Титус Кроу

Титус Кроу, высокий и широкоплечий, в молодости, вероятно, был весьма недурен собой. Теперь его волосы уже тронуты сединой, а глаза, все еще яркие и проницательные, — это глаза человека, который многие годы посвятил исследованию нехоженых троп загадочных и темных учений.

Во время Второй мировой войны Кроу, тогда еще совсем молодой человек, служил в Военном министерстве в Лондоне. Он занимался взломом нацистских шифров и анализом оккультных пристрастий Гитлера, а также нейтрализацией тех темных сил, которые фюрер пытался привлечь на свою сторону в борьбе за мировое господство.

После окончания войны Кроу боролся с дьявольскими силачи где только возможно и используя любые подручные средства. Он стал всемирно известным специалистом по магии, особенно по так называемым "черным книгам" различных чародеев и колдунов с их сомнительным искусством. Он также был экспертом по археологии, палеонтологии, криптографии и истории древних миров.

Кроу прекрасно разбирается в сюрреалистических или авангардных произведениях искусства, но особое внимание уделяет творчеству Обри Бердслея, Чандлера Дэвиса, Иеронимуса Босха, Ричарда Антона Пикмана. А еще его интересуют мифы о сотворении мира. Одним словом, он — дока в антропологии.

Герой Брайана Ламли (Brian Lumley ) Титус Кроу впервые вышел на сцену в рассказе "Дуб Билли" (Billy's Oak), опубликованном в шестом номере журнала Огюста Дерлета " The Arkham Collector" (зима 1970). Еще раз он появился в том же журнале в рассказе "Вещественное доказательство" (An Item of Supporting Evidence, лето 1970). Затем оба произведения вошли в выпущенный издательским домом "Arkham House" первый сборник Брайана Ламли "Гость тьмы" (The Caller of the Black, 1971), где Кроу — главное действующее лицо одноименного рассказа. В этот же сборник вошли рассказы "Зеркало Нитокрис" (The Mirror of Nitocris) и "Часы де Мариньи" (De Marigny's Clock).

Затем Кроу и его помощник Анри-Лоран де Мариньи становятся главными действующими лицами романов лавкрафтианской серии: "Подземные убежища" (The Burrowers Beneath, 1974), "Возвращение Титуса Кроу" (The Transition of Titus Crow, 1975), "Часы для грез" (The Clock of Dreams, 1978). Еще два рассказа о Кроу "Камень викинга" (The Viking's Stone) и "Кукла Даргуда" (Darghud's Doll) вошли во второй сборник Ламли "Ужасное происшествие в Окдине и другие истории" (The Horror at Oakdeene and Others, 1977). А затем повести "Имя и число" (Name and Number) и "Повелитель червей" (Lord of the Worms) появились в журналах " Kadath " (июль 1982) и " Weirdbook " (№ 17, 1983), соответственно.

Сам Мариньи как главный герой появляется в повести "Под лунами Севера" (In the Moons of Borea, 1979), сиквеле "Рожденных ветром" (Spawn of the Winds, 1978) и в "Элайша" (Elysia, 1981). Заключительный рассказ этой серии "Возвращение тьмы" (The Black Recalled) был опубликован в сборнике, приуроченном к открытию Всемирного конвента фэнтези в 1983 году. Все рассказы о Титусе Кроу вошли в сборник "Весь Кроу" (The Compleat Crow, 1987).

