Оказавшись в седле позади Мак-Алистера, Эви испытала странные и противоречивые чувства. К восторгу, охватившему ее, примешивались неловкость и страх. Без поводьев ей было неуютно и, кроме того, не видно, куда они направляются, если только она не прижималась к Мак-Алистеру сзади, чтобы заглянуть ему через плечо. Но столь близкое соседство с Мак-Алистером несло в себе и восхитительное ощущение интимности, от которого у нее заходилось сердечко. Коленями она касалась его ног, а руками держалась за полы его сюртука. У нее мелькнула мысль о том, что ей стоит, быть может, обхватить его руками за талию, но она тут же отказалась от этой идеи, решив, что у нее попросту не хватит мужества. Ведь тогда она прижмется к нему грудью, а голову положит ему на плечо. Но мысль казалась ей чертовски заманчивой. Перемена положения означала бы, что она придвинется к нему на пару лишних дюймов, только и всего. Но, поскольку двигались они неторопливым, прогулочным шагом и она лишалась возможности сделать вид, будто прижалась к нему из страха упасть, эти самые дюймы служили некоей демаркационной линией между восхитительным и волнительно опасным.

Смелости, равно как и толики здорового нахальства, ей было не занимать, но переступить черту, отделявшую ее от волнительно опасного поведения, Эви все-таки не решилась.

Мак-Алистер слегка повернул голову и заговорил, обращаясь к ней:

— Мы почти на месте.

Она заглянула ему через плечо и заметила слабый дымок, поднимавшийся вдали над покатым холмом.

— Перед тем как мы въедем в деревню, опустите капюшон пониже, — распорядился Мак-Алистер. — Не открывайте лицо и молчите.

Эви откинулась назад, выразительно закатив глаза, хотя он и не мог этого видеть.

— Да. Да, конечно.

— Я прошу вас дать мне слово, Эви, что вы выполните мою просьбу.

— А вот и не дам, — легко и беззаботно откликнулась она.

Он резко остановил коня и развернулся в седле, чтобы взглянуть на нее. Поскольку на лице его читалось удивление, а не обычная высокомерная холодность, Эви решила не обижаться.

Она пожала плечами.

— Обещание, данное второпях, без того, чтобы тщательно обдумать его, легко нарушать.

— Очень хорошо.

Он отвернулся, не добавив более ни слова. А затем поверг ее в полнейшее недоумение тем, что остался сидеть неподвижно, как истукан, глядя прямо перед собой.

— И что это мы делаем? — полюбопытствовала Эви спустя некоторое время.

— Ждем, пока вы все тщательно обдумаете.

Она провела языком по губам, изо всех сил стараясь сдержать улыбку.

— А что будет, если после тщательного обдумывания я все-таки откажусь дать слово?

— Мы подождем, пока вы не обдумаете все еще раз.

— Так я и знала, — рассмеялась Эви. Она ничего не могла с собой поделать. — Мак-Алистер, это же нелепо.

Он вновь обернулся к ней.

— Вы дадите мне слово.

— Я не хочу ничего вам обещать. В этом уравнении слишком много переменных и слишком много причин, которые могут вынудить меня нарушить данное вам слово.

— Например?

Хороший вопрос. Проклятье.

— Что, если… что, если я увижу, как на нас несется взбесившийся бык?

— Это будет какой-то волшебный бык, которого сможете увидеть только вы одна?

— Я… — Что кроется за этим вопросом? — В общем, ему совсем необязательно быть волшебным…

— А как иначе я смогу не увидеть пятисоткилограммовое животное, мчащееся прямо на нас?

— Пример неудачен, — признала девушка. — А что, если я замечу какую-нибудь подозрительную личность, шныряющую поблизости, и…

— Толкните меня локтем и покажите на него.

Здравое решение. Черт бы его побрал.

