Тесс проснулась утром с чувством облегчения и разочарования. Гален уже ушел. Его присутствие будоражило ее. Он разбудил в ней что-то новое, неведомое ей прежде. Прошлая ночь привела ее в полное замешательство. Теперь Гален Бен Рашид представлялся ей необыкновенным и непредсказуемым человеком. Она поспешно надела свою старую темно-коричневую амазонку, которую не выбросила, несмотря на уговоры Паулины, и, выйдя из комнаты, стала спускаться по лестнице. И здесь она неожиданно столкнулась с молодым человеком, одетым в полосатый, вишневый с бежевым, халат и свободные белые штаны, заправленные в коричневые замшевые сапоги. Его лицо показалось ей знакомым.

– Я только что собирался в ваши апартаменты, маджира, – он вежливо поклонился. – Маджирон хочет выехать через час. Могу ли я уложить ваши вещи?

– Там не так уж много вещей. Я не распаковывала чемоданы на такое короткое время. – Она задумчиво нахмурилась. – Вы ведь Сайд, да? Он снова поклонился.

– Сайд Абдул, маджира.

– Я не сразу узнала вас… – ее глаза озорно блеснули, – в одежде.

Он чуть растерянно моргнул, захваченный врасплох.

– Могу ли я заняться вашими чемоданами, маджира?

О Боже, он такой же рассудительный и нудный, как мать-настоятельница.

– Непременно, – важно ответила она, поняв, что он не отстанет. – Где шейх?

– В конюшне. Сказать ему, что вы желаете его видеть?

– Нет, занимайтесь вашими делами. Я сама разыщу его.

– Без сопровождающих? – Он казался слегка шокированным. – В конюшне есть и другие мужчины, маджира.

Она нетерпеливо оглянулась через плечо.

– Какое это имеет значение?

– Это не принято. Вы – маджира. И совсем неудобно, если вы…

– Я буду ее сопровождать. Сайд, – на верхней площадке лестницы появился Алекс. Сайд поклонился с явным облегчением.

– Как пожелаете, милорд.

Тесс посмотрела ему вслед, накачав головой.

– У него совсем нет чувства юмора.

– Сайд хороший человек, – не согласился Алекс, – но он слишком точно следует правилам этикета. Это отличительная особенность жизни в Седикхане.

– Итак, я делаю свои открытия. – Она сошла с последних ступенек. – А что такое “маджира”?

Он ухмыльнулся.

– Это ты. Жена маджирона. В Тамровии это звучало бы как ваше величество.

– А Гален – маджирон? Он кивнул.

– Это один из его титулов. – Улыбка сошла с лица Алекса, когда он внимательно посмотрел на нее. – Как ты… в порядке?

Тесс покраснела и, стараясь избежать его прямого взгляда, ответила:

– Возможно, в лучшем, чем ты. Ты был вчера вечером сильно навеселе. – Она поспешила мимо него к двери. – Я хочу проведать Селика.

– Не мужа?

Она насмешливо оглянулась.

– Когда я последний раз видела своего мужа, у него конечности находились в полном порядке. Чего нельзя сказать о Селике.

– Селику гораздо лучше.

Тесс обернулась на голос и увидела Галена в дверном проеме. Он смотрел на нее без всякого выражения, но его губы предательски дрожали.

– Я рад, что вы признаете меня… на что-то годным. – Он сделал ударение на последнем слове, обращаясь к ней снова на “вы”.

Алекс понимающе рассмеялся.

Она вспыхнула, вспомнив Галена в его великолепной наготе, с темными горящими глазами, с волосами, рассыпавшимися по плечам. Сейчас узкая черная лента туго стягивала их на затылке. На нем был великолепно сшитый, модный черный костюм, а галстук завязан не менее замысловато и изящно, чем у Алекса. Каким-то непонятным образом его современный цивилизованный наряд вернул ей самообладание.

– Селик уже готов к путешествию? Он кивнул.

– Но налегке. Мы дадим ему еще несколько дней, чтобы он мог совсем поправиться.

– Это разумно, – оценила она.

– Рад, что вы одобряете меня. – Он склонил голову в легком поклоне. – Я приобрел кобылу у хозяина гостиницы для вас. На ней вы доедете до Заландана. У нее длинноваты зубы, но она вполне вам подойдет. Сейчас, если вы не против, мы быстро поедим и тронемся в путь. Эскорт ожидает нас недалеко от границы, в оазисе Эль-Дабал.

Путешествие в Седикхан. Могла ли она предположить, что когда-нибудь окажется в этой варварской стране? Ей не терпелось отправиться в путь.

– Давайте поедем сразу. Я не голодна.

– Не имеет значения. Вы поедите, – сказал Гален. – Мы не остановимся до захода солнца, и у вас не хватит сил преодолеть без еды такое расстояние.

Тесс нахмурилась.

– Я не терплю приказов, мой шейх. Его легкая улыбка погасла.

– Лучше уж мои, чем вашего отца.

– Правда. – Она бросила на него быстрый взгляд из-под полуопущенных ресниц. – Но если вы помните, я обычно находила способы обходить его распоряжения.

– В Заландане у вас не будет такой возможности. – Гален продолжил уже мягче: – Это не означает, что я собираюсь стать вашим тираном, я хочу лишь оберегать вас.

– Отец также принимал меры предосторожности, полагая, что делает все ради моего блага. Одной из таких мер была попытка убить Аполлона, который любил меня. – Она смело встретила его взгляд. – Вы тоже собираетесь предпринимать что-нибудь в этом роде?

Он несколько мгновений молча смотрел на нее, затем ответил, медленно, с нажимом произнося каждое слово:

– Если это будет необходимо.

