Глава 1

Король воров

Герцог Берган стоял, заложив руки за спину, выкатив могучую грудь, и смотрел на замок Хайклифф. Подбородок задран вверх, глаза из-под густых рыжих бровей сверлят крепостные валы. Метрах в десяти от него упала стрела, рикошетом отскочила от земли в воздух. Еще два десятка стрел вонзились в землю вокруг него.

– Лорд-протектор, – тревожно сказал один из солдат. – Не лучше ли вам отойти сюда, к нам, за укрытие?

Солдата звали Рейбен Фрай, он был лучником из Стурмланда, служившим раньше в Львиной гвардии. Когда Леопольд был свергнут, Фрай одним из первых принес присягу новому правительству и вступил в возрожденную Волчью гвардию. Он был не только метким стрелком, но и отличался к тому же необычайно острым зрением.

Поговаривали даже, что Фрай ведет свою родословную от лордов-ястребов, но сам он никак не комментировал эти слухи. Сейчас он следил за происходящим из-за деревянного частокола, который соорудили у края рва, окружавшего замок.

– Глупости, – сказал Берган, набирая полную грудь воздуха. – Я не собираюсь позволить этим прихвостням Леопольда мешать моей каждодневной прогулке. Между прочим, пусть палят. Все равно у них ничего не выйдет, я не вижу стрел с серебряными наконечниками.

– В замке немало хороших стрелков, милорд. Рано или поздно они попадут. Убить вас не убьют, но из строя на какое-то время выведут.

Фрай искренне беспокоился о безопасности герцога. Берлорд медленно, нехотя вернулся в укрытие.

– Хорошо, – недовольно сказал он. – Сколько стрел они потратили впустую? Я насчитал около тридцати.

– Почти сорок, милорд, – с улыбкой поправил другой солдат. Еще четверо гвардейцев Волка стояли за частоколом, утыканным с внешней стороны стрелами.

– Превосходно, – заметил Берган, хлопнув солдата по спине. – Продолжайте нести свою службу, парни. Если кто-нибудь из этих лучников высунет голову из своей норы, дайте мне знать.

Солдаты отсалютовали, и Фрай пошел проводить герцога. Спустя несколько секунд они уже шли по площади Хай Сквер. С момента начала осады площадь была превращена во временную военную базу, все ее пространство занимали палатки, занятые под оружейные склады, столовые, казармы и госпитали. Это был самый настоящий отлично оборудованный военный лагерь.

– Сегодня утром он появлялся? – спросил Берган, кивая солдатам, которые при встрече с ним останавливались и отдавали честь.

– Да, милорд, – ответил Фрай, прибавляя шаг, чтобы не отставать от Бергана. – Сам видел его сегодня на рассвете. Теперь он появляется не только на закате, но и по утрам. Ночью хуже, когда он рычит. В это время его люди уходят со стен – если кто-нибудь подвернется ему на пути, может улететь через стену. Впрочем, на рассвете он ведет себя иначе.

– Иначе? Но это же Леопольд, не забывай. Человек, ярость которого не знает границ.

– Утром он стоит спокойно, спиной к восходящему солнцу, и смотрит на Белое море.

– На море, говоришь?

– Да, словно ждет чего-то. Может быть, судна, которое зайдет в гавань, чтобы увезти его отсюда. На рассвете он появляется все последние пять дней.

– Единственное судно, которое может увезти его отсюда, – это Ладья мертвых, отправляющаяся в загробный мир. Так ты говоришь, по утрам он ведет себя спокойно?

– Да, милорд. Таким спокойным я его не видел никогда, хотя прослужил у него не один год.

Герцог задумчиво почесал свою рыжую бороду.

– Присматривай за ним, Фрай, глаз не спускай. С Леопольдом лучше перестраховаться, чем хоть на минуту потерять бдительность.

– Буду следить за каждым его движением, милорд, – сказал Фрай, кланяясь герцогу. Поблизости Бергана ожидали шестеро солдат в зеленых плащах – его личная охрана. Герцог обменялся с Фраем крепким рукопожатием и сказал перед тем, как уйти:

– Кстати, Фрай, вы сейчас командуете лучниками?

– Не совсем так, милорд. Исполняю обязанности командира вместо капитана Харкера, который отправился на поиски лорда Дрю. Они парни исполнительные, но им нужен старший офицер. А пока что они просто мирятся с тем, что я деру глотку на них.

Фрай улыбнулся, глядя на герцога. Берган покачал пальцем и крикнул, уходя:

– Слушайте меня, парни! С этой минуты это капитан Фрай, он будет командовать вами!

Окруженный охранниками в зеленых плащах Берган скрылся в толпе, оставив в одиночестве ошеломленного, но гордого Рейбена Фрая, новоиспеченного капитана Волчьей гвардии.

Голова герцога гудела, пока он добирался до Вороньего гнезда – именно так прозвал эту деревянную башню граф Вега. Башня высоко поднималась над городом и действительно походила в этом смысле на воронье гнездо – площадку для впередсмотрящего на клотике грот-мачты. Башня была установлена на площади Хай Сквер и служила командным пунктом, откуда управляли передвижением союзных войск. Мысли Бергана постоянно крутились вокруг Леопольда и того, каким может оказаться новый ход бывшего короля. Леопольд заперт в замке, из которого нет выхода. Но почему он не сдается? Уже должен был бы, не так ли? Осада длится почти шесть недель – чего ожидает Лев?

Берган оставил своих охранников и поднялся на Воронье гнездо. Шесть лестничных пролетов привели его на крытую площадку, с которой великолепно был виден весь город, и в первую очередь замок. Берган был рад видеть, что на площадке уже собрались Микель, Вега и приглашенный сюда Гектор. Юный Борлорд буквально лез из кожи, чтобы доказать, на что он способен, и, похоже, поправился после недавней болезни. Берган знал, что парень очень хочет загладить свою вину, это отчетливо читалось на его изможденном бледном лице. Отчасти Берган сожалел о том, что Гектор был так сильно наказан, видел, как страдает – даже похудел от этого! – юноша, однако эту жалость перевешивало чувство облегчения. Облегчения оттого, что им удалось остановить Гектора прежде, чем стало слишком поздно.

Магия была древним искусством, а ответственность, возлагавшаяся на магов, – огромной. Маги в первую очередь были хранителями знаний и целителями. То, что Гектор переступил дозволенные границы и увлекся некромантией, было отчасти закономерно. Покойный барон Хат приобщал его к тайнам целительства, но свой вклад в обучение Гектора внес и старый черный маг Ванкаскан, учеником которого был юный лорд-кабан. Да, незаконно оживив мертвеца, Гектор добыл сведения, которые необходимы им для освобождения Гретхен. Но во что это обойдется самому Гектору? Ответ на вопрос может дать только время.

– Хорошо, что вы уже здесь, – сказал Берган, обмениваясь рукопожатиями со всеми собравшимися. Не забыл сердечно пожать и затянутую в перчатку руку Гектора, добавив при этом: – Особенно рад видеть тебя, сынок. Как твое самочувствие?

– Я в порядке, благодарю вас, милорд. Очень приятно снова быть в строю.

Время, наступившее после исчезновения Уитли и Дрю, было для Верлордов особенным. Берган решил, что лучшей политикой в отношении исчезнувшей пары будет молчание. Сведения об их исчезновении тщательно скрывались – если народ Вестланда узнает о том, что Дрю исчез до того, как был коронован, это может привести к смуте. Поэтому Верлорды создавали впечатление, что Дрю по-прежнему находится под охраной в Бак Хаус. После нападения на Манфреда и Коля такая мера выглядела оправданной, и то, что будущий король не появляется на людях, не должно было вызывать удивления.

После отстранения Гектора Совет Волка принял решение послать вслед за Дрю и Уитли отряд под командованием Брогана. Он был хорошим командиром, к тому же речь шла о его пропавшей сестре, поэтому Берган не мог представить себе лучшей кандидатуры для выполнения этой задачи – благополучно возвратить Уитли домой. Берган получил в свое распоряжение шесть лучших ветвей Брекенхольма, а его помощником назначили капитана Харкера.

Итак, один из Верлордов отправился на задание, а в Хайклифф тем временем прибыл другой Верлорд – Винсент из Редмайра, брат-близнец Гектора, поселившийся вместе с ним в Башне Бивенс. Однако вскоре после прибытия Винсента Гектора нашли в лихорадочном состоянии бродившим по улицам. Микель перевел Гектора в Бак Хаус и поручил наблюдать за ним врачам, ухаживавшим за оправляющимся после ранения Манфредом.

Берган не считал простым совпадением то, что Гектор заболел сразу после прибытия брата. У спесивого, бесцеремонного и самонадеянного Винсента были большие планы относительно Редмайра, которыми тот совершенно откровенно поделился с членами Совета. Винсент хотел получить отцовский титул и трон. Отчасти его претензии можно было понять. Гектор был ученым, а не вождем. Он не обладал харизмой правителя, и Берган не мог не согласиться с этим. Однако не менее трудно было и Винсента представить новым лордом Редмайра. Такой вариант вызывал у Бергана стойкое неприятие.

– Приятно вновь видеть его, верно? – сказал Микель членам Совета, похлопывая Гектора по спине. – Может быть, я скоро избавлюсь от его присутствия в моем доме.

Он шутливо ткнул юношу в бок, но тот лишь слабо улыбнулся в ответ.

– Оставь парня в покое, Микель, – вздохнул Вега. – Нам меньше всего хочется, чтобы он вновь заболел.

– Как твой брат? – спросил Гектора герцог, обрывая разговор.

– Я не видел его, – ответил Гектор. Он все еще выглядел бледным и нездоровым. – Не видел с того… случая. Меня он не навещал, если вы это имели в виду.

– Я просто хотел узнать, собираешься ли ты возвращаться в Бивенс Тауэр. Если ты не проявишь осмотрительность, он приберет этот дом к своим рукам.

Если Берган и шутил, то лишь отчасти. Винсент успел рассказать всему Хайклиффу о том, что намерен на некоторое время задержаться в городе. Но Берган не хотел рассказывать Гектору о том, с чем обращался Винсент в Совет, – это может стать слишком сильным потрясением для юноши. Судя по всему, Винсент очень неплохо устроился в Бивенс Тауэр.

– А с вами он встречался? – слегка дрогнувшим голосом спросил Гектор. Герцог Берган пожал плечами.

– Только чтобы поздравить всех с победой над Леопольдом. Он выступал от имени Редмайра, Гектор.

– Тебе известно об этом? – добавил Микель. Гектор покачал головой, потер свои затянутые в перчатки руки так, словно пытался согреть их. Юноша был одет во все черное, словно носил траур, – единственной отличавшейся по цвету вещью был его коричневый шерстяной плащ. Этот наряд приводил Бергана в некоторое замешательство. Стоял конец лета, а Гектор был одет по-зимнему. Все еще страдает от лихорадки?

– Нет, – пробормотал Гектор. – Но я знаю, что Винсент хочет стать правителем Редмайра. Да, я ученый, таково мое призвание. Но права на трон принадлежат мне, не так ли? – Члены Совета дружно кивнули. – Поэтому я думаю… думаю, будет лучше, если я сохраню эти права еще на какое-то время. Пусть все успокоится. Для общего блага…

Гектор замолчал, не закончив фразу. Берган подумал о том, что новость, о которой он узнал, надломила Гектора. Будь он сам на его месте… впрочем, Гектор не Медведь.

– Неплохая идея, – сказал герцог. – Пожалуй, это было бы самым мудрым решением. Твой отец одобрил бы его.

На вершине лестницы появились двое солдат Волчьей гвардии – один молодой, другой в возрасте. Они выглядели блестяще: в черных плащах с серой меховой оторочкой и таких же черных жилетах с серебряной эмблемой – головой рычащего Волка – на груди.

Берган был рад тому, как много солдат бывшей Львиной гвардии дали присягу новому правительству. Было немало и пожелавших вернуться в строй бойцов бывшей Волчьей гвардии, распущенной после убийства Вергара, в основном уроженцев Стормдейла и Брекенхольма. Теперь они хотели служить сыну своего покойного короля. Один из солдат, седой ветеран по имени Кромби, доложил:

– Лорд-протектор, к башне доставлен пленный, о котором вы спрашивали.

Кромби исполнял сейчас обязанности главного надзирателя тюрьмы в Доме Изменников, занимался освобождением из неволи невинно осужденных и внимательно следил за тем, чтобы с теми, кто еще оставался за решеткой, обращались как можно более гуманно.

– Приведите его сюда.

Кромби отдал приказ, зазвенели цепи – заключенного повели наверх. Микель сердито нахмурился, поэтому Берган легонько подтолкнул его локтем.

– Ничего не могу поделать, – проворчал лорд-олень. – Это такой негодяй, что мы никак не можем выпустить его на свободу.

– Все верно, продолжайте держать его за решеткой. А сейчас нам очень может понадобиться помощь этого, как ты говоришь, негодяя, – сказал герцог и продолжил, поворачиваясь к Веге: – Вы уверены, что он действительно может нам помочь?

– В любом случае от разговора с ним вреда не будет, – ответил Вега.

Над краем лестницы появилась вначале голова заключенного, рядом с ней – головы двух охранников. Заключенный был лыс, на правой стороне лица – большая татуировка, изображавшая морского змея, свернувшегося кольцом вокруг брови и на щеке. Раскрытая пасть змея окружала рот заключенного так, словно собиралась укусить его своими зубами. Заключенный поднимался вверх мелкими шажками, с легкой усмешкой на лице.

Без этой татуировки он выглядел бы совсем безобидным, однако кандалы на шее, запястьях и лодыжках говорили об обратном. Охрана оставалась начеку, не желая допустить ни малейшего риска: у Бо Карвера, Короля воров, было слишком много друзей в Хайклиффе.

– Вега, – еще шире улыбнулся заключенный. Охранники оставили Карвера одного, отступив на шаг назад.

– Как поживаешь, Бо? – спросил Вега и, нарушая этикет, сделал шаг вперед, чтобы пожать руку Карвера. Заключенный рассмеялся, когда при этом зазвенели кандалы у него на запястье. Микель с негодованием смотрел на лорда-акулу, а вот Берган, казалось, оставался совершенно спокоен.

– Вы знакомы с Карвером? – прошипел Микель.

– А как же, – рассмеялся Вега. – Мы с этим прохвостом вместе плавали на «Харбинджере», шхуне моего отца. Однажды юный Бо, спасаясь от виселицы, забрался на борт нашего судна в Хайклиффе, и шхуна стала его домом. Верно?

– Мне представилась такая возможность, Вега, и я, как любой пират, не мог не воспользоваться ею.

– Да, – сказал Берган, вклиниваясь в их милую беседу. – Насколько я помню, вы, Карвер, убили тогда в доках старого Гвиллема. Он был тогда королем хайклиффских воров, не так ли?

– О, не нужно так. Это был честный поединок, и начал первым не я, между прочим. А когда наша братия осталась без вожака, я занял это место. С помощью пары влиятельных сторонников, разумеется.

– Я слышал, что Гвиллема нашли с ножом в спине, – заметил Берган.

– Поножовщина иногда может закончиться и таким образом, – парировал Карвер.

– Я не знал никого, кто так искусно владел бы кинжалом, – сказал Вега. – Скажи, ты еще не разучился обращаться с ножом?

– А вы не разучились кусать своей акульей пастью? – ответил Карвер.

– Значит, то убийство сделало тебя главным вором в Хайклиффе? – спросил Микель, которому явно не нравилось то, что Вега запанибрата с таким мерзавцем.

– Королем воров, с вашего позволения.

– Ты говоришь так, словно возглавляешь какую-то законную гильдию. И ты не лорд, если уж дело на то пошло!

– Чтобы быть лордом, не обязательно иметь в своих жилах кровь какого-нибудь Зверя, сир, – лукаво улыбнулся Карвер.

Берган положил свою ладонь на плечо впавшего от гнева в ступор Микеля.

– Довольно! – прикрикнул он. – Эти пререкания заведут нас неведомо куда.

– Полностью согласен, – откликнулся Карвер, улыбаясь Микелю – от этой улыбки лорд-олень невольно попятился. Вега тоже отступил назад, к своим братьям-оборотням.

