Фанни проснулась и тотчас поняла, что спала в объятиях обнаженного Ральфа Кейхела. Сердце у нее сначала замерло, а потом бешено застучало, едва она вспомнила, что произошло этой странной ночью.

Что она наделала? Господи, что же она наделала?!

Затаив дыхание, Фанни высвободилась из его объятий и замерла, пораженная его физическим совершенством. Да, спящий» он был еще красивее…

Фанни закрыла глаза и не смогла сдержать болезненного стона. Вспомнив все, что с ними случилось, она покраснела от стыда за себя.

Было еще раннее утро, потому что Фанни услыхала в тишине шум тележки, развозившей молоко по домам, и звяканье бутылок. Молочник обычно появлялся около шести, и это значило, что у нее есть время принять ванну. Обычно Фанни первая пользовалась ванной комнатой, ведь, как правило, она поднималась в семь. Ей нравилось рано вставать, да и мыться первой было тоже приятнее.

Стараясь не дышать, она потихоньку сползла с постели и встала на ноги, которые хоть и дрожали от слабости, но все же держали ее. Надо побыстрее уйти из комнаты, ведь стоит Ральфу открыть синие глаза, улыбнуться своей неподражаемой улыбкой и протянуть к ней руку, как она забудет обо всем на свете и ей опять захочется к нему, в постель…

Ну вот это и случилось. Столько времени бороться с собой и… Как же Фанни ненавидела себя за свою слабость.

Вся дрожа, она подняла с пола халат, стоически не обращая внимания на разбросанную одежду Ральфа, и накинула на голые плечи.

Халат был мягкий, шелковистый — подарок мамы на последний день рождения. Милая мама, она все время пыталась как-нибудь приукрасить ее быт. Фанни думала, что никогда не наденет его, такой он был легкомысленный и неподходящий для ее дома и ее жизни. Ее вполне устраивал старый синий халат, который, верно, давно пора было уже выбросить. Однако весна началась в этом году так рано и так бурно, что Фанни пришлось достать мамин подарок и носить, потому что в старом халате было слишком жарко.

Бросив быстрый взгляд на Ральфа и удостоверившись, что он все еще спит, Фанни побыстрее отвернулась, чтобы ее не подвело переполненное любовью сердце. И что она нашла в этом цинике?..

Собрав все необходимое, Фанни выскользнула из комнаты и направилась в ванную комнату.

Нежась в ванне, она испытала истинное наслаждение, однако время от времени сурово напоминала себе, что не имеет права радоваться жизни после всего того, что натворила.

Возможно, Ральф никогда не отказывается от плотских утех, если ему их так откровенно навязывают. Скорее всего, его будущая жена тоже не только целовалась со своим Клиффом… Все равно, это никак не извиняет непростительного поведения Фанни. Если бы она не полюбила в первый раз в своей жизни, ничего подобного бы не произошло. А что, если она уже забеременела?..

От этой мысли она пришла в ужас и резко села в ванне, подняв фонтан брызг и даже залив пол с обеих сторон. Только этого не хватало! Но ведь это вполне возможно. Они так стремительно бросились друг к другу, забыв обо всем на свете, что и об этом не успели подумать. И у нее нет никакого права винить его. Он-то, по крайней мере, пытался вести себя благородно, напомнила она себе, изо всех сил растирая тело полотенцем и безжалостно скручивая волосы в тугой узел. Дважды Ральф пытался уйти и сесть в кресло и дважды она умоляла его остаться с ней. А что, если он нежно целовал и гладил ее лишь для того, чтобы убаюкать и тем самым избежать ее приставаний?

Так нет же, нет! Ей этого было недостаточно! Фанни густо покраснела от этого воспоминания. Она его сама заставила… Такого страстного натиска не выдержал бы ни один мужчина, у которого в жилах течет кровь, а не вода. Закусив опухшую от поцелуев губу, она попыталась взять себя в руки. Если она и дальше будет себя ругать, пусть даже заслуженно, это ни к чему хорошему не приведет. Пора возвращаться, а она еще не решила, как ей вести себя и что сказать Ральфу, чтобы он поверил, будто она больше не желает его видеть. Иначе она опять окажется с ним в постели.