Она замерла. Не этого ответа она ожидала. Ведь он спас Аполлона и Дафну. И все же сейчас он смотрел на нее с неумолимой решимостью, сверкающей в его глазах. Без сомнения, он имел в виду именно то, что сказал. Она судорожно вздохнула.

– Что ж, значит, мы не понимаем друг друга, – сказала она, жестом останавливая его, когда он хотел возразить. – Я знаю, что представляю для вас огромную ценность, поэтому не собираюсь подвергать себя опасности, чтобы таким образом не нанести вам ущерба.

– Я не имел в виду…

– Конечно, имели. Я не дурочка. – Она направилась в обеденный зал. – Я поем. Такой пустяк не имеет никакого значения, и я знаю, что вы проявляете заботу обо мне. – Она с вызовом посмотрела на него. – Но вы обещали мне свободу, и я не позволю вам делать все по-своему.

– Свобода для вас начнется лишь с того момента, когда вы оставите меня. – Он улыбнулся. – В Заландане я привык все делать по-своему.

– Я умираю от голода. – Алекс быстро подошел и схватил Тесс за плечо, мягко заслоняя ее от Галена. – Может, мы наконец сможем поесть, раз вы оба кончили швыряться друг в друга перчатками? Пойдем, Тесс, ты же знаешь, что моя деликатная натура совершенно не переносит конфликтов. – Он услышал, как Гален недоверчиво фыркнул, и оглянулся на него со страдальческим выражением. – Филистер! Ты никогда не признавал чувствительность моей души. – Он подтолкнул Тесс вперед. – Кроме того, вы совершенно не обращаете на меня внимания. Я заскучал.

* * *

Число шатров навело Тесс на мысль, что в пальмовом оазисе Эль-Дабал расположилась небольшая армия. Когда она, Гален, Алекс и Сайд подъехали ближе, то по крайней мере семнадцать всадников, одетых в такие же полосатые одежды, как и Сайд, помчались им навстречу.

– Матерь Божья, – Тесс натянула поводья, остановив кобылу, чтобы лучше рассмотреть внушительную кавалькаду, – даже его величество не путешествует с такой огромной свитой.

– Королю Лионелу не приходится пересекать страну, населенную воинственными племенами, – сказал Гален. – Эскорт у нас в Седикхане – не просто дань традиции.

– Особенно, когда Тамир переходит границу, – добавил Алекс, скорчив гримасу.

– Тамир? – переспросила Тесс.

– Шейх Тамир Хасан, – рассеянно ответил Гален. Он сбросил свой безупречно сшитый сюртук, перекинул его через переднюю луку седла, затем развязал галстук, бросил его поверх и расстегнул три верхние пуговицы своей сорочки.

– Что вы делаете? – удивилась Тесс.

– Сбрасываю с себя эти нелепые путы цивилизации. Ведь я теперь дома.

Он беспечно улыбнулся, и его ослепительно белые зубы сверкнули на лице цвета темной бронзы. Тесс была ошеломлена и очарована. Он выглядел более диким, менее сдержанным, чем прежде. Теплый ветерок сдул его темные волосы со лба, едва сдерживаемое возбуждение сверкало в его глазах. Она знала, он говорит правду, когда любовно называет домом эти бесплодные золотые пески, вспыхивающие искрами под ярко-голубым небом. Он казался единым целым с этой беспощадной, экзотической, прекрасной страной.

– Позаботься о ней, Алекс, я должен ехать к Калиму. – Гален галопом помчался вперед, за ним по пятам следовал Сайд.

Тесс, сидя на лошади, наблюдала за восторженной встречей, оказанной шейху группой всадников. Сначала они только пронзительно и громко кричали. Затем внезапно окружили своего предводителя. Даже на таком расстоянии девушка видела на их лицах радость и что-то, похожее на поклонение.

– Они действительно любят его, – сказала Тесс задумчиво. Алекс кивнул.

– Конечно, он много сделал для защиты и процветания Эль-Залана.

– Нет, здесь есть еще что-то.

Алекс бросил на нее проницательный быстрый взгляд.

– Ты очень наблюдательна, бесенок. Гален – хамелеон. Он научился становиться таким, каким требуется быть в данной ситуации, применительно к обстановке, отдавая то, что необходимо, и получая то, что нужно. Он дал Эль-Залану то, что им требовалось, и в ответ они платят ему безграничной преданностью и любовью. Я говорил тебе – у него в руках сосредоточена громадная сила.

Впервые с начала путешествия у Тесс возникло беспокойство: если Гален – хамелеон, каким описал его Алекс, значит, человека, которого, как ей казалось, она начала узнавать, на самом деле не существует. Она внезапно почувствовала себя очень одинокой в этой дикой стране.

– Слишком поздно сожалеть о том, что сделано, – почувствовал ее настроение Алекс. Тесс вскинула голову.

– Я не сожалею. Ну, может быть, чуть-чуть. – Она послала кобылу в галоп. – Едем, я ужасно хочу есть.

При приближении Тесс соплеменники Галена затихли. Ей стало неуютно, хорошо, что рядом Алекс. Гален разговаривал с необычайно красивым юношей на великолепном гнедом мерине. Их так поглотила беседа, что Тесс вновь почувствовала себя чужой… и никому не нужной.

– Какие новости о Тамире? – окликнул их Алекс, подъехав достаточно близко.

– Никаких, – хмуро ответил Гален, – но это не значит, что его здесь нет.

Красивый юноша рядом с Галеном вспыхнул и быстро сказал: И

– Я все тщательно разведал, маджирон.

– Это ничего не значит, Тамир – хитрый волк. – Гален обернулся и что-то тихо сказал юноше.