– Тебе известно, как можно попасть в замок Хайклифф или выйти из него?

Верлорды, не ожидавшие услышать от него такой прямой и конкретный вопрос, повернулись к Гектору. Щеки Гектора вспыхнули, он виновато опустил глаза – ведь теперь он не имел больше права голоса в присутствии членов Совета. В разговор быстро вступил Берган.

– Ты слышал вопрос лорда из Редмайра, Карвер, – сказал он, отвлекая внимание членов Совета от Гектора и указывая рукой в сторону замка. – Так есть потайные ходы из замка или нет? Отвечай.

– И вы привели меня сюда только для того, чтобы услышать это? – недоверчиво переспросил Карвер.

– Тебе был задан вопрос. Отвечай. Начистоту, без фокусов.

– Цена вопроса?

– Ты не в том положении, чтобы торговаться, – фыркнул Берган.

– Не скажите, – ответил Карвер. – Моя жизнь в Доме Изменников могла бы быть более комфортабельной. Я что, действительно могу сбежать оттуда? Если нет, зачем на мне эти цепи?

– Два года назад ты убил охранника.

– А, – пренебрежительно протянул Карвер и, звякнув цепью, поднял руку, чтобы покачать пальцем. – Но он же был солдатом Львиной гвардии. Так что это не в счет.

Берган подошел к заключенному, перехватив на ходу усмешку Веги. Макушка Карвера едва достигала края бороды герцога, а грудь Бергана была шире, чем все туловище заключенного вместе с его плечами. Тень лорда-медведя накрыла Карвера, и его наглая самоуверенность испарилась.

– Отвечай на мой вопрос, а я уж сам решу, улучшить условия твоего содержания или нет.

Карвер наклонился вбок, чтобы взглянуть на своего старинного друга Вегу.

Капитан «Мальстрема» кивнул, лицо Веги теперь стало серьезным. Карвер отступил назад.

– Договорились, – сказал он, протягивая руку ладонью вверх. Берган накрыл его руку своей огромной лапой, скрепляя договор.

– Холодное побережье не всегда было холодным, – сказал Карвер. – От Хайклиффа до Вермайра и вокруг тысячи лет назад эта земля была усеяна вулканами. Тогда это побережье называли Огненным, так, во всяком случае, говорят легенды людей, которые живут в горах Уайтпикс.

– Ты весьма просвещен для вора, – хмыкнул Микель.

– А вы слишком надменны для лорда, – парировал Карвер.

Берган зарычал, требуя тишины. После этого Карвер продолжил:

– Позвольте заметить, что меня всегда интересовало то, что находится у нас под ногами. То, что лежит под Хайклиффом. Как Король воров, я должен знать все входы и выходы. Иначе зачем я понадобился вам сегодня? Правда, кузнецы из Стракенберга, которые копаются у подножия горы Айсгарден, знают об этом больше, чем я. Итак, все Холодное побережье образовалось из потоков лавы. Они застыли и превратились в то, что сейчас называется Вестландом. Под вашими ногами целый мир, которого никто не видит – если только не захочет увидеть его.

– Короче говоря, там есть туннели, – сказал Берган. – И под Хайклиффом тоже?

Карвер кивнул. Он заметно оживился, ведь разговор зашел о вещах, которые очень интересовали его. Берган был впечатлен – для разбойника и убийцы Карвер оказался весьма эрудированным. Но это делало его еще опаснее.

– Конечно. Вам наверняка известно о сточных туннелях. В основном это искусственные сооружения, но для части из них использовали природные трещины в камне. Мне доводилось держать в руках карту, на которой были нанесены все туннели и подземные переходы, куда когда-либо забирались воры.

– Какой-нибудь из этих подземных путей ведет в замок? – спросил Микель. Его враждебность уступила место любопытству.

– Мне такие не известны, но могут быть и потайные ходы, о которых я не знаю. Не могу сказать.

Берган оценивающе посмотрел на Карвера и заключил:

– Он говорит правду.

– Благодарю вас, – рассмеялся Карвер. – Может быть, такой туннель и существует, только Льву о нем не известно. Иначе он уже сбежал бы по нему, разве не так?

– Это зависит от того, собирается ли он сдаваться. Он не затем столь яростно сражался за свою корону, чтобы так легко ее уступить.

Гектор выступил вперед. Во время разговора он делал заметки и сейчас вопросительно поднял вверх свое перо.

– Простите, что перебиваю вас, милорды. Но если Леопольд действительно знает, как незаметно выбраться из замка, то не может ли случиться так, что он послал за подмогой?

– Это возможно, – сказал Берган. – Но где он найдет союзников? Кто захочет помогать ему? Для таких у меня есть большой мешок с золотом, который заставит их переменить свое решение. У Леопольда нет ни золота, ни друзей.

– И все же, – нерешительно произнес Вега, – мне следует, возможно, отправить патрульные суда в Белое море.

– Он наблюдает за морем каждое утро, – добавил Берган.

– Тогда я немедленно пошлю самые быстрые суда, какие у нас имеются. Они будут вести разведку, ничего больше. Если Леопольд ожидает помощи со стороны моря, мы обнаружим эту подмогу, я уверен. – Вега пожал руку Карверу. – Спасибо, Бо. Я позабочусь о том, чтобы тебе принесли вина и доставили некоторые другие… удовольствия.

– Заранее благодарен, – сказал Карвер, которого приготовились увести охранники.

– Минутку, Карвер, – добавил Берган. – Совет Волка благодарит тебя за оказанную помощь.

– Разумеется, – ответил тот, спускаясь по лестнице.

– Куда вы отправитесь со своим флотом, Вега?

– Никуда. Останусь в гавани.

– Почему?

– Пока цель не обнаружена, блуждать по волнам с флотом – пустая трата времени, а город будет оголен с моря. Мои моряки повсюду видят дурные предзнаменования, которые говорят им, что война на пороге. Что-то должно произойти, причем очень скоро. Мы останемся здесь и будем начеку.

– Я рад вашему энтузиазму, Вега, – сказал Берган.

– А я рад тому, что появилось наконец какое-то дело, – ответил Принц пиратов. – Болтаться два месяца у причала для моряка смерти подобно.

С этими словами лорд-акула направился к лестнице, продолжая рассуждать вслух.

– Как только патрульные суда выйдут в плавание, я мобилизую свой флот, если его можно так назвать. Если Совет хочет закрепиться на океане, ему, возможно, следует подумать над тем, чтобы увеличить часть налогов. Если привести сюда армаду с островов Кластер, от здешнего флота одни щепки останутся. Груда ветхого старья – вот как я назвал бы то, что сейчас гордо именуется флотом Вестланда.

С этими словами Вега исчез с глаз, только слышно было, как торопливо щелкают его каблуки по ступенькам лестницы – адмирал спешил на свой любимый «Мальстрем».

– Невозможный человек, – проворчал Микель.

– У него появился план действий. О Веге можно судить по-разному, но прежде всего это человек дела, – Берган обернулся к Гектору, продолжавшему царапать пером по листу пергамента.

Микель кивнул Бергану, подбадривая его.

– Тебе помочь перебраться назад в Бивенс Тауэр, Гектор?

Кончик пера, которое Гектор держал в руке, с силой ткнулся в пергамент и расщепился надвое. Гектор был на пределе, и это очень не нравилось Бергану. Он знал, что всем братьям свойственно ссориться, но не хотел, чтобы вражда между Кабанами углублялась и дальше.

– Сам справлюсь, – сказал Гектор, сдерживая свои чувства. – Не стану откладывать. – Он повернулся к Микелю. – Милорд, я пошлю человека, который перенесет мои пожитки из Бак Хаус. Благодарю вас за гостеприимство, которое вы мне оказали, пока я поправлялся от болезни. Никогда не забуду вашей доброты.

Микель пожал Гектору руку, а затем обнял юного Кабана. Берган улыбнулся. Микель часто вел себя как упрямый дурак, но в глубине души оставался добрым и сердечным созданием.

– Братья могут ссориться, я знаю, – попытался успокоить Гектора Микель. – Мне и не сосчитать, сколько раз мы бодались за свою жизнь с Манфредом. Но я люблю своего брата всем сердцем, и когда я услышал, что он тяжело ранен… впрочем, не хочу об этом. Думаю, что после того, как вы объяснитесь с Винсентом, о вражде будет забыто напрочь.

Гектор натянуто улыбнулся.

– Думаю, вы правы, милорд. Прошу прощения. – И он двинулся к лестнице.

Берган подумал, что уж чего-чего, а вины в голосе Гектора, когда он попросил прощения, не было. Он один проводил Гектора до края площадки и тихо сказал на ходу:

– Если тебе что-нибудь потребуется, сразу же скажи мне. Я сделаю для тебя все, что в моих силах, – и он дружески ткнул Гектора в плечо пальцем.

– Непременно, милорд, – отрешенно ответил Гектор. Он потер свои затянутые в перчатки руки и принялся спускаться по ступенькам Вороньего гнезда.

– Ну, что? – спросил Микель.

– Я обеспокоен тем, что его ожидает.

– Семейные разборки, Берган, – сказал лорд-олень, прислоняясь к деревянным перилам и глядя на раскинувшийся внизу город. – Вмешиваться в них не наше дело, братья сами разберутся. Родная кровь как-никак.

– Вот крови-то я и опасаюсь, – ответил Берган.

 

Глава 2

Кровная вражда

Гектор стоял перед массивной дверью Бивенс Тауэр, сжимая в дрожащей руке медный ключ. Оглянулся за спину на ворота в стене, которые намеренно оставил открытыми. Если он переменит свое решение, у него будет возможность выбежать на улицу. Заброшенный много лет назад сад зарос, сорняки опутали некогда роскошные кусты роз. Гектор в нерешительности потер горло. Мимо ворот по улице проходили люди – они могли заметить замешательство Борлорда.

Он отпер дверь.

Холл разительно изменился. С мебели исчезли пыльные чехлы, холл вновь превратился в помещение, где можно было встречать гостей, однако выглядел так, словно недавно здесь имели место какие-то бурные события. Большой стол был завален оставшимися после банкета объедками, пол усыпан крошками и осколками битой посуды.

Под столом лежала маленькая бродячая собака и грызла обглоданную кость. Гектор хлопнул в ладоши, чтобы прогнать ее, но собака зарычала, вцепившись зубами в свою добычу. Гектор махнул рукой, сейчас ему было не до выяснения отношений с какой-то собакой.

Его покоробило то, во что превратил их дом Винсент. Он заглянул на кухню и нашел в ней такой же беспорядок. Повсюду навалены горы грязной посуды, дверь, ведущая на огород, распахнута и качается на утреннем ветру. Теперь понятно, как проник в дом четвероногий гость.

Гектор осторожно поднялся по лестнице. Дойдя до второго этажа, на котором поселился Винсент, он на секунду задержал дыхание, а затем постучал в дверь спальни брата.

– Винсент? – нервно позвал он. Прошлый разговор с братом закончился для Гектора поспешным бегством с окровавленной головой и едва не приведшей его к смерти лихорадкой. Голова у Гектора зажила, но лихорадка все еще держала его в своих когтях. Он позвал еще раз и, не дождавшись ответа, повернул ручку, открыл дверь и вошел в комнату.

Спальня напоминала разгромленную прачечную – одежда была разбросана по всему полу, небрежно свисала с мебели. Ковра было не разглядеть под слоем покрывавших его объедков и осколков.

– Винсент! – еще раз крикнул Гектор, направляясь в ванную. Здесь тоже царил кавардак и чудовищно воняло. Гектор вышел из спальни.

Лестничный пролет на свой третий этаж Гектор преодолел очень медленно, раздумывая над тем, что ожидает его там.

По лицу Гектора катился пот, и он утер его снятой с левой руки перчаткой. Взглянул на черную метку на своей ладони, поморщился, затем вновь натянул перчатку. Прошел по короткому коридору к своей спальне, повернул ручку и открыл дверь.

Гулянка вихрем прошлась по всему дому. Одеяло было сброшено с кровати Гектора на пол, простыни покрылись грязными пятнами. Письменный стол изрезан, лежавшие в нем письма и бумаги разорваны и валяются на полу. Гектор выругался: пропали все его труды. Осквернен был каждый угол, ничто не осталось нетронутым.

Запертые ящики стола вывернуты с корнем, лежавшие в них монеты исчезли. Винсент украл все деньги, оставив брата без гроша.

Гектор тревожно вздрогнул и рванулся к шкафу, встроенному в стену комнаты. Открыл дверцу и склонился над днищем шкафа. Нащупал пальцами неприбитую доску и отодвинул ее в сторону. Медный ящик оказался на месте, и сердце Гектора забилось чаще. Ящик был неприглядным на вид – длиной около тридцати сантиметров, с ручками по краям. Гектор нервно оглянулся через плечо, словно вор, опасающийся, что его застигнут на месте преступления. «Может, я такой и есть», – подумал Гектор.

Он повернул запор и откинул крышку ящика. Облегченно вздохнул, увидев, что все на месте. Провел пальцами по документам, притронулся к черным свечам. Потрогал мешочек с бримстоуном. Да, он обещал Бергану и членам Совета никогда больше не заниматься этим, но до сих пор не мог решиться выбросить ящик.

Гектор закрыл крышку, вернул на место ящик, затем доску. Прикрыл дверцу шкафа.

Его ждет сегодня трудный день.

К середине дня холл и кухня были прибраны, вычищены от следов безобразий Винсента. Гектор разжег во дворе костер, чтобы сжечь вынесенный из дома мусор. Собака оказала более сильное сопротивление, чем он ожидал, ее пришлось выгонять щеткой. Впрочем, вскоре она вернулась – уже совсем иной, смиренной – и теперь преданно следовала за лордом Редмайра, куда бы он ни шел.

Приведя в порядок холл, к которому вернулся его былой блеск, Гектор принялся за свою спальню. Грязные простыни без промедления отправились в костер, и Гектор принялся чистить и драить свою спальню и ванную, уничтожая все следы, оставленные Винсентом и его дружками.

Продолжая механически заниматься уборкой, Гектор вслух вспоминал о событиях прошедшей недели. Собака внимательно слушала его.

– Я знаю, Винсент собирается получить титул лорда Редмайра, но что будет, если я ему не уступлю? Мы редко видимся с ним с глазу на глаз, но я не могу представить, чтобы он дошел до физической расправы со мной.

Гектор почесал голову в том месте, где рассек ее о камин. Собака склонила свою голову набок.

– Возможно, это случилось по моей собственной неосторожности. Я всегда был таким неуклюжим. Может быть, я просто неправильно понял Винсента той ночью, – продолжал рассуждать Гектор. – Разумеется, Винсент хочет видеть себя на троне, но он просто забегает вперед. Винсент на троне? Это было бы нашей общей глупой ошибкой. Нет ничего, что сыновья барона Хата не могли бы решить вместе.

Он был очень благодарен Микелю, который приютил его. Последним, что Гектор помнил о той ночи, когда бежал из Бивенс Тауэр, была начинающаяся лихорадка и то, как кружилась у него голова. Затем он очнулся уже в Бак Хаус. Позже Гектору рассказали, что его подобрала Городская стража, когда он как безумный бродил по улицам. Никогда раньше Гектор не терял сознания, и этот случай вызывал у него большую тревогу.

Собака не отставала от Гектора, пока он подметал крыльцо Бивенс Тауэр, поднимая в воздух клубы пыли. Песик держался чуть в стороне, очевидно, хорошо запомнил свое недавнее знакомство с этой щеткой.

– Одному Бренну известно, почему Винсент взял себе в слуги этих головорезов, Ринглина с Айбелом. Я напрямую спрошу его об этом, как только останусь с ним наедине. Винсент может со мной не согласиться, но он всегда прислушивался ко мне. А хорошо было вот так поработать руками! Я начинаю чувствовать себя как встарь!

Набежавшее облако накрыло сад тенью. Гектор подождал, пока облако не проплывет мимо и на землю вновь не польются солнечные лучи. Теперь он всегда начинал паниковать при виде тени. Затем Гектор возвратился в дом, собака пошла за ним.

