В ночь на 22 сентября 2005 г. воздух в пуштунской деревушке Шкин, что расположилась в четырех милях (примерно 6 км) от пакистанской границы в восточной афганской провинции Пактика, был чист и прохладен. Почвы вокруг деревни были бедны, поэтому сельским хозяйством ее жители практически не занимались. Исключение составляли лишь несколько яблоневых садов. Через регион проходили несколько извилистых дорог, ни одна из которых не имела покрытия. Ландшафт очень напоминал картины Фредерика Ремингтона или Ч. М. Рассела, посвященные Американскому Западу. Пыль слой за слоем засыпала безжизненный, иссушенный солнцем ландшафт. Севернее Шкина находится место, о котором Редьярд Киплинг написал в своей «Балладе о царской шутке»:
В Шкине располагался наблюдательный пункт Афганской национальной армии. В четырех милях (6 км) от него находилась американская база огневой поддержки, где той ночью разместились меньше десятка американцев – двое морских пехотинцев и несколько оперативников ЦРУ. База напоминала форт кавалерии на Диком Западе, окруженный витками колючей проволоки. Над глиняными стенами толщиной в метр развевался флаг Соединенных Штатов. На наблюдательной вышке постоянно находился солдат, внимательно наблюдавший за грядой холмов высотой до 2500 м, по которой проходила граница между Афганистаном и Пакистаном. В час ночи около сорока боевиков, преодолев горный перевал, проникли на территорию Афганистана и атаковали афганский наблюдательный пункт. С пакистанских наблюдательных пунктов, расположенных на востоке и юго-востоке на расстоянии соответственно 400 и 800 м, боевиков поддержали огнем из крупнокалиберных пулеметов и гранатометов. Выпущенная из РПГ граната угодила в склад боеприпасов на афганском наблюдательном пункте, вызвав сильный пожар, который не удавалось потушить. Афганцы быстро оказались в окружении. Группа быстрого реагирования армии Афганистана сразу получила приказ выдвинуться к окруженному наблюдательному пункту на расстояние 300 м и снять осаду при поддержке артиллерии, огонь которой корректировался с базы огневой поддержки Шкин.
Тем временем оперативники ЦРУ на базе лихорадочно пытались связаться с пакистанскими военными, которым удалось добиться прекращения стрельбы с пакинстанских постов. После этого американцы начали наводить огонь пакистанской артиллерии на боевиков. Всего пакистанцы произвели 38 выстрелов из 105-мм пушек. Было отмечено несколько прямых попаданий. Боевики поспешно отступили. Используя систему Joint Land Attack Cruise Missile Defense Elevated Netted Sensor (JLENS) (общий сетевой сенсор оценки наземных и ракетных атак), представляющую собой привязной аэростат с установленными на нем радарами для загоризонтного обнаружения целей и управления огнем, американцы наблюдали за отступлением боевиков через пакистанскую границу. Несмотря на то что нападение удалось отбить, боевики успели убить двоих и ранить трех афганских солдат. Кроме того, был уничтожен склад боеприпасов, где находились пулеметы, автоматы АК-47, безоткатные пушки, радиостанции и патроны.
Ранее в тот же день подразделение 5-й группы войск специального назначения отбыло с афганского наблюдательного пункта после проведения тренировок. Время, выбранное для ночной атаки, подозрительно указывало на то, что либо пакистанские военные, либо боевики, либо и те и другие наблюдали за отбытием американских спецназовцев. В докладе о выполнении задачи отмечено, что пакистанские военные действовали совместно с боевиками. «Пакистанские военные активно поддерживали нападение противника на наблюдательный пункт, несмотря на данные в прошлом заверения о сотрудничестве с армией Афганистана и силами Коалиции… Ущерба и жертв, вызванных огнем по своим, можно было бы избежать, если бы противник действовал самостоятельно». Кроме того, в докладе говорится, что «проявленное в прошлом нежелание американских военных открывать огонь по пакистанским опорным пунктам в тех случаях, когда американский персонал непосредственно не затронут, вероятно, поощрило пакистанских военных к откровенной поддержке нападения противника»2.
Этот инцидент был далеко не единственным в длинной череде нападений на цели в Афганистане, в районе восточного участка границы с Пакистаном. Большую часть нападений прямо или косвенно поддерживали пакистанские структуры – ИСИ или Пограничный корпус. «Граница – это сплошная головная боль для нас», – посетовал один из офицеров 82-й воздушно-десантной дивизии 3. Пакистанские политические лидеры всегда желали так или иначе присутствовать в Афганистане, включая военное вмешательство – в интересах национальной безопасности. В 1979 г. пакистанский диктатор Зия-уль-Хак заметил в разговоре с главой ИСИ генерал-лейтенантом Ахтаром Абдулом Реман-Ханом, что «вода в Афганистане должна кипеть при правильной температуре»4.
Одной из главных причин начала и интенсификации мятежа в Афганистане было то, что боевики смогли заручиться поддержкой извне. После падения «Талибана» его уцелевшие лидеры, как и лидеры союзных ему группировок, ушли в Пакистан. В течение следующих нескольких лет им удавалось получать помощь от разных государственных структур Пакистана. Афганское правительство имело склонность обвинять во всех бедах своей страны Пакистан, но нет смысла спорить с тем, что возможность враждебных группировок иметь базы на территории Пакистана стала одним из основных факторов их успехов.
Преимущества поддержки мятежников извне очевидны. Благодаря ей они получают больше денег, оружия и другой помощи, поэтому их возможности существенно возрастают. Во время восстаний именно иностранные государства становятся главными внешними спонсорами инсургентов, потому что они обладают наибольшими ресурсами. Государства руководствуются здесь, скорее всего, своими интересами – укреплением собственной безопасности. Власти и население хотят обезопасить себя от внешних угроз и ищут возможность влиять на других, чтобы гарантировать свою безопасность. Эта мысль совершенно определенно касается некоторых членов правительства Пакистана, считавших «Талибан» мощной группировкой, руками которой можно действовать против правительства Хамида Карзая.
В 2006 г. продюсер программы PBS Frontline Мартин Смит отправился в район афгано-пакистанской границы, чтобы проанализировать обстановку и посмотреть на перспективы с точки зрения возможных последствий для Соединенных Штатов. «После падения «Талибана» некоторые эксперты предупреждали о возможном кошмарном сценарии, когда «Талибан» и «Аль-Каида» уходят из Афганистана в соседний Пакистан и создают там новые командные центры вне досягаемости США. Этот сценарий стал явью», – говорит Смит в своей программе 5.
