Привлекающие публику

В современном английском языке есть слово «celebrity», восходящее к латинскому слову «celeber», основное значение которого — «хлопотливый, многолюдный, то, куда пришло много народу», то есть некто или нечто, привлекающее толпы людей. В античную эпоху эти толпы были видимые, вполне осязаемые; теперь же посредством современных аудио- и видеосредств вокруг действа можно собрать толпы виртуальные, куда как более многочисленные. Имена и лица людей широко известных теперь вхожи в каждый дом. В 2006 г. был даже составлен рейтинг самых узнаваемых, популярных людей, как ушедших, так и живущих (согласно опросам компании «Гугл»): 1. Билл Гейтс, 2. Билл Клинтон, 3. Иисус Христос, 4. Группа «Битлз», 5. Альберт Эйнштейн, 6. Дженнифер Лопес, 7. Пол Маккартни, 8. Тайгер Вудз, 9. Джон Леннон, 10. Анна Курникова.

Несколько странноватый список, рожденный в недрах Интернета, практически ставит на одну доску (согласно узнаваемости, а значит, популярности) совершенно несовместимых — ни в каком смысле — спортсменов, поп-идолов, ученого, политика, компьютерного гуру и даже (по мнению многих респондентов) Сына Божьего! Как бы вдохновились древние! Представьте: «А теперь поприветствуем Юпитера... или, как его... Зевса? Рады видеть тебя! Да, можешь присесть вот здесь, на диванчике, рядом с Элтоном... простите, сэром Элтоном, ха-ха! Зевс — большой поклонник вашего творчества, сэр Элтон... ха-ха! Давайте поаплодируем Зевсу, за то что он нашел минутку, чтобы заглянуть на наше шоу... ха-ха!»

Полагаю, что если бы такой список популярности поручили составить совершенно другому сообществу людей, например «Ассоциации школьных учителей», то перечень великих и заслуженных людей не выглядел бы радикально иначе, потому что рейтинг «топ-10» составлен не по умственным или иным способностям, а по частоте мелькания в средствах масс-медиа (справедливости ради, замечу, что некоторых можно ввести и в список «самых умных»). Посути, это зал «славы». А за известность и славу осуждать нельзя. Узнаваемость и популярность публичных людей не всегда зависит от их умственных способностей, порядочности или иных качеств. Альберт Эйнштейн и Дженнифер Лопес... Ничего общего, кроме того что оба персонажа появляются с завидной периодичностью если не на экранах телевизора, то на страницах популярной литературы. Оставим в стороне само желание наших героев состоять в одном и том же, хотя и по-своему почетном, списке. Даже будучи номер один.

Теперь мы видим, что наше слово «celebrity» — «известность, слава, узнаваемость» — справедливо восходит к латинскому «celeber» с его «многолюдностью и вниманием масс». Всех известных людей я разделил бы на три категории. Это те, кто:

1. В общем-то, и не собирался становиться знаменитым человеком, как Эйнштейн, но стал им, потому что иного и быть не могло. У этих людей за плечами, как правило, огромные достижения, и статус «звезды» их откровенно тяготит.

2. Всегда хотел стать знаменитостью и достичь высот славы. Это — поп-звезды, известные актеры, литераторы, художники и прочий народ. Зачастую их достижения надуманны и раздуты.

3. Люди совершенно недостойные, в чем бы они ни специализировались. Например, Тони Бенн или участники игры «Большой брат». Для этих важно, что их узнают на улице. И это-начало их конца.

 

Знаменитости древности

Античная эпоха также может похвастать своими знаменитостями из двух вышеперечисленных категорий. Хороший пример из первой категории — Сократ. Он не искал ни славы, ни популярности. Эксцентричный, совершавший большие и добрые глупости, обладавший блестящим умом и ставивший острые вопросы, он привлекал к себе толпы ищущей молодежи.

Во вторую, самую многочисленную категорию можно отнести так называемых «софистов» — профессиональных учителей философии и красноречия, дававших молодежи за умеренную плату открытые уроки по названным дисциплинам. Кстати, и Платон, и Сократ неодобрительно отзывались о деятельности софистов. В наши дни софистами можно было бы назвать таких теледеятелей, как Дэвид Аттенборо. Патрик Мурз, Саймон Скеймз и Дэвид Старкиз.