Гектор не всю последнюю неделю пролежал в кровати в Бак Хаусе. Он несколько раз выбирался в библиотеку покойного магистра Коля. Гектор сел на стул в холле, протянул левую руку, собираясь погладить собаку по голове. Песик понюхал перчатку и попятился. Гектор стянул зубами перчатку с правой кисти, вытянул вперед обе руки. Песик сразу же направился к голой правой руке Гектора и преданно лизнул ему ладонь.

Гектор улыбнулся, погладил собаку по шерстке, но рука его замерла, когда он вернулся мыслями к теням.

– Бесы. Так называют этих призраков, так о них говорится в книгах магистра Коля. Это души негодяев, которые не хотят уходить в мир иной, застряли между миром живых и царством мертвых. Они ищут среди живых источники магической силы, чтобы присосаться к ней. Некроманты, разумеется, лакомый кусочек для них, ведь они как никто близко соприкасаются с душами умерших. Опытные черные маги умеют, конечно, избегать встреч с этими призраками, но я-то маг неопытный…

Гектор точно знал, когда влип в эту неприятную ситуацию: во время оживления мертвого шамана, когда нарушил ритуал и раскрыл себя, сделал уязвимым для сил зла. После этого он стал для мертвых «меченым». Пес зарычал так, словно упоминание о бесах затронуло какую-то струну в его собачьей душе.

– Когда знаешь, с чем имеешь дело, начинаешь меньше бояться. Теперь я сам выискиваю их, пытаюсь понять, кем при жизни были эти сущности. Они по-прежнему шепчут и хихикают в темноте, но это уже не пугает меня так сильно, как раньше. Поняв, кто они, я уже наполовину выиграл битву с ними. Знание – сила, и я намерен узнать о них еще больше.

Маленькая дворняжка снова зарычала, нервно обнажила зубы. Гектор положил ей на голову свою ладонь.

– Спокойно, дурашка. Тебе нечего опасаться.

– В самом деле?

Гектор обернулся к входной двери, в проеме которой в сопровождении своих лакеев стоял Винсент. На фоне освещенного солнцем сада его фигура смотрелась как темный силуэт, лица всех троих скрывались в тени. Гектор поднялся на ноги. Песик прижался животом к полу и пополз прятаться за спину Гектора. А Гектору хотелось, чтобы этот разговор с братом сложился доброжелательнее, чем в прошлый раз.

– Рад видеть тебя, Винсент. Не слышал, как ты вошел. И давно ты здесь стоишь?

Брат расстегнул свой плащ, кинул его на перила лестницы – плащ тут же соскользнул на пол.

– Достаточно, чтобы услышать, как ты исповедуешься перед этой дворняжкой, – неодобрительно ответил Винсент.

Гектор выпрямился, раскинул руки. Неужели Винсент в самом деле подслушал его?

– Исповедь? Не понимаю, брат.

Гектор попытался обнять Винсента, но тот отшатнулся, и магистр обхватил руками воздух. Только сейчас Гектор рассмотрел, что жилет брата залит красным вином. Красными были и глаза Винсента, лучше всяких слов говорившие о бурно проведенном времени.

– Сущности? Призраки? Монстры в тенях? – В голосе Винсента прозвучала нотка страха. – Великий Бренн, кем ты стал, Гектор?

– Я… но… – пролепетал Гектор, не в силах быстро и коротко объяснить, в чем дело. – Это не то, что ты думаешь.

– Интересно, что скажет Берган, если я расскажу ему о том, что ты занимаешься черной магией? – с издевкой спросил Винсент. На лице Айбела появилась маниакальная ухмылка, а Ринглин просто хмыкнул.

Гектор нервно переступил на месте, разочарованный тем, как развивается его разговор с братом. Он настороженно посмотрел на Айбела с Ринглином, на прижавшуюся к его ногам маленькую собачку. Подумал о том, что нужно как-то выгородить Бергана, причастность герцога к подобным делам – это слишком серьезно. Тут же щеки Гектора предательски вспыхнули, выдав его с головой.

– Так он уже знает об этом, не так ли? – воскликнул Винсент. – А ты, стало быть, продолжаешь свое? Как прискорбно для Совета Волка! – Он обернулся за поддержкой к своим спутникам. – Думаю, народ не захочет, чтобы в его правительстве работал некромант!

– Лично меня такая перспектива привела бы в ужас, сир, – тихо заметил Ринглин, не сводя прищуренных глаз с Гектора. Его напарник одобрительно хихикнул.

– Пожалуйста, Винсент, – сказал Гектор, направляясь вслед за братом-близнецом в глубь холла. – Никто больше не должен знать о моих заблуждениях.

– Но Гектор, подобные вещи имеют свойство выплывать наружу! Отец был бы разочарован тобой. Ты позоришь честное имя Редмайра.

– Будь милосерден, – продолжал умолять Гектор. – Я был нездоров и все свои ошибки совершил исключительно из лучших побуждений. Благодаря тому, что я общался с мертвецом, мы узнали, где находится Гретхен. На ее поиски отправился Дрю, он попытается вырвать ее из рук Лукаса и Ванкаскана.

Винсент пошатнулся, словно от сильного удара, и оперся руками о стол.

– Вот это новость! – потрясенно воскликнул он. – Наш будущий король покинул город? Пропал?

Гектора замутило. Он проболтался и понял это еще раньше, чем закончил последнюю фразу. Он рассказал брату всю правду, чтобы завоевать его доверие – но не просчитался ли, учитывая лицемерие Винсента?

– Совет использует некромантию? – театрально воскликнул Винсент. – Лев и Крыса стоят за похищением Гретхен? От народа скрывают местонахождение Волка? Какой позор! Нет, это слишком!

– Не горячись, Винсент, умоляю тебя!

– Ты умоляешь меня? – закричал брат, быстро приближаясь к Гектору. Его спектакль, в котором он играл роль возмущенного горожанина, был окончен. Теперь Винсент вновь стал самим собой – жестким, сосредоточенным, эгоистичным. Горячая слюна обожгла щеку Гектора. – Ты обесчещен! Бесхребетный слизняк, пародия на Верлорда! Дрю, Гретхен, Лукас, действия Совета – это же настоящее преступление, Гектор! Представляешь, какой хаос начнется в Хайклиффе, во всем Вестланде, когда обо всем этом станет известно? Это мятеж, заговор! Люди отшатнутся от старого дурака Бергана, претендующего на то, чтобы выступать от имени Волка. Лорд-протектор! Этот дряхлый Медведь не способен защитить даже горстку своих верноподданных дружков, которые изображают из себя королевскую свиту!

– Прошу тебя, – воскликнул Гектор. – Ты должен понять, против чего мы сражаемся. За всем этим стоят Львы. Ты знаешь, что это за монстры – они приговорили к смерти нашего отца. Берган не мог удержать Дрю, когда тот твердо решил отправиться на выручку Гретхен. Она для нас с тобой как сестра. Хоть это ты можешь понять?

Винсент схватил Гектора, припечатал его спиной к стене и спокойно сказал:

– Я могу все это понять и простить, Гектор. – Он улыбнулся, ласково глядя на брата. Гектор быстро-быстро закивал. По его щекам текли слезы.

– Откажись от своих прав на трон, – тихо произнес Винсент.

Челюсть Гектора отвисла, глаза его расширились.

– Но…

– Никаких «но». Откажись от трона, и эта информация останется между нами.

Гектор посмотрел за спину брата на его головорезов.

– А эти двое?

– Они члены Гвардии Кабана, – ответил Винсент, заботливо стряхивая пылинку с плеча Гектора. – Честные, преданные. Я ручаюсь за их молчание.

В этом Гектор сильно сомневался, но возразить ему было нечего. Он еще раз проклял себя за то, что рассказал Винсенту о том, что происходит в Совете Волка.

– Дай мне немного времени, Винсент, чтобы я мог отказаться от трона, не ударив при этом лицом в грязь.

– У тебя нет времени на это. Скажи спасибо, что я еще не вышел на улицу, чтобы прямо сейчас рассказать людям всю правду о том, что происходит. Нет, времени больше нет ни у тебя, ни у меня. Я ожидаю, что ты отречешься немедленно и тем самым купишь мое молчание.

– Я готов отречься, Винсент, но, прошу тебя, дай мне месяц или около того, чтобы я смог привести в порядок свои дела.

– Даю тебе неделю. Потом я заговорю. И пусть тогда люди сами решат, достойны ли ты и твои дружки управлять ими. Семь дней и семь ночей, Гектор. А потом… Конец снам.

Винсент улыбнулся, его улыбка была жестокой и самодовольной. Гектор стоял не дыша, желая, чтобы его брат поскорее ушел. Но Винсент продолжал стоять, загораживая Гектору дорогу.

Неожиданный стук в дверь заставил их обоих повернуть головы.

– Гектор, я должен поговорить с тобой о дурных предзнаменованиях. Мои матросы – ужасно суеверный народец!

– Входите! – крикнул Гектор. Винсент презрительно усмехнулся, увидев входящего графа Вегу.

– Несколько мудрых слов магистра успокоят их… – Адмирал замолчал, быстро окинул взглядом всех четверых людей в холле, почувствовал опасность. Инстинктивно схватился рукой за рукоять своей шпаги. Винсент тут же отступил назад. Вега пристально взглянул на Ринглина.

– Все в порядке, Гектор?

– Ринглин. Айбел, – представил своих охранников Винсент. – Заходите, выпьем, закусим, повеселимся. – Он указал рукой в сторону кухни. – Поднимем тост за меня, будущего барона Редмайра!

Охранники двинулись следом за Винсентом. Низенький потирал на ходу свои ладони, высокий покосился на Вегу, проходя мимо адмирала. Гектор сполз по стене на пол, собачка вспрыгнула ему на колени – она была действительно преданным другом.

– Что здесь происходит? – спросил Вега, присаживаясь на корточки рядом с юным магистром.

– О, Бренн всемогущий, – прошептал Гектор. – Что я наделал, Вега?

 

Глава 3

Незаживающая рана

– Значит, это Хаггард? – спросил Дрю, глядя на виднеющиеся вдали за лугами Лонграйдингса городские стены. Солнце заканчивало свой ежедневный небесный путь и уже садилось на западе. Уитли прищурилась, стараясь увидеть город. Дрю от природы обладал очень острым зрением, которое еще больше развил благодаря полученным от Мака Феррана урокам. В своей работе пастух прежде всего полагается на свое умение хорошо видеть землю, животных, горизонт.

– Ты его видишь? – спросила Уитли.

Дрю медленно кивнул.

– Город Барана? – вопросом на вопрос ответил он.

– Наконец-то ты сообразил.

Дрю обернулся в ту сторону, откуда они приехали, ожидая в любой момент увидеть у себя за спиной герцога Бергана. Дрю очень удивлялся тому, что они с Уитли уже отъехали так далеко, но их до сих пор не догнали солдаты, посланные в погоню Советом Волка. Он предполагал, что это произойдет намного раньше, ведь Гектор не собирался скрывать, куда они направились в поисках Гретхен.

Дрю сочувственно взглянул на Уитли. Она сгорбилась в седле Ченсера в полумертвом состоянии. Кожа Уитли была бледной, нездорового землистого оттенка, налитые кровью глаза, которые она старалась держать открытыми, были обведены темно-красными кругами. Жизнь девушки-оборотня поддерживалась только благодаря сверхчеловеческим способностям ее организма к восстановлению, но и при этом рана на шее Уитли воспалялась слишком быстро. Окажись Уитли обыкновенным человеком, она сейчас была бы уже мертва.

Дрю казалось, что с момента нападения мертвого гвардейца прошел целый год, а не какие-то несколько дней. Необходимость ухаживать за Уитли и защищать ее, продолжая одновременно погоню за Гретхен, легла на его плечи тяжелым грузом. Рана Уитли упорно не желала заживать, место укуса загноилось. Дрю мог лишь очищать рану – для того, чтобы залечить ее, у него не было ни лекарств, ни умения.

– Дрю, – сказала Уитли, с трудом глотая воду из поднесенного им бурдюка. – Мы не должны быть здесь. Нам нужно на юг, к мысу Кейп Гала. Именно туда они везут Гретхен.

– Ты не можешь ехать в Кейп Гала. Твоей раной должен заняться знающий целитель. Ты сама сказала, кто может нам помочь: барон Эван.

Несколько дней назад они остановились в Чиптауне, где быстро выяснили, что отряд Лукаса проезжал здесь совсем недавно. Не более двух дней назад. Приблизительно десять человек. Местный целитель осмотрел рану Уитли, но у него не оказалось нужных снадобий.

Он согласился с предположением Уитли – действительно, помочь ей, скорее всего, мог барон Эван из Хаггарда. Это был старый магистр из рода лордов-баранов, который знал о медицине все – или почти все. Во всяком случае, все Верлорды и простые смертные отзывались о нем как о выдающемся целителе, а многие даже считали его волшебником.

– У нас нет времени, – хотела настоять на своем Уитли и пошатнулась в седле. Дрю поддержал ее. – Просто оставь меня прямо здесь. Я уверена, что кто-нибудь найдет меня и отвезет в Хаггард.

– Не спорь, Уитли. Мы едем в Хаггард, город Барана.

Дрю пришпорил свою лошадь и двинулся вперед, ведя за собой Ченсера.

По петляющей вокруг невысоких холмов дороге они добрались до Хаггарда только к концу дня. Дрю было приятно знать, что лорд Хаггарда был старинным другом отца Уитли. Похоже, во всей стране не найдется уголка, где у Бергана не нашлось бы друзей. Чем скорее Эван примется за лечение Уитли, тем лучше – каждая минута промедления увеличивала опасность того, что Гретхен увезут за море в Баст как военный трофей.

Дрю не сомневался, что дождется своего звездного часа и сведет счеты с Лукасом. Но что он станет делать, когда вновь столкнется лицом к лицу со своим сводным братом? Ведь он дал их матери клятву. Принц Лукас болен, и от его болезни нет лекарств. «Впрочем, одно лекарство есть», – мрачно подумал Дрю. Однако, когда придет время, хватит ли у него решимости сделать то, о чем он только что подумал? В этом Дрю уверен не был. Он хотел бы дать молодому Льву шанс исправиться, но опасался, что для этого уже слишком поздно.

Хаггард оказался неуютным, продуваемым насквозь ветрами городом, прилепившимся на склонах приморских скал.

Окруженный невысокими стенами, он был намного меньше Хайклиффа и занимал приблизительно такую же площадь, как Такборо. Бывая в Такборо, отец Дрю довольно часто имел дело с людьми из Хаггарда. От отца Дрю слышал, что они люди честные, откровенные – как, впрочем, большинство обитателей Холодного побережья и Лонграйдингса. Еще они славились своим гостеприимством, поэтому Дрю не удивился, когда навстречу им с Уитли вышли стоявшие у ворот стражники.

– Приветствую вас, – воскликнул Дрю, приблизившись к ним.

Стражников было шестеро, они вышли на дорогу, опустив свои пики. Дрю несколько удивился тому, что на этих солдатах, в отличие от солдат других городов, не было униформы. Для Городских стражей они выглядели слишком неряшливыми и грубыми. Дрю почувствовал, как зашевелились волоски на его шее. Что-то было не так. Только на одежде одного из стражников виднелся герб, и то плохо различимый – краска размазалась по потрепанному нагруднику. Даже в полумраке Дрю догадался, что эти люди были наемниками. Двое стражников прошли мимо Дрю к Ченсеру, который нервно заржал. Дрю повернулся в седле и увидел, как один из стражников ухватил Уитли за бедро и сильно толкнул ее.

– Пожалуйста, не надо, – сказал Дрю. – Она плохо себя чувствует, ей нужна помощь барона Эвана.

– В самом деле? – произнес один из стражников, беря поводья Ченсера. Он был приземистым, коренастым и, пожалуй, единственным из всех, кто был похож на местного уроженца. Его короткая светлая бородка была измазана чем-то красным. «Вино, – подумал Дрю. – Но разве стражник может пить, когда он на дежурстве?»

Дрю старался внешне сохранять спокойствие, хотя внутри чувствовал все большее раздражение.

Ему совершенно не хотелось устраивать у городских ворот разборку, особенно принимая во внимание то, что местный лорд-баран был другом Бергана.

