Белый каменный дом с красной черепичной крышей и коваными узорными решетками на окнах верхнего этажа.

Разве ты не узнаешь эти узорные решетки, которые приказал поставить твой отец, чтобы оградить тебя от нескромных поклонников?

В тот вечер в тюрьме Рикардо дал ей свой собственный дом.

– Он точно такой же, – прошептала Лара.

– Что ты сказала?

Пако проехал мимо дома и конюшни и остановил джип рядом с «Мерседесом», на котором был укреплен национальный флаг Республики Сент-Пьер.

– Неважно.

Пако посмотрел на закрытые ставнями окна.

– Дом выглядит совсем нежилым.

– Я не думаю, что он в доме. – Лара поспешила выйти из машины. – Где здесь озеро?

– До него около четверти мили. Нужно подняться на холм. – Он показал рукой на юг. – Хочешь, чтобы я отвез тебя?

Лара покачала головой.

– Мне нужно время подумать. Пако тоже вышел из машины и встал, облокотившись на крыло.

– Тогда я подожду тебя здесь.

Лара почувствовала, что он не верит в ее попытку переубедить Рикардо и готовится собирать обломки. Господи, как она надеялась, что он окажется не прав.

Она кивнула в знак согласия и начала быстро подниматься на холм. Лара заметила, что ее бьет дрожь. Так страшно ей не было даже тогда, когда Хурадо в первый раз вел ее по двору аббатства в камеру к Рикардо Ласаро.

Ранчо Рикардо было так же прекрасно, как нарисованная им для нее картина. Ее взгляд рассеянно блуждал по ослепительно ярким, цветущим холмам.

Лара поднялась на вершину и прямо перед собой, в долине, увидела маленькое озеро, окруженное высокой травой и кипарисовыми деревьями.

Рикардо стоял на берегу, и его отсутствующий взгляд скользил по сверкающей поверхности воды, на которой плавали водяные лилии.

На гладкой поверхности озера плавают водяные лилии, а мой пес, лабрадор, бегает по берегу, пытаясь поймать озорную белку.

Первый раз Лара видела его в простой штатской одежде – на нем были черные брюки и белая рубашка, – и на глаза девушки навернулись слезы. Он выглядел таким ранимым и беззащитным. Уязвимым и… одиноким.

Лара начала спускаться с холма.

Должно быть, он почувствовал ее присутствие и обернулся. Лара увидела, как напряглось его тело, когда он заметил ее приближение. Она прошептала молитву.

– Все именно так, – сказала Лара. – Так я и представляла себе ранчо. Дом, узорные решетки, озеро. Не хватает только большой собаки.

– Хайме давно уже мертв. Все они умерли. Господи, какой промах! Меньше всего она хотела напоминать о его потерях.

– Как ты сюда попала? – спросил Рикардо.

– Меня привез Пако. Он считает, что ты его за это убьешь. – Лара остановилась перед Рикардо. – Я обещала защитить его от тебя.

Все мускулы его тела были так напряжены, что он напоминал скорее античную статую, чем живого человека, лицо ничего не выражало.

– А кто защитит тебя от меня? Я думал, что ты умеешь понимать намеки. Между нами все кончено, Лара.

– Но ты ведь знаешь меня и мое упрямство. Я не понимаю намеков.

– Но что может быть яснее? Я не хочу тебя, я не хочу твоего ребенка, я не хочу…

– Перестань! – Ее руки сжались в кулаки, а из глаз брызнули слезы. – Я устала слушать, как ты твердишь эту ложь. Ты любишь меня. Черт побери, я знаю это. – Боже, как она надеялась, что это правда! – Ты любишь меня, и я нужна тебе.

Рикардо молчал, такой же сильный и неуязвимый, как неприступная крепость.

Сдайся. Пожалуйста, сдайся.

Лара приблизилась к нему еще на один шаг.

– Ты чертовски глуп. Разве ты не понимаешь, что мы можем дать друг другу? Мы любим друг друга, и у нас будет ребенок. Ты хотел, чтобы у тебя был кто-нибудь, принадлежащий только тебе, и теперь ты получаешь полный боевой комплект.

Лара закрыла глаза.

– Что я сказала! Я ничего не могу объяснить как следует. Видит Бог, я не хотела напоминать тебе о стрельбе и об оружии. Я знаю, из-за чего ты переменился в тот день, когда тебя ранил снайпер.

– Он чуть не убил тебя, – хрипло сказал Рикардо.

В ее душе шевельнулась надежда. Лицо Рикардо по-прежнему ничего не выражало, но в голосе слышалась боль.

– Он целился в тебя. Эта пуля предназначалась тебе. Разве я оттолкнула тебя из-за того, что это может повториться? Я слишком эгоистична, чтобы так поступить. Мне нужно все счастье, которое я могу получить. Я хочу быть как можно ближе к тебе и оградить тебя от всего…

– Не всегда можно оградить близкого человека. Иногда, сколько бы ни было принято предосторожностей, случается самое страшное.

– Тогда мы посмотрим в глаза своей судьбе. Он покачал головой.

Лару охватила паника, слезы, стоящие в глазах, снова потекли по щекам.

– Не смей качать головой! Ты любишь меня. Скажи это. – Она шагнула к нему, схватила его за плечи и начала трясти. – Ты же видишь, как мне плохо. Скажи это.

Его руки гладили ее щеки, стараясь стереть и слезы, и боль.