Возьмем, к примеру, Продика с острова Цеос (родился ок. 460 г. до н.э). Этот софист слыл большим сребролюбцем, жил на широкую ногу и на заработки ездил в Афины, где давал платные уроки, чрезвычайно популярные. Особенно слушателям нравились его лекции о правильном употреблении слов. Эти лекции посещал даже Сократ; правда, он шутил, что предпочел бы ходить на полноценные, серьезные лекции за пятьдесят драхм, чем платить одну драхму за халтуру. Аристотель, который и сам был не прочь порассуждать на тему «как привлечь и удержать внимание публики», посоветовал Продику «повысить плату за каждую лекцию до пятидесяти драхм, чтобы на занятиях народ не клевал носом».

Древние актеры имели приблизительно тот же статус, что и современные поп-исполнители (и, между прочим, были освобождены от воинской повинности и располагали полной свободой передвижения). Так же, как Бьянка Джэггер, кинозвезда и бывшая супруга лидера «Роллинг Стоунз», являющаяся, по совместительству, послом доброй воли при Совете Европы, или солистка из «Спайс Гелз» Джерри Халлуэлл , посол доброй воли при ООН, известные античные актеры были вхожи в иноземные посольства и даже брали на себя какие-то дипломатические функции. Неоптолемей и другие популярные трагики, действуя от имени двора Филиппа II Македонского (отца великого Александра), способствовали македонской экспансии в Греции и вызывали в свой адрес нескрываемую ненависть великого афинского патриота, оратора и государственного деятеля Демосфена. И все же величайшими «звездами» античного мира были атлеты, победители Олимпийских игр — спортивных соревнований, по содержанию и престижности затмевающих любые Игры современности.

 

Олимпийские герои

По-древнегречески «конкурс, соревнование» звучит как «agon» (отсюда «агония»). Слово это обозначало вообще всяческие игры, баталии, драматические фестивали (где пьесы и их авторы соревновались друг с другом по определенным правилам), а также различные конкурсы ораторов. Совершенно дословный перевод слова «agon» — «толпа, собравшаяся посмотреть соревнование». Такова точка зрения древних греков: соревнование не значит ничего, если оно не происходит на публике. Любая победа малоценна, если не достигнута на глазах свидетелей.

Современные спортсмены, чьи соревнования проходят зачастую при закрытых дверях на фоне рекламных щитов, по мнению древних — кто угодно, только не атлеты. Мы-то с вами знаем, что основная часть многомиллионных гонораров выдающихся футболистов, легкоатлетов и прочих теннисистов действительно происходит из их рекламных контрактов, а вовсе не из призовых вознаграждений. Дело доходит до курьезов: Анна Курникова, например, считающаяся одной из богатейших теннисисток мира, за всю свою спортивную карьеру не выиграла ни одного (!) взрослого турнира.

В честь чемпионов древних Олимпиад (на деньги спонсоров и, в меньшей степени, самих атлетов) ваяли скульптуры. Именно поэтому территория, прилегающая к стадиону в легендарной Олимпии, буквально усыпана статуями победителей. В честь чемпионов нанятые поэты слагали оды (особенно «плодовитым» был поэт Пиндар), композиторы писали песни, а танцоры в дни триумфа без устали плясали в родных поселениях новоиспеченных «олимпиоников» (олимпийских чемпионов). В своих поэмах Пиндар называл победителей «близкими к святости» (не те ли качества фанаты приписывают своим спортивным кумирам и поп-идолам?), в то время как проигравших, по словам поэта, дома никто не ждал (неужели даже домашние?), и неудачникам приходилось возвращаться к родным пенатам буквально по задворкам.

Олимпийские игры. Бегуны на короткую дистанцию. Изображение на вазе VI в. до н.э.

