– Эндрю, ты ничем не сможешь ему помочь, – мягко сказала Квинби. – Кроме того, к нему никого не пускают. Поедем домой, я уложу тебя спать.

Эндрю упрямо мотнул головой.

Квинби сложила руки на коленях, заставив себя отвести взгляд от маленькой фигурки, скорчившейся на зеленом пластмассовом стуле. Он выглядел таким несчастным, таким одиноким! Конечно, ему не следовало находиться здесь – в этой стерильной комнате ожидания, но каждая попытка увести его натыкалась на такое же, как сейчас, молчаливое и упрямое сопротивление.

Взгляд Квинби переместился к окну, и она равнодушно отметила про себя, что дождь на улице прекратился, и предрассветное небо начало очищаться от туч. Сколько часов они уже сидят здесь? Десять? Двенадцать? Ей казалось, что целую вечность.

– Квинби!

Она подняла глаза и увидела рядом Гуннара с двумя стаканами апельсинового сока в руках.

– Выпей. Тебе нужно подкрепиться.

– Ты говорил с врачом?

Он устало кивнул и понизил голос, чтобы его не услышал сидевший у окна Эндрю.

– Они до сих пор не могут сказать ничего определенного. Исход может оказаться любым. Марта оставила мне в комнате медперсонала сообщение, в котором говорится, что Элизабет и Джон уже едут сюда из аэропорта. Через полчаса они будут здесь.

– Их вызвал ты?

– Да, сразу же после того, как мы привезли Стивена в больницу. – Он улыбнулся, но улыбка получилась жалкой. – Я знал, как отреагирует Эндрю, и подумал, что нужно вызвать подмогу. У меня самого, судя по всему, ни черта не получается.

– Ты сделал все, что мог, и попытался вывезти нас сразу же, как только почувствовал опасность. Все произошло так быстро! Тебе не в чем себя винить.

– Да как же не в чем?! – В голосе Гуннара прозвучала злость на самого себя. – Стивен умирает на больничной койке, а Эндрю снова чуть ли не в ступоре. Весь этот план придумал я. Именно мне принадлежит идея найти человека, который стал бы для Эндрю самым близким другом, и вот теперь по моей вине он отдает Богу душу.

На его лице отразилась такая буря чувств, что Квинби захлестнула волна сочувствия. Стивен и Эндрю были не единственными жертвами этой страшной ночи.

– Гуннар! Бардо действовал очень быстро…

– Но я мог остановить его, – нетерпеливо перебил ее он. – Если бы моя голова не была занята тем, как бы не позволить машине перевернуться, я смог бы парализовать его раньше, чем он успел нажать на курок. Какой толк обладать сверхъестественными способностями, если оказываешься не в состоянии защитить тех, кого любишь!

– Не знаю, но с твоей стороны глупо винить в случившемся себя.

– Я был обязан остановить Бардо! Он все еще бродит где-то там.

– Ты же сам сказал мне, что полиция прочесывает окрестности в поисках Бардо. Они наверняка найдут его и посадят за решетку. – Квинби хотелось отвлечь Гуннара от мрачных мыслей. – А теперь прекрати заниматься самобичеванием и давай подумаем, как помочь Эндрю. – Она глубоко вздохнула. – У меня просто сердце разрывается. Не могу заставить его ни поесть, ни отдохнуть.

– Дай-ка я попробую. – Он прошел через комнату и присел на корточки перед стулом, где сидел Эндрю, протянув ему стакан с апельсиновым соком. – Гляди, что я тебе принес.

Эндрю отвернулся в сторону.

– Не отказывайся. – Гуннар взял мальчика за руку и вложил стакан ему в ладошки. – Я не заставляю тебя кушать, если тебе не хочется, но сок поможет тебе выдержать еще несколько часов ожидания. Если ты решил оставаться рядом со Стивеном, ты должен позаботиться и о себе.

Пальцы Эндрю сомкнулись на стеклянных стенках стакана.

– Он ведь не умрет? Правда, Гуннар? Гуннар замялся.

– Я никогда не обманывал тебя и не хочу делать это сейчас. Мы пока не знаем, чем все обернется. Пуля не пробила его висок, а лишь скользнула по нему, но удар все равно оказался очень сильным. Поэтому сейчас Стивен находится в коме. Врачи считают, что его состояние, и без того тяжелое, усугубило сильное потрясение.

