Въ концѣ іюля Модъ вышла замужъ за богатаго человѣка, на котораго произвела впечатлѣніе ея красота, и съ Джэсперомъ осталась жить одна Дора, которая въ свою очередь была уже почти помолвлена за небогатаго, но хорошаго человѣка изъ журнальной братіи, соединявшаго въ себѣ, по странному противорѣчію, большой идеализмъ съ практическою смекалкой и предпріимчивостью.

Однажды, часу въ двѣнадцатомъ утра, м-ссъ Доламоръ (какъ звали теперь Модъ) пріѣхала къ своей сестрѣ и долго разговаривала съ нею наединѣ. Джэспера не было дома. Онъ вернулся подъ-вечеръ и Дора тотчасъ вошла въ его кабинетъ. Выраженіе ея лица не предвѣщало ему ничего хорошаго.

— Правда-ли, что ты выдаешь себя въ обществѣ свободнымъ отъ твоихъ обязательствъ передъ Мэріанъ? спросила она, остановившись передъ нимъ со сложенными на груди руками.

— Кто тебѣ сказалъ это?

— Все равно, кто-бы ни сказалъ. Я хочу знать отъ тебя, правда-ли это?

Джэсперъ засунулъ руки въ карманы и прошолся по комнатѣ.

— Я не стану опровергать анонимныхъ сплетенъ.

Тогда Дора сказала ему, что слышала это отъ Модъ, и объяснила, отъ кого слышала та. Джэсперъ нѣсколько минутъ молча ходилъ по комнатѣ, потомъ остановился передъ сестрой.

— Я никому не говорилъ, что мой бракъ съ Мэріанъ разстроился, сказалъ онъ, — но я поступалъ такъ, какъ-будто онъ разстроился, прибавилъ онъ нетвердымъ голосомъ.

— Ты поступалъ такъ? съ негодованіемъ вскричала сестра.

— Да. Я сдѣлалъ предложеніе миссъ Рупертъ.

Дора всплеснула руками.

— Не понимаю, какъ объ этомъ узнали въ кругу тѣхъ дамъ, которыхъ ты назвала. Миссъ Рупертъ незнакома ни съ одной изъ нихъ. Она ни отъ кого не слыхала, что я женихъ Мэріанъ. Можетъ быть, она сказала о моемъ предложеніи Мистриссъ Барлау, а та кому-нибудь другому; такъ и пошло. Но Модъ не упоминала имени миссъ Рупертъ?

— Нѣтъ, холодно отвѣтила Дора.

— Ну, такъ вотъ въ чемъ дѣло...

— Что-же миссъ Рупертъ отвѣтила тебѣ?

— Ничего пока. Я написалъ ей. Она отвѣтила, что уѣзжаетъ на нѣсколько недѣль въ Германію и пришлетъ отвѣтъ оттуда. Вотъ я и жду его.

— Но какъ-же назвать твое поведеніе?

— Послушай, вѣдь ты сама хорошо понимаешь, что съ Мэріанъ нужно считать дѣло конченнымъ.

— Ты полагаешь, что я такъ увѣрена въ твоемъ безстыдствѣ и безсердечіи?

— Пожалуй, у меня есть и то, и другое. Но ужъ очень великъ былъ соблазнъ. Я обѣдалъ у Рупертовъ и мнѣ показалось, что обращеніе со мною миссъ Рупертъ не оставляетъ никакого сомнѣнія насчетъ ея чувствъ ко мнѣ.

— Но она старше тебя нѣсколькими годами, вскричала Дора.

— Зато умна; а главное, очень богата. Я не устоялъ.

— И покинулъ Мэріанъ именно тогда, когда она наиболѣе нуждается въ помощи и утѣшеніи. Это ужасно!

Джэсперъ отошолъ отъ нея и сѣлъ. Онъ казался разстроеннымъ.

— Слушай, Дора, если миссъ Рупертъ откажетъ мнѣ, я женюсь на Мэріанъ. Даю тебѣ слово, что женюсь.

— А если не откажетъ?

— А не откажетъ, — значитъ, судьба.

Дора съ негодованіемъ пожала плечами.

