1

Когда шины ее старенькой «Тойоты» знакомо зашуршали по гравию подъездной дорожки, она поняла, что дома, что можно наконец расслабиться. Дом, в котором она прожила все свои двадцать три года, словно излучал атмосферу уюта и безмятежности. Один вид этого старинного особняка, выстроенного в викторианском стиле с характерными башенками, белыми рамами окон и витражными стеклами, мог успокоить натянутые до предела нервы девушки. Кори выбралась из машины, быстро прошла по дорожке между цветочными клумбами и взбежала по ступенькам лестницы.

У входа она остановилась и несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь вернуть самообладание. Еще не хватало, чтобы тетя Элизабет тоже страдала из-за вздорного характера Селии Беттанкур! Если не взять себя в руки, тетя обязательно заметит, что она расстроена. И не надо обладать для этого особым даром предвидения.

Кори открыла дверь, и на нее сразу же пахнуло приятным ароматом имбиря. Она прошла в просторную кухню и с удивлением обнаружила, что пряный запах поднимает настроение.

Тетя Элизабет стояла у плиты, покрывая чудесный пряник сахарной белой глазурью. На секунду она подняла голову и ласково улыбнулась племяннице.

– Здравствуй, дорогая. Что-то ты сегодня рано? – рассеянно спросила тетушка, опуская лопатку в глазурь.

– Вечером я приглашена к Беттанкурам, и мне нужно переодеться, – ответила Кори, подходя к столу и усаживаясь в любимое полосатое кресло.

– Ах да, я совсем забыла, что банкет назначен на сегодня, – заметила Элизабет Ледфорд. Затем, с интересом посмотрев на племянницу, она спросила:

– А в чем ты собираешься пойти?

– Еще не решила, – уклончиво ответила Кори. И, зная, какое предложение сейчас последует, поспешила добавить:

– Я вижу, ты опять в одеянии мадам Зары. – Ее фиалковые глаза насмешливо блеснули. – Для кого же ты смотрела в свой хрустальный шар на этот раз?

Элизабет со спокойным удовлетворением оглядела свой балахон темно-синего, почти черного цвета, расшитый серебряными звездами и полумесяцами. Постоянное подтрунивание племянницы не мешало ей считать, что этот причудливый наряд помогает настраивать клиентов на нужный лад.

– Пекинес Милдред Харрис убежал вчера ночью. Она была ужасно расстроена.

Кори макнула палец в чашку с глазурью. Медленно облизывая палец, она усмехнулась.

– Молодец! Я бы на его месте тоже сбежала, если бы меня так допекали заботами и вниманием. Несчастное животное! И что, ты его нашла?

Элизабет укоризненно покачала головой.

– Я хотела бы видеть свою племянницу более снисходительной. Этот пекинес – единственное дорогое существо, которое у Милдред осталось после смерти мужа. Нельзя над ней подшучивать, даже если она иногда в чем-то переусердствует. В конце концов, все это простительно в ее возрасте.

Кори не сдержала улыбки. Элизабет Ледфорд была лет на шесть старше Милдред Харрис. Ей исполнилось семьдесят три года, но она словно не замечала своих лет. Стройная спортивная фигура, чудесная кожа, почти без морщин, голубые, со смешинкой, глаза, шапка волос. Нет, эту женщину нельзя было назвать старой!

– Я искренне раскаиваюсь. Покорнейше прошу прощения, – торжественно произнесла Кори. – Так ты нашла собаку?

– Ну разумеется, – невозмутимо ответила тетка. – Он оказался в подвале, его нечаянно заперли там, когда Милдред доставала персиковое варенье. Так что он никуда и не убегал. Я сказала, где его следует искать, и Милдред сразу же поспешила домой, чтобы его выпустить.

– Интересно, удалось ли ей выманить его оттуда? Он, должно быть, наслаждался одиночеством, – сказала Кори улыбаясь.

Она ни секунды не сомневалась, что собака окажется именно там, где сказала тетя Элизабет. Еще ребенком она воспринимала как само собой разумеющееся то, что тетя «видит», где лежит забытая кукла или где она потеряла любимую ленту. Однажды Элизабет сказала племяннице, что та в ближайшие дни может сломать руку, но этого пугаться не следует, так как она вскоре поправится. Кори даже не удивилась, когда через пару дней веревка качелей оборвалась и она упала. С переломом руки ее отвезли в больницу.

Пока Кори не пошла в школу, она была уверена, что все взрослые обладают даром предвидения. Но вскоре девочка обнаружила, что тетя Элизабет – «не такая». Когда какой-то шалопай назвал ее тетю ведьмой, Кори так отделала его, что тот с разбитым носом побежал жаловаться учительнице. Однако она поняла, что со всеми драться невозможно, и довольно быстро научилась держать себя в руках. Холодное безразличие стало ее защитой. Интересно, почему оскорбления в адрес тетки задевали ее сильнее, чем насмешки над собственным происхождением? А потому, что Элизабет, в своей бесконечной мудрости, ее подготовила к этому. Что же касается своих способностей, то тетушка не воспринимала их как нечто особенное. Она не сочла нужным объяснить племяннице то, что одни люди боятся ее «дара», другие относятся скептически, третьи – с безразличием. Но есть и те, кто верил ей. Им она помогала. В течение долгих лет Кори приходилось молча сносить обвинения в адрес тетки. Только со временем она осознала всю исключительность ее способностей и перестала удивляться реакции окружающих.

Элизабет посмотрела на девушку и мягко улыбнулась.

– Ну а теперь расскажи мне, что случилось. Почему ты пришла так рано?

– Я же сказала, мне надо переодеться… – начала было Кори и виновато умолкла. Проведя рукой по иссиня-черным волосам, она тряхнула головой и грустно посмотрела на тетку. – Знаешь, я так расстроилась сегодня! Я понимаю, конечно, не стоит обращать внимания… Но Селия Беттанкур была невыносима! – Кори скривила губы. – Я отдала бы что угодно, лишь бы мистер Беттанкур направил свою дочку учиться в любой другой отдел универмага!

Элизабет повернула блюдо, чтобы равномерно распределить глазурь.

– То, что он захотел, чтобы она училась у тебя, совершенно естественно, – спокойно заявила она. – Каждый отец хочет для своего ребенка самого лучшего. Кто, как не Уолтер Беттанкур, знает, что твой «Бутик трав и парфюмерии» – лучший среди всех магазинов его торгового центра.

Кори и сама знала, что это так. Тетка права. Последние пять лет ей приходилось работать, не щадя себя, чтобы обеспечить успех магазина.

– Я думаю, для нас обеих было бы лучше, чтобы Селия училась у кого-то другого, – мрачно заметила она. – Мы никогда не ладили, даже в детстве. Она стала на редкость заносчивой, когда вернулась из Швейцарии, после окончания школы. Она не упускает случая уколоть меня.

– А ты не задумывалась над тем, что Селия, возможно, страдает ничуть не меньше тебя? – спросила Элизабет, задумчиво глядя на племянницу. – Ведь ревность и сродни ей зависть – разрушительные чувства. Иногда они просто сжигают человека изнутри.

– Зависть? Ревность? – Кори посмотрела на тетю, не веря собственным ушам. – Ты, наверно, смеешься! Ее отец – самый богатый человек в городе! Да и вообще у Селии все в жизни складывается удачно.

– Разве? – спросила тетка. – Не знаю, не знаю. Ты можешь оказаться очень опасной соперницей для любой женщины, дорогая. Ты удивительно хороша. И потом, ты обладаешь той загадочной внешностью, которая позволяет обольщать королей. – Она опустила глаза. – Кроме того, у тебя есть то, за что Селия много бы отдала.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Кори.

– Уважение и симпатия Уолтера Беттанкура, – тихо ответила тетка. – Селия знает, что отец ценит не только твои деловые качества, но искренне привязан к тебе. Ее это очень раздражает, ведь к ней он относится совсем не так.

– Да она для него – свет в окошке! – возразила Кори.

– Если бы! Селия его дочь, – согласилась тетка. Лицо ее выражало сочувствие. – Но не друг. Дружбу всякий должен заслужить сам. Видимо, Селия этого еще не поняла. Может быть, она думает даже, что ты украла у нее дружбу отца.

– Ну что мне с тобой делать, Элизабет Ледфорд! – Кори нежно улыбнулась тете. – Я была уверена, что ты станешь меня всячески утешать, а ты заставила меня пожалеть эту стерву. – Она нахмурилась, вспомнив все, что пришлось сегодня пережить. – А она настоящая стерва.

– Я нисколько в этом не сомневаюсь, дорогая, – безмятежно отозвалась тетка. – Я просто хотела, чтобы ты поняла, почему она такая. – Элизабет улыбнулась. – И я думаю, что на самом деле ты не хочешь, чтобы тебя утешали, правда? Это такие, как Селия, нуждаются в похвале и поддержке. А у тебя достаточно сильный характер, чтобы справиться со всем самой.

Кори вдруг встала, нагнулась к тетке и поцеловала ее в щеку.

– Мадам Зара, ты необыкновенная женщина! – проговорила она с восхищением и, прежде чем тетка успела что-то ответить, быстро направилась к двери. – У меня есть немного времени, и я хочу поработать в оранжерее. Марк заедет за мной часам к восьми. Мы где-нибудь поужинаем, а потом отправимся на праздник. – Она вопросительно подняла бровь. – А ты решила, пойдешь к Беттанкурам или нет?

Элизабет отрицательно покачала головой.

– Нет, наверное. В толпе взаимное влияние биополей так велико, что у меня потом всегда болит голова. Кроме того, в церкви сегодня благотворительный ужин и турнир по бинго!

– Я и сама никуда не хочу идти! – вздохнула Кори, поморщившись. – Если бы я не пообещала мистеру Беттанкуру, то осталась бы дома. На сегодня с меня достаточно общения с Селией. А тут еще она будет претендовать на роль хозяйки дома.

Постараться избегать Селию настолько, насколько это возможно, вот что необходимо, подумала Кори. Вряд ли это будет трудно. Уолтер Беттанкур пригласил в гости чуть ли не весь Сомерсет, чтобы отпраздновать первую годовщину свадьбы с очаровательной Маргарет.

Беттанкур овдовел пятнадцать лет назад. И когда в прошлом мае он вернулся из деловой поездки в Нью-Йорк с невестой, все были поражены. Он боготворил жену. Кори это нисколько не удивляло. Маргарет Беттанкур была милой, умной, хорошо образованной женщиной, и при этом красивой. Кори видела ее несколько раз, когда та приходила к тете Элизабет. Они обе находили ее приятной в общении.

– Интересно, не найдется ли и для меня места в погребе Милдред Харрис? Мне что-то тоже захотелось спрятаться! – Кори опять вздохнула. – Ну ладно, желаю хорошо провести время! – Она послала тетке воздушный поцелуй и быстро вышла из кухни.

* * *

Через три часа Кори неохотно отложила садовые ножницы и совок, проверила термостат и увлажнитель воздуха и выключила свет в оранжерее. Как всегда, время, проведенное за любимой работой, пролетело быстро. Как бы ей хотелось пробыть здесь весь вечер! Насколько приятнее возиться с растениями, чем ходить на дурацкие банкеты!

Кори с детства увлекалась разведением цветов и уже с шести лет имела свой садик. К совершеннолетию племянницы тетка сделала сказочный подарок. Она ухитрилась выкроить средства на постройку оранжереи. Теперь Кори могла предаваться своему увлечению круглый год. Сад и оранжерея были для Кори источником радости. Она гордилась ими и проводила там почти все свободное время.

Да, кстати, сопровождать ее на праздник должен Марк Хеллман, значит она тем более не может не пойти. Марк никогда не поймет, как можно внезапно изменить планы. Все в городе уважали опытного юриста, но каким же он был занудой! Так что делать нечего, придется отправиться к Беттанкурам и постараться получить максимум удовольствия.

Возвращаясь из оранжереи, Кори увидела, что кухня пуста. Должно быть, тетя Элизабет уже ушла в церковь. Войдя к себе, девушка обнаружила записку. Листок бумаги был приколот к алому платью из тафты, лежащему на кровати. Записка была короткой и содержала ласковое убеждение:

"Дорогая!

Поверь, именно сегодня ты должна быть неотразима. Так что я отгладила для тебя это платье. Желаю весело провести время!

Э."

Прочитав записку, Кори покачала головой: тетя всегда осуждала то, как она одевается, считая, что ее блеклые наряды подходят лишь для серой мышки. Яркое красивое платье она подарила Кори еще на Рождество и очень расстраивалась, что племянница так ни разу его и не надела.

Протянув руку. Кори задумчиво провела ладонью по матовой шуршащей ткани. А действительно, почему бы и нет? Тете это будет приятно, да она и сама устала от «буйства красок» серых и коричневых тонов. Ей сейчас необходимо то, что может взбодрить ее и позволит продержаться весь вечер.

Через час, переодевшись, она изумленно рассматривала себя в зеркале. Платье совершенно преобразило ее. Настоящий средневековый наряд! Облегающий лиф, чуть завышенная талия, узкие рукава, доходящие до запястий, и длинная широкая юбка, ниспадающая мягкими складками. Вырез каре, довольно глубокий, открывает шею и грудь; на банкет дамы наверняка придут в таких одеяниях, что ее наряд покажется еще очень скромным.

Платье удивительным образом подчеркивало загадочную привлекательность самой Кори. Алый цвет придавал золотистый оттенок ее смуглой коже. В этом наряде она была похожа на экзотический цветок.

Скорбно изогнутые губы и слегка раскосые, широко расставленные фиалковые глаза, обрамленные длинными ресницами, придавали ее лицу выражение скрытой чувственности. Кори вспомнила шутку тети, услышанную днем. Может, она действительно выглядит как возлюбленная короля? Много лет после того, что случилось в баре О'Мелли, она пыталась скрыть, подавить эту особенность своей внешности. Но сейчас, как ни странно, ей нравилось собственное отражение в зеркале.

Кори расчесала длинные иссиня-черные волосы, и они рассыпались по плечам. Взглянув на часы, стоявшие на столике у кровати, она убедилась, что до приезда Марка остается еще сорок пять минут. Ну что ж, она подождет его внизу.

Она была уже на лестнице, когда резко прозвучал дверной звонок. Кто бы это мог быть? Кори, медленно спускаясь, вглядывалась в очертания мужской фигуры за витражными стеклами входной двери. Определенно это не Марк. Он-то знает, что приходить раньше так же неприлично, как и опаздывать. Марк появится ровно в восемь.

Что-то заставило Кори ощутить смутную тревогу. Тень за дверью резко качнулась, и звонок зазвенел опять. Посетитель настойчиво давил на кнопку. Кори быстро спустилась и перешла холл. Кто бы это ни был, он не отличался избытком хороших манер! Она распахнула входную дверь.

– Вы, черт возьми, не торопитесь!

В полной растерянности Кори не нашлась, что ответить. Человек, стоящий перед ней, был настолько красив, что она не заметила прозвучавшей грубости. Лет тридцати, высокий, черноволосый. Его мужское обаяние казалось почти осязаемым.

Сверкающие темные глаза смотрели сейчас на нее с явной враждебностью. И это тотчас же привело ее в чувство. Кори совершенно не привыкла видеть подобное выражение на лицах мужчин, встречающихся с ней впервые, ей куда более привычны были взгляды растерянного восхищения. Этот же наглый грубый тип смотрел на нее с откровенным презрением. Кори отгородилась от него стеной холодного самообладания.

– Чем могу помочь? – спросила она, решив, что человек просто ошибся адресом. Кори определенно не видела его раньше. Непохоже также, что это один из знакомых ее тетки, добропорядочных и старомодных. Его светлый супермодный костюм был явно не из дешевых. Две верхние пуговицы льняной рубашки были расстегнуты. На сильной, бронзовой от загара шее блестела золотая цепочка.

– Ты, красавица, должно быть, та местная знаменитость, о которой мне рассказывали, – бросил он ей. – Не сомневаюсь, что ты очень хороша в своем деле, милочка, но сегодня я охочусь за другой добычей. Мне надо поговорить с Элизабет Ледфорд.

Потрясенная, Кори широко раскрыла глаза, на мгновение лишившись дара речи. Но тут же волна гнева хлестнула ее. Да как он смеет? Никогда в жизни она не встречала такого самодовольного идиота!

– Элизабет Ледфорд, моей тети, сейчас нет дома, – процедила она сквозь зубы. – Будьте любезны, позвоните завтра и договоритесь с ней о встрече.

– И не подумаю! – рявкнул он. – Завтра мне надо быть в Нью-Йорке, и я хочу выяснить все сегодня. Придется довольствоваться тобой. – Он резко шагнул в холл, и Кори отступила в сторону, чтобы не быть сбитой с ног. Ну и наглец!

– Представьте себе, что этот вечер я не рассчитывала провести с вами, так что вам немедленно придется уйти, – холодно сказала девушка, решив, что любое хамство должно получать отпор.

Его глаза угрожающе сузились.

– Я бы посоветовал тебе сменить тон. Я зол как черт и совершенно не в настроении наблюдать сцены из спектакля, который ты тут разыгрываешь, Клеопатра. Будь благоразумна, если не хочешь оказаться в одной камере со своей теткой.

– В камере? Да вы просто сумасшедший! Не соблаговолите ли удалиться?

– Да, пожалуй, мне лучше сразу идти в полицию. Но не думаю, что это тебе понравится. Насколько я понял, твоя тетка немного старовата для того, чтобы сидеть в тюрьме? – Его холодный безжалостный голос заставил Кори вдруг почувствовать страх.

– Кто вы? – спросила она.

– Джеф Броуди, – сухо ответил он. – А ты – Кори Ледфорд, так?

– Так, – эхом отозвалась она. Откуда этот незнакомец ее знает? Он слишком хорошо осведомлен. Это настораживает.

Его губы скривились в циничной усмешке.

– Я знаю все о тебе, детка. Последние два часа я только и слушал о деятельности твоей тетки и о твоих похождениях. Я даже знаю о вашей маленькой интрижке с Уолтером Беттанкуром.

– Интрижке? Какой интрижке…

– Должен признать, что теперь, после того, как увидел тебя, я в некоторой степени понимаю причины его неверности моей тетке, – медленно, с расстановкой произнес он, не отрывая глаз от ее груди. – Говорят, ты одарила своим вниманием уже половину мужского населения этой дыры. Уолтер должен быть монахом, чтобы не поддаться чарам такой опытной маленькой мадам.

– Что вы себе позволяете? Вы просто сошли с ума! – Глаза Кори горели возмущением.

– Что ж, давай обсудим все по порядку, – предложил он. – Можно мне войти?

«Да ты уже вошел!» – раздраженно подумала Кори, в то время как Броуди закрыл дверь и прошел через холл.

– Пожалуйста, будьте как дома, мистер Броуди! – едко сказала она, идя за ним в гостиную.

– Очень уютно, – заметил он, не обратив внимание на ее сарказм. – Вся эта домашняя атмосфера должна очень нравиться вашим клиентам, мисс Ледфорд. – Голос также был пропитан ядом, и Кори сжала кулаки. Ее взгляд последовал за его взглядом, впервые отмечая выцветший ковер, вытертую обивку старенькой голубой кушетки, пожелтевшие от времени кружевные занавески. Почему так получилось, что стоило лишь появиться этому отвратительному типу, как родной дом стал казаться ей обветшалым.

«Я и без тебя знаю, что комната очень уютна, – сердито подумала Кори. – И какая разница, что мебель старомодная, а кружевные салфеточки и семейные миниатюры относятся к временам высоких туфель на пуговках?» Для нее это было родным и знакомым. Эти вещи несли в себе особую изысканность, свойственную поблекшим, но все еще красивым старым леди.

– Это наш дом, мистер Броуди, – резко сказала она. – Нам с тетей здесь хорошо. И не важно, соответствует или нет эта обстановка вашему представлению об уюте. – Она села на кушетку и сдержанно указала ему на место рядом:

– Можете сесть, если хотите.

Он сел рядом с ней. Джеф Броуди странно не вписывался в атмосферу этого дома.

– Вы сразу так ощетинились, мисс Ледфорд, – заметил он. – Я не хотел вас обидеть. Сказать по правде, я думаю, что ваша тетя совсем не такая, как о ней отзывается Селия Беттанкур.

– Селия? – воскликнула Кори. – При чем здесь Селия?

– А что, вы рассчитывали на то, что можете дурить Маргарет, а ее семья даже знать об этом не будет?

– Дурить? Выбирайте слова, – воскликнула Кори. Если в этом замешана Селия, то можно ожидать серьезных неприятностей.

– Дурить, жульничать, обманывать – называйте, как хотите. Вы занимаетесь незаконной деятельностью, мисс Ледфорд. Уж не знаю, сколько ваша тетка успела вытянуть из Маргарет за эти дурацкие сеансы ясновидения, но я хочу, чтобы вы ей все немедленно возвратили. Вы меня поняли?

Кори вскинула голову.

– Я так понимаю, что вы – племянник Маргарет Беттанкур, мистер Броуди? – Он коротко кивнул, и она продолжила наигранно-сладким голосом:

– Я ей сочувствую! Вы всегда делаете выводы, даже не проверив факты? К вашему сведению, Элизабет Ледфорд никогда не берет денег за свои сеансы. Когда ее просят о помощи, она предоставляет ее бесплатно.

Он мрачно кивнул.

– Я уже сказал, что считаю ее умным противником. Но не слишком. Допустим, она не берет денег, но, наверное, полиция согласится с тем, что красивая безделушка может быть достаточно ценной, чтобы считаться серьезной пропажей. – Он указал рукой на старинной работы пасхальное яйцо на камине. – Я узнал от мисс Беттанкур, что Маргарет отдала это настоящее произведение искусства, более того, антикварную вещь, Элизабет Ледфорд два месяца назад. Вы, надеюсь, не будете это отрицать?

– Конечно, нет! – с горячностью произнесла Кори. – Миссис Беттанкур хотела как-то отблагодарить тетю Элизабет за ее советы относительно покупки акций. Маргарет настояла на том, чтобы тетя взяла хотя бы какую-то мелочь в знак благодарности. Яйцо очень красиво, но совсем не так уж ценно.

– Какую-то мелочь! – повторил он, язвительно кривя губы. – Итак, вы не знаете, что это яйцо работы Фаберже и что оно стоит целое состояние? И вы хотите, чтобы я вам поверил?

– Фаберже… – прошептала пораженная Кори. Она в смятении помотала головой. – Вы, должно быть, ошибаетесь. Чего ради она дала тете Элизабет такую дорогую вещь?

– Потому что Маргарет, в сущности, наивная женщина, – мрачно произнес Броуди. – Она, должно быть, оказалась легкой добычей для вашей тетки. Представляю, сколько та сумела вытянуть из нее за целый год! – Его темные глаза внимательно изучали лицо девушки. – Черт возьми! – Он присвистнул. – Вы что же, вправду не знали о делишках Элизабет?

Кори выпрямилась.

– Естественно, я так же, как и моя тетя, не представляла, насколько ценен подарок миссис Беттанкур. Она никогда бы не приняла его, если бы знала, что это антикварная редкость. Я уверена в том, что вещь будет немедленно вам возвращена, как только я расскажу обо всем тете.

– Да уж вернет, будьте спокойны! – задумчиво произнес он, изучая ее лицо. В глазах появился странный огонек, когда Броуди оценивающе скользнул взглядом вниз, к шее, плечам и задержался, в который уже раз, на очертаниях груди. – Бог мой, да вы действительно очаровательны!

Кори почувствовала, как краска заливает лицо. Что же с ней такое, думала она в панике. Вся ее холодная самоуверенность, все самообладание растаяли, стоило Джефу Броуди устремить на нее обжигающий взгляд. Почему этот человек так действует на нее? Она ощущала такое томление в груди, как будто он ласкал ее руками, а не глазами.

Она резко встала и инстинктивно отодвинулась от него.

– Итак, мы решили, что яйцо следует отослать назад, вашей тете, – сказала она, задыхаясь, – я думаю, что тема нашего разговора на этом исчерпана, мистер Броуди.

– Ошибаетесь. – Броуди откинулся на кушетке, лениво обводя ее взглядом. Каждый дюйм ее тела словно оживал и воспламенялся под его бесстыдным ласкающим взором. – Разговор мы еще даже не начинали.

Он поднялся с небрежной грацией и быстро подошел к ней, став так близко, что девушка ощутила пряный жар его тела.

– Я не могу позволить вашей тетке продолжать свои махинации. – Увидев резко обозначившиеся жилы на его шее, Кори поняла, что он так же взволнован, как и она. – Но это нисколько не повлияет на ваши финансовые дела. Я уверен, мы могли бы договориться. – Протянув руку, словно против воли, он легко коснулся ее груди. Кори вздрогнула и вся напряглась от этого прикосновения.

– Что вы имеете в виду? – прошептала она, беспомощно глядя в его лицо. Уж не сходит ли она с ума? Чего ради она стоит как в столбняке и позволяет этому незнакомцу то, что никому никогда не позволяла?

– Вы знаете, что я имею в виду, – хрипло произнес Броуди, сверкнув глазами, и глубоко вздохнул. – Я имею в виду, что вы возбуждаете меня. Между нами явно что-то происходит. – Он нетерпеливо нахмурился. – Хотите, чтобы я назвал вещи своими именами? Я буду хорошо заботиться о вас. Об этом можете не беспокоиться. Я намного богаче Беттанкура. – Он сжал губы. – И намного моложе. Обещаю, что вы не пожалеете, перейдя ко мне, Кори.

– Перейдя к вам? – повторила она, не понимая. Затем краска бросилась ей в лицо. Осознав значение его слов, Кори смогла наконец стряхнуть с себя его чары. Да за кого он ее принимает? Так, наверное, разговаривают с девицей по вызову! По всей вероятности, Селия наговорила о ней много «хорошего». Теперь понятно, чем вызвано такое отношение.

– Почему вы решили, что я перейду к вам? – беззаботно спросила она. – Селия, должно быть, сказала вам, что я люблю разнообразие. Вы что, действительно думаете, что сможете меня удовлетворить?

Глаза Броуди сверкнули.

– Уверен, что смогу, черт возьми! – с расстановкой сказал он. – И вы тоже это знаете. Вы хотите этого так же, как и я. – Протянув руки, он взял ее за плечи. – И вам придется забыть о вашей склонности к разнообразию. Теперь я буду единственным мужчиной в твоей жизни. Единственным мужчиной в твоей постели.

– Черта с два! – закричала Кори. Она резко вырвалась и повернулась к нему спиной, задыхаясь от бешенства. – Я не собираюсь делить с вами постель и вообще что-либо делить с вами, Джеф Броуди! Сначала вы врываетесь в наш дом и возводите напраслину на тетю Элизабет, а потом ожидаете, что я прыгну к вам в постель! Как вам только хватает наглости!

Ее бешенство не произвело заметного впечатления на Броуди. Наоборот, на его холодном лице мелькнуло даже нечто похожее на восхищение, хотя и с оттенком насмешки.

– Я догадываюсь, ты собираешься немножко помучить меня, прежде чем сдаться под моими роковыми чарами, – сказал он, к ее величайшему негодованию. – Ну что ж, я никогда не отличался терпением, но ты, Кори Ледфорд, возможно, и достойна того, чтобы подождать.

– Если вы сейчас же не уберетесь отсюда… – заговорила она, оборачиваясь к нему и уже не владея собой.

– Не беспокойся, я уже ухожу, – невозмутимо сказал он, направляясь к двери. Обернувшись, он хитро подмигнул ей. – Мне надо успеть переодеться к празднику. Так что увидимся вечером, малышка.

– Ни за что! – сказала Кори. Это было выше ее сил – вынести за один вечер и Джефа Броуди, и Селию Беттанкур.

Он остановился у двери, и всякая насмешливость исчезла с его лица.

– Нет, увидимся, – проговорил он со стальными нотками в голосе. – Даже не думай пропустить праздник, Кори. Я хочу, чтобы ты была там сегодня, а я привык получать то, что хочу. Я не буду говорить сейчас о незаконной деятельности твоей тетки, но не думай, что я забыл об этом. Уверяю, если ты не придешь, я займусь этим вопросом всерьез.

Прежде чем она успела ответить, Броуди повернулся и вышел.

 

2

Особняк Беттанкуров был ярко освещен. По длинной аллее темно-синий «Бьюик» Марка Хеллмана подъехал к парадному крыльцу. Лакей в белой униформе открыл дверцу и помог Кори выйти, а потом отвел машину на парковку.

Марк взял Кори под руку и повел к лестнице. В последний момент он наклонился и тихонько прошептал ей на ухо:

– Так ты не передумала? Мы можем сказать, что ты нездорова. Если Уолтеру передадут, что ты плохо себя чувствуешь, он не обидится.

Кори улыбнулась.

– Да нет, Марк, все в порядке. У меня мигрень. Хотя сейчас мне немного лучше.

Марк Хелман взглянул на нее с недоверием и покачал головой.

– Когда я за тобой заехал, ты была словно в лихорадке. Даже сейчас у тебя все лицо горит!

– Не глупи, Марк. Я уже сказала, что чувствую себя нормально, – сердито сказала Кори.

Чрезмерная опека Марка всегда ее раздражала. Но, увидев, как он обеспокоен, Кори ощутила легкий укол совести.

Марк заехал за ней всего через пять минут после отъезда Броуди, и от него не укрылось, что Кори чем-то расстроена. Она сослалась на плохое самочувствие, чтобы как-то объяснить, почему неважно выглядит. За ужином в самом роскошном ресторане Сомерсета Марк ужасно переживал за нее, хотя Кори приложила все усилия, чтобы его успокоить.

Она бы с удовольствием воспользовалась предложением Марка и пропустила прием, но что, если угроза, высказанная Броуди перед уходом, была не пустым звуком? Конечно, его дерзкий тон был возмутителен. Кори не собиралась подчиняться его капризам, но разве можно рисковать, когда опасность угрожает ее тете! Наверное, следует все-таки доказать ему, что тетя Элизабет никогда не требовала вознаграждения за свои услуги и все это просто недоразумение.

Кори в сопровождении Марка вошла в дом, передала лакею черную бархатную накидку и направилась в ту сторону, где, встречая гостей, бок о бок стояли Беттанкуры: Уолтер, Маргарет и Селия.

Уолтер радушно приветствовал ее.

– Кори, как я рад тебя видеть. Ты сегодня великолепна! Тебе надо носить красное.

– Спасибо, мистер Беттанкур, – ответила Кори. – Вы и сами чудесно выглядите.

Она сказала чистую правду. Уолтеру Беттанкуру исполнилось пятьдесят лет. У него была подтянутая, спортивная фигура, и он казался значительно моложе своих лет.

– А миссис Беттанкур просто очаровательна, – добавила Кори.

Маргарет Беттанкур, изящная брюнетка, одетая в шелковое платье персикового цвета, здоровалась в это время с кем-то из гостей и не слышала комплимента, но муж бросил на нее горделивый взгляд.

– И правда – сказал он. – Просто ума не приложу, как это такому старому сухарю вдруг повезло!

Маргарет повернулась к Кори.

– Я так рада тебя видеть, дорогая, – с теплой улыбкой сказала она. – Хочу тебе кое-кого представить.

– Маргарет сегодня всем это говорит. – Уолтер Беттанкур обнял жену за стройную талию и снисходительно улыбнулся. – Мне кажется, что твой племянник – просто миф. Ты про него рассказываешь со дня нашего знакомства, а я до сих пор не удостоился чести увидеть этого любимца публики.

Маргарет посмотрела на него с ласковым упреком.

– Я же объясняла, что Джеф почти полтора года провел в Лондоне. Ты бы сегодня уже познакомился с ним, если бы ему не пришлось уехать по важному делу.

«Да уж, куда важнее! – мрачно подумала Кори, не расслышав последние слова Уолтера. – Преследовать беззащитную старую женщину!»

– А я и не знала, что у вас есть племянник, миссис Беттанкур, – сказала она. Маргарет виновато улыбнулась:

– Я, наверное, за эти годы привыкла не афишировать то, что касается Джефа. Бедный мальчик и так все время на виду, поэтому я его и защищаю, хотя, может, и чересчур рьяно.

– Это еще мягко сказано, – сказал Уолтер Беттанкур, и смешинки заплясали в его глазах. – Ты даже Селии до сегодняшнего дня не говорила, что у нас в семье есть знаменитость.

– Знаменитость? – Кори озадаченно нахмурилась. Маргарет Беттанкур приготовилась что-то объяснить, но тут вмешалась Селия.

– Кори, дорогая, ты выглядишь просто сказочно! Какое интересное платье! – Селия улыбнулась притворно-сладкой улыбкой.

Под словом «интересное» следует понимать «странное», подумала Кори, пока ее рассматривала с плохо скрытой завистью худенькая кареглазая блондинка. Сама Селия была одета в облегающее черное платье с открытыми плечами. Этот наряд весьма откровенно демонстрировал ее женские прелести. Пепельные волосы Селии были уложены в замысловатую прическу, а тщательно выполненный макияж делал ее личико кукольно красивым.

– Спасибо, Селия, – спокойно ответила Кори. – Ты очень любезна.

– Я только что говорил Кори, что ей надо чаще носить красное, – вмешался Уолтер. – Правда, она потрясающе выглядит?

– Да, потрясающе, – холодно отозвалась Селия и резко повернулась к Марку Хеллману, который разговаривал с Маргарет, и улыбнулась.

– Как поживаешь, Марк?

Кори отметила, что Селия хотя бы внешне соблюдает приличия. Может быть, на сегодня она удовлетворилась тем, что натравила на нее Броуди, воспользовавшись его незнанием ситуации.

Прошла минута, показавшаяся ей вечностью, пока они смогли, наконец, двигаться дальше, и Кори вздохнула с облегчением, когда Марк, поддерживая ее под локоть, медленно повел через заполненный гостями зал. Найдя тихий уголок, он остановился и взял два бокала у проходившего мимо официанта.

– Ну и толпа, – заметил он, оглядывая просторный зал. – Думаю, Уолтер не устраивал таких больших приемов с тех пор, как умерла Натали.

– Ты был знаком с его первой женой? – спросила Кори. Увидев раздражение на лице Марка, она досадливо прикусила губу. Ну разумеется, он не мог не знать Натали Беттанкур, ведь он моложе Уолтера всего-то на три года. Кори старалась не напоминать Марку о том, что он много старше ее, так как знала, что ему это неприятно. Марку было сорок семь, но никто не давал ему этого возраста. Его темные волосы лишь слегка посеребрила седина, а фанатическая любовь к теннису позволяла ему поддерживать отличную спортивную форму.

– Да, мы с Натали вместе учились в школе, – сухо ответил он.

– Кори, ты потрясающе выглядишь!

С радостью Кори повернулась к Энн Сазерланд, молодой служащей из ее магазина. Энн была одета в светло-зеленое платье, которое удивительно шло к ее каштановым волосам. Не дожидаясь ответа подруги, она продолжала:

– Селия, наверно, тебе уже похвасталась, какая у них знаменитость в семье. Теперь, когда обнаружилось, что среди ее родственников имеется такая суперзвезда, как Джеф Броуди, она станет вообще невозможна. При том, что она и раньше была не подарок!