– Сир, – вежливо проговорил Дрю, – моя леди тяжело больна. Мне сказали, что ваш барон может помочь ей.

– Стало быть, вы разведчики из Брекенхольма? – спросил один из стражников, высокий смуглый парень с коротким мечом на одном бедре и свернутой плетью на другом. Он явно был южанином, из заморских стран, – вот уж кого меньше всего можно было ожидать встретить в таком тихом лиссийском городке, как Хаггард.

Дрю нервно улыбнулся, поднес руку к своему плащу:

– Вы узнали зеленую форму Лесной страны, сир?

– Значит, так оно и есть? – вставил светлобородый, державший за спиной Дрю поводья Ченсера. Уитли склонилась набок, почти свалившись с седла. – Эй! Ну-ка, ну-ка, детка, – и стражник хлопнул девушку по бедру своей жирной ладонью.

– Не трогай ее! – прикрикнул Дрю. Южанин потянулся к поводьям лошади, на которой сидел Дрю. Дрю натянул их, не давая стражнику схватиться. Лошадь Дрю попятилась назад, громко цокая копытами по мощенной камнями дороге. Дрю увидел, как Уитли соскользнула с седла в руки бородатого стражника, и услышал, как загоготали его дружки.

Дрю потянулся к своему мечу. Один из стражников заметил это и направил свою пику на Дрю.

– Отпусти ее! – проревел Дрю, не в силах больше сдерживаться. Гнев захлестнул его и пробудил спящего в Дрю Волка. Но Дрю не успел начать трансформацию, как мир вокруг него повернулся. Горизонт стремительно накренился, поскольку лошадь Дрю встала на дыбы и попятилась назад. Дрю вылетел из седла и свалился на землю.

При падении он ударился головой. Дрю мог бы смягчить удар, если бы вовремя успел освободить ноги, но они остались в стременах. Падая, Дрю успел заметить мелькнувшую в воздухе пику, глубоко вонзившуюся в шею его отчаянно заржавшей лошади, а затем мир померк в его глазах.

Очнулся Дрю после того, как ему в лицо выплеснули ведро ледяной воды. Ослепленный, он пополз назад по полу и почти сразу наткнулся обнаженной спиной на холодную каменную стену.

– Просыпайся, парень, – прозвучал низкий голос. Дрю моргнул, стряхнул с лица воду и начал осматриваться.

Над Дрю стоял высокий смуглый охранник, встретившийся ему еще возле городских ворот. В одной руке он держал пустое ведро, в другой – зажженный факел. У бедра охранника Дрю заметил эфес своего собственного меча, Вольфсхеда. Впрочем, голос, который он слышал, принадлежал не этому охраннику, а кому-то другому. За спиной охранника Дрю увидел спускающиеся от потолка до грубого каменного пола металлические прутья – он был в длинной общей тюремной камере. Сама камера напоминала природную пещеру и, возможно, располагалась ниже уровня земли под Хаггардом. Входная дверь – единственная в камере – тоже была забрана металлической решеткой. Помимо факела в руке смуглого охранника, камера освещалась факелами, горевшими вдоль изогнутой стены позади решетки и уходящей вверх винтовой лестницы. Позади Дрю, у стены камеры, виднелись фигуры других заключенных. Все они старались держаться на почтительном расстоянии от парня и его тюремщика.

Рядом с Дрю присел коренастый низкорослый человек с окровавленной тряпкой в руке. Дрю негромко застонал, когда почувствовал, как тряпка отделяет от его черепа разорванную кожу. Человек с тряпкой отрицательно покачал головой, давая Дрю знак не сопротивляться. У незнакомца были густые седые волосы и короткая бородка, подстриженная по местной моде. Под бородкой блеснуло металлическое кольцо, обхватывавшее горло. Смуглый охранник с грохотом швырнул на пол пустое ведро и отступил в сторону – за его спиной обнаружился еще один человек, стоявший в темном дверном проеме.

– Твоя девчонка наверху, – грубым, как наждачная бумага, голосом сказал стоявший в тени человек. – Кто она и что с ней?

Дрю ощутил, как что-то сжимает ему горло, поднес руку и почувствовал под пальцами холодное металлическое кольцо. Оно обхватывало ему шею и было намертво скреплено туго затянутым винтом. «Я не могу трансформироваться, – понял Дрю, – если только не хочу поскорее предстать перед Бренном».

Стоявший в тени человек кивнул смуглому охраннику, и тот без разворота сильно ударил Дрю кулаком в челюсть. Дрю свалился назад, ударился затылком о каменный пол, почувствовал во рту соленый вкус крови. Седобородый человек потянулся, собираясь стереть тряпкой кровь с лица Дрю.

– Оставь его, – приказал стоявший в дверном проеме человек. – Пусть отвечает, и поскорее, пока Джоджо не вырезал ему язык.

Смуглый охранник ухмыльнулся и похлопал по висевшему на его бедре Вольфсхеду. Дрю с усилием поднялся на колени.

– Я буду говорить только с бароном Эваном, – невнятно ответил он разбитым ртом. – Отзови своего пса и отведи меня к лорду.

– Значит, будешь говорить только в присутствии лорда-барана, да? – сказал человек с низким голосом. – Интересно.

Говоривший хмыкнул, лицо его скрывала тень, но, когда он покачал головой, в отблеске огня показались его седые волосы.

Затем он зарычал, грудь его надулась и вытянулась, спина изогнулась, плечи налились мышцами, туго натянувшими накинутый сверху плащ. Скорчившийся рядом с Дрю коренастый человек отвернулся в сторону – за трансформацией наблюдал только Дрю и его грубый охранник. Когда превращение совершилось, Верлорд медленно поднял опущенную на грудь голову, увенчанную завитыми рогами. Громко цокая раздвоенными копытами, Верлорд вошел внутрь камеры.

За свою жизнь Дрю, разумеется, не раз видел баранов и никогда не боялся их, какие бы у них ни были рога. Но барон Эван был не просто человек и не просто баран. Это был Верлорд, и вид его вселял ужас. Оканчивающиеся копытами мускулистые ноги исчезали под распахнутым красным плащом, обнажившаяся грудь была густо покрыта темной косматой шерстью. Чтобы пронести свои рога в камеру, барону пришлось низко наклонить массивную голову, но все же один из рогов задел металлический прут, и тот зазвенел, словно погребальный колокол. Горящий в руке охранника факел осветил голову барона – длинную, заостренную, с метелкой курчавых белых волос над покатым лбом. Зубы барона – длинные, желтые – скрипнули друг о друга, когда Эван шевельнул губами, собираясь заговорить. Страшнее всего были его глаза – грязно-золотистого цвета шары, выступавшие по бокам морды и расщепленные пополам вертикальными черными зрачками.

– Говори! – приказал Верлорд, горой возвышаясь над Дрю. У юного Вервольфа перехватило дыхание. Ему уже доводилось сталкиваться лицом к лицу с такими монстрами, как Леопольд, Ванмортен, Вала, но Баран выглядел чудовищнее их, он казался настоящим демоном. Дрю трудно было подобрать нужные слова, но, не рискуя медлить, он заговорил.

– Уитли. Эта девушка – Уитли, леди из Брекенхольма. Дочь барона Бергана. Она говорила, что вы друзья с Берлордом.

Дрю говорил быстро, почти не думая, опасаясь еще больше разозлить лорда-барана. У него лишь хватило соображения промолчать о том, кто такой он сам. Сидевший рядом с Дрю бородач вскинул глаза при упоминании о Уитли и Бергане, затем перевел взгляд с Дрю на монстра.

– Верледи? Здесь, в Хаггарде? – прогрохотал Баран. – Очень ценная добыча попала в мои руки, не так ли, дорогой Эван? – Монстр наклонился и потрепал скорчившегося бородача по голове. Дрю тоже посмотрел на бородача, постепенно начиная понимать, что к чему.

– Оставь мальчишку, Эван, – добавил громадный Верлорд, направляясь к выходу из камеры. – Для меня он ценности не представляет. Другое дело – девчонка…

Голова Дрю шла кругом. Если седой коротышка, помывший его рану, – Эван, то кто же тогда этот монстр, отдающий приказы лорду Хаггарда? Рогатый оборотень вышел из камеры и погладил длинную белую бородку, выросшую у него под подбородком.

– Леди Уитли, – рассмеялся он, и его смех раскатился под сводами тюрьмы словно груда камней. – Я присутствовал при ее рождении, это было еще до того, как Берган вышвырнул меня из Брекенхольма. Интересно будет заново познакомиться с ней. – Он взглянул на скорчившегося Эвана. – Ступай со мной, Овца! Оставь этого ничтожного мальчишку. Ко мне в руки попало сокровище, которое требует твоего присутствия наверху.

Эван поднялся и вслед за Верлордом вышел из камеры. Последним ушел охранник, но перед этим он низко наклонился к Дрю и строго сказал ему:

– Я буду следить за тобой, парень. Никаких глупостей, или, как уже было сказано, я вырежу тебе твой поганый язык, понял?

Охранник закрыл за собой дверь камеры, повернул в замке тяжелый ключ и ушел вверх по лестнице вслед за Верлордом и Эваном. Дрю с трудом поднялся на ноги и, набравшись смелости, крикнул вслед уходящим:

– Если это барон Эван, – он указал рукой на коротенького бородатого человека, – то что за дьявол ты сам?

Верлорд остановился, обернулся, окинул Дрю своим демоническим взглядом, наклонил вперед свои огромные загнутые рога и шаркнул ими по стене – звук был такой, словно провели ножом по камню.

– Я граф Кесслар, мальчик, – ответил Верлорд. – Козел из Хаггарда, поставщик крови, мяса и костей и правомочный лорд всего Лонграйдингса. – Он улыбнулся, обнажив свой сломанный желтоватый зуб, и Дрю вновь охватил ужас. Козел моргнул ему своим жутким мутно-золотистым глазом и добавил: – И по совместительству – дьявол.

 

Глава 4

Козлы и Бараны

Не много на свете было мест таких же гнусных, как пещера под Хаггардом. Много веков назад лорды-бараны хранили в этих пещерах свою приобретенную нечестным путем добычу. Верлорды Хаггарда не всегда были мирными, и в прежние, более жестокие, времена грабили на море встретившиеся им суда и совершали набеги на своих соседей. В Старую эпоху считалось обычным делом, когда Верлорды воевали друг с другом. С наступлением Новой эры отношения между лордами-оборотнями Лиссии стали более цивилизованными, и лишь немногие Верлорды остались приверженцами прежнего, жестокого, образа жизни. Тогда пещеры Хаггарда превратили в хранилища для зерна. Тюремные решетки появились в пещерах совсем недавно, уже при нынешнем правителе.

Кесслар был самоуверенным Зверем. Он не стал утруждать себя тем, чтобы держать в тюрьме охрану, и вместо этого бросил своих узников на произвол судьбы. Сдвинуть с места массивные, намертво запертые двери было невозможно, а чтобы открыть их, был необходим ключ. Из сотни заключенных, находившихся в пещере, приблизительно семьдесят человек были местными жителями – рыбаками, фермерами и лавочниками.

Остальные тридцать – это все, что осталось от прежней регулярной армии Хаггарда. Среди них находились и трое уцелевших лордов-оборотней. Они очень хорошо отнеслись к Дрю, когда узнали о том, кто он такой.

Лорд Дорн тихо сидел рядом с переговаривающимися шепотом Дрю и бароном Эваном. Дорн, сын герцога Бранда, лорда-быка из Калико, был таким же массивным и широкоплечим, как его отец. Глядя на него, трудно было поверить, что они с Дрю ровесники. Юного Быка прислали в Хаггард учиться у Эвана. В свою очередь сын Эвана, Эбен, отправился к Бранду и стал его личным телохранителем. Этот обмен был выгоден для обоих Верлордов, и каждый из них относился к сыну другого Верлорда как к своему собственному.

– Слава Бренну, что здесь нет Эбена и он не видит всего этого, – сказал Эван, глядя вверх, на потолок камеры. – Я давно должен был засыпать эту проклятую пещеру. Мне искренне жаль, что вас занесло в мой чертов город, Дрю. Если бы вам не пришлось завернуть сюда, вы сейчас, вероятно, были бы уже в Кейп Гала.

– И в таком случае я имел бы на руках труп Уитли. Но мы здесь, поэтому вы можете вылечить ее. Действительно, мы столкнулись здесь с некоторыми… затруднениями, но моя подруга останется жива благодаря вам, милорд.

Эван отмахнулся от похвалы Дрю:

– Не нужно меня благодарить.

– Значит, вы магистр? – спросил Дрю. – Мой друг Гектор, сын барона Хата, тоже магистр и талантливый целитель.

– Да, я в некотором роде магистр, хотя давно свернул на другой путь. Я не из тех, кто любит просиживать все дни в библиотеке за грудой книг. Мне всегда хотелось посмотреть мир. Я бросил заниматься наукой и пустился в приключения. Единственное, в чем я остался силен, – это лечение травами. Я принимал участие во многих походах вашего отца, исколесил вместе с ним всю Лиссию. Доводилось мне и мечом поработать, хотя по большей части занимался во время этих путешествий более мирным делом. Изучал приемы целительства, где бы ни бывал, записывал их. К тому времени, когда я вернулся в Хаггард, за мной уже прочно закрепилась репутация великого целителя. От нее мне уже никуда не деться, независимо от того, скольких людей я отравил!

Дрю очень понравился лорд-баран. Волк очень скоро открыл Эвану, кто он такой. Дрю отлично разбирался в людях, и Баран не разочаровал его. Волк с радостью узнал, что благодаря снадобьям Эвана здоровье Уитли пошло на поправку, и спустя короткое время она вновь будет на ногах.

– Еще раз примите мою огромную благодарность за Уитли, – от всего сердца сказал Дрю.

– Могу лишь частично принять вашу благодарность, Дрю. Думаю, она поправляется так быстро благодаря сочетанию моих лекарств с врожденными способностями ее организма к самоисцелению. Как, вы сказали, она получила эту рану?

– Я этого еще не рассказывал, – ответил Дрю, вздрогнув от нахлынувших воспоминаний. Эван наклонился ближе и весь обратился в слух.

– На дороге Тальстафф Роуд на нас напал человек. Я знаю, это прозвучит дико, но это был… мертвец.

Эван, казалось, вовсе не удивился, он слушал, задумчиво качая головой и поглаживая свою бородку.

– Я легко распознаю следы некромантии, – сказал он. – Вот и в ране, которую получила Уитли, было нечто неестественное и нечистое. Я надеюсь, что долговременных последствий после этого укуса не останется. Сейчас никаких опасений на этот счет нет, но нужно соблюдать большую осторожность, когда имеешь дело с черной магией.

Дрю кивнул. Ему хотелось рассказать кое-что о Гекторе, однако он подумал, что лучше этого не делать. Его друг сильно пострадал от своих сеансов общения с мертвыми, но, хотя Эван, казалось, очень много знал о черной магии, Дрю не считал себя вправе обсуждать с лордом-бараном личные дела Гектора. Вместо этого он решил вернуться к вопросу об Уитли.

– Она может говорить? – спросил Дрю.

– Говорить? Она не перестает задавать вопросы. Я рассказал ей обо всем, что случилось с вами, и о Кессларе она тоже знает. Сейчас ей нужен отдых, больше ничего. А утром с ней собирается поговорить Кесслар.

Дрю мысленно взмолился о том, чтобы лорд-козел отнесся к Уитли с должным уважением, однако продолжал опасаться худшего.

– Что он собирается делать с нами? – озабоченно спросил Дрю.

– Прошлой ночью начали готовить к отплытию «Баньши», судно Кесслара, – Эван махнул рукой в направлении тянувшегося за решетками туннеля. – Вас отведут в гавань, а затем повезут Бренн знает куда. Меня Кесслар тоже берет, в качестве своего персонального медика. Вас погрузят на борт вместе с остальными. У Кесслара могут быть особые планы относительно Дорна…

Юный Бык бесстрастно взглянул на них своими большими карими глазами.

– Что это за «особые планы»? – спросил Дрю.

– Кесслар – работорговец, Дрю. Он ловит людей по всей Лиссии, а затем увозит их за море. Никто не знает, с кем он ведет торговлю, хотя некоторые говорят, что это лорды-кошки из Баста. Однако Кесслар не раз упоминал об арене, которая называется Печь, и заранее восхищался тем, какой замечательный спектакль покажет его дружкам Дорн.