— Скажу тебѣ одно, Дора: женюсь-ли я на Мэріанъ или на миссъ Рупертъ, я въ обоихъ случаяхъ принесу въ жертву болѣе сильное чувство: въ первомъ случаѣ — долгу, во-второмъ — моимъ интересамъ. Идіотски глупо было съ моей стороны писать это письмо миссъ Рупертъ, такъ-какъ я уже зналъ, когда писалъ его, что есть женщина, которая для меня дороже миссъ Рупертъ со всѣми ея деньгами и на которой я могъ-бы теперь жениться. Не разспрашивай меня, я не стану отвѣчать. Я женюсь на Мэріанъ, если останусь свободнымъ; даю тебѣ слово.

Онъ вышелъ изъ комнаты.

Недѣли двѣ послѣ того Джэсперъ оставался въ неизвѣстности и чувствовалъ себя очень неловко. Сестра почти не говорила съ нимъ; на свиданіяхъ съ Мэріанъ, съ которою онъ видѣлся послѣ того раза два, онъ не зналъ какъ себя держать.

Наконецъ пришло ожидаемое письмо отъ миссъ Рупертъ. Оно было очень деликатное, очень дружеское, но заключало въ себѣ — отказъ.

— Судьба! сказалъ Джэсперъ съ принужденной улыбкой, протягивая его сестрѣ, съ которой онъ сидѣлъ за завтракомъ. — Теперь ты можешь опять глядѣть веселѣе.

Только получивъ этотъ любезный отказъ, Джэсперъ понялъ, какъ твердо разсчитывалъ онъ въ душѣ на другой отвѣтъ... И тѣмъ не менѣе, онъ не лгалъ, говоря, что считаетъ себя идіотомъ за то, что сдѣлалъ предложеніе миссъ Рупертъ, къ которой не чувствовалъ никакого влеченія, и когда его уже волновала мысль о другой женщинѣ, которая даже и въ финансовомъ отношеніи была-бы очень хорошею партіею для него.

Нужно пояснить, что въ послѣднее время онъ имѣлъ довольно частыя сношенія съ Эми Рирдонъ. Онъ подбилъ одного издателя сдѣлать новое изданіе сочиненій ея покойнаго мужа, обѣщавъ написать о немъ пространную статью. Корректурные листы этой статьи, въ которой воздавалась должная дань таланту и серьезному взгляду на искусство безвременно умершаго писателя, онъ послалъ его вдовѣ. Эми поблагодарила его за это въ теплыхъ выраженіяхъ. Такимъ образомъ, возобновились его сношенія съ женщиной, которая всегда нравилась ему и къ которой теперь, когда она стала свободной, въ немъ начинала разгораться страсть. И тѣмъ не менѣе, такъ велика была власть денегъ надъ этимъ человѣкомъ, что, поставленный между потухающимъ и разгорающимся чувствомъ, онъ отдалъ предпочтеніе третьей женщинѣ, къ которой чувствовалъ скорѣе антипатію, нежели влеченіе. И нѣсколько часовъ послѣ полученнаго отказа онъ находился въ такомъ состояніи, словно надъ нимъ разразился ударъ, который смялъ его жизнь.

Это впечатлѣніе усиливалось еще сознаніемъ, что онъ долженъ выполнить теперь свои обязательства относительно Мэріанъ. Онъ далъ слово своей сестрѣ жениться на Мэріанъ безотлагательно, въ случаѣ отказа со стороны миссъ Рупертъ: онъ былъ обреченъ сознательно учинить «колоссальную» глупость, какъ онъ называлъ ее, когда она дѣлалась другими: связать себя ранней женитьбой на безприданницѣ. Необдуманное увлеченіе заставило его шагъ за шагомъ дойти до необходимости пожертвовать своею будущностью для привязанности, которая уже начинала потухать, и что всего хуже, пожертвовать въ то время, когда въ перспективѣ открывалась возможность лучшаго.

Не будучи въ состояніи ни думать, ни работать, онъ взялъ шляпу и пошолъ бродить по Реджентъ-парку. Въ первый разъ еще вѣра его въ себя поколебалась; онъ былъ недоволенъ собою, судьбою и Мэріанъ, въ которой видѣлъ орудіе злого рока. Впрочемъ, не въ его характерѣ было долго предаваться такому настроенію; оно вскорѣ смѣнилось тайной надеждой, заползавшей въ щели его намѣренія исполнить суровый долгъ. Онъ не вникалъ въ это чувство, не пытался разобраться въ немъ, но вернулся домой уже въ лучшемъ настроеніи.