– Кома. Это значит, что он уснул и больше не проснется, – тоненьким голоском проговорил Эндрю. – Это как смерть.

Гуннар отрицательно мотнул головой.

– Он может очнуться в любую минуту. Мы просто не знаем, когда именно это произойдет. Некоторые люди, оказавшиеся в коме, приходят в сознание очень быстро, другим для этого требуется больше времени.

– Но ведь чем дольше он находится без сознания, тем… – Эндрю встретился взглядом с Гунна-ром и в этот момент походил скорее на взрослого, чем на ребенка. – Это опасно, правда?

– Да, – мягко ответил Гуннар, – опасно. Для выздоровления очень важна воля к жизни, а когда человек находится в коме, у него нет сил сражаться за себя.

– Но Стивен хочет, очень хочет жить, – задумчиво нахмурившись, проговорил Эндрю. – Он так радовался, что мы едем в Седихан, так хотел увидеть свою звезду.

– Значит, возможно, он вспомнит об этом и очнется, – сказал Гуннар. – По крайней мере, будем на это надеяться.

– Мы должны не просто надеяться, а предпринять что-то еще. – Эндрю поднес стакан к губам и сделал глоток. – Мне нужно подумать над этим.

– Обязательно, – согласился Гуннар, ласково положив руку на плечо мальчика. – Допей сок, а затем позволь Квинби отвести тебя в кафетерий на первом этаже. Чтобы думать, нужна ясная голова, а для этого тебе необходимо подкрепиться. На пустой желудок плохо думается.

– Что? – мысли мальчика были по-прежнему заняты Стивеном, и он не без труда вернулся к реальности. – Ах да, конечно…

Квинби облегченно вздохнула. Она боялась, что правдивые слова Гуннара нанесут мальчику еще одну травму, но он воспринял их на удивление стойко.

Гуннар подошел к ней. Выражение его лица вновь стало напряженным.

– Тебе тоже не мешает позавтракать.

– Обязательно. А ты сам?

– Не знаю. Я не…

– Что с ним? – послышался задыхающийся голос, и, обернувшись, они увидели на пороге высокую, лет тридцати, женщину с каштановыми волосами.

– Элизабет! – Гуннар торопливо подошел к женщине и поцеловал ее в щеку. – А где Джон?

– Он задержался, чтобы поговорить с врачом. Я же хотела поскорее увидеть Эндрю. – Все это она проговорила на ходу, направляясь к окну, возле которого сидел ее сын. – Привет, малыш! Ну что, несладко вам пришлось этой ночью?

– Мама? – изумленно посмотрел на нее мальчик. Затем его лицо осветилось ослепительной улыбкой, он соскочил со стула, побежал навстречу матери и прижался к ней. – Я не знал, что ты должна приехать.

– А как же иначе! Где же мне еще быть, как не здесь? – Элизабет взяла из его руки стакан с соком и поставила на стол. – Ты в порядке?

Эндрю кивнул, крепко обнимая мать.

– Но Стивен ранен, мама.

– Я знаю. Мы сделаем все, чтобы его вылечить. – Элизабет еще раз прижала к себе мальчика и отпустила его. – Папа сейчас как раз говорит с врачом.

– Квинби собиралась отвести Эндрю в кафетерий, чтобы он позавтракал, – сказал Гуннар. – Похоже, тебе тоже не помешает чашка кофе.

– Прекрати нянчиться со мной, Гуннар. – Элизабет поморщилась. – Я знаю, что выгляжу как привидение, потому что не могу спать в самолете. Здравствуйте, Квинби, – проговорила она, поворачиваясь к ней. – Полагаю, вы уже догадались, что я – мать этого юного джентльмена. Я хочу поблагодарить вас за ту заботу, которой вы окружили моего сына.

– Любое общение с ним доставляет мне огромное удовольствие. Эндрю – замечательный мальчуган.

Веснушчатое лицо Элизабет осветилось улыбкой и стало еще красивее.

– Да. Он справится. Я решила впредь держать его при себе. – Она взяла Эндрю за руку. – А теперь пойдем завтракать.

Мальчик вдруг озабоченно нахмурился.

– Может, мне все-таки остаться здесь? Вдруг Стивен… Мне не хочется его бросать.

– Не волнуйся, я останусь здесь, – поспешно вмешалась Квинби, – и если что-то произойдет, сразу же позову тебя. А ты принесешь мне что-нибудь перекусить.