Тесс охватила досада: Гален не обращает на нее внимания. Подумав немного, она решила, что, пожалуй, глупо с ее стороны так досадовать. В заключенной между ними сделке ничего не говорилось о том, что Гален должен все время проводить с ней. Поэтому ей следует самой позаботиться о себе. Она смело подъехала к Галену и придержала кобылу.

– Я устала и хочу есть и пить, милорд. Он рассеянно взглянул на нее и небрежным жестом указал на молодого человека.

– Позволь представить тебе мою жену. Калим. Мой лейтенант. Калим Ранмир.

Удивление, а затем и негодование отразилось на классически красивом лице Калима. Он наклонил голову в вежливом поклоне.

– Маджира.

– Господин Калим. – Она кивнула и затем вновь взглянула на Галена: – Как я уже сказала, милорд, я голодна.

Он уловил вызов в ее тоне и, прищурившись, взглянул на нее. Недовольные морщинки в уголках поджатых губ, застывшая, напряженная поза, вытянувшееся в струнку тонкое тело. Гален улыбнулся:

– Ну конечно, я должен обеспечивать вас едой; мы ведь, кажется, уже обсудили, в чем состоят мои обязанности супруга. – Он повернулся к Сайду: – Сайд, проводи госпожу в мой шатер и обеспечь всем, что потребуется.

– Вы присоединитесь ко мне позже? Казалось, ее вопрос его несколько озадачил.

– Таково ваше желание?

– Мне все равно, – Тесс небрежно, как она надеялась, пожала плечами. – Я только хотела узнать, ждать мне вас или нет.

Прежде, чем он успел ответить, она позволила кобыле унести себя прочь, сквозь толпу его людей. Она сидела очень прямо, с высоко поднятой головой.

– Кто он, этот Калим? – спросила Тесс у Сайда, когда они уже подъехали к полосатому, вишнево-бежевому шатру Галена, расположенному возле сверкающего голубого водоема в центре оазиса.

– Он правая рука маджирона. Калим – яростный боец и всеми уважаемый воин.

– Я думала, Алекс – его первый помощник.

– О нет, – Сайд покачал головой. – Это невозможно. Мой милорд Алекс – чужой здесь. Он не из Эль-Залана.

Ее губы скривились в горькой усмешке.

– Не чересчур ли это для чужого – быть другом вашего маджирона и сражаться за ваши цели. Сайд кивнул.

– Я не собирался оскорбить его. Он настоящий друг Эль-Залана. Все любят господина Алекса.

Но совершенно ясно, что они все же не приняли его как своего, даже после стольких лет верной службы. От этой мысли ее одиночество усилилось.

– Как это должно быть приятно Алексу – купаться во всеобщей любви.

– Он, кажется, и в самом деле находит жизнь здесь очень приятной. – На мгновение тончайшая сверкающая улыбка коснулась губ Сайда. – Наши женщины особенно нежны с ним. – Но, спохватившись, что сболтнул лишнее, мгновенно погасил улыбку. – Простите меня, маджира. Я не хотел быть непочтительным.

– Конечно, нет, – она сердито стрельнула в него взглядом. – Давайте попытаемся понять друг друга, раз уж, по-видимому, нам придется много времени проводить вместе. Я не похожа на женщин Эль-Залана и не буду вести себя как они. Я больше привыкла к разговорам на конюшне, чем к женской болтовне. И я не собираюсь обижаться на ваши суждения, которые вы полагаете нескромными. – Она помолчала. – И, кроме того, такие разговоры помогут мне почувствовать себя не такой… – Она поискала слово, которое не выдало бы ее уязвимости, и просто закончила: – Не такой одинокой.

Выражение лица Сайда смягчилось, когда он, соскочив с лошади перед шатром, повернулся, чтобы помочь ей.

– Вы не будете одиноки. Женщины двора сочтут за честь стать подругами маджиры. Маджирон не допустит ничего иного.

– Посмотрим. – Она перекинула ногу через переднюю луку дамского седла и, опершись на руку Сайда, соскользнула на землю. – Все же, я чувствую, мне придется вести свою собственную битву и не полагаться на вашего хозяина.

Она повернулась и решительно зашагала к шатру.

* * *

Сайд принес воду. Тесс умылась с дороги, и он стал прислуживать ей за ее трапезой. Он усадил ее на персидский ковер и подал аппетитное заячье рагу. Эта еда оказалась гораздо вкуснее, чем та, что они ели в кафе прошлым вечером.

– А маджирон и мой кузен присоединятся ко мне?

Он покачал головой.

– Они едят с другими мужчинами возле костра.

– В самом деле? – Теперь, когда она немного отдохнула, вместе с усталостью исчезла и растерянность, которую она ощутила вначале, оказавшись в столь необычной ситуации. – Может быть, тогда я присоединюсь к ним? – Она взяла свою чашку и уже приподнялась, но Сайд с выражением неподдельного ужаса на лице так неистово затряс головой, что она невольно опустилась на ковер.

– Нет?

– Нет.

Она слишком утомилась, чтобы, нарушив обычаи Эль-Залана, противостоять всеобщему неодобрению. Кроме того, ей все больше нравился Сайд и не хотелось, чтобы из-за нее тот лишился благосклонности Галена.

– Но здесь слишком жарко.

Он подумал немного.

– Я расстелю вам ковер снаружи, перед входом, и вы сможете там посидеть, на холодном ночном ветерке. И мы так развернем фонарь, что вы будете их видеть, а они вас нет.

– Разве это так уж необ… – Она вздохнула. – Хорошо. Делайте, как считаете нужным. Постелите, пожалуйста, ковер.

