К утру понедельника ириски доели свитера Гвинни и еще больше увеличились в размерах. В итоге все-таки пришлось отдать им зеленый свитер Каспара, чтобы занять их на время, пока мальчики в школе. И когда после уроков Джонни примчался в комнату, стремясь приступить к поискам невидимости, к своему величайшему неудовольствию он обнаружил, как одна из ирисок пытается сбежать и уже наполовину проползла под дверью. Он подобрал ее – не без труда, поскольку теперь она походила на длинный тяжелый ремень – и отнес обратно в коробку.
Джонни рассказал об этом Каспару, и Каспар чувствовал, что это грозит неприятностями. Зеленый свитер почти закончился. Они забаррикадировали дыру под дверью, согнув комиксы и приколотив их гвоздями к низу двери. Пока Людоед кричал с первого этажа, вопрошая, что это за шум, а они пытались вбивать гвозди так тихо, как могли, их ноздрей достиг странный противный запах: словно от сломанного электрокамина – только в десять раз сильнее.
Запах привел их к банкам из-под печенья, и Джонни снял одну из крышек.
- Думаю, они умерли, - произнес он, грустно глядя на неподвижный пластик.
Каспар был в этом уверен. Запах служил доказательством. И если Джонни расстроился, то Каспар испытал облегчение. Некоторые из существ перед смертью, похоже, отрастили крылья. Каспар представил, как они жужжали бы по дому, и порадовался, что им не представилось такой возможности.
- Следи за ирисками, - велел он. – Я закопаю этих в саду.
Со стопкой воняющих банок он, пошатываясь, спустился по лестнице и отнес их в самый дальний конец сада, чтобы закопать. Роя яму, Каспар заметил неподалеку трубку Людоеда, которая нахально наблюдала за ним из-под куста. Выглядела она замечательно здоровой, лоснящейся и счастливой. Очевидно, ей пошло на пользу то, что ее курили. Каспар привлек ее внимание и предложил ей мертвый розовый кирпич. Она отказалась его есть, но когда лопата Каспара вытащила на поверхность червя, трубка набросилась на него и жадно проглотила.
- Значит, она счастлива, - сказала Гвинни, когда Каспар рассказал ей. – Как думаешь, может, ириски будут счастливы, если их съесть? В конце концов, они для этого созданы.
Однако ни у Каспара, ни у Джонни не хватило духу попробовать. Так что ириски продолжали расти и процветать. Утром во вторник пришлось отыскать все поношенные брюки, без которых они могли обойтись, чтобы обеспечить ириски едой на день. А потом, видимо, придется придумать предлог, чтобы попросить одежду у Малколма и Дугласа.
В тот день, вернувшись домой, Каспар увидел, как стоящий на лестнице Джонни изо всех сил пытается удержать громадную, извивающуюся ириску.
- Помоги! – взмолился Джонни.
Каспар бросил школьные сумки и поспешил Джонни на помощь. Им удалось схватить ириску и оттащить ее, вертящуюся и сопротивляющуюся, обратно в свою комнату. Комиксы оторвались от двери, все брюки были съедены, а ковер обгрызен еще больше. Девять ирисок повисли на батарее над коробкой. К счастью, батарея была лишь слегка теплой. Каспар и Джонни содрали их оттуда, несмотря на сопротивление. Каспар перевернул коробку на дно, и они бросили туда ириски. Но ириски стали достаточно большими, чтобы тут же выбраться обратно. Мальчики могли удержать их там, только накрыв коробку доской от Монополии и придавив ее книгами.
- Сколько их у нас? – встревоженно спросил Джонни.
К этому моменту Каспар искренне ненавидел ириски, и ему было всё равно.
- Сотни.
- Нет. Думаю, только десять. Значит, девять где-то внизу.
- О, небо!
Они нашли ириски в спальне Людоеда и Салли. Должно быть, они забрались туда в поисках тепла: там была самая горячая батарея в доме. Все девять ирисок повисли на батарее и расплавились на ней. Живыми они уже не были – лишь полоски растаявших золотисто-коричневых ирисок – размазанные по батарее, растекающиеся и вяло капающие на ковер. Джонни при виде них едва не расплакался.
- Не сходи с ума! – рявкнул Каспар. – Начинай убирать их. Я принесу ведро воды и жесткую щетку.