Операция «Аль-Мизан»
C 2002 г. стратегия США в приграничных районах Пакистана складывалась из двух основных компонентов. Во-первых, важнейшей целью оставалось захватить лидеров «Аль-Каиды». В 2005 и 2006 гг. американские представители начали оказывать давление на Пакистан, стараясь заставить его действовать более жестко против лидеров талибов и других группировок в приграничных районах страны. Но главной целью оставалась «Аль-Каида». Во-вторых, независимо от последствий, США ожидали от правительства Пакистана, что оно возьмет на себя проведение большей части операций. Соединенные Штаты предоставляли ему помощь и время от времени наносили точечные удары, но в основном полагались на Пакистан.
Правительство Соединенных Штатов ежегодно оказывало помощь, превышающую миллиард долларов, основным силовым структурам Пакистана, ответственным за проведение контртеррористических и противоповстанческих мероприятий: армии Пакистана, Пограничному корпусу, Пограничной полиции и ИСИ. Пограничный корпус, крупнейшее гражданское военизированное формирование, насчитывает почти 100 000 человек личного состава и отвечает за охрану западной границы Пакистана протяженностью без малого 6000 км. Пограничная полиция – формирование федерального подчинения и обеспечивает охрану границы между Федерально управляемыми племенными территориями и остальной территорией Пакистана. Кроме того, отдельные подразделения Пограничной полиции выполняют задачи обеспечения внутренней безопасности в других районах Пакистана – например, в городах Кветта, Карачи и Исламабад. Правительство США направляло деньги и прочую помощь по каналам Министерства обороны, включая фонды поддержки коалиции, другие виды военной помощи (в том числе поставки вертолетов и обучение нанесению воздушно-штурмовых ударов) и помощи в борьбе с контрабандой наркотиков. Деньги шли также по каналам Государственного департамента, ЦРУ и других правительственных структур 6.
Фонды поддержки коалиции представляли собой особый источник противоречий. Дэвид Роде и Дэвид Сэнджер в статье в «Нью-Йорк Таймс» написали, что Соединенные Штаты ежегодно платят 1 млрд долларов пакистанским военным в качестве «компенсации» за проведение контртеррористических операций в районе границы с Афганистаном. Но журналисты обнаружили также, что, несмотря на дополнительное финансирование, президент Пакистана принял решение сократить патрулирование в местах, где боевики «Аль-Каиды» и «Талибана» проявляли наибольшую активность. За пять лет Пакистан получил более 5,6 млрд долларов, это более половины общей суммы помощи, оказанной стране Соединенными Штатами после 11 сентября 2001 г., без учета скрытого финансирования. Роде и Сэнджер также сообщили, что некоторые высокопоставленные американские военные предложили поставить выделение помощи в зависимость от результатов деятельности Пакистана по борьбе против «Аль-Каиды» и недопущению «Талибана» на территорию страны для создания там баз, с которых они затем проводят операции в Афганистане. Это предложение осталось без ответа 7.
В 2002 г. в Пакистане началась противоповстанческая кампания, получившая название «Аль-Мизан». В то время многие высокопоставленные американские политики считали Пакистан надежным партнером. «Пакистанцы были частью решения проблемы, а не проблемой. Мушарраф очень хорошо помогал. Он действительно противостоял радикализации Пакистана», – сказал тогда главный контролер Пентагона Дов Закхайм 8.
Армия Пакистана не имела большого опыта противоповстанческих операций. До 2002 г. она занималась чем-то похожим в Восточном Пакистане (ныне Бангладеш) в 1971–1972 гг. и в Белуджистане в 1973–1977 гг. Тогда военные больше полагались на огневую мощь и нанесли серьезный побочный ущерб. Но в принципе пакистанская армия готовилась к обычной войне с Индией. В ходе операции «Аль-Мизан» пакистанцы развернули в Зоне племен примерно 70 000–80 000 военнослужащих. Несмотря на отсутствие соответствующего опыта, армия и спецслужбы смогли захватить или уничтожить таких важных членов «Аль-Каиды», как Халид Шейх Мухаммед, Абу Фарадж Аль-Либби, Абу Зубейда и Абу Талха аль-Пакистани 9. В декабре 2001 г. правительство использовало армейские части и Пограничный корпус против иностранных боевиков в племенных агентствах Куррам и Хайбер. Противоповстанческие операции проводились также в 2002–2005 гг., главным образом в Белуджистане, южнее Зоны племен, а также в Северном и Южном Вазиристане 10. В боях тогда погибли сотни, если не тысячи, пакистанских солдат. Например, в начале 2004 г. пакистанская разведка начала получать сообщения о деятельности «Аль-Каиды» в долине Вана в Южном Вазиристане. В марте Пограничный корпус начал операцию против боевиков, но когда его подразделения прибыли в долину, на них было совершено нападение из засады. Это была типичная операция «Аль-Каиды». Абсолютно так же действовали боевики в 2002 г. против американцев, проводивших операцию «Анаконда». Они заняли окружающие холмы и высоты, а солдаты Пограничного корпуса оказались внизу на открытом месте 11.
Боевики вели ураганный огонь из укрытий на склонах гор, вызвав большие потери среди пограничников. На помощь попавшим в засаду были подняты по тревоге части пакистанской армии. В район боя были переброшены 6000 военнослужащих, из них 600 – на вертолетах. Они оцепили район вокруг места засады и начали прочесывание. Обнаружив боевиков, армейские части перешли в атаку и зачистили склоны холмов. Было убито шестьдесят три боевика, тридцать шесть из них оказались иностранцами. Солдаты нашли и уничтожили командный пункт «Аль-Каиды» и сеть туннелей со сложным электронным оборудованием.
В июне 2004 г., получив несколько тревожных сообщений разведки о том, что отряд боевиков численностью более 200 чеченцев и узбеков, нескольких арабов и нескольких сотен их местных сторонников сосредоточился в долине Шакаи, пакистанская армия нанесла удар по этому району. В начавшейся 10 июня операции участвовали 10 000 военнослужащих, а также части оперативной группы войск специального назначения и Пограничного корпуса. Около 3000 военнослужащих образовали внешнее кольцо оцепления, после чего на рассвете самолеты ВВС Пакистана нанесли удары высокоточными боеприпасами по девяти лагерям боевиков. Артиллерия армии Пакистана вела огонь с закрытых позиций, ударные вертолеты обстреливали боевиков управляемыми ракетами. С транспортных вертолетов были высажены бойцы спецназа, которые приступили к прочесыванию лагерей; одновременно пехотные части вошли в долину и устремились навстречу спецназу. Позже в долину вошли еще 3000 пехотинцев, чтобы окончательно взять ее под контроль. Во время операции погибли 4 и были ранены 12 солдат. Было убито более пятидесяти боевиков.
