– Как прошла ночь, Донован? – с улыбкой спросила Грейс на следующее утро, открывая дверь в его комнату. Потом посмотрела на доктора Краллона, который поспешно встал с кресла. – Беспокойный пациент?

– Ужасный. – Врач покачал головой. – Ругался и не желал выполнять моих указаний. Никакой благодарности.

– Все уперлось в судно, Грейс. – Донован покачал головой. – Он не разрешил мне встать, чтобы сходить в туалет. Это унизительно.

– Зато для здоровья полезнее. – Она села в кресло, освобожденное врачом. – Идите завтракать, доктор. Я с ним побуду.

– С удовольствием. – Краллон сделал шаг к двери. – А если сумею заставить себя его простить, то покормлю завтраком, когда вернусь.

Донован улыбнулся, глядя на закрывшуюся за врачом дверь.

– Чудесный парень. И упрямый, чертовски упрямый.

– Тогда отстань от него. Ты прекрасно знаешь, тебе еще нельзя вставать и таскаться в туалет. Потерпи пару деньков.

– Человек имеет право протестовать, когда его унижают.

– Человек должен быть разумным и не портить жизнь окружающим. – Грейс посмотрела ему в лицо. – Ты уже не такой бледный. Вчера мне было за тебя страшно, а сегодня я вижу, что ты такой же противный, как всегда.

– Конечно. Я просто хотел вызвать у тебя жалость, когда меня тащили из вертолета. Сама понимаешь, все дело в гордости. Килмер вышагивал, как герой-победитель, а меня несли на носилках, слабого, как котенка. Должен же я был получить хоть какую-то компенсацию.

– Значит, разыграл спектакль? – Брови Грейс взлетели вверх.

– Ну, возможно, я был слегка не в своей тарелке. Кошмарный полет. – Донован вглядывался в ее лицо. – Ты стала старше, Грейс.

– Премного благодарна.

– Нет, это тебе на пользу. Ты и всегда-то была привлекательной, а теперь в тебе появилась… глубина. Вот бы узнать, что скрывается в этой глубине.

– Ничего там не скрывается. Я такая же простая, как и была.

– Простая – как бы не так. Настоящий клубок противоречий – с той самой минуты, как вышла из вертолета девять лет назад. Патриотичная, но в то же время слишком много повидавшая, чтобы полностью доверять любому правительству. Смелая, но страшившаяся преданности. Жаждала дружбы, но боялась заводить друзей из страха их потерять.

– Боже милосердный, Донован. Когда ты успел превратиться в психолога?

– Это один из моих многочисленных талантов. – Он улыбнулся. – Но я применяю его только к тем, кто мне нравится. И не высказываю своего мнения, если меня не просят.

– Я не просила.

– Или когда хочу сунуть нос не в свое дело.

Грейс напряглась.

– Ты о чем это?

– Я был уверен, что умру в той реке.

– И?

– Килмер спас мою задницу. Не в первый раз. Он бы ни за что не согласился, и я решил взять это дело в свои руки.

– Какое еще дело?

– Он любит тебя, Грейс. Не знаю, насколько сильно. Ни за что не хочет этого обсуждать. Но я-то знаю, он с ума по тебе сходил.

– Просто секс.

– Да, без секса тут тоже не обошлось. Но не только.

Грейс покачала головой.

– Послушай, ты всегда видела только то, что хотела видеть.

– Ты устал. Пойду-ка я лучше, а ты пока отдохни. – Она привстала.

– Только посмей уйти. – Донован закашлялся. – У меня будет рецидив.

– Для рецидива ты еще недостаточно поправился.

– Тогда сиди тихо, чтобы я смог достичь этого блаженного состояния. Я собираюсь произнести речь. И мне нужен слушатель.

Грейс медленно опустилась в кресло.

– Ты эксплуатируешь свое ранение, черт возьми.

– А почему бы и нет? – Донован кивнул. – Боль адская. Должен же я получить хоть какую-то компенсацию.

– Давай поговорим как-нибудь потом.

– А если у меня образуется тромб и я умру? Такое сплошь и рядом случается. Нет, именно сейчас. Самое подходящее время. Я слишком слаб, чтобы ты мне врезала. А к тому времени как я поправлюсь, ты уже ее преодолеешь.

