду по-прежнему любить тебя. Но отецъ слишкомъ несправедливъ ко мнѣ. Я не могу съ нимъ болѣе жить.

— Онъ самъ не знаетъ, что говоритъ, когда разсердится, рыдала мать. — Навѣрное онъ уже раскаявается въ своихъ словахъ. Онъ слишкомъ любитъ тебя, дитя мое, чтобы выгнать изъ дома... Онъ огорченъ тѣмъ, что обманулся въ своихъ надеждахъ. Вѣдь онъ даже во снѣ бредилъ своимъ журналомъ, Мэріанъ. Потерпи немного; я увѣрена, что онъ самъ скажетъ тебѣ, что онъ говорилъ все это въ раздраженіи. Дай ему прійти въ себя.

— Только сумасшедшій можетъ говорить такія вещи, возразила Мэріанъ, вырываясь изъ рукъ матери. — Чѣмъ-бы ни объяснялись его слова, я не стану болѣе терпѣть. Я довольно потрудилась для него и имѣю право на лучшее обращеніе со мною. Другое дѣло, еслибы онъ имѣлъ хотя малѣйшую причину ненавидѣть Джэспера; но это не болѣе какъ слѣпое предубѣжденіе, послѣдствіе его столкновеній съ другими людьми. По какому праву онъ оскорбляетъ моего будущаго мужа, называя его пройдохой?

— Онъ такъ много страдалъ, что у него испортился характеръ; онъ сталъ вспыльчивъ...

— И я тоже вспыльчива, стало быть, чѣмъ скорѣе мы разойдемся съ нимъ, тѣмъ лучше.

— Ты всегда была такая терпѣливая, Мэріанъ.

— Моему терпѣнію есть границы. Я не потерплю, чтобы со мною обращались какъ съ существомъ безправнымъ и безчувственнымъ. Каковъ-бы ни былъ мой выборъ, но такъ обращаться съ человѣкомъ нельзя. Онъ обманулся въ надеждахъ! Но что-же это, законъ природы, что-ли, чтобы дѣтей приносить въ жертву родителямъ? Мои деньги понадобятся моему мужу, и онъ способенъ сдѣлать изъ нихъ лучшее употребленіе, чѣмъ сдѣлалъ-бы отецъ. Ему не слѣдовало-бы даже разсчитывать на нихъ; я имѣю такое-же право на счастье, какъ и всякая другая женщина.

Она вся дрожала отъ гнѣва, но любовь придала ея матери силу убѣжденія. Она уговорила дочь пойти наверхъ, гдѣ грудь ея облегчилась наконецъ слезами. Впрочемъ, въ своемъ рѣшеніи съѣхать отъ отца она осталась непреклонной.

— Мы не можемъ оставаться подъ одною кровлей, сказала она, немного успокоившись. — Онъ не въ силахъ подавлять своей злобы на меня, а мнѣ слишкомъ тяжело чувствовать къ нему то, что я чувствую. Я возьму комнату по близости, и ты будешь часто приходить ко мнѣ.

— Но у тебя нѣтъ денегъ, Мэріанъ, со слезами возразила мать.

— Я могу занять пока нѣсколько фунтовъ. Дора Мильвэнъ ссудитъ мнѣ. Вѣдь я навѣрное скоро получу мои деньги.

Вскорѣ послѣ того, Мистриссъ Юль вошла въ кабинетъ своего мужа. Услыхавъ ея шаги, онъ обернулся и грозно сверкнулъ на нее глазами.

— Если ты пришла говорить о Мэріанъ, то не трудись напрасно! Я не могу слышать ея имени.

Она помолчала въ нерѣшимости, однако преодолѣла свою робость.

— Ты выгоняешь ее, Альфредъ, изъ нашего дома. О, какъ это нехорошо, какъ это нехорошо!

— Если не уйдетъ она, то уйду я, — понимаешь? А разъ я уйду, то уже не вернусь. Выбирай-же изъ насъ двоихъ, выбирай!

Онъ поддался вспышкѣ дикой злобы, заглушившей въ немъ всякую способность разсуждать, а сознаніе чудовищнаго безразсудства, которое онъ совершилъ въ этомъ состояніи, только усилило его ожесточеніе противъ всѣхъ.

