– Зачем ты пришла? – Катерина Андреас откинулась на спинку стоящего перед камином кресла, похожего на трон. – Ты ведь знаешь, что тебе не место в замке. Я не хочу видеть тебя здесь.

– И у меня тоже нет ни малейшего желания находиться в вашем доме. Мы уже обсуждали это. – Санчия холодно посмотрела на мать Лиона. – Но я решилась потревожить вас ночью по весьма важному делу. Мне необходимо немедленно покинуть Мандару. Могли бы вы помочь мне в этом?

Катерина смерила ее настороженным взглядом.

– Зачем тебе нужна моя помощь?

Санчия засмеялась:

– А как вы думаете? Я – рабыня вашего сына, и он не позволяет мне уехать. Вы должны мне помочь.

Губы Катерины изогнула улыбка.

– Разве ты не можешь выпросить у него свободу, когда он лежит в твоей постели? Я слышала, что мужчины в такие моменты становятся слабыми и уступчивыми.

– Он не ложился в мою постель, – ответила Санчия и добавила:

– Пока.

Проблеск интереса мелькнул в глазах Катерины.

– Он уходил каждый день после обеда и возвращался за полночь, и ты уверяешь, что между вами ничего не было?

– Пока нет, – повторила Санчия. – Но не хочу обманывать, он… возбуждает меня. Если я не уеду сейчас, я не уверена, что захочу уехать потом.

– Вижу. – Катерина изучающе посмотрела на Санчию. – Надо сделать так, чтобы у Лиона больше не было возможности «возбуждать» тебя.

– Но как это сделать? Лион приказал всем стражникам не пропускать меня через ворота.

– Он дал такой приказ? – удивилась Катерина. – Значит, он твердо решил не отпускать тебя.

– А вы можете отменить его приказ?

– Нет, – отрезала Катерина. – Лион – правитель Мандары. В его отсутствие я могу отдавать приказы начальнику гвардии, но когда он находится в замке, это невозможно.

– Тогда можете ли вы найти способ помочь мне ускользнуть из города неузнанной?

– Это возможно. – Катерина нахмурилась. – Но требуется время, чтобы продумать, как это сделать. Несколько дней. Может быть, неделя.

– Нет, это слишком долго. Не позже завтрашнего дня! – воскликнула Санчия.

– Я сказала, что это невозможно. Ты должна… – Она замолчала, заметив отчаяние на лице Санчии. – Ах да, он возбуждает тебя. Неужели ты не сможешь устоять перед ним еще несколько дней?

– Не знаю, – прошептала Санчия.

– Дай мне подумать. – Катерина откинула голову на спинку кресла. – Садись. Возможно, вместе мы сможем найти приемлемое решение.

Санчия села на указанный Катериной стул и положила руки на колени. Ее поза выражала смиренное ожидание, но, как ни странно, она совершенно не ощущала себя униженной. Молчание объединило их, и она почувствовала какую-то ниточку, протянувшуюся между ними.

– Я придумала. – Катерина выпрямилась, ее глаза сверкнули. – Это решение устроит нас обеих и к тому же обернет слова мессера Лоренцо против него же.

Санчия в недоумении вскинула брови. Она не могла понять, при чем тут Лоренцо, и, подавшись вперед, стала внимательно вслушиваться в то, что говорит Катерина.

* * *

– Лион!

Он обернулся, услышав голос матери. Катерина стремительно спускалась к нему по лестнице.

– Не уходи сегодня. Мне хочется, чтобы ты поужинал с нами. – Катерина остановилась на последней ступеньке, слегка касаясь пальцами лестничных перил. – У нас гости, и будет не очень вежливо, если ты не появишься перед ними.

– Гости? – удивился Лион.

– Человек десять или около того. Мессер Гвидо Ральцо и фра ди Врезано, Лукреция Монтанья и ее дочь Мона, мессер Делла Роза и его сын, который как раз только что вернулся из университета Феррары.

Лион подозрительно прищурился:

– К чему это, мама? Ты всегда находила весьма мало удовольствия от такого рода приемов. Я даже не помню, когда ты в последний раз приглашала кого-нибудь поужинать с нами.

– А сегодня пригласила. – Катерина чуть улыбнулась. – Это мой долг перед гражданами Мандары. И твой долг тоже, Лион.

– Мне надо идти.

– Да, я знаю. Но мы так мало виделись с тобой после твоего приезда. – Ее тон стал чуть резче:

– Разве это так трудно – посидеть один раз за столом вместе с матерью?

Лион помедлил в нерешительности.

– Если бы ты дала мне знать, что пригласила половину города Мандары, я…

– Десяток гостей – не половина города, – улыбнулась Катерина. – Но я собираюсь устроить большой праздник, на который приглашу в пять раз больше народу. Поскольку теперь я предупредила тебя, надеюсь, ты придешь.

– Посмотрим.

– Посмотрим. – Катерина прошла вперед и с чувством положила ему руку на плечо. – Но я думаю, что ты выполнишь свой долг перед гостями. Я прошу тебя не о такой уж большой услуге, Лион.

Выражение его лица смягчилось, когда он посмотрел на мать.

– Да, ты просишь о такой малости. И ты управляешь Мандарой значительно лучше, чем я.

– Чепуха. Я просто занимаю твое место в то время, пока ты находишься в отъезде. Когда кончится твое увлечение строительством кораблей и ты вернешься туда, где тебе надлежит быть, тогда ты сам решишь, что дальше делать с Мандарой.

– Но зачем надо что-то усовершенствовать, Катерина? – вступил в разговор Лоренцо, появившийся на ступеньке. – Мандара поистине процветает благодаря твоему великодушному правлению.

