Она поспешно вышла на террасу, боясь задерживаться и задумываться над тем, что делает, ибо тогда мужество покинуло бы ее окончательно.

Несмотря на то, что, ступая босыми ногами, девушка приблизилась совершенно бесшумно, Шелл, судя по всему, почувствовал ее присутствие. Не поднимая глаз от жаровни, над которой колдовал за приготовлением мяса, он спокойно произнес:

— Налейте себе пока немного вина. Бутылка вон там, на столе. А бифштексы скоро будут готовы.

Девушка судорожно втянула в себя воздух. Непонятно почему, но она обрадовалась этой короткой отсрочке, возможности еще хоть несколько минут потянуть время, прежде чем приступать к осуществлению своих коварных замыслов. При одной мысли о том, что ей сейчас предстоит, у Патриции задрожали руки, и бутылка громко звякнула, стукнувшись о край бокала, когда девушка принялась наливать вино.

А ведь сейчас самое время приступать к исполнению своей сомнительной роли. Налить и ему охлажденного вина, подойти поближе, заговорить, пока он готовит ужин, и начать улыбаться, заглядывать ему в глаза, кривляться, хлопать ресницами — что там еще полагается делать женщине, чтобы продемонстрировать готовность к флирту.

Однако Патриция почему-то не могла заставить себя делать это. Напротив, ей хотелось убежать куда-нибудь подальше и спрятаться. Ей вдруг стало казаться, что Шелл просто подавляет ее своим ростом, широкой спиной, мощными плечами.

Не сводя с его спины широко распахнутых настороженных глаз, девушка бочком спустилась с каменной террасы на лужайку и уселась, скрестив ноги, в прохладной траве. Затем одним жадным глотком осушила бокал.

— Похоже, вам именно это и требовалось!..

В приглушенном хрипловатом голосе мужчины прозвучали лукавые нотки. Шелл неожиданно оказался рядом, и Пат вздрогнула. Ей вовсе не хотелось, чтобы он нарушал эти короткие минуты передышки, пока она собиралась с духом. Мужчина опустился рядом на траву, и Патриция невольно зажмурилась. Он был слишком близко.

Алкоголь медленно растекался по телу, и ей стало жарко. А может, это оттого, что сильное мужское тело оказалось рядом? Девушка вдруг остро ощутила, что почти совсем раздета.

— Вот, пейте мое.

Шелл вынул из пальцев Пат пустой бокал и вложил в ее руку свой полный. Их руки на мгновение встретились. Девушка резко втянула в себя воздух и широко раскрыла глаза. Ее взгляд завороженно остановился не чувственных губах Шелла, на которых играла едва заметная насмешливая улыбка.

Вина Патриции больше не хотелось, но бокал она взяла, чтобы хоть чем-то занять руки и вообще хоть чем-то себя занять. Бездумно прихлебывая терпкую прохладную жидкость, она спохватилась, лишь сообразив, что за две минуты высосала уже добрых полбокала. Девушка поспешно поставила бокал на траву. Не хватало еще нализаться! Или он нарочно пытается подпоить ее, чтобы она не соображала, что делает? Может, это его обычный способ обращения с женщинами?

Так, попробуем разобраться, решила девушка. Убедившись, что она готова ответить на его авансы, Шелл ничего не предпринимал, пока его дочь не легла спать. Теперь она уже не проснется до утра, так что можно действовать. Пока все логично... А что дальше? Наверное, собирается напоить новую жертву до потери пульса, — ведь в этом случае отпадет необходимость улещать ее, изображать, что она ему небезразлична и вообще проделывать все трюки, необходимые мужчине, собирающемуся соблазнить. Можно смело бросаться в атаку... Ну, а потом, разумеется, в постель, — и привет, милая девушка. Ты никому не скажешь, я никому не скажу, это будет нашей маленькой тайной, и моя жена ничего не узнает.

