Глава 1

Непрошеный гость

Кейп Гала изменился. Его шумные торговые улицы теперь были пусты. Гроза кончилась, но над городом все еще висели темные тучи. Сильнее всего перемены ощущались в цитадели. Опустели коридоры, настежь были распахнуты окна, холодный ветер гулял по тронному залу Хай Стебл. По-прежнему свисали с карнизов плотные, промокшие от дождя шторы, пол был замусорен, солдат Конской гвардии заменили солдаты из Баста. Теперь цитадель превратилась в резиденцию Крысы.

После того как на здешний трон сел Ванкаскан, Кейп Гала все больше начинал напоминать жуткий северный Вермайр, родину Крысиного короля. Правление Ванкаскана обещало быть недолгим, только до возвращения лордов-котов, но это время лорд-крыса спешил провести в свое удовольствие. Ванкаскан вникал буквально во все и ни в чем себе не отказывал. Колбард, Сорин и другие люди Лукаса остались в городе, принц отправился на север без них.

Они в равной степени уважали и боялись лорда-крысу и потому были ему верными помощниками. Очень преданно вели себя и солдаты из Баста, беспрекословно выполнявшие любые приказания Крысы. Предоставленный самому себе, Ванкаскан с упоением и страстью предался своему любимому занятию – экспериментам с черной магией. Короче говоря, Ванкаскан был очень доволен всем, и в первую очередь самим собой.

После ухода Опал лорд-крыса не покинул тронный зал, остался в нем, превратив его в собственную то ли резиденцию, то ли лабораторию. Его желание получить в свое распоряжение тело герцога Лоримера вызывало отвращение у придворных, но никто из них не осмелился показать этого. Все видели, какая судьба ожидает того, кто посмеет сказать хоть слово против союзников Льва. Впрочем, тело Лоримера было не единственным трупом, которым завладел лорд-крыса. Хотя ни у кого не возникало желания встречаться с Крысой, всех лордов Лонграйдингса обязали являться и присягать ему на верность – эта мерзкая процедура доставляла Ванкаскану несказанное наслаждение. Лорды были совершенно не подготовлены к богохульству, с которым они столкнулись в некогда великом тронном зале Хай Стебл.

Никто из собравшихся в тот вечер в Хай Стебл не заметил тень, появившуюся на крышах городских домов, расположенных вблизи стен цитадели. Прижимаясь к черепице, тень подкрадывалась все ближе, перебираясь с крыши на крышу, выискивая наиболее удобное место для решающего броска. Тень замерла над чердачным окном в трех этажах над уровнем земли. Крыша далеко выдавалась вперед, заходя за край крыши соседнего дома. Отсюда до крепостных стен Хай Стебл было рукой подать, они находились примерно в девяти метрах вдали и метрах в двух ниже.

Дрю – а это был он – задержал дыхание, следя за своим пульсом.

Время от времени из каменной башни цитадели доносились крики. Что за ужасы происходят там сейчас? Дрю молил Бренна, чтобы в руки врагам не попала Уитли. В цитадели должны находиться его друзья: Броган, Харкер, возможно Гретхен. Дрю сумел проследить за тем, как из Хай Стебл выехал в направлении гавани Лукас в сопровождении грозных на вид солдат. Несложно было вычислить, что, уезжая, Лев оставил за себя Крысу, а Дрю было слишком хорошо известно, на что способен Ванкаскан.

Охранников на стене Дрю не заметил. Сам юноша был почти не одет, на нем оставались лишь порванные штаны и разодранный в клочья плащ – все остальное он растерял в суматохе, начавшейся после того, как их отряд попал в засаду. Настало время выпускать на свободу своего Зверя. Дрю почувствовал, как удлиняются его конечности, как появляются вместо ногтей когти, как наливаются силой мускулы. Еще несколько секунд – и он полностью превратился в Волка. Дрю отошел на пару шагов назад, изготовился к прыжку, подогнув задние ноги. Дальше – два стремительных прыжка, и вот он уже взметнулся в воздух над лежащей далеко внизу мостовой. Зашуршали за спиной треснувшие черепицы, мощное тело Волка изогнулось в прыжке.

Дрю приземлился на четвереньки, яростно вцепился когтями в каменную дорожку на вершине стены – инерция прыжка оказалась настолько сильной, что едва не сбросила его со стены вниз, во внутренний дворик. Внизу Дрю увидел людей – много людей, – но все они были слишком заняты своим делом, чтобы глазеть поверху. Но если бы кто-нибудь из них поднял в это время глаза, то увидел бы перед собой грозного Волка, пытающегося не свалиться прямо в людскую гущу. Дрю отступил от края стены, низко пригнулся. Взглянул вдоль стены – на его счастье, ночь стояла темная, охранников поблизости не было. Дрю начал загонять своего Зверя внутрь, на место, вновь принимая свой обычный человеческий облик.

Волк спрятался в свою клетку, и Дрю окинул Хай Стебл свежим взглядом.

Из цитадели донесся громкий вопль. Что же там все-таки происходит, черт побери? Дрю двинулся вперед, мимо лестничного колодца, из которого слышались голоса. По всей видимости, это были стражники. Внешние стены Хай Стебл большим кольцом огибали расположенную в центре него цитадель. В западной части стены находились главные ворота, еще двое ворот, поменьше, располагались в северной и юго-восточной части стены. Дрю часто рассматривал цитадель с той поры, когда задумал освободить из нее своих друзей. Самой тихой представлялась восточная сторона большой башни, вдоль которой находились конюшни. Дрю быстро огляделся, нашел место, откуда можно спрыгнуть на соломенную крышу конюшни. Оттуда легко будет спуститься во двор. Возле края конюшни лежал тюк сена – он смягчит приземление.

Спрыгнув вниз, Дрю вылез из сена и спрятался в тени, рассматривая тыльную сторону Хай Стебл. Когда Дрю впервые оказался в цитадели, он обратил мало внимания на ее конструкцию, гораздо больше его интересовали тогда находившиеся здесь люди. Теперь ему нужно было найти способ проникнуть внутрь башни, по возможности как можно дольше избегая столкновения с охраной. Вверху, на высоте пятого этажа, виднелся балкон тронного зала, над которым в ночи хлопали и развевались черные занавеси. Если к парадным дверям Хай Стебл вела белая мраморная лестница, задний «черный» вход выглядел намного скромнее. Если у парадных дверей толпилось не менее дюжины охранников с оружием на изготовку, то у задней двери был лишь один, лениво болтавший с прислугой, вбегавшей и выбегавшей из башни. «Вот то, что мне нужно», – решил Дрю.

Дрю мог видеть охраняемый склад, куда унесли его меч, но сейчас было не время заниматься поисками Вольфсхеда. Дрю здесь для того, чтобы освободить своих друзей, а для этого его клыки и когти пригодны ничуть не меньше, чем холодный отцовский клинок. Дрю мысленно попросил Бренна о том, чтобы его старый меч попал в достойные руки, и мысленно попрощался с Вольфсхедом.

Заскрипели главные ворота, и это привлекло внимание даже стражника, находившегося с задней стороны башни, – он пошел посмотреть, что там происходит. Дрю тоже взглянул и увидел въезжающие во внутренний дворик три фургона – они были ярко раскрашены. На таких фургонах обычно странствуют бродячие артисты: шпагоглотатели, пожиратели огня, заклинатели змей, музыканты. Горящие факелы стражников осветили грубо намалеванные на стенках фургонов картинки. Солдаты встретили появление этих фургонов радостными возгласами – всем им было скучно, все они были рады предстоящему представлению. У Дрю появилась отличная возможность незамеченным проскочить через двор и юркнуть в заднюю дверь башни, и он ею воспользовался.

Сквозь башню проходил коридор для слуг, по обе его стороны тянулись двери. Справа Дрю увидел пустое караульное помещение, в котором стояла пара лавок, а на стене висел темно-коричневый плащ. Дрю сдернул его с крючка, сорвал с себя свой изодранный плащ и засунул его под лавку. Открыв стоявший в комнате сундук, Дрю нашел в нем большой бронзовый шлем. Надев коричневый плащ и шлем, Дрю выскользнул из караулки. Теперь он стал неотличим от любого солдата Конской гвардии.

Конечно, внимательный наблюдатель мог бы заметить босые ноги Дрю, но сейчас, к счастью, в башне было достаточно темно.

Слева от задней двери начиналась ведущая наверх лестница, извивавшаяся вдоль круглой стены башни. Дрю быстро взлетел по ней, перепрыгивая по две-три ступеньки зараз – босые ноги мягко шлепали по гранитным ступеням. Грудь Дрю сжимало от напряженного ожидания. Больше всего ему не хотелось сейчас столкнуться с кем-нибудь из слуг или каким-нибудь другим ни в чем не повинным человеком. Дрю хотелось найти своих друзей и по возможности как можно тише вывести их отсюда. Миновав две лестничные площадки, он понял, что приблизился к пятому этажу и тронному залу лордов-коней. Лестница неожиданно закончилась, за ней открылся загибающийся коридор – Дрю определил, что он огибает тронный зал. Дрю рискнул выглянуть, успел увидеть нескольких лордов и солдат на галерее и вновь скрылся в лестничном колодце.

«Здесь мне оставаться нельзя. В любой момент кто-нибудь может направиться к лестнице», – подумал он.

Дрю задержал дыхание и шагнул в изгибающийся коридор, держась возле его внешней стены с высокими окнами. В коридоре стоял полумрак, лишь кое-где горели укрепленные на стене фонари. Дрю удивило, какой холодный здесь пол, – этот холод был каким-то неестественным, нездешним, неземным.

Из тронного зала вырвался крик, от которого присутствовавшие на галерее лорды-кони невольно прикусили поднесенные ко рту кулаки. Даже солдаты, мимо которых крался Дрю, выглядели потрясенными – и Конские гвардейцы, и южане с золотистой кожей. Они держались порознь, и если проходили мимо друг друга, то молча. «Что делают в Кейп Гала эти солдаты? – гадал про себя Дрю. Все происходящее дурно пахло, здесь царил какой-то непорядок и хаос. – И откуда они взялись?»

Дрю почти завершил свой путь вокруг галереи, когда заметил барона Эвана. Лорд-баран стоял в нише окна и разговаривал с молодым лордом-конем, которого Дрю уже встречал, когда впервые оказался в Хай Стебл. «Конрад? Да, его зовут Конрад. Если я сумею перехватить взгляд Эвана, у меня может появиться шанс. Он поможет мне. Он должен знать, где находится Гретхен», – решил Дрю.

Он придвинулся ближе – не настолько, чтобы обнаружить себя, но достаточно близко, чтобы услышать, о чем говорят два Верлорда. Благодаря Волку у Дрю был прекрасный слух. Он встал у стены – так же, как солдаты, которых он видел, – и молил Бренна о том, чтобы никто не увидел его босые, едва прикрытые плащом ноги.

– Я не могу стоять и смотреть на этот ужас, – прошептал светловолосый лорд-конь. – Это издевательство над Хай Стебл. Это богохульство. Кто-то должен остановить его.

– И кто это может быть, Конрад? – спросил лорд-баран. – Вы готовы остановить его? Попробуйте, и вам не уйти отсюда живым.

– Лучше выступить против и умереть, чем терпеть этот чудовищный цирк!

– А если у вас ничего не получится? Вы знаете, что смертью все это не заканчивается. Тогда вы просто станете еще одним актером в его игре и будете вынуждены обратить свои руки и зубы против тех, кого любите.

– Ванкаскана необходимо остановить, чего бы это ни стоило.

– Вам лучше покинуть город. Любого человека и оборотня в Кейп Гала поджидает только смерть, ничего больше.

– Но вы-то все еще здесь, – тихо возразил лорд-конь. – Я думал, что вы уже должны были возвратиться в Хаггард. Вы не собираетесь сразиться с ними?

– У меня нет на это сил. Теперь наши новые хозяева – Коты, и нет никого, кто мог бы помочь нам. Ряды ваших братьев поредели, Конрад. К кому вам обращаться за помощью?

Дрю подскочил, услышав храп Конрада. Лорд-конь поднял ногу, собираясь притопнуть от гнева, и ему стоило большого труда удержать себя от этого. Дрю испытал облегчение. Меньше всего ему хотелось, чтобы Конрад привлек сюда внимание иностранных солдат. Эван положил ладонь на руку лорда-коня, чтобы успокоить его.

– Здесь тело твоего дяди, Конрад. И будут еще новые трупы – много трупов, – пока Опал не вернется и не положит конец безумству Крысы. Кто знает, когда это произойдет? И останется ли к тому времени в живых хоть кто-то из лордов-коней?

– В таком случае мы должны восстать!

– У Лонграйдингса было время, чтобы восстать, но он упустил его, юноша, – грустно сказал Эван. – Враг уже в вашем доме, пирует за вашим столом и обращается с вами как с лакеями. Нам осталось лишь служить новым господам и пытаться выжить. Возвращайтесь домой, Конрад, к своим людям. Постарайтесь защитить и спасти их.

– А что собираетесь делать вы? – спросил лорд-конь, пристально глядя на лорда-барана.

– Вернусь в Хаггард, чтобы позаботиться о своей жене и своих людях. Лонграйдингс теперь погибшая земля, и только Бренн знает, что случится с остальной Лиссией. Все, что нам остается, – спасаться самим. Если для этого придется стать рабом, значит, так тому и быть.

– Рабом? Вы собираетесь безропотно сдаться этим бастийцам? Без сопротивления?

– Нас стреножили, если позволите такое сравнение, – покачал головой Эван. – Теперь, повторюсь, можно думать только о выживании.

Конрад повернулся, кипя от гнева, и пошагал прочь. Он прошел мимо Дрю и исчез в глубине темного коридора. «Он мне нравится», – подумал Дрю, глядя вслед Конраду. Теперь в нише высокого окна Эван остался один, он стоял, глядя сверху на Кейп Гала. В коридор вырвался еще один крик, еще более громкий, чем все предыдущие. Лорд-баран прижал к груди ладонь так, словно этот крик разрывал его сердце. Дрю подкрался ближе, встал, прижавшись спиной к стене.

– Милорд, – позвал он.

– В чем дело? – пробормотал лорд из Хаггарда. Дрю оглянулся посмотреть, не идет ли кто по коридору, – все было тихо. Ночь укутала Хай Стебл черным одеялом. Дрю снял свой шлем, показал лицо. Эван тут же схватил Дрю, втащил его в оконную нишу, едва не свалив при этом высокий медный канделябр, который в последний момент удержал трясущейся рукой.

– Дрю! Что ты здесь делаешь? Ты должен держаться подальше отсюда!

– Бросить моих друзей? Это невозможно. Я готов умереть за них. Где они?

– О, Дрю, все это очень непросто, – вздохнул Эван, и лицо его сделалось печальным. – Все изменилось. Лорды-кони разгромлены.

– Я слышал слова этого придворного – его зовут Конрад, верно? Он предлагал разумные вещи, Эван. Объединитесь и дайте отпор! Другого не дано, мой друг. Соберите своих друзей-верлордов, забудьте старые распри перед лицом этой новой опасности.

– Ты разве не слышал? Слишком поздно оказывать сопротивление.

– Это никогда не бывает поздно, Эван. А что здесь делает этот дьявол Ванкаскан?

– Боюсь, что ходячий мертвец, укусивший Уитли, был лишь началом. – Лорд-баран положил руку на плечо Дрю, стиснул его, смахнул другой рукой скатившуюся по щеке слезу. – Ах, Дрю, не нужно было тебе возвращаться в этот проклятый небесами город.

– Я не привык отступать. А теперь пойдемте, покажите мне, где он держит моих друзей. – Дрю похлопал Барана по спине, повернулся и сказал, вновь надевая на голову шлем: – Меньше всего Крыса ожидает увидеть Волка.