Джонни скорбно встал перед батареей на колени и без особой надежды начал снимать ириски. Каспар помчался на кухню, чтобы взять роковое ведро, и с грохочущей на его дне жесткой щеткой поспешил наверх в ванную. Поставив ведро в ванну, он собирался включить горячую воду, когда услышал, как поднимается Людоед. Первым порывом Каспара было запереть дверь и притаиться. Но он оставил Джонни на коленях перед обличающей батареей. Он знал, что должен выйти на лестничную площадку и как-нибудь отвлечь Людоеда. Вздохнув, Каспар вышел – хотя, возможно, и не так быстро, как мог бы. И увидел спину Людоеда, входящего в спальню.
Последовала тишина. Каспар ждал, нервно вцепившись в щетку. Дверь спальни распахнулась, и оттуда с искаженным лицом выскочил Людоед. При виде Каспара, с виноватым выражением державшего щетку, он испустил яростный рык и бросился на него. Каспар развернулся и ринулся наверх в свою спальню. Людоед бросился за ним – гораздо быстрее, чем Каспар считал возможным. Каспар бешено несся по лестнице, чувствуя себя будто в замедленной съемке. Людоед перепрыгивал через две ступеньки и схватил Каспара за руку, когда он заворачивал за угол. Каспар так испугался, что использовал прием дзюдо, чтобы вывернуться из-под руки Людоеда. Но Людоед неожиданно оказался неуязвимым для дзюдо. Он потерял равновесие, однако хватку не ослабил. В результате оба, спотыкаясь, тяжело слетели обратно вниз по лестнице как раз в тот момент, когда Джонни, надеясь навести порядок, пока Людоед гоняется за Каспаром, появился из спальни, прижимая к груди мокрый комок полотенец для лица.
Окончательно разъяренный Людоед, не отпуская Каспара, схватил Джонни и столкнул их друг с другом. После чего погнал их в спальню – практически так же, как Дуглас гнал Каспара и Малколма.
- Уберите это, - велел он, поставив их перед батареей. – Избавьтесь от этой грязи до ужина, иначе останетесь без него. И ты не будешь завтра официантом, Джонни, даже через мой труп!
Он сразу же пошел наверх и сообщил Дугласу, что официантом будет он. Дуглас совершенно не обрадовался. Он спустился и, пока они трудились, стоял позади них.
- Вы, мелкие ничтожества, можете хотя бы один день не попадать в неприятности? – вопросил он, но они не ответили. – Что ж, запомните: я отплачу вам и за это тоже.
Закончив с уборкой, Каспар попытался заставить Джонни избавиться и от оставшихся десяти ирисок. Изможденное и болезненное выражение лица Салли, когда Людоед показал ей грязь, заставило его ненавидеть их больше, чем когда-либо. Джонни тоже расстроился, но, несмотря ни на что, не желал расставаться с ирисками.
- В таком случае, ради Бога, сделай так, чтобы они не могли выбраться наружу! – сказал Каспар утром в среду.
Джонни посчитал его требование справедливым. Они сложили все книги, какие у них были, на доску Монополии, закрывающую коробку, и ушли в школу, чувствуя, что сделали всё возможное, чтобы удержать ириски внутри.
Вернувшись из школы, они, не то чтобы совсем уж неожиданно, увидели, как шесть громадных ирисок сползают вниз по лестнице.
Не говоря ни слова, Каспар и Джонни схватили по три ириски каждый и задумались, где могут быть остальные. Позади них на лестнице появился Малколм, поинтересовавшись, что происходит.
- Ничего, что касалось бы тебя, - выдохнул Джонни.
- Потому что если… - начал Малколм.
Но в этот момент позади Малколма появилась Салли со словами:
- Могу ли я попросить вас вести себя сегодня очень-очень тихо – особенно вечером?
- Конечно, - отозвался Каспар.
Они с Джонни поднялись по лестнице так быстро, как могли, учитывая, что у них в руках бились ириски, похожие на канаты для телеги. При виде них у Малколма расширились глаза. К счастью – и это единственное, в чем им повезло – Малколм закрывал их от Салли.
- Чем вы занимаетесь? – спросила Салли.
- Чистим лестницу, - выдохнул Джонни.
Открыв дверь в свою комнату, они швырнули туда ириски и плотно закрыли за ними дверь.
- Что ж, больше не шумите так, - сказала Салли, поднявшись на лестничную площадку вслед за Малколмом. – Помните: сегодня вечером мы устаиваем взрослый прием. Малколм, думаю, твой костюм надо погладить. Можно его взять?