На лице Эндрю отразилось облегчение.

– Правда, Квинби?

– Конечно. Не волнуйся, я побуду здесь.

– Спасибо, – сказала Элизабет. На мгновение Квинби увидела в ее глазах усталость и беспокойство, которые та тщательно прятала от сына, но в следующую секунду она снова беззаботно улыбалась. – Мы попросим, чтобы вам на завтрак приготовили что-нибудь необычное. – Она повернулась к Гуннару. – Когда придет Джон, скажи ему, где мы будем, хорошо?

– Жаль, что все так получилось, – невпопад ответил Гуннар.

– Я знала, что ты, как всегда, станешь мучиться угрызениями совести, но, поверь, тебя никто ни в чем не винит, – мягко сказала Элизабет. – Ты сделал все, что мог. И нам это прекрасно известно. – Она перевела взгляд на сына. – Мы с Джоном уверены, что все случившееся – результат простого невезения.

Через несколько секунд Элизабет и Эндрю вышли из комнаты ожидания, и пошли по коридору по направлению к лифтам.

– Она мне понравилась, – проговорила Квинби. – Сильная женщина.

– Ей пришлось стать сильной, – сказал Гуннар. – Таких женщин – поискать. – Он помолчал и добавил:

– Но ты тоже сильная, Квинби. Спасибо, что осталась здесь и помогла мне.

– Чепуха. Где же мне еще быть? – как сказала Элизабет. Я была нужна здесь, потому что ты дорог мне не меньше, чем Стивен и Эндрю.

– Я это чувствую. И хочу, чтобы ты знала… – Гуннар замешкался и тряхнул золотистыми волосами. – Что-то я не очень хорошо соображаю. В голове путается… – Он сделал несколько шагов вперед и оказался рядом с женщиной, а затем привлек ее к себе и поцеловал со страстной нежностью. – Квинби! О, Квинби!

Затем он отпустил ее и, прежде чем она успела сказать хоть слово, вышел из комнаты. Квинби отсутствующим взглядом смотрела ему вслед до тех пор, пока за ним не закрылись двери лифта, и только тогда поняла, что Гуннар с ней прощался. Он отправился на поиски Карла Бардо.

– Судя по всему, вы – Квинби Свенсен? Очень рад наконец-то с вами встретиться; Я Джон Сэнделл.

Квинби отвернулась от окна и увидела, что через комнату к ней шагает высокий человек. На его загорелом лице светилась улыбка. Он был таким же обаятельным, как и его жена, но помимо этого его лицо выражало властность и решительность.

– Я боюсь, мы злоупотребляем вашим терпением и добротой, но кто же мог предполагать, что случится такое?

– Я сама решила остаться, – с усилием проговорила Квинби. – И сделала бы это опять, возникни в том необходимость.

Джон Сэнделл оглядел ее и печально вздохнул:

– Вас следовало бы примерно наказать. Ну разве можно так измываться над собой! Вы же сейчас в обморок свалитесь! – Помолчав, он спросил:

– А где Эндрю и моя жена?

– В кафетерии. – Квинби зябко обхватила себя руками. Ее знобило от холода. Странно, ведь в комнате было тепло. – Эндрю немного успокоился.

– Хорошо, – ответил Джон, но, тем не менее, озабоченно нахмурился. – И все же мы не знаем, какова будет его реакция, если Стивен Блаунт… – Он умолк, не закончив фразы. – Ну да ладно, поживем – увидим. Гуннар пошел с ними?

– Нет. – Квинби подняла глаза и встретилась взглядом с мужчиной. – Он отправился в погоню за Карлом Бардо.

Джон замер.

– Этого следовало ожидать. Квинби поникла головой.

– Меня это тоже не удивило.

– В самом деле? – спросил он и поглядел на нее, сузив глаза. – Почему же?

– Ему это нравится. Ему доставляет удовольствие… – У Квинби перехватило горло, и стало трудно дышать. – Извините, я немного расстроена. Мне не хочется говорить об этом сейчас.

– Напротив, – возразил Сэнделл, – я полагаю, нам необходимо это обсудить. Насколько я понял, между вами и Гуннаром по этому поводу произошла размолвка. Но вы наверняка знаете о нем далеко не все. Он не любит рассказывать о своем прошлом, и даже отказался снова посещать психотерапевта после того, как прошел первый курс лечения.