Увы, это были последние слова Дрю. На его затылок обрушился страшной силы удар, от которого из глаз юноши посыпались белые искры. Шлем загрохотал, словно металлический барабан, и Дрю без сознания свалился на пол.

Эван стоял над упавшим Дрю, пытаясь унять клокотание в своей глотке. Барон посмотрел на медный канделябр, который держал в руках, и с отвращением выронил его, со страхом осознав, что он наделал. Канделябр покатился, звеня по каменному полу словно колокол. Эван протянул дрожащую руку к лежащему на полу телу, чтобы проверить, жив юноша или нет.

Вокруг них начали собираться бастийские солдаты, один из них сорвал шлем с головы лежащего ничком босоногого стражника. Показались потемневшие от крови густые волосы Дрю. Глаза юноши были закрыты – он был погружен в смертный сон.

– Кто это? – спросил золотокожий бастийский солдат, окинув Эвана холодным, ничего не выражающим взглядом.

– Волк, – прошептал Эван надтреснутым голосом. «Предатель, предатель!» – кричало ему его сердце. – Передайте лорду Ванкаскану, что я захватил для него Волка.

 

Глава 2

Бродячие артисты

Приподняв край брезентовой стенки фургона, Уитли наблюдала за толпой солдат. Большинство из них выделялись своим видом. Они были одеты в короткие доспехи, вооружены рапирами, копьями и круглыми, обтянутыми кожей щитами, висевшими на бедре. Их было примерно вчетверо больше, чем привычных гвардейцев Льва. Загорелая кожа этих странных солдат, казалось, отливала золотистым блеском. Уитли поняла, что эти солдаты приплыли сюда издалека – только непонятно, что они делают здесь, в Кейп Гала?

Солдаты столпились вокруг цыган-лицедеев, которых обычно называли бродячими артистами, наслаждаясь редкостным для себя зрелищем. Чаще всего зрителями странствующих по всему Лонграйдингсу артистов становились горожане и поселяне, а не солдаты. В данный момент выступал жилистый старый шпагоглотатель – шпага медленно, сантиметр за сантиметром, исчезала в его горле, опускаясь внутрь груди. Солдаты затаив дыхание ждали момента, когда губ фокусника коснется раскрашенный эфес шпаги.

Наконец это произошло, и старый фокусник медленно начал вытаскивать шпагу, перебирая ее руками. Полностью вытащив из себя клинок, он принялся раскланиваться, опираясь на свою воткнутую в землю шпагу. Солдаты захлопали, но вскоре аплодисменты сменились восхищенными криками, когда рядом со шпагоглотателем появились три полуобнаженные девушки и принялись танцевать.

Уитли отпустила край брезента – танцующие девушки все еще продолжали развлекать солдат. Она находилась в тесном отделении в передней части фургона, прикрытом фальшивой стенкой – такие же отсеки для контрабанды имелись и в двух других фургонах. Впрочем, охранники у городских ворот Кейп Гала фургоны осматривать не стали, вполне удовлетворившись несколькими медными монетами. У Баба Карги нашлось достаточно монет, чтобы создать впечатление, будто фургоны давно находятся в пути и бродячие артисты успели хорошо заработать. Оказаться во внутреннем дворике цитадели после того, как были пройдены городские ворота, оказалось намного легче. Для этого фургоны специально остановились у таверны, расположенной рядом с казармами, чтобы обратить на себя внимание охранников, а уж договориться о бесплатном представлении было совсем просто.

Уитли посмотрела на сидевших вместе с ней в потайном отделении фургона спутников. Их было трое: немой Рольф расположился на полу, поджав под себя ноги, а перед ним приютились двое Зеленых плащей из Брекенхольма. Самая старшая по должности из выживших разведчиков, Квист, указывала кончиком кинжала на грубо нацарапанной на полу фургона карте, как они попытаются проникнуть в цитадель. Ее младший товарищ, Тристам, тряхнул головой, указал рукой в сторону веселящихся снаружи солдат и чиркнул себя большим пальцем по горлу.

– Нам сквозь эту толпу не пробраться, – прошептал он. – Они сразу же увидят нас. Слишком уж их много.

На Квист и Тристама Уитли вышла через Бабу Каргу и ее людей. Цыгане провели Уитли через свой лагерь и рассказали, где ей найти в болотах разведчиков, которые должны были ждать ее. Двое Зеленых плащей действительно дожидались Уитли, а третий, по имени Мэчин, отправился вдоль берега реки Степпен на север с сообщением для герцога Бергана. Уитли извинилась перед Квист за свое бегство с лодки, и та охотно простила ее. Квист просто была рада узнать, что Уитли жива, и услышать о том, что она установила контакт с цыганами. Теперь у разведчиков имелось все необходимое для того, чтобы начать разрабатывать план освобождения своих друзей.

– Но не можем же мы просто сидеть в этом фургоне, – прошептала Квист, пока старый шпагоглотатель, Стрига, подыгрывал танцующим девушкам на своей лютне. – Нам нужно двигаться. Надо выбраться отсюда и найти их!

Рольф неожиданно щелкнул пальцами, заставив остальных троих посмотреть на него. Завладев их вниманием, он потянулся назад, порылся под находившимся у него за спиной сиденьем кучера, вытащил оттуда кожаную фляжку с заткнутым пробкой горлышком, протянул ее Тристаму. Следопыт вытянул пробку и принюхался. Внутри фляжки булькнула жидкость.

– Ничем не пахнет. Вода? – Рольф отрицательно затряс головой. Уитли, прищурившись, посмотрела на Квист, но та, опередив ее, уже задала немому цыгану следующий вопрос:

– Люнвайн?

Цыган медленно кивнул.

– Что такое люнвайн? – спросил Тристам.

– Снотворное снадобье, – ответила Уитли, вспомнив уроки мастера Хогана. – Его можно приготовить из «ночного черепа» – это такой белый цветок, который распускается только в полнолуние. Растут эти цветки только в глубине Дайрвуда, поэтому мало кто знает, где их можно найти. А вам он откуда известен? – спросила она у цыгана.

– Он все равно не может ответить, – прошептала Квист. – Поэтому будем просто довольны тем, что у нас есть люнвайн, а откуда его взял наш молчаливый друг, не так уж и важно. Отличное снадобье этот люнвайн. В больших дозах это яд, а если его развести, то действует как сильное снотворное.

– Значит, усыпим их? Это возможно? – спросила Уитли.

Следопыты и Рольф переглянулись, повели плечами и утвердительно кивнули.

– Да, возможно, – озвучила их решение Квист. – Самое сложное – найти способ добавить люнвайн в их напитки.

Уитли взяла фляжку из рук Квист, вернула на место пробку.

– Это для вас сложно.

Тристам удивленно взглянул на Уитли, восхищенный ее выдержкой. Но Квист идея послать леди из Брекенхольма в самое пекло не понравилась.

– Я не могу вам этого позволить. Ваш отец мне голову оторвет, если узнает о том, какой опасности вы подвергались.

– Не волнуйтесь, все будет в порядке. Я проворная, ловкая и неприметная – иначе мастер Хоган никогда не взял бы меня себе в ученицы. Вы трое выделяетесь из толпы, вам и десяти метров не пройти, чтобы вас не заметили гвардейцы Льва. А я другое дело…

Уитли стянула свои волосы назад, заткнула их за воротник грязной коричневой рубашки, которую ей дала Баба Карга, и на глазах у всех превратилась в обычного уличного мальчишку.

Квист, подумав, медленно кивнула, а Уитли тем временем прикрепила к своему поясу фляжку. Рольф поднял неприбитые доски на дне фургона – Уитли подошла к отверстию, улыбнулась на прощанье и нырнула вниз.

Она скатилась в грязь под фургоном и поползла к его заднему краю – ее прикрывали прислоненные к колесам рекламные щиты. Пробравшись сквозь груду выложенного на землю реквизита, Уитли вскоре смешалась с сидевшими позади фургонов цыганами. Прошла мимо пожирателя огня, натиравшего себя маслом. Фокусник подмигнул ей, и Уитли, несмотря на всю серьезность своего положения, не удержалась и улыбнулась в ответ. Впервые после того случая с укусившим ее мертвецом Уитли чувствовала себя живой и полной сил. Она знала, что от нее зависит жизнь ее друзей, и ощущала себя героиней.

Прихватив по дороге отрезанный ломоть хлеба, Уитли медленно отошла от фургонов в глубь двора. Мимо прошли старый охранник и слуга, не обратив на Уитли ни малейшего внимания. Она действительно выглядела сейчас как обычный мальчик на побегушках и была, пожалуй, самой непримечательной личностью во всем Хай Стебл. Из глубины башни донеслись крики и стон – от этих звуков по коже Уитли побежали мурашки. Ей почему-то сразу же вспомнился тот мертвый солдат, что напал на нее, и к горлу девушки подступила тошнота.

Чтобы не слышать несущиеся из башни вопли, Уитли вернулась назад, ближе к веселящимся от всей души солдатам. Особенно шумными были гвардейцы Льва, солдаты с золотистой кожей вели себя спокойнее, хотя и были южанами. Уитли увидела, что солдаты начали заново наполнять свои кружки из двух больших стоявших здесь же, во дворе, бочонков. Уитли дождалась своей минуты, теперь главное – не медлить.

Музыка оборвалась, и танцовщицы исчезли так же неожиданно, как и появились. Перед фургоном полыхнуло пламя, и словно ниоткуда возник фокусник – огненный шар вырвался у него изо рта и покатился над головами солдат. Они закричали, сгрудились ближе к большому, намазанному маслом цыгану – тот уже заглатывал новую порцию спирта, готовясь, словно дракон, выпустить очередной язык пламени. Уитли быстро принялась за дело.

Затычки из обоих бочонков были вынуты, рядом с каждым из них лежал металлический ковшик для зачерпывания вина. Уитли вытащила пробку из своей фляги, вылила половину ее содержимого в один бочонок, остальное опорожнила во второй. Засунув опустевшую флягу за пояс, она отступила назад и тут же врезалась спиной в тощего солдата в грязном красном плаще и с перебитым носом. Уитли сглотнула, стараясь не показать своего испуга.

– Что ты здесь делаешь, парень?

Солдат ухватил Уитли за ухо и больно вывернул его. Уитли привстала на цыпочки, опасаясь, что ее ухо вот-вот оторвется.

– Ну? Отвечай!

Уитли вытащила из-за спины свой ломоть хлеба.

– Иду с кухни, сир. Повар велел передать это капитану.

Солдат взял хлеб, взглянул в сторону грузного человека с рукой на перевязи, который увлеченно наблюдал за пожирателем огня. Понюхал хлеб, поведя своим изломанным носом, затем кивнул и отпустил ухо Уитли.

– Хороший мальчик. Ступай.

Солдат возвратился к своим товарищам, подхватил с земли бутылку и откусил от хлебного ломтя.

Сердце Уитли бешено колотилось. Понимая, в какой опасности она находится, она тихонько отошла подальше от толпы. Вечернее небо продолжали освещать вырывавшиеся изо рта фокусника клубы пламени. Теперь Уитли уже не ощущала себя героиней, ей было просто страшно как никогда – от доносившихся из башни криков, от воспоминаний о мертвом солдате, оттого, что минуту назад она оказалась на краю погибели.

Вернуться к фургонам Уитли решила прежним путем – обогнула стороной охранников и оказалась у длинной лестницы, ведущей в гранитную башню. Здесь ее увидел спускавшийся по ступеням молодой человек в кремовой одежде. Высокий, с коротко подстриженной бородкой, длинные светлые волосы перехвачены золотыми обручами и спадают за спину. Уитли сразу узнала его – этого человека она видела в тронном зале Хай Стебл.

– Молодой человек! – воскликнул он своим низким голосом, стараясь привлечь к себе внимание Уитли. Она продолжала идти вперед, прикидываясь, что не слышит его, – до фургонов уже было рукой подать.

– Эй, постой! – Юноша одним махом одолел остававшиеся несколько ступенек и преградил дорогу замаскированной под мальчика девушке. Мысленно проклиная свое невезение, Уитли уставилась в землю. Юноша присел так, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с лицом Уитли.

– Если ты не хочешь смотреть на меня, придется мне пригнуться, а?

Уитли мельком взглянула на юношу. Несмотря на свою прикрывавшую квадратную челюсть бородку, он был очень молод, наверное не старше Дрю – красивый, с яркими голубыми глазами. Уитли стало очень страшно, ее сердце готово было выпрыгнуть из груди. Юноша пристально уставился на Уитли – неужели узнал ее? Затем он улыбнулся и неожиданно подмигнул.

– Открою тебе секрет, – сказал юноша. Он наклонился ближе и прошептал: – Я видел, что ты делал.

У Уитли все оборвалось внутри. «Быть может, он блефует?» – с надеждой подумала она. Юноша ткнул в засунутую за пояс Уитли фляжку.

– Я видел, что ты с ней делал… Зеленый плащ.

Уитли сглотнула – от неожиданности у нее пересохло в горле.

– Прошу, сир… – начала Уитли, но юноша приложил к ее губам свой палец.

– Тсс. Не волнуйся. Тебе ничто не угрожает. Что было во фляжке?

– Люнвайн, – шепнула Уитли.

Юноша кивнул, почесал бородку, посмотрел на подвыпивших солдат. Оглянулся на противоположную сторону двора, где собралась группа Конских гвардейцев.

– Где твои друзья? Ты не мог сделать этого в одиночку.

Уитли прикусила губу. Имеет ли она право подвергать своих друзей такой опасности?

– Послушай, сынок. Тебе нечего меня бояться. У нас с тобой общий враг, и совершенно ясно, что мы с тобой хотим одного и того же. Ты каким-то образом сумел пробраться в Хай Стебл, это само по себе немалое достижение. А теперь позволь мне еще немного помочь тебе.

 

Глава 3

Петля затягивается

Оставшиеся члены Совета Волка стояли на обзорной площадке, известной как Воронье гнездо, и смотрели сверху на охваченный паникой город. Отсюда, с высокой деревянной башни, герцогу Бергану было видно море на западе, луга на востоке, реку Редвайн на юге и замок Хайклифф на севере. Во всех четырех направлениях, куда ни взгляни, царил хаос.

Остатки военного флота Вестланда вползали в гавань – вернуться смогли только самые маленькие и самые быстрые суда. Из крупных боевых кораблей, ушедших в море, чтобы покончить с дурными предзнаменованиями, уцелел один только «Мальстрем». Берган еще не выяснил, кто пустил их на дно. С востока по лугам двигались вереницы фермеров и жителей близлежащих городков и деревень – они рвались в Хайклифф, под защиту его мощных крепостных стен. Вдали, позади спешащих к городу фермеров, клубилось и росло облако пыли – это приближалось огромное вражеское войско.

На юге, там, где Редвайн впадала в море, все ее устье было запружено мелкими суденышками. Это местные жители, нагрузив в лодки свои пожитки, спешили прочь, надеясь добраться по морю вдоль берега до Раштона. Правда, некоторые двигались в противоположном направлении, услышав, что и в Раштоне тоже небезопасно.

А на севере, прямо перед Вороньим гнездом, возвышался замок. На протяжении многих недель по его стенам бродил только рычащий разъяренный Лев. Теперь и здесь чувствовалось оживление – оставшиеся солдаты Леопольда готовились к последней битве. «Кто же идет им на помощь? И почему эта помощь движется по суше, а не по морю? А кто, интересно, разгромил флот Веги?» – лихорадочно размышлял Берган. Можно было видеть, как носится вдоль стены замка Леопольд, подгоняя своих солдат, иногда мелькала также фигура лорда-крысы, при виде которой по спинам солдат лорда-медведя пробегал холодок. Короля следовало опасаться, но Крысы – это нечто кошмарное. И в довершение всего, по-прежнему не переставая лил дождь.