За исключением визитов по особому приглашению, любые вторжения в частную жизнь Титуса Кроу, обитавшего в резиденции Блаун-Хаус на окраине Лондона, практически всегда расценивались этим джентльменом как открытые военные действия. Любой, кто отважился появиться на пороге убежища Кроу без приглашения — или даже имея оное, — не мог не почувствовать наличия здесь особой сверхсильной ауры. И действительно, Блаун-Хаус, казалось, излучал собственную атмосферу, несущую скрытую угрозу, и поэтому в доме и в саду не было ни птиц, ни даже мышей. Сам Кроу явно не относился к тем, кто склонен принимать гостей. Он вел странный образ жизни, занимался странными вещами. Откровенно говоря, он был совершенно асоциален даже в редкие минуты "открытости" для общения. С годами причин для этого накапливалось все больше — по крайней мере, так казалось самому Кроу, — и они становились все очевиднее. И было еще одно обстоятельство. В его библиотеке хранилось огромное число редких и весьма дорогих книг; одни были изданы давным-давно, другие — официально вообще никогда не издавались. А Лондон, естественно, наводнен нечистоплотными "коллекционерами" подобных вещей. Кроме того, исследования в области оккультизма и изучение тайн археологии, древних миров или антропологии требовали от Кроу максимальной концентрации и внимания, а также личного участия, что полностью исключало все внешние раздражители.

Нельзя сказать, что на права Кроу грубо посягнули именно в тот момент, когда он занимался своими многочисленными изысканиями. Вовсе нет. Это случилось в середине ночи и пробудило его от тяжелого сна без сновидений, которым он забылся после трудного дня, потраченного — к несчастью, безрезультатно — на исследование часов де Мариньи. Что Титуса Кроу не сильно обрадовало.

— Что, черт побери, здесь происходит? Кто вы такие и что вам надо в моем доме?

Он сел в кровати, как только зажегся свет. И его лоб тут же вошел в опасный контакт с пистолетом, который держал в руке крайне несимпатичный громила. Мужчина был ростом около пяти футов восьми дюймов, плотного телосложения. Он вполне твердо стоял на непропорционально коротких — по сравнению с длинным туловищем — ногах. Его левый глаз украшал безобразный шрам, а рот был цинично — как решил Кроу — перекошен. Крайне несимпатично.

— Не дергайся, папаша, и все будет хорошо, — ласково сказал грабитель на редкость противным голосом.

Кроу перевел взгляд на дверь спальни, где стоял второй взломщик. Его мертвенно-бледное лицо искажала нервная ухмылка.

— Ну что, Пэсти, нашел чего? — спросил человек с пистолетом, все так же не спуская глаз с Кроу.

— Нет, Джо, — последовал ответ. — Только пара старых книг да немного серебра. Ничего стоящего. Но он ведь нам скажет, где все. Не так ли, приятель?

— Пэсти! — воскликнул Кроу. — Вот она сила наблюдательности! А я-то гадал, пока не услышал имя, почему ты такой тощий и бледный — ну точно Пэсти. — Кроу усмехнулся, встал с постели и облачился в алый халат.

Кроу, высокий, широкоплечий мужчина, в молодости, вероятно, был весьма недурен собой. Даже сейчас что-то в нем подкупало: блестящие глаза и проницательный взгляд. Весь его вид говорил о скрытой силе, но Джо было на это по большому счету наплевать. Он решил, что будет правильнее при первой же возможности показать, кто здесь главный. И Кроу такую возможность ему любезно предоставил.

Насмешка, которую оккультист адресовал Пэсти, бумерангом вернулась обратно. Пэсти отплатил ему той же монетой, но уже в виде угрозы.

— Симпатичный у тебя халат, — сказал он. — Как раз под цвет крови, когда я тебе башку разнесу. — Он отрывисто рассмеялся и похлопал по зажатой в руке дубинке: — Но сначала ты скажешь, где все. Так ведь?

— Обязательно, — услужливо ответил Кроу. — Третий слева, вниз по проходу… Уф!

Пистолет Джо врезался Кроу в скулу, опрокинув исследователя на пол. Кроу осторожно поднялся, ощупывая красный рубец на щеке.

— Это только начало. Чтоб ты усек, что шутки закончились. Догоняешь?

— Да, я все понимаю. — Голос Кроу дрожал от едва сдерживаемой ярости. — И чего же вы хотите?

— Что, так трудно понять? — спросил Пэсти, меря шагами комнату. — Деньги… Бабло гони! У такого шикарного парня, как ты, да с такой клевой хатой… — тощий оценивающе оглядел шелковые шторы, бухарские ковры, эротические рисунки Бёрдслея в рамках розового дерева, — обязательно должен быть где-то заныкан приличный кус налички… И мы его хотим!

