Сириуса подташнивало от быстрой поездки со множеством поворотов. Когда его доставили в дом Даффильдов, Кэтлин выбежала навстречу и обняла его.

— О, Лео!

Робин напрыгнул на него с другой стороны.

— Шеймус, а ты правда храбрец!

Бэзил дернул его за хвост.

— Глупый старина Крыс! Зачем же ты убежал?

Даже мистер Даффильд похлопал его по голове и назвал его хорошей лошадкой. Даффи фыркнула.

— Сентиментальные идиоты! Зачем же еще нужна собака, как не пугать грабителей?

Сириус со смущением обнаружил, что люди думают, что он спас дом от грабителей. Грабители, предположительно, были вооружены. Новый Сириус вел себя неосторожно. Возможно, он и не умел вести себя осторожно. Сириус знал, что звезде высокой светимости нелегко сдержать свой жар. В любом случае, все Даффильды видели ярко-зеленые вспышки во дворе. В калитке от них осталось несколько выжженных желобков. И еще остался странный ожог у Тибблс.

Тибблс сидела в корзинке, застланной одеялом, специально для нее включили электрический нагреватель. Сириус с восторгом подбежал к ней. Тибблс подняла ему навстречу трясущийся нос. Она выглядела больной.

— Привет, — сказала она. — Я думала, что ты умер.

— Я тоже думал, что ты умерла. Что произошло?

— Я думаю, я бы и правда умерла, если бы ты не закричал на меня, — сказала Тибблс. — Он меня ударил, когда я прыгала на пол, и большая часть удара пришлась по дивану.

Сириус оглядел диван. От спинки остались обломки, зеленоватая набивка и конский волос вылезли наружу. Потом он оглядел Тибблс. У нее на спине виднелся сырой косой рубец. Опаленный мех вокруг него позеленел.

— Хочешь, вылижу тебе этот ожог? — спросил Сириус. — Может быть, станет лучше.

— Мне больно, когда к нему прикасаются, — сказала кошка. — Это какой-то неправильный ожог. Я не думаю, что это были настоящие люди.

— Нет, не настоящие, — сказал он. — И поэтому, возможно, я смогу сделать так, что тебе станет лучше.

— Попробуй, — ответила Тибблс.

Сириус секунду постоял, пытаясь отыскать в себе хоть немного зеленой энергии. Он не был уверен, что там что-нибудь осталось, но знал, что обладает своей зеленой сущностью в той мере, в какой ее вообще можно вместить в собаку, и был уверен, что только эта сущность может вылечить Тибблс. Он наклонился и лизнул ожог.

Кэтлин поспешила остановить его.

— Нет, Лео. Отойди!

— Пусть его, — сказал мистер Даффильд. — Животные знают, что делают.

— Но Ромул и Рем не прикоснулись к этой ране, — возразил Бэзил.

Тибллс при первом прикосновении собачьего языка вздрогнула, но после третьего начала мурлыкать.

— Ох, и правда лучше! Больше не жжет. Продолжай.

Даффи бросилась на поломанный диван и объявила, что у нее нет сил.

— Думаю, что нам лучше позавтракать, — сказала она. Кэтлин, которая выглядела не менее усталой, поспешила на кухню. Похоже, что вся семья так и не ложилась с тех пор, как Сириус разбудил их лаем. Остаток ночи они объясняли происходящее полиции, описывали своего пса, пытались описать двух грабителей, которых никто толком не разглядел, бегали по дому и пытались выяснить, что украдено, удивлялись странным разрушениям и ухаживали за Тибблс.

Когда Кэтлин приготовила завтрак, мистер Даффильд включил радио, чтобы послушать утренние новости, и заметил, что лошадке в качестве награды тоже следует дать немного кукурузных хлопьев. Так что Кэтлин поставила на пол целую миску золотистых хлопьев. Сириус любил кукурузные хлопья. Он оставил сонно мурлыкающую Тибблс, спина у которой снова приобрела нормальный цвет, и принялся за угощение. У него так трещало за ушами, что он не сразу заметил какую-то странную перемену в настроении людей. Они внимательно слушали радио. На лицах у них было напряжение и удивление.

