Подставив лицо солнцу, Фанни закрыла глаза и вдохнула дурманящий запах молодой травы и множества всяких цветов, распустившихся благодаря стараниям красавицы Полли.

Вчера, когда она дала волю своим чувствам и накричала на Ральфа, когда она, забыв о приличии и вообще обо всем на свете, потребовала, чтобы он не трогал ее, потому как ока не из его гарема, она уже понимала, что зашла слишком далеко… Она увидела, как потемнели его глаза, как от тяжелого гнева побелели губы. Фанни перешла запретную черту, это было яснее ясного. Она даже не удивилась бы, если бы Ральф немедленно разорвал с ней контракт. Куда только девался ее хваленый профессионализм? Обижаться не на кого — сама виновата.

Но Ральф только вызывающе спросил:

— С чего это вы взяли, что допущены в наш избранный круг?

И ушел. А Фанни смотрела ему вслед и ощущала презрение к себе даже в его походке. С тех пор они не виделись. Если он вечером и возвратился после своего делового обеда, то, видимо, пребывал на своей половине дома. И прекрасно. Фанни это вполне устраивало. В его отсутствие она была спокойной и могла целиком и полностью заниматься своим делом, ради которого, собственно, и торчала в Кейхел-Корте.

Весь вечер и все утро она висела на телефоне, приглашая, уговаривая, заказывая… А сегодня здесь уже побывал дизайнер по цветам, и они как нельзя лучше обо всем договорились.

Оставалось подвенечное платье.

Приложив немалые усилия, Фанни выудила-таки из Мейбл имя модельера. Без всякого энтузиазма та назвала Клейтона Янга. Ну и прекрасно. Фанни в очередной раз едва не взорвалась, видя такое равнодушие невесты, но сдержалась и вновь взялась за телефон.

Янг очень обрадовался. Правда, он посетовал на занятость, но заказ принял и обещал выполнить его к сроку. Теперь Фанни ждала его приезда.

Она с большим энтузиазмом живописала Мейбл, что Янг умеет создавать уникальные платья, в которых даже дурнушки становятся неотразимыми красавицами. Однако девушка оставалась, как всегда, равнодушной, и Фанни пришлось умолкнуть. Теперь она следила за тем, чтобы невеста не скрылась куда-нибудь, не дождавшись модельера.

Вот и все. А потом она может ехать куда ей заблагорассудится. Стряхнет пыль Кейхел-Корта со своих ног и отправится домой, чтобы поскорее забыть, какой дурой выставила себя перед малознакомыми людьми…

Пока же она предавалась приятному ничегонеделанию. Предстоял долгий весенний вечер, и ей абсолютно нечем было заняться.

Но Мейбл все-таки сбежала, и никто не знал, куда она подевалась. Что касается Элен, то во время ланча она не умолкая пела дифирамбы добродетелям Ральфа. Вероятно, ей очень хотелось, чтобы это так и было на самом деле. Потом почтенная дама надолго заперлась у себя в комнате.

Фанни приняла душ, вымыла голову и теперь, распустив свои великолепные золотистые волосы, сушила их на солнышке.

Она сказала Джизелле, когда они вместе убирали посуду со стола, что собирается немного позагорать, и добросердечная домоправительница предложила ей из своего гардероба что-нибудь более легкое, чем деловые юбки и блузки, которые она взяла с собой.

После душа Фанни обнаружила в своей комнате на кровати лимонно-желтые коротенькие шорты и еще более коротенькую кофточку. Не без сомнений она натянула их на себя и, поглядев в зеркало, не поверила собственным глазам.

Вид у нее стал на редкость сексуальный. Она ли это? И фигурка что надо. А об отливавшем золотом водопаде волос, не стянутых по обыкновению в косу и свободно падавших ей на спину, и говорить было нечего.

— Наконец-то вы отдыхаете. Ой, какие у вас красивые волосы. Настоящее золото!.. И зачем, скажите на милость, вы их прячете?!