– Что там еще я преодолею?

– Обиду, когда я скажу, что в отношении Килмера ты вела себя как самодовольная сука.

Грейс остолбенела.

– Я не обязана это выслушивать, Донован.

– Нет, обязана. – Он снова закашлялся. – Послушай, мне нельзя расстраиваться. Я прямо чувствую, как образуется тромб.

– Все ты врешь.

– Можешь уходить. Но когда вернется врач, он найдет меня уже бездыханным.

– Блеф.

– Но помогает. – Донован хитро улыбнулся. – С годами ты стала мягче. Наверное, все дело в материнстве.

– Говори, – процедила она.

– Ты обманула Килмера. У вас с ним было очень серьезно. Я никогда не видел, чтобы он так относился к какой-нибудь другой женщине. Килмер никогда не лжет. Какого черта ты сбежала, не поверив ему?

– Ты знаешь почему. Он не дал мне спасти отца. – Пальцы Грейс с силой сжали подлокотники кресла. – Ему еще повезло, что я его не придушила.

– Ты бы угодила прямо в лапы Марво.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю. В ту ночь Килмер послал меня в Танжер к твоему отцу. Твой дорогой папаша отказался уходить. Заявил, что тебе лучше работать на Марво и что тебе предлагают большие деньги, если ты бросишь Контору и будешь тренировать для него Пару Марво. Вот почему он связался с Марво и предупредил его о готовящейся операции.

– Нет. – Грейс впилась в него взглядом. – Ты лжешь.

– Не думаю, что отец желал тебе зла. Он говорил: ему дали гарантии и тебя не убьют во время рейда. Он искренне считал: так будет лучше для вас обоих.

– В той операции погибли трое. Ты хочешь сказать, это он виноват в их смерти?

Донован молчал.

– Я тебе не верю.

– Зачем мне тебя обманывать? Уж точно никакой пользы мне это не принесет.

– Как он мог думать, что я буду работать на Марво? Я бы никогда на это не согласилась.

– Даже если бы считала, что отца удерживают в заложниках?

– Но ты мне этого не сказал.

– Мне едва удалось ускользнуть, когда он кликнул одного из подручных Марво, поджидавшего в соседней комнате. Получил пулю в ногу и скрывался два дня. Мне удалось дозвониться до Килмера и предупредить, чтобы он на пушечный выстрел не подпускал тебя к Танжеру.

– Марво убил отца.

– Очевидно, решил, что ловушка захлопнулась и твой отец ему больше не нужен. Или убил в наказание за твое участие в операции. В качестве предупреждения.

Грейс покачала головой.

– Нет.

– Да.

– Если это правда, почему Килмер мне ничего не сказал?

– Он сказал, что твой отец предупредил Марво. Это случилось в ту ночь, когда убили твоего отца. Или ему следовало подробно объяснить, каким подонком был твой папаша, и представить доказательства? Ты любила отца. Верила ему. Он был единственным близким тебе человеком во всем мире. Наверно, Килмер собирался поговорить с тобой потом, но никакого потом не было. Ты сбежала. Килмер узнал, что Марво за тобой охотится, и ему нужно было найти способ тебя защитить. Затем Норт сообщил ему о твоей беременности. Это решило дело. Он не мог быть рядом, чтобы тебя защитить, и не хотел лишать тебя хотя бы минимального комфорта.

– Отец меня любил, – голос у Грейс дрожал. – Он меня любил, Донован.

– Вероятно. В мире много странных разновидностей любви. Любил, но недостаточно сильно, чтобы уберечь тебя от Марво, если на этом можно было заработать. Я там был, Грейс. Тебя подставили. – Донован посмотрел ей в глаза. – Ты знаешь, что я не лгу. В память о той ночи у меня на левом бедре остался шрам. Хочешь взглянуть?

Она покачала головой.

– Ты мне не веришь?

– Не знаю. Господи, я не хочу тебе верить, Донован.

Он кивнул.