— Не будь я такой бѣдной и безпомощной, сказала его жена, упавъ на стулъ и давая волю слезамъ, — я ушла-бы отъ тебя вмѣстѣ съ нею, прожила-бы у нея до ея свадьбы, а потомъ стала-бы жить въ своемъ собственномъ углу. Но у меня нѣтъ за душой ни одного пенни, и я слишкомъ стара, чтобы зарабатывать свой хлѣбъ. Я была-бы только бременемъ для дочери.

— Пожалуйста, не затрудняйся этимъ, уходи! закричалъ Юль. — Ты не останешься безъ средствъ, пока я могу работать; а когда не буду въ состояніи, то судьба твоя, во всякомъ случаѣ, будетъ не хуже моей. Твоя дочь могла-бы обезпечить мою старость, ничего не теряя; но она нашла, что отъ нея слишкомъ много требуютъ. Уходи! Дай мнѣ дожить остатокъ дней на свободѣ. Можетъ быть, я еще выгадаю нѣсколько лѣтъ, избавившись отъ проклятія, которое я навлекъ на себя своею глупостью.

Послѣ этого оставалось только прекратить разговоръ. Мистриссъ Юль ушла въ гостиную и цѣлый часъ проплакала тамъ, а потомъ, погасивъ лампы, потихоньку ушла наверхъ.

Юль провелъ ночь въ своемъ кабинетѣ и заснулъ только подъ утро. Онъ проснулся чуть свѣтъ, частью отъ холода, частью отъ хлопнувшей двери, показавшей ему, что служанка уже встала. Онъ всталъ, одѣлся и вышелъ изъ дома, чтобы согрѣться моціономъ и разсѣяться отъ душившей его злобы и отъ гнетущаго чувства безнадежности. Онъ не отдавалъ себѣ яснаго отчета въ своемъ поведеніи наканунѣ вечеромъ, не старался оправдываться въ собственныхъ глазахъ и не спрашивалъ себя, уйдутъ-ли отъ него въ этотъ день дочь и жена; ему хотѣлось только уйти изъ своего дома, отъ своей семьи, и не знать, что тамъ дѣлается. Пусть будетъ, что будетъ!" Выйдя на улицу, онъ съ облегченіемъ вздохнулъ, словно выйдя изъ удушливой атмосферы.

Дойдя до станціи въ Кэмденъ-Родѣ, онъ зашолъ въ первую попавшуюся кофейню и спросилъ себѣ чашку кофе; утро было морозное и онъ чувствовалъ потребность согрѣться. Оглядываясь вокругъ, Юль замѣтилъ, что предметы словно застилаются туманомъ въ его глазахъ. Зрѣніе его, вообще ослабѣвшее въ послѣднее время, въ это утро какъ-будто ухудшилось. Онъ объяснилъ это безсонною ночью и приливомъ крови въ голову, слѣдствіемъ пережитыхъ волненій. Взявъ газету, онъ положительно убѣдился, что одинъ изъ его глазъ видитъ плохо, словно застланный флеромъ.

— Не угостите-ли вы меня чашкой кофе? тихо и стыдливо спросилъ его въ эту минуту какой-то незнакомецъ. — Это было-бы добрымъ дѣломъ.

Тонъ его голоса показывалъ въ немъ человѣка интеллигентнаго. Юль удивился.

— Очень охотно, сказалъ онъ послѣ минутнаго колебанія. — Не хотите-ли закусить?

— Благодарю васъ. Я охотно съѣлъ-бы ломоть хлѣба съ масломъ.

Это былъ блѣдный и худой человѣкъ небольшого роста, съ большими, грустными глазами и курчавой бородкой. По платью, его можно было принять за крайне бѣднаго клерка. Онъ оказался однако лекаремъ, дошедшимъ, вслѣдствіе стеченія несчастныхъ обстоятельствъ, до крайней нищеты. Разговорившись съ Юлемъ, онъ разсказалъ ему въ главныхъ чертахъ исторію своей жизни, — разсказалъ не какъ нищій, который старается возбудить состраданіе, а какъ человѣкъ, въ которомъ обстоятельства его несчастно сложившейся жизни возбуждаютъ объективный интересъ. Жена и ребенокъ его погибли въ желѣзно-дорожной катастрофѣ; самъ онъ остался живъ, но съ переломленною рукой, и цѣлый годъ пробылъ послѣ того въ больницѣ умалишенныхъ.

