Риз

— Дерьмо!

Я усмехнулась себе в зеркало. Я не знала, почему Джейсон ругался в моей ванной, но мне нравилось знать, что он здесь, в моем доме.

Было утро четверга, и сегодня, у нас обоих были занятия, поэтому мы перемещались по небольшому пространству моей спальни, собираясь в университет. Мы встречались уже месяц, но вчера, он впервые остался у меня на ночь.

Было интересно.

В хорошем смысле.

Джейсон был очень, очень организованным. Я заглянула в его сумку и увидела, как аккуратно лежат в ней вещи, и улыбнулась. Он упаковывал лучше, чем я.

— Что случилось? — спросила я, аккуратно завязывая красивый шарф на голове. Я поправляла волосы, когда Джейсон заглянул в спальню. Он был все еще без рубашки после душа.

— Уххх…

Я обернулась. Что-то в выражении его лица вызвало у меня тревогу.

— Джейсон, что?

— Маленькое блюдце на столешнице в ванной… На нем ведь что-то лежало, да?

— Фиолетовое?

Он съежился.

— Да.

Я с трудом сглотнула, пытаясь успокоиться.

— Да. Моя цепочка. А что?

— Только не волнуйся…

Я встала так быстро, что едва не перевернула стул у туалетного столика.

— Почему не волноваться? Что случилось?!

Джейсон вздохнул и провел ладонью по лицу.

— Я случайно сбил его в раковину, и мне показалось, что-то звякнуло, но раковина была пуста, поэтому я надеялся…

— Что?!

Я пересекла комнату, не слыша, что он говорил, и оттолкнула его, чтобы войти в ванную. Конечно же, блюдце было пустым, и мое сердце понеслось галопом, пока я осматривала столешницу, пол, мусорную корзину, но так и не увидела своей цепочки.

У меня сдавило в горле, и слезы начали застилать глаза. Я повернулась к Джейсону.

— Что, черт возьми, случилось?! Блюдце находилось на другой стороне стола, его даже близко не было около раковины!

— Риз, остынь. Я положил полотенце на стол, пока надевал боксеры. Когда я взял его, блюдце и несколько других вещей соскользнули в раковину.

— Зачем класть полотенце на стол, когда за дверью есть чертова вешалка? Это не была обычная цепочка, Джейсон! Она важна для меня!

Он нахмурился.

— Почему ты ведешь себя так, словно я нарочно сделал это дерьмо?!

— Потому что в любом случае оно потеряно!

Я еще раз осмотрела ванную комнату затуманенными глазами. Игнорируя все то, что Джейсон говорил, я рылась в мусорной корзине. Потом опустилась на колени, проверяя углы. Под шкафом. Повсюду. К тому времени, когда я, всхлипывая, встала, Джейсон сидел на краю кровати, надевая протез.

— Риз, — позвал он, когда я пронеслась мимо него, вытирая лицо тыльной стороной ладони. Я не обращала на него никакого внимания, направляясь к своему туалетному столику, чтобы посмотреть и там. Я отчетливо помнила, как снимала ее в ванной, чтобы принять душ, и не одела ее, потому что спешила освободить ванну для Джейсона. Но все же… может быть, я переложила ее и просто не помнила об этом.

— Риз.

Джейсон схватил меня за руки, останавливая. Я изо всех сил пыталась вырваться, потому что прямо сейчас не хотела на него смотреть. Ведь эта цепочка была…

— Я могу ее достать, принцесса. Успокойся. Позволь мне вытащить из грузовика ящик с инструментами. Хорошо?

Я глубоко и судорожно вздохнула, пытаясь перестать плакать. Отказываясь на него смотреть, я села за туалетный столик. Джейсон взял ключи и вышел из комнаты. Через несколько минут он вернулся и пошел в ванную.

Десять лет.

Вот как долго у меня была эта цепочка, и никогда, никогда я ее не теряла. Отец подарил мне изящную белую коробочку на мои «сладкие» шестнадцать, и я была в полном восторге. Мое первое настоящее ювелирное украшение с подвеской — моим именем, и тогда я почувствовала себя такой взрослой. Больше, чем его проигрыватель, больше, чем его виниловые пластинки, больше, чем мои воспоминания. Эта цепочка — настоящая, осязаемая вещь. Подаренная с любовью, с теплом, навивающая прекрасные воспоминания. Это была осязаемая связь между отцом и мной, а мысль о ее потере… Я чувствовала себя так, словно моя грудь разрывалась пополам. Что если она…

— Эй.

Я всхлипнула, подняла голову и вытерла глаза. Джейсон стоял передо мной, все еще без рубашки (он выходил в таком виде?), и протягивал изящную золотую цепочку.

Из моих легких вырвался неровный вздох, и плечи опустились от облегчения. Я забрала у него цепочку, покрытую грязью из слива, и выбежала на кухню. Мои руки тряслись, пока я промывала ее под такой горячей водой, что едва могла выдержать температуру.