Ветер и правда остудил ее лицо, когда она расположилась у шатра. Сайд, как верный страж, сидел поодаль на своем собственном ковре. На самом деле, ей не так уж необходима прохлада. Она вполне могла бы остаться в шатре, но ей тяжело было оказаться вдали от активной жизни вокруг костра, что шла на той стороне водоема. Воздух, казалось, звенел от смеха и дружеской болтовни мужчин, привыкших к этой жизни и друг к другу. Она уже больше не испытывала страха и жаждала присоединиться к этой группе у костра.

Тесс бросила взгляд на Галена, сидящего на дальней стороне костра, и широко раскрыла глаза от недоверчивого изумления. Она видела, как он, откинувшись, весело, беззаботно смеялся над словами Калима и других мужчин, сидящих вокруг;

видела, как их, словно магнитом, притягивало к шейху. С ней он никогда не был столь открытым, щедрым на улыбку. Этого Галена она не знала. Неужели он такой только для своих людей? Хотя нет, Алекс видит его таким. Недаром он вот уже шесть лет сопровождает шейха и сражается под его знаменами.

Горько-сладкий плачущий голос изливал свою скорбь и душу; она с удивлением оглянулась. Сайд играл на тростниковой свирели. Невыразимо прелестная музыка переплеталась с ночью, с песками, с пламенем костра в единую гармонию, звучавшую в совершенном согласии с костром, ветром, временем. Когда он отнял инструмент от губ, она сказала.

– Так прекрасно. Сайд.

Он чуть смутился и довольно резко ответил:

– Маджира не возражает? Свирель помогает коротать время. Хотя для слуги маджирона это не…

– Принято, – закончила Тесс за него. Она уже начала уставать от такого назойливого слова. – Тогда это обязательно должно быть принято, как все прекрасное. Сыграй еще что-нибудь.

– Вы не желаете войти в шатер?

– Нет. Я еще посижу здесь немного, – торопливо сказала она. – Ты прав, ветер действительно несет прохладу. – Ей хотелось понаблюдать за Галеном, за его лицом, когда он разговаривает с мужчинами у костра. В эти редкие минуты, когда он кажется таким открытым, скинувшим свои заграждения, быть может, она сумеет заглянуть ему в душу?

Сайд продолжал играть на свирели, а она устроилась поудобнее на ковре и не отрывала зачарованного взгляда от своего мужа.

* * *

Когда Гален покинул костер и, обойдя вокруг озера, подошел к своему шатру, было около десяти часов. Удивленный, он остановился перед Тесс.

– Я думал, вы уже давно спите. Она вскочила на ноги.

– Я хотела отдохнуть, но не спать.

– Обеспечил ли вас Сайд всем необходимым?

– Всем, кроме дружеской компании, – ответила она и едко добавила: – В которой вы и Алекс, конечно же, себе не отказали.

Гален откинул полог и жестом пригласил ее войти, а затем последовал за ней. Он снял свой бурнус и бросил его на подушки низкого дивана.

– Я отсутствовал почти две недели. Калиму нужно было о многом мне рассказать.

– Что-то не похоже, чтобы вы очень занимались делами.

Он взглянул на нее с веселым удивлением.

– Это подозрительно напоминает выговор сварливой жены. Она вспыхнула.

– Совсем нет. Я просто умирала от любопытства и… скуки. – Она нахмурилась. – Я бы хотела присоединиться к вам, но одно только упоминание об этом привело Сайда в ужас.

– Все правильно.

– Почему? Когда двор в Тамровии путешествует, женщины никогда не сидят отдельно в душных шатрах.

– Вы нашли этот шатер таким неприятным?

– Нет.

Тесс оглянулась вокруг. Толстые прекрасные ковры устилали землю. Везде ее взгляд натыкался на дорогие вещи – яркие шелковые занавеси, медные светильники сложной работы, усыпанные драгоценными камнями, серебряные подсвечники. Не все залы дворца могли похвастаться таким великолепным убранством. Она постаралась объяснить свое состояние.

– Но мне не нравится, что я здесь, словно в тюрьме.

– Я найду способ сделать ваше пребывание тут более приятным.

– Но почему я не могу присоединиться к вам, когда вы вечером сидите возле костра? Если при…

– Мужчины при вашем дворе не бывают лишены женского общества в течение четырех недель, – резко оборвал он ее. – И ваши придворные – просто ручные щенки по сравнению с моими людьми.

Она широко раскрыла глаза.

– Они могут оскорбить меня?

– Нет. Вы принадлежите мне. Они не посмеют ничего вам сделать. Но они будут смотреть на вас, возбуждаться и чувствовать боль в чреслах.

Ее щеки вспыхнули.

– Ваши слова слишком грубы.

– Такова действительность. И вам следует понять ее. Я не позволю без нужды заставлять моих людей страдать.

– Конечно. Вы скорее предпочтете, чтобы мучилась я. – Она хмуро посмотрела на него. – Мне кажется, вам бы следовало научить своих людей контролировать инстинкты. И потом, я вовсе не привлекательна.

Он чуть улыбнулся.

– Я полагал, мы с вами уже обсудили вопрос о вашей непривлекательности прошлой ночью.

Она и не предполагала, какой жаркий огонь может опалить ее щеки.

– Думаю, немногие найдут, что я в их вкусе. Видимо, вы несколько своеобразны в этом отношении.

Он хмыкнул и то же мальчишеское выражение, как тогда, когда он смеялся и шутил со своими людьми, появилось на его лице.

– Уверяю вас, мои вкусы не совсем необычны. У вас есть качество, которое я редко наблюдал у Других женщин.

Она с беспокойством взглянула на него.

– Какое?

– Живость, – черные глаза встретили ее взгляд, и их выражение внезапно стало серьезным. – Я никогда не встречал женщины с таким живым характером, как у вас, килен.