Рядом с Берганом стоял герцог Манфред, один из солдат, оставшихся с ним после ухода Микеля, крепил его доспехи, барон Гектор наблюдал за этим. Лорд из Стормдейла поправился еще далеко не полностью. Гектор с помощью целителей из Бак Хаус делал все возможное, но выздоровление шло тяжело. Правда, сегодня герцог отказался остаться в кровати и вышел на Воронье гнездо. Хайклиффу грозила опасность, город нужно было защищать. И никакие раны не могли остановить Манфреда.

– Осторожнее с пряжками, – сказал Гектор, когда солдат слишком сильно затянул их. Доспехи для Верлордов традиционно ковали в Стормдейле и скрепляли необычными кожаными лентами, которые не стесняли движений и могли растягиваться. Так что если Верлорд начинал трансформироваться прямо в доспехах, они принимали форму его нового тела. Но доспехи можно было и сбросить совсем – для этого служили потайные пряжки и застежки, расположение которых было известно только самому Верлорду.

– Я в порядке, Гектор, – прохрипел Манфред, и, конечно же, солгал. Лицо его было бледным, но герцог попытался улыбнуться. – Есть известия от Веги?

– «Мальстрем» только что бросил якорь, – сказал Берган, оборачиваясь в сторону пыльного облака на востоке. – Полагаю, очень скоро мы его увидим, и он расскажет нам о том, что там случилось в море.

– Кто это? – прошептал Гектор, глядя через стену на приближающееся войско.

Берган взглянул на юного лорда-кабана. Тот сильно изменился за последние несколько недель. Приняв менее недели назад титул своего отца, новоиспеченный барон стал заметно решительнее и энергичнее, успешно справлялся с поручениями Совета и одновременно разбирался с хаосом, который оставил после себя в Редмайре Винсент. Гектор был настолько занят, что у Бергана просто не было времени, чтобы расспросить его о том, что случилось с его братом и где он. Возможно, этот новый, повзрослевший Гектор сможет в скором времени вернуть себе утраченное доверие своих товарищей-верлордов.

– Понятия не имею, кто это, – ответил Берган. – Но это явно не друзья Волка.

Он обернулся через плечо к ожидавшему его приказаний капитану Фраю.

– Капитан, поручаю вам командование Вороньим гнездом. Отвечайте на залпы Леопольда, как сочтете нужным. Не стесняйтесь, отвечайте ударом на удар. Мы пока не знаем, что происходит. Герцог Манфред, барон Гектор и я отправляемся на стены. Если прибудет граф Вега, сообщите ему, где мы. Нам нужно знать, кто посмел выгнать добрых людей Вестланда из их домов и деревень.

* * *

Гектор поднялся вслед за Берганом и Манфредом по ступеням, ведущим на вершину Кингсгейт, главных городских ворот Хайклиффа. Мимо проходили солдаты, звенели доспехами, освобождая дорогу Верлордам. Массивный Берган занимал почти всю ширину лестницы. Сейчас, в своих роскошных доспехах, он выглядел еще представительнее, чем обычно. Амуниция Гектора была скромнее – на его груди был надет простой кожаный панцирь, инкрустированный головой кабана с огромными пугающими клыками.

«Не беспокойся, братец, ты выглядишь бравым воякой».

Гектор проигнорировал голос беса, только тряхнул головой и шагнул на обнесенную зубцами площадку над сторожкой у ворот. В наступающих сумерках то и дело сверкали молнии, казалось, гроза в любой момент может разразиться с новой силой. В ворота входили последние беженцы из ближайших мест, а на горизонте можно было рассмотреть множество быстро приближающихся фигур, они катились словно морской вал.

– Всадники, – сказал Манфред. – Из Лонграйдингса? Мы так и не получили никакого ответа от Лоримера, не так ли?

– Это, конечно, могут быть лорды-кони, – согласился Берган, – но я так не думаю, все-таки мы с Лоримером старые друзья. Не могу поверить, чтобы он встал на сторону Леопольда. Да и вообще, кого Леопольд может считать своими союзниками в Лиссии, кроме Крыс из Вермайра?

Ответа на этот вопрос не нашлось ни у Манфреда, ни у Гектора.

«А ведь тебе ох как не хочется быть сейчас здесь, поросенок. К Хайклиффу приближается смерть верхом на коне. Неотвратимая!»

– Может быть, это наши союзники? – спросил Гектор, желая перебить звучащий у него за плечом голос.

– Вряд ли, – ответил лорд-олень. – Нам уже известно, что эти всадники сожгли и опустошили на своем пути целый ряд городков и деревень, к тому же они появились одновременно с разгромом нашего флота. Нет, это дело пахнет изменой.

Берган почесал бороду, пропуская пальцы сквозь густые рыжие заросли.

– Знаете, – сказал он, – если они двигались по Великой Западной дороге, есть шанс, что их опознал Микель. При первом удобном случае нужно будет запросить Брекенхольм, Бейрбонс и Дейлиленд. Еще не все потеряно.

Обнадеженный Гектор кивнул. Тем временем неизвестная армия приближалась. Скопившиеся на краю башни солдаты заслоняли Гектору видимость. Он слышал, как они ахают по мере того, как приближается облако пыли, а вместе с ним враги. Гектор отодвинул одного из солдат в сторону – прежний Борлорд и не помыслил бы сделать такое. Солдат сердито повернулся, увидел, кто за ним стоит, и виновато поклонился, отступая в сторону. Гектор встал на краю башни и посмотрел на восток. Его сердце тревожно забилось.

Всадников в приближающейся армии было несколько тысяч – намного больше, чем солдат, охранявших Хайклифф. Столичный гарнизон насчитывал три сотни бойцов из Брекенхольма и пять сотен новичков, записавшихся в Волчью гвардию – итого менее тысячи. Правда, подмогой им были крепостные стены города. Солдаты на башне заметно нервничали, многие из них, как заметил Гектор, молились Бренну, целовали висевшие у них на шее амулеты.

«Видишь, как они дают клятвы Бренну перед своим концом? Глупцы! Вскоре они узнают, насколько тщетны их клятвы, а у моих братьев и у меня сегодня праздник. Какой пир мы с ними устроим сегодня ночью на этом поле боя!»

– Заткнись! – пробурчал Гектор. Его услышал Манфред, решивший, что Гектор обращается к молящемуся солдату.

– Они иначе не могут, Гектор. Если человеку не помолиться перед битвой, то когда же еще?

Гектор вежливо улыбнулся и снова посмотрел за стену. Более тысячи пехотинцев приближались по полям, за ними следовали всадники.

Рядом с кавалеристами катили запряженные лошадьми колесные катапульты. Гектор взглянул вниз, на соседние башни в стенах Хайклиффа, и с облегчением увидел, что те вооружены осадными орудиями, уже заряженными, готовыми обрушить на врага град камней.

Внимание всех, кто стоял на стенах, привлек рев, раздавшийся со стороны замка. Леопольд стоял на парапетной стенке древнего замка, обнимая ее зубцы и стремительно трансформируясь. Лучшие лучники Фрая пускали стрелы, некоторые из них достигали цели, но не причиняли Льву никакого вреда. Львиный рев становился все громче, мощнее, заставляя трепетать каждого, кто находился сейчас в Хайклиффе.

– Я же говорил, что нужно было использовать серебряную стрелу, – огрызнулся Гектор, проклиная ту упущенную возможность поразить Льва. Берган строго взглянул на юного барона:

– Это не наш путь, Гектор. И давай не будем больше говорить об этом.

Гектор наклонил голову, словно извиняясь, хотя на самом деле не собирался просить прощения. Они упустили свой шанс, и все из-за устаревших представлений Бергана о нормах морали. Это не Бренн запретил использовать серебряное оружие, это придумали Верлорды. Но почему же нужно допускать, чтобы твой враг использовал смертоносное оружие, а самим отказываться от него?

«Он боится перемен, Гектор. Впрочем, все равно слишком поздно. Скажи старому болвану, что его время истекло. Пусть возьмет эту серебряную стрелу и пустит ее себе самому в грудь, чтобы не так долго мучиться. А еще лучше застрелись сам. Сейчас это тебе даже приятно будет, разве нет?»

– Никогда! – сердито отрезал Гектор и испуганно поглядел на Бергана. Тот вновь повернулся и смотрел на приближающуюся армию. Один всадник вырвался из общего строя, и в ту же секунду послышалось движение на лестнице.

– Прочь с дороги! – продолжал кричать Вега, появляясь на парапетной стене башни.

Он был взъерошен, изящный костюм разорван и покрыт пятнами. Промокший насквозь от дождя и морской воды плащ прилип к телу. Вега прямиком направился к своим товарищам-верлордам, быстро обнялся с ними – Гектора очень удивило это редкостное для Веги проявление чувств. Обычно Вега держался холодно, отчужденно, почти надменно. Последним пират обнял Гектора – сжал его плечи, глубоко заглянул ему в глаза. Этот взгляд, которым они обменялись, сказал им больше, чем многотомная книга.

– Ты в порядке, Гектор?

Борлорд кивнул. Он впервые встретился с капитаном «Мальстрема» с той ночи, когда Акула и его помощник утащили прочь тело Винсента. Гектор почувствовал, как у него по спине побежали мурашки, и непроизвольно вздрогнул.

«Что затрясся? Это об мою могилу он вытирает ноги, не о твою!»

– Что произошло? – спросил Берган возбужденного адмирала. Гектор заметил, что зубы у лорда-акулы все еще слишком большие и острые – очевидно, он только заканчивал возвращать себе человеческий вид. Вега провел рукой по своим мокрым волосам, пытаясь пригладить торчащие в разные стороны пряди.

– Военный флот. Такой большой армады я еще никогда не видел. Они шли к Холодному побережью с севера, высылали вперед корабли-разведчики. За одним из них мы погнались и наткнулись на армаду. Устоять против такого флота у нас не было ни единого шанса.

Вега покачал головой, пытаясь успокоиться. Оторвавшийся от приближающейся орды всадник был уже почти рядом с воротами – очевидно, его послали вести переговоры.

– Вы можете связаться с островами Кластер? – спросил Манфред. – Это ваши люди, может быть, они помогут нам?

– Даже если они откликнутся на мою просьбу, у них нет времени на то, чтобы подготовить флот. И еще вы забыли, что острова Кластер до сих пор находятся под юрисдикцией Леопольда, а на моем троне там сидит морское чудовище, Кракен.

– Откуда была эта армада? – спросил Гектор.

«Все верно, братец. Лучше сразу перейти к главному. Сейчас начнется самое интересное».

Лицо Веги побледнело, из расстроенного стало испуганным.

– Баст.

Берган и Манфред растерянно переглянулись, и их лица стали такими же испуганными, как у Веги.

– Лорды-коты? – ахнул Гектор.

«Смотри, смотри, как они перепугались!»

Гектор читал о Басте. Это была родина Леопольда – покрытый тропическими лесами континент за Лиссийскими проливами. Там, в джунглях, были разные правители-верлорды, но самыми знаменитыми и наводящими ужас считались лорды-коты. Леопольд был единственным лордом-котом, которого знали в Лиссии, но на родине у него оставались многочисленные кузены и кузины. Если это действительно они подняли паруса и двинулись на помощь Леопольду, то худшей новости для Семиземелья и не придумаешь.

– На их кораблях был черный флаг Оникса, Берган.

– Кто такой Оникс? – вмешался Гектор, но его перекрыл голос Манфреда:

– Неужели Пантера сам возглавил флот? Но как он мог покинуть Баст?

– Мы столкнулись с одним из его родственников. Что вы…

Вега замолк, глядя мимо Манфреда, Бергана и Гектора на приближающегося всадника.

– Что он делает?

Верлорды стояли группой над воротами, а всадник тем временем направился к северному краю стены, оставаясь вне досягаемости для лучников. Там он развернулся и поскакал вдоль городской стены – миновал ворота Маклгейт и направился к воротам Кингсгейт. Всадника сопровождал удивленный гул, раздававшийся со стен, на которых стояли солдаты.

– Он что-то тянет за собой, – сказал Гектор, указывая рукой.

К седлу всадника была привязана веревка, а к ее другому концу прикреплен какой-то предмет, волочившийся по земле за лошадью. Этот предмет издали напоминал корни вывороченного из земли дерева.

– Тоже бастийцы? – спросил Вега, кивая на приближающегося к воротам всадника.

«О нет, – прошептал бес на ухо Гектору и провел своей невидимой холодной рукой ему по горлу, пощекотал подбородок, погладил губы. – Ты это полюбишь. Скоро…»

– Что он тащит за собой на привязи? – сердито и слегка испуганно пробормотал Берган.

Наконец всадник приблизился достаточно, чтобы его хорошо могли рассмотреть Верлорды, и Берган тут же протянул руку, чтобы удержать Манфреда. С одного взгляда можно было безошибочно определить, откуда этот всадник. Высоченный, почти двухметровый, в кожаных доспехах, в накидке из волчьей шкуры, с поводьями в одной и с ятаганом в другой, высоко поднятой над головой руке. Лорд-пес из Омира.

Стоявшие рядом с Верлордами солдаты принялись кричать, рассмотрев, что именно волочит на привязи мимо их ворот всадник из Омира. Это были не корни и не ветки – это были рога.

К веревке была привязана отрубленная голова графа Микеля, лорда из Хайуотера.

Манфред моментально трансформировался, то же самое проделал Берган, который вцепился в Оленя, пытаясь удержать его. К Бергану присоединился Вега – вдвоем они не дали обезумевшему от горя Манфреду броситься вниз с парапета башни. Крик лорда-оленя потонул в криках стоявших на стене солдат, а лорд-пес резко опустил вниз свой ятаган, перерубил веревку и, оставив голову Микеля лежать в пыли, поскакал назад, навстречу своим.

Потрясенный Гектор стоял молча, а шершавый как наждак голос скрипел тем временем ему в ухо:

«Кто сказал, что Коты и Псы не могут быть заодно?»

 

Глава 4

Прорыв

Захлопнулись двери, заглушая доносящиеся из тронного зала Хай Стебл вопли. Волк пойман – кто бы этому мог поверить? А кто мог бы поверить в вероломство подлого предателя, старого Барана? Сорин бодро спустился по лестнице. Поежился, оглянувшись назад, на двоих гвардейцев Льва – они стояли возле двери с нездоровыми, испуганными лицами. «Хорошо, что я не на их месте, – подумал Сорин. – Меньше всего мне хотелось бы быть под пятой Ванкаскана, когда он забавляется своими новыми игрушками». Люди напрасно спешили считать лорда-крысу сумасшедшим. Он вовсе не был безумен. Напротив, Ванкаскан был энергичным, умным, посвятившим себя искусству магии, в первую очередь черной. Сейчас он получил возможность дать волю своей страсти и вовсю наслаждался этой возможностью.

Сорин затянул под горлом застежку грязного плаща, расправил, покидая цитадель, свою униформу. Его запачканный грязью мундир знавал и лучшие времена – Сорину было даже неловко оттого, что он, сержант Львиной гвардии, вынужден носить такой потрепанный красный плащ.

Первое, что он сделал утром – отдал приказ интенданту приготовить новое обмундирование для своих людей. Ванкаскан разрешил капитану Колбарду вербовать рекрутов, и они уже нашли довольно много бывших торговцев, пылко желавших помочь свергнутому королю вернуть свою корону. Сейчас таких новобранцев было около тридцати в самой цитадели да еще десятка два в карауле у городских ворот Кейп Гала. Наконец, была еще сотня вселяющих ужас на жителей Лонграйдингса бастийских солдат. С таким гарнизоном Хай Стебл смело можно считать надежным оплотом врагов Волка. Сорин рассмеялся самому себе. «Волк. Каким же коротким оказалось правление этой шавки – а ведь с такой помпой все начиналось!» – подумал он.

Выйдя из башни, Сорин отметил, что цыганские фургоны все еще здесь. Странно – они должны были давно смыться отсюда. Ну, это уж слишком! Сорин поспешил к фургонам, чтобы разогнать и своих солдат, и бродячих артистов. Но что это? Цыган и след простыл, а солдаты спали вповалку, друг на друге, многие громко храпели.

