— Вот эта пленка. Я успел вытащить ее до того, как полиция начала обыск. — Декер бросил на стол перед Пауэрсом пластмассовый футляр с кассетой. — Я, правда, не знаю, насколько она будет нам полезна. Камера на лестнице зафиксировала только его спину. А когда он возвращался с Грэм на руках, его лицо было закрыто пожарным шлемом.

— Молись, чтобы пленка нам пригодилась, — негромко сказал Пауэрс. — Вы провалили очень важную операцию, Декер. Грэм исчезла. Кроме того, труп Лестера теперь в руках ФБР.

— Меня вообще не должно было там быть, — стал оправдываться Декер. — Свою работу я сделал…

— Это никого не касается, — отрезал Пауэрс. — Я пошлю пленку на исследование в Вашингтон; будем надеяться — они там сумеют установить личность этого чертова пожарника. Только он может привести нас к Грэм. — Пауэрc достал мобильный телефон. — Бетуорт будет рвать и метать, и будь я проклят, если позволю ему выместить злость на моей шкуре!

Декер вздернул подбородок.

— Плевать я хотел на Бетуорта.

— Вот как? — Пауэрc набрал номер. — А как насчет Рунна?.. — Он удовлетворенно кивнул, увидев, как изменилось лицо Декера. — Совсем другое дело, да? Рунн умеет нагнать на вас страху.

— Я его не боюсь. Просто он… очень странный. Самый настоящий псих.

— Бетуорт может натравить его на вас, так что на твоем месте я бы засунул клюв в задницу и не отсвечивал. Тебе ясно?

Бетуорт взял трубку, и Пауэрс делано бодро сказал:

— Хорошие новости, босс. Мы уже почти нашли Грэм…

— Кретины! — Джерри Бетуорт громко выругался и швырнул трубку. Почему-то все вдруг пошло наперекосяк, а он никак не мог понять, в чем дело.

Все началось с взрыва плотины в Арапахо-Джанкшн. Цель не была достигнута, а когда они начали подчищать концы, многочисленные ошибки едва не привели к полному провалу. Пауэрс слыл опытным профессионалом, но у Бетуорта сложилось о нем прямо противоположное мнение. За последние несколько недель он не сделал ничего полезного. Напротив, за что бы он ни брался — все заканчивалось полным фиаско. И Бетуорт не видел иного способа исправить положение, кроме как предпринять определенные шаги, которых он надеялся избежать.

Еще немного подумав, он набрал номер Дэнли.

— Нужно встретиться, — сказал он, даже не поздоровавшись. — Необходимо как-то решать тот вопрос, который мы с тобой уже обсуждали. Боюсь, нам придется немного ускорить ход событий. Я имею в виду объект Z-II.

— Ты считаешь, это разумно?

Бетуорт с трудом справился с острым приступом раздражения. В последние две недели Дэнли явно нервничал, и Бетуорту приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы успокоить трусливого ублюдка.

— Мне кажется, у нас просто нет выбора, — сказал он. — К тому же — смелость города берет. Мы справимся, если вы с Юргенсом будете следить за своевременным и точным исполнением приказов. Именно это я и хочу обсудить вечером.

Он дал отбой. Смелость города берет… Точнее, не смелость, а дерзость, наглость, напор. Особенно в данной ситуации. Бетуорт не видел причин, почему их план не должен сработать. Все было продумано и подготовлено, оставалось только еще раз позвонить в Гватемалу и убедиться, что Кордоба…

В дверь негромко постучали.

— Прошу прощения, сэр…

Он поднял глаза и увидел на пороге Анну Картер, свою секретаршу.

— В чем дело?

— Через десять минут вас ждут в Белом доме. Вы встречаетесь с вице-президентом и министром внутренней безопасности. Я боялась, что вы забыли, и решила напомнить…

— Так и есть, я забыл. — Бетуорт натужно улыбнулся и встал из-за стола. — Хорошо, что у меня есть такой ангел-хранитель, как ты, Анна.

Секретарша слегка порозовела.

— Я могу позвонить в офис вице-президента и сказать, что вас задержали борцы за чистоту окружающей среды. — Она улыбнулась. — Вице-президент поймет — у него самого проблемы с «зелеными». Он чуть не поседел, пытаясь уговорить их поддержать новый законопроект об укреплении и расширении промышленной инфраструктуры.

— Ты настоящий дипломат, Анна. И, по справедливости, в этом кресле должна сидеть ты, а не я.

Секретарша от удовольствия заалела, как маков цвет, чего и добивался Бетуорт. Он давно взял себе за правило уделять хоть несколько минут в день людям, которые работали в его команде. Дай сотрудникам понять, что ты их помнишь и ценишь, — и их преданность тебе обеспечена. С помощью этой нехитрой уловки можно было добиться идеального подчинения. Конечно, кроме политики пряника, существовала и политика кнута, но Бетуорт прибегал к ней только в крайних случаях. Предпочитая раздавать пряники, он не скупился к тому же щедро мазать их медом, и это приносило отличные результаты.

Политика пряника прекрасно сработала и в случае с Дэнли. Формально он не подчинялся Бетуорту, зато был до крайности самонадеян и честолюбив. Расточая похвалы и комплименты его мудрости и дальновидности, Бетуорт без труда заманил Дэнли в ловушку; дурачок и не заметил, как за ним захлопнулась дверца — до того вскружило ему голову восхищение такого человека, как Бетуорт.