Она пошла с Малколмом к другой комнате, а Каспар и Джонни открыли дверь своей как раз вовремя, чтобы остановить две ириски, опять выбирающиеся наружу. По всей комнате были разбросаны книги, а в одном из одеял Каспара теперь зияла дыра. Четыре недостающие ириски снова повисли на тепловатой батарее. Каспар и Джонни снова сняли их с нее и засунули в коробку вместе с остальными шестью. После чего они навалили на доску Монополии не только книги, но и крикетные биты, железную дорогу, роликовые коньки и другие тяжелые вещи, которые смогли найти, пока куча не поднялась до середины стены. Коробка под ней по-прежнему вспучивалась и выпячивалась.
- Это бесполезно, Джонни! – сказал Каспар, добавляя к куче свой розовый футбольный мяч. – Пожалуйста, избавься от них.
К этому моменту Джонни готов был с ним согласиться. Но он хотел, чтобы предложение исходило от него.
- Я подумаю над этим, - сказал он и занялся химическим набором.
Пришла Гвинни и с нескрываемой тревогой посмотрела на кучу и на вспучивающуюся коробку.
- Джонни, ты должен избавиться от них, - сказала она.
Но ее слова только заставили Джонни упереться.
- Им просто холодно, бедняжкам, - заявил он. – Они ничего не могут поделать.
После почти часа препирательств ему удалось убедить себя, что ему жаль ириски и он никогда не хотел от них избавляться.
- Они замерзнут в саду.
В этот момент в дверь постучал Дуглас и сердито окликнул их. Каспар поспешил открыть, чтобы Дуглас не вошел внутрь и не спросил насчет кучи вещей над коробкой. Но Дуглас и не пытался войти. Он просто стоял на лестничной площадке, выглядя обеспокоенным и раздраженным.
- Кто-нибудь из вас все-таки должен быть официантом, - сказал он. – Малколм не может.
- Почему? – спросил Каспар.
Дуглас поколебался и, наконец, ответил:
- Иди сам посмотри на него. Послужит ему уроком, если вы все поржете над ним!
Весьма заинтригованные, они всей толпой прошли за Дугласом через лестничную площадку. Дуглас распахнул дверь и, войдя, поклонился им:
- Леди и джентльмены. Мой брат… Эй, Малколм! Когда я уходил, ты был оранжевым!
- Обязательно было всем показывать? – смущенно произнес Малколм.
Он весь с ног до головы был ярко-зеленый, даже волосы и ногти, при этом рот и глаза – немного более темного оттенка. Выглядел он очень необычно. Но пока они пораженно таращились на него, он стал еще более необычным. Сквозь зеленый начал проявляться другой цвет. Вначале они не могли понять, что это будет за цвет. Потом он медленно разлился, становясь всё насыщеннее – как круги по воде, или даже скорее как разноцветные круги, которые видишь, если надавить на глаз, и оказался темно-малиновым.
- Зеленый был красивым, - с некоторым разочарованием заметила Гвинни.
- Как ты таким стал? – спросил Каспар, и у него возникло чувство, что он говорит это уже не в первый раз.
- В ходе эксперимента, - признался малиновый Малколм.
Он выглядел так, словно его поразила некая ужасная болезнь.
- Тупой мелкий осел! – сказал Дуглас. – Я предупреждал тебя.
- Надеюсь, ты это не специально сделал? – подозрительно поинтересовался Джонни. – Чтобы не быть официантом.
Малколм посмотрел возмущенно и в тот же самый момент стал медленно становиться синим.
- Конечно, нет! Это просто из-за того, чем я занимался, - он махнул рукой в сторону стола.
Гвинни старательно посмотрела на расположенный там эксперимент, поскольку Малколм теперь выглядел так, точно превращался в темный камень, и это нервировало ее.
- Я просто наливал «Irid. col.», - объяснил Малколм, - и он брызнул мне в глаз, и я стал голубым.
- Чем ты занимался? – спросил Джонни.
- Кое-чем сложным. Выяснял, как стать невидимым, если так хочешь знать.
- О, я тоже! – удивленно воскликнул Джонни.
К облегчению Гвинни, Малколм начал становиться желтым. Ей казалось, так он выглядит более естественно, даже если оттенок был ярко-желтым, как у нарциссов.
- Спорим, я найду первым, - сказал Джонни.
- Да какая разница? – вмешался Дуглас. – Кто из вас будет официантом?
- Полагаю, я, - неохотно произнес Каспар.