Пакистанские военные с помощью военнослужащих сил специальных операций США и агентуры ЦРУ уничтожили основную пропагандистскую базу и главную цитадель боевиков, в которой к тому же располагалась мастерская по изготовлению самодельных взрывных устройств. Из одного из лагерей было вывезено два грузовика телевизоров, компьютеров, лэптопов, дисков, магнитофонов и кассет12. Но это был тактический краткосрочный успех, потому что вскоре боевики создали лучше укрепленный лагерь в Вазиристане.
Кроме организации крупномасштабных операций, пакистанские спецслужбы проводили тайные операции. В марте и апреле 2007 г. армия тайно выступила на стороне талибского полевого командира муллы Назира против узбекских боевиков. Назир был харизматичным и чрезвычайно религиозным мужчиной в возрасте примерно 35 лет. Несколькими месяцами ранее он был назначен муллой Омаром эмиром «Талибана» в Южном Вазиристане. Узбеков принимал у себя враждебный пуштунский клан ахмадзаи, на них распространялась «мемастия» (пуштунское гостеприимство). Но местные жители были настроены против узбеков из-за их криминальных наклонностей и злобы.
По словам высокопоставленного правительственного чиновника, «антиузбекская акция имела огромную поддержку, и любая попытка правительства вмешаться в межплеменные отношения фактически дискредитировала бы его»13. Пакистанская армия не стала вмешиваться в операцию талибов, фактически решив задачу их руками. Но после окончания боев она направила в регион военные и полувоенные подразделения, которые взяли под контроль стратегически важные высоты и мосты и установили законность и порядок. В конечном счете отряды Назира изгнали узбеков из Вазиристана.
Операция «Аль-Мизан» включала несколько этапов. В ходе операции пакистанской армии удалось уничтожить или захватить немало местных и иностранных боевиков. Но она так и не смогла очистить регион от военизированных группировок, включая «Аль-Каиду». По нашему мнению, имеется несколько причин этой неудачи.
Во-первых, наличие неразрешимого конфликта с Индией означало, что спецслужбы Пакистана были заинтересованы в поддержке некоторых военизированных группировок, ориентированных на действия на Афганском и Кашмирском фронтах. Во-вторых, проводимые операции не были постоянными и регулярными. Это были спорадические зачистки и прочесывания, иногда переходящие в кровопролитные бои. Однако армия не привлекала для них большие массы войск и не пыталась взять зачищенный регион под контроль. В-третьих, инициативы правительства блокировались исламскими религиозными консервативными группировками, действовавшими в Федерально управляемых племенных территориях. Эти группировки расценивали действия пакистанского правительства против «Аль-Каиды» и подобных ей групп как «американскую войну». В-четвертых, многие местные жители поддерживали эти группировки. Опросы общественного мнения показывали, что даже после терактов 11 сентября значительная часть населения Пакистана поддерживала связи своего правительства с «Талибаном» и «выступала за расширение поддержки режиму муллы Омара»14. Подытоживая вышесказанное, можно сказать, что руководство Пакистана из-за оппозиции внутри страны не могло проявить политическую волю, необходимую для проведения полноценной противоповстанческой кампании.
Соединенные Штаты обсуждают Пакистан
В американском правительстве не прекращались дискуссии о роли Пакистана. Заместитель государственного секретаря Ричард Армитэйдж сказал: «У нас была кое-какая информация о том, что в 2002–2004 гг. правительство Пакистана оказывало помощь «Талибану». Вопрос в том, на каком уровне принимались решения. Было ли это государственной политикой Пакистана?»15
Резидент ЦРУ в Исламабаде Роберт Гренье был столь же прям и резок: «Я никогда не верил, что правительство безоговорочно прервало свои связи с группировками»16. Оперативники ЦРУ в Афганистане предупреждали об этом еще в 2001–2002 гг.: «Советники из ИСИ поддерживали талибов материально и делились с ними опытом и, без всяких сомнений, отправляли потоки разведданных в Исламабад»17. Все это подталкивало чиновников как внутри администрации, так и вне ее требовать от правительства более жестких действий. В октябре 2003 г. отставной генерал Джеймс В. Войт направил письмо министру обороны Рамсфелду, в котором потребовал «прекратить играть двойную игру с Саудовской Аравией, Пакистаном и Сирией. Все три государства одинаково поддерживают и тех, и других». Войт советовал Рамсфелду: «Дайте им сделать выбор – или присоединиться к тем, кто ведет войну против терроризма, или мы их нейтрализуем. Третьего не дано»18.
Однако не все американские должностные лица оценивали положение одинаково. Когда в 2005 г. генерал-лейтенант Карл Эйкенберри принял командование американскими войсками в Афганистане, он заявил, что доказательства причастности Пакистана к поддержке талибов не очевидны: «Сначала я не был убежден, что Пакистан является серьезной проблемой. Потом мое мнение изменилось»19.
Причиной неразберихи, как мы полагаем, было двойственное отношение к угрозе со стороны «Талибана» и других группировок в Афганистане и Пакистане. Они действовали по обе стороны афгано-пакистанской границы. Но правительство Соединенных Штатов не выработало единую стратегию действий в Афганистане и Пакистане. На самом деле часто имели место разногласия между американскими должностными лицами в Кабуле и Исламабаде. Фактически ЦРУ вело виртуальную войну против себя. Оперативники из резидентуры в Исламабаде утверждали, что пакистанские власти, включая ИСИ, по-прежнему поддерживают США в борьбе с «Аль-Каидой». При этом они отмечали поимку пакистанцами таких важных фигур, как Халид Шейх Мухаммед, Абу Фарадж аль-Либби и Абу Зубейда. Однако сотрудники ЦРУ, работавшие в Кабуле, были раздражены, по их оценкам, недостаточными усилиями пакистанцев в борьбе против «Аль-Каиды», «Талибана» и прочих группировок в самом Пакистане 20. Американские военные, особенно те, кто базировался в Афганистане, тоже выражали опасения тем, что пакистанская армия неоднократно допускала ошибки во время операций на Федерально управляемых племенных территориях, следовательно, она очень не хочет рисковать.