«Другое дело — Пауэрc, — мрачно подумал Бетуорт. — Если он не прекратит совершать ошибки, придется ему популярно объяснить, что происходит с теми, в чьих услугах мы больше не нуждаемся».

Для начала было бы неплохо послать в Колорадо Рунна. Припугнуть Пауэрса, а заодно — прощупать ситуацию. Быть может, ему повезет, и он сумеет отыскать псевдопожарника. Но Рунн вот уже два дня не отвечал на звонки. И даже если в конце концов удастся с ним связаться, не исключено, что он просто откажется выполнять приказ. Если бы Рунн не был чрезвычайно полезен в других делах, Бетуорт уже давно приказал бы Пауэрсу избавиться от него и подыскать для работы кого-нибудь попокладистее.

Но пока Рунн был ему нужен. Бетуорт сам выбрал его за упрямый фанатизм, странным образом сочетавшийся с психологической гибкостью и непостоянством. До сих пор как-то удавалось им управлять; остается надеяться, что так будет и впредь. Нет никакой необходимости избавляться от Рунна, покуда он одержим — одержим охотой.

Стоктон, Мэн

Дом в лесной глуши казался пустым.

Но это могла быть ловушка. Морган умен. Умен и хитер, как сто тысяч китайцев.

Рунн бесшумно пересек лужайку перед окном, засыпанную сухой листвой, предварительно убедившись, что впереди нет ни проволочных сетей, ни капканов. Электронную систему охраны он обнаружил сразу и отключил. Чтобы вырезать оконное стекло и открыть рамы изнутри, ему потребовалось меньше минуты.

В доме было темно. Черт возьми, куда же делся Морган? Ведь он явно был здесь совсем недавно!

Рунн выждал несколько секунд, прислушиваясь и вглядываясь в темноту. Но в доме было тихо. И пусто.

Морган исчез. Сбежал. Рунн чувствовал это почти физически. Его разочарование было настолько острым, что он едва не выругался вслух, но в последний момент сдержал себя.

Перекинув тело через подоконник, Рунн мягко спрыгнул в комнату и присел. Его глаза быстро привыкли к темноте и различили картины на стенах, составленные у стены холсты, мольберт на треножнике. Значит, он попал в студию Моргана, как две капли воды похожую на студии в двух других домах, где он едва не застал своего врага.

Выпрямившись, Рунн еще раз огляделся, морщась от чувства острого разочарования и гнева. Морган даже не потрудился упаковать свои картины и взять их с собой, хотя он не мог не догадываться, что рано или поздно Рунн отыщет это его убежище, как он отыскал все предыдущие. Впрочем, он знал, что Рунн не тронет картины. Холсты ему были не нужны. Он жаждал другого — уничтожить Моргана. Уничтожить его лживую душу.

А зачем уничтожать красоту?

Он решил не включать свет, чтобы не видеть, что нарисовано на холстах. Зачем снова делать себе больно? Кроме того, Рунн знал, что набросок, который он искал, должен быть где-то на виду. Морган всегда оставлял свои рисунки там, где Рунн не мог их пропустить.

Ага, вот, кажется, и он. Совсем рядом с окном.

Рунн не хотел смотреть на него, но знал, что все равно не удержится. Какой смысл лгать самому себе? В эти минуты он жаждал увидеть этот набросок больше всего на свете.

Еще раз быстро оглядевшись, он шагнул вперед. На сей раз это был не один набросок, а несколько. Рунн взял их и поднес к открытому окну, залитому лунным светом.

Страсть. Одержимость. Мука. Лицо Рунна повторялось на каждом листе бумаги снова и снова, и каждый портрет был более выразительным, чем предыдущий. Глядя на них, Рунн почувствовал себя так, словно кто-то вдруг сорвал с него всю одежду.

Непонятная печаль захватила его, по щекам покатились горячие, злые слезы.

— Ты будешь гореть в аду, Морган! Ты будешь гореть в аду!..

Рунн знал, что так долго продолжаться не может. Каждый раз, когда он думал, что загнал Моргана в угол, тот буквально просачивался у него сквозь пальцы, как песок или вода. И с каждым разом жизнь становилась все невыносимее.

Вот почему он твердо решил, что Морган должен умереть.

Алекс осторожно выглянула в коридор. Времени было около четырех утра, и под дверью кабинета напротив она заметила первые отсветы зари. За дверью было тихо — никаких признаков того, что обитатель кабинета не спит.

Что ж, может быть, Морган в конце концов сел в кресло и задремал.

«Вряд ли, — подумала она. — Не такой он человек». Наверняка он не спит — прислушивается, ждет, когда она сделает первый шаг.

Ну и черт с ним! Что она теряет? Алекс была уверена, что Морган не собирается ее убивать, следовательно, стрелять ей вслед он не станет. А догнать ее он вряд ли сумеет. Главное — завести этот его дурацкий «Лендровер», который он оставил у крыльца. Правда, ключей у нее не было, но ведь не зря же она старалась, выламывая латунный прут из декоративной решетки камина. Если замкнуть с его помощью провода, может быть, двигатель и заведется. Если же он не заведется — беда небольшая. Тогда она пойдет пешком вниз по склону, пока не наткнется на жилье. В том, что рано или поздно это произойдет, Алекс не сомневалась — по ее расчетам, до Денвера должно было быть всего несколько миль.