Древние греки страшно боялись быть осмеянными на публике, и проигравшие, зная, что их ждет на родине, старались, что называется, «не высовываться». До нас в виде анекдотов дошли несколько историй. Первая — о некоем бегуне Хармосе: видя беспомощность бегуна на дистанции, к нему подбежал его товарищ и для приободрения духа дал отстающему тумаков. Однако это помогло мало, и Хармос все равно прибежал последним. Вторая история о некоем Маркусе, который бежал так медленно, что пришедший ночной сторож закрыл двери стадиона на засов, приняв бегуна за статую. Говорят, что перспектива публичного унижения подвигла сборную Англии по регби достичь неслыханных высот (после разгромного поражения 0-36 от сборной Южной Африки в первой игре на Кубок мира 2001 г.). Без сомнения, древнегреческих атлетов вдохновляло еще и серьезное вознаграждение, предусмотренное для победителя властями его родного города — пожизненное обеспечение съестными продуктами за общественный счет, лучшие места в театрах, а также налоговые послабления. В наши дни спортсменов, добившихся важных результатов, обычно награждают орденом Британской империи 5-й степени.

 

Быть чемпионом... (не) обязательно

Древнегреческий «Олимпийский комитет» требовал, чтобы все участники соревнований появлялись в Олимпии за месяц до официального открытия Игр для тренировок и вообще демонстрации своих способностей. Явно слабые атлеты отсылались домой. В свою очередь, участники, которые не видели себя в чемпионах изначально, находили любые причины, чтобы добровольно вернуться на родину. Особенно осторожничали атлеты, намеревавшиеся участвовать в контактных видах спорта, таких как бокс и борьба. Исторические хроники донесли до нас сообщение, что «такой-то выиграл Игры «akonti», буквально «без пыли», то есть совершенно без борьбы. Соперники, бросив на потенциального чемпиона один взгляд, попросту разбежались.

Дискобол. Изображение на вазе VI в. до н. э.

Ни один древний эллин не сказал бы: «Участие — вот что главное» или «Все — победители». Древнегреческое слово «athletes» означает не что иное, как «соревнующийся за приз», а вовсе не «тот, кто участвует». Цель у атлетов была одна — победить. Каждый, кто не побеждал, считался проигравшим. На Играх не было призов за второе и третье места; то есть атлет, прибежавший к финишу вторым, приравнивался к аутсайдерам. Будь такая система принята в наши дни, малым и не очень спортивным странам, мечтающим в лучшем случае об одной-двух медалях, не имело бы никакого смысла посылать на международные соревнования свои немногочисленные делегации. Эти страны сэкономили бы уйму денег, а зрители были бы избавлены от скучного лицезрения отборочных «разогревающих» забегов и заплывов. Отступление, конечно, шуточное, и я рад, что современные Олимпийские игры руководствуются главным принципом Олимпийской хартии — «главное не победа, а участие».

 

Ставки на победителя

К сожалению, древним грекам была известна и главная болезнь современного спорта высших достижений (скорее, это околоспортивный аспект), а именно, страшное давление различного рода чиновников, функционеров, спонсоров, оказываемое на спортсменов и их тренеров. Так это происходит, например, на соревнованиях болидов в «Формуле-1». Это возмутительно, когда директора и менеджеры «конюшен» указывают пилотам, что им делать и как выступать. Например, на «Гран-При Австрии» 2002 г. пилоту из команды «Феррари» Рубенсу Баррикелло велели уступить дорогу коллеге по команде Михаэлю Шумахеру (кстати, бессменному чемпиону тех лет). Весь чемпионат 2007 г. тлел трехсторонний конфликт между менеджментом команды «Макларен» и ее двумя лидерами  — Фернандо Алонсо (считавшему, что именно ему должны быть отданы все приоритеты) и британским новичком Льюисом Хэмильтоном (также прекрасно себя зарекомендовавшим).

Напрашивается очевидное сходство с античными состязаниями колесниц — зрелищем необычайно дорогим и хлопотным (содержание лошадей, организация конюшен, изготовление и ремонт колесниц и тому подобное). Без сомнения, этот олимпийский вид спорта был привилегией людей очень богатых (либо самих наездников и возниц, либо их спонсоров). В результате победы в скачках или состязаниях колесниц считались самыми престижными, а в час восхваления победителей уже знакомый нам поэт Пиндар славословил почему-то не наездников или возниц, а владельцев всего этого «хозяйства». Конечно, оды он слагал по заказу и, в общем-то, ничем от наемных наездников-исполнителей не отличался. До нас дошли его творения, воспевающие не тех, кто, рискуя жизнью, добывал оливковую ветвь победителя, а хозяев лошадей и колесниц, взиравших на соревнования с трибун и время от времени (наверняка это было так) хватавшихся за сердце.