– Арена?

– Он хочет вывести меня на бой как гладиатора, – негромко сказал Дорн. Дрю поразился, услышав его мягкий бархатный голос. – Хорошо, я устрою ему спектакль. В ту же минуту, когда с меня снимут этот ошейник, он узнает, какие у меня рога.

В этом Дрю не сомневался – даже в своем человеческом обличье лорд-бык выглядел настоящим атлетом: высокий, мускулистый, смертоносный.

– Разумеется, – произнес Дорн, – если бы Кесслар узнал, кто вы такой на самом деле, он отправил бы вас на своем личном судне в сопровождении двадцати лучших охранников. Трудно даже вообразить, какую ценность вы представляете для торговца живым товаром. Помалкивайте о себе, Дрю.

Если Кесслар имел обыкновение устраивать «спектакли» с участием Верлордов, Дорн прав. Представить только, какую цену заломил бы Кесслар за последнего из Волков и правомочного короля Вестланда!

– Если Кесслар такой подлый человек, почему вы дали ему войти в город?

– Хаггард был тихим местечком, совсем не похожим на прежний великолепный город. Мои охранники у ворот в основном занимались тем, что считали телеги с зерном, которые въезжают и выезжают из города. В Хаггарде давно не слышали о более серьезных преступлениях, чем карманная кража. Мне и в голову не приходило, что Кесслар намеревается украсть моих людей.

Эван опустил голову на грудь и замолчал. Рассказ за него продолжил Дорн.

– В Хаггарде было введено двойное правление, Дрю. Козлы и Бараны правили совместно – родственная кровь, как-никак. Кесслар старше барона Эвана примерно лет на двадцать. Когда Эван получил свой титул, он стал младшим правителем Хаггарда. А главным был Кесслар. Впрочем, одного Хаггарда Козлу было мало. Его аппетиты простирались намного дальше – ему хотелось владеть Хайклиффом, Брекенхольмом, даже Айсгарденом на морозном севере. И в каждом городе, куда приезжал Кесслар, он оставлял о себе недобрую память.

Дальше, сохраняя спокойствие, историю закончил Эван.

– Богатство для Кесслара – это все. Богатство дает власть и силу. Он подкупил и обманул многих Верлордов по всей Лиссии и всегда успевал уйти от ответа за свои преступления. Хаггард для него всего лишь эпизод. Он ободрал город как липку и теперь намерен двинуться дальше.

– Но как он вошел в город? Почему вы не знали о его приближении?

– Зато он знал о существовании этой пещеры и знал, как в нее попасть под землей из залива Хаггард.

– Они явились ночью, – сказал Дорн. – Прокрались по туннелям и поднялись в замок. Гарнизон не был готов к вторжению, да и чем они могли ответить? – Бык повернул голову к Эвану, заглянул ему в глаза. – Вам не за что проклинать себя, дядя.

Дрю посмотрел вокруг. Те узники, которые не спали, с печальным и озабоченным видом наблюдали за разговором Верлордов. Эти люди были сломлены, их гордость и саму жизнь растоптал ворвавшийся в их дома Козел.

– Никому из вас не должно быть стыдно за себя! – сказал Дрю достаточно громко, чтобы его голос услышали все бодрствующие, но достаточно тихо, чтобы эти слова не долетели до охранников там, наверху, над лестницей. – Эти мерзавцы, которые захватили ваш город, – если бы они не напали исподтишка, а столкнулись с людьми из Хаггарда лицом к лицу, то наверняка получили бы взбучку, которую запомнили бы до конца своей жизни. Если бы, разумеется, осталось кому о ней вспоминать.

Дрю заметил, как узники начали вставать со своих мест, поднимать головы, хлопать друг друга по спине. Жены обнимали своих мужей за плечи с любовью и желанием поддержать их. Жители Хаггарда обнимались, а у Дрю закипала в жилах кровь, когда он думал об этих несчастных, погребенных в темной пещере под своим собственным городом, обреченных на то, чтобы быть увезенными отсюда за тридевять земель. Дрю встал, выпрямился и по очереди уважительно кивнул каждому из своих сокамерников.

– Он тоже умел так делать, – прошептал Эван.

– Кто?

– Вергар. Он умел вдохновлять людей. Вы хороший человек, Дрю. Хотел бы я встретиться с вами при более счастливых обстоятельствах.

– Я ничуть не похож на Вергара, – сказал Дрю, неожиданно вспомнив о том, кто он на самом деле. Да, он мог, поговорив с узниками, вернуть им чувство собственного достоинства, но кто он такой? Дрю по-прежнему чувствовал себя сельским пареньком с Холодного побережья. При этой мысли вся его бравада испарилась.

– Вы никогда не встречались с ним, это совершенно очевидно, – улыбнулся Эван. – Да, он был крупнее вас, и голос у него был грубее, но он всегда умел воодушевить людей своими словами. Вы обладаете тем же даром.

– Для меня это как проклятие, милорд. Я никого не просил, чтобы родиться сыном Вергара.

– Ну разве кто-нибудь в Лиссии выбирает себе родителей? – рассмеялся Эван. – Вы тот, кто вы есть, Дрю, и от этого никуда вам не деться. Вы должны гордиться своими родителями, молодой человек.

«Ах, если бы вы знали, что я думаю по поводу своего происхождения, барон Эван», – подумал Дрю, вновь опускаясь на холодный пол. Ему хотелось бежать от такого наследия. Бежать и никогда не возвращаться назад.

 

Глава 5

Ключ

В свое время замок Хаггард был роскошной резиденцией местного лорда, центром всего великого и славного Лонграйдингса. Богатые купцы и знатные люди съезжались сюда пировать и искать своего счастья. В порт Хаггарда заходили корабли со всех уголков Лиссии. Сравнительно недавно новой столицей стал город лорда-коня из Кейп Гала, но многие по-прежнему считали Хаггард сердцем Лонграйдингса, бьющимся на скалах над расстилающимися внизу лугами. Однако жизнь в замке стала совсем иной.

Теперь «придворные» графа Кесслара спали где попало, пол в тронном зале был замусорен, возле мраморных колонн валялись пьяные в обнимку со своими флягами, с помощью которых они нещадно опустошали богатые винные погреба замка. У трона тоже виднелась фигура человека, спавшего, завернувшись в шкуру, – у его ног привалился старый мастиф, положив свою грязную морду на лапы.

Уитли тихо подобралась к каменным ступеням трона, переступая через тела спящих охранников. Их она насчитала около двадцати – все страшные на вид и вооруженные до зубов. Подобных головорезов она встречала и раньше, они шатались по Брекенхольму, толкались в тавернах, дрались на улицах, а потом нанимались кем-нибудь на отъезжающие из города купеческие обозы.

Люди Кесслара недооценили Уитли. Лежащая в постели, поправляющаяся усилиями барона Эвана от полученной раны, она представлялась им последним человеком, который мог бы пробраться в замок посреди ночи. В Хаггард ее привезли умирающей, а внимание Кесслара она привлекла лишь после того, как он понял, какую ценность представляет собой эта девушка. Дочь герцога Бергана, она оказалась действительно богатой добычей для лорда-козла.

Первым, что увидела Уитли, придя в сознание, было доброе лицо старого Эвана. Он быстро объяснил, в каком затруднительном положении она оказалась, где заточен Дрю и у кого находится ключ от дверей тюрьмы. Все это, как сказал Эван, было несущественно – Уитли была еще слишком слаба, чтобы вставать с постели и строить планы по освобождению своего друга. Пока что ей нужно было отсыпаться, а когда она наберется сил, можно будет вместе подумать о том, как быть дальше.

Уитли такое положение дел не устраивало.

Люди лорда-козла до самого утра пили и веселились. Когда их голоса стихли, Уитли прождала еще целый час, после чего выбралась из постели, босая, в одной ночной рубашке. Приставленный к ее двери охранник давно ушел пить со своими дружками. И то сказать, что делать охраннику возле двери, за которой в постели валяется больная девчонка?

Пологая лестница привела ее прямо в тронный зал, где маленькая армия наемников Кесслара завалилась спать после ночного кутежа. По словам Эвана, это была их последняя ночь в Хаггарде, назавтра лорд-козел собирался поднять паруса и увезти с собой своих пленников. Уитли разведала лестницу, которая вела вниз, в пещеру под замком, но не спешила отправиться по ней. Дрю придется еще немного подождать. Вначале она должна посетить другое место.

Уитли была еще очень нездорова, ее тело ослабло, борясь с раной, полученной от укуса мертвого гвардейца. Последнюю неделю девушка провела словно в тумане, то приходя в себя, то вновь теряя сознание. К концу недели лекарства, которые давал ей барон Эван, постепенно вывели Уитли из этого состояния, и она начала выздоравливать. Внутри своего тела Уитли продолжала ощущать холодок, ее неотвязно преследовали воспоминания о прикосновении зубов мертвеца к ее шее.

И вот сейчас Уитли осторожно, как учил ее мастер Хоган, кралась по тронному залу. Она была метрах в пяти от ступеней трона, когда заметила, как пошевелился мастиф. Собака низко зарычала, словно гналась за кем-то во сне. Услышав это рычание, лежащий неподалеку охранник повернулся, а глаза Уитли расширились от страха. Дорогу к трону перегораживал еще один спящий – Уитли осторожно перешагнула через него, тихо касаясь босыми ногами каменных плит пола. Собака вновь зарычала. Шкура зашевелилась, из-под нее высунулась смуглая рука и сонно ухватила мастифа за пасть – собака сразу же смолкла. В этот миг Уитли заметила на бедре капитана то, что искала, – кольцо с ключами. Рука потянулась назад, и Уитли облегченно вздохнула.

Джоджо, так барон Эван называл этого капитана. Он был родом с далекого острова в южных морях и, как предупреждал лорд-баран, отличался бешеным темпераментом. Головорезы Кесслара явились сюда два месяца назад. Первое, что сделал Джоджо, – до полусмерти избил дворецкого за то, что тот просто не поспешил исполнять приказания Кесслара. Джоджо был невероятно жестоким человеком и командиром наемников. Кесслар ночевал в спальне лорда, а Джоджо спал со своими бандитами. Он и был таким же бандитом и убийцей, как они сами.

Убедившись в том, что Джоджо и его мастиф спят, Уитли готовилась к следующему шагу. Она плохо себя чувствовала, ее кожа была холодной и покрылась липким потом. Ночная рубашка прилипала к телу, сковывая движения, – это тревожило девушку. Лихорадка по-прежнему не отпускала ее. Уитли сделала над собой усилие, чтобы сосредоточиться на следующей цели – Джоджо и кольце с ключами. Она старалась не думать сейчас о том, что будет делать Дрю и как ей передать ему ключ. Что делать, пусть решает сам Дрю – он всегда действует импульсивно, полагаясь на свои инстинкты. На волчьи инстинкты.

Окруженная спящими бандитами, Уитли прикрыла глаза, призывая на помощь сидящего внутри нее Медведя. Ее чувства начали обостряться, прежде всего зрение и слух. Уитли мысленно приказала себе остановить дальнейшую трансформацию – ей нужно было контролировать себя и сохранять энергию.

Когда девушка подошла ближе к ступеням трона, мастиф неожиданно открыл глаза. Собака не чувствовала больше привычного запаха человека и ощутила присутствие Медведя. Уитли замерла и уставилась на мастифа. Он собирается залаять? Девушка прищурилась и не мигая смотрела на собаку сверху вниз, показывая ей обнажившиеся зубы. Уитли знала, что таким способом Медведь способен утихомирить и более могучего зверя, чем этот пес.

Мастиф опустил морду на лапы и только тихонько заскулил. Собака так и оставалась лежать, прижавшись брюхом к полу, пока Уитли подходила к Джоджо и тянулась за его ключами.

Дрю вздрогнул, заметив появившуюся со стороны винтовой лестницы тень. Другие узники тоже заметили ее, в их глазах появился страх. Если это Джоджо, хорошего ждать не приходится. А Дрю подумал про себя: «Пусть войдет. Я и без клыков сумею показать ему, с кем он имеет дело». Он низко пригнулся.

Со стороны лестницы показалась тоненькая фигурка, она быстро пробиралась вперед, ведя рукой по прутьям решетки, пока не наткнулась на входную дверь. Дрю услышал, как звенят ключи – похоже, что пришедший перебирал их один за другим, отыскивая нужный. Дрю заметил босые ноги незнакомца, а затем, когда свет горящего на лестнице факела упал на бледное лицо, узнал его наконец.

– Уитли?

Девушка подняла лицо от связки ключей. Да, это была Уитли – босая, в одной ночной рубашке.

– Дрю! – радостно ахнула Уитли. – Погоди минутку…

Уитли вновь принялась перебирать ключи, а Дрю тем временем бросился к двери. Спавшие узники начали просыпаться, разбуженные негромким разговором друзей.

– Где ты взяла эти ключи? – спросил Дрю, напряженно глядя в сторону лестницы и молясь о том, чтобы оттуда никто не появился. Риск, на который отважилась Уитли, был в самом деле смертельным.

– У Джоджо.

– У Джоджо? – переспросил Эван. – Но позвольте спросить, как вам это удалось, миледи?

– Справилась, – уклончиво ответила она, и в эту секунду ключ громко повернулся в замке. Уитли распахнула дверь и бросилась в объятия юного Вервольфа. Она дрожала, ее организм все еще продолжал бороться с лихорадкой.

– Слава Бренну, ты цела, Уитли, – сказал Дрю, крепче прижимая к себе девушку.

Он провел пальцами по своему ошейнику, нащупал то место, где он закреплялся винтом.

– Надеюсь, мы сумеем снять эту штуковину?

– Кузнецы в городе, конечно, найдутся, только сейчас, по-моему, не самое подходящее время звать их, – грустно улыбнулся Эван.

Дорн поднялся и, возвышаясь над Дрю словно башня, протянул свою руку.

– Дорн из Дайрвуда, – торжественно произнес он. – Вы окажете мне честь, если позволите сражаться на вашей стороне.

– Это будет большой честью и для меня, Дорн, – ответил Дрю, чувствуя в своей крови прилив адреналина.

– Что вы собираетесь предпринять? – спросил Бык, когда они вышли из камеры.

– От трансформации нам придется отказаться, – сказал Дрю, – иначе мы лишимся голов.

– Сражаться, – пробормотал Эван, словно копаясь в дальних уголках своей памяти. – Давненько же я не участвовал в бою.

– Козел разорил Хаггард, – произнес Дрю, напоминая Эвану о том, чего тот лишился. – Ваши враги там, наверху.

И добавил, обращаясь уже ко всем узникам:

– У каждого из вас здесь семья, дети, родители. Ваша жизнь. Ваш город. Все это вновь может стать вашим.

Узники – и мужчины, и женщины – пришли в движение. К ним возвращались надежда и вера. Не все они были готовы идти – одни были ранены, другие слишком запуганы, но тем не менее Дрю насчитал около пятидесяти человек, которые были готовы сражаться.

– Отвоюем наш город, – сказал Эван. – Вернем Хаггард себе!

Готовые к бою люди собрались вокруг Эвана. Они кланялись ему, повторяли его имя, шептали обращенные к Бренну молитвы.

– Каков план? – спросил у Дрю лорд-баран.

Юный Вервольф взял Уитли за руку:

– Держись рядом со мной, Уитли, – а затем обратился к остальным: – Расскажите мне все, что вам известно об этом замке, и поскорее. Дело предстоит опасное, но мы можем победить Козла. Теперь наша очередь преподнести ему сюрприз.

Эван и Дорн согласно кивнули, и маленькая, но решительно настроенная группа собралась с наружной стороны двери камеры, разрабатывая план своей атаки.

 

Глава 6

Битва при Хаггарде

Они ворвались в тронный зал без предупреждения, без боевых криков. Они надвигались словно прибой с единственной целью – убивать. Лежавший ближе всех к входу охранник был мгновенно задушен, за ним пришла очередь следующего. Мечи и ножи убитых нападавшие забирали себе. Только пятый бандит успел крикнуть перед смертью, его крик разбудил восьмерых остававшихся в живых наемников, и они вскочили, хватаясь за оружие.