– Суперзвезда? – озадаченно спросила Кори. – Джеф Броуди?

Энн удивленно раскрыла глаза.

– Ты что, вообще никогда о нем не слышала? Быть не может, он же всемирная знаменитость! Я знаю, что ты любишь только классическую музыку, но не могла же ты совсем ничего не слышать о Джефе Броуди! Он был самым популярным певцом Америки. Четыре года назад, на пике славы, он прекратил выступления, чтобы полностью посвятить себя сочинению музыки. В прошлом году Броуди получил награду за лучший мюзикл на Бродвее и «Оскара» за лучшую песню для кино. Ты должна была его видеть по телевизору на церемонии награждения.

– Ты же знаешь, у нас нет телевизора в доме. Тетя Элизабет против, – рассеянно ответила Кори. Так вот, значит, почему этот Броуди такой заносчивый! Если он и вправду знаменит, как говорит Энн, тогда удивляться нечему – он уверен, что сразу получит все что угодно, стоит ему только захотеть.

– Я слышал партитуру Броуди к «Потерянной мечте», – задумчиво сказал Марк. – Несомненно, он выдающийся композитор.

Кори не верила своим ушам. Марк ненавидел поп-арт. Собственно говоря, любовь к классической музыке и сблизила их.

– Он не только выдающийся композитор, – Энн понизила голос и хитро подмигнула. – Этот парень еще и невероятно привлекателен. Когда он объявил, что возвращается к концертной деятельности, по всей стране билеты на его выступления были распроданы в течение нескольких часов после того, как поступили в продажу. Послезавтра он должен выступать в Нью-Йорке, и перекупщики уже сейчас требуют по двести долларов за билет.

– Очень впечатляет, – сказала Кори с напускным безразличием. С каждой новой фразой, услышанной от Энн, беспокойство все возрастало, оно, кстати, не покидало Кори с того момента, как Броуди позвонил в их дверь. Получалось, что положение тети Элизабет гораздо серьезнее, чем ей казалось: Броуди обладал славой, а значит, и влиянием.

– Странно, что Селия тебе о нем не рассказывала, – удивилась Энн. – Она перед всеми хвасталась этим знакомством. Так что теперь гости затаив дыхание ждут появления знаменитости.

– По-моему, не очень-то вежливо с его стороны опаздывать на годовщину свадьбы своей тети, – сказал Марк и неодобрительно нахмурился.

– Селия говорила, что на сегодня у него запланировано очень важное дело и что он только недавно вернулся, – сказала Энн. – Веселые искорки так и сверкали в ее глазах. – Если бы это был его первый день пребывания в нашем городе, можно было бы предположить, что тут замешана женщина.

Кори почувствовала, как кровь прилила к щекам при этих словах. Страшно представить, какие сплетни могли пойти по городку, если бы кто-нибудь стал свидетелем той сцены в гостиной!

– Что с тобой? Как ты себя чувствуешь, дорогая? – с тревогой в голосе спросил Марк. – Ты вся горишь.

– Я чувствую себя превосходно, – солгала она. – Тут просто очень душно. – Она отпила большой глоток из бокала и улыбнулась Марку ослепительной улыбкой.

Джеф Броуди в ближайшие три четверти часа так и не появился. За это время Кори выпила еще два мартини. Она редко пила крепкие напитки и с непривычки немного захмелела. Напряжение в груди растаяло, уступив место беспечной легкости.

Кори танцевала с Марком, когда услышала, как по залу пробежал шепоток, словно ветер по пшеничному полю. Ей не потребовалось даже обернуться к двери, чтобы догадаться, в чем дело. Когда она наконец взглянула туда через плечо Марка, то увидела черноволосую голову Броуди, которого сразу окружила толпа народу.

Слава Богу, в ближайшее время ей не грозит встретиться с ним лицом к лицу.

– Извини, Марк, ты позволишь пригласить твою даму?

Услышав низкий насмешливый голос, Кори удивленно мотнула головой.

– Привет, Тодд, – холодно сказала девушка. Сейчас она особенно радовалась тому, что выпила мартини. Тодд Джеймисон, жених Селии Беттанкур, смотрел на нее сверху вниз взглядом, в котором одновременно читались жадность и ненависть. Кори не могла не отметить, что высокий, спортивный Тодд очень элегантен в смокинге и белой рубашке с бабочкой. Светлые волосы, модная стрижка, классические черты лица – Тодд всегда нравился женщинам. Разумеется, он был избалован их вниманием. Красота, унаследованная от матери, и деньги, унаследованные от отца, позволяли ему добиваться всего, чего только он не пожелает.

Хотя нет, не всего. В тот вечер в баре О'Мелли ему это не удалось, и Тодд затаил злобу, которая на долгие годы отравила существование Кори.

– Боже мой, ты сегодня великолепна, – хрипло прошептал он, ведя ее по залу. – В этом платье ты похожа на бушующее пламя, с которым невозможно совладать.

– Уверяю тебя, что вполне владею собой, Тодд, – сказала она холодно. – И это единственная причина, почему я пошла с тобой танцевать. Ты ведь знал, что я не захочу устраивать сцену посреди зала.

– Ты всегда была умной девочкой, Кори, – сказал он сквозь зубы. – Я догадывался, что ты не придешь в восторг от моего приглашения, но мне плевать. – Он крепче обнял ее за талию и притянул к себе.

– Ты, наверное, много выпил или с ума сошел, Тодд Джеймисон, – прошипела Кори, силясь отодвинуться от него подальше. – Пусти меня! Мне сегодня вполне хватило проблем с твоей неподражаемой невестой, а теперь еще ты! Пригласи танцевать Селию, ради Бога!

– Да, я немного выпил, ну и что? – признался Тодд, приближая лицо к волосам девушки. – От тебя всегда пахнет гарденией.

Немного выпил – это слишком мягко сказано, мрачно подумала Кори. Он выпил предостаточно, Тодд был законченный эгоист, но обычно в своих ухаживаниях он соблюдал какие-то приличия. Кори прекрасно это знала – она отражала его атаки много лет.

– Почему бы тебе не прекратить, Тодд? – спросила она, стараясь говорить спокойно. – Ты же знаешь, что я тебя не выношу. Я презираю тебя. Неужели ты не можешь оставить меня в покое?

– Не могу. Ты думаешь, это так просто? – ерничая, сказал Тодд. – Я и сам себя ненавижу, но это ничего не меняет. Я так долго тебя хочу, что это стало навязчивой идеей. То я готов тебя задушить, то силой затащить в постель.

– То, что ты хам и дурак, – не новость, Тодд, – насмешливо отозвалась Кори. – Ты всю жизнь лишь протягивал руку и брал, что хотел, не заботясь о тех, кому это причиняло боль. Я давно это знаю.

Краска гнева залила лицо Джеймисона, и он нахмурился:

– Ну сколько я должен каяться? Признаюсь, в тот вечер я выпил и потому вел себя несколько грубо. Я же тебе объяснял, что с ума по тебе сходил. Чего ты еще ожидала, когда сначала строила мне глазки, подавала мальчику надежду, а потом отвергла в последний момент?

Кори вдруг почувствовала, что готова убить его.

– Мне же было шестнадцать лет, я была совсем ребенок. Я и понятия не имела о том, что ты называешь «подавать мальчику надежду». А если ты считаешь попытку изнасилования несколько грубым поведением, то прости, но нам не о чем разговаривать.

– Но ведь вся школа знала, для чего ходят в О'Мелли, – вызывающе сказал Джеймисон. – А ты сразу согласилась встретиться там со мной. Разумеется, я подумал, что ты на все решилась.

– Я не представляла, что такое бар О'Мелли, и ты прекрасно это знал. – Губы ее искривила горькая улыбка. – Я знала только то, что замечательный Тодд Джеймисон, лучший футболист и герой школы, пригласил меня на свидание. – Она печально покачала головой, вспоминая девочку-подростка с сияющими от восторга глазами. Какой же дурочкой она была!

На лице Тодда мелькнула надежда.

– Ну вот, сама призналась, что была ко мне неравнодушна. Давай вспомним прежние времена. Я могу сделать так, что те чувства опять вернутся. Поедем сегодня ко мне, Кори.

Ее глаза широко открылись.

– Ты в самом деле считаешь, что можно забыть все, что ты мне сделал? Допустим, что-то можно объяснить тем, что в тот вечер ты изрядно выпил, но то, что последовало за этим… Ты прекрасно знал, сколько горя мне причинит твоя ложь! Ты почти погубил меня, ты это хоть понимаешь?

– Но ты задела мою гордость, – возразил Тодд с упрямством испорченного ребенка. – Все парни вздыхали по тебе, и когда я объявил, что мы идем с тобой в бар О'Мелли, они чуть с ума не посходили от ревности. Не мог же я им сказать, что ты тогда меня бросила. Вот бы они повеселились на мой счет!

– И вместо этого ты дал им понять, что я самая доступная девица в нашем городе и самая неразборчивая. Наверно, ты был очень убедителен, Тодд. С тех пор стоило только позволить какому-нибудь мальчишке угостить себя мороженым, как он уже тащил меня в ближайший мотель. Все парни, с которыми я хоть раз ходила на свидание, начинали уверять, что они со мной переспали.

– А на самом деле? – хрипло спросил Джеймисон, крепче обнимая ее. – Я просто бесился, слушая их рассказы о том, что они с тобой вытворяли. Я же не знал, удалось им добиться своего или нет.

– Ну, ты и дрянь! – сказала Кори. – Может, тебе напомнить, что вы с Селией помолвлены?

Он покачал головой.

– Я же сказал, что ты для меня как наваждение. Стоит тебе поманить пальчиком, и я моментально брошу ее и побегу к тебе. Ведь ты мне даже снишься по ночам!

– Представляю, что это за сны, – с отвращением сказала Кори. – Лучше не ставь под вопрос слияние компаний Джеймисонов и Беттанкуров. Скорее снег выпадет в июле, чем я изменю отношение к тебе. Так что отстань от меня.

Нагло улыбаясь, Джеймисон ответил:

– Ничего, если терпеливо ждать, я добьюсь того, чего хочу. Ты не будешь сопротивляться вечно, Кори. Достаточно посмотреть на тебя, чтобы понять, какая ты пылкая и страстная. Ты полагаешь, что кого-нибудь может обмануть невинный вид, который ты на себя напускаешь? Все помнят те истории, которые о тебе ходили. Жалко, ты не слышала, что говорят о тебе в раздевалке нашего загородного клуба. Никто не сомневается, что ты просто выжидаешь, пока не подцепишь Марка Хеллмана. – Он еще ближе наклонился к ней. – Хеллман старый, он тебе скоро надоест. А когда надоест, я буду поблизости.

Прежде чем она успела ответить, музыка прекратилась. Кори вырвалась от Тодда и пошла, сжигаемая гневом.

– Кори?

Она повернулась к Марку Хеллману. Щеки ее горели, фиалковые глаза сверкали. С вызовом глядя в его худое лицо, она резко спросила.

– Марк, что ты видишь, когда смотришь на меня?

Он непонимающе уставился на нее.

– Что ты сказала? Кори, мне кажется, будет лучше, если я провожу тебя домой. Ты сама на себя непохожа.

Она громко засмеялась.

– В самом деле? Хорошо, я спрошу иначе. Как по-твоему, что я за человек, Марк?

– Ну… – он беспомощно развел руками. – Ты умная, мягкая, с чувством собственного достоинства. Ты обладаешь спокойным обаянием и очень рассудительна. – Он покачал головой. – Что же сегодня произошло? Ты скажешь мне наконец?

Кори смотрела на него с грустью и недоумением. Ей казалось, что Марк знает ее, как никто в Сомерсете. Но он был так же далек от действительности, как и Тодд. Неужели мужчины видят в ней только то, что хотят увидеть? Корн вдруг ощутила себя страшно одинокой.

– Потому что та женщина, которую ты описал, это типичная жертва, – ответила она Марку. – А мне надоело чувствовать себя убогой, надоела жалость людей, которым плевать, кто я на самом деле. Я с шестнадцати лет изо всех сил стараюсь соответствовать образу «настоящей леди», как его понимают в Сомерсете. Долгие годы я старалась выглядеть бесцветной и невыразительной, серенькой, как воробышек, а меня до сих пор считают чуть ли не беспутной девицей.

– Ну что ты, успокойся, – Марк разговаривал с ней, как с больной.

Господи, как будто все сговорились. Целый день одни неприятности. Долго подавляемые эмоции вырвались на волю, и Кори испытывала чувство странной легкости, от которого у нее кружилась голова. Подействовали, конечно, и три коктейля, неосмотрительно выпитые ею за вечер. Казалось, она не себя контролирует, а наблюдает за новой Кори Ледфорд со стороны.

Если бесконечная осмотрительность не может изменить мнение окружающих о ней, зачем же тогда стремиться к недостижимому? Почему не попробовать наслаждаться жизнью и вести себя так, как от нее ожидают? Раз люди считают ее роковой женщиной, она покажет им, насколько они правы. Она покажет им, какой может быть, если захочет.

Оказалось, что это до смешного просто. Достаточно было изобразить загадочную, обольстительную улыбку или метнуть искоса призывный взгляд, и любой партнер по танцам реагировал, как ракета, на пульте управления которой нажали кнопку «Пуск». Очень скоро вокруг Кори собрался кружок возбужденных молодых людей, которые соперничали, добиваясь ее внимания. Она заметила шепотки и неодобрительные взгляды других женщин, но ей было все равно, пока она не встретилась глазами с Селией Беттанкур.

Селия стояла в нескольких шагах от нее и с видом собственницы держала под руку Тодда Джеймисона, но ее неприязненный взгляд был прикован к Кори и кружку ее поклонников. Селия старалась говорить непринужденным тоном, но так, чтобы все поблизости слышали:

– Забавно, как эта девица без роду и племени пытается поднять свой социальный статус. Но что с нее взять, ведь она прожила всю жизнь со своей сумасшедшей теткой.

При этом намеренном оскорблении Кори ослепил гнев. Селия уже перешла всякие границы! На лицах людей, стоящих поблизости, было написано смущение. Грубость была настолько откровенной, что даже преданные поклонники богатой наследницы были шокированы.

Возможно, Кори и сдержалась бы, но Селия задела тетю Элизабет. Это было уже слишком.

Она прищурилась и остановила взгляд на Джеймисоне. По его разгоряченному лицу и неуверенным движениям видно было, что Тодд, хотя и выпил изрядно, после их разговора добавил еще. Мгновение Кори колебалась. То, что она собиралась сделать, было против правил. Но в этот момент Селия, посмотрев на нее из-под опущенных ресниц, презрительно рассмеялась.

Ну что ж! Как там Тодд говорил? Что достаточно поманить его пальчиком? Прекрасно, сейчас проверим, мрачно сказала себе Кори.

Она улыбнулась, вложив в улыбку призыв и обещание, потом томно взмахнула рукой и поманила Тодда к себе. Сначала ей показалось, что он не обратил внимания. Он не двинулся с места, и на лице его было рассеянное, бессмысленное выражение. Но вдруг он резко стряхнул руку Селии со своего рукава и рванулся вперед.

– Тодд! – вскрикнула Селия, не веря своим глазам, но он и ухом не повел. А может быть, он уже так пьян, что даже не слышит, насмешливо подумала Кори.

Неожиданно Селия издала нечто среднее между визгом и рычанием, бросилась вперед, оттолкнув Тодда и остановилась перед Кори. Она тяжело дышала, ее фарфоровое личико вдруг перестало быть хорошеньким, глаза яростно сверкали.

– Черт тебя побери! – прошипела она и, размахнувшись, звонко ударила Кори по щеке.

Какое-то мгновение Кори просто не могла поверить в случившееся. Невероятно, что Селия осмелилась устроить такую сцену на празднике своего отца. Но она это сделала, и внезапное, потрясенное молчание гостей это подтверждало.

– Прошу прощения, – сказала Кори официальным тоном, и с гордо поднятой головой величественно проследовала сквозь толпу к дверям, ведущим на веранду.

 

3

Кори услышала за спиной гул возбужденных голосов и поспешно закрыла за собой дверь. Почувствовав, что силы покидают ее, она прислонилась к стене дома. Ласковый свежий ветер, остудил разгоряченное лицо девушки. Безрассудная дерзость, переполнявшая ее весь вечер, куда-то исчезла. Она снова и снова переживала тот ужасный миг, когда Селия Беттанкур ударила ее.

Мучительное чувство одиночества и собственной незащищенности не отпускало. Она сделала несколько шагов к каменной балюстраде, окаймлявшей веранду, и остановилась, ничего не видя вокруг. Слезы ручьями бежали по ее щекам.

– Ну что ж, устраивать скандалы ты умеешь! – услышала она за спиной голос Джефа Броуди.

Кори вздрогнула и обернулась, сжавшись, словно загнанный в ловушку зверек.

Броуди неторопливо закрыл за собой стеклянную дверь и направился к ней. В его фигуре, освещенной лунным светом, было что-то таинственное.

Не сумев справиться со слезами, Кори промолчала. Она поспешно отвернулась: луна светила ярко, а ей не хотелось, чтобы Броуди заметил, в каком она состоянии. Он и так ведет себя с ней с позиции силы, а что будет, если она расплачется перед ним, как ребенок?

Джеф подошел и встал рядом, рассматривая ее темные шелковистые волосы.

– Тебя бы следовало отшлепать, – сказал он мрачно. – После того как ты ко мне переедешь, я тебе шею сверну, если попробуешь выкинуть что-то в этом роде.

– Меня – наказывать?! – негодующе воскликнула она, не дав ему договорить. – Ведь это меня ударила ваша милая кузина на глазах у всех гостей! Ведь это меня оскорбили! Вам не кажется, что в случившемся виновата Селия?

– А чего ты ожидала? Ты использовала все свои уловки, так что мужчины просто с ума посходили. Когда-нибудь дамочка, у которой ты уведешь поклонника, выцарапает тебе глаза. По-моему, ты еще легко отделалась.

– А вам откуда известно, как я себя вела? Весь вечер вы были очень заняты, выслушивая дифирамбы поклонников и поклонниц.

– Может, и так, но это нисколько не мешало мне внимательно следить за тобой, – сказал Броуди. – Кстати, не заметить тебя было невозможно. Сначала все твои приемы меня просто забавляли. Признаюсь, что роль Цирцеи тебе удалась. И я это оценил. Я уже собирался объявить антракт, как вдруг в качестве завершающего действия ты разыграла душещипательную сцену с кузиной Селией. Уж это зря, моя дорогая, не переигрывай!

– А по-моему, получилось неплохо, – парировала Кори. – Имея партнером Тодда, играть Цирцею нетрудно. Его не нужно превращать в свинью, он и так ею является.

Броуди присвистнул.

– Я, кажется, уловил нотку страсти в твоем волнующем голосе. Придется мне поговорить по душам с Тоддом Джеймисоном.

– Страсти! Да его его ненавижу! – воскликнула она, и слезы потекли из ее глаз.

– Меня не интересует, как ты к нему относишься, – сказал Броуди с угрозой в голосе. – Важно то, как я отношусь к тебе. С некоторых пор я ощущаю себя собственником по отношению к тебе Кори Ледфорд.

Кори растерянно покачала головой.

– Что за чепуха. Не знаю, о чем вы, да и знать не хочу. Неужели вы все не можете оставить меня в покое?

Броуди тихо выругался, услышав, как задрожал ее голос. Он резко взял девушку за плечи, повернул к себе лицом и приподнял ее подбородок, чтобы лучше рассмотреть.

– Дьявол, да ты плачешь! – проговорил он недоверчиво, продолжая внимательно изучать ее лицо. Дрожащие губы, выражение боли и растерянности, слезы в прикрытых глазах – ничто не укрылось от его взгляда. – Да ты просто цыпленок, а я-то думал…

– Я сейчас успокоюсь, – сказала она, стараясь спрятаться от его внимательных глаз. – Не обращайте на меня внимания.

– Тише, радость моя, успокойся, – сказал Броуди, обнимая ее, как ребенка. И эта ласка вдруг волшебным образом утешила ее. – Теперь, когда я рядом, никто не посмеет тебя обидеть.

Она поверила ему. Сейчас он казался совсем другим, чем несколько часов назад. Куда делись его агрессивность, его мужской магнетизм, его бьющая через край энергия. Он предлагал ей только тепло и нежность, в которых она так нуждалась. Девушка уткнулась в его плечо и дала волю слезам, а он легко покачивал ее и шептал неслышные слова утешения. Он гладил ей спину и время от времени целовал в макушку. Кори хотелось, чтобы это длилось вечно, чтобы ее всегда гладил и утешал этот непонятный незнакомец, который всего несколько часов назад вошел в ее жизнь. Она прижалась к нему и сразу ощутила покой.

– Ты понимаешь, это меняет дело, – задумчиво прошептал Броуди. Он снова приподнял ее голову и затаил дыхание, увидев ее лицо.

– Ну перестань, слезы никогда не украшают. – Мизинцем он осторожно смахнул слезинку с ее ресниц. – Но ты – исключение, и твои глаза словно фиалки после дождя. Тебе кто-нибудь говорил об этом?

– Кажется, нет, – прошептала Кори. Странно, что раньше она не замечала, какие у Броуди густые черные ресницы и как красив его чувственный рот.

– А зря, – сказал он хрипло. – Просто невероятно. Ты потрясающе выглядишь в такую минуту. Неожиданное поражает нас больше всего. – Он помотал головой, как бы стряхивая наваждение, потом убрал ее руки со своей талии и слегка отодвинулся. – Нам нужно поговорить, а я не меньше других подвержен твоим чарам. Так что держи дистанцию, ладно?

Очутившись вне тепла кольца его рук, Кори почувствовала пустоту и холод. Ощущение покоя исчезло, и она моментально насторожилась.

– Да, конечно, – смутившись, сказала она и поспешно отодвинулась. – Я потеряла контроль над собой. Мне ужасно неловко. Я, кажется, испортила вам слезами весь костюм.

– О чем ты, милая, – сказал Броуди. – Только не смейся, но я вдруг представил себя плюшевым мишкой, которого прижала к себе маленькая девочка. Я бы ни за что не отпустил тебя, но нам надо поговорить, а я вряд ли смог трезво рассуждать, ощущая себя набитым опилками. – Он оперся о балюстраду и задумчиво посмотрел на нее. – Я-то воображал, что все продумал, а ты разбила вдребезги все мои планы.

– Я вас не понимаю…

– Ну как же, Прекрасная Дама, вы плакали. А я не выношу женских слез. Я помню, как однажды смотрел по телевизору серию из «Звездных дорог», где красавица инопланетянка могла околдовать любого, стоило ей пролить одну слезинку. Мне тогда показалось, что это невообразимая чушь. А теперь я уже не уверен в этом.

– Ну хватит! – воскликнула Кори. – Вы сегодня называли меня и Клеопатрой, и Цирцеей, а теперь сравниваете с какой-то инопланетянкой! – Она ткнула пальцем в его грудь и горячо сказала:

– К вашему сведению, мистер Броуди, я разумная современная деловая женщина и не имею ни малейшего намерения провоцировать вас, надменных мужчин, ни на какие глупости! А если вам придет в голову броситься в океан, то – вперед!

К своей досаде, Кори увидела на лице Броуди снисходительную усмешку.

– Ты не можешь обижаться на бедных мужчин за то, что в душе они романтики. Нечасто встречаешь женщину, которая способна воскресить времена рыцарства. Впрочем, я передумал насчет Цирцеи. Ты гораздо больше похожа на Елену Троянскую или на королеву Гиневру.

– Еще того не легче! – сделала гримасу Кори. – Если я не ошибаюсь, обе они были неверными женами.

– Но есть одна тонкость. Они были такими же жертвами собственной привлекательности, как и мужчины, которых хотели околдовать. Вот почему из-за таких женщин происходят войны. Я не отказался бы сразиться с парочкой драконов за один только взгляд синих, как фиалки, глаз.

– Благодарю покорно, я уж лучше сама буду сражаться со своими драконами, – сердито ответила Кори. – От вас мне ничего не нужно, только откажитесь от нелепого преследования тети Элизабет и отправляйтесь скакать по сцене на своих рок-концертах.

– Скакать? – воскликнул он. – Что за выражение! – Он выпрямился. – К твоему сведению, я по сцене не скачу.

Кори невольно улыбнулась. Похоже, она больно задела его.

– Я не хотела вас обидеть, мистер Броуди. Все рок-звезды скачут по сцене. А на ваших концертах я никогда не была.

– Вообще-то я не рок-звезда.

– Да кто бы вы ни были, это не важно, – сказала Кори, пожав плечами.

– Так ты правда никогда не видела моих выступлений? – спросил он, изумленно покачав головой. – Мне казалось, что такое просто невозможно.

Она подавила невольную улыбку и строго сказала:

– Мне все это неинтересно, мистер Броуди. Скажите, если тетя Элизабет вернет подарок Маргарет, могу я рассчитывать на то, что больше не услышу обвинений в мошенничестве?

– Господи, при чем тут твоя тетя, – сказал он рассеянно. Может, Броуди уже забыл свои угрозы, из-за которых она весь вечер с ума сходила от беспокойства? Но тут он снова насмешливо сказал:

– Нет, милочка, не так все просто. Я так же привязан к своей тете, как ты к своей. Для того чтобы гарантировать хорошее поведение твоей тети, мне потребуется заложница.

– Заложница? – встревоженно переспросила Кори. – Вы что, по-прежнему предлагаете мне стать вашей любовницей?

– Да, я по-прежнему намерен рано или поздно заполучить тебя в постель, – сказал он тихо. – Но, признаюсь, ты осложнила ситуацию, когда пробудила во мне рыцарские чувства. Я, кажется, говорил, что у тебя обманчивая внешность. Договориться с тобой об обмене любезностями ко взаимному удовлетворению оказалось не так-то просто. А теперь, – и он вздохнул, – придется мне прибегнуть к шантажу.

– Шантаж – грязное преступление, мистер Броуди, – произнесла Кори дрожащим от возмущения голосом.

– Успокойся, милая, – сказал он холодно. – Я не собираюсь тащить тебя в постель. Ты скоро сама будешь сгорать от желания. Все, на что я претендую сейчас, это возможность наслаждаться твоим обществом в ближайшие четыре недели. Послезавтра в Нью-Йорке открытие сезона, а потом у меня гастроли по стране. Я хочу, чтобы ты поехала со мной.

– Поехать с вами? – повторила Кори, не веря своим ушам. – Вы шутите? Я разве похожа на тех девиц, которые готовы таскаться за своим кумиром?

– А разве нет? – спросил он. – А взамен я обещаю оставить в покое твою корыстолюбивую родственницу. Но только в том случае, если ее действия не будут касаться тети Маргарет. Я также обещаю не спать с тобой, пока ты сама этого не захочешь.

– Вы все продумали, – согласилась Кори. – А как же мне быть, к примеру, с работой? Я не могу бросить ее ради того, чтобы влиться в ряды ваших фанаток.

– Не думаю, что Беттанкур захочет и дальше пользоваться твоими услугами после того, что ты сегодня устроила, – сказал Броуди, и в его глазах мелькнуло сочувствие. – Вы близки были в прошлом. Допускаю также, что ты ценная сотрудница. Но он обожает дочь. И если ему придется выбирать из вас двоих, то именно ты окажешься на улице.

Девушка с тревогой размышляла, насколько ситуация может быть для нее серьезной. Неужели плоды ее усилий на протяжении последних пяти лет будут в один момент уничтожены? Уолтер Беттанкур – хороший бизнесмен, для которого дело прежде всего, но к выходкам дочери он всегда был снисходителен.

Увидев, как она расстроена, Броуди нахмурился. Он порывисто шагнул к ней и обнял.

– Ну хватит, не надо! – сказал он, зарываясь лицом в ее волосы. – Ты похожа на малыша, который потерял свою любимую игрушку, а я не могу этого вынести. – Слегка покачивая Кору, он ласково зашептал ей на ухо:

– Да и кому нужна эта работа у Беттанкура! После турне я куплю тебе собственный цветочный магазин в любом месте, где только пожелаешь. Хочешь, на Родео-драйв?

– «Бутик трав и парфюмерии», – машинально поправила она, а потом рассмеялась. – Вы говорите серьезно? Только что вы меня шантажировали, а теперь предлагаете сказочный подарок. Вы всегда так импульсивны?

– Так это же только деньги. У меня их полно. Почему бы не купить девочке новую куклу? – Голос его был тягучим, как мед.

Кори почувствовала комок в горле. Джеф Броуди, такой, как сейчас, заботливый, искренний, был гораздо опаснее, чем тот агрессор, который несколько часов назад заставлял трепетать ее.

– Я уже большая девочка и сама себе покупаю игрушки, – отрубила она. Он крепче обнял ее.

– Можно что-нибудь придумать. Я дам деньги в виде долгосрочной ссуды.

Она покачала головой, едва сдерживая улыбку.

– Откуда такая щедрость? Вы должны понимать, что своего не добьетесь.

Джеф провел пальцем по ее щеке.

– Какая у тебя шелковистая кожа, – произнес он с восхищением. Кори не двигалась, испытывая непонятное удовольствие от его прикосновения. Она говорила себе, что еще секунда, и она отодвинется, но было так приятно ощущать его ласку!

– Рано или поздно я получу все что хочу, радость моя, – лениво проговорил Джеф. – Мы с тобой могли бы составить взрывоопасную смесь, и я приложу все усилия, чтобы получился мощный фейерверк. Кроме того, в мире полно женщин, которых привлекает свет рампы, и они бывают подчас очень навязчивы, а такая красавица, как ты, поможет удержать их на расстоянии.

– А если я устою перед вашими чарами и за весь месяц так и не соглашусь разделить с вами постель? – спросила Кори с любопытством.

– Ну, тогда пойдешь своей дорогой вместе с тетушкой и собственным магазинчиком на Родео-драйв в придачу. А кроме того, сможешь хвастаться тем, что утерла мне нос.

Она прищурилась.

– А ведь вы блефуете. Не думаю, что вы станете выдвигать обвинение против тети Элизабет, если я с вами не поеду.

Он перестал гладить ее и схватил за плечи.

– Осторожнее, детка, – сказал он очень тихо, но в его пристальном взгляде чувствовалась угроза. – Я вырос в трущобах Нью-Йорка, а там блефовать было нельзя. Кто не выполнял обещания, оказывался в канаве или на больничной койке. Я научился не совершать таких ошибок.

Кори вздрогнула и отпрянула. Как она могла забыть свое первое впечатление от Броуди? Да, теперь это опять тот опасный, жесткий незнакомец, который ворвался к ней в дом в начале вечера. И становился еще опаснее оттого, что умел менять облик, как хамелеон.

– О, я вам верю, мистер Броуди, – сказала она. – Я убеждена, что вы именно тот, за кого себя выдаете. Полагаю, что мне придется согласиться на ваши условия. Но знайте, мне от вас ничего не нужно. Только бы вы оставили нас в покое. – Она сделала гримасу. – А что, забавная выйдет история, если я утру вам нос!

Он улыбнулся, и на этот раз его взгляд потеплел.

– Посмотрим, радость моя. – Он наклонился и чмокнул ее в носик. – А теперь я провожу тебя домой. Тебе на сегодня хватило переживаний. Давай, я принесу тебе одежду? В чем ты приехала?

Кори кивнула, вдруг ощутив такую усталость, как будто принимала участие в тяжком сражении и проиграла. Вслух она сказала:

– Да, пожалуйста. Я приехала в черной бархатной накидке.

Он кивнул и пошел к дверям, а потом вдруг обернулся:

– Если хочешь, можем еще побыть здесь. – Он пристально посмотрел на нее. – Тебе сегодня досталось, но, если вдруг решишь вернуться в зал, чтобы рассчитаться с обидчиками, я с удовольствием окажу тебе поддержку. Иногда выгодно быть знаменитым.

Она с изумлением посмотрела на него.

– И вы готовы на это для меня?

– Люблю повеселиться.

– Мне это не кажется веселым, – поморщилась Кори. – Но я не ожидала, что вы готовы пойти на скандал, испортить праздник Маргарет, чтобы дать мне возможность насладиться мелкой местью.

– Ты согласилась на мои условия, а это значит, что весь месяц ты будешь со мной и я за тебя отвечаю. Ты убедишься, что защищать своих я умею. Я заберу твою накидку и скажу Марку Хеллману, что ты уезжаешь.

Не дожидаясь ответа, он ушел, а девушка изумленно посмотрела ему вслед. Оставшись одна на веранде, она поежилась. Кори вдруг почувствовала себя совсем беззащитной. Что за ерунда, ведь этого человека она знает всего несколько часов! Видимо, всему виной усталость и переживания тяжелого дня.

Через несколько минут Броуди вернулся и опять с царственной уверенностью взял инициативу на себя. Он не спеша застегивал на ней накидку, а Кори стояла смирно, будто девочка, которую одевают для похода в воскресную школу. Ей было смешно, и, заметив улыбку на ее лице, Броуди лукаво сказал:

– Уж извини, что я так долго, милая. Раздеваю дам я гораздо быстрее.

Кто бы сомневался, подумала девушка. Поразительное обаяние в сочетании с блеском славы делало его неотразимым. Эта мысль почему-то вызвала у Кори досаду, и она сдержанно молчала, пока он вел ее по мощенной плитами дорожке к парадному входу.

Там уже стоял серебристый «Феррари». Лакей подал Броуди ключи, а потом услужливо раскрыл перед Кори дверцу и помог ей устроиться на сиденье, обитом роскошным бархатом винного цвета. Кори устало откинулась на мягкую спинку. Этот тяжелый вечер наконец-то подошел к концу, и она чувствовала себя совершенно обессиленной.

Броуди бросил озабоченный взгляд на фиолетовые круги у нее под глазами.

– Попробуй вздремнуть, – сказал он, заводя машину. – Насколько я помню, ехать примерно полчаса. – Он похлопал по рулю. – А старина Доббин запомнил дорогу.

Кори не могла не улыбнуться, услышав, как он сравнивает роскошную спортивную машину со старой лошадью. Машина шла плавно и без усилий, урчание мощного мотора убаюкивало ее. Автомобиль чем-то похож на владельца, подумала Кори. Вот и здесь – такой же холеный, красивый, грациозный и очень-очень опасный…

…Тетя Элизабет слишком сильно накрахмалила наволочки на этот раз, и запах у них был какой-то необычный, мускусный. И вдобавок подушка чересчур жесткая, с комками… Кори пыталась устроиться поудобнее, но у нее ничего не получалось.

– Если не прекратишь ворочаться, радость моя, наши братские отношения скоро перейдут в нечто совсем иное, – раздался голос Броуди у нее над ухом.