- Тогда сходи вниз – скажи Людоеду, - велел Дуглас. – Я улажу с Салли.
- Как? – спросил Каспар. – Если она увидит Малколма таким, ее хватит удар. Эй! Ты тоже назвал его Людоедом!
- Ну, он Людоед и есть. Я скажу Салли, что Малколм притворяется больным, чтобы не быть официантом.
Малколм издал возмущенный вопль и стал бледно-лиловым.
- Так тебе и надо, - бесчувственно заметил Дуглас. – Если можешь придумать какой-нибудь другой способ, чтобы помешать ей прийти посмотреть на тебя, говори.
Малколм явно не мог.
- Не грусти, Малколм, - утешила его Гвинни, видя, как он удручен. – Это очень красивый цвет.
Малколм вздохнул. Когда Каспар выходил, чтобы найти Людоеда, Малколм начал становиться темно-каштановым.
Людоед с довольно мурчащей трубкой во рту обнаружился в столовой – передвигал стол. Когда Каспар вошел, он сказал:
- Возьмись за другой конец, и перенесем его к стене. А потом уходи.
Пока они несли стол, Каспар, запинаясь, объяснил, что Малколм, похоже, заболел.
- Так что, думаю, вместо него придется быть официантом мне.
Людоед опустил стол с глухим ударом.
- Нет, - сказал он, и Каспар испытал громадное облегчение. – Ты непременно сотворишь что-нибудь ужасное.
- Клянусь, не сотворю, - неубедительно пообещал Каспар.
- Нет. Если ты будешь здесь, я смогу думать только о том, какую гадость ты выкинешь в следующий момент. Я обойдусь Дугласом, спасибо.
После этого Каспару следовало бы сразу уйти. Но он хотел иметь возможность заверить Дугласа, что сделал всё, чтобы убедить Людоеда. Так что он продолжил:
- Но если я пообещаю…
- Тогда ты нарушишь обещание – точно так же, как разобьешь все бокалы.
Каспар с благодарностью развернулся, чтобы уйти. Однако ему пришлось резко остановиться, когда, неся поднос с бокалами, торопливо вошла Салли.
- Не приближайся с ними к Каспару! – сказал Людоед.
Салли засмеялась.
- Какая жалость, что Малколму нездоровится, правда? – сказала она, и Каспар видел, что она знает: Малколм в полном порядке. – Это просто какое-то поветрие. Но мне нравится мысль о представителе с обеих сторон. Как считаешь, Джек?
Людоед недобро посмотрел на нее.
- Хорошо, - произнес он к ужасу Каспара. – Ты победила. Но не вини меня, если он разгромит всё на свете.
- Ты еще не вырос из своего костюма, Каспар? – спросила Салли.
Спустя три часа лихорадочной уборки нижняя часть дома стала выглядеть почти незнакомо. Гвинни околачивалась возле ванной, наблюдая, как мать накладывает макияж. Салли надела серебристое платье, и Гвинни не могла оторвать от него глаз.
- Мамочка такая красивая! Правда? – сказала она Людоеду и удивилась, когда тот согласился.
Наверху Малколм от красновато-коричневого цвета переходил к горчичному, а Джонни обеспокоенно наблюдал за лежащим над ирисками холмиком вещей. Внизу на кухне Каспар и Дуглас, чувствуя, что рукава у них слишком узкие, а воротник слишком тугой, уныло стояли возле подносов и блюд с едой, в готовности расставленных на кухонном столе. Каспар думал, что Рок сыграл с ним злую шутку. Дуглас беспокоился о Малколме.
- Салли непременно завтра узнает, - произнес он. – Я не знаю, что делать.
- Не пробовали промыть ему глаз? – спросил Каспар.
- Шутить пытаешься? – прорычал Дуглас.
- Нет, - ответил Каспар, который был не в настроении для перебранки. – Иногда я удивляюсь, как Малколм вообще выживает, когда ты так его подавляешь.
Дуглас пронзил его взглядом, сделавшись похожим на Людоеда.
- Если ты…
Но тут раздался звонок в дверь. Дугласу пришлось поспешить к ней, чтобы впустить толпу веселых гостей. А после них пришли еще, и еще. Люди заполнили столовую, гостиную, а потом набились в прихожей, где стояли, радостно перекрикиваясь. Людоед пробирался между ними с бутылками вина, и Дуглас с Каспаром, проталкиваясь следом за ним с подносами с едой, некоторое время были слишком заняты, чтобы помнить, что злятся друг на друга. Позже они снова встретились в прихожей, где стоял непрерывный гвалт, и Каспар не видел ничего, кроме людских спин. У Каспара болела голова, и он возненавидел работу официанта больше, чем предполагал возможным. В любом случае, еда, похоже, никому не была нужна.