— Твой отец случайно сидит не в этой тюрьме? — сказал Робин.

— Я думаю, что он — один из них, — ответила Кэтлин странным тихим голосом. Сириус не мог понять, то ли она очень несчастна, то ли, наоборот, очень счастлива. Он изо всех сил прислушался к монотонному голосу, доносившемуся из радио.

— Двое беглецов, — услышал он, — сегодня утром были схвачены вооруженными силами. О'Брайен, третий беглец, еще на свободе. — Радио принялось говорить на другие темы. Кэтлин выглядела такой взволнованной, веселой и испуганной, что Сириус пожалел, что не услышал подроностей. Он задумчиво вернулся к кукурузным хлопьям, вспоминая письмо, которое отец Кэтлин прислал ей за месяц до того. Возможно, он вовсе не имел в виду, что его должны освободить. Возможно, письмо было таким мятым и грязным, потому что его тайком передали наружу, чтобы предупредить Кэтлин, что он собирается бежать. Он видел, что Кэтлин думает именно так.

Так думала не только она. Как только мистер Даффильд ушел наверх бриться, Даффи обернулась к Кэтлин.

— Я тебя предупреждаю, Кэтлин, что я не намерена помогать твоему папаше нарушать закон. Я никогда не хотела иметь дело с осужденными. Я говорила Гарри, что не желаю брать тебя в наш дом. Я знала, к чему это приведет. И я была права. Если этот человек посмеет заявиться сюда, я отправлю его обратно в тюрьму быстрее, прежде чем он успеет сказать «нож». Можешь ему сказать, что я так сказала.

Вряд ли Кэтлин ее слышала. Она была в оцепенении от счастья и тревоги.

— Я знаю, что они не поймали моего папу! — прошептала она, привязывая Сириуса во дворе, как обычно. — Я действительно надеюсь, что он убежит. Он очень умный, так что, может, и сумеет уйти от погони.

Сириус сидел, наполовину высунувшись из будки, и думал о Кэтлин и ее отце. Он решил, что рад. Отец Кэтлин бежал из тюрьмы в самый подходящий момент. Ночью Сириусу придется оставить Кэтлин. Найдет он Зоаи или нет, больше жить здесь он не решится. Но он при мысли о том, чтобы оставить Кэтлин одну, ему становилось грустно и тревожно. Это был бы недобрый поступок. Но побег ее отца решал все. Теперь о Кэтлин позаботится родной отец. Сириус прекрасно знал, что Ирландия находится довольно далеко, за проливом, и что полиция после побега из тюрьмы не позволяет людям оставаться на свободе. Но он утешал свою слегка встревоженную совесть, говоря себе, что, по словам Кэтлин ее отец очень умный. Несомненно, он сумеет как-нибудь приехать и забрать Кэтлин. Тогда Кэтлин опять будет счастлива.

— Не думай, что ты снова перепрыгнешь через эту калитку, когда я здесь! — сказала Даффи, топая из дома во двор, чтобы проверить, на месте ли Сириус. Она не выспалась, поэтому ей не сиделось на месте, и она была в еще более плохом настроении, чем обычно. Тем утром Даффи выходила во двор целых шесть раз.

Каждый раз Сириус саркастически смотрел на нее одним глазом. Он знал, что ее это злит. Он пока не собирался уходить. Он уйдет тогда, когда никто не будет этого ожидать, как раз перед возвращением Кэтлин из школы. Сириу уснул, думая «Как жаль, что я не смогу как следует попрощаться с Кэтлин».

Около полудня Солнце направил луч света Сириусу в морду и разбудил его.