Фанни открыла глаза и ответила Полли тихой благодарной улыбкой. Юная цветочница принялась разматывать шланг, чтобы полить цветы, и Фанни, зевнув, отошла от дома.

— Спасибо. Конечно, длинные волосы требуют дополнительного ухода, но мне никогда не хотелось расстаться с ними, ведь это единственное богатство, которое у меня есть.

— Ерунда! — усмехнулась Полли. — Судя по тому, что мне отсюда видно, все у вас на месте. И чего прибедняетесь! — Неожиданно выражение ее лица стало серьезным, и, распрямив спину, она вопросительно посмотрела на Фанни. — Как продвигаются дела? Все в порядке?

— Да, все хорошо.

Фанни не хотелось говорить об этой странной свадьбе. Она была бы не прочь забыть о ней хоть на пару часов, потому что приближающееся с каждой минутой торжество делало все более несчастной. Однако она слишком хорошо относилась к Полли, чтобы на этом закончить разговор.

— Почти все улажено. Осталось заказать платье для невесты и согласовать меню. С последним придется подождать, пока его не пришлют…

Голос вдруг изменил Фанни, и она, вновь ощутив комок в горле, замолчала. И зачем только она встретилась с Ральфом Кейхелом?

— А вам не кажется, что вы зря теряете время? Вдруг свадьба не состоится?

Фанни бросила на девушку быстрый и непонимающий взгляд. Полли не шутила. Не подлавливала ее. Она была не на шутку расстроена.

— Почему вы так говорите?

— Так мне кажется. — Полли передернула плечами. — А вообще-то нет, мне кажется, — твердо проговорила она. — Я уверена. Знаете… Вы не подумайте чего-нибудь, это не мое дело, но ведь Ральф ее не любит.

— С чего вы взяли?

Фанни сама понимала, что ее вопрос прозвучал грубо, но она ничего не могла с собой поделать. Неужели у Ральфа тайная связь с прекрасной садовницей? Или с домоправительницей? Или с обеими сразу? Может быть, поэтому Полли и уверена в том, о чем она, Фанни, только подозревает.

— Да знаю я его! И Джи тоже так думает.

Мы с ней говорили. Ральф не любит Мейбл, это точно. Он заботится о ней. Да. Привязан. Правильно. Ведь он знает ее с младенчества Да он сам это говорил, когда они обсуждали свои дела. Не тот он человек, чтобы говорить одно, а думать другое. Он всегда говорит правду, такой уж уродился!

Полли вся раскраснелась, выступая в защиту своего хозяина, и Фанни мысленно позавидовала ее неоспоримой уверенности в его добродетелях.

— Вот такие дела. — Полли как будто успокоилась, но говорила она так же уверенно, как раньше. — Поначалу Мейбл казалась вполне! счастливой. Они с матерью занялись домом, и все шло прекрасно. Никаких проблем — никаких страстей. Но, с другой стороны, на нет и суда нет. Мейбл и Ральф всегда были друзьями, но не более того. Вы понимаете?.. А примерно неделю назад Мейбл вдруг изменилась. Она даже как будто избегает его, старается держаться подальше. Ходит потерянная. Настроение ужасное. И он тоже смотрит на нее иногда, как будто не знает, правильно ли делает, что женится на ней… И я вам вот еще что скажу: не знаю уж, кто из них, но кто-нибудь непременно отменит свадьбу. Помяните мое слово.

— Надеюсь, вы ошибаетесь, — недолго думая сказала Фанни.

А что еще она могла сказать? Мейбл заслуживала лучшей участи, нежели на всю жизнь связать себя с человеком, который ее не любит. И неважно, какие у обоих были причины, чтобы заключить брак. Что бы там ни говорила Полли, а Мейбл скорее всего изменилась петого что раньше не подозревала о равнодушии к ней мужчины, которого она выбрала себе в мужья, а теперь вдруг почувствовала это. Никак иначе нельзя было объяснить ее подавленное состояние.

— А вот и еще один несчастный. — Полли понизила голос. — Вон, полюбуйтесь!