Людоед наливал вино леди, стоявшей у основания лестницы, и Дуглас стоял рядом с ним.
- О, это ваши сыновья? – пронзительно спросила леди.
Людоед, который был слишком занят наливанием вина, чтобы слушать, кивнул.
- Как мило! – воскликнула леди. – Сразу видно, что они братья. Они так похожи.
Дуглас и Каспар недружелюбно посмотрели друг на друга поверх своих подносов.
- Только этого мне не хватало! – прошептал Дуглас на ухо Каспару. – Быть принятым за твоего родственника.
- И мне тоже, - ответил Каспар.
И то, что их с Дугласом отражения в зеркале, висевшем в прихожей, действительно не слишком отличались друг от друга, только добавило раздражения. Каспар сердито отвернулся и увидел спускающуюся по лестнице ириску.
Дуглас тоже ее увидел. Каспар понял это по выражению его лица в зеркале, когда повернулся обратно, чтобы устроить поднос на вешалке для одежды. Но Дуглас ничего не сказал. Он только убедительно протянул леди поднос с едой.
- О, это выглядит чудесно! – воскликнула она. – Мне не стоило бы, знаешь. Я вроде как на диете.
Пока ее внимание было занято, Каспар прокрался вокруг нее и взлетел по лестнице. Схватив ириску на пятой ступеньке, он в ярости потащил ее наверх.
Джонни стоял наверху следующего лестничного пролета, выглядя абсолютно отчаявшимся, и сражался с похожей на осьминога связкой бьющихся ирисок. Малколм – пугающая оранжевая тень – держал еще одну. Он казался сильно нервничающим. Ириски постоянно оборачивались вокруг его рук, а он постоянно их стряхивал.
- Какого черта ты отпустил их вот так гулять! – рявкнул Каспар со свирепостью, которая сделала бы честь Людоеду.
- Я ничего не мог поделать! – выдохнул Джонни. – Они всё время выбираются наружу, как бы я ни старался.
- Тогда избавься от них. Сейчас. Немедленно, - приказал Каспар. – Вот эта уже почти добралась до прихожей.
- Каким образом? – вопросил Джонни. – Я же не могу пронести их мимо проклятой вечеринки, правильно?
Став синим, Малколм предложил:
- Почему бы не выкинуть их из окна?
- Я не собираюсь причинять им боль! – истерично заявил Джонни.
- Хорошо, - прогремел Каспар. – Если ты такой мягкосердечный, можешь отнести их в ванную, положить в ванну и заливать горячей водой, пока они не растают. И сделай это сейчас же! А ты помоги ему, - велел он Малколму, раз уж Малколм всё равно всё знал.
- Но… - сказал Малколм.
- Нет, я… - начал Джонни.
- Делайте, что вам велено! – рыкнул на них Каспар.
Он швырнул заблудившуюся ириску в Малколма и помчался вниз, чтобы схватить свой поднос, пока кто-нибудь не столкнул его с вешалки. Пока он мчался вниз, шум и запахи вечерники поднимались к нему теплыми волнами. На последнем повороте он мельком увидел, как занятая, порозовевшая и счастливая Салли пробирается между кричащих людей, и он понял, что вечеринка проходит отлично. Но что, если туда проберется ириска? Думать об этом было невыносимо.
Дуглас спас поднос Каспара. Когда Каспар с шумом примчался вниз, он ждал у подножия лестницы.
- Наконец-то, - сказал он. – Это была одна из штук «Animal Spirits», да?
- Да, - ответил Каспар, слишком обезумевший, чтобы интересоваться, откуда он знает. – И этот мелкий идиот Джонни настоял, чтобы их оставить, и теперь они по всему дому!
- Что он с ними делает?
- Я велел ему засунуть их ванну и растопить, - сообщил довольный своей идеей Каспар.
- Вернись и скажи ему, чтобы не рисковал, - торопливо произнес Дуглас. – Они плавают как рыбы, если наш опыт о чем-то говорит, и подумай, как близко ванная! Давай. Вернись и останови его. Быстрее!