А ведь ему явно было хорошо с ней. Наверное, теперь он посмотрит на нее своими лживыми насмешливыми глазами и запишет ее телефон в свою записную книжку, а потом предложит ей встречаться время от времени… Конечно же — под большим секретом, в полной тайне, чтобы жена ни в коем случае ни о чем не догадалась.

И, уже зная, что ей не по силам с ним бороться, она понимала, чем все это закончится. Она станет его любовницей. Будет любить его и мучить себя, не в состоянии освободиться от его колдовских чар.

Нет! Возвратиться в комнату она должна во всеоружии, придумав что-нибудь такое, что наверняка убережет ее от него в будущем. Но что? Фанни нахмурилась, завязывая узкий поясок и жалея, что не потрудилась достать старый халат из шкафа, куда она убрала его до следующих холодов. Этот же яркий, шелковистый наряд, подчеркивающий все изгибы ее тела, был хорош совсем для других целей…

И тут ей в голову пришла отличная мысль! Вот бы еще воплотить ее в жизнь! Придется постараться. Другого пути нет. Надо его прогнать, потому что она не может доверять себе и не может ручаться, что опять не ляжет с ним в постель. Слишком сильно она любит его…

Собрав остатки сил, Фанни вышла в коридор. Надо все сделать, чтобы он поверил. Если у нее не получится, она навсегда сломает себе жизнь и проклянет себя на веки вечные. Ведь тогда она станет именно такой женщиной, какие всегда заслуживали самого сильного ее презрения. Нет, такой она никогда не станет.

Фанни толкнула дверь своей комнаты я сразу увидела, что Ральф проснулся. Более, чем проснулся. Он уже успел одеться, правда, не застегнул рубашку, да и побриться ему было негде. Фанни натянуто улыбнулась ему и быстро отвернулась, боясь взгляда его синих глаз.

— Фанни, ты прекрасно выглядишь. Наверняка, тебе гораздо лучше.

— Да, лучше. Коленки только немного подгибаются, а в остальном все замечательно.

Фанни не смотрела на него. Она не смела. В его власти заставить ее изменить себе. Ему это ничего не стоит сделать.

Она достала из ящика чистое полотенце и нераспечатанный кусок мыла.

— Иди, пока ванная свободна, но если хочешь почистить зубы, возьми мою щетку. Другой у меня нет.

Тем временем она нервно продолжала перебирать вещи в ящике комода и в конце концов привела все в такой беспорядок, что впору было начинать раскладывать там все заново.

Впрочем, ее жизнь сейчас была под стать содержимому ящика. Настоящий хаос. Хватит ли у нее сил навести в ней порядок? Она в этом сразу же усомнилась, стоило ему заговорить с ней.

— С радостью возьму все, что предложишь, любовь моя, и в любое время.

Фанни мгновенно зарделась, устыдившись своей несдержанности.

Ей очень хотелось зажать уши ладонями, чтобы не слышать его притягательный голос, зовущий ее в свои объятия. Нет! Надо выстоять! И она сказала:

— Если ты не пойдешь в ванную сейчас же, то ее займут. Иди, а я пока поставлю чайник.

Фанни чувствовала, что он не сводит с нее задумчивого взгляда, который огнем жег ей спину и от которого ей хотелось кричать, так ее мучила собственная решимость покончить со своей любовью. Закусив губу, она снова стала перебирать в ящике вещи и остановилась только тогда, когда услыхала стук захлопнувшейся двери.

Фанни понимала, что ей предстоит самое трудное дело, какого она еще не знала в своей жизни. Ей надо прогнать мужчину, которого она любит, но так, чтобы он был в твердой уверенности, будто имеет дело просто со шлюхой. Придется играть роль безнравственной твари, которую любой мужчина, будь он в ясном уме и твердой памяти, обойдет за милю.

Фанни прижала пальцы к вискам, словно ей было по силам охладить кровь, бушующую в ее жилах. Надо быть твердой и сильной, а обо всем остальном у нее еще будет время подумать.

О чем остальном? Ах да… Во-первых, он может так разозлиться, что пустит о ней худую молву и помешает ее бизнесу. Во-вторых, если она беременна, то ничего ему не скажет… Пусть это будет только ее проблемой.