– Но время от времени великодушие меня покидает. – В голосе Катерины слышалось недовольство. – И именно сейчас – один из таких моментов, мессер Вазаро.

– Уверен, прекрасная синьора, что скоро вы снова вернетесь в свое обычное доброе расположение духа. – Лоренцо насмешливо поклонился ей. – Ступай, Лион. В обществе таких изысканных гостей тебе совершенно нечего делать.

– Нет. – Катерина стиснула зубы. – В конце концов, останься хотя бы на ужин, Лион. Не знаю, смогу ли я объяснить твое отсутствие за столом.

Лоренцо с удивлением посмотрел на нее:

– Почему ты так настаиваешь?

– Я остаюсь, – нетерпеливо перебил его Лион. – Но после ужина я сразу же уйду.

– Если захочешь. – Катерина крепко взяла его за руку. – Так замечательно, что ты побудешь с нами. Хоть немного… Спасибо, Лион.

– Как правильно сказал Лоренцо, ни один человек за столом не заметил бы, есть я или нет, но если это доставит тебе удовольствие… – начал Лион.

Радостный смех рассыпался трелью у них над головой. Лион поднял глаза и увидел Бьянку, спускающуюся к ним по лестнице.

– О, Лион, разве это не чудесно, – воскликнула она. – Мы так замечательно проведем время!

– Великолепно!

Взгляд Лиона проследовал дальше, и он замер от неожиданности. Вслед за Бьянкой спускалась Санчия.

Остановившись на ступеньках, она медленно подняла глаза и посмотрела на ошеломленного Лиона.

– Мой господин! – Она кивнула ему и повернулась к Бьянке, которая обвила ее руками с большой нежностью. Лоренцо еле слышно выругался.

– Разве это не чудесный сюрприз для тебя, Лион? – Бьянка быстро увлекла Санчию вниз по ступенькам. – Катерина поместила Санчию в моей гардеробной, так что я могу присматривать за ней, пока она полностью не придет в себя, а комната маленького Пьеро – следующая за моей. Мы с Санчией наконец-то сможем наговориться обо всем и подумаем, чем ей заниматься после обеда.

– Хороший сюрприз, – ответил Лион, внимательно глядя в лицо Санчии. – Я весьма удивлен.

Санчия вернула ему взгляд:

– Как я могла отказать твоей матери в ответ на ее приглашение?

– И в самом деле, как! – вступил Лоренцо. – Мы только что обсуждали, какой… неотразимой может быть госпожа Катерина.

– Наступило время, когда Санчии лучше быть среди людей, которые могут о ней позаботиться. – Катерина шагнула вперед и мягко взяла поврежденную руку Санчии в свою. – Уединение хорошая вещь, но ей будет лучше здесь, в замке. Я сообщу гостям, что у нас молодая родственница по имени Санчия Сальмона. Не забывай об этом, хорошо, Лион? Теперь пройдем, дорогая, я представлю тебя нашим гостям. Я отправила их полюбоваться садом, он сейчас в полном цвету. Гордость моего сада – это розы.

– Я провожу Санчию, мама. – Лицо Лиона приняло совершенно бесстрастное выражение. Он шагнул вперед. – Мне придется выполнить свой долг перед гостьей.

– И я присоединюсь к вам, – улыбнулась Бьянка. – Я покажу Санчии дерево, под которым Марко сделал мой портрет.

– Да, конечно. Покажи Санчии все, Бьянка, – поддержала ее Катерина. – Мы хотим, чтобы она знала, как мы рады видеть ее здесь.

Лион метнул на мать ледяной взгляд:

– Ну что ж, идем, Бьянка.

* * *

Улыбка скользнула по губам Катерины, когда она посмотрела вслед удаляющейся троице.

– Смелый ход, – услышала она голос Лоренцо рядом с собой.

– Ты же сам предлагал, чтобы я пригласила ее в замок, помнишь?

– Это я говорил раньше, чтобы досадить тебе, – скривился он. – Такого поворота я не ожидал.

– И я тоже. До тех пор, пока она не пришла ко мне.

– Санчия пришла к тебе? Интересно. Как я могу предположить – это полное соглашение?

– Да.

– Ты знаешь, конечно же, что в этом решении есть элемент риска? Санчия теперь находится в опасной близости от Лиона.

– Она будет в окружении Бьянки, Марко и дюжины гостей.

– Ты хочешь сказать, что гости останутся в замке?

– Возможно. – Катерина невинным взглядом посмотрела на него:

– Почему я не могу отпраздновать возвращение Лиона с несколькими друзьями?

– А других причин у тебя нет?

– Может быть… – Она усмехнулась, поддразнивая. – Может, это заставит тебя рассердиться на меня? Или разочароваться во мне?

– Я не разочаруюсь. И подниму бокал за твой ум и находчивость. – Он шагнул к ней. – Меня всегда восхищает то, каким образом ты умеешь поворачивать ситуацию так, как считаешь нужным. Но с годами ты становишься все мягче и уступчивее.

– Ты находишь, что я стала более уступчивой? – с улыбкой заметила Катерина. – Я думаю, мы найдем время обсудить этот вопрос позже.

– Всегда рад случаю обсудить что-нибудь наедине со столь прекрасной синьорой.

Она помолчала, остановившись у двери, ведущей в сад.

– Ты в самом деле не сердишься на меня?

Он улыбнулся:

– Боюсь разочаровать тебя, но я более чем доволен. Ты же понимаешь, что это всего лишь временная отсрочка, она ничего не сможет изменить.