Фанни поглядела туда, куда показывала Полли. По двору шел коренастый молодой человек с вьющимися каштановыми волосами, которого определенно можно было назвать привлекательным, если бы не угрюмое выражение его лица.

— Кто это?

— Клифф Голд. Наш земельный агент. Ральф нанял его, когда взял на себя заботу о поместье Мейбл. Он живет в доме лесника. Приятный парень, такой обходительный. Вот только с недавних пор словно с цепи сорвался… Кошмар!

Девушки смотрели на него, пока он не сел в машину и не уехал из Кейхел-Корта, по-видимому — в Манор-хаус.

Потом Полли принялась поливать цветы, и Фанни, жаждавшая хоть на короткое время забыть о свадьбе, уже на ходу бросила ей:

— Пока!

Она отправилась в глубь сада, твердо решив выкинуть из головы все мысли о Ральфе Кейхеле.

Когда Фанни почувствовала, что больше не может бродить по жаре, она отыскала уединенный уголок, со всех сторон окруженный цветами, с разноцветным зонтиком от солнца и скамейкой.

Невеселые мысли постепенно улетучились из ее головы, и глаза стали потихоньку закрываться…

— А я-то думал, что один сюда наведываюсь. Не возражаете, если я присоединюсь к вам?

Услыхав вкрадчивый мужской голос, Фанни очнулась быстрее, чем если бы на нее вылили ведро ледяной воды. Глаза мгновенно открылись, нервы напряглись, и вновь она ощутила уже знакомую ей власть этого мужчины над всем ее существом.

— Вы хоть когда-нибудь работаете?

Фанни выпалила первое, что пришло ей в голову. И нескончаемо долгую минуту, пока Ральф не ответил, она нервно кусала губу, понимая, что он вполне мог рассердиться на нее за эти слова и имел на это право: с какой стати она задает ему такие бестактные вопросы?..

Однако он не рассердился. Вместо этого он подарил ей одну из своих самых обаятельных улыбок, сводя ее с ума и вновь пробуждая несбыточные желания, а затем, наклонив голову, стал внимательно вглядываться в ее расстроенное лицо.

— Вы показались мне сейчас такой умиротворенной, такой нежной… А стоило вам услышать мой голос, и вы опять заняли позицию обороны. Почему?

Вот только его «почему» Фанни и не хватало! Еще и в самом деле узнает правду! Такого унижения ей не вынести… И, взяв себя в руки, она постаралась принять равнодушный вид, что выдавила из себя едва заметную у и виновато пожала плечами. Вы меня испугали. Прошу прощения, я а ведь думала, вы в городе и как раз в это время стараетесь разжалобить присяжных.

— Нет. — Ральф коснулся рукой ее волос, и пропустил одну прядь между пальцами.

— Красивы. Так я и думал. Как здорово, что вы наконец позволили себе не заплетать их в дурацкую косу.

Он мог бы соблазнить ее одним только своим бархатным голосом, а уж от взгляда его синих-пресиних глаз сердце у нее просто рвалось из груди. Куда девались ее хваленое самообладание и выдержка?..

Фанни вся напряглась, стремясь не дать волю чувствам, одновременно боясь и желая оказаться в его объятиях. Раньше она даже представить не могла, что способна на такие эмоции. Далеко не сразу ей удалось справиться со своим дыханием, по крайней мере, намного позже того, как он отпустил ее волосы. Заложив руки за голову, он смотрел вдаль.

— Я только что закончил одно очень непростое дело, — проговорил Ральф. — Да и предыдущее было на редкость запутанным и долгим… Так что теперь решил устроить себе перерыв. Я свободен до самой свадьбы. Кстати, как у вас обстоят дела с ее организацией?

— Прекрасно. — А что еще она могла сказать? В ее обязанности не входило предсказывать, что свадьба (если она, конечно, состоится, в чем Полли не была уверена) станет прелюдией великой беды для него и для его невесты.