— Очень хорошо, а что, если… если…

С видом величайшего терпения Мак-Алистер ждал, пока она тщетно ломала голову над возможными случайностями. К вящему разочарованию, Эви так и не смогла вообразить ситуацию, которую нельзя было бы разрешить толчком локтя или кивком головы.

— Закончили с обдумыванием? — спустя некоторое время поинтересовался Мак-Алистер.

Она скривилась, недовольно глядя на него.

— Обещайте мне, Эви.

Она не видела, как можно отвертеться от унизительной обязанности. Разве что она вознамерится провести остаток жизни, сидя верхом на лошади в компании Мак-Алистера у черта на куличках.

Не то чтобы возможность сидеть на одной лошади с Мак-Алистером угнетала ее, нет! Но вот перспектива провести остаток жизни у черта на куличках…

— Эви.

— Ну, хорошо, — заявила она с тяжким вздохом. — Я обещаю.

— Ни слова. Ни звука. Ни взгляда, даже украдкой.

И хотя словосочетание «взгляд украдкой» в устах Мак-Алистера изрядно позабавило ее, от завуалированного оскорбления кровь закипела у нее в жилах.

Эви высокомерно приподняла брови.

— Вы готовы требовать, чтобы я дала вам слово, и тут же ставите его под сомнение?

Он наклонил голову в знак того, что принимает ее упрек.

— Я учту ваше замечание.

Она презрительно фыркнула. Это было лишнее, но, уступив в споре, она вознамерилась оставить за собой хотя бы видимость последнего слова в качестве утешения.

Мак-Алистер, впрочем, к ее великосветским манерам отнесся совершенно равнодушно.

— Прыгайте.

Она непонимающе уставилась на него.

— Прыгать? Но куда?

— Вы не можете въехать в деревушку таким манером.

Она взглянула на себя и поняла, что он прав. Юбка ее опять задралась выше колен.

— Я перестала обращать внимание на такие вещи еще вчера, — рассеянно заявила она, прежде чем поднять на него глаза. — Мне что же, придется идти пешком?

Он отрицательно покачал головой и помог ей спешиться.

— Вы сядете в седло боком.

Она внимательно посмотрела на него.

— И как же это у меня получится?

Он слегка отодвинулся назад и похлопал ладонью по седлу перед собой.

Эви почувствовала, как ее глаза стали круглыми. Сесть ему на колени? Он хочет, чтобы ехала у него на коленях?

— Э-э…

— Если хотите, я могу пойти пешком.

— Нет.

Она судорожно сглотнула и протянула ему руку. Нечестно заставлять мужчину идти пешком целых две мили только из-за того, что ее вдруг обуяла чрезмерная скромность. И разве не она искала предлог, чтобы оказаться как можно ближе к нему?

— Нет, все в порядке.

Вместо того чтобы взять ее за руку, он свесился с седла, развернул ее спиной к себе, а потом подхватил и посадил перед собой на коня, как пушинку.

Святые небеса.

Эви едва успела изумиться его силе и ловкости, как оказалась верхом на лошади, сидя наполовину в седле, а наполовину — у него на коленях. Но потом она поняла, в какое же неудобное положение попала.

Она неловко поерзала, стараясь сдвинуться, чтобы лука седла не врезалась ей в ногу. Подвинулась снова, чтобы не упираться коленями в холку жеребца.

— Все совсем не так, как обычно описывает в своих романах Кейт.

— Прошу прощения?

Эви попыталась приподняться, чтобы расправить смявшиеся под ней юбки.

— Кейт. У нее склонность к написанию сентиментальных романов. И в них всегда главная героиня делит седло со своим возлюбленным. Получается романтично и захватывающе. — Она вновь заерзала на месте. — Ну, я ей покажу романтику!

Мак-Алистер положил руки ей на талию, приподнял, отодвинулся назад и вновь опустил ее вниз. Теперь она прижималась спиной к его груди и почти полностью сидела у него на коленях.

— Так лучше?