Кори с трудом очнулась ото сна и даже не удивилась, когда увидела, что подушкой служила широкая мускулистая грудь Броуди, а машина стоит у изгороди ее родного дома. Глаза слипались, трудно было держать их открытыми. Посмотрев снизу вверх, Кори обратила внимание на то, что подбородок Броуди заметно потемнел. Может, он из тех мужчин, которым приходится бриться два раза в день? Скорее всего так и есть, с раздражением подумала она, его агрессивное мужское начало скрыть невозможно.

– Шантаж ничего вам не даст, – пробормотала она сонным голосом. – Я не буду спать с вами.

Он легко коснулся губами ее волос и рассмеялся.

– Но ведь ты уже спала в моих объятиях. Следующий шаг – моя постель. Не вижу большой разницы.

Не успела она возразить, как Броуди вышел, сказав ей сидеть смирно. Он обошел вокруг машины и распахнул дверцу. Вместо того чтобы помочь Кори выйти, он взял ее на руки и по дорожке, усаженной вдоль цветами, направился к дому. Кори хотела было запротестовать, но передумала. Нравится ему разыгрывать из себя супермена – на здоровье! Она так устала за целый день, что глаза сами закрывались, и не задремать, прислонившись к его груди, было довольно трудно.

Броуди осторожно опустил Кори на ступеньки лестницы, вынул из ее вечерней сумочки ключ и открыл дверь. Кори почти заснула, когда он снова обнял ее и так стоял некоторое время, тихо гладя по голове.

– Селия сказала правду? – вдруг спросил он. – Насчет твоего происхождения?

Сон сразу слетел с нее.

– Да, это правда. Я осталась без матери, когда мне было всего несколько месяцев от роду. Она исчезла в неизвестном направлении. А кроме того, я понятия не имею, кто мой отец. А что, это так важно?

– Да, – просто ответил он. – Я рад, что у тебя никого нет. Значит, ты будешь моя. Я же сказал тебе, что у меня сильно развито чувство собственности.

– У меня есть тетя Элизабет, – возразила она.

– Ах да! Я премного благодарен тете Элизабет, – сказал он насмешливо. – А теперь закрой глаза, милая. Я не привык вести себя, как старший брат, и мое терпение не без границ. Пусть и мне что-то достанется.

Не дожидаясь ответа, он сжал ее в объятиях и впился в ее губы страстным, почти болезненным поцелуем. После ощущения покоя и защищенности Кори внезапно охватило огненное желание. Оно лишило ее способности действовать, сделало ее тело мягким и податливым в руках Джефа. Его губы оторвались от ее губ, прочертили дорожку из быстрых жгучих поцелуев от ее щеки к шее, уху, потом опять вернулись к ее губам. Он с жадностью втянул в себя ее язык, и Кори приникла к нему, застонав от желания.

Вдруг, прежде чем она сумела опомниться, он отстранился от нее. Все еще тяжело дыша, он открыл дверь, легонько подтолкнул ее вперед и сказал:

– Больше не могу. Ты слишком активно воздействуешь на меня, так можно совсем потерять рассудок. Я приеду завтра в одиннадцать.

Не дожидаясь ответа, Броуди повернулся и легко сбежал по ступенькам крыльца. Она молча смотрела ему вслед.

* * *

Под утро, лежа в постели, Кори попыталась трезво оценить все, что с ней произошло. Она пришла в ужас, вспомнив о том, как принимала… Нет, с какой покорностью терпела любовные домогательства Броуди. Да как же она могла согласиться на то, что он называл «сделкой»? Этот шарлатан ее просто загипнотизировал! Всему виной вчерашний стресс – из-за этого у нее разыгралось воображение и она поддалась чарам Джефа. Она не сомневалась, что теперь обретет свое обычное хладнокровие и будет разговаривать с ним сдержанно и по-деловому, так, как привыкла разговаривать со всеми.

И почему она позволила ему блефовать и запугивать ее? С чего взяла, что он может причинить вред тете Элизабет? Сейчас Кори не сомневалась, что, если дело дойдет до конфликта, Маргарет Беттанкур подтвердит честность ее тети. Конечно, неприятно будет, если Броуди обратится в полицию, но никаких оснований для судебного разбирательства и быть не может. Накануне Кори была чересчур расстроена, позволила себя запугать, вот и дала это совершенно ненужное обещание. Утром она пошлет Броуди подальше со всеми его угрозами и шантажом.

Приняв такое решение, Кори наконец заснула, но спала плохо и рано проснулась. Наконец она поняла, что больше не уснет, встала и пошла в душ. Стрелки на часах показывали лишь восемь часов. Холодные струи быстро разбудили ее. К ней вернулась обычная уверенность.

Кори надела свои любимые линялые джинсы и сиреневую, цвета лаванды, рубашку. Она спустилась на первый этаж и вошла в кухню, где ее ждала записка от тети Элизабет, прислоненная к огромной вазе с желтыми ирисами.

"Дорогая,

Я не стала будить тебя, поскольку ты вчера поздно легла. Мэйбл пригласила меня позавтракать с ней перед церковной службой, а после церкви я обедаю у преподобного Поттера. В холодильнике найдешь салат с тунцом, это тебе на обед. Желаю хорошо провести день.

Э."

Кори легонько прикоснулась к цветку в вазе и подумала, не отправиться ли ей тоже в церковь, забыв о самонадеянном мистере Броуди, который заявил, что придет в одиннадцать, даже не спросив, будет ли она в это время дома. Нет, лучше дождаться Броуди, чтобы иметь удовольствие лично послать его к черту.

Девушка открыла холодильник, чтобы достать кувшин со свежим апельсиновым соком, когда в дверь позвонили. Это не может быть Броуди. Сейчас только полдевятого, а он обещал приехать в одиннадцать. Озадаченно подняв брови, она закрыла холодильник и поспешила в прихожую.

На лестнице стояла Селия Беттанкур в фирменных джинсах и тенниске. Она заговорила, как только Кори открыла дверь.

– Я знаю, ты имеешь право сердиться на меня. На твоем месте я, возможно, захлопнула бы дверь. Но я прошу лишь меня выслушать. Пожалуйста!

– Нам не о чем разговаривать, – холодно сказала Кори. – Ты все сказала вчера вечером.

Селия нервно облизала губы. Кори заметила, что она неважно выглядит. Под глазами были темные круги, как будто Селия тоже не выспалась.

– Я хочу извиниться, – неуверенно произнесла Селия. – Знаю, что вела себя вызывающе. Даже если бы я сама этого не осознала, папа ясно дал понять, как ужасно я с тобой обошлась.

– Сейчас я не готова к разговору с тобой, Селия, – сказала Кори. – Некоторые вещи мне очень трудно забыть…

– Послушай, неужели ты думаешь, что мне легко? – воскликнула Селия. – Думаешь, я бы пришла сюда, если бы у меня был другой выход? Черт побери, мне необходимо с тобой поговорить!

«Ага, вот к чему сводится твое извинение!» – мрачно подумала Кори.

– Ладно, входи, – сказала она, пропуская гостью. – Хотя не понимаю, о чем нам еще говорить теперь, когда ты выполнила свой долг. Я передам Уолтеру, что ты сделала все как надо.

– Отец не знает, что я у тебя, – возразила Селия и быстро вошла в прихожую, как будто опасаясь, что Кори передумает. – Я ушла сегодня утром еще до завтрака. Хотела повидаться с тобой до того, как отец сам позвонит, чтобы извиниться.

Кори с сомнением покачала головой, но тем не менее провела Селию в гостиную.

– Садись, – сказала она, указывая на диван, а сама села в голубое кресло.

Селия с любопытством оглядывалась вокруг. Ей, так же как и Броуди, казалась необычной старомодная обстановка комнаты. Кори вся сжалась в ожидании насмешливых комментариев, но вдруг увидела мечтательное выражение на лице гостьи.

– Красиво, – тихо сказала Селия. – Напоминает гравюры Нормана Рокуэлла.

– Тебе нравится Норман Рокуэлл? – удивленно спросила Кори. Она не думала, что такая светская молодая женщина, как Селия, оценит неброскую поэзию работ этого мастера.

Селия кивнула:

– Да, у меня в комнате висит несколько его гравюр, – сказала она рассеянно. Потом выпрямилась и напряглась. – Я хочу, чтобы ты уехала, – сказала она резко.

– Что-что?

– У меня есть деньги, которые мне оставила в наследство мать, – Селия нервно облизнула губы. – Не очень большая сумма, но достаточная для того, чтобы устроиться в другом городе. Может быть, если будешь экономной, ты сможешь даже открыть собственный магазинчик.

Надо же, второй раз на протяжении суток ей предлагают открыть магазин, подумала Кори. Это было бы смешно, если бы не было так оскорбительно.

– Знаешь, Селия, тебе лучше уйти, – сказала она, выдержав паузу.

Селия провела рукой по волосам, взлохматив их.

– Ах, черт, так и знала, что ты разозлишься, – сказала она, и вдруг ее глаза наполнились слезами. – Слушай, я знаю, что ты меня ненавидишь, как и я тебя, но ты должна меня послушать. Неужели ты не понимаешь, какие для тебя открываются возможности? – Она прикусила губу, так как Кори не отвечала и только молча смотрела на нее. – Ну хорошо, хотя бы на один год. Пообещай уехать на год, я заплачу тебе.

– Мне не нужны твои деньги, Селия, – растерянно сказала Кори. – И я вовсе тебя не ненавижу. – Уголки ее губ опустились. – Хотя после вчерашнего вечера не могу сказать, что рада тебя видеть.

– У меня вчера просто крыша поехала, – сказала Селия нерешительно. – Увидела, как ты танцуешь с Тоддом и как он глазеет на тебя, ну и выпила слишком много.

– Насчет выпивки могу сказать то же самое о себе. Я бы не поддалась на твой милый комплимент, если бы не выпила больше, чем следует. – Кори пожала плечами. – Ладно, Селия, забудем об этом.

– Я не в состоянии, – ответила Селия дрожащим голосом. – У меня нет сил. Неужели ты не можешь уехать?

Ее голос звучал умоляюще. Куда подавалась та невозмутимая жесткая Селия Беттанкур, которая обычно представала миру? Вместо нее сидела отчаявшаяся девочка с большими карими глазами, полными слез.

– Для тебя это действительно так серьезно? – медленно произнесла Кори, не отрывая взгляда от собеседницы. – Уверяю тебя, не стоит переживать из-за меня и Тодда. Между нами ничего не было и нет.

– Да знаю я, – горько усмехнулась Селия. – Но знаю также, что Тодд по тебе с ума сходит. Вчера это все заметили. Ты только протянешь руку, и он будет твой, как и остальные твои призы.

– Какие призы?

– Помнишь, в детстве ты была отличницей, которой доставались все школьные призы? И папа, как только взял тебя на работу, не переставая расхваливает. Я думала, что после школы папа доверит мне магазин, но он отправил меня в Швейцарию. А когда я вернулась, ты уже прочно здесь закрепилась.

Ну и ну! Тетя Элизабет, как всегда, оказалась права. Кори стало стыдно: получается, что она не сумела разглядеть боль и обиду Селии, спрятанные под маской самоуверенности и иронии.

– Что ты смотришь на меня? – нетерпеливо воскликнула Селия. – Ну скажи что-нибудь!

– Я просто думаю, сколько в нас такого, что мы никогда никому не показываем, – тихо сказала Кори. – И как редко мы хотим понять друг друга. Ты правда любишь Тодда Джеймисона, Селия?

– Да, правда! И могу сделать так, что он меня полюбит. Дай мне год, и он вообще забудет о твоем существовании.

– А как же моя работа в фирме Беттанкуров?

– А что? Ты думаешь, я с ней не справлюсь? По крайней мере у меня будет шанс показать папе, на что я способна, а не скрываться вечно в твоей тени. – На лице Селии появилась надежда. – Так ты согласна подумать об этом? Согласна взять деньги?

Кори покачала головой.

– Нет, деньги твои мне не нужны, – сказала она, вставая. – Но это не значит, что твое желание не исполнится. Я подумаю, Селия.

Селия тоже встала.

– Наверное, я должна быть благодарна, что ты не отказалась наотрез, – сказала она, пытаясь улыбнуться. – Я не стану притворяться и говорить, что буду лучше к тебе относиться, если ты сделаешь это. Уж слишком долго ты для меня была как заноза.

– Ты тоже устроила мне отнюдь не райскую жизнь, – сухо сказала Кори, провожая Селию до двери.

– Мне хотелось с тобой поквитаться. Вот почему вчера я напустила на тебя Джефа Броуди. – Селия улыбнулась, и в выражении ее лица появилось что-то кошачье. – Мне хотелось посмотреть, как ты справишься с мужчиной такого класса. Я даже сказала ему, что ты получила работу в нашей фирме, потому что спала с моим отцом.

– Прелестно, – с сарказмом произнесла Кори. – Знаешь, Селия, по-моему, тебе пора домой.

– Но я не собиралась…

– До свидания, Селия.

Гостья пожала плечами и открыла дверь.

– Ты мне сообщишь о своем решении?

– Да, так или иначе, – ответила Кори. – Вряд ли еще одна встреча тет-а-тет доставит нам удовольствие.

Селия Беттанкур кивнула.

– До свидания, Кори. – И дверь за ней закрылась.

Кори печально покачала головой. Она вышла из кухни медленно и направилась к своему любимому прибежищу – оранжерее. В отношениях с Селией даже нейтралитет держать будет очень трудно. Да, Селия была сегодня непривычно откровенна, но скрыть торжествующей улыбки не сумела! Ну и пусть радуется. В этот момент Кори была ей только благодарна.

Великолепная золотисто-оранжевая бабочка порхала над ноготками, которые красиво окаймляли выложенную кирпичом садовую дорожку. Грациозная и свободная, время от времени она садилась на цветок и расправляла на солнце свои блестящие крылья.

Порхала. Именно так тетя Элизабет говорила про мать Кори, когда рассказывала девочке о ее родителях. Карла Ледфорд была похожа на красивую бабочку, которая перелетает с цветка на цветок, останавливаясь, чтобы выпить нектар, и опять продолжает свой бесконечный беззаботный полет. Бабочка не создана для того, чтобы задумываться, тревожиться или сидеть на месте, – так говорила тетя Элизабет. Не надо сердиться на бабочку или на цветок, а надо принимать это как естественный ход вещей. После этого разговора каждый раз, когда Кори видела бабочку, она вспоминала мать, и это сравнение берегло ее от обиды.

Тетю Элизабет всегда отличали честность и прямота. Кори она тоже старалась привить эти качества; теперь, оглядываясь на события вчерашнего дня, девушка была вынуждена признать, что даже сама с собой не была до конца честной. Слушая Селию, она подумала о том, что люди часто оказываются совсем не такими, какими кажутся на первый взгляд, и вдруг поняла, что послужило причиной безобразной сцены в танцевальном зале.

Сколько она помнила себя, ей хотелось изменить свою жизнь. Это желание привело вчера к взрыву. Ведь она совсем не тихая серая мышка, которой старалась казаться. Она уже устала от мелкой стервозности Селии, которую старалась не замечать все эти годы. Надоело! Правильно сделала, что пошла в гости в алом платье. Хватит одеваться незаметно! Селия, Тодд, Броуди – лишь статисты. Теперь решение принимает только она сама. Ей необходимо вырваться на свободу, пора бы уже признаться в этом хотя бы себе самой.

Кори следила глазами за бабочкой. Вот теперь все понятно, все стало на свои места. И шантаж Броуди здесь ни при чем. Ей просто хотелось уехать. Броуди неожиданно ворвался в ее жизнь, каким-то необъяснимым образом даруя ей чувство свободы.

«Вероятно, – подумала Кори, – даже в самых неприметных из нас всегда живет маленькая бабочка. Мы прячемся в своих коконах, пока не придет время вырваться из них и расправить крылья».

Турне, возможно, слишком рискованное предприятие и для «новоиспеченной бабочки», но она вдруг поняла, что это необходимо и что она обязательно поедет. Броуди бросил ей вызов, и она принимает его. Да и почему бы не начать новую жизнь с короткого головокружительного полета, который навсегда освободит ее от старого кокона? Пусть жизнь научит бабочку летать.

Броуди не постеснялся ее шантажировать, Кори тоже в долгу не останется, она использует его. Надо только сделать так, чтобы он не догадался о том, что она сама хочет поехать. Пусть лучше думает, что ему удалось запугать бедную девочку из провинциального городка. Тогда ее позиция будет сильнее. С таким мужчиной, как Броуди, иначе нельзя.

Кори довольно улыбнулась и вошла в оранжерею.

* * *

Кори пересаживала лавровые деревья в более крупные горшки, когда дверь оранжереи резко распахнулась. Джеф Броуди, сердитый и нетерпеливый, стоял на пороге.

– Я уже десять минут звоню и колочу в дверь! – сказал он сквозь зубы. – Поскольку твоя «Тойота» стоит во дворе, я решил, что с тобой что-то случилось, и решил войти. Обыскал весь этот чудовищный громадный дом и наконец вижу, что ты играешь в песочек, как семилетняя девочка!

Она устремила на него воинственный взгляд, стараясь не смотреть на черные джинсы, плотно облегающие его бедра. Голубая рубашка была расстегнута у ворота, так что видны были темные курчавые волосы на мускулистой груди.

– Я не слышала, как вы звонили.

– Понимаю. До гостей ли, если тут такое увлекательное занятие! – насмешливо произнес он. – Почему, черт возьми, ты так меня встречаешь?

Кори медленно подняла полотенце и вытерла свои испачканные в земле руки, жалея, что не может их вытереть об его безупречно чистую дорогую рубашку.

– Я не привыкла сидеть в парадной гостиной в ожидании посетителей, как барышня времен королевы Виктории, – холодно ответила она. – И я вовсе не «играю в песочек». К вашему сведению, я работаю. Я просто забыла о времени, иначе не заставила бы вас ждать.

Он нетерпеливо взглянул на золотые часы на запястье.

– Даю тебе тридцать минут на сборы, – проворчал он. – И без того мы будем в Нью-Йорке только к вечеру.

– Вы с ума сошли! – с негодованием воскликнула она. – Я не собираюсь никуда ехать сегодня. Я не могу отбыть с вами в пожарном порядке, даже не обсудив это с тетей, а кроме того, мне нужно уладить массу дел. Хотя я и согласилась на ваши условия, вы не можете требовать, чтобы я просто взяла и уехала. Дайте мне маршрут ваших гастролей, и я присоединюсь к вам когда смогу.

Броуди закрыл глаза и глубоко вздохнул. Кори поняла, как трудно ему побороть гнев. Когда он наконец открыл глаза, они яростно сверкали.

– Я бы советовал тебе не доводить меня сегодня, Кори, – сказал он, тщательно выговаривая каждое слово. – Я был зол на тебя, еще будучи с тобой незнаком, а эта игра в прятки совсем не улучшила моего настроения. Вдобавок я здорово спешу, черт возьми!

– Если вы утром не с той ноги встали, я тут ни при чем, – сказала она, сверля его взглядом. – Хорошо бы вам не перекладывать с больной головы на здоровую.

– Как раз в тебе-то все и дело, черт возьми, – грубо ответил он. – После того как мы вчера расстались, я вернулся на банкет и имел премилую беседу с Тоддом Джеймисоном.

– Удивительно, что он вообще мог о чем-то говорить. Когда мы расстались, он еле на ногах держался.

– Он не просто был в состоянии, а он высказывал свои мысли красноречиво, – сказал Броуди мрачно. – Мне никак не удавалось его заткнуть. Он так воспевал твои «таланты»…

Кори почувствовала, как краска бросилась ей в лицо, и опустила глаза.

– Представляю. Наверняка вас заинтересовала эта «ценная» информация, – сказала она насмешливо, снова взглянув ему в лицо.

– Еще бы! – Его губы искривились, когда он скользнул взглядом по ее груди. – Я не знал, кого мне больше хочется придушить, его или тебя. Вчера я не спал всю ночь, представляя тебя в постели с этим болтуном, которому ты якобы все позволяла. Мне хотелось проделать с тобой все то же самое, лишь слегка добавив чего-нибудь для разнообразия. Хотелось заставить тебя забыть всех мужчин, которые когда-либо к тебе прикасались.

Ее обдало жаром, и все тело пронизала дрожь. Джеф до нее даже не дотронулся, но огонь в его глазах и дерзкие слова вызывали у нее в воображении такие образы, что Кори ощутила странную истому внизу живота.

– Вы говорите как мужчина-собственник, – сказала она нетвердым голосом.

– А я такой и есть, – согласился он. – Я знаю, что не имею права критиковать твое прошлое. Я сам не был ангелом в отношении женщин. – Его лицо потемнело, и руки сжались в кулаки. – Но все эти истории про тебя мне неинтересны. Не желаю даже слышать о том, что у тебя кто-то есть, а если ты вдруг позволишь кому-нибудь хоть пальцем до тебя дотронуться, я его в клочки разорву!

Она испугалась, вдруг осознав, что он говорит искренне. Но тут же гордо вздернула подбородок, сказав себе, что история повторяется: несмотря на всю осторожность, Броуди снова удалось манипулировать ею и запугивать ее.

– Меня не интересуют ни ваши сексуальные фантазии, ни ваши притязания собственника, мистер Броуди, – холодно произнесла она. – Я сама решу, как мне жить.

– Меня зову Джеф, черт побери! А мои сексуальные фантазии тебя очень скоро заинтересуют, это я тебе обещаю. – Он перевел дыхание и провел рукой по своим темным вьющимся волосам. – Но сейчас это не важно. Сегодня вечером мне надо быть в Нью-Йорке, и ты едешь со мной. Так что давай собирайся, и побыстрее.

– Вы, наверное, слушали меня невнимательно. Я не могу уехать сегодня. Так что вам лучше поторопиться.

– Не можешь? Очень даже можешь! – нахально заявил Джеф. – Нужно просто быть организованной. Ну скажи, что тебе надо сделать?

Кори вздохнула и решила сосчитать про себя до десяти. После этого она заговорила медленно и внятно, как будто объясняя что-то несмышленому ребенку.

– Сначала все надо обсудить с тетей. Потом упаковать вещи. По крайней мере за неделю подать заявление об уходе мистеру Беттанкуру, а самое главное, найти человека, который будет ухаживать за растениями, пока меня не будет.

Он нетерпеливо нахмурился:

– Я помогу тебе собрать вещи. Вряд ли это займет много времени. Тете можешь позвонить из Нью-Йорка и все объяснить. Насчет Уолтера – не беспокойся. Я сказал ему за завтраком, что сегодня забираю тебя с собой.

– А вы не считаете, что это слишком самонадеянно с вашей стороны? Заявление об уходе положено подавать за неделю, и именно я должна была поговорить со своим нанимателем.

– Я надеялся выручить тебя в неловкой ситуации, – тихо сказал Броуди. – Я забыл о том, что вы были близки в свое время. Ты, наверное, хотела попрощаться с ним в интимной обстановке.

– Поскольку я так же морально устойчива и принципиальна в выборе женихов, как уличная кошка, вам трудно поверить, что у меня могут быть другие мотивы в общении с мужчинами, помимо желания заманить их в постель, – сказала она язвительно и выпрямилась. – Я многим обязана мистеру Беттанкуру, и с моей стороны соблюдение элементарной вежливости требует лично сообщить ему о своем уходе.

На губах Джефа появилась циничная улыбка.

– Я бы на твоем месте об этом не беспокоился. Мне показалось, что Уолтер испытал явное облегчение, узнав, что ему не придется с тобой объясняться. Я так понял, что Селия, словно оскорбленная принцесса, закатила истерику вчера вечером после того, как ты вышла из зала. По-моему, так будет гораздо проще для Уолтера.

– Может быть, вы и правы, – сказала Кори, и ее фиалковые глаза погрустнели. – Наверное, имеет смысл поймать вас на слове насчет магазинчика на Родео-драйв. Вряд ли в Сомерсете встретят с распростертыми объятиями последнюю любовницу Джефа Броуди.

Джеф снова нахмурился:

– Мир не ограничивается этим городишком. Я же обещал защищать тебя.

– Да, но вся жизнь тети Элизабет прошла здесь, в этом городе. И я, кстати, тоже живу здесь вот уже двадцать три года.

– Я же сказал тебе, что все будет в порядке.

– Иногда недостаточно вырвать листок из чековой книжки, чтобы все уладить.

– Спасибо за доверие, – сказал он с иронией. – Надеюсь, ты сама убедишься, что у меня есть и другие достоинства, помимо банковского счета. – Броуди нетерпеливо махнул рукой. – Ну а теперь, когда мы разобрались с твоими возражениями, можешь ты начать собираться?

Она решительно покачала головой.

– Даже если бы я согласилась с тем, что вы проигнорировали мои аргументы, мне еще нужно найти человека для ухода за растениями.

Он бегло оглядел оранжерею.

– Думаю, твоей тете нетрудно будет поливать цветы.

– Растения нуждаются не только в поливе. На то, чтобы вывести новый сорт, уходят годы, а теперь получается, я должна отдать все на попечение тети, которая совсем не разбирается в ботанике. Нет уж, придется вам подождать, пока я найму специалиста. Разве имеет значение лишняя неделя?

– Имеет, – мрачно сказал Джеф. – Значит, ты не едешь со мной из-за того, что некому нянчить твой садик?

– Ну наконец до вас дошло, – сказала Кори, театрально вздохнув. – Именно это я имею в виду. Так что придется вам обойтись без меня, пока я не найду подходящего человека.

– К черту! – воскликнул он, повернулся и вышел из оранжереи, хлопнув дверью с такой силой, что зазвенели стекла.

Кори поморщилась. Похоже, самоуверенный мистер Броуди был не в восторге от того, что в кои-то веки все складывалось не так, как он хотел. Ну что ж, придется ему попривыкнуть к отказам, потому что она не собирается жить по его команде. Кори невозмутимо взяла садовые ножницы и продолжала работу.

 

4

Весь день Кори работала в оранжерее и совсем забыла о Джефе и о событиях последних суток. Она была так увлечена, что время пролетело незаметно. И только когда тетя Элизабет позвала ее ужинать, девушка с удивлением обнаружила, что солнце почти зашло. Она проверила термостат и поспешила в дом. Из кухни доносился аппетитный аромат. Тетя Элизабет, в голубых джинсах и изящной белой блузке, стояла у плиты и помешивала что-то в кастрюльке. Кори поцеловала тетю в щеку.

– Я буду готова через пятнадцать минут.

– Да не торопись! Я знала, что ты захочешь принять душ, так что позвала тебя заранее. Сегодня у нас ничего особенного, только суп и сандвичи.

«Ничего особенного». Да стоило Кори сесть за стол, как у нее слюнки потекли! Перед ней был свежеиспеченный хлеб с хрустящей золотистой корочкой, тонко нарезанные ветчина и ростбиф и овощной суп, который у тети Элизабет всегда получался замечательно.

– Просто сказка! – восторженно произнесла девушка, раскладывая на тарелках ломтики помидоров.

– Голод – лучшая приправа, – улыбнулась тетя Элизабет, но тут же нахмурилась. – Так ты не ела салат с тунцом?

– Я забыла, – виновато призналась Кори.

– Вот так всегда! – Тетя вздохнула. – Если не напоминать, ты ведь с голоду умрешь.

– Ну, ты же всегда напоминаешь, – усмехнулась Кори. – Никто не скажет, что я истощена. А как прошел вечер у Поттера?

– О, прекрасно! – Элизабет явно думала о чем-то другом, глядя на племянницу поверх головы. – Я надеюсь, что этот молодой человек проследит за тем, чтобы ты нормально питалась, – неожиданно добавила она.

Поварешка дрогнула в руке Коры. Зная, что безнадежно что-либо скрыть от тетки, она аккуратно налила суп и с невозмутимым видом спросила:

– Какой молодой человек?

– Да этот музыкант, – спокойно ответила Элизабет. Она поднесла ложку к губам и довольно улыбнулась. – Я сегодня добавила в суп сладкого перца. По-моему, хорошо получилось.

Кори вздохнула, опустила поварешку в суповницу и посмотрела тете прямо в глаза. До чего бывает трудно, когда имеешь дело с ясновидящими!

– Итак, мадам Зара, говорите – что вам известно?

– Да очень мало, дорогая, – ответила Элизабет. – Это не было отчетливое видение. Скорее что-то совсем мимолетное, одно только впечатление. Так когда ты уезжаешь?

– Примерно через неделю, – осторожно ответила Кори. Она решила не обременять тетю подробностями событий вчерашнего дня. Не открывая причины, которая побудила ее принять предложение Джефа, Кора сказала только часть правды:

– Мне захотелось попробовать что-то новое, поэтому я ушла из фирмы Беттанкура и получила временную секретарскую работу у одного артиста, который едет в турне. Работа всего на месяц, а потом я вернусь и подумаю, чем мне дальше заниматься. – Она бодро улыбнулась. – У меня есть небольшие сбережения в банке. Может быть, имеет смысл вообще отдохнуть какое-то время от работы и заняться книгой.

– Через неделю? Я видела, что это случится раньше, – сказала тетя Элизабет и озадаченно нахмурилась. – Ладно, наверно, я ошиблась. Как зовут молодого человека, милая?

– Джеф Броуди, – ответила Кори, – Он племянник Маргарет Беттанкур, артист, и, кажется, очень известен. Это ненадолго, и я буду в полной безопасности, так что не волнуйся.

– Я совсем не волнуюсь насчет твоего решения, – заверила ее тетя. – Все будет хорошо. – Вдруг она поморщилась. – Правда, есть какая-то проблема, связанная с кровью.

– С кровью?

– Да, как-то все запутанно. Но уверена, что ничего страшного тут нет. Просто я что-то не поняла. Не сомневаюсь, что в следующий раз подробности прояснятся.

В глубине души Кори горячо желала, чтобы некоторые подробности никогда не прояснились. Но как можно обманывать тетю, пусть и с благими намерениями, если та больше знает о будущем Кори, чем она сама?

– Я буду звонить тебе из каждого города, – сказала Кори. – И ты совсем не будешь чувствовать себя одинокой, дорогая моя. – Они расставались впервые в жизни, и девушка уже ощущала печаль от предстоящей разлуки.

Тетя покачала седой головой.

– Конечно, я буду скучать, милая, но не думаю, что мне будет одиноко. – В глазах появились смешинки. – Тебе повезло, Кори, в этом молодом человеке столько музыки!

– Музыки? Да, Эни сказала, что он очень известный композитор. – Она пожала плечами. – Я не знаю. Он пишет для эстрады, а я в этом ничего не понимаю.

– Да я не об этой музыке говорю, – ответила тетя рассеянно. И прежде, чем Кори успела что-то спросить, строго добавила:

– Ешь суп, а то остынет.

Кори послушно взяла ложку и принялась за еду. Она по опыту знала, что, если тетя не захочет говорить о чем-то, ее никак не заставишь. Кроме того, Кори уже решила, что ближайшую неделю постарается прожить без каких бы то ни было забот. Впервые за много лет ей не надо ходить на работу и она может делать все, что пожелает. Она твердо решила сполна насладиться этой передышкой, которую с таким трудом выторговала у Броуди. И вообще, кто знает, как поведет себя Джеф, когда его закружит круговорот шоу-бизнеса? А она – сможет ли она найти себя в той совершенно ей незнакомой обстановке? Кори скользнула взглядом по светлым, с темными пятнышками сучков кухонным шкафчикам из сосны, синим ситцевым занавескам. Все так просто и по-домашнему; для Джефа, привыкшего к роскошным апартаментам в Нью-Йорке, это, наверно, как заглянуть в прошлый век. Оказавшись в привычной среде, в окружении утонченных и обольстительных женщин, он забудет о своем мимолетном увлечении. А может быть, он вообще передумал с ней связываться, когда понял, насколько они разные? Ну конечно! Наверняка он исчез навсегда!

Почему при этой мысли Кори вдруг ощутила непонятную пустоту? Ведь поездка должна была стать лишь занимательным приключением на пути к долгожданной свободе. Нет, это не может быть разочарованием, решила девушка. Просто с того момента, как на горизонте появился Джеф, ее захлестнул водоворот непривычных эмоций и впечатлений. Эта новизна, совершенно очевидно, и была причиной тому, что теперь, без него, она чувствует себя слегка растерянной. Через день или два жизнь опять войдет в привычную колею, а тогда она и думать забудет про самодовольного Джефа Броуди.

* * *

В полдень следующего дня дверь оранжереи распахнулась, и Джеф Броуди, одетый в коричневые джинсы и желтую спортивную рубашку, ворвался в помещение. Со вчерашнего дня изменилась только его одежда, но на лице было точно такое же выражение сердитого нетерпения, как и накануне, когда он уходил.

– Ты что, все время тут проводишь? – спросил он, подходя к сидевшей на низенькой скамейке Кори. Взяв девушку за плечи, он заставил ее подняться.

– Большую часть, – машинально ответила она, изумленно глядя на него. – Но вы что здесь делаете? Вы же должны быть в Нью-Йорке?

– Я это знаю лучше, чем кто-либо, – в его голосе прозвучала ирония. – Через восемь часов я должен выступать на сцене «Карнеги-холла», а я до сих пор торчу в этом Богом забытом городишке из-за твоего проклятого упрямства.

– Вы что, вообще не ездили в Нью-Йорк? Он нахмурился еще больше.

– Как, черт возьми, я мог поехать в Нью-Йорк, когда гонялся, как очумелый, по всей округе, пытаясь найти этого ботанического гения, который тебе нужен!

– Тогда почему вы до сих пор здесь? – слабым голосом спросила Кори. – Это безумие. Я же сказала вам, что найму кого-нибудь и присоединюсь к вам позже.

– Боюсь, что не могу доверять этому твоему «позже». И я хочу, чтобы ты поехала со мной сегодня. – Он схватил Кори за руку, повернулся и потащил ее к двери.

– Но я же вам сказала…

– Ты сказала, что тебе нужен специалист, которому можно доверить твои драгоценные растения, – резко перебил он. – Ну так вот, черт побери, я достал тебе такого специалиста. У меня на это ушел весь вчерашний день, мне пришлось съездить в Бостонский университет, и вот в настоящий момент этот специалист сидит у тебя на кухне. Как ты считаешь, университетский профессор с ученой степенью в области ботаники тебя устроит?

– О да, конечно, – запинаясь, проговорила она. – Но…

– Ну так он в твоем распоряжении! – Броуди протащил ее через двор и поднялся по ступенькам заднего крыльца, ведущего на кухню. – Доктор Лоренс Биллингс из Бостонского университета получил продолжительный отпуск для научной работы и согласился не просто навещать твои растения, а даже жить здесь и нежно о них заботиться.

– Жить здесь? Но это невозможно! А как же тетя Элизабет?

– А ты ее спроси. – Джеф открыл дверь кухни и насмешливым жестом пригласил Кори войти.

Тетя Элизабет сидела за столом, а рядом с ней был худой долговязый мужчина лет шестидесяти с серебристо-седыми волосами и серьезным, интеллигентным лицом, которое, правда, трудно было назвать красивым. На нем был добротным твидовый пиджак и темные брюки. Весь его облик говорил о чувстве собственного достоинства. Когда Кори вошла, он с теплой улыбкой поднялся ей навстречу.

