Глава 1

Отставка Кабана

Гектор стоял на мозаичном полу библиотеки, заложив руки за спину. Глаза он опустил вниз и разглядывал рисунки, изображавшие самых разных животных: волков, медведей, кабанов, оленей. Очевидно, они должны были символизировать содержавшихся в тюрьме узников. Само собой, львов на мозаике, заказанной бывшим, давно умершим начальником Дома Изменников, не было. Теперь старая библиотека была превращена в зал судебных заседаний, а судить сегодня должны были Гектора.

– Итак? – сказал герцог Берган. Они сидел в центре длинной, стоявшей на высоком помосте скамьи. По бокам от него сидели граф Вега и граф Микель, лорд Броган примостился рядом с лордом-оленем.

– Тебе нечего сказать? – добавил Микель. – Ты не оправдал доверия Совета и подверг жизнь Дрю опасности.

– Прошу прощения, милорды, но Дрю вправе самостоятельно принимать решения. Если он захотел отправиться на поиски Гретхен, мы не можем препятствовать ему.

– Он еще совсем сопляк, такой же, как ты, – пророкотал Микель. Известный своим горячим норовом лорд-олень не заботился о том, чтобы выбирать выражения.

– Однако вы не считали меня сопляком, когда выбирали в члены Совета Волка, милорд.

– Сейчас ты доказал обратное, – буркнул Микель.

Берган поднялся на ноги. Члены Совета замолчали, повернули головы к лорду-протектору. Берган окинул Гектора тяжелым взглядом из-под своих кустистых бровей, но, в отличие от лорда-оленя, он крепко держал себя в руках.

– Когда тебя выбрали магистром Совета Волка, Гектор, ты стал членом избранной группы Верлордов, которые взяли на себя обязательство защищать Дрю и будущее Лиссии.

Гектор раскрыл рот, но Берган вскинул руку, не давая ему слова.

– Помогая Дрю покинуть город так, как ты это сделал – обманув всех и нарушив свою клятву, – ты поставил под удар всю нашу работу. Более того, ты позволил включиться в это безумное предприятие моей дочери. Ты знаешь, что их ждет, если они столкнутся с лордом-крысой? Ты работал с Ванкасканом, так что знаешь, на что он способен! Что он может сделать с Гретхен, если Дрю доберется до него раньше нас?

Гектор хорошо знал Ванкаскана, даже слишком хорошо. Садист, получающий наслаждение при виде чужих мук, настоящее чудовище. Но не он был главным кукловодом.

– Ванкаскан не причинит Гретхен вреда, – сказал Гектор. – Это я вам обещаю.

Микель хотел возразить, но Берган вновь вскинул руку, требуя тишины.

– Какие гарантии ты можешь предъявить?

– Ванкасканом по-прежнему командует принц Лукас. Это он стоял за похищением Гретхен, это Лукас сбежал в Баст.

Берган вытаращил глаза, Микель наклонился вперед и закричал, брызжа слюной:

– Откуда ты можешь это знать? Кто вообще знает сейчас о местонахождении Лукаса? Ванкаскан действовал в одиночку, и направляется он, как я уже говорил, в Вермайр!

– Кто бы ни стоял за похищением, они отправились на восток, гарантирую, – сказал Броган. – Отец, позволь мне взять Харкера и шесть его лучших ветвей. Большая Западная дорога – быстрая и прямая, по ней они отправились. Я должен выехать немедленно, чтобы перехватить их.

Берган не желал никого слушать, а Вега, очевидно, имел собственное мнение и сидел молча, потирая подбородок. Медведь и Акула посмотрели друг на друга. «Неужели они думают об одном и том же?» – мелькнуло в голове Гектора. Наконец Берган заговорил:

– Как ты пришел к такому выводу, Гектор? Как ты можешь заявлять, да еще с такой уверенностью, что знаешь, кто стоял за похищением Гретхен и куда он намерен отвезти ее?

Гектор вновь опустил глаза, щеки его горели, на лице появилось знакомое смущенное выражение.

– Отвечай, – сказал Микель.

У Гектора свело желудок. Этого вопроса он ждал все это время. Он поднял голову, увидел, что Берган пристально смотрит на него. Затем лорд-протектор кивнул. «Ему все известно!» Гектор проклинал себя. Они так поспешно покинули Яму после сеанса общения с мертвецом, что даже ничего не прибрали за собой.

В той комнате остался труп и следы ритуала черной магии. Вход в ту часть Дома Изменников разрешен только членам Совета Волка. Его поймали с поличным. Во рту Гектора пересохло, тошнота наплывала на него, грозя накрыть своей черной волной.

– Спросил… – ответил Гектор.

– Что? – не понял Микель.

– Я спросил, – повторил Гектор.

Микель с недоумевающим лицом обернулся к сидящим рядом с ним членам Совета.

– Он что, издевается над нами?

– Он не издевается, – сказал старый лорд-медведь, опуская голову и печально покачивая ею.

– Он задавал вопросы, – впервые вступил в разговор Вега. – Верно, Гектор? И не в первый раз, если я не ошибаюсь.

Микель ничего не понимал.

– Какие вопросы? – сердито пробурчал он. – Какие еще вопросы, кому?

Лорд-протектор грозно взглянул на Гектора.

– Наш магистр разговаривал с мертвецом.

Броган и Микель в один голос ахнули.

– Это запрещено законом! – крикнул Броган.

– Ты колдун, вот ты кто! – зарычал Микель. – Коль занимался магией шестьдесят лет, изучал заклинания, молитвы и все такое, но никогда, никогда не связывался с черной магией, а ты…

– Гектор, о чем ты думал? – спросил Броган, пытаясь заглянуть Борлорду в глаза, но тот держал их низко опущенными и едва сдерживал слезы.

– Твоему отцу было бы стыдно за тебя, – сказал Микель. – Как и всем нам.

– Мне не стыдно за него, – произнес Вега, поднимаясь на ноги и потягиваясь.

– Сядьте, – приказал адмиралу Берган.

– Нет. Я лучше постою, – ответил Вега. – Спина уже болит от этого сидения, и задница тоже. – С этими словами он с наслаждением потер себе зад.

– Не забывайте, где вы находитесь! – прикрикнул Броган.

– О, прошу вас, не надо, – раздраженно бросил Вега. – Сидим здесь в этой духоте и ругаем мальчишку, единственное преступление которого состоит в том, что он хотел помочь своему другу.

Гектор быстро вскинул голову, но Вега успел отвести взгляд в сторону. Броган заворчал, и Микель успокаивающе положил ему на плечо руку. На Гектора смотрел только Берган, его лицо оставалось в тени, только глаза блестели. Нарушая порядок ведения судебного заседания, Лорд-протектор встал и медленно направился к Гектору. Все замолчали.

Гектор еще ниже опустил голову, но Берган взял его за подбородок и поднял лицо Гектора к себе. Берган был огромен, в самом деле не человек, а медведь. Большая рыжая борода не скрывала его лица, только делала его еще больше – широкий нос, подбородок кирпичом, темно-карие глаза под лохматыми бровями. Рукой, которая взяла Гектора за подбородок, он мог бы сжать всю его голову и, при желании, смять как спелую грушу.

– Гектор, – прошептал Берган. – Это был труп, который принесли из канализационных туннелей, верно? Брутус?

Гектор кивнул.

Даже если бы Гектор захотел солгать, он не смог бы этого сделать под взглядом больших, яростно горящих глаз Берлорда. Юноша с печальным видом отрицательно покачал головой. Берган продолжил:

– В старину магистров, которые общались с мертвыми, казнили как людей с поврежденным умом и душой. Сжигали, отрубали им головы, забивали камнями, топили… – Берган наклонился ближе и шепнул на ухо Гектору: – Я слышал об одном магистре, кажется это был лорд-лошадь, так ему вообще залили глотку расплавленным серебром, представляешь?

Гектор боялся, что его сейчас стошнит. Его голова моталась, колени задрожали. Берган сильнее взялся за подбородок юноши.

– Держись, Гектор, не падай.

– Милорд, – сказал Гектор, заливаясь слезами. – Я общался с мертвыми только тогда, когда это было нужно для дела. Когда мои друзья в беде, я делаю все возможное, чтобы помочь им. Я никогда не общался с мертвыми без самых веских на то причин, клянусь!

– Я часто думаю о твоей семье, Гектор. Твой отец был мне как брат, я знаю тебя с детства, видел, как ты превращался из несмышленого Кабанчика в настоящего Верлорда. До сегодняшнего дня я думал, что Хат может гордиться тобой. Но теперь? То, что ты сделал, называется непростительной глупостью.

– Вы слишком строги к нему, – вмешался Вега. – Он разговаривал с мертвецом, что с того? У него были самые лучшие намерения. Если бы не это, мы так и не узнали бы, что за похищением стоит Лукас и что он направился в Баст. Да мы должны поблагодарить Гектора!

Берган не обернулся к капитану «Мальстрема», продолжая смотреть на Гектора.

– Он подвергал себя огромному риску, Вега. Общение с мертвыми, черная магия – это своего рода наркотик, вызывающий, добавлю от себя, привыкание. Нет разумных причин разговаривать с мертвыми, нет, понимаешь? Черта пройдена, и, боюсь, пути назад нет.

– Вы говорите загадками, Берлорд, – вздохнул Вега, спускаясь с помоста и приближаясь к Бергану. – Отпустите парня. Он запомнит этот урок.

Берган отпустил Гектора и отступил назад.

– Ты не оставил нам выбора. Говорю об этом с искренним сожалением. – Герцог Берган протянул руку. – Знак члена Совета, Гектор. Сними и отдай его мне.

Гектор потрясенно посмотрел на Бергана, взялся рукой за знак, свидетельствовавший о том, что он, Гектор, входит в число членов Совета Волка, в число самых надежных друзей Дрю.

– Прошу вас, – взмолился Гектор, – только не это! Я виноват, я раскаиваюсь, но не забирайте у меня знак. Я исправлюсь, даю слово!

– Ты уже сказал свое слово, мальчишка, – прищурившись, произнес Микель.

– Я получу его снова, – твердо заявил Гектор. – Я докажу, что имею на это право.

Лицо Бергана оставалось твердым, как и его решение.

– Боюсь, все эти слова теперь мало что значат. – Он пошевелил пальцами. – Ты по-прежнему будешь получать отдельные поручения от Совета, твоя помощь нам еще понадобится, но некоторые дела будут решаться за закрытыми для тебя дверями, и ты не будешь присутствовать на этих заседаниях, сынок.

– Докажи, что тебе можно верить, и тогда вновь займешь свое место среди нас, – добавил Микель.

– Это мы тебе обещаем, – согласно кивнул Берган. – Знак снова будет твоим, но вначале ты докажешь свою верность Совету.

Гектор снял со своей шеи цепочку с подвешенным на ней знаком.

Подержал в руке, последний раз взглянул на знак, а затем положил его в ладонь Бергана. Лорд-протектор повернулся и пошел на свое место. Взобравшись на помост, взглянул сверху на стоящего возле несчастного Берлорда Вегу.

– Не хотите присоединиться к нам, адмирал Вега?

Граф Вега снял наброшенные им на книжную полку плащ и шпагу.

– У меня есть неотложные дела в гавани. Нужно срочно разобраться с двумя пьянчугами, которые ругаются с владельцем судна из-за сломанной корзинки для лобстеров. Всего наилучшего, джентль– мены.

И Вега пулей, не оглянувшись, вылетел из библиотеки.

Микель надулся, а Броган сказал, указывая пальцем вслед лорду-акуле:

– Вега в своем репертуаре. Всегда демонстрирует неуважение к нашему Совету.

– Полагаю, ему просто надоело играть в члена правительства, – сказал Микель. – Акула неспособен долго заниматься чем-нибудь одним, мне даже страшновато за него!

Микель и Броган рассмеялись, не обращая внимания на Бергана, а тот молча смотрел на сломанного, несчастного Гектора. Честно говоря, Гектора не особенно волновало, что подумают о нем Микель и Броган. Лорда-оленя с его взрывным характером часто заносило, а юный Берлорд был парнем в принципе неплохим, но слишком еще наивным.

А вот Берган… Гектор проводил в детстве лето в доме Бергана и леди Ранье. Они с братом росли рядом с Уитли, и Берган относился к ним как к своим сыновьям. Гектор видел, как разочарован в нем герцог, и это разбивало ему сердце.

– Ты не заметил каких-нибудь… нежелательных последствий после общения с мертвыми, Гектор? – спросил Берган.

– Что вы имеете в виду? – спросил Микель.

– Я помню, как об этом много лет назад упоминал барон Хат, – пояснил Берлорд, не прекращая пристально смотреть на Гектора. – Когда магистр проникает на ту сторону жизни и смерти, он открывает себя для воздействия… сил. Если такое воздействие было оказано, нужно подавить его в зародыше. Тебя ничто не тревожит, Гектор?

Гектор отрицательно покачал головой. Нужно было бы, конечно, рассказать о помутнении сознания, которое произошло у него в Яме, но и без этого хватит, пожалуй, неприятностей для одного дня.

– Меня ничто не беспокоит, милорд, – солгал Гектор.

– Можешь покинуть нас, – улыбнулся Берган, но его улыбка показалась Гектору натянутой. – И мой тебе совет: сегодня отдохни, погуляй. Проветри хорошенько свою голову.

Гектор кивнул и пошел к двери. Не дожидаясь, пока он покинет библиотеку, оставшиеся члены Совета вернулись к вопросу о Дрю.

– Отец, – сказал Броган. – Позволь мне взять те шесть ветвей, о которых я упоминал. Харкер и его люди будут готовы выступить уже через час. Тогда у нас появится возможность перехватить Гретхен и ее похитителей на южной дороге.