Господи, какая же все-таки неописуемая мерзость! Как же она его ненавидит! Патриция готова была убить его, — пусть только посмеет к ней прикоснуться.

Однако Шелл и не думал до нее дотрагиваться. Он лишь спокойно предложил:

— Идемте ужинать.

И, легко поднявшись на ноги, протянул ей руку.

Пат взяла его за руку единственно из тех соображений, что иначе ей пришлось бы ползти на террасу на четвереньках. У нее вдруг отчаянно закружилась голова. Тело каждой клеточкой отозвалось на ободряющее прикосновение теплых уверенных пальцев мужчины, ее обдало волной чувственного возбуждения, и девушка невольно навалилась на его плечо. Шелл наклонился, чтобы поднять бокалы, и Патриции пришлось еще крепче в него вцепиться. А когда он выпрямился, ее вдруг качнуло в его сторону, и их тела на мгновение соприкоснулись. Кончики грудей Патриции, неожиданно ставшие болезненно чувствительными, легко скользнули по мягкой рубашке, прикрывавшей могучую грудь мужчины.

Девушка невольно охнула, ее непроизвольно затрясло. Все существо Патриции лихорадочно откликнулось на прикосновение к твердым мускулам, на тепло мужского тела, на его близость. В голове вихрем пронеслись совершенно незнакомые ощущения, и она застыла в полном смятении. Ее разрывали совершенно противоречивые побуждения: одновременно хотелось броситься Шеллу на шею, прижаться изо всех сил и бежать куда глаза глядят.

Для воплощения в жизнь планов мести идеальным было бы, разумеется, обхватить голову Шелла и притянуть к себе, прильнуть к нему всем своим страждущим телом. Однако почему-то девушка все больше склонялась к тому, что удрать было бы гораздо безопаснее. Впрочем, какая ей грозит опасность, если она поведет игру по своим правилам?

Единственная трудность заключалась в том, что неплохо было бы не забывать об этих правилах. Тело Патриции, все крепче прижимавшееся к Шеллу, похоже, никаких правил соблюдать не собиралось.

В голове у девушки все смешалось окончательно, но тут Шелл сам пришел ей на выручку.

— Стоять! — скомандовал он.

Уступив неожиданному рыцарскому порыву, Шелл криво усмехнулся и с сожалением пожал плечами. Все могло бы быть так просто, — она ведь сама практически вешалась ему на шею. И все же...

Удерживая в одной руке бокалы, Шелл ухитрился отлепить от себя повисшую на нем няньку своей малолетней дочери и, придерживая ее на некотором расстоянии, повел на террасу к бифштексам, которые в ожидании их уже наверняка остыли и стали жесткими, как подошва.

Когда она на него навалилась, Шелл пережил одно из самых непреодолимых искушений в жизни. В какой-то момент он задумался, не сделала ли она это нарочно. Ведь угораздило же ее отправиться в дальний угол сада, а это можно было расценить только как предложение последовать за ней. С другой стороны, возможно, все дело лишь в том, что она слишком поспешно вылакала все это вино.

В конце концов, Шелл все же решил, что всему виной спиртное. Очень уж ему не хотелось плохо думать об этой девушке. И он лишь покрепче ухватил ее за талию, — на ногах она уже держалась нетвердо, а ему вовсе не улыбалось, чтобы юная леди растянулась во весь рост на дорожке.

В сложившейся ситуации он предпочел бы вовсе до нее не дотрагиваться. Это было слишком суровым испытанием для его самообладания. Вот если бы она была трезва, как стеклышко и полностью осознавала, что делает, тогда другое дело.

Шелл живо представил себе, что могло бы произойти тогда, однако видение было слишком большим искушением, и он решительно прогнал его. Поддерживая девушку, он усадил ее за садовый столик и отправился за мясом.

Желание сжать Пат в объятиях было всепоглощающим, такого он не испытывал в своей жизни уже давно — наверное, с первых юношеских порывов, когда все существо его неотступно тянулось к познанию сладких тайн женского тела.