– Веришь. Готов поклясться, в глубине души ты сама знаешь, что Стиллер нас предал. Просто не можешь признаться в этом самой себе. А теперь придется. Примирись с этим. – Он закрыл глаза. – А сейчас мне нужно отдохнуть и отогнать этот тромб, чтобы я мог еще раз использовать его как средство для шантажа. Думаешь, с Килмером сработает?

– Нет.

– Кто знает. Он не такой бесчувственный, как ты думаешь… – Донован открыл глаза. – Это правда, Грейс. Бог свидетель, каждое мое слово – правда. А теперь скажи, что ты веришь мне.

– Не могу, – прошептала она.

– Скажи.

– Не буду. – К глазам подступили слезы. – Мне больно.

– Скажи.

– Ладно, черт бы тебя побрал. Верю. – Слезы побежали у нее по щекам. – Доволен?

– Да. – Он снова закрыл глаза. – Уходи. Ничто так не огорчает мужчину, как вид плачущей женщины. Но пусть мне будет хуже. Я хочу познакомиться с твоей дочерью, Грейс. Ты разрешишь ей меня навестить?

Не ответив, Грейс направилась к двери.

– Мы с ней подружимся. Не впутывай ее во все это.

– Не буду. – Грейс открыла дверь. – Приведу ее вечером. – Она прижалась лбом к косяку. – И я не… злюсь на тебя. Ты поступил так, как считал правильным. Мне просто больно. Но Фрэнки нужны друзья.

– Килмер мог бы стать ей хорошим другом.

– Прекрати, Донован.

– Просто я подумал, нужно ковать железо, пока горячо.

– Слишком горячо – можно сгореть заживо.

Захлопнув за собой дверь, Грейс остановилась, пытаясь взять себя в руки. Вытерла глаза, несколько раз глубоко вздохнула. Она просто не в состоянии спуститься к завтраку и посмотреть в глаза Фрэнки. Хотела утешить Донована, а расстроилась сама.

Боже, как ей плохо. Неужели Донован прав? Неужели она и правда знала, что отец их предал, и просто отказывалась это признавать? Не хотела терять единственного человека в мире, который ее любил и которому она верила? Неужели она так слаба?

Правда.

Подумай об этом. И примирись, как посоветовал Донован.

Спуститься в кухню. Позавтракать. Не показывать Фрэнки, что расстроена. Уединиться, как только представится возможность, и привести мысли в порядок. В данный момент эта задача кажется невыполнимой. Она вся дрожит и никак не может остановить текущие по щекам слезы.

Грейс заставила себя улыбнуться и принялась спускаться по лестнице.