— Ты сегодня собирался еще куда-нибудь идти? — спросил Солнце.

Сириус открыл один глаз.

— Да. Найти Зоаи, если удастся.

— Тогда мне стоит тебя предупредить, — сказал Солнце, — что ты, возможно, захочешь передумать. Хотел бы я знать, что тебе посоветовать. Положение очень сильно осложнилось.

— Ты о чем? — спросил Сириус, открывая оба глаза.

Солнце не ответил. Он просто отбросил яркий золотой клин света на заднюю дверь. Из нее выходила Кэтлин. Сириус изумленно вскочил на ноги. Он еще никогда не видел, чтобы Кэтлин приходила домой в это время. Он весело завертел хвостом от восторга. Теперь он сможет попрощаться с Кэтлин как следует.

Кэтлин шла через двор странным неловким шагом, как будто почти не видела, куда идет. Вслед за ней появилась незнакомая дама, с тревогой смотревшая на Кэтлин. Она, казалось, беспокоилась о ней. Сириус увидел, что лицо у Кэтлин желтовато-белое, почти такого же цвета, как его шкура. С ней что-то случилось. Кэтлин, словно вслепую, протянула руки, чтобы отвязать веревку. Сириус встал на задние лапы, поставив передние ей на руку, и попытался понять, что произошло.

Кэтлин сказала странным равнодушным голосом:

— Это Лео, мисс Марплс. Я вам говорила, что он позаботится обо мне.

— Очерь красивый пес, дорогая, — сказала мисс Марплс. Сириус видел, что она его побаивается, но из доброты старается скрыть это от Кэтлин. — Почему бы тебе не взять его с собой в дом, дорогая?

Она снова вернулась в кухню. Кэтлин последовала за ней, крепко держа Сириуса за ошейник, и апатично села на сломанный диван. Очень озадаченный и встревоженный, Сириус последовал за девочкой и уселся на пол, глядя в ее бледное неподвижное лицо.

— Теперь, дорогая, — сказала мисс Марплс, все еще изо всех сил стараясь проявить доброту, — давай я принесу тебе чашку чая?

— Нет, спасибо, — равнодушно сказала Кэтлин. — Со мной все в порядке. У меня есть Лео.

— Ну что ж, в таком случае… — с сомнением сказала мисс Марплс. Казалось, она с облечением отказывается от Кэтлин. — Тогда, если ты думаешь, что Лео о тебе позаботится, дорогая, я лучше пойду и поговорю с миссис Даффильд.

Кэтлин не ответила. Мисс Марплс, нервно взглянув на нее, встала и робко постучалась в дверь мастерской. Никто не ответил на стук, но тем не менее она открыла дверь, на цыпочках прошла через нее и закрыла ее за собой так мягко, что Сириус с трудом расслышал, как щелкнула задвижка.

— Она школьный секретарь, — объяснила ему Кэтлин тем же странным тусклым голосом, неподвижно глядя перед собой. — Она изо всех сил старается быть доброй, но у нее плохо получается. Они все так себя ведут с тех пор, как… — Она протянула руку и прижала Сириуса к себе. Через три минуты Сириус невольно высвободился, потому что у него заболела неестественно изогнутая спина. Он ласково ткнулся носом ей в руку и принял более удобное положение.

Кэтлин опустила голову ему на шею.

— О, Лео, — сказала она. — Мой папа умер. Полиция вызвала дядю Гарри с работы, и в школу они тоже пришли. Он ушел от военных, но попался противникам. Сегодня утром его застрелили на месте. И, Лео, хуже всего то, что я не могу как следует вспомнить папино лицо — я так давно его не видела. Я снова и снова пытаюсь его вспомнить, и мне становится немного легче.

Сириус снова ткнулся в нее носом, на этот раз сочувственно. Он понял, что имел в виду Солнце. Он не знал, что теперь делать.