Однако Шелл знал, что ничего такого делать не станет. Когда он, наконец, сможет обнять Пат, она должна полностью отдавать себе отчет в том, что делает, и каковы могут быть последствия этого шага. Шелл вовсе не желал, чтобы ее сознание было при этом затуманено необдуманно принятой чрезмерной дозой алкоголя.

Кроме того, напомнил он себе, была еще одна — альтруистическая — причина интересоваться этой очаровательной женщиной. Ему ведь надо добиться от нее признания в том, почему ей понадобился дополнительный заработок, а для этого необходимо, чтобы она стала ему доверять. Однако стоит дать волю неожиданно разыгравшимся гормонам, схватить ее в объятия, покрыть поцелуями ее лицо — и пиши пропало, он потеряет доверие Пат раз и навсегда.

Нет, еще слишком рано. Конечно, Патриция была старше и опытнее своей сестры, к тому же она не так наивна... И когда она испуганно ахнула, нечаянно прикоснувшись к его телу, Шелл сразу понял, что девушка так же остро реагирует на него физически, как и он на нее. Ведь от этого мимолетного прикосновения оба они тут же занялись пламенем.

И тем не менее, торопить события Шелл не собирался. Чутье подсказывало ему, что дальнейшие отношения с этой девушкой могут оказаться в высшей степени интересными, даже более того. И у него не было ни малейшего желания рисковать и все испортить собственной дурацкой поспешностью.

К счастью, мясо не успело окончательно превратиться в кусок резины, а салат оказался просто превосходным. Шелл налил себе вина и предложил Пат выпить еще, однако девушка покачала головой, прикрыла рукой свой бокал и с лукавым блеском в глазах заметила:

— А готовите вы весьма посредственно. Кстати, интересно, почему это мужчины считают приготовление мяса на углях занятием вполне достойным, но предпочтут лучше умереть, чем встать у кухонной плиты или почистить картошку?

— Не стоит делать обобщений. — Глаза Шелла поверх бокала сверкнули ответным лукавством. — Не всякая женщина лучше меня управится у плиты или даже, например, у кухонной раковины. Я, кстати, начинал с тушеных овощей для Мэри, а теперь, — хотите, верьте, хотите, нет, — могу запросто приготовить обед из четырех блюд на шесть персон.

Патриция была готова в это поверить. Не потому что считала его неспособным солгать, — наврал же он с три короба бедняжке Дане, — и не потому, что его улыбка была такой обезоруживающей и невероятно сексуальной, и Пат совсем растаяла, нет, причина была другой: несмотря на то, что, судя по рассказам, Шелл был богат, как Крез, он совершенно не кичился своим богатством. Это вызывало у девушки невольное уважение.

Например, дом в окрестностях Лоренса, который она по настоянию Шелла осматривала днем вместе с ним, был воплощением достатка и безупречного вкуса. Сверхсовременный, окруженный безукоризненно ухоженным парком, он на каждом шагу дышал роскошью и комфортом. Причем отнюдь не кричащей роскошью, все было тщательно завуалировано. Патриция про себя подумала, что дом подходит ему идеально, и Шелл, не теряя времени, свяжется со своим адвокатом насчет подписания контракта.

Однако, к ее удивлению, Шелл, проведя Мэри сквозь скользящие стеклянные двери из просторной библиотеки в огромную оранжерею с куполообразным потолком, заметил:

— Все это, конечно, весьма современно, настоящий авангард, однако не ощущается домашнего уюта. Здесь не побегаешь и не повозишься, правда, детка?

В общем, к несчастью, Пат была вынуждена признать, что и в кухне он вполне способен управиться так же ловко, как управлялся со своей дочуркой. Девушке это было неприятно: не хотелось обнаруживать в Шелле никаких положительных качеств. Она должна ненавидеть его от и до, а тут приходится невольно уважать какие-то черты характера.