Фрэнки не должна знать…

Фрэнки сидела на верхней планке ограды загона, не сводя взгляда с гор. Она ждала. Килмер понаблюдал за ней несколько секунд, затем спустился с крыльца и пересек двор.– Что ты здесь делаешь?– Ничего.– Не возражаешь, если я присоединюсь? – Он забрался на ограду. – Давненько не приходилось этим заниматься. Хочу понять, может, зря.Фрэнки улыбнулась.– Это очень скучно.– Я так и подумал. Зачем же ты тут сидишь?Девочка ответила не сразу:– Мамы давно нет. Я хотела дождаться ее возвращения.Он напрягся.– Давно?– Уже часа два. Она поехала верхом на Самсоне и еще не вернулась.– Ты видела, как она уезжала?Девочка кивнула.– Мама выглядела… как-то странно. Я волнуюсь.– Странно?Фрэнки пожала плечами.– Вроде того. – Она нахмурилась. – Мама всегда такая, когда простужена или у нее болит голова, а она не хочет меня расстраивать.– Думаешь, она страдает?– Не знаю. И волнуюсь.– Скорее всего, с ней все хорошо. – Килмер помолчал. – Хочешь, я поеду за ней?– Ей это не понравится. Она не хочет, чтобы я за нее переживала. Поэтому я не взяла Цыганку и не стала ее искать.– Но мне-то не стоит переживать из-за того, что твоя мама обо мне подумает. Она и так почти всегда на меня сердится. Поэтому я попрошу у тебя Цыганку и найду маму. Ладно?Фрэнки с облегчением кивнула.– Я думаю, с ней ничего не могло случиться. Лошадь никогда еще не сбрасывала ее, а Самсон ее любит. Просто…– Она была какая-то напряженная. – Килмер соскочил с забора. – Когда мама вернется, ты успокоишься. – Он пошел к конюшне. – В какую сторону она поехала?Девочка махнула рукой в западном направлении.– К горам.– Мои ребята патрулируют горы, Фрэнки. Если бы с ней что-то случилось, мы бы уже знали. Но я на всякий случай проверю.– Ты ей не скажешь, что я за нее переживала?– Обещать не стану. Иногда приятно узнать, что кто-то тебя любит и волнуется за тебя. Наверное, твоей маме грустно после смерти вашего друга Чарли. Может, сегодня ей особенно не по себе. – Килмер улыбнулся. – В любом случае мы ее спросим, а потом постараемся это исправить. Это лучше. Гораздо лучше, чем просто не обращать внимания. Может, вернешься в дом и позанимаешься музыкой, пока я не вернусь? Мне кажется, когда мама вернется, ей будет приятнее услышать музыку, чем увидеть тебя верхом на ограде.Фрэнки кивнула и соскочила на землю.– Попробую. Только мне трудно сосредоточиться, когда с мамой что-то не так.– Я все улажу, Фрэнки.Она пристально посмотрела на него, потом снова кивнула.– Хорошо. – Фрэнки улыбнулась. – Я тебе верю. – Она побежала к дому. – Цыганка не любит оград. Шарахается от них. Будь острожен.Килмер смотрел, как ее фигурка скрывается в доме.Я тебе верю.Будь осторожен.Господи, он чувствует себя средневековым воином, которого посвятила в рыцари королева. Горд, полон надежды и решимости, готов сразиться с драконами.Интересно, у всех отцов дети вызывают такие чувства? Вероятно. Но для него это внове и заставляет вспомнить времена, когда он не был таким циничным сукиным сыном, как теперь. Сколько лет прошло? Пожалуй, в те времена ему было не больше лет, чем теперь его дочери.Когда тебе восемь, как Фрэнки, все кажется возможным.А когда у тебя есть Фрэнки, ты из кожи вон лезешь, чтобы даже невозможное стало возможным.