— Тогда, к своему величайшему сожалению, вынужден буду вас разочаровать, — весело объявил ему Кроу, сев на кровать. — Деньги я храню в банке — ту малость, что у меня имеется.

— Встать! — отрывисто приказал Джо. — А ну, живо с кровати!

Он столкнул Кроу и кивнул Пэсти, тем самым, видимо, дал ему указание сделать что-то, связанное с кроватью. Кроу непроизвольно шагнул вперед, когда Пэсги сдернул простыню с матраса и вытащил острый нож.

— Но послушайте… — начал хозяин дома, уже всерьез забеспокоившись.

— Заткнись, придурок, или я разрешу Пэсти опробовать это лезвие на тебе. — Джо помахал пистолетом перед носом у Кроу, чтобы тот не трепыхался. — Сам видишь, лучше бы тебе сказать нам, где денежки, и тем самым избавить нас от лишних хлопот. А если будешь упорствовать, то мы разнесем к чертовой матери твое милое гнездышко. — Он замолчал, дав возможность Кроу высказаться, а затем велел Пэсти продолжать.

И Пэсти продолжил…

Он вспорол матрас по бокам и с одного конца, содрал обивку и выставил на всеобщее обозрение начинку и пружины, а затем стал горстями зачерпывать содержимое матраса и разбрасывать все это добро по полу, к вящему неудовольствию и удивлению Кроу.

— Послушай, папаша, ты ведь затворник! Зарылся в свои книги как червь. А такие, как ты, любят прятать денежки в самых занятных местах. Типа в матрасах… или за картинами. — Джо кивнул Пэсти, помахивая пистолетом перед рисунками Бёрдслея.

— Ну, так, господи, проверьте, что за ними, — прорычал Кроу, сделав шаг вперед. — Вовсе не обязательно сдирать их со стен.

— Вот-вот! — воскликнул Пэсти, испытующе глядя на возмущенную физиономию хозяина дома. — А ведь эти картинки небось тоже кой-чего стоят.

— Только для коллекционера. Барыгу, чтоб все это пристроить, вы вряд ли найдете, — ответил Кроу.

— Ха! А он не дурак, наш отшельник! — ухмыльнулся Джо. — Но твой ум, приятель, вряд ли куда-нибудь тебя приведет. Разве что на больничную койку. Ладно, Пэсти! Не трогай его грязные картинки. А ты… — он повернулся к Кроу, — давай шевели копытами! Мы еще кабинет толком не видели. Пошли, папаша, поможешь нам… ну, типа, переложить из своей руки в нашу. — И он подтолкнул Кроу к двери.

Пэсти вошел в кабинет последним. При этом он весь дрожал, а лицо его исказила странная гримаса. Конечно, Пэсти этого не мог знать, но он принадлежал к той редкой породе людей, истинных телепатов, коих в мире единицы. Кроу тоже к ним относился — у него был особый дар , — и он сразу же понял, что у Пэсти внезапно появилось нехорошее предчувствие.

— Уютная комнатка, не так ли? — спросил Кроу, жизнерадостно улыбаясь испуганному грабителю.

— А нам плевать, красиво здесь или нет. Проверь панели, Пэсти, — велел Джо.

— А?.. — Пэсти явно отключился. — Панели? — Его глазки нервно обшаривали комнату.

— Да, панели! — Джо с любопытством разглядывал товарища. — Да что с тобой такое? — Его удивленный взгляд стал разгневанным. — Ну, давай же, малыш Пэсти, соберись! Такими темпами мы, мать твою, здесь всю ночь проторчим!