– Лечения? – медленно переспросила Квинби. – От чего он лечился?

– Он страдает от чувства вины. Он не рассказал вам, как погибли его родители?

– Нет.

– Они были убиты, жестоко убиты, когда армия Саид-Абабы вошла в Гарванию. «Кланад» направил Гуннара на задание, поэтому во время вторжения он находился далеко и вернулся на ферму родителей только через два дня после того, как все было кончено. Когда он, наконец, добрался туда, то нашел своих родителей изрубленными на куски, а дом – сожженным дотла.

Квинби смотрела на рассказчика широко раскрытыми от страха глазами.

– Какой ужас! Джон угрюмо кивнул.

– В то время Гуннар был еще совсем юным. Он чуть не сошел с ума от горя и во всем винил себя. Он считал, что должен был находиться рядом с ними и защитить их.

– Но тогда он бы тоже погиб!

– Умом он понимает это, но сердцем… – Джон немного помолчал. – Родители Гуннара были замечательные, но не очень образованные люди – придерживались старомодных взглядов. Их очень расстроило то, что парень покинул ферму и пошел в армию, но все же это решение было для них понятным. Но вот его участие в экспериментах с мирандитом они принять не смогли, считая, что их сына превращают в какого-то урода.

Урод! – горько усмехнулась про себя Квинби.

Господи, ведь Гуннар и ей говорил, что боится, как бы она не стала считать его уродом, но она тогда даже не поняла, на что он намекал, а должна была как следует расспросить его, успокоить.

– После того, как его родители были убиты, Гуннар впал в глубокую депрессию. – Сэнделл сжал губы. – «Кланад» должен был бы помочь ему, но в то время у нас хватало других забот. Мы оказались в руках правителей Саид-Абабы. Над нами собирались ставить какие-то опыты, и я до сих пор удивляюсь, как мы все не сошли с ума к тому моменту, когда нам наконец-то удалось выбраться из научного заведения, куда нас запихнули. Тогда нам показалось, что Гуннар сумел оправиться, вот мы и пустили все на самотек. Лишь некоторое время спустя стали заметны произошедшие в нем перемены. С тех пор он был совершенно безрассудным, неуправляемым, но при этом оставался тем же Гуннаром, и мы все его любили.

– Почему же вы не помогли ему? – гневно спросила Квинби, – Ведь он мог погибнуть, черт побери!

– Мы пытались. После того, как мы обосновались в Седихане, все прошли специальный курс лечения для укрепления психологической стабильности. И только тогда выяснилось, что происходит с Гуннаром. Он не только винил себя в гибели родителей, но каким-то образом вбил себе в голову, что действительно является неким уродцем. И время от времени это чувство вины становилось причиной крайне отчаянной бесшабашности, когда он начинал играть в прятки со смертью, словно провоцируя ее.

– Он и сейчас такой.

Джон беспомощно развел руками.

– Гуннар согласился на лечение. Казалось, он уяснил, что с ним что-то не так, что он нуждается в помощи. Однако он оказался чересчур нетерпеливым и не дождался, пока его вылечат окончательно. Поскольку во всем остальном Гуннар был совершенно нормальным, мы не настаивали на продолжении лечения. Это ущемляло бы его права, а у «Кланада» существуют правила, в соответствии с которыми…

– Правила? – Голос Квинби дрожал. – Когда я увидела его в первый раз, он бежал по взлетному полю, уворачиваясь от автоматных очередей.

– Мы оберегали его, как могли. Мы дали ему работу, выполняя которую он был постоянно окружен нашими самыми лучшими людьми. Людьми, которые его любят, – мягко добавил Джон Сэнделл.

Квинби невольно вспомнила Марту, необычную «бабушку», которая была приставлена к Гуннару, чтобы спасать его от самого себя. Видимо, это не помогло. Ничто не помогло.

– Вы должны были предпринять что-то еще.

– Кодекс «Кланада» запрещает…

– Черт с ним, с этим вашим кодексом! – Глаза ее сверкали от гнева. – Что, по-вашему, важнее, соблюдать какие-то там права или спасти человеку жизнь? – Она сделала глубокий вдох, пытаясь хоть немного успокоиться. – Да знаете ли вы, какой он – Гуннар? Знаете ли вы, какой он любящий и заботливый? Он такой чудесный человек, а вы бросили его на произвол судьбы, позволяете ему рисковать жизнью, словно она для вас ничего не значит!