– Отличная идея, – поддержал Микель и тут же многозначительно кашлянул. Подошедший к двери Гектор обернулся – Микель смотрел прямо на него. «Они действительно думают, что я подслушиваю?» – с болью подумал юный Борлорд.

– До завтра, Гектор, – сказал Берган. – Иди.

Гектор, повесив голову, вышел за дверь. Побрел вниз по лестнице, спотыкаясь на каждой ступеньке.

Проходя мимо охранников, ловил их косые, осуждающие взгляды. Слышал, как охранники перешептываются у него за спиной и, очевидно, показывают на смещенного члена Совета пальцем. Таким несчастным он не чувствовал себя еще никогда. Мрачное настроение, казалось, расходилось от Гектора волнами – куда бы он ни взглянул, солнечный свет меркнул, уступал место темноте и теням.

Темнота и тени…. Расскажи он Бергану о той темноте, которая наплыла на него в Яме, и тех тенях, ему не дали бы выйти из библиотеки. Взяли бы, скорее всего, под стражу – для его собственной безопасности, разумеется. Тогда, расспрашивая труп капитана Брутуса, он видел их. Они появились из тьмы, эти колышущиеся тени с зубами и когтями. Дух мертвого Брутуса притягивал их, и они вновь вгрызались, убивали его. Страшно умереть один раз – а если дважды?

Труп терзали не все тени, некоторые из них стали стягиваться вокруг Гектора. Они кружили словно свора собак, выжидая момент для атаки. Гектора охватил тогда слепой ужас, его сердце готово было выпрыгнуть из груди, он сжался в предчувствии чего-то ужасного. А потом… потом Дрю ударил его по щеке и привел в чувство. Гектор прервал связь с мертвым, и тени бесследно исчезли.

Но с той поры и при солнечном свете, и при свете огня – везде, где появлялись тени, Гектор краешком глаза видел тех тварей. Однако стоило ему повернуть голову, и твари исчезали, оставалась лишь игра света и тени. Теперь при одной только мысли о тенях Гектор почувствовал резь в глазах, на которые навернулись слезы. Гектор сложил левую руку в кулак и стер их. «Нет, не давай им видеть, как ты плачешь», – подумал он. Гектор разжал кулак и медленно перевернул ладонь.

Черная метка на ладони поначалу была совсем незначительной, но с самого начала беспокоила Гектора. Вначале он думал, что это просто ожог, полученный во время общения с мертвым шаманом в Вайрмвуде.

Черный воск обжег кожу, и рана никак не хотела заживать. На борту «Мальстрема» Гектор вновь разговаривал с мертвецом, на этот раз это был его отец. Метка увеличилась – ненамного, но совершенно очевидно. Она постоянно зудела, и Гектор изо всех сил старался не расчесывать ее. У него появилась привычка потирать метку большим пальцем правой руки, независимо от того, чем он занят.

После вчерашнего разговора с трупом метка стала намного больше, теперь она была примерно такой же по размеру, как золотая крона. Плоть на ладони казалась обожженной, однако теперь, когда метка увеличилась, почерневшую кожу стало легче изучать, и Гектор обнаружил, что это вовсе не ожог. Он мог рассмотреть каждую деталь поверхности кожи – она не имела повреждений. Обожженная кожа должна быть горячей и чувствительной, но она оказалась холодной и словно онемевшей. Гектор медленно провел по краю метки большим пальцем правой руки.

– Не дай им добраться до тебя.

Гектор вздрогнул, оглянулся, сжал левую руку в кулак. Из ведущего на второй этаж дверного проема выступил граф Вега. «Он поджидал меня?» – мелькнуло в голове Гектора.

– Пойдем, я пройдусь с тобой, – сказал адмирал.

– Они не должны до меня добраться, – вздохнул Гектор, продолжая спускаться вниз. – Их возможности не беспредельны. Все это было глупо.

– Ты поступил как настоящий друг. Рисковал собой ради Дрю и Гретхен, – произнес Вега. – Что может быть благороднее и ценнее? Иметь силу и не использовать ее – вот преступление. Ты мог предоставить всему идти своим чередом, но вместо этого воспротивился судьбе.

– Идиотом я был.

– Нет, – отрезал Вега, хватая Гектора за руку и поворачивая лицом к себе. – Ты поступил как храбрец.

Гектор вывернулся, устало сошел по оставшимся ступенькам на нижний этаж. Охранники и здесь продолжали коситься на него, поэтому щеки Борлорда вновь запылали от смущения. Ему хотелось как можно скорее оказаться в Башне Бивена – его доме в Хайклиффе – подальше от этих взглядов. Этот дом был столичной резиденцией лордов Редмайра и получил свое название в честь одного из их дальних предков.

– Гектор, – сказал Вега, когда они вышли через двойные двери из Дома Изменников. – На месте Дрю я был бы горд называть тебя своим другом. Сейчас он гонится за Лукасом, и это только благодаря тебе. Спи сегодня спокойно, маленький Кабан.

Вега свернул на улицу, ведущую к гавани. Галантно раскланялся с тремя молодыми леди, которые от этого сразу покраснели и захихикали.

– Если тебе что-то понадобится, – крикнул Вега, оборачиваясь к Гектору и салютуя ему, – просто скажи мне!

В следующий миг лорд-акула уже исчез в шумной уличной толпе.

Гектор еще раз потер свою левую ладонь. Неожиданно вздрогнул и спрятал руку в карман так, словно черная метка была материальным свидетельством его позора. Настроение Гектора после ободряющих слов Веги улучшилось, хотя и ненамного. Борлорд подумал о том, где сейчас Дрю и далеко ли он от Лукаса. Если кто и сможет спасти Гретхен, то это Дрю, а Уитли будет ему хорошей помощницей. Разумеется, разговаривать с мертвыми очень рискованно, но разве у Гектора был выбор? Нет, он поступил правильно, и если потребуется, так же поступит вновь. Размышляя таким образом, он вышел на улицу.

И тут же раздались истошные, предупреждающие об опасности, крики прохожих, а прямо перед Гектором вырос экипаж. Гектор споткнулся, а экипаж накатывал, не успевая свернуть в сторону. Он был запряжен четверкой лошадей, которые громко ржали, царапали мостовую копытами, стараясь притормозить, подчиняясь туго натянутым кучером вожжам.

Экипаж подскочил, его колеса зашатались, заскрипели, стук копыт по мостовой напоминал Гектору грохот мечей по стальным доспехам, он оглушал его. Каким-то невероятным образом Гектору удалось отскочить на тротуар. Лошади успокоились, кучер облегченно вздохнул, экипаж остановился. Теперь лошади переминались на месте, фыркали, их шерсть блестела от пота.

Вернувшись на мостовую, Гектор подошел к экипажу. На козлах сидели двое: один коротышка, другой длинный – и оба недовольно смотрели на Гектора. Этот экипаж, окрашенный знакомой до последней трещинки, выцветшей от времени красной краской, он узнал с первого взгляда. Окно на дверце экипажа было закрыто, треснувшее стекло прикрыто изнутри матерчатой шторкой. Да, этот экипаж из Редмайра знавал и лучшие времена. Отец рассказывал Гектору, что именно в этом экипаже приехала на свадьбу его мама. После смерти матери отец хранил его в память о ней. Что делает этот экипаж сейчас здесь, в Хайклиффе? Дверца открылась, и сердце Гектора упало.

– Мой дорогой братец, – сказал Винсент, улыбаясь и вылезая наружу с гордо выставленной напоказ золотой цепью барона Хата на груди. – Подумать только, я едва не задавил тебя!

 

Глава 2

Запах

Тишина убаюкивала, природа еще спала. Дорога Тальстафф Роуд была пуста, что совсем не удивительно, принимая во внимание глухой предрассветный час. В такое время по дороге ездят только сумасшедшие или отчаявшиеся, но эти всадники безумными не были – двое в зеленых плащах, едущие плечом к плечу быстрой, позволяющей выиграть время рысью.

Среди волнистых холмов Вестланда Дрю и Уитли продвигались уже целую неделю, но до сих пор не встретили никаких следов своего противника. Людей на дороге было мало, лишь иногда встречался купеческий обоз или направляющийся на ярмарку фермер. При каждом таком случае наши путешественники расспрашивали встречных о том, не видели ли они людей, похожих по описаниям на Лукаса, Ванкаскана или Гретхен – нет, не видели. Само собой, у Дрю и Уитли возникал вопрос: как же передвигается это трио? Дрю был уверен, что кто-то же должен был повстречаться с ними.

Или они с Уитли ошибочно решили, что похитители двинутся на юг? Неужели труп Брутуса обманул их с Гектором?

Около полудня Дрю и Уитли ненадолго остановились, чтобы перекусить солониной и сухарями – это должно было утолить их голод до самого вечера.

– Интересно, как поживает Гектор, – сказал Дрю, запивая еду водой из бурдюка и передавая его Уитли. Почти неизбежно все их разговоры так или иначе сворачивали на Борлорда и на то, что с ним могло произойти.

– Надеюсь, что неплохо, – ответила Уитли. – Мой отец – человек разумный, он поймет, что Гектор поступил так из лучших побуждений.

– Ты так думаешь? – сказал Дрю, оглядываясь на дорогу, по которой они приехали. – А я, признаться, волнуюсь за Гектора. Я видел, как твой отец обходится с теми, кто не согласен с ним. Помню, как он накричал на меня, когда я сказал, что хочу отправиться на поиски Гретхен.

– Уверена, он искренне считал, что поступает правильно, – произнесла Уитли, закрывая бурдюк.

– Гектор тоже считал, что поступает правильно, только грош этому цена.

Дрю обвел взглядом луг, по которому бежали тени от плывущих над ним облаков.

После дневного отдыха лошади повеселели, прибавили шаг. На востоке виднелся огромный Дайрвудский лес, он тянулся насколько хватал глаз слева, вдоль дороги на юг. Вид этого леса, его близость пробуждали в Дрю самые разные чувства и воспоминания. Когда-то он жил в этом лесу как дикарь, и заботы его были простыми – найти еду, выспаться, выжить. Именно в Дайрвуде началась, по сути, жизнь Дрю как Вервольфа, началась после того, как он сбежал в этот лес с фермы на Холодном побережье. Дрю поежился, вспомнив о той ужасной ночи.

Чем дальше к горизонту, тем выше становились деревья, а где-то в центре леса, среди чащи гигантских дубов, находился Брекенхольм, родина герцога Бергана. Дрю тянуло в Брекенхольм, он словно чувствовал, что в один прекрасный день этот город станет родным и для него.

Они пришпоривали своих лошадей весь день, до раннего вечера. Дрю не хотел терять ни одной лишней минуты и, хотя устал от долгой скачки, продолжал держаться и внимательно следить за дорогой. Сквозь цокот копыт услышал за спиной высокий голос, окликающий его:

– Дрю… Дрю!

Он резко обернулся в седле. Уитли соскочила на землю и сейчас бешено махала ему рукой. Дрю развернул свою лошадь, возвратился назад, остановился рядом с девушкой. Когда Дрю вернулся, Уитли взяла под уздцы своего Ченсера и сошла вместе с ним на обочину. Дрю двинулся следом, не слезая с седла. Уитли, как заправский следопыт, шла медленно, низко опустив к земле голову. Почва здесь была неровной. Девушка поднималась по невысокому травянистому пригорку.

– Почему мы остановились? – негромко спросил Дрю.

– По двум причинам, – ответила Уитли, оглядываясь через плечо. – Лошади устали. Становится темно, любая из лошадей может оступиться и сломать себе ногу. Это для нас конец.

– Но мы теряем время, Лукас уйдет еще дальше от нас!

– Гони наших лошадей дальше, и ты убьешь их. Им необходим отдых! И нам тоже.

Дрю ничего не сказал, но неохотно согласился с Уитли, что и подтвердил коротким кивком.

– А вторая причина?

– Следы, – сказала Уитли. – Здесь кто-то устраивал стоянку.

Дрю посмотрел, сидя в седле, вниз, на пологий склон пригорка, – до этого он даже не замечал его. Уитли продолжала выискивать следы, а Дрю молча наблюдал за ее работой. Вскоре они поднялись на вершину пригорка.

Да, здесь действительно была чья-то стоянка. Вершина пригорка заросла кустарником, который скрывал желающих остановиться здесь от тех, кто проезжал мимо них по дороге. Чернело кострище, на котором разводили огонь, трава вокруг него была вытоптана. Уитли передала Дрю поводья Ченсера и принялась исследовать стоянку.

Наклонилась, чтобы потрогать головешки, принюхалась к углям, растерла их в ладонях. Прошла по краю кострища, подбирая все, что ей попадалось на глаза, включая две обгоревшие палочки.

– На них они надевали вертел, – пояснила она, показывая палочки Дрю. – О, а вот и обглоданные кости того, кого зажарили. Судя по всему, молодой кабанчик.

– Они были здесь прошлой ночью?

– Ошибаешься, сегодня днем.

– Сегодня днем? Значит, они передвигаются ночами?

Уитли кивнула, вновь пригнулась и начала обходить стоянку заново – теперь по более широкому кругу.

– Таким образом они хотят остаться незамеченными.

Дрю задумчиво пожевал свой большой палец, наблюдая за тем, как Уитли изучает брошенную стоянку. Он не знал, что именно ищет подруга, но не сомневался, что она прекрасно знает свое дело. Сейчас она была совсем не похожа на того испуганного юнца, с которым он впервые встретился в Дайрвуде. Теперь Уитли стала опытным, уверенным в своих силах следопытом. Очень многому научила ее и недавняя командировка в Бедленд, куда девушку взял с собой капитан Харкер.

– Я насчитала двенадцать лошадей, – сказала, изучив край стоянки, Уитли. – И столько же спальных мешков.

Она подошла к Дрю, взяла у него поводья Ченсера. Дрю развернул свою лошадь и уставился на стоянку.

– Что будем делать? – спросила Уитли.