– Может, и очень многое, – возразила Катерина. Он покачал головой:

– Их тянет друг к другу, и страсть все равно найдет выход. Ты создала некоторые затруднения для проявления страсти, но и усилила ее в тысячу раз. Такова природа человека.

– Я сделала невозможным ее проявление.

Он усмехнулся:

– В любом случае, я жду интересных перемен в ближайшем будущем. Хотя Лион, конечно же, весьма недоволен случившимся.

– А Санчия довольна.

– Возможно, ей лишь так кажется. Ее истинное желание – ответить на призыв Лиона, на его чувство. Такова природа женщины – желать продления рода.

– Что ты можешь знать о природе женщины? Мы не особенно жаждем нянчить детей и позволять мужчинам все, что…

– Моя дорогая госпожа, пожалуйста, избавь меня от своих лекций. Я не имел в виду тебя, всем известно, что ты – женщина необыкновенная. – Он почтительно поклонился. – А теперь позволь мне присоединиться к гостям и предоставить тебе возможность исполнять роль вежливой хозяйки. Я слишком надолго задержал тебя здесь. – И, не дав ей возможности ответить, он снова поклонился и направился к группе гостей, стоявших у великолепного фонтана в центре сада.

* * *

Катерина некоторое время смотрела ему вслед, охваченная странным чувством. Казалось, сад наполнился переливами радужного света, и она ясно различала каждую краску, каждый оттенок. Почему-то в присутствии Лоренцо мир преображался, и сама она чувствовала себя умнее, красивее, обаятельнее – женщиной в полном смысле слова. Может быть, потому что видела себя его глазами.

Глупости, убеждала себя Катерина. Она и в самом деле красива, умна и неотразима. Она вполне способна сама осознавать свои достоинства и не нуждается в том, чтобы видеть себя глазами мужчины.

С чувством облегчения она отвернулась от Лоренцо и прошла к дереву, где Лион и Санчия наблюдали за тем, как Марко раскачивает увитые цветами качели, подвешенные к дубовой ветке в нескольких ярдах от них.

– И что же, интересно знать, ты здесь делаешь? – спросил Лион, упорно стараясь не встречаться взглядом с Санчией.

– Наслаждаюсь лучами солнца, – ответила она, тоже не глядя на него.

– Наслаждайся ими на балконе своего дома на площади.

– Здесь – совсем другое дело.

– Санчия, я не… – Он глубоко вздохнул, пытаясь сохранить спокойствие. – Я не хочу, чтобы ты была здесь.

– А я хочу, и твоя мать хочет. Даже Бьянка хочет видеть меня здесь.

Он помолчал. Когда же он заговорил, в его тоне послышался холод:

– Ты надеешься защититься от меня?

– Так будет лучше. Говорю тебе…

– Мне надоело слушать то, что ты говоришь, – перебил он. – Я дал тебе достаточно времени… Но больше не дам. Теперь все пойдет так, как хочу я. – Он развернулся на пятках и пошел навстречу матери.

Сухо кивнув, он собирался пройти мимо, но она остановила его, взяв за руку.

– Так будет лучше, Лион, – сказала она спокойно.

– Только что я слышал эти же слова от Санчии. – Лион двинулся дальше, так что рука матери скользнула по его рукаву. – Вы удивительно легко сговорились.

– Но, Лион, как ты не хочешь понять…

– Это ты не хочешь понять, что мне нужно. – В его голосе звучал еле сдерживаемый гнев. – Твои навязчивые идеи ослепили тебя. Да, ослепили – это самое подходящее выражение, поскольку ты не желаешь видеть, что ты натворила сегодня. – Он помолчал. – Тринадцать лет я всячески пытался уберечь Бьянку и тебя, но теперь с этим покончено. Я не желаю, чтобы мной управляли – ни ты, ни Санчия.

Катерина бросила быстрый взгляд на парочку гостей, остановившихся в восхищении перед розой в нескольких ярдах от них.

– Тсс, нас могут услышать.

– Пусть слушают. Меня это не волнует.

– А как же Бьянка?

– Ты сама поставила Бьянку в такое положение, взяв Санчию из дома на площади и поместив в комнате по соседству с моей любимой женой. Ты пытаешься управлять событиями, держа нас под неусыпным наблюдением. – Он перевел дыхание. – Но, клянусь господом богом, тебе это не удастся.

– Бьянка счастлива видеть тебя здесь.

* * *

Санчия оторвала взгляд от уходившего Лиона и увидела Марко, направляющегося к ней. Бьянка все еще оставалась на качелях, задумчиво глядя вверх на ветви дерева. Марко оглянулся на нее через плечо и улыбнулся.

– Ты проявила бы большое великодушие, если бы не огорчила ее ничем.

Санчия внимательно посмотрела на Марко:

– Мне надо поговорить с тобой. Я обещала покинуть Мандару, и мое желание остается неизменным. Позволь мне объяснить почему…

– В этом нет необходимости, мне и так все ясно. Ты пришла сюда, чтобы укрыться от Лиона, а не для того, чтобы преследовать его. – Он поморщился. – Хотя мать и Лион считают меня мечтателем, я не дурак. И ты можешь находиться здесь сколь угодно долго, если не сделаешь ничего, что заденет Бьянку.

– Ты так оберегаешь ее…

Марко покачал головой:

– В этом нет ничего удивительного. Бьянка – это лучшее из того, что есть в моей жизни. Она видит меня таким, каким я хочу быть. На самом деле я совсем не такой талантливый художник, а в сравнении с да Винчи или Боттичелли просто бездарен. Но я усердно работаю и совершенствую свое мастерство. Возможно, однажды… – Он усмехнулся. – Но даже если я никогда не достигну вершин вдохновения, я все равно останусь для Бьянки самым лучшим. Так же, как и она всегда будет всем самым дорогим и прекрасным для меня.