Мышцы ее живота резко сжались, когда она взглянула на него; она быстро перевела взгляд на узор ковра.

– Неужели все ваши женщины без огонька?

– Нет, встречались и с огоньком, – мягко сказал он, – но ни одна из них не могла осветить шатер одним только своим присутствием.

Ее вновь охватил трепет, стало трудно дышать.

– Не значат ли эти чудесные слова лишь то, что я должна всегда оставаться в шатре?

– Они означают одно – я предпочитаю сохранить твой свет для себя одного.

Дикая вспышка восторга пронзила ее. И в то же время она с отчаянием сопротивлялась этому ощущению. Она не должна позволять ему так управлять ее чувствами. Алекс сказал, что Гален всегда делает то, что от него ждут. Уж не думает ли он, что трепет и есть то, что ей нужно от него?

Сделав над собой усилие, она взглянула ему в глаза.

– Вы выглядите совсем иначе в этой одежде.

–Как настоящий варвар?

– Я этого не говорила, – поторопилась она с ответом.

– Но подумали. – Он горько улыбнулся. – Я перенял многое из вашего западного образа жизни, но кое от чего отказался. Ткань, из которой создана наша одежда, тонкая, мягкая, а ее белый цвет отражает солнечные лучи. – Он подошел к небольшому сундуку у стены шатра. – И я подумал о вас. В этой душной, тесной бархатной амазонке вы выглядите нелепо, да и вам в ней неудобно. Мы должны это исправить. – Он нашел еще один халат, похожий на его собственный. – Вот, наденьте это. – Он повернулся и бросил ей одежду. – Увидите, она гораздо удобнее и приятнее.

– Моя одежда достаточно удобна.

– И достаточно непривлекательна, чтобы успокоить меня, когда вы за пределами шатра, среди моих воинов. – Не моргнув, он встретил ее взгляд. – Но не тогда, когда мы одни. Наденьте это.

Ей следует переодеться, это доставит ему удовольствие. Она знала, что жены так и поступают, но все как-то уж очень… интимно… Воздух сгустился, стал почти ощутимым. Мягкость, шелковистость ткани в ее руках, сладостные напевы свирели Сайда, пронизывающие ночную тьму, прекрасные глаза Галена, обнимающие ее, – все это заставило бешено биться сердце. Она проглотила комок в горле.

– Хорошо, – прошептала она, медленно от стоячего воротника расстегивая свое коричневое платье.

Он наблюдал за ней минуту, затем направился к выходу из шатра.

– Вы уходите? – изумленно спросила Тесс. – Я думала… – Она осеклась, прикусив губу.

– Вы думали, я стану вновь смотреть на вас? – Он улыбнулся. – Я бы очень этого хотел, но прошлой ночью в гостинице все эти путы цивилизации еще связывали меня. Здесь же я свободен в своих желаниях и должен быть осторожен.

Он откинул полог шатра, и в следующую секунду его серебристый в лунном свете силуэт появился на фоне безграничного звездного неба. Гален сделал несколько шагов и остановился.

Он не собирается уходить от нее. Внезапная волна облегчения охватила Тесс, наполнив душу смущением и страхом. Конечно, она не хотела, чтобы он ушел, только потому, что просто ей очень одиноко в этом чужом для нее мире, – попыталась она уверить себя. В действительности ей стало бы очень обидно, если бы он вернулся к своим людям у костра.

– Depeches-toi (поторопись), – сказал он нежно, не глядя на нее.

Ее руки поспешно расстегнули платье, и вскоре ее обнаженное тело окутала мягкая прохладная шелковая ткань.

Полы халата тянулись по ковру, рукава безобразно свисали до колен. На ее маленькой хрупкой фигурке это одеяние выглядело нелепо и совсем не соблазнительно. Она порылась в сундуке и обнаружила там черный шелковый кушак, который могла не менее трех раз обмотать вокруг своей талии. Подвязавшись им, она закатала рукава до локтей. Халат оказался настолько велик, что она просто потерялась в нем. Однако хлопковая ткань казалась легкой, как воздух, по сравнению с ее тяжелым бархатным нарядом. Она пригладила волосы, прежде чем прошествовать с воинственным видом к выходу из шатра.

– Я выгляжу весьма глупо. Пообещайте не смеяться надо мной.

Он продолжал смотреть на костер, разгоравшийся на другом берегу озера.

– Но смех – такая редкость в этом мире.

– Ну и что? У меня нет желания стать его причиной. – Она подошла к нему. – Уверена, выгляжу не так, как вы ожидали. Но это ваше желание, не мое, я ведь предупреждала, что совсем непривлекательна.

– Это вы так считаете. – Он посмотрел ей в глаза, затем перевел взгляд на ее задрапированную в белую ткань фигуру. Его губы чуть дрогнули. – Вы и в самом деле выглядите немного… ошеломляюще. – И добавил серьезнее: – Но вы не правы. Это именно то, что я ожидал.

– В самом деле? – Она с сомнением нахмурилась. Ну как она может даже надеяться когда-нибудь понять этого человека, если он меняется ежеминутно. Прошлый раз он хотел видеть ее раздетой, а сейчас, кажется, он желает, чтобы она закуталась от подбородка до кончиков пальцев. Она пожала плечами. – Но вы правы, так намного удобнее.

– Я рад, что вы со мной согласны. – Уголки его губ дрогнули. – Терпеть не могу быть неправым.

– Вы бы этого никогда не допустили, как и любой другой мужчина. Мой отец… Он нахмурился.

– Кажется, мне уже изрядно поднадоели эти постоянные сравнения с вашим отцом.

Конечно, она могла понять его возмущение.