Эви пришлось облизнуть внезапно пересохшие губы, прежде чем она сумела выдавить:

— Да, спасибо.

Так и в самом деле было лучше. Она вдруг в полной мере ощутила те романтические чувства, которые столь трогательно описывала в своих романах Кейт.

Хотя нет, слово «романтические» применительно к чувствам здесь не совсем подходило. Правильнее было бы сказать грешные или даже порочные.

Она сидела на мужчине сверху, в самом прямом смысле. Тепло его тела согревало ее даже сквозь ткань юбок и накидки. Его запах, уже знакомый и все равно необычный, щекотал ей ноздри, и ее вдруг охватило странное, непонятное желание: повернуться к нему, уткнуться лицом ему в рубашку и сделать глубокий вдох. Его мускулистые бедра двигались под ней в такт шагам лошади, и Эви почувствовала, как ее бросило в жар, а сердце учащенно забилось. Она была готова слиться с ним воедино, когда он, укорачивая поводья, навис над ней, развернув свои широкие плечи и закрывая ее от окружающего мира. Эви ощутила себя маленькой и слабой, прижимаясь к его необъятной груди. А его руки, крепкие и сильные, касались ее груди, отчего по спине у девушки раз за разом прокатывались волны жаркого удовольствия.

Эви вдруг почувствовала себя в безопасности. И еще она поняла, что чрезмерно возбудилась.

— Это недалеко, говорите? — проговорила она, пытаясь разрушить колдовское очарование, которое исходило от этого мужчины.

Голос ее прозвучал скрипуче, но она ничего не могла с этим поделать. Ее изрядно изумило, что она вообще смогла говорить.

— Недалеко, — мрачно подтвердил он.

И, хотя ответ был ей уже известен, она согласно кивнула головой, глядя вперед, прямо перед собой, и сделала себе мысленную пометку впредь быть поаккуратнее со своими желаниями.

Деревушка насчитывала не более полудюжины домов, в беспорядке разбросанных вокруг того, что задумывалось, вероятно, как центральная площадь, но на самом деле являло собой лишь обширный, поросший травой выгон.

Эви натянула капюшон ниже, прикрывая лицо.

— Откуда вы узнали об этом месте?

— Из карты. Не поднимайте голову.

— Я спрятала лицо под капюшоном. Значит, эта деревушка есть на карте?

— Да, на карте мистера Хантера. Все, больше никаких разговоров.

Поскольку они уже вплотную приблизились к первому домику и еще потому, что Эви не собиралась нарушать только что данное обещание, она молча повиновалась, надвинув капюшон еще ниже на лицо.

Найти кузнеца оказалось просто. Одноэтажный каменный домишко, крытый соломой, виднелся в самом конце грязной улочки, а из трубы кузницы на задворках клубился черный дым, смешанный с искрами.

Мак-Алистер остановил лошадей и спешился, а потом протянул руки к Эви, подхватил ее за талию и опустил на землю рядом с собой.

Наклонившись к ней, он прошептал:

— Как ваша нога? Не беспокоит?

Прекрасно понимая, что он не сможет разглядеть выражения се лица до тех пор, пока она не поднимет голову, Эви выразительно приподняла брови, удивляясь его вопросу. Неужели он рассчитывает, что она так скоро нарушит свое обещание?

И вместо ответа лишь отрицательно покачала головой. Ей оставалось только гадать, понял ли он ее жест как то, что нога ее не беспокоит или что она просто не намерена отвечать ему. Мак-Алистер бережно взял ее под руку и подвел к небольшой скамейке, врытой в землю под единственным во дворе деревом.

— Оставайтесь здесь, — распорядился она, когда она опустилась на скамью. — А я…

— У вас неприятности, сэр?