Элизабет, которая наливала гостю кофе, посмотрела на племянницу и сказала с довольным видом:

– Кори, ты как раз успеешь познакомиться с нашим гостем до отъезда. Лоренс только что мне говорил, что ему не терпится увидеть твою оранжерею. Ты можешь ему все показать?

– Да, конечно, – растерянно ответила Кори, пытаясь определить, давно ли приехал Джеф. Сколько же времени потребовалось, чтобы тетя Элизабет не только успела примириться с мыслью об отъезде племянницы, но и стала называть профессора Биллингса по имени?

– Боюсь, что это невозможно, мисс Ледфорд, – произнес Джеф извиняющимся тоном. – Я уже объяснил, насколько для нас важен вопрос времени. Я уверен, что профессор Биллингс не будет возражать, если все покажете ему вы.

– Конечно, – тут же согласился профессор Биллингс. – Для неспециалиста вы поразительно хорошо разбираетесь в растениях, Элизабет.

Элизабет Ледфорд сделала смешную гримасу.

– Ну, живя рядом с Кори, я набралась кое-каких знаний, но мне до племянницы далеко.

Глаза ученого оживились, и он повернулся к Кори.

– Ваша тетя рассказала мне, что вы пишете книгу о травах, мисс Ледфорд. Я бы хотел поговорить с вами об этом, когда у вас будет больше времени. Позвольте вас заверить, что я буду тщательно заботиться обо всем, пока вы в отъезде. – Он грустно улыбнулся. – Должен признаться, что предложение мистера Броуди для меня было как дар небес. Мой академический отпуск вообще-то кончился два месяца назад, но я, как на грех, тяжело заболел гриппом, который надолго вывел меня из строя. Я должен был в следующем месяце начать читать летний курс, но доктор запретил мне возвращаться к студентам еще недель шесть. Так что великодушное предложение мистера Броуди оказалось очень кстати.

– Так все удачно складывается, милая! – сказала тетя Элизабет, сияя улыбкой. – Джеф рассказал мне, как ты была разочарована тем, что придется пропустить первую часть турне. А теперь, спасибо профессору, ты можешь приступить к новой работе прямо сейчас, а мистер Биллингс будет скрашивать мое одиночество, пока ты в отъезде. Правда, здорово?

– Здорово, – тихим голосом повторила Кори. Слава Богу, что Джеф не опроверг ее легенду о секретарской работе.

– Я упаковала для тебя два чемодана, а остальной багаж отправлю в следующий пункт вашего маршрута – Джеф сказал, что это будет Хьюстон. Тебе остается только переодеться и собрать свою сумку с травами. Я знаю, что ты предпочитаешь это делать сама. – Она повернулась к Лоренсу. – Кори никуда не ездит без этой сумки с травами. Там все есть, от лекарств до сухих цветочных духов.

– Правда? Хотел бы я посмотреть на эти травы, – сказал Лоренс. – Я несколько лет назад написал статью об истории лекарственных препаратов из трав. Это невероятно интересная тема.

– Да, правда, – сказала Кори. – Об одной только беладонне исписаны книги. А вы…

– Извините, что прерываю эту интересную дискуссию, – вмешался Джеф, – но нам действительно пора ехать. – Едва скрывая нетерпение, он железной рукой взял Кори за локоть. – Извините, я только провожу Кори наверх, чтобы взять чемоданы.

– Конечно, Джеф, дорогой, – сказала Элизабет, ласково глядя ему вслед. – Только спускайтесь поскорее и выпейте с нами кофе. Я хочу угостить вас домашними пончиками.

«Любопытно, как Джефу удалось околдовать тетушку?» – спросила себя Кори. Независимая Элизабет Ледфорд ему чуть ли не в рот смотрит!

Джеф улыбнулся неотразимой улыбкой.

– Ни за что на свете не упущу такую возможность, – сказал он с мальчишеским восторгом. – Пошли, Кори.

Крепко держа ее за локоть, он вывел ее из кухни в прихожую. Они были уже на середине лестницы, когда Кори наконец вырвалась из его железных тисков и сердито прошипела:

– Не обязательно толкать меня, «Джеф, дорогой». – Она намеренно передразнила ласковое обращение тети Элизабет. – Я прекрасно понимаю, что, когда по своей прихоти всю мою жизнь вы перевернули с ног на голову, мне ничего не остается, как поехать с вами. Но как вам удалось втереться в доверие к тете Элизабет с этим вашим показным мальчишеским обаянием?

Он усмехнулся:

– Ты скоро поймешь, что обаяние не показное. Я лишь простой американский парень, а у твоей тети достаточно хорошего вкуса, чтобы это понять.

– Ага, простой, как кубик Рубика, – сказала она мрачно, открывая дверь в комнату. Она задумчиво посмотрела на него:

– Я могу надеяться на то, что теперь, когда вы познакомились с тетей Элизабет, вы не будете ее преследовать, осознав, что она никак не может быть преступницей?

– Не обольщайся! – отрезал он, проходя за ней в комнату и закрывая за собой дверь. – Признаюсь, она восхитительная женщина, но это не доказывает того, что она не мошенница. Рэкетом среди лотерейных торговцев в нашем квартале заправляла маленькая седовласая старушка, которая выглядела как образцовая бабушка. Я это хорошо помню.

Возмущенная его цинизмом, Кори резко повернулась, готовая дать отпор, но внезапно забыла, о чем собиралась сказать. Джеф стоял посредине ее спальни и выглядел здесь столь же неуместно, как пират в изящном будуаре придворной фрейлины. Его магнетизм словно заряжал все вокруг, преображая обычно спокойную и уютную комнату. В глазах мужчины, устремленных на нее, читалось восхищение, хотя и с примесью иронии.

Кори вдруг отчетливо увидела его густые темные волосы, ритмичное движение мощной грудной клетки при дыхании, джинсы, которые слишком туго облегали его плоский живот и бедра. Сильный жар разлился внутри, отвлекая и смущая ее.

– Может, дверь запереть? – спросил он. Подняв глаза, Кори встретилась с ним взглядом и застыла, потрясенная. В его взгляде она ясно прочитала то же пламя, что сжигало и ее. Темные глаза Джефа жадно скользили по изгибам ее тела, а чувственные губы были готовы шептать самые нежные слова.

– Позволь мне любить тебя, радость моя, – сказал он чуть охрипшим голосом.

Кори задержала дыхание, сердясь на себя за то, что выдала волнение. Все ее тело трепетало, и она напряглась, как перед угрозой нападения.

– Нет, – произнесла она резко и показала на два чемодана, стоящих у двери.

– Вы пришли за этим, и больше ничего не получите, Джеф Броуди.

На одно мгновение ей показалось, что он не обратит на ее слова внимания и обнимет ее. Но вот Джеф расслабился и тяжело вздохнул. Пробормотав какое-то ругательство, он схватил чемоданы и сердито пошел в двери.

– Если не спустишься через пятнадцать минут, я буду рассматривать это как официальное приглашение вернуться в спальню, – мрачно произнес он и закрыл за собой дверь.

Кори, возмущенная его словами, посмотрела ему вслед. Одновременно она была благодарна ему за то, что он не воспользовался охватившим их взаимным влечением. Если бы он прикоснулся к ней, она была бы не в силах сопротивляться. Так или иначе, больше рисковать нельзя, а если она вовремя не спустится, он не постесняется подняться к ней. Значит, надо торопиться.

За десять минут она приняла душ и сменила линялые джинсы и рубашку на белый брючный костюм и шелковую блузку персикового цвета. Все это необыкновенно шло ей, сочетаясь со смуглой кожей и блестящими иссиня-черными волосами. Она надела туфли на высоком каблуке, а волосы собрала в узел на затылке. Краситься времени не было, она едва успела проверить, все ли на месте в сумке с травами. Потом взяла с письменного стола толстый блокнот со своими заметками и убрала его в сумочку. Бросив быстрый взгляд вокруг, она почти бегом направилась к лестнице.

Джеф был уже на верхней площадке.

– Опоздала на пять минут, – сказал он, забирая у Кори сумку. – Я надеялся, что ты передумала спускаться. Очень жаль.

Она метнула на него негодующий взгляд и с высоко поднятой головой величественно спустилась по лестнице. Тетя Элизабет ждала ее внизу и сразу заключила в объятия.

Кори крепко обняла тетю, и глаза ее наполнились слезами. В Элизабет была такая внутренняя сила, что она никогда не казалась хрупкой или немощной. Но неожиданно Кори осознала, как тетушка беззащитна.

– Ты уверена, что с тобой все будет в порядке? – спросила она. – Мне не хочется оставлять тебя одну.

– Конечно, все будет в порядке, если ты сейчас не сломаешь мне ребра, – сказала тетя Элизабет, высвобождаясь из объятий племянницы. Она ласково погладила ее по щеке. –'Не вздумай беспокоиться обо мне, Кори Ледфорд. Я же буду не одна. Профессор Биллингс составит мне компанию, он очень приятный человек. Я довольно долго жила одна, пока ты не появилась на свет. Я могу сама о себе позаботиться. Думаю, что буду в состоянии делать это еще много лет. – Она осторожно коснулась мокрых ресниц Кори. – Мне повезло, что ты у меня есть.

Через плечо Кори она увидела Джефа, который нарочито медленно спускался по лестнице, и лукаво шепнула на ухо девушке:

– Ты не будешь обо мне скучать, милая. Когда я пожала руку Джефа, я почувствовала, что музыка звучит в нем еще сильнее, чем я думала.

Второй раз тетя Элизабет упомянула слово «музыка» в непонятном смысле, но Кори отмахнулась от этого.

– Наверное, глупо с моей стороны так расклеиться из-за разлуки всего на месяц, – сказала она. – Я постараюсь звонить почаще, тетя.

Джеф дошел до нижней площадки и взял Кори за руку.

– Я буду хорошо о ней заботиться, мисс Ледфорд, – пообещал он.

– Я знаю, Джеф, – ответила тетя Элизабет. – Не забывайте, ей надо напоминать, чтобы она поела.

– Если надо, я буду ее кормить принудительно, – сказал он небрежным тоном.

Кори вдруг опять почувствовала себя маленькой девочкой. Взрослые обсуждали ее, словно ее здесь не было. Как смеет Джеф вести себя так по-хозяйски в присутствии тети Элизабет? А тетя, похоже, принимает все это как должное!

Кори поцеловала тетю в щеку.

– До свидания, дорогая, – сказала она. – Береги себя.

Джеф распахнул перед ней дверь. В ее глазах блестели слезы, когда она выходила.

Джеф молчал, пока не усадил ее в «Феррари», а сам сел на место водителя. Только тогда он сердито взглянул на ее дрожащие губы и глаза, полные слез.

– Перестань, слышишь! – проворчал он, включая зажигание. – Я же тебя не в бордель забираю.

– Откуда я знаю! – сквозь слезы пробормотала Кори.

Он хмуро посмотрел на нее, но не ответил, и «Феррари» тронулся с места. Кори смотрела на дорогу невидящим взглядом. Но вдруг увидела большое кирпичное здание школы, в которой училась, ухоженный сад вокруг, потом церковь с белым шпилем, куда ходила всю жизнь. Ей показалось, что все это происходит во сне. Всего лишь час назад она мирно работала в теплице, но какой-то мощный поток вырвал ее из привычного мирка, подхватил и увлек в неизвестность.

Она очнулась от раздумий, когда машина выехала на шоссе и Джеф повернул не на юг, а на север.

– Вы не туда едете, – сказала Кори. Джеф мотнул головой в сторону дорожного знака «Аэропорт Маккартни».

– Теперь уже нет времени ехать в Нью-Йорк на машине. Я и так опаздываю, поэтому заказал чартерный рейс, а машину мне пригонят позже. – Он поморщился. – Пришлось согласиться на турбовинтовой самолет. Для реактивных самолетов, даже небольших, не хватает взлетной полосы частных аэродромов.

– Какая жалость, – ехидно сказала Кори, и Джеф бросил на нее злой взгляд.

Уже через полчаса Кори была в салоне самолета «Бичкрафт». Впервые она увидела такую элегантную, сдержанную роскошь. Пассажирский салон был рассчитан на восемь человек. Сиденья, обитые твидом цвета топленого молока, располагались попарно. Пассажиры могли легко общаться друг с другом, так как перед каждой парой кресел был укреплен стол из красного дерева. Рыжий ковер контрастировал с деревянными панелями красного дерева, которыми были отделаны стены и маленький бар в задней части салона.

– Садись и пристегни ремень, – сказал Джеф, входя следом за Кори. Он направился к кабине пилота. – Пилот ждет нас с девяти утра.

Мы взлетим прямо сейчас. Мне надо связаться с агентством в Нью-Йорке и передать, чтобы нас встретили в аэропорту и отвезли в Манхэтген. – С этими словами он исчез за дверью.

Кори выбрала место у прохода, а не у окна. Единственный раз в жизни, когда они с тетей летели из Бостона в Нью-Йорк, ей стало плохо оттого, что она посмотрела вниз, на расчерченную квадратиками землю. Она пыталась застегнуть ремень, когда вернулся Джеф и ловко помог ей. Сам он сел по другую сторону от прохода.

– Сними жакет и устраивайся поудобнее. Мы будем в Нью-Йорке через полтора часа. – Затем, к удивлению Кори, он вытащил из кармана джинсов смятый клочок бумаги и карандаш. И больше не обращал на нее никакого внимания. Чем бы он там ни занимался, это занятие, по-видимому, полностью поглотило его, отметила Кори. Она тоже открыла свой блокнот с записями о травах.

Только через час Джеф оторвался от работы. Он все еще был погружен в свои мысли, но, встретив недоуменный взгляд Кори, словно вернулся к действительности и улыбнулся ей веселой мальчишеской улыбкой.

– Извини меня. Я просто хотел, пока есть время, доработать слова к песне. Когда приедем в Нью-Йорк, у нас не будет ни минуты свободной.

– Новая песня! Он кивнул:

– В основном я сочинил ее прошлой ночью, в мотеле у въезда в Бостон. К этому времени я уже повидался с Биллингсом и подготовил его для тебя в подарочной обертке с розовым бантиком. – Он улыбнулся. – Это напомнило мне старое доброе время, когда я ездил с выступлениями и имел возможность сочинять только в дороге или сразу после концерта. Тогда, правда, я путешествовал не самолетом, а автобусом. Моя первая песня, получившая Платиновую пластинку, была записана на бумажном полотенце, которое я прихватил в туалете автобусной станции в Милуоки. – Он сложил клочок бумаги, над которым работал, и небрежно сунул его в карман.

– А разве можно сочинять музыку без инструмента? – спросила Кори, невольно заинтересованная рассказом из красочного прошлого Джефа.

Он засмеялся и, протянув руку, легонько щелкнул ее по носу.

– Нет, нельзя, радость моя. Даже я не настолько гениален. Я никуда не езжу без своей гитары. Она и сейчас со мной, в грузовом отсеке, хотя я и предпочитаю сочинять музыку на фортепиано, если есть возможность.

– Понятно, – ответила Кори с легкой досадой. Она чувствовала себя дурочкой. Откуда ей знать, как эти современные исполнители сочиняют свои песни? Судя по какофонии звуков, которые издавали некоторые весьма известные поп-группы, они вполне могли сочинять музыку на ржавой стиральной доске. И Кори уткнулась в свои записи, намеренно игнорируя соседа.

Однако Джеф решил иначе. Он посмотрел на часы, встал, потянулся и спросил:

– Как насчет чашечки кофе?

Не дожидаясь ответа, он подошел к бару в конце салона, налил из большого термоса две чашки. В одну добавил сливки, потом вернулся и подал чашку Кори.

– Спасибо, – сказала она и посмотрела на него с любопытством. – А вы откуда знаете, что я пью кофе со сливками?

– Элизабет мне пожаловалась, пока угощала своими пончиками. Она считает, что разбавлять сваренный ею кофе сливками – просто неуважение к ее кулинарным талантам.

Кори отхлебнула ароматный напиток.

– Да, она так считает. Тетя Элизабет вообще очень серьезно относится к кулинарии. Но меня удивляет, что вы запомнили такую мелочь о человеке, вам почти незнакомом.

– Да неужели? – Джеф сделал глоток кофе, и лицо его вдруг стало серьезным. – Видишь ли, Кори, я не хочу, чтобы ты оставалась для меня незнакомой. Мне нужно знать о тебе все: что ты любишь, что ненавидишь, а что тебе безразлично. Хочу знать не только то, что доставляет удовольствие твоему роскошному телу, но и что скрывается за маской невозмутимости на этом красивом лице. – Он постукал пальцем по ее блокноту. – И вот это тоже. Я хочу знать, та ли это книга о травах, о которой говорила Элизабет?

Кори кивнула и насмешливо улыбнулась.

– Ну, это вас вряд ли заинтересует. Я прекрасно знаю, что в наше время увлечение травами мало кому понятно. Хотя книга, которую я задумала, будет просто собранием всех интересных сведений о травах, которые мне удалось собрать за несколько лет. – Она оживилась. – Например, глава, над которой я работаю сейчас, будет включать в себя полный словарь языка цветов.

– Это вроде того, что красные розы означают истинную любовь?

– Да, это, пожалуй, общеизвестно. Но у цветов свой особенный язык. И не всегда посредством цветка говорят лестные слова. Например, если вам дарят герань с листьями в виде подковы, вас считают дураком, а гортензия – тонкий намек на то, что вы хвастун.

– Ой-ой-ой! – сказал Джеф со страшной гримасой, а в глазах его заплясали смешинки. – Придется обращать больше внимания на цветы, которые посылают поклонники в мою гримерную. Может быть, они пытаются мне этим что-то сказать. – Он внимательно посмотрел на ее оживленное лицо. – А еще что будет в этом трактате?

– Ну, я собиралась включить в книгу несколько магических рецептов, – сказала Кори с притворно невинным видом. – Например, как приготовить приворотное зелье или чем смазать метлу, чтобы на ней можно было летать.

– Ага, так ты колдунья! Я так и подумал, когда увидел, как ты околдовала тех бедных глупцов на приеме у Беттанкуров. Ты просто чаровница. Так каким приворотным зельем ты их подпоила, фата-моргана?

– Похоже, мой рейтинг падает, – запротестовала она. – Недавно вы называли меня королевой Гиневрой, а теперь понизили до злой колдуньи. Скоро меня вообще выгонят из замка Камелот.

Джеф сделал театральный поклон.

– Покуда у меня есть меч и булава, чтобы защитить вас, этого не случится, моя Прекрасная Дама.

– Ну вот, опять, – сказала она сердито. – Как мне убедить вас, что я не из прошлых времен?

– Ну прости, – произнес он, но в его улыбке не было раскаяния. – Мало кто из современных женщин знает язык цветов или рецепты приворотного зелья. Поскольку я не могу вообразить тебя в другой обстановке, боюсь, что тебе придется принять меня в качестве твоего рыцаря, Прекрасная Дама.

– Тогда уж черного рыцаря, – сказала она, невольно улыбнувшись. – До сих пор ваше поведение было далеко от известного мне рыцарского кодекса чести.

– Вы не те книжки читали, – сказал он весело. – Я уверен, что более глубокое исследование подтвердит, что рыцари в доспехах не прочь были перекинуть через седло соблазнительную девицу и ускакать с ней.

– Да, это ваш стиль, – сухо сказала она. Над кабиной пилота зажглась красная лампочка, и раздался звуковой сигнал.

– Звонок тебя спас, ненаглядная. Это сигнал пристегнуть ремни. Самолет начинает снижаться.

Кори пристегнула ремень и убрала блокнот в сумку. Она откинулась на сиденье, но продолжала смотреть на Джефа. И почему ей не удается сохранять хладнокровие, быть рассудительной и сдержанной в его присутствии? Только что она сердилась на него, а теперь выходит, что он каким-то образом пробил ее броню и вызвал у нее не только желание, но и чисто человеческий интерес. Она не могла не признать, что за какие-то полчаса он полностью обезоружил ее своим чувством юмора и искренним интересом к ее работе.

Но больше всего ее беспокоило то, что ей начинает нравиться его забота. Кори никогда не испытывала недостатка любви, но тетка вырастила ее сильной и независимой. И вдруг появляется этот Джеф, искренне уверенный, что она нуждается в постоянной защите. Почему это ничуть не раздражает? Как ни странно, было очень приятно сознавать, что ей не только предоставляют возможность опереться на сильное мужское плечо, но и ждут этого от нее.

Чем больше Кори узнавала Джефа, тем отчетливее понимала, что этот человек действительно опасен для нее. Она готова противостоять напору его мужской притягательности, но что делать с той теплой волной, с тем новым для нее чувством, которое она все чаще испытывает в его присутствии?

 

5

Частный аэродром, на котором приземлился самолет, был чуть больше, чем аэродром в Сомерсете. Их уже дожидался длинный черный лимузин. Джеф помог Кори спуститься по трапу, который подкатили двое служителей, в этот момент дверца лимузина открылась, и из него вышел крупный плотный мужчина лет сорока с небольшим. Элегантный серый костюм сидел на нем безукоризненно, но походка выдавала в прошлом морского пехотинца. На его суровом, с тяжелой челюстью лице ясно читалось раздражение.

Джеф наблюдал за его приближением с насмешливым выражением в глазах.

– Ну, сейчас мне достанется, – прошептал он Кори на ухо.

И ему действительно досталось.

– А попозже ты не мог прилететь? – возмущенно начал мужчина, как только оказался в пределах слышимости. – У тебя всего четыре часа до концерта, а ты, между прочим, три дня не репетировал, черт тебя побери!

– Да, Скотти, я тоже очень рад тебя видеть, – сказал Джеф с наигранно серьезным видом, но не сдержался и улыбнулся. – Кори, этот мрачный тип – мой менеджер, Скотти Оливер. Скотти, это Кори Ледфорд.

Скотти Оливер окинул ее холодным взглядом серых глаз.

– Надеюсь, Джеф, что она того стоит, – сказал он по-прежнему раздраженно. – Сегодня вечером будет полно критиков, которые придут в восторг, если наш «золотой мальчик» провалится. Ты же три года не выступал с концертами, а в последние дни перед выступлением не нашел ничего лучше, как крутить роман с какой-то фанаткой из провинции.

Кори почувствовала, как загорелись ее щеки, Джеф предостерегающе сжал ее локоть. Его глаза метали молнии.

– Полегче, Скотта, – сказал он тихим голосом. – Ты имеешь право сердиться, но это наши с тобой дела, и Кори в них не впутывай.

Скотти Оливер выругался вполголоса, потом резко повернулся и зашагал к лимузину.

– Извини нас, – сказал Джеф, и вертикальная морщинка появилась у него на его лбу. – Скотти знает меня с тех пор, как я еще девятнадцатилетним юнцом с колоссальным самомнением бренчал на старой гитаре. Иногда он путает то время с настоящим. Но он только на словах такой грозный, ты не думай.

– Значит, только потому, что он твой старый приятель, я должна молча выслушивать его оскорбления? Разве недостаточно того, что публика будет считать меня твоей очередной любовницей? Теперь еще и это?

На мгновение ей показалось, что Джеф смотрит на нее с виноватым видом, но уже через минуту лицо его опять стало непроницаемым.

– Я же извинился, – холодно произнес он. – Обещаю, что больше этого не повторится.

– Почему ты так уверен в этом? Интересно, как ты этого добьешься? Я полагаю, что твой очаровательный менеджер поедет с нами в турне, а он совсем не похож на человека, которым легко управлять.

– Ты права, Скотти неудержим. Если он не заткнется, придется оставить его в Нью-Йорке.

Она ошеломлен но посмотрела на него.

– Но ведь он тебе нужен?

– Вот именно, черт возьми, он мне нужен! Без него турне превратится просто в ад.

– Тогда зачем? Если уж один из нас должен остаться, проще освободить от этой повинности меня.

Он упрямо покачал головой.

– Нет уж. Ты едешь со мной, а если Скотти не сумеет вести себя прилично, ему придется остаться.

– Представляю, как сильно он меня полюбит после этого, – мрачно пробормотала Кори.

Джеф взъерошил свои волосы и сердито посмотрел на нее.

– Ради Бога, дай мне время. Я сказал, что буду защищать тебя, и я это сделаю.

– Не нужна мне твоя дурацкая защита! Я хочу вернуться в Сомерсет и забыть о тебе и о твоем драгоценном менеджере! – взорвалась Кори, и ее глаза заблестели.

– Черт возьми, не вздумай лить слезы! – чуть не крикнул Джеф. – У меня сейчас достаточно забот, чтоб еще ты мне действовала на нервы!

– Не бойся, я не заплачу, – сказала Кори и высоко задрала подбородок. – Я не привыкла жаловаться первому встречному, что бы ты не думал. Я просто очень рассердилась.

– Не лги, – нетерпеливо сказал Джеф. – Ты уже дала мне заглянуть в твою душу, и я знаю, как ты ранима. Беззащитна, как грудной младенец.

Отвечать ей не пришлось, потому что они уже подошли к лимузину. Носильщик загрузил вещи в багажник, и Кори лишь успела метнуть в сторону Джефа возмущенный взгляд, как ее усадили в машину, а следом за ней на заднее сиденье сел этот невыносимый тип.

Кори устроилась на сером плюшевом сиденье между Оливером и Джефом. Решив, что не позволит себе расстраиваться из-за нелюбезного менеджера и будет стараться сохранять невозмутимость, она спокойно разглядывала просторный салон автомобиля, встроенный бар, телевизор, дымчатое стекло, отделявшее от них шофера.

Оливер дал знак водителю отправляться в путь и с издевкой в голосе обратился к ней.

– Ну как, впечатляет?

– Не особенно, – холодно ответила Кори. – Мне никогда не нравились лимузины. Они напоминают похоронные катафалки.

Джеф фыркнул:

– Вот я и говорю ему то же самое, радость моя, а он не слушает. – Джеф вытянул ноги перед собой и небрежно закинул руку на спинку сиденья за головой Кори.

– Ты же знаешь, что это необходимо, – хмуро ответил Оливер. – По крайней мере лимузин прочный, как танк, а когда за рулем Джордж, он кого хочешь отпугнет. Ты что, забыл ту ночь в Далласе, когда пришлось везти тебя в травмпункт с ушибами и ссадинами?

– Так это было пять лет назад, – ответил Джеф. – Подумаешь, фанаты чересчур разбушевались. Это не причина, чтобы ты лез в бутылку всякий раз, когда я беру свою машину.

– Ты чересчур беспечен, – резко ответил Оливер. – В мире слишком много психов, чтобы так рисковать. Вспомни, что случилось с Джоном Ленноном!

– Мы это уже обсуждали, Скотти. Я не собираюсь жить, как заключенный, за решеткой из-за того, что какой-то псих может захотеть выстрелить в меня. – Он взглянул на Кори и стал играть с выбившимися из ее прически прядями. – Хотя, возможно, в этот раз, когда с нами будет Кори, я стану таким же параноиком, как ты. Не могу допустить ни одного синяка на этой безупречной коже!

Кори не обратила внимание на подначку Джефа. То, как спокойно они обсуждали выпады фанатичных поклонников и даже возможность покушения, поразило ее своей обыденностью. Джеф, очевидно, считал это такой же неотъемлемой частью жизни артиста, как богатство и слава. А Кори стало не по себе, когда она представила Джефа так сильно пострадавшим от фанатов, что пришлось везти его к врачу. Ну почему он не бросает работу, которая связана с таким риском?

К счастью, ни один из мужчин не обратил внимания на ее растерянность. В ответ на реплику Джефа Оливер взволнованно воскликнул:

– Что? Ты собираешься взять ее в турне? Но это невозможно, Джеф! Все уже заказано.

Джеф в эту минуту так, как ласкают любимого котенка, ласкал девушку, играя локонами у ее шеи.

– Ну так сделай новые заказы, – сказал он с ленивой усмешкой. – Она едет с нами, Скотти. – Хотя выражение его лица было добродушным, голос прозвучал твердо.

Оливер побагровел от ярости.

– Господи, Джеф, да зачем она тебе? Она тебе только помешает. – Он уставился на Кори, раздевая ее взглядом, так что она вспыхнула. – Девушка, конечно, красива, но ведь ты никогда раньше не возил с собой женщин. Во время гастролей всегда найдутся толпы цыпочек, готовых запрыгнуть в твою постель.

– Хватит, Скотти, – сказал Джеф и нахмурился. – Я сказал – она едет с нами!

– О'кей! Но держу пари, ты об этом пожалеешь, – проворчал Скотти. – Я постараюсь изменить заказы в отелях. Это должно быть несложна, раз она будет ночевать в твоей постели.

Ну это уж слишком! Кори открыла рот, чтобы послать подальше этого грубияна с его отелями, когда Джеф предостерегающе взял ее за руку.

– Спокойно, детка, – сказал он, устремив жесткий взгляд на Оливера.

– Я скажу тебе кое-что только один раз, Скотти, так что слушай внимательно. Не хочу больше слышать пошлости в адрес Кори. Ты не обязан ее любить, но будь добр обращаться с ней вежливо и уважительно, иначе в глаз получишь! – Он вдруг расслабился и улыбнулся своей мальчишеской улыбкой. – Мы же так давно дружим, Скотти, – добавил он. – Разве ты хочешь все это разрушить? А насчет номера в отеле ты ошибаешься. Может, я бы и хотел, чтобы Кори была как можно ближе, но у нее будет своя спальня.

Гнев, изумление и выражение осторожной расчетливости сменялись на лице Оливера.

– Своя спальня? Ничего не понимаю.

В темных глазах Джефа появилось странное выражение, сочетавшее в себе лукавство, желание, сожаление и еще что-то, от чего у Кори защемило в груди, и она смотрела на его лицо как зачарованная.

– Это – моя Прекрасная Дама, – сказал он серьезно. Он поднес ее ладонь к губам и поцеловал.

Слова «Прекрасная Дама» он произнес своим тягучим и сладким, как мед, голосом. Кори сразу. вспомнила, как они обменивались шутками о рыцарях и их служении прекрасным дамам, и застыла завороженная, не в силах оторвать от него глаз. Голос Оливера вывел ее из задумчивости.

– Прелестно, – произнес он. – Но непонятно.

Кори быстро отдернула руку и посмотрела на Оливера. Он изменился. Вместо откровенного недовольства и презрения в нем появились холодная настороженность и расчетливость. Она поежилась и подумала, что Оливер может быть весьма опасным противником.

Джеф засмеялся и покачал головой. – А тебе и не нужно ничего понимать, просто прими к сведению. Я сам себя с трудом понимаю. Ладно, Скотти, расскажи мне о контракте, который ты заключил с телевидением на съемку сегодняшнего концерта.

С этой минуты и до конца поездки мужчины говорили друг с другом только о статьях контракта и процентах. Кори вынуждена была признать, что Оливер рассуждал как отличный бизнесмен, прекрасно знающий свое дело. Видно было, что эти двое уважают и ценят друг друга. Обсуждая деловые вопросы, Оливер забыл о своем недовольстве, расслабился и стал смеяться в ответ на шутки Джефа, а его глаза потеплели.

Кори была так увлечена наблюдением за мужчинами, что не заметила, как лимузин подъехал к многоквартирному современному дому. Охранник с помощью электронного ключа открыл металлические ворота, лимузин плавно въехал в подземный гараж и остановился перед лифтами.

Шофер вышел из машины и открыл дверцу пассажирам.

– Как дела, Джордж? – спросил Джеф, помогая Кори выйти из машины. – Это мисс Ледфорд. Она пока поживет с нами. Кори, это Джордж Эджерс.

– Очень приятно познакомиться, мистер Эджерс, – сказала Кори вежливо, украдкой разглядывая массивную фигуру шофера, его рыжеватые с проседью волосы и приветливое лицо.

– Мне тоже, мисс Ледфорд, – сказал шофер, явно любуясь ею. – Я отнесу наверх ваши вещи, мистер Броуди. – И он пошел к багажнику.

– Хорошо, Джордж, можешь не спешить, – рассеянно ответил Джеф и, взяв Кори за руку, повел ее к лифтам, около которых сидели еще двое охранников. Никто не произнес ни слова, но Кори почувствовала их цепкий взгляд, которым, казалось, они окинули ее с головы до ног, не упустив ни малейшей детали в ее облике.

– Суровая здесь система безопасности, – сказала она.

– Эту квартиру нашел Скотти. Безопасность была на первом месте в перечне его условий, – отозвался Джеф. – Ничего, ты привыкнешь.

Оливер вошел вместе с ними в лифт и нажал кнопку верхнего этажа – пентхауса. Потом он взглянул на часы и сказал:

– Сейчас почти четыре часа. Я велел Джорджу подать машину в шесть. Я могу надеяться, что ты не опоздаешь?

Джеф улыбнулся, ничуть не обидевшись.

– Когда это я опаздывал на концерты?

– Никогда. Но, с другой стороны, ты никогда не пропускал три дня репетиций. Откуда мне знать, чем ты будешь заниматься ближайшие два часа. – Оливер бросил многозначительный взгляд в сторону Кори.

– Расслабься, – Джеф пожал плечами. – Сегодня в программе большинство песен – мои собственные. Уж, наверное, я их знаю.

Дверь лифта открылась, и Джеф повел Кори через просторное фойе к двери напротив.

– Добро пожаловать домой, милая, – прошептал он ей на ухо, отпер и распахнул перед ней дверь.

Невозможно было вообразить что-нибудь, что могло так разительно отличаться от родного дома Кори. Квартира была по-современному роскошной, и это вполне соответствовало внешнему облику здания. Ковер цвета корицы в огромной гостиной приятно гармонировал с нежными бежевыми тонами современной мебели. Главным украшением комнаты был большой камин, а напротив него стоял мягкий велюровый диван с подушками разных оттенков коричневого. В дальнем конце комнаты стоял великолепный кабинетный рояль красного дерева. За ним были раздвижные стеклянные двери, на которых висели портьеры цвета топленого молока. Несколько дверей вели из гостиной в разные комнаты.

Не давая ей возможности осмотреться как следует, Джеф подтолкнул Кори к одной из этих дверей, слева от камина.

– Вот твоя комната, – объявил он, открывая дверь. – Она небольшая. Спальня в этой квартире гораздо больше, и поверь, ее хозяин будет рад тебя видеть у себя. Уверена, что не передумаешь?

Кори не могла не улыбнуться, разглядывая комнату для гостей. Отделанная в светло-голубых тонах, она была по крайней мере в два раза больше, чем ее спальня дома.

– Вряд ли мне грозит клаустрофобия, – ответила она.

– В этом вся и беда. – Он вздохнул. – Ну ладно, если передумаешь, моя комната рядом. А Скотти в гостевой спальне напротив.

– Он тоже здесь живет? – испуганно спросила Кори.

Джеф покачал головой.

– Нет, только сегодня ночует. Так удобнее, потому что мы выезжаем в Хьюстон рано утром. До окончания концерта времени поесть не будет, так что, если проголодаешься, на кухне есть из чего сделать сандвич. Буду очень признателен, если к шести ты будешь готова, иначе Скотти совсем взбесится.