Гонки колесниц были возможны, конечно, благодаря усилиям и деньгам хозяев. То же самое происходит и в «Формуле-I». Гонщики, сидящие за изящным рулем и нажимающие на педаль акселератора, смелы и сильны физически, но на этом их функции завершаются. На кону их жизнь и спортивная репутация, но всем этим руководят большие деньги, а они, как известно, решают все. Поэтому в системе «собственник — исполнитель» гонщики, даже самые блестящие, знают свое место. Это место — нигде.

Тем не менее у древнегреческих атлетов было огромное преимущество перед современными спортсменами: они не были заложниками своих громких имен и рекламных контрактов. На своей спортивной одежде им не приходилось нести логотипы известных компаний, потому что никакой формы не было вообще: древнегреческие атлеты выступали совершенно обнаженными. Не сомневаюсь, что появись современные рекламные агенты на стадионе в древней Олимпии, они эту ситуацию исправили бы.

 

Остановить немедленно!

Отношения между полами никто не отменял, и поэтому в места проживания современных олимпийцев (так называемые «олимпийские деревни») контрацептивы завозят грузовиками, а на страницах газет не умолкает дискуссия о вреде и пользе присутствия рядом со спортсменами их жен и подруг во время больших соревнований. Общественное мнение склонно полагать, что поддержка (во всех смыслах) близких людей окрыляет спортсменов и поддерживает их боевой дух, а нелепые запреты на этот счет некоторых тренеров и функционеров ограничивают свободу и являются нарушением прав личности.

Однако оставим политику в стороне и обратимся к физиологической стороне дела. Древние греки с такой постановкой вопроса были не согласны вообще, потому как считали мужское семя основополагающим компонентом и условием мужской силы. Вот мнение древнегреческого врачевателя Арефия: «Мужчина, находящийся во власти семени, крепок, смел и силен физически. Доказательство тому — достижения атлетов во время воздержания».

Даже о непроизвольном ночном семяизвержении думали как о нежелательной угрозе выносливости и правильного дыхания. Мыслитель Филострат (III в. н. э.) в своем трактате «Гимна-стикос» пишет, что «... у кого это случилось, должен заниматься укреплением своей силы более тщательно, чем обычно, так как у него в теле теперь нехватка жизненной силы... заниматься придется больше обычного, чтобы его легкие получили большую нагрузку».

Профилактика всегда лучше лечения, поэтому древнеримский врач Гален рекомендует атлетам предпринимать меры предосторожности: «Когда атлет напрягает бицепсы, чтобы перетащить большой свинцовый снаряд, ему нужно быть очень осторожным, особенно если у него недавно было ночное семяизвержение».

Некоторые атлеты даже не допускали мысли о сексе. Они попросту выходили из помещения, где заводили разговоры «про это»; а «панкратион» Клейтомах, говорят, отворачивал взгляд от совокупляющихся собак.

В гомоэротичной атмосфере гимнастического зала обнаженные атлеты, как могли, боролись с искушениями и соблазнами, стараясь при этом не искушать других. Неудивительно, что многие из них прятали свои причинные места под специальной кожаной пластиной.

 

Под огнем критики

Во времена расцвета Римской империи во всем Средиземноморье проходили сотни соревнований, где лучшие атлеты, ставшие профессионалами, могли показать свое мастерство. В некоторых городах спортивные соревнования по накалу и размаху не уступали «настоящим», традиционным Олимпийским играм, а в Александрии и Эфесе, например, Олимпийский огонь не угасал никогда. В самой Олимпии Игры, как вредная языческая забава, были запрещены в 394 г. н. э. императором Феодосием. Античные атлеты-профессионалы кочевали от соревнования к соревнованию, в точности как труппа гастролеров-баскетболистов «Харлем Глобтроттерс», требуя кроме почестей еще и деньги (ничего не изменилось и поныне).