Надо сказать, что Титус Кроу чрезвычайно гордился своим кабинетом, и его страшила одна только мысль о том бедламе, который могли устроить незваные гости. И он решил сделать все, что в его силах, чтобы помочь им в их бесплодных поисках. Они, конечно, ничего не найдут — да и находить-то, в сущности, было нечего, — но Кроу решил таким образом минимизировать ущерб, который они причинят, прежде чем поймут, что в доме денег нет, и наконец-то уберутся. С одной стороны, они определенно не желали слушать его уверения в том, что в доме нет значительных сбережений. Однако, с другой стороны, для любого, кто недостаточно хорошо его знал, — а его действительно мало кто знал, — дом Кроу с его специфической обстановкой определенно свидетельствовал о том, что здесь живет человек далеко не бедный. Но все же дом был скорее удобным, чем богатым. И, как уже объяснил грабителям Кроу, те немногие средства, что у него имелись, хранились в банке. Поэтому чем активнее он будет с ними сотрудничать, тем быстрее они уберутся. Он уж было решил именно так и поступить, как вдруг Пэсти обнаружил за камином тайник.

— Вот! — Пэсти, чуть успокоившись, повернулся к Джо. — А ну-ка послушай! — Он постучал по квадратной панели. Звук был явно глухим.

— Нет-нет, подождите! Я сейчас сам открою! — Кроу протестующе вскинул руки.

— Ну, так давай открывай! — приказал Джо.

Кроу подошел к стене, уверенно отодвинул панель. В полумраке они увидели полку, на которой лежала одна-единственная книга. Пэсти отпихнул Кроу, взял книгу и прочел название:

— Что?.. "Ктаат Аквадинген"! Ух! — Его лицо исказила гримаса безмерного отвращения. — Уф-ф-ф! — Он изо всех сил отшвырнул от себя книгу и стал судорожно вытирать руки о куртку.

Титус Кроу получил короткое, но совершенно недвусмысленное ментальное послание от остолбеневшего грабителя. Это была картина чего-то разлагающегося в мрачных склепах, и Кроу отлично понял, отчего Пэсти так затрясло.

— Эта… эта проклятая книга мокрая! — нервно воскликнул потрясенный грабитель.

— Да нет, просто потеет, — уточнил Кроу. — Видите ли, переплет сделан из… гм… человеческой кожи. Каким-то образом она сохранила способность потеть — верный признак того, что дождь собирается.

— Понты дешевые! — фыркнул Джо. — А ты и уши развесил! — рявкнул он на Пэсти. — С этим местом, конечно, явно что-то не так. Но меня на понт не возьмешь. — Он повернулся к Кроу. Губы его гневно дрожали. — И вообще, начиная с этой минуты, следи за базаром. Рот будешь открывать только по моей команде.

Он осторожно повернул голову и окинул внимательным взглядом комнату, остановившись на высоких полках, забитых книгами — старинными фолиантами и относительно современными изданиями, — а затем посмотрел на Пэсти и понимающе усмехнулся.

— Пэсти, — приказал Джо, — а ну-ка очисти эти полки от книг. Хочу посмотреть, что за ними. Ну что, папаша? Небось прячешь там чего?

— Да ничего. Абсолютно ничего, — мгновенно отозвался Кроу. — Бога ради, не трогайте книги. Некоторые могут просто рассыпаться. Нет, только не это!

Одна лишь мысль об осквернении его коллекции приводила его в неописуемый ужас. Но взломщики проигнорировали его протесты. Пэсти, которому явно удалось взять себя в руки, радостно принялся за дело, расшвыривая книги направо и налево. И вниз полетели избранные произведения Эдгара Алана По, раритетные первые издания Махена и Лавкрафта, а затем более древние работы: Жозефуса, Магнуса, Леви, Бореллуса, Эрдшлюсса и Виттингби. А затем подборка по морскому дьяволу: Гастон ле Фэ "Обитатели глубин", Освальд "Легенды Ликвалии", Гэнтли "Hydrophinnae", "Unter-Zee Kulten" на немецком и Хартрак "Под давлением"…

Кроу уже не мог просто так спокойно стоять и наблюдать. На него накатила холодная ярость. Джо, который это мгновенно почувствовал, еще крепче сжал свой пистолет и с каменным лицом предупредил Кроу:

— Расслабься, папаша. Давай колись. Просто скажи нам, где денежки, на том и закончим. Нет? Ладно, что следующее? — Он обежал глазами разгромленную комнату, и его взгляд остановился на больших напольных часах в темном углу.