— Я понятия не имела, какая путаница бывает в голове, когда грустно, — сказала Кэтлин почти обычным голосом. Сириус обрадовался. — Я почти забываю, что мой папа мертв. А потом я думаю, больно ли ему было, и надеюсь, что не было, и что он не очень сильно испугался. А потом я вдруг начинаю вспоминать, как он иногда меня злил. Он был очень похож на дядю Гарри. Если ему что-то не нравилось, он не хотел об этом знать. Но он бывал и добрым, и забавным. И я все это помню, но не могу вспомнить его лицо.

Все еще обнимая Сириуса, она снова уставилась прямо перед собой. Сириус подумал, не следует ли ему еще раз ткнуться в нее носом. Или нет. Он не знал, что делать.

Дверь магазина распахнулась. В комнату вошла Даффи, высокая, холодная и злая.

— Что, черт побери, имела в виду эта женщина, когда привела тебя сюда среди дня? — спросила она. — Я плачу целое состояние, чтобы ты получала школьные обеды. Я что, должна платить за твой сегодняшний обед дважды, или как?

— Ничего, — сказала Кэтлин, все еще глядя в пустоту. — Я не голодна.

Но Даффи сказала это только для разминки перед настоящей обличительной речью.

— Тогда голодай, раз тебе нравится, — сказала она. — Я знаю, что ты все делаешь только для того, чтобы досадить мне. Тебе все равно! Посмотри на себя, посмотри, как ты сидишь там с этим огромным бесполезным псом, который пачкает мой диван, и даже не пытаешься понять меня. И, кроме всего прочего, эта женщина велит мне тебя утешать! Позволь мне сказать тебе, Кэтлин, что все должно быть наоборот. Я тебя терпела почти год, и ты все это время только и делала, что создавала проблемы и требовала расходов. Я согласилась взять тебя только при условии, что ты вернешься к своему отцу, как только он выйдет из тюрьмы. Теперь посмотри, что происходит! Он позволяет себя убить, и мне придется терпеть тебя всю твою оставшуюся жизнь! Следующее, что сделает Гарри — попытается заставить меня тебя удочерить. Так вот, этого я не сделаю. Я сказала этой женщине в лицо, что я этого не сделаю. Окаянный ребенок может отправляться в приют, сказала я ей. Что до твоего отца, то он получил именно то, чего заслуживал!

— Он не заслуживал того, чтобы его застрелили, — мрачно сказала Кэтлин. — Такого никто не заслуживает — даже вы.

— Я не собираюсь стоять тут и слушать оскорбления! — завопила Даффи. — Поскольку тебя сочли возможным отправить домой в этот несуразный час, ты можешь раз в жизни сделать что-нибудь полезное. Иди и убери комнату Робина. Там настоящий свинарник. Ты там несколько недель не убиралась.

— Нет, — равнодушно сказала Кэтлин. — Уберите ее сами, если вам это надо.

— Не смей говорить со мной таким тоном! — отрезала Даффи. Похоже, до нее не доходило, что на Кэтлин только что обрушилось огромное несчастье, и что даже Кэтлин можно довести до ручки. — Я взяла тебя в дом. Я была добра к тебе. Делай, что я тебе говорю.

Кэтлин встала. Сириус чувствовал, что она дрожит.

— Нет, — сказала она. — Вы никогда не были добры ко мне, ни на минуту. Почему я должна делать вашу грязную работу?

Даффи в холодном гневе уставилась на нее. Кэтлин так неподвижно стояла, только дрожала, и говорила таким мертвым, спокойным голосом, что Даффи все еще не понимала, что зашла слишком далеко. Она заявила:

— Ты почти вывела меня из терпения, Кэтлин!

Кэтлин тихо сказала:

— А вы почти вывели из терпения меня. — Очень медленно и целенаправленно, все еще дрожа, она пошла в кладовку и взяла швабру. Сириус взволнованно побежал за ней, пытаясь понять, что она собирается сделать.