В любом случае сидеть сложа руки Алекс больше не могла. Она обязана была что-то предпринять.

Аккуратно затворив дверь, Алекс на цыпочках подошла к окну, которое она бесшумно открыла полчаса назад. Снегопад усилился, и на ковре под окном намело небольшой сугроб.

Поплотнее застегнув куртку, Алекс перемахнула через подоконник.

Ей все-таки удалось завести «Лендровер».

Услышав, как взревел двигатель, Морган улыбнулся и отложил зубную щетку.

Умная женщина. Интересно, как она сумела открыть дверцу?

Потом он услышал, как под колесами машины заскрипел снег. Судя по звуку, «Лендровер» удалялся от хижины, направляясь вниз по склону. Вздохнув, Морган подошел к стенному шкафу, достал теплую куртку и перчатки. Меньше чем через минуту он уже шел по заметенной снегом дороге, стараясь не терять из вида задние огни «Лендровера».

Но не успел он преодолеть и двадцати ярдов, как ноги у него начали разъезжаться. Нелепо взмахнув руками, Морган едва не растянулся на дороге, но удержался на ногах, ухватившись за какой-то куст.

Проклятие! И как он сразу не сообразил?!

Под слоем снега дорога походила на только что залитый ледяной каток.

Снегопад еще усилился, и Алекс едва различала дорогу впереди. Фары не помогали, и, сняв ногу с педали акселератора, она слегка притормозила.

Этого оказалось достаточно, чтобы «Лендровер» занесло на льду, скрывавшемся под мелким, сыпучим снегом. Алекс завертела руль, стараясь выровнять машину. Наконец ей это удалось, и она с облегчением перевела дух. «Господи, — подумала Алекс, — кажется, пронесло». Еще фут, и она либо оказалась бы в кювете, либо впечаталась в дерево.

Обледенелая дорога сильно осложняла бегство, но Алекс решила, что это ерунда. Она просто поедет медленнее, только и всего. Угнанный ею «Лендровер» был надежной лошадкой, специально сконструированной для поездок по бездорожью. Она сумеет выбраться из этого дурацкого леса, вот только бы снег прекратился. Из-за падающих снежинок она почти ничего не видела и вынуждена была ползти с поистине черепашьей скоростью. Впрочем, Алекс была уверена, что на шоссе, — когда она там окажется — видимость будет лучше.

Перед залепленным снегом лобовым стеклом внезапно возникли обледенелые, острые ветви — целая путаница опасных черных ветвей и сучьев. Они загораживали дорогу, и Алекс — помня о том, что тормозить нельзя, резко крутанула рулевое колесо.

Слишком поздно. «Лендровер» закрутило, бросило вперед, и острый сук, разбив стекло, воткнулся в салон.

— Господи! — ахнул Морган, завернув за поворот, и бросился бежать, то и дело скользя, падая и снова вставая.

Фары «Лендровера» упирались в снежную мглу под каким-то странным углом. Лежащее поперек Дороги дерево, в который врезался «Лендровер», сдвинулось от удара, и машина въехала передними колесами в какую-то канаву. Задние колеса, оказавшись на весу, все еще вращались. Лобовое стекло было выбито. Длинный расщепленный сук исчезал в кабине. Подойдя ближе, Морган увидел, что его острый конец пришпилил Алекс Грэм к сиденью, словно бабочку к обоям.

С трудом переведя дыхание, Морган открыл дверцу.

— Алекс, ты меня слышишь? Потерпи немного, сейчас будет больно…

«О чем он говорит? — отстранено подумала Алекс. — Ведь мне и так уже больно, больно как…»

— Ждать нельзя — я должен отвезти тебя в тепло. Я сломаю сук и освобожу тебя. Постараюсь действовать быстрее, но ты не должна сопротивляться и мешать мне, иначе рана будет еще глубже. Ты слышишь меня, Алекс?

— Я… слышу. — Алекс открыла глаза и увидела прямо перед собой встревоженное лицо Моргана.

У него были голубые глаза. Голубые, как лед, который покрывал дорогу.

Его рука в коричневой замшевой перчатке легла на сук.

— Нет! — Алекс дернулась, поняв наконец, что он собирается делать. — Не надо!

— Надо. Я должен отвезти тебя обратно, а потом вызвать врача. Мы не можем ждать помощи здесь — ты замерзнешь.

— Больно…

— Я знаю. — Второй рукой он нежно погладил ее по голове. — Будет еще больнее, но ведь это только одно мгновение! А потом все пройдет, потом будет хорошо. Я буду заботиться о тебе, ухаживать…

На мгновение Алекс почудился легкий запах дыма. Так пахло от куртки ее отца. Дым. Безопасность. Папа…

Но это был не он, не ее отец. Ее отец умер. Погиб.

Господи, как же ей его не хватало!

— Постарайся не дергаться, Алекс, хорошо? — Морган снова заглянул ей в глаза. — Все будет хорошо, обещаю. Только ты должна помочь мне.

— Папа…

— Это не папа. Это всего лишь я…

Но Алекс все равно казалось, что рядом с ней отец. Она чувствовала запах дыма, слышала лай собак-спасателей, ощущала прикосновения рук Сары. Она знала, что будет помнить это всегда — иначе ее отец отдал жизнь напрасно.