– В дорогу. Если они провели здесь весь день и передвигаются ночью, это значит, что мы у них на хвосте, верно? Если двинуться немедленно, мы можем перехватить их.

– Дрю, ты не слушаешь меня? Лошади выбились из сил, мы гнали их весь день. И мы тоже устали.

– Но мы так близко!

– И подберемся еще ближе, но угли говорят, что стоянку покинули несколько часов назад, еще до сумерек. Они уже далеко.

Дрю огорченно заворчал:

– Я могу двинуться вперед пешком. Ты догонишь меня, когда отдохнешь, и лошади тоже.

– Это безумие, Дрю. Слезай с седла. Поешь. Поспи.

– Но…

– Никаких «но», – твердо ответила Уитли. – Если ты даже догонишь их сейчас, то каким ты встретишься с ними? Ты измотан, а Лукас, Ванкаскан и их люди хорошо отдохнули, они и их лошади свежие. Это самоубийство. Давай отдохнем, пока есть такая возможность. Тогда мы сможем сразиться с ними в полную силу.

Дрю неохотно подчинился. Спрыгнул с седла на землю, пошатнулся на дрожащих ногах. Да, Уитли права, он устал. Ноги Дрю гудели, подгибались, ломило спину – вне всякого сомнения, точно так же ощущала себя и Уитли.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– А почему, как ты думаешь, я предложила нам отдохнуть? – улыбнулась она, беря у Дрю поводья и направляясь с лошадьми на край стоянки. Дрю принялся распаковывать свой дорожный мешок.

– Солонины? – спросил он, протягивая Уитли полоску серого мяса. Девушка поморщилась, но взяла мясо и присела рядом с Дрю.

– Можно было бы добыть кролика, но тогда нужно разводить огонь.

– А в чем проблема? У костра и погреться можно.

– Огонь будет привлекать внимание. Лукас разводит костер днем, а по ночам это становится небезопасно. Могут налететь разбойники, их здесь полно, они только и знают, что искать по обочинам Тальстафф Роуд стоянки, на которых можно поживиться.

– Об этом я как-то не подумал.

– Для этого у тебя есть я, – улыбнулась в ответ Уитли и озорно подмигнула.

День выдался долгим, они проголодались, поэтому и солонина пошла хорошо. Сидевшая на спальном мешке напротив Дрю Уитли проглотила последний кусок, облизала кончики пальцев и заметила, что Дрю наблюдает за ней.

– Прости, – покраснела она. – Я знаю, что леди не должна облизывать пальцы после еды.

– Герцог Берган был бы шокирован до полусмерти, – откликнулся Дрю, и они оба рассмеялись.

– Я тебе так скажу, – продолжил Дрю. – Раз уж мы оказались в таких условиях, давай будем просто солдатом и следопытом. А что до этикета, то я накушался им досыта за последний месяц в Хайклиффе.

Они вновь рассмеялись, им было легко и хорошо вместе.

– Смотри! – внезапно ахнула Уитли, указывая пальцем.

Клинок Вольфсхеда вылетел из ножен и мгновенно повернулся в том направлении, куда она указывала.

– Можешь спрятать его обратно, – проворчала Уитли, вскакивая на ноги и направляясь к кустам. Чувствуя себя болваном, Дрю тоже поднялся на ноги и двинулся следом.

– Что это?

– Черные сердечки!

Когда Дрю подошел, Уитли уже возилась среди кустов, обрывая темно-синие ягоды.

– А, ты хотела сказать «черника», – усмехнулся он. Уитли оглянулась – ее рот уже был набит маленькими сладкими ягодами.

– Нет, я сказала то, что хотела сказать: «Черные сердечки». Не знаю, как вы их называете там, у себя, на Холодном побережье, но в Дайрвуде эти ягоды называют только так. А поскольку Дайрвуд считается родиной всех деревьев и кустов и всех прочих растений, то эти ягоды следует называть черными сердечками.

Дрю хихикнул и присоединился к Уитли. Ягоды, как бы там их ни называли, оказались великолепными. Наевшись досыта, Дрю и Уитли набрали ягод впрок, на завтра.

– Вот это жизнь, – вздохнула Уитли. Она с наслаждением потянулась, и Дрю вновь подумал о том, что, когда он впервые встретил ее, Уитли была совершенно иной. Она перехватила его взгляд.

– Что? – спросила она, улыбаясь.

– Ничего, – ответил он и смущенно отвернулся в сторону.

– И все-таки?

– Ты выглядишь такой… довольной, – сказал Дрю и склонил голову набок, словно оценивая девушку. – Ты помнишь нашу первую встречу? Тогда ты была такой испуганной, робкой, совсем не похожей на следопыта, а посмотри на себя сейчас!

– Просто скажем, что та наша встреча была судьбоносной, Дрю, – произнесла она, складывая с ладони последние ягоды в мешочек и затягивая его завязки.

– Как это?

– Она стала для меня откровением, – ответила Уитли. – Когда мы встретились, я была еще ребенком, которого слишком долго нянчили. Мы с тобой почти сверстники, но ты к тому времени уже научился выживать в Дайрвуде, в одиночку. А я тогда впервые выехала из Брекенхольма с мастером Хоганом. Когда мы возвратились домой, я почувствовала себя так, словно с моих глаз сняли шоры. Только тогда я по-настоящему поняла, к чему хочу стремиться.

– И к чему же? – спросил Дрю, когда они уже направились назад, к стоянке, поеживаясь от свежего ветерка. Дни стояли теплые, но ночи были еще холодными. Уитли плотнее закуталась в свой плащ.

– К свободе, – просто ответила она.

Дрю невесело хохотнул.

– Что смешного? – спросила Уитли, беря Дрю за руку.

– Как по-разному складывается у нас с тобой жизнь, хотя мы и стремимся к одному и тому же. Ты – девушка из знатной семьи, которая стремится к вольной жизни. Я, напротив, вначале был совершенно свободен, а теперь выясняется, что судьбой мне предназначено носить корону.

Уитли нерешительно положила руку на его плечо:

– Ты добьешься того, чего хочешь, Дрю, я уверена.

– Ты останешься следопытом?

Уитли рассмеялась.

– Мои отец и мать считают это блажью. Отец будет вне себя, когда узнает, что я отправилась вместе с тобой. Он и так очень сердился, что я так надолго уезжала с капитаном Харкером. Нет, это ему не понравится. Конечно, на первом месте у него Броган, а не я. Броган должен унаследовать от отца трон, а что я? Меня просто выдадут замуж, когда придет время. Отец так беспокоится о моей безопасности не только потому, что я его дочь, он еще думает и о будущем Брекенхольма.

– Брак по расчету? Скверная штука.

Уитли посмотрела на сидящего возле кострища Дрю и тихо сказала:

– Мы не всегда получаем то, к чему стремимся.

Они какое-то время молчали, погрузившись каждый в свои мысли. Дрю думал о своем будущем. На ком захотят женить его самого? Берган, надо думать, уже прокручивает в голове варианты, ищет тот, что будет оптимальным для блага Лиссии. Гретхен была обручена с Лукасом. Быть может, Совет Волка подумывает о том, чтобы теперь, после падения Льва, она стала невестой Дрю? Мысль о возможном браке с Гретхен заставила его сердце забиться чаще, и отнюдь не от радости. Дрю до сих пор не мог определить своего отношения к Гретхен, было непонятно и то, как на самом деле она сама относится к нему. Лисица приводила его в трепет и одновременно страшила его. Она была вспыльчивой, непредсказуемой, и все же он скучал по ней.

– Надеюсь, с Гектором все в порядке, – прошептала Уитли.

– Должно быть. В Хайклиффе ему ничего не угрожает, тем более что Лукас и Ванкаскан бежали из города. Гретхен, вот кто беспокоит меня сильнее всего.

– Ты часто думаешь о Лисице, признайся?

– Часто, – признался Дрю. – Знаешь, поначалу я терпеть ее не мог. Потом было то путешествие из Редмайра, суматошное, мягко говоря. Все это время мы с Гретхен были на ножах, а Гектор служил буфером между нами.

– Бедный Гектор, – улыбнулась Уитли.

– Да, много ему пришлось пережить, благослови его Бренн. Бедный парень потерял своего отца, а потом ему пришлось то и дело разнимать нас с Гретхен – мы все время ссорились с ней, как дети.

Дрю говорил, тщательно подбирая слова, неотрывно глядя на темную яму кострища.

– Ты знаешь, что Гретхен чувствует к тебе?

– Прости?

– Она говорила мне, – сказала Уитли, шевеля носком сапога остывшие угли. Затем подняла голову, взглянула прямо в глаза Дрю.

– Говорила? Что именно? – спросил тот и неожиданно для себя занервничал. Что могла Гретхен сказать Уитли? И нужно ли ему об этом знать?

– Прости, я обещала молчать об этом.

– Но не смогла, – возразил Дрю.

Наступило неловкое молчание. Дрю зарылся подбородком в воротник плаща, а Уитли старалась смотреть куда угодно, только не на Дрю. Она заговорила первой.

– Лошади, – воскликнула Уитли, поднимая палец так, словно только что о них вспомнила. – Их нужно устроить на ночлег. Ох, столько еще дел!

Она вскочила и поспешила к лошадям.

– Да, конечно, – сказал Дрю, провожая Уитли взглядом.

Он сидел в темноте, качая головой и думая о своих друзьях. Впереди ждет дорога, по которой его ведет запах Лисицы. Кабан остался далеко, в городе. А рядом с ним девушка-следопыт, тревожащая его чувства. Гретхен, Гектор, Уитли – все они требуют его внимания и заботы.

– Действительно, дел еще невпроворот.

 

Глава 3

Лорды Редмайра

Гектор не мог уснуть. Он вроде был один в комнате – и вроде бы нет. Он слышал голоса, шепчущие из темноты. Окна были раскрыты, легкий ветерок играл занавесками. В городе стояла тишина, во время комендантского часа улицы были пустынны, и Гектору казалось, что лишь он один во всем Хайклиффе не спит. С приходом ночи он начинал слышать копошение под половицами, голоса, шептавшие и шипевшие у него под кроватью. Нервы Гектора были на пределе, он постоянно старался убедить себя в том, что все это ему лишь кажется, хотя холодный разум утверждал, что это не так, что эти голоса реальны.

Чтобы отвлечься и не думать об этих голосах, Гектор загрузил себя прибывшими из Редмайра бумагами, завалил всю кровать письмами и отчетами. Без предупреждения прибыл не только Винсент, вместе с ним доставили целую груду документов, которую нужно было разобрать и привести в порядок.

После того как Редмайр был разграблен и сожжен капитаном Брутусом в последние дни правления Льва, город погрузился в хаос. Деревянный городской частокол сгорел, многие люди остались без жилья, старый родительский дом был сожжен дотла, и обязанностью Гектора было разобраться со всем этим. Оставаясь связанным с Советом Волка, он как никто другой мог добиться того, чтобы часть средств, которыми располагало новое правительство, была направлена на помощь его землякам – на это и рассчитывал Винсент.

Покидая своего вероломного брата-близнеца при побеге из Редмайра, Гектор предполагал, что Винсент позаботится о жителях своего – их! – города. Но, оценивая тот факт, что его брат появился в Хайклиффе, а оставленные бароном Хатом деньги испарились, Гектор понимал, что горожане Редмайра оказались брошенными на произвол судьбы. Он попытался выяснить у Винсента, кто остался вместо него в Редмайре, и оказалось, что роль временно исполняющего обязанности лорда возложена на Джерарда, капитана дворцовой охраны. Винсент стремился уклониться от всякой ответственности и руководства, приказал лишь в полном объеме собрать налоги, несмотря на то, что население Редмайра было разорено. Когда и эти деньги кончились, Винсент взял в долг у самых богатых горожан Редмайра и отправился в столицу с ящиком бумаг, большая часть которых была долговыми обязательствами. Просмотрев бумаги, Гектор понял, что Винсент пустил по ветру и занятые в долг деньги тоже и теперь решил предоставить Гектору разбираться со всем этим, а сам, судя по всему, хотел поскорее вернуться в Редмайр.

Последние несколько дней Гектор провел лежа на кровати и написал за это время более восьмидесяти личных писем к кредиторам, и чем больше уставал, тем небрежнее и неразборчивее становился его почерк.

Одеяло было покрыто чернильными кляксами – следами от пера, которое выпадало из руки Гектора, когда тот подскакивал при каждом ночном шорохе. На прикроватном столике горели две свечи, истаявшие уже почти до самого основания. Гектор вдруг подумал о том, что это расточительство – жечь две свечи вместо одной. Спасибо братцу! Теперь им придется экономить каждый грош. Но так не пойдет, так Верлорд жить не должен.

– Гектор…

Голос прозвучал чисто и отчетливо, в отличие от других ночных голосов. Он послышался от двери, из теней, окружавших ее. Гектор выхватил свой кинжал. Этот роскошный, но бесполезный кинжал не раз служил мишенью для насмешек со стороны знакомых Гектора, но сейчас он был рад, что у него имеется хотя бы это оружие.

– Убирайтесь, – негромко воскликнул Гектор. – Оставьте меня!

– Гектор…

Гектор стер со щеки слезу. Неужели он сошел с ума? В памяти Гектора возник труп на столе в Яме, кружащие, приближающиеся тени. Гектор хорошо знал, как себя вести и что говорить, вызывая умерших, но как быть, если сами мертвецы захотят поговорить с ним? Он не может заставить их замолчать. И от мертвых никуда не спрятаться.

Теперь от двери раздалось хихиканье.

Возможно, столкнувшись с тенями лицом к лицу, он сумеет прогнать их. Гектор сжал рукоять кинжала вспотевшей от волнения ладонью. Он знал заклинания-обереги, перерыл кучу книг, ища способ защитить себя от злых духов.