Теперь она должна сосредоточиться на том, как бы его спровадить побыстрее, чтобы он даже не попытался увидеть ее еще раз.

Фанни отошла от шкафа и отправилась в кухню. Приготовив заварной чайник и кружки, она открыла холодильник… И замерла от неожиданности.

Чего там только не было! Масло, яйца, молоко, жареные цыплята, фрукты. Не говоря уж о фруктовых соках в бесчисленных пакетах…

А еще она совсем забыла о цветах, которыми он украсил ее убогое жилище.

Слезы закапали у нее из глаз, и сердце чуть не разорвалось от боли. Многие мужчины за родственниками не очень-то любят ухаживать, а он… Он остался и вызвал к ней своего врача. Все для нее сделал, что мог, накупил всякой еды, лишь бы она выздоровела, да еще не забыл и о цветах. Фанни пришлось признать, что еще никто и никогда не ухаживал за ней так самозабвенно, как он.

Она прогнала предательскую мысль, отыскала бумажную салфетку и вытерла глаза. Потом отправилась в комнату за губной помадой и накрасила губы. Поглядев на себя в зеркало, она подумала, что стала похожа на клоунессу. Черные круги под глазами, бледные щеки, ярко-красные губы и красный, вызывающе легкомысленный халат. Ужасно. Впрочем, чем хуже, тем лучше!

Налив чай в кружки, Фанни села за стол и стала ждать Ральфа.

Побриться у него не было возможности, однако выглядел он свежим и вполне готовым насладиться утренним чаем, если бы не его несравненные синие глаза, в которых она не заметила ни малейшего желания завтракать!.. Он явно хотел совсем другого!

Фанни отпрянула. Колени у нее задрожали, и она не знала, как найдет в себе силы сыграть дурацкую роль, чтобы он наконец-то оставил ее в покое…

— Фанни…

Он присел на край стола, потому что на кухне был только один стул, а она никак не могла встать с него. Ну почему, почему у него такой ласковый, бархатный голос, от звуков которого она мгновенно забывала все на свете, кроме…

Фанни не повернула головы. Она угрюмо смотрела на кусок обоев, который был ярче, потому что на этом месте у прежнего жильца, очевидно, висела картина.

— Я приехал, потому что нам надо поговорить. Ты ведь знала, что не дождавшись меня, сбежала из Кейхел-Корта. Однако ты была не в том состоянии. И теперь…

— О чем нам говорить? — Она заставила себя прищуриться и поглядеть на него. Прищурилась же она, отчасти чтобы скрыть блеск своих глаз, отчасти чтобы лучше его видеть, ведь она была без очков. Но видеть его ей было необходимо. Иначе, чем по выражению его яйца, она никак не могла судить, достаточно ли хорошо играет свою роль. — Ты не дума ешь, что пережевывать прошлое — слишком скучное занятие?

Ей потребовалась вся ее воля, чтобы изобразить легкую улыбку, и все равно у нее получилась лишь болезненная гримаса. Тогда она кончиком языка облизала нижнюю губу Кто-то говорил ей, что это очень сексуально. И она увидела, что он тоже прищурился.

— Ну, подумаешь, поцеловались, переспали… И что с того? — произнесла Фанни, боясь, что голос ее дрогнет и она с головой выдаст себя. — Это было чудесно, но…

— Фанни!

Она услышала предостережение в его голосе и, еще сильнее сощурившись, ясно увидела, что он злится, но смотрит на нее с недоверием.

Плохо! Ей надо было стать ему отвратительной, чтобы он больше никогда не вспоминал о ней. Сердце у нее забилось, когда она одарила его насмешливой улыбкой, и, если бы она курила, то сейчас самое время было бы закурить сигарету и пустить дым ему в лицо.

Фанни скрестила ноги и откинулась на стуле, так что полы ее халатика распахнулись. На глазах у нее вскипели злые слезы, едва она опять заговорила:

— Извини, я не предупредила тебя, что мужчины быстро мне надоедают. Сначала я загораюсь… Думаю, ты сам знаешь, как это бывает. А потом мне хочется чего-то новенького.