Джоджо тоже проснулся и побежал вниз по ступеням трона. Старый мастиф поднял голову и запоздало залаял. Джоджо яростно пнул собаку, и мастиф покатился по полу. Джоджо увидел, как его люди мечутся по залу, а за ними гоняются хаггардские фермеры и рыбаки.

Командир наемников схватился за пояс, обнаружил, что кольцо с ключами пропало, выругался и выхватил из ножен недавно присвоенный у брекенхольмского следопыта меч. Это был славный меч, и у Джоджо давно чесались руки попробовать его в настоящем деле.

Какой-то человек из Хаггарда ударил одного из солдат по спине стулом. От удара стул развалился пополам, а солдат скорчился на полу, прикрывая руками голову. Нападавший собирался добить солдата, но не успел – меч вонзился ему в спину и прошел насквозь. Человек умер раньше, чем его тело успело соскользнуть с клинка на пол.

– Отлично, Пурни! – крикнул Джоджо нанесшему этот удар солдату и осмотрелся вокруг. Сбежавших заключенных было меньше, чем ему показалось вначале. Его солдаты – хорошо обученные и вооруженные – оказались лицом к лицу с жалкой кучкой изморенных голодных мужиков. Что же они дрожат от страха, идиоты, вместо того чтобы складывать штабелями к трону головы этой деревенщины?

Джоджо заметил, как пятеро заключенных исчезают на широкой лестнице в дальнем конце зала, ведущей наверх, к спальне его господина. Одним из них был Эван, другим – тот мальчишка-следопыт из Брекенхольма, и еще девушка в белой ночной рубашке. Дочь Берлорда? Джоджо ухмыльнулся, схватил пробегавшего мимо Пурни за шею и притянул к себе.

– Брось клич. Против нас горсточка жалкой деревенщины, больше ничего. Вы столкнулись не с армией, это просто подвальные крысы. Убейте их всех.

Он отпустил Пурни, и тот сразу же выпятил грудь, почувствовав уверенность в себе.

– Я наделаю фарш из этих баранов.

Дрю и Уитли вбежали на второй этаж чуть раньше барона Эвана и его людей. Дрю точно знал, куда им идти, – старый Баран успел рассказать ему о том, где расположена спальня Козла.

Нужно было торопиться, вот-вот Кесслара потревожат крики. Дрю подбежал к массивной двойной двери, повернул ручки и распахнул створки.

Надежды застать Козла врасплох не оправдались. Сквозь открытую балконную дверь пробивались первые солнечные лучи, тяжело хлопали на холодном утреннем ветру плотные шторы. Комната была пуста. Уитли влетела в комнату вслед за Дрю и сразу прислонилась к спинке кровати, с трудом переводя дыхание. Болезнь, пережитое нервное напряжение и частичная трансформация в тронном зале, поиски Дрю – все это отняло у нее последние силы.

– Должно быть, он внизу, со своими людьми, – сказал Дрю, проклиная свое невезение.

– Или просто сбежал, – добавила Уитли, неуверенными шагами направляясь к балкону.

– Стой! – крикнул Дрю, но было уже поздно.

Кесслар стрелой вылетел из-за штор, схватил Уитли за шею и поволок ее на балкон. Дрю рванулся следом, но лорд-козел сильнее сжал горло Уитли и приказал кивком головы, чтобы юноша отступил назад. Затем Кесслар заглянул через невысокую каменную стенку балкона вниз, во двор, куда к этому времени успела переместиться битва при Хаггарде. В резком утреннем свете лицо Козла казалось еще более грубым и отвратительным, как и его довольный смешок. Кесслара нимало не волновали происходившие внизу события – он просто наслаждался этим зрелищем.

– Отпусти ее, – стараясь говорить как можно спокойнее, сказал Дрю.

Сутулые плечи и горбатая спина делали фигуру лорда-козла нескладной, почти карикатурной.

Длинные белые волосы были откинуты назад, их кончики завивались вокруг шеи. Заостренная белая бородка, подстриженная так же, как у Эвана, еще больше удлиняла и без того вытянутое лицо, под глазами отвисли мешки. Сами глаза смотрели на Дрю дико и злобно и при этом косили – трудно было понять, куда в самом деле был направлен взгляд Козла.

– Твоя была задумка, парень? Весьма изобретательно.

Кесслар вытянул вперед правую руку, тряхнул Уитли за шею, словно тряпичную куклу. Она отчаянно смотрела на Дрю расширившимися глазами. Уитли выглядела очень нездоровой, испуганной, с яркими царапинами на бледном как мел лице.

– Простите, что сыграл не по вашему сценарию, – сказал лорд-козел, театрально взмахнув свободной рукой в сторону двора. – Но я не мог оставаться лежать в кровати, когда ваша банда затеяла беспорядки в городе. Моем городе. А у меня есть склонность к импровизациям – таким, например.

Он потащил Уитли к краю балкона.

– Нет! – крикнул Дрю, и в эту секунду рядом с ним появился Эван со своими людьми.

– А, Эван! Наконец-то вспомнил, что и у тебя есть хребет?

– Отпусти ее! – вскрикнул лорд-баран.

– Смеешь приказывать мне? Лучше взгляни во двор, кузен. Твоя армия голодранцев испустила дух.

Эван осторожно прошел на балкон, стараясь ни на секунду не упускать Кесслара из вида. Дрю тоже передвинулся, чтобы взглянуть через плечо лорда-барана. Кесслар не солгал.

Небо на востоке заалело, разливая над Хаггардом утренний солнечный свет. Внизу, во дворе, лежало несколько мертвых заключенных, а солдаты Кесслара были теперь вооружены и защищены доспехами. Около дюжины заключенных сбилось в кучку, пытаясь обороняться захваченным в бою оружием.

Они с отчаянием смотрели на стоявшего на балконе Эвана, а тем временем во дворе показались новые солдаты Козла, смыкая вокруг заключенных свои ряды.

– И ты собираешься вот так просто стоять и смотреть, как их разрубят на куски, Эван? – спросил Кесслар. – Ты же можешь положить этому конец. Я и сам предпочел бы сохранить живым хотя бы часть своего товара, но если потребуется преподать тебе урок…

– Нет! – сказал Эван. – Пожалуйста, не надо.

Кесслар ухмыльнулся, вновь обнажив свой треснувший желтый зуб. Бой внизу прервался – все смотрели на балкон. Еще несколько секунд, и восставшие капитулируют. Дрю положил руку на плечо барона, сочувственно сжал его.

– Это была славная битва, правда? – сказал Эван, прежде чем повернуться к Кесслару. Дрю вновь посмотрел на город, за стены.

– Кесслар, – начал барон, – прими мои…

– Постойте! – воскликнул Дрю и сильно вцепился в Эвана. – Смотрите!

Эван взглянул вслед за Дрю поверх крыш. Около тридцати человек подъезжали к городу по мощенной камнями дороге. На них, вне всякого сомнения, были зеленые плащи – лучшие шесть ветвей армии Брекенхольма. Впереди скакал лорд Броган, вслед за ним – капитан Харкер.

Кесслар от удивления выкатил глаза, хотя потрясен был не только он один.

– Броган! – закричала Уитли.

Гвардейцы из Брекенхольма приближались. Кесслар обхватил Уитли руками, выставил ее перед собой. Стоявший у ворот замка капитан крикнул, предупреждая столпившихся во внутреннем дворе солдат, но те были в растерянности и не знали, что им предпринять.

Гром подков прокатился по улицам, повергая в панику людей лорда-козла.

– Как быстро меняется ситуация, Кесслар, – сказал Дрю. – Отпусти ее.

– Убейте их! – крикнул Кесслар своим людям внизу.

Гвардейцы Брогана ворвались во двор и с ходу оценили обстановку. Тела зарубленных горожан лежали в грязи, а над ними стояли головорезы лорда-козла, с их мечей и пик еще стекала кровь. Броган заметил свою сестру – ее держал в своих руках граф Кесслар. Прежде чем Берлорд успел отдать команду, со стен замка на гвардейцев обрушилась дюжина стрел: стоявший у ворот капитан не сидел сложа руки и отдал приказ своим лучникам. Строй гвардейцев из Брекенхольма рассыпался, солдаты в зеленых плащах разъехались в разные стороны, ища укрытия от стрел. Теперь в бою принимали участие сразу три стороны, отчего город Хаггард стал выглядеть слегка переполненным людьми и довольно шумным.

– Кесслар, – повторил Дрю. – Отпусти ее.

– Кто ты такой, чтобы приказывать Верлорду? – прорычал Козел. Его лицо исказилось, на лбу начали прорастать рога. Уитли изогнулась, когда расширившаяся грудь Кесслара толкнула ее в спину. Она слышала, как трещат, расходясь в стороны, ребра Козла, как разрывается и вновь срастается его плоть, как щелкают по полу выросшие на концах ног копыта.

Прежде чем Дрю успел ответить на вопрос Кесслара, от двери послышался крик. Это погибли два человека, сопровождавшие сюда Эвана. Они пали, пронзенные клинком Вольфсхеда – меч пронзил насквозь одного человека и глубоко вошел в спину второго.

Джоджо вытащил меч – два бездыханных тела свалились на пол.

Кесслар возбужденно переступал своими копытами, его рога полностью выросли и едва не задевали потолок.

– Великолепно, Джоджо! Браво!

Сражавшиеся во дворе люди увидели Кесслара и смотрели на него со страхом, к которому примешивалось благоговение. Воспользовавшись заминкой, люди Кесслара рванулись к замку и исчезли внутри, успев запереть за собой двери. Гвардейцы из Брекенхольма поспешили следом, навалились на затрещавшие двери. Пока они прорывались в замок снизу, основные события развернулись на втором его этаже, где продолжалась смертельно опасная игра.

Кесслар указал рукой на Дрю и с ненавистью крикнул Джоджо замогильным низким голосом:

– Убей его! А затем прирежь этого жирного барана Эвана!

– С превеликим удовольствием, – ответил Джоджо и начал приближаться к Дрю, поигрывая в руке Вольфсхедом.

Дрю отступил, а Джоджо успел бросить, проходя мимо застывшего на месте Эвана:

– Жди своей очереди, старый болван.

В дверном проеме комнаты появились четверо солдат Кесслара.

– Люди из Дайрвуда, сир, – тяжело дыша, крикнул один из них. Это был уже знакомый нам по тронному залу Пурни.

– Я не слепой! – рявкнул Кесслар.

– Двери забаррикадированы, господин, но кто может сказать, как долго они выдержат? Солдат тридцать человек, плюс еще местные. Силы примерно равны, не лучше ли нам навострить лыжи?

– Придержи язык, Пурни. Я сам решу, когда нам уходить. Пока у меня в руках эта прелестная штучка, – сказал Козел, втягивая носом запах волос Уитли, – нам есть о чем торговаться.

Наемники начали приближаться, окружая Дрю.

– Назад! – крикнул Кесслар. – Ваш капитан покажет вам, как нужно выпотрошить этого мальчишку из Дайрвуда.

Отступать Дрю больше было некуда. За его спиной находился богато украшенный камин, в котором мерцали еще не остывшие с ночи угли. Спереди приближался свирепый Джоджо со свернутой в кольцо плетью на поясе и Вольфсхедом в руке. «Если он проколет меня моим мечом, – подумал Дрю, – то это будет больно, но не смертельно. Один раз Вольфсхедом меня уже били». Впрочем, утешение от этих мыслей было слабым – Джоджо, судя по всему, был опытным убийцей и редко промахивался, когда целил в сердце.

Джоджо улыбался своим дружкам, которые подзадоривали его. Дрю казался ему совершенно не опасным. И напрасно. Перехватив инициативу, Дрю прыгнул первым и ударил Джоджо кулаком в челюсть, заставив его повернуться и отступить на несколько шагов назад. Дрю бросился на спину Джоджо, схватил висевшую у него на бедре плеть, моментально набросил ее петлей на шею бандита и туго затянул. Джоджо медленно попятился назад, к камину. Дрю изо всех сил затягивал кожаную петлю, но мускулы на шее южанина напряглись и затвердели, словно деревянные.

У камина Джоджо неожиданно резко повернулся и отпрянул назад – находившийся за его спиной Дрю со всего маху ударился об острый край камина. Дрю потерял дыхание, его руки, затягивавшие плеть, ослабли. Довершая свой маневр, Джоджо с силой откинул назад свою голову, ударив затылком в лицо Дрю. Из разбитого носа хлынула кровь, и Дрю обвис на плечах южанина. Джоджо шагнул вперед, и Дрю с грохотом рухнул на пол.

Он слышал, как рассмеялись наемники, пока Джоджо горделиво обходил вокруг него. Дрю видел все как в тумане, лежа лицом в нескольких сантиметрах от догорающего каминного огня. Боковым зрением он слабо различал фигуры удрученного Эвана и бьющего копытами Кесслара, в руках которого по-прежнему оставалась Уитли. Дрю чувствовал, как рвется наружу сидящий внутри него Волк, но из последних сил сдерживал его. Если начнется трансформация, он в считанные секунды погибнет – ему разорвет горло надетый на шею железный ошейник.

– Покончи с мальчишкой и примись за этого старого дурака, – приказал своим шершавым голосом Кесслар и пинком заставил Эвана опуститься на колени.

– Как пожелаете, – откликнулся Джоджо, подходя к пытающемуся подняться возле камина Дрю. Убийца занес над ним меч, но в эту секунду юноша с разворота вцепился в лицо Джоджо – в своей ладони Дрю держал пригоршню взятых из камина углей. Огромный южанин завизжал от боли, ударил Дрю, заставив его вновь упасть на колени. Большая часть углей отвалилась от лица Джоджо, но некоторые из них успели впиться в плоть и теперь продолжали прожигать ее. Один уголек попал Джоджо прямо в левый глаз и теперь дымился и шипел.

Ладонь Дрю тоже была покрыта пятнами от ожогов, но это его не беспокоило. Он нахально улыбнулся негодяю – на окровавленном, с разбитым носом лице эта улыбка выглядела просто чудовищно. Джоджо утратил контроль над собой, а Дрю, напротив, был намерен стойко держаться до конца, успел даже подумать о том, что его второй раз будут убивать Вольфсхедом. Он закрыл глаза и приготовился принять удар.

Ослепший на один глаз Джоджо вложил в размах всю свою силу и ярость. Его удар был смертельным и всегда достигавшим цели. За свою жизнь Джоджо отрубил не одну голову – и дезертирам в армии своего прежнего лорда, и гладиаторам на арене, и врагам на поле брани.

Может быть, Джоджо и смог бы когда-нибудь из жалости не убивать оказавшегося перед ним мальчишку, но только не в этот раз. Если кому и следует отрубить башку, так в первую очередь этому чертову отродью из Дайрвуда. Меч с быстротой молнии опустился на шею Дрю.

Полетели искры.

 

Глава 7

Спущенный с цепи

На удар каждый реагировал по-своему. Барон Эван отвернулся, а Уитли закрыла глаза, задыхаясь от страха. Кесслар издал какой-то непонятный, нечеловеческий звук, а его солдаты смеялись. Джоджо отступил назад и почти выронил меч, поднимая руку к своему выжженному глазу. Тело юноши лежало на полу перед камином.

Наконец Джоджо рывком вытащил из своей глазницы уголь – он выскочил с хлопком, как пробка из бутылки. Люди Джоджо подступили к своему командиру с поздравлениями, хотели посмотреть, насколько серьезна его рана, но он игнорировал их и повернулся к телу.

– В чем дело? – прохрипел Кесслар, пинком выпихивая Эвана вперед. – У тебя на очереди еще один клиент, не забывай.

– Минутку, – ответил убийца. – Я должен кое-что проверить.

Что-то было не так. Меч ударил мальчишку по шее.

Джоджо чувствовал силу отдачи от удара, видел, как упало тело. Но голова… почему не отлетела в сторону голова? А те искры, откуда они взялись? Он перевернул тело, ожидая увидеть разорванную, окровавленную рану, но шея мальчишки оказалась целой, зато на полу валялись две чугунные скобки с неровными краями.

Искры. Ошейник. Обломки.