– Тебе не кажется, что пора возвращаться? Вздрогнув, Грейс резко повернулась от ручья, в котором поила Самсона, и в нескольких ярдах от себя увидела Килмера верхом на Цыганке. Только его тут не хватало, раздраженно подумала она. Ей еще не удалось успокоиться, усмирить бурю чувств, вызванную разговором с Донованом.– Нет. Разве что на то есть причина. Эта местность опасна для моего здоровья?– Безопасна. – Килмер спешился и повел Цыганку к ручью. – Но Фрэнки переживает. Боится, что с тобой что-то случилось.– Черт.– Она права? – Килмер пристально вглядывался в ее лицо.– Я возвращаюсь.– Права.– Ничего такого, что касалось бы Фрэнки.– Все, что ты чувствуешь и делаешь, касается Фрэнки. Я обещал ей все уладить. С чего начинать?– Не давай обещаний, которые не можешь выполнить.– Будет исполнено. – Он печально улыбнулся. – Обратной дороги нет. Я никогда еще не давал обещаний ребенку. Такая огромная ответственность. Ты-то знаешь, а у меня все еще впереди. Так что скажи, что надо сделать, чтобы она перестала волноваться.– Предоставь это мне.Его улыбка погасла.– Я и так слишком много оставлял на тебя. Больше не хочу.Грейс отвела взгляд.– Это пока мы с Фрэнки рядом. А так – с глаз долой, из сердца вон.– Вы всегда были в моем сердце. А теперь всегда будете перед глазами.– Я тебе не верю.– Поверишь, если перестанешь смотреть куда угодно, только не на меня.Грейс не отрывала взгляда от сосен на полянке прямо перед собой.– Не хочу на тебя смотреть.– Ты ведь хорошо разбираешься в людях и знаешь, что я никогда тебе не лгал. Даже когда рассказывал о твоем отце…– Заткнись. – Она посмотрела ему в глаза. – Зачем вы с Донованом меня мучаете и заставляете выслушивать все это снова и снова? Почему не даете и дальше жить иллюзиями?Килмер замер.– Донован говорил с тобой?– Сегодня утром, – сухо подтвердила она. – Не мог подождать.– Прости. Я думал, что успею к нему первым. Не стоило тебе сейчас об этом рассказывать.– А когда? Еще через девять лет?– Я не мазохист. – Килмер покачал головой. – Просто хотел дать тебе еще немного времени.– Ради всего святого. Я не беспомощная идиотка. – Она старалась говорить так, чтобы голос не дрожал. – Просто не хотела смотреть правде в глаза. И теперь осталась только боль и опустошенность. Но я справлюсь.– Знаю. – Килмер помолчал. – Но не знаю, справлюсь ли я. Может, дашь мне совет?– Тебе не нужны никакое советы. – Она взяла поводья и приготовилась вскочить в седло. – Я сказала Фрэнки, ты знаешь все па.– Черта с два. – Он схватил ее за плечо и заставил отвернуться от Самсона. – Я спотыкаюсь, как слепой, с тех пор, как тебя увидел. – Его глаза сверкнули. – Не знаю, что на меня так подействовало.– Секс.– Да, черт возьми. Но не только. Секс даже мешал. Не оставалось времени выяснить, есть ли у нас шанс на что-то еще… Это я виноват. Надо было… Но каждый раз, когда я заговаривал с тобой о… – Килмер пожал плечами. – Будь у нас еще хоть несколько месяцев… Но я просто не мог не прикасаться к тебе. Только это казалось важным. Вот в чем дело.И она не могла не прикасаться к нему.– А если ничего больше и не было?– У нас не хватило времени это выяснить. – Он поморщился. – А когда я узнал, что ты беременна, почувствовал себя обманутым и разозлился. Мне и в голову не приходила мысль о ребенке. Признаю. Я понял, что у меня нет надежды. Ты злилась на меня из-за отца, а я тебя обрюхатил, сделал тебе ребенка. Единственное, что я мог, – защитить тебя.– Я хотела Фрэнки.– Когда ты поняла?Грейс покачала головой.– И все-таки?– Не будем ворошить прошлое. – Она попыталась отстраниться. – Не хочу об этом говорить.– Знаю. Ты страдаешь. – Руки Килмера легли ей на плечи – медленно, словно нехотя. – Я оставлю тебя в покое. Скоро.Грейс чувствовала, как участилось ее дыхание. От его ладоней жар распространялся по всему телу. Боже… Она сглотнула.– Сейчас.– Хорошо. – Килмер не отпускал ее. – Только не поможет, сама знаешь. Мы должны разобраться. Все закончилось слишком быстро. Это неправильно… Нам надо разобраться.– Я разобралась восемь лет назад, когда родилась Фрэнки. Все кончено.– Неправда. Почему же твое сердце бьется так сильно, что я вижу пульс у тебя на шее?Она набрала полную грудь воздуха и отпрянула. Потом поспешно отвернулась и вскочила в седло.– Не обманывай себя, – тихо сказал Килмер. – Ради собственной безопасности. Хотя решать тебе. Я не загоняю тебя в угол. – Он улыбнулся. – Но при первой же возможности могу загнать тебя в ближайшую кровать. Было бы неплохо. Тебе понравится, и ты это знаешь.Да, понравится. Если чувства не обманывают ее, она, наверное, сходит с ума.– Не теперь.Килмер кивнул.– Благородства ты от меня не дождешься. Будь я похож на Блокмена, отступился бы. Ты только что пережила потрясение, ты расстроена. Но я не Блокмен. Придется иметь дело со мной – таким, какой я есть.– Я не обязана иметь с тобой никаких дел.– Никуда ты не денешься. Я не собираюсь устраняться. Выбери роль, в которой ты готова меня видеть, потому что я не уйду.Грейс смотрела на него, раздираемая противоречивыми чувствами. Безумие. Так не должно быть. Она приехала сюда, чтобы привести в порядок мысли, а теперь у нее голова идет кругом.– Фрэнки тебя ждет, – тихо сказал Килмер.Да, Фрэнки ждет. Фрэнки важнее той бури, которая бушует в сердце. Грейс сжала пятками бока Самсона, и жеребец галопом понесся через поля к ферме.