— Ты говоришь так, словно только и дела ешь, что позволяешь себе ночные развлечения.

И сколько у тебя было мужчин?

Он внимательно вглядывался в нее, слишком внимательно, чтобы это могло понравиться Фанни. Но одно было ясно: ему ее новый облик пришелся явно не по вкусу.

Фанни почувствовала, что у нее начинает кружиться голова, но храбро улыбнулась, стараясь, чтобы не дрожали губы.

— Мистер Кейхел, кто же задает такие вопросы даме? Ну, скажем, достаточно. Это вас устроит?

— Более или менее… — Он же смотрел на нее с явным презрением. — Ну, если ты такая опытная искусительница, почему не воспользовалась той ночью в Кейхел-Корте?

Только этого не хватало! Фанни сама вырыла яму и сама же в нее угодила. Ей показалось, что целый осиный рой зажужжал в ее голове… рой злых, больно жалящих ос. Их было много, очень много…

— А, это?.. — Она с вызовом откинула волосы с лица. — Я была на работе. Не люблю смешивать работу с удовольствием. Вы должны это понимать. Но теперь вашими делами занимается моя помощница, так что я свободна от всяческих обязательств. Совсем свободна.

— Что ты говорить? Я не верю своим ушам!

Ральф оттолкнулся от стола и в мгновение ока поднял ее со стула, так что у нее пребольно дернулась голова. Он был совсем рядом, его пальцы впивались ей в плечи — и решительность едва не покинула Фанни. Ей так хотелось, чтобы он не думал о ней плохо. Почему бы не сказать ему, что она солгала, почему бы не признаться ему в любви?..

Нет! Ни за что! Нельзя!

— Придется поверить, малыш! — произнесла она и откинула голову, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. Вся эта сцена очень напоминала сцену прощания в плохом фильме, но Фанни сейчас было не до качества исполнения. Однако надо играть до конца. И она уперлась пальчиком ему в грудь.

— Я же сказала, что мне все быстро надоедает. Наверное, поэтому у меня нет постоянного партнера и я не замужем… Все это не по мне. Но если тебе, мой друг, захочется как-нибудь, развлечься, конечно же, после свадьбы, милости просим.

Она склонила голову набок, не обращая никакого внимания на то, что его глаза стали совсем черными от ярости и отчего-то еще, чему она не находила названия, и продолжила, чтобы поставить точку:

— Но только имей в виду, это будет стоить тебе недешево.

Фанни видела» как он побледнел. Он наконец отпустил ее и молча вышел из комнаты, а она смотрела ему вслед, понимая, что он навсегда уходит из ее жизни.

И ей захотелось умереть.

— Уф!.. Все в порядке, слава Богу!

Джейн улыбаясь и сияя всеми своими веснушками, вошла в офис.

— Невеста должна быть с белыми цветами.

Ей предложили лилии. А она говорит, что лилии годятся для похорон и она хочет розовые цветы. На это… Ну, ты сама знаешь!

Фанни знала.

Она не очень много работала в последнее время, предоставив своей помощнице вести все дела, а сама сидела в офисе над бухгалтерскими счетами. На улице стояла жара, и люди продолжали жить и жениться или выходить замуж.

— Слава Богу, что все уже довольны, — нехотя проговорила она.

И вспомнила свои лилии. Они не ассоциировались у нее с похоронами. Наоборот, напоминали ей о жизни, о любви, о Ральфе. Обо всем том, что ей было нужно и чего она не могла иметь.

— Послушай… — Джейн встала у столика со стеклянной столешницей и сложила руки на груди. — Можешь сказать мне, чтобы я не лезла не в свои дела, но почему бы тебе не отдохнуть немного? Выбери какое-нибудь местечко покрасивее или поезжай к родителям и отдохни у них как следует. Ты уже больше недели сидишь тут с утра до вечера и стала похожа на привидение!..

Правильно. И виновата в том не ее недавняя болезнь. Это все Ральф. И оттого, как она расправилась с ним, желая раз и навсегда выкинуть его из своей жизни, она чувствует себя хуже некуда. Какая же она дрянь!..