Существовали также разные системы управления «черными» и «белыми» подразделениями американских сил специальных операций, большая часть которых базировалась в Афганистане. «Черные» подразделения занимались ликвидацией высокопоставленных боевиков, их операции были тайными. «Белые» подразделения, наоборот, сначала больше участвовали в подготовке афганских служб безопасности и участвовали в операциях против боевиков. По мере роста активности последних они почти полностью переключились на борьбу с ними. При этом американцам очень мешал сомнительный союзник по ту сторону границы.
Нож в спину
Правительство Пакистана не переставало настаивать, что не помогает «Талибану». Некоторые американские эксперты были склонны верить этому. После поездки в Пакистан и Афганистан и встреч с командованием американских войск и войск НАТО, а также с афганскими и пакистанскими чиновниками генерал в отставке Барри Маккэффри сделал вывод: «Пакистанцы не поддерживают «Талибан», и у них нет стратегической цели дестабилизировать Афганистан»21. Но доказательства обратного перевешивали. Некоторые пакистанские должностные лица, включая сотрудников ИСИ и служащих Пограничного корпуса, поощряли боевиков вести борьбу против войск США и НАТО в Афганистане. Существовали большие разногласия относительно того, возглавлялась ли поддержка боевиков со стороны ИСИ высокопоставленными пакистанскими правительственными чиновниками, по крайней мере, до середины 2008 г., когда Соединенным Штатам удалось собрать серьезные доказательства этого 22. Тем не менее многие американские должностные лица, особенно в ЦРУ, считали маловероятным, что сотрудники ИСИ могли поддерживать такие группировки, как «Талибан», без одобрения руководителей ИСИ и Вооруженных сил.
Помощь со стороны ИСИ, особенно ее директората S, отвечающего за проведение операций за рубежом, оказывалась в нескольких формах. Во-первых, в готовности предоставить убежище пуштунским военизированным группировкам и их лидерам. Некоторые сотрудники ИСИ отправляли боевикам деньги и оказывали логистическую поддержку, как они поступали и прежде. Хусейн Хаккани, назначенный послом Пакистана в Соединенных Штатах, признавал в 90-х годах, что «для «Талибана» поддержка со стороны Пакистана была жизненно важна»23. Кроме того, агенты ИСИ, базировавшиеся в Пешаваре, Кветте и других регионах, постоянно поддерживали контакты с лидерами разных группировок, включая муллу Омара, Джалалуддина Хаккани и Сираджа Хаккани.
В конце срока пребывания на должности посла США в Афганистане Залмай Халилзад язвительно заметил: «Мулла Ахтар Усмани, один из лидеров «Талибана», выступал на пакистанском телеканале Geo TV как раз тогда, когда пакистанские спецслужбы уверяли, что не знают, где он. Если его смогла найти телекомпания, то как его не могут найти спецслужбы страны, владеющей атомной бомбой и множеством военных и разведывательных структур?»24
Халилзад был одним из тех, кого разочаровала политика США по отношению к Пакистану. Будучи послом США в Афганистане, а затем представителем США в ООН, он выражал свое неудовольствие увеличением количества баз боевиков на территории Пакистана как лично, так и в ходе телевидеоконференций. Один из советников Халилзада в Кабуле сказал: «У нас была информация и данные разведки, но высокопоставленные чиновники в правительстве не хотели оказывать давление на Пакистан и президента Мушаррафа, особенно в том, чтобы он принял меры против «Талибана»25.
Некоторые сотрудники ИСИ действительно оказывали стратегическую и оперативную поддержку трем основным афганским группировкам, активно действовавшим на различных фронтах вдоль афгано-пакистанской границы: «Талибану» во главе с муллой Омаром (базы в Кветте), сети Хаккани (базы в Северном Вазиристане) и «Хезб-и-Ислами» Гульбеддина Хекматиара (базы в северных частях племенных агентств в пакистанской Зоне племен и в Северо-Западной пограничной провинции).
Сотрудники ИСИ готовили боевиков «Талибана» и других группировок, действовавших в Афганистане и Кашмире, в учебных центрах в Кветте, Маншехре, Шамшатту, Парачинаре и других регионах Пакистана. Стараясь минимизировать вероятность обнаружения, ИСИ оказывала также непрямую помощь, в том числе финансовую, тренировочным лагерям «Талибана». Некоторые сотрудники ИСИ использовали для контактов с афганскими боевиками своих бывших агентов – это давало последним возможность отрицать вину на основании незнания последствий. В одном из документов НАТО сделан вывод: «боевики из-за границы/местные боевики, прошедшие подготовку в Пакистане («Талибан»/«Хезби-Ислами» Хаккани/ИСИ), проникают через границу в провинции Пактика»26.
Разведслужбы США и НАТО обнаружили несколько примеров того, как ИСИ предоставляла «Талибану» и другим группировкам (в частности, сети Хаккани) разведданные тактического, оперативного и стратегического характера. Сотрудники ИСИ снабжали талибов информацией о дислокации и передвижениях афганских войск и сил Коалиции, что привело к срыву нескольких операций против «Талибана». Агенты ИСИ были очень активны при сборе информации о передвижениях и деятельности афганских и американских войск и частей других стран НАТО в восточном и южном Афганистане. Частью добытой информации ИСИ делилась с «Талибаном» и другими группировками 27. Шокирует то, что некоторые сотрудники пакистанской разведки участвовали в подготовке терактов с использованием террористов-смертников, включая взрыв посольства Индии в Кабуле в июле 2008 г.