Гектор принялся шептать древние заклинания, слезая с кровати. Свободной рукой он схватил подсвечник – пламя догоравшей свечи было слабым, оно почти касалось донышка оловянной чашечки. Схватка с мертвым шаманом показала ему, насколько опасным может быть общение с мертвецами. Еще раз об этом напомнил ему случай с трупом Брутуса в Яме. Гектор был благодарен Бергану за его строгий выговор, за то, что тот указал ему, на какой опасный путь он ступил. После этого Гектор твердо решил, что никогда больше не станет вызывать с того света души умерших. Слишком велика опасность.

Хихиканье продолжалось, прерываемое только повторявшимся именем Гектора.

Гектор стал подкрадываться к двери – половицы поскрипывали под его босыми ногами. Он продолжал твердить заклинания, чтобы почувствовать себя более уверенным и защищенным. Заклинания были написаны на давно исчезнувшем древнем языке, известном теперь только магистрам. Первыми магами в Лиссии были лорды-драконы, и большая часть их знаний погибла вместе с этой исчезнувшей расой. Те жалкие обрывки древних пергаментов, которые смогли уцелеть, столетиями хранились в архиве Судейской гильдии Лиссии, и редко кому позволялось взглянуть на них. Прижав выставленный клинком вперед кинжал рукоятью к животу, Гектор поставил подсвечник на стоявший у стены столик и взялся побелевшими от напряжения пальцами за ручку двери.

Хихиканье сменилось безумным шепотом, ускорявшимся по мере того, как приближалась к дверной ручке рука Гектора, создавалось впечатление, что два голоса в панике переговариваются друг с другом. Медная ручка была холодной на ощупь. Пальцы Гектора обхватили металлический шар. Дверной замок щелкнул, задвижка начала медленно подниматься.

Голоса замолчали.

Коридор был пуст – никого и ничего, кроме ковра на полу. Гектор взял свечу и, держа ее перед собой, вышел за дверь. Его рука дрожала, отчего и без того слабый огонек колыхался и вот-вот готов был совсем погаснуть. Короткий отрезок коридора соединял спальню лорда с винтовой лестницей, шедшей сквозь Башню Бивена мимо расположенных этажом ниже комнат для гостей и дальше до уровня земли. Нетвердой походкой Гектор дошел до лестницы, споткнулся о край ковра, облокотился на перила. Перегнувшись вниз, долго всматривался в темноту – в бледном свете свечи смутно виднелись очертания холла на нижнем этаже. Затем вздрогнул и моргнул, когда ему почудилось, что он заметил какое-то движение.

– Есть здесь кто-нибудь? – воскликнул Гектор и тут же пожалел о том, что сделал это. «Ты дурак, Гектор, – подумал он. – Если там, внизу, кто-то проник в дом, теперь он будет знать, что его увидели». Бормоча проклятия, Гектор пошлепал вниз по лестнице, не пытаясь больше сохранять тишину, наоборот, намеренно громко шагал по ступеням, задевая кинжалом за каменные перила. Спустившись этажом ниже, подумал, не постучать ли в дверь спальни Винсента, но решил, что лучше этого не делать. Неприязнь, которую Винсент всегда демонстрировал по отношению к Гектору, после смерти их отца стала еще сильнее. У самого Гектора было еще больше оснований неприязненно относиться к брату, поскольку именно он был виновником гибели барона Хата. Гектору не хотелось лишний раз раздражать Винсента. Хотя Гектор появился на свет на несколько минут раньше своего брата-близнеца, старшим из них всегда считался Винсент – и по физической силе, и по силе характера.

Гектор спустился ниже, на первый этаж. Ступив на пол, он услышал шум и хихиканье – они раздавались из дальнего угла холла.

Создания-тени. Гектор крепче сжал потной рукой рукоять кинжала и двинулся вперед.

Ему вспомнились праздники, которые устраивал в башне Бивен его отец, на которые охотно собирались видные и не очень придворные Леопольда. Как весело было тогда! Теперь же дом напоминал, скорее, мрачный склеп. Мебель покрыта пыльными чехлами, зеркала занавешены, все углы затянуты паутиной. Занятый по горло делами в Совете Волка, Гектор жил, ел и спал в одиночестве в одной из комнат и даже не заглядывал в другие помещения башни, постепенно покрывавшиеся все более толстым слоем пыли.

Гектор пробирался вперед, оглядываясь по сторонам, непрерывно бормоча заговоры-обереги. По холлу гулял ветерок, шевеливший пыльные мебельные чехлы – в полумраке они напоминали танцующих призраков. Постойте, откуда здесь может быть ветер? Он же не открывал окна! Гектор пошел к выходившему в сад окну, почувствовал, как усиливается струя холодного ночного воздуха. Окно было распахнуто настежь. Сквозь него влетел новый порыв ветра и задул свечу. Сердце Гектора замерло от страха, когда он очутился в кромешной тьме.

У него за спиной хихикнули.

Гектор вздрогнул, быстро обернулся, выронил свечу. Выставил вперед раскрытую ладонь левой руки. «Нужно показать дьяволам черную метку, – подумал он. – Пусть знают, кто здесь хозяин».

– Возвращайся туда, откуда явился! – закричал он, от страха и гнева его лицо побелело.

Сначала в холле было тихо, затем снова раздалось хихиканье. Теперь глаза Гектора немного привыкли к темноте, и он увидел две тени, они высунулись из самого темного угла холла.

Одна тень была высокой и тощей, как прут, другая – короткой, коренастой и все время хихикала. Гектор хотел бежать, но ноги не слушались его. Он хотел закричать, но у него пропал голос. Высокая тень раскинула руки, словно желая обнять Гектора, а затем быстро свела их вместе.

Хлоп. Хлоп. Хлоп.

Медленные хлопки, словно аплодисменты плохому актеру, подкрашенные презрением. Тень-коротышка, продолжая хихикать, выдвинулась вперед, опережая вторую тень. Гектор никогда не слышал о том, что тени могут хлопать в ладоши.

Тень уплотнилась, из нее материализовался человек – высокая фигура в кожаном, до колен жилете, перехваченном на талии поясом. С покрытого оспинами лица на Гектора взглянули прищуренные глаза, при этом человек продолжал хлопать в ладоши. Второй, коротышка, подошел еще ближе, спотыкаясь на каждом шагу своими толстыми ножками. На коротышке была надета толстая шерстяная фуфайка, покрытая темными пятнами, рукава закатаны до плеча, обнажая волосатые руки. На лице коротышки – широком, с посиневшими губами – играла идиотская улыбка. Он хихикал не переставая, то и дело брызжа слюной. Гектору показалось, что эти люди ему знакомы, но не мог точно вспомнить, кто они. В любом случае он оказался в смертельной опасности.

Гектор отпрянул назад, врезался в покрытый пыльным чехлом стол и с грохотом свалил на пол стоявшие на столе перевернутыми ножками вверх стулья. Он вскрикнул, поднял свой кинжал навстречу приближавшемуся высокому человеку. Коротышка двинулся вокруг стола, раскидывая пинками упавшие на пол стулья. Они окружали Гектора.

– Назад! – крикнул он. – Великий Бренн, помоги мне! Назад, говорю, или я проткну вас своим клинком.

– Это не клинок, маленький поросенок, – сказал высокий, появляясь за спиной Гектора, и вытянул свою руку, в которой держал длинный нож с зазубренным с одной стороны лезвием. Нож блеснул в лунном свете – смертоносное оружие. Смертоносное и проверенное в бою.

– Айбел, – сказал высокий. – Покажи ему свой.

Коротышка быстро выхватил серп. Полукруглое лезвие сверкнуло, когда коротышка перебросил свой серп из руки в руку, не переставая хихикать.

– Прекратите! – взвизгнул Гектор, не в силах скрыть свой страх. – Остановитесь, прошу вас!

– Что остановить? – спросил высокий, оглядываясь по сторонам и пожимая плечами. Гектор споткнулся о лежащий стул, пошатнулся и грохнулся на пол. Украшенный драгоценными камнями кинжал выпал у него из руки и покатился по полу. С быстротой молнии коротышка по имени Айбел оказался над лежащим Гектором, его голова нависла над юношей. За спиной Айбела показался высокий, покачивая зажатым в руке ножом.

– Оставьте его, парни! – раздался знакомый голос. – Это один из ваших лордов. Отнеситесь к нему с должным уважением.

Айбел и высокий отпрянули, послышались приближающиеся шаги. По-прежнему лежа на полу, Гектор с облегчением увидел над собой Винсента. Гектор протянул руку, ожидая, что брат поможет ему подняться, но тот прошел мимо, к окну.

– Здесь холодно как в могиле, – заметил Винсент, захлопывая окно. – Вы, двое, вы что, родились в сарае?

Айбел захихикал громче прежнего, а высокий просто стоял неподвижно, глядя на то, как пытается встать на ноги Гектор. Гектор заметил, что высокий уже поднял с пола кинжал и теперь разглядывает его в лунном свете, словно прикидывая стоимость украшающих рукоять драгоценных камней.

– По сравнению с этим домом сарай можно назвать дворцом, – скрипучим голосом заметил высокий.

Винсент забрал у него кинжал, сам рассмотрел его. Прищелкнул языком, затем протянул кинжал Гектору.

– Что тебя разбудило, братец? – спросил Винсент.

– Я услышал голоса, – ответил Гектор. – Под дверью моей спальни. Что вы там делали? – Он посмотрел на высокого, вновь обретя в присутствии брата некоторую уверенность в себе.

– Не понимаю, о чем вы.

– Вы были там, ты и он. Под моей дверью.

Высокий покачал головой и взглянул на Винсента:

– Мы ничего такого не делали, милорд. Не отлучались из холла, как вы приказали.

Винсент пожал плечами, глядя на Гектора:

– Не знаю, что тебе послышалось, Гектор, но это были не они. У тебя начались слуховые галлюцинации?

– Кто эти люди? – требовательно спросил Гектор. Его охватило тревожное чувство. Скверно, что Винсент каким-то образом связан с этими мерзавцами. Но еще хуже то, что никто из них не был у него под дверью. Значит, то, что он слышал и видел в темноте, связано с его общением с мертвыми. Его мир искривился, стерлась граница между жизнью и смертью.

– Мне казалось, я представил их тебе. Прошу прощения, Гектор. – Винсент махнул рукой в сторону зловещей парочки. – Это мои личные охранники, Ринглин и Айбел. Они привезли меня сюда, помнишь? Это первые солдаты новой гвардии Кабана. Они останутся здесь, пока мы не разберемся с нашими делами. Старая отцовская гвардия меня не устраивает, я собираюсь окончательно распустить ее. Слава Бренну, у нас есть Джерард. Ты знаешь, он хочет стать шерифом Редмайра. Похоже на переворот, не находишь?

– Похоже на то, что хоть кто-то готов позаботиться о наших людях. Джерард хороший человек, и, если Редмайру нужен шериф, я даю Джерарду свое согласие, – сказал Гектор, направляясь вслед за братом к давно не разжигавшемуся камину. Винсент опустился в покрытое чехлом кресло, подняв в воздух облако пыли.

– Надеюсь, ты не думаешь, что я не забочусь о Редмайре, – недовольно произнес он. – Я и приехал сюда для того, чтобы решить вопрос с моим восхождением.

– Восхождением? Не понимаю.

– С моим восхождением на трон Редмайра, дорогой братец, что тут не понять? Наш отец, упокой Бренн его душу, скончался. Нужно как можно скорее закрепить мои права на трон Редмайра. Назавтра у меня назначена встреча с Берганом. Думаю, мы сумеем без проволочек решить этот вопрос.

Винсент выглядел очень довольным самим собой. Гектор понимал, что в его отсутствие братец обзавелся прихвостнями, которые будут поддерживать кандидатуру Винсента. Шея и грудь Гектора покрылись холодным потом. Голова кружилась от мыслей, его подташнивало.

– Не понимаю, что здесь решать, – нервно сказал Гектор. Он повернулся спиной к камину так, чтобы присматривать за Ринглином и Айбелом. – Прежде всего, не забывай, что трон Редмайра по праву принадлежит мне, и я не желаю уступать его.

Винсент улыбнулся, кивая, и неожиданно оживился.

– Знаю, я слегка забежал вперед. Разумеется, вначале ты должен будешь отказаться от своих прав на трон в присутствии Бергана или Микеля, после чего можно будет приступить к приготовлениям к коронации. У отца имеется собственность здесь, в Хайклиффе, верно? Ее можно будет выгодно продать, получить за нее хорошие деньги и переслать их в Редмайр еще до моего возвращения.

– Эта собственность приносит постоянный доход. Продав ее, можно получить хорошие деньги, но, когда они кончатся, мы останемся на мели. Нет, я не согласен, – сказал Гектор и добавил, задержав дыхание: – К тому же я не собираюсь отрекаться от своего права на трон.

– Но ты же у нас ученый, Гектор. Магистр. Ты любишь копаться в своих книжках, при дворе служишь, верно? А я, со своей стороны, готов к роли правителя. Кто помогал отцу все последние годы? Я. А кто исчез с горизонта, подавшись в услужение этой крысе, Ванкаскану? Ты. Нет, ты не годишься для того, чтобы править. Предоставь это мне.

Это было уже слишком.

– Нет, – возмущенно ответил Гектор. – Я не дам тебе погубить Редмайр. Если ты станешь продолжать в том же духе, ты разрушишь все, что было создано отцом, а заодно погубишь и свою репутацию. Я умею различать, что хорошо, а что плохо, и я знаю, что будет на благо Редмайру. В отличие от тебя, я умею смотреть в будущее.

Винсент не стал торопиться с ответом. Он встал с кресла, стряхнул прилипшую к его одежде пыль. Улыбнулся Ринглину и Айбелу. Гектор обернулся, чтобы проследить за их реакцией. Когда он повернулся назад, увидел прямо перед собой лицо Винсента.