Как и сегодня, герои спорта были необычайно популярны и, по сути, приравнивались к полубогам. Некий Феаген из Тасоса оставался непревзойденным в течение 22 лет, выиграв за это время 1400 титулов, за что на его родном острове в его честь была воздвигнута статуя. Интересно, что один из бывших соперников Феагена решил разбить ненавистную статую, но крайне неудачно: свалившаяся с постамента статуя насмерть придавила злоумышленника. Позднее статую обвинили в убийстве и сбросили в море. Когда на острове разразился голод, дельфийский оракул посоветовал извлечь статую из моря и вернуть ее на прежнее место. В течение целых восьмисот последующих лет у статуи, которая, как считалось, имеет целительную силу, совершались жертвоприношения. Интересно, что в постамент и нижнюю часть статуи для защиты от воров были замурованы массивные железные кольца, которые можно видеть и по сей день. Можем ли мы представить некоего болельщика «Сандерленда», сокрушающего памятник великому игроку «Ньюкасла» Джэки Мильбурну, установленный в его родном городе Ашингтон? Зная буйство наших фанатов, я рекомендовал бы усилить охрану памятника хотя бы техническими средствами.

В адрес атлетов древности, как и сегодняшних, выпускалось немало критических стрел. Раздутое самомнение (подкрепленное сегодня безумными гонорарами и фотографиями на первых страницах таблоидов) было свойственно и античным спортсменам. Кроме того, их обвиняли в неспособности думать о чем-либо еще, кроме спорта. Приводим слова врача Галена: «Возможно, из-за таких огромных денег, а не чего-то еще атлеты витают в облаках. И если вы видите, что кто-то из них живет в долгах — это потому, что они уже больше не выступают».

Древнегреческий поэт и мыслитель Ксенофан отмечал, что, хотя победители Олимпиады щедро вознаграждались морально и материально, «их родные города от этого не богатели и лучше не управлялись».

Ему вторил Аристотель: «Совершенствование физической силы атлетов не имеет ничего общего ни с целями обычной цивильной жизни, ни с воспроизводством детей, ни с укреплением их здоровья. Некоторые упражнения действительно полезны, но только не те, которые развивают в атлетах жестокость и злобу».

Когда наш министр образования, радея за здоровье учеников, рекомендует ввести в школах уроки йоги, Аристотель встал бы на его сторону, если, конечно, этот вид не был бы включен в олимпийскую программу (мне кажется, что такое обилие олимпийских дисциплин — от пляжного волейбола до синхронного плавания — древних греков, мягко говоря, смутило бы). А Цицерон, например, вообще не видел ничего хорошего ни в соревнованиях, ни в спорте вообще. Известно, что, когда Милон, знаменитый борец, уже состарившийся, увидев занятия молодежи, посетовал оратору, что руки его «уже мертвы», Цицерон ответил ему: «Нет, глупец, это ты — мертвый, если все твое достоинство исходит не из тебя самого, а из твоих рук и ног».

Классические Олимпийские игры проводились с 776 г. до н. э. по 394 г. н. э. один раз в четыре года строго в одном и том же месте: святилище Зевса Олимпийского в Западном Пелопоннесе. Если и сейчас Олимпиады проводились бы в одном и том же месте, мы избежали бы изнурительной, дорогостоящей, никчемной, полной коррупционных эпизодов борьбы городов за право проведения очередных Игр. В общем и целом отношение самих древних греков к своему детищу мне представляется (как дико это для нас не звучало бы) резко отрицательным. В критике Олимпийских игр и всего, что с ними связано, эллины зашли очень далеко, считая их бесполезными, нездоровыми и постыдными.

 

«Желтая пресса»

Есть еще одна особенность, роднящая мир современных знаменитостей с их античными коллегами: нездоровый интерес широкой публики к их частной жизни (см. журнал «Heat», где во всей красе развернулась газетно-журнальная истерия вокруг личной жизни принцессы Дианы). Древнегреческий историк и писатель Плутарх указывает, что политикам нужно быть начеку, потому что «публичные люди в своей личной жизни должны быть более ответственными, нежели в словах или действиях: их обеды, любовные похождения, дружеские вечеринки, развлечения и интересы всегда становятся объектом для любопытства».