А впрочем, какая разница. Может, в нем и есть что-то хорошее, но это все равно не изменит того, что он натворил.

Теперь Шелл наклонился вперед, положив загорелые руки на грубо отесанную поверхность садового столика и небрежно вертя в сильных длинных пальцах тонкую ножку бокала. Выражения его лица Патриция разглядеть не могла, — на сад быстро опускались сумерки, — однако голос мужчины звучал тепло и как-то очень интимно.

— Расскажите мне о себе, Пат, — предложил он.

Многообещающее начало! Не станет она ему ничего рассказывать, во всяком случае сейчас. Вот позднее — да, когда сможет бросить ему в лицо, чья она сестра. А пока Патриция выдавила из себя некое подобие соблазнительной улыбки и негромко произнесла:

— Уверена, мы можем найти не такую скучную тему для беседы. Вот, например, вы...

— Отнюдь... — перебил ее Шелл, вытягивая длинные ноги под столом. — Могу вас заверить, что для меня вы — бесконечно интересная тема для разговора. Вы — настоящая загадка.

Это была святая правда. То, как она сейчас улыбалась, словно приглашая его пофлиртовать, представляло резкий контраст с ее настороженным, почти затравленным взглядом несколько минут назад. Казалось, Пат зовет его подойти ближе, но стоит ему сделать хоть шаг, и она тут же ударится в бегство.

Шелл улыбнулся девушке, пытаясь успокоить, заставить чувствовать себя свободно. Может, она все-таки откроется? Если у нее проблемы с агентством, то вполне возможно, что он сумеет помочь. А помочь Шелл хотел, и вовсе не из-за того, что давно был связан деловыми узами с ее семейством, — в этом он был готов честно себе признаться. Он сделал новую попытку завязать разговор:

— Расскажите мне, почему вы выбрали такую профессию — присматривать за чужими детьми? — попросил он. — Вы всегда работали нянькой, или у вас есть другая специальность?

В угасающем свете дня кожа девушки отливала слоновой костью, короткий топ оставлял открытыми ее тонкую талию, длинную гибкую шею и руки, но особенно соблазнительно выглядела ложбинка между грудей.

В Шелле снова вспыхнуло желание — острое, неукротимое, неуправляемое. Эта девушка была необыкновенно сексуальна.

Заметив, как он вдруг заерзал на стуле, как резко обозначились морщинки в углах его рта, Пат испуганно распахнула глаза. Догадываясь, в чем может быть причина такой внезапной перемены его поведения, она лихорадочно стала искать тему для разговора.

Похоже, игра удалась на славу, однако Патриция вовсе не улыбалось, чтобы от слов он перешел к делу, а, судя по всему, Шелл уже начал проявлять признаки нетерпения. Но ведь и отвечать на его вопросы она тоже не могла!

Девушка судорожно сглотнула. Ситуация становилась угрожающей. Ладно, дадим ему последний шанс оправдаться. Она попробует как бы невзначай упомянуть имя его жены и посмотрит, как он будет реагировать. Если Шелл даст объяснение, почему Жюли не с ними, причем это объяснение окажется вполне разумным, далеким от диких фантазий Пат, она готова пересмотреть свое мнение и считать его нынешние авансы безобидным флиртом.

Если же он примется напевать ей, что жена его не понимает или не занимает большого места в его жизни, сразу станет ясно, что леопард не переменил своих пятен. Вот тогда-то она и нанесет решающий удар.

— Вы ведь не станете принимать решения насчет дома, не посоветовавшись с миссис Грэммер? — выпалила Пат.

Все, сказала! Кстати, несмотря на то, что Шелл ни разу не произнес даже имени жены, вопрос в сложившейся ситуации должен был прозвучать вполне естественно. Девушка напряженно вглядывалась в лицо мужчины, выискивая хоть какие-то признаки замешательства, однако тот лишь небрежно улыбнулся и лениво приподнял широкие плечи.