Санчия молчала. Марко взглянул на нее и продолжал:

– Да, я знаю, она навсегда останется ребенком, прекрасным простодушным ребенком. – Он задумался, подбирая слова. – Когда она впервые приехала в Мандару, я понял, что передо мной самая удивительная, самая нежная девушка во всей Италии. Она словно коснулась моего сердца, и с тех пор всегда, когда она рядом, мне кажется, что я переживаю то же самое весеннее чувство.

– Она так прелестна.

– Да. – Его взгляд вернулся к Бьянке. – Когда я понял, что она никогда не изменится и никогда не станет женщиной, которая могла бы ответить на мое чувство… – Он махнул рукой. – Ты понимаешь, что я никогда не позволю себе ничего такого, что может задеть моего брата, но оставалась еще маленькая надежда. А потом исчезла и она. Это было очень трудное для меня время.

Санчия, не выдержав, шагнула к нему:

– Тебе не нужно говорить мне об этом, Марко.

– Да, я знаю. Но ты мне нравишься, и я не хочу, чтобы ты думала, будто я из прихоти выгоняю тебя отсюда. Больше мы не будем говорить на эту тему. – Он обернулся к Бьянке. – Она заскучала, мне пора возвращаться.

– Марко, – Санчия запнулась. – Ты сказал, что это было очень нелегко для тебя. Но тогда почему ты остался здесь с ней?

– Ты не понимаешь, Санчия. Для меня слишком поздно что-либо менять. – В его улыбке сквозила светлая печаль. – Я знаю, что лето никогда не наступит, но не всякий человек имеет возможность любоваться вечной весной.

Санчия смотрела, как уходит Марко, вслушивалась в смех Бьянки, которым она приветствовала его. Мягкие лучи солнца пробивались сквозь крону дуба, окружая их головы светлым сиянием, когда Марко оттянул увитые розами качели, а затем осторожно, но сильно толкнул их вперед, так что Бьянка оторвалась от земли и взлетела вверх, к небесам.

* * *

– Послание? – Борджиа резко повернулся к Дамари. – Зачем мне писать что-то отцу?

– Простая предосторожность. – Дамари угодливо улыбнулся. – Я надеюсь, что мне удастся вернуть Танцующий Ветер, не прибегая ни к чьей помощи, но мне все же хотелось бы заручиться одобрением его святейшества. Если методы, к которым мы собираемся прибегнуть, станут известны, боюсь, это может вызвать недовольство среди населения. Конечно, воины вроде нас с вами привыкли пренебрегать мнением толпы, но папа обязан думать о своем положении.

– Я очень тронут твоей заботой о репутации моего отца и надеюсь, что ты будешь осторожен. – Борджиа опустился в кресло и с сардонической усмешкой посмотрел на Дамари. – Однако он может претендовать на некоторое вознаграждение, если мы получим выигрыш. Так о чем же будет это послание?

– Все говорит за то, что наиболее подходящие условия сложились в маленькой деревушке Фонтана…

Дамари начал говорить быстро, убежденно, излагая свой план ясными, четкими фразами. Через несколько минут он умолк, ожидая ответа.

Борджиа молчал, по-видимому, обдумывая услышанное. Потом он медленно кивнул:

– Это должно помочь нам добиться цели. Однако здесь есть опасность для тебя.

– Все же надо использовать эту возможность. Я уже говорил, что верю в свою счастливую звезду.

– Тебе надо продумать все получше, прежде чем играть с судьбой таким образом. Хотя вполне возможно, все случится так, как ты задумал.

– В этом я не сомневаюсь. – Дамари постарался сдержать напряжение. – Конечно, если вы решите, что это слишком опасно для вас или его святейшества, я положусь на ваше суждение. Но я уверен, что смогу сделать это!

– Более всего меня восхищает смелость плана, – одобрительно сказал Борджиа. – Я напишу отцу и изложу ему суть интриги…

– Немедленно? Здесь самое главное – время.

– Сейчас же. – Борджиа поднялся и потянулся к шнурку звонка. – Я пошлю послание и прикажу гонцу дождаться ответа. Ты на это время останешься здесь, в Чезене.

– И вы думаете, он даст благословение?

Борджиа улыбнулся:

– Когда мне чего-то хочется, я бываю очень настойчивым.

Дамари успокоился: Борджиа готов рискнуть, так ему хочется заполучить статуэтку, а все знают, как сильно его влияние на отца.

– Может быть, имеет смысл подчеркнуть легендарную силу, которой наделен Танцующий Ветер?

– Нет нужды подхлестывать отца. Он уже и так загорелся желанием заполучить его. Он уверен, что наша судьба связана с Танцующим Ветром. – Борджиа сел за конторку и вытащил лист прекрасного пергамента из среднего ящика. – Я составлю письмо несколько иначе. Отец – старый человек, и в его годы нельзя сильно волноваться. Поэтому надо подчеркнуть, что твой план полностью исключает какую-либо опасность для него. Кроме того, твой план не полон. Я хочу добавить от себя кое-что, что может доставить удовольствие мне и моему отцу. – Он достал гусиное перо и окунул его в ониксовую чернильницу. – В одном ты прав. Если об участии его святейшества в этом деле с Мандарой станет известно, его могут изгнать из Ватикана. – Он начал писать. – Поэтому ни одна живая душа не должна узнать о том, что произошло в действительности.

На звонок явился слуга, и Борджиа сказал, не глядя на него:

– Мне нужен гонец, чтобы доставить послание его святейшеству.