Наиболее полно и блестяще описана частная жизнь императоров и их приближенных в восьмитомном труде древнеримского писателя и историка Светония «О жизни двенадцати цезарей». Знаете ли вы, что, даже будучи в преклонном возрасте, император Август не расставался со своей «страстью» — лишать девственности юных девушек, которых ему «поставляла» его жена? Что Калигула совершал инцестные связи со своими тремя сестрами по очереди? Что император Клавдий собирался законным образом разрешить издавать неприличные звуки, сидя за обеденным столом и находясь на публике? Что Нерон рыскал по ночным римским улицам, вонзая свой кинжал в совершенно незнакомых, случайных прохожих, сбрасывая затем их трупы в зловонную клоаку? Что император Гальба повелел обучить слонов хождению на канате? Что во время пиров с участием императора Вителлия на столах одновременно находилось не менее четырех тысяч столовых предметов из чистого золота? Что Домициан был настолько искусным стрелком из лука, что мог с большого расстояния послать стрелу в окружность, образованную пальцами одной руки своего раба? Прочитайте Светония. Там все это есть.

Причина расцвета всей этой околосветской, придворной хроники — не только простое человеческое любопытство и тяга ко всему скандальному. Дело в том, что имперский двор (если отбросить частную жизнь сенаторов в республиканскую эру) всегда был закрытой сферой, доступной лишь избранным, куда вход посторонним был строжайше запрещен. Такая закрытая система обязательно генерирует слухи и сплетни, так как абсолютно непрозрачна. Это же в точности относится к жизни современных политиков. Наилучший пример — Тони Блэйр и его диван, а также Гордон Браун со своим неоимперским стилем правления. Что бы не происходило на глазах у общественности, реальная политика творится в тихом кругу друзей и советников. Так как для средств массовой информации обычно недоступны никакие более или менее серьезные и ответственные источники информации, остаются слухи и пронырливые «папарацци». Отсюда бесконечные истории о Чери Блэйр, Кэрол Кэплин и так далее.

 

Гладиаторский гламур

Древнеримским эквивалентом большого спортивного события, несомненно, являлись гладиаторские бои (так же, как и гонки колесниц; однако я сконцентрируюсь именно на гладиаторах). Гладиаторами (дословно — «боец, владеющий мечом»; от латинского «gladis» — «меч») становились, как правило, неудачники, преступники либо рабы. Их готовили специально на потеху публике, и вся их сценическая роль развивалась по двум сценариям: либо убить другого гладиатора, либо погибнуть самому. Согласно известному древнеримскому мифу, Ромул и Рем, вскормленные волчицей, воспитанные пастухами и основавшие Рим, были детьми Марса, бога войны. И поэтому их наследники — римляне — не должны знать колебаний и жалости к врагам. Тем более гладиаторы.

В 221 г. до н. э. во время погребальной церемонии некий римлянин, перечисляя добрые деяния и заслуги своего усопшего отца, кроме мудрости, славы и достойного служения обществу, отметил также, что «он хотел быть воином первой шеренги ». В среде древнеримских легионеров быть «воином первой шеренги» значило быть готовым к схватке один на один с соперником. Гладиаторы и представляли тот особый бескомпромиссный дух «воинов первой шеренги». Цицерон допускал, что не могло быть «лучшей школы, в которой учатся превозмогать боль и не бояться смерти, чем состязания гладиаторов». Плиний Старший считал, что «гладиаторские бои не ухудшают общественную нравственность, а вдохновляют народ с презрением относиться к смерти, демонстрируя жажду славы и стремление к победе даже среди преступников и рабов».

Но если даже такие низшие индивидуумы, как рабы, могли быть примером в «жажде славы и побед», то насколько лучше было бы, если такими качествами были бы одержимы свободные граждане? А ведь эти качества — часть того, что называлось «быть римлянином».

По мере расширения и укрепления империи идея устраивать «свои» игрища овладевала многими местечковыми правителями. То же самое происходило и в Британской империи. Мы, например, привили многим вассальным народам вкус к игре в крикет. Вместе с тем мы экспортировали наши традиционные ценности и традиции — такие как «честная игра», спортивные судьи и даже пятичасовой чай со сливками.