Он бросил нервный взгляд через плечо. Каспар тоже посмотрел и обнаружил, что через прихожую пробирается Людоед, явно собираясь спросить, чем они с Дугласом занимаются. Но Дуглас толкнул Каспара к лестнице, и Каспар снова взлетел по ней, чувствуя на своей спине пристальный взгляд Людоеда, точно горячую взрывную волну.
Когда он добрался до ванной, ее заполнял пар. Ванна была заткнута пробкой, из горячего крана – который никогда не работал нормально – капала вода, а Джонни с Малколмом послушно опускали в нее отбивающиеся ириски.
- Вытаскивайте их обратно, - задыхаясь, произнес Каспар. – Дуглас говорит, они умеют плавать, и не стоит рисковать.
- Да пропади пропадом этот Дуглас! – воскликнул Джонни. – Малколм уже сообщил мне об этом, и я собираюсь рискнуть!
Каспар посмотрел на Малколма как следует и обнаружил, что он снова нормального цвета.
- Слава Богу! – сказал он. – Хоть это, наконец, уладилось. Откуда ты знаешь, что они умеют плавать?
- Потому что наши плавали. Дуглас пытался утопить пылевые шарики в комнате Гвинни и у нас, и не смог. Хочешь посмотреть на них?
- Нет! – рявкнул Каспар. – Вытаскивайте ириски. Выбросьте их из окна. Через пять минут я пришлю Дугласа проверить!
Чувствуя себя как в лихорадке, он поспешил обратно вниз к грохочущей вечеринке.
Как только он ушел, Джонни сказал Малколму:
- Что ты имел в виду под пылевыми шариками?
- Просто комки пыли. По крайней мере, мы думаем, что это были комки пыли, но они выросли. Сейчас они больше похожи на мышей. Показать тебе?
- Если хочешь, - с готовностью ответил Джонни.
Он бросил взгляд на ириски в ванне. Теплая вода им явно нравилась. Они комфортно устраивались в ней, а две сражались за место под капающим краном. Вода уже стала коричневатой от растаявших ирисок.
- Каспар может раздавать распоряжения, как ему вздумается, - сказал Джонни. – Но видишь: это для них самая милосердная кончина. Пошли.
Благоговейно закрыв дверь ванной, он последовал за Малколмом в его комнату. Там Малколм открыл застекленный шкаф и показал ему коробку для обуви на нижней полке. В ней съежились шесть или семь сероватых пушистых комков. Джонни был очарован. По его мнению, они были даже лучше, чем ириски. Он всем сердцем восхищался ими.
Малколм явно был доволен восхищением Джонни.
- Они не плохи, - признал он. – Но постоянно выбираются наружу. Их было больше, - и, будто доверяя Джонни еще лучший секрет, добавил: - А это мои карандаши.
Джонни, крайне польщенный и охваченный восхищением, приоткрыв рот, уставился на шесть карандашей, стоявших вертикально в ряд наверху шкафа.
- Что они едят?
- Древесную стружку, - ответил Малколм. – Мне приходится постоянно точить для них обычные карандаши, иначе они едят мебель. И едят они только ночью. Они прыгают вокруг, не дают Дугласу спать, и он швыряет в них вещами. Так он и опрокинул «Animal Spirits» и создал пылевые шарики.
- Но как они поднялись в комнату Гвинни? Ты сказал…
- Нет. Я их создал, - немного смущенно произнес Малколм. – Я пролил «Animal Spirits» в ее комнате, когда я… когда я был… В общем, пойдем посмотришь, если хочешь.
И снова Джонни последовал за Малколмом наверх. Шум вечеринки постепенно ослабел позади них, и из сознания Джонни постепенно выветрилось всё, кроме изумления перед внезапно обнаружившимся умом Малколма и острым любопытством по поводу того, что он увидит в комнате Гвинни.
Гвинни стояла на коленях посреди комнаты, что-то готовя в старой банке из-под табака над спиртовкой из химического набора Малколма. При виде Джонни у нее появилось встревоженное и отчасти виноватое выражение.
- Всё в порядке, - сказал Малколм. – Можно показать ему народ?
- Если хочешь, - осторожно ответила Гвинни.
Малколм поманил Джонни:
- Иди сюда. Но подходи тихонько, потому что они жутко разозлятся, если ты их напугаешь.