– Простите, – сказала она с искренним раскаянием. – Я знала не слишком много мужчин и, возможно, несправедлива. Понимаю, вы вряд ли захотите оказаться с моим отцом вместе, ведь он не очень приятный человек.

Гален невольно улыбнулся, но затем его губы сжались в одну прямую твердую линию.

– Да, совсем неприятный. – Он протянул руку и ласково коснулся ее волос. – Но вы больше не должны тревожиться из-за него.

Она пожала плечами.

– Неразумно тратить время на беспокойство о ситуации, которую я не в состоянии изменить. Лучше отбросить все плохое и радоваться тому хорошему, что есть в жизни.

– Гораздо разумнее. – Его пальцы скользнули по ее волосам и коснулись темных кругов под глазами. – Я задал сегодня жесткий темп, выехав из Динара. Видимо, день оказался слишком тяжелым для вас?

Кожу чуть покалывало там, где коснулись его пальцы. Волнение, граничащее с паникой, то, которое она испытала предыдущей ночью, и сейчас обрушилось на нее. Она едва удержалась, чтобы не отшатнуться от него.

– Нет, я бы не позволила себе так раскиснуть. Просто я плохо спала прошлой ночью. – Тесс тут же спохватилась, досадуя на себя за вырвавшееся признание. – Я имею в виду…

– Я знаю, что вы имеете в виду. Я тоже плохо спал. – Гален развернул ее и мягко подтолкнул к шатру. – Вот почему я так торопил сегодня коней. Я хотел, чтобы мы до предела устали, а затем как следует выспались сегодня ночью. Спокойной ночи, килен.

– Вы не войдете?

– Чуть позже. Ложитесь спокойно спать. Она хотела было поспорить, но он повернулся к ней спиной, и в этом жесте чувствовалось такое непонятное ей внутреннее напряжение, что она промолчала. Все же по какой-то причине она еще медлила, не желая оставлять его одного.

– В какое время мы завтра отправляемся?

– На рассвете.

– И как долог наш путь до Заландана?

– Около пяти дней.

– А мы…

– В постель. Тесс, живо!

Едва сдерживаемая неистовая страсть, прозвучавшая в его голосе, заставила ее чуть ли не бегом броситься к шатру.

– Да, конечно, сейчас. – Она почти вбежала внутрь и, заставив себя двигаться медленнее, подошла к приготовленному ложу. В конце концов, бежать не от кого, Гален не собирался ее преследовать.

Она откинула тонкое покрывало и в следующую секунду погрузилась в груду подушек на низком широком диване. “Все-таки варварство – не так уж плохо…” – подумала она, зарываясь в шелковые подушки. Этот диван намного удобнее, чем кровать в гостинице…

* * *

Извивающиеся кольцами волосы Тесс сверкали темно-рыжим пламенем на фоне бежевых подушек. Халат распахнулся, обнажив хрупкое плечо, мягкая, бархатная кожа которого светилась ярче шелка.

Гален не сводил с нее глаз. Она чуть повернулась, и прелестная ножка показалась из складок халата. Не роскошное, пышное бедро, с хорошо развитыми мускулами, а…

Изысканность, утонченность. Стоя и глядя на нее, он чувствовал болезненное напряжение в паху. Он намеренно дал ей свободную одежду, чтобы не видеть обнаженной, как прошлой ночью, но эта задрапированность оказалась еще более соблазнительной и возбуждающей. Может, он просто вернулся домой, в Седикхан, почувствовал полную и безбрежную, как эти пески, свободу? Не могла же эта полуженщина-полуребенок вызвать такое смятение во всем его существе. На родной земле в нем всегда закипают необузданные страсти и безумные желания. Воспоминания о последних похождениях еще слишком свежи, чтобы не обращать на них внимания. Но эти желания никогда прежде не оказывались столь неистовыми, а потребность обладать женщиной – столь сильной.

Он может контролировать свои чувства. Он должен. Но почему? Она всего лишь женщина, как и любая другая. Нет, не любая. У нее мужское понятие о чести. Она заключила сделку и готова выполнять ее условия. Он мог положить ладонь на мягкие колечки волос, окружающие ее лоно, и погладить, как он гладил Селика. Он мог нажимать на тот тайный бугорок, пока она не застонет от наслаждения; он мог поставить ее на колени и заставить…

Заставить. Слово мгновенно остудило его. Только настоящий варвар может принудить женщину силой…

Он быстро разделся, задул свечу в медном подсвечнике, висящем на опоре шатра, и осторожно растянулся на подушках возле Тесс, стараясь не дотрагиваться до нее. Тяжесть в паху перешла в боль. Он лежал спиной к ней с бешено бьющимся сердцем.

Он сможет контролировать свои чувства. Он не грубый дикарь, чтобы заставлять…

Движение в подушках, запах лаванды и женщины достиг его ноздрей, и он попытался дышать не так глубоко, чтобы хоть как-то избавиться от его возбуждающего действия.

Затем он почувствовал прикосновение руки на своих волосах.

Каждый мускул его тела напрягся.

– Тесс?

Она что-то сонно пробормотала.

– Что, – мучительная дрожь прошла по его телу, когда кончики нежных пальцев задержались на его плечах, – что ты делаешь?

Она стянула узкую ленту с его волос и отбросила в сторону.

– Обязанность жены…

Она отвернулась, и вскоре ее ровное дыхание сказало ему, что она вновь погрузилась в сон.

Обязанность жены?

Гален мог бы посмеяться, если бы не чувства разочарования и безысходности, охватившие его. Показать бы ей, в чем на самом деле заключаются “обязанности жены”; как бы он хотел двигаться между ее ног, проникая все глубже и глубже; как бы он хотел устроить эту скачку верхом по пустыне… сжимать ее ягодицы ладонями, заставить ее почувствовать каждый дюйм его тела, как бы он хотел… – Гален огромным усилием воли прервал поток этих лихорадочных мыслей и разжал кулаки.