Оба обернулись на голос. Из-за угла дома вышел кузнец. Эви осторожно отогнула край капюшона, чтобы взглянуть на него, стараясь при этом не показывать ему свое лицо. Он оказался здоровенным малым, что называется, поперек себя шире, невысоким и коренастым. Руки и ноги у него походили на узловатые стволы деревьев, а широченную грудь прикрывал кожаный фартук. Лицо у него было красным, с приплюснутым, как у бульдога, носом, усеянным точками въевшейся в кожу сажи и копоти. Если бы не дружелюбная улыбка, игравшая на его губах, Эви сочла бы внешность кузнеца не внушающей доверия.

Двигаясь с неожиданной для его комплекции легкостью и даже некоторой грацией, он поклонился Мак-Алистеру.

— Меня зовут мистер Томас. К вашим услугам.

Мак-Алистер ответил на приветствие вежливым наклоном головы и заговорил сердечным, жизнерадостным тоном, совершенно ему не свойственным.

— Мистер Томас, мое почтение. Меня зовут мистер Блэк. Это моя сестра, мисс Блэк. Мы направляемся на восток, в гости к нашей бедной матушке. Скажу вам по секрету, старушка страдает подагрой. Господь свидетель, что к нашему приезду она поправится, но ведь нельзя же сказать это в лицо собственной матери, верно? Мы рассчитывали прибыть туда уже сегодня. Но, к несчастью, лошадка Лотти — то есть мисс Блэк — потеряла подкову, примерно милях в двух отсюда. Чертовски неприятное происшествие.

Мистер Томас слегка наклонил голову, обращаясь к Эви:

— С вами все в порядке, мисс? Надеюсь, вы не пострадали?

Она не могла бы ответить, даже если бы не давала слова хранить молчание. Из-под капюшона своей накидки она с негодованием уставилась на Мак-Алистера. Откуда здесь взялся этот жизнерадостный идиот?

— Она у меня застенчивая и стеснительная, моя сестренка, — с широкой улыбкой сообщил Мак-Алистер мистеру Томасу. — Но в остальном совершенно здорова. Она посидит немножко здесь, на скамье, если вы не возражаете.

— Можете сидеть, пока вам не надоест, — любезно заявил Эви мистер Томас.

Обернувшись к Розе, он ласково потрепал лошадку по холке, заставил ее поднять переднюю ногу, согнул ее в колене и осмотрел копыто.

— Ничего страшного, — сказал он, выпрямляясь. — Ногу она не поранила. Заводите ее вон туда, в стойло, и мы поставим вашей красавице новую подкову. — Кузнец вновь обратился к Эви: — Если вдруг вам на глаза попадется мой подмастерье, мисс, — высокий молодой малый с длинным носом, — отправьте его ко мне, хорошо? Парень вечно старается улизнуть, как только для него появляется работа.

Эви кивнула, глядя, как Мак-Алистер с кузнецом свернули за угол. Мастер на ходу продолжал сетовать на ошибку, допущенную им при выборе помощника:

— Парень до сих пор думает, что он все еще в Лондоне. Ему бы только пьянствовать весь день напролет да волочиться за девицами. Пожалуй, мне следовало бы взять в подмастерья серьезного крестьянского мальчишку…

Голос его затих, и Эви, пользуясь тем, что осталась в одиночестве, запрокинула голову к небу в тщетной попытке остудить лицо, подставив его легкому ветерку.

Но тут скрипнули ржавые петли двери дома, и Эви поспешно опустила взгляд. По мнению девушки, ей не было ровным счетом никакой причины скрывать свое лицо в этой маленькой деревушке, но она дала слово и намеревалась сдержать его во что бы то ни стало. С некоторой тревогой она ждала, что этот человек сейчас заговорит с ней или направится вокруг дома к кузнице, но после нескольких мгновений напряженной тишины она подняла голову, слегка откинув капюшон назад и придерживая его рукой.

Перед ней стоял запропастившийся подмастерье, сообразила она. Совсем еще молодой человек, на вид не старше двадцати лет, он был довольно высок и мускулист, а на лице выделялся длинный нос, о котором говорил кузнец.