Перед часами, явно очень древними, — по крайней мере, так казалось издалека, — стоял маленький складной столик с прикрепленной к нему лампой. На столике лежали пара книг и скомканная бумага для записей. Заметив, куда направлены помыслы Джо, Кроу еле заметно улыбнулся и пожелал своему гостю из криминального мира удачи. Если Джо сумеет хоть что-то выудить из этих часов, тогда он своими умственными способностями, безусловно, превзойдет самого Титуса Кроу. А если он сумеет еще и открыть часы — что нормально для обычных часов, — то тогда Кроу будет ему весьма обязан. Так как похожий на саркофаг предмет в темном углу и был тем самым устройством, над которым Кроу бился накануне днем и еще много-много дней подряд с тех пор, как он приобрел часы лет десять назад. И все безрезультатно! Он оставался в таком же неведении относительно предназначения часов, что и десять лет назад.

По слухам, часы принадлежали Этьену-Лорану де Мариньи, когда-то выдающемуся специалисту в области оккультизма, а также восточных загадок и древностей, однако, где Мариньи нашел эти часы в виде гроба, оставалось еще одной загадкой. Кроу приобрел их, купившись на заверения аукциониста, что это были те самые часы, которые определенно упоминались в бумагах де Мариньи как "дверь во все времена и пространства; та, которую только несколько посвященных — и не все из этого мира — могли использовать по прямому назначению". Ходили также слухи, что один восточный мистик, Свами Чандрапутра, навсегда исчез с лица Земли, протиснувшись в отверстие за панелью в нижней части часов. А еще поговаривали, что де Мариньи мог, когда хотел, открывать дверь, за которой растворился Свами, но этот секрет он унес с собой в могилу. Титусу Кроу не удалось найти даже замочной скважины. Вес часов вполне соответствовал их размерам. Однако звук, возникавший при простукивании нижней панели, вопреки ожиданиям, вовсе не был глухим. Занятный факт — да и сама история часов не менее занятная, но еще более занятно было разглядывать часы или слушать, как они идут.

И именно этим Джо сейчас и был занят: он смотрел на часы и слушал, как они идут. Грабитель включил лампу и направил свет на циферблат. При первом же взгляде на часы Пэсти не просто побледнел, а скорее посерел. К нему моментально вернулась вся его нервозность. Кроу уловил произошедшие с Пэсти перемены. У него самого возникали подобные чувства во время работы над часами, но он хотя бы знал, откуда берутся все эти страхи. Пэсти испытывал сейчас то же, что и Кроу, когда тот впервые увидел часы на аукционе. И Кроу взглянул на часы другими глазами. Странные клинописные знаки на циферблате, беспорядочные движения четырех стрелок, перемещавшихся совершенно не в лад с любой земной хронологической системой. На мгновение в кабинете Титуса Кроу воцарилась зловещая тишина. И если бы не странное и хаотичное тиканье, то в комнате было бы тихо, как в могиле.

— В жизни не видел таких часов! — воскликнул испуганный Джо. — Что ты об этом думаешь, Пэсти?

Пэсти пару раз судорожно сглотнул, так что его кадык заходил ходуном.

— Я… Мне они не нравятся! Похожи на чертов гроб! И почему четыре стрелки? И как они так движутся? — Он замолчал, чтобы хоть чуть-чуть прийти в себя, и тут откуда-то из-за зашторенных окон послышался тихий шепот. Глаза Пэсти расширились от ужаса, а сам он смертельно побледнел.

— Что это такое? — Его шепот был таким же тихим, как те звуки, которые его так напугали.

— А ну-ка возьми себя в руки! — прорычал Джо, нарушив тишину. Он, похоже, не ведал о телепатических способностях Пэсти. — Это всего-навсего дождь. И только. А ты что, твою мать, подумал — чертовы привидения? Будь я проклят, но просто не понимаю, что на тебя нашло, Пэсти! Ты ведешь себя так, точно это место кишит призраками или типа того.