– Я помогу тебе сделать это, – тихо сказал Винсент. Он положил свои руки на плечи Гектора, сильно сжал их. – Ты объявишь о том, что отказываешься от права на трон.

– А если нет?

Винсент еще сильнее сжал плечи Гектора, впиваясь в его тело своими пальцами. Гектор увидел вылезающие из рукавов брата темные рыжеватые волосы, они стали быстро покрывать и держащие его за плечи кисти рук. Винсент заскрипел зубами, зарычал, прижимая брата к земле. Колени Гектора не выдержали, подогнулись, и он опустился на пол. Винсент стоял над Гектором, накрывая его своей тенью. Грудная клетка Винсента расширилась, было слышно, как трещат его ребра. Гектор со страхом смотрел, как увеличивается череп брата, как вытягивается, становится пастью его рот. Сам Гектор никогда не умел трансформироваться; то, что на это способен Винсент, было для него неожиданностью.

– Я получу трон Редмайра, Гектор, – сказал Винсент, показывая свои огромные, выступающие вперед кабаньи клыки. – Одно из двух. Либо ты будешь хорошим мальчиком и уступишь, либо я останусь единственным живым наследником трона.

Винсент разжал свои пальцы и толкнул Гектора на камин. Гектор ударился головой о каменную полку камина, по виску потекла кровь. Винсент перешагнул через Гектора и направился к своим охранникам. Гектор не узнавал своего брата. Это больше не был тот человек, вместе с которым он рос, проказничал в детстве, делился всем как с другом и братом. Гектору хотелось заплакать – по своему отцу, по Редмайру, даже по Винсенту. Но он сдержался, поднялся на ноги и пошел к выходу, утирая с лица струящуюся кровь. Взялся за массивные ручки входной двери, открыл ее – ночной ветер взметнул ночную рубашку – и направился в глубину окружавшего дом сада.

– Это правильно, – донесся до него голос Винсента, которому вторил злорадный смех Ринглина и Айбела. – Проваливай, лордик. У тебя столько дел впереди! Тебе нужно объявить о том, что ты отрекаешься от трона!

 

Глава 4

По приказу короля

Хотя в фургоне было сумрачно, на полу до сих пор виднелись темные пятна. Люди Лукаса так и не озаботились тем, чтобы стереть следы убийства, кровавые пятна так и остались напоминанием о той ужасной сцене. В фургоне едва оставалось место для двухъярусной кровати, все остальное пространство было забито товарами, предназначавшимися для продажи на рынке. Теперь все они были выброшены прямо на дорогу, в грязь, вместе с телами купца и его телохранителей. Придорожная канава станет могилой для этих несчастных, которым не повезло оказаться в неподходящем месте в неподходящее время. Освобожденный от товаров фургон теперь больше всего напоминал тюремную камеру на колесах, а заключенной в ней была Лисица из Хеджмура.

Гретхен поморщилась, отвела взгляд от кровавого пятна на полу и уставилась в зарешеченное окошко в задней стенке фургона. Сквозь него виднелась дорога, по которой катил фургон.

Начинало светать, скоро их ночное путешествие закончится. Сквозь стук копыт и колес Гретхен уже различала пение ранних птиц. Иногда с крыши фургона доносились стоны раненого солдата, но на них никто не обращал внимания – никого из спутников они не волновали. Гретхен чувствовала себя заблудившейся в пространстве и времени. Мало того что она была похищена и заперта в этой клетке, но приходилось еще отсыпаться днем и ехать ночью – все смешалось у нее в голове. Впрочем, сегодня она не устала, более того, она была занята делом.

Ногти на руках Лисицы потрескались и поломались, но порезы на пальцах уже начали заживать. Гретхен подключила для этого свои сверхчеловеческие способности. В прошлом она всячески избегала всего, что могло причинить ей боль или было неприятно, но в последние два месяца открыла в себе решимость, о которой прежде и не подозревала. Это благодаря Дрю. Гретхен улыбнулась, подумав о юном Волке. Где он сейчас? Знает ли он, что она жива?

Вчера вечером Ванкаскан остановил фургон, ехавший мимо их стоянки. Находящийся в фургоне с двумя телохранителями купец притормозил, чтобы поприветствовать Верлордов, но тут же пожалел о своей оплошности. Двух телохранителей купца уложили выстрелами из арбалетов, а лорд-крыса бросился вслед за купцом, попытавшимся скрыться в фургоне. Бедняга успел выстрелить из своего арбалета и ранил одного из людей принца, но уйти от Крысы не смог. Солдаты опустошили фургон, сбросили мертвые тела и товары купца в придорожную грязь и потушили зажженный на стоянке костер.

Спустя минуту на дороге не осталось никаких следов преступления.

Гретхен почувствовала под ногой что-то острое. Наклонилась, нащупала израненными пальцами головку пятнадцатисантиметрового костыля – он расшатался в полу, когда обшаривали фургон. Гретхен принялась раскачивать костыль своими негнущимися пальцами. Наконец ей удалось его выдернуть – ржавый, острый, он лежал теперь у нее на окровавленной ладони. Оставался лишь последний вопрос: готова ли она пустить его в дело?

– Доброе утро, мой ангел!

Гретхен устало вздохнула. Из люка на крыше фургона свесилась голова принца Лукаса. Он широко улыбался, белокурые спутанные локоны обрамляли его лицо. Принц передвинулся вокруг отверстия, схватился за его край и перевернулся внутрь фургона – головой вниз, как заправский акробат. Спрыгнул.

Затем Лукас присел на койку, похлопал по матрасу, приглашая Гретхен сесть рядом с ним.

– Если ты не против, я лучше постою.

– Давай без глупостей, – рассмеялся Лукас, и взгляд его сразу стал жестким. – Садись, я приказываю.

Гретхен повиновалась, присела рядом с Лукасом, расправила на коленях одежду. Свой красный плащ во время путешествия она использовала вместо одеяла, но сейчас завернулась в него, чтобы прикрыться. На Гретхен по-прежнему было летнее платье с низким вырезом, в котором ее похитили из Хайклиффа, – платье соблазнительное, а ей не хотелось дразнить своим видом юного Льва, особенно теперь, когда она оказалась в лапах банды убийц и преступников. Хотя Гретхен и хотелось держаться от Лукаса подальше, ее безопасность во многом зависела именно от него.

– У тебя, кажется, хорошее настроение, – заметила она.

– Почему бы нет? – ответил Лукас, обнимая Гретхен за плечи. Ее слегка передернуло от этого прикосновения. – Мы снова вместе, и двигаемся навстречу свободе. Отчего не радоваться?

– То, что по твоему приказу и, в том числе, твоей собственной рукой были убиты ни в чем не повинные люди, тебя не беспокоит?

– Не думаю, что они были невиновны. Этот дурак Коль работал на тех свиней в Доме Изменников – иначе их и не назовешь. Он получил свое, и оттого, что этот негодяй отправился на тот свет, меня бессонница не мучает.

– Но это же был старик!

– Старый изменник. Он встал на сторону Волка, и одно это сделало его врагом для всех нас – тебя, меня, моего отца-короля.

– А остальные? – спросила Гретхен, пытаясь сбросить с себя руку принца. – Тот вчерашний купец, например? Твой лорд-крыса убил его и еще двух людей. – Она указала рукой на пол. – Вот здесь его зарезал. Видишь это пятно?

Лукас смотреть на пятно не стал, вместо этого взял в руку дрожащую ладонь Гретхен.

– В смерти этого бедняги я не виноват. Я тогда стоял рядом с тобой у дороги – помнишь? Полагаю, тот купец совершил какую-то глупость, которая спровоцировала моего верного слугу. Не пожелаю никому разозлить моего старинного приятеля Ванкаскана, ты согласна со мной?

Лукас не лгал. Действительно, во время нападения на фургон он сидел в седле рядом с Гретхен и оставался там, пока Ванкаскан совершал убийство.

Однако слова принца о том, как опасно становиться на пути Ванкаскана, прозвучали как предупреждение. Гретхен хотела сказать ему об этом, но решила промолчать. Сейчас не время для перепалок с принцем.

– Ты выглядишь озабоченной, любовь моя, – сказал Лукас, поглаживая руку Гретхен. По коже пробежали мурашки, но Гретхен не отдернула ее. Вызывать раздражение принца сейчас тоже не время.

– Не волнуйся, сладкая моя, – продолжал Лукас, – все будет хорошо. Ты должна понимать, что мои люди с радостью отдадут свои жизни за меня и тебя. Это лучшие солдаты Львиной гвардии, навеки преданные моему отцу. Верь мне. Скоро мы окажемся на юге, а там нам с тобой уже не придется ни о чем волноваться.

Он поцеловал Гретхен в щеку, ей показалось, что губы принца слишком долго прижимаются к ее коже. Лукас глубоко вдохнул, впитывая ноздрями запах Гретхен. Она передернулась, не в силах подавить свой страх и отвращение.

– Я вижу, тебе нужно отдохнуть, Гретхен, – сказал принц. – Вскоре мы сделаем остановку и сможем поваляться, вытянув ноги, где-нибудь в сторонке от моих людей. Что может быть лучше?

Гретхен твердо посмотрела на него. Лукас улыбался ей – искренне, любяще. Как же порочен этот человек! Подумав об этом, Гретхен не могла дольше сдерживать свой острый язычок.

– А когда все закончится, ты как ни в чем не бывало продолжишь ухаживать за мной? Так, словно это совершенно нормально – жить в окружении головорезов! Эти «преданные люди», как ты их называешь, – все они негодяи и преступники. И ты веришь им? Если так, то ты просто сошел с ума!

Он ударил ее по щеке тыльной стороной своей ладони. Гретхен свалилась на матрас, эта пощечина была для нее полной неожиданностью. Ее еще никто никогда не трогал и пальцем. Принц поднялся на ноги, восстановил равновесие, когда фургон качнуло на ухабе, и сжал руку в кулак.

Гретхен выхватила свой ржавый костыль и занесла его над головой.

– Как мило с твоей стороны! – зарычал принц. Лицо его побагровело, глаза выкатились. – Ты сомневаешься, в уме ли я? Да я единственный разумный человек в этом мире, населенном трусами и предателями! А что ты собралась сделать с этим куском металла? Думаешь, это серебро?

– Есть и другой способ причинить вред Верлорду, Лукас!

Гретхен зарычала, ее лицо начало приобретать черты Лисицы. Щеки ввалились, рот вытянулся вперед, удлинились и заострились уши – боль, которую испытывала Гретхен, была чудовищной. Но теперь, выпустив на волю своего Зверя, она почувствовала себя полной сил и энергии.

Увидев трансформацию Гретхен, принц попятился назад. Это было для него новостью, такого от Гретхен он никак не ожидал. Лукас выглядел потрясенным. Интересно, сможет ли она в преображенном состоянии действительно оказать ему достойное сопротивление?

Лукас начал трансформироваться сам. Плечи его расширились, затрещала по швам надетая на них рубашка. Выросла голова принца, на ней закурчавилась пышная львиная грива, вытянулась и стала массивной нижняя челюсть. Изменилось дыхание принца, он дышал теперь так, словно во рту у него стало слишком много зубов – и они действительно появились, тяжелые, острые.

Лисица издала короткий лай, напоминая, что и она умеет кусаться. Лукас запрокинул голову и издал мощный рык. Гретхен закричала, ее воля была сломлена, страх накрыл ее с головой, словно снежная лавина, и Лисица стремительно спряталась. Приняв свой обычный человеческий облик, Гретхен выронила костыль, и он упал на пол к ногам Лукаса.

– Молчи! – крикнул принц, указывая на Гретхен своим когтистым пальцем. – И никогда впредь не перечь мне! Прощаю тебя в первый и последний раз. Знай свое место, Гретхен.

Лукас стремительно начал превращаться. Провел своей – теперь уже человеческой – рукой по волосам, словно успокаивая себя. Вновь стал юным, не по годам развитым принцем, наклонился и подобрал с пола костыль.

Раздавшийся снаружи шум заставил их обоих взглянуть вверх. В отверстии люка появилась темная фигура, свалилась внутрь фургона, схватилась рукой за стенку, когда фургон в очередной раз тряхнуло. Под капюшоном свободного серого плаща появилось паскудное лицо Ванкаскана.

– Извиняюсь за вторжение, но я слышал крики, – сказал лорд-крыса. – Я не мог не выяснить, в чем дело, – ведь это моя прямая обязанность. У вас все в порядке?

Гретхен отвернулась. Она испытывала отвращение к этому человеку. Все в нем было ненавистно ей: прилипшие ко лбу жирные черные волосы, белое, похожее на череп, лицо, его привычка смотреть на Гретхен так, словно перед ним аппетитная отбивная.

– Ничего не случилось, – сказал Лукас, продолжая недовольно глядеть на Гретхен. Он показал лорду-крысе ржавый железный костыль и добавил: – У Гретхен вырвалось несколько необдуманных слов. Теперь все хорошо.

Лукас повел бровями, словно давая Ванкаскану понять, что между ним и Гретхен произошла обычная для влюбленных размолвка.

– Вы знаете, – сказал лорд-крыса, ничуть не заботясь о том, чтобы понизить голос, – что, если с леди что-то не в порядке, я буду счастлив предложить вам лекарства, которые сделают ее более… спокойной.

Гретхен стремительно обернулась:

– Тронь меня одним пальцем, и я разорву тебе глотку голыми руками!

Ванкаскан рассмеялся – смех у него был жутковатый и перешел в конце в кашель. Он даже выкатил глаза так, словно никогда в жизни не слышал более удачной шутки.

– Дорогая миледи, я всего лишь ваш недостойный слуга. Прошу простить меня, если мои слова отчего-то показались вам оскорбительными. Знайте, что я всегда к вашим услугам и прибуду по первому вашему зову. – С этими словами Ванкаскан притронулся к плечу Лукаса. – Ваше высочество, если все в порядке, я возвращаюсь на крышу. Если вы соблаговолите присоединиться ко мне, это было бы замечательно. Мне необходимо переговорить с вами.