— Отнеси швабру наверх и займись делом, — сказала Даффи. — Я собираюсь поесть. — Она направилась в кухню и по пути ударила Сириуса. — Убирайся вниз, грязная тварь!

Удар был не слишком сильным, но на лице Кэтлин под глазами проступили два розовых пятна, отчего ее глаза потемнели, как ночное небо. Она выглядела так, как будто опять ожила.

— Не смейте бить Лео! — крикнула она в спину Даффи. — Я вам покажу! — И, размахивая шваброй, бросилась в мастерскую.

— Что она делает? — встревоженно спросила Тибблс из своей корзинки.

Ответом был оглушительный треск горшков. Сириус примчался как раз вовремя, чтобы увидеть, как Кэтлин направляет швабру на еще одну полку с керамикой и взмахивает ей слева направо. Горшки посыпались вниз — десять, двадцать, тридцать — дробясь, разбиваясь, раскалываясь.

Черепки засыпали пол. Поднялась пыль. Сириус вздрогнул, подпрыгнул и попытался ткнуться носом в Кэтлин, чтобы привести ее в чувство.

Швабра Кэтлин смахнула горшки с еще одной полки, потом с еще одной. Волосы девочки растрепались, лицо было ярко-красным.

— Ура! — закричала она, перекрикивая грохот. — Я всегда хотела это сделать! — Сириус все еще встревоженно танцевал вокруг Кэтлин, а она прыгала на куче черепков. Острые черепки летели во все стороны. Кэтлин взмахнула шваброй и ударила по куче горшков у дверей в магазин. Бум! Таррарам! Бам! Кэтлин прыгнула вперед. В мастерской не осталось ни одного целого горшка. Девочка описала шваброй круг над головой и помчалась в магазин.

Даффи ворвалась в мастерскую и поймала ее на пороге. Произошла короткая, яростная схватка. Потом Даффи принялась бить Кэтлин шваброй, зажав ее между ног. Кэтлин завизжала.

Сириус не задумывался. Как только Кэтлин завизжала, его зубы вонзились в левую икру Даффи почти сами по себе. Он неистово свел челюсти.

Даффи заорала. Вкус у нее был ужасный. Сириус с отвращением отпустил ее и отпрыгнул, но немного запоздал. Швабра ударила его по голове, он завизжал и увернулся. Даффи яростно запрыгала вслед за ним, правой сандалией обращая черепки в пыль, пытаясь попасть по нему шваброй и беснуясь.

— Это все решает! Это конец. Грязная тварь! Я умру от заражения крови!

— Да он, наверно, сам отравился, — сказала Кэтлин.

Даффи оперлась на швабру, как на трость, и попыталась посмотреть на свою ногу.

— Я истекаю кровью, как поросенок!

— Нет, — с презрением сказала Кэтлин. — Это всего лишь тонкая струйка. Если бы он хотел, он мог бы откусить от вас целый кусок.

— У него больше не будет такой возможности! — заревела Даффи. — Как только я перевяжу ногу, он отправится к ветеринару. Что касается тебя, то ты заплатишь за каждый горшок!

— Хорошо, — сказала Кэтлин. — Но вы не отправите Лео к ветеринару.

— О нет, отправлю! — сказала Даффи. — Прямо сегодня же. Нам всем грозит опасность от этой твари!

Кэтлин развернулась и пошла по черепкам к двери.

— Идем, Лео. Осторожнее, не порань лапы.

Сириус, дрожа, осторожно пошел за ней. Он видел, что Даффи действительно собирается исполнить свою угрозу. Он надеялся, что Кэтлин отведет его во двор, где у него будет шанс сбежать.

— Куда ты идешь? — завизжала Даффи, ковыляя за ними вслед.

— Я сама отведу его к ветеринару, — сказала Кэтлин. — Вы этого не сделаете. — Она подошла к кладовке и достала поводок. — Идем, Лео.