Дрожащими пальцами я взяла за концы крошечной застежки и завела за шею. Я пыталась и пыталась застегнуть замок, но руки слишком сильно дрожали.

— Я помогу тебе, — услышала я из-за спины, и концы цепочки аккуратно перехватили из моих пальцев. Я опустила руки и через мгновение, подвеска висела на своем законном месте у основания шеи.

Когда Джейсон обнял меня сзади, крепко прижав к себе, я закрыла глаза, не сдерживая поток слез.

— Прости, — пробормотал он мне в ухо, и я покачала головой.

— Это произошло случайно. Мне не следовало так реагировать, я просто…

— Тсс. Тебе не нужно объяснять.

Я повернулась в его объятиях, тщетно пытаясь вытереть лицо.

— Но я должна. Это был подарок отца, и он много для меня значит. Возможно, больше, чем следовало бы, но…

— Тсс, — повторил он, вытирая большими пальцами мои щеки, смотря мне в глаза. — Я понял. Поверь мне, понял. Однажды мама проплакала несколько дней, потеряв серьги, которые подарила ее мать. Я вспомнил об этом, как только увидел твои глаза.

— Я не должна была кричать и ругать тебя.

Он пожал плечами.

— Ты этого не делала. А я ожидал, что твоя сердитая задница именно это и будет делать, — в ответ я выпятила нижнюю губу, и он усмехнулся, качая головой. — Ну-ка, убери эту штуку. Как только я понял, что это связано с твоим отцом, то знал, что мне нужно как можно быстрее достать ее.

— И я это ценю. Спасибо.

Он в очередной раз вытер мои слезы, и мягко поцеловал в губы.

— Пожалуйста. И я прошу прощения за то, что сбил блюдце. Я должен быть более внимательным с тем, что делаю.

— Думаешь?

Джейсон засмеялся, а затем шлепнул меня по заднице.

— Значит, мы в порядке?

— Да, — кивнула я. — Мы в порядке.

— Хорошо. Хочешь сходить сегодня в «Refill»?

Я подняла бровь.

— Ты приглашаешь меня на свидание, сержант Райт?

— Думаю, что да.

— Вечером в четверг… у тебя, что, завтра нет занятий?

Он пожал плечами.

— Это единственный вечер, когда там будет Дани Рене, так что…

Мои глаза распахнулись.

— Она вернулась?!

— Она вернулась, — усмехнулся он. — И так как в прошлый раз, ты пропустила ее выступление…

Джейсон даже не смог договорить — так крепко я его обняла.

— Да! — воскликнула я. — Во сколько?!

— В восемь, — сказал он мне в волосы.

Я отстранилась с широкой улыбкой, и сплела наши пальцы.

— Ты…

— Самый красивый, умный, смешной, лучший из лучших ниггеров, с которым ты когда-либо сталкивалась?

Я закатила глаза.

— Ну… думаю, ты хорош.

— Ну, ладно! Ты, наверное, не хочешь, что бы какой-то маленький болван, который всего лишь «хорош», приглашал тебя на свидание, да? — ухмыльнулся Джейсон, когда я чуть сильнее сжала его пальцы.

— Лааадно. Ты… немного больше, чем хорош.

— О, я покажу тебе «хорош».

Я завизжала, когда он подхватил меня, перебросил через плечо и понес в спальню.

У нас еще оставалось немного времени до выхода, так что мы могли немного развлечься.

А потом я позвоню и выясню, разрешено ли мне снова посещать «Refill».

– & –

— Итак, каковы твои намерения по отношению к моей подруге?

О Боже, опять началось.

Джейсон выглядел ошеломленным из-за вопроса Дэвон, и я не могла его винить.

Она сидела напротив, за нашим столиком в кабинке, и пялилась на него с таким выражением лица, которое запросто можно классифицировать, как «злобный взгляд».

— Гм… На самом деле, я об этом не особо задумывался. Мы пока не торопимся.

Она цыкнула.

— О, так это для тебя просто временно? Ты используешь мою подругу для своих маленьких чудаковато-непристойных потребностей, а когда устанешь, то просто двинешься дальше?

— Я… что?

— Дэвон, — прошипела я, пиная ее под столом. — Остынь!

Она пнула меня в ответ.

— Отвечай на вопрос, сержант Райт. Если ты вообще настоящий сержант. Как звали твоего командира? На случай, если мне нужно будет сделать несколько телефонных звонков.

Джейсон повернулся ко мне, широко раскрыв глаза.

— Она серьезно?

— Я, здесь задаю вопросы, — отрезала Дэвон, хлопая по столу. — Не пытайся увильнуть.

Джейсон прищурил глаза, она тоже сузила свои и приподняла бровь.