Дамари отошел в сторону и, скрестив руки на груди, с довольной улыбкой наблюдал за Борджиа. Это и в самом деле блестящий план, который может принести ему полное удовлетворение. Как жаль, что надо ждать ответа от старого негодяя из Рима. Он был готов начать действовать немедленно, не ставя в известность Борджиа, но потом передумал. И отца, и сына необходимо вовлечь в исполнение задуманного.

– Ты весьма доволен собой. – Борджиа посмотрел на него с легкой усмешкой. – И не зря. Даже я не смог бы придумать более хитрый план.

– Слишком высокая оценка, ваше преосвященство.

– Но верная. – Борджиа опять начал писать. – Этой зимой у меня гостил один флорентиец – вот он в полной мере мог бы отдать должное твоей изобретательности. В следующий раз напомни мне познакомить тебя с ним. Это некий мессер Макиавелли <Макиавелли Никколо (1469-1527) – итальянский политик, историк, сторонник сильной государственной власти Его имя стало нарицательным для определения политического деятеля, не гнушающегося никакими средствами для достижения цели>.

* * *

Лион снова наблюдал за ней.

Искоса глянув в его сторону, Санчия отвернулась и с улыбкой обратилась к юному Делла Розе:

– Я никогда не видела такого волшебства. – Она указала на высокий зал, канделябры, уставленные сотнями свечей, богато одетых гостей и слуг в ливреях, снующих взад, и вперед с серебряными кубками. – Так много света, цветов. И музыка…

– Вы говорите так, словно никогда не участвовали ни в каком празднестве, – ответил Бернардо Делла Роза. – Это верно, что госпожа Катерина накрыла великолепный стол, но я видел более изысканную еду в Ферраре, да и музыка весьма навязчива.

– Для меня это все чудесно, – ответила Санчия просто. – Вы правы, я никогда не была на таких праздниках. Прошедшая неделя похожа на чудесный сон. – Она закинула голову и, поднося кубок к губам, радостно засмеялась. – И я думаю, что вы обманываете, когда говорите, что музыка не очень хорошая. Даже небесные музыканты не могли бы играть нежнее.

Бернардо в смущении посмотрел на ее светящееся радостью лицо и согласился:

– Возможно, я слишком придирчив. В Ферраре музыканты…

– Не хочу ничего слушать о Ферраре. Мне хочется думать только о Мандаре и о музыке… – Она быстро поставила пустой кубок на поднос подоспевшего слуги. – Павана. Проводите меня, Бернардо. Мне хочется танцевать.

– Вам все время хочется танцевать. – Но он тем не менее поставил свой кубок на стол и взял ее за руку. – Наверное, вы сейчас скажете мне, что никогда не танцевали до приезда в Мандару? Должно быть, вы вели очень замкнутый образ жизни во Флоренции. Вы, наверное, из монастыря?

– Почти. – Она представила, что бы сказал Бернардо, услышь он правду. Должно быть, на его лице появилась бы гримаса отвращения. Санчия Сальмона, дочь родственников блестящей донны Катерины, весьма удобный объект для ухаживания и легкого флирта – в отличие от рабыни-воровки Санчии, которая тут же была бы отвергнута. Но сегодня ей не хотелось думать о грустном. После того как она покинет Мандару, у нее уже никогда не будет возможности очутиться среди такого богатства и великолепия, так что надо наслаждаться каждым мигом.

Они присоединились к танцующим и начали двигаться по залу в медленном ритме паваны. Это был не самый любимый из ее танцев, но музыка лилась, завораживая и опьяняя, и Бернардо Делла Роза смотрел на нее так, словно видел перед собой красавицу.

Но вот кавалеры поменялись местами, и перед Санчией возник улыбающийся Лоренцо.

– Ты выглядишь сегодня восхитительно. Настоящая Цирцея. Тебе всегда надо носить зеленое.

– Никогда не видела тебя танцующим, Лоренцо. – Она мельком взглянула на свое нефритово-зеленое бархатное платье с атласной отделкой, которая отражала золото свечей. – Тебе бы следовало узнать это платье. Это ведь ты выбирал материю и давал все указания швее. Разве ты не помнишь тот первый день в Мандаре?

– Результаты превысили ожидания. Ты в этом платье как зеленый мерцающий огонек, что заманивает путника в чащу леса. – Он помолчал. – Но я бы на твоем месте постарался чуть пригасить улыбку, обращенную к юному Делла Розе. Мне не нравится выражение на лице Лиона.

– Но мне так весело с Бернардо. Он такой забавный. Никогда прежде мне не представлялся случай потанцевать или сыграть в какую-нибудь игру. – Она легко взмахнула рукой:

– Не мешай, Лоренцо! Я так счастлива сегодня.

– Не знаю, почему я так хлопочу о твоем спасении. Меня вполне устраивает, что Лион теряет терпение в той игре, которую вы вели целую неделю. – Он коснулся носком пола, осторожно переступил и повел ее вперед с безупречной грацией. – Но чувствую, что мне почему-то не хочется, чтобы свершилось насилие. Разве это не странно?

– Очень странно. – Она бросила короткий взгляд в угол, где стоял Лион. Кто-то подошел к нему, и он больше не смотрел на нее. Напряжение сразу спало, и она даже рассердилась на себя. Лион ничего не может сделать ей, только наблюдать издали. Так продолжалось всю неделю с того момента, как она оказалась в замке. Катерина постоянно окружала ее людьми, так что она ни на миг не оставалась одна, и даже до дверей комнаты Бьянки ее кто-нибудь провожал.

– Не стоит волноваться, Лион не… – Санчия замолчала, так как Лион поднял глаза и посмотрел на нее. Краска прилила к ее щекам, и она отвела взор.