Заинтригованный, Джонни прошел туда, куда ему показывал Малколм – к кукольному домику Гвинни. И она опасливо наблюдала за ним, когда Малколм наклонился и аккуратно снял переднюю часть кукольного домика. Джонни вгляделся в маленькую столовую. Десять куколок сидели за столом и ужинали. Они совершенно определенно были живыми. Некоторые из них раздраженно обернулись на открытую стену дома. Джонни невольно рассмеялся от выражения их лиц.
Гвинни расслабилась.
- Они готовы к пудингу? – спросила она.
- Думаю, да, - ответил Малколм.
- Что ж, уже скоро, - сказала Гвинни.
Один из куколок-мужчин оставил свой стул и пошел к дыре. Указав пальцем на Джонни, он что-то прокричал тонким скрипучим голоском, напоминающим урчание в животе. Джонни снова засмеялся – немного нервно.
- Я не понимаю их язык, - объяснила Гвинни. – Но думаю, он хочет сказать: уходи, они ужинают. Подвинься, чтобы я могла дать им это.
Джонни послушно подвинулся и завороженно наблюдал, как Гвинни черпает ложкой разогретый заварной крем и накладывает его в миску, которую достала одна из женщин-куколок. Джонни сам не понимал, что чувствует. Он должен бы злиться на Гвинни за то, что она за его спиной подружилась с Малколмом – вот только ему самому Малколм начал нравиться. А еще он чувствовал себя удостоенным величайшей чести из-за того, что Малколм открыл ему все свои тайны. Единственной неприятной эмоцией была некоторая зависть. Малколм так умно распорядился «Animal Spirits»!
- Я должна добыть им кухню, - сказала Гвинни. – Они настаивают на горячей пище раз в день. Но Малколм очень любезно одолжил мне свою спиртовку.
Малколм застенчиво смотрел на Джонни, пытаясь понять, что он думает о народе.
- Шикарная идея, - сказал Джонни. – Жаль, я сам до такого не додумался.
- Мы не создали ничего настолько великолепного, как трубка Людоеда, - сказал Малколм. – Я думал, Дуглас лопнет, когда увидел ее.
- Мой народ не хуже! – возмутилась Гвинни.
- Что еще ты создал? – спросил Джонни.
Малколм выглядел смущенным.
- Ну… на самом деле это сделал Дуглас. Он сказал: чтобы отплатить Каспару.
- Сделал что? – подозрительно спросил Джонни.
- Думаю, я лучше покажу тебе, - хмуро ответил Малколм, вставая.
Поскольку Гвинни не меньше Джонни стремилась узнать, что сделал Дуглас, она последовала за мальчиками вниз – в шум и запахи вечеринки. К их удивлению, на этот раз Малколм повел их в комнату Каспара и Джонни, а там – к шкафу.
- Здесь, - сказал он, открывая его. – Ты будешь ругаться, - и с явным ужасом добавил: - Ничего себе!
Оттолкнув его в сторону, Джонни заглянул внутрь. На нижней полке, среди остатков старого свитера Дугласа уютно свернулись две самые крупные ириски из темной патоки. Вероятно, они изначально были самыми большими из тех, которые можно купить за семь пенсов. Сейчас они стали размером с морского угря. А в извивающейся куче рядом с ними находилась по меньшей мере дюжина крошечных ирисок – еще слишком маленьких, чтобы сбросить красно-желтые обертки.
- О! – воскликнула Гвинни. – У них детки! Как мило!
- Мило! – горько произнес Джонни – он мог думать только об их количестве. – Будь проклят Дуглас! Я не осмелюсь сказать Каспару. Он будет в ярости.
Упоминание о Каспаре навело его мысли на другой предмет. И его поразило неприятное осознание.
- Слушайте! Я выключил кран в ванной или нет?
Тем временем Каспар продолжал пытаться выловить Дугласа. Спустившись, он увидел его в проеме двери, ведущей в гостиную. Но у подножия лестницы стояла Салли, разговаривавшая с леди, которая подумала, будто он брат Дугласа.
- Дорогой, чем ты занимался? – спросила она. – Пожалуйста, перестань так исчезать.
- Извини, - ответил Каспар. – Это всё младшие.
- А! Ты серьезно относишься к своим новым обязанностям, да? – сказала леди, вызывав у Каспара желание тихонько закричать.
Он подхватил свой поднос и направился туда, где видел Дугласа, но Салли остановила его:
- Не сюда, Каспар. Иди в столовую.