— Капитан Дерек Ингрэм был моим командиром, когда я с почетом был уволен из армии. Нет, я не собираюсь использовать твою подругу. И не думаю, что наши отношения временны, они просто еще относительно новые. Спроси меня через полгода, каковы мои намерения, и я смогу дать тебе реальный ответ.

Выражение лица Дэвон медленно смягчилось.

— О. Так ты планируешь быть с ней, по крайней мере, следующие шесть месяцев.

— Да, планирую.

— Исключительно с ней? Ты трахаешь подруг своей девушки?

Джейсон презрительно скривил губы.

— Что? Нет, я не опущусь до этого. И у меня нет, привычки спать со всеми подряд.

— Ммммхммм. Почему тебе нравится Ризи?

Я опустила голову на стол, думая о том, как основательно обругаю ее задницу чуть позже.

— Она уже знает ответ на этот вопрос.

Я снова пнула Дэвон под столом.

— Я тоже хочу услышать.

Джейсон тяжело вздохнул, и, хотя моя голова была опущена, я почувствовала, как он откинулся назад.

— Мне нравится Риз, потому что она умная, веселая, сексуальная, и не боится высказывать то, что думает. Она не боится быть собой, быть открытой и честной. И я чувствую, что могу быть самим собой рядом с ней.

Я приподняла голову, и повернулась к нему.

— Правда? — тихо спросила я.

Он поднял бровь, смотря на меня так, словно я сумасшедшая.

— Эээ… да. Так и есть.

— Ну, — сказала Дэвон, и в ее голос вернулась веселая интонация, к которой я привыкла. — Поздравляю, Джей! Ты прошел тест «лучших подруг-двойняшек»… на данный момент. Ты милый или что-то в этом роде, — Дэвон улыбнулась, подмигнула мне и встала. — Я собираюсь выпить.

Джейсон повернулся ко мне, как только она отошла от нашего столика, направляясь к бару. Я позвонила ей, чтобы она подлизалась к своему старшему брату Эрику, чтобы он вычеркнул меня из черного списка клуба (он никогда не мог сказать «нет» своей младшей сестренке), а она напросилась пойти с нами, чтобы познакомиться с Джейсоном.

«Наконец-то», — сказала она тогда.

Не то, чтобы я пыталась держать их на расстоянии друг от друга, или что-то в этом роде. Я отчаянно пыталась не быть чудачкой. Из-за наших уникальных обстоятельств, он уже познакомился с моей матерью, что обычно не происходило, пока мои отношения не длились хотя бы несколько месяцев. Мне не хотелось, что бы он думал, что я пытаюсь интегрировать его в мою семью. Особенно после того, как у меня было небольшое мини невменяемое состояние из-за его возможного отъезда. Самое последнее, что мне было нужно — это саботировать наши отношения, заставляя его думать, что я слишком привязалась к нему.

Хотя, на самом деле, я уже слишком привязалась к нему, но Джейсону не нужно об этом знать.

— Что это была за хрень? — спросил он, наклоняясь ко мне.

Я громко вздохнула.

— Это был тест «лучших подруг-двойняшек». Она сказала, что ты его прошел!

— Я думал, ты сказала, что она «хорошая» лучшая подруга-двойняшка?

— Так и есть, — я рассмеялась. — Только не во время этого теста. И не тогда, когда она зла, или когда ты ей не нравишься.

Он поднял бровь.

— Значит, вы двое похожи?

— Нет-нет. Она действительно «лучше» меня. Дэвон обычно игривая. В отличие от меня, она более разговорчива с людьми, которых не знает. У нее нежная душа.

— Где?

Я ахнула, затем игриво шлепнула его по руке.

— Теперь ты увидишь эту ее сторону, так как прошел проверку. Она так на тебя напала из-за Грейсона, — пообещала я, подняла стакан и сделала глоток.

— А он прошел «тест»?

Я чуть не подавилась напитком.

— Боже, нет. Она возненавидела его, как только увидела.

Джейсон нахмурился.

— Так меня «поджарили» из-за него?

— Просто она беспокоится обо мне. Волнуется за меня. Но не переживай, серьезно.

Она была твоей поклонницей еще до того, как ей стала я, а сегодня это просто укрепилось.

— Поверю тебе на слово.

— Ты должен, — усмехнулась я. — Вот увидишь.

— Ага. Хочешь подойти поближе к сцене? Я думаю, Дани скоро выйдет.

— Черт, да, хочу.

Мы пошли к сцене, где постепенно росла толпа. Джейсон шел впереди, из-за его широких плеч люди расступались перед ним. Остановившись, он притянул меня и поставил перед собой, обхватил руками за плечи и положил подбородок мне на голову.

Я захлопала и закричала вместе со всеми, когда Дани вышла на сцену. Она прекрасно выглядела, с мерцающей темно-коричневой кожей и локонами цвета корицы.