Лукас согласно кивнул, и лорд-крыса полез назад в люк. Сердце Гретхен грохотало у нее в ушах, горло саднило от крика.

– Постарайся остаток путешествия вести себя прилично, моя дорогая, – сказал Лукас. – Сохраняй спокойствие, в противном случае все может закончиться не только слезами. – Он провел ладонью по ее лицу, смахивая слезинку. – Договорились?

Гретхен кивнула, вздрогнув от прикосновения его руки. Принц подтянулся и вылез из фургона, оставив Лисицу из Хеджмура в одиночестве на ее двухъярусной койке.

Захлопнув за собой люк, Лукас запер его, пропустив дротик сквозь ручку крышки. Низко пригибаясь на ходу, пробрался по крыше мимо раненого солдата, Басснела, вперед, к кучерским козлам. Раненый бился головой о крышу фургона, изрыгая окровавленным ртом проклятия. Лукас прошел мимо Басснела, не обратив на него внимания, и присоединился к своим сидевшим впереди друзьям.

Правил лошадьми капитан Колбард, грузный северянин с пестрым прошлым. В юности он был бандитом в Бедленде, позже его должны были отправить на галеры, но он успел наняться в королевскую гвардию, где сумел отличиться в целом ряде сражений. Когда Ванкаскан набирал людей в личную охрану Лукаса, Колбарт стал первым, кто получил от него приглашение.

Во всей армии мало кто мог соперничать с ним в искусстве владения боевым топориком. Сейчас, когда капитан Брутус отправился на тот свет, лучшей кандидатуры на то, чтобы заменить его, кроме Колбарта просто было не найти. Северянин коротко взглянул на принца и вновь уставился на бегущую впереди дорогу.

Сидевший рядом с капитаном Ванкаскан подвинулся, освобождая место для Лукаса. Прежде чем присесть, принц швырнул лорду-крысе ржавый костыль, а сев, потер тыльную сторону ладони, которой ударил Гретхен.

– Итак, она показала когти, – сказал лорд-крыса, поигрывая лежащим в его руке куском металла.

– Именно поэтому она и должна быть моей невестой, – пробормотал Лукас. – Мои наследники должны появиться на свет от сильной женщины, а не от какой-нибудь робкой серой мышки. Верледи с таким характером, как у нее, – редкость. Она великолепна.

– Великолепна или нет, будьте осторожны с нею, – сказал Ванкаскан. – Велите охране не спускать с нее глаз.

– Она не посмеет впредь ослушаться меня, – ответил Лукас. – Ведь я по-прежнему сын короля, а ее с детства приучили уважать тех, кто выше ее.

– Как я уже сказал, – заметил Ванкаскан, – у меня есть и медицинские средства.

Он похлопал ладонью по лежавшему у него на коленях черному кожаному саквояжу.

– Медицинские средства? – хохотнул Лукас. – Но в нем же твои инструменты, верно? Разве тот жирный поросенок не утащил с собой все твои лекарства?

Ванкаскан хмуро фыркнул, сплюнул на дорогу. Ветер подхватил плевок и отбросил его назад, прямо на плечо Колбарда. Капитан и бровью не пошевелил.

– С какой радостью я выпотрошу этого маленького негодяя, когда придет время, – проворчал Ванкаскан. – Нет, здесь и лекарства тоже. У каждого хорошего хирурга должны быть не только инструменты, но и медикаменты. В этом волшебном сундучке у меня найдутся снадобья на все случаи жизни.

– Хочу надеяться, они мне не понадобятся, – сказал Лукас и добавил, указывая большим пальцем себе через плечо, на стонавшего у него за спиной Басснела: – А ему ты можешь что-нибудь дать?

– Этому болвану? – переспросил Ванкаскан в полный голос, не заботясь о том, что его слышит раненый. – Нечего впустую тратить лекарства. От него больше вреда, чем пользы.

Басснел был одним из самых незадачливых солдат в охране Лукаса – бывают такие люди, которые буквально притягивают к себе самые разные неприятности. Вот и вчера Басснел получил в шею единственную стрелу, которую купец успел выпустить из своего арбалета, и потом всю ночь стонал, лежа на крыше фургона. Состояние его было тяжелым.

Лукас провел взглядом по солдатам, скакавшим верхом по обе стороны фургона.

– Сорин вернулся? – спросил принц. – По-моему, должен был.

– Об этом я и хотел поговорить с вами, – сказал Ванкаскан. – Он прождал четыре часа, как вы приказали, и, похоже, я оказался прав. Он видел двух всадников, направляющихся по дороге на юг. На них зеленые плащи Брекенхольма. Наверняка это разведчики. Они даже обнаружили нашу стоянку. Думаю, следом за ними движется подмога.

– Тогда очень удачно, что мы нашли этот фургон. Гретхен задерживала нас как могла – если бы мы продолжали идти у нее на поводу, нас уже настигли бы. Отличная работа, Ванкаскан, – похвалил Лукас.

Лорд-крыса улыбнулся и в глубокой задумчивости уставился на дорогу.

– Сорин, должно быть, сильно проголодался, всю ночь догонял нас. Прикажи выдать ему дополнительную порцию, когда мы сделаем остановку.

– Он получит ее, – сказал Ванкаскан. – Думаю, на стоянке нужно будет оставить что-нибудь такое, что приведет разведчиков Медведя в замешательство.

Лукас удивленно посмотрел на Ванкаскана, полезшего на крышу фургона. Лорд-крыса подошел к Басснелу и занес над его головой ржавый костыль. Лукас отвел глаза в сторону и принялся смотреть на дорогу. Заставил себя вслушиваться в стук копыт – он неплохо приглушал крики убиваемого Басснела.

– Я рад, что пока что нравлюсь ему, – заметил Колбард, подхлестывая лошадей.

Лукас поежился и согласно кивнул.

 

Глава 5

Укрытие от грозы

Гроза преследовала двоих всадников, ехавших по дороге Тальстафф Роуд. Сильный дождь зарядил еще с утра, заставив сняться после ночевки быстрее, чем они планировали. После этого они должны были скакать весь день до темноты, но Дрю чувствовал лишь облегчение оттого, что вернулся в погоню. Теперь, когда они провели в дороге несколько часов, Уитли неожиданно подала знак, она заметила что-то, внушающее тревогу, и требовала остановиться. Если бы из придорожной канавы при их приближении вылетела одна ворона, Уитли могла не обратить на нее внимания, но если сразу дюжина…

Вороны лакомились тремя свежими трупами. Один из них лежал на спине, и его лицо уже было почти полностью обглодано питающимися падалью птицами. Два других трупа лежали лицами вниз, утонув головами в лужицах стоячей воды. Спина одного из этих двоих была жестоко изрезана, из спины второго торчало несколько арбалетных дротиков. Человек с изрезанной спиной был одет как купец, хотя сейчас его одежда была запачкана кровью и грязью.

Во время дальнейших поисков обнаружились сброшенные в грязь ящики с товарами, а следы колес говорили о том, что после остановки фургон возвратился на дорогу и направился в южном направлении. Дрю показалось, что все здесь понятно, и он коротко подытожил:

– Это дело рук Лукаса и Ванкаскана.

– Почему ты так думаешь? – спросила Уитли, которую явно мутило от вида свежих трупов.

– Ни один уважающий себя бандит не бросит в грязь такую роскошную добычу, как эти товары. Да и вряд ли станет убивать ради нее столько людей.

Уитли согласно кивнула, разворачивая своего Ченсера в сторону от трупов. Дрю повернул свою лошадь вслед за ней.

– Поехали, – сказала Уитли, – пока этот проклятый дождь не смыл все следы, которые они оставили вдоль дороги.

Ливень все усиливался, он уже прогнал почти всех путешественников с дороги, заставил их искать укрытие. Отдохнувшие лошади споро бежали вперед, понукаемые всадниками, чувствовавшими, что те, кого они преследуют, уже совсем рядом. Теперь у Лукаса и Ванкаскана есть фургон, а разве может фургон соперничать в скорости с хорошим, отдохнувшим рысаком? Ясное дело, не может. Дрю и Уитли ненадолго остановились в полдень в том месте, где Талстафф Роуд пересекала реку Кинмур. Напились свежей воды, напоили лошадей, наполнили бурдюки и готовились двинуться дальше – дождь по-прежнему барабанил по их зеленым дорожным плащам с поднятыми капюшонами.

– Удобнее было бы догонять их на лодке, – недовольно бурчал Дрю. – Никогда не видел такого чертова дождя.

– Постараемся сегодня на ночь найти укрытие, в котором есть огонь, – сказала Уитли. – Просушим нашу одежду.

– Да нет, я не жалуюсь. С радостью готов терпеть дождь, наводнение, любую непогоду, лишь бы убраться из города.

Уитли заткнула бурдюк, внимательно посмотрела на Дрю, а затем улыбнулась – ко лбу над глазом у нее прилип мокрый локон.

– Сбегаешь, да?

Дрю отрицательно покачал головой.

– Не сбегаю, а бегу вслед за Гретхен. Это разные вещи.

– Не надо, не прикидывайся, я на твоей стороне. Да, мы хотим найти нашу подругу и доставить ее в целости и сохранности домой. Но это же для тебя не все – скажем так, не совсем все.

Дрю был искренне удивлен замечаниями Уитли и покосился на нее сквозь дождь.

– Здесь, за городом, ты стал совершенно другим, – продолжила Уитли. – Такое впечатление, что ты сбросил непомерный груз. Вернулся в знакомую обстановку.

Дрю повел плечами, закупорил свой бурдюк.

– Да, здесь я в своей стихии. Здесь все знакомо: Холодное побережье, река Кинмур. Мы с тобой оба чувствуем себя не в своей тарелке в Хайклиффе.

– Но ты должен привыкать, Дрю, ведь ты – будущий король Вестланда.

– У меня на первом месте друзья – ты, Гретхен, Гектор.

– Но ты нужен всей Лиссии, всему ее народу.

– Сейчас ты говоришь точь-в-точь как твой отец, – раздраженно буркнул Дрю.

– Не придирайся, – рассмеялась Уитли. – И не морочь мне голову. Я понимаю, что ты не мог оставаться в Хайклиффе, когда кто-то похитил девушку, которую ты любишь.

Дрю хотелось кое-что заметить по поводу слова «любишь», но он не воспользовался случаем, а Уитли между тем продолжала:

– Но вот мы найдем ее и, будем надеяться, освободим – что дальше? Ты возвратишься в Хайклифф вместе с нами? Ответь честно, Дрю. Мне ты можешь сказать все как есть.

Она снова улыбалась, на выбившихся наружу локонах блестели дождевые капельки. Дрю подумал немного, а затем ответил:

– Если честно, сам не знаю.

Уитли рассмеялась, а Дрю вскинул руку, привлекая ее внимание.

– Я не собираюсь лгать тебе, Уитли. Просто меня об этом никто еще не спрашивал. – Он повел руками по сторонам. – Да, я по-прежнему чувствую себя парнем с Холодного побережья. Меня заставили измениться, стать совсем другим – причем так поспешно, что у меня в голове все перевернулось. Что странного в том, что я не хочу быть королем? Что хочу вместо этого вернуться к своим корням?

– Но твои корни-то здесь, – она ткнула Дрю пальцем в мокрый плащ, целясь ему в сердце. – Ты Волк, Дрю, и от этого никуда не деться. А я Медведица. Такова наша судьба. Мы оборотни, Верлорды, и мы рождены, чтобы править.

– Ты, кажется, не поняла, – произнес он, делая шаг к своей лошади.

– Погоди, – сказала Уитли, ухватила Дрю за плащ, потянула назад и сердито продолжила: – Я понимаю тебя лучше, чем кто-либо, Дрю. Мне тоже хотелось бы сбежать – точнее, избежать судьбы придворной леди из Брекенхольма. Да, я расхаживаю в наряде следопыта из Лесной Стражи, но кого на самом деле я пытаюсь обмануть? Когда настанет время, меня выдадут замуж, хочу я того или нет. Выдадут из политических соображений, чтобы укрепить связи между двумя домами Верлордов. Такова моя судьба. Разница между нами лишь в том, что у меня было намного больше времени, чтобы свыкнуться со своим предназначением.

Она грустно улыбнулась, и Дрю понимающе кивнул. Наверное, будущий король выглядел сейчас очень несчастным, потому что Уитли шагнула вперед и обняла его. Дрю сжался. Его дыхание вдруг стало прерывистым, сердце бешено забилось в груди. Заметила ли это Уитли? Наверное, да, недаром же она была следопытом. Оба они неожиданно почувствовали какую-то неловкость и поспешили разорвать объятия, неуклюже улыбаясь друг другу.

– Пожалуй, нужно двигаться дальше, – сказала Уитли, лихо вскакивая на спину Ченсеру.

– Да, – кивнул Дрю, тщетно пытаясь подобрать нужные слова и также забираясь в седло.

До самого вечера они ехали молча, погрузившись каждый в свои мысли. Когда на небе уже замерцали первые звезды, всадники свернули наконец с дороги и направились к небольшой рощице, видневшейся неподалеку на востоке. Кроны деревьев надежно прикрывали от дождя и путников, и лошадей, которых Уитли повела привязывать на ночь.

– Хочешь, я пойду поищу хвороста? – спросил Дрю и тут же мысленно обругал себя за то, что разговаривает как ребенок.

Уитли кивнула, глядя поверх седла Ченсера.

– Если сможешь найти что-нибудь достаточно сухое, чтобы сжечь его. Хорошо бы, ведь мы промокли до нитки. Костер, конечно, может привлечь внимание, но уж лучше это, чем умереть от воспаления легких – а мы его заработаем, если проведем всю ночь в мокрой одежде.