– Вот видишь? – мягко спросил Лоренцо. – Не зли его больше, или он что-нибудь выкинет. – Он улыбнулся. – Но, возможно, ты этого и добиваешься, кокетничая с Делла Розой. Может быть, тебе надоело обходиться без забавы, которой он научил тебя.

– Нет. – Она принужденно улыбнулась. – Я не скучаю по нему. Ах, уходи, Лоренцо. Сегодня я хочу быть счастливой и беспокоиться не больше, чем эти хорошенькие девушки, сидящие рядком у камина и беззаботно смеющиеся над каждым словом.

– Как скажешь. – Он улыбнулся. – Но ты не похожа на них. И недельки через две тебе надоест этот маскарад. Ты слишком долго имела дело с действительностью, чтобы увлечься мишурой.

Но вот музыка на миг смолкла, пары вновь поменялись, и Лоренцо удалился, уступив место Бернардо.

Слова Лоренцо не выходили у Санчии из головы. Но он не прав. Она совсем не хочет, чтобы Лион приближался к ней, и, конечно, то, что она испытывает, не связано с желанием. Наоборот, все это время она старалась забыть Лиона, изгладить из памяти воспоминания о тех удивительных часах, что они провели вместе. И кажется, ей это удалось. Скоро ей будет вообще не важно, обращает он на нее внимание или нет.

Музыканты умолкли, и она с улыбкой повернулась к Бернардо:

– Это великолепно. А теперь не попросить ли их сыграть мореску? Павана уж слишком плавный танец.

Бернардо кивнул и двинулся через зал к музыкантам, сидящим на галерее.

– Постой, – сказал Лион, вдруг оказавшийся рядом с ним. – Потанцуете попозже. Пора садиться за ужин. – Он насмешливо улыбнулся. – Не стоит нарушать порядок праздника, который задумала моя мать. Уверен, что в ее планах – нечто необыкновенное.

Бернардо нахмурился:

– Но ничего не объявлено…

– Сейчас будет. – Лион сделал знак рукой слуге, и тот немедленно ударил в гонг. Он повернулся к Санчии:

– Позволь мне проводить тебя на твое место.

– Она пообещала эту честь мне, мой господин, – быстро сказал Бернардо.

Лион не обратил никакого внимания на его слова, взял Санчию под руку и повел к столу.

– Но господин Андреас, я получил… – Бернардо запнулся, когда Лион, обернувшись, посмотрел на него ледяным взглядом, и уже чуть медленнее закончил:

– Я только думал, что не стоит лишать вашу прелестную жену почетного сопровождения.

– У моей жены есть сопровождающий, а у мадонны Санчии, как вы видите, повреждена рука. – Он повернулся к Санчии, посмотрел на нее сверху вниз и добавил вкрадчиво:

– Как хозяин дома, я чувствую, что мой долг во всем помогать бедняжке.

– Мне не нужна помощь. – Санчия попыталась высвободить руку. – Я научилась справляться со своей неловкостью.

– Видишь, как она протестует? – Лион усмехнулся. – Какая независимая синьора. Она старается, не говоря никому ни слова, побороть свою слабость. Но я и в самом деле не могу позволить ей так затруднять себя.

Он усадил Санчию в кресло за длинным столом и сел рядом, а затем движением руки сделал Бернардо знак удалиться:

– Приятного аппетита, Делла Роза.

Бернардо остановился в нерешительности, затем прошел к дальнему концу стола и сел в кресло.

– Ты зашел слишком далеко, – процедила Санчия сквозь зубы. – Хочешь вызвать скандал? Что подумают остальные гости?

– Что я вежливый хозяин и забочусь о нашей молодой родственнице. Что они еще могут подумать? Бьянка не обращает на меня внимания.

Санчия оглянулась в ту сторону, где Бьянка и Марко увлеченно беседовали, полностью поглощенные друг другом.

– А твоя мать?

Лион посмотрел через стол на Катерину и встретил ее пристальный взгляд легкой улыбкой.

– Она сделает вид, что ничего не заметила, и гости последуют ее примеру. В конце концов, она должна была ожидать чего-нибудь подобного после этой недели. – Он повернулся, опустил руки в чащу с розовой водой, предложенную слугой, и вытер их льняным полотенцем, протянутым другим слугой. – Как и ты, Санчия.

– Я никак не думала… – Санчия оборвала фразу. Под его пристальным взглядом она не могла солгать. Все время, пока длился праздник, ей хотелось, чтобы он подошел к ней, она ждала этого, и ожидание становилось нестерпимым. И все же она пыталась сопротивляться из последних сил. – У меня было так мало времени думать о тебе.

– Потому что ты забавлялась с этим глупым Делла Розой. – Он опустил веки, скрывая опасный блеск глаз, так как в это время подошедший слуга поставил между ними серебряное блюдо с супом. – Ты находишь его приятным?

– Он достаточно красив, – ответила Санчия вызывающе. – И у него приятный голос. Он собирается чуть позже спеть нам что-нибудь.

– Образованный, красивый и талантливый. – Лион рассеянно зачерпнул суп. – И похоже, он совершенно очарован тобой. Скажи мне, тебе нужен муж, Санчия?

– Ты же знаешь, что он никогда не женится на мне.

– Я в этом не уверен. Моя мать была бы рада выдать тебя замуж, я убежден, что она способна выступить в роли свахи и даже пожертвовать кое-какими своими драгоценностями ради такого дела.

Санчия недоверчиво рассмеялась:

– Ты шутишь!

– Нет, но я рад, что эта идея рассмешила тебя. – Он улыбнулся. – Потому что я сомневаюсь, дошел ли бы твой жених живым до часовни.