– Господи, – хрипло сказал Рикардо. – Разве ты не понимаешь? Я не могу это сказать. Я не могу позволить, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

– Я ничего не понимаю. Я не твой отец и не твоя мать. И я не потерянные тобой друзья. Я не твоя собака. Я – это я! Это мой выбор. – Она снова трясла его. – Ты говорил, что каждый имеет право сделать выбор, но ты отнимаешь у меня право на самое главное решение в моей жизни. Я не могу тебе этого позволить!

– Пожалуйста, не плачь. Это заставляет меня… страдать.

– Ты думаешь, я не страдаю? Мое сердце истекает кровью. – Лара подняла голову и посмотрела ему в глаза. – Я пробовала убеждать, соблазнять, объяснять, но на тебя ничего не действует. Ты же знаешь, что меня нельзя сейчас огорчать. Наш ребенок родится с ужасным характером и будет…

– Таким же упрямым, как его мама, – тихо сказал Рикардо.

– Мне приходится быть упрямой. Ты не хочешь соглашаться со мной. Но я не уеду. Ты слышишь? Тебе придется снова засадить меня в аббатство, если ты хочешь, чтобы я держалась подальше от тебя.

– Я сжег аббатство.

– Я забыла. Ну что ж, тогда я буду ходить за тобой беременная и босая и разрушу твою политическую карьеру.

– Я плевать хотел на свою карьеру.

– Ты любишь Сент-Пьер. Это все, что ты любишь. – Лара снова трясла его за плечи. – Нет, ты любишь меня. Я знаю, что любишь. Сдавайся, черт побери.

– Сдаваться?

– Разрушь эти чертовы неприступные стены, за которыми ты прячешь свое настоящее лицо. Борись с другими. Я на твоей стороне.

– Если ты перестанешь меня трясти и дашь сказать хоть слово, ты поймешь, что я уже сдался. Лара замерла.

– Правда?

Она смотрела ему в лицо, пытаясь прочитать его чувства. Рикардо улыбался, его глаза светились нежностью

– Правда!

Он обнял Лару и прижал к себе.

– Что же мне остается делать? Я не могу допустить, чтобы ты бегала за мной по улицам босая и беременная. И Пако, и Мануэль сочтут это недопустимым для первой леди Республики Сент-Пьер.

– Не надо шутить. – Лара прижалась к Рикардо и спрятала лицо у него на груди. – Я чувствую себя так неуверенно. Ты был таким чужим, мне трудно поверить, что ты сдался.

– Я люблю тебя, Лара. – Его руки еще крепче прижали ее к себе. – Слишком люблю.

– В любви не бывает слишком.

– Я должен был бы отпустить тебя.

– Отпустить? Я думала, что ты уже понял, что, чтобы заставить меня уехать, тебе пришлось бы аннулировать мою визу, выслать меня с острова и закрыть границы. – Счастье переполняло ее. Она чувствовала себя пьяной от радости. – Я здесь задержусь.

– Господи, ну и упрямство.

– Я ненавижу проигрывать. Я изменила бы себе, если бы позволила тебе выиграть.

– Я не так в этом уверен. Ты не получишь того, о чем ты мечтала. – Рикардо отодвинулся от Лары и заглянул ей в глаза. – Ни маленького городка, ни озера, ни…

– Я могу завести собаку, – сказала она беспечно. – Я заведу себе дворнягу, огромную, как ирландский волкодав, куплю ей ошейник с драгоценными камнями и буду натравливать на богатых и знаменитых.

– Я говорю серьезно. Ты даже не сможешь жить здесь. – Он показал на озеро. – Я живу во дворце, и тебе придется жить там со мной.

Если мы поселимся отдельно, я не смогу обеспечить безопасность тебе и ребенку.

Лара поморщилась.

– Мне почему-то кажется, что телохранители будут охранять нас даже в спальне. Рикардо неожиданно улыбнулся.

– Может быть, не в спальне, но повсюду в других местах.

Он стал серьезен.

– Я боюсь за твою жизнь. Я не хочу терять тебя.

– Ты не хочешь потерять меня, и я, черт возьми, не хочу потерять тебя. А что до коттеджа… – Лара пожала плечами. – Он может подождать.

Рикардо поцеловал ее.

– А когда я почувствую, что мне надоел дворец, я смогу прийти к тебе, как тогда, в камере, и ты расскажешь мне о ранчо, и мы сможем пережить это… Иногда фантазия бывает лучше реальности.

– Но не для нас, – сказал Рикардо. – Во всяком случае, с этого момента. – Он коснулся ее мокрых ресниц. – Золотые росинки.

Лара вспомнила.

– Как ты можешь цитировать мне стихи, когда у меня красные глаза и я шмыгаю носом, как ребенок. Вряд ли сейчас я могу напоминать героиню стихотворения.

Рикардо не согласился:

– Можешь. Знаешь, там есть еще одно четверостишие.

Лара подняла голову и с интересом посмотрела на него.

– А почему ты не прочитал его мне тогда?

– Тогда ты еще не сказала мне, что любишь, и я боялся вспугнуть тебя.

Она подумала о том, как нетерпеливо преследовала его последние два дня.

– Мне кажется, что это было много лет назад. С тех пор все изменилось. Даже неприступные крепости могут пасть.

– Сдаться, – поправил ее Рикардо.

– Сдаться, – повторила Лара. – Какое же там четверостишие?

Рикардо улыбнулся и, глядя на нее с любовью, прочитал:

Нежный друг, жена, учитель,

Спутник по дороге Жизни.

Мне душевную обитель

Обрести помог Всевышний.