– Что здесь творится? – рявкнул Сорин, заставив криком некоторых солдат зашевелиться. Он заглянул под фургоны – никого, ни фокусников, ни девочек-танцовщиц. Только мертвый гвардеец в красном плаще лежит на гравии с раной от рапиры в груди. Сорин отпрянул назад, его глаза расширились от страха.

– Подъем, эй, вы! – закричал он, пиная без разбора спящих солдат, пробираясь через их тела к спящему капитану Колбарду – северянину со сломанной рукой.

Сорин принялся хлестать массивного Колбарда по щекам – наконец тот неохотно разлепил глаза. Из цитадели теперь доносился звон стали.

– На нас напали!

Бой начался на первом этаже. Один из солдат в красном плаще отправился в отхожее место – он открыл дверь черного хода в башню и увидел, как возле нее огромный цыган перерезает горло его знакомому охраннику. Цыган среагировал моментально – брошенный неуловимым движением кинжал мелькнул в воздухе и проткнул живот солдата в красном плаще. Но прежде чем умереть, солдат успел вскрикнуть.

Пока немой гигант укладывал мертвого солдата в красном плаще на землю, Уитли проскользнула мимо Рольфа – бегущая позади нее Квист подтолкнула ее вперед. В своей руке Уитли держала непривычное для себя оружие – кинжал. Следопыты из Лесной стражи предпочитали луки и дубины с железным наконечником, но для боя в ограниченном пространстве они не годились.

– На лестницу, Уитли, – сказала Квист. – Четвертый этаж. Лорд-конь сказал, что тюремные камеры там.

– Там они их и держат, – кивнула Уитли.

Теперь первой по лестнице, шедшей вверх вдоль стены цитадели, бежала Квист, Уитли за ней, а следом – Рольф, два цыгана и старый шпагоглотатель по имени Стрига – его рапира была испачкана красным после стычки с гвардейцем, случившейся за фургонами. Остальная часть их группы, которую возглавляли Тристам и пожиратель огня Юзник, заняла коридор первого этажа, надеясь заблокировать входы и выходы из гранитной башни.

Четверо Конских гвардейцев лорда Конрада должны встретить Тристама у парадной лестницы. Уитли молилась о том, чтобы они не подвели.

Справа от себя Уитли увидела площадку второго этажа. Из глубины коридора их заметил один из загорелых заморских воинов – он уже бежал к лестнице, услышав долетевший снизу крик. За бастийцем, вытащив из ножен мечи, бежали два гвардейца в красных плащах. Квист сошла с лестницы, подтолкнула Уитли и Рольфа дальше вверх по ступеням.

– Иди с цыганом! – крикнула она, обращаясь к Уитли. – Найдите их!

С этими словами Квист убежала в коридор. Уитли с Рольфом бросились дальше вверх по лестнице. Сердце Уитли готово было разорваться от напряжения, бежавший позади Рольф подталкивал ее ладонью в спину.

Перед площадкой третьего этажа Рольф обогнал Уитли и нырнул в коридор, держа в поднятой руке новый нож – ножей у него было много, они были заткнуты за пояс и торчали из голенища. Пока Уитли сама добежала до площадки, Рольф уже поднимался с пола, а у его ног лежал мертвый бастиец. Громадный цыган теперь возглавил бег по лестнице на четвертый этаж.

Достигнув четвертого этажа, Уитли и Рольф сразу же оказались в самой гуще сражения. Здесь было около тридцати хорошо вооруженных бастийцев с круглыми щитами, короткими пиками и мечами. На их стороне были еще пятеро солдат в красных плащах. Все они окружали, стараясь оттеснить к дальней стороне просторной кордегардии, дюжину остававшихся в Хай Стебл солдат Конской гвардии. Эти лонграйдинцы пытались удержать свою позицию возле главной лестницы. Звенели мечи и копья. Было совершенно очевидно, что именно здесь, на четвертом этаже, находятся главные помещения гарнизона цитадели – об этом свидетельствовали установленные вдоль стен двухъярусные кровати, комнатки-закутки для офицеров и зарешеченная дверь, ведущая в тюремный блок.

Двое солдат в красных плащах охраняли железную дверь, готовые, если потребуется, вступить в драку. Один из них крикнул: «Тревога!» – увидев появившуюся со стороны черной лестницы Уитли и ее спутников.

В каждой руке Рольфа было по ножу. Восемь бастийцев отделились от основной группы, чтобы обрушиться на новых противников. Цыган опрокинул на бастийцев массивный стол – те вынуждены были отпрянуть в стороны и разделились. Рольф обрушился на двоих бастийцев, которые откололись влево, и принялся нещадно колоть их своими ножами. Остальные цыгане и Стрига двинулись на других, оттеснив Уитли себе за спину. Замелькали рапира и кинжалы. Один из бастийцев попытался вспрыгнуть на опрокинутый стол, но тут же получил удар в шею от шпагоглотателя. Уитли пока что просто стояла, не понимая, что она должна делать.

Один из цыган упал, на него сверху навалился бастиец, занес свой меч, но в этот миг второй цыган нырнул вперед, сбил бастийца с ног, и они схватились друг с другом. Стрига бросился на помощь товарищу, и Уитли неожиданно осталась одна.

Внутреннее чувство подсказало ей, что нужно двигаться, – и не подвело. Уитли резко качнулась в сторону, а там, где мгновением раньше была ее голова, в воздухе просвистел меч. Девушка подняла свой клинок – ее противник ловко парировал выпад и выбил кинжал из ее рук. Уитли заметалась вокруг стола, ныряя по дороге за спинки стульев, а одетый в легкую кольчугу преследователь приближался, отрезая ее от остальных, стараясь оттеснить к стоящим возле двери своим товарищам в красных плащах. Те наблюдали за ними, ожидая увидеть смертельный удар бастийца.

Уитли искала глазами оружие – любое. На стенных кронштейнах висела пара мечей, но до них ей было не дотянуться. Затем она налетела на стопку щитов, и они с грохотом повалились во все стороны. Преследовавший Уитли бастиец отшвырнул их ногой в сторону.

Уитли продолжала пятиться назад, переворачивая стулья и табуретки, но удавка затягивалась. Девушка приближалась спиной к углу комнаты, где в стойке стояли копья и пики. Бастиец встал ногой на стул, оттолкнулся и взлетел в воздух, высоко подняв свой меч, которым намеревался нанести смертельный удар. В этот самый миг Уитли наткнулась спиной на стойку, и та вместе со стоящими в ней копьями качнулась вперед.

Бастиец так и не смог нанести свой удар – наклонившиеся копья приняли его тело на свои острия, в одну секунду убили ее преследователя, а затем стойка рухнула на пол, подмяв под себя Уитли. Оглянувшись, девушка увидела приближающихся к ней от зарешеченной двери охранников – все остальные их товарищи продолжали сражаться с цыганами и солдатами Конской гвардии.

– Рольф! – закричала Уитли, но цыган не откликнулся, он отбивался, окруженный целой толпой противников. Теперь солдаты в красных плащах стали вести себя осмотрительнее – их впечатлил вид нашпигованного копьями бастийца. Уитли завозилась, но не могла освободиться – мешали накрывшие ее сверху копья, придавленные к полу телом проколотого солдата.

– Пожалуйста! – закричала Уитли. Ее голос с каждым слогом поднимался все выше и выше. Она потянулась пальцами к упавшему на пол мечу бастийца – короткому, острому, со стальной чашечкой на эфесе. Превосходное оружие для ближнего боя. Уитли нащупала рукоять, подтянула ее к себе, затем крепко обхватила эфес пальцами.

Первый солдат в красном плаще начал отваливать в сторону труп бастийца, он готовился нанести удар, но Уитли оказалась проворнее. Почувствовав, что гвардеец Льва потянул труп, она в ту же секунду нанесла своим мечом удар снизу. Клинок угодил гвардейцу в ногу. Раздался противный мокрый звук – «сссник!» ю. Лезвие перерезало гвардейцу ахиллово сухожилие, и он, завопив, кулем свалился на пол.

Второй солдат оказался не таким глупым, он пинком отбросил в сторону тело мертвого бастийца и вытащил свой меч. На этот раз Уитли помог ее врожденный инстинкт Медведя. Она поджала ноги, а затем резко ударила ими по трупу проколотого пиками бастийца. С нечеловеческой – действительно медвежьей – силой Уитли швырнула труп на опешившего гвардейца. Пока он возился на полу, пытаясь подняться на ноги, Уитли оказалась стоящей над ним, с отломанным наконечником копья в руке.

Гвардеец ухмыльнулся: он считал, что имеет в этом бою превосходство – опытный солдат с мечом против уличного мальчишки с огрызком копья. В этот момент ему и в голову не приходило, что против него не мальчишка, а хорошо обученный следопыт из Лесной стражи. Уитли ответила на ухмылку гвардейца усмешкой, повертела в руках своим импровизированным оружием. Не желая попусту тратить время, гвардеец стремительно взмахнул мечом. Если Красный плащ ожидал, что «мальчишка» выставит вперед свой жалкий обломок копья, чтобы защититься от этого удара, он сильно ошибался. Вместо того чтобы прикрыться, Уитли прыгнула на противника, выставив вперед зажатый в обеих руках обломок копья. Удар пришелся точно в голову гвардейцу – он выронил меч, вскинул руки к своему разбитому, утыканному щепками лицу, а Уитли умело перехватила оружие в одну руку, плавно взмахнула и ударила противника наконечником копья точно в висок. Череп треснул и раскололся – гвардеец умер в ту же секунду.

Не успела Уитли перевести дух, как рядом с ней оказался Стрига. Старый цыган порылся в карманах убитого гвардейца в поисках ключей, но не нашел их и протянул руку Уитли.

– Быстрее! Мы должны освободить твоих друзей!

Бой кипел в дальнем конце помещения, поэтому никто не заметил передвижений Уитли и Стриги – всем было не до них. Двое цыган к этому времени лежали на полу – для них эта драка оказалась последней. Уитли заметила поднимающегося с пола Рольфа – возле него лежала гора трупов, грудь и руки самого цыгана были исполосованы ударами клинков, но он все еще был на ногах. Увидев Уитли и Стригу, Рольф медленно двинулся вслед за ними.

Уитли тряхнула зарешеченную дверь, ведущую в тюремный отсек.

– Заперто. Как ты думаешь, Рольф, тебе не удастся снести ее с петель?

Рольф посмотрел и отрицательно покачал головой. Дверь и рама действительно были такими массивными, что совладать с ними было не под силу ни одному смертному.

– Позвольте-ка, – сказал Стрига, протискиваясь между Рольфом и Уитли, чтобы рассмотреть механизм. Он вытащил из висевшего у него на поясе мешочка пару тонких проволочек и пластинок. С их помощью Стрига принялся колдовать над замком, Уитли с огромным интересом следила за ним.

Рольф постучал пальцем по плечу Уитли и жестом указал на лестничную площадку, где продолжался бой. Конских гвардейцев к этому времени осталось всего четверо, и все они были сильно ранены. Байстийцев осталось около дюжины, и сейчас половина из них продолжала драться с Конскими гвардейцами, а остальные обратили внимание на Уитли и двоих цыган. Чтобы выиграть для друзей немного времени, Рольф двинулся вперед.

Но прежде чем он успел вступить в бой, со стороны главной лестницы раздался грохот, стук, звон – этот шум нарастал, становился все громче. Конские гвардейцы почувствовали уверенность в себе и с новыми силами бросились в бой. Теперь уже бастийцы стали отступать, сникли, увидев то, что происходит на лестнице у них перед глазами.

По последним ступеням спускались вниз четверо лордов-коней – полностью трансформировавшихся, ослепительно прекрасных. Впереди выступал лорд-конь со светлой гривой – он фыркал от гнева, с губ его летели клочья пены. В одной руке Конь держал двуручный меч, в другой – отрубленные головы двух бастийцев. Один из бастийских солдат зазевался и оказался слишком близко к Коню – тот резко взбрыкнул ногами и лягнул его в грудь. Хрустнули ребра. Издав боевой клич, Конь кинулся на бастийцев, его братья-жеребцы присоединились к нему.

– Это выиграет для тебя немного времени, Стрига, – прошептала Уитли.

Старый цыган закончил возиться с замком, и зарешеченная дверь повернулась на петлях. Перед Уитли, Стригой и возвратившимся к ним Рольфом открылся коридор с десятью тюремными камерами – деревянная дверь каждой из них была заперта на стальной засов. Уитли, Стрига и Рольф поспешили вперед. Одну за другой они открывали камеры и в каждой находили врагов Ванкаскана – это были лорды-кони, арестованные вместе с их женами и детьми, и Конские гвардейцы, которым повезло избежать гнева Ванкаскана.

Рольф проскочил мимо Стриги и направился к самой последней камере в конце коридора. Схватил засов, с грохотом отодвинул его в сторону, распахнул пинком ноги дверь и вошел внутрь. Уитли зашла в камеру сразу за Рольфом, и ее глаза радостно заблестели, когда она увидела прикованную к дальней стене безжизненно обвисшую Гретхен. Уитли бросилась к рыжеволосой подруге, обняла ее.

– Ах, Гретхен, бедная моя! – Уитли взглянула на Рольфа и Стригу. – Снимите с нее эти цепи, пожалуйста.

Стрига подошел, в две секунды отпер наручники. На противоположной стене висел еще один узник – мужчина.

Уитли приняла на руки упавшую со стены Гретхен. Рольф направился к узнику-мужчине, а в дверном проеме камеры появился лорд Конрад – он в основном закончил трансформироваться в человека, только в лице у него все еще оставалось что-то лошадиное. Войдя в камеру, он низко поклонился Уитли.

Уитли увидела, как Рольф, ухватив узника-мужчину за волосы, одной рукой осторожно приподнимает ему голову, держа в другой руке кинжал.

Нет, это был не Волк. Это был капитан Харкер, друг Дрю. Харкер что-то бормотал, пытаясь разлепить свои опухшие, окруженные синяками глаза. Рольф обернулся, словно ожидая объяснений.

– Если ты ищешь Волка, он не здесь, – всхрапнув, сказал Конрад. – Ванкаскан держит его в тронном зале. Остальных тоже. Один Бренн знает, осталось ли у нас время спасти хотя бы кого-нибудь из них! Это дьявол, миледи, вы такого себе и представить не можете!

Уитли крепче обняла Гретхен, а Стрига немедленно занялся освобождением Харкера от его пут.

– А мы попробуем, – сказала Уитли, продолжая поддерживать Гретхен, а та медленно открыла глаза. – Ведите нас к Дрю.

 

Глава 5

Город в огне

– Берегись!

Услышав предупреждающий крик лорда-медведя, солдаты на стене нырнули в укрытие, двое городских стражей попытались спрятаться за высокой каменной стенкой парапета. Увы, укрытие они выбрали неудачно – выброшенный катапультой бойцов из Омира камень ударил именно в это место, разрушил стенку, скинул стражей вниз, на Высокий квартал. Щебень засыпал пешеходную дорожку на вершине парапетной башни, она зашаталась под ногами – один солдат, которому не повезло, не удержал равновесия и рухнул наружу, прямо под ноги толпы диких омирских солдат – их ятаганы в несколько секунд покончили с несчастным.

Герцог Берган бежал вдоль стены, рыча, размахивая своим боевым топориком. Но пришедшие с востока солдаты лорда-пса все чаще находили в стене выбоины, о которые можно было опереться ногами, а их катапульты продолжали крушить башню.

Берган осмотрел стену, с тревогой отметил появившиеся в ней от выстрелов катапульт бреши. Солдаты из Омира уже шли на приступ с походными лестницами и абордажными крюками – Берган подумал, что пытаться отразить этот натиск – все равно что тушить лесной пожар с одним прохудившимся ведром.