Онъ написалъ Мэріанъ, прося у нея свиданія завтра, въ половинѣ десятаго утра, у Глочестерскихъ воротъ Реджентъ-парка. Онъ имѣлъ свои причины желать, чтобы свиданіе произошло на нейтральной почвѣ. Передъ обѣдомъ, когда онъ силился принудить себя работать, пришло письмо, почеркъ котораго онъ тотчасъ узналъ. Оно было отъ Мистриссъ Рирдонъ. Джэсперъ вскрылъ конвертъ дрожащею рукой и прочелъ:

«Любезнѣйшій мистеръ Мильвэнъ, съ неизобразимымъ горемъ прочла я сегодня въ газетахъ о самоубійствѣ бѣднаго Биффена. Я полагаю, что вамъ извѣстны какія-нибудь подробности этого горестнаго событія; будьте такъ добры, напишите мнѣ или зайдите ко мнѣ сегодня».

Мильвэнъ былъ пораженъ. Занятый собственными дѣлами, онъ не заглядывалъ въ этотъ день въ газету, и она лежала на столѣ сложенная. Быстро пробѣжавъ глазами столбцы, онъ нашолъ короткій параграфъ, въ которомъ говорилось, что въ это утро, въ Путней-Гисѣ, поднятъ трупъ человѣка, очевидно отравившагося. Изъ бумагъ, найденныхъ въ карманѣ мертвеца, обнаружилось, что это Гарольдъ Биффенъ, проживавшій въ Гуджъ-Стритѣ. Начато слѣдствіе.

Джэсперъ пошолъ съ газетой въ комнату Доры и показалъ ей грустное извѣстіе, умолчавъ о письмѣ, принесшемъ ему первую вѣсть.

— Должно быть, не было другого исхода между голодомъ и смертью, замѣтила дѣвушка, печально покачавъ головой.

— Онъ избралъ лучшее, сказалъ ея братъ. — Такой человѣкъ, какъ онъ, никогда не проложилъ-бы себѣ дороги. Романъ его хотя и напечатанъ, но, очевидно, не пошолъ. Кто станетъ читать такую скуку? Я покривилъ душой, написавъ о немъ въ двухъ изданіяхъ хорошіе отзывы... Но зачѣмъ онъ ушолъ такъ далеко отъ дому? Какъ будто нельзя было-бы отравиться и умереть на своей постели... Должно быть, не хотѣлъ причинять непріятностей своимъ хозяевамъ. У Биффена было много врожденной деликатности.

Дора пожалѣла въ душѣ, что не у всѣхъ ея достаточно.

Оставивъ сестру, Джэсперъ проворно, но тщательно сдѣлалъ свой визитный туалетъ и отправился въ Вестборнъ-паркъ. Онъ спѣшилъ, чтобы поспѣть раньше чѣмъ начнутся обычные предобѣденные визиты, и къ великому своему удовольствію, засталъ Эми одну въ гостинной. Онъ продержалъ ея руку въ своей нѣсколько долѣе, чѣмъ было нужно, и отвѣтилъ на ея участливый взглядъ серьезнымъ и глубокимъ взглядомъ.

— Я ничего не зналъ о Биффенѣ, когда получилъ ваше письмо, сказалъ онъ, — и сейчасъ же поспѣшилъ къ вамъ.

— А я надѣялась получить отъ васъ какія-нибудь извѣстія о бѣднякѣ. Что могло побудить его на такую крайность?

— Нищета, — больше я ничего не могу предположить.

— Развѣ его обстоятельства не поправились? съ жалостью спросила она.

— Едва-ли. Романъ его провалился.

— Еслибы я знала это! съ сожалѣніемъ вскричала Эми. — Но онъ порядочно одѣвался въ послѣднее время, и я полагала, что ему легче живется. Онъ прислалъ мнѣ свой романъ, и я видѣлась съ нимъ раза два.

Она задумалась, вспомнила своего мужа и грустно прибавила:

— Можетъ быть, не одна бѣдность, но и одиночество...

Джэсперъ внимательно всматривался въ молодую вдову. Ея вполнѣ расцвѣтшая красота восхищала и волновала его; она вполнѣ подходила подъ типъ красоты, который ему особенно нравился, и могла-бы занимать видное мѣсто въ ряду блестящихъ женщинъ. За параднымъ обѣдомъ, въ роскошномъ нарядѣ, она была-бы великолѣпна; люди шопотомъ спрашивали-бы другъ друга: «Кто это?»

Разговоръ о Биффенѣ истощился.