Не зная, как реагировать на его наглый и оценивающий взгляд, она ткнула пальцем в сторону кузницы.

Молодой человек шагнул к ней и заговорщическим жестом прижал палец к губам.

— Старик опять ищет меня, наверное?

И хотя Эви предпочла бы более не обращать на него внимания, после того как выполнила обещание, данное мистеру Томасу, ей ничего не оставалось, как кивнуть в знак согласия.

— Лошадь потеряла подкову, не так ли?

Эви вновь кивнула и подумала, с чего бы это он пристает к ней с разговорами. Совершенно очевидно, что подмастерье подслушивал, и она не собиралась поощрять его в этом неблаговидном занятии.

Он подошел к ней почти вплотную, бросив настороженный взгляд на кузницу, в которой скрылся его хозяин.

— Держу пари, под этим капюшоном скрывается прелестное личико. — Он слегка наклонился, словно собираясь заглянуть под накидку. — Ты не позволишь мне полюбоваться на тебя, милая?

Подмастерье гнусно ухмыльнулся, сочтя, без сомнения, что одарил ее очаровательной и подкупающей улыбкой. При виде его нечистой кожи и крупных желтых зубов Эви ощутила, как к горлу у нее подкатила дурнота. Она решительно покачала головой.

— А-а, стесняешься? — Подмастерье сделал еще шажок к ней. — Мне нравятся девушки, которые умеют держать язык за зубами.

С губ ее уже готовы были сорваться с дюжину язвительных отповедей, но, помимо того что столкновение с незнакомцем могло спровоцировать ее заикание, следовало помнить еще и об этом дурацком обещании, которое она дала Мак-Алистеру.

Эви встала и осторожно, стараясь не приближаться к молодому наглецу, обошла скамейку так, чтобы она оказалась между ними.

— Ну, и кого ты из себя строишь? Да ты такая же его сестра, как и я. — Подмастерье опять ухмыльнулся и двинулся к ней. — И в Гретну-Грин вы тоже не едете. Значит, остается только одно. Вот, смотри. — Он сунул руку в карман и выудил оттуда монету. — Нет, ты только посмотри сюда, милая. Можешь даже попробовать на зуб.

Он протянул ей монету, и улыбка его стала напряженной, когда Эви отказалась взять ее.

— Это хорошие деньги, не кочевряжься. Твоему франтоватому дружку ни к чему знать об этом.

Он помахал рукой с зажатой в пальцах монетой у нее перед носом.

— Ну, давай же, откинь капюшон.

Эви вновь отрицательно покачала головой. Он сунул монету обратно в карман, и рука у него задрожала, отметила девушка.

— Женщины, которые делают то, что им говорят, нравятся мне больше тех, которые умеют держать язык за зубами. Откинь капюшон, говорю тебе!

Он двинулся вокруг скамейки, намереваясь обойти ее, а когда она сорвалась с места, чтобы ускользнуть от него, вдруг резко бросился в обратную сторону и схватил Эви за руку.

Несмотря на все свои обещания, она бы непременно закричала, почувствовав, как его костлявые пальцы впились ей в кожу, но он быстрым и ловким движением развернул ее и прижал к себе спиной. Одной рукой он обхватил ее за талию, удерживая девушку на месте, а другой зажал ей рот.

— Зря ты все это затеяла, — прошипел он, когда она отчаянно забилась в его объятиях. — Зря. Я всего-то хотел — узнать, какая ты на вкус.

Эви почувствовала, как в ней поднимается страх и омерзение. Рука, обхватившая ее за талию, походила на железный обруч. Отвратительный запах дыма, пота и лука ударил ей в нос, вызвав приступ тошноты.