Она немного поговорила с толпой, пока ее группа делала последние настройки оборудования. А затем заиграла музыка, и она начала петь, скрипуче-сексуальным чувственным голосом:

Джейсон чуть крепче сжал меня, откидывая в сторону мои волосы, чтобы поцеловать меня в шею. Мы так и стояли, покачиваясь под музыку, пока Дани не ушла на перерыв. Мы решили вернуться к столику.

Я тихо застонала, когда увидела там бывшего парня Дэвон — Малькольма, сидящего за столом рядом с ней, слишком близко прижавшегося к ее уху. Малкольм не был таким уж плохим парнем, но хорошим я бы его тоже не назвала… по крайней мере, не для Дэвон.

Я попыталась натянуть улыбку, но в нескольких шагах от стола мои усилия были стерты. Я случайно заметила Грейсона и Оливию.

Хммм. Мусор липнет к мусору.

Как только мой мозг зарегистрировал эти слова, я сразу же отвела взгляд, надеясь, что не столкнусь с ними. Но надежда не сбылась: они шли в нашу сторону.

— Так, вижу, я был прав насчет тебя и «Джи & Джо», — ухмыльнулся Грейсон, а Оливия осторожно выглянула из-за его плеча.

Я даже не успела открыть рот, как на моем плече оказалась рука Джейсона, останавливая. Он встал между мной и Грейсоном, сложив руки на груди.

— Послушай, мужик… Я хочу хорошо провести время со своей девушкой. Прошлое осталось позади, и все двинулись дальше. Давай так всё и оставим. Никаких проблем. И поверь мне… ты не хочешь, чтобы это изменилось.

Лицо Грейсона сморщилось.

— Мужик, кого ты собирался…

У него не было шанса закончить это предложение, так как Джейсон схватил его за воротник и притянул к себе. Это движение было таким быстрым, что никто в полутемном клубе не поднял голову.

— Ниггер, ты глухой? — спросил Джейсон низким голосом и предостерегающе выпрямился. — Это не та проблема, с которой ты захочешь разбираться. Найди себе другое занятие. — Джейсон оттолкнул его назад, подальше от нас, а потом повернулся ко мне. Грейсон и Оливия исчезли с наших глаз.

Когда мы дошли до нашего столика, я уже не думала о Дэвон и Мэле. Я прижалась к Джейсону в углу кабинки, и он поцеловал меня в лоб.

— Не волнуйся из-за этого дерьма, хорошо? — спросил он, наклоняя голову, чтобы посмотреть мне в глаза. — Не позволяй им испортить наше настроение.

Я улыбнулась и покачала головой.

— Конечно, не позволю

И… мы не позволили. Вместо того что бы думать о «старых новостях», я сосредоточилась на сегодняшнем счастье. Малькольм покинул нашу компанию, Дэвон потеплела по отношению к Джейсону, и вскоре мы смеялись, разговаривали и хорошо проводили время.

Когда было около десяти вечера, мы ушли. У нас с Джейсоном утром были занятия, а у Дэвон ранняя смена в окружной больнице (одна из последних смен, так как она получила работу в Университетской больнице, и начнет там, через несколько недель).

Мы с Джейсоном держались за руки, пока шли к припаркованной машине. Он рассказывал мне о стажировке у крупного автопроизводителя, на которую подал документы, когда отвратительный скрежет металла по металлу пронзил мои уши, превратив внутренности в желе. Я остановилась и закружилась на месте, выпучив глаза, когда увидела, как две машины врезались друг в друга, на перекрестке, который только что пересекли мы с Джейсоном. Накатила тошнота, и я накрыла рукой рот, пытаясь держаться в руках.

— Риз? Риз, ты в порядке? — голос Джейсона заставил меня отвернуться от скрученного металла. Вдалеке я услышала приближающийся вой сирен, и на перекрестке начали собираться люди. И только после того, как Джейсон сжал мою руку, я действительно моргнула. — Ты в порядке, принцесса?

Нет.

— Да, — сказала я, заставляя себя улыбаться, хотя у меня было такое ощущение, словно рот набит опилками. Джейсон потянул меня за собой, и я последовала за ним, хотя и чувствовала себя как в тумане. В машине он удивленно поднял брови, когда я сказала, что не хочу возвращаться домой, что лучше останусь с ним. Тем не менее, он сделал мне одолжение.

Сначала мы поехали ко мне, чтобы я собрала вещи для ночевки, и каждый на своей машине поехали к нему. Там я приняла душ, легла в постель и закуталась в одеяло.

Пальцы неосознанно теребили подвеску с моим именем, пока я смотрела, как Джейсон завершал работу над очерком, которую нужно завтра сдать на лекции моей матери.

— Эй, принцесса, — позвал он, и я подняла глаза, встретившись с ним взглядом. — Можешь сказать свое мнение?

Я кивнула и устроилась удобнее.

— Да, конечно.