— Мнѣ очень грустно было узнать о несчастіи, постигшемъ мою кузину, сказала Эми.

— Съ наслѣдствомъ? Да, жаль! Въ особенности теперь, когда отцу ея грозитъ слѣпота.

— Скажите, развѣ это такъ серьезно? Я слышала, что у него болятъ глаза, но не знала, въ какой мѣрѣ.

— Ждутъ операціи. Можетъ быть, она и поможетъ, но пока Мэріанъ за него работаетъ.

— Этимъ и объясняется... отсрочка? улыбаясь и съ запинкой спросила Эми.

Джэсперъ замялся, дѣлая видъ, что чувствуетъ себя неловко.

— Отсрочка, началъ онъ конфиденціальнымъ тономъ, — объясняется тѣмъ, что Мэріанъ не можетъ покинуть отца.

— Вѣдь у него есть жена.

— Жена ему не товарищъ, какъ вы, я думаю, знаете. Если даже зрѣніе мистера Юля и поправится, то работать по-прежнему онъ уже не будетъ. Словомъ, затрудненія такъ велики, что...

Онъ остановился и обезкураженно опустилъ руки.

— Надѣюсь, что это не отражается на вашемъ трудѣ, на вашихъ успѣхахъ.

— Не можетъ не отражаться въ нѣкоторой мѣрѣ. Правда, у меня много силы воли и я твердо иду къ цѣли; но... бываютъ ошибки...

Послѣдовала пауза.

— Въ послѣдніе три года, продолжалъ Джэсперъ, — въ моемъ положеніи произошла замѣтная перемѣна. Вспомните, чѣмъ я былъ, когда мы познакомились. Съ тѣхъ поръ я достигъ кое-чего, и достигъ собственными силами.

— Это вѣрно.

— Но именно теперь я чувствую потребность въ поощреніи. Скажите откровенно, не замѣтили-ли вы, что я сталъ писать слабѣе въ послѣднее время?

— Нѣтъ, вовсе нѣтъ.

— Да вы читаете мои статьи въ «Current» и въ другихъ журналахъ?

— Да; мнѣ кажется, рѣдкая изъ нихъ ускользаетъ отъ моего вниманія. Я узнаю ихъ даже безъ подписи.

— За сестеръ я теперь спокоенъ, а это много значитъ. Тѣмъ не менѣе, не скажу, чтобы я находился въ розовомъ настроеніи.

Онъ всталъ.

— Однако, надо пойти разузнать что-нибудь о бѣдномъ Биффенѣ.

— Вы уже уходите?

— Повѣрьте, что неохотно. Но надо, работа ждетъ.

Онъ сдѣлалъ нѣсколько шаговъ по комнатѣ, потомъ порывисто повернулся и остановился передъ Эми.

— Можно спросить вашего совѣта въ одномъ очень щекотливомъ дѣлѣ?

Эми какъ-будто немного смутилась, но тотчасъ оправилась и улыбнулась. Джэсперу показалось, что въ этой улыбкѣ мелькнула легкая тѣнь ироніи.

— Говорите.

Онъ Сѣлъ и наклонился впередъ.

— Если Мэріанъ захочетъ остаться при своемъ отцѣ, въ правѣ-ли я согласиться на это?

— Я не совсѣмъ хорошо понимаю васъ. Развѣ Мэріанъ обнаруживаетъ склонность къ такому самопожертвованію?

— Не то чтобы положительную склонность, но я подозрѣваю, что ее мучаетъ совѣсть. Искренно говорю вамъ, — я не знаю, что дѣлать. Съ одной стороны меня, разумѣется, всѣ осудятъ, если нашъ бракъ разстроится при настоящихъ обстоятельствахъ; съ другой — извѣстно-ли вамъ, что отецъ ея рѣшительно возстаетъ противъ этого брака?

— Нѣтъ, я ничего не знала объ этомъ.

— Онъ ни видѣть меня, ни слышать обо мнѣ не хочетъ, и все это за то, что я сотрудникъ фэджа. Каково-же положеніе этой бѣдной дѣвушки! И мнѣ такъ легко было-бы возвратить ей покой, отказавшись отъ ея руки!..

— Да и себѣ, какъ я полагаю, вы возвратили-бы этимъ покой.