 

Игры со звериным лицом

Однако раздавались и недовольные голоса. Так, философ Сенека, без большого удовольствия наблюдавший, как кровавые зрелища огрубляют людей, ужесточают их нравы, писал: «... утром они бросали людей к диким животным, а днем — к ногам зрителей».

Он рассказывает, как толпа, видя пассивность или неспособность гладиатора из-за раны либо изнеможения продолжать схватку, ревет нечеловеческим голосом, указывая распорядителю на арене: «Убей его! Дай ему кнутом! Прижги его железом!» И когда распорядитель уже вмешался, с трибун несется: «Пусть вон тому подрежут горло, чтобы не тянул время!» После просмотра одного такого спектакля Сенека вспоминает: «Я пришел домой более алчным, амбициозным, нервозным, жестоким и бесчеловечным».

Эти слова применимы и к атмосфере современных боксерских поединков и других грубых контактных видов спорта, хотя сегодня такие единоборства опутаны регламентациями и правилами, которые в какой-то степени эти единоборства «очеловечивают». Взять те же боксерские перчатки, смягчающие удары, или ограничения в разнице веса участников.

Сенека. Предполагаемый портрет философа

Гладиаторские команды, как правило, являлись чьей-то собственностью (сегодняшние спортсмены тоже не свободны в профессиональном плане, находясь в зависимости от спонсоров и промоуторов); нередки были обмены гладиаторов, их продажа и перепродажа. И вообще в коммерческом смысле они были хорошим объектом для вложения капитала. Содержание гладиаторов было удовольствием не из дешевых: их нужно было тренировать, экипировать, кормить, где-то селить и перевозить с арены на арену. Чем не аналогия с современными футболистами?

Когда публика оставалась недовольна зрелищем, гладиаторы платили высокую цену. Некоторые бойцы были «такие старые и дряхлые, что их можно было свалить с ног, лишь дунув на них». Несчастных подгоняли плетьми навстречу верной смерти. На современных боксерских ристалищах царят те же нравы, разве что боксеров не подгоняют пинками.

 

Нет худа без добра

Самых смелых и удачливых гладиаторов римская публика знала даже в лицо, как если бы это были выдающиеся писатели или актеры. На бои этих гладиаторов ходили так же, как сейчас ходят на матчи знаменитых футболистов. Разве что футболистов, если нет травмы, можно увидеть и в следующем матче; гладиаторы жили сегодняшним днем, вернее, вечером. И никто не знал, что их ждет на арене — слава или смерть. Иногда отличившимся бойцам, любимцам публики, доставался главный приз — свобода. Хозяева по требованию зрителей награждали такого гладиатора значительной суммой и, если он был рабом, ходатайствовали перед властями об освобождении его из рабства.

Интересно, что некоторые гладиаторы настолько свыклись со своей смертельной ролью, что, даже получив свободу, не уходили с арены. Эти гладиаторы были необычайно популярны в народе; и не удивительно, что многие античные стены буквально исписаны восхвалениями в адрес любимцев: «Целадус заставляет вздыхать всех девчонок», «Кресценс — в сердце девушек». Находим мы и рисунки (иногда совершенно примитивные), изображающие гладиаторов в действии. Сатирик Ювенал писал по этому поводу, что «все женщины обожают меч», вкладывая в эту фразу, конечно же, двойной смысл и предвосхищая нашу эпоху, которая необычайно богата на спортсменов-сердцеедов, таких как игрок сборной Франции по регби Себастьян Шаброль. Хотя сами гладиаторы и не оставили после себя никаких свидетельств, мемуаров и автобиографий, как это делают современные спортсмены, известно, что некоторые из них попали в анналы современников, как писателей, так и антрепренеров. Нам известно также, что вокруг гладиаторов и игр в целом выросла целая индустрия: сувенирные лавки продавали ножи, лампы и посуду со сценами гладиаторских боев; изображения гладиаторов можно было встретить на многих изделиях — начиная с флаконов с духами и заканчивая детскими бутылочками и женскими пудреницами.