Она вздохнула и крепче сжала ложку.

– Но если бы он все-таки успел довести тебя до часовни, он стал бы рогоносцем еще до наступления ночи. Поэтому на твоем месте я не стал бы лелеять мысли о замужестве. – Он помолчал. – Ты ничего не ешь. Попробуй хотя бы суп. Это очень вкусно.

Она машинально поднесла ложку ко рту, но не почувствовала вкуса еды.

– Ты молчишь? Отчего же? Ты болтала без умолку с этим надутым петухом.

– Зачем ты делаешь это? – прошептала она. – Зачем тебе надо непременно причинить мне боль?

– А тебе не приходило в голову, что мне тоже может быть больно? – Он говорил тихо, но в голосе его слышалось бешенство. – Не говори мне о боли.

– Ты вынуждаешь меня обратиться к твоей матери.

– Я не вынуждаю. – Его пальцы сжались в кулак. – Было бы большой нелепостью с моей стороны выказывать в обращении с тобой вежливость и воспитанность. Всю свою жизнь я знал только одно: силу и награду, которую приносит сила. С тобой мне захотелось познать другое. Я хотел увидеть, как в тебе пробуждается желание.

Она не знала, что ответить. Чувство вины, страх перед будущим, нежность и властное желание – все это разом нахлынуло на нее. Еле слышно она ответила:

– Опасно питать чувства к тому, кто имеет над тобой власть.

– Но еще более опасно дразнить того, кто имеет над тобой власть. – Он медленно разжал кулак и посмотрел на лежащую на колене руку Санчии. – Как красиво разукрашена твоя повязка. Похоже, что Бьянка позаботилась о ней.

– Да, это сделала она. Взяла палочки из слоновой кости от старого веера и послала Марко к швее за лоскутами бархата, из которого сшито мое платье. А затем завязала маленькие бантики из полосок материи. Она очень добра.

– О да! Они оба очень добры. Доедай суп. Сейчас будет вторая перемена.

– Я доела. – Она молча смотрела, как ловко одни слуги собрали приборы для супа, в то время как другие уже выстроились в зале, держа наготове блюда с разложенными на них кусками мяса.

Перемены следовали одна за другой. Вначале это был жареный кабан, обложенный яблоками и розами, за ним принесли павлина и под конец – башню из пирожных, напоминавшую замок Мандары вместе с его башнями и маленьким садом. Появление этого лакомства встретили оживленными восклицаниями и аплодисментами.

В то же время другие слуги сновали вокруг стола, предлагая миски с розовой водой для омовения рук, и разливали вино.

По обычаю, на двух человек ставилась одна доска с приборами. И в какой-то момент Санчия растерялась, глядя на многочисленные ложки и ножи, лежащие между ней и Лионом. Она начала искать нужный нож, но Лион остановил ее.

– Будет быстрее, если я покормлю тебя, – сказал он, держа в руках маленький кусочек хлеба. – Открой рот.

И она вдруг с удивлением обнаружила, что послушно открывает рот и берет губами хлеб и кусочки мяса, и его горячие пальцы нежно касаются ее губ. Лион вкладывал в свои действия глубокий смысл, а ей хотелось как можно скорее покончить с этим.

– Съешь еще.

Он положил ей на язык кусочек мяса и чувственным движением провел большим пальцем по ее нижней губе. Санчия непроизвольно отдернула голову:

– Достаточно. Я больше не могу.

– Думаю, что сможешь. – Он улыбнулся ей. – Я во всяком случае собираюсь продолжать.

Он взял гроздь винограда, отделил одну веточку и поднес к ее губам.

– Немного сладкого, душистого, – его взгляд скользнул по низкому вырезу ее платья, – и спелого.

Душистый сок винограда разлился у нее во рту. Вдруг словно искра пробежала между ними, и она с отчаянием почувствовала, как мягкая нижняя рубашка трет ставшие чувствительными соски ее грудей.

Санчия опустила глаза к столу, но и это тоже было ошибкой. Его большая рука все еще держала виноградную гроздь, и в памяти неожиданно всплыло воспоминание о том, как эти сильные пальцы играли нефритовой фигуркой королевы, и еще более раннее – о вытянутых над огнем руках в кожаных рукавицах, в нетерпении сдергивающих с нее платье, чтобы прикоснуться к ее груди.

– У тебя горят щеки, – с улыбкой заметил Лион. – Тебе стало тепло, дорогая?

Ей стало не просто тепло. Она чувствовала себя так, словно кровь расплавленным свинцом побежала по телу. Она быстро подняла кубок и сделала большой глоток.

– Да, сегодня жаркий вечер, и он будет еще жарче. Еще винограда?

– Нет, спасибо. – Она поставила кубок, и слуга немедленно наполнил его опять. – Не пора ли снова начать танцы? Похоже, мы засиделись за столом.

– Да, похоже, что засиделись. Если мы вскоре не выйдем из-за стола, то я, кажется, отыщу кое-что удивительное. Ты догадываешься, что я имею в виду? – Его рука исчезла под тяжелой тканью, покрывающей стол, и сжала ее ногу.

Она замерла, еле переводя дыхание и испуганно глядя на него. Лицо Лиона сохраняло бесстрастное выражение, лишь пульсирующая жилка на виске выдавала его возбуждение.

Жар его ладоней проникал сквозь бархат и атлас, и ее губы невольно задрожали. А когда она попыталась взять в руки кубок с вином – дрожала и ее рука.

– Немедленно прекрати, – прошипела она сквозь зубы.