— Хорошо. Итак… В этой работе у читателя нет возможности устроиться комфортней (и это сделано целенаправленно). Гивенс вытягивает нас из зоны комфорта, посредством своей элегантной прозы. А затем погружает нас в печаль главной героини без имени, когда она рассказывает о влиянии наркозависимости своей сестры на собственную жизнь.

Ти — сестра получает имя. Оставляя главную героиню без имени, рассказчик дает нам понять, что она дистанцируется от своего рассказа, хотя явно играет в нем определенную роль. Но я не думаю, что это единственная причина, по которой она позволяет себе оставаться безымянной. В различные моменты повествования, становится ясно, что рассказчик не просто передает информацию.

Она находится рядом.

Например: ночь, когда Ти выходит из бунгало и убегает к «уличным королям»; ночь, когда ее отец пробирается в постель; попытка самоубийства Ти. Детали слишком яркие, картина написана слишком четко, для того, чтобы передавать ее из третьих рук.

За каждым из этих слов, стоит определенный уровень вины, доказательство того, что роль рассказчика в крушении Ти была больше, чем она позволяет нам узнать. Может, она оставляет себя неназванной, потому что не считает себя достойной имени в истории Ти.

Я была в полном восторге.

В те минуты, пока он читал вслух свою работу, я погрузилась в себя, вспоминая самые первые его слова, которые прочла. Эта работа ничем от них не отличалась: проницательный комментарий был на голову выше, чем у трех четвертых курса. Я знала это, потому что прочитала большинство их черновиков.

— Это очень хорошо, — сказала я, садясь. Я была в одной из его армейских футболок, которую надела после душа, и стянула ее между ног, скрывая наготу. — Лишь несколько человек, в своих работах, упомянули о том, что рассказчик чувствует вину. На самом деле, вина проходит красной нитью по всему произведению, и похоже, мало кто смог это заметить. Так что, прямо сейчас могу сказать, ты обязательно получишь за это очки. Мама будет впечатлена.

Он поднял бровь.

— Она ведь не подумает, что ты мне немного помогла, правда?

— Черт, нет. Моя мать знает меня достаточно хорошо — я ни за что не стану тебе помогать, учитывая то, что ты — один из самых сильных учеников. Она узнает твою работу, как только увидит.

Он кивнул, затем снова посмотрел на свой ноутбук и вздохнул.

— Да… Я написал кое-что о ревности между сестрами, о жестоком обращении, об избиениях, обо всем этом. О том, как это привело к зависимости Ти. О предположении, что рассказчик, возможно, сам баловался маленькой «белой лошадью», основываясь на некоторых описаниях. Думаю, я затронул все, что нужно.

— Я тоже так думаю, — согласилась я. — Твой черновик был действительно хорош, и, похоже, ты сделал его еще лучше. Не думаю, что тебе есть о чем беспокоиться. Но ты, очевидно, нервничаешь.

Он усмехнулся и провел рукой по голове.

— Да, так и есть. Оценка за эту работу будет значить намного больше, чем оценки за все остальные. А после той «B», за первую работу, мне нужно, чтобы это дерьмо сработало.

— Так и будет, — засмеялась я. — Не нервничай. И никому не говори, что я тебе рассказала, но, в конце семестра она дает шанс улучшить оценку по той работе, которая имеет самую низкую оценку. У тебя будет шанс подтянуть ее, если тебе это понадобится.

— Эй, ты серьезно?

Я сморщила нос.

— Да. Зачем мне врать?

Он пожал плечами.

— Я не знаю, это я должен спросить у тебя. Тебе нравится нападать внезапно. На самом деле… Ты расскажешь, что сегодня с тобой происходит? От тебя не было слышно никаких колких комментариев, никаких оскорблений, ничего. Что происходит?

Мои руки потянулись к цепочке.

— Просто… странное чувство, после сегодняшнего утра. Думаю, что пропажа цепочки очень сильно на меня подействовала.

«И тот несчастный случай», — подумала я, но не сказала вслух. Я не хотела устраивать драму, достаточно утренней сцены, когда я тряслась над цепочкой. Джейсон закрыл ноутбук, подошел к кровати, наклонился и мягко поцеловал в губы.

— Ну, тогда давай спать. Возможно, завтра будет лучше.

Я кивнула. Когда он вышел из комнаты, чтобы принять душ, я откинулась на подушки. Я уже засыпала, когда он забрался на постель, проскользнул под одеяло и притянул меня ближе. Теплый комфорт его рук облегчал погружение в глубокий сон.

Внезапно, я проснулась из-за громкого раската грома посреди ночи.

Я села, осознавая, что мой лоб покрыт холодным потом. Я высвободилась из рук Джейсона, обернутых вокруг моей талии, стараясь его не разбудить. Как только мои ноги оказались на холодном паркете, мою голову наводнили неприятные воспоминания. Визг шин, крик, беспомощная неопределенность, когда машина вышла из-под контроля, а затем — тошнотворный хруст измельченного металла и разбитого стекла.