Любопытно, что спонсоры и инвесторы совершенно не горели желанием лицезреть те жестокости, которые сами же и оплачивали. Не желали они видеть и плебс на трибунах. Если они попадали в почетные ложи, то лишь для того, чтобы убедиться, что средства вложены правильно. Естественно, как и любой собственник, не желающий порчи своего товара, хозяева гладиаторов не желали их смерти. В списках гладиаторов напротив имен и прозвищ («Иллириец», «Аквитанец») мы находим короткое слово «missi». Это значит «не выставлять на бой; свободен». Примечание красноречиво говорит нам о том, что к гладиаторам относились не только как к «пушечному мясу». Я считаю, что кровавые ужасы на арене в голливудском стиле — реальность; однако имело место и уважение к гладиаторам (естественно, к тем, кто заслужил к себе такое отношение). Жизнь, как всегда, многоцветна. Гладиаторские бои — это бизнес со всеми вытекающими отсюда последствиями.

 

Звезды политической сцены

В начале этой главы я уже классифицировал знаменитых людей по трем категориям; причем в третьей категории поселились те, кто вообще ничего полезного в жизни не совершил, но стал популярным благодаря частому мельканию в средствах массовой информации. Мне чрезвычайно трудно найти аналогию в античном мире. Были ли там такие? Чтобы стать знаменитостью в ту эпоху, человек должен был совершить что-то серьезное и что-то из себя представлять.

Однако известны случаи, когда важные политические фигуры древности использовали все свое могущество и влияние, пытаясь предстать перед публикой в качестве «звезды» в каком-либо виде искусства или спорта. В нынешние времена такое, как мне кажется, большая редкость. Не считать же, на самом деле, поп-звездой Билла Клинтона, недурно поигрывающего на саксофоне? Так же не дотягивают до звездного статуса ни Гордон Браун, не понаслышке знакомый с театральными подмостками, ни Ее Величество со своим, чуть ли не театрализованным, отрепетированным за десятилетия, ритуалом чаепития. Правда, нельзя не вспомнить о принцессе Анне как об очень искусной наезднице (между прочим, участницей Олимпийских игр) и принце Филиппе, жокее и наезднике, участнике многих европейских и мировых чемпионатов. Но вернемся в Древний Рим. Пресловутый император Нерон, например, убедил себя и других, что он великий актер, певец, знаток оперного искусства и вообще суперзвезда своей эпохи. Выкладывая все свои козыри на стол, он стремился поразить современников, и ему, по правде сказать, это нередко удавалось. В те времена настоящим очагом культуры была, несомненно, Древняя Греция, и неудивительно, что именно в Элладе честолюбивый император пытался демонстрировать все свои многочисленные таланты. Незаурядный актер, эстет, шоумен и пиарщик, он удивлял искушенных эллинов своей разносторонностью. Один дотошный античный историк подсчитал, что в 66-67 гг. н. э. на легендарной земле Эллады Нерон в различных конкурсах, соревнованиях и спортивных состязаниях выиграл аж 1808 (!) первых призов. Не дураки они, эти греки — Нерон отблагодарил гостеприимных эллинов за их расположение по-царски, освободив их от римских налогов и власти римского права. Я уже упоминал, что последние слова Нерона были: «Мертвый, но какой был артист!».

Самая большая ирония в судьбе императора в том, что главную свою роль — императора — он сыграл скверно. Могу назвать еще одного античного деятеля, рвавшегося в «звезды», — императора Коммодия, не брезговавшего выходить на арену в гладиаторском облачении и требовавшего отношения к себе как к богу.

В наше время, наоборот, многие звезды шоу-бизнеса жаждут занять место в большой политике: на слуху такие имена, как Рональд Рейган, Арнольд Шварценеггер или наша Гленда Джексон.

Видимо, это общемировая тенденция. Если чего и нельзя найти в античном мире, так это так называемого феномена «прохладной Британии» («Cool Britannia») времен Тони Блэйра, когда поп-звезд, актеров, стилистов и спортсменов приглашали высказаться на злобу дня и, представьте, выслушивали их мнение, чего никогда не случилось бы даже в эпоху таких просвещенных правителей, как Перикл или Марк Аврелий.

Согласимся, что современные культура и спорт требуют чрезвычайного профессионализма, а политика, видимо, осталась последним островком, где прекрасно себя чувствуют дилетанты. Рассказывают, что премьер-министр Таиланда Самак Сундаравей ведет на ТВ уроки кулинарии. Не сомневайтесь, свое шоу он никогда не бросит.