— О, но это действительно так! — заговорил Кроу. — По крайней мере сад. Очень необычная история, если желаете послушать.

— Мы вовсе не желаем послушать! — фыркнул Джо. — И я ведь тебя предупреждал: говорить будешь, только когда к тебе обращаются. А теперь того это… часы! Открывай их! Живо!

Кроу пришлось заставить себя подавить иронический смех, готовый вот-вот вырваться наружу.

— Не могу, — ответил он, пряча усмешку. — Не знаю как!

— Ты что?! — возмутился Джо. — Не знаешь как? Кой черт ты хочешь сказать?

— А я хочу сказать, что сказал, — ответил Кроу. — Насколько мне известно, эти часы не открывали по меньшей мере лет тридцать.

— Да неужто? И… и где же они в… включаются? — заикаясь, спросил Пэсти.

— А их разве надо включать? — ответил вопросом на вопрос Кроу.

Джо, однако, понял, к чему ведет Пэсти, так же как, впрочем, и Титус Кроу.

— Он еще спрашивает, надо ли их включать, — саркастически скривился Джо. — А ты сечешь, малыш Пэсти! — Тут он снова в ярости повернулся к Кроу: — Ну теперь колись, папаша! Если эта твоя игрушка не электрическая и если ты не можешь ее открыть, тогда как же ты ее заводишь?!

— А я ее и не завожу. Понятия не имею, по каким законам механики работают часы, — ответил Кроу. — Видите вон ту книгу на столике. Ну это работа Уолмсли "Заметки по расшифровке кодов, криптограмм и древних надписей". Я потратил годы, чтобы прочесть иероглифы на циферблате, не говоря уже о том, чтобы открыть часы. А несколько выдающихся джентльменов, изучающих вещи не для среднего ума, пришли в результате к выводу, что это устройство — и не часы вовсе! Я имею в виду Этьена-Лорана де Мариньи, оккультиста Уорда Филлипса из Род-Айленда в Америке и профессора Гордона Уолмсли из Гуля, Йоркшир. Все они верили в то, что это машина времени. Да, верили. Но что касается первых двух, то оба эти джентльмена уже отошли в мир иной, а я же слишком мало знаю, чтобы решить, согласен с ними или нет. Но там точно нет денег, если вы это имеете в виду.

— Ну, я тебя предупреждал, умник! — прорычал Джо. — Господи! Подумать только, машина времени! Он что, возомнил себя долбаным Гербертом Уэллсом! Пэсти, свяжи его и заткни ему пасть. Меня достала вся эта чушь! Он нас разводит, как детей!

— Все. Молчу-молчу, — быстро пообещал Кроу. — А вы продолжайте. Если вам удастся их открыть, то я буду вам премного благодарен. Мне самому интересно, что же там внутри.

— Все, проехали, умник, — скрипнул зубами Джо. — Но еще слово — и ты покойник!

Кроу кивнул в знак согласия и сел на край письменного стола, чтобы следить за представлением. Он, естественно, считал, что самое большее, что смогут сделать грабители, — это выставить себя круглыми дураками. Однако он не учел одного обстоятельства: возможность решить проблему с применением грубой силы. Видимо, в нежном возрасте Джо было не до проволочных головоломок, продававшихся в дешевых лавчонках. Может, он все же пару раз и попытался их собрать. Но если с первого раза не складывается, то под рукой всегда есть молоток! Хотя в данном случае вполне можно было обойтись и без насилия.

Пэсти прислонился к дверному косяку. Он все еще помахивал дубинкой, но уже чисто машинально — просто как нервный рефлекс. У Кроу создалось впечатление, что если Пэсти бросит свою несчастную дубинку, то тут же потеряет сознание.

— Панели, Пэсти, — приказал Джо. — Часовые панели!