— И теперь никакихъ занятій? спросилъ Альфредъ, выслушавъ эту грустную повѣсть.

— Рѣшительно никакихъ. Посидѣвъ въ домѣ умалишенныхъ, не такъ-то легко найти себѣ практику, хотя теперь я совершенно здоровъ. Но такая нищета, которую я терплю теперь, вѣроятно опять сведетъ меня къ душевно-больнымъ. Я еще въ первый разъ попросилъ сегодня милостыни, и то потому, что вчера ничего не ѣлъ.

— Лечили вы когда-нибудь глазныя болѣзни? спросилъ его Юль.

— Я не окулистъ, но кое-что понимаю и въ этихъ болѣзняхъ.

— Можете вы сказать, по изслѣдованіи, грозитъ-ли человѣку катарактъ или что-нибудь въ этомъ родѣ?

— Полагаю, что могу.

Юль пояснилъ, что онъ говоритъ о себѣ, и докторъ предложилъ ему зайти въ его «каморку», которая находилась неподалеку, чтобы дать ему возможность изслѣдовать его глаза. Юль согласился, и они вмѣстѣ вышли изъ кофейни. Журналистъ самъ себѣ дивился, что онъ идетъ на подобную консультацію; но ему не терпѣлось узнать мнѣніе врача о состояніи его глазъ.

Они вошли въ маленькую комнату, въ которой, кромѣ кровати да стола, не было почти никакой мебели. Докторъ посадилъ своего паціента спиною къ свѣту и зажегъ свѣчу.

— Я хочу изслѣдовать ваши глаза катоптрическимъ способомъ, сказалъ онъ ему. — Вы, конечно, знаете, что это такое?

— Нѣтъ, я полный профанъ въ медицинѣ.

Докторъ улыбнулся и объяснилъ, что по отраженію свѣчи въ глазу паціента можно узнать, есть-ли въ глазу катарактъ.

Изслѣдованіе продолжалось минуты двѣ, и Юль угадалъ результаты его по лицу врача.

— Давно-ли вы начали замѣчать, что съ глазами вашими не совсѣмъ ладно? спросилъ тотъ, ставя на столъ свѣчу.

— Уже нѣсколько мѣсяцевъ.

— И вы ни съ кѣмъ не совѣтовались?

— Нѣтъ, все откладывалъ. Но что-же вы нашли?

— Задняя сторона хрусталика несомнѣнно тронута болѣзнью.

— Стало-быть, вскорѣ мнѣ грозитъ слѣпота?

— Я не могу вамъ сказать ничего положительнаго. Вамъ слѣдуетъ посовѣтоваться со спеціалистомъ.

Они поговорили еще съ полчаса, и Юль ушолъ, положивъ на столъ пять шиллинговъ. На улицѣ уже началось движеніе, каждый бѣжалъ по своимъ дѣламъ, и Юлю казалось, что изо всѣхъ этихъ людей, борющихся за существованіе, нѣтъ никого несчастнѣе его. Онъ не сомнѣвался въ точности діагноза, поставленнаго врачомъ, и не разсчитывалъ на смягченіе грозящей ему судьбы. Жизнь его прошла, — и прошла напрасно. Ему оставалось только вернуться домой, сѣсть у камина и притихнуть. Онъ побѣжденъ. Вскорѣ онъ будетъ жалкимъ, безпомощнымъ старикомъ, обузой для тѣхъ, кто возьметъ его изъ жалости на свое попеченіе...

Воображеніе сдѣлало то, что глаза его стали видѣть хуже съ тѣхъ поръ, какъ онъ вышелъ отъ врача. Онъ раздражалъ глазные нервы, пробуя зажмуривать то тотъ, то другой глазъ, сравнивая, какъ онъ видитъ предметы на томъ или другомъ разстояніи, чувствуя даже воображаемую боль въ глазахъ. Всѣ литературные проекты, занимавшіе его наканунѣ, утратили для него всякій интересъ; онъ даже не помнилъ, что онъ писалъ въ это время; мысли его приняли такое направленіе, словно онъ былъ уже слѣпъ.