Она резко повернулась к нему.

– Ты хочешь, чтобы я тоже поехала на концерт?

– Конечно, – лениво протянул он. – С этого момента мы будем с тобой неразделимы, как сиамские близнецы. Кроме того, ты никогда не видела моих выступлений. Все говорят, что на сцене я неподражаем, так что глупо было бы с моей стороны не воспользоваться таким мощным оружием. Чувствую, что для победы над тобой мне потребуется мобилизовать все свои способности.

– А ты не боишься разочарований? Ведь я не люблю эстрадную музыку.

– Я это подозревал. Чего же еще ждать от женщины, которая родилась не в том веке? Придется мне положиться на свой изумительный талант. – Не успела она ответить, как он наклонился и легко поцеловал ее в губы. – До встречи в шесть часов. – И он удалился.

Кори стояла в дверях, глядя ему вслед, когда голос Оливера вывел ее из задумчивости.

– Вы, должно быть, очень умная женщина, мисс Ледфорд, – сказал Скотти с циничной улыбкой. Он разлегся на кушетке, положив ноги на пуфик, но его ленивая поза не соответствовала выражению по-кошачьи настороженных глаз.

Кори обернулась к нему, тоже настороженно.

– О чем вы хотите поговорить? – спросила она.

– Так по всему видно, что Джеф прыгает вокруг вас, как щенок, а у него достаточно опыта общения с женщинами. С юных лет он всегда мог добиться своего у любой цыпочки и никогда не позволял хорошенькому личику мешать своей карьере. Так что я сразу понял, что вы ловкая штучка, Кори Ледфорд.

Услышав такие слова, Кори возмутилась.

– Ошибаетесь, мистер Оливер, – отрезала она. – Но если вы считаете, что я представляю угрозу вашему хозяину, почему бы вам не убедить Джефа отослать меня назад в Сомерсет?

– Поверьте мне, я буду стараться, – мрачно ответил Оливер. – Так что, детка, не слишком привыкайте к выгодам, сопутствующим исполнению роли новой игрушки Джефа. Это ненадолго.

– К выгодам? – озадаченно переспросила Кори.

– Не старайтесь изображать невинность, – презрительно сказал Оливер. – Если вы тут задержитесь, то быстро поймете, что все финансовые распоряжения Джефа проходят через меня. И хотя детали он продиктовал вчера секретарше, та автоматически переслала все счета мне.

– Счета? – Кори пожала плечами. – Понятия не имею, о чем вы говорите.

Оливер достал небольшой блокнотик из кармана пиджака и раскрыл его: «Полный гардероб из фирменных вещей, цены не имеют значения – 1 компл. Спортивный автомобиль „Лотос“ – 1 шт. Ожерелье из бриллиантов и аметистов – 1 шт.» – Он захлопнул блокнот. Последний пункт, несомненно, задуман, чтобы оттенить ваши глазки. Неплохая добыча за трехдневную работу, а, мисс Ледфорд?

– Вы, может, и знаете, что здесь написано, а я понятия не имею, – сердито сказала Кори.

Оливер засунул блокнот в карман и встал с кушетки.

– Да ладно вам, – и он воинственно задрал подбородок. – Это на Джефа действуют ваши наивно распахнутые глаза, а меня увольте. Джеф всегда проявлял щедрость к своим подружкам, и я считал, что меня это не касается. Но ваша жадность меня задела. – Он произнес эти слова весьма жестоко. – Я не позволю вам вытягивать из него такие деньги! Пусть я покажусь вам смешным, но я все-таки скажу. Я люблю этого парня. Я был бы счастлив иметь такого сына, как он. Несмотря на этот внешний цинизм, он самый добрый и порядочный человек, которого я знаю. – Оливер, глубоко вздохнув, продолжал:

– Автомобиль будет доставлен только завтра, все остальное достать было проще. Вещи уже в вашей спальне. Надеюсь, вы их одобрите.

Кори несколько секунд озадаченно смотрела на него, а потом медленно повернулась и пошла к себе в комнату. Она сняла и бросила на кровать жакет, повернулась к широкому, во всю стену спальни, шкафу и медленно открыла раздвижную зеркальную дверцу.

Она невольно охнула. Шкаф был забит туалетами всевозможных расцветок. Спортивная одежда, платья, вечерние наряды, белье… Бесконечный список.

– Ожерелье в верхнем ящике туалетного столика, – сказал Оливер, который, стоя у двери и прислонившись к косяку, наблюдал за Кори. – Слишком ценная вещь, чтобы оставлять на виду.

Кори закрыла шкаф, машинально подошла к туалетному столику, открыла ящик и вынула продолговатый футляр из черной кожи с тиснением «Тиффани». Она открыла футляр и, словно онемев, смотрела на ожерелье, сверкающее языческим великолепием на фоне черного бархата. Это было произведение искусства. Ничего более роскошного она не видела. Крупные квадратной формы аметисты чередовались с бриллиантами великолепной огранки, которые переливались всеми цветами радуги.

– Хотите знать, сколько это стоило? – спросил Оливер. – С удовольствием покажу вам чек из магазина. Тогда вам не придется бегать к оценщику.

– Нет! – крикнула Кори. Она даже глаза закрыла, чтобы справиться с волной ярости, охватившей ее. Как посмел Джеф Броуди поставить ее в двусмысленное положение? Теперь кто угодно может над ней издеваться! Неужели он действительно рассчитывал купить ее согласие этими щедрыми дарами? Неприятно в этом признаваться, но больше всего ранило то, что Джеф собирался купить ее, как девушку по вызову. Неужели он так низко ее ценит? В первый вечер он действительно предложил ей полное содержание, но за последние три дня их отношения совсем изменились. Настолько, что ей стало казаться, что он понимает ее. Надо же, а она ведь уже было отказалась от своего первого впечатления о нем!

Кори резко закрыла футляр, повернулась и решительно зашагала к двери.

– Куда вы? – подозрительно спросил Оливер. Она прошла мимо него, и он невольно отступил, ощутив исходящие от нее волны гнева.

– Я собираюсь придушить вашего доброго, порядочного парня, которого вы так любите, – резко сказала Кори. – И держитесь от меня подальше, иначе я начну прямо с вас.

Не обращая внимания на встревоженного Оливера, она промчалась через гостиную к противоположной двери, в которую перед этим вошел Джеф.

Она без стука распахнула дверь и влетела в комнату, которая была вдвое больше ее спальни. Краем глаза она отметила темно-синий ковер и в тон ему шторы, двуспальную «королевскую» кровать, покрытую светло-голубым покрывалом, но комната оказалась пустой. Дверь в дальнем углу была открыта, и оттуда раздавалась мелодия, которую кто-то напевал приятным баритоном. Кори не раздумывая пересекла спальню и стремительно влетела в смежную комнату.

Пение моментально прекратилось, и Джеф посмотрел на нее снизу вверх. Он лежал в огромной, напоминающей бассейн мраморной ванне, которая вполне подошла бы для сераля. Хитро поблескивая темными глазами, он нежно произнес:

– Знаю, я говорил, что неподражаем, но тебе совсем не обязательно было врываться сюда, чтобы послушать. На сцене я гораздо выразительнее, чем в ванне.

Сначала Кори растерялась, увидев его в этой ванне из мрамора с голубыми прожилками. Казалось, в позе султана Броуди ждет своих любимых наложниц. Она невольно порадовалась, что над горой пены видна была лишь верхняя часть его бронзовой груди, покрытая курчавыми волосами, и тут же вспомнила, зачем она пришла.

Она сделала шаг вперед.

– Я не буду смотреть твое выступление ни в ванне, ни вне ее, – сказала она, крепко сжав кожаный футляр. – Я только пришла вернуть тебе вот это.

Джеф взял губку и не спеша стал тереть грудь, лениво рассматривая раскрасневшееся лицо девушки и ее горящие глаза. Разгневанной она была очень привлекательна.

– Ты сердишься, – сказал он насмешливо. – Так что я натворил за эти десять минут, чтобы заслужить твое неудовольствие?

Кори открыла футляр и, держа ожерелье двумя пальцами, словно ядовитую змею, вытянула вперед руку.

– Вы, кажется, хотели произвести на меня впечатление этой безделушкой? – спросила она. – Так вот, на мой взгляд, эта вещь столь же кричаща и вульгарна, как человек, который ее выбрал. Мне она не нужна, так что отдайте ее какой-нибудь из ваших женщин. – С этими словами она уронила ожерелье в ванну, а за ней бросила кожаный футляр. С мрачным удовлетворением она повернулась, чтобы уйти, и вдруг почувствовала, кгк железная рука схватила ее за лодыжку.

– Э нет, принцесса, – произнес Джеф. – Ты никуда не пойдешь, пока я не доберусь до сути.

Другой рукой он обхватил ее вторую лодыжку, сделал рывок, и она полетела спиной в ванну. Джеф успел подхватить ее, когда она погрузилась в мыльную воду, но Кори, испугавшись, не сразу пришла в себя.

– Ты с ума сошел! – закричала она, отдышавшись. – Я же одета!

– Вижу, – сказал Джеф, небрежно взглянув на ее мокрый наряд. – Я бы дал тебе время раздеться и присоединиться ко мне, но боялся, что ты не согласишься.

– Еще бы! – воскликнула она, стараясь вырваться из его объятий. Джеф с легкостью взял ее за запястье и усадил напротив себя, так что она могла опереться головой о край ванны.

– Ну вот, – произнес он лениво, – так гораздо удобнее. Гораздо лучше, чем если бы ты удалилась, исполненная ледяного презрения, а я догонял бы тебя в чем мать родила.

– Так ты выпустишь меня отсюда? – прошипела она. Девушка чувствовала себя абсолютно беспомощной. Она могла удерживать голову над водой, только если не шевелилась, а любое движение приводило к тому, что мыльная вода попадала в рот.

– Рано или поздно, – спокойно ответил Броуди. – Но только когда ответишь, из-за чего ты вдруг на меня взъелась. Я так понял, что из-за ожерелья. Тебе оно не понравилось?

– Да, не понравилась, – передразнила его она. – И одежда не понравилась, и уверена, что машина мне тоже не понравится.

– Вижу, что Скотти был разговорчив против обыкновения, – вздохнул Джеф. – Я-то надеялся, что сам расскажу в свое время.

– Не сомневаюсь. И ты наверняка считал, что из благодарности я сразу брошусь к тебе в постель. Так вот, Джеф Броуди, я не содержанка, за которую ты меня принимаешь. Возьми свои подарки и засунь их себе сам знаешь куда!

Джеф сжал губы, на лбу появились суровые морщины.

– Знаешь, мне временами очень хочется тебя утопить, – сказал он. – До чего противные мысли возникают в твоей хорошенькой головке. Я не принимаю тебя за содержанку, и эти небольшие подарки вовсе не были задуманы как подкуп.

– А чего ты от меня ждал? Такие подарки говорят сами за себя. Можно даже сказать, они довольно банальны.

– И поэтому ты сразу вообразила, что я решил купить твою благосклонность, как злодей в старинной мелодраме. Я думал, ты поймешь, что с тобой я никогда бы не пошел на такое. Признаю, что время от времени мои отношения с дамами включали взаимно оговоренный обмен ценностями, но уж поверь мне, я достаточно хорошо разобрался в особенностях твоего характера, Кори, и не отношу это к тебе.

– Тогда почему? – спросила она, воинственно задрав подбородок. – Не думаю, что мистер Оливер угадал и что ты подбирал это чересчур дорогое ожерелье под цвет моих глаз.

Джеф смутился:

– Знаешь, это, в общем, так и было. Я не сразу додумался купить ожерелье. Вдруг вспомнил твои глаза в ту ночь на террасе, они блестели, словно… драгоценные камни, и представил себе, как красиво на тебе будут смотреться аметисты.

Кори даже рот раскрыла от удивления. Сомневаться в его искренности не приходилось.

– А как же спортивный автомобиль и новая одежда? – слабым голосом спросила она. Он пожал плечами.

– Я хотел, чтобы тебе было комфортно. Ты исключительно привлекательная женщина, но в ближайшие недели тебе придется вращаться в кругах, где люди, как бы это выразиться, не стеснены в средствах. – Он иронично усмехнулся. – Там будет достаточно женщин, которые станут точить топор войны, чтобы снять с тебя скальп. Ну я и подумал, что неплохо было бы снабдить тебя дополнительной амуницией. А машина – это просто форма страховки.

Она непонимающе смотрела на него.

– Послушай, я по себе знаю, как тяжело постоянно быть объектом внимания публики. Иногда от ограничений, которые это накладывает на личную жизнь, хочется на стенку лезть. А собственная машина дает хотя бы некоторую иллюзию свободы. Я боялся, что, если у тебя не будет такой отдушины, ты не выдержишь и сбежишь.

– Понимаю, – медленно сказала девушка, удивленно глядя на него. Как ни странно, но если учесть то, что она недавно узнала о его образе жизни, то его логику вполне можно было понять. Он просто решил, что Кори, так же, как и он сам, будет страдать от ограничения свободы. – А вам не кажется, что страховка чересчур дорогая?

– Может быть, – ответил он, – но мне нравится делать дорогие подарки. Когда я был ребенком, наша семья была настолько бедной, что никто не дарил и не получал подарков. А сейчас, видит Бог, у меня достаточно денег, так почему бы мне не делать то, что я хочу?

Кори вдруг почувствовала, как предательски защемило сердце, и сглотнула комок в горле, представив детство Джефа, лишенное радостей. На секунду она ощутила почти материнскую нежность.

– Но нельзя же дарить направо и налево спортивные автомобили, – сказала она. – Так не делают.

– Я боялся, что ты это скажешь. И ожерелье не возьмешь?

Кори молча покачала головой и невольно улыбнулась – уж очень он напоминал разочарованного ребенка, который не понимает логики взрослых.

– Но одежду ты должна взять, – сказал он напористо, и его глаза, обрамленные густыми ресницами, торжествующе заблестели. – Разве ты сможешь защитить меня от навязчивых поклонниц, если сама не будешь полностью уверена в себе? – Кори с сомнением покачала головой, и Джеф добавил умоляющим тоном:

– И кроме того, я купил одежду на распродаже. Магазины не возьмут ее обратно.

Кори запрокинула голову и расхохоталась. Он говорил о вещах торговых домов «Кристиан Диор» и «Ив Сен-Лоран» так, как будто подобрал их на дешевой ярмарке в ближайшем универмаге.

– Боже, какая у тебя прелестная шея, – сказал он внезапно. Он неохотно отвел взгляд в сторону, а потом сказал лукавым тоном:

– Ну, так я тебя уговорил? Одежду возьмешь?

– Только при условии, что ты все заберешь обратно в конце турне, – сказала она нерешительно, удивляясь детской радости на его лице.

– Ладно, посмотрим, – сказал он уклончиво. – А ожерелье не возьмешь?

– Ожерелье не возьму! – сказала Кори твердо, а потом засмеялась. – Тебе не кажется, что ситуация нелепая? Лежу тут в ванне одетая и спорю с тобой о дурацком ожерелье.

– Это очень красивое ожерелье, – с упреком сказал он. Отпустив ее запястье, он пошарил рукой по дну и с торжествующим видом вытащил сверкающую драгоценность. – Раз ты не согласна его принять, дай хоть посмотреть, как оно на тебе выглядит.

Не дожидаясь ответа, он быстро надел ей ожерелье на шею. Оно оказалось довольно тяжелым, и Кори опустила глаза, чтобы рассмотреть камни. И сразу же покраснела от смущения. Грудь ее была так облеплена мокрой шелковой блузкой, что торчащие соски выступали совершенно отчетливо, как если бы она была обнажена. А ожерелье привлекало еще большее внимание к этой части ее тела.

Джеф сделал глубокий вдох, не отрывая глаз от ее мокрой облегающей блузки.

– До чего красиво! – произнес он, и она поняла, что он говорит не об ожерелье.

Ожесточенная перебранка сменилась невыносимым ощущением близости. Кори почти осязала электрические разряды, которые пробегали между ней и Джефом, и тело ее будто плавилось. Впервые с той минуты, как она ворвалась в ванную комнату, она обратила внимание на бронзовую кожу Джефа, на его сильное мускулистое тело, так непохожее на ее собственное, мягкое и нежное. По его затуманенным глазам и напрягшимся жилкам на шее было видно, что он в таком же возбуждении.

– Нет, – прошептала она растерянно, с трудом отводя взгляд от его шеи, сознавая, что говорит это не столько ему, сколько своему собственному телу, готовому ее предать.

– Да, милая, – тяжело дыша, сказал Джеф. – Да, да, да! – Он привлек ее к себе, и Кори охнула, когда теплая твердость его мускулов коснулась ее, обжигая, через мокрую одержу. По всему ее телу пробежал трепет. Джеф прижал ее голову к своей груди.

– Боже мой, детка, – простонал он. – Я так тебя хочу, что чувствую себя, как подросток со своей первой женщиной.

Она не отвечала, погрузившись в чувственную эйфорию, вызванную прикосновением его теплых сильных рук и курчавых жестковатых волос на груди, к которым прикасалась щекой. Терпкий аромат обволакивал ее, и она различила хвойный запах мыла и мускусный запах разгоряченного мужского тела. Сочетание было настолько возбуждающим, что Кори захотелось ощутить его на вкус, и она не в силах была противиться своему желанию. Она осторожно провела языком по его коже, которая оказалась солоноватой, потом повернула голову и, как котенок, потерлась щекой об его грудь, коснувшись языком соска.

– О Господи! – простонал Джеф, и она испытала первобытное удовлетворение, ощутив дрожь, пронзившую его тело. Джеф обнял ее стальной хваткой и впился в ее рот поцелуем, который искушал и дарил наслаждение. Он исследовал ее губы и язык бесконечными касаниями. Кори забыла все на свете. Она лишь чувствовала, как с каждым поцелуем горячее ощущение внизу живота становилось сильнее, а кровь бежала по жилам, как расплавленный огонь, и каждый сантиметр ее кожи обретал собственную пульсирующую, чувственную жизнь.

Потом она поняла, что они оба стоят на коленях, и обычно проворные пальцы Джефа странно долго возятся с пуговицами ее блузки. Его губы ласкали ее рот, потом коснулись уха. Он покусывал и облизывал мочку, а время от времени шептал слова, подсказанные желанием, которые вызвали в ней такую бурю ощущений, что она почувствовала головокружение. Кори схватилась за его сильные обнаженные плечи, как будто это была единственная опора в качающейся вселенной. Наконец последняя пуговица поддалась, Джеф мягко отстранил ее и спустил с ее плеч шелковую блузку и бюстгальтер. Нетерпеливо отбросив их, он опять привлек девушку к себе. Его жесткие волосы терлись об ее грудь, от чего соски сразу затвердели.

– Ты самая мягкая на свете! – простонал он, пробегая руками по ее грациозно изогнутой спине. – Ты вся шелковисто-атласная. – Теперь его руки вынимали шпильки, которыми были сколоты ее волосы. Джеф с наслаждением погрузил пальцы в каскад шелковистых волос, рассыпавшихся по плечам. – Мне так нравится осязать тебя. Даже то, как твои волосы струятся меж пальцев, возбуждает.

Он прислонил ее к краю ванны и перевел дух. Страстный взор устремился на ее полные, тугие груди, темно-розовые соски, твердые и зовущие под языческим ожерельем из аметистов и бриллиантов.

– Однажды под Каиром я увидел настенную роспись с изображением давно умершей египетской принцессы и подумал, что у нее самые красивые груди, которые я когда-либо видел. – Он протянул руки и обхватил ее теплые, обольстительные холмики. – Но твои груди гораздо красивее, и ты живая.

Живая? Это еще мягко сказано, думала она, пока Джеф нагнулся и ласкал губами ее грудь, вызывая в ней вихрь ощущений. Она никогда в жизни не чувствовала себя настолько живой, а ее чувствительность все нарастала. Потом он легонько сжал губами ее сосок, и она застонала, погрузив пальцы в его курчавые темные волосы, крепче прижимая к себе его голову. Этот стон возбудил его еще больше, и он сильно, до боли сжал ее грудь. Он нежно покусывал ее, а она стонала и извивалась под этой сладкой пыткой.

– Боже мой, любимая! Я умираю от желания! – прошептал Джеф и поднял голову. Его губы снова соединились с ее губами со страстью, которая лишала их сил, и Кори почти не сознавала, что происходит. Джеф уже возился с боковой застежкой ее брюк. Внезапно она почувствовала себя полностью в его власти.

Он нехотя оторвался от ее губ на мгновение, и Кори перевела дух. Его рука скользнула внутрь брюк и Кори почувствовала, как что-то ворохнулось внизу живота. Она настолько запуталась в паутине желания, которую он сплел, что почти не могла соображать.

– Что ты делаешь? – спросила она, но ответ ее не особенно волновал, пока длилось это волшебство.

Он взглянул на нее с ласковой и уверенной улыбкой.

– Я пытаюсь освободить тебя из одежды до того, как окончательно свихнусь. Я тебе обещаю, что потом сделаю все, как ты захочешь, но мне просто необходимо войти в тебя сейчас.

Его откровенность, казалось, должна была ее шокировать, но вместо этого вызвала в ее сознании образы, от которых Кори просто растаяла. Оглядевшись, она с изумлением сообразила, что они по-прежнему в ванной.

– Это невозможно, – возразила она. – Здесь.

– Именно здесь, – ответил Джеф, поглаживая ее ягодицы в быстром чувственном ритме. – Пока не попробуешь заниматься любовью в воде, считай, что ты не жила. В этой ванне полно места. Не бойся, утонуть тебе я не дам.

Не дожидаясь ответа, он стал тихонько покусывать ее плечо, не замечая, как она напряглась при этих словах. Небрежность, с которой он произнес последнюю фразу, ясно говорила о том, что подобного опыта у него хватает, и это подействовало на Кори так, будто на нее вылили ушат холодной воды. При мысли о том, что Джеф занимался любовью с другими женщинами в этой самой ванне, она почувствовала себя дешевкой. Ее чуть не стошнило от этого. Как легко она поддалась его магнетизму! И как можно быть такой дурочкой? Вслед за этим ее охватил гнев. Она вдруг осознала, что он легко манипулировал ее мыслями, эмоциями, да и всем ее слишком слабым телом.

Кори без труда вырвалась из его объятий, явно нарушая все законы жанра. Джеф успел только увидеть ее рассерженное лицо и яростно сверкающие глаза, и в эту секунду она обеими руками схватила его голову и изо всей силы толкнула вниз. Он скрылся под водой, и Кори с мстительным удовольствием выждала секунду, прежде чем отпустила его.

Джеф вынырнул, фыркая и отплевываясь, с прилипшими ко лбу волосами, с глазами, слезящимися от мыльной воды. Кори уже вылезла из ванны и лихорадочно напяливала блузку, когда он протер глаза и увидел, что она делает.

– Что, черт возьми, с тобой происходит? – заорал он.

– Я решила, что тебе неплохо остудить голову, – язвительно сказала она, застегивая блузку. Потом Кори сняла ожерелье и презрительно бросила его на пол.

– Лучше забери это. Пригодится для следующей идиотки, которую ты заманишь в этот свой султанский бассейн. – Она гордо подняла голову. – Я с восторгом приму наряды, которые ты приготовил, если это убережет какую-нибудь другую дурочку от того, чтобы поддаться на твое обаяние.

Не обращая внимание на его сердитый вид и окрик «Кори!», она вышла из ванной комнаты. Впечатление от сцены, когда она величественной походкой покидала ванную, было смазано тем, что одна из ее босоножек на каблуке осталась на дне ванны, поэтому Кори позорно хромала.

Она была так рассержена, что не подумала, как нелепо выглядит, пока не оказалась в гостиной на пути в свою спальню.

Скотти Оливер оторвал глаза от журнала, который читал, и в изумлении разинул рот. Вскочив с кушетки, он уставился на ее мокрую одежду, босую ногу, встрепанные волосы и рассерженное лицо.

– Что, черт возьми, с вами случилось? Она задержалась на пороге комнаты и обернулась с видом царственного неудовольствия.

– Я подумала и решила не душить вашего дружка Броуди, – произнесла она ледяным тоном. – Вместо этого я его утопила.

С этими словами Кори захлопнула дверь. Оливер ошалело поглядел ей вслед, выругался и опрометью помчался в спальню Джефа.

 

6

Час спустя Кори стояла перед большим, в полный рост, зеркалом и рассматривала себя с мрачным удовлетворением. Джефу нужна блестящая спутница, способная отвадить назойливых поклонниц? Прекрасно, она у него есть. Она выбрала белое платье тонкой французской шерсти очень необычной текстуры, похожей на атлас. Платье было обманчиво простого покроя. Глубокое декольте эффектно открывало грудь. Довольно свободный лиф был перетянут в талии плетеным поясом из той же ткани, а длинная, узкая юбка выгодно подчеркивала линию бедер. В противоположность элегантной простоте платья накидку Кори выбрала самую роскошную из тех, которые нашла в шкафу. Ее небесно-голубой фон был покрыт изысканной ручной вышивкой. Высокий воротник, казалось, служил великолепной оправой для лица и оттенял фиалковый цвет глаз девушки. Темные волосы волнами спускались на плечи и грудь. Губы она тронула светло-розовой помадой, а веки слегка подчеркнула голубыми тенями.

Кори не была бы женщиной, если б не испытала удовольствия, глядя на себя в зеркало. Безусловно, в этом элегантном одеянии она выглядела прекрасно, и это смягчило ее гнев на саму себя и Джефа. Раздражение ушло, и она улыбнулась своему отражению. Правда, остался осадок горечи и разочарования, удививший ее саму. Джеф с самого начала не скрывал намерения завести с ней интрижку, но если бы там, в ванной, она не имела глупости поддаться его чарам, ничего бы не произошло. Он же сказал, что дождется ее согласия. Как ни странно, Кори верила ему. Неприятно было признаваться самой себе, как близок был Джеф к тому, чтобы осуществить свое желание. Ее согласие было бы достигнуто, если бы он не произнес ту роковую фразу, которая мгновенно отрезвила ее.

И все же Кори не переставала удивляться тому, как подействовали на нее слова Джефа. Сознание того, что она была всего одной из вереницы очарованных им женщин, причинило ей мучительную боль. Кори пришла тогда в такое бешенство, что чуть не утопила его. Просто невероятно! С тех пор, как этот человек появился в ее жизни, она стала открывать в своем характере не очень-то понятные стороны. Неделю назад она бы не поверила в то, что с ней может произойти такое и что при этом она потеряет самообладание.

Ну да ладно, зато теперь не придется отражать его атаки. Ни один мужчина не сохранит влечения к женщине, которая не только отвергла его в такую минуту, но и унизила физически. Следует приготовиться к тому, что он немедленно отправит ее домой.

В этот момент в дверь комнаты постучали, и Кори инстинктивно напряглась, чтобы отразить холодную ярость, которую, судя по всему, на нее сейчас обрушат.

Джеф не скрывал восхищения, когда разглядывал ее.

– Ну и ну, ты просто потрясающе выглядишь! – сказал он. Его угольно-черные глаза лукаво заблестели. – Ты не станешь опять упрекать меня за исторические сравнения, если я скажу, что ты выглядишь, как Эсфирь, представшая перед Артаксерксом?

Кори покачала головой.

– Что же, библейские сравнения вполне уместны из уст человека, у которого было столько же женщин, сколько у царя Соломона.

Кажется, он на нее не сердится!

– Сомнительная похвала, – сказал Джеф, – уж не знаю, обижаться мне или чувствовать себя польщенным такой высокой оценкой моих сексуальных способностей. Ведь, с другой стороны, ты считаешь меня весьма неразборчивым. И позволь напомнить, что у царя Соломона было много женщин, но лишь одна царица Савская. – Он широко улыбнулся. – Кстати, в продолжение библейской темы: ну и крестины ты мне устроила!

Она пристально посмотрела на него, но не увидела на его лице ничего, кроме веселья.

– Ты это заслужил, – сказала она воинственно, а потом, не в силах сдержать любопытства, спросила:

– А почему ты на меня не сердишься?

– Сначала, милая, когда ты величественно проковыляла из ванной, я был в ярости. Но потом до меня дошло, из-за чего ты завелась, и, признаюсь, мне стало приятно.

– Приятно?

– Ага. Я понял, что продвинулся в наших отношениях больше, чем рассчитывал, потому что ты уже начала ревновать.

– Ревновать? – Кори даже заикаться стала от возмущения. – Джеф Броуди, я не…

– Скотти ждет внизу в машине, – перебил он, взяв ее за руку и ведя к выходу. – Потом поговорим, детка.

Как только они оказались в лимузине, Скотти, Оливер, строгий и неожиданно элегантный в вечернем костюме, немедленно занял Джефа деловым разговором, который продолжался до самого прибытия в «Карнеги-холл». Миновав служебный вход, они направились в гримерную Джефа и тогда наконец вспомнили о ее присутствии.

– Я устроил мисс Ледфорд место в третьем ряду, – сказал Оливер. – Попрошу билетера проводить ее в зрительный зал, пока ты с оркестром проверишь это изменение в аранжировке.

Джеф покачал головой:

– Я не хочу, чтоб она сидела в зрительном зале, – сказал он. – Пусть сидит в кулисах, где я смогу ее видеть. Достань ей табурет и посади там, где ее никто не задавит.

Оливер тихо ругнулся про себя.

– Помилуй, Джеф, она же будет мешать, – выпалил он с раздражением. – Пусть сидит в зрительном зале, а после концерта я распоряжусь, чтобы ее провели за сцену.

Джеф сжал зубы, и в глазах появился стальной блеск.

– Я хочу, чтобы она была в кулисах, – отчетливо повторил он. – И хочу, чтобы ты заботился о ней, Скотти. – Не ожидая ответа, он повернулся и пошел по коридору, а Скотти Оливер недовольно смотрел ему вслед.

– Вы только покажите мне, где сесть, и можете заниматься своими делами, мистер Оливер, – холодно сказала Кори. – Уверяю вас, мне не нужны ни ваша забота, ни ваше общество.

Он взял ее под локоть и повел по коридору.

– Вы же слышали Джефа, – сказал он, хмурясь. – Мне велено вас охранять. Когда Джеф в таком настроении, я предпочитаю с ним не спорить. Вы можете думать, что приручили его, как котенка, мисс Ледфорд, но вас ожидает неприятный сюрприз. Я знаю его еще с тех пор, как он был уличным мальчишкой. Хочу вас предостеречь. За фасадом добродушия скрывается очень жестокий человек.

Котенка? Кори чуть не рассмеялась ему в лицо. Из всех сторон личности Джефа, которые раскрылись за последние дни, уж чего не было, так это покорности, о которой говорил Оливер. Из всего семейства кошачьих, да и то с большой натяжкой, для сравнения она бы выбрала молодого тигра.

– Не беспокойтесь о том, что я недооцениваю вашего нанимателя, – сухо сказала Кори. – Уверяю вас, я знаю, каким жестоким может быть этот уличный мальчишка.

Они дошли до кулис, и Оливер пошел искать стулья для себя и Кори. Похоже было, что он отнесся к инструкциям Джефа всерьез. Кори невольно увлекла суета, царившая за сценой. Вокруг сновало огромное количество специалистов по звуку, рабочих сцены, а оркестр настраивал инструменты.

– Надо же, как много людей участвуют в этом сольном концерте, – сказала она Оливеру, который уселся рядом с ней.

Он бегло взглянул на звукооператоров.

– Конечно, от нас ждут некоторых украшений, – отозвался он. – Но как только начнется концерт, это не будет иметь значения. Публика никого не будет замечать, кроме него.

– А вам не кажется, что вы чуточку пристрастны? – скептически спросила Кори. – Уж вряд ли он настолько безупречен?

В серых глазах Оливера мелькнули какие-то искорки.

– Джеф сказал, что вы никогда не видели его выступлений. Я сначала не поверил ему, полагая, что изображать наивную провинциалку – часть вашей стратегии. Но, выходит, это правда?

Кори нетерпеливо покачала головой. Ей надоело изумление, с которым встречали тот факт, что она незнакома с творчеством Джефа.

– Я не интересуюсь поп-музыкой, – сказала она сердито. Кажется, она повторяет это уже в сотый раз!

Брови Оливера поползи вверх.

– Попрошу вас повторить то же самое после того, как увидите его на сцене. Хотелось бы услышать ваше мнение после концерта.

– Вы превосходный рекламный агент, мистер Оливер. Вы так убедительно расхваливаете товар, который представляете, что я готова поверить в его качество.

– Джефа рекламировать не надо, он сам себя рекламирует. Вполне возможно, что он сильнейший исполнитель на сегодняшний день. Никогда не видел, чтоб кому-то еще удавалось создать такое поле притяжения. У него с публикой прямо-таки роман. – Кори продолжала недоверчиво смотреть на него, и он нахмурился.

– Черт, это словами не объяснишь! Подождите, скоро вы поймете, о чем я говорю.

И она поняла. К тому времени, когда Джеф исполнял последнюю песню перед антрактом, Кори была так же зачарована, как и вся публика.

– Боже мой, и как ему это удается! – прошептала она, не отрывая глаз от одинокой фигуры в центре сцены. Он сидел на простом табурете, таком же, как у нее, его пальцы перебирали струны гитары, а проникновенный баритон разносился над затаившим дыхание залом. Кори поняла, что имел в виду Оливер, когда говорил, что Джефу не нужны сценические излишества. Это только отвлекало бы зрителей. Даже костюм у него был очень простой. Брюки из черной замши плотно облегали тело, а просторная белая рубашка с длинными рукавами напоминала романтическую одежду корсара. Несколько верхних пуговиц было расстегнуто, открывая рельефные мышцы. – Надо же, он всех просто околдовал. Как это происходит?

– Я много об этом думал, – отозвался Оливер, задумчиво глядя на Джефа. – Конечно, голос у него красивый, но бывает и получше. Он хорош собой, но не сказочно красив. Наконец, я решил, что дело в любви. Он просто влюблен в свою музыку. Публика это чувствует – и откликается. Не надо было ему прерывать концертную деятельность! Это была ошибка. Он должен выступать, чтобы реализовать себя.

– Но у песен, которые он сегодня исполнял, изумительно красивые мелодии, – возразила Кори. – Разве создание такой музыки само по себе не приносит удовлетворения?

– Возможно. Но взгляните на его лицо.

Кори поняла, что имел в виду Оливер. Лицо Джефа словно было озарено внутренним светом, и он выглядел таким одухотворенным!

– А почему он отказался от концертов?

– Устал. Быть суперзвездой очень утомительно, а он с девятнадцати лет один из ведущих певцов. Он приобрел такую популярность, что концерты стали мешать сочинению музыки. И вот он закрыл лавочку и поклялся, что никогда не будет выступать. – Оливер улыбнулся. – Я знал, что ему это наскучит. Удивляюсь, как он вообще столько выдержал.