Высокий квартал в буквальном смысле пылал, горожане пытались сбить охватившее улицы пламя. Берган мысленно поблагодарил Бренна за посланный им дождь – это было единственное, что могло сыграть им на руку в эту ужасную ночь. Капитан Фрай оказался не готов к той ярости, с какой атаковали солдаты Львиной гвардии: на защитников города обрушивался град камней, стрел, горшков с горящей смолой. Этот штурм был последим шансом для Льва, буквально все было поставлено на карту.

– Манфред! Оставайся где стоишь!

Берган видел, что лорд-олень оказался отрезанным от своей личной охраны – четверых солдат в блестящих стальных доспехах с нарисованной на нагрудной броне парой оленьих рогов. Это были последние из оставшихся в Хайклиффе бойцов из Бейрбонса. Удачно посланный булыжник разрушил часть стены между ними и их лордом. По обломкам стены уже карабкались вверх легковооруженные солдаты из Омира, спеша занять позицию между лордом-оленем и его защитниками. Четыре рыцаря-охранника бросились на врагов, круша их и размахивая своими мечами – после каждого удара отлетала прочь чья-то рука или нога, – но так и не могли пробиться к Манфреду.

Манфред повернулся лицом к четырем бойцам на развалинах того, что осталось от ворот Кингсгейт. Внизу солдаты союзников пытались сдержать рвущихся сквозь разбитые ворота врагов – те неудержимой волной наваливались на защитников города. Берган понял, что удержать городскую стену не удастся, и спрыгнул вниз, в Высокий квартал.

Следом за ним спрыгнули трое солдат из Брекенхольма. Они не были личными телохранителями герцога, как четверо рыцарей Манфреда, но тем не менее готовы были отдать за Бергана свою жизнь

Трансформируясь на ходу, лорд-медведь бросился к воротам. Здесь образовалась пробка – толпа нападавших застряла в проеме ворот словно ощетинившийся копьями куст, защитники города слегка отошли назад. Берган увидел двухколесную телегу с сеном, которую отпихнули в сторону с дороги. Герцог бросил свой тяжеленный топорик первому попавшемуся солдату – бедный парень прогнулся под его тяжестью, – схватил телегу, поднял на уровень своей груди, а затем и над головой. Страшно зарычав, он швырнул телегу в нападавших врагов.

Омирские солдаты повалились под обломками сминавшей их тяжести, словно кегли. Берган забрал у солдата свой топорик и обрушил его на остатки деревянного днища телеги. Топорик, когти, клыки Медведя перемалывали врагов в кровавую кашу. Защищавшие город солдаты ринулись вперед, отвоевывая пространство – одни использовали остатки телеги как баррикаду, другие таранили врагов всем, чем попало: в ход пошли обломки досок, бочонки, ящики, даже сорванные с домов двери.

– Ко мне! – прорычал Медведь своим воодушевившимся солдатам. Боевой порыв нападавших был сломлен, и теперь защитники Хайклиффа косили врагов одного за другим. Берган еще раз взглянул, как разворачиваются события, и полез вверх по развалинам караульной сторожки. Он увидел, как мелькнули в воздухе рога, разрывая грудь одного из нападавших, – это вступил в бой Манфред. Тело убитого врага повалилось на землю словно тряпичная кукла, но его место тут же занял следующий.

Берган перескочил через обломки, затоптал подвернувшегося под ноги омирского солдата и бросился дальше.

Медведь не обращал внимания на ятаганы и стрелы, у него была одна цель – пробиться на помощь своему раненому другу. Ведущая наверх лестница была засыпана обломками, поэтому медведю буквально приходилось продираться по ней – только искры летели, когда он задевал за камни своими доспехами или топориком, который по-прежнему держал в руке. Берган достиг вершины башни очень вовремя – Манфред держался из последних сил.

Доспехи Манфреда были разодраны в клочья, удары ятаганов рассекли кожаные ленты, превратив их в лоскуты. Тело лорда-оленя было покрыто ранами – и старыми, и новыми. Один рог обломился и лежал на земле, левая рука Манфреда безжизненно болталась. Оружие у нападавших не было серебряным, но слишком уж много их было, врагов. Увидев Медведя, омирские солдаты перекинулись на него – Олень стоял, пошатываясь на своих ослабевших ногах.

Берган ринулся вперед, заслонил спиной своего брата-верлорда, повернулся лицом к врагам, встал, вращая в воздухе огромным боевым топором с блестящим, острым как бритва лезвием. Омирские солдаты как один попятились назад.

– Нападайте!

Омирские солдаты посмотрели за край стены и раздвинулись в стороны, освобождая пространство. Что-то приближалось – грозное и огромное. Берган перехватил в руках свой топорик и приготовился к бою. Над краем разрушенной стены появилась гигантская фигура, державшая в одной чудовищной темной руке тяжелый ятаган, а в другой – полутораметровый стальной лист, грубо выкованный в форме щита. Нижний, заостренный край щита был испачкан кровью. Гигант с головой Пса оскалил острые клыки.

– Берган из Брекенхольма, – прорычал лорд-пес, – старый жирный медведь! Лучше бы ты торчал в своем шалаше на дереве!

– Кто ты? – спросил Берган, игнорируя издевку. Теперь два Верлорда кружили на месте, подняв свое оружие и пристально следя друг за другом.

– Хочешь перед смертью узнать мое имя?

– Не юли, Пес! Отвечай или заткнись и вступай в драку!

Эти слова произнес Манфред, тяжело возясь среди обломков того, что было лестничной клеткой. Пес взглянул на Манфреда, затем вновь окинул ненавидящим взглядом Бергана.

– Я Канис, сын Канана, принца Омира.

– Никогда не слышал о таких, – сказал Берган, обращаясь к Манфреду. – А ты?

Манфред отрицательно покачал головой.

– Мой отец законный правитель, король Омира, ясно тебе, лесное отродье?

– В последнее время таких самозваных королей появилось как собак нерезаных – прости за каламбур, Канис! Только вряд ли им удастся сохранить свои короны, и головы заодно!

– Заткнись, Медведь! Когда мы закончим здесь, я первым делом отправлюсь рубить твои деревья. Посмотрим, придутся ли по вкусу твоим людям мечи воинов из Омира!

С Бергана было достаточно. Лорд-пес еще не успел договорить, как герцог рванулся вперед – взмахнул топориком, а сам ударил головой в массивный торс Каниса. От удара Канис пошатнулся, а Берган разодрал когтями доспехи на груди Пса. Лорд из Омира попятился назад, пытаясь прикрыться своим щитом. Берган тоже отступил посмотреть, удалось ли ему обнажить живот Пса. В свете полной Луны из-за верхнего края щита показалась улыбающаяся голова Пса – его нижняя челюсть была разодрана когтями Медведя. Берган облизнул губы, тяжело выдохнул и приготовился к решающему броску.

Берган был одним из самых лучших воинов в Лиссии, но он успел состариться.

Канис оказался проворнее, его ятаган мелькнул раз, другой, третий и прорезал наконец грудь Бергана. Медведь отшатнулся, едва не столкнулся с Манфредом, а затем исхитрился ударить лорда-пса по челюсти плоской стороной своего топорика. Затем медведь раскрыл свои челюсти и впился ими в горло Пса. Хлынула кровь. Канис выронил ятаган, попятился и, стремительно выбросив вперед руки, впился когтями в глаза лорду-медведю. Берган стиснул руки Пса и оторвал их – крича, моментально ослепнув в результате этого выпада Каниса.

Ослепший Медведь привалился к краю площадки, на него сзади набросились омирские солдаты. Канис поднял свой ятаган, громко крикнул всем, чтобы они смотрели и слушали. Битва внизу на время прекратилась – все ее участники, затаив дыхание стояли, задрав головы и ожидая завершающего удара. Берган сыпал проклятиями – ослепший, он не мог даже видеть, как готовится этот удар. Канис поднял над головой свой ятаган.

– За тебя, отец! За Канана и во славу Омира!

Неожиданно Канис задохнулся – дышать ему не давала острая боль в груди. Кровь потекла с него ручьями, на губах вздулись кровавые пузыри. Из груди Каниса теперь торчали четыре острых черных лезвия – это сломанный рог глубоко вошел в его тело. Герцог Манфред стоял за плечом Каниса. В этот момент на небе сверкнула молния, и прокатился раскат грома.

– Ты слишком много болтаешь, – сказал лорд из Стормдейла, скидывая труп Пса вниз с башни.

К этому времени Берган успел стереть заливавшую уцелевшие, по счастью, глаза кровь и бросился туда, где, по его мнению, должны были находиться четыре омирских солдата. Те, смертельно боясь схватки с Медведем, предпочли сами спрыгнуть со стены вниз.

Берган перевел прищуренные глаза на раненого Манфреда:

– Спасибо тебе, старый дружище.

– Потом будешь меня благодарить, – прохрипел Олень, страдая от боли. Он поднял свой меч и добавил: – Пойдем, нужно защищать стены. Мы не можем пропустить этих монстров в город.

Оба Верлорда подошли, сжимая в руках оружие, к разрушенному краю стены, к которой надвигалась новая волна нападавших.

Граф Вега проталкивался сквозь толпу солдат, его спутники шли следом за ним. Впереди Вега мог видеть ворота Кингсгейт, место, где развернулось самое жаркое сражение. Караульная сторожка была разрушена выстрелами омирских катапульт, южная башня превратилась в груду обломков, но северная башня еще держалась. На ее крыше Вега заметил Медведя и Оленя, их окружали враги с копьями и ятаганами. Вега схватил за плечо первого попавшегося офицера – тот побледнел, увидев частично трансформированное лицо лорда-акулы с немигающими черными глазами и выступающими вперед острыми как бритвы зубами.

– Что, разрази меня Соша, делают там эти двое?

– Удерживают стену, сир!

– Оглянись вокруг, парень, стена разрушена! Битва проиграна! Почему никто не сообщил им об этом?

– Я говорил об этом, и не раз! – ответил офицер. – Простите, милорд, я должен вернуться на свое место! – С этими словами офицер побежал к своим солдатам, пытавшимся задержать нападавших.

– Упрямый Медведь, – пробурчал Вега и сказал, оборачиваясь к своим спутникам: – Вперед!

Вега ринулся в бой, размахивая шпагой, разя противника каждым ударом.

Свой плащ Вега давно где-то уронил, его белая рубашка была разорвана до самого пояса. Добравшись до лестничного пролета за баррикадой, он бросился наверх, перепрыгивая по четыре ступеньки зараз, и быстро взлетел на разрушенную стену.

Здесь стояли Берган и Манфред, отбиваясь от наседавших врагов всем, чем могли: мечом, топориком, зубами, когтями, копытами. Враги окружили их. Вега одним махом убил двух омирских солдат, наколов их на свою шпагу словно жуков. Затем откусил зубами руку и ногу еще одного солдата, бросил его еще трепыхающийся труп в гущу нападавших. Появление Веги сразу изменило соотношение сил.

Еще несколько секунд, и вершина башни была очищена от омирцев. Двое старших членов Совета Волка стояли, с трудом переводя дыхание. Берган с почерневшим от засохшей крови лицом благодарно кивнул Веге и спросил:

– Вы пришли помочь нам?

– Нет, увести вас отсюда!

– Никогда! – завопил Манфред и пошатнулся – в его спину вонзилась еще одна стрела, шестая по счету.

Вега положил руку на плечо Манфреда, заглянул ему в глаза. Вокруг и внизу, под ними, продолжал кипеть бой.

– Манфред, все кончено. Братья, разве вы не видите? Город пал.

Олень и Медведь огляделись по сторонам. Стены были разрушены по всей длине, отдельные стычки шли уже на улицах города. Пылали дома. Омирские солдаты волной вливались в Хайклифф через разрушенные ворота. Врагов было много, очень много.

– Но Микель… – начал было лорд-олень, но его перебил лорд-акула:

– Мы отомстим за него в другой раз. Пойдемте, пора уходить.

Берган заметил на вершине лестничного пролета трех человек. Двое были солдатами Волчьей гвардии, а третий оказался заключенным со скованными руками и цепью на шее. На голой голове заключенного хорошо была видна татуировка в виде морского змея, обвивавшего всю правую сторону его лица.

– Карвер, – сказал Берган.

– Я должен был привести его. Он может вывести людей отсюда. – Лорд-акула махнул рукой в сторону гавани. – Их флот на подходе, он будет здесь не позже, чем через час.

Берган подошел к Королю воров, который стоял, надменно выпятив подбородок.

– Ты даешь слово, что будешь служить нам и народу Хайклиффа?

– Даю слово, что буду служить вам, пока мы не выберемся из другого конца туннелей, Лорд-протектор. После этого каждый волен идти своей дорогой, – ответил Карвер, красноречиво показывая на свои цепи.

– У меня нет ключей, – сказал Вега, неожиданно осознав свою оплошность. В ту же секунду цепи разлетелись на мелкие кусочки после мощного удара топориком.

– Ты прощен, Карвер. Не заставь меня пожалеть об этом, – сказал Берган.

Карвер ухмыльнулся, подобрал с земли омирский ятаган.

– Пойдемте, нам нужно пошевеливаться. В катакомбы ведут три входа: под храмом Бренна в Высоком квартале, на старом рыбном рынке в Низком квартале и в Саду мертвых в нижнем конце Лофти Лейн.

– На кладбище? – переспросил Манфред. Карвер кивнул и повел всех назад, к лестнице, настороженно держа перед собой поднятый ятаган.

– Я должен порасспросить кое-кого. Не знаю, много ли осталось в городе моих людей, но если мы поторопимся, то сможем скоординировать отход. Милорд, мне может потребоваться часть ваших людей, – сказал Король воров.

– Отпадает, – отрезал Берган. – Разве вы не видите, что все они заняты?

Карвер улыбнулся, когда они спустились к караульной сторожке и вновь оказались в гуще рукопашной. При виде трансформированных Верлордов омирские солдаты попятились, но лишь на короткое время. Вега взглянул поверх их голов и увидел, что нападавших были тысячи – место каждого убитого или раненого сразу же занимал свежий боец. Он перевел взгляд на защитников Хайклиффа: потрепанная, поредевшая армия, в рядах которой остались одни ходячие раненые. И подкрепления им ждать неоткуда.

Когда члены Совета Волка втроем пошли прочь, Вега заметил подъезжавший к нему по улице экипаж. Это была старая колымага, явно знававшая когда-то лучшие времена. Красная краска на стенках этой, с позволения сказать, кареты выцвела и облупилась. На кучерском облучке сидели двое – один коротенький, другой длинный. Вега чуть отступил назад, экипаж остановился рядом с ним, едва не задев ноги графа, открылась дверца, и в ней показалось лицо Гектора, барона из Редмайра.

– Садитесь, милорды, и побыстрее, – сказал он. – Леопольд опускает перекидной мост. Боюсь, что он со своими гвардейцами тоже собирается принять участие в драке.

– Если так, я лучше подожду его, – пробурчал Берган, возвращая себе привычный человеческий облик. Манфред обернулся к своим телохранителям и приказал, указывая в сторону Бак Хаус:

– Найдите королеву Амелию, скажите, чтобы она спешно приготовилась к отъезду.

– Так вы едете? – спросил Гектор. Вега отрицательно покачал головой:

– Нет. Я думаю, Карверу нужны будут помощники. Но все равно спасибо.

Гектор кивнул, исчез в экипаже и стукнул в стенку, давая сигнал трогаться. Вега и Король воров наблюдали за тем, как экипаж развернулся назад, оставляя за собой ворота Кингсгейт, возле которых все еще продолжался бой. Лорд-акула был очень удивлен, увидев на облучке бывших телохранителей Винсента. Он помнил из имена – Ринглин и Айбел.

– В чем дело? – спросил его Карвер.

– Удивился, увидев, кого взял себе в спутники Верлорд.

– Не время толочь воду в ступе. Пойдемте, у нас по горло более неотложных дел.