Онъ вернулся домой часу въ девятомъ. Жена его стояла въ сѣняхъ, когда онъ вошолъ; она поглядѣла на него, отвернулась и ушла въ кухню. Онъ вошолъ въ столовую, гдѣ былъ накрытъ завтракъ, и увидѣлъ на столѣ два письма на его имя.

Вскорѣ послѣ того, Мистриссъ Юль, входя въ столовую, услышала громкій смѣхъ своего мужа; онъ читалъ письмо и насмѣшливо хохоталъ.

— Гдѣ Мэріанъ? Наверху? спросилъ онъ, обернувшись къ женѣ.

— Да.

— Она не сойдетъ къ завтраку?

— Нѣтъ.

— Такъ отнеси къ ней это письмо и скажи, чтобы она прочла его.

Мистриссъ Юль поднялась въ комнату дочери и застала ее за укладываньемъ платьевъ въ чемоданъ. Мэріанъ очевидно не спала всю ночь; глаза ея были красны отъ слезъ.

— Онъ вернулся и велѣлъ отдать тебѣ это письмо, топотомъ сказала вошедшая мать.

Мэріанъ развернула листокъ и стала читать. Дочитавъ, она дико посмотрѣла на мать, хотѣла что-то сказать, но не могла, и безъ чувствъ повалилась на полъ. Мать успѣла только подхватить ея голову и смягчить ударъ. Подсунувъ подъ голову подушку, она бросилась къ двери и стала громко звать мужа.

— Что ты сдѣлалъ? закричала она, когда онъ явился. — Смотри, что съ нею! Какъ тебѣ не совѣстно!

— Что-же мнѣ тутъ дѣлать? грубо спросилъ онъ. — Ты лучше меня знаешь, какъ приводятъ въ чувство.

Обморокъ продолжался нѣсколько минутъ.

— Что такое въ этомъ письмѣ? спросила Мистриссъ Юль, гладя безжизненныя руки дочери.

— Ея деньги пропали. Лица, которыя должны были уплатить ихъ, обанкрутились.

— Она ничего не получитъ?

— По всѣмъ вѣроятіямъ, ничего.

Письмо заключало въ себѣ частное увѣдомленіе отъ одного изъ душеприкащиковъ Джона Юля. Повидимому, требованіе отъ фирмы Тюрбевиль и К° реализированія пая ея покойнаго партнера вызвало кризисъ въ дѣлахъ этой и безъ того уже непрочной фирмы. По раскладкѣ конкурснаго управленія, могло еще получиться что-нибудь, но, судя по всѣмъ даннымъ, это было очень сомнительно.

Когда Мэріанъ пришла въ себя, отца ея уже не было въ комнатѣ. Черезъ часъ послѣ того, Мистриссъ Юль позвала его къ дочери; онъ пришолъ и засталъ ее лежащею на постели съ такимъ видомъ, какъ будто она перенесла долгую болѣзнь.

— Я желала-бы сдѣлать вамъ нѣсколько вопросовъ, начала она не поднимаясь. — Мое наслѣдство можетъ быть получено только изъ этого помѣщенія?

— Только изъ этого. Такъ выговорено въ духовной.

— Если эта фирма ничего не будетъ въ состояніи заплатить, то помочь этому нельзя?

— Я, по крайней мѣрѣ, не вижу средства.

— Но обанкрутившіяся фирмы обыкновенно удовлетворяютъ отчасти своихъ кредиторовъ.

— Иногда, да; но въ этомъ случаѣ я не знаю, какъ будетъ.

— Конечно, это стряслось только надо мною, съ горечью замѣтила Мэріанъ. — Изъ другихъ наслѣдниковъ, вѣроятно, никто не пострадалъ.

— Можетъ-быть и пострадали, но незначительно.

— Когда я могу получить точныя свѣдѣнія?

— Вы можете написать мистеру Гольдену; у васъ есть его адресъ.

— Благодарю васъ. Это все.

Онъ понялъ, что его отпускаютъ, и спокойно вышелъ.