Эви боролась, пытаясь пнуть его в голень. Ей удалось высвободить руку, и она ударила его локтем в живот. Но у нее недоставало силы, чтобы вырваться, а расстояние между ними было слишком маленьким, чтобы ее удар получился чувствительным. Он лишь коротко простонал в ответ, а потом гнусно захихикал.

— У тебя по-прежнему язычок прикушен? — выдохнул он, с силой прижимая грязную ладонь к ее губам. — Ничего, у меня найдется, чем расшевелить его.

И он наклонил голову, чтобы подбородком откинуть с ее лица капюшон.

Она рванулась, решив, что сейчас вопьется зубами ему в ладонь.

И вдруг он исчез! Грязные пальцы больше не зажимали ей рот, и никто не обдавал ее затылок зловонным запахом изо рта.

Ничего не видя из-под капюшона, она резко развернулась и вскинула руки, стараясь защититься от удара, который, как она полагала, должен непременно последовать.

— Эви? С вами все в порядке?

Голос Мак-Алистера пробился сквозь охватившую ее панику. Руки у нее дрожали, и она не сразу сумела откинуть капюшон с лица. А когда наконец подняла голову, то увидела Мак-Алистера, стоявшего в двух шагах от нее. В его вытянутой руке беспомощно трепыхался недоучка-подмастерье: железные пальцы Мак-Алистера безжалостно сжимали его шею.

Эви не слышала, как он вышел из кузницы, и даже не подозревала о его присутствии вплоть до того момента, как он оторвал от нее зарвавшегося наглеца. Он просто появился… из ниоткуда.

— Эви?

Раскрыв от изумления рот, она молча смотрела на него. Сердечко у нее постепенно успокаивалось, и дыхание тоже приходило в норму.

— Эви. С вами все в порядке?

Она тряхнула головой, чтобы отогнать пелену, застилавшую глаза. Ей понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, о чем он ее спрашивает, и тогда она судорожно кивнула головой.

— Вы уверены?

Эви вновь кивнула. Еще бы ей не быть уверенной… С ней все в порядке. Впрочем, нет, не совсем. Она не чувствовала себя нормально, как думала несколько минут назад. Она оцепенела.

Словно со стороны она смотрела, как Мак-Алистер перенес свое зловещее внимание на подмастерье. Лицо молодого человека наливалось нездоровой краснотой, он широко, но беззвучно разевал рот, стараясь протолкнуть хоть глоток воздуха в легкие. Недоумок слабо дернулся, стремясь вырваться, но Мак-Алмстер пошевелил рукой, усиливая хватку, и лицо негодяя посинело. Он обмяк, и только тогда Мак-Алистер чуточку разжал пальцы, позволяя ему сделать хриплый и судорожный вдох.

— Извинись перед леди, — приказал Мак-Алистер.

Эви подумала, что голос его звучит на удивление ровно и спокойно, и она решила — что было крайне глупо с ее стороны, как она сама признавала впоследствии, — что он испытывает такое же оцепенение, как и она.

Но потом, присмотревшись повнимательнее, она разглядела холодную ярость в его глазах, вздувшиеся желваки на скулах и напрягшиеся мускулы на руках. Нет, он был не просто спокоен. Он был смертельно спокоен. Движения его были плавными и точными, голос звучал негромко и ужасающе равнодушно — казалось, он в любой миг мог сломать шею молодого человека, как спичку. А мог и не ломать. Для него это не имело никакого значения.

Мужчина, стоявший перед ней, больше не походил на того Мак-Алистера, которого она знала и дразнила и с которым флиртовала и спорила несколько последних дней. Вместо него возник дикий и опасный зверь, скрывавшийся под одеждой и манерами джентльмена, о существовании которого Эви уже успела забыть. Перед ней стоял неукротимый отшельник, вышколенный солдат, смертельно опасная дикая кошка.

— Извинись.

В руке Мак-Алистера сверкнул нож. Легко, словно играючи, он провел лезвием по щеке подмастерья, пока кончик острого, как бритва, ножа не уперся молодому олуху под нижнюю челюсть.