Дрю моментально сорвался с места, он был счастлив хоть ненадолго остаться в одиночестве. У него из головы не шел тот случай сегодня днем, когда они обнялись с Уитли. Она была его другом, и Дрю совершенно не желал, чтобы его отношение к Уитли каким-то образом изменилось.

Хватало того, что он не мог достаточно уверенно определить свои чувства к Гретхен. Стать при этом еще и неуверенным в своем отношении к дочери Бергана было, пожалуй, слишком. Это будет непосильной нагрузкой и для его головы, и для его сердца. Дрю мог лишь уповать на то, что Уитли не заметит того, как неловко он чувствует себя.

Дрю шарил по подлеску в поисках сухих веток, отбрасывая в сторону промокшие от дождя. Да, Уитли, разумеется, была права, он сбежал из города. Как ни опасна была дорога, Дрю был счастлив оказаться на ней, радовался тому, что каждый новый день погони за Гретхен еще больше отдаляет его от Хайклиффа и ответственности перед Советом Волка. Здесь, на дороге, он вновь был Дрю Ферраном, сыном фермера, ничего не знающим и не желающим знать об управлении государством, но зато умеющим пасти овец. Да, он остановит Лукаса, он освободит Гретхен, но на этом все. Пусть Лиссией правит Берган – он уже прекрасно зарекомендовал себя на месте Лорда-протектора. И чем дальше от Хайклиффа, тем легче будет Дрю при первой же возможности незаметно исчезнуть со сцены.

Негромкий стук в заднюю дверцу фургона заставил вздрогнуть капитана Колбарда. Он зевнул, поднялся со ступенек, на которых сидел, потянулся перед тем, как повернуться к двери, вытаскивая ключ из своего кармана. Рядом, прямо на земле, спал Сорин – опытный боец и надежный парень, едва ли не единственный, кого Колбард мог считать своим другом. Колбард и Сорин должны были по очереди присматривать за леди из Хеджмура во время стоянки, сменяя друг друга через каждую пару часов. Задание, что и говорить, не самое сложное – ерундовое, в общем-то, задание: знай себе присматривай за избалованной принцессой, не обращай внимания на ее колкости да не забывай вовремя выливать ведро-туалет.

Отряд принца Лукаса вновь остановился на привал днем, в стороне от глаз проезжающих по дороге путешественников. Солдаты переговаривались между собой о судьбе своего товарища, Басснела. Все они соглашались с тем, что Ванкаскан поступил совершенно правильно, оборвав никому не нужную жизнь Басснела, но то, что он затем проделал с трупом, многих их них буквально вывернуло наизнанку. Затем они оставили труп, чтобы удивить им следующих за ними по пятам разведчиков из Брекенхольма. Колбард поежился, черная магия – это нечто такое, к чему большой северянин никогда, наверное, не сможет привыкнуть.

Девушка вновь легонько постучала в дверцу. «Наверное, ее туалет снова наполнился», – подумал Колбард. Он ухмыльнулся, представив, как эта острая на язычок леди-оборотень вынуждена ходить на ведро, словно обычная крестьянка.

– Не торопись, я сейчас, – пробормотал Колбард. Он снова зевнул и повернул в замке ключ.

Дверь резко распахнулась, сбросив Колбарда со ступенек. Затем по челюсти тяжело ударил край металлического ведра, и Колбард снопом повалился на все еще спящего Сорина. Падая, он успел увидеть краем глаза, как Гретхен быстро пробирается мимо его товарища, и закричал, разбудив весь лагерь.

Уитли привязывала лошадей, завязывала узлом их поводья. Она пожевала губу и негромко спросила саму себя:

– Как ты могла попасть в такое положение, Уитли?

Чувства, которые она испытывала, вспоминая о Дрю и их объятии, были для нее совершенно новыми, незнакомыми. И ничего хорошего эти чувства ей не несли. Уитли низко пригнулась, заканчивая привязывать лошадей к упавшему на землю дереву.

Жизнь Уитли в Брекенхольме нельзя было назвать уютной. Девушке никогда не нравилось находиться среди людей, гораздо лучше она чувствовала себя за городом, среди лесов и полей. Именно поэтому она поступила в Лесную Стражу – чтобы держаться подальше от дворца с его вечными заговорами и политическими играми.

Гретхен была ее подругой и единственной сверстницей-оборотнем, которого она знала. Хотя девушки были очень не похожи друг на друга: Гретхен – настоящая избалованная принцесса, Уитли – сорванец, это не мешало их тесной дружбе. Уитли считала себя в долгу перед Лисицей, которая много раз помогала ей в самых разных ситуациях. Именно из этого чувства долга Уитли и оказалась на дороге вместе с Дрю. Это и было той единственной причиной, по которой она согласилась сопровождать Волка.

– Не забывай об этом, Уитли, – пробормотала она, сама себе не веря ни на секунду.

Звук треснувшей под ногой ветки заставил Уитли моментально выпрямиться. Она обернулась, удивленная тем, что Дрю так быстро возвратился с хворостом.

В темноте сверкнули два бледно-голубых глаза, к Уитли протянулись грязные ладони со скрюченными пальцами, блеснули обнажившиеся зубы. Уитли стремительно отскочила назад, но рука незнакомца успела схватить ее за плащ. Нападавший придвинулся ближе, а Уитли возилась, пытаясь расстегнуть застежку плаща у себя на шее. Голубоглазый зарычал, раскрыл рот, явно намереваясь укусить Уитли за голову.

Застежка отскочила в тот момент, когда рот незнакомца захлопнулся, прикусив волосы Уитли, – она закричала и рванулась, освобождаясь, оставляя во рту нападавшего пряди вырванных из головы волос.

Уитли упала в грязь, увидела быстро приближающегося незнакомца и сильно ударила его в живот, выбросив вперед свои поджатые ноги. Нападавший упал, Уитли перевернулась, хотела убежать, но почувствовала, как рука незнакомца схватила ее за лодыжку. Уитли отбрыкивалась, но нападавший не уступал, подтягивался по ее ноге, перебирая своими грязными руками, и, наконец, навалился на Уитли сверху.

Человек был похож на монстра, он пытался выплюнуть забившие его рот волосы Уитли, в глазах незнакомца плясали голубые огоньки. Изо рта нападавшего летели клочья липкой темной пены – Уитли как могла отворачивалась от этих брызг. Глотка нападавшего была перерезана, из глубокой раны пахнуло гниющей плотью. «Святой Бренн, это же мертвец!» – с ужасом подумала Уитли. Ей сразу же вспомнился оживший труп капитана Брутуса, который она видела в Яме, в Хайклиффе. Уитли пыталась оттолкнуть от себя ожившего мертвеца, но силы ее были на исходе.

В голове девушки стрелой промелькнули мысли о Бергане и Брогане. Она никогда не училась трансформации, это искусство обычно осваивали более агрессивные Верлорды, но тем не менее знала, как пробудить в себе Медведя в случае крайней необходимости. Вот и сейчас мышцы Уитли стали наливаться силой, Медведь пробуждался внутри нее, спеша прийти на помощь. Уитли грозно зарычала, вызывая нападающего на бой.

Услышав крик Уитли, Дрю выронил на землю собранные для костра сухие ветки. Он принялся быстро продираться сквозь заросли, перелезая через проваленные деревья, пригибаясь под низко свисающими ветвями.

На бегу он начал трансформироваться, чувствовал, как меняются его конечности, как пробуждаются в нем силы Волка. На стоянку он ворвался будучи уже яростным Зверем с клыками и когтями.

Большая фигура склонилась над лежащей в грязи Уитли, девушка барахталась, а нападавший прижимал ее своим массивным телом, тянул голову, пытаясь укусить ее за лицо. Уитли сопротивлялась из последних сил. Не медля ни секунды, Дрю врезался в нападавшего, сбил его с ног, отбросил в сторону от Уитли. Кошмарная фигура поднялась на ноги, оказавшись между Дрю и Уитли. Дрю сморщился от боли в подвернувшейся во время столкновения лодыжке, выхватил из ножен меч и сосредоточил внимание на своем противнике.

Большой, лысый, он, несомненно, был уроженцем Севера – когда-то был… Его глаза светились голубым огнем, сразу заставившим Дрю вспомнить про Брутуса. Да, это был еще один оживший мертвец.

Судя по кожаному жилету на груди и кольчуге на поясе, этот человек при жизни был военным. Горло перерезано, в нем зияет огромная дыра, грудь покрыта пятнами черной засохшей крови. На разодранном плаще видна эмблема – рычащий Лев. Из груди торчит ржавый металлический стержень, воткнутый в сердце трупа. Дрю спросил пошатывавшегося мертвеца:

– Ты служишь Лукасу?

Лысый труп раскрыл рот, пошевелил губами, словно собираясь заговорить.

Зубы его заскрипели, и мертвец невнятно ответил низким голосом:

– При жизни… и после смерти. Служу Льву. Убить Волка.

Разговор на этом оборвался, мертвый солдат с неожиданным проворством бросился на Волка. Дрю, у которого болела лодыжка, среагировал не так быстро, как должен был, но успел все же выбросить вперед свой меч и пропорол им насквозь живот трупа. К ужасу Дрю, это не остановило мертвеца, он продолжал наседать. Покойник или нет, он был силен, словно бык. Отступая, Дрю врезался спиной в ствол дерева и с шумом повалился на землю.

Мертвый солдат наклонился над Дрю – меч по-прежнему торчал в животе трупа, а Волк еще не полностью пришел в себя после удара. Но прежде чем мертвец успел вцепиться зубами в горло Дрю, в воздухе просвистела дубинка Уитли и врезалась в затылок ожившего трупа. Голова мертвеца с треском свесилась в сторону, рана на горле открылась еще шире. Мертвец обернулся, испустил низкий вой и потянулся к Уитли. Она вновь ударила солдата по голове, сминая дубинкой его лицо, но тот продолжал сопротивляться, отбил дубинку в сторону, а затем ухватил руками оторопевшую девушку и попытался укусить ее.

Уитли подумала, что, имея меч, она сможет остановить ожившего мертвеца. Она схватилась за рукоять Вольфсхеда, потянула ее на себя – из темного разреза, оставленного мечом, вместе с клинком поползли скользкие кишки.

Прежде чем Уитли смогла нанести мертвецу новый удар мечом, труп схватил ее за руку так сильно, что у девушки затрещали кости, и она выронила меч.

Дрю очнулся, вскочил на ноги. Очень вовремя! Труп уже обхватил Уитли, крепко сжал руками, наклонил голову, чтобы вцепиться зубами в горло девушки. Волк вклинился между солдатом и Уитли, разорвал хватку мертвеца, оттолкнул их в разные стороны. Схватил свой меч. Не собиравшийся успокаиваться противник снова пошел в атаку.

Дрю взмахнул мечом, целясь в горло зомби. Труп, защищаясь, выбросил вперед свою левую руку – меч рассек ее, кость сломалась, и рука мертвеца развалилась надвое. Живого человека такой удар свалил бы на месте, но покойник отбил второй, правой, рукой меч в сторону, а затем схватил ею Дрю.

Сцепившись, они повалились в грязь – зомби оказался сверху. Ставший бесполезным меч отлетел, и Дрю вцепился своими когтями в плечи мертвеца. Труп продолжал яростно щелкать зубами, пытался прижать правой рукой Дрю к земле, а обрубком левой руки колотил по его груди.

Дрю потребовалась вся его изворотливость, чтобы уберечь свои пальцы – потерянный в схватке с Ванмортеном мизинец постоянно напоминал ему, как опасно бывает сражаться с противником, который умеет кусаться. Но зубы мертвеца постепенно приближались к лицу Дрю, изо рта трупа отвратительно несло запахом разлагающейся плоти.

На лицо Волка капали клочья черной слюны. Дрю быстро выбросил вперед свою левую руку, схватил солдата снизу за челюсть, задрал ему голову – широко открылась рана на горле трупа, обнажая разорванную гортань. Голова мертвеца откинулась вбок. Сжав правую руку в кулак, Дрю нанес удар, в который вложил всю свою силу.

Голова трупа оторвалась, прокатилась, как мяч, по усыпанной опавшими листьями земле. Голубые глаза в последний раз сверкнули и погасли – уже навсегда.

Дрю бросился к Уитли, к которой начал возвращаться ее обычный облик. Она поднялась на ноги. Девушка выглядела потрясенной и измученной. Они с Дрю крепко обняли друг друга.

– Ты видел это? – с трудом переводя дыхание, спросила Уитли. – Я сумела трансформироваться! Я стала Медведем! Он проснулся во мне, когда мы сражались с этим монстром!

– Да, мы выступили как славная парочка из зоопарка, – усмехнулся Дрю. – Ты в порядке?

– Да, – ответила Уитли, тяжело дыша. Лицо ее было бледным, тело все еще дрожало от избытка адреналина. – А вот ты ранен, Дрю.

Она указала на его грудь. Дрю присмотрелся к кровавым пятнам на своем кожаном нагруднике, стер их, поискал, не разорваны ли его доспехи. Он не помнил, чтобы мертвец пробил их или прокусил. Да, кожаные доспехи оказались целыми. Он проверил свою грудь и шею – ни одной раны. Дрю перевел взгляд на Уитли.

По груди девушки, из-под воротника ее кожаной куртки, стекала струйка крови. Лицо ее сделалось еще бледнее, глаза Уитли начали закатываться. Дрю успел подхватить подругу на руки за секунду до того, как она потеряла сознание.

Голова Уитли повернулась набок, и показалась глубокая рана на шее. Девушка поморщилась.