Закрыв глаза, Алекс кивнула:

— Давай!

Ослепительная боль пронзила ее грудь.

— Мне нужен врач, Гэлен. Срочно, — сказал Морган, как только Гэлен взял трубку. — И мне нужен хороший врач, который приедет быстро и потом будет держать рот на замке.

— Что случилось?

— Произошел несчастный случай.

— Знаешь, мне что-то не нравится твой голос. Ты…

— Алекс ранена.

— О, дьявол! Надеюсь, ты тут ни при чем?

— Я ее не трогал, если ты это имеешь в виду.

— Ладно, допустим. Но что же все-таки случилось?

— Ничего страшного. Я думаю, все будет в порядке, просто мне хочется быть уверенным, что плечевой нерв не задет. Мне не хочется, чтобы она стала инвалидом. Врач должен промыть и зашить рану. И еще — он не должен тащить ее в больницу. Ясно?

— Зашить рану? Значит, она ранена?

— Говорят тебе — ничего серьезного. Ничего такого, что бы угрожало ее жизни.

— Все равно Логан тебя убьет.

— Ему придется встать в очередь. Так ты найдешь врача?

— Хорошо, я попытаюсь. Перезвони мне через четверть часа.

Морган выключил телефон и прошел в спальню, где лежала Алекс. Она все еще была без сознания, лицо покрывала синеватая бледность, но пульс был ровным. Что ж, пока есть время, можно сходить убрать с дороги дерево, чтобы врач мог проехать к хижине.

Господи, какая же она все-таки бледная!

А потом он вернется и больше никуда не пойдет. Нельзя оставлять ее одну без крайней необходимости.

Когда Алекс открыла глаза, Джадд Морган сидел в кресле у изголовья ее кровати.

«А ведь я уже видела его тут», — сонно подумала она. Каждый раз, когда она ненадолго приходила в себя, он оказывался рядом — сидел в кресле и что-то рисовал на листе картона или в альбоме для набросков.

Вот и сейчас он быстро водил по бумаге не то карандашом, не то толстым грифелем.

— Что это ты делаешь?

Морган поднял голову и отложил альбом в сторону.

— Ага, любопытно? — проговорил он. — Похоже, ты чувствуешь себя лучше.

— Лучше, чем кто? — спросила она.

— Лучше, чем «когда», — поправил Морган. — Ты два дня пролежала в бреду. Врач сказал, что твой организм борется с инфекцией.

— Врач? — Никакого врача она не помнила.

— Ну да. Доктор Кедроу, если я правильно запомнил его фамилию. Я пригласил его, чтобы он осмотрел твою рану. Она оказалась серьезнее, чем я предполагал.

Алекс скосила глаза и увидела, что ее правое плечо туго забинтовано.

— Я что-то припоминаю… — пробормотала она. Снег, обледенелая дорога, звон разбитого стекла, острый древесный сук, распарывающий ее куртку и впивающийся в плоть.

— Ты напоролась на сук, — сказал Морган, внимательно наблюдавший за выражением ее лица. — Рана была довольно глубокая, к тому же в нее попала инфекция, но сейчас все в порядке. Боюсь только, у тебя останется шрам, но это не проблема. Его сможет убрать любой пластический хирург.

— Было… больно, — вспомнила Алекс.

— Это еще мягко сказано, — подтвердил Морган. — Но ты держалась молодцом. Честно говоря, я был удивлен.

— Удивлять тебя не входило в мои планы… — пробормотала Алекс. Каждое слово давалось ей с трудом: язык не слушался, в голове плавал туман. — Я хотела уехать отсюда… Отпусти меня, а?

— Поговорим об этом потом, ладно?

— Я хочу поговорить сейчас.

— Потом. Ты еще не совсем пришла в себя. — Он снова взялся за карандаш. — Спи и ничего не бойся, здесь тебе ничто не грозит. Все будет в порядке.

«Верь мне — все будет в порядке», — опять зазвучал в ушах Алекс голос отца.

Нет, не отца… Джадда Моргана — последнего из всех людей, кому она могла бы доверять.

— Что это ты там малюешь? Морган поднял голову и улыбнулся.

— А-а, очнулась? Как ты себя чувствуешь? Алекс немного подумала.

— Лучше. Значительно лучше.

— И, наверное, зла, как черт?

— Нет. Пока нет. Сейчас я еще не готова высказать все, что я о тебе думаю.

— Могу тебе немного помочь. — Он опустил глаза и некоторое время рассматривал рисунок. — Это ведь я виноват в том, что с тобой случилось.

— Ну разумеется, ты! Если бы я не оказалась здесь, если бы ты не похитил меня и не притащил сюда… Что-нибудь еще? — спросила она, увидев, что он качает головой.

— Это я срубил ель, в которую ты врезалась. Я хотел блокировать дорогу.

— Что-о?! — Ее глаза широко раскрылись.

— Я был уверен, что ты попытаешься бежать. Судя по тому, что я о тебе знал, удерживать тебя было бесполезно. Ты должна была сама убедиться, что ничего не выйдет.

— И ты устроил на дороге этот завал, из-за которого я чуть не погибла?!