— Оставьте иронію, сказалъ онъ умоляющимъ тономъ. — Вы сказали правду. Я не стану увѣрять, что эта неудача разбила-бы мое сердце. Пускай люди судятъ обо мнѣ, какъ хотятъ. Что-же мнѣ дѣлать? Въ обоихъ случаяхъ я буду виноватъ. Я сдѣлалъ ошибку съ самаго начала.

Около губъ Эми что-то дрогнуло; она потупила глаза и помолчала.

— Я не рѣшаюсь давать совѣтовъ въ такомъ щекотливомъ вопросѣ.

— Ваша правда; мнѣ не слѣдовало-бы и говорить объ этомъ. Ну, пойду опять скрести перомъ! Очень радъ, что видѣлъ васъ.

На слѣдующее утро дожидаться Мэріанъ въ назначенномъ мѣстѣ свиданія пришлось Джэсперу; онъ шагалъ по аллеѣ у Глочестерскихъ воротъ, по меньшей мѣрѣ, минутъ десять до назначеннаго времени. Мэріанъ пришла запыхавшаяся отъ скорой ходьбы, и это не понравилось Джэсперу: ему вспомнился спокойный видъ Эми Рирдонъ, которая, какъ ему казалось, никогда не позволила-бы себѣ такъ запыхаться. Онъ замѣтилъ также въ туалетѣ Мэріанъ признаки подступающей бѣдности — изношенныя перчатки, вышедшее изъ моды пальто, — возбуждавшіе въ немъ большее, чѣмъ когда-либо, отвращеніе; и недовольство собой за это чувство еще болѣе раздражало его.

Войдя въ паркъ, молодые люди взяли то-же направленіе, какъ и въ первый разъ. Отъ Мэріанъ не укрылось, что спутникъ ея чѣмъ-то разстроенъ и какъ-будто смущенъ. Самое назначеніе имъ этого свиданія заставило ее понять, что предстоитъ какое-то важное объясненіе. Долгое молчаніе Джэспера также имѣло въ себѣ что-то зловѣщее. Наконецъ, онъ отрывисто сказалъ:

— Слышали вы, что Гарольдъ Биффенъ лишилъ себя жизни?

— Нѣтъ, отвѣтила она, съ испугомъ взглянувъ на него.

— Отравился. Сегодня въ «Телеграфѣ» сообщаютъ.

Онъ передалъ ей тѣ подробности, какія узналъ, и прибавилъ:

— Вотъ ужъ второй изъ моихъ товарищей палъ въ борьбѣ. Я долженъ считать себя счастливчикомъ, Мэріанъ. Не правда-ли?

— Вы лучше приспособлены къ борьбѣ, Джэсперъ.

— Больше скотъ, чѣмъ другіе, — да?

— Вы хорошо знаете, что я не то хотѣла сказать. Въ васъ болѣе энергіи, болѣе ума.

— Посмотримъ, какъ-то они меня вывезутъ, когда у меня прибавится заботъ!

Мэріанъ пытливо взглянула на него, но промолчала.

— А я рѣшилъ наконецъ, что намъ дѣлать, Мэріанъ, сказалъ онъ: — если вѣнчаться, то нужно теперь-же.

Эти слова были такъ неожиданны, что щеки и шею Мэріанъ залила краска.

— Теперь-же?

— Да. Согласны вы теперь-же выйти за меня и затѣмъ положиться на счастье?

Сердце ея сильно забилось.

— Какъ-же такъ — теперь-же? Надо-же подождать, чѣмъ рѣшится судьба моего отца.

— Вотъ въ этомъ-то и дѣло! Вы чувствуете, что вы необходимы теперь вашему отцу?

— Не то что необходима, но... не будетъ-ли это слишкомъ круто? Боюсь, что наша свадьба дурно подѣйствуетъ на его здоровье. Врачи говорятъ, что многое зависитъ отъ общаго его состоянія, физическаго и нравственнаго. Вѣдь это было-бы ужасно, еслибы я была причиной...

Она не договорила и поглядѣла на спутника съ трогательной мольбой.

— Я понимаю васъ. Но взглянемъ теперь на наше положеніе. Предположимъ, что операція удастся: все-же вашъ отецъ не будетъ располагать своими глазами долгое время и, конечно, будетъ нуждаться въ васъ такъ-же, какъ и теперь. А предположимъ, что онъ никогда уже не возвратитъ себѣ зрѣнія: тогда что? Можно вамъ будетъ оставить его?