Я втянула воздух, пытаясь вернуть его в легкие, но мне казалось, что это не сработало. Вспышка молнии, еще один чудовищный раскат грома — вернулся беспощадный визг стеклоочистителей на лобовом стекле, пытающихся очистить окно.

Мой отец ругался. Не из-за того, что я ему позвонила и попросила приехать за мной, а из-за погоды. Из-за бури, которая возникла ниоткуда.

На шатких ногах я вышла из спальни Джейсона, все еще пытаясь дышать.

Казалось, чем больше я старалась, тем сильнее сжимались мои легкие, и мощнее накатывала тошнота. Я нахмурилась, оглядывая незнакомую обстановку. Когда мое сердце беспорядочно застучало в груди, я опустилась на колени. Еще один раскат грома и начался сильный дождь. Я прикрыла уши, стараясь не кричать.

Мои глаза закрылись, но я тотчас их открыла, качая головой. Я снова сидела на том сидении, в той бетонной дренажной канаве, крича о помощи. Не для меня — для него, и…

— Риз?! — я вздрогнула, когда на плечо упала рука, но не подняла головы. Внезапно руки Джейсона оказались на мне, обволакивая теплом. — У тебя паническая атака. Все в порядке. Просто дыши. Дыши, принцесса, дыши, — шептал он мне на ухо, снова и снова, в то время как его руки успокаивающе гладили мою спину.

Я не знаю, как долго он оставался со мной, но, в конечном счете, я снова стала собой. Мое дыхание выровнялось, сердце перестало неистово стучать, чувство тошноты рассеялось. Постепенно я успокоилась.

— Поговори со мной о том, что с тобой происходит, — настаивал он, но я покачала головой.

— Я устала, у нас занятия, и уже поздно. Мы можем поговорить об этом в другой раз. Не сегодня, пожалуйста.

Джейсон вздохнул, но не стал настаивать. Как только мы вернулись в постель, я прижалась к нему и осторожно закрыла глаза, надеясь увидеть лишь темноту. Эта надежда осуществилась, но не мое желание поспать. Джейсону удалось задремать, но я вертелась, вздрагивая от каждого раската грома и удара молнии. Вместо того чтобы успокаивать, сегодня звук дождя напоминал мне звук гвоздей, царапающих доску, терзая мои уши.

— Ты раньше об этом с кем-нибудь говорила?

Я вздрогнула от звука сонного голоса Джейсона, прозвучавшего у моего уха. Я не заметила, что он проснулся.

— Да, — сказала я, кивая в темноте. — Этого не случалось уже очень давно, но да… я кое с кем разговаривала. Этот человек рассказал мне о способах справляться с этой ситуацией и о том, как заснуть.

Джейсон хмыкнул.

— Тебе определенно нужно поспать. Ты металась часами. Я могу что-то сделать?

— На самом деле, нет. Если бы я была дома, то, наверное, приняла бы успокоительное и выпила бы чашечку чая.

Он сел.

— Дай мне ключи. Я поеду…

— Черт, нет! — воскликнула я, садясь вместе с ним, слепо нащупывая его руку. — Ты не можешь ехать в такую погоду.

— Это просто дождь, почему…

— Потому что это не просто дождь! Ты не можешь уехать во время этой грозы. Не из-за меня. Что, если ты… Нет. Просто нет, хорошо? Пожалуйста?

Джейсон отстранился от меня, и резко включил лампу. Джейсон осматривал мое лицо, его глаза были полны беспокойства.

— Риз… о чем ты умалчиваешь?

— Ни о чем.

— Не делай этого дерьма прямо сейчас, — его голос был твердым, и я отвела взгляд.

— Просто скажи мне.

Я с трудом сглотнула, глаза наполнились слезами и я сморгнула.

— Я была вместе с ним в машине. Я… была такой глупой. Я была на свидании с парнем, когда он подмешал мне что-то в напиток. Как только я сделала глоток, сразу поняла, что что-то не так. Я заперлась в ванной, позвонила папе, чтобы он приехал и забрал меня, и он это сделал. К тому времени, когда он приехал, парень слинял, и я была одна в его доме. Папа вез меня домой к маме, когда внезапно началась буря. Со стороны водителя в нас врезались, так сильно, что машину откинуло в дренажную канаву.

Лицо Джейсона осунулось, он потянулся ко мне и прижал к своей груди.

— Мне очень жаль.

Я тяжело вздохнула.

— Я знаю, что не должна так думать, но он все еще был бы с нами, если бы не я. Я выбралась без единой царапины, а он…

— Заткнись, — тихонько прорычал он мне в ухо. — Я не собираюсь сидеть здесь и слушать, как ты себя за это винишь. Ты сделала то, что должна была сделать, позвонила своему отцу, чтобы он вытащил тебя из такой ситуации. То, что произошла автокатастрофа — не твоя вина.

— Я знаю. Я знаю. Но иногда мне действительно, так кажется.