— Извини, я немного не рассчитал. Я не думал, что ты врежешься в это дерево. Ты должна была увидеть его еще издалека и остановиться, но помешал снегопад. И гололед.

— А ты, стало быть, ни при чем?

— Ага, вот, кажется, ты и разозлилась! Разозлилась? Не то слово! Алекс была вне себя от ярости. Еще немного, и она бросилась бы на него с кулаками, но для этого она была еще слишком слаба.

— Ты чертовски прав, Морган, я очень разозлилась. Интересно, что бы ты делал, если бы я ушла отсюда пешком?

Он пожал плечами:

— Пошел бы за тобой. Говорят, я неплохой следопыт.

Алекс посмотрела на него. Морган сейчас был абсолютно спокоен и благодушен, но она ясно представила, как он бесшумно скользит между деревьями — быстрый и опасный, как хищный зверь. Ей стало не по себе.

— И ты бы охотился на меня, как… как на животное?

Морган пропустил вопрос мимо ушей.

— Прости, я не хотел причинить тебе вред.

— Но ведь причинил же!

— Следовательно, я твой должник. Конечно, мне это не нравится, но ничего не поделаешь. Подумай, может быть, тебе удастся извлечь из этого положения какую-то выгоду.

— Ублюдок!

— Кажется, мне пора удалиться. Тебе нужно немного остыть. — Он поднялся. — Хочешь, я принесу тебе что-нибудь поесть?

— Только попробуй! Я тебе кастрюлю на голову надену!

— Значит, не хочешь, — спокойно констатировал Морган. — Ничего, за последние пару дней мне удалось запихнуть в тебя столько, что ты вполне можешь позволить себе пропустить ужин.

Алекс смутно припомнила, как он сидел рядом с ней и кормил с ложечки чем-то жидким и горячим.

— Если бы я не была без сознания, я бы тебе показала! Да я бы…

— Тс-с, я знаю. Ты бы выплюнула все это мне в лицо. — Морган ухмыльнулся и шагнул к двери. — И я вполне этого заслуживаю. Обычно я не допускаю подобных промахов. Как я уже сказал — я перед тобой виноват, так что можешь попытаться это использовать. Так чего тебе хочется?

— Столкнуть тебя с этой горы.

— Ну, это принесло бы тебе лишь временное облегчение. Попробуй придумать что-нибудь более подходящее. — Он перестал улыбаться и очень серьезно посмотрел на нее. — Видишь ли, я действительно чувствую, что должен как-то компенсировать тебе причиненный ущерб. В жизни я придерживаюсь очень немногих основных правил и не люблю их нарушать.

Он вышел, прежде чем Алекс успела собраться с мыслями, чтобы задать ему вопрос. «Что он затевает?» — гадала она, откинувшись на подушки. Неужели Морган хочет, чтобы она поверила, будто его терзают муки совести? Она действительно чуть не погибла по его вине, но чтобы Морган из-за этого переживал? Нет, не такой он человек! Прежде всего Морган — похититель, наемный головорез и… и мало ли кто еще. Холодный, безжалостный, расчетливый негодяй! И такому типу она должна верить? Нет, не настолько она глупа.

И все же в глубине души Алекс верила ему. Пусть у Моргана нет и не может быть никакой совести, но все же он человек достаточно сложный, и его взгляды тоже не могут быть простыми. Она знала: у большинства так называемых «сильных людей» существует особая система принципов и правил, на основе которой они строят свою жизнь. Так почему ее ранение не могло затронуть в душе Моргана какую-то чувствительную струнку?

Впрочем, нельзя было исключать и того, что Морган просто пытался найти новый, более эффективный способ держать ее под контролем. Так или иначе, следовало быть начеку. Она должна как можно скорее преодолеть свою слабость, а для этого необходимо двигаться.

Медленно, с трудом Алекс села на кровати и опустила ноги на пол.

Плечо тут же заломило, а перед глазами все завертелось.

«Наплевать, — подумала Алекс. — Нужно добраться до ванной комнаты и умыться холодной водой. Это должно помочь».

Держась рукой за тумбочку, она встала, но тут же пошатнулась. В глазах потемнело. Алекс показалось, что на несколько секунд сознание оставило ее, но она по крайней мере не упала. Когда тьма рассеялась, она все еще стояла, опираясь на тумбочку, стараясь дышать глубоко и ровно. Больше всего ей хотелось упасть обратно на кровать, но она постаралась сосредоточиться на чем-то, кроме этого желания. На глаза ей попался альбом для эскизов, который Морган бросил на пол рядом с креслом, когда вставал. Спинка кресла частично заслоняла его от Алекс, но она разглядела, что на верхней странице изображено лицо.

Беззащитное. Хрупкое. Нежное.

Это было ее лицо!

Господи, она кажется ему такой… слабой? Что — ж, в таком случае его ждет сюрприз!

И, оттолкнувшись от тумбочки, Алекс решительно двинулась к двери ванной.

Когда Морган вернулся с подносом, она снова лежала в постели и разглядывала его альбом для набросков.

— Ага, вмешательство в частную жизнь! — весело заметил он, ставя поднос на тумбочку. — Я мог бы подать на тебя в суд.

— Не думаю. — Алекс пожала плечами. — Ведь это все мои портреты, разве не так?

— А разве не похоже? — парировал Морган. Алекс смерила его ледяным взглядом.