— Но, Боже мой, я не думаю, чтобы мой долгъ предписывалъ и мнѣ отказаться отъ счастья, если отецъ мой ослѣпнетъ. А если онъ будетъ видѣть, то ему и надобности во мнѣ не будетъ.

— Вотъ что еще: приходило-ли вамъ въ голову спросить себя, согласится-ли онъ принимать пособіе отъ особы, которая будетъ называться Мистриссъ Мильвэнъ?

— Я не увѣрена въ этомъ, сказала она въ смущеніи.

— А если онъ откажется — что его ждетъ?

Мэріанъ остановилась, опустивъ голову.

— Отчего вы вдругъ перемѣнили рѣшеніе, Джэсперъ?

— Я понялъ, что заставлять васъ, да и меня тоже, ждать безконечно — несправедливо и опасно: это деморализуетъ мужчину или женщину.

Мэріанъ слушала съ напряженнымъ видомъ и размышляла.

— Все произошло-бы просто и естественно, продолжалъ онъ, — еслибы не ваши семейныя обстоятельства. Какъ я уже сказалъ, очень сомнительно, чтобы отецъ вашъ согласился принимать пособіе отъ моей жены. А съ другой стороны, будемъ-ли мы даже въ состояніи предложить ему таковое?

— Я полагала, что вы увѣрены въ этомъ.

— Говоря по правдѣ, я ни въ чемъ не увѣренъ. Я разстроенъ, не могу работать...

— Меня очень огорчаетъ, если...

— Это не ваша вина, Мэріанъ, но... Впрочемъ, что-же дѣлать? Намъ ничего болѣе не остается, какъ ждать результата операціи. Вы говорите, что ваше положеніе не измѣнится, каковъ-бы ни былъ исходъ?

— Да, но если отецъ останется въ безпомощномъ положеніи, то я должна буду изыскать средства, чтобы обезпечить его.

— Другими словами: если нельзя будетъ обезпечить его, сдѣлавшись моею женой, то вы останетесь въ дѣвушкахъ?

Мэріанъ пристально поглядѣла на него.

— Вы видите одни затрудненія, сказала она холодно. — Они велики, это правда. Можетъ быть, вы находите ихъ непреодолимыми?

— Почти, вырвалось у Джэспера.

— Но они не казались вамъ непреодолимыми, когда между нами было рѣшено отсрочить свадьбу на нѣсколько лѣтъ.

— На нѣсколько лѣтъ! повторилъ онъ уныло. — Вотъ это-то и невозможно, какъ я убѣдился теперь. Я буду говорить съ вами откровенно, Мэріанъ: я знаю, что могу положиться на вашу вѣрность, но я не могу ручаться за свою. Теперь я готовъ жениться на васъ, но какъ поручиться за будущее? Я не полагаюсь на себя.

— Вы говорите, что теперь вы «готовы» жениться на мнѣ, словно вы приносите себя въ жертву.

— Я не то думалъ: я готовъ встрѣтить затрудненія...

Пока они говорили, надъ головами ихъ нависла темная туча и начали падать крупныя капли дождя. Джэсперъ поморщился, почувствовавъ сырость, но Мэріанъ, казалось, ничего не замѣчала.

— Готовы? Но охотно-ли? спросила она.

— Я не такой человѣкъ, чтобы роптать и брюзжать. Раскройте вашъ зонтикъ, Мэріанъ.

— Что значитъ для меня дождь, когда рѣшается судьба всей моей жизни! вскричала она въ порывѣ страшнаго горя. — Какъ мнѣ понимать васъ? Или вы разлюбили меня? Зачѣмъ-же не сказать прямо? Это-ли вы хотите сказать, говоря, что не довѣряете себѣ?

Джэсперъ открылъ свой зонтъ.

— Намъ нужно поговорить въ другой разъ, Мэріанъ. Нельзя-же стоять подъ дождемъ. Проклятый климатъ! Никогда нельзя ручаться за пять минутъ ясной погоды.

— Нѣтъ, Джэсперъ, я не могу уйти, пока вы не выскажетесь прямо. Могу-ли я оставаться хотя одинъ часъ въ подобной неизвѣстности? Любите вы меня, или нѣтъ? Хотите вы, чтобы я была вашей женой, или жертвуете собою?

— Хочу! отвѣтилъ онъ дрожащимъ голосомъ. Ея волненіе сообщилось и ему. — Но я не могу ручаться за себя, — нѣтъ, не могу даже на одинъ годъ. А какъ-же намъ соединиться бракомъ теперь, въ виду всѣхъ этихъ...