По-видимому, большая часть помощи ИСИ боевикам поступала от офицеров среднего и нижнего звена. Однако имеются сообщения о том, что высокопоставленные сотрудники ИСИ и чиновники правительства Пакистана были осведомлены о роли ИСИ и активно поддерживали ее. Сообщалось также, что генерал Ашфак Кайяни, начальник Генерального штаба пакистанской армии, называл Джалалуддина Хаккани «стратегическим агентом»28. Пакистанские военные (особенно из Пограничного корпуса) регулярно отказывались от сотрудничества по пресечению незаконных переходов границы и в некоторых случаях помогали боевикам пересекать ее. Дэвид Килкаллен, занимавший должность советника Кондолизы Райс и генерала Дэвида Петреуса по противоповстанческой борьбе, отмечал, что некоторые боевики уходят в Афганистан «с непосредственной помощью солдат пакистанского Пограничного корпуса»29. Такие высокопоставленные чины, как генерал Хамид Гюль (бывший глава ИСИ) и Султан Амир (бывший сотрудник ИСИ, известный как полковник Имам), выступали на заседаниях правительства Пакистана и военного руководства и призывали к джихаду против Соединенных Штатов и афганского правительства 30. Пакистанский Пограничный корпус также поддерживал наступательные операции боевиков. Американские военнослужащие говорили в интервью, что в 2006 г. отмечались десятки инцидентов, когда с опорных пунктов на пакистанской стороне (особенно с постов Пограничного корпуса) наступавших боевиков поддерживали огнем 31. В одном из документов, подготовленных совместно ООН и Евросоюзом, дается неблагоприятная оценка ситуации:
Принимая во внимание широкомасштабную вовлеченность ИСИ, служба должна давать согласие на любые переговоры с «Талибаном». Любой, ведущий переговоры без ее санкции, должен делать это максимально скрытно, в противном случае его ждут очень серьезные последствия. Не ясно, можно ли убедить президента Мушаррафа контролировать ИСИ в этом отношении, что, очевидно, не отвечает его интересам. Он явно отдавал официальный приказ, но привлечь к ответственности неформальные элементы – отставных генералов, имеющих эктремистские взгляды (например, Хамида Гюля, Азиз-Хана, Эхсана), отставных офицеров, отвечавших за связь с «Талибаном» (например, Имама, Африди), и многих других в звании ниже майора – будет намного труднее 32.
Американское правительство установило, что Пакистан, как правило, воздерживался от проведения боевых операций против руководящих структур «Талибана»33. Один пакистанский журналист подметил, что пакистанское правительство «ввязывается в бой, когда знает, что может нанести удар по иностранным боевикам, но по-прежнему отказывается действовать против «Талибана»34. То же действительно в отношении отдельных лидеров «Талибана», которые были арестованы службой безопасности Пакистана. Например, мулла Удайдулла Ахунд, схваченный пакистанцами в феврале 2007 г., продолжал оставаться на связи с лидерами талибов даже после ареста 35.
Правительство Пакистана заключило несколько соглашений с племенными лидерами, включая тех, кто являлся союзником талибов или даже был членом «Талибана». В апреле 2004 г. было заключено соглашение (известное как «Соглашение Шакаи») с «Талибаном» и местными племенными лидерами, включая Нека Мухаммеда. Родившийся в 1975 г. Нек Мухаммед был неожиданно выдвинувшимся джихадистом. Он имел привлекательную внешность, носил густую черную бороду и длинные вьющиеся волосы. Благодаря своей выдающейся самоуверенности и манере держаться он быстро добрался до вершин власти в Южном Вазиристане. «Нек никогда не отличался особым умом, но во время пребывания в стенах школы «Дарул Улум» проявились другие его черты. Он был расчетлив, с непостижимой душой и упрямой решимостью добиваться своего независимо от того, насколько бессмысленно это может быть»36. Он был деятелен и бесцеремонен, но при этом чрезвычайно харизматичен, и пакистанское правительство заключило с ним сделку.
Договор Шакаи состоял из нескольких статей: армия Пакистана обязывалась не вмешиваться во внутренние дела племен и оставаться в районах расквартирования; местные инсургенты обязывались не нападать на представителей государственной власти и объекты инфраструктуры; все иностранцы были обязаны пройти регистрацию 37. Однако Нек Мухаммед быстро нарушил условия соглашения и отказался выдавать иностранцев. Он же публично унизил правительство Пакистана, хвастливо заявив журналистам: «Это не Я пришел к ним, а они пришли ко мне. Так что ясно, кто перед кем капитулировал»38. В конечном счете, ему пришлось дорого заплатить за это. В июне 2004 г. он был убит ракетным ударом с беспилотника ЦРУ «Предэйтор» недалеко от Ваны 39. Его преемник Маулви Аббас согласился не нападать на пакистанских военных, если правительство позволит ему управлять жизнью своего племени без постороннего вмешательства.
В сентябре 2006 г. губернатор Северо-Западной пограничной провинции генерал-лейтенант в отставке Али Мухаммед Джан Оракзай достиг в Мирамшахе соглашения с Большой джиргой, членов которой собрали со всех Федерально управляемых племенных территорий. В соответствии с ним «Талибан» обещал не использовать территорию Зоны племен для нападений на правительства Афганистана и Пакистана; прекратить убийства «маликов» (старейшин) – сторонников центральной власти; не навязывать другим силой свой образ жизни. Соглашение разрешало «Талибану» сохранить административные и политические позиции, а также оружие. Иностранцам было разрешено остаться при условии хорошего поведения. В ответ пакистанская армия согласилась уйти из большинства племенных агентств 40.
Но соглашение дало обратный результат: оно усилило влияние мулл в ущерб старейшинам. Подготовленный Министерством внутренних дел Пакистана документ информировал президента Первеза Мушаррафа о том, что «талибанизация не только усилила потенциальную угрозу нашей безопасности, она также раскинула свою тень над Федерально управляемыми племенными территориями и спокойными районами, примыкающими к «племенному поясу». Реальность заключается в том, что она продолжает распространяться». Документ подтверждает, что «имела место политика умиротворения «Талибана», которая лишь придает ему храбрости»41. В оценке правительства Соединенных Штатов сделаны похожие выводы – после заключения соглашения в Мирамшахе в 2006 г. количество случав перехода талибов через границу в некоторых округах выросло на 300–400 процентов. Там же говорится, что «Зона племен» представляет собой безопасный район для группировок, так же как Кветта и часть Белуджистана»42. Местные ячейки «Талибана» в Зоне племен постепенно превратились в параллельное правительство. Талибы официально распустили традиционную джиргу. Вместо нее стороны конфликта должны были обращаться к представителю «Талибана» в своей деревне, который выполнял функции полицейского, администратора и судьи. Талибы запретили музыкальные магазины, видео, телевидение и издали указы, обязывающие мужчин носить бороды. В 2005 г. талибы и боевики из родственных им группировок осуществили целую кампанию по уничтожению старейшин, поддерживающих правительство. Им удалось убить более 100 человек. Остальные старейшины бежали из Зоны племен 43.