— Тебе, наверное, было ужасно скучно.

— Должен признаться, в последние дни ты была не самой лучшей собеседницей. А мне нужно было чем-то заняться.

— Это не я. — Алекс отбросила альбом в сторону. — Ты сделал меня… слабой.

Морган покачал головой:

— Человек часто обнаруживает в своем портрете то, чего там на самом деле нет, но чего он больше всего боится.

— Я ничего не боюсь. Просто я вижу, что ты нарисовал.

— Ага, натура спорит с художником! Это всегда бессмысленно, нечего и пытаться. — Морган подобрал альбом и открыл его на первой странице. — Вот мой первый набросок. Ты больна, ты беззащитна, но… — Он указал на линию губ. — Но даже в этом состоянии видна сила. А подбородок? Такой подбородок свидетельствует о решительном складе характера. Ты не расслабилась, даже несмотря на то, что тебя трепала лихорадка. На это способны только очень волевые люди. Словом, рисовать тебя было очень и очень интересно.

Он говорил что-то еще, но Алекс его почти не слышала. Морган был так близко! Он не касался ее, но она так ясно ощущала исходящее от его тела сухое тепло, что ее мышцы непроизвольно напряглись.

— Я вижу, что ты не испытываешь ни малейших угрызений совести, — пробормотала она, как только к ней снова вернулась способность говорить.

— По поводу чего? — удивился Морган.

— По поводу того, что ты рисовал меня, пока я была… беззащитна. Ты воспользовался тем, что я не могу дать тебе подобающий отпор.

Он улыбнулся:

— Ты сама сказала, что я беспринципный негодяй. Чего же еще ожидать от такого типа, как я9 Я беру то, что мне дают, и…

— И то, что не дают, — тоже, — отрезала Алекс.

— Верно. Но я никогда не считал тебя беспомощной… — Он забрал у нее альбом и вручил вместо него тарелку с бутербродами. — Ладно, перестань дуться, лучше поешь.

Он отступил, и Алекс с облегчением перевела дух. Конечно, с ее стороны было просто глупо так остро реагировать на его близость. «Должно быть, — подумала она, — все дело в том, что я еще не пришла в себя».

Тут ей вдруг пришла в голову новая мысль.

— Послушай-ка, — сказала она, — я вижу, ты одолжил мне одну из своих рубашек. Как я ухитрилась ее надеть и даже застегнуть пуговицы?

— Мне пришлось сделать это за тебя. — Морган уселся в кресло и вытянул перед собой скрещенные ноги. — Переодевать тебя не входило в обязанности врача, а мне не хотелось его утруждать. Извини, если я тебя смутил.

— Ты меня вовсе не смутил, просто мне стало любопытно. — Алекс откусила большой кусок бутерброда.

— Я так и думал. — Морган кивнул. — Женщина, способная завести «Лендровер» с помощью отломанной от камина железки, вряд ли будет стесняться собственной наготы.

— Существуют вещи похуже физической наготы, — отрезала Алекс. — Например, вот это, — она кивком головы указала на альбом, — смущает меня гораздо больше. Ты вторгся в…

— …святая святых, — закончил он с улыбкой. — Но я же не виноват, что у тебя такое интересное лицо! Ладно, обещаю, что больше не буду рисовать тебя без твоего разрешения.

Алекс кивнула. Почему-то она ему поверила.

— Ты, в общем, неплохой человек, — сказала она с набитым ртом. — Для преступника, конечно.

Морган расхохотался.

— Спасибо за комплимент — представляю, как нелегко тебе было это произнести. Что ж, постараюсь тебя не разочаровать.

— Ты не сможешь меня разочаровать, потому что я ничего от тебя не жду.

— Вот и славно. — Он состроил забавную гримасу. — Впрочем, мне кажется, тут ты выдаешь желаемое за действительное.

— У тебя настоящий талант, — сказала Алекс, пропустив мимо ушей его последнюю реплику. — Большой художественный талант, и очень жаль, что он в конце концов пропадет, потому что его обладатель решил посвятить себя таким малопочтенным занятиям, как похищения, слежка и все такое прочее. — Она пожала плечами. — Впрочем, каждый сам выбирает свой путь. Можешь делать что хочешь, быть кем хочешь — мне все равно.

— Спасибо за разрешение.

Но Алекс не обратила внимания на прозвучавшую в его голосе издевку.

— Мне бы только хотелось, — продолжила она, — чтобы и ты ответил мне тем же и позволил идти своей дорогой. — Она посмотрела ему прямо в глаза. — Позволь мне уехать отсюда.

— Это не так-то легко, — ответил Морган. — Дерево, на которое ты налетела, все еще лежит поперек дороги. Кроме того, существуют и другие… гм-м… препятствия… — Он поднял руку, увидев, что Алекс хочет что-то возразить. — Я не сказал, что не хочу отпустить тебя. Просто я оказался в очень деликатной ситуации. Понимаешь, я заключил договор с Логаном, и мне не хочется его нарушать.

— Может быть, ты его боишься? — презрительно бросила Алекс.

— Нет, — негромко ответил Морган. — Я боюсь тебя, потому что из-за тебя меня могут убить.

— Но я вовсе не хочу, чтобы из-за меня кого-нибудь убивали! — возразила Алекс. — Я хочу только одного — найти тех мерзавцев, из-за которых в Арапахо-Джанкшн погибло больше сотни людей.