Джеф закончил петь и встал, ответив взмахом руки на бурю аплодисментов, которыми приветствовали его зрители. Кори кожей ощущала волны эмоций, которые накатывали на одинокую фигуру в центре сцены. Интересно, о чем думает в такую минуту человек, ставший объектом поклонения, дающего почти безграничную власть.

Джеф проворно сбежал со сцены, его лицо было мокрым от пота, черные глаза возбужденно блестели. Он на мгновение задержался рядом с ними, взял полотенце, которое подал ему Оливер, и промокнул пот на лице.

– Ну что, правда, я неподражаем? – спросил он радостно, как ребенок, жаждущий похвалы. – Тебе понравилось, дорогая?

Ее губы изогнулись в лукавой улыбке.

– Да, очень понравилось, – ответила она. – И ты действительно неподражаем.

– Отлично! – сказал он, возвращая Скотти полотенце и улыбаясь. – Подожди, пока услышишь второе отделение. Это я только разминался! – Он нагнулся и звонко чмокнул ее в губы, а потом быстро пошел в гримерную.

Когда Джеф появился на сцене после перерыва, его талант засверкал новыми гранями. Действительно, получается, что в первом отделении он только разминался, подумала Кори. Он шел от одной вершины к другой, ведя за собой слушателей, так что они пьянели от восторга. В конце второго отделения Джеф спел три песни на бис, и восторженная публика аплодировала стоя, требуя музыки еще. Вдруг он поднял руки, и на его лице появилась очаровательная улыбка.

– Я тоже не хочу расставаться с вами, – негромко сказал он, и на мгновение в зале воцарилась тишина. – Вы позволите мне спеть еще одну песню?

От восторженного рева зрителей чуть не зашаталась крыша концертного зала.

– Замечательно, – сказал он, садясь на табурет. – Потому что это совсем новая особенная песня. Она посвящена моей Прекрасной Даме.

Кори затаила дыхание и едва слышала первые аккорды гитары и удивленный шепот, пробежавший по рядам зрителей.

Прекрасная Дама, я очарован твоим колдовством,

Позволь служить тебе, позволь любить тебя.

Волшебные звуки пронизывали темноту, а на лице Джефа была проникновенная искренность, такая же трогательная, как сама песня.

Когда растаял последний звук, в глазах Кори стояли слезы.

– Как красиво, – прошептала она.

– Я бы сказал иначе, – откликнулся Оливер, и в его голосе прозвучало возбуждение. – Эта песня может получить Платиновый диск.

Напоследок низко поклонившись зрителям, Джеф ушел со сцены. На этот раз он, не задерживаясь, вышел в коридор и направился к гримерной, сопровождаемый оркестрантами и акустиками, которые наперебой поздравляли его. Когда он исчез из виду, Кори ощутила странную пустоту.

– Ну, мисс Ледфорд, как вы себя чувствуете теперь, когда лучший эстрадный композитор Америки написал песню в вашу честь? – Насмешливый тон Оливера заставил ее спуститься с небес, где она пребывала с тех пор, как Джеф объявил свое посвящение.

Она не позволит его сарказму испортить такую минуту!

– Это лучшее, что было в моей жизни, – ответила она просто.

В серых глазах Оливера мелькнуло удивление, и он нехотя произнес:

– Если вы сумеете и дальше вдохновлять его на песни такого класса, может быть, от вас будет польза.

– Как вы великодушны! Так вы думаете, что, может быть, даже покупка автомобиля оправдает себя?

– Джеф рассказал мне, что вы отказались от машины и ожерелья, – педантично заметил Оливер. Потом встал и помог ей подняться. – Пошли, нам уже пора. У Джефа пресс-конференция в гримерной, и я обещал привести вас через десять минут после ее начала.

– А разве он не отдыхает? – спросила она, послушно идя за ним. – Я-то думала, что после такой нагрузки ему не до прессы.

– Только не Джеф. Он после концерта весь накачан адреналином и рвется ввысь, как воздушный змей.

Они дошли до гримерной, Оливер открыл дверь и протолкался в небольшую комнатку, набитую репортерами. Журналисты не обратили на них никакого внимания, потому что все как один смотрели на Джефа, сидевшего в кресле. Оливер и Кори из глубины комнаты наблюдали, как он отвечал журналистам, иногда бросая реплики, полные добродушного юмора.

Кори была уверена, что Джеф не заметил их прихода, пока кто-то не спросил:

– Ваша последняя песня оказалась сюрпризом, Джеф. Впервые вы посвятили кому-то свое произведение. Кто ваша «Прекрасная Дама»?

Джеф улыбнулся:

– Я ждал этого вопроса. Кори!

Толпа репортеров расступилась, а Джеф сделал Кори знак подойти. О нет, он не станет подвергать ее такому испытанию! Оливер довольно сильно толкнул ее в спину, и она нехотя подошла к Джефу. Она почувствовала, как вспыхнули щеки, когда Джеф поднес ее руку к губам и поцеловал.

– Господа, вот моя Прекрасная Дама, Кори Ледфорд.

Вопросы посыпались градом. Впрочем, Джеф искусно уходил от ответа, пока один репортер прямо не спросил, кто она, Кори, актриса или певица.

Джеф загадочно улыбнулся, продолжая держать Кори за руку.

– Неудивительно, что вы так подумали. Она великолепна, не правда ли? – Послышался одобрительный смех, а Джеф продолжал:

– Но нет, она не актриса. Честно говоря, у нее довольно экзотическое занятие. Кори – настоящая колдунья, предсказывающая судьбу по картам. А как иначе, по-вашему, ей удалось обворожить меня и заставить написать такую песню в свою честь?

Репортеры рассмеялись, только усилив смятение и неловкость Кори. Но Джеф не закончил.

– Я серьезно, – сказал он. Его улыбка явно противоречила словам. – Волшебные снадобья, приготовленные из глаз тритона, делают ее кожу нежной, как атлас, а приворотное зелье может одолеть любого мужчину. – Он посмотрел на ее сердитое лицо и подмигнул. – Она очень опасна, эта Прекрасная Дама.

Прежде чем Кори успела что-то сказать, Джеф быстро переменил тему разговора и отпустил ее руку. Мгновенно рядом с ней оказался Оливер, который ловко провел ее через толпу и вывел из комнаты. Не успела она опомниться, как была уже на улице, где ее усаживали в такси.

 

7

Когда такси отъехало от «Карнеги-холла», Оливер повернулся к ней и сказал:

– Джеф хотел отправить вас домой в лимузине, но я его переубедил. Когда он будет выходить отсюда, ему понадобится крепкая защита, иначе толпа на выходе растерзает его на кусочки.

Кори была настолько раздосадована тем, что Джеф выставил ее перед журналистами, что не ответила и угрюмо молчала всю дорогу.

Оливер проводил ее до дверей квартиры, посмотрел на ее сердитое лицо и сухо произнес:

– Поскольку Джеф собирался прямо домой, я должен появиться на приеме, который устраивают организаторы концерта. Пообещайте, что до моего возвращения вы не попытаетесь опять утопить его.

Ее фиалковые глаза гневно сверкнули.

– Не знаю, мистер Оливер! Все может случиться. – Она зашла в квартиру и захлопнула дверь.

В самом мрачном настроении Кори отправилась в спальню, сбросила роскошную накидку, разделась и пошла в душ. Странно, но даже сильные горячие струи не смогли смыть ее раздражение и обиду. И что это вдруг нашло на Джефа? Ведь он знал, что Кори предпочитает не афишировать их отношения, и вдруг сознательно превратил ее в мишень для праздного любопытства толпы репортеров! Почему они все так поступают?!

К тому времени, когда Кори вышла из душа и переоделась в ночную рубашку и белый атласный пеньюар, она настолько распалила, себя, что вся горела праведным гневом. Пусть только Джеф появится – она ему задаст! Целый час она нетерпеливо шагала по гостиной, пока не почувствовала голод. Надо пойти на кухню и сделать себе сандвич.

Кори заварила кофе, вынула из холодильника тарелку с ветчиной и тщетно пыталась разыскать хлеб в многочисленных шкафчиках из орехового дерева, когда в дверях послышался голос:

– До чего приятно прийти домой, где роскошная женщина мирно хлопочет на кухне, ожидая тебя. О большем я и не мечтал.

– Я вовсе не мирно хлопочу, – она бросила на него негодующий взгляд и с шумом захлопнула очередной шкафчик. – Я не могу найти хлеб!

– А вон там, в красной хлебнице, – Джеф показал на стойку бара у дальней стены кухни.

– Я, кажется, чувствую запах кофе, – сказал он и сел на высокий табурет возле стойки бара. – Не дадите ли чашечку бедному артисту?

– Нет, не дам! – отрезала Кори. Демонстративно не обращая на него внимания, она вытащила из хлебницы два куска хлеба и сотворила себе внушительных размеров сандвич. – Я даже воды тебе не подам, если ты вдруг будешь умирать от жажды! – Она с раздражением отметила, что на нем все тот же концертный костюм: черные замшевые брюки и белая рубашка, делающая его похожим на корсара. Она, кстати, и сейчас была расстегнута до пояса. Господи, ну почему этот тип так привлекателен?

Джеф обреченно вздохнул.

– Значит, я не ошибся, ты ушла из гримерной здорово рассерженная. Ну и что я такого сделал?

Она резко повернулась к нему.

– Что сделал? Да ты же раззвонил о наших отношениях на весь свет, а вдобавок наговорил чепухи насчет колдовства и выставил меня полной дурой!

Он сжал губы, и черные глаза грозно заблестели.

– Я сделал как лучше. Невозможно скрыть твое присутствие в моей жизни, а я давно понял, что репортерам нужно кидать подачки время от времени, чтобы они не копали слишком глубоко. Если хочешь, насчет того, что ты колдунья – просто блестящая импровизация. Они теперь начнут сочинять красочные истории про колдунью, живущую в моем доме, и, Бог даст, забудут проверить, откуда ты родом.

Кори подошла к его табурету и скрестила на груди руки.

– А если не забудут? Если какой-нибудь пронырливый журналист доберется до тети Элизабет?

– Черт возьми, я сделал все, что мог. – Джеф не на шутку рассердился. – Я же не могу творить чудеса. – Он схватил ее за плечи и легонько встряхнул. – Ну дай мне передышку, слышишь!

– И не подумаю, – отрезала Кори. – Не позволю, чтобы из-за всего этого страдала тетя Элизабет! – Она попыталась сбросить с плеч его руки. Это ей не удалось, и тогда, издав яростный возглас, она изо всех сил толкнула его в грудь.

Высокий табурет, на котором сидел Джеф, вдруг качнулся, Джеф разжал руки и с грохотом полетел на пол вместе с табуретом.

Кори в ужасе закричала. Джеф лежал на полу, бледный, с закрытыми глазами. Она опустилась рядом с ним на колени. Он не шевелился. А вдруг он ударился головой при падении? Вдруг она его убила? Ее охватило отчаяние, ей показалось, что мир вокруг рушится.

В панике Кори положила его голову себе на колени.

– Джеф, милый, скажи, что ты не пострадал! – упрашивала она со слезами на глазах. – Ну пожалуйста, скажи, что ты цел!

Его невероятно длинные ресницы дрогнули, веки приоткрылись, и Кори испытала облегчение. В его темно-карих глазах появились насмешливые искорки.

– Сказать-то скажу, дорогая, раз ты настаиваешь, но полной уверенности в этом нет. Будь добра, предупреждай в следующий раз, когда начнешь сердиться, а то ведь я могу в один прекрасный момент отдать концы!

– Ну прости меня, ну пожалуйста! – плача, повторяла она, прижимая его голову к груди и покачивая ее, как ребенка. – Я не хотела. Тебе больно? Позвать доктора?

Джеф отрицательно помотал головой.

– Да вроде нет, ничего серьезного, – произнес он и нежно потерся щекой об ее атласный пеньюар. – Правда, когда я шлепнулся на пол, было страшно больно, у меня даже дыхание перехватило, но сейчас ничего не болит. – Помолчав, он нехотя добавил:

– Все-таки попробую сесть, стоит проверить, все ли в порядке.

С чрезвычайной осторожностью Джеф приподнялся и сел на полу, прислонившись спиной к стене. Губы беззвучно повторяли ругательства, и лицо напряглось от боли.

– Переломов, наверное, нет, – сказал он, снова прислонившись к Кори. – Сильные ушибы. – Он посмотрел в ее встревоженное лицо и вдруг заметил полные слез глаза и дрожащие губы. Улыбнувшись, он поспешил сказать как можно беззаботнее:

– Ну, поболит несколько дней, и все.

– Как я могу помочь тебе? – спросила Кори, продолжая нежно обнимать его. – Давай помогу встать?

– Да нет, мне и так удобно, – улыбнулся Джеф. – Ни за что на свете не хочу менять свое положение.

– Боже мой, что тут происходит? – раздался вдруг голос Скотти Оливера. Остановившись на пороге кухни, он подозрительно разглядывал опрокинутый табурет, заплаканное лицо Кори и распростертого на полу Джефа. Стремительно подойдя к другу, он присел рядом с ним, такой же бледный и встревоженный, как Кори.

Джеф небрежно ответил:

– Да тут у нас небольшое происшествие. Упал с табурета. Все в порядке, только слегка ушибся. Не волнуйся, Скотти.

– Упал с табурета? – скептически переспросил Оливер. Потом посмотрел на покрасневшее, виноватое лицо Кори и добавил:

– Ну правильно, я ведь только попросил не топить его в ванной!

Он перевел взгляд на Джефа.

– Надо отвезти тебя к доктору.

– Ни за что. Ничего не случилось. Немного ушибся.

– Ему трудно сидеть, – дрожащим голосом проговорила Кори, неуверенно касаясь вьющихся волос Джефа.

– Поразительно, – с негодованием произнес Оливер. – Ну и как ты собираешься давать трехчасовой концерт в Хьюстоне завтра вечером? Ты же не сможешь петь, испытывая постоянную боль.

– Помнишь, однажды я давал концерты с температурой под сорок. Как-нибудь и тут вытерплю, – упрямо сказал Джеф. – Никаких больниц.

Оливер рассеянно передернул плечами.

– Ладно, я вызову врача и попрошу его выписать обезболивающее. Надо думать, что для хьюстонской публики лучше такой Броуди, чем ничего.

– Нет! – энергично вмешалась Кори. – Нечего накачивать его лекарствами. Я сама о нем позабочусь!

– Да? И каким образом? – ехидно спросил Оливер. – Вы же видите, что ему даже сидеть трудно. А вам я бы не доверил не то что…

– У меня с собой вытяжки из трав, которые помогают, – перебила его она. Оливер презрительно фыркнул, и она продолжала:

– Между прочим, травами пользовались для лечения и обезболивания за много веков до того, как изобрели пенициллин и анальгин, а во многих случаях травы и теперь гораздо эффективней. Говорю вам, я могу ему помочь!

Она чуть крепче обняла Джефа, и он посмотрел на нее с довольной ухмылкой.

– Слышал, Скотти? Дама обо мне позаботится.

Оливер скривился.

– Надеюсь, с головой у тебя все в порядке и ты соображаешь, что делаешь, Джеф.

– А я как раз ничего не собираюсь делать. Я просто предоставлю Кори позаботиться обо мне. – Он радостно вздохнул. – Уверен, что получу от этого удовольствие. Несите ваши мази и притирания, Прекрасная Дама. Я в вашем распоряжении.

Вертикальная складка прорезала лоб Кори.

– Я приготовлю целительную мазь, но для того, чтобы она хорошо подействовала, нужно тепло. Найдется здесь электрическая грелка или что-нибудь подобное?

– Есть кое-что получше, – быстро ответил Джеф. – Сауна подойдет?

Она кивнула.

– То, что надо. Может быть, с нашей помощью ты сумеешь подняться и дойти до сауны?

Он кивнул:

– Ты пока начинай готовить свое волшебное снадобье. А Скотти поможет мне раздеться.

Кори улыбнулась, осторожно отпустила его голову и поспешила к себе.

Сумка с настоями из трав лежала возле нераспакованных чемоданов. Кори быстро просмотрела ее содержимое и легко выбрала все необходимые компоненты. Смолы было маловато, но, если положить побольше лаврового листа, это не страшно. На кухне не торопясь, в строгой последовательности она смешала компоненты, добавила немного оливкового масла, найденного в шкафчике у плиты, и стала нагревать смесь на медленном огне.

Потом она вылила снадобье в неглубокую чашу, взяла из ящика несколько льняных полотенец и прошла через спальню Джефа в ванную комнату. В первый раз войдя сюда, она была так разгневана, что ничего не видела, кроме широкой ванны в полу. Оказывается, в огромной комнате имеется прозрачная душевая кабинка и небольшой отсек, обшитый березовыми досками. По всей видимости, это и есть сауна.

Кори быстро сняла пеньюар и ночную рубашку и завернулась в махровую простыню, как в индийское сари. Осторожно держа в одной руке чашу с притиранием и льняные полотенца, другой она открыла тяжелую деревянную дверь и остановилась, ожидая, пока глаза привыкают к полумраку. В сауне была одна-единственная лампочка, которая отбрасывала вокруг розовый свет. Вдоль деревянных стен стояли скамейки. В самом центре стояла металлическая печь с раскаленными углями. От нее исходили волны сухого жара.

– Сюда, – послышался голос Джефа, и Кори пошла в дальний конец. Не дойдя нескольких шагов, она застыла. Джеф лежал на животе на одной из широких скамеек.

Она рассматривала его длинные мускулистые ноги, упругие ягодицы, стройную талию, мощные широкие плечи. Как он красив, подумала она мечтательно.

– Кори? – Джеф поднял голову, чтобы посмотреть на нее, и она вздрогнула. Она подошла и села на скамейку возле него.

– Я постараюсь не сделать тебе больно, – сказала девушка, положив полотенца на теплый дощатый пол и окуная руку в маслянистую жидкость.

Долго и терпеливо Кори массировала мышцы его плеч и спины, втирая в них свою мазь. Потом она перешла к позвоночнику и ягодичным мышцам. Ощущая пальцами его мускулы, она получала чувственное наслаждение. Время от времени Джеф издавал звук, похожий на довольное мурлыканье.

Наконец она вытерла руки полотенцем и сказала:

– Подождем десять минут, пока мазь впитается, а потом повторим процедуру.

Он лениво открыл глаза.

– Знаешь, скамейка такая жесткая. Можно я положу голову тебе на колени?

Она вздохнула и вдруг почувствовала, как плавится все у нее внутри.

– Конечно. – Кори села на край скамейки.

Чтобы устроиться поудобнее, он долго ворочался, потом перевернулся на бок и уткнулся лицом в ее живот.

– Так – хорошо. Как ты вкусно пахнешь. Я не знаю этот запах. А что это за духи?

Кори чувствовала его горячее дыхание через махровую ткань простыни, и ей трудно было говорить.

– Я их сама придумываю, – сказала она слегка прерывающимся голосом. – Это сочетание гардении и корицы.

– Вкусно, – сказал он, покусывая ее бедро в том месте, где кончалась простыня.

Она неуверенно рассмеялась.

– Рада, что тебе нравится. Он вдруг перестал играть и посмотрел ей в лицо серьезными глазами.

– Это уже происходит, да? – спросил он тихо. – Ты ведь позволишь мне любить тебя?

Кори посмотрела на него с нежностью, отметив, как необычно красиво лежат тени от длинных ресниц на сильном, мужественном лице. В полумраке сауны шелковистые волосы Джефа казались еще темнее. Жар, пропитанный ароматом мяты, интимное молчание, нарушаемое только шипением и потрескиванием горячих углей, сказочный розовый свет, озаряющий помещение, – все это было очень романтично. А воспоминание о пережитой тревоге сломило остатки сопротивления.

– Думаю, да, – сказала она, прислоняясь к деревянной стене.

– Сегодня?

Кори засмеялась.

– Нет, не сегодня. Ты и так чуть живой.

– Завтра? – Он опять прикоснулся ртом к ее животу, и ее будто обожгло.

– Через три дня и три ночи, – сказала она так, как говорят с детьми, рассказывая им страшную сказку. – Тебе нужно отдохнуть, – добавила девушка твердо.

Джеф вздохнул.

– Если ты воображаешь, что я буду спать эти три ночи, то ошибаешься! – Он умоляюще посмотрел на нее. – А может, поскорее?

– Нет.

Он вдруг нахмурился.

– А почему именно теперь? Ты меня пожалела?

– Нет, не пожалела, – тихо ответила она.

– Тогда почему?

«Потому что я тебя люблю. Потому что когда увидела, как ты лежишь на полу в кухне, бледный и неподвижный, я поняла, что буду любить тебя до конца жизни».

Но все это Кори произнесла про себя. Вслух она сказала:

– А ты как думаешь?

В его глазах заплясали веселые чертики.

– Потому что ты наконец осознала, какой я неотразимый!

– Угадал. – Она погладила его по волосам. – Я просто не могла устоять.

– А тебе понравилась песня в твою честь? – спросил он, лениво поглаживая ее грудь, задрапированную махровой тканью.

– Мне очень понравилась песня, – сказала она, и ее глаза затуманились. – Это был самый лучший подарок, который я когда-либо получала.

– Я уже стал сомневаться. А почему ты отказалась от ожерелья? – Он вдруг посмотрел на нее с надеждой. – Неужели ты так и не возьмешь его?

– Нет, я не возьму ожерелье, – сказала она твердо.

– Ах, ну ладно, – с досадой проворчал он. – Ты ужасно упрямая.

Он неожиданно дернул верхний край простыни, и ткань соскользнула на талию, обнажив грудь девушки. Кори ахнула. Джеф приподнялся и потянулся губами к ее соску.

– Ты заметила, что я неравнодушен к женской груди? – засмеялся он, лаская одну грудь языком. С другой он играл пальцами, пока сосок не затвердел под его рукой. Кори застонала и почувствовала, что задыхается.

Хриплым голосом Броуди произнес:

– Кажется, ты благотворно воздействуешь на мое…

Кори посмотрела на его лицо, прекрасное в своей чувственности, и встала, придерживая руками простыню.

– Тебе будет еще лучше после повторного втирания мази. Давай ложись.

Джеф послушно перевернулся на живот, но когда она хотела прикрыть грудь, попросил:

– Не надо! Мне так нравится смотреть на тебя!

Кори помедлила несколько мгновений, а потом повязала простыню вокруг талии. В конце концов, ей тоже нравится, когда он на нее смотрит! Она стала мягко массировать его спину, а он продолжал искоса следить за ней.

– Так точно не сегодня?

– Не сегодня. – Она еще раз зачерпнула мазь из чаши и стала втирать ее, массируя его плечи.

– Кори?

Она вопросительно взглянула на него.

– Так ты решила? Ты позволишь мне любить тебя через три дня?

Она отвела взгляд, не в силах выдержать его напора.

– Да, решила.

– Через три дня мы будем в Лас-Вегасе, – сказал он задумчиво, не отрывая от нее глаз. – Я выступаю в «Комнате Идолов» отеля « Санта-Флорес», и в день приезда у меня нет концерта.

Кори на мгновение замерла. Она не сомневалась в своем желании принадлежать Джефу. Но его настойчивость вызвала в ней легкую панику. В следующую минуту она возобновила свои мягкие движения.

– В Лас-Вегасе, – медленно произнесла она. – В отеле «Санта-Флорес».

 

8

Кори лениво перевернулась на спину, поправила солнечные очки и огляделась вокруг. Пышная экзотическая растительность окружала большой, олимпийских размеров бассейн отеля «Санта-Флорес». Великолепный отель отличался спокойной, некричащей роскошью, совсем нетипичной для Лас-Вегаса. Пентхаус, апартаменты на верхнем этаже, принадлежавшие хозяевам гостиницы и предоставленные в распоряжение Джефа, тоже были превосходны. Кори мечтательно подумала, как ей здесь будет хорошо. А впрочем, ей хорошо везде, если только рядом Джеф.

Предыдущие три дня промелькнули как одно мгновение, и, несмотря на бешеный темп, который задавали Джеф и Оливер, Кори наслаждалась своей новой жизнью. Дорога всегда сближает. Даже со Скотти Оливером у нее возникли теплые отношения. Положим, до настоящей сердечности было еще далеко, но теперь между ними существовало определенное взаимное уважение, которое могло со временем перерасти в дружбу.

Что до Джефа, то, получив обещание Кори, он успокоился, и их отношения перешли в разряд товарищеских со взаимным подтруниванием. Конечно, случалось, что между ними готовы были вспыхнуть искры – уж слишком сильное поле временами возникало между ними. Девушка понимала, что Джеф сознательно подавляет пока свою сексуальность, и все равно ощущала его внутренний магнетизм, которому все труднее было противиться.

Иной раз Кори готова была признаться ему, что три дня слишком долгий срок, тем более что ее снадобье подействовало превосходно и Джеф был в хорошей форме уже к концу выступлений в Хьюстоне. Но что-то подсказывало, что лучше подождать. Она чувствовала, что между ними существует какая-то неясность и что это может на какое-то время затмить все остальное.

Она радовалась, что не стала спешить. Кори была убеждена, что ее любовь к Джефу основана не просто на волшебном желании, которое он пробуждал одним своим жгучим взглядом из-под роскошных ресниц. Джеф Броуди, которого она узнала за эти дни, сочетал в себе черты нахального уличного мальчишки, талантливого артиста и композитора, а также остроумного, немного циничного светского красавца. Если добавить сюда его мужское обаяние и проявлявшиеся временами нежность и доброту, то получалась личность, достойная любви женщины. Его нельзя было не любить! Он сфокусировал в себе все, о чем она мечтала, и она ждала момента, когда будет принадлежать ему, с не меньшим нетерпением, чем он сам. Меньше месяца оставалось, чтобы дать ему почувствовать свою любовь, и, возможно, даже вызвать какие-то ответные чувства. Она страшно боялась потерпеть неудачу.

Кори посмотрела на часы и обрадовалась, что уже почти пять. Джеф назначил ей встречу на пять, а сам уехал по делам. Кори провела эти несколько часов у бассейна, и они показались ей нескончаемыми. Девушка так привыкла к обществу Джефа, что без него просто не знала, чем себя занять.

Встав, она набросила на бикини лиловый пляжный халат и направилась наверх. Открыв дверь ключом, который дал ей Джеф, она пошла через холл в гостиную.

– Джеф, – крикнула она, входя. – Ты здесь?..

И застыла на пороге, как будто ее ударили. Невысокая стройная красавица, одетая в шорты и яркий топ, пылко обнимала Джефа, а он отвечал ей тем же. Кора почувствовала, как земля уходит из-под ног.

– Извините, – пробормотала она, встретившись глазами с удивленной парочкой. Она бросилась в свою спальню, желая скрыться ото всех и прийти в себя после шока. Не успела она захлопнуть дверь, как та распахнулась опять.

– И не думай! – закричал Джеф. – Я не позволю тебе прятаться здесь и дуться. Быстро иди в гостиную и познакомься с Дженни!

– Я уверена, что ты предпочел бы побыть с ней наедине, – сказала Кори хрипло, не глядя на него. – Уж прости, что я так не вовремя!

Джеф взъерошил волосы.

– Послушай, я не могу допустить сегодня никаких недоразумений, поэтому объясню тебе все доходчиво. Эта очаровательная особа в гостиной – хозяйка наших апартаментов Дженни Джейсон. Они со Стивом мои лучшие друзья, и вдобавок я крестный папаша их сынишки Шона. Ну вот, а теперь, может быть, соблаговолишь пройти в гостиную? Пожалуйста, веди себя как цивилизованный человек.

От радости у Кори перехватило дыхание.

– Правда? Вы – друзья? – переспросила она, и в глазах заблестели непролитые слезы.

– Слово скаута! – сказал он. – Ну неужели я ненормальный и буду рисковать сегодняшней ночью ради удовлетворения минутной прихоти? Да я вообще не знаю, как пережил эти три дня! Для меня они тянулись, как три года!

– Для меня тоже, – сказала она и посмотрела на него такими сияющими глазами, что он погрозил ей пальцем.

– Погоди, детка! Впереди несколько часов, прежде чем я поймаю тебя на слове. – Он вздохнул и взял ее за руку. – А теперь пойдем к Дженни.

Дженни Джейсон была еще красивее, чем показалась Кори издали. У нее были восхитительные дымчато-серые глаза и очень радушная улыбка. Она сочувственно выслушала робкие извинения Кори.

– Вообще-то я была польщена, – сказала Дженни, усаживаясь в сиреневое бархатное кресло. – Не каждый день такую почтенную замужнюю даму, как я, принимают за роковую соблазнительницу.

– Бедная старушка, – вставил Джеф. – И сколько же тебе стукнуло? Двадцать три?

– Уже двадцать четыре, – строго поправила Дженни. – А поскольку я еще и мама двухлетнего акселерата, то у меня каждый год идет за два! – Любопытным взглядом она оглядела Кору с ног до головы.

– Ты великолепна, – сказала она, – и совсем не похожа на лошадь.

– Что-что? – не поняла Кори.

– Джеф терпеть не может современных красоток ростом за сто восемьдесят. Однажды одна такая лошадь заполучила ключ от его номера и…

– Да ладно, это старая шутка, – быстро вмешался Джеф, и Кори испытала укол ревности. Было ясно, что этих двоих связывает давняя дружба. – А где Стив, Дженни? Не мог же он отпустить тебя одну в Лас-Вегас?

– Он сейчас в Сан-Франциско, по делам. Я тоже с ним ездила, но вернулась раньше, чтобы сводить Шона к врачу, А потом отправила его на ранчо с Майком и приехала повидаться с тобой. Стив вернется только на выходные. Ему ужасно обидно, что он не сможет присутствовать на премьере концерта.

Джеф пожал плечами.

– Ничего страшного, – сказал он. – Другие выступления будут ничуть не хуже.

Дженни засмеялась и посмотрела на Кори:

– Надеюсь, тебе удастся избавить его от этого ужасного хвастовства!

– Когда ты возвращаешься на ранчо? – спросил Джеф, а потом пояснил Кори:

– Стив и Дженни купили ранчо вблизи Лас-Вегаса и теперь бывают в городе лишь изредка.

– Вообще-то у меня намечено несколько встреч в Торговой палате, так что на ранчо я уеду только завтра вечером. Может, поужинаем вместе?

Джеф покачал головой.

– Извини, русалка, но сегодня мы заняты. – Увидев, что Кори готова возразить, быстро добавил:

– И честно говоря, мы уже опаздываем.

– Тогда мы вместе позавтракаем, – решительно сказала Дженни. – В десять утра, и захватите с собой этого милого Скотти Оливера.

– Так точно, мэм, – сказал Джеф и отсалютовал рукой. – Ваше распоряжение будет выполнено, русалочка.

– Не паясничай, – сказала она ласково и повернулась к Кори. – Мне обидно, что он забирает тебя прежде, чем мы успели по-настоящему познакомиться. Но ничего, наверстаем завтра.

– Я с удовольствием! – искренне ответила Кори. Дженни Джейсон была ей симпатична, и Кори хотелось познакомиться с ней поближе. Как только они проводили Дженни, Джеф подтолкнул Кори к дверям комнаты.

– Что за спешка?

– И ты еще спрашиваешь? Послушай, милая, надень сегодня то алое платье, в котором я впервые тебя увидел. У меня особая причина просить тебя об этом.

– Ну, если ты так хочешь…

– Очень хочу, – сказал он и поцеловал ее. Жду тебя в вестибюле гостиницы через час.

Когда Кори спустилась, он ждал ее у лифта, невероятно красивый в черном смокинге и белой рубашке с воланами, которая только подчеркивала его мужественность.

– Ты так же прекрасна, как тогда, – произнес он. – Когда я увидел тебя впервые, ты показалась мне принцессой из сказки.

– Ага, и ты сразу же набросился на меня. Не слишком-то галантно с твоей стороны!

– Элементарная самозащита. Пойдем, принцесса. У меня для тебя много сюрпризов. – Он взял ее за руку и повел к стоянке, где ждал арендованный «Феррари».

Час спустя они остановились около фешенебельного особняка, стилизованного под старинный шотландский замок. Смотрелся он несколько странно на фоне пустыни. Неброская вывеска гласила: «Постоялый двор Леннокса».

– В Лас-Вегасе чего только не увидишь, – сказал Джеф, помогая ей выйти из машины.

Весь дом был богато декорирован. Не демонстративная роскошь, но утонченность и изысканность присутствовали во всем. Кора полагала, что они пройдут из вестибюля, устланного алым ковром, прямо в столовую, и удивилась, когда Джеф повел ее по узкой лестнице на второй этаж к дверям из резного дуба. Вынув ключ из кармана, он отпер двери и с поклоном отворил их перед ней.

– Для моей Прекрасной Дамы, – торжественно произнес он, приглашая ее войти. В его глазах плясали веселые искорки.

– Я будто попала на страницы старинного романа, – честно сказала Кора, входя и оглядываясь.

Просторная комната была восьмиугольной. У дальней стены в огромном камине весело гудел огонь. Жар от огня гасила мощная система кондиционирования. Дубовый паркет был покрыт пушистым белым ковром. Три низкие ступеньки вели к огромной кровати под балдахином, с покрывалом в нежных бело-розовых тонах. Повсюду были расставлены цветы. Огромный душистый букет сирени стоял в изящной бронзовой вазе. Пленительный аромат наполнял комнату.

Закрыв двери и стоя, прислонившись к ним, Джеф с необычной нежностью наблюдал за Кори.

– Я хотел, чтобы моей Прекрасной Даме из прошлого было уютно. – Он подошел и обнял ее. – И хочу, чтобы в моих объятиях сегодня ночью тебе было тоже хорошо.

– Так и будет, – взволнованно сказала Кори. Она была растрогана, и слезы выступили у нее на глазах.

По его телу пробежала дрожь, и он немедленно отодвинулся.

– Я запланировал потрясающий ужин, но, если Ты не отойдешь от меня, детка, мы рискуем пропустить его.

– А я не голодна, – прошептала она, любуясь игрой отблесков огня в его черных глазах.

– Не искушай меня! – воскликнул он. – Все равно с минуты на минуту здесь будет официант с ужином. И сейчас тебе лучше переодеться. А я хочу принять душ.

– А здесь есть ванна в полу? – с улыбкой спросила Кори.

– Нет. – Он направился к двери слева от массивной кровати. – Но если попросить, могут принести старинную ванну для двоих и поставить перед камином. – Он остановился и подмигнул. – Я, честно говоря, заказал, чтобы нам принесли ее после ужина.

Через десять минут она стояла перед большим овальным зеркалом и разглядывала свое отражение. Сейчас она видела перед собой женщину, словно сошедшую со старинной гравюры.

В шкафу Кори не нашла ночной сорочки. Джеф приготовил только пышный пеньюар из белого атласа с мелкими пуговками и длинными рукавами. Широкое декольте обнажало ее золотистые плечи.

Стоило Джефу увидеть ее, как в глазах заискрилось желание, и он быстрыми шагами направился к ней. Он уже снял смокинг, а белую рубашку успел расстегнуть почти до пояса. Кори вдруг захотелось протянуть руку и погладить эту мускулистую грудь, но она не успела.