В 2006 г. президент Мушарраф признал, что заключенные с племенами соглашения «оказались неэффективными» и привели к «распространению талибанизации» в племенных агентствах Пакистана 44. Это всегда было целью талибов, что они без колебаний озвучивали в публичных заявлениях 45.
Стратегическое обоснование
Группа американских официальных лиц, включая генерала Дэвида Барно, считала одной из причин возросшей поддержки «Талибана» правительством Пакистана начавшееся в США обсуждение возможности сокращения численности своего воинского контингента в Афганистане. Переломной точкой стал 2005 г., когда дискуссии о частичном выводе американских войск и передаче руководства операций командованию НАТО стали самыми интенсивными. Правительства Пакистана и Афганистана трактовали это как сигнал о том, что США задумались о постепенном уходе из страны. Эти мысли побудили афганское правительство обратить внимание на Индию как стратегического партнера на долгосрочную перспективу, что, в свою очередь, побудило правительство Пакистана поддержать «Талибан»46.
В феврале 2007 г. генерал Барно выступал перед комитетом по международным делам Палаты представителей Конгресса. Он сказал: «По моему мнению, начиная с середины 2005 г. Пакистан рассчитывает свою позицию в отношении Афганистана с учетом опасений относительно сокращения присутствия США в этой стране, расположенной на своем «заднем дворе»47. Далее Барно заявил:
«В середине лета 2005 г., вскоре после моего отъезда из Афганистана, США объявили, что руководство Коалицией, ведущей операции в Афганистане, перейдет к НАТО – и вскоре после этого мы объявляем также, что выводим более 1000 наших военнослужащих из зоны боевых действий. Это, по моей собственной оценке, послужило неудачным и неправильно понятым сигналом как для друзей, так и для врагов – сигналом о том, что США уходят и передают командование миссией неизвестной (в этой части мира) организации, куда входят 26 государств, управляемой из Европы. Трагедия в том, что этот непонятый шаг вынудил наших друзей и врагов пересмотреть свои взгляды с учетом того, что США не будут более главным действующим лицом в Афганистане. Естественно, что правда состоит совсем в другом, но импульс к изменениям в деятельности наших врагов и даже поведению соседей Афганистана, как мне кажется, был дан именно в этот период»48.
Индийский аспект
Индийскую угрозу правительство Пакистана считало более важной, чем свои обязательства перед Соединенными Штатами. Один из высокопоставленных сотрудников индийской разведки сказал мне: «После падения «Талибана» в Афганистане Индия воспользовалась создавшимися возможностями завязать крепкие связи с правительством Хамида Карзая и противостоять интересам Пакистана в регионе»49. Пакистан и Индия ведут долгую борьбу в Южной Азии, оба государства заявляют о претензиях на регион Кашмира. С 1947 г. между Индией и Пакистаном были три полномасштабные войны за Кашмир.
После событий 11 сентября 2001 г. Индия перечислила Афганистану сотни миллионов долларов в качестве финансовой помощи и направляла деньги афганским политикам – кандидатам во время президентских выборов 2004 г. и парламентских выборов 2005 г. Индия также финансировала строительство нового здания афганского парламента и обеспечивала финансовую помощь при выборах законодателей 50. Индия строила дороги в районе границы с Пакистаном. Работы выполняла государственная компания Border Roads Organization. Ее публично озвученная миссия заключается «в удовлетворении стратегических потребностей Вооруженных сил Индии»51. Когда Индия открыла свои консульства в Джелалабаде, Кандагаре и Герате, пакистанские власти обвинили ее в использовании их в качестве баз для осуществления «террористической деятельности» на территории Пакистана, особенно в провинции Белуджистан. Один высокопоставленный пакистанский военный заявил, что индийские консульства скоро станут «центрами разведывательной деятельности. Индия чрезвычайно активно проводит тайные операции под личиной сбора информации и обмена ею с силами коалиции вдоль линии Дюранда в регионах с преобладающим пуштунским населением»52.
Индия вела и другие проекты, которые были явно провокационными. В провинции Кунар на востоке Афганистана она построила несколько школ на расстоянии вытянутой руки от границы с Пакистаном. В Кабуле индийское правительство подписало договор о сотрудничестве с Министерством реконструкции и восстановления сельских районов. Губернатор Кунара Сайед Фазлулла Вахиди – полный мужчина с пушистой седой бородой, очень похожий на Санта-Клауса – как-то сказал в шутку, что развязал конкурентную борьбу между Пакистаном и Индией за создание инфраструктуры в провинции 53.
Создание индо-афганской оси изолировало Пакистан и делало его не защищенным в Южной Азии. В 2001 г. Пакистан имел тесные связи с правительством талибов, которых он взращивал и пестовал еще со времен войны против Советов. Но после событий 11 сентября постоянно укрепляющиеся связи Индии с афганским правительством изменили баланс сил в Афганистане. Некоторые пакистанские правительственные чиновники полагали, что Индия преследует в Афганистане несколько целей: дестабилизировать Пакистан в отместку за его действия в Кашмире посредством поддержки белуджей и других мятежников; создать сценарий угрозы войны на два фронта; мешать Пакистану завязывать прямые контакты с государствами Средней Азии в экономической, торговой и энергетической областях; препятствовать появлению в Кабуле радикального суннитского режима, который позволил бы создать благоприятную среду для джихадистских групп, представляющих угрозу для Индии 54. Бригадный генерал пакистанской армии Фероз Хасан-Хан писал: «Пакистан полагает, что Индия проводит политику «стратегического окружения», манипулируя событиями в Афганистане и Иране, провоцируя там антипакистанские акции и преследуя цель вызвать в Пакистане политические проблемы и проблемы с безопасностью. Важнейшей целью Пакистана было добиться создания в Кабуле дружественного правительства, которое, как минимум, не будет угрожать открыть второй фронт в случае войны с Индией»55.
Таким образом, помощь боевикам в Афганистане некоторые пакистанские политики расценивали как способ противостоять растущему индийскому влиянию в Кабуле. По меньшей мере, это позволяло максимально увеличить стратегическую глубину Пакистана. Президент Мушарраф еще в 2001 г. сказал американскому послу Венди Чемберлен, что Пакистан нуждается в «стратегической глубине» в Афганистане, чтобы защитить свои западные границы 56. Но Пакистан знал также, что США и НАТО со временем уйдут из Афганистана, как ушли Соединенные Штаты после вывода советских войск в 1989 г. В 90-х годах Пакистан оказывал «Талибану» широкую поддержку. В отсутствие сопротивления со стороны Советского Союза и поддержки со стороны США Пакистан обеспечивал талибов вооружениями, боеприпасами, топливом, автомашинами, запасными частями, предоставлял разведданные и помогал готовить боевиков. В уме каждого пакистанского политика всегда сохраняется мысль о возможности собрать регион по кускам после неизбежного ухода американцев.