Он притянул меня ближе, обняв крепче, пока я тихонько плакала. Через некоторое время слезы прекратились, и я уткнулась лицом в его грудь.

— Обычно я не такая, честно, — пробормотала я, мой голос был приглушен его кожей. — Пропажа цепочки, а потом еще, и увиденная автоавария, и буря… Это был просто тяжелый день. Прости.

Он усмехнулся, затем поцеловал меня в лоб.

— Тебе не нужно извиняться за проявленную уязвимость, особенно из-за чего-то подобного. Черт, я рад это видеть. Напоминает мне о том, что ты не покрыта тефлоном, как притворяешься.

— Ты хочешь сказать, что я не крутая?

— Я совсем не про это говорю, — сказал он, вытирая мои слезы, на что я улыбнулась.

— Ты самая сложная принцесса, которую я знаю.

— Почему ты так меня называешь?

— Как?

— Принцесса.

Джейсон застонал, а затем откинулся назад.

— Хм, это было мое первое впечатление о тебе. Ты сидела перед аудиторией, ни с кем не общалась, только с профессором, с таким проникновенным взглядом на лице.

Одежда, ювелирные изделия, обувь — всегда в идеальном состоянии. Казалось, ты обладаешь утонченностью, присущей высшему классу, а затем мы врезались друг в друга, и твоя реакция это просто усугубила.

— Моя реакция? — я смущенно подняла бровь.

Он закатил глаза.

— Да. Ты сморщила свой милый маленький носик, когда увидела мою спецодежду, и сразу же начала проверять, не запачкал ли тебя «грязный механик».

— Боже мой! — воскликнула я, качая головой. — Все было не так! Да, я осматривала свою блузку и думала о моторном масле, но это не было чем-то вроде: «Фууу, грязный механик». Скорее: «черт возьми, так и знала, что сегодня не должна была надевать белую блузку; почему, черт возьми, я все время в кого-то врезаюсь?!». Чуть ранее, во время ленча, я чуть не врезалась в белого мальчика, у которого вся рубашка была заляпана кетчупом. Я соглашусь на то, что во мне есть «класс», но я не такой уж и сноб. У меня просто была паранойя из-за блузки.

Джейсон засмеялся.

— Видишь? Принцесса.

Я цыкнула, а потом потянулась, чтобы выключить свет.

— Да, пофиг, — проворчала я, а он схватил меня за талию, потянул на себя.

— Эй… ты в порядке?

Хотя он и не мог меня видеть, я улыбнулась и прижалась губами к его губам.

— Да. Я в порядке, — я тихо вздохнула, думая о том, что не смогла бы успокоиться, если бы была дома одна. Да, я уже имела дело с паническими атаками. В первые несколько лет после аварии, они происходили достаточно часто. Так что, я уже привыкла к ним, хотя, их не было достаточно давно. Я говорила с врачами, которые только и записывали такие вещи, как «ПТСР» и «депрессия», в свои маленькие блокноты. Я выпила множество бутылочек со стабилизаторами настроения, тревоги и депрессии, прежде чем стала походить на себя прежнюю.

Я знала, что годовщина смерти папы — трудное время, поэтому к ней готовилась.

Знала, что мне нужно держаться рядом с кроватью и использовать натуральные средства, чтобы со всем справиться. Успокоительное и чай; возможно, немного выпивки; да что угодно, лишь бы избежать состояния зомби, что было после его смерти. Сегодняшний

день застал меня врасплох.

— Думаешь, сможешь заснуть?

— Не уверена. Но ты можешь спать.

— Риз, тебе нужно немного посп…

Сначала я его поцеловала, остановив протест.

— Нет, — пробормотала я, мягко покусывая его нижнюю губу, прежде чем пройтись по ней языком. Я спустилась ниже, целуя покрытый щетиной подбородок и шею. Мои руки скользнули по его груди, дотронулись до его ушей, мягко потягивая и дергая.

Он усмехнулся, пытаясь отвести голову.

— Не пытайся отвлечь меня, женщина.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — сказала я, хихикая.

Он рывком перевернул нас, чтобы возвышаться надо мной. Довольный вздох сорвался с моих губ, когда я ощутила приятный вес его тела. Я скользнула руками по его плечам, положила их на основание шеи, и наши губы встретились.

Сначала его поцелуи были нежными, мягкими, едва ощутимыми. Мало-помалу давление усиливалось, мои губы раскрылись, и наши языки встретились. Его руки опустились ниже, поглаживая и сжимая мои ягодицы, притягивая меня к растущей эрекции.

Я чуть не задохнулась, когда его руки скользнули под футболку и обхватили мои груди. Он потянул мягкую ткань вверх, обнажив грудь. Нагнулся, облизывая и посасывая соски, пока они не стали твердыми вершинками. Губы сменили дразнящиеся пальцы, а поцелуи спустились ниже.