Джеф поднес обе ее руки к губам и перецеловал по очереди все пальчики.

«И ярче факела она сияет», – процитировал он и довольно улыбнулся. – Так сказал Шекспир про Джульетту. Я пролистал сотни страниц, прежде чем нашел эти слова.

Кори удивленно покачала головой. Джеф был все время такой разный. Она никак не могла привыкнуть к переменам в его настроении.

– Ты невозможен, – сказала она.

– На самом деле я невозможно голоден. – И он повел ее к столу, накрытому белоснежной скатертью, на котором горели свечи. – Пора подумать и о желудке, принцесса.

Позже Кори никак не могла вспомнить, о чем они говорили за столом и что лежало на тарелках. Зато она хорошо запомнила, как время от времени внезапно наступало молчание и ей становилось трудно дышать, запомнила его горящие темные как ночь глаза, устремленные на нее, и хриплый смех, от которого у нее мурашки пробегали по спине.

Когда стол унесли, Джеф бросил на ковер у камина две огромные подушки с алыми кистями. Он лег на ковер и протянул навстречу ей руки. Словно под воздействием его магнетизма, Кори послушно легла рядом. Ее блестящие черные волосы рассыпались по алой подушке. Он налил ей бокал красного вина из стоящей рядом бутылки и обнял девушку, так что щекой она прижалась к его плечу.

– Ну как тебе мой сюрприз? – спросил он, нежно гладя ее по волосам.

– Восхитительно! – ответила она, наблюдая, как свет огня в камине окрасил вино в хрустальном бокале в рубиновый цвет.

– Я старался для тебя. То есть для нас обоих. – Он засмеялся. – Но мое терпение быстро истощается. Так ты будешь пить вино?

Она затаила дыхание.

– Нет, только не сейчас.

– Вот и хорошо! – сказал он и поставил ее бокал рядом со своим на серебряный поднос. Он наклонился над ней, обжигая ее взглядом. – Я был таким терпеливым, для меня это просто невероятно. Когда же ты мне скажешь «да», милая?

– Да.

Не успела она это прошептать, как он припал к ее губам поцелуем, который обжег ее, как удар молнии. Его сильные руки обхватили ее.

– Боже мой, какая ты нежная! Я хочу погрузиться в тебя и навеки там остаться. Прикоснись ко мне, любовь моя.

Кори осторожно коснулась его мускулистой груди, и, осмелев, стала гладить его. Ей нравилось ощущать его тело. Она легонько провела ногтями по его соскам.

Тем временем Джеф возился с многочисленными пуговками ее атласного пеньюара, и когда он разделался с последней, то распахнул полы, и огонь камина неясно осветил ее золотистую кожу.

Он мягко погладил ее и мечтательно сказал:

– Вот когда надо было цитировать «Ромео и Джульетту». Ты просто чудо, любимая.

– И ты тоже, – прошептала Кори, наблюдая, как он скинул рубашку и бросил ее на пол. Отблески пламени играли на красиво вылепленных мускулах его тела. На лице Джефа отразилось нетерпеливое желание, он наклонился и приник губами к ее груди. Потом с глухим стоном он упал на нее, то сжимая ее грудь руками, то лаская языком, то покусывая. Потом его губы спустились ниже, и его обжигающие поцелуи вызвали в ней целую бурю чувств. Кори дрожала и извивалась, лихорадочно вцепившись в его плечи.

Джеф взял ее на руки, перенес на кровать с балдахином и уложил на розовое покрывало. Она призывно протянула к нему руки, но он покачал головой.

– Еще немного терпения, радость моя, – сказал он.

Он на минуту исчез из виду, и она слышала неясный шорох. Он вернулся, держа в руках охапку цветов.

– Не думал, что этот сюрприз будет так трудно выполнить, – сказал Джеф, любуясь ее обнаженным телом. – Я прочитал твои записи. Надеюсь, что ничего не перепутал.

Он вынул из букета один цветок:

– Хризантема означает правду. – Пышный цветок упал ей на живот. – Шалфей означает мудрость, орхидея – красоту, жасмин – чувственность. – Он украшал цветами ее тело. – Лотос – красноречие. – Джеф помедлил и взял последний цветок – великолепный золотой ирис с алыми крапинками. – А вот этот больше всего подходит к данному моменту. Ты помнишь, что означает ирис, любимая? – Его голос слегка дрожал.

Кори покачала головой, зачарованно глядя на него.

– Ирис означает пламя. Я сгораю от страсти. – Джеф бросил цветок ей на грудь и сам лег рядом. Потом взял ирис и стал нежно ласкать ее грудь лепестками цветка.

– Да, я весь горю, – сказал он глухо, и цветы были смяты в порывистых движениях и поцелуях.

Его рука устремилась к тайная тайных женщины. Кори задыхалась от никогда прежде не испытанных волшебных ощущений.

Когда он достиг последней преграды, то сначала не поверил себе.

– Расслабься и не противься мне, – прошептал он. – Позволь мне любить тебя.

Взглянув в ее сияющее лицо, в ее глаза, потемневшие от желания, Джеф не увидел там страха или протеста. Он прочел лишь отражение его собственного желания. Он замер с выражением недоверчивого изумления на лице.

– Боже мой! – сказал он растерянно и инстинктивно попытался отстраниться от нее.

– Нет! – выдохнула Кори, крепче обнимая его. – Не уходи.

– Отпусти меня, – сказал он, закрыв глаза и тяжело дыша. – Я не могу причинить тебе боль, милая. Я ничего не знаю о… Господи, я не могу остановиться. – Его бедра подались вперед, и он погрузился в нее, заглушив ее слабый вскрик стоном удовлетворения.

Несколько секунд Джеф лежал неподвижно с закрытыми глазами и выражением блаженства на лице.

– Как прекрасно! – глухо произнес он. – Просто невероятно. – Он пошевелился, и она вскрикнула. Он медленно открыл глаза и посмотрел на нее жгучим взглядом.

– Тебе будет хорошо, милая.

– Мне уже хорошо, Джеф, – улыбнулась она. Она говорила правду. Мгновение боли сменилось прекрасным ощущением наполненности. Джеф удивленно покачал головой.

– Как легко тебя порадовать. – В его глазах опять заиграли смешинки. – Ты совсем нетребовательна к моему умению. Придется заняться твоим развитием.

Он положил руки ей на грудь и стал нежно ласкать соски, не отрывая глаз от ее лица, выражавшего наслаждение. – Такие хорошенькие и розовые, – сказал он тихо. – Но еще больше мне они нравятся вот такие, красные, как рубин, когда хотят, чтобы их поцеловали. Ты ведь хочешь ощутить мой язык на них, правда?

– Да, – простонала Кори и зачарованно смотрела, как темноволосая голова медленно наклонилась к ее груди. Его губы коснулись упругого соска, и ее охватил такой жар, что она вскрикнула. Джеф взял ее груди обеими руками и сжал их.

– Просто сказка! – Он мягко обхватил губами ее грудь и одновременно начал двигаться внутри ее тела. Ощущение было таким сильным, что у нее перехватило дыхание.

Она не могла оставаться неподвижной. Ее бедра инстинктивно стали двигаться в одном с ним темпе, постепенно задавая ритм.

Джеф поднял голову, его лицо раскраснелось от страсти.

– Тихонько, милая, – сказал он. – Я хочу, чтобы это продолжалось.

– Нет! – крикнула она и судорожно схватила его за плечи. – Боже мой, Джеф, мне нужно…

– Не торопись, крошка, – прошептал он, гладя ее по голове. – Не волнуйся, я дам тебе все, что нужно.

И он исполнил свое обещание. Его движения приобрели стремительный, мощный темп, от которого у нее захватило дух, и она изогнулась ему навстречу, чувствуя, как нарастает напряжение. Она впилась ногтями в его плечи, стараясь освободиться от этого напряжения.

– Джеф, почему…

– Ш-ш, милая, это случится само. И это случилось. Кори вскрикнула, и ее тело, казалось, свела сладкая судорога, а ноги инстинктивно обвились вокруг Джефа. Вскоре он приподнял ее в последнем толчке и издал низкий стон, который доставил ей наслаждение еще раз.

Наконец Джеф упал рядом с ней, и Кори могла чувствовать сумасшедшее биение его сердца. Он дрожал, и его грудь тяжело вздымалась. Она порывисто обняла его, словно стремясь защитить.

Прошло долгое время, пока Джеф пошевелился. Он непонимающе посмотрел на нее, потом резко сел.

– Лежи здесь, – сказал он, вставая. – Я сейчас.

Кори не могла пошевелиться. Ее тело было как расплавленный воск. Теперь у нее возникло незнакомое ощущение утраты. Неужели всегда будет так, когда с ней нет Джефа?

Он вернулся с влажным полотенцем и сел на кровати.

– Тебе больно? – спросил он и очень осторожно обтер ее разгоряченное тело.

– Нисколько, – отозвалась Кори. И действительно, прикосновение влажной ткани было приятным, а нежное выражение лица Джефа растрогало ее.

– Ты такая красивая! – сказал он. – Ты даже не можешь представить, что я чувствую, когда смотрю на тебя.

– Иди ко мне, Джеф! Я хочу обнимать тебя.

Он с усилием отвел глаза и помотал головой, как бы пытаясь собраться с мыслями. По телу его пробежала дрожь.

– Нет!

Он резко встал и пошел прочь. Кори села, испуганная внезапным переходом от страстной близости к холоду одиночества.

– Джеф! – нерешительно позвала она и вдруг увидела, как он, чертыхаясь, натягивает одежду. – Джеф, в чем дело? Что случилось?

Он вернулся и бросил ей атласный пеньюар, который недавно так поспешно сорвал с нее.

– Надень! Я не хочу, чтобы ты меня искушала, пока мы будем разговаривать.

Растерянно глядя на него, она послушно надела пеньюар и застегнула верхние пуговки. Она рассеянно подняла руку и поправила волосы, от этого движения ткань на груди натянулась, и Джеф чертыхнулся вполголоса.

Он сел на кровать и строго посмотрел на нее.

– Так ты была девственницей? Она медленно кивнула, не отводя глаз от его лица.

– Да.

– Так почему, черт возьми, ты мне не сказала? По-твоему, я не имел права это знать? Кори беспомощно замотала головой.

– Я не думала, что это для тебя так важно.

– Не важно? Черт побери, Кори, это настолько важно, что меняет все. А как же Тодд Джеймисон и те, остальные, о которых он мне говорил? Как же Уолтер Беттанкур?

Кори не понимала, о чем он говорит. Обводя пальцем узоры на расшитом покрывале, она, запинаясь, объяснила ему, кто и почему распространял о ней сплетни.

Как ни странно, ярость Джефа не утихла.

– Ну здорово! Мало того, что девственница, так вдобавок еще и жертва несправедливой травли.

Его тон был непонятен ей.

– Не понимаю, почему ты сердишься? – спросила она. – Что изменилось из-за того, что я была девственницей?

– Очень много изменилось! У меня никогда в жизни не было девственницы.

– А у меня никогда в жизни не было любовника! Ну и что из этого? Разве это важно?

– Это же огромная ответственность, черт возьми! А если бы я повел себя не правильно и навеки отвратил тебя от секса? Ведь я только теперь понял, как ранили тебя эти мерзкие сплетни, что ты много лет подавляла свою теплоту и страстность. – Он взъерошил себе волосы. – Господи, я даже не подумал предохранить тебя от…

– Но ведь я и сама стремилась тебе навстречу, – взмолилась Кори, и две крупных слезы выкатились из ее глаз.

Джеф вскочил.

– Не смей! – зарычал он. – Ты знаешь, как это на меня действует. Еще две секунды, и я прижму тебя к груди, а через десять секунд ты окажешься в том же положении, что и десять минут назад.

– Не вижу в этом ничего плохого, – сказала она, любуясь его широкими плечами под расстегнутой рубашкой.

– И этого тоже не надо, – отрезал он и стал торопливо застегивать пуговицы. – Я не притронусь к тебе, пока не решу некоторые важные для меня вещи. Мне о многом надо подумать.

Кори с безмолвным ужасом смотрела, как он надел ботинки, схватил куртку и быстро пошел к двери.

– Я буду спать в другой комнате, – сказал он. – Встречаемся завтра в вестибюле в восемь утра.

Дверь захлопнулась.

Оглушенная, Кори медленно села на постели и стала машинально застегивать остальные пуговки на атласном пеньюаре. Мысли ее путались, и она тщетно пыталась понять причину яростной реакции Джефа на то, что она была девственницей. Она слышала, что некоторые мужчины предпочитают не иметь дела с неопытными женщинами, но не думала, что это может относиться к Джефу. Растерянность сменилась нестерпимой болью. Когда Джеф занимался с ней любовью, ей казалось, что они вознеслись куда-то очень высоко, а сейчас она чувствовала, что падает в пропасть.

Господи, за что ей такое несчастье? Жалко цветы, но все было так красиво, подумала она, касаясь рукой лепестков, смятых в любовном порыве. Так трогательно и так характерно для Джефа. Она собрала лепестки жасмина и вспомнила, с какой любовью Джеф говорил о том, что символизировали цветы, накрывая ее душистым цветочным одеялом.

Кори вдохнула аромат жасмина и вдруг с ужасающей болью поняла, почему Джеф оставил ее. Ну конечно! Он сказал, что заниматься с ней любовью значит брать на себя ответственность. Ей-то сначала показалось, что он боялся ненароком ранить ее, но значит, дело в другом. Только теперь до нее дошло: Джеф испугался того, что теперь она захочет связать его нерушимыми обязательствами, и страшно испугался, что она может забеременеть. Глупый! Он даже не подозревает, как она любит его, что она полностью принадлежит ему, и душой, и телом.

Джеф с самого начала ясно выражался, чего он от нее хочет. О любви не шло даже речи. Немудрено, что он поспешно сбежал, когда увидел, что все оказалось гораздо серьезнее, чем он думал. Осложнения этому любимцу публики не нужны, и он дал это понять на языке, который ей слишком хорошо знаком.

Кори бессильно опустила голову на подушку, прижимая золотой ирис к мокрой от слез щеке.

Жасмин, означающий чувственность, и орхидея, означающая красоту, – все это замечательно. Но ведь среди цветов не было красной розы, которая означает любовь. Да, красных роз не было.

 

9

Ровно в восемь утра Кори спустилась в вестибюль. Джеф, уже ждавший внизу, отрывисто поздоровался и повел ее к машине. Они сразу же двинулись в обратный путь. Судя по теням под глазами, он спал не больше Кори, и почему-то ей это было приятно.

Она сама так и не заснула до рассвета, но бессонная ночь не прошла даром. Ей удалось совладать со своими чувствами и приглушить боль от поразившего ее вчерашнего ухода Джефа. Взамен она сумела разжечь в себе гнев, и это помогло ей держаться с достоинством, несмотря на пережитое унижение.

Садясь в машину, Кори небрежно бросила на заднее сиденье аккуратно сложенный атласный сверток.

– Пеньюар просто потрясающий, – сказала она. – Жаль, что мне было нечего больше надеть, а то ты бы мог вернуть его в магазин и получить свои деньги назад.

Джеф сердито посмотрел на нее.

– Ты прекрасно знаешь, что мне он не нужен. Это твое.

– Отдай кому-нибудь. Я вообще эту вещь не хочу больше видеть.

– Так-так, вижу, что к тебе вернулось твое обычное добродушие! Все же советую оставить этот сарказм, потому что я совершенно не выспался и чувствую себя, как медведь, у которого болят зубы.

Ну надо же, он не выспался!

– Ах, как я тебе сочувствую, – сказала Кори самым сладким тоном, на который была способна. Его руки, державшие руль, напряглись.

– Послушай, мне не хотелось бы останавливать машину, чтоб тебя придушить. Так что будь добра, заткнись! – сказал он почти спокойно.

Кори бросила на него негодующий взгляд и отвернулась. Больше за всю дорогу никто не произнес ни слова.

Когда они вернулись в отель, Кори с надменным видом прошла в свою спальню и захлопнула дверь. Там она устало постояла, опустив плечи, а потом медленно расстегнула алое платье. Его ослепительно яркий цвет казался сейчас таким неуместным! Ей хотелось только одного – броситься на постель и зарыться в нее с головой, чтобы ничего не видеть и не слышать. Так она делала в детстве в минуты огорчений. Но сейчас это не получится – они договорились позавтракать с Дженни Джейсон. Меньше всего Кори хотелось встречаться сейчас с Дженни. Конечно, она очень милая, но ее красивые серые глаза уж слишком зорко все подмечают, а Кори предпочла бы вообще никому не показываться.

Как же трудно всегда вести себя в соответствии с правилами приличий и делать то, что от тебя ждут! Но деваться некуда, обижать такую милую гостеприимную хозяйку немыслимо. Так что придется встать. Кори надела костюм в морском стиле – темно-синие брюки и шелковую блузку с синей отделкой. Волосы она завязала в узел, и макияжу уделить внимания пришлось больше, чем обычно, так как скрыть сиреневые тени под глазами все никак не удавалось.

Джеф, Скотти и Дженни Джейсон уже были за столом. Кори пробормотала «доброе утро» и села на единственный свободный стул. Дженни приветливо улыбнулась:

– В этом костюме ты выглядишь просто на зависть. Мне, с моим маленьким ростом, такие вещи противопоказаны. Что будешь, кофе или какао?

– Кофе, пожалуйста, – ответила Кори, искоса взглянув на Броуди и Оливера, которые о чем-то тихо беседовали. Она взяла чашку, добавила сливок и сделала глоток.

Дженни посмотрела на нее внимательными дымчато-серыми глазами.

– Послушай, Кори, почему бы тебе не съездить со мной в Торговую палату? Встреча будет недолгой. Мы могли бы потом пообедать в городе и пройтись по магазинам. Мне так хочется поближе тебя узнать. – Она кивнула головой в сторону Джефа. – Он все равно целый день будет репетировать, так что времени у нас полно.

– С удовольствием! – отозвалась Кори. – Ей действительно хотелось побыть с Дженни, чтобы хоть немного отвлечься от грустных мыслей.

– Отлично! Тогда позавтракаем и сразу пойдем. – Она показала на подносы под серебряными крышками. – Приходится подавать вам обычную еду из ресторана. Когда мы стали жить на ранчо, наш повар Майк Новачек переехал с нами. – Она подмигнула. – Он недавно женился на девушке, которая раньше выступала в варьете, и не хотел оставлять жену в этом городе соблазнов.

Оливер вдруг прервал разговор с Броуди и посмотрел на Кори:

– Вчера тебе пришло письмо на наш адрес. Я хотел отдать, но не успел.

– Спасибо, – рассеянно сказала Кори. – Наверное, от тети Элизабет. – Но когда она вскрыла конверт, то обнаружила отпечатанное на красивой карточке приглашение. Кори озадаченно нахмурилась.

– Какая-то чертовщина, – рассмеялась она через минуту.

– Что такое? – с любопытством спросила Дженни, и даже Джеф посмотрел в ее сторону.

– Меня официально приглашают быть почетной гостьей на шабаше ведьм, – сказала Кори. – Он организован лас-вегасскими ведьмами и состоится сегодня в полночь в каком-то городе-призраке.

– А в каком именно? – вмешалась Дженни. Кори посмотрела на приглашение.

– Лаки-Крик. Забавное название. А что такое город-призрак?

– Обожаю города-призраки, – мечтательно сказала Дженни. – Так в Неваде называют заброшенные города в пустыне. Помнишь, Джеф, нашу первую годовщину свадьбы со Стивом мы отмечали в городе-призраке Калеб-Галч. Здорово было!

– Еще бы, русалочка, Стив тогда расстарался – устроил вечеринку что надо.

Кори с болью слушала, как ласково Джеф разговаривает с Дженни. Ей же самой теперь ничего не доставалось, кроме сарказма и хмурых взглядов.

Она отложила приглашение.

– Наверняка это розыгрыш, – сказала она небрежно и взяла горячий хрустящий тост.

– Не уверена, – задумчиво произнесла Дженни. – Я где-то читала, что у нас в стране есть сотни обществ, которые устраивают свои ведьминские шабаши. Одни воспринимают все всерьез, другие просто играют.

– А при чем тут я?

– Так это из-за газетной статьи, – сказала Дженни. – Увидели твою фотографию и решили, что ты можешь стать главным украшением на их сборище.

Джеф пробормотал что-то похожее на ругательство.

– Какая газетная статья? – медленно спросила Кори, настораживаясь.

– А ты не видела? Я вчера в супермаркете в Сан-Франциско купила какой-то еженедельник. Обычно я не покупаю эту бульварную прессу, но там крупными буквами было напечатано имя Джефа, и я решила посмотреть, о чем статья. – Дженни встала из-за стола. – Я тебе сейчас принесу.

Кори пристально посмотрела на Джефа и Оливера, которые избегали встречаться с ней взглядом.

– Для вас, вижу, это не новость?

Оливер кивнул.

– Мы эту газету видели еще позавчера. Джеф не хотел тебе говорить, чтобы не расстраивать.

– До чего заботливый! – сказала она сквозь зубы.

– Статья уже опубликована, и ничего нельзя сделать, – сказал Джеф. – Какая разница, видела ты ее или нет?

Дженни вернулась и протянула газету Кори.

– На фотографии ты удачно вышла. Текст, конечно, дурацкий.

Кори пробежала глазами заметку и застонала. Бульварная газета изобразила ее доброй белой колдуньей, которая может напускать чары и составлять гороскопы. В заметке сообщалось даже о тете Элизабет и о ее репутации ясновидящей. И как они только узнали?

– Я должна позвонить домой.

– Телефон в холле, – сказала Дженни.

В Сомерсете никто не отвечал, отчего Кори еще больше расстроилась. Вернувшись за стол, она рассеянно отставила тарелку, – По-видимому, никого нет, – сказала она, поднеся к губам чашку кофе. – Попробую позвонить позже.

– Про Элизабет всего три строчки, – тихо сказал Джеф. В его голосе появилась нежность, которую Кори так ждала. Но теперь ей было все равно.

– Если бы ты не наговорил журналистам ерунды, в газетах не было бы ни строчки! – холодно сказала она. – Из-за тебя может пострадать ни в чем не повинный человек, я тебя ненавижу, Джеф Броуди.

– Ты спешишь с выводами! Может быть, Элизабет вообще не читала этой заметки!

Дженни увидела их воинственные лица и поспешно встала.

– Кори, если ты закончила, поехали. – Потом повернулась к Джефу:

– Не знаю, увижу ли тебя сегодня до отъезда на ранчо. Веди себя хорошо.

– Спасибо, Дженни, – Джеф поцеловал ее в щеку. – А с тобой увидимся за ужином, – повелительно сказал он.

Не успела Кори придумать язвительный ответ на эту бесцеремонную реплику, как Дженни увела ее из комнаты. Через пять минут они вышли из отеля и направились к стоянке, где их ждал белый «Мерседес».

Этот день, который они провели вдвоем, по-настоящему сдружил их. Как только Дженни закончила переговоры, она повела Кори на ленч в свой любимый ресторанчик. Молодые женщины так увлеклись беседой, что времени на посещение магазинов уже не осталось.

После третьей чашки кофе Дженни сделала признание в своей обычной откровенной манере:

– Между прочим, когда Джеф позвонил и попросил разрешения остановиться в наших апартаментах вместе с гостьей, я была уверена, что тебя возненавижу. Джеф никогда не привозил с собой женщин. А уж когда я увидела эту заметку в газете, и вовсе решила, что Джефа околдовала какая-то ведьма. – Она смущенно улыбнулась. – Мы со Стивом очень его любим. Честно говоря, именно из-за вас я вернулась раньше из Сан-Франциско. Приехала спасать его из твоих лап.

– Насколько я знаю, Джеф прекрасно может за себя постоять, – сухо сказала Кори.

Дженни скептически усмехнулась.

– Джеф не может ни в чем отказать друзьям. Он фантастически верный друг – ради друзей он пройдет босыми ногами по горячим углям. Вот я и испугалась, вдруг ты его подцепила на этот крючок.

– Можешь не беспокоиться, с моей стороны твоей невинной овечке ничто не угрожает, – сказала Кори. Как раз наоборот, мысленно продолжила она, из них двоих уж он-то никак не может чувствовать себя обиженным и несчастным.

– Ну что ты, я все поняла, как только увидела твое лицо вчера, когда Джеф меня обнимал. Ты была так потрясена! Я сразу успокоилась. – Дженни посерьезнела. – По правде сказать, я хотела поговорить с тобой наедине, чтобы рассказать кое-что о Джефе. Я не могла не заметить утром, что вы готовы вцепиться друг другу в глотку. Не перебивай меня, я знаю, что причина – это не мое дело. Иногда Джеф бывает очень обидчивым. У него было такое детство, что никому не пожелаешь. Мать спилась и умерла, когда ему было тринадцать, отец бросил его и предоставил болтаться по улицам. Кроме тети Маргарет, никто о нем не заботился, а ее он впервые увидел только после смерти отца, когда ему было шестнадцать. Удивительно, что Джеф хоть с кем-то поддерживает близкие отношения. Вот я и хотела тебя попросить быть с ним терпеливой.

На губах Кори появилась горькая улыбка.

– В данный момент твоя просьба практически невыполнима.

Дженни вздохнула.

– Ладно, я хотя бы попыталась. – Она быстро сменила тему. – Ты пойдешь сегодня на выступление Джефа?

Кори вспыхнула, вспомнив, каким диктаторским тоном Джеф назначил ей встречу за ужином.

– Безусловно, нет, – сказала она решительно.

– И на ужин не пойдешь?

Кори покачала головой.

– Я так и думала. Тон Джефа был чересчур повелительным. В таком случае я предлагаю тебе свой план на вечер.

– Отлично! – ответила Кори, которой совсем не хотелось сегодня оставаться в одиночестве.

Дженни наклонилась к ней с заговорщическим видом.

– А что, если нам поехать в Лаки-Крик?

– Ты хочешь сказать, на этот дурацкий шабаш ведьм? Это же просто розыгрыш?

– А что, если нет? Неужели тебе не интересно взглянуть на настоящий колдовской шабаш? К тому же города-призраки – очень необычные и интересные места. Хотя бы ради того, чтобы узнать, что это такое, стоит поехать.

Кори нахмурилась.

– Что-то меня не вдохновляет идея оказаться с кучей ненормальных в заброшенном городе-призраке.

– А мы им не покажемся. Только поглядим, что происходит, и сразу же уедем.

Почему бы и нет, подумала Кори. Ведь это действительно интересно! Да и не хотелось разочаровывать Дженни, которая выглядела, как ребенок в предвкушении подарка.

– И когда, по-твоему, надо выезжать?

– Давай сначала вернемся в отель и посмотрим, далеко ли находится Лаки-Крик. Стив подарил мне карту, где указаны все города-призраки в штате Невада.

После этого время летело как на крыльях. Дженни развернула лихорадочную деятельность. Она обрадовалась, когда узнала, что Лаки-Крик находится в пятнадцати милях от ранчо, и уговорила Кори провести вечер у нее в гостях. По ее совету для их полночной поездки Кори переоделась в джинсы и черную рубашку. Сначала они решили заехать на ранчо.

Ранчо Джейсонов оказалось образцом старинной испанской архитектуры с белым оштукатуренным фасадом, коваными решетками на окнах и изумительным патио, внутренним двориком, посреди которого бил фонтан. Обставлен дом был очень элегантно и уютно, а может быть, ощущение уюта шло от обитателей дома?

Повар Майк Новачек, который скорее был членом семьи, приготовил им великолепный ужин. Его красавица жена была няней двухлетнего Шона. Кору привел в восхищение сын Джейсонов, золотоволосый малыш с серебристо-серыми глазами и улыбкой, способной растопить любое сердце.

В половине двенадцатого Кори и Дженни покинули ранчо и около полуночи достигли города-призрака. Несмотря на храбрость подруги, Кори не могла не ощущать беспокойства.

Дженни припарковала «Мерседес» в тополиной роще на подъезде к городку.

– Посмотри, как здесь пустынно, – сказала Кори. – По-моему, это был розыгрыш.

– А по-моему, нет, – возразила Дженни, обшаривая глазами потрепанные деревянные здания. – Не волнуйся. Естественно, колдуны не станут афишировать свое присутствие. Мы произведем разведку и посмотрим, где они могли собраться.

Она тихонько вышла из машины и решительно направилась по главной улице городка. «Легко сказать не волнуйся», – усмехнулась про себя Кори, следуя за ней. Теперь она больше всего мечтала о том, как бы отказаться от этой затеи, и ругала себя за то, что поддалась на уговоры Дженни. Заброшенное и унылое место нагоняло на нее безотчетный страх. Темные пустые дома, казалось, следили за тем, как они пробирались по поросшей сорняками улице. Кори не могла отделаться от ощущения, что за заколоченными дверями кто-то притаился.

Кори вздрогнула, и Дженни обернулась к ней.

– Замерзла? Пойди к машине и возьми куртку. Кто знает, сколько времени у нас уйдет на поиски.

Голос Дженни был бодрым, видно было, что она не ощущала никакой опасности.

Кори попыталась стряхнуть наваждение.

– Да нет, мне не холодно. Только, честно говоря, это место мне кажется довольно жутким. Ты прости, Дженни, но я не понимаю твоего интереса к городам-призракам.

– Ты что, боишься? – удивленно спросила Дженни. – А мне эти старинные городишки кажутся замечательными. Здесь такая удивительная атмосфера.

– У меня, наверно, чересчур разыгралось воображение, – сказала Кори. – Вот что значит жить всю жизнь с ясновидящей, как тетя Элизабет.

Они прошли улицу почти до конца, не встретив признаков жизни. Кори втайне обрадовалась, она надеялась уговорить Дженни вернуться в машину и уехать из этого жуткого места. Но тут Дженни воскликнула: «Вот оно!» – и показала на здание слева от дороги, со сломанными качелями во дворе.

– Это же школа, – возразила Кори. – И она выглядит такой же заброшенной и совершенно пустой, как все в этом городе.

– Была школа, – возбужденно прошептала Дженни, – сто лет назад! Как раз идеальное место для больших сборищ! И кроме того, я видела, как мелькнул свет вон в том окне. Пошли, попробуем подобраться поближе.

Она бесшумно двинулась к окну, и Кори ничего не оставалось, как последовать за ней. Стекло было таким мутным из-за густого слоя пыли, что некоторое время Кори ничего не видела. И вдруг, похолодев, она разглядела мелькающие огоньки.

– Это, наверное, свечи, – прошептала Дженни. – Ты что-нибудь слышишь, какие-нибудь голоса?

Кори помотала головой. Еле различимые фигуры внутри казались бесформенными, и не было слышно ни звука.

Внезапно дверь открылась, и на пороге появилась высокая фигура, одетая в черное. Человек стоял всего в нескольких шагах от них, видимо, прислушиваясь. У Кори сердце ушло в пятки. Она потянула Дженни за руку, и та с готовностью последовала за ней.

Фигура на пороге повернулась к ним спиной, и женщины как можно тише проскользнули на улицу. К тому моменту, как они увидели за кустами белый «Мерседес», они уже практически бежали бегом, опасаясь, что их будут преследовать.

Дженни первая добежала до машины и возилась с ключами, открывая дверцу, а Кори побежала вокруг, чтобы сесть с другой стороны, как вдруг с разгону налетела на кого-то в темноте. Поняв, что перед ней мужчина, она из всех сил ударила его кулаком. Мужчина пошатнулся, но не успела она обрадоваться, как он схватил ее за плечи и затряс, как тряпичную куклу.

– Ты, несчастная дурочка!.. Что ты вытворяешь?

– Джеф? – воскликнула она.

В этот момент со стороны школьного здания донеслись крики. Обернувшись, Кори увидела несколько темных фигур с фонариками, которые бежали по улице в их сторону.

Джеф выругался и открыл дверцу автомобиля.

– Поезжай, Дженни, – приказал он. – Я возьму Кори в «Феррари». Встречаемся на шоссе, где развилка и поворот к вашему ранчо.

Он захлопнул дверцу, и «Мерседес» рванул, как будто участвовал в гонках на главный приз.

Джеф схватил Кори за руку и поволок ее, чертыхаясь, к месту, где был припаркован «Феррари». Добежав наконец, он втолкнул ее в машину, вскочил сам и рванул с места так, что взвизгнули шины. Машина сделала резкий разворот и понеслась вслед за «Мерседесом».

Кори обернулась назад и с ужасом увидела, что преследователи уже добежали до того места, где только что стоял «Феррари». К счастью, они уже мчались со скоростью девяносто миль в час, и скоро темные фигуры исчезли из виду.

Кори со вздохом облегчения откинулась на сиденье.

– Рано радуешься, – бросил Джеф. – Вот будет весело, если они сядут в свои машины и поедут нас догонять.

– Ты так думаешь? – Кори прикусила губу. Последние двадцать минут были настоящим кошмаром, и ей очень хотелось вернуться к реальности.

– Откуда я знаю? – Он пожал плечами и нажал педаль акселератора.

На развилке их ждала Дженни.

– Оставайся здесь, – приказал Джеф и вышел из машины. Он о чем-то переговорил с Дженни, и тут же ее «Мерседес» развернулся в сторону ранчо. Джеф завел «Феррари» и направился в Лас-Вегас.

– А мы разве не на ранчо? – робко спросила Кори.

– Нет, не на ранчо. Мы позвоним Дженни из отеля. – Он перевел дыхание. – А теперь, ради Бога, помолчи и дай мне остыть, а то я за себя не отвечаю.

Кори хотела было возмутиться, но выражение его лица, злое, напряженное, послужило ей предостережением. Таким она его еще не видела. Она обратила внимание, что он был одет в замшевые брюки и белую рубашку, в которых обычно выступал. Значит, поехал за ними сразу после концерта, даже не переодевшись.

Не считая их первой встречи, это был единственный раз, когда она увидела жестокость под его приятными манерами, и ей стало не по себе. Остаток пути она молчала.

Войдя в апартаменты, Джеф отправил ее в гостиную, а сам пошел звонить Дженни. Кори рассеянно подошла к бару и стояла, размышляя, не выпить ли ей. Джеф не колебался, когда вернулся, и сразу налил себе двойное виски.

– Дженни в порядке? – робко спросила Кори. Похоже было, что Джеф не остыл – он словно излучал негодование.

– Дженни всегда в порядке, – отозвался Джеф, осушив полстакана виски одним глотком. – Это тем, кто рядом, несладко приходится.

– Не правда, – возразила Кори. – Откуда нам было знать, что в Лаки-Крик такое случится? Мы хотели только посмотреть и быстро уехать, пока нас не заметили.

Он с такой силой опустил стакан на стойку бара, что тот разбился вдребезги.

– Вы приехали в полночь одни в заброшенный город, не зная, какие безумцы или извращенцы вам встретятся! Что за наивные идиотки! – Он помрачнел. – Послушай, а может, ты это сделала нарочно? За завтраком ты страшно злилась на меня. Может быть, ваша авантюра была всего лишь хитростью, чтобы я сходил с ума от беспокойства?