Наверное, он сам знает, что женится зря. Разумеется, Мейбл прекрасно понимает, что Ральф ее не любит, иначе с чего бы ей быть такой несчастной и равнодушной к предстоящим торжествам? Ведь ей, как видно, совершенно безразлично даже то, в каком платье она пойдет к алтарю.

— Что ж, значит все хорошо.

В его голосе она тоже не услышала никакой радости. Впрочем, чего от него ждать? Тут Фанни осмелела настолько, что позволила себе быстрый взгляд в его сторону.

Он сидел с закрытыми глазами. Наконец-то Фанни получила полную свободу рассматривать его. Против своей воли она не могла отвести взгляда и откровенно любовалась его крепкими широкими плечами, красивым торсом, длинными ногами.

Потом он открыл глаза, синева которых изумляла и завораживала Фанни. Она уже почти верила, будто красавец, сидевший рядом с ней, хочет видеть только ее. Но едва они встретились взглядами, как Фанни торопливо отвернулась, стараясь погасить огонь, вспыхнувший в крови с новой силой.

— Завтра я уеду, как только модельер о чем-нибудь договорится с Мейбл… — словно спеша загладить неловкость, проговорила Фанни. — Так что у меня много дел. Оставляю вас с миром. Она уже стояла, правда, на подгибающихся ногах, когда он обнял ее за талию. Пришлось вновь опуститься на скамейку, поскольку его откровенная ласка отняла у нее последние силы. Слишком поздно пришла ей в голову мысль, что Джизелла могла бы одолжить ей не ;толь вызывающий наряд. Без своего привычного делового костюма и с распущенными, не убранными в косу волосами она чувствовала себя незащищенной и до отвращения слабой и робкой.

Фанни дрожала всем телом. Рядом с ним и наедине с ним она, как ни старалась, не могла вести себя разумно, сообразно ее статусу деловой женщины. И сколько бы она ни убеждала себя в том, что Ральф Кейхел человек недостойный, это никак не мешало ему полностью подчинять ее своей воле.

Наверное, он привык к тому, что многие женщины сами предлагают ему себя и молятся на него. И ждет этого от всех. Околдовывает несчастных своим синим взглядом, соблазняет и бросает. Таков уж этот красавец: хладнокровный истукан, несмотря на исходящее от него завораживающее тепло. Хладнокровный и расчетливый, если собирается жениться из корыстных побуждений. Возможно, она его заинтриговала именно тем, что оказалась единственной женщиной, которая избегает его общества и стремится как можно скорее покинуть его дом. Не понимая причины этого, он старается доказать себе, что и ее может подчинить своей власти.

Конечно же, это только догадки, но вполне правдоподобные. А иначе почему он не отпускает ее? Зачем удерживает рядом? По крайней мере, она очень старается держать себя в руках, и он пока явно не догадывается, насколько она в его власти. Ведь если бы догадался, то сразу же потерял бы к ней интерес. Такие, как он, могут смотреть на тебя в упор и не видеть…

— Не уходите. Побудьте со мной еще, — прошептал он тихо.

— Кто-то же должен работать, чтобы ваша свадьба состоялась.

Она попыталась вырваться из его рук, но это ей не удалось.

— Какой смысл в вашей работе, если вы при этом не замечаете жизни вокруг? Зачем отказывать себе в удовольствиях? Неужели вам не интересно общаться с людьми, узнавать что-то новое, кстати и о тех, кто рядом?

У Фанни перехватило дыхание от почудившейся в его словах насмешки. Да он просто смеется над такими женщинами, как она! Фанни пришла в ярость, щеки вспыхнули горячим румянцем.

— Сколько вы пробыли тут? Сколько? Дня два? А я пока ничего о вас не знаю, хотя мне и очень хочется узнать вас поближе. Признайтесь, почему вы все время такая колючая? Или вы только здесь такая?

— Почему?! — Голос ее звучал необычно хрипло.

Вот так он действует всегда: «надо получше узнать друг друга». А зачем? К чему это приведет? Фанни понимала, что для нее этот мужчина не делает исключения — он, видимо, со всеми своими женщинами такой же. И тем не менее ее переполняла невыразимая радость от того, что он рядом, ей нравилось чувствовать его, удержись на себе его взгляд.