Вега посмотрел, как экипаж заворачивает в направлении Вороньего гнезда. Оба кучера, как по команде, оглянулись – высокий отсалютовал капитану «Мальстрема», коротышка хихикнул, а затем экипаж исчез из вида.

 

Глава 6

Инкубатор Ванкаскана

Из забытья Дрю пробудил знакомый запах горящего эфирного масла. Лицо Дрю было липким от крови – его собственной. Он поднес руку ко рту, ища рану, но ничего не обнаружил. Провел пальцами по подбородку, уху и наконец нащупал покрытую коркой запекшейся крови шишку на затылке. Кожа под раной уже полностью заросла, а вот головная боль осталась. Последним, что он помнил, был разговор с бароном Эваном, а потом… ничего. Дрю моргнул и попытался встать с того места, на котором лежал.

Сквозь аромат эфирного масла пробивался еще один, и тоже хорошо знакомый запашок – сладкая вонь гниющей трупной плоти. Дрю почувствовал прикосновение к своей левой руке чего-то холодного и тяжелого – наручник, который держит его прикованным к стене. Идущая от наручника цепь была длинной, милосердно давая ему возможность не быть подвешенным, а даже лежать на полу, и все-таки он опять оказался в неволе. Дрю сжал скованную наручником руку в кулак – безымянного пальца коснулся ободок надетого на него кольца Вергара.

Понемногу глаза и уши Дрю привыкали к окружающему его полумраку. Теперь было ясно, что он находится в тронном зале Хай Стебл.

До него доносились звуки боя – звон стали далеко разносился вокруг, отражаясь от стен и потолков. Стена, к которой был прикован Дрю, находилась на вершине пролета огибающих зал ступеней, но что происходит там, в глубине зала, не было видно из-за темноты и плывущего по залу дыма. Дрю попытался по памяти восстановить свое местоположение. В тронном зале был балкон, с которого открывался вид на город. Дрю оглянулся назад и обнаружил сплошную, густо покрытую пятнами крови занавесь. Она казалась живой из-за множества шевелящихся в крови мушек и их извивающихся личинок. Кровью были залиты и гранитные ступени. Сколько же людей было убито здесь?

Внимание Дрю привлек неожиданно раздавшийся стон. Низкий поначалу, он становился все громче и требовательнее.

– Кто здесь? – спросил Дрю, вглядываясь в темноту за ступенями. В ответ зазвучал целый хор стонущих голосов. Сколько их здесь?

– Кто это? – Дрю подергал цепь, проверяя ее на прочность. Крепкая. Освободиться от такой можно либо с помощью ключа, либо оторвав себе руку.

– Ты проснулся.

Этот скрипучий голос Дрю узнал сразу же, он живо напомнил ему путешествие через Дайрвуд в пыточном вагоне лорда-крысы.

– Ванкаскан. Лукас оставил тебя здесь за сторожевого пса?

Лорд-крыса не ответил, заставив Дрю занервничать еще сильнее. Он вновь потянул за цепь и сказал:

– Если собираешься меня убить, то почему не сделал этого, пока я был без сознания?

– Это не доставило бы мне удовольствия. Я приготовил для щенка Вергара ту смерть, которую он заслужил…

– Ты оставил меня в живых с какой-то целью. Так приказал тебе Лукас, верно?

Голосу Дрю не хватало убедительности. Из темноты докатилась новая волна стонов. Теперь Дрю увидел темные фигуры, пробиравшиеся сквозь дым от сгоревшего эфирного масла. Трупный запах стал чувствоваться еще сильнее – Дрю закашлялся и сплюнул.

– Ты переоцениваешь свою значимость, парень. Что же касается меня, то я не привык выполнять чужие приказы. Это ты и сам должен был уже понять, Волк. Я делаю только то, что хочу.

По его голосу Дрю догадался, что Ванкаскан сейчас мрачно ухмыляется.

– Тогда покажись! – рявкнул Дрю, стараясь держать себя в руках. Если его Волк вырвется наружу, он потеряет свою закованную в цепи руку, нельзя забывать об этом.

– Все в свое время. Как поживает Гектор?

– Вдали от тебя и твоих дьявольских проделок – хорошо, можешь не сомневаться.

– Семя посеяно, Волк. Природу тебе не остановить.

Нога Дрю поехала по липкому от крови полу. Он взмахнул руками, чтобы удержать равновесие, и зазвенел цепью. Внизу, под ступенями он вновь разглядел темные фигуры. Они приближаются?

– Кто еще здесь у тебя?

– Здесь? А, это кое-кто из твоих друзей. Хочешь увидеть их?

Дрю замутило, запах тления стал непереносимым. Жирная трупная муха опустилась Дрю на губу, грозя попасть ему в рот. Дрю сплюнул, отбросив муху прочь. Внизу, в темноте, лорд-крыса шептал, быстро произнося магические заклинания.

– Что здесь происходит? – спросил Дрю и еще раз нервно звякнул цепью. Снаружи доносился шум боя – крики, звон оружия. Чего бы он не отдал сейчас, чтобы почувствовать в руке свой верный Вольфсхед! Но тут внимание Дрю приковала к себе появившаяся из дыма фигура.

Существо медленно стало подниматься к Дрю, тяжело, одну за другой, преодолевая ступени. Сквозь тьму оно направлялось прямиком к нему. Существо подошло совсем близко, уставилось на Дрю парой своих тусклых голубых глаз. Дрю молил Бренна, чтобы это не оказался тот, о ком он подумал. Ему вспомнилась рана Уитли, полученная от восставшего из мертвых гвардейца Льва, голова начинала кружиться от знакомого – слишком хорошо знакомого – запаха смерти. Дрю уже давно догадался, что тот оживший труп был делом рук Ванкаскана – интересно, что эта Крыса успела натворить здесь, в Хай Стебл?

– Отзови его, Ванкаскан.

Лорд-крыса противно хихикнул в ответ и сказал:

– Ступай, малыш. Посмотри на своего дружка. Обними его…

Когда до темной фигуры оставалось метра два с небольшим, Дрю узнал, кто это. Неужели они виделись с ним всего несколько дней назад? Но теперь его кожа стала пергаментно-желтой и бледной, челюсть была испачкана вытекающей из горла черной зловонной жидкостью. Все еще похожий внешне на Верлорда, он был при этом жуткой пародией на того человека, которым был при жизни. Омерзительная кукла, которой забавляется Ванкаскан.

Труп Брогана поднял руку, протянул ее, желая коснуться Дрю. Теперь, когда Броган был уже совсем рядом, Дрю рассмотрел на его груди зияющую рану.

– О Бренн, – всхлипнул Дрю, отступая к стене. Мертвый Берлорд был уже в паре шагов от него. Дрю отбросил в сторону протянутую к нему руку Брогана.

– Прошу, Броган, не надо!

– Говори громче, – рассмеялся Ванкаскан. – Он теперь плохо слышит.

Труп Бергана раскрыл свои челюсти, его голубые глаза расширились, зубы клацнули друг о друга – кадавр проголодался. Дрю отвел ногу назад.

– Прости меня, Броган, – прошептал он и резко выбросил ногу вперед. Голова мертвеца запрокинулась назад, и труп покатился вниз по ступеням. Дрю закричал, плечи его тряслись, он только сейчас понял всю опасность своего положения. И все это время он продолжал слышать смех Ванкаскана, переходящий временами в продолжительный хриплый свист.

– Ты псих! – прокричал Дрю. – Это безумие!

– Это прогресс! – завопил в ответ некромант. – Смерть больше не конец всему. Мертвые будут ходить по земле – именно так, как говорится в пророчествах. И у каждого в этой новой игре будет своя роль. Я буду командовать, а ты, Волк, присоединишься к ним. Можешь себе это представить? Армия мертвецов, которую ведет в бой оживший труп Верлорда!

– Это кощунство!

Дрю увидел новую фигуру, она поднималась по ступеням, на ходу сбрасывая с себя одежды и превращаясь в зверя. К тому времени, когда Ванкаскан добрался до последней ступени, он успел полностью трансформироваться в гигантскую Крысу – отвратительную, с длинным голым розовым хвостом. Бешено размахивая этим мерзким хвостом, Ванкаскан наклонился к лицу Дрю и пронзительно завизжал, обрызгав его своей горячей липкой слюной. Даже если бы Дрю захотел отодвинуться подальше, он не смог бы этого сделать – некуда было отодвигаться. Теперь его лицо было в считанных сантиметрах от смертоносных крысиных челюстей, а Ванкаскан с явным наслаждением обхватил своими руками шею Дрю.

– И еще я думаю, что смерть плохо пахнет, – сказал Дрю, надеясь выиграть время, но Ванкаскан только сильнее сжал ему горло, не давая дышать.

– Язык у тебя хорошо подвешен, Волк, – проскрипел лорд-крыса. – Как у твоего отца. Только много ли проку вышло ему от этого?

Дверь тронного зала неожиданно открылась, и внутрь хлынул яркий свет. Две фигуры вбежали в зал. Ванкаскан ослабил свою хватку и быстро обернулся, желая посмотреть, что происходит. Сквозняк вытянул в раскрытую дверь огромные клубы дыма, балконные занавеси заполоскались на ветру, а за окном открылось взгляду ночное небо и полная Луна в зените. Дрю отвернулся, стараясь отдышаться.

– Что это? – взвизгнул Ванкаскан, негодуя оттого, что кто-то посмел ему помешать. Дрю узнал Сорина и крупного северянина со сломанной рукой. Оба они держали наготове свои мечи и оглядывались в темной комнате в поисках своего господина.

– На нас напали, милорд! – крикнул бородатый северянин, державший в здоровой руке боевой топорик.

– Где вы, Ванкаскан? – завопил Сорин. Он сделал шаг вперед, но тут же отпрянул, когда навстречу ему из мрака высунулась рука.

– Осторожнее, – раздраженно прошипел Ванкаскан. В его голосе слышалась паника. – Не раздавите моих детишек.

Лорд-крыса отвлекся – этого момента и ждал Дрю, а дождавшись, не стал медлить. Он перекинул через большую голову Ванкаскана цепь, обернул ее петлей – так ловят с помощью лассо молодых бычков на ферме – быстро проскочил мимо Крысы и всем своим весом затянул цепь на его шее. Ванкаскан затрепыхался, потянул к шее свои руки, пытаясь схватиться ими за цепь, но не смог, мешала толстая маслянистая крысиная шкура, которой было сейчас покрыто его трансформированное тело. Вместо того чтобы ухватиться за цепь, Ванкаскан порвал когтями эту шкуру у себя на горле – хлынула кровь.

Теперь эта картина открылась и Сорину с Колбардом. Они быстро ринулись вперед, уворачиваясь от ходячих мертвецов и поднимаясь вверх по ступеням. Ноги Крысы скребли по залитому кровью полу, его хвост бешено хлестал в воздухе – именно в таком виде застали своего господина подбежавшие гвардейцы Льва. Сорин в последнюю минуту увидел хвост и сумел уклониться от удара, а вот Колбарду повезло меньше. Хвост подсек капитану ноги, и Колбард грохнулся на ступени – вначале приложился головой, а затем всем телом навалился на здоровую руку и сломал ее в локте. Он завопил и свернулся клубком от боли.

Дрю заметил в руке Сорина меч – это был Вольфсхед! Увидев то, что произошло с его приятелем, Сорин стал осторожнее и держался на некотором расстоянии от Крысы. Дрю посмотрел за спину Сорина и увидел, как несколько трупов уходят в открытую дверь зала. Ванкаскан бешено рванулся, и Дрю вновь переключил свое внимание на Крысу. Не имея возможности дотянуться до Дрю, Ванкаскан начал обратную трансформацию в человека. В этом он видел свой последний шанс добраться до цепи, но было уже поздно.

Горло Ванкаскана было располосовано его собственными когтями, кровь широкой струей лилась из раны. Дрю спрыгнул с верхней ступени вниз, по рывку наручника почувствовал, как туго натянулась цепь. Раздался отвратительный хруст, а затем мячиком поскакала вниз по ступеням оторванная голова Ванкаскана.

Оконные занавеси захлопали, порыв ветра пронесся по тронному залу. Парочка ходячих трупов уже скрылась в коридоре – их появление было встречено долетевшими оттуда криками ужаса. Другие кадавры двигались вверх по ступеням, приближаясь к дерущимся.

Сорин действовал стремительно, не давая Дрю перевести дух. Взмахом меча гвардеец заставил его прыгать по ступеням лестницы вниз – цепь вновь натянулась. Дрю постарался встать так, чтобы стать недосягаемым для Сорина, – он хотел оказаться на одном уровне с гвардейцем.

Посмотрев вниз, Дрю увидел приближающихся кадавров – в глазах ходячих мертвецов поблескивали голубые огоньки. Первым шагал труп герцога Лоримера, за ним другие мертвые лорды-кони в кремовых, покрытых кровавыми пятнами накидках. Их было около дюжины. Где-то среди них двигался и труп бедного Брогана со сломанной, изогнутой под невероятным углом шеей.

Вольфсхед, Вольфсхед! Если бы удалось разоружить Сорина и завладеть мечом, можно было бы попробовать разрубить цепь. Приманить Сорина поближе, прикинувшись ослабевшим. Потом резкий прыжок, сбить Сорина с ног, оказаться сверху…

Впервые за долгое время Дрю испытал забытое чувство – надежду.

Сорин немного приблизился, затем остановился. Посмотрел на Дрю, словно читая его мысли, затем на толпу мертвецов. На Колбарда, который, отталкиваясь от пола сломанными руками, на коленях пытался удрать от голодных трупов. Попытка не удалась. Ходячие мертвецы окружили северянина, повалили на спину и набросились на него. Колбард пронзительно закричал, но почти сразу затих. Сорин поморщился, наблюдая за гибелью своего приятеля, и начал отступать назад.

Шанс, на который так рассчитывал Дрю, испарялся прямо на глазах. Но ему необходим меч! Дрю запоздало рванулся, попытался схватить Сорина, но тот был вне досягаемости.

– Меч, Сорин! Ради Бренна, ради всего святого – меч! Брось мне меч!

Сорин посмотрел на Вольфсхед, затем на мертвых, на Дрю и засунул клинок назад в ножны.

– Передай от меня привет своему папочке, – сказал Сорин и бегом бросился к выходу из зала. Мертвые посмотрели ему вслед, затем вновь обернулись к Дрю и начали приближаться.

Дрю еще раз безнадежно подергал цепь, мысли лихорадочно неслись в его голове. Часть кадавров уже принялась лакомиться телом своего бывшего хозяина – они раздирали на куски труп Ванкаскана. Та же судьба ожидала и Дрю. Ему предстоит умереть и быть, как Крыса, сожранным мертвецами. Он еще раз тряхнул цепью, проклиная наручник, которым она заканчивалась. Стоило ли пересекать всю Лиссию, чтобы быть пойманным в капкан, как какой-нибудь несчастный зверек? Потерять жизнь…

…или потерять руку?

Дрю посмотрел вверх, на луну, и выпустил на волю своего Волка. Трансформация произошла быстро, наполняя все тело Дрю новой жизненной энергией. Он почувствовал резкую боль в запястье. Трансформация продолжалась, рука и ладонь разрастались, но были стиснуты наручником. Дрю чувствовал, как хрустят и ломаются внутри стального браслета его кости, но закрыл глаза и терпел, терпел, терпел… Наконец трансформация завершилась. Дрю открыл глаза, чтобы посмотреть, отвалилась ли его рука.

Нет, она была на месте, только опухла и была покрыта кровью, но не оторвалась. На месте остался и стальной наручник.

Мертвецы уже достигли верхней ступени, собрались вокруг Дрю, но не нападали. Даже своим распадающимся мозгом они понимали, что Волк – это опасность. Дрю зарычал, начал лягать мертвецов ногами, бить их свободной рукой. Некоторые из них попятились назад, другие – очевидно, более голодные – остались на месте, стонали, облизывались, присматривались к раненому Волку.