К тому моменту, когда он раздвинул мои ноги, давление в моей сердцевине нарастало. Он провел языком по внутренней стороне моего бедра на одной стороне, поцеловал соединение моих бедер, а затем провел языком по внутренней стороне другого бедра. Джейсон осыпал мои бедра поцелуями, поглаживая ягодицы, создавал предвкушение и делал меня влажной. Я извивалась под его прикосновениями, испытывая страстное желание, готовая умолять его прекратить дразнить. Наконец, он прижал ко мне широкий язык, медленно облизывая, а затем накрыл меня ртом.

И в тот момент я едва не кончила.

Мои пальцы впились в его волосы, и громкий стон вырвался из горла, когда он прильнул ко мне языком. Он закинул мои ноги к себе на плечи, уткнувшись лицом между бедрами, и окунул в меня свой язык, издавая приглушенные звуки, которые посылали дрожь удовольствия по моему позвоночнику. Внезапно он поднял мои ноги выше, к груди, раскрывая шире, шумно пожирая меня, словно я была лучшим, что он когда-либо пробовал. Его рот был на моей гладкой плоти повсюду, всасывал, целовал, прикусывал, облизывал, пока мои бедра не начали дрожать.

Я попыталась расслабиться, успокоить своё учащенное сердцебиение, сдержать свои визги и стоны удовольствия, но это было бессмысленно. Его руки сомкнулись вокруг моих бедер, удерживая на месте. Он лизал и смаковал меня до тех пор, пока оргазм полностью не разрушил мое тело, оставив меня дрожать от удовольствия.

Наконец-то, я услышала, как он открыл ящик рядом с кроватью, а потом снова оказался между моих ног. Его рот накрыл мои губы, когда он раздвинул мои бедра, погружаясь в меня одним уверенным толчком, который заставил меня хватать ртом воздух. Он проник языком в мой рот, когда начал набирать темп, захватывая мой рот в пропитанном сексом поцелуе, вызывая головокружение от страсти. Его язык изучал и ласкал, погружая меня в опьяненное состояние, если я там еще не была.

То, что мы были в почти полной темноте, сделало все остальное более…

интенсивным. Чувственный мокрый звук плоти, скользившей о плоть, его пальцы на моей заднице, когда он обхватывал ее и сжимал. Его горячий рот на моей шее, его дыхание в моем ухе, когда он рычал о том, как хорошо я ощущаюсь вокруг него.

Какое-то время его движения были медленными, размеренными, но, в конце концов, все накалилось, и он начал врезаться в меня глубокими, блаженными толчками, из-за которых было трудно дышать. Я обхватила ногами его талию, открываясь, чтобы он проник еще глубже, и вонзила ногти в его спину. Его рот оказался на моей шее, посасывал и прикусывал, пока Джейсон проникал глубоко в меня, вертя тазом. У меня от восторга на глаза навернулись слезы, и я прижалась лицом к его плечу, стараясь не кричать, когда он снова начал вбиваться в меня быстрыми толчками, из-за которых я себя почувствовала на грани воспламенения.

А потом я воспламенилась.

Рот Джейсона обрушился на мои губы, когда я кончала, проглатывая мой крик экстаза. Несколько мгновений спустя он в последний раз врезался в меня, застонал, обнимая за талию и крепко прижимая к себе.

Вскоре после этого я меня одолел сон. Я чувствовала, что Джейсон встал с кровати, чтобы избавиться от презерватива, вытерся, а затем вернулся с полотенцем для меня и забрался в кровать. Я едва осознавала, что он проводит по моей коже махровой тканью, намного нежнее, чем бы делала сама, и улыбнулась. Кто бы мог подумать, что наше столкновение три месяца назад приведет к этому? Что я буду засыпать с мужчиной, который так обо мне заботится.

Я использовала последний кусочек энергии, который у меня был, и повернулась к Джейсону, прижавшись вплотную к его груди.

— Эй, — пробормотала я, закрыв глаза. — Думала, что ты делаешь это только для тех, кто тебе «принадлежит».

— Что? — пробормотал он.

Казалось, что наш разговор в кабинете матери произошел так давно, но он промелькнул в моей голове. «А все остальное зарезервировано для той, кто принадлежит мне. Ты хочешь принадлежать мне?» Мы нравились друг другу, много раз занимались сексом в течение месяца, с тех пор, как начали встречаться, но оба согласились, что оральный секс — это совсем другой уровень близости.

— Ты съел печеньки.

Я улыбнулась, услышав теплый грохот в его груди, когда он рассмеялся, а затем провел рукой вниз, чтобы сжать мою задницу.

— Думаю, да. Да?

— Ага. Все. Ты пытался передать сообщение? Теперь я тебе принадлежу?

Его рука немного пошарила в темноте, прежде чем он схватил мой подбородок, запрокидывая его, чтобы прижаться ртом к моим губам.

— Думаю, ты уже знаешь ответ на этот вопрос.