Тот отчаянно вытянул шею, стараясь как можно дальше отодвинуться от сверкающего лезвия.

— Но она — самая обычная девка!

Эви заметила, как Мак-Алистер шевельнулся, и почувствовала, как сердце у нее оборвалось, а в желудке стало холодно. Она инстинктивно устремилась вперед, собираясь оттолкнуть его. С губ девушки уже готово было слететь его имя, но ледяной взгляд, брошенный им, заставил ее замереть на месте, позабыв о своем желании. В глазах его бушевало холодное пламя такой ярости, что Эви ощутила, как по спине у нее скользнул предательский холодок страха и она тихонько вздохнула, испытывая невероятное облегчение, смешанное с чувством вины, когда он вновь перенес свое внимание на подмастерье.

— Ты сию же секунду воспользуешься своим грязным языком, чтобы принести леди нижайшие извинения, — негромко произнес Мак-Алистер.

Он поднес руку с ножом ко рту несчастного подмастерья и прижал лезвие к его губам.

— Или я отрежу тебе его.

— Простите меня! Простите!

Мак-Алистер посмотрел на нее, но Эви понадобилось несколько секунд для того, чтобы сообразить — он ждет, что она примет извинение или отвергнет его. Она испуганно закивала, глядя на своего спутника.

Она медленно выдохнула, когда Мак-Алистер убрал нож. Слава Богу, все кончено. Они могут уехать, и…

— Что здесь происходит? Немедленно отпустите мальчишку.

Облегчение, которое испытала Эви, испарилось, когда на сцену выступил коренастый и грозный мистер Томас. Он и раньше казался ей здоровяком, правда, довольно мирным, ведь речь шла о простой сделке, но сейчас, когда дружескую улыбку сменил злобный оскал, а огромные ручищи сжались в кулаки, он стал похож на настоящего гиганта-людоеда.

Проклятье! Он же разорвет Мак-Алистера пополам!

Она напряглась, собираясь… и сама не зная, что делать — оттаскивать то ли Мак-Алистера, то ли кузнеца, то ли просто бежать отсюда со всех ног.

А Мак-Алистер метнул тяжелый и холодный взгляд на мистера Томаса.

— Не лезьте не в свое дело, любезный, — произнес он, как человек, не только привыкший к тому, что ему повинуются, но и повинуются мгновенно и беспрекословно.

Мистер Томас, похоже, не намеревался разубеждать его в этом. Он замер на месте, словно наткнувшись на невидимую преграду.

— Что натворил этот мальчишка?

— Он оскорбил леди.

К удивлению Эви, кузнец первым делом взглянул на нее, ожидая подтверждения. Она кивнула, а подмастерье разразился жалобными криками:

— Я ничего не сделал! Они лгут! Они — лжецы, оба! Она…

Он захлебнулся словами и умолк, когда Мак-Алистер вновь сомкнул пальцы у него на шее.

— Отпустите мальчишку, — попросил мистер Томас. — Я сам им займусь.

Мак-Алистер нахмурился на мгновение.

— Ваши лошади готовы, — добавил мистер Томас, — а если вы будете продолжать в том же духе, то просто убьете его. — Он задумчиво потер подбородок волосатой ручищей, и в глазах у него появилось отсутствующее выражение. — Пожалуй, я не стану вмешиваться, если вам придет блажь совершить убийство. — Кузнец уронил руку. — Но я — законопослушный гражданин. Будь я проклят, если потом не сообщу о случившемся властям.

Мак-Алистер выждал мгновение, которое показалось Эви вечностью, прежде чем отпустить своего пленника. Подмастерье упал на колени на грязную землю и закашлялся, держась руками за горло.

Когда Эви и Мак-Алистер сели на лошадей и выехали со двора, он все хрипел и задыхался, а над ним возвышался мрачный, как туча, мистер Томас.