— Сам смотри! — огрызнулся Пэсти. — Это вовсе не часы, и я их трогать не собираюсь. С ними что-то нечисто.

Джо тут же окрысился на Пэсти:

— Ты спятил?! Это же просто часы! А этот шутник хочет помешать нам заглянуть внутрь. Ну, что скажешь?

— Хорошо-хорошо. Только на этот раз все делай сам. Я пока постою в сторонке и посторожу нашего шутника. Я просто нутром чую, что с часами что-то не так. И все.

Пэсти подошел к Кроу, который все еще сидел на столе. Джо взял пистолет за ствол и осторожно постучал рукояткой по панели, чуть пониже циферблата, примерно на уровне груди. Звук был звонким и долгим. Джо обернулся и ухмыльнулся Титусу Кроу. Там определенно что-то было.

Ухмылка моментально сползла с лица громилы, когда он увидел, что Кроу ответил улыбкой на улыбку. Джо снова повернулся к объекту своих исследований и осмотрел его с боков, пытаясь отыскать петли или другие признаки того, что изучаемый предмет является полым контейнером для хранения ценностей. По озадаченному лицу грабителя было видно, что у него ничего не получилось. Кроу мог и раньше сказать Джо, что в панели нет и намека на соединения, словно корпус устройства был вырезан из цельного куска дерева — дерева, твердого как сталь.

Но Кроу явно недооценил решимость незваного гостя. Естественно, у Джо, как у любого нормального человека, были свои недостатки, но в том, что касалось взлома сейфов, ему не было равных. Часы де Мариньи, конечно, не были сейфом, но совершенно очевидно, что для них годились те же методы! И вот, когда умелые руки Джо ощупывали боковые панели, вдруг раздался громкий щелчок, и механизм, казалось, словно с цепи сорвался — часы затикали как сумасшедшие. Четыре стрелки на резном циферблате на секунду замерли, а затем снова задвигались уже в новой и совершенно необъяснимой последовательности. Джо проворно отскочил назад, когда большая панель вдруг бесшумно открылась. Отступая, Джо задел складной столик, свалив лампу. Раздался оглушительный треск, и чары от диких осцилляций стрелок и безумного тиканья часов де Мариньи в миг рассеялись. Угол комнаты снова погрузился во тьму, и с минуту Джо стоял в нерешительности, ошеломленный своим успехом. Затем он издал торжествующий возглас, сделал шаг вперед и сунул свободную левую руку в темноту за открытой панелью.

Пэсти почувствовал присутствие потустороннего мира одновременно с Кроу. Он ринулся через всю комнату к приятелю с криками:

— Джо, Джо! Бога ради, не надо! Не трогай их… не трогай!

Кроу, со своей стороны, не испытывая таких чувств дружеской солидарности, быстро вскочил со стола и отошел подальше. И не то чтобы Кроу был трусом, но он кое-что знал о темных тайнах Земли, а также о тайнах других сфер, а кроме того, чувствовал опасность вмешательства в ту область, происхождение которой было далеко от изученной стороны природы.

Внезапно угол осветился жутким рассеянным светом, исходящим из-за открытой панели, и Джо, который все еще шарил внутри часов, издал душераздирающий крик и попытался выдернуть руку. Часы тикали как сумасшедшие, а четыре стрелки хаотично и дико скребли по циферблату. Джо уцепился за открытую панель, сражаясь с какой-то невидимой опасностью внутри странно освещенного пространства, отчаянно пытаясь вытащить руку. Несмотря на все его усилия, левое плечо резко ушло вперед, и в ту же секунду он засунул дуло пистолета в отверстие и выпустил туда шесть пуль подряд.

К этому времени Пэсти уже успел схватить Джо за пояс. Уперевшись одной ногой в основание часов, Пэсти предпринял отчаянную попытку оттащить напарника подальше от незримой угрозы. Но эта битва была заранее обречена на поражение. Джо онемел от ужаса. Он напрягся изо всех сил, чтобы высвободиться. Крупные вены выступили у него на шее, а глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Он издал еще один булькающий вопль, и внезапно его голова и шея нырнули прямо в пасть механического ужаса… И затем тело его обмякло.