– Прости, я не должен был оставлять тебя одну, – прошептал Дрю, рассматривая укус на шее Уитли. – Нужно обработать твою рану, и поскорее. Она может оказаться опасной…

Дрю приложил руку к шее девушки, пытаясь остановить кровь. Он чувствовал, как она толчками вытекает у него между пальцев. К счастью, сверхчеловеческие способности оборотня помогут быстро затянуть эту рану. Тут Дрю вспомнился грязный, протухший, несомненно полный микробов рот мертвеца.

– Я знаю, куда мы можем направиться, – сказала Уитли, словно прочитав мысли Дрю. – Я знаю, кто нам сможет помочь.

 

Глава 6

Охота на Лисицу

– Нам придется туда идти? – спросил Сорин хриплым со сна голосом.

Солдаты стояли, вглядываясь в полосу мертвых деревьев, растущих по периметру Дайрвуда. Лес тянулся во всех направлениях до самого горизонта. Никому не хотелось первым войти в него. Каждый за свою жизнь слышал достаточно леденящих кровь историй о чудовищах, живущих в глубине Дайрвудского леса. Позади солдат еще была видна стоянка, оттуда доносилось ржание лошадей, которым явно не нравилось, что их бросили одних в такой опасной близости от леса.

– Проклятый Лес, вот как его называют, – прошептал один из гвардейцев.

– Проклятый или нет, а идти в него придется, – пробурчал Колбард, поглаживая свою ноющую челюсть. – Далеко уйти она не могла. Не забывайте, она же просто девчонка. Глупая изнеженная девчонка, никогда не покидавшая своего замка. Мы очень скоро настигнем ее.

Солдаты рассыпались цепью и, бормоча молитвы, углубились в темное безлиственное царство Дайрвудского леса.

Спрятавшись в своем укрытии, Гретхен слышала их приближающиеся голоса – солдаты перекрикивались, шарахаясь в сторону от каждой тени, увиденной ими в полумраке древнего леса. «Они боятся, и это правильно», – подумала она. Любого рискнувшего войти в этот лес поджидало множество опасностей: ядовитые растения, способные задушить змеи, Лесовики-каннибалы. Ужасный лес, но для нее еще страшнее сейчас было бы оказаться в руках гвардейцев. Гретхен стиснула зубы, ее решимость была непоколебимой. Сегодня им придется столкнуться с настоящей Лисицей.

В одном солдаты оказались правы – уйти далеко в лес она не смогла. Первые пятьдесят или около того метров на краю леса представляли собой частокол из туго переплетенных сухих колючих зарослей, проникнуть сквозь которые было под силу только очень опытному, привыкшему к жизни в лесу человеку. За этим частоколом начинался бескрайний зеленый лес, но как добраться до него? Нужно постараться пропустить мимо себя солдат, оставшись незамеченной, а затем поискать другой способ проникнуть в лес. Гретхен посмотрела на свои израненные, окровавленные руки, постаралась не думать о боли и вместо этого сосредоточить внимание на приближающихся гвардейцах.

Один из солдат прошел в каких-то десяти метрах от Гретхен, по счастью, не обнаружив ее.

Глаза солдата были опущены к земле, он прорубался мечом сквозь перепутавшиеся ветки и торчащие корни. Неожиданно солдат подскочил, уловив глазом движение, но это оказался просто какой-то пробирающийся через заросли мелкий зверек. Шедший неподалеку товарищ что-то крикнул солдату, тот ответил ему крепким проклятием и испуганно хохотнул. В лесу было глухо, мрачно, видимости почти никакой.

Продолжая пристально вглядываться в почву, солдат так и не заметил удавку с шипами, опустившуюся вниз и обхватившую его за шею. Острые колючки впились солдату в горло, а с противоположной стороны дерева по переброшенной через ветку лиане скользнула вниз Гретхен. Колючки усыпали ее ладони, а вес тела девушки подбросил солдата в воздух. Гвардеец судорожно засучил ногами, выронил свой меч на покрытую толстым мхом землю, схватился руками за толстую душившую его удавку. Он не смог издать ни звука и умер быстро и тихо. Гретхен зажмурилась и отвернулась в сторону, чтобы не видеть, как гвардеец в последний раз взбрыкнет в воздухе ногами перед тем, как застыть навеки.

Она отпустила лиану и подхватила свалившееся на землю тело. Руки Гретхен тряслись, все ее тело била дрожь. «Ты только что убила человека, Гретхен», – подумала она и заставила себя успокоиться. Прежде всего, это не люди, а убийцы, а оплакать убитого убийцу она сможет позже, когда для этого настанет время. Гретхен подняла с земли меч и осмотрелась. Двое гвардейцев продирались сквозь заросли к северу от нее, а южнее себя она насчитала еще пятерых. Кто знает, где остальные? И без того их было много, слишком много, и они мешали ей искать более удобный проход в Дайрвудский лес. Гретхен низко пригнулась и притаилась, вцепившись в рукоять меча, пачкая его своей текущей из ладони кровью.

Не в первый раз за сегодняшний день ее мысли вернулись к Дрю. Она видела, как он трансформируется, наблюдала за тем, как использует в бою свои сверхчеловеческие способности. Лукас тоже трансформировался, но только для того, чтобы запугать ее, а Дрю использовал преображение как мощнейшее оружие и ловко управлял своим Зверем. Гретхен подумала о своем любимом покойном отце, графе Гастоне, попыталась вспомнить, что же он говорил ей по поводу «изменений». Способностью трансформироваться обладают все оборотни, но некоторым из них, более сильным физически, удается лучше управлять этим процессом, чем остальным. Гретхен крайне редко впускала в свою жизнь Лисицу, побаивалась того, на что способен ее Зверь, не разрешала себе отпугивать кого-либо сверканием своих клыков. Но теперь ей необходимо слиться со своей Лисицей.

С самого момента похищения Лисица терпеливо ожидала своего пробуждения, сидя внутри Гретхен. Во время стычки с Лукасом в фургоне Гретхен почувствовала себя так, словно впервые приоткрыла клетку со своим Зверем и тут же вновь задвинула засов. Теперь она широко распахнула дверцу клетки в своем сознании, предлагая Лисице вырваться на свободу. Кожу Гретхен защипало, зажгло огнем – это стали стремительно прорастать наружу жесткие волоски шерсти. Гретхен стиснула зубы, заскрипела ими – зубы прорастали сквозь ее десны, превращаясь в длинные, острые как иголки клыки. Гретхен хотелось кричать от боли, но она сдерживала себя, помня о том, что первый ее крик станет и последним на свободе и ее побег закончится, так толком и не начавшись. Ладони Гретхен перестали кровоточить, из кончиков пальцев показались острые темные когти. Понемногу боль начала утихать, трансформация заканчивалась. Превращение Гретхен не было таким полным, какое она наблюдала у выдающихся Верлордов, но для начала и так неплохо. Гретхен почувствовала себя намного сильнее, быстрее, подвижнее, чем когда-либо в своей жизни. Придя в восхищение от своих новых способностей, она уверенно осмотрелась вокруг в поисках своих врагов.

– Мейхью! Где Мейхью? – спросил один выглядевший неряхой солдат, неожиданно заметив отсутствие своего соседа.

– Минуту назад был здесь, – крикнул в ответ Колбард, шедший немного дальше, и тоже позвал: – Мейхью!

Крикнуть в свою очередь солдату-неряхе возможности уже не представилось, поскольку он преставился сам. Лисица на ногах – или задних лапах? – вылетела из зарослей, проткнула живот солдата своим мечом и, прежде чем он успел крикнуть, зажала ему рот рукой. Или все же лапой? Затем она помогла солдату опуститься на покрытую мхом землю – он негромко простонал и умер.

– Маклеод! – это вновь кричал Колбарт, но тот ему не ответил. Мертвые не кричат, если их не оживить, конечно. Гигант Колбарт нервно покрутил в руке свой боевой топорик и крикнул еще раз, громче: – Вперед, парни, помните, это просто девчонка! Она не может причинить вреда никому из вас!

Старый вояка, капитан оказался начеку, когда Гретхен вылетела на него из зарослей, и успел выставить вперед свой топорик. Частично трансформировавшаяся Гретхен перевернулась в воздухе и опустила свой меч вниз – это помогло смягчить удар, но Лисицу все равно отбросило назад, за колючки. Будь на месте Гретхен кто-нибудь другой, капитан Колбард легко мог бы убить его, но у него был строгий приказ: девушка должна остаться живой, даже если искалечит или убьет кого-то из его людей.

Теперь Колбард яростно принялся прорубаться топориком сквозь заросли сухого, опутанного колючими сухими лианами ивняка ближе к Гретхен, но она уже вновь была на ногах и уходила все дальше от капитана.

– Шевелите задницами, ленивые ослы! Она уходит! – заорал Колбард.

Вот она, возможность, которой ждала, которую создавала себе Гретхен, нападая на огромного северянина-капитана. Перед ней оставался лишь один гвардеец, остальные остались у нее за спиной.

Ей удастся уйти, даже если она продолжит бежать вдоль внешнего края леса. Они не смогут тягаться в скорости с Лисицей, в которую превратилась Гретхен. Оставался лишь один солдат впереди – он заметил приближение Гретхен и поднял свой меч, собираясь перекрыть путь продирающейся сквозь заросли Лисице. Она швырнула в солдата свой меч – он легко отбил его, но Гретхен сумела, как и собиралась, на секунду отвлечь его внимание. Этой секунды хватило на то, чтобы нанести солдату точный и сокрушительный удар кулаком в челюсть. Солдат мешком повалился в колючие заросли.

Гретхен пронырнула мимо него – путь перед ней был свободен.

Впереди из зарослей слышался шум – там возился кто-то более крупный, чем те зверьки, которых до этого пугались гвардейцы. Гретхен изменила направление движения, чтобы миновать этот шум стороной – она была намерена избегать и любых других непредвиденных встреч, которые могли позволить преследователем нагнать и снова схватить ее. Сердце Гретхен учащенно билось – свобода была так близка!

В восторге от своего первого превращения и одержанной в борьбе с гвардейцами победы, Гретхен только сейчас поняла, что не учла одной очень важной вещи. Разумеется, гвардейцы не могли причинить ей вреда. Почему? А потому, что Гретхен была пленницей Лукаса. Она совсем забыла про принца-льва.

В этот момент Лев и выпрыгнул с грозным ревом перед ней, появившись из темноты леса. Могучий, неудержимый, он легко прошил своим телом колючие заросли, оставляя позади себя зияющий пролом. Гретхен сжалась, ее охватил первобытный страх перед более крупным, сильным и свирепым Зверем. Налетев на Лисицу, Лев грозно щелкнул зубами и ударил лапой, разорвав ей бок. Лисица завыла от боли, покатилась по земле, врезалась в колючий куст и застряла в нем.

– Почему ты сбежала, любовь моя? – проревел Лукас, и его ставшее львиной мордой лицо исказила злобная ухмылка. Ему явно понравилась эта охота. Гретхен делала попытки выпутаться из державших ее колючек раньше, чем Лев перейдет в атаку.

– Я не думал, что она на такое способна, – проскрипел из тьмы голос Ванкаскана. Затем на фоне деревьев возникла его огромная черная фигура – черная шерсть маслянисто лоснится, красные глаза горят от возбуждения. Почувствовав на своей груди тяжесть, Гретхен переключила внимание на Лукаса. Это он пригвоздил ее к земле своей тяжелой лапой.

Из последних сил Лисица сделала попытку ударить Льва правой передней лапой. Когда-то она пыталась вот так же ударить Дрю – это случилось во время их первой встречи, и тогда парень с Холодного побережья ужасно разозлил ее. Правда, Дрю успел перехватить и удержать ее руку, но с Лукасом все получилось иначе.

Когтистая лисья лапа ударила Льва сильно и точно, оставляя на левой стороне его лица три длинные кровавые полосы. Трансформировавшийся принц отчаянно зарычал, прижал к своей голове передние лапы и попятился назад. Гретхен завозилась, пытаясь вырваться из колючек, чувствуя себя беззащитной перед Львом, смотревшим на нее сверху вниз налитыми кровью глазами. Гретхен не узнавала больше в этом разъяренном Льве белокурого принца, а он, совершенно очевидно, не узнавал больше ее саму. Еще секунда, и он вцепился бы своими клыками в горло Гретхен, но его остановил лорд-крыса. Ванкаскан подлетел, схватил Льва за плечи, оттащил назад, вклинился между ним и Гретхен.

– Отойди от меня, Крыса! – зарычал Лев. – Я убью ее! Грязная проклятая собачонка!

Его зубы кровожадно щелкали, сознание Лукаса затуманилось. Гретхен лежала окаменевшая от страха и впервые в жизни испытывала что-то вроде признательности к Ванкаскану, пытавшемуся удержать принца. Пока лорд-крыса стоял между ними, тело Гретхен вернулось в свое обычное, человеческое, состояние – как раз к тому времени, когда к месту схватки начали подтягиваться гвардейцы Лукаса. Ванкаскан примирительно поднял вверх руки с раскрытыми ладонями и отступил от принца. Прошептал что-то Лукасу, который продолжал раскачиваться из стороны в сторону, все еще пытаясь проскочить мимо лорда-крысы к Гретхен.

Но понемногу принц успокоился и, пошатываясь, пошел прочь, а лорд-крыса остался сторожить Гретхен. Пока Лукас медленно возвращался к стоянке, его гнев постепенно утихал под влиянием слов, которые прошептал ему Ванкаскан. А сам лорд-крыса тем временем поманил к себе Колбарда, сдернул с него плащ и швырнул его дрожащей Гретхен.

– Накройся. Ты прогневала своего жениха. Если хочешь жить, советую отныне делать только то, что он скажет. Поняла?

Гретхен кивнула, глядя широко раскрытыми от страха глазами – только сейчас до нее стало доходить, как близко она побывала от смерти. Колбард наклонился, схватил Гретхен за запястье и, осыпая проклятиями Лисицу из Хеджмура, потащил ее под взглядами своих солдат назад к фургону.