Сириус в ужасе стоял посреди гостиной. Он понимал, что у Кэтлин нет выбора, но все еще не верил, что она может так поступить. Кэтлин резко позвала его. Он к ней не подошел. Кэтлин подошла к нему, резко схватила за ошейник и попыталась прицепить к нему поводок. В конце концов Сириус позволил ей это сделать только потому, что знал, что всегда может выскользнуть из ошейника.

— Теперь пойдем! — решительно сказала Кэтлин и потянула его к боковой двери.

— У него закрыто на обед, — сказала Даффи, направляясь в кухню за пластырем.

— Я подожду на улице, пока он не откроет, — сказала Кэтлин и громко хлопнула дверью. Сириус все еще с трудом мог поверить происходящему. Его спина ощетинилась, хвост низко опустился, и он уперся лапами в пол. Кэтлин пошла по коридору, таща его за собой.

— Не будь идиотом! — рявкнула она. — Пошли!

По улице проехал грузовик. Под шум колес Кэтлин наклонилась и прошептала:

— Конечно, мы не пойдем к ветеринару, идиот! Но иначе она бы не выпустила бы нас из дома. Пойдем же.

С огромным облегчением Сириус двинулся с места. В конце улицы он понял, что идет впереди и тащит за собой Кэтлин. Сириус оглянулся, чтобы посмотреть, в чем дело. По лицу Кэтлин катились слезы.

— Я не знаю, куда идти, Лео, — сказала она. — Я только сейчас поняла, что нам некуда идти. Если я пойду и все расскажу дяде Гарри, он просто заберет нас обратно в дом. Тогда она отправит тебя к ветеринару. Я не знаю, что делать.

Это, конечно, была проблема. Сириус снова потянул Кэтлин за собой и задумался. Он должен был позаботиться о Кэтлин, прежде чем оставит ее и пойдет искать Зоаи. Она же о нем заботилась. Он должен сделать то же самое для нее. Но куда он может ее отвести?

С некоторыми сомнениями он подумал о мисс Смит. Ему нравилась мисс Смит. Он был уверен, что ей понравится Кэтлин. Но он знал, что люди берут в дом собак куда охотнее, чем других людей. Сириус этого не понимал, просто принимал, как факт. Но он не мог придумать ничего лучшего и обнаружил, что в любом случае уже бессознательно тащит Кэтлин к дому мисс Смит. Он пошел еще быстрее. Кэтлин у него за спиной заторопилась следом за ним и сбилась с шага.

— Куда мы идем, Лео? В магистрат? Но нельзя же просто пойти и пожаловаться мэру, правда? Разве он станет слушать?

Эта мысль Кэтлин понравилась. Она быстро уверилась, что они идут в магистрат жаловаться мэру, и Сириусу было очень трудно увести ее в другую сторону. Когда они подходили к дому мисс Смит, ему пришлось подталкивать ее на каждом углу.

— Куда ты идешь? Нам не сюда, — повторяла она.

В конце концов Сириус свел плечи, напряг задние ноги и изо всех сил потащил Кэтлин по улице, где жила мисс Смит. Он протащил ее мимо мусорных ящиков и поднялся по ступенькам к парадной двери мисс Смит. Подняв лапу к отметке, которую он оставил, каждый день стуча по ней, он еле сумел постучать, потому что Кэтлин изо всех сил тащила его обратно вниз. Дверь открылась почти сразу.

— Ну вот, теперь хозяйка выходит! — сказала Кэтлин, ужасно смущенная. — Ну в самом деле, Лео!

— Ты зовешь его Лео? — сказала мисс Смит. — Я зову его Сириус, из-за его зеленых глаз. Привет, Сириус. Значит, ты привел свою хозяйку?

— Я прошу прощения. Он притащил меня сюда, — объяснила Кэтлин.