Он оставил в прошлом свои безумные дни и необузданные страсти. Он не может больше безрассудно предаваться порывам. Он должен думать, сдерживаться, ждать.

Боже мой, как же он страдал.

* * *

– Только закричи, и я располосую твой прелестный рот от уха до уха!

Гортанный резкий голос выдернул Тесс из сна.

Ее глаза раскрылись, но она увидела лишь очертания лица над собой в темноте шатра. И мерцание стали, прижатой к горлу. Она должна умереть. Это так несправедливо. Именно сейчас, когда жизнь становилась такой интересной.

– Где он?

Он говорил о Галене, поняла она с внезапным облегчением. Значит, он еще не убил ее шейха. Кинжал кольнул ее кожу, и она почувствовала, как по шее побежала теплая струйка.

–Где?

– Здесь! – Темная тень внезапно появилась за ее врагом, и она увидела сверкание стали, прижавшейся к глотке мужчины. – Отпусти ее, Тамир.

Мужчина замер.

– Я успею перерезать ей горло, прежде чем ты вздохнешь, Гален.

– Зачем утруждать себя? Ты не успеешь насладиться этой победой.

Мужчина помедлил, а затем, что выглядело совсем уж неправдоподобно, откинул голову и оглушительно расхохотался.

– Ах, Гален! Твои речи, как всегда, чертовски убедительны! – Кинжал медленно отодвинулся от горла Тесс. – Убери свой клинок, и мы поговорим.

– Думаю, мой кинжал более убедителен, чем моя речь, – сухо ответил Гален. – Убери свой.

Мужчина осторожно отложил кинжал в сторону.

– А сейчас отпусти ее… немедленно.

– С превеликим сожалением. Я всегда восхищался твоим вкусом по части прелестных кадин. – Мужчина выпустил девушку. – Почему бы тебе не зажечь светильник, чтобы я смог получше рассмотреть ее?

– Зажигай сам. Я не хочу занимать руки.

– Подозрительный ублюдок! – Мужчина, которого Гален назвал Тамиром, прошел вперед к чуть поблескивающему медному светильнику, висящему на опоре шатра в нескольких шагах от него. – Говорю тебе, все, закончено. – В медном светильнике вспыхнул огонь.

Теперь Тесс могла рассмотреть Тамира. Он был не старше Галена, чуть выше среднего роста, с коротко подстриженной черной бородой, длинными черными волосами до плеч, темными глазами. Его красивые черты осветились улыбкой, когда он обернулся к Галену.

– Ну хорошо, Гален. Когда я узнал, что с тобой женщина, то надеялся, что ты спишь сном мертвеца.

Гален накинул на голое тело белый халат, не выпуская из рук кинжала.

– Ты поднял такой шум, разрезая стену шатра, Тамир, что разбудил бы и покойника.

Тамир скривился.

– Это ты у нас всегда двигается неслышно, как пантера, а не я. – Он хмыкнул. – Помнишь ту ночь, когда ты пробрался в гарем к этому старому…

– Это осталось в прошлом. Тамир скорбно покачал головой.

– Ах, как я скучаю по тем дням. Славное то было время у нас с тобой!

– Зачем ты здесь? Тамир вскинул брови.

– Как зачем? Я пришел увидеться со своим старым другом Галеном Бен Рашидом.

– Зачем? – повторил свой вопрос Галей. Тамир пожал плечами.

– Мне стало просто любопытно.

– Кого из моих людей ты убил, пока шел через мой лагерь, чтобы насытить свое любопытство? Тамир покачал головой.

– Никто не встретился на моем пути.

– Я узнаю, если ты лжешь.

– Стал бы я лгать тебе?

– Естественно, если бы это для тебя представляло выгоду.

– Верно. Но в этот раз нет необходимости. Я никого не убивал. – Его взгляд остановился на Тесс. – Мои дозорные говорили, что она рыжая. – Он критически оглядел ее. – Восхитительная кожа. Прелестное лицо, волосы темно-рыжие. Но она не похожа на твоих обычных кадин, Гален. Думаю, мне следует познакомиться с ней поближе, чтобы понять, что привлекло тебя в ней. Тесс вся подобралась.

– Гален, не можешь ли ты мне сказать, кто этот человек?

– У нее странный акцент, – заметил Тамир. – У тебя проходил рейд за пределами Седикхана?

– Эта женщина только что из Франции. Я взял ее из кафе в Динаре.

Изумленная Тесс уставилась на Галена.

– Мне следовало бы догадаться. Ты всегда поступал как французишка. – Тамир подошел к Тесс. – Она хороша?

– Достаточно хороша. – Гален посмотрел на Тесс и вдруг весь напрягся, когда его взгляд остановился на ее шее. – Ты, сукин сын! Ты ранил ee!

Одним прыжком он пересек шатер и встал возле Тесс на колени.

– С тобой все в порядке? – спросил он. Тамир нахмурился.

– В чем дело? Это всего лишь царапина. Гален даже не взглянул на него.

– Ты злоупотребил моим гостеприимством, Тамир. – Он нежно дотронулся до ее шеи. – Не бойся, килен.

– Я не боюсь. – Она яростно взглянула на Тамира. – С чего бы мне его бояться! Он пробирается, словно вор, в темноте, чтобы напасть на спящую женщину.

Тамир вспыхнул, и его губы скривились в отталкивающей жесткой усмешке.

– Ты у меня дождешься, шлюха. – Он пристально разглядывал ее лицо, на котором явно читался вызов. Затем сказал решительно: – Ее надо учить. Думаю, Гален, ты должен отдать мне эту…

– Когда это я отдавал тебе что-либо, принадлежащее мне?