— С чего вы это взяли? Она проводит в Бостоне от силы месяц в году, так что сама же первая скажет, что ее мнение по поводу того, где жить нам с Мэри, не имеет ни малейшего значения. А теперь, кому варить кофе — мне или вам?

Что ж, она дала ему шанс, но Шелл им не воспользовался. Все встало на свои места. Ясно, что они с женой практически разошлись, и Шелл может вести себя как ему заблагорассудится. Мнение Жюли никакой роли не играет.

Вот и пришло время от слов переходить к делу, лихорадочно соображала Пат. И, хотя ее сердце отчаянно колотилось, девушка заставила себя неторопливо подняться. Сцепив руки за головой, она гибким движением потянулась.

— Спасибо, кофе я не хочу. Пойду пройдусь по саду. После бифштекса, по-моему, небольшая физическая нагрузка не повредит.

И тут Пат поспешно опустила руки. От взгляда, которым Шелл медленно окинул ее с ног до головы, неожиданно возник какой-то странный спазм внизу живота. И голос, когда она запоздало предложила Шеллу пройтись вместе с ней, звучал так, словно его пропустили сквозь ржавую терку.

Патриция медленно повернулась и, слегка покачивая бедрами, направилась в сад. Ее раздирали противоречивые эмоции: она и хотела, чтобы Шелл последовал за ней, и неистово молилась, чтобы он этого не сделал.

Шелл догнал девушку, когда она уже спустилась с террасы по ступенькам, ведущим на лужайку.

— Смотрите, куда ступаете! — предупредил он. Сумерки уже сгустились, и босые ноги Пат смутно белели в траве. — Здесь могут быть острые камни, не дай Бог, порежетесь.

За этими будничными словами Шелл старался скрыть внезапно возникший безудержный порыв схватить девушку на руки, отнести в свою постель и любить до тех пор, пока она не поймет, что принадлежит только ему.

Черт побери, и о чем он только думает? Шелл понятия не имел, откуда взялась эта бредовая идея: ведь прежде такая нормальная и естественная вещь, как влечение к женщине, пусть даже редкостной привлекательности, не превращала его в какого-то слабоумного чуть ли не маньяка!

Шелл прочистил неожиданно пересохшее горло:

— Нам бы поговорить, Патриция. Серьезно поговорить...

Давно надо было это сделать. Ему следовало сразу сказать Пат, что ему известно, кто она такая. Избавиться от недомолвок, выложить карты на стол, а потом дать волю этому необыкновенному влечению, которое с каждой минутой все больше завладевало им и, как он подозревал, Патрицией тоже.

Между тем, девушка неожиданно остановилась. Почему он вдруг назвал ее полным именем? Положение неожиданно осложнилось, и тут уже было не до разговоров.

Пат невольно вздрогнула, когда руки мужчины легли на ее талию. Прикосновение теплых рук к ее обнаженной коже оказалось для нее настоящим потрясением и на мгновение просто парализовало. Она уже была не в состоянии вымолвить ни слова и лишь еле слышно застонала, когда руки сжали ее сильнее.

Исходивший от него жар пьянил девушку. Она не могла пошевельнуться и лишь крепче прижалась к нему, прерывисто дыша. Мужчина что-то проворчал, словно злясь на самого себя или на нее, а может быть, и на обоих, и, наклонив голову, прильнул к полураскрытым губам Пат чувственным настойчивым поцелуем.

То был жадный поцелуй, первобытный в своей силе, и, ощутив собственный лихорадочный отклик на него, Патриция неожиданно поняла: это и есть настоящая страсть. Вот так один-единственный мужчина может заставить все тело женщины петь, все ее чувства обостриться, и самая праведная девственница не устоит перед ним.

Пат не знала, что с ней происходит. Ведь по ее плану он должен был сгорать от страсти к ней, а вовсе не наоборот.