Дрю лихорадочно размышлял, что ему делать дальше. Ну почему всегда в его жизни все непросто? Он щелкнул своими челюстями, желая отпугнуть упрямых мертвецов.

Своими челюстями…

Вервольф провел языком по острым клыкам. Решение было принято. Дрю схватился зубами за скованную стальным браслетом руку, сжал челюсти, впился в собственную плоть, ослеп от боли, но заставлял себя не останавливаться. Наконец, дошел до сломанных костей, откусил свою кисть и сплюнул ее на пол. Следом за рукой на пол со звоном свалилась цепь с наручником. Теперь Дрю снова был свободен.

Голова у него кружилась, сознание путалось, культя на руке сильно кровоточила. Дрю присел на пол, пытаясь подключить свои сверхчеловеческие способности для того, чтобы остановить это кровотечение. Дрю почувствовал, как его плечо сжали чьи-то пальцы, поднял голову и увидел перед собой знакомое лицо. «Броган? Что он здесь делает? – вяло подумал Дрю. – Почему пытается меня обнять и что у него с шеей? Зачем он открыл рот и что за черная жидкость…»

Невероятным усилием воли Дрю стряхнул с себя дремоту, быстро вывернулся, и мертвый Броган упал лицом вниз на гранитную ступеньку, но следом за ним приближались другие мертвецы. Мысленно помолившись Бренну, Дрю протянул свою правую, здоровую и когтистую, руку и расплющил голову Брогана о гранит. Труп перестал дергаться – Дрю хотелось надеяться, что навсегда. Затем Дрю стал карабкаться, прижимая к животу изуродованную руку, отступая к балкону и одновременно трансформируясь обратно в человека. Шагнул на балкон, с наслаждением вдохнул холодный освежающий ночной воздух. Ходячие мертвецы приближались. Дрю посмотрел с пятого этажа вниз, на мощеный двор.

В тронный зал вбежала целая группа людей. Впереди, рука об руку, Гретхен и Уитли – они на два голоса выкрикивали имя Дрю. Он хотел откликнуться, но почувствовал, что у него пропал голос. Один из спутников Уитли, высокий загорелый парень с ножами за поясом, заметил Дрю и указал на него пальцем.

Все заторопились, поспешили на помощь Дрю, расталкивая и рубя мертвецов. В рядах пришедших был Харкер со своим неизменным мечом и сражавшийся рядом с ним седой старик с рапирой. А еще с ними были трансформированные лорды-кони, они тоже присоединились к необычному бою, стараясь затоптать мертвецов раньше, чем те доберутся до Дрю.

Дрю стоял пошатываясь, отчаянно желая обнять своих друзей, которые были так близко – и так далеко! А мертвецы все наседали, они уже заставили Дрю прижаться к балконным перилам.

Наступил момент, когда Волк подумал, что ему не остается ничего другого, кроме как прыгнуть вниз, но в этот миг его плечи обхватили сильные когти, и он, оторвавшись от земли, повис в воздухе. «Я умер? – подумал Дрю. – Да, наверное, это ангелы прилетели, чтобы отнести меня на свидание с Творцом Мира».

Мертвецы балконных перил достигли буквально через пару секунд после того, как Дрю взлетел – или был вознесен – в усыпанное звездами ночное небо над Кейп Гала. Быстро мелькнул и исчез где-то за спиной Хай Стебл. Над своей головой Дрю видел могучие машущие крылья, внизу переливались в лунном свете морские волны. Вскоре голова Дрю начала кружиться, веки стали свинцовыми, ему вдруг расхотелось понимать, что происходит. Перед тем как погрузиться в сон и раствориться в ночи, он успел услышать негромкий женский голос, который произнес:

– Спи, Волк. Ты в безопасности… пока…

 

Глава 7

Лев сорвался с цепи

Экипаж грохотал по мостовой, то и дело грозя опрокинуться, когда его толкала толпа, сквозь которую он пробирался. Лофтли Лейн была запружена людьми, пытавшимися попасть в Сад мертвых, на старинное хайклиффское кладбище. Гектор высунулся из окна экипажа, чтобы оценить обстановку, и быстро понял, что продвигаться дальше невозможно. Ближе к скалам дорога была битком забита охваченными паникой горожанами, с кулаками пытавшимися пробиться на кладбище сквозь его узкие ворота. Люди Карвера из Гильдии воров покрикивали на них, подгоняли, указывая путь через кладбище к туннелям. Сидевший на козлах Ринглин посмотрел сверху вниз на Гектора и покачал головой, а Айбел щелкнул кнутом поверх толпы, но не добился никакого эффекта. Приехали. Гектор рухнул назад, в карету, где сидел рядом с герцогом Манфредом напротив королевы Амелии и Бетвин, ее фрейлины.

– Плохие новости, ваше величество. Улица запружена людьми. Дальше не проехать.

– Тогда пойдем дальше пешком, – сказала Амелия. Над Лофти Лейн раздавались звуки сражения, с отходом защитников Высокий квартал перешел в руки нападавших. Манфред толчком ноги распахнул дверцу. Коричневый плащ герцога был покрыт пятнами крови, просочившейся из ран, однако Манфред был способен передвигаться, что само по себе было уже неплохо. Лорд-олень вышел из экипажа на улицу. При виде Верлорда, пусть и в человеческом обличье, толпа благоговейно расступилась. Хотя Манфред сейчас и был лишь бледной тенью себя прежнего, ничто не могло скрыть его высокое происхождение. Закинув свой двуручный меч за спину, герцог протянул руку к экипажу, предлагая ее Амелии:

– Миледи.

Амелия оперлась на руку своего старого друга и вышла из кареты. За ней последовала ее фрейлина, Бетвин, с дорожным саквояжем королевы в руках, а последним показался Гектор. Молоденькая фрейлина выглядела испуганной, глаза ее стали больше и темнее, чем обычно. Гектор взял у нее саквояж, ободряюще кивнул девушке. Немного помолчав, он обратился к своим кучерам:

– Заберите мои пожитки, ничего не оставляйте, и следуйте за нами.

Ринглин и Айбел кивнули, бросили вожжи и кнут и немедленно принялись выполнять распоряжение своего хозяина.

«Видишь, как все обернулось, братец? Спасаешь старую женщину – это благородный поступок, ничего не скажешь. Но посмотри правде в глаза: кто ты сейчас? Запертый в городе, как в ловушке, поросенок, готовый для того, чтобы его насадили на вертел! Смотри, Гектор… они идут…»

Гектор посмотрел поверх голов вдоль Лофти Лейн. Всего в каких-то ста метрах от них кипел бой, раздавался звон стали и проклятия, мелькали в воздухе мечи, копья и ятаганы. Рвущиеся на кладбище горожане вопили от страха, видя надвигающихся разъяренных врагов, которых из последних сил сдерживала тонкая цепь защитников. Герцог Берган тоже был где-то там, руководил арьергардом.

Толпа была охвачена паникой, слишком много людей пыталось протиснуться в узкие ворота кладбища.

«Они скоро будет здесь, Гектор. Где твой красивый кинжал? Он может тебе понадобиться еще до наступления утра…»

Гектор проверил, с ним ли его кинжал, проклиная себя за то, что прислушивается к словам беса. Небо над головой начинало светлеть – приближалась заря. Рядом закричала женщина, ее крик заставил всех стоявших рядом с ней повернуться к гавани.

С моря надвигалась армада, заполняя собой весь южный край залива. Тысячи кораблей с зажженными на мачтах фонарями растянулись до самого горизонта. При виде такого количества боевых судов у Гектора закружилась голова.

– Сколько же там кораблей? И сколько на них солдат?

Манфред грустно покачал головой и сказал, указав рукой на тот конец улицы, где продолжался бой:

– Корабли им уже не нужны, со всей работой Псы справились сами.

– Это плохо. Должен же быть какой-то выход!

– Нет другого выхода, – ответил лорд-олень. Он увидел пару омирских солдат, гнавшихся за убегающим от них Городским стражем. Они догнали его и убили несколькими ударами ятаганов в спину. Манфред вздохнул, вытащил из-за спины свой меч и приготовился защищать до последнего Амелию и Бетвин:

– Будем драться.

«Будете драться и умрете здесь, на этом самом месте».

– Нет! – крикнул Гектор. – Есть другой выход!

Ноги Бергана задевали могильные плиты, его мышцы ныли и горели огнем, толкая вперед его массивное тело. Герцог вместе с горсточкой оставшихся в живых гвардейцев Волка держал последнюю линию обороны.

Горожане исчезли в глубине Сада мертвых – Берган надеялся, они нашли путь к туннелям. Он надеялся также, что Карвер выполнит свою часть дела. Впереди и рядом с герцогом бежали солдаты в серых плащах, останавливаясь время от времени, чтобы выстрелить из своих луков в их преследователей. Всех бойцов Волчьей гвардии осталось около тридцати, это были лучшие из лучших, сделавшие все что можно, для того, чтобы защитить Хайклифф. Последнее, что они могли теперь отдать, – это свои жизни. Вместе с ними отступали и двое рыцарей Манфреда, каждый на своем фланге.

А за их спинами раздавался, приближался рев. Берган рискнул оглянуться назад и увидел снующие среди могил и склепов тени, некоторые из них были уже совсем близко.

– Так держать! – прокричал он и мощным прыжком неожиданно изменил направление своего бега.

Первого гвардейца Льва Берган уложил на месте сразу же, одним ударом своего топорика, а второй с пронзительным криком поднял вверх меч. Оба гвардейца выглядели хилыми, длительная осада подорвала их силы и психику, но тем не менее им обоим нельзя было отказать в боевом духе, он казался беспредельным. Это были самые преданные бойцы Леопольда, слегка тронувшиеся умом за время заточения в замке. Второй гвардеец бросился на Медведя, достал мечом его грудь. Инкрустированный серебром клинок вошел под ребра Бергана как горячий нож в масло. Герцог ответил смертельным ударом топорика – безжизненное тело гвардейца взлетело в воздух и с глухим стуком рухнуло на могильную плиту.

Берган с трудом пытался глотнуть воздуха, обеими руками вытаскивая из своей груди застрявший в ней меч. Наконец он вырвал его, едва не потеряв сознание от боли. Каждый гвардеец Льва был вооружен серебряным оружием, более смертоносным, чем ятаганы омирцев. Подняв голову, Медведь увидел пробирающиеся сквозь окутавший кладбище утренний туман фигуры.

– Петля затягивается, – пробормотал он и вновь побежал.

В свете утренней зари Берган уже мог видеть и скалы, и старинные могилы давно ушедших в мир иной Верлордов. Как и следовало ожидать, последние из гвардейцев Волка стояли рядом с открытым склепом лордов-драконов, ожидая Бергана. Усыпальница Драконов долгое время оставалась священным местом для тех немногих, кто продолжал поклоняться древним богам, которые были известны еще до Бренна. Каменные ступени перед склепом были, как всегда, усыпаны цветами – теперь, правда, измятыми и затоптанными тысячами пробежавших здесь ног.

В открытом дверном проеме стоял Карвер, рядом с ним – капитан Фрай и рыцари лорда-оленя.

– Милорд, – сказал Фрай, – у нас проблема.

– Что случилось? – тяжело дыша, спросил Берган.

– Двери, – пояснил Карвер. – Нет дверей, чтобы не дать им проникнуть вслед за нами.

– Я останусь здесь со своими людьми, сир, и дам вам уйти, – сказал Фрай. Рыцари Манфреда кивнули в знак согласия, они были готовы остаться и биться до конца.

– А когда вас убьют? – спросил Карвер. – Кто тогда остановит их?

Голова у Бергана болела так, словно его ударили молотом. Оставленная мечом рана в груди продолжала кровоточить. Он сам останется и будет драться, если будет нужно.

– Королева прошла?

– А должна была? Я не видел, чтобы она проходила, – сказал Карвер.

Бергану стало дурно. Амелия, Манфред, юный Гектор. Он послал их сюда, чтобы они покинули город. Но где они?

Львиный рык известил всех о том, что Леопольд явился в Сад мертвых. Люди собрались вокруг Бергана. Увы, он обманул все их ожидания. Город потерян, будущий король исчез, его ближайшие друзья, возможно, погибли. Он потерял все. Герцог обвел взглядом стоявших вокруг него отважных бойцов, и из его глаз потекли слезы. Находившийся за спиной герцога Карвер скрылся, как только львиный рык стал приближаться.

– Я должен идти, – сказал перед уходом Король воров и добавил, делая приглашающий жест рукой: – И вы вправе сделать то же самое, Берган!

Берган окинул взглядом проход в склеп: потолок каменного туннеля подпирали массивные колонны – и понял, что нужно сделать.

Не говоря ни слова, он загреб своей огромной лапой стоявших справа от него солдат и загнал их в туннель. Повторил то же самое левой лапой со стоявшими слева. Махнул обеими лапами, давая сигнал уходить.

– Что вы делаете? – крикнул Фрай. Карвер положил ему на плечо руку, но тот сбросил ее. – Лев и омирцы! Они приближаются!

– Пусть приближаются, капитан, – рявкнул Медведь. – Идите!

Люди попятились внутрь туннеля, а Берган поднял свой топорик – как раз в тот момент, когда на каменные ступени прыжком приземлился Леопольд. Лев выглядел потертым, истощенным, грива его поредела и свалялась. Черты лица у Леопольда заострились, ребра выпирали наружу. Лев поднялся в полный рост – наброшенный на плечи красный плащ волочился за ним сзади по грязи – и поднял меч. В свете зари сверкнули серебряные руны на клинке.

– Берган! – прорычал лорд-лев, и его голос эхом разнесся по всему туннелю, где услышать его и почувствовать ярость Леопольда мог каждый бежавший из города мужчина, женщина и ребенок. – Вор! Хотел украсть у меня мой город? Теперь получай! Если нет под рукой Волка, чтобы убить его, то начнем с его Лорда-протектора!

Лорд-медведь вертел в своих огромных лапах топорик, а гвардейцы Льва и омирские солдаты собрались позади Леопольда.

– Не дождешься, – сказал герцог Берган и взмахнул своим топориком.

Тяжелое лезвие глубоко вошло в опорную колонну с правой стороны склепа – Берган быстро выхватил его и вновь всадил в колонну со всей своей медвежьей силой. Затем ударил по колонне слева, и вновь в воздух полетела каменная крошка. Еще один могучий удар – и потолок туннеля начал проседать. Леопольд взревел, на его губах выступила пена, а вокруг Бергана уже начали сыпаться падавшие с потолка туннеля камни. Продолжая размахивать топориком, он отступил назад, круша все новые опоры и потолочные перекрытия. Теперь камни посыпались градом, поднимая клубы пыли.

В последний миг своей жизни лорд из Брекенхольма услышал рокот камней – «брр, гнн», словно сами скалы, на которых стоял город, решили произнести имя Бергана перед тем, как сомкнуться вокруг него.

Вега пританцовывал на скользких от дождя булыжниках мостовой – способность сохранять равновесие была сейчас самым главным его оружием против восьми гнавшихся за ним омирских всадников. Город, по которому бежал Вега, был разорен и пуст, над Высоким кварталом поднимались языки пламени, и гавань начинала заполняться бастийскими боевыми кораблями. Залив кишел шлюпками, перевозившими на берег с бросивших якорь кораблей все новых и новых бойцов.

Два копья ударились о мостовую и отскочили в сторону у самых ног Веги, напомнив о том, что ему следует постоянно менять направление своего бега. Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, лорд-акула оставался в своем человеческом обличье – в трансформированном виде Вега сразу бросился бы в глаза противникам.

Но все же всадники нашли его и не отставали. Позади Вега оставил пылающий в огне рыбный рынок Нижнего квартала. Впереди виднелось начало пирса, а у пирса – снимающийся с якоря, поднимающий паруса «Мальстрем».

«Пошевеливайся, глупая старая рыба, давай, давай!» – подгонял себя Вега.