Пэсти, который все еще продолжал удерживать нижнюю часть туловища Джо, сделал последнее титаническое усилие; еще немного, и он сумел бы хоть на секунду вытащить голову Джо из дверцы, залитой таинственным светом.

И тут одновременно Пэсти и Титус Кроу увидели нечто, что обратило мускулы Пэсти в воду, заставив его ослабить хватку, так что тело Джо, за исключением ног, исчезло с ужасным чавканьем в часах — и это нечто заставило Кроу закрыть глаза руками в приступе холодящего душу ужаса.

Через мгновение после того, как Пэсти благодаря титаническим усилиям удалось частично освободить обмякшее тело своего подельника, плоды импульсивности Джо предстали перед Кроу со всей отвратительной очевидностью. Ткань на куртке около левого плеча и там же на рубашке под ней была удалена, вероятно, растворена или сожжена каким-то веществом, и вместо плоти, которая по всем законам должна была оказаться обнаженной в результате этого исчезновения, Кроу увидел ноздреватое, булькающее ало-коричневое пятно, шея и голова были в том же жалком состоянии.

Как ни странно, первым пришел в себя Пэсти. Он сделал последнее отчаянное — фатальное для себя — усилие, чтобы схватить исчезающие ноги Джо, и пальцы его правой руки пересекли роковую черту у отверстия с мерцающим светом внизу. У Пэсти не было ни единого шанса: мало того что он стоял согнувшись, он был намного субтильнее своего уже полностью исчезнувшего приятеля. Практически одновременно с предостерегающим истошным воплем Кроу Пэсти издал булькающий звук и неожиданно нырнул головой вперед в прожорливую пасть часов.

Окажись в комнате посторонний наблюдатель, он бы назвал все, что потом произошло, антикульминацией. Титус Кроу, словно в ответ на агонию, продолжающуюся там, внизу, схватился за голову и стал биться в конвульсиях на полу. Затем его тело обмякло: пережитый ужас заставил его сознание искать спасение в забытьи.

Вскоре после этого панель на часах сама по себе встала на место и закрылась с тихим щелчком; четыре стрелки немного угомонились и двигались уже не так хаотично, тиканье невидимого механизма чуть замедлилось, а ритм его изменился: с чудовищного до просто ненормального…

Когда Титус Кроу очнулся, его первой реакцией было убедить себя, что он просто стал жертвой жуткого ночного кошмара. Но затем он почувствовал, что голова его покоится на ковре. Открыв глаза, он увидел, что в комнате царит жуткий беспорядок, а повсюду на полу валяются книги. Дрожащими руками Кроу сварил себе кофе, целый кофейник, и щедро плеснул в стакан бренди. Он уселся на ковер и стал медленно отхлебывать то одно, то другое. А когда кофейник и стакан опустели, он повторил все сначала.

Нет нужды говорить о том, что с тех пор Кроу даже близко не подходил к часам де Мариньи! Он вполне утолил свою жажду знаний, по крайней мере на время, в этом направлении исследований.

А еще он старался по возможности не вспоминать об ужасах той ночи. Точнее, он хотел навсегда забыть то дьявольское телепатическое ощущение, возникшее у него, когда Пэсти исчез в часах. Похоже, де Мариньи, Филлипс и Уолмсли были абсолютно правы! На самом деле часы представляли собой своеобразную машину времени.

Кроу сам точно не знал, что нанесло такой ужасный удар его сверхразвитым паранормальным способностям. И действительно, где-то там, в далеких мирах Альдебарана, в месте схождения сил вне времени и пространства, не принадлежащего ни одному из промежуточных измерений — наличие которых признается только в самых диких теориях, — озеро Хали ненадолго вспенивается и снова затихает…

А Титусу Кроу осталась только память о неизвестных жгучих кислотах, о внеземных приливах и о неистовстве огромных зверей, которых обычному человеку невозможно представить даже в самых необузданных своих фантазиях.