Фанни так сильно надавила на авторучку, что проделала дырку в бумаге. Тогда она отложила в сторону ручку и бумаги и тяжело вздохнула. Нечего об этом думать. Сама сознательно все испортила. Теперь вздыхай, не вздыхай — ничего, как ни старайся, не поправишь.

Она слабо улыбнулась.

— Со мной все в порядке, Джейн.

— Неужели? Ну, нет! — Ее помощница умела быть настойчивой. — Я все смогу сделать сама. Вот увидишь. Да ты сама знаешь, что я справлюсь. А если не буду успевать с писаниной, найму кого-нибудь временно. Средства для этого есть.

Средства есть. С деньгами сейчас все нормально. Еще недавно Фанни надулась бы от гордости, как индюк, а сейчас ее это совсем не интересовало.

Джейн великолепно справляется со всем, и если наймет секретаршу, то и вообще обойдется без Фанни. Ее бизнес, ее любимое дело будет расти и расцветать без нее. Как ни странно, Фанни не расстраивалась из-за этого. Она потеряла интерес ко всему, потеряла кураж, а без этого нечего делать в бизнесе. Зачем ей деньги? Зачем слава? Зачем кому-то доказывать, что она может стоять на собственных ногах?..

Сейчас все ее мысли занимал Ральф. Только о нем она могла думать днем и ночью. Ей даже стало неинтересно мечтать о собственном доме. Будет жить, где жила. Ее не слишком удобная постель была источником множества воспоминаний, далеко не всегда приятных, может быть, даже совсем неприятных, но пока еще слишком значительных, чтобы отказаться от них.

Может, и впрямь взять да и потратить все деньги на какой-нибудь экзотический круиз? Однако эта мысль вовсе не вызвала в Фанни энтузиазма.

Домой ехать не стоит. Там мама все время будет твердить, что она должна завести свою семью, пока не поздно, найти для себя хорошего мужа. Придется выслушивать, как удачно устроились в жизни ее сестры, и видеть непонимание в глазах отца, который, конечно же, — будет несказанно рад, что его самостоятельная дочь залетела наконец в родительское гнездышко…

Нет. Она очень любит своих родителей, но ей надо собраться с силами, успокоиться и забыть Ральфа, прежде чем она сможет вновь повидаться с ними. Иначе будет только хуже.

— Я подумаю об отпуске, — пообещала она Джейн.

Но не подумала. Совсем другая мысль пришла ей в голову на следующее утро, когда она явилась в офис и занялась почтой.

Подготовка к свадьбе Ральфа и Мейбл продолжалась. Никаких трудностей не возникало, все шло своим чередом и дело близилось к концу.

Неужели Мейбл испытывала такую же боль, что и она, когда навсегда простилась со своим любимым?.'

Исстрадавшееся сердце Фанни прониклось жалостью к несчастной девушке. И ее захлестнуло чувство собственной вины. У нее еще есть одно дело… Если только то, что она задумала, можно назвать делом. У нее есть дело к человеку, который каким-то образом принуждает бедняжку выйти за него замуж. Ральф не любит свою невесту. И та не любит Ральфа.

Фанни просто должна помочь Мейбл. Если ее собственное счастье разбилось на мелкие кусочки, пусть хоть Мейбл минует сия чаша. Свадьбу надо предотвратить.

Ральф… Ничего с ним не случится. Он не любит Мейбл, и уж как-нибудь переживет потерю имения. Найдет другую женщину, которая нарожает ему детей и будет счастлива. Иначе Мейбл будет страдать и мучиться всю жизнь… Нельзя стоять в стороне и смотреть, как Мейбл губит свое счастье.

Когда через пару минут в контору вошла Джейн, Фанни сказала ей:

— Значит так: с завтрашнего дня предоставляю тебе полную свободу действий. Я в отпуске. На несколько дней.

Придется ей забыть свою клятву — никогда, ни под каким предлогом, кроме как перед страхом смерти или долговой тюрьмы, не видеться с Ральфом. Но тут уж ничего не поделаешь. Надо ехать в Кейхел-Корт и просить Ральфа, чтобы он освободил Мейбл отданного ею слова. Пусть это будет стоить Фанни еще одного удара, но она должна помочь Мейбл. Ральф обязан выслушать ее и объясниться.