Мисс Смит посмотрела в неподвижное, залитое слезами лицо девочки.

— Ты не хочешь зайти и, может быть, выпить чашечку чая, пока будешь рассказывать, что случилось? — предложила она.

— Ну, я… — начала Кэтлин. Сириус опять потянул поводок, Кэтлин взлетела вверх по ступенькам и вбежала в дверь вслед за псом.

— Вот так, — сказала мисс Смит, захлопывая за ними входную дверь. — Теперь чай и косточки.

В это время Брюс, который, как и Сириус, не слишком любил лаять, осторожно сунул нос в гостиную мисс Смит, чтобы посмотреть, кто пришел. Сириус и забыл, что Брюс его тут ждет. Он опять потянул Кэтлин вперед, чтобы поприветствовать приятеля.

— Она позволила тебе остаться? Я очень рад тебя видеть!

— Ваш пес как две капли воды похож на Лео! — сказала Кэтлин.

Мисс Смит посмотрела на нее несколько виноватым взглядом.

— Вообще-то он не мой. На его ошейнике написано, что его зовут Брюс, и он, кажется, живет в тех домах у реки. Он пришел сегодня утром, когда я еще не встала, и стал умолять меня позволить ему остаться. Я думаю, у него на это есть причины. Похоже, они с твоим Лео друзья.

— Должно быть, — согласилась Кэтлин, глядя, как два пса машут хвостами.

Скоро они все четверо сидели в гостиной мисс Смит, Брюс и Сириус получили по косточке, а Кэтлин — чашку крепкого сладкого чая.

— А теперь, — сказала мисс Смит, — что натворил твой Лео? Или вы оба?

Кэтлин заплакала.

— Мы оба. Я взяла швабру и расколотила все горшки миссис Даффильд…

— Горшки миссис Даффильд? — сказала мисс Смит. — Ты имеешь в виду тот ужасный магазинчик на Мед-Бэнк? Тогда я тебя поздравляю. Это самые уродливые вещи в городе. Их следовало бы объявить вне закона. А потом что?

— Даффи ударила меня шваброй, и Лео ее укусил, — с отчаянием сказала Кэтлин.

— Хороший пес! — сказала мисс Смит, наклонилась и так сердечно похлопала Сириуса по спине, что у него ребра загудели, и он чуть не проглотил целиком свою кость. — Что толку в собаке, которая не защищает хозяина? — добавила она.

— Да, но Даффи собиралась его усыпить, — сказала Кэтлин. — Поэтому нам пришлось убежать.

— Понятно, — сказала мисс Смит. — Но ты очень многого не рассказала мне, дорогая. Ни ты, ни Сириус не кажетесь мне склонными бить горшки или кусать людей без серьезной причины.

— Нет, — сказала Кэтлин. — Я хочу сказать, я всегда хотела их перебить, потому что я тоже считала их уродливыми, и я уверена, что Лео хотел укусить Даффи всю свою жизнь, только… — Она глубоко вздохнула и очень быстро заговорила. Чашка чая дрожала у нее в руках, в чай катились слезы, пока мисс Смит твердым движением не забрала чашку у девочки из рук. Кэтлин рассказала мисс Смит, что ее отца убили, и что сказала Даффи. Потом она начала говорить о том, что не могла рассказать даже Лео. — Я не могу говорить о событиях, пока они происходят, — призналась она. — Это только ухудшает положение. — Кэтлин рассказала мисс Смит, как она тосковала по дому, и как ей было горько и одиноко, когда она приехала в Англию и поселилась у Даффильдов, и как никто, кроме Робина, ее не любил, и как Даффи не хотела держать ее в доме и жаловалась, что тратит на нее деньги.

Кэтлин говорила слишком быстро, чтобы Брюс мог ее понять. Он понял только одно, и это его потрясло.

— Ты действительно кого-то укусил? — спросил он Сириуса.