Каспар пробрался к столовой, собираясь пойти в другую сторону, как только скроется из виду. Чем больше он об этом думал, тем меньше доверял Джонни и Малколму в деле выбрасывания ирисок из окна или растапливания их так, чтобы не упустить половину. Только Дуглас может проконтролировать, чтобы они сделали всё как следует. А кроме того он думал, что должен успокоить Дугласа насчет Малколма. Но удача была не на его стороне. В дверях в столовую стоял Людоед. Он не был доволен Каспаром и дал ему это понять.
- О, ты снова с нами? – громко произнес он. – Я надеялся, ты исчез навсегда.
Типично подлое и Людоедское высказывание. Несколько человек вокруг Людоеда от всего сердца рассмеялись.
- В столовой умирают от голода, - добавил Людоед.
Так что Каспар был вынужден войти в столовую, не найдя Дугласа. Он решил, что лучше всего ему пробраться на другой конец, выйти через кухню и от кухни в прихожую. Но его задержали. Все набившиеся в столовой люди внезапно оказались оголодавшими. Они подзывали Каспара то туда, то сюда и хотели знать, есть ли колбаса.
- Я схожу посмотрю, - пообещал Каспар.
Он был встревожен более чем когда-либо, и чувствовал, что ему просто необходимо узнать, что замышляет Джонни. Оставив почти пустой поднос на буфете, он направился на другой конец столовой.
Каспар почти добрался до двери на кухню, когда на его запястье плеснуло что-то теплое. Еще одна теплая капля шлепнулась ему на нос. Он посмотрел наверх. Большинство людей вокруг Каспара тоже смотрели наверх – и смотрели раздраженно. Причиной было расползающееся коричневатое пятно на потолке. Пока Каспар смотрел на него, оно увеличилось в размерах вдвое, и капли падали всё чаще и чаще.
Каспар кинулся к кухонной двери. В тот же момент капли превратились в водопад. Вода практически хлынула вниз. Держа поднос с колбасой, из кухни появилась Салли. Они с Каспаром уставились друг на друга сквозь окруженный паром водопад.
- Что происходит? – спросила Салли.
- Я узнаю, - сказал Каспар.
Он рванул сквозь водопад на кухню и, дымящийся и задыхающийся, помчался в прихожую. Вода просочилась и сюда тоже, и он, закрыв глаза, снова прорвался сквозь поток и налетел на Дугласа, идущего в противоположную сторону.
- Что за…
- Они оставили открытым кран в ванной, - сказал Каспар. – Пошли.
Они с Дугласом пробрались к лестнице. Из столовой доносились звуки и запахи тропического ливня. Насквозь промокшие, испуганно кричащие люди хлынули в прихожую, затрудняя мальчикам продвижение. Когда они добрались до основания лестницы, леди, думавшей, что они братья, здесь уже не было. Ее место занял толстый веселый мужчина, который шутливо не давал им пройти – если только леди не превратилась в мужчину. Каспар чувствовал, что сейчас нет ничего невозможного.
- Что происходит, а? – спросил толстяк, перегородив конец лестницы.
- Авария, - ответил Дуглас. – Пожалуйста, пропустите нас.
- Подкрепление близко! Тра-та-та! – крикнул толстяк и тяжело сел на нижнюю ступеньку.
В отчаянии они перебрались через него, и, пока они лезли, он пытался ударить их.
Они затопали наверх по лестнице и добрались до ванной одновременно с Джонни, Малколмом и Гвинни. Дверь была открыта. Лестничная площадка заполнилась густым паром. Сквозь него они смутно различали залитый водой пол и ванну, до краев наполненную слегка коричневатой водой.
- Ты тупой мелкий придурок! – обрушился Дуглас на Джонни.
- Я же велел тебе не делать этого! – рявкнул Каспар.
- Я не хотел… - начал Джонни.
Раздвинув грудью пар, в дверях ванной появился Людоед с щеткой для спины в руках.
- Кто из вас это сделал? – поинтересовался он неприятно спокойным голосом.
- Э, - произнес Джонни. – Я.
- И я, - храбро признался Малколм, хотя побелел от ужаса. – Я отвлек его внимание в решающий момент.
- Тогда, - сказал Людоед, - остальные идут вниз и раздают зонтики или что-нибудь в этом роде. А, вы двое, идите сюда.
Джонни понял, что был прав, когда не хотел испытывать, каково это быть побитым Людоедом. Опыт оказался чрезвычайно неприятным. По мнению же Каспара, самой неприятной частью стало сказанное Людоедом Салли после того, как отбыл последний испачканный гость.