Она прикрыла рот рукой, как всегда делала в минуту особенного волнения. Он не должен прикасаться к ней и разговаривать в таком тоне, ведь он помолвлен с бедняжкой Мейбл. С ней, Фанни, этот номер не пройдет. Сейчас она высвободит свою руку и уйдет…

А Ральф тем временем взял и другую ее руку и ласково улыбнулся. Стараясь собрать остатки сил, Фанни отпрянула от него и попыталась вырваться.

— У нас с вами чисто деловые отношения, мистер Кейхел. Без фамильярностей, пожалуйста. Как только с делом будет покончено, я тотчас уеду.

— Очень хорошо. На том и порешим. А теперь расскажите, как вы занялись этим бизнесом и как вам удалось добиться успеха?

В конце концов Фанни удалось высвободить руки, и он оставил ее в покое. Наверное, она должна была испытать облегчение, но этого не произошло, потому что Ральф, чуть повернувшись, беззаботно положил руку на спинку скамьи, слегка касаясь плеч девушки.

У Фанни не хватило сил встать и уйти… Кроме того, ей и впрямь стоило подумать о своем бизнесе, который, с одной стороны, был самым важным делом в ее жизни, а с другой — вполне безопасной темой для разговора. Ему наверняка станет мучительно скучно, и он придумает какой-нибудь предлог, чтобы поскорее сбежать.

Ну и прекрасно! Этого-то ей и надо. По крайней мере больше не придется испытывать на себе его колдовскую власть. Не придется сидеть с ним в уединенном уголке сада. Не придется изо всех сил держать себя в руках, чтобы не раскрыть ему постыдную правду о том, как сильно она желает его.

— Рассказывайте, — поторопил ее Ральф. — С чего вы начали? Как вам это пришло в голову заняться организацией чужих свадеб?

— У меня три красавицы-сестры. Они старше меня. Ариадна, Анабелл и Амалия. Когда я появилась на свет, маме, наверное, уже надо ели экзотические имена на букву «А». Бог знает, почему она зациклилась именно на этой букве. Поэтому она не стала придумывать ничего экстраординарного и назвала меня просто Фанни. То ли по этой причине, то ли потому, что могла предугадывать судьбу, но она решила, что простенькое имя Фанни мне подойдет как нельзя лучше.

Фанни немножко успокоилась и даже положила ногу на ногу, обхватив руками колено. Она даже представить не могла, как сразу преобразилась и еще больше похорошела. И не замечала, как потеплели глаза Ральфа и как внимательно он слушал ее.

— Как бы то ни было, мои сестры только и мечтали, что о замужестве, естественно, удачном. Для них добиться этого было нетрудно, учитывая все их безусловные достоинства.

Ну а мне пришлось помогать маме устраивать три свадьбы. И каждая была великолепнее предыдущей. Мои сестры вечно во всем соревновались друг с дружкой!

Фанни улыбнулась, обнаружив, как легко ей говорить с ним, словно она болтала с давней и близкой подружкой, которая всегда готова поддержать тебя, даже если ты не права.

— Я была хорошей, хотя и не очень веселой, подружкой Анабелл на ее свадьбе. Это была последняя, третья свадьба, и тогда меня вдруг озарило…

Она повернулась к нему, на сей раз искренне и широко улыбаясь, потому что ей нравилось говорить о своей работе и она явно гордилась собой. Машинально она поправила очки, которые вечно сползали с переносицы, и продолжила свой рассказ:

— Я вдруг поняла, какое мне предназначено будущее… Не замужество, это было ясно… А что, если заняться организацией свадебных торжеств для тех, кто располагает средствами? Так как я была маминой правой рукой, когда она выдавала замуж моих сестер, то уже почти все умела и знала. Оставалась только деловая сторона. Финансы, документы и все такое…

— Вы не хотели замуж? — Он не сводил глаз с ее взволнованного лица. — Рано или поздно почти все девушки начинают мечтать о замужестве.