Тамир удивленно взглянул на него.

– Но это всего лишь женщина. Мы прежде их делили с тобой.

– Она у меня недавно и еще забавляет меня.

– Давай заключим с тобой сделку. За две ночи, что я проведу с ней, ты можешь беспрепятственно пройти по моим землям.

– Это не твоя земля.

– Моя, если я говорю, что моя.

– Нет, если я считаю, что нет. Слова мало что значат.

– Но кровь – это все, – мягко произнес Тамир. – А ты ведь знаешь, как я люблю вкус крови.

– Да, знаю.

– Но не больше, чем ты, – сказал Тамир. – Ты становишься неистовым, когда лихорадка битвы охватывает тебя.

– Тогда поостерегись разжигать ее, – раздраженно сказал Гален, потеряв терпение.

На какое-то мгновение буря необузданных страстей отразилась на лице Тамира.

– Ты бросаешь мне вызов, мои друг?

– Я предостерегаю тебя.

Взгляд Тамира переместился на кинжал, лежащий на ковре.

Тесс почувствовала, как напряглись мышцы Галена, изготовившегося к прыжку.

По губам Тамира зазмеилась ухмылка.

– Не сегодня, Гален. Я планирую нападение на Эль-Каббар в эти два дня. – Он ернически поклонился. – Оставь при себе эту женщину. Я найду их столько, сколько захочу для забавы, в лагере Эль-Каббара. – Он оглянулся вокруг. – А теперь дай мне бокал вина, и я уйду.

Гален выразительно взглянул на порез на горле Тесс и сжал кулаки.

– Ты не получишь ничего под моей крышей. Тамир пожал плечами.

– Ну что ж, пусть так. Тогда отдай мне мой кинжал.

– Ты найдешь его завтра, воткнутым в ствол большой пальмы возле озера, когда мы уйдем отсюда. Я не хочу подвергать риску глотки моих Часовых, которые ты можешь перерезать просто так, чтобы сорвать на них досаду.

– Как хорошо ты меня знаешь, – усмехнулся Тамир. – Но ты не знаешь себя, мой старый друг. Вернись в мой лагерь вместе со мной, и я обещаю, ты не пожалеешь.

– Прощай, Тамир.

– До следующей встречи. – Тамир кивнул в сторону Тесс. – Она слишком тощая. Но я люблю таких маленьких. Это помогает мужчине чувствовать себя буйволом, когда он пронзает такую крошку. – Он поклонился ей. – В следующую нашу встречу я буду рад поучить тебя придерживать свой язычок. – И он вышел из шатра.

Тесс перевела дыхание и обнаружила, что какое-то время почти совсем не дышала.

– Это было… интересно.

– Интересно? Вы питаете пылкую любовь к этому слову. – Удивленное выражение на лице Галена сменилось уважением. – Но Тамира действительно можно назвать и интересным.

– А как еще?

– Убийцей, насильником, бандитом. Во всем Седикхане нет шейха более подлого, чем Тамир.

– Он разговаривал так, словно очень хорошо знает вас.

– Мы выросли вместе в Заландане. Какое-то время племя его отца и Эль-Залан объединял договор. Тамир, придя к власти, нарушил все соглашения и вернулся на север. – Гален встал, подошел к опоре и погасил светильник. – Спите спокойно. Он не вернется.

– Зачем он приходил? Какой в этом смысл? Гален сбросил с себя халат и подошел к дивану.

– Кто знает, почему Тамир поступает так или иначе? Он подчиняется только своим капризам. – Гален лег на подушки и вытянул длинные ноги. – Он разбойник, не признающий законов, абсолютно беспощадный.

– Но вы ведь были когда-то друзьями.

– Когда-то.

Он лежал тихо, но Тесс чувствовала, как напряжено его тело.

– Почему вы солгали насчет меня?

– Так лучше. Тамир не желает объединения Седикхана. Ему нравится такая разбойная жизнь. Насколько он стал бы настойчивее в желании забрать вас, если бы узнал, какое место отведено вам в моих планах.

Ей вдруг припомнилось слово, которым Тамир назвал ее.

– Кто такая кадина?

– Женщина для удовольствия.

– А вы не могли назвать меня своей женой и сохранить мое происхождение в тайне?

– Мог бы. Но это вызвало бы у него подозрение. Тамир знает, что я никогда не горел желанием жениться.

Эти слова почему-то больно задели ее. Она глубоко вздохнула.

– Конечно, я понимаю. – Она тихо лежала, обдумывая невероятные события, которые произошли за последние четверть часа. Через некоторое время она заговорила снова:

– Вы сказали, что никто не знает, почему Тамир поступает так или иначе, но мне кажется, вы знаете.

– Да. Я почти всегда догадываюсь, что Тамир собирается сделать в следующий момент.

– Как?

Гален долго молчал, и Тесс решила, что он не собирается отвечать ей.

– Потому, что он – мое зеркало.

–Что?

– Он то, чем я был. И то, чем я мог бы стать.

Пораженная, она выпалила:

– Но вы сказали, что он подлый бандит.

– Да.

– Разбойник и насильник.

– Да.

Тесс почти ощущала бешеную волну эмоций, исходившую сейчас от него. Она чувствовала эту с трудом сдерживаемую мощь, но в ней не ощущалось той злобной силы, которую источал Тамир.

– Вы неправы. Вы никогда бы не смогли быть похожим на него.

– Я прав, – пробормотал он, почти неслышно, – но я постараюсь такого не допустить! Никогда, если мне хватит сил побороть насильника в себе! Я никогда не допущу этого!