— Что-же мнѣ дѣлать? Что мнѣ дѣлать? рыдала Мэріанъ. — О, еслибы я могла быть безсердечной ко всѣмъ, кромѣ васъ! Еслибы могла отдать вамъ мои деньги, предоставить отца и мать ихъ судьбѣ! Посовѣтуйте-же, что дѣлать! Вы знаете жизнь лучше, чѣмъ я. Нѣтъ-ли какой-нибудь возможности обезпечить моего отца?

— Боже мой! Это ужасно, Мэріанъ. Оставимъ все, какъ есть; подождемъ. Я останусь вѣренъ вамъ.

— Изъ жалости? Это слышно въ тонѣ вашего голоса.

Онъ протянулъ руку, чтобы прикрыть ее зонтикомъ, но Мэріанъ отвернулась, и отойдя на нѣсколько шаговъ, остановилась подъ развѣсистымъ деревомъ спиною къ своему спутнику. Послѣдовавъ за нею, онъ замѣтилъ, что плечи ея вздрагиваютъ отъ судорожныхъ рыданій. Когда онъ подошолъ, она повернулась къ нему лицомъ.

— Я знаю теперь, сказала она, — какъ ошибаются тѣ, кто называетъ любовь чувствомъ безкорыстнымъ. Что можетъ быть эгоистичнѣе его? Я готова была-бы во что-бы-то ни стало заставить васъ сдержать ваше слово, хотя вы дали мнѣ ясно понять, что бракъ со мною былъ-бы для васъ величайшимъ несчастіемъ. Я чувствую это уже нѣсколько недѣль, даже мѣсяцевъ, — и не могу слова молвить, чтобы положить этому конецъ. Вы не любите меня, Джэсперъ, — вотъ и все! Я буду презрѣнной, если выйду за васъ.

— Любовь это или нѣтъ, но я чувствую, что никакая жертва не была-бы слишкомъ великой, чтобы доставить вамъ то счастіе, котораго вы заслуживаете.

— Заслуживаю! съ горечью повторила она. — Чѣмъ заслуживаю? Тѣмъ, что жажду счастья? Въ этомъ нѣтъ заслуги.

— Въ моей-ли власти сдѣлать васъ счастливой?

— Нѣтъ, потому-что не въ вашей власти воскресить потухшую любовь. Можетъ быть, вы и никогда не любили меня. Джэсперъ, я отдала-бы свою правую руку за то, чтобы услышать отъ васъ, что вы любили меня раньше, чѣмъ... Нѣтъ, это слишкомъ гадко, и я не могу допустить мысли, что вы способны на это... Но еслибы вы сказали мнѣ, что вы любили меня раньше, то я помнила-бы это вѣчно.

— Вы не напрасно обвинили-бы меня въ низости, мрачно отвѣтилъ Джэсперъ. — И однако, если я во что-нибудь вѣрю, такъ это въ то, что я любилъ васъ. Но этотъ разговоръ мучителенъ для насъ обоихъ, Мэріанъ. Простимся пока до другого раза. Когда мы можемъ повидаться?

— Мы не увидимся болѣе, отвѣтила дѣвушка. — Что вы можете еще сказать мнѣ послѣ того, что сказали? Не стану-же я выпрашивать вашей любви.

— Въ такомъ случаѣ, дайте мнѣ помочь вамъ забыть меня. Вспоминайте обо мнѣ, какъ о человѣкѣ, который промѣнялъ неоцѣненное счастіе быть любимымъ вами на то, чтобы составить себѣ видное положеніе среди глупцовъ и холоповъ. А вѣдь это такъ, Мэріанъ. Не я отъ васъ, а вы отъ меня отказываетесь, — и подѣломъ. Человѣкъ, честолюбіе котораго направлено къ такимъ пошлымъ цѣлямъ, какъ мои, недостоинъ быть вашимъ мужемъ. Я знаю, что вы очень скоро будете глубоко презирать меня, и мое глупое самолюбіе будетъ возмущаться этимъ, хотя я сознаю, что заслужилъ ваше презрѣніе. Я не разъ пытался поступать на практикѣ такъ, какъ я смотрю на жизнь въ теоріи, и приходилъ только къ лицемѣрію. Въ жизни преуспѣваютъ только такіе люди, какъ я. Кто слѣдуетъ внушеніямъ совѣсти, кто стремится къ высшимъ идеаламъ, тотъ остается незамѣченнымъ или погибаетъ въ борьбѣ.