– Нет! – воскликнула Кори. – Я правда была обижена на тебя и просто хотела побыть одна. Я никогда не думала, что так получится. А откуда ты узнал, куда мы поехали?

– Элементарно, Ватсон, – насмешливо сказал Джеф. – Когда ты не приехала к ужину, я подумал, что ты просто сердишься. Но, когда ты не появилась и на концерте, забеспокоился. Вернулся сюда и стал искать твою записку. Вместо этого нашел карту городов-призраков. – Он отпил еще виски. – Видишь ли, я утром попросил Скотти проверить у местных властей, что это за колдуны, – на тот случай, если они будут нас допекать. И оказалось, что они даже не зарегистрированы как секта, это просто богатые мальчики, которым нравится под видом исполнения обрядов сатанинского культа устраивать оргии и нюхать кокаин. Вот и представь, какую роль они тебе предназначали, когда отправили это приглашение!

– Боже мой, – охнула Кори, холодея от страха. Они с Дженни и вправду сошли с ума, решившись на такое! Дженни сумела ее уговорить. Тогда это казалось забавным, но теперь Кори и сама не понимала, как они могли быть такими наивными.

– А теперь вспомни, чем завершился этот дурацкий вечер! Я, как дурак, мчался черт-те куда, чтобы вас спасти, и тут ты сначала налетела на меня с разгона, а потом ударила в солнечное сплетение, да так, что чуть не вывела из строя.

– Ох! – Кори виновато посмотрела на него. – А я и забыла об этом. Прости меня, пожалуйста!

– Ладно уж, – снисходительно сказал Джеф и остановился напротив нее, скрестив руки на груди. Кори вспомнила, что, когда впервые увидела его в этом костюме, он показался ей похожим на пирата. Теперь этот эффект усиливался ощущением опасности, которое он сумел ей внушить.

– Ты даже не поблагодарила меня за свое чудесное спасение! Кори улыбнулась.

– Спасибо, Джеф, – сказала она послушно, как примерная девочка.

– Пожалуйста! – Неожиданно он схватил Кори за запястье, повернулся и пошел через гостиную, таща ее за собой.

– Постой! Куда мы идем? – закричала она, не поспевая за ним.

– Я дам тебе возможность проявить твою благодарность на деле, – сказал он, распахивая дверь ее спальни. – Но сначала душ. Я не привык ложиться в постель с женщиной, которая выглядит, как трубочист. – Джеф провел пальцем по ее щеке и продемонстрировал ей слой пыли.

– Ой, это я, наверное, измазалась, когда заглядывала в окно, – рассеянно ответила Кори, и вдруг до нее дошел смысл того, о чем он говорил. – Что ты имеешь в виду – «ложиться с женщиной в постель»? А как же обязательства? Как же чувство ответственности?

– К черту ответственность, – хмуро сказал он, затаскивая ее в ванную. – Если дама умеет так здорово нокаутировать противника, значит, она в состоянии сама о себе позаботиться.

Он включил душ и повернулся к ней. Кори с любопытством наблюдала, как Джеф решительно расстегнул пуговицы ее черной рубашки и застежку лифчика. Потом он развязал ленту для волос, и ее темные волосы густой волной рассыпались по плечам. В небольшой ванной комнате она отчетливо ощущала его теплоту и силу, и когда он снял с нее, стоящей неподвижно, рубашку и лифчик, ее сердце учащенно забилось. Его лицо было все так же бесстрастно, и она вдруг поняла, что сдает позиции.

Он уже взялся за пояс ее джинсов, но она отвела его руки. Он нахмурился и вопросительно посмотрел на нее.

– Джеф, я сделаю все, что ты хочешь, – тихо сказала Кори, – но только не тогда, когда ты сердишься.

Он посмотрел в ее умоляющие глаза все так же без выражения.

– Все в твоих руках, – сказал он. – Попробуй меня успокоить.

От неожиданности она растерялась, но потом стала нерешительно расстегивать пуговицы его рубашки.

– Думаю, тебе тоже не помешает душ, – сказала она чуть охрипшим голосом. Кори расстегнула последнюю пуговицу на его груди, и еще ближе придвинулась к нему. С дразнящей медлительностью она стала расстегивать манжеты рубашки, прижимаясь грудью к его груди. Она ощутила его прерывистое дыхание и увидела биенье пульса на шее. Ей вдруг стало весело. Она отступила и быстро сняла свои джинсы и маленькие трусики. Потом вошла в душевую кабинку прямо под струи воды, но не стала закрывать дверцу из матового стекла.

Джеф, будто завороженный, смотрел, как поток воды сделал ее волосы гладкими и блестящими и как радужно-перламутровые капли переливались на ее груди и плечах.

– Боже мой! – пробормотал он, и его лицо больше не было невозмутимым, оно загорелось желанием. За какие-то секунды он сорвал с себя одежду, встал рядом с ней под душ и закрыл дверцу. В тесной душевой кабинке они оказались вплотную друг к другу, и внезапно вся смелость Кори покинула ее.

Взволнованно и нерешительно посмотрела она в его страстные глаза.

– Джеф? – Она сама не знала, о чем его просит, но, что бы это ни было, оно должно было исходить от него. Она обняла его за талию и уткнулась лицом в его широкую грудь, поросшую курчавыми волосами.

Вдруг она услышала смех у себя над ухом, а его руки обвились вокруг нее, приковывая ее к нему.

– Надо же, – сказал Джеф, наматывая себе на руку прядь ее волос. – Когда я впервые увидел тебя, то подумал: вот та роковая красавица, которая обольстит меня, а вместо нее нашел трепещущую Джульетту.

Она прижалась к нему еще крепче, радуясь, что в его голосе прозвучала нежность.

– Ты должен дать мне шанс, – проговорила она смущенно. – Я быстро всему научусь. Мне только не хватает практики.

Он приподнял ее лицо и медленно поцеловал, слизывая капельки воды с ее губ.

– Практики у тебя будет достаточно, – глухо сказал он. Языком он проложил дорожку вдоль шеи, а потом двинулся к груди.

Он опустила на колени рядом с ней.

– Откройся мне, милая – я хочу проникнуть в тебя.

Джеф прижался лицом к ее животу и потерся о мягкую плоть. Кори издала низкий стон, а он начал медленные дразнящие движения, которые зажгли в ней настоящий огонь. Она чувствовала невероятное возбуждение, стоя под струями теплой воды, которые ласкали ее грудь, в то время как Джеф делал такие фантастические вещи с ее телом.

Теперь он нежно прикасался губами к ее животу: его язык дразнил ее, заставляя выгибаться дугой ему навстречу, изнемогать от желания.

– Ты вся горишь, моя милая, я это чувствую. – Он нежно поцеловал ее живот. – Мне стало жарко, к тебе невозможно прикоснуться.

Затем он поднялся на ноги, обеими руками сжимая ее ягодицы и притягивая ее к себе. Она сдавленно вскрикнула.

– Извини, любовь моя, – прохрипел он. Его руки дрожали, когда он осторожно отстранил ее от себя. – Давай лучше выйдем отсюда до того, как я начну демонстрировать тебе наиболее сложные позиции из «Кама-Сутры». Ты ведь еще и самых простых не попробовала!

Он вывел ее из душевой кабинки и закутал в огромное банное полотенце, а потом нежными движениями стал растирать ее махровой тканью. Она хотела взять другое полотенце и ответить ему тем же, но он сказал: «Лучше не надо, детка». Он наскоро вытерся сам, подхватил ее, как корсар свою добычу, и понес в кровать.

В последовавшие за этим часы Кори наконец поняла странную фразу своей тети о музыке, которая есть в Джефе Броуди. Каждое его движение было симфонией. Он заставил ее желание превратиться в лихорадочную, нерассуждающую потребность. Его поцелуи, легкие, как касания бабочки, были нежным пианиссимо чувств, нежные ласки груди, бедер – крещендо, а потом он вошел в нее, и это был потрясающий экстаз финального фортиссимо.

Даже позднее, когда он мягко прижимал ее к себе, держа на своем плече ее все еще влажную голову, она ощущала мягкие, золотые ноты страстного удовлетворения.

– Тебе было хорошо, крошка? Слова Джефа у нее над ухом вырвали ее из эйфории мечтаний.

– Ты сам знаешь. – Она довольно вздохнула. – Ты потрясающий любовник, Джеф Броуди. – Указательным пальцем она чертила узоры на его груди. – Конечно, у меня слишком маленький опыт, чтобы судить.

– Чепуха, – ухмыльнулся он. Твой вкус не испорчен. Но ты совершенно права, я действительно фантастический любовник.

Кори взглянула на него и увидела, как пляшут чертики в его глазах.

– А тебе было хорошо? – робко спросила она, вдруг испугавшись, что, может быть, увлеченная собственными ощущениями, преувеличила его страсть.

Глаза Джефа подозрительно заблестели, когда он посмотрел на ее разрумянившееся лицо.

– О, детка! – сказал он хрипло и провел пальцем по ее щеке. – Ты просто представить себе не можешь!

И почему-то ей было ужасно приятно, что он даже не смог найти слов.

Джеф накрыл себя и ее простыней, а потом положил ее голову на подушку и склонился над ней.

– Отдохни немного, – сказал он, и его глаза опять лукаво блеснули. – Нас ждет долгая и напряженная ночь. А потом можно опять принять душ!

 

10

Только в полдень Кори лениво открыла глаза. Яркий солнечный свет струился через прозрачные шторы на окне, а Джеф сидел на краю кровати, одетый в черный велюровый халат, и глядел на нее с такой нежностью, что у нее перехватило дыхание.

– Очень невежливо глазеть на спящих, – сказала она, любуясь им.

– А мне нравится смотреть на тебя, – просто произнес он. – Нравится трогать тебя. – Он зарылся лицом в ее волосы. – Нравится твой запах. – Он нехотя выпрямился. – Садись, женщина. Я заказал завтрак. – И вышел из спальни.

Кори послушно села на кровати, завернувшись в простыню и стараясь убрать волосы с лица. Пожалуй, время для стыдливости упущено, подумала она, ведь за эту страстную, безумную ночь Джеф выучил наизусть каждый сантиметр ее тела.

Вернулся Джеф и поставил ей на колени плетеный поднос с завтраком, а потом снял крышки с блюд.

– Надеюсь, леди останется довольна, – торжественно произнес он, а потом плюхнулся на кровать и взял с подноса розовый ломтик бекона.

– А ты что не завтракаешь? – спросила Кори, намазывая тост маслом.

– Я сейчас не голоден, а впереди у меня длинный скучный ленч со Скотти и представителем компании звукозаписи. Они хотят выпустить пластинку-сингл «Моя Прекрасная Дама», не дожидаясь выхода следующего альбома. – Он взял еще ломтик бекона и начал лениво жевать его. – Я хотел отвертеться от этой встречи, но Скотти говорит, что Филипс специально вчера прилетел в Лас-Вегас. Боюсь, что эти переговоры займут все время до вечернего концерта.

Кори почувствовала укол разочарования, но быстро подавила его. Не может же она ждать, чтобы Джеф плюнул на все обязательства и проводил все время с ней. Она ласково улыбнулась.

– Собираешься сделать «Прекрасную Даму» песней сезона?

– Моя Прекрасная Дама – песня моей жизни, – ответил он, проводя рукой по ее волосам. – Помни об этом, звездочка!

У нее запершило в горле, но сейчас было не время плакать.

– Ты точно не будешь завтракать?

– Ты знаешь, теперь я вдруг почувствовал зверский аппетит. Ты знаешь, что я сладкоежка?

Кори покачала головой, заметив, как в его глазах заплясали веселые искорки.

– Так вот, теперь знай. Например, я без ума от меда. Он взял маленькое блюдечко с медом с подноса. – А ты любишь мед, дорогая?

– Не особенно, – ответила она удивленно.

– Ну, так теперь полюбишь, – многозначительно проговорил Джеф. Он ловким движением сорвал с нее простыню, обнажив груди, а потом обмакнул палец в мед и обмазал им оба соска.

– Джеф! – протестующе воскликнула Кори.

Но он уже наклонил голову, и его горячий язык начал жадно облизывать розовые вершинки. Он делал это очень тщательно, и когда наконец поднял голову, они оба раскраснелись и тяжело дышали.

Он нехотя укрыл ее простыней.

– Ты, конечно, не согласишься подождать меня в таком виде до моего возвращения? – спросил он печально.

Кори покачала головой, улыбаясь его разочарованному взгляду.

– Я так и думал. Ну что ж, пойду оденусь. – Джеф не спеша направился к ванной и у двери вдруг обернулся:

– А в душ со мной не пойдешь?

– Как, опять? – Кори рассмеялась. – Я уже насквозь мокрая!

– Да я просто так спросил, – небрежно бросил он и исчез за дверью ванной.

Кори отставила поднос и встала с кровати. Она подошла к шкафу, вытащила белье из желтого, как солнечный свет, шелка и надела. Этот цвет как нельзя лучше подходил к ее настроению. Она долго расчесывала длинные волосы, рассыпавшиеся густыми волнами. Краситься необязательно, решила Кори, глянув в зеркало. Она и так вся сияет.

* * *

Ее настроение было прямой противоположностью позавчерашнему, когда она тонула в бездне отчаяния. Нет, напрасно она сомневалась в любви Джефа. Как он волновался за нее вчера! С какой готовностью бросился в город-призрак ее выручать! Неужели он стал бы так переживать, если бы она была для нет лишь игрушкой? А как нежен он был этой ночью! При воспоминании об этом Кори почувствовала, как мурашки побежали по коже. Нет, это не могло быть притворством. В тот момент, тая от блаженства в его объятиях, Кори забыла все свои страхи. Он и сам, казалось, оставил вчерашние колебания, ни словом не напомнив ей об их ссоре. Видимо, она тогда просто чего-то не поняла и поэтому сделала преждевременные выводы.

* * *

Кори взяла чашку кофе с подноса, отхлебнула и поморщилась. Нет ничего хуже холодного кофе. Она вышли из спальни на кухню и заварила свежий кофе, вспоминая тем временем, что ей надо успеть сделать до вечернего представления. Прежде всего надо опять попробовать дозвониться до тети Элизабет, потом она немного поработает над книгой, и еще надо обязательно позвонить Дженни.

В дверь позвонили как раз в тот момент, когда она вынимала из шкафчика кофейные чашки. «Я открою», – послышался голос Джефа. Кори налила в чашки ароматный горячий кофе и открыла холодильник в поисках сливок, когда в кухню вошел Джеф в строгом темно-синем костюме, в котором он выглядел необычно – очень официально. В руках у него была огромная коробка из цветочного магазина.

– Я заказал эти цветы утром, – сказал он, вручая ей коробку. – Надеялся, что их доставят пораньше и я успею вручить их в более романтической обстановке.

Ее лицо озарилось надеждой, и фиалковые глаза радостно засияли. Она поставила коробку на кухонный стол и дрожащими руками развязала ленту.

Камелии. Дюжины великолепных душистых белых камелий на фоне блестящих темно-зеленых листьев. Роскошный и щедрый подарок, который любую женщину привел бы в восторг. Но не красные розы!

Кори вдруг ощутила смертельную усталость, и эйфория, в которой она пребывала раньше, улетучилась. Ну почему, почему он не мог подарить красные розы?

– В чем дело? Тебе не нравятся цветы? – спросил Джеф, который не отрывал взгляда от ее лица.

– Замечательные цветы, – поспешно ответила Кори, рассеянно глядя на коробку. – Я всегда любила камелии.

Она отвернулась, чтобы скрыть слезы на глазах.

– Не хочешь выпить кофе? – спросила она, подходя к столу, где стояли чашки.

– Уже не успею. Скотта должен сейчас за мной заехать. – Джеф напряженно смотрел на ее застывшую спину. – Ты можешь объяснить, что происходит?

– Ничего, – сказала Кори, добавляя сливки в кофе. Усилием воли она справилась с дрожанием рук, взяла чашку и повернулась к Джефу.

– Значит, я не увижу тебя до концерта? – Она постаралась приветливо улыбнуться.

– Нет, не увидишь. – Он озадаченно смотрел на ее бледное лицо и большие тревожные глаза. – Черт возьми, Кори, ты так выглядишь, как будто я нанес тебе смертельную рану. Ради Бога, скажи мне, что случилось.

– Тебе показалось. Все просто превосходно.

Джеф сердито фыркнул и провел рукой по волосам.

– Кори… – Раздался звонок в дверь, и он выругался. – Слушай, Кори, я не знаю, что произошло, но вижу, что что-то не так. Сегодня вечером я доберусь до правды.

Он вышел из кухни, а Кори без сил опустилась на стул. Если бы этот безжалостный допрос продлился еще минуту, она бы не выдержала.

Посидев немного, она глубоко вздохнула и выпрямилась. Глупо так расстраиваться из-за этого. Она ведь всегда знала, что Джеф ее не любит. Да, они провели две сказочные ночи, они доставили друг другу сказочное наслаждение. Он не раз поднимал ее на вершину блаженства, но так и не сказал ни слова о любви. Кори обхватила себя руками и вздрогнула. Что ей делать? Она-то его любит! Неужели он не может хоть немного полюбить ее в ответ?

Она медленно прошла в прихожую, где стояла бархатная банкетка и висел телефонный аппарат, и сняла трубку. Пока пальцы машинально набирали знакомый номер, Кори устало прислонилась к стене.

Тетя Элизабет сняла трубку почти сразу, и Кори с облегчением выпрямилась.

– Тетя Элизабет? Слава Богу! Я со вчерашнего дня пытаюсь тебе дозвониться.

– Кори, милая, как я рада тебя слышать. Вчера мы с Лоренсом ездили в лес собирать травы, о которых он пишет статью. Мы вернулись домой только в десять вечера.

Лоренс? Ах да, ведь так зовут профессора Биллингса. Кори успокоилась, убедившись, что голос тети такой же бодрый и приветливый, как всегда. Может быть, та ужасная статья до нее не дошла?

– Мне любопытно, читала ли ты что-нибудь обо мне в газетах? – спросила она осторожно.

– Ну конечно, милая. Мы с Лоренсом храним все газетные вырезки о тебе и Джефе, чтобы потом вклеить их в альбом. Ты читала ту забавную заметку, в которой тебя назвали колдуньей?

Забавную? Ну слава Богу! Надо было догадаться, что мудрая тетя Элизабет никогда не воспримет всерьез подобную чушь.

– Значит, ты не расстроилась из-за того, что тебя упомянули в заметке?

– Да нет, конечно. С чего бы я стала расстраиваться?

– Да-да, действительно, – поспешно согласилась Кори. – Ну как ты, тетя? Чем занимаешься?

– Да все как обычно. Между прочим, я сама собиралась тебе завтра позвонить.

– Что-то случилось? – забеспокоилась Кори.

– Да нет же, дорогая, все в порядке. Просто вчера я кое-что поняла насчет крови.

– Крови?

– Ну помнишь, я тебе говорила, что есть какая-то проблема с кровью? – терпеливо объяснила тетя. – Теперь ясно, что речь идет о крови мальчика. У тебя резус-фактор отрицательный, а у Джефа, судя по всему, положительный. Не забудь сообщить об этом врачу, врачи знают, как исправить это несовпадение сразу после родов.

– Каких родов?

– Как каких? Ты родишь ребенка, естественно. Ты что, Кори, совсем меня не слушаешь?

Мальчик! Ребенок Джефа! Кори охватила жаркая волна радости, и усталости как не бывало. Как замечательно было бы родить мальчика с лукавыми черными глазами и обаянием Джефа!

– Прошу прощения, тетя Элизабет, – совсем другим голосом произнесла она. – Я сегодня что-то медленно соображаю.

– Дорогая, я должна заканчивать разговор. Лоренс ждет меня в машине. Мы сегодня обследуем лес к северу от города. – Последовала пауза, а потом тетя Элизабет спросила:

– А как музыка, дорогая?

Кори снова прислонилась к стене и закрыла глаза, по щекам ее текли слезы.

– Музыка? – отозвалась она, ощущая комок в горле. – Музыка просто великолепна, тетя Элизабет.

– Я так и думала, – довольным голосом сказала ее тетя. – Ну, мне пора. До свидания, Кори.

Кори аккуратно повесила трубку и пошла в гостиную. Если верить тете Элизабет, в недалеком будущем у нее родится ребенок от Джефа. Ну что же, когда они устанут друг от друга, у нее, по крайней мере, останется его сын. Настроение от этого не улучшилось, но все же впереди забрезжил какой-то свет.

* * *

Кори намеренно опоздала на концерт. В таком подавленном состоянии ей не хотелось видеть Джефа на сцене, где он сознательно излучал свой взрывной магнетизм. Хватит того, как он действует на нее вне сцены.

Сегодня она выбрала платье в романтическом стиле начала девятнадцатого века. Лиловые складки шифона грациозно спадали с завышенной талии эпохи ампир, а ее смуглые плечи и верхняя часть груди были маняще обнажены. Волосы она уложила в высокую прическу, а одну прядь спустила на грудь. Кори знала, что прекрасно выглядит. Тихо войдя в зал, она села неподалеку от сцены.

Джеф исполнял последний номер, и, как обычно, публика была им совершенно очарована. Когда он закончил, зрители вскочили с мест и разразились оглушительными аплодисментами. Свет в зале зажегся, и Джеф увидел Кори. На его лице сменялись выражения радости, гнева, досады.

Взмахом руки он заставил зрителей умолкнуть.

– Последняя песня! – объявил он с ослепительной улыбкой. – В честь моей Прекрасной Дамы!

Нет, только не это! Сегодня она не выдержит. Слишком кровоточит рана в сердце. Кори с болью закрыла глаза, а свет погас, и поплыли звуки, мягкие и проникновенные, как поцелуй.

Прекрасная Дама, где твои волшебные чары?..

Она пожалела, что вообще пришла. Это было похоже на пытку. Но самое страшное ждало впереди. Джеф встал и медленно двинулся через всю сцену, пока не остановился напротив ее места. Луч прожектора, следовавший за ним, теперь освещал и Кори, и в свете этого прожектора он встал на колено и запел, обращаясь к ней. Это было невыносимо. К тому моменту, как звучали последние звуки, слезы ручьями текли у нее по щекам. И зачем он выставил ее на посмешище перед сотнями людей? Нужно скорее выбраться отсюда, пока она окончательно не потеряла самообладание!

Она вскочила и стала пробираться к выходу.

– Кори! – Микрофоны разнесли ее имя на весь зал, но она не остановилась. Внезапно она услышала чей-то испуганный крик и обернулась.

Джеф лежал на полу перед сценой, пугающе неподвижный. Зрители обеспокоенно засуетились, кто-то предлагал позвать врача. Боже мой, что произошло? По-видимому, Джеф спрыгнул со сцены, пытаясь догнать ее. Наверно, он потерял равновесие и упал. Кори со всех ног побежала назад к сцене, расталкивая людей. С ним что-то случилось!

Неподвижное тело обступила толпа, но она протиснулась к нему и опустилась на колени.

– Джеф! – произнесла она сквозь слезы, пытаясь нащупать пульс на его запястье.

С молниеносной быстротой, он схватил ее свободной рукой и открыл глаза.

– Давно пора, – сказал он сурово, садясь и отряхиваясь одной рукой, и при этом не выпуская руку Коры. – Лежать на полу очень жестко.

Она недоверчиво смотрела на него.

– Так ты притворялся?

Он коротко кивнул.

– Я знал, что мне тебя не догнать, поэтому сделал так, чтобы ты сама пришла ко мне.

– Как ты мог! – сказала Кори негодующим тоном. – Разве это честно?

Джеф поднялся и улыбнулся обаятельной улыбкой окружившим его поклонникам.

– Простите за эту суматоху, приятели! Моя Прекрасная Дама сегодня слегка не в себе.

Послышались смешки, толпа расступилась, и Джеф пошел к выходу, увлекая за собой Кори.

Она даже слова вымолвить не успела, как они оказались в лифте, идущем на верхний этаж, где были их апартаменты.

– Твое грандиозное представление было совершенно излишне, – сказала она сердито. – Я сама собиралась сюда вернуться.

– Я не мог рисковать, – сказал он. – Не мог позволить тебе мотаться по Лас-Вегасу в таком состоянии. – Он замолчал и не произнес ни слова, пока они не вошли в гостиную.

– Садись, – приказал он. Кори покачала головой.

– Я пойду сделаю кофе. А ты выпьешь кофе? – Все, что угодно, лишь бы оттянуть мучительный разговор.

– Ты никуда не пойдешь, пока мы не разберемся, – резко сказал он. – Я места себе не нахожу с того момента, как мы расстались, и не собираюсь больше терпеть твои недомолвки. Достаточно у нас было недоразумений и споров, чтобы ты от меня опять что-то утаивала.

Кори молчала, а он ласково провел рукой по ее волосам.

– Что-то с цветами, да? Все было хорошо до тех пор, пока я не подарил тебе камелии.

У Кори в горле стоял комок, и трудно было говорить. Глаза на бледном лице наполнились слезами. Она упрямо покачала головой.

Он в несколько шагов очутился рядом с не? схватил ее за плечи и потряс.

– Черт побери, да отвечай же мне! Я больше так не могу. Чем тебе не угодили камелии?

– Ничем, – выдохнула она. – Они очень красивые. – И тут она расплакалась, как маленький ребенок, и, всхлипывая, сказала. – Но ведь это не красные розы, правда?

– Красные розы? – Джеф смотрел на нее с недоуменным видом. – Так ты устроила мне весь этот ад из-за роз?!

Она кивнула и зарылась в его рубашку.

– Ты никогда не дарил мне розы, – всхлипнула она. – Все, что угодно, только не красите розы!

Джеф застыл на месте, потом отодвинулся и пристально посмотрел ей в глаза.

– Так ты хотела красные розы? – Он крепко обнял ее. – Боже мой, что ж ты мне не сказала? Ты представляешь, какую осторожность мне приходилось соблюдать? Знаешь, сколько цветов имеют отношение к любви?

– Осторожность?

– Ну да. Я ужасно боялся отпугнуть тебя намеком на какие-то обязательства. С первой нашей встречи я только и делал, что шантажировал тебя, заставляя делать то, что мне хотелось. Поэтому я боялся, что, если опять буду давить на тебя, ты запаникуешь и сбежишь.

– Я не понимаю. – Кори растерянно смотрела на него. Голова у нее шла кругом. Она и представить не могла, что самоуверенный, напористый Джеф Броуди может чего-то вообще бояться.

Его губы искривились.

– Для умной девушки ты иногда туго соображаешь, Кори! Ну как тебе растолковать? Я мог бы всю комнату заполнить красными розами, и этого было бы мало, чтобы выразить то, что я чувствую. – Он зарылся лицом в ее волосы и глухо сказал:

– Я люблю тебя, родная моя.

Кори застыла как громом пораженная, и он почувствовал это.

– Не окружай себя арктическим холодом, – сказал он ей на ухо, крепко обнимая. – Я не собираюсь торопить тебя. Теперь, когда я пробился сквозь твою оборонительную линию, я могу и подождать. Тебе не обязательно выходить за меня замуж. Просто будь со мной, любимая. – Его тихий голос слегка дрожал. – Я дам тебе все, что ты захочешь, только не оставляй меня. Я не думаю, что смог бы теперь жить без тебя, малышка.

Кори хотелось обнять его и никогда не отпускать. Хотелось сказать ему что-нибудь красноречивое и значимое, такое, что он вспоминал бы потом всю жизнь. Но счастье просто распирало ее изнутри, и слова не приходили на ум. Чтобы хоть немного разрядить атмосферу, она хитро посмотрела на него и спросила:

– А ты напишешь мне еще одну песню?

– Я напишу тебе симфонию, – щедро пообещал Джеф, целуя ее в ухо.

– А как насчет магазинчика на Родео-драйв?

– На Родео-драйв, а также в Лондоне, в Париже… Можешь открыть хоть сеть магазинов.

Она положила ему руки на плечи и играла густыми волосами на его затылке.

– А ребенка мне подаришь, Джеф? – прошептала она затаив дыхание.

Он посмотрел на нее уже серьезно.

– А вот для этого тебе придется выйти за меня замуж, крошка. Я знаю, что это несовременно, но я хочу, чтобы у моего ребенка была моя фамилия.

Кори улыбнулась ему, и он затаил дыхание, увидев внутреннее сияние счастья, которое исходило от нее.

– Ты так великодушен, что нехорошо ставить тебя в сомнительное положение. Придется идти с тобой под венец. – Она уткнулась в его плечо и добавила совсем другим тоном:

– На самом деле мне ничего не нужно, только ты. Может быть, прислать тебе красные розы?

– Так ты любишь меня? – Его голос выражал сомнение, и она засмеялась.

– А разве может быть иначе? Ты же сам объяснил мне, какой ты неотразимый. Я обожаю тебя. – Она поцеловала его в шею. – Ты мой кумир. – Она коснулась губами его носа. – Я люблю тебя. – Она припала губами к его губам. – Теперь тебе достаточно?

– Более чем достаточно, – хрипло отозвался он, отвечая ей гораздо более страстным поцелуем. – Я понимаю, что нам надо еще поговорить, но давай сделаем эту беседу максимально короткой. Прошлая ночь была так давно.

Кори отодвинулась от него и сказала твердо:

– Ничего подобного. Тебе придется кое-что объяснить, Джеф Броуди.

Он подмигнул.

– Да я же о тебе забочусь, крошка! Ты вся такая разгоряченная, я и подумал, не хочешь ли ты принять освежающий душ?

Освежающий! У Кори дух захватило, когда она вспомнила, что именно Джеф назвал освежающим душем. Он прав. Ночь была слишком давно, и она изголодалась по нему так же, как он по ней.

– Попозже, – сказала она, сдерживая себя усилием води. Она отошла на несколько шагов и уселась на высокий табурет возле бара.

– Как давно ты меня полюбил?

Он обреченно вздохнул и ответил рассеянно, не отводя взгляда от ее золотистых обнаженных плеч.

– С первого вечера. Сначала мне просто захотелось затащить тебя поскорее в постель, но на празднике у Беттанкуров я уже не сомневался. – Он, покачал головой. – Когда ты вышла из танцевального зала с видом оскорбленной императрицы, меня как кирпичом по голове стукнуло. Я разрывался между желанием припасть к твоим ногам и свернуть тебе шею за то, что ты так на меня действуешь. – Он вздохнул. – А потом, когда ты заплакала, я понял, что погиб. Я должен был заполучить тебя во что бы то ни стало. Ведь когда я прибыл на праздник, я собирался сказать тебе, что не собираюсь ни в чем обвинять твою тетю.

– Что? – У Кори глаза округлились от удивления.

Он смущенно улыбнулся.

– Я поговорил с Маргарет, когда вернулся, и она убедила меня в том, что твоя тетя ни в чем не виновата. Я, конечно, не собирался прекращать наше знакомство, но хотел успокоить тебя по этому поводу.

– Что-то недолго продержались твои хорошие намерения.

– У меня не было времени, – сказал он в свое оправдание. – Через три дня начиналось турне, а я не собирался оставлять тебя на растерзание Джеймисону, Марку Хеллману и всем этим провинциальным Ромео. Я и так ужасно ревновал из-за этой противной Селии Беттанкур.

– И ты решил поломать мне всю жизнь и заставить поехать с тобой. – Она покачала головой. – Ты бываешь очень безжалостным, Джеф.

– Это было необходимо. Я понял, что ты самое важное в моей жизни. Я не мог рисковать потерять тебя. Мне нужно было время, чтобы у тебя появились какие-то чувства ко мне.

– О, чувства появились, не сомневайся, – заверила его Кори, и он вознаградил ее ослепительной улыбкой.

– А ты знаешь, что в этом лиловом платье твои глаза похожи на аметисты? – заметил он как бы невзначай, но она сделала вид, что сердится. – Да это я так, не обращай внимания. Просто я на всякий случай сохранил то ожерелье.

Кори не могла не рассмеяться. Все-таки сколько в нем мальчишеского!

– Я приму его как свадебный подарок, – сказала она. – Если, конечно, ты согласишься жениться на мне сейчас, хотя я еще не беременна.

– А где твоя накидка? – спросил он, подойдя к ней и снимая ее с табурета.

– Какая накидка?

Но Джеф уже вел ее к выходу.

– Не важно, без накидки обойдешься. Ночь теплая, а нам понадобится не больше часа.

– А куда мы идем?

– Как куда, жениться, разумеется! Разве ты не знаешь, что в Лас-Вегасе есть церкви, которые открыты для церемонии венчания двадцать четыре часа в сутки?

– Но я не имела в виду прямо сейчас, – возразила она. – Я не хочу выходить замуж в Лас-Вегасе! Я хочу, чтобы тетя Элизабет приехала на свадьбу.

Джеф нахмурился.

– А я хочу жениться сегодня ночью, – сказал он упрямо. – Я хочу, чтобы ты стала моей прямо сейчас.

Он так был похож на очаровательного маленького мальчика, который не хочет ждать праздника, что Кори испытала большое искушение уступить. Она тоже хотела этого. Но нужно было подумать о тете Элизабет. Она так расстроится, если не будет присутствовать на свадьбе любимой племянницы!

Кори посмотрела на Джефа сквозь длинные ресницы и застенчиво улыбнулась.

– Я не хочу выходить замуж в таком виде, Джеф. Посмотри на меня. Я вся горю, и мне нужно в душ.

Джеф засмеялся.

– Тебе удалось найти неопровержимый аргумент, любимая. – Он погладил ее по щеке. – Ладно, давай тогда подождем до завтра. Я закажу твоей тете самолет до Лас-Вегаса, а венчание устроим завтра вечером. Договорились?

Кори счастливо кивнула, и он наклонился и нежно поцеловал ее.

– Кроме того, я подумал насчет твоих просьб и собираюсь серьезно отнестись к своим обязательствам. – В его черных глазах плясали смешинки. – С первыми двумя разобраться несложно. Симфонию для тебя я начну писать на следующей неделе, а завтра велю Скотти приступить к покупке этих специализированных магазинов.

– Но я же шутила. Я не хочу… – начала возражать она, но он приложил палец к ее губам, чтобы она замолчала.

– Тихо, женщина, говорит твой господин. – И сразу ойкнул, потому что она укусила его за палец. – Так вот, поскольку твоя последняя просьба может занять больше времени, я думаю, стоит заняться этим прямо сейчас.

– Ребенок? – спросила она тихо, и ее фиолетовые глаза зажглись.

– Ребенок, – подтвердил Джеф, затем привлек ее к себе и поцеловал медленно и страстно.

Его поцелуй был сладким, как мед. Когда он отпустил ее, они оба дрожали. – Мне все больше нравится мысль о том, что в доме появится маленькая колдунья с фиалковыми глазами, – сказал он.

Кори улыбнулась и поглядела в его глаза.

– Придется подождать, – мечтательно сказала она. – Первым будет мальчик.