Четверо дружков Джоджо собрались возле трупа, а лорд-козел тем временем все пристальнее присматривался, но не к юноше и не к ошейнику, а к мечу, который держал в руке Джоджо.

– Эй, а голова-то у него не отлетела, – сказал Пурни.

– Ошейник… – начал Джоджо. Его дружки тем временем принялись пинать труп.

– К черту ошейник, – прохрипел Козел. Он слегка ослабил хватку, которой держал Уитли, сделал шаг вперед и спросил: – Где ты взял этот меч?

Джоджо посмотрел на меч в своей руке.

– Меч?

– Я что, говорю на чужом языке? Да, меч! Это же клинок Вольфсхед! Оружие личной охраны Вергара. Откуда он у тебя?

– У мальчишки забрал, – ответил Джоджо.

– У какого еще мальчишки?

– У этого, – сказал Джоджо. Его четверо дружков медленно попятились назад.

– Хозяин… – начал Пурни. В эту секунду серая рука с когтями рванулась вверх от пола и схватила бандита за шею. В следующий миг Пурни взлетел в воздух, врезался головой в потолок, а затем его бездыханное тело свалилось на пол.

Трое оставшихся бандитов поспешно принялись отступать, тесня и толкая друг друга. Первого из них появившийся словно ниоткуда монстр схватил за лодыжку и швырнул головой в камин. Негодяй покатился, вопя, по раскаленным углям. Запахло горелой кожей. Оставшиеся двое встали по обеим сторонам рядом с Джоджо.

Дрю поднялся. Трансформация еще не завершилась, но он уже чувствовал огромный прилив энергии от Волка. Удлинились челюсти Дрю, в них проросли длинные острые клыки, с которых капала слюна. Грудь Дрю ходила ходуном, увеличивалась в размерах, меняла форму, обрастала темной шерстью. Заскребли по полу выросшие на ногах когти, зло сверкнули желтые глаза.

– Этого не может быть! – проблеял трансформированный Кесслар, продолжая удерживать Уитли и пытаясь укрыться за ней, как за щитом, от Волка.

– Оказывается, может, – улыбнулся Эван.

Джоджо схватил своих людей, подтолкнул их вперед.

– Давайте, парни. Это всего лишь мальчишка в шкуре. Покажите ему!

Бандиты бросились на Волка, подняв над головой оружие. Дрю получил удар в плечо, присел на одно колено и, словно выброшенный пружиной, обрушился на одного из нападавших. Схватил его и швырнул по воздуху на стоявший у стены деревянный стол – от удара тот раскололся на мелкие щепки. Дрю подхватил клинок упавшего бандита и с силой швырнул через всю комнату, словно нож для метания. Клинок впился в бедро последнего из бандитов, который закричал и повалился на пол. Теперь они остались один на один с Джоджо.

– Ну, – прорычал Дрю сквозь оскаленные зубы, – теперь разберемся с тобой!

Джоджо взглянул на Вервольфа, на своих поверженных бойцов.

Ухватился за ручку клинка, вытащил его из бедра своего упавшего товарища. Кесслар начал потихоньку пробираться к выходу из комнаты.

– Ты никуда не уйдешь, Кесслар, – рявкнул Дрю. – Я с тобой еще не закончил.

Несмотря на свои размеры и устрашающий вид, Козел явно пасовал перед Волком. То ли боялся его как Зверя, то ли вид Дрю напомнил ему о Вергаре, но в любом случае Кесслар запаниковал. Барон Эван перешел на новое место, к двери, чтобы перекрыть Козлу выход из комнаты. Кесслар вернулся на балкон, внимательно посмотрел за его край. Уитли он по-прежнему крепко держал в своих руках. Сейчас девушка из Брекенхольма обмякла – Кесслар не рассчитывал силу, с которой сжимал шею Уитли.

В этот момент Джоджо и прыгнул на Дрю, целясь ему в живот. Дрю постарался увернуться от удара, но сделал это недостаточно проворно – клинок Вольфсхеда задел бедро, разрезав на нем мышцы. На секунду Дрю ослеп от боли и потому позволил Джоджо не только пролететь мимо, но и нанести повторный удар – он пришелся в туловище Дрю. Джоджо великолепно владел оружием, такого искусного противника Дрю еще не встречал. Разве что выбитый глаз Джоджо несколько уравнивал их силы.

Джоджо и Вервольф кружили на месте. Внизу трещали двери замка Хаггард – люди лорда Брогана старались выломать их, используя для этого любые подручные средства.

– Они скоро будут здесь, – прорычал Дрю. – Для вас все кончено. Отпусти Уитли!

Кесслар взглянул на Джоджо, кивнул ему, затем поднял Уитли над головой, держа девушку за бедра и ее длинные каштановые волосы. Придушенная Кессларом, Уитли потеряла сознание, обмякла в руках ковылявшего к балкону Козла. Дрю выступил навстречу ему, постепенно совершая обратную трансформацию и превращаясь в человека.

– Стой где стоишь! – предупредил Кесслар, перегибаясь через низкие балконные перила.

– Не надо! – умоляюще воскликнул Дрю, хотя и видел, что Кесслар не в себе, что им руководит только гнев и ярость. Кесслар поскользнулся на своих козлиных копытах, тело Уитли дрогнуло. Еще один шаг – и оба они окажутся за краем балкона.

Первым вступил в бой Эван. Он ринулся вперед и схватил Кесслара за лодыжки. Ноги Козла застряли на месте, а верхняя часть тела накренилась вперед. Козел взвыл и выпустил Уитли. Вслед за Уитли в воздух взмыл Дрю. Падение на мощенный камнем двор с высоты двенадцати метров смертельно опасно не только для обычного человека, но и для оборотня тоже.

Время словно застыло, пока Дрю пролетал мимо вопящего Козла, которого удерживал старый лорд-баран. Тело Уитли летело вниз – Дрю выбросил руки вперед, ухватил ее своей правой рукой за лодыжку – теперь они вместе повисли в воздухе. Дрю задел животом за край балконных перил, это замедлило его падение на тот самый миг, которого Дрю хватило, чтобы левой рукой зацепиться за край перил.

Рывок оказался настолько сильным, что его левая рука едва не оторвалась, но тут его схватили за лодыжку сильные руки Эвана. Дрю едва не выпустил Уитли, но сумел удержать ее, и девушка повисла над бездной. Окровавленная рука Дрю скользила по ноге Уитли, грозя в любой момент сорваться, но их падение заметили возившиеся у дверей замка солдаты из Брекенхольма – первым под балконом появился Броган.

– Отпусти ее, Дрю, – крикнул он. К нему, бросая оружие, уже подбежали его солдаты. – Мы ее поймаем!

Дрю разжал руку, и Уитли соскользнула в пустоту. Стоявшие внизу солдаты поймали ее и передали на руки брату. Эван втянул освободившегося от своей ноши Дрю назад, на балкон.

– С тобой все в порядке, парень? – спросил Эван, обхватывая лицо Дрю пухлыми ладонями. Дрю кивнул, посмотрел за плечо Верлорда.

– А где Кесслар? – Оба они одновременно взглянули на распахнутую дверь комнаты.

– Ему не уйти, – грозно проворчал Дрю, поднимаясь на ноги.

– Проклятье! – вопил лорд-козел, скатываясь вниз по лестнице бок о бок с Джоджо.

– Нам немедленно нужно убираться прочь из этой навозной кучи, – сказал Джоджо. Он был единственным из наемников, которого совершенно не пугали крики разъяренного Кесслара. К тому же он был здесь вторым по старшинству после графа. – Они не все сбежали. У нас их было не меньше пятидесяти – оставшихся нужно переправить на «Баньши». Лучше меньше, чем ничего.

Кесслар заскрипел зубами, оглядываясь по сторонам. Восемь бежавших узников, выживших во время схватки, стояли, связанные, у трона, в окружении бандитов, державших наготове свои пики и мечи. Большие двери замка дрожали под ударами гвардейцев из Брекенхольма, таранивших их.

– Кесслар, – повторил Джоджо, – нам нужно смываться. Немедленно.

Кесслар приблизился к трону, узнал в одном из пленников огромного лорда Дорна.

– А, это ты, – сказал Кесслар. Дорн был высоким юношей, но казался карликом рядом с превратившимся в Козла Кессларом. При приближении Кесслара остальные пленники съежились от страха. Тело Дорна было исполосовано полученными в бою ударами. Скольких, интересно, уложил сам Дорн? Сейчас он стоял спокойно, невозмутимо следил за Кессларом своими большими карими глазами. Козел яростно ткнул Дорна в грудь, отбросил его к товарищам по несчастью. Юный Бык упрямо наклонил голову и снова шагнул вперед.

– Ты не заслуживаешь чести выступить на Арене, – прошипел Кесслар, глядя на лорда-быка. – Джоджо, подай мне Вольфсхед.

Южанин неохотно отдал графу меч. Наемники Кесслара придвинулись – некоторые из них подняли свое оружие, другие спрятали его за спину. Пленники в ужасе попятились назад.

Козел прикинул в руке вес клинка и сказал, обращаясь к лорду Дорну:

– Я хочу, чтобы ты передал от меня привет барону Эвану и Волку.

Дрю и барон Эван скатились вниз по лестнице как раз в тот момент, когда люди Брогана выломали наконец двери замка. Солдаты в зеленых плащах и уцелевшие ополченцы из Хаггарда ворвались в зал с мечами и луками наготове. Капитан Харкер бросился к Дрю, похлопал его по спине.

– Рад приветствовать вас, Дрю! Похоже, вы снова оказались по горло в опасности!

– Вы, как всегда, вовремя, Харкер. Еще минута, и я не знаю, чем бы все это закончилось. Как вы узнали о том, что мы здесь? Я думал, вы на пути в Кейп Гала.

– Пару дней назад мы сделали остановку в Чиптауне, – сказал капитан, приближаясь вместе с Дрю вслед за Эваном к трону и осматривая залитый кровью зал. – Вы произвели сильное впечатление на жителей этого городка. Они сказали, что вы двинулись в этом направлении.

– Как Уитли? – спросил Дрю.

– С ней все в порядке. Она с Броганом.

– Постойте, а где Кесслар?

– Думаю, на этот счет у нас с вами одинаковое мнение. Я надеялся, что вы скажете нам…

– Там есть туннели, – перебил его Дрю, указывая на дальнюю стену зала. – Они ведут под землей к заливу Хаггард. Нужно перехватить их, пока они не успели скрыться.

Их разговор прервал крик.

Мраморный трон окружала группа людей. Они посторонились, освобождая дорогу Дрю и Харкеру, некоторые из них печально качали головами. Открылась картина, от которой в жилах Дрю застыла кровь. Возле трона лежали искромсанные тела пленников, их кровь струйками стекала по ступеням трона. Эван скорчился перед троном, его плечи дрожали, тело покачивалось вперед и назад.

Дрю хотелось положить руку на плечо барона, сказать ему что-нибудь в утешение, но он не находил нужных слов. Дрю еще раз взглянул на тела убитых, с горечью узнал труп лорда Дорна. Он лежал на вершине груды тел с торчащим из спины мечом.

Дрю посмотрел на меч. Глаза юноши наполнились горячими слезами, хлынувшими по его щекам. Он узнал этот меч – Вольфсхед.

 

Глава 8

Конец снам

Граф Вега осторожно откинулся в кресле, в котором сидел, – интересно, заметит ли кто-нибудь, если он вообще уйдет? Посмотрел в окно. Хайклифф был погружен во тьму, лишь кое-где виднелись огни в окнах – они светились словно алмазные звездочки на черной простыне ночи. Вега устал слушать перепалку между лордами Брекенхольма и Стормдейла, сопровождавшуюся брызгами слюны и заламыванием пальцев. Как он оказался замешанным во все это? «Вот одна из причин, по которой мне не хочется иметь никаких дел с этими сухопутными шпаками, – подумал Вега. – Всегда попадаешь в неприятности, когда связываешься с этими «любителями месить грязь», как говаривала моя матушка. Еще она часто повторяла, что родной дом для лорда-акулы море, а не каменные мешки-города. Ах, как она была права! До чего же мерзко торчать в этой тесной башне и смотреть на то, как сцепились Медведь с Оленем. Тоже мне, друзья, называется!»

– Встань, Берган! – кричал тем временем Микель. – Я тебе надаю по заднице, если ты не будешь проявлять хоть чуточку уважения ко мне!

– Ты ведешь себя как ребенок, – прорычал в ответ Берлорд. – Это совсем не то, чего хотелось бы твоему брату!

– Хочешь сказать, что я не знаю собственного брата? – Микель обернулся к Веге, ища у него поддержки. – Ты слышал его, дорогой кузен?

Вега поднял свои затянутые в перчатки ладони, показывая, что он в стороне от их спора.

– Значит, я вдруг ни с того ни с сего стал «кузеном», да еще «дорогим»? Я вне игры, ребята.

Деревянные ножки кресла громко ударили по каменному полу – Берган и Микель выжидающе посмотрели на Вегу.

– Но, Вега, – сказал Берган, – как член Совета Волка…

– Ах, избавь нас от разговоров об этом Совете, – прервал его граф Открытого моря. – Дрю пропал Бренн знает где, и о нем нет никаких вестей. А мы все это время протираем здесь штаны и ничего не делаем, хотя давно должны были бы мобилизовать все наши армии. Разве ты не понимаешь, Микель, что нам необходимо подкрепление здесь, в Хайклиффе? Только объединенными силами мы можем удержать город в случае вторжения извне. Если же ты уведешь своих людей назад, в Бейрбонс, ты оголишь нас. Тогда станет просто некому охранять Хайклифф.

– Я должен убедиться в том, что люди на моей родине в безопасности.

– Тогда пошли еще одного гонца, но не уводи войска, пока нам всем угрожает опасность.

– Но Леопольд заперт в замке. Пусть бушует там, за стенами, ему все равно никуда не деться. И помощь к нему не спешит.

– Да, не спешит… пока.

– Все, сдаюсь! – поднял руки вверх Берган. – Хорошо, отправляйся в свой Стормдейл, веди свою армию навстречу мнимому неприятелю. Бросай нас, ослабь наши силы. Но оставь здесь своего брата. Нельзя его тащить через всю Лиссию в его нынешнем состоянии.

Микель презрительно усмехнулся. Вега наблюдал за ним, ожидая от Оленя нового выпада. Он не любил Микеля, однако уважал его, хотя было очевидно, что Микель не умеет мыслить разумно. Если капитану «Мальстрема» суждено быть замешанным в этом деле, то такой момент настал.

– Позвольте мне сказать несколько слов, а затем вы увидите, как я исчезаю за дверью, – произнес Вега.

Верлорды обернулись к нему, с нетерпением ожидая услышать, что он скажет.

– Все это просто восхитительно, вы не находите? – улыбнулся лорд-акула. Берган нахмурился. Вега продолжил: – Я вывожу свой флот в море. Вы не видите ничего внушающего тревогу, однако мы, моряки, народ суеверный. Мои матросы постоянно рассказывают мне о дурных предзнаменованиях: чайки летают слишком низко, небо на востоке кроваво-красное, мертвые рыбы попадаются в сетях. Я и сам не настолько глуп, чтобы не обращать внимания на старинные приметы. Жизнь на море многому учит и людей, и оборотней, так что нужно уважать старые традиции и знания предков. Что-то приближается. Что именно? Не могу сказать, я недостаточно мудр для этого. Я согласен с Берганом, по крайней мере, в том, что тащить больного Манфреда в Бейрбонс – безумие. Оставь его здесь на попечение лекарей, Микель, а когда он поправится, пусть сам решит, где ему следует быть.

Берган и Микель уставились друг на друга. Берган протянул Микелю руку, тот принял ее, и они закрепили этим рукопожатием свою договоренность.

– Как только поправится?

– Как только, так сразу, – кивнул Берган. – А ты… Разве я имею право уговаривать тебя остаться? Ты собираешься выехать сегодня ночью?

Микель кивнул – ничто не могло заставить этого упрямца изменить свое решение.

– Мои люди и кони застоялись. Приближается война, я буквально чувствую, как носится в воздухе ее запах.

– Тогда помоги тебе Бренн, брат, – сказал Берган, обнимая Микеля.