– Он значит для нас очень много, – мягко возразил Джон. – Мы тоже любим его, Квинби.

– В таком случае вы очень странно проявляете свою любовь. Впрочем, – слабо улыбнулась она, – я, видимо, тоже не сумела доказать ему свою любовь. Но это еще не поздно исправить.

– Что вы задумали?

– Скажите, у вас здесь есть машина?

– Да, – кивнул он. – Мы взяли ее напрокат в аэропорту. Она – на стоянке.

– Могу я одолжить ее?

Сэнделл сунул руку в карман, вытащил брелок с ключами от автомобиля и протянул женщине.

– Темно-бордовый «Бьюик». Его номер выбит на брелке. Куда вы собрались, если не секрет?

– Как только вернется Эндрю, я поеду за Гуннаром. Я не должна была отпускать его одного. Он, скорее всего, поедет сначала в Милл-Коттедж, так что, возможно, я его там застану. А если нет, пойду за ним в лес. – Пока она говорила, двери лифта отворились, и из него вышли Элизабет и Эндрю. – А вот и они. – Квинби направилась к лифту. – Время от времени я буду звонить, чтобы справиться о состоянии Стивена.

– Гуннару это точно не понравится, учтите. Он не хотел бы, чтобы вы подвергали себя какой-либо опасности, пока где-то поблизости разгуливает Бардо.

– Меня не волнует, понравится Гуннару это или нет, – отрезала Квинби. – Пусть по этому поводу переживает ваш «Кланад». Я волнуюсь только за его жизнь.

Не дожидаясь ответа, она вышла из комнаты и пошла по коридору навстречу Элизабет и Эндрю.

Серый «Мерседес» был припаркован на подъездной дорожке перед входом в Милл-Коттедж. Увидев его, Квинби глубоко и с облегчением вздохнула, а затем остановила свою машину рядом с «Мерседесом» и выбралась из нее. Гуннар, как она и предполагала, все еще здесь. Остается только надеяться на то, что он еще не ушел прочесывать лес.

Входная дверь оказалась незапертой, и это еще больше обнадежило Квинби. Возможно, Гуннар еще здесь. Она постояла в вестибюле, прислушиваясь. В старом доме царила полная тишина.

– Гуннар!

Она заглянула в гостиную. Все здесь оставалось так же, как вчера вечером, когда они в спешке бежали: брошенные в беспорядке видеокассеты, столик на колесиках с недоеденным праздничным тортом, тарелками и вилками… На диванных подушках до сих пор можно было различить отпечатки тел Эндрю и Стивена, словно они вышли из комнаты на минуту и вот-вот вернутся. Как бы ей этого хотелось! Она мечтала о том, чтобы можно было повернуть время вспять и снова пережить счастливые дни, когда ничто не нарушало их безмятежную жизнь в Милл-Коттедж.

Нет, прошедшего не вернуть. Об этом и думать-то глупо. Теперь ей предстоит сделать все возможное, чтобы хоть как-то исправить положение.

Может, Гуннар пошел наверх, чтобы принять душ и переодеться, прежде чем пуститься в погоню? Может, бегущая вода помешала ему услышать, как она его окликнула?

Квинби вышла из гостиной и стала подниматься по лестнице, рассеянно думая, что после ночи, проведенной в больнице, и сама бы не отказалась от горячего душа.

И все же что-то ее тревожило. В душе копошился какой-то неприятный червячок. Чувствовалось, здесь что-то не так, хотя она не могла определить, что именно.

Поднявшись на второй этаж, она двинулась по коридору в сторону двери в комнату Гуннара.

Послышался негромкий скрип кресла-качалки.

Единственное такое кресло находилось в комнате Эндрю.

Квинби остановилась и медленно повернулась в ту сторону, где она находилась. Дверь в комнату была приоткрыта, и оттуда доносилось мерное уютное поскрипывание.

– Гуннар?

Молчание.

Лишь продолжает поскрипывать кресло.

О Боже! Она ощутила, что задыхается под удушливой волной накатившего страха. Ей хотелось сломя голову кинуться вниз по лестнице и выбежать из дома, но тело отказывалось повиноваться.

Она поняла, что именно тревожило ее, что именно было не так.

На столике в гостиной не было кухонного ножа.

Кресло в детской комнате неожиданно перестало скрипеть.