Пока онъ говорилъ, Мэріанъ успѣла нѣсколько овладѣть собою.

— Напрасно вы унижаете себя, сказала она. — Дѣло такъ просто... Вы любили меня, или думали, что любите, а потомъ разлюбили. Все это случается каждый день, и нужно только имѣть мужество сознаться въ этомъ, чтобы остаться честнымъ. Зачѣмъ вы не сказали мнѣ сейчасъ-же, когда начали тяготиться нашими отношеніями?

— Слушайте, Мэріанъ: согласны вы отсрочить нашу окончательную разлуку еще на полгода, но такъ, чтобы не видѣться въ это время?

— Съ какою-же цѣлью?

— Съ такою, что свидѣвшись послѣ того, мы будемъ хладнокровнѣе, и каждый изъ насъ будетъ знать, что ему дѣлать.

— Это ребячество. Вамъ легко говорить объ отсрочкахъ, но я не могу долѣе выносить такого положенія. Нужно покончить теперь-же.

Дождь лилъ непрерывно, и отъ сырости поднимался холодный туманъ. Джэсперъ повременилъ немного и наконецъ спросилъ:

— Вы идете въ Музей?

— Да.

— Вернитесь лучше домой, Мэріанъ. Вы не можете сегодня работать.

— Нѣтъ, должно. И надо спѣшить. Прощайте!

Она протянула ему руку. Они поглядѣли другъ-другу въ глаза, и Мэріанъ, раскрывъ свой зонтикъ, вышла изъ-подъ дерева и удалилась быстрыми шагами. Джэсперъ не провожалъ ее глазами; онъ ушелъ съ видомъ человѣка, которому данъ суровый урокъ.

Черезъ нѣсколько часовъ онъ разсказалъ Дорѣ о случившемся, ничего не смягчая въ своемъ поведеніи. Она замѣтила, что онъ разстроенъ, и не стала читать ему длинныхъ нотацій; но когда онъ ушолъ отъ нея, она сѣла за письменный столъ и написала Мэріанъ слѣдующее письмо:

«Я нахожу, что было-бы умѣстнѣе поздравить васъ, чѣмъ сожалѣть о случившемся. Теперь, когда нѣтъ болѣе надобности молчать, я разскажу вамъ нѣчто, способное показать вамъ Джэспера въ его настоящемъ свѣтѣ. Нѣсколько недѣль тому назадъ онъ сдѣлалъ предложеніе женщинѣ, къ которой онъ не чувствуетъ ни малѣйшаго влеченія, но которая очень богата и, какъ ему казалось, была неравнодушна къ нему. Однако, вчера утромъ онъ получилъ отъ нея формальный отказъ. Быть можетъ, мнѣ слѣдовало-бы раньше открыть вамъ эту тайну, но я боялась повредить моимъ вмѣшательствомъ. Вы убѣдитесь изъ этого (если нужны новыя доказательства), какъ мало достоинъ васъ Джэсперъ. Я убѣждена, что вы не считаете несчастіемъ вашъ разрывъ съ нимъ; но прошу васъ, милая Мэріанъ, не переставать считать меня вашимъ другомъ потому только, что братъ мой уронилъ себя въ вашихъ глазахъ. Если мы не можемъ видѣться, то будемъ по крайней мѣрѣ переписываться. Вы мой единственный другъ, и я не могу примириться съ мыслью потерять васъ».

Спустя нѣсколько дней, пришолъ отвѣтъ, — короткій, но проникнутый теплымъ, неподдѣльнымъ чувствомъ.

«Въ настоящее время мы не можемъ видѣться, но я далека отъ желанія, чтобы дружба наша прекратилась. Я попрошу васъ только никогда не возвращаться къ прошлому, а писать мнѣ о себѣ и вѣрить, что это никогда не можетъ прискучить мнѣ. Надѣюсь услышать отъ васъ вскорѣ подтвержденіе того, на что вы намекали при нашемъ послѣднемъ свиданіи. Статья, которую я писала для Тренчарда, принята, и я надѣюсь вскорѣ прочесть вамъ откровенный отзывъ о ней. Не щадите меня, если желаете мнѣ пользы».

Дора сложила письмо и покачала своей маленькой головкой, съ презрѣніемъ подумавъ о своемъ братѣ.