– И тебе тоже.

Вега повел бровями. Какие нежности после такой ссоры!

– Простите, что прерываю вас, ребята, но хочу кое о чем спросить вас. Я несколько дней не видел Гектора. Не знаю, что с ним, но тревожусь за него.

– Парень все еще не в порядке, – сказал Микель, накидывая свой серый плащ. – Все никак не придет в себя после той затеи в Яме.

– Ему нужна компания, – произнес Берган. – У него, конечно, есть брат в Бивенс Тауэр, но я не уверен, что Винсент – подходящий компаньон для Гектора.

«Ты и половины всего не знаешь», – подумал Вега.

– Я тоже так считаю. А сейчас, с вашего позволения, – проговорил Вега в своей обычной, несколько развязной манере, – позвольте откланяться. Мне нужно идти.

Дожидаться, пока с ним попрощаются, Вега не стал. Он скатился вниз по лестнице Дома Изменников, перепрыгивая на ходу через три ступеньки. Его очень тревожил юный Борлорд. Гектор был не в себе, когда Вега виделся с ним на прошлой неделе, а о том, что собой представляет Винсент, лорд-акула догадался с первого взгляда. Винсент представлял угрозу для Гектора, большую угрозу. Он не остановится, пока не добьется своего – не получит трон лорда Редмайра. Гектор потерял разум от страха перед тем, что может сделать с ним его брат. В Винсенте чувствовалась злая воля – Вега не мог бы поручиться, что братец Гектора остановится хоть перед чем-то, чтобы получить то, чего так страстно желает.

* * *

Гектор моргнул, пытаясь что-нибудь рассмотреть в тумане, в то время как темная вода доходила ему до пояса. Гектор был обнажен, замерз, не понимал, где он находится. Его ноги вязли в тине, казалось, почва под ним смещалась, как песок во время прилива, хотя поверхность воды оставалась спокойной. Гектор не видел берега, в какую бы сторону ни посмотрел. Повсюду, насколько хватает глаз, только черная вода и грязно-желтый туман. В воздухе ощущался знакомый резкий запах серы. Гектор опустил ладони в воду и почувствовал сопротивление – так, словно он окунал их в масло. Юноша поежился, стараясь сдержать охватывающий его страх и не поддаться панике.

Это место было ему незнакомо, и оно внушало страх.

«Как я попал сюда? Почему я здесь?» – думал Гектор. Он сделал шаг вперед и почувствовал, как под его босой ногой что-то шевельнулось. Что-то, находившееся под песчаным дном. Затем Гектор ощутил чье-то прикосновение там, в глубине черной воды. По коже зацарапало что-то острое, похожее на когти или зубы. Гектор дернулся, вода плеснула.

– Где я? – закричал он, глядя в сгущающийся серный туман. Поддерживая равновесие правой рукой, он протер левой глаза. Желтый туман душил его, заставлял глаза слезиться. Под водой вновь началось движение, что-то крутилось у Гектора меж ног, толкая их. Глаза Гектора горели огнем. Еще раз протерев их, он посмотрел на свою левую ладонь. Черное пятно на ней начинало стремительно расти, расплывалось, словно чернильная клякса. Спустя несколько секунд его пальцы почернели, вслед за ними начала чернеть рука.

– Нет! – взмолился Гектор, опуская руку в воду, словно оттого, что исчезнет у него из вида, она перестанет чернеть. В тот момент, когда рука исчезла под водой, он почувствовал, как ее мертвой хваткой сжала другая, холодная, мертвая рука. Гектор рванулся, пытаясь освободиться.

– Убирайся! – закричал он, но хватка не ослабевала. Что-то стремительно поползло вверх по его голой ноге. Затем из-под черной воды показалась длинная призрачная рука. Нечисть! Рука схватила Гектора за плечо и медленно потянула вниз, под воду. Он пытался отбиваться правой рукой, но никак не мог освободить себя. Мертвая рука продолжала тянуть его вниз, он все ближе видел перед собой черную маслянистую поверхность воды.

– Умоляю! – закричал Гектор, когда вокруг него из-под воды вынырнули новые руки, потянулись к нему. Они хватали Гектора за горло, за лицо, за грудь и тянули, тянули его вниз, в черную воду. Он открыл рот, чтобы еще раз закричать, но было поздно – его с головой накрыла вода, черная и холодная, как сама смерть…

Гектор вскочил на кровати, жадно хватая ртом воздух, безумными глазами глядя в потолок. Мокрые от пота волосы прилипли к его лицу. Мокрыми были и простыни, липнувшие к его горячей влажной коже. Прежде всего Гектор понял главное – он жив, и при этом находится в своей спальне в Бивенс Тауэр. Горло было сухим и саднило. Наверное, он кричал во сне, когда ему привиделся этот кошмар. Гектор обвел глазами темную комнату, выискивая взглядом нечисть. Эти чудовища были повсюду, постоянно наблюдали за ним, жаждали мучить его. Затем он увидел сидящую на его кровати фигуру – большой темный силуэт.

– Убирайся, демон!

– Так-то ты разговариваешь со своим братом?

Глаза Гектора понемногу осваивались в темноте. Да, это действительно был Винсент, он сидел, скрестив ноги, аккуратно положив руки на колено. Не было видно и слышно Мутта, преданного песика, с которым успел сдружиться Гектор. Обычно Мутт спал в ногах Гектора, но сейчас исчез – он очень не любил Винсента.

– Который час? – спросил Гектор.

– Поздний, – ответил брат, поднимаясь на ноги. Его движения были медленными, продуманными. – Снова кошмары?

Гектор не ответил. После того разговора, когда был выдвинут ультиматум, его брат заходил к нему каждую ночь, хотя Гектор избегал общения с ним. Он запирал дверь на ночь, но сейчас ее замок вновь был сломан. И так каждую ночь. Винсент не знал преград.

– Услышал, как ты кричишь, – сказал Винсент. – Это было ужасно. Я забеспокоился о твоей безопасности. И о здоровье тоже.

Гектор посмотрел на свои простыни. Постель была мокрой от пота, а сам Гектор замерз. Лихорадка. Никак она его не хочет отпускать. Но где же подушка? Ее не было. Гектор еще раз взглянул на брата.

Винсент держал подушку в руках. Всю последнюю неделю он каждую ночь изводил Гектора, напоминая ему о том, как обеспокоен состоянием дел на их родине, говорил о памяти отца, о народе Редмайра. И каждую ночь напоминал о том, что время неумолимо сокращается. Из головы Гектора не шли слова, сказанные Винсентом в том разговоре: «Конец снам».

Винсент сжал подушку, затем ударил ее кулаком, с улыбкой глядя на Гектора. Гектор невольно задрожал. Еще секунда – и Винсент склонился над братом, держа подушку в сантиметрах от лица Гектора:

– В чем дело, Гектор? Ты выглядишь таким… нервным.

Гектор не сводил с подушки широко раскрытых глаз. Винсент наклонился ближе, опустилась вместе с ним и подушка.

– Тебе нужна твоя подушка?

Гектор хотел закричать, но страх парализовал его. Винсент сказал, что получит Редмайр любым путем. И ничто его не остановит.

– Пожалуйста, Винсент. Прошу тебя, не надо!

– Чего не надо? – прошипел Винсент.

– Подушка. Убери ее.

Винсент неожиданно выпрямился.

– Ах, это? – сказал он, указывая на пропитанный потом узел из перьев и полотна. – Ты решил, что я собираюсь задушить тебя?

Винсент рассмеялся и швырнул подушку на кровать. Гектор не смеялся, по-прежнему опасаясь за свою жизнь. А Винсент все хохотал, хлопая в ладоши, утирая с глаз слезы.

– Ну и развеселил ты меня, Гектор!

Винсент резко оборвал свой смех. Быстро подался вперед и схватил брата за горло. У Гектора выкатились глаза, когда хватка Винсента стала жестче.

– Если бы я хотел убить тебя, братец, то обошелся бы без этой дурацкой подушки. Я убил бы тебя наверняка, глядя тебе в лицо. Я задушил бы тебя этими… – он нажал сильнее, – двумя, – еще сильнее, – руками.

Гектор ударил коленями по локтям Винсента и освободился от его захвата. Затем скатился с кровати и в одной промокшей от пота ночной рубашке свалился на разбросанную по полу одежду. Закопошился, тяжело переводя дыхание и пытаясь подняться на ноги. Винсент вновь рассмеялся.

– Давай, давай, братец. Позволь, я тебе помогу.

Винсент потянулся, собираясь ухватить копавшегося в своих тряпках Гектора, но тот резко вскочил сам и повернулся к брату, держа в дрожащих руках кинжал. Винсент вначале опасливо отступил назад, а затем вновь принялся хохотать:

– Эй! Что ты собираешься делать? Хочешь пощекотать меня этой штуковиной?

Свой украшенный драгоценными камнями кинжал Гектор держал почти прижав рукояткой к груди и выставив клинок вперед. Кинжал был декоративным, совершенно бесполезным в настоящем бою. Стоило сильнее сжать рукоятку, как в ладонь пребольно впивались драгоценные камни. Пожалуй, для своего владельца кинжал был опаснее, чем для возможного противника. Гектор начал кружить вокруг Винсента, постепенно пробираясь к двери. На полу он заметил маленькую серую фигурку. Это был Мутт. Собачка казалась спящей, но Гектор сразу понял, что она мертва.

– Хватит, Винсент, остановись, – пробормотал он, стирая с губ слюни и слезы. – Я знаю, что я сделаю завтра утром. Первым делом пойду к Бергану и все расскажу ему о тебе. С меня довольно. Еще раз прошу – остановись.

Пятясь спиной, Гектор вышел в коридор, а за ним с перекошенным лицом крался его брат. Лестничную площадку верхнего этажа Бивенс Тауэр освещал долетавший сюда свет зажженных в нижнем холле фонарей.

– Я давал тебе столько шансов, но ты не использовал ни один из них. Ты упрямый жирный маленький поросенок, Гектор, вот ты кто. Я достаточно долго ждал, хватит. Этой ночью я получу свой трон.

– Завтра, – умоляющим тоном произнес Гектор. Он продолжал пятиться в направлении площадки и лестницы по старой вытертой ковровой дорожке. – Не делай этого, Винсент. Клянусь тебе своей жизнью, ты получишь все. Утром я первым делом сделаю то, что ты просишь.

– Ты уже говорил это и каждый раз обманывал меня…

– Я был болен, Винсент. Очень болен. Завтра я сделаю это, обещаю.

Винсент медленно приближался к Гектору, шагая вслед за ним по коридору и качая головой. Гектор почти не видел брата, его фигура расплывалась в наполнившихся слезами глазах и казалась мутным пятном. Дрожа и спотыкаясь, Гектор приблизился к перилам лестничной площадки, с которой был виден расположенный двумя этажами ниже холл.

Как же хотелось Гектору, чтобы здесь сейчас был его друг! Как же ему хотелось вновь увидеть Дрю, который стал Гектору ближе родного брата. Гектор часто плакал, вспоминая Дрю и думая о том, что никогда больше не увидит его. Он молил Бренна о том, чтобы Дрю был жив и сумел найти Гретхен.

Дорожка под ногами закончилась, и Гектор почувствовал за своей спиной каменные перила. Он взглянул вниз.

В холле стояли Ринглин и Айбел. Увидев Гектора, Ринглин махнул ему рукой, словно знакомому, которого случайно встретил на улице. Гектор вновь обернулся к брату.

– Брось свой игрушечный кинжал, братец, – сказал Винсент. – Он больше тебе не понадобится. Знаешь, о чем все будут говорить, когда это случится? О том, что ты, бедняжка, был больным на голову. А чего еще ожидать от человека, который общается с мертвецами? Твое самоубийство никого не удивит и никого не заставит тосковать о тебе.

– Это неправда! У меня есть друзья!

– Члены твоего драгоценного Совета Волка?

– Не только, – прошептал Гектор. Он стоял, пошатываясь, возле перил, опустив кинжал и смирившись со своей судьбой.

– Кто же это? Волк? А где он сейчас? Рыщет по всей Лиссии в поисках одного из своих настоящих друзей. Нет, Гектор, у тебя никого нет. Ты проиграл!

Винсент шагнул вперед, вытянув перед собой руки с раскрытыми ладонями, готовый в последний раз толкнуть брата.

– Конец снам.

Винсент был всего в двух шагах от Гектора, когда его нога запнулась о загнувшийся край длинной вытертой ковровой дорожки, уложенной вдоль всего коридора. Винсент покачнулся, взмахнул руками и накренился вперед. Гектор инстинктивно протянул руки, чтобы поймать брата – он совершенно забыл о злодейских намерениях Винсента, и в этот миг они вновь стали просто двумя близнецами. Один из них падал, другой старался его удержать.

Так, обнявшись, они и привалились к перилам – руки Винсента обвились вокруг Гектора.

Внизу неожиданно и громко хлопнула входная дверь – это без предупреждения и приглашения явился граф Вега. Ринглин и Айбел стремительно повернулись навстречу вошедшему, потянулись к своему оружию. Изящным жестом Вега выхватил из ножен свою шпагу, но смотрел он не на пару негодяев, а на драму, которая разворачивалась вверху.

Винсент и Гектор взглянули в глаза друг другу, почти соприкоснувшись лицами. Выражение обоих лиц было одинаковым – удивление, смешанное со страхом. Затем близнецы медленно повернули головы, и теперь оба смотрели вниз. Винсент тяжело сопел, изо рта его текли слюни. Гектор же, как заведенный, твердил одно только слово: «Нет, нет, нет».

Когда Гектор пытался поймать брата, его кинжал, который он продолжал сжимать в руке, по самую рукоять вошел в грудь Винсента.

Кинжал не был серебряным, но рана оказалась смертельной – чтобы убить Верлорда, клинок не обязательно должен быть серебряным. Так, например, ни один оборотень не прирастит на место свою отрубленную голову. Ничего нельзя было сделать и с той раной, которую получил Винсент. Клинок проскользнул между его ребрами и попал ему в самое сердце. Гектор и Винсент еще раз встретились глазами друг с другом. Если Гектор надеялся услышать от брата слова прощения и примирения, то он ошибся, причем сильно. Лицо Винсента исказила гримаса ярости и ненависти. Он хрипел проклятия и ругательства, но речь его становилась все более неразборчивой.

Винсент вцепился в лицо Гектора своими руками, из челюстей Винсента полезли длинные клыки, на лице появились жесткие коричневые щетинки. Он визжал и хрюкал, стремился выцарапать Гектору глаза своими чернеющими пальцами. Стоявшие внизу Вега и охранники видели, как Винсент еще больше перевесился через перила. Гектор почувствовал, что не может больше удерживать брата, и отпустил его.

– Прости, – прошептал он. – Пожалуйста, прости меня, брат…

Винсент начал заваливаться через перила и еще успел сказать Гектору на прощание перекосившимся ртом:

– Никогда.

Гектор перегнулся через перила, следя за падением брата, а Вега, Ринглин и Айбел дружно отступили назад. Винсент упал на мозаичный пол холла – первой об него с жутким хрустом ударилась голова. Вега приблизился к трупу Винсента – он никогда еще не видел таких страшных мертвецов, как этот наполовину трансформировавшийся Кабан. Затем посмотрел наверх, увидел, что Гектор слишком далеко перегнулся через перила и может свалиться вслед за братом. Еще уголком глаза Вега заметил, как исчезли за дверью охранники Винсента – очевидно, решили, что после гибели хозяина им здесь больше нечего делать. Вега бросился вверх по лестнице, надеясь успеть раньше, чем Гектор совершит какую-нибудь глупость.

Гектор смотрел на мертвое, с неестественно вывернутыми руками и ногами тело Винсента, на расплывающееся вокруг его головы темное пятно. Высокая лестница поплыла, закружилась у него перед глазами. Казалось, еще немного – и он провалится в темноту. Провалится, да, провалится. Именно это ему и нужно сделать. Они поймут. Но прежде, чем погрузиться в беспамятство, Гектор увидел тех, нечистых. Они выбрались из лежащих по углам теней и потянулись своими длинными черными клешнями к трупу Винсента.

Конец снам.

Потом – тьма.