— Нет. — Фанни была совершенно в этом уверена. — Когда я была девочкой и еще жила с сестрами, никто не обращал на меня внимания. Они… правда… Они очень красивые.

Сначала я расстраивалась, а потом спокойно попыталась найти свой путь в жизни…

— Какой же?

— Независимый. Мне захотелось добиться чего-нибудь такого, чем можно было бы гордиться. Знаете… Когда каждой из нас исполнялось восемнадцать лет, папа… Он у нас бывший банкир и любит доставлять удовольствие своим женщинам… Папа тогда просто расцветал. Мы могли получить все, что хотели… в свой черед. Драгоценности, машины, платья. Мои сестры всегда любили привлекать к себе внимание. А я, когда пришел мой срок, попросила денег, чтобы основать свою фирму «Цветы для влюбленных». К тому времени финансовую сторону дела я уже изучила, но поначалу довольно трудно было заполучить клиентов. Сейчас все в порядке, и я ничуть не жалею о своем выборе. Тем более что ни одна из моих сестер не может похвастаться тем, что довольна своей жизнью. Особенно Ариадна. У них с мужем не так давно дело чуть не дошло до развода…

Слова сами срывались с языка, и Фанни просто не могла остановиться. Что-то было такое в этом человеке, отчего она легко откровенничала с ним. А ведь такой дар на вес золота в его профессии!..

— Ей стала скучна семейная жизнь, и она кого-то там встретила. Мне она сказал, что ничего серьезного не было, и поэтому она не понимает причины конфликта. Ну а я ей посоветовала решить, что для нее важнее и чего она хочет: либо дурацкие флирты, либо стабильное замужество. У нее, кстати, очень хороший муж — Ральф провел пальцем по ее руке, отчего у нее сладко заныло под ложечкой.

— Все они, Фанни, такие… — многозначительно произнес он.

Фанни облизала кончиком языка мгновенно пересохшие губы и мысленно взмолилась, чтобы ее не подвел голос. Не нужно ему знать, как на нее действует прикосновение его рук.

— Кто «они?» Почему «все такие»? — наконец выдавила она из себя.

Ральф не улыбался.

— Красивые женщины. Особенно, когда становятся женами.

Ах вот оно что! Фанни внимательно посмотрела на него отрешенным взглядом, словно вспоминая, с кем это она сидит рядом и болтает вот уже добрых полчаса. Теперь она многое поняла, или, по крайней мере, ей показалось, что поняла…

Наверное, он обожает красивых женщин — достаточно поглядеть на его так называемый гарем и на то, как он общается со своими «пленницами», — однако он не доверяет им. И все это, видимо, из-за его матери, которая не слишком хорошо поступила с ним и с его отцом. Может, из-за этой глубоко засевшей в душе занозы Ральф и хочет взять в жены дурнушку Мейбл? Ему хочется покоя, уверенности в том, что его не предадут, а заодно он получит и ее богатое наследство…

Неожиданно в Фанни проснулось какое-то чувство, близкое к состраданию… Да, да, сострадание к человеку, у которого в прошлом была своя трагедия! По крайней мере, она поняла, что прошлое Ральфа и люди, которые его тогда окружали, включая обиженного отца, так или иначе все еще влияют на его сегодняшнюю жизнь… У нее все было иначе. Но в то же время было много похожих переживаний и поэтому она ощущала духовную близость с ним, которая не могла ее не радовать.

Их взгляды встретились, и они долго всматривались друг в друга со все возрастающим интересом и взаимопониманием. Похоже на то, со вздохом облегчения подумала Фанни, будто мы без слов делимся нашими тайнами. И это нас связывает.

Потом в его глазах вновь вспыхнул озорной огонек, красиво очерченные губы расплылись в улыбке, и все вдруг смешалось в голове Фанни, потому что Ральф снял внезапно с нее очки и прошептал:

— Знаешь, девочка, что бы тебе там ни внушали, а ты очень красивая. Очень.

И он поцеловал ее.