— Да, — сказал Сириус, — за то, что она ужасно обращалась с Кэтлин. А ты разве не поступил бы так же? Что бы ты сделал, если бы кто-нибудь начал бить твоего хозяина?

— Это бы меня ужасно обеспокоило, — сказал Брюс. — Но моего хозяина все любят, так что я не думаю, что это случится.

— Кэтлин тоже все должны любить, — сказал Сириус. — Ей просто не повезло.

Мисс Смит, похоже, была с ним согласна. Она все время качала головой, когда Кэтлин рассказывала ей, как сердилась Даффи, когда она принесла домой почти утонувшего щенка, и как она согласилась делать всю домашнюю работу, если Даффи позволит ей оставить Лео вместо подарка на день рождения.

— И она всегда его ненавидела, — сказала Кэтлин. — Но я думаю, это было справедливо, потому что от собак действительно бывает беспорядок. Но она меня все бранит и бранит. А я не всегда все запоминаю, а потом она говорит, что усыпит Лео. А я пересушила индюшку на Рождество, потому что никогда еще индюшку не готовила. Потом Лео подцепил блох, и мне пришлось делать генеральную уборку. Это была ужасно тяжелая работа, и когда я пришла в школу, я так устала, что не могла думать, и, конечно, мальчишки сказали, что у меня нет мозгов, потому что я ирландка. И они каждый день гонялись за мной и обзывались, пока Лео их не прогнал. Только из этого не получилось ничего хорошего, потому что они нажаловались в полицию и сказали, что Лео — злобная тварь, и Даффи сказала, что я специально выпустила его со двора.

— Мне все это кажется совершенно несправедливым, — сказала мисс Смит. — А мистер Даффильд существует? Что он думает?

— Да, он очень добр, — сказала Кэтлин. — Но он ничего не замечает, если только что-то ему не мешает.

— Понятно, — сказала мисс Смит.

Кэтлин внезапно смутилась.

— Мне не следовало жаловаться вам, мисс Смит. Вас это все не касается. Я для вас совершенно незнакомый человек.

— Ерунда! — сказала мисс Смит. — Сириус молодец, что привел тебя сюда. Жаль, что он не сделал этого раньше. Теперь надо подумать, что тут можно сделать. — Какое-то время она думала. Не было ни звука, кроме громкого тиканья часов, которые шли только лежа циферблатом вниз, и хруста, с которым Брюс приканчивал свою кость. Кэтлин встревоженно посмотрела на суровое старое лицо мисс Смит, взяла свою чашку и притворилась, что пьет холодный чай.

— Настоящая проблема, — сказала вдруг мисс Смит, — это твой Лео. Видишь ли, на него уже кто-то жаловался. Не то чтобы я его виню. К счастью, у меня учился мэр города, и инспектор Плам, и этот суперинтендант Хигг — каким же он был противным мальчишкой — так что кое-что я сделать могу. Но с тобой, Кэтлин, все гораздо проще. Ты больше ни на секунду не останешься у Даффильдов. Мне следует позаботиться об этом сейчас же, прежде чем эта миссис Даффильд начнет жаловаться всем вокруг на свои перебитые горшки. Ты сейчас тихо посидишь тут у меня…

— Ой, я не могу этого сделать! — сказала Кэтлин.

— Нет, можешь, — сердито сказала мисс Смит. — Я очень одинока с тех пор, как умерла моя Лапочка, и с самого выхода не чувствовала себя настолько полезной. Я буду рада взять тебя к себе. Так вот, я хотела сказать, что если мы с тобой сможем ужиться — а может, и не сможем, потому что я очень независимый и своенравный человек, вот увидишь — тогда, возможно, ты захочешь остаться здесь навсегда. Хочешь попробовать?

Кэтлин поставила холодный чай на стол и, казалось, была готова опять расплакаться.

— Ох, правда можно? А Лео?

— И Лео, конечно же, — сказала мисс Смит.