– Почему? Это доставляет тебе удовольствие. Ты дрожишь, как маленькая птица. Я хочу поднять нижнюю юбку и дотронуться до тела – такого нежного, и до мягких волос, прикрывающих твое лоно. Никто ничего не заметит. Стол закрывает руку. Я могу доставить тебе и еще большее удовольствие. – Его ладонь медленно двинулась вверх, потом вниз. – Ты хочешь этого.

– Нет, – с трудом выдавила она.

– А я думаю, что да. Надеюсь, ты постараешься не закричать, когда достигнешь вершины. – Его ноздри трепетали, и кровь прилила к щекам. – Почему мне надо убирать руку, если это доставляет тебе удовольствие? Раздвинь ноги, дорогая, и я…

– Мореска! – Леди Катерина встала, и вслед за ней поднялись музыканты и остальные гости. – Посмотрим, сможем ли мы двигаться после такой обильной еды и питья.

Предложение встретили смехом и возгласами. И тут же дикая, напряженная мелодия морески выплеснулась с галереи.

Бернардо неожиданно снова оказался рядом:

– Позвольте проводить вас в зал, мадонна Санчия?

Рука Лиона еще крепче сжала ее ногу, как бы требуя, чтобы она ответила «нет».

– Я люблю мореску. Разве я вам не говорила?

Рука Лиона соскользнула с ее бедра, и он откинулся на спинку кресла.

Санчия тотчас встала, обогнула стол и прошла вдоль длинных лавок к настилу для танцев. Она снова в плену. Или она позволила, чтобы ее захватили в плен? Она бросила быстрый взгляд Лион, развалившись, сидел за столом, глядя на нее темными, горящими глазами. Черный бархат его куртки отсвечивал зловещим блеском, однако лицо его оставалось спокойным и высокомерным, словно все происходило в точности так, как он того желал.

Бернардо взял четыре браслета с бубенчиками с подноса у стоявшего слуги и надел сначала на ее запястья, а потом на свои. Зал тотчас наполнился веселыми звуками бубенчиков и тамбуринов, замелькали танцующие пары, послышался громкий смех. Но вот танец кончился.

Бернардо присоединился к мужчинам в другом конце комнаты, а Санчия заняла место среди женщин. Бьянка возбужденно смеялась, даже темные глаза Катерины пылали воодушевлением. Она поправила браслеты на запястьях, одернула бархатную накидку и дала знак музыкантам начать все с самого начала.

Санчия подняла руки над головой, и бубенчики на запястьях отозвались на ее движение. И она вдруг поняла, что тоже смеется тем же возбужденным смехом, что и Бьянка. Нет, не так. Ее возбуждение было вызвано не только танцем, но и тем, какими глазами смотрел на нее Лион, тем, как кровь струилась по жилам, заставляя ее кружиться еще быстрее. Факелы на стенах сливались в единый оранжевый круг, а звон бубенчиков и тамбуринов эхом отзывался не только в ушах, но и во всем теле.

Возбуждение нарастало с каждой секундой, когда танцующие взялись за руки и пошли по кругу все быстрее и быстрее, затем разделились, и каждый закружился сам по себе. Санчия уже не различала лиц вокруг себя, перед глазами все мелькало, мужчины и женщины в зале представлялись ей полосками алого, голубого, фиолетового и золотого цветов.

Вдруг чья-то рука схватила ее, вытащила из танцующей толпы за каменную колонну.

– Что? – Она подняла глаза и увидела лицо Лиона над собой. – Нет, я не хочу…

Но его губы уже прижались к ее губам, его язык проникал все глубже. Сильное тело прижимало ее к колонне, и она чувствовала напряжение его мускулов, его восставшую плоть. Он взглянул на нее:

– Вот то, чего ты хочешь! – Он снова прижал ее к себе. – Не так ли, Санчия?

Волна жара окатила ее. Ни единой мысли не осталось в голове. Бубенчики, тамбурины, музыка – и кипящая в этом же ритме кровь.

– Кто-нибудь увидит…

– Все танцуют. – Его поцелуи оставляли горячие следы на висках и щеках. – Никто не увидит нас здесь. Открой рот.

Она даже не осознавала, что подчинилась ему, пока его язык не заполнил ее рот, играя ее языком.

– Я хотел сделать это еще за столом, – проговорил он. – Именно так я собирался накормить тебя.

Санчия едва держалась на ногах, охваченная вспыхнувшим помимо ее воли желанием. Он угадал это:

– Идем со мной. Ты нужна мне. И я дам тебе то, чего мы оба хотим. – Он увлек ее к двери.

Она знала, что не должна идти, но у нее уже не было сил сопротивляться, и единственное, что она смогла вымолвить, это то, что их будут искать.

– Мореска длится бесконечно, ты же знаешь. – Они уже оказались в коридоре, он увлекал ее все дальше за собой. – Но даже если они и потеряют нас, что же тут такого? Они подозревали, что Марко был любовником Бьянки все эти годы. И сочтут, что это вполне естественно, если и я получу свои радости. – Он поднял ее на руки и начал подниматься по ступенькам. – Это естественно, Санчия. Естественно, красиво и правильно. Разве ты так не думаешь?

Она больше не хотела думать ни о чем. Голова кружилась так, словно она все еще продолжала танцевать. Сердце билось в груди с такой силой, что, казалось, вот-вот вырвется на свободу. Это сумасшествие – так поддаваться ему и беспомощно лежать в его руках.

Но она не беспомощна. Она в состоянии сопротивляться, если захочет.

И вдруг она поняла в отчаянии, что сегодня уже не захочет сопротивляться.

Она пробормотала его имя и закрыла глаза, уткнувшись в черный бархат его куртки.