— Я это знаю. И поскольку ты не сдашься, пока не найдешь их, твоей жизни будет угрожать опасность. — Морган отвернулся. — А я обещал Логану, что с тобой ничего не случится, что я буду охранять тебя. Поэтому выбора у меня нет. Я должен найти этих людей и… избавиться от них.

— Ты хочешь сказать, что действительно готов помочь мне их найти?

— И уничтожить. Только после этого я смогу оставить тебя в покое. — Он искоса посмотрел на нее. — Доедай бутерброды и допивай молоко, нас ждет работа.

— Что?

— Ты уже немного отдохнула, пора браться за дело. Насколько я знаю, тебе так и не удалось опознать ни одного из потенциальных преступников на полицейских фото?

Алекс покачала головой.

— А полицейский художник с тобой работал?

— Нет. Это должен был быть следующий этап, но…

— Понятно. Значит, мы начнем с того места, где вы остановились. Ты будешь перечислять приметы этих людей, а я буду переносить их на бумагу. Если получится похоже, можно будет попытаться выяснить имена этих людей.

Алекс недоверчиво уставилась на него.

— Так ты говорил серьезно? Ты и вправду хочешь…

Морган открыл альбом для эскизов на чистой странице.

— Ты абсолютно права. Итак, с кого мы начнем?

— Значит, бакенбарды были чуть длиннее? — . уточнил Морган. — Вот так?

— Кажется, да. Но лоб был чуточку шире, а линия волос — выше.

Карандаш Моргана снова зашуршал по бумаге.

— Родинки, шрамы?

— Я не помню.

— Ответ не принимается, как говорят в наших интеллектуальных шоу. Итак?

— Но я и в самом деле не помню. Я и видела-то его всего несколько секунд! Тех двоих, что ждали вертолет на поляне, я запомнила, а этого…

— И тем не менее постарайся.

— Говорят тебе, он сидел в кабине вертолета, там было даже темнее, чем в лесу.

Алекс вспомнила огненный шар в небе — оранжево-красный, с траурной черной оторочкой — и вздрогнула.

— Ты просто не хочешь вспоминать.

— Пошел ты к черту, Морган!

Он проигнорировал ее вспышку и снова склонился над альбомом.

— Ты сказала — он стрелял в Найдера. Начинай вспоминать с того момента, когда он поднял винтовку и выстрелил. Ну?

— Я не помню!

— Какая у него была винтовка?

— Ну… обычная. Черная.

— М-16?

— Да, как у наших солдат, только короче.

— Ясно, десантный вариант. Итак, он вскинул винтовку. Постарайся мысленно провести взгляд вдоль ствола к прикладу… Видишь ее?

Алекс кивнула. Она действительно вспомнила, как по вороненой стали бежали голубые блики — отсветы прожекторов машины Найдера.

— Видишь?

— Да.

— А лицо? Видишь лицо? Ты должна вспомнить лицо! Какие у него были губы?

— Т-тонкие. Да, тонкие.

— Скулы?

— Высокие. Очень высокие. Из-за них его лицо было похоже на ромб.

— Ага, есть… — Карандаш Моргана забегал по бумаге. — Брови?

— Густые. Кустистые.

— Глаза?

— Не помню. Было темно, и потом — он прищурился, когда целился. По-моему, все-таки темные. Да, скорее темные.

— Нос?

— Прямой. Короткий. Ноздри чуть-чуть вывернуты.

— О'кей, начало есть. Дай мне пару минут. Потом я покажу тебе, что у меня получилось, и мы вместе уточним детали. — Морган снова склонился над альбомом.

Работа над портретами трех преступников заняла у них почти всю вторую половину дня. Морган задавал Алекс все новые и новые вопросы, заставлял припоминать малейшие подробности и детали. Впрочем, портреты первых двух мужчин они закончили сравнительно быстро, хотя Алекс и пришлось изрядно попотеть. Но третий набросок никак не удавался. Она почти ничего не помнила и была уверена, что не вспомнит, но Морган не оставлял ее в покое. Сам он, казалось, не знал усталости и безжалостно понукал ее.

— Шея? Какая у него была шея? Может, у него был двойной подбородок?

— Нет, не было. У него подбородок… прямоугольный, четко очерченный. Нижняя челюсть массивная, как у Стивена Сигала… Что с тобой?

Морган на мгновение застыл, но быстро справился с собой. Карандаш его снова задвигался по бумаге, хотя уже не так быстро.

— Н-нет, ничего. Просто я хотел убедиться, что ничего не упустил.

Через несколько минут он поднял на нее взгляд.

— Ты отлично сработала. — Он развернул альбом так, чтобы ей был виден рисунок. — На, смотри. Вот тот, кто стрелял в Кена Найдера.

Алекс наклонилась вперед. Морган изобразил третьего мужчину стреляющим из винтовки. На рисунке он прижался к прикладу щекой и хищно — совсем как тогда — прищурился, готовясь нажать спуск…

— Ну, как?

— У тебя он выглядит слишком… молодо. Можно подумать, ты сознательно его приукрасил. Насколько я помню, у него было более худое лицо, а у глаз — вот здесь — морщинки.

Морган снова развернул альбом для эскизов к себе и склонился над ним.