– Привет, мама. – Фрэнки встретила ее на ступеньках крыльца. Девочка окинула внимательным взглядом лицо Грейс, потом облегченно вздохнула. – Ты опять в порядке. – Я всегда в порядке. – Она обняла дочь. – Ты сомневалась?– Ты была… не такая. – Фрэнки покачала головой. – Не знаю. Но Джейк все уладил. Как и обещал.– Правда? Откуда ты знаешь, что у него это получилось?– Ты выглядишь, как после приятной прогулки. Ты вся сияешь.– У тебя богатое воображение. – Грейс поцеловала дочь в щеку. – Но в следующий раз, когда будешь беспокоиться, просто подойди ко мне и скажи. А не обращайся к чужим людям.– Джейк не похож на чужого, – ответила Фрэнки. – Мне нужно в амбар, к Роберту. Он сказал, что я не тренировалась в боевых искусствах с тех пор, как мы сюда приехали. Хочешь посмотреть?– Обязательно. Иди. Я догоню – только умоюсь и возьму бутылку воды.– Ладно. – Фрэнки сбежала по ступенькам, потом оглянулась. – Ты такая красивая, мама. Такая… молодая.– Спасибо.Грейс посмотрела, как Фрэнки бежит через двор к амбару, ныряет внутрь, потом пошла в ванную. Роберт поступает очень разумно, вынуждая Фрэнки погрузиться в повседневные дела, так что у девочки не остается времени вспоминать прошлую жизнь. Они все должны сосредоточиться на…Боже.Она увидела свое отражение в зеркальце аптечки. Потом подняла руку и нерешительно дотронулась до пылавшей румянцем щеки.Сияет, как выразилась Фрэнки.Снова двадцать три, и каждая минута жизни волнует и манит ее.Нет, она не хочет возвращать то время. Не хочет снова стать беззащитной, исполненной грез и надежд.И не хочет давать Килмеру власть, способную вызвать эти метаморфозы. Она была рядом с ним совсем недолго, а результат чувств, которые он разбудил, уже смотрит на нее из зеркала.Господи, помоги. Ей опять двадцать три.

– Я недоволен. Хэнли, – сказал Марво. – Как Килмеру удалось протащить своего человека через наши позиции? – Отвлекающий маневр второй группы, которую он разместил западнее. Когда мы поняли, что это ложная тревога, Килмер уже…– Оставил меня в дураках. – Рука Марво на крышке письменного стола сжалась в кулак. – Отец учил меня, что самое ценное – это гордость, а ты позволил Килмеру три раза унизить меня. Сначала он украл кисет, потом проклятого осла, а теперь вывез раненого всего в десяти милях от Эль-Тарика. И в двух случаях из трех командовал моими людьми ты. – В его тоне сквозила угроза. – Надеюсь, на этот раз ты реабилитируешься, правда?– Признаю свою вину, – сказал Хэнли. – Я думал… Нам не повезло…– Не повезло? Не знаю такого слова. А теперь скажи, как мне переубедить партнеров, которые посчитают меня размазней и захотят вторгнуться на мою территорию?– Мы найдем Килмера и Грейс Арчер.– Когда?– Переговоры с человеком из Лэнгли идут медленно. Он очень уклончив, – поспешно прибавил Хэнли, заметив выражение лица Марво. – Но я собираюсь вылететь туда сегодня же вечером и сам прослежу, чтобы мы получили то, чего добиваемся. Я не вернусь, пока не узнаю, где Килмер.– Нет, ты не вернешься, пока у тебя не будет Килмера – и Грейс Арчер. Я хочу преподать тебе урок. Необходимо уничтожить следы от твоих неудач. Никому не позволено думать, будто я слабее отца. И я не допущу, чтобы до сына дошли слухи, что я старею и глупею. – Его губы сжались в узенькую полоску. – Даю тебе семь дней на поимку Килмера и Арчер, Хэнли. Никаких отсрочек или оправданий. Семь дней. Потом я преподам тебе урок.