В конце Лофти Лейн показались около двух десятков омирских пехотинцев, а именно по этой, ведущей прямо на длинный, выходящий далеко в море причал улице, Вега планировал кратчайшим путем добраться до своего корабля. Короткий дротик ударил Вегу в плечо, заставив лорда-акулу споткнуться и потерять равновесие. Вегу занесло по мостовой, он упал, и этой заминки хватило, чтобы всадники окружили его. Гавань была близко, рукой подать, но при этом далеко, словно за тридевять земель. Уйти Веге не удалось, его настигли.

Окружившие Вегу всадники принялись бросать в него свои копья, а когда все они были израсходованы или засели в теле лорда-акулы, вытащили ятаганы. Клинки наносили рану за раной пытавшемуся подняться с земли Веге. Он прикрывался руками, чувствуя, как острая сталь прорезает до костей его запястья и предплечья. Был ли он последним человеком, оставшимся в Хайклиффе? Сумели ли уйти все остальные? От этих мыслей его отвлек удар ятагана, который пришелся сзади по голове – по воздуху разлетелись срезанные клинком черные волнистые волосы Веги. И тогда Принц пиратов решил, что с него хватит.

Только что на мостовой лежал человек – и вот вместо него в воздух выпрыгнула Акула. Свои руки на этот раз Вега не полностью трансформировал в плавники – сейчас они скорее напоминали крылья летучей мыши и заканчивались когтями, они должны были заменить шпагу, которую Вега потерял давным-давно. Лорд-акула бросился на лошадей – их животы, казалось, взорвались, когда он вцепился в них своими когтями и жуткими, острыми как бритвы зубами. Всадники полетели из седел вниз, на землю – Вега хватал их одного за другим, аккуратно перекусывал и подбрасывал в воздух. Вскоре куски тел засыпали всю мостовую рядом с Вегой.

Будучи в трансформированном виде, Вега бросился бежать. Четверо оставшихся в живых омирцев кинулись следом, крича своим товарищам, что обнаружили Верлорда. Те двадцать омирцев, что маячили в конце пирса, присоединились к ним.

Камни мостовой под ногами Веги сменились деревянным настилом, лорд-акула прогрохотал по нему вдоль короткого причала, у которого качались рыбацкие лодки с вершами для омаров. Гнавшиеся за Вегой бастийцы принялись стрелять в него из луков – стрелы изрешетили причал, многие застряли в теле графа. Он, не останавливаясь, продолжал нестись к краю причала. Теперь в воздух взлетели копья, но, прежде чем они успели достичь цели, Вега добежал до края и с громким всплеском рухнул в холодную темную воду, оставив после себя на поверхности кровавое пятно.

К тому времени, когда к концу причала добежали преследовавшие лорда-акулу омирцы и подплыли на своих лодках бастийцы, граф Вега давно исчез.

 

Глава 8

Почетные гости

Леопольд сидел на каменном троне Хайклиффа, поглаживая руками головы резных змей на подлокотниках. Как приятно было знать, что это твой город и ты можешь свободно выйти на его улицы по перекидному мосту замка! Он взял с лежащего у него на коленях подноса жареного цыпленка, оторвал ему грудку и целиком проглотил. Затем с наслаждением впился в куриную ножку. После того, как Леопольд более двух месяцев провел со своими людьми в осажденном замке, еда казалась ему как никогда вкусной. Дожевывая, Лев вновь начал сердиться, вспомнив о том, в какое унизительное положение он был поставлен Волком. Но он сам еще заставит их пострадать, покажет им, что такое его гнев.

Составные части Крысиного короля собрались за столом у подножия трона, они обжирались, то и дело сцепляясь друг с другом. Младший лорд-крыса, Векс, жадно обкусывал огромный ломоть полусырой говядины, а Ворхас и Ворьявик сейчас грызлись между собой, не в силах поделить тарелку с бараньими ребрами.

В итоге тарелка взмыла в воздух, ребра разлетелись по полу, и оба лорда-крысы бросились за ними, не переставая при этом шипеть друг на друга. Опустевшая металлическая тарелка покатилась, вращаясь, грохоча и никак не желая останавливаться – она прекратила свое движение только после того, как ее придавил к полу тяжелый сапог.

– А ну цыц, сволочь, – проскрипел Ванмортен, самый высокий и пугающий из братьев. Даже Леопольд поморщился – он не уставал удивляться тому, как груб и невоздержан на язык его лорд-канцлер. Братья-крысы подхватили с пола последние ребра, вернулись за свой стол и притихли – на время, естественно.

Ванмортен поднялся по ступеням трона к королю, ненадолго остановился рядом с ним. Леопольду до сих пор было трудно заставить себя смотреть на лорда-канцлера, даже когда его лицо, как сейчас, было прикрыто капюшоном. Оно было достаточно уродливым и после того, как его наполовину обгрыз Дрю, а теперь, когда в пламени эфирного масла на теле Ванмортена сгорела почти вся кожа, стало просто чудовищным. Сверхъестественные способности оборотня не помогали излечить ожоги, поэтому Ванмортен будет оставаться ходячим скелетом до того дня, когда Бренн заберет наконец к себе его многогрешную душу. Обгорев в пламени устроенного Дрю пожара, Ванмортен выжил только благодаря своим братьям, буквально выходившим его. Изменился и исходивший от лорда-крысы запах – Леопольд поморщился, когда Ванмортен наклонился ближе к нему и обдал его трупной вонью.

– Ваше величество, наши гости прибыли, – сообщил лорд-канцлер.

Леопольд хлопнул в ладоши и встал с трона. Большие двери тронного зала Хайклифф открылись, и сквозь них торжественным маршем прошли солдаты.

Это были закаленные в боях гвардейцы Льва. Они встали вдоль стен зала, чтобы наблюдать за прибывающими гостями. Первыми появились гости из Омира, их было семеро, в национальных костюмах племенных вождей. Возглавлявший делегацию человек был слишком высоким для уроженца Востока, с широким лицом и вздернутым носом, под которым росли пышные черные усы, их длинные кончики были опущены вниз, навощены и сплетены косичкой под квадратным подбородком.

Высокий омирец не поклонился. Он замедлил шаги и остановился почти посередине зала, не приближаясь к трону – Леопольду такое поведение гостя показалось странным и неуважительным. Спутники омирца остановились рядом с ним и осматривали зал с таким видом, словно собирались купить его. Их высокий предводитель просто стоял и смотрел на Леопольда.

Псы заняли свои места, наступила очередь Котов. Лицо Леопольда засветилось от радости, когда он увидел входящих в двери зала своих кузенов в сопровождении двадцати вооруженных бастийских воинов. Солдаты были одеты по-разному: на одних кожаные нагрудники, на других – короткие кольчуги, у бедра и за спиной каждого висели мечи, копья и щиты. Глядя на них, Леопольд вспомнил свое детство и бойцов, сражавшихся в армии его отца. Баст был на редкость красивой страной, покрытой густыми джунглями, окружавшими величественные города лордов-котов с их роскошными дворцами и поднимающимися до самого солнца башнями. Бастийцы были отважными, бесстрашными, беззаветно преданными своим повелителям. Вот чего не хватало Львиной гвардии – бойцов из Баста.

Впереди остальных в зал вбежал незнакомый Леопольду юный Кот – светлокожий, с белыми волосами и длинным жезлом в одной руке.

Увидев его, король приветственно махнул, но Кот не обратил на него никакого внимания, он пристально уставился розовыми глазками на стоявших у своего стола троих лордов-крыс. Затем юный Кот неожиданно зашипел, заставив напрячься старших Крыс-близнецов. Леопольд предупреждающе вскинул вверх свою руку, призывая к порядку. Кот-альбинос отступил назад, постучал своим жезлом по полу, а затем отошел в сторону.

Следующей в зал вошла обворожительная Опал, продолжающая увлеченно беседовать о чем-то на ходу с фельдмаршалом лордом-тигром Тиасом, который был главнокомандующим армии котов. Не прерывая своей беседы, они, словно не замечая Леопольда, прошли к той стене зала, напротив которой стояли лорды-псы.

Леопольд увидел тревогу, появившуюся на лицах его гвардейцев. Еще никто не вел здесь себя подобным образом, да к тому же в присутствии самого короля!

Последним в зал вошел лорд-пантера в сопровождении своих придворных. Слева и справа от лорда-пантеры шагали его личные телохранители – два черных ягуара невероятных размеров, каждый величиной почти с лошадь. Не маленьким был и сам двухметровый лорд-пантера, как башня возвышавшийся над всеми остальными в зале. Могучий, широкоплечий, он медленно шел к трону. В падавших из-за спины лорда-пантеры солнечных лучах его черная блестящая кожа отливала пурпуром. Леопольд, прищурившись, подозрительно наблюдал за приближающимся кузеном.

Руки, ноги, грудь лорда-пантеры были обнажены, на макушке большой круглой головы виднелись шрамы, оставшиеся на память о его поединках с другими лордами-оборотнями. Собственно говоря, из одежды на лорде-пантере была лишь белая набедренная повязка и золотой нагрудник. Оружия лорд-пантера не носил, он сам по себе был самым смертоносным оружием, самым свирепым оборотнем во всем мире. Великий Оникс, Зверь из Баста.

– Добро пожаловать в мой город, кузен, – сказал Леопольд, идя, приветственно раскинув руки, навстречу Ониксу. Но Оникс уклонился от объятий, отступил в сторону и указал на трон, на котором, лениво посматривая в потолок, уже развалился беловолосый лорд-кот.

– Проявляй хоть немного уважения! – укоризненно сказал Оникс. Его голос прогрохотал словно гулкий раскат грома, от него в животе Леопольда все затряслось. Кот-альбинос немедленно спрыгнул с трона, скатился по его ступеням и пристроился рядом с Опал и Тиасом.

– Ничего страшного, лорд Оникс, – с наигранной бодростью произнес Леопольд, поправляя на голове съехавшую набок корону. – Будьте здесь как у себя дома.

Лорд-пантера прошел мимо короля, так и не заговорив непосредственно с ним. Леопольд взглянул на Крысиных королей – все пятеро братьев с огромным интересом наблюдали за происходящим. В тот же момент кто-то снял корону с его головы. Леопольд обернулся и увидел корону в руках Оникса – тот внимательно рассматривал ее.

– Не очень подходит тебе, не находишь?

– Корона? – Лицо Леопольда побагровело от гнева. – Не подходит? Это древняя корона королей Вестланда. Тот, кто носит ее, правит всей Лиссией.

– Любопытно, – повел бровью Оникс, а затем положил корону на свою голову. Не подогнанная по размеру, корона трепыхалась на его лысине. – А мне подходит?

Стоявшая неподалеку Опал рассмеялась, кот-альбинос захлопал в ладоши. Леопольд попытался забрать свою корону обратно, но Оникс отскочил в сторону и высоко поднял корону у себя над головой. Постоял так немного, а затем небрежно возвратил корону Льву.

– Ты оказался слюнтяем, Леопольд, – сказал Оникс, обходя вокруг него. – Посмотри, во что ты превратил этот континент.

– Я превратил? – ахнул Леопольд. – Да здесь произошел переворот! У этого пса Вергара уцелел один щенок, который предъявил свои права на мой трон! А Медведь, Олени и Акула вошли с ним в сговор!

– Ты сам виноват в этом. Ты оказался слабым правителем.

– Они никогда не признавали меня!

Оникс неожиданно повернулся и словно еще больше вырос. Или это Леопольд съежился.

– Ты прибыл сюда пятнадцать лет назад, и мы поддержали тебя. Мы дали тебе солдат, оружие, боевые корабли. Наполнили своим золотом твою казну. И мы ждали. Мы пятнадцать лет ждали, когда ты вернешь нам наше золото, причем с процентами, как обещал. Ты говорил нам, что Лиссия – бездонный кошелек и что ты возвратишься из нее сказочно богатым. А что в итоге? – Оникс указал рукой на свою свиту. – За все это время мы не получили от тебя медного гроша. А потом ты прислал гонца с просьбой помочь тебе. Вот мы пришли. Мы здесь. Сейчас.

Все лорды-коты уставились на Леопольда, который не знал, куда ему спрятать глаза.

– Но… – неуверенно протянул он, – но мы еще получим свои деньги, и проценты тоже. А для начала мы, лорды-коты из Баста, совместными усилиями окончательно сокрушим наших врагов.

Оникс лениво взмахнул рукой и с треском влепил Леопольду пощечину – звонкий шлепок эхом прокатился по всему залу. Леопольд оглянулся, глаза его округлились от потрясения.

– Не смей причислять себя к лордам-котам, Лев, – нравоучительно произнес Оникс. – Посмотри на себя, жалкая вонючая тварь, у которой нет ни единого друга на всем белом свете. Ты опозорился!

– У меня есть друзья! – крикнул в ответ Леопольд, сжимая кулаки. Грудь его прямо на глазах начала расти. Такого унижения он не стерпит, тем более при своем дворе. Этот зарвавшийся принц из Баста возомнил, что в самом деле смеет ударить короля Лиссии, вот как! – Со мной Крысы из Вермайра!

Леопольд привычно указал туда, где должен был стоять его лорд-канцлер, и очень удивился, увидев, что Ванмортен ушел со своего места рядом с троном и присоединился к своим братьям. Все они отводили глаза в сторону, прямо в глаза Леопольду смотрел только Ванмортен.

– В чем дело, Ванмортен? – спросил Леопольд ломающимся от начавшейся трансформации голосом.

Чья-то когтистая рука провела по спине Леопольда, сорвала с его плеч красный королевский плащ. Леопольд обернулся, кинулся, рыча, на Оникса, но тот был проворнее и уже оказался вне досягаемости. Пытаясь добраться до Зверя из Баста, Леопольд открыл свои бока и спину. Опал ударила его сзади, одновременно спереди нанес удар ее брат-пантера, Тиас врезал Леопольду своим когтистым кулаком по ребрам справа, а кот-альбинос прошелся по ним слева. Стремительно нанеся удар, все четверо дружно отпрянули, оставив Леопольда стоять в одиночестве на своих дрожащих ногах.

Измотанные, но по-прежнему преданные Леопольду гвардейцы потянулись за своим оружием, но оказались слишком медлительными. На гвардейцев навалились бастийские солдаты, и в воздухе повис кровавый туман – всех гвардейцев зарезали в считанные секунды. Леопольд с ужасом следил за этой безжалостной расправой.

– Почему? Зачем? – растерянно бормотал он. – Мы же одна семья!

– Не волнуйся, Леопольд, – сказал Оникс, возвращаясь к своей свите, которая расступилась перед ним. – Для меня на свете нет ничего важнее семьи.

С этими словами он повернулся и выставил перед собой Лукаса. Красивое лицо принца портили три багровые царапины на щеке.

Оникс положил свою руку на плечо юного Льва и подтолкнул его вперед.

– Мальчик мой, – всхлипнул Леопольд, раскрывая сыну свои объятия. – Мой прекрасный мальчик…

Лукас приблизился к отцу с лицом, перекошенным от ненависти, гнева и похоти. Леопольд смотрел на принца и не узнавал его. Лукас начал трансформироваться – на руках у него появились когти, во рту сверкнули длинные острые клыки. Где тот мальчик, которого он лелеял и баловал? Избалованный ребенок, которому все дозволено? Где его сын?

– Лукас? – прошептал Леопольд, и в этот миг Лукас бросился на него.

Железная корона свалилась с головы короля и с грохотом покатилась по каменному полу, а юный Лев тем временем принялся рвать на куски старого Льва. Корона подпрыгнула и завертелась на месте. Черная нога в сапоге наступила на корону и прижала ее к полу. Ванмортен наклонился и поднял корону своей обожженной почерневшей рукой – за его спиной раздался предсмертный вопль Леопольда.

Оникс взглянул на Вармортена, Ванмортен ответил ему внимательным взглядом. И низко поклонился.