Другие государства, поддерживавшие инсургентов в Афганистане
Помимо Пакистана, американцы и другие страны НАТО должны были считаться с влиянием Ирана. Иранские интересы в Афганистане, особенно на западе, насчитывают тысячи лет. Афганистан являлся частью древнеперсидской империи Ахеменидов, в IX веке Афганистан находился под контролем персидской династии Саманидов. В XV веке Джахан-Шах ненадолго сделал Герат столицей своих иранских владений. В начале XVI века шах Тамасп из династии Сефевидов на короткое время изгнал узбеков из Герата, и в том же столетии шах Аббас вновь установил владычество персов в Герате и во всем западном Афганистане. В первой половине XIX века представитель Каджарской династии Мухаммед-Шах попытался реализовать претензии Ирана на Герат. Его войска начали наступление на город в 1837 г. Но обстановка в мире к тому времени изменилась.
Британцы, считавшие, что Индия может не устоять в случае наступления войск Российской империи, опасались, что шах Ирана может пропустить русских. Поэтому они решили подчинить Афганистан своему влиянию, но сделать это неофициально. Поддавшись давлению британцев, Мухаммед-Шах увел свою армию. В следующий раз иранские войска захватили Герат в октябре 1856 г. Несколько недель спустя британские власти в Бомбее отправили 45 судов с почти 6000 солдатами на борту в Иран. Британцы захватили порт Бушир и устремились вглубь страны. Шах запросил мира и в 1857 г. подписал так называемый Парижский договор, в соответствии с которым отказался от всех притязаний на Афганистан. Удовлетворенные британцы вывели из Ирана свои войска 57. Тем не менее западные провинции Афганистана всегда оставались предметом стратегического интереса иранских лидеров.
После свержения талибов в 2001 г. иранцы использовали в Афганистане т. н. «стратегию хеджирования». Логика ее заключалась в том, что, если бы Ирану удалось продемонстрировать возможность подорвать усилия Соединенных Штатов на разных фронтах, например в Ираке и Афганистане, это могло бы заставить их воздержаться от удара по иранским ядерным объектам. Имея патрон-клиентские отношения с мощными шиитскими группировками в Ливане и Ираке, Тегеран завел контакты с некоторыми суннитскими джихадистскими движениями в регионе, в том числе с «Талибаном». Генерал Дэн МакНилл, занимавший пост командующего войсками НАТО в Афганистане до середины 2008 г., подтвердил, что его подчиненные наблюдали автоколонны, шедшие из Ирана в Афганистан.
МакНилл, коренастый седой мужчина, говоривший с легким южным акцентом, рассказал об инциденте, имевшем место в 2007 г. Тогда были обнаружены несколько автомобилей, двигавшихся из Ирана в западный Афганистан. Будучи человеком, который всегда говорит то, что думает, и на публике, и в кулуарах, МакНилл сказал, что войска НАТО, остановив машины, обнаружили в них груз в виде патронов, мин и более 300 кг подрывных зарядов, изготовленных из взрывчатки С4. Другие конвои из Ирана перевозили реактивные гранаты, 107-мм ракеты и самодельные взрывные устройства 58.
Отправителями некоторых из этих партий вооружений могли быть международные торговцы оружием. Но представители НАТО и Афганистана утверждали, что за поставками стрелкового оружия и высотехнологичных вооружений «Талибану» и другим группировкам стоят иранские государственные структуры, в частности, Корпус стражей иранской революции 59. Одной из тревожных тенденций был ввоз боеприпасов Explosively Formed Penetrator (EFP) (в России принято название «ударное ядро»). В результате взрыва заряда из медного диска формируется полурасплавленный продолговатый металлический снаряд-пенетратор, пробивающий броню «Хамви» и создающий внутри машины смертельные брызги раскаленного металла. Заряды EFP использовались против израильских войск в Ливане в 2006 г. и против американских войск в Ираке, начиная с 2005 г. 60. Кроме того, существуют доказательства того, что правительство Ирана оказывало помощь – или сознательно разрешило – транзиту джихадистов, перемещавшихся между афгано-пакистанским фронтом и государствами Ближнего Востока, особенно Ираком 61.
Несмотря на то что у Ирана был стратегический мотив, поддержка им «Талибана» вызвала удивление. Все-таки исторически отношения Ирана и «Талибана» были не очень хорошими. Иран, большинство населения которого составляют шииты, с глубокой озабоченностью в 90-х годах наблюдал за становлением суннитского «Талибана». В октябре 1998 г., например, 200 000 солдат регулярной армии Ирана сосредоточились у афганской границы. «Талибан», в свою очередь, мобилизовал тысячи боевиков, чтобы отразить ожидаемое иранское нападение. Лишь в последние мгновения благодаря усилиям ООН удалось предотвратить войну между Ираном и «Талибаном». Несмотря на такие проблемы, Иран имел вполне близкие отношения с афганским правительством 62. Иран и Афганистан сотрудничали в борьбе с распространением наркотиков в районе общей границы, развивали торговлю, энергетику, поощряли взаимные инвестиции, осуществляли культурные и научные обмены. Иран сыграл также важную роль в Боннской конференции 2001 г. По словам Генерального секретаря ООН Кофи Аннана, ООН плодотворно сотрудничала с Ираном в Афганистане после свержения режима «Талибана»63.
Но перспективы конфликта с Соединенными Штатами, казалось, на время изменили стратегические расчеты Ирана. Есть также прецедент поддержки Ираном экстремистских суннитских группировок. По данным Разведывательного управления Министерства обороны, например, Иран вместе с США поставлял винтовки, мины, ручные противотанковые гранатометы и тяжелые пулеметы Гульбеддину Хекматиару и другим суннитским лидерам, сражавшимся против Советского Союза в 80-х годах 64. Бывший заместитель государственного секретаря США по политическим вопросам Николас Бернс говорил о наличии «неопровержимых доказательств» того, что «оружие поступало от правительства Ирана»65. Кроме того, иранское правительство оказывало помощь таджикским, хазарейским и узбекским группировкам, сражавшимся в 80-х и 90-х годах в северном, центральном и западном Афганистане.