— Морщинки, говоришь? Да, конечно, морщинки… А какие у него были уши, помнишь?

— Мне кажется, прижатые. Впрочем, я не рассмотрела их как следует. Винтовка…

— Постарайся вспомнить. Ну? — Он сказал это требовательно, властно, почти грубо. Карандаш его при этом продолжал ходить по бумаге. — Ведь ты вспомнила бакенбарды, вспомнишь и про уши.

— Сейчас, сейчас, подожди минутку… — Алекс нахмурилась.

— Не думай, только не думай! Говори первое, что придет в голову. Потом, если что-то будет не так, мы поправим.

— Ради бога, Морган, дай мне перевести дух!

— Ты хочешь отдохнуть? — Он снова бросил на нее быстрый взгляд, и в глазах его не было ни сочувствия, ни снисхождения. Как и в самый первый день, они были холодными, спокойными, жесткими.

«Нет, — подумала Алекс, — отдыхать некогда. Если он может идти по следу с таким упорством и самоотречением, значит, и я могу».

— Не особенно, — небрежно сказала она и закрыла глаза, вспоминая. — Да, уши прижатые, небольшие, правильной формы, только мочки толстые, как капельки.

— Что ж, мне кажется, мы сделали все, что могли, — сказал Морган и поднялся. — Сейчас тебе нужно немного вздремнуть, а потом мы вернемся к рисункам еще раз.

— Ничего мне не нужно, — возразила Алекс. — Я хочу взглянуть на рисунки сейчас.

— Взглянуть-то ты можешь, но я сомневаюсь, что ты что-нибудь увидишь — у тебя глаза слипаются. Мы работали семь часов подряд, и… и я думаю — теперь ты действительно устала.

— Нет. — Она решительно взяла у него альбом. — Эти последние наброски очень похожи. Ты отправишь их детективу Леопольду?

— Может быть.

— Что-что?!

— Не волнуйся. Чтобы установить личности этих троих, существуют и другие способы. И, возможно, более надежные и более быстрые. — Морган шагнул к двери. — Поспи, пока я «доведу» рисунки. Тогда и поговорим.

— Я хочу говорить сейчас! Я семь часов работала, не жалея себя, вовсе не для того, чтобы готовые портреты преступников оказались неизвестно где, неизвестно в чьих руках! Я хочу… нет, я требую, чтобы ты передал их полиции или в ФБР. Словом, в любое государственное правоохранительное агентство, способное идентифицировать этих мерзавцев.

— Один из них уже идентифицирован.

— Что-о? — У Алекс вытянулось лицо. Морган показал ей портрет второго мужчины.

— Это Джордж Лестер. Человек, который сидел за рулем голубой «Тойоты» и пытался убить тебя в отеле.

— Как ты узнал его имя?

— Пока ты была без сознания, я связался с одним моим знакомым. Он и рассказал мне, что полиции удалось идентифицировать человека из отеля «Золотой самородок» по отпечаткам пальцев и зубной карте. Никаких сомнений у них нет — это именно Джордж Лестер из Детройта. Не самый приятный тип. К сожалению, о его связях почти ничего не известно, что, конечно, осложняет дело.

— Ты сказал — по его зубной карте? Значит, его… он мертв?

Морган пожал плечами:

— Я не думал, что он может пригодиться нам в качестве источника ценной информации.

— Ты его убил?!

— Он собирался убить тебя. Если бы я его не остановил, он бы непременно до тебя добрался, и тогда… Нет, то, что я сделал, было самым правильным.

— Убийство никогда не бывает правильным!

— Позволю себе не согласиться. — Морган усмехнулся. — Впрочем, в данном случае я все же допустил промах. Но повторяю: я был заинтересован только в одном: в том, чтобы он не причинил тебе вреда. Работодатели и партнеры Лестера меня тогда не интересовали. А теперь из-за этого нам придется начинать практически с нуля.

— Почему ты ничего мне не сказал?

— Я предвидел твою реакцию — и, как видишь, оказался прав. У тебя слишком доброе сердце, Алекс. Ты жалеешь всех, даже отпетых негодяев. Ты не убила Аль-Хабима, когда он пытался прикончить тебя. Я, к сожалению или к счастью, не столь мягкосердечен.

Он по-прежнему был спокоен и говорил легко, почти небрежно, словно речь шла вовсе не об убийстве, которое он совершил своими собственными руками, а о какой-то пустяковой неприятности вроде проколотой шины или потерянной зажигалки.

Уже подойдя к двери, Морган снова поглядел на нее через плечо и кивнул.

— Холодный сукин сын, да? — сказал он, словно прочтя ее мысли. — Но поверь мне — такие, как я, тоже нужны. Думаю, прежде чем мы расстанемся, ты в этом убедишься.

Он давно ушел, а Алекс все еще сидела неподвижно, глядя на закрывшуюся дверь. В душе ее царил сумбур. Потрясение, шок, отвращение переполняли ее.

«Такие, как я, тоже нужны», — сказал он, но Алекс так и не сумела представить себе, чтобы кто-то отважился использовать такого человека, как Джадд Морган.

Наконец она легла. Спать хотелось ужасно, в глаза словно песку насыпали, но Алекс все думала и Думала о том, может ли она хоть немного доверять человеку, который убил только потому, что считал это самым лучшим выходом из положения.