Отметим, что не только Иран и Пакистан поддерживали афганских повстанцев на государственном уровне. Появлялись сообщения о том, что Китай снабжает талибов вооружениями, при этом речь шла о боеприпасах и легком стрелковом оружии 66. EFP, которые, как предполагается, попали в Афганистан из Ирана, могли быть изготовлены по китайской технологии. Но роль китайского правительства была ясна не до конца. Военнослужащий НАТО, специализировавшийся на информационных операциях, сказал мне, что Китай действовал в Афганистане скорее стихийно, чем целенаправленно: «Ведь практически на каждом футбольном мяче или игрушке, которые я покупаю и дарю афганским детям, есть надпись «Сделано в Китае». Ну и какая это информационная операция?»67 Исторически роль Китая в Афганистане была минимальной по сравнению с другими соседними государствами, хотя в 80-х годах он поставлял моджахедам оружие, в частности автоматы АК-47 и 60-мм минометы68.
Ну и наконец, в прессу просачивалась информация о богатых спонсорах из Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратов (ОАЭ) и других государств зоны Персидского залива, предоставлявших помощь боевикам в Пакистане и Афганистане. Правда, до сих пор неясно, как и в какой степени в этом были замешаны правительства этих стран. По меньшей мере в одном отчете Евросоюза и ООН отмечается, что «сокращение финансирования «Талибана» также являлось ключевым»69. Саудовская Аравия была в числе первых государств, признавших режим «Талибана» в мае 1997 г., несмотря на возвращение в Афганистан годом ранее Усамы бен Ладена, убежденного противника саудовского правительства 70. Однако после разрыва с бен Ладеном и – в конце 90-х годов – с «Талибаном» объемы помощи боевикам существенно сократились. После свержения талибов в 2001 г. основным источником финансирования «Талибана» и его союзников стал «закят» (обязательная милостыня, которую мусульмане выплачивают раз в год). Деньги из Саудовской Аравии были для талибов особенно важны, поскольку они использовали их для финансирования мечетей и медресе в Пакистане и Афганистане – важнейших центров поддержки движения и рекрутирования новых боевиков.
Лезвие бритвы
Проблемы, которые таят в себе государственные границы, как нам кажется, впервые осознал лорд Керзон оф Кедлстон, в начале XX века занимавший посты вице-короля Индии и министра иностранных дел. Будучи подростком, Керзон упал с лошади и повредил спину, поэтому до конца жизни был вынужден носить под одеждой металлический корсет. Из-за этого создавалось впечатление, что лорд Керзон – высокомерный и суровый человек. В январе 1899 г. он был назначен вице-королем Индии и занимался проблемой восстания в Зоне племен рядом с афганской границей. Выступая с лекцией в Колледже Всех Святых Оксфордского университета в 1907 г., лорд Керзон произнес фразу, которая стала знаменитой: «Границы – это лезвие бритвы, на котором подвешены современные проблемы войны и мира, жизни и смерти государств»71.
Что же касается самого последнего мятежа, то для него границы и поддержка извне были жизненно важны с самого начала. Особенно важным было использование боевиками территории Пакистана; после свержения режима «Талибана» его боевики и члены «Аль-Каиды» массово уходили в Пакистан через покрытые снегами хребты Гиндукуша. В течение следующих нескольких лет они произвели перегруппировку и начали мятеж, направленный на свержение правительства Афганистана. Проблему можно было решить, вынудив правительство Пакистана или враждебные талибам племена – при поддержке Соединенных Штатов – начать борьбу с боевиками в недоступных американцам регионах. Государственный департамент в одном из документов утверждает, что Соединенным Штатам необходимо выступить против движения «Талибан» в Кветте и других районах Пакистана:
«Сопутствующие действия должны включать задержание лидеров «Талибана», его спонсоров и групп оперативной поддержки; оказание давления на власти Пакистана с целью закрытия медресе, студенты которых участвовали в недавних боях в Пашмюле и Панджвае; захват финансовых активов «Талибана» в Кветте; запрет передвижения курьеров между Кветтой, Зоной племен и Афганистаном и закрытие оружейных рынков в районе Кветты. Идеальной была бы акция, проводимая Пакистаном, однако нам стоит рассмотреть возможность проведения односторонней акции или хотя бы пригрозить ее провести, чтобы побудить Пакистан действовать энергично 72».
Почти ничего из предложенного выполнено не было. Например, в 2007 г. американские военные предложили активизировать усилия по привлечению племенных лидеров из Зоны племен к борьбе против «Аль-Каиды» и «Талибана». Предложение делалось к контексте побуждения пакистанской армии к более энергичным действиям против расширяющегося повстанческого движения. Оно содержалось в документе, подготовленном штабом Командования сил специальных операций США (United States Special Operations Command – USSOCOM). Штаб начал активно разрабатывать план после встречи командующего SOCOM адмирала Эрика Ольсена с президентом Пакистана Первезом Мушаррафом и членами военного руководства страны в конце августа 2007 г., на которой обсуждался вопрос углубления сотрудничества Вооруженных Сил США с Пакистаном в области борьбы с экстремистами. В брифинге по итогам встречи отмечалось, что американские военные не будут задействованы в конвенциональных боевых действиях на территории Пакистана, но отряды Объединенного командования специальных операций – элитные контртеррористические подразделения – могут привлекаться к операциям против лидеров боевиков при определенных условиях 73.
Однако никаких операций не было. Все запланированное американцами осталось на бумаге. Соединенные Штаты отказались проводить согласованные действия против «Талибана» и других группировок в Пакистане – особенно в провинции Белуджистан, где находилась внутренняя шура «Талибана» – или оказывать серьезное давление на правительство Пакистана, чтобы заставить его сделать это. По меньшей мере один сотрудник президентской администрации признал, что правительство США не поставило Пакистану условий при предоставлении помощи. Оно не потребовало, чтобы в ответ на выделение денег и вооружений Пакистан оказал помощь при аресте или уничтожении лидеров «Талибана» и других группировок 74. Послы некоторых западных государств, особенно тех, чьи солдаты сражались и погибали в Афганистане, были разочарованы постоянным нежеланием Америки вступать в конфронтацию с Пакистаном 75. При этом находящиеся в Пакистане боевики «Аль-Каиды